 пыталсЯ  объЯснить загадку  ‘имеони - то надвигаютсЯ,
то отступают в зависимости от времени года, направлениЯ ветра и температуры;
за  прошедшие  четыре  днЯ  они  спустились  к  югу,  накрыв   участок,  где
предположительно была строительнаЯ площадка.
     Ћгни не просто поЯвились: примерно через неделю ‘имеони заЯвил, что они
сдвинулись с места и приблизились к Љрепости. Ќа этот раз „рого решительно с
ним не согласилсЯ: как можно в  ночной темноте, не имеЯ никакого  ориентира,
определить, сместились они или нет, даже если они действительно сместились?
     - Ќо если ты допускаешь, - упрЯмо твердил ‘имеони, - что доказать этого
в любом  случае  нельзЯ, значит, у менЯ столько же оснований утверждать, что
они сдвинулись, сколько у тебЯ - что они остались на месте. ‹адно, поживем
     - увидим. џ  буду  каждый день  наблюдать за теми точками, и скоро - ты
убедишьсЯ - они приблизЯтсЯ.
     Ќа следующий день оба  стали попеременно смотреть  в подзорную трубу. ‚
сущности, различить можно было  три или четыре  маленьких пЯтнышка,  которые
передвигались чрезвычайно медленно. Ќастолько  медленно, что продвижение  их
было  почти  незаметным.  Џриходилось  выбирать  ориентиры -  большой валун,
какой-нибудь  холмик  - и  на  глаз  прикидывать расстоЯние между  точкой  и
ориентиром. —ерез  какоето  времЯ можно было  убедитьсЯ, что оно изменилось.
‡начит, точка сдвинулась.
     „о  ‘имеони столь поразительного ЯвлениЯ никто не наблюдал, но  ведь не
исключено, что оно было и раньше, на протЯжении  многих лет или даже  веков;
скажем, там могли находитьсЯ  деревнЯ  или колодец, к  которому  стЯгивались
караваны, - просто в Љрепости  до сих пор никто не пользовалсЯ такой сильной
подзорной трубой, какаЯ была у ‘имеони.
     „вижение пЯтнышек происходило почти всегда  по одной  линии: вперед или
назад. ‘имеони решил, что это телеги, груженные  камнЯми или щебнем;  людей,
говорил он, на таком расстоЯнии не разглЯдишь.
     Љак  правило,  одновременно  можно  было увидеть лишь  три  или  четыре
движущиесЯ точечки. …сли допустить,  что это повозки, рассуждал  ‘имеони, на
каждые  три движущиесЯ должно приходитьсЯ по  меньшей мере  шесть стоЯщих на
месте  - под  погрузкой и под  разгрузкой, но рассмотреть их невозможно, так
как они сливаютсЯ  с множеством неподвижных деталей пейзажа. ‡начит, на этом
отрезке маневрируют с  десЯток  повозок, запрЯженных  четверками лошадей,  -
именно так  обычно  транспортируют тЯжелые  грузы.  ‹юдей  же соответственно
должно быть несколько сотен.
     ќти  наблюдениЯ,  бывшие  поначалу  предметом  шутливых  споров,  стали
единственным  развлечением  в  жизни  „рого.  •отЯ  ‘имеони  - не  такой  уж
интересный  собеседник и  большой  педант  -  был ему  не очень  симпатичен,
„жованни  почти  все  свободное  времЯ  проводил с  ним,  и даже вечерами  в
офицерской  столовой они  засиживались  вдвоем  до поздней  ночи,  продолжаЯ
строить различные догадки.
     ‘имеони уже  все  рассчитал.  „аже если допустить, что  работы  ведутсЯ
медленно,  и сделать неизбежные поправки на дальность,  все  равно северЯнам
понадобитсЯ  не  более  полугода, чтобы  подойти  к  Љрепости на  расстоЯние
пушечного выстрела. Ћн полагал, что противник, скорее всего, остановитсЯ под
прикрытием  каменной  грЯды,  тЯнувшейсЯ  через  пустыню  в   меридиональном
направлении.
     ќта грЯда обычно сливалась с ландшафтом, но временами вечерние тени или
пласты снега позволЯли ее  разглЯдеть. Ћна тЯнулась к северу,  и  невозможно
было  определить, насколько высоки и  круты ее склоны.  Ђ  участок  пустыни,
которого из-за нее не было видно  даже с  Ќового  редута  (со  стен Љрепости
грЯда вообще не просматривалась), и подавно оставалсЯ неисследованным.
     Њежду верхней частью этой грЯды  и подножием гор, то  есть тем  местом,
где  возвышалсЯ  скалистый  конус  Ќового  редута,  простиралась  плоскаЯ  и
однообразнаЯ   пустынЯ,  местами  покрытаЯ   трещинами,  усеЯннаЯ  холмиками
щебенки, кое-где поросшаЯ тростником.
     Љогда  дорога  будет  проложена  до самой  грЯды,  предполагал ‘имеони,
противник, воспользовавшись, например, безлунной ночью, сможет  преспокойно,
одним броском одолеть оставшеесЯ расстоЯние.
     ѓрунт  здесь достаточно  плотный и ровный, так что  подтЯнуть  к  этому
месту артиллерию особого труда не составит.
     Ќо  вычисленный   срок  -  полгода,  -  добавлЯл   лейтенант,  может  в
зависимости  от обстоЯтельств превратитьсЯ  в семь-восемь месЯцев  или  того
больше. € тут ‘имеони начинал перечислЯть возможные причины задержки: ошибка
при определении расстоЯниЯ, которое предстоит преодолеть противнику; наличие
других  промежуточных преград, невидимых с Ќового редута  (работы там  могут
оказатьсЯ более трудоемкими и занЯть больше времени); постепенное замедление
темпов строительства по мере того,  как чужеземцы будут  удалЯтьсЯ от  своих
источников  снабжениЯ;  осложнениЯ политического характера,  в  силу которых
строительство  может   на  какое-то  времЯ  приостановитьсЯ;   снег,  обычно
парализующий  работы  на  два-три  месЯца;  дожди,  превращающие  равнину  в
сплошное  болото. ќто только  основные  препЯтствиЯ. ‘имеони  перечислЯл  их
очень старательно  и подробно, чтобы не  выглЯдеть безумцем, находЯщимсЯ  во
власти бредовой идеи.
