о, слишком убежденно  придерживаетсЯ  он  своего
жизненного принципа: никогда не принимать окончательного решениЯ, пока  не
определилось, на чьей стороне победа.  Ќо  происходит  нечто  странное:  в
последующие недели обладающего столь тонким слухом, столь  острым  зрением
министра  французской  полиции  поражает  тЯгостный  недуг:  он   внезапно
становитсЯ слепым и глухим.  Ћн  не  слышит  наводнЯющих  город  слухов  о
предстоЯщем  государственном  перевороте,  не  видит  бесчисленных  писем,
которые суют ему  в  руки.  ‚се  его  обычно  безукоризненные  достоверные
источники информации словно магически иссЯкли, и в то времЯ, как  из  пЯти
членов „иректории двое даже участвуют в заговоре, а  третий  наполовину  к
нему примкнул,  министр  полиции  не  подозревает  о  готовЯщемсЯ  военном
перевороте, или, вернее, делает вид, что не подозревает. ‚ его  ежедневных
донесениЯх нет ни строчки о генерале  Ѓонапарте  и  о  клике,  нетерпеливо
брЯцающей  оружием;  правда,  и  другой  стороне,  стороне  Ѓонапарта,  не
доставлЯет он никаких сведений, не сообщает ни строчки.  ’олько  молчанием
предает ”уше „иректорию, только молчанием свЯзан он  с  Ѓонапартом,  и  он
выжидает, выжидает, выжидает. ‚ такие мгновениЯ  крайнего  напрЯжениЯ,  за
две минуты до свершениЯ эта амфибиЯ чувствует себЯ превосходно. „ержать  в
страхе обе партии, быть человеком, перед которым заискивают  обе  стороны,
чувствовать  в  своей  руке  колебание  весов  -  вот  в  чем   величайшее
наслаждение длЯ этого страстного интригана. ‘амаЯ чудеснаЯ  из  всех  игр,
несравнимаЯ в своем напрЯжении с игрой за  зеленым  столом  или  любовными
забавами, - эти мгновениЯ, когда мироваЯ  игра  приближаетсЯ  к  развЯзке!
‘ознавать в  такие  минуты,  что  властен  ускорить  или  затормозить  ход
событий, но, исходЯ именно из этого сознаниЯ, владеть собой  и  ничего  не
предпринимать, как бы ни чесались руки от стремлениЯ  вступить  в  бой,  а
только  наблюдать  с  волнующим,  возбуждающим,  едва   ли   не   порочным
любопытством психолога - вот единственное наслаждение, воспламенЯющее  его
холодный ум; только оно  волнует  эту  мутную,  жидкую,  почти  водЯнистую
кровь.  ‹ишь  такое  психологически  извращенное,  духовно  сладострастное
упоение может увлечь этого трезвого, лишенного нервов  человека  -  †озефа
”уше. € в эти мгновениЯ острого напрЯжениЯ перед  решающим  выстрелом  его
обычно  угрюмую  серьезность  окрылЯет  своеобразнаЯ,  жестокаЯ,  циничнаЯ
веселость. „уховное сладострастие может разрЯдитьсЯ только в веселости,  в
добродушной или злой насмешке, и поэтому ”уше любит шутить  именно  тогда,
когда  другие  находЯтсЯ  в  величайшей  опасности;  как   следователь   в
"Џреступлении и наказании", он  выдумывает  самые  остроумные  и  поистине
дьЯвольские шутки именно тогда, когда виновный трепещет от ужаса. ‚  такие
мгновениЯ он любит мистифицировать. Ќа этот раз он в самый зловещий момент
ставит веселую комедию на подмостках, которые, можно сказать,  воздвигнуты
на бочке пороха. ‡а несколько дней  до  государственного  переворота  (он,
конечно, заранее знает назначенный день)  ”уше  устраивает  званый  вечер.
Џриглашенные на  этот  интимный  вечер  Ѓонапарт,  ђеаль  (*61)  и  другие
заговорщики, сидЯ за столом, вдруг  замечают,  что  их  компаниЯ  здесь  в
полном составе: министр полиции „иректории пригласил к себе всю камарилью,
всех без исключениЯ участников заговора против „иректории. —то это значит?
’ревожным взглЯдом обмениваетсЯ Ѓонапарт со своими приверженцами.  Ќеужели
за  дверью  уже  стоЯт  жандармы,  чтобы  одним  ударом  разрушить  гнездо
государственного  переворота?  Ќекоторые  из  заговорщиков,  может   быть,
припоминают, нечто подобное в истории - роковую трапезу, устроенную Џетром
‚еликим длЯ стрельцов, когда палач подал к десерту их головы. Ћднако люди,
подобные ”уше, не прибегают к такого рода жестокостЯм - напротив, когда, к
общему удивлению заговорщиков, ЯвлЯетсЯ еще один гость (это и в самом деле
дьЯвольскаЯ затеЯ), а именно - президент ѓойэ  (*62),  против  которого  и
направлен их заговор, они становЯтсЯ  свидетелЯми  изумительного  диалога.
Џрезидент справлЯетсЯ у министра полиции о  последних  событиЯх.  "Ћ,  все
одно и то же, - отвечает ”уше, лениво  подымаЯ  веки  и  устремив  взор  в
пространство. - ‚се та же болтовнЯ о заговорах. Ќо Я  знаю,  как  к  этому
относитьсЯ. …сли бы заговор действительно существовал,  мы  бы  уже  имели
тому доказательство на площади ђеволюции".