     Ђ что, если у строителей дороги нет никаких агрессивных намерений? —то,
если  ее прокладывают, например, в целЯх освоениЯ новых, необозримых земель,
до  сих  пор никем не  возделывавшихсЯ, бесплодных и необитаемых?  Ђ  может,
работы  вообще  прекратЯтсЯ  после  того,  как  северЯне  пройдут  еще  пару
километров? ’ак возражал ему „рого.
     ‘имеони качал  головой. ЏустынЯ слишком  камениста, чтобы ее можно было
возделывать,  отвечал  он.  Љ  тому  же  северное  королевство   располагает
множеством заброшенных  лугов,  используемых  только  под  пастбища,  -  длЯ
земледелиЯ места там гораздо удобнее.
     Ќо где  сказано, что чужеземцы строЯт именно дорогу?..  ‘имеони уверЯл,
что в очень Ясные дни, на закате, когда тени заметно удлинЯютсЯ, ему удаетсЯ
разглЯдеть прЯмую черточку насыпи.  „рого, как  ни  старалсЯ,  так  ее  и не
увидел. Љто может  поручитьсЯ, что эта прЯмаЯ линиЯ  - не просто особенность
рельефа! ‡агадочные движущиесЯ черные  точки и огни по ночам  еще ничего  не
значат: возможно, они были там всегда, просто в  прежние годы их нельзЯ было
разглЯдеть  из-за  тумана (не говорЯ  уже  о несовершенстве старых подзорных
труб, которыми до последнего времени пользовались в Љрепости).

     ’ак они все спорили до первого снега. Ќе успело кончитьсЯ лето, подумал
„жованни, и вот уже наступают холода. …му и впрЯмь казалось, будто он только
что возвратилсЯ из города и даже  толком не устроилсЯ на прежнем месте. Ђ на
календаре было 25 ноЯбрЯ, выходит, уже промчалось несколько месЯцев.
     ‚алил  густой  снег,  и  засыпанные им террасы стали  белыми. ѓлЯдЯ  на
снежное  покрывало, „рого  чувствовал, как усиливаетсЯ уже ставшаЯ привычной
тревога; тщетно пыталсЯ он отогнать ее мыслЯми о своей молодости, о том, как
много лет у него впереди. ‚ремЯ непонЯтным образом все  ускорЯло  свой  бег,
проглатываЯ  день за днем.  Ќе успеешь оглЯнутьсЯ  -  наступает ночь, солнце
огибает  землю  с  другой   стороны  и  поднимаетсЯ  снова,  чтобы  осветить
засыпанный снегом мир.
     ‚се  остальные  его товарищи, казалось, не  замечали этого. Ќесли,  как
обычно, свою  службу без  всЯкого рвениЯ и  даже  радовались, когда на доске
приказов поЯвлЯлось название следующего месЯца, словно это им что-то сулило.
‚от и еще на месЯц меньше осталось торчать в крепости Ѓастиани, считали они.
“ каждого был свой предел - у кого скромный, у кого славный,
     - и в общем он их вполне устраивал.
     „аже майор Ћртиц, которому  было под пЯтьдесЯт,  равнодушно  отсчитывал
проносившиесЯ недели и месЯцы.  Ћн давно отказалсЯ от своей великой  мечты и
теперь говорил: "…ще лет  десЯть -  и можно  на  пенсию". Њайор  намеревалсЯ
вернутьсЯ к себе домой, в старинный  тихий город, где, по его словам, у него
были какие-то родственники. „рого смотрел  на Ћртица сочувственно, но понЯть
его не мог. —то будет делать  Ћртиц там, внизу, среди обывателей,  один, без
всЯкой цели в жизни?
     -  џ научилсЯ довольствоватьсЯ  малым, - говорил майор, как будто читаЯ
мысли „жованни. - ‘ каждым годом  мне нужно от жизни  все  меньше и  меньше.
…сли ничего не изменитсЯ, домой вернусь в чине полковника.
     - Ђ потом? - спрашивал „рого.
     - Ђ потом - все, - отвечал Ћртиц, спокойно улыбаЯсь. - Џотом снова буду
ждать... ‘ сознанием выполненного долга, - заключал он шутливо.
     - Ќо за эти десЯть лет здесь, в Љрепости... Њожет быть...
     - ‚ойна? ‚ы все еще помышлЯете о войне? Њало вам того, что уже было?
     Ќа  северной равнине, на границе  вечных туманов,  больше не поЯвлЯлось
ничего  подозрительного;  даже ночные  огни  погасли. €  ‘имеони  был  этому
чрезвычайно рад. ‚се говорило о том, что он прав:
     никакаЯ там не деревнЯ  и не цыганский  табор, а строительство, которое
пришлось прервать из-за снега.


        XXIII

     ‡има уже не один  день хозЯйничала в Љрепости, когда на доске приказов,
висевшей  на  одной  из  стен  во  дворе, поЯвилось  странное  распорЯжение.
Ћзаглавлено  оно  было  так:  "Џресечь   паникерские  и  ложные  слухи".  "‚
соответствии с четким указанием верховного  командованиЯ  предлагаю младшему
офицерскому  составу  и солдатам не  принимать  на  веру, не повторЯть и  не
распространЯть лишенные какого  бы  то ни  было основаниЯ тревожные слухи  о
мнимой  опасности  нападениЯ  на  наши границы.  Џодобные  слухи  не  только
нежелательны по вполне  очевидным причинам дисциплинарного порЯдка, но могут
подорвать нормальные добрососедские отношениЯ с  пограничным  государством и
вызвать в войсках излишнюю нервозность, мешающую нормальному несению службы.
џ требую, чтобы дежурство  часовых  осуществлЯлось  традиционными  методами,
исключающими прежде всего применение оптических приборов, не предусмотренных
уставом.
     Ќередко  используемые без всЯкой надобности,  они  могут стать причиной
ошибок и неверного  истолкованиЯ  фактов. Љаждому  владеющему таким прибором
предлагаю  доложить  о  нем  командиру  своего  подразделениЯ,  на  которого
возлагаетсЯ обЯзанность изъЯть оный и держать у себЯ на хранении".
     „алее следовали  обычные  распорЯжениЯ относительно караульной службы и
подпись коменданта Љрепости подполковника Ќиколози.
     Ѓыло  Ясно,   что  приказание,  формально  обращенное   к  солдатам,  в
действительности  адресовалось  офицерам.  ’аким  образом  Ќиколози достигал
двойной цели: никого  не порицаЯ  в отдельности, он  предупреждал об имеющем
место нарушении сразу всю Љрепость.
     …стественно, никто из офицеров уже не осмеливалсЯ в присутствии часовых
разглЯдывать  пустыню  в  подзорную  трубу  с более сильной  оптикой,  чем у
казенных.  Ђ  казенные   приборы,   приданные  редутам,  устарели   и  стали
практически непригодными, к тому же многие из них были давно утерЯны.
     Љто же донес на  офицеров? Љто сообщил об этом в  генеральный штаб? ‚се
невольно подумали  о майоре  Њатти -  это  сделать мог  только он, он, вечно
размахивающий  уставом и готовый  отравить малейшую  радость, пресечь  любую
попытку свободно дышать и мыслить.
     Ѓольшинство офицеров посмеЯлись над этой историей. Ќачальство, говорили
они, верно себе и, как всегда, реагирует на событиЯ с опозданием в два года.
„ействительно, кому теперь  придет в голову  опасатьсЯ какого-то нашествиЯ с
севера?  Ђх да, есть ведь  еще „рого и ‘имеони (как же о них-то забыли?). Ќо
неужели приказ  был  отдан  только  в расчете на  этих двоих?  „рого,  такой
славный малый, думали все, ну  какой  от него можно ждать неприЯтности, даже
если он  целый  день и не выпускает  из рук подзорной  трубы?  ‘имеони  тоже
считали человеком безобидным.
     ‘ам „жованни в глубине души был уверен,  что приказ подполковника имеет
отношение  именно  к  нему.  ‚  который  раз  уже  жизненные  обстоЯтельства
складывались  против  него.  Љому помешало, что он по нескольку часов в день
вел наблюдениЯ за пустыней? ‡ачем лишать  его такого невинного удовольствиЯ?
…сть от чего взбеситьсЯ.
     ‚едь  он так  рассчитывал  на весну:  едва  растает  снег,  на  дальней
северной  оконечности пустыни вновь поЯвЯтсЯ таинственные огни, черные точки
снова начнут двигатьсЯ взад и вперед, пробуждаЯ в душе угасшие было надежды.
     ‘  этими  надеждами  он свЯзывал  всю  свою  жизнь,  только  теперь  их
разделЯет  с ним один лишь  ‘имеони,  а  другим до  этого  и дела  нет. „аже
Ћртицу, даже  старшему  портному  Џросдочимо. „а, это прекрасно -  вот  так,
вдвоем,  беречь  свою  тайну; не то  что  в былые  времена,  еще  до  смерти
Ђнгустины, когда все чувствовали себЯ заговорщиками и даже испытывали друг к
другу что-то вроде ревности.
     Ђ    теперь   подзорнаЯ   труба   под   запретом.   ‘имеони    с    его
дисциплинированностью, конечно  же, не рискнет больше  ею пользоватьсЯ. „аже
если на границе вечных туманов  вновь загорЯтсЯ огни,  даже если  там  опЯть
заснуют  черные  точки, в  Љрепости никто уже  об этом  не  узнает, так  как
невооруженным глазом  их не увидЯт и лучшие часовые, прославленные  стрелки,
способные больше чем за милю разглЯдеть обыкновенную ворону.
     ‚  тот день  „рого не  терпелось  услышать мнение ‘имеони,  но он решил
дождатьсЯ вечера,  чтобы не  привлекать  к себе  вниманиЯ, не  то кто-нибудь
сразу  побежит докладывать начальству.  ‘имеони  же  в  полдень  не ЯвилсЯ в
столовую, да и вообще его что-то нигде не было видно.
     Љ ужину  ‘имеони пришел,  но позднее  обычного, когда „рого  уже  начал
есть.  ’оропливо  проглотив еду, он опередил „жованни  и тотчас  пересел  за
карточный стол. Ќеужели он боЯлсЯ остатьсЯ с „рого с глазу на глаз?
     Ћба  они в тот вечер были свободны от дежурства. „жованни сел в  кресло
рЯдом с дверью, чтобы перехватить товарища на выходе,  и  сразу заметил, что
во времЯ игры ‘имеони как бы исподтишка поглЯдывает в его сторону.
     €грал  он  допоздна, гораздо дольше  обычного  - чего  раньше с ним  не
бывало, - и продолжал поглЯдывать на „рого в надежде, что тот устанет ждать.
Џод конец, когда все разошлись, ему тоже  пришлось поднЯтьсЯ и направитьсЯ к
двери. „рого встал и пошел с ним рЯдом.
     - Џривет, „рого, - сказал ‘имеони, растерЯнно улыбаЯсь. - —тото тебЯ не
видно, ты где был?
     ’ак они дошли  до одного из  мрачных коридоров,  тЯнувшихсЯ  вдоль всей
Љрепости.
     - „а  Я же сидел  со всеми,  - ответил  „рого).  -  ‡ачиталсЯ и даже не
заметил, что так поздно.
     Ќекоторое  времЯ  они шли молча  в отсветах редких фонарей, симметрично
развешанных  на  обеих  стенах.  Ћстальные  офицеры  были  далеко:  лишь  их
неразборчивые голоса доносились из  глубины  полутемного коридора. Ќаступила
глубокаЯ ночь, было холодно.
     - ’ы читал  приказ? -  спросил  вдруг  „рого. - Љак  тебе  нравитсЯ эта
историЯ с ложной тревогой? ‘ чего бы это? € кто мог донести?
     -  Ђ  Я  почем знаю, -  ответил  ‘имеони почти грубо,  останавливаЯсь у
поворота на лестницу, котораЯ вела на верхний этаж. - ’ебе сюда?
     -  Ђ как же  подзорнаЯ труба? - поинтересовалсЯ „рого. - Ќеужели нельзЯ
будет пользоватьсЯ твоей подзорной трубой хотЯ бы...
     - џ уже сдал ее в комендатуру, - сухо прервал его ‘имеони. - „умаю, так
будет лучше. ’ем более что за нами следили.
     - Џо-моему,  ты  слишком  поторопилсЯ.  ЊесЯца  через  три,  когда снег
сойдет, думаю,  никто  о ней  и  не  вспомнит.  € тогда  мы могли  бы  снова
посмотреть...  ђазве  дорогу,  о  которой  ты  говорил,  увидишь  без  твоей
подзорной трубы?
     -  Ђ, ты все об этой дороге, - сказал ‘имеони снисходительно. - ‡наешь,
Я все-таки убедилсЯ, что прав был ты!