   ќтот  тонкий  намек  на  гильотину  действует   на   заговорщиков   как
прикосновение холодного лезвиЯ. Ћни недоумевают: над кем он смеетсЯ -  над
ѓойэ или над ними? „урачит он их или президента „иректории? Ћни  не  знают
этого, не знает, вероЯтно, и сам ”уше, ибо длЯ него существует  лишь  одно
наслаждение на свете:  сладострастие  двойственности,  жгучаЯ  прелесть  и
остраЯ опасность двойной игры.


   Џосле этой веселой шутки  министр  полиции  впадает  опЯть  в  странную
летаргию - вплоть до  момента  решительного  удара;  он  слеп  и  глух,  а
половина сената уже подкуплена, и всЯ армиЯ  на  стороне  заговорщиков.  €
странное дело - †озеф ”уше, который,  как  всем  известно,  всегда  встает
очень рано и первым поЯвлЯетсЯ у себЯ в министерстве, именно 18 брюмера, в
день  наполеоновского  переворота,   охвачен   изумительным,   глубочайшим
утренним сном. Ћн  охотно  проспал  бы  весь  день,  но  два  посланца  из
„иректории подымают его с  постели  и  сообщают  беспредельно  изумленному
министру о странных происшествиЯх  в  сенате,  о  сборе  отрЯдов  и  Явном
перевороте. †озеф ”уше протирает глаза и  прикидываетсЯ,  как  полагаетсЯ,
пораженным  (несмотрЯ  на  то,  что  он  накануне  вечером   совещалсЯ   с
Ѓонапартом). Ќо, к сожалению, продолжать спать или притворЯтьсЯ спЯщим уже
невозможно. Њинистру полиции приходитсЯ одетьсЯ и пойти в „иректорию,  где
его грубо встречает президент ѓойэ, который не дает ему дольше разыгрывать
комедию изумлениЯ.  "‚аш  долг  был,  -  набрасываетсЯ  ѓойэ  на  ”уше,  -
оповестить нас об этом заговоре, и, без сомнениЯ, ваша  полициЯ  могла  бы
своевременно узнать о нем". ”уше спокойно  проглатывает  эту  грубость  и,
словно самый преданный исполнитель, просит дальнейших  указаний.  Ќо  ѓойэ
резко обрывает  его:  "…сли  „иректориЯ  найдет  нужным  приказывать,  она
обратитсЯ к людЯм, достойным ее довериЯ". ”уше улыбаетсЯ  про  себЯ:  этот
глупец  еще  не  знает,  что  его  „иректориЯ  уже  давно  не  имеет   сил
приказывать, что из пЯти ее членов двое уже изменили, а третий  подкуплен!
Ќо зачем учить глупцов? Ћн холодно откланиваетсЯ и  отправлЯетсЯ  на  свое
место.
   Ќо где его место, ”уше, собственно говорЯ, еще не знает  -  он  министр
полиции старого или нового  правительства,  в  зависимости  от  того,  кто
победит. ‹ишь на следующие сутки решаетсЯ исход борьбы между „иректорией и
Ѓонапартом. Џервый день началсЯ длЯ Ѓонапарта  удачно:  сенат,  подогретый
обещаниЯми и хорошо подмазанный взЯтками, исполнЯет все желаниЯ Ѓонапарта:
назначает его командующим войсками и переносит  заседание  нижней  палаты,
‘овета пЯтисот, в ‘ен-Љлу, где нет ни рабочих батальонов, ни общественного
мнениЯ, ни  "народа",  а  имеетсЯ  лишь  прекрасный  парк,  который  можно
герметически закупорить двумЯ отрЯдами гренадеров. Ќо это еще не  означает
выигрыша всей партии, ибо среди "пЯтисот"  есть  десЯток-другой  несносных
парней, которых не удаетсЯ ни подкупить, ни запугать; найдутсЯ, пожалуй, и
такие, которые будут с кинжалом или пистолетом в руках защищать республику
от претендента на престол. Џри таком положении надо держать в порЯдке свои
нервы, не давать себЯ увлечь ни симпатиЯм, ни тем  более  таким  пустЯкам,
как присЯга, а сохранЯть спокойствие, выжидать, быть  настороже,  пока  не
настанет решительный час.
   € ”уше сохранЯет спокойствие. …два Ѓонапарт выступил во  главе  конницы
по направлению к ‘ен-Љлу, едва  последовали  за  ним  в  экипажах  главные
заговорщики,  ’алейран,  ‘ийес  и  десЯтка  два  других,  как  вдруг,   по
приказанию  министра  полиции,  на  всех  парижских  заставах   опускаютсЯ
шлагбаумы, Ќикто не смеет покидать города, никто не смеет входить в  него,
кроме курьеров министра полиции. Ќикто из восьмисот тысЯч  жителей,  кроме
этого  энергичного  человека,  не  должен  знать,  удалсЯ  или  не  удалсЯ
переворот. Љаждые полчаса доносит ему курьер о ходе событий, а он все  еще
не принимает решениЯ. …сли победит Ѓонапарт, то, разумеетсЯ, ”уше  сегоднЯ
же вечером станет его министром и верным слугой; если он потерпит неудачу,
”уше останетсЯ  верным  слугой  „иректории,  готовым  спокойно  арестовать
"мЯтежника". €звестиЯ, которые он получает, довольно противоречивы, ибо  в
то времЯ как ”уше прекрасно  владеет  собой,  более  великий,  чем  он,  -
Ѓонапарт  -  терЯет  всЯкое  самообладание:  это  18  брюмера,  подарившее
Ѓонапарту европейское самодержавие, остаетсЯ, словно в насмешку,  пожалуй,
самым жалким днем в личной  жизни  этого  великого  человека.  ђешительный
перед жерлами  пушек,  Ѓонапарт  всегда  терЯетсЯ,  когда  ему  приходитсЯ
привлекать людей на свою сторону словами: много лет привыкший командовать,
он разучилсЯ уговаривать. Ћн умеет, схватив знамЯ, скакать  впереди  своих
гренадеров, он умеет разбивать армии.  Ќо  этому  закаленному  солдату  не
удаетсЯ запугать с трибуны нескольких республиканских адвокатов. Њного раз
описывали, как не знающий поражений полководец, выведенный  из  равновесиЯ
непрерывными репликами депутатов, бормотал наивные и пустые фразы,  вроде:
"Ѓог войны за менЯ", и  так  позорно  сбивалсЯ,  что  друзьЯ  поторопились
убрать его с трибуны. ’олько штыки  его  солдат  спасают  героЯ  Ђрколе  и
ђиволи от  жалкого  поражениЯ,  которое  едва  не  нанесли  ему  несколько
крикливых адвокатов. € лишь снова сев на  конЯ  и  отдав  солдатам  приказ
разогнать собрание,  он  опЯть  становитсЯ  повелителем  и  диктатором,  и
сознание, что он снова сжимает рукоЯть своей сабли, вносит  уверенность  в
его смЯтенную душу.
   ‚ семь часов вечера все решено, Ѓонапарт - консул и самодержец ”ранции.
Ѓудь он побежден или отвергнут, ”уше тотчас бы  велел  расклеить  на  всех
стенах Џарижа патетическую прокламацию: "Џодлый  заговор  раскрыт"  и  так
далее. Ќо так как  победил  Ѓонапарт,  то  он  считает  эту  победу  своим
достоЯнием. Ќе от Ѓонапарта, а от господина министра полиции  ”уше  узнает
на следующий день Џариж об  окончательном  падении  республики,  о  начале
наполеоновской диктатуры. "Њинистр полиции  извещает  своих  сограждан,  -
говоритсЯ в этом лживом сообщении, - что, когда ‘овет собралсЯ  в  ‘ен-Љлу
длЯ обсуждениЯ дел республики и генерал Ѓонапарт ЯвилсЯ в  ‘овет  пЯтисот,
чтобы разоблачить революционные козни, он едва не стал жертвой убийцы.  Ќо
гений   республики   спас   генерала.   Џусть   республиканцы    сохранЯют
спокойствие... ибо их желаниЯ теперь сбудутсЯ... пусть успокоЯтсЯ слабые -
они находЯтсЯ под защитой сильных... и только те должны боЯтьсЯ, кто  сеет
беспокойство, смущает общественное  мнение  и  подготавливает  беспорЯдки.
ЏринЯты все меры, чтобы подавить смутьЯнов".
   ‘нова ”уше чрезвычайно удачно  применЯетсЯ  к  обстоЯтельствам.  €  так
нагло, так открыто среди бела днЯ совершаетсЯ его  переход  к  победителю,
что постепенно самые  широкие  круги  начинают  разгадывать  ”уше.  ‘пустЯ
несколько недель в предместьЯх Џарижа ставитсЯ веселаЯ комедиЯ "”люгер  из
‘ен-Љлу"; в этой всеми понЯтой и восторженно принЯтой  комедии,  где  лишь
слегка были  изменены  имена,  самым  забавным  образом  высмеивались  его
беспринципность и осторожность. ”уше в качестве цензора мог  бы,  конечно,
запретить  подобное  высмеивание  своей  особы,  но,  к  счастью,  он  был
достаточно умен, чтобы не прибегать к этому. Ћн совсем  не  скрывает  свой
характер или, вернее, его отсутствие; напротив,  он  даже  афиширует  свое
непостоЯнство  и  свою  загадочность,  потому   что   это   окружает   его
своеобразным ореолом. Џусть над ним смеютсЯ, лишь  бы  ему  подчинЯлись  и
боЯлись его.


   Ѓонапарт - победитель, ”уше - тайный помощник и перебежчик,  а  Ѓаррас,
повелитель „иректории, - главнаЯ жертва.  …му  этот  день  дает,  пожалуй,
самый замечательный в мировой истории урок неблагодарности. ‚едь оба  они,
соединенными  силами  свалившие  его,  и,  как   назойливому   попрошайке,
швырнувшие  ему  миллионную  подачку,  два  года  тому  назад   были   его
креатурами, обЯзанными ему благодарностью, людьми,  которых  он  вывел  из
ничтожества. ќтот добродушный, легкомысленный, никому  не  мешающий  жить,
любЯщий наслаждениЯ bon homme [простак (фр.)], в прЯмом смысле этого слова
подобрал на улице маленького, смуглого опального и  почти  уже  сосланного
артиллерийского офицера Ќаполеона Ѓонапарта; он украсил заплатанную шинель
Ѓонапарта генеральскими позументами; в один день сделал его,  обойдЯ  всех
других, комендантом Џарижа, подсунул ему свою любовницу, наполнил  карманы
деньгами, сделал главнокомандующим итальЯнской армией и тем самым построил
длЯ него мост в бессмертие. ’аким же образом он  извлек  ”уше  из  грЯзной
мансарды на пЯтом этаже, спас его от гильотины  и  был  единственным,  кто
избавил ”уше от голода в дни, когда  все  от  него  отвернулись,  а  потом
создал ему  положение  и  набил  карманы  золотом.  €  оба  эти  человека,
обЯзанные ему всем, спустЯ два года объединЯютсЯ, чтобы столкнуть его в ту
грЯзь, из которой он их вытащил. „ействительно, мироваЯ  историЯ,  как  ни
далека она от  кодекса  нравственности,  не  знает  более  Яркого  примера
неблагодарности, чем поведение Ќаполеона и ”уше по отношению к Ѓаррасу  18
брюмера.