     - џ? ‚ чем же?
     - Ќет там никакой  дороги, скорее всего, это действительно деревнЯ  или
цыганский табор, как ты и говорил.
     Ќеужели ‘имеони был до  того напуган, что решил отрицать все начисто и,
опасаЯсь неприЯтностей, перестал доверЯть даже ему, „рого?
     „жованни заглЯнул ему  в  глаза. ‚  коридоре,  кроме  них, не  было уже
никого, голоса смолкли, на стенах плЯсали две чудовищно вытЯнутые тени.
     - ‡начит, ты больше не веришь в это? - спросил „рого. - € действительно
думаешь, что ошибсЯ? Ђ как же твои расчеты?
     -  „а  Я делал  их так,  чтобы убить времЯ, - ответил ‘имеони,  пытаЯсь
обратить все в шутку. - Ќадеюсь, ты не принЯл это всерьез?
     - ЏризнайсЯ, ты просто испугалсЯ, -  презрительно сказал „рого. - Џосле
этого приказа ты теперь никому не доверЯешь.
     - „а что на тебЯ нашло сегоднЯ? - удивилсЯ ‘имеони. - Ќе понимаю, о чем
ты. ‘ тобой, оказываетсЯ, и пошутить нельзЯ, ты, право, как ребенок.
     „рого продолжал смотреть на  ‘имеони. Ќесколько  мгновений оба стоЯли в
мрачном коридоре молча, но тишина была слишком гнетущей.
     - ‹адно, Я пошел спать, спокойной ночи! - не выдержав, сказал ‘имеони и
стал  подниматьсЯ по лестнице, каждую  площадку которой тоже  освещал слабый
фонарь. ЏоднЯвшись на один марш,  он скрылсЯ за поворотом; видна была только
его тень на стене, потом и она исчезла.
     ‚от слизнЯк, подумал „рого.


        XXIV

     ‚ремЯ  между тем проноситсЯ быстро. Ќеслышно, но все более стремительно
отмерЯет оно течение нашей жизни, и невозможно  задержать даже  мгновение  -
просто длЯ того, чтобы оглЯнутьсЯ назад.
     •очетсЯ  крикнуть:   "Ћстановись,  остановись!"  Ѓесполезно.  ‚се,  все
уноситсЯ назад: люди,  весны и зимы, облака, - и зрЯ мы цеплЯемсЯ за  камни,
за верхушку какой-нибудь скалы:  уставшие пальцы разжимаютсЯ, руки безвольно
падают,  и все дальше  несет нас река времени, с виду вроде бы медленнаЯ, но
безостановочнаЯ.
     ‘   каждым   днем   „рого   все   отчетливее   чувствовал  таинственную
разрушительную силу  времени  и тщетно  старалсЯ сдержать ее. ‚ однообразной
жизни Љрепости ему не хватало ориентиров, и  часы ускользали прежде,  чем он
успевал сосчитать их.
     Ќо была одна тайнаЯ надежда, ради которой „рого растрачивал лучшие годы
своей жизни. ‹елеЯ ее в душе, он незаметно длЯ себЯ приносил в жертву многие
месЯцы, но и их не хватало. ‡има, такаЯ долгаЯ в Љрепости  зима, была своего
рода залогом будущих удач. Ќо и она кончалась, а „рого все ждал.
     ‚от станет тепло, думал он, и чужеземцы опЯть  примутсЯ за свою дорогу.
Ќо  теперь  у него не было подзорной трубы ‘имеони, позволЯющей наблюдать за
ними.  € все-таки, если работы  продолжаютсЯ - кто знает, сколько времени на
это  уйдет? - рано или поздно  северЯне должны будут приблизитьсЯ, и  в один
прекрасный  день их  увидЯт даже в  старые подзорные трубы, сохранившиесЯ  в
некоторых караулках.
     € потому „рого решил  ждать поЯвлениЯ чужеземцев не весной, а несколько
месЯцев   спустЯ,  если,  конечно,  его  предположениЯ  о  прокладке  дороги
сбудутсЯ.  ‚се  эти  мысли  он  должен был  вынашивать  тайно, ибо  ‘имеони,
опасавшийсЯ  неприЯтностей,  ничего  не  хотел   больше  слушать,  остальные
товарищи просто поднЯли бы его на смех, да и начальство к подобным фантазиЯм
относилось неодобрительно.
     ‚ начале  маЯ, сколько  ни глЯдел „рого в самую  лучшую казенную трубу,
ему  не  удалось  обнаружить  на   равнине  никаких  признаков  человеческой
деЯтельности. € по ночам там  не светились  огни, хотЯ  ихто легко  заметить
даже на большом расстоЯнии.
     Џонемногу надежды „рого  стали слабеть. ’рудно верить во  что-то, когда
ты один и невозможно ни с кем поделитьсЯ своими мыслЯми.
     €менно в  это  времЯ он понЯл,  что люди, какими бы близкими ни были их
отношениЯ, в сущности,  всегда  чужие друг другу: если человеку  плохо, боль
остаетсЯ только его болью, никто другой не может взЯть на себЯ хотЯ бы малую
ее толику; если человек страдает,  другие этих страданий не чувствуют,  даже
если  их  соединЯет  с  ним  настоЯщаЯ  любовь.  €  это  порождает  в  жизни
одиночество.
     ‚ера  начала ослабевать, а  нетерпение  возрастало, и  „рого  казалось,
будто часы стали бить чаще. ‘лучалось, он  за целый день ни разу  не обращал
взглЯда на север (сам себЯ  обманываЯ, он объЯснЯл это просто забывчивостью,
в действительности же он  не  смотрел  туда нарочно,  чтобы в  следующий раз
шансов на то, что надежды его наконец сбудутсЯ, было хоть чуточку больше).
     Ќо  как-то вечером  - сколько же  времени  потребовалось!  - в  окулЯре
подзорной трубы поЯвилсЯ  маленький  трепещущий  Язычок пламени,  слабенький
такой   огонек,   который,  казалось,  вот-вот  угаснет,  но,   если  учесть
расстоЯние, это мог быть вполне солидный источник света.
     „ело было ночью 7 июлЯ. ‘пустЯ годы „рого все еще вспоминал наполнившее
его  душу  радостное удивление, желание  куда-то бежать,  кричать,  объЯвлЯЯ
новость всем без исключениЯ, и гордость от сознаниЯ, что он сумел пересилить
себЯ и никому ничего не сказал - из суеверного страха, как бы огонек этот не
погас.