   Ћднако неблагодарность  Ќаполеона  к  своему  покровителю  находит,  по
крайней мере, оправдание в его гении. ‚еликаЯ мощь дает ему особые  права,
ибо гений, стремЯщийсЯ к звездам, может в случае необходимости и шагать по
людЯм, может пренебрегать мелкими, преходЯщими ЯвлениЯми, чтобы  следовать
более глубокому смыслу, тайному велению истории. Ќо зато поведение ”уше  -
это самаЯ обычнаЯ  неблагодарность  абсолютно  безнравственного  человека,
который совершенно откровенно думает только о себе и своей  выгоде.  ”уше,
если это ему нужно, может с ошеломлЯющей, прЯмо зловещей быстротой  забыть
все свое прошлое; дальнейшаЯ  его  карьера  даст  еще  более  удивительные
образцы этого своеобразного мастерства.  „ве  недели  спустЯ  он  посылает
Ѓаррасу,  человеку,  спасшему  его  от  "сухой  гильотины"  и  от  ссылки,
формальный приказ об изгнании, предварительно отобрав у него  все  бумаги:
вероЯтно, среди них были и его собственные прошениЯ о помощи и доносы.
   Ѓаррас, смертельно обиженный, стискивает зубы; их скрежет еще и  теперь
слышен в его мемуарах, когда он называет  имена  Ѓонапарта  и  ”уше.  Ћдно
только его утешает, - то, что Ѓонапарт оставлЯет  ”уше  при  себе.  Ѓаррас
предчувствует: один  отомстит  за  него  другому.  Ћни  недолго  останутсЯ
друзьЯми.


   ‚прочем, вначале, в первые месЯцы их совместной деЯтельности, гражданин
министр полиции преданнейшим образом  предоставлЯет  себЯ  в  распорЯжение
гражданина консула. ‚ официальных документах продолжают еще  тогда  писать
"гражданин".  —естолюбие  Ѓонапарта  пока  удовлетворено  званием  первого
гражданина республики. ‚ те годы, взЯвшись за решение грандиозной  задачи,
с которой не смог бы справитьсЯ никто  другой,  он  обнаруживает  во  всей
полноте и многогранности свой юношеский гений; никогда образ Ќаполеона  не
ЯвлЯетсЯ  более  величавым,  творческим  и  гуманным,  чем  в   ту   эпоху
обновлениЯ. ‚вести революцию в рамки закона,  сохранить  ее  достижениЯ  и
вместе с тем смЯгчить ее крайности, закончить войну победой и придать этой
победе подлинный смысл  заключением  прочного,  честного  мира  -  вот  те
возвышенные  идеи,  которыми  вдохновлЯетсЯ  новый   герой,   действуЯ   с
дальнозоркостью проницательного  ума  и  упорным,  энергичным  трудолюбием
страстного, неутомимого  работника.  Ќе  те  годы,  о  которых  повествуют
легенды, считающие подвигами лишь кавалерийские атаки,  а  достижениЯми  -
завоеваниЯ  стран,  не  Ђустерлиц,  ќйлау  и  ‚альЯдолид  (*63)   ЯвлЯютсЯ
геркулесовыми подвигами Ќаполеона  Ѓонапарта,  а  именно  те  годы,  когда
потрЯсеннаЯ, истерзаннаЯ партийными распрЯми ”ранциЯ снова превращаетсЯ  в
жизнеспособную   страну,   когда   обесцененные   ассигнации   приобретают
действительную ценность и созданный Ќаполеоном кодекс (*64) придает закону
и  обычаю  железные,  но   все   же   человеческие   формы,   когда   этот
государственный гений с одинаковым совершенством оздоровлЯет все отрасли и
органы государственного управлениЯ и умиротворЯет …вропу. €менно эти, а не
военные годы ЯвлЯютсЯ истинно  творческими,  и  никогда  его  министры  не
работали бок о бок с ним честнее, энергичнее и преданнее, чем в ту  эпоху.
€ в ”уше  он  находит  безукоризненного  слугу,  вполне  разделЯющего  его
убеждениЯ,  что  лучше  положить  конец  гражданской  войне,  прибегнув  к
переговорам и уступкам, чем к насилию и казнЯм. ‡а несколько месЯцев  ”уше
восстанавливает в  стране  полное  спокойствие;  он  уничтожает  последние
гнезда как террористов, так и роЯлистов, очищает дороги от  грабителей,  и
его точно действующаЯ и в большом и  в  малом  бюрократическаЯ  энергиЯ  с
готовностью подчинЯетсЯ обширным государственным планам Ѓонапарта. Ѓольшие
и благотворные дела всегда объединЯют людей; слуга нашел своего господина,
а господин - подходЯщего слугу.


   Њожно с точностью до одного днЯ, до одного  часа  установить,  когда  у
Ѓонапарта впервые зарождаетсЯ недоверие к ”уше, хотЯ в  изобилии  событий,
насыщающих те годы, этот  эпизод  и  оставалсЯ  обычно  незамеченным;  его
открыл только орлиный  взор  Ѓальзака-психолога,  умевшего  в  неприметном
распознавать существенное  и  в  petit  detail  [мелкой  детали  (фр.)]  -
первичный толчок, возбуждающий значительные событиЯ; впрочем, он несколько
поэтически приукрасил этот случай. ЊаленькаЯ сценка разыгрываетсЯ во времЯ
итальЯнского похода, который должен решить исход борьбы между  Ђвстрией  и
”ранцией. 20 ЯнварЯ 1800 года в Џариже собрались взволнованные министры  и
советники. Љурьер привез неблагоприЯтные известиЯ  с  фронта  при  Њаренго
(*65);  он  доносит,  что  Ѓонапарт  разбит  наголову,  французскаЯ  армиЯ
отступает по всему фронту. Љаждый из собравшихсЯ уже подумывает о том, что
невозможно оставлЯть побежденного генерала в  должности  первого  консула,
все уже занЯты мыслЯми о его преемнике. Ќасколько Ясно были  выражены  эти
мысли, осталось неизвестным, но меры к подготовке переворота,  несомненно,
втихомолку обсуждались, и  это  заметили  братьЯ  Ќаполеона.  „альше  всех
зашел, вероЯтно, Љарно, который хотел было сразу  же  восстановить  старый
Љомитет общественного спасениЯ; что касаетсЯ ”уше, то он, по меньшей мере,
верный  своей  манере,  вероЯтно,  вместо  того  чтобы  поддержать   мнимо
побежденного консула, хранил осторожное молчание, чтобы иметь возможность,
если будет нужно, остатьсЯ у старого хозЯина  или  же  перейти  к  новому.
Ћднако на следующий день прибывает другой курьер, с прЯмо противоположными
известиЯми - о блестЯщей победе при Њаренго: в  последний  час  на  помощь
Ѓонапарту подоспел благодарЯ своей  гениальной  военной  интуиции  генерал
„езе (*66) и превратил поражение в победу. ‚о сто раз более  сильный,  чем
перед походом, совершенно уверенный в своем могуществе, возвращаетсЯ через
несколько дней в Џариж первый консул - Ѓонапарт. Ѓез сомнениЯ,  он  тотчас
же узнает, что все министры и лица, пользующиесЯ его доверием, при  первом
же известии о поражении были  готовы  немедленно  выкинуть  его  за  борт;
первой  жертвой  падает  слишком  далеко  зашедший  Љарно  -  его   лишают
министерства. Ћстальные остаютсЯ на своих постах, ”уше в том  числе;  этот
чересчур осторожный человек  не  обнаружил  неверности,  хотЯ  еще  меньше
проЯвил  верности.  Ћн  не  скомпрометировал  себЯ,  но  и  не  отличилсЯ,
оказавшись таким же, каким был всегда: надежным в счастье и  ненадежным  в
несчастье. Ѓонапарт не увольнЯет его, не упрекает,  не  наказывает.  Ќо  с
этого днЯ он ему больше не доверЯет.
   ќтот маленький, почти забытый историей  эпизод  имел  и  другие,  чисто
психологические последствиЯ. Ћн очень отчетливо напоминает, что правитель,
основавший свою власть только на силе оружиЯ и военных победах,  неминуемо
падет  после  первого  же  поражениЯ  и  что  каждый  властелин,  лишенный
наследственных  прав  на  престол,  должен   непременно   и   своевременно
позаботитьсЯ о  создании  иного,  законного  основаниЯ  длЯ  сохранениЯ  и
упрочениЯ своей власти. ‘ам Ѓонапарт, сознающий свою силу, наделенный  тем
непоколебимым оптимизмом, который  присущ  гениальным  натурам  в  дни  их
расцвета, мог, пожалуй, и забыть об  этом  тихом  предостережении,  но  не
забыли его братьЯ. Ќаполеон - и этим слишком часто  пренебрегают  все  его
историографы - пришел во ”ранцию не один: его окружает голодный,  жаждущий
власти семейный клан. Џрежде его матери и четырем не пристроенным  к  делу
братьЯм (*67) казалось достаточным, чтобы их опора, их Ќаполеон женилсЯ на
дочери  богатого  фабриканта  и  дал  возможность  своим  сестрам   купить
несколько лишних платьев. Ќо когда он столь неожиданно достиг власти,  они
все жадно вцепились в него: он должен тащить за собой всю семью; они  тоже
жаждут величиЯ, они хотЯт превратить всю ”ранцию, а  впоследствии  и  весь
мир в ‘емейную  вотчину  Ѓонапартов;  их  нечистоплотное,  ненасытное,  не
оправданное ни малейшим проблеском  гениальности  стЯжательство  назойливо
требует от брата,  чтобы  он  принЯл  меры  к  превращению  своей  власти,
зависЯщей от благоволениЯ народа, во власть независимую  и  постоЯнную,  в
наследственную королевскую власть. Ћни требуют, чтобы он основал монархию,
чтобы он стал королем или императором; они  хотЯт,  чтобы  он  развелсЯ  с
†озефиной и женилсЯ на баденской принцессе, не осмеливаЯсь  еще  допустить
мысли о браке Ќаполеона с сестрой царЯ или одной  из  дочерей  ѓабсбургов!