     Љаждый вечер, выйдЯ на крепостную стену,  „рого  принималсЯ ждать; и  с
каждым вечером  огонек  вроде бы понемногу  приближалсЯ, становилсЯ  больше.
€ногда это был лишь  обман зрениЯ, объЯснЯвшийсЯ его нетерпением,  а  иногда
огонек действительно становилсЯ  ближе,  так  что  в  конце концов  один  из
часовых разглЯдел его невооруженным глазом.
     Џотом даже средь бела днЯ на фоне белесой пустыни уже можно было видеть
движущиесЯ  черные  точечки  - все было, как и  в  прошлом  году,  разве что
подзорнаЯ  труба  теперь  была  послабее.  ‘ледовательно,  чужеземцы намного
продвинулись вперед.
     ‚  сентЯбрьские тихие ночи огни предполагаемого строительства отчетливо
видели даже люди, не отличавшиесЯ особо острым зрением.
     Џостепенно  среди военных возобновились разговоры о северной равнине, о
чужеземцах, об этих странных перемещениЯх и ночных огнЯх.
     Њногие считали,  что  там  действительно строитсЯ  дорога, хотЯ с какой
целью - объЯснить не  могли; предположениЯ о  военном строительстве казались
абсурдными.  „а  и  работы  велись  слишком  уж   медленно,  и  остававшеесЯ
расстоЯние было еще так велико.
     Ќо  все-таки однажды  вечером кто-то,  пусть и  в  туманных выражениЯх,
первым  заговорил о войне, и казавшаЯсЯ несбыточной надежда вновь задышала в
стенах Љрепости.


        XXV

     Ќа   краю  грЯды,  протЯнувшейсЯ  в  меридиональном  направлении  через
северную  равнину,  примерно  в  миле от Љрепости  врыт  столб. Ћт  него  до
скалистого конуса  Ќового  редута простираетсЯ  ровный  участок  пустыни  со
спекшейсЯ  землей,  по которой  свободно  может  пройти артиллериЯ.  Ќа краю
впадины торчит столб  -  это  удивительное  длЯ  здешних  мест  творение рук
человеческих  прекрасно видно даже невооруженным глазом  с верхней  площадки
Ќового редута.
     ‚от куда  дотЯнули  свою  дорогу  чужеземцы.  ЋгромнаЯ  работа  наконец
завершена, но какой  невероЯтной  ценой! ‹ейтенант ‘имеони в своих выкладках
отводил на строительство шесть месЯцев. Ќо шести месЯцев  не хватило, как не
хватило и восьми, и десЯти.  € все-таки дорога  проложена, вражескаЯ конница
может промчатьсЯ по ней с севера галопом, а до стен Љрепости будет уже рукой
подать. €м останетсЯ лишь пересечь последний участок - несколько  сот метров
- по ровной  и гладкой поверхности. Ќо  обошлось это  дорого: пЯтнадцать лет
понадобилось,  пЯтнадцать бесконечно долгих лет, хотЯ пронеслись они быстро,
как сон.
     Ќа первый взглЯд ничего вроде бы не изменилось. ‚се те же горы  вокруг,
на стенах форта все те же пЯтна - возможно, поЯвились  и новые, но они почти
неразличимы. ‚се  то  же небо,  та же  ’атарскаЯ  пустынЯ,  если не  считать
чернеющего на краю грЯды  столба и  прЯмой черты,  котораЯ то виднеетсЯ,  то
пропадает - в зависимости от освещениЯ. ќто и есть знаменитаЯ дорога.
     ЏЯтнадцать лет длЯ гор - сущий пустЯк, и даже на бастионах Љрепости они
не  оставили  сколько-нибудь  заметного следа.  Ќо длЯ людей путь  этот  был
долог, хотЯ самим  им и кажетсЯ, что годы пролетели как-то незаметно. ‹юди в
Љрепости почти все те же; все тот же распорЯдок, те же смены караула,  те же
разговоры ведут по вечерам офицеры.
     Ќо,  если  хорошенько  вглЯдетьсЯ, можно  заметить, что времЯ  все-таки
наложило свой отпечаток на лица. Љ тому же гарнизон опЯть сократили.
     ‘тены  на  большом  протЯжении не  охранЯютсЯ,  и пройти там  можно без
всЯкого паролЯ; нарЯды часовых  размещены только в  самых  главных  пунктах;
даже  Ќовый редут решено закрыть  и  лишь через каждые десЯть дней  посылать
туда нарЯд длЯ проверки.  ’ак мало значениЯ придает  теперь генеральный штаб
крепости Ѓастиани.

     Џрокладку дороги по северной равнине он тоже не принЯл всерьез.
     Љто говорил, что это обычнаЯ нерасторопность командованиЯ, кто -  что в
столице им, конечно, видней. џсно было  одно:  дорога проложена без каких бы
то   ни    было    агрессивных    намерений.   ЋбъЯснениЯ   эти    выглЯдели
малоубедительными, но других ведь не было.
     †изнь в Љрепости стала еще более однообразной и уединенной.
     Џолковник Ќиколози, майор Њонти и подполковник  Њатти вышли на  пенсию.
ѓарнизоном  теперь  командует  подполковник  Ћртиц,  а  всем  остальным,  за
исключением портного  Џросдочимо, так  и  оставшегосЯ  сержантом,  присвоены
более высокие званиЯ.
     ‚ одно прекрасное  сентЯбрьское утро „рого, теперь уже капитан „жованни
„рого,  вновь поднимаетсЯ  верхом  по крутой  дороге,  ведущей  из долины  в
крепость  Ѓастиани. “  него был месЯчный отпуск,  но прошло только  двадцать
дней, а он  уже спешит обратно: город стал длЯ него совершенно чужим, старые
друзьЯ  преуспели, занЯли солидное положение в обществе и здороваютсЯ  с ним
небрежно, как с  простым офицером.  „а  и родной  дом,  по-прежнему любимый,
вызывает у „рого лишь  чувство  щемЯщей  жалости.  ‚сЯкий  раз, приезжаЯ, он
застает его почти пустым - мамина  комната опустела навсегда, братьЯ вечно в
разъездах,  один  из  них  женилсЯ  и  перебралсЯ  в  другой  город,  второй
продолжает мотатьсЯ  по  свету,  комнаты  кажутсЯ нежилыми  -  голоса в  них
отдаютсЯ гулким эхом, даже открытые окна и солнце не помогают.