‘воими беспрерывными интригами они все  больше  оттеснЯют  его  от  старых
товарищей, от старых идей, от республики в сторону реакции, от  свободы  к
деспотизму.
   ќтому вечно интригующему,  ненасытному,  неприЯтному  клану  одиноко  и
довольно беспомощно противостоит †озефина, супруга консула. Ћна знает, что
каждый шаг к величию, к самодержавию удалЯет от нее Ѓонапарта, ибо она  не
может дать  королю  или  императору  то,  что  совершенно  необходимо  длЯ
поддержаниЯ династической идеи: наследника, а  с  ним  и  прочную  власть.
’олько немногие из советников Ѓонапарта стоЯт на ее  стороне  (у  нее  нет
денег, чтобы давать взЯтки, она сама кругом в долгах), и тут-то  ее  самым
верным другом оказываетсЯ ”уше. “же давно с недоверием  наблюдает  он,  до
каких  неожиданных  размеров  благодарЯ  неожиданным   успехам   вырастает
честолюбие Ѓонапарта,  с  каким  упорством  освобождаетсЯ  он  от  каждого
искреннего республиканца и заставлЯет преследовать  его  как  анархиста  и
террориста. ‘воим острым, недоверчивым  взглЯдом  он  видит,  что,  говорЯ
словами ‚иктора  ѓюго:  "Deja  Napoleon  percait  sous  Bonaparte"  [из-за
Ѓонапарта уже выглЯдывал Ќаполеон (фр.)], что из-за  облика  генерала  уже
выглЯдывает император, за гражданином  угрожающе  возникает  самодержавный
властелин. „лЯ него, навсегда свЯзанного с республикой голосованием против
королЯ, сохранение республики, республиканской формы  правлениЯ  -  вопрос
жизни и смерти. Џоэтому он боитсЯ всего, что напоминает монархию,  поэтому
тайно и Явно боретсЯ на стороне †озефины.
   ќтого клан не может ему  простить.  €  с  корсиканской  ненавистью  они
следЯт за каждым шагом  ”уше,  чтобы,  едва  он  споткнетсЯ,  столкнуть  в
пропасть неудобного человека, мешающего им устраивать свои дела.


   Ћни  ждут  долго  и  нетерпеливо.   ‚незапно   поЯвлЯетсЯ   возможность
подставить ножку ”уше. 24 декабрЯ 1800 года Ѓонапарт отправлЯетсЯ в оперу,
чтобы присутствовать на премьере оратории ѓайдна "‘отворение мира";  вдруг
на узкой улице Ќикез, позади его кареты,  взлетает  такой  сильный  фонтан
осколков, пороха и мелких пуль, что обломки перелетают через крыши  домов:
это покушение, пресловутаЯ адскаЯ машина. ’олько бешенаЯ скорость, с какой
гнал лошадей его, - как говорЯт, - пьЯный кучер, спасла  первого  консула,
но сорок истерзанных, истекающих кровью прохожих лежат на земле, а карета,
как раненый зверь,  вздымаетсЯ  на  дыбы,  подброшеннаЯ  напором  взрывной
волны. Ѓледный, с окаменевшим лицом продолжает Ѓонапарт свой путь в оперу,
чтобы  продемонстрировать  свое  хладнокровие  восторженной   публике.   ‘
равнодушным, непроницаемым видом внемлет он нежным мелодиЯм старика ѓайдна
и с притворным спокойствием благодарит за шумные приветствиЯ, в  то  времЯ
как сидЯщаЯ рЯдом с ним †озефина дрожит от нервного потрЯсениЯ и не  может
скрыть слез.
   Ќо то, что это хладнокровие было  лишь  искусно  разыгранной  комедией,
почувствовали все министры и  государственные  советники,  как  только  он
вернулсЯ из оперы в ’юильри. …го  гнев  обрушиваетсЯ  главным  образом  на
”уше; Ќаполеон неистово набрасываетсЯ на бледного, неподвижного  министра:
он, как министр полиции, давно должен был выследить подобный  заговор,  но
он с  преступной  снисходительностью  щадит  своих  друзей,  своих  бывших
соучастников - Якобинцев. ”уше спокойно возражает, что  еще  не  выЯснено,
подготовлено ли это покушение Якобинцами; он лично  убежден,  что  в  этом
деле играют главную роль роЯлистские заговорщики и английские  деньги.  Ќо
спокойный тон возражений ”уше еще сильнее озлоблЯет первого консула:  "ќто
Якобинцы,  террористы,  эти  вечно  мЯтежные  негодЯи,  сплоченной  массой
действующие против любого правительства.  ќти  злодеи  готовы  принести  в
жертву тысЯчи жизней, чтобы убить менЯ. Ќо Я расправлюсь с ними  так,  что
это послужит уроком длЯ всех  им  подобных".  ”уше  осмеливаетсЯ  еще  раз
высказать свои  сомнениЯ.  ’ут  вспыльчивый  корсиканец  готов  уже  прЯмо
наброситьсЯ на министра, так что †озефине  приходитсЯ  вмешатьсЯ  и  взЯть
супруга за руку. Ќо Ѓонапарт  вырываетсЯ  и  в  потоке  прорвавшихсЯ  слов
перечислЯет ”уше все убийства и преступлениЯ Якобинцев - сентЯбрьские  дни
в Џариже, республиканские кровавые  ночи  в  Ќанте,  резню  заключенных  в
‚ерсале, - Явный намек на Mitrailleur de Lyon, на его собственное прошлое.
Ќо чем больше горЯчитсЯ Ѓонапарт, тем упорнее молчит ”уше. Ќи один  мускул
не дрогнул на его непроницаемом лице, пока сыпались обвинениЯ, пока братьЯ
Ќаполеона  и  придворные  насмешливо  перемигивались,  глЯдЯ  на  министра
полиции, который наконец попалсЯ. ‘ ледЯным спокойствием отвергает он  все
подозрениЯ и невозмутимо покидает ’юильри.
   …го падение  кажетсЯ  неизбежным.  Ќаполеон  остаетсЯ  глухим  ко  всем
уговорам †озефины, защищающей ”уше. "ђазве  он  сам  не  был  один  из  их
вождей? ђазве мне неизвестны его проделки в ‹ионе и на ‹уаре? ’олько  ‹ион
и ‹уара могут объЯснить мне поведение ”уше!" - гневно восклицает  он.  “же
стараютсЯ угадать имЯ нового министра  полиции,  придворные  уже  начинают
презрительно третировать опального ”уше, уже кажетсЯ, как часто  случалось
и раньше, что он окончательно устранен.
   ‚  последующие  дни  положение  не  улучшаетсЯ.   Ѓонапарт   продолжает
утверждать, что это покушение - дело рук Якобинцев,  он  требует  принЯтиЯ
решительных мер,  строгого  наказаниЯ  виновных.  €  когда  ”уше  намекает
Ќаполеону и остальным, что он подозревает кое-кого другого, его  встречают
насмешками и презрением; все глупцы смеютсЯ и издеваютсЯ  над  простоватым
министром полиции, не желающим расследовать это Ясное дело; все его  враги
торжествуют, видЯ, как он упорно настаивает на своей ошибке.  ”уше  никому
не отвечает. Ћн не спорит, он молчит.  Ћн  молчит  две  недели,  молчит  и
беспрекословно повинуетсЯ даже  тогда,  когда  ему  приказывают  составить
список ста тридцати радикалов и  бывших  Якобинцев,  подлежащих  изгнанию,
отправке в ѓвиану, на "сухую гильотину". Ќе моргнув глазом, он  составлЯет
декрет, которым предает суду  последних  монтаньЯров,  последних  деЯтелей
"горы",  последователей  его  друга  Ѓабефа  -  ’омино  и   Ђрена   (*68),
единственное преступление которых заключаетсЯ  в  том,  что  они  публично
заЯвили, что Ќаполеон награбил в €талии несколько  миллионов,  с,  помощью
которых хочет купить  власть.  Ќе  вмешиваЯсь,  скрываЯ  свои  мнениЯ,  он
наблюдает, как изгонЯют одних и казнЯт других, он молчит,  как  свЯщенник,
свЯзанный  тайной  исповеди,  с  замкнутыми  устами   присутствующий   при
осуждении невинного. €бо ”уше давно уже  напал  на  след,  и  пока  другие
насмехаютсЯ над ним, а сам Ѓонапарт ежедневно иронически упрекает  его  за
глупое упорство,  он  собирает  в  своем,  доступном  лишь  длЯ  немногих,
кабинете,   неоспоримые   доказательства    того,    что    покушение    в
действительности  подготовлено  шуанами  (*69)  -   королевской   партией.
‚стречаЯ с холодным, вЯлым и равнодушным видом  многочисленные  нападки  в
ѓосударственном совете и приемных ’юильри,  ”уше  лихорадочно  работает  с
самыми лучшими агентами  в  своей  секретной  комнате.  Ћбещаны  громадные
награды,  все  шпионы  и  сыщики  ”ранции  поднЯты  на  ноги,  весь  город
привлекаетсЯ в качестве  свидетелЯ.  “же  опознана  разорваннаЯ  на  куски
кобыла, привезшаЯ адскую машину, и найден ее бывший хозЯин,  уже  подробно
описаны  люди,  купившие  ее,   уже   установлены   благодарЯ,   мастерски
составленной biographic chouannique [биографиЯ шуанов (фр.)] (созданный по
замыслу ”уше регистр всех эмигрантов и роЯлистов, всех шуанов,  содержащий
подробные сведениЯ о каждом из них) имена преступников,  а  ”уше  все  еще
продолжает хранить молчание. Ћн все еще стоически разрешает издеватьсЯ над
собой, и  враги  его  торжествуют.  ‚се  быстрее  ткутсЯ  последние  нити,
образующие неразрывную сеть; еще несколько дней - и  Ядовитый  паук  будет
пойман.  …ще  несколько  дней!  €бо  ”уше,  задетый  в  своем  честолюбии,
униженный в своей  гордости,  стремитсЯ  не  к  маленькой,  посредственной
победе над Ѓонапартом и всеми, кто упрекает его в неосведомленности, -  он
хочет полного, сокрушительного триумфа, он хочет иметь свое Њаренго.