     €так, „рого вновь поднимаетсЯ  из  долины к Љрепости, только  жизнь его
стала короче на целых пЯтнадцать лет. Ћднако он  не чувствует в  себе особых
перемен:  времЯ  промчалось   до  того  быстро,  что  его  душа  не   успела
состаритьсЯ. € хотЯ смутнаЯ тревога о безвозвратно ушедшем времени с  каждым
днем заЯвлЯет о себе все сильнее, „рого упорно не расстаетсЯ с иллюзией, что
самое  главное  у него еще впереди.  „жованни терпеливо  ждет  своего  часа,
который  все  не  наступает,  он  не  думает  о  том,  что  будущее  страшно
укоротилось, что оно уже  не такое,  как прежде,  когда казалось  чуть ли не
бесконечным  -  этаким неисчерпаемым  богатством, которое можно  тратить без
оглЯдки.
     Ћднажды „рого  вспомнил,  что давно уже  не занималсЯ верховой ездой на
плацу перед  Љрепостью. Ћн  даже заметил, что у него пропала к этому  всЯкаЯ
охота,  а  последние  месЯцы  (бог  весть  уже  сколько) он  не  взбегал  по
лестницам, перепрыгиваЯ  через две  ступеньки.  ѓлупости,  думает  „жованни,
физически он  здоров, как  прежде; несомненно, все  можно начать сначала,  и
доказывать себе ничего не надо - это было бы даже смешно.
     „а, физически нынешний „рого не уступает прежнему, и, вздумай он сейчас
погарцевать на  коне или  взбежать  по лестнице,  у него  бы  это  прекрасно
получилось, но главное в другом, главное, что его уже не  тЯнет к этому, что
после обеда он  предпочитает  подремать на солнышке, а не гонЯть взад-вперед
по каменистому  плацу. ‚от в чем дело,  вот  что свидетельствует об уходЯщих
годах.
     Ћ, если  бы такие  мысли  пришли  ему в  голову  в  тот вечер, когда он
впервые  стал подниматьсЯ по лестнице ступенька за ступенькой! Ћн чувствовал
себЯ немного усталым, что верно, то верно, голову словно обручем стЯнуло, он
даже  отказалсЯ  сыграть  по привычке в  картишки  (впрочем, и раньше бывали
случаи,  когда  он  не  носилсЯ  по  лестницам  изза  какого-нибудь  легкого
недомоганиЯ).  Ќо он и  представить себе не  мог, что тот  вечер  был  очень
печальной  вехой  на его  пути,  что на тех ступеньках,  в ту именно  минуту
кончилась его  молодость,  что на следующий  день его образ жизни станет уже
другим и былое не вернетсЯ ни завтра, ни послезавтра. Ќикогда.

     € вот сейчас, когда „рого, задумавшись, поднимаетсЯ верхом  по  крутому
солнечному  склону  ущельЯ и уже  притомившийсЯ конь  переходит  на  шаг,  с
противоположной стороны доноситсЯ чей-то голос.
     "ѓосподин капитан!" - слышит он  и,  обернувшись,  замечает на  дороге,
вьющейсЯ по другому склону, молодого верхового офицера.
     ‹ицо  вроде  незнакомое,  но, судЯ по  знакам различиЯ, это  лейтенант.
Џовидимому,  думает „рого, еще один  офицер  его гарнизона  возвращаетсЯ  из
отпуска в Љрепость.
     -  —то  такое?  -  спрашивает  „жованни,  остановив  конЯ и ответив  на
уставное приветствие лейтенанта.
     ЉакаЯ причина могла побудить  молодого офицера окликнуть его, да к тому
же с такой непринужденностью?
     Џоскольку  тот  не  отвечает,  „рого  кричит  громче  и  уже  несколько
раздраженно:
     - —то такое?
     ‚ыпрЯмившись в седле, незнакомый  лейтенант складывает ладони рупором и
кричит:
     - Ќичего, просто Я хотел поздороватьсЯ с вами!
     Џодобное объЯснение кажетсЯ „жованни глупым, почти даже оскорбительным,
слишком  уж оно похоже на насмешку. …ще полчаса езды, и будет мост,  где обе
дороги сливаютсЯ. ’ак к чему эти неуместные гражданские церемонии?
     - Љто вы? - кричит в ответ „рого.
     - ‹ейтенант Њоро!
     ‹ейтенант  Њоро? ’ак по  крайней  мере  капитан  расслышал. ‚  Љрепости
никого с такой фамилией нет. Њожет, это новый младший  офицер направлЯетсЯ к
месту назначениЯ?
     ’олько тут болью отдаетсЯ в его душе воспоминание о далеком  дне, когда
он впервые поднималсЯ по дороге к  Љрепости, о  встрече с  капитаном Ћртицом
именно в этом месте ущельЯ, о своем нетерпеливом желании перекинутьсЯ словом
с живым человеком, о неловкой попытке завЯзать разговор через пропасть.
     ‚се точно так, как в тот день, думает он, с той лишь разницей, что роли
поменЯлись  и теперь он, „рого, старый  капитан, в сотый раз поднимающийсЯ к
крепости Ѓастиани,  а  новенького, незнакомого ему  лейтенанта  зовут  Њоро.
’олько  тут до сознаниЯ  „рого доходит,  что  за это  времЯ сменилось  целое
поколение, что  он уже перевалил через роковую  черту,  в лагерь стариков, к
которому, как  ему показалось в  тот далекий день, принадлежал Ћртиц. € вот,
разменЯвший  пЯтый  десЯток,  не совершивший в  жизни ничего  значительного,
оставшийсЯ без детей, без  единого близкого  существа  на всем  белом свете,
„жованни  растерЯнно озираетсЯ  по  сторонам  и  чувствует,  что  его  жизнь
покатилась под уклон.
     Ћн видит ощетинившиесЯ кустарником стенки, сырые ущельЯ, далекие голые,
теснЯщиесЯ  на  фоне неба хребты, бесстрастное лицо гор; а на другой стороне
ущельЯ  -  молоденького  лейтенанта,  оробевшего  и  растерЯнного,  который,
конечно же, тешит  себЯ надеждой, что служить ему в Љрепости всего несколько
месЯцев,  и  мечтает  о   блестЯщей   карьере,   славных  ратных   подвигах,
романтической любви.
     „рого треплет по шее своего конЯ, а тот  дружелюбно поворачивает к нему
голову, но понЯть ведь ничего  не может. ‘ердце у „рого сжимаетсЯ: прощайте,
давние мечты, прощайте, радости жизни! џсное  солнце  ласково светит  людЯм,
живительный воздух струитсЯ из долины, благоухают горные луга, птичье  пенье
вторит шуму водопада.  ‚  такой прекрасный день люди  должны быть счастливы,
думает „рого  и  с  удивлением замечает, что все  вокруг как будто  осталось
таким, как в то чудесное утро его юности. Ћн трогает поводьЯ. —ерез  полчаса
„рого видит  мост,  где  сливаютсЯ  обе дороги, думает  о том, что скоро ему
предстоит  вести  разговор  с  лейтенантом,  и  сердце  его  снова  тоскливо
сжимаетсЯ.


        XXVI

     Џочему теперь, когда дорога проложена, северные соседи исчезли?
     Џочему  люди, повозки,  лошади  ушли  вверх  по равнине  и  скрылись  в
северном тумане? ђади чего проделана всЯ эта работа?
     Ѓыло  хорошо видно,  как  группы землекопов отбывали одна  за другой  и
постепенно превращались  в крошечные  точки, различимые  только в  подзорную
трубу, - совсем как пЯтнадцать лет назад. Ћни  открыли путь солдатам: теперь
войско северЯн могло двинутьсЯ по нему на приступ крепости Ѓастиани.
     Ќо никакого войска что-то  не было. ‚ ’атарской пустыне  осталась  лишь
линиЯ  дороги,  след  разумной  человеческой  деЯтельности на  фоне  вечного
запустениЯ. ‚ражеское  войско  не  спешило  нападать,  все,  казалось,  было
отложено, кто знает, на сколько еще лет.
     €  равнина  вновь  замерла в  оцепенении. Џо-прежнему  неподвижны  были
северные  туманы, неизменной  осталась  подчиненнаЯ  уставу жизнь  Љрепости,
часовые,  как  всегда,  мерили  шагами крепостную стену  из конца  в  конец,
прежним  оставалсЯ  солдатский  быт;  дни  шли,  похожие   один  на  другой,
повторЯЯсь до бесконечности,  как  солдаты, печатающие шаг. € все-таки времЯ
не стоЯло  на  месте,  не заботЯсь  о  людЯх,  оно  проносилось  над  миром,
умерщвлЯЯ все, что некогда было прекрасным; и никто не мог укрытьсЯ от него,
даже еще безымЯнные младенцы.
     Ќа лице „жованни поЯвились  морщины, его волосы поседели, походка стала
не такой легкой,  как раньше; поток жизни  уже отбросил его в сторону, туда,
где у закраин  бурлили воронки,  - а  ведь  ему еще  не было  и  пЯтидесЯти.
Љонечно, „рого не выходил больше в караулы, у него теперь был свой кабинет в
комендатуре - рЯдом с кабинетом подполковника Ћртица.
     Љогда наступал вечер, поредевший гарнизон уже не мог  помешать  темноте
завладевать Љрепостью. ‡начительные  участки стены оставались без охраны,  и
казалось, именно оттуда просачиваютсЯ  в Љрепость  мысли о мраке и горестном
одиночестве.  „а,  старый форт  стал похож на  островок, затерЯвшийсЯ  среди
мертвых земель: справа и слева  высились горы,  к югу тЯнулась  безжизненнаЯ
долина, а  к северу - ’атарскаЯ пустынЯ. Љакие-то странные непривычные звуки
гулко  разносились  глубокой ночью  по  лабиринтам  фортификаций,  заставлЯЯ
сердца  часовых  учащенно  битьсЯ.  €з  конца  в  конец  над  стеной все еще
проносилось:
     "‘лушай!  ‘лушай!", но  перекликатьсЯ солдатам  стало трудно  - слишком
большое расстоЯние отделЯло их друг от друга.
     ‚ этот период „рого оказалсЯ свидетелем первых разочарований лейтенанта
Њоро - таких же, как у него самого в молодости. ‚начале Њоро тоже испугалсЯ,
поспешил к  майору ‘имеони,  выполнЯвшему теперь обЯзанности Њатти;  но  его
уговорили остатьсЯ  хотЯ бы на четыре месЯца, а кончилось тем, что он увЯз и
тоже стал чересчур пристально вглЯдыватьсЯ в северную пустыню с этой новой и
никому вроде бы не нужной дорогой, будившей в нем надежды на воинскую славу.
„рого  хотелось поговорить  с Њоро, предостеречь, посоветовать ему уехать из
Љрепости,  пока  не поздно;  тем  более  что Њоро был  парень симпатичный  и
старательный.  Ќо какаЯ-нибудь глупаЯ мелочь неизменно мешала их  разговору,
да и врЯд ли из этого что-нибудь бы вышло.
     Џо мере того как отрывались и падали один за другим серые листки дней и
черные - ночей, у „рого, Ћртица  (а возможно,  и  у некоторых  других старых
офицеров)  возрастали  опасениЯ,  что  им  теперь  уже  ничего   не  успеть.
Ќечувствительные  к  необратимому  ходу времени,  чужеземцы  не  трогались с
места, словно считали себЯ бессмертными и им было не жаль проматывать зимы и
весны. ‚ Љрепости же обретались  беднЯги, беззащитные перед натиском времени
и  сознающие,  что их жизненный предел уже  близок.  ‚ехи, которые  когда-то
казались почти фантастическими, настолько  они были  далеки, вдруг замаЯчили
довольно близко, напоминаЯ о быстротечности жизни. ‚сЯкий раз, чтобы найти в
себе  силы  тЯнуть  лЯмку и дальше,  нужно  было придумывать  какую-то новую
систему, новые точки отсчета и утешатьсЯ тем, что другим еще хуже.
     Ќо вот и  Ћртицу пришла пора удалитьсЯ на покой  (а на северной равнине
не было  заметно  ни малейшего  признака  жизни,  даже крошечного  огонька).
Џодполковник Ћртиц сдал дела новому коменданту Љрепости - ‘имеони, собрал во
дворе  весь  личный  состав -  за  исключением,  разумеетсЯ, отрЯдов, несших
караульную  службу,  -  с трудом произнес перед ними речь, взобралсЯ  не без
помощи адъютанта в  седло и выехал  за ворота Љрепости с эскортом, состоЯщим
из одного лейтенанта и двоих солдат.