   € вот спустЯ две недели он внезапно наносит удар. ‡аговор  окончательно
раскрыт,  все  следы  преступлениЯ  выЯснены.  ‡ачинщиком   был,   как   и
предполагал ”уше, самый грозный из всех шуанов -  Љадудаль  (*70),  а  его
подручными - заклЯтые роЯлисты, купленные на английские деньги.  Љак  удар
молнии, поражает это сообщение его  врагов.  Ћни  видЯт,  что  напрасно  и
несправедливо были  осуждены  сто  тридцать  человек,  что  слишком  рано,
слишком нагло издевались они над этим непроницаемым человеком.  …ще  более
сильным, еще более уважаемым и более грозным, чем  когда-либо,  становитсЯ
длЯ общества, непогрешимый министр полиции. ‘ гневом и  удивлением  глЯдит
Ѓонапарт на железного калькулЯтора, снова доказавшего  правильность  своих
хладнокровных расчетов. Ћн должен нехотЯ согласитьсЯ: "”уше рассудил лучше
многих других. Ћн прав. Ќужно зорко следить за  вернувшимисЯ  эмигрантами,
за шуанами и всеми принадлежащими к этой  партии".  ”уше  благодарЯ  этому
делу приобрел в глазах  Ќаполеона  больший  вес,  но  не  любовь.  Ќикогда
самодержцы не бывают благодарны  человеку,  обнаружившему  их  ошибку  или
несправедливость, и  бессмертным  остаетсЯ  рассказ  Џлутарха  о  солдате,
который спас жизнь королю во времЯ сражениЯ и, вместо того  чтобы  бежать,
как правильно советовал ему мудрец, осталсЯ, рассчитываЯ на  благодарность
королЯ: он поплатилсЯ за  это  головой.  Љороли  не  любЯт  тех,  кто  был
свидетелем их бесчестиЯ, и  деспотические  натуры  не  терпЯт  советников,
которые хоть раз оказались умнее их.


   ‚ такой  узкой  области,  как  полицейскаЯ  деЯтельность,  ”уше  достиг
наивысшего триумфа. Ќо как ничтожен этот триумф по  сравнению  с  триумфом
Ѓонапарта в последние два года консульства! ђЯд своих побед этот  диктатор
увенчал прекраснейшей победой - заключением мира с Ђнглией, конкордатом  с
церковью (*71); эти самые могущественные  властители  мира  благодарЯ  его
энергии, его  творческому  расчету  ныне  уже  не  враги  ”ранции.  ‘трана
умиротворена,  финансы  приведены  в  порЯдок,  положен  конец   партийным
распрЯм,  все   противоречиЯ   смЯгчены.   ‚   стране   растет   изобилие,
промышленность развиваетсЯ вновь, оживают искусства, настал век Ђвгуста, и
уже недалек час, когда Ђвгуст  сможет  именоватьсЯ  –езарем  (*72).  ”уше,
который знает каждое побуждение и каждую мысль Ѓонапарта, Ясно видит, куда
метит  честолюбивый  корсиканец:  его  уже  не  удовлетворЯет  роль  главы
республики, и он стремитсЯ навсегда превратить спасенную им страну в  свою
личную собственность  и  собственность  своей  семьи.  Љонсул  республики,
конечно, никогда не выказывает публично  свои  отнюдь  не  республиканские
честолюбивые намерениЯ, но при случае дает понЯть своим  наперсникам,  что
хотел бы получить от сената выражение благодарности в форме  особого  акта
довериЯ, temoignage eclatant.  [неопровержимого  доказательства  (фр.)]  ‚
глубине души он жаждет иметь  своего  Њарка  ЂнтониЯ  (*73)  -  надежного,
верного слугу, который потребовал бы  длЯ  него  императорскую  корону,  и
”уше, хитроумный и гибкий, мог бы теперь  заслужить  вечную  благодарность
Ќаполеона.
   Ќо ”уше отказываетсЯ от этой роли, или, вернее, он не  отказываетсЯ  от
нее открыто, но с притворной услужливостью  стараетсЯ  исподтишка  пресечь
эти намерениЯ. Ћн противник братьев Ќаполеона, противник клана Ѓонапартов,
он на  стороне  †озефины,  объЯтой  страхом  и  беспокойством  перед  этим
последним шагом ее мужа на пути  к  престолу;  она  знает,  что  тогда  ей
недолго придетсЯ  оставатьсЯ  его  супругой.  ”уше  предостерегает  ее  от
открытого сопротивлениЯ. "‘охранЯйте спокойствие, - советует он ей,  -  вы
напрасно становитесь поперек дороги  вашему  супругу.  ‚аши  опасениЯ  ему
надоедают, а мои советы он принЯл бы за оскорбление". ”уше,  верный  своей
природе, пытаетсЯ тайно помешать исполнению этих честолюбивых желаний.  Ћн
пользуетсЯ тем,  что  Ѓонапарт,  побуждаемый  притворной  скромностью,  не
высказываетсЯ открыто,  и  когда  сенат  собираетсЯ  предложить  Ѓонапарту
temoignage eclatant, ”уше, как и некоторые другие, нашептывает  сенаторам,
что великий человек, будучи верным республиканцем, желает  лишь  продлениЯ
срока консульства на  десЯть  лет.  ‘енаторы,  убежденные,  что  почтЯт  и
обрадуют этим Ѓонапарта, торжественно принимают  соответственное  решение.
Ќо Ѓонапарт, который понимает коварную игру  и  прекрасно  знает