     „рого проводил его  до краЯ  плато. ’ам они и попрощались.  Ѓыло начало
длинного  летнего  днЯ, по небу  плыли  облака,  тени  которых  причудливыми
пЯтнами  ложились на землю. ‘пешившийсЯ  подполковник Ћртиц отошел с „рого в
сторонку; оба молчали, не знаЯ,  что  сказать  друг другу на прощание. Џотом
обменЯлись  вымученными  и  банальными словами, такими жалкими и  совсем  не
похожими на то, о чем болела душа.
     - ‚сЯ моЯ жизнь теперь изменитсЯ, -  сказал „рого. - Џожалуй, Я бы тоже
уехал отсюда. ЏрЯмо хоть в отставку подавай.
     - ’ы еще молод! - сказал Ћртиц. - Џодавать в  отставку глупо, еще можно
успеть...
     - “спеть? —то?
     - Џовоевать. ‚от увидишь, не пройдет и двух лет...
     (Ћн говорил, а в душе надеЯлсЯ, что этого не случитсЯ, ибо хотел, чтобы
„рого  тоже  вернулсЯ  домой,  как и он,  не  дождавшись, когда  ”ортуна ему
улыбнетсЯ, - слишком велика была бы несправедливость.
     •отЯ к „рого он  испытывал  вполне дружеские чувства и желал ему только
добра.)
     Ќо „жованни ничего не ответил.
     - „а уж, и двух  лет не пройдет... - повторил Ћртиц,  надеЯсь  услышать
возражениЯ.
     - „а  какое  там  -  двух  лет,  -  заговорил наконец „жованни,  - века
пройдут, а то и больше. „орога,  считайте, заброшена: с севера никто уже  не
ЯвитсЯ.
     € хотЯ  вслух он  произнес  именно эти слова,  голос сердца говорил ему
другое. ‚ глубине души  у него с  молодых лет сохранилось пусть  нелепое, но
неодолимое предчувствие  роковых событий, смутнаЯ уверенность,  что лучшее в
его жизни еще и не начиналось.
     Ћба умолкли, заметив, что этот разговор отдалЯет их друг от друга.
     Ќо  о чем еще было говорить им, прожившим под одной  крышей и мечтавшим
об  одном  и  том  же  почти  тридцать  лет?  ’еперь,  после  столь  долгого
совместного пути, дороги  их расходились, вели в разные  стороны, но обе - в
неведомое.
     - Љакое солнце! - сказал Ћртиц, глЯдЯ  слегка  помутневшими от старости
глазами на стены своей Љрепости, которую он покидал навсегда.
     Ђ  стены   оставались   все   такими  же  -   желтоватыми   и  сулЯщими
необыкновенные  приключениЯ. Ћртиц пристально глЯдел на  них, и никто, кроме
„рого, не мог бы догадатьсЯ, как он страдает.
     -  € правда жарко, - ответил „жованни, вспомнив о Њарии  ‚ескови, о том
давнем разговоре в гостиной,  куда доносились наводЯщие грусть  фортепьЯнные
аккорды.
     -  „а  уж,  погода  на славу,  действительно,  - подтвердил Ћртиц.  Ћба
улыбнулись  в знак того, что  хорошо понимают друг друга  и  подлинный смысл
этих вроде  бы пустых слов.  Љакое-то облако  накрыло их своей тенью,  и  на
несколько  минут все  вокруг  потемнело,  зато  по  контрасту  ослепительным
зловещим светом вспыхнули на солнце стены Љрепости.
     „ве  большие  птицы кружили над  первым редутом. €здалека  донессЯ едва
различимый сигнал трубы.
     - ‘лышишь? ’руба, - сказал старый офицер.
     - Ќет,  ничего  не слышу,  - солгал „рого,  чувствуЯ, что  такой  ответ
больше придетсЯ по душе товарищу.
     - Ќаверно, Я ошибсЯ. „а отсюда ее и не может быть слышно.
     „ействительно, чересчур  далеко, -  произнес  Ћртиц дрогнувшим голосом.
Џотом,  справившись с волнением, добавил:  - Ђ помнишь нашу первую  встречу,
когда ты  приехал сюда и  испугалсЯ?  ’ы  еще  не  хотел  тогда  оставатьсЯ,
помнишь?
     „рого смог только ответить:
     - Ћчень давно это было... - €  странный ком  подкатил у  него к  горлу.
‘ледуЯ извилистому ходу своих мыслей, Ћртиц сказал:
     -  Љто знает, может, на войне  Я  бы еще пригодилсЯ. Џринес бы какую-то
пользу. Ќо на войне... а в остальном, как видишь, Я - пустое место.
     Ћблако  уплыло.  Ћно  уже перевалило  за Љрепость и теперь скользило по
направлению к  унылой ’атарской пустыне, медленно удалЯЯсь  на север. ‚от  и
все... ‘олнце засиЯло вновь,  и на земле опЯть  поЯвились тени  двух мужских
фигур. ‹ошади Ћртица  и тех, кто  его сопровождал, нетерпеливо били копытами
по камнЯм метрах в двадцати от них.


        XXVII

     ‘траницы  переворачиваютсЯ,  проходЯт  месЯцы и  годы. Ѓывшие  школьные
товарищи „рого уже, можно сказать, устали от работы, у них окладистые бороды
с  проседью,  они степенно  ходЯт  по  улицам,  и  все  почтительно  с  ними
здороваютсЯ, у них уже взрослые  дети, а кое  у  кого  есть и внуки.  ‘тарые
друзьЯ  „рого, довольные своей карьерой,  любЯт теперь понаблюдать  с порога
возведенного  ими  зданиЯ за  течением  жизни; в  водоворотах  толпы  они  с
удовольствием  отыскивают  взглЯдом  собственных  детей,   подбадривают  их,
торопЯт, побуждаЯ обгонЯть других, всего достигать первыми. Ђ „жованни „рого
еще чего-то ждет, хотЯ надежды его с каждой минутой слабеют.
     ’еперь  он действительно  изменилсЯ.  …му пЯтьдесЯт четыре года, он уже
майор  и  помощник  коменданта  немногочисленного  гарнизона  Љрепости.  …ще
недавно перемены  в нем как-то не бросались в глаза и его никак  нельзЯ было
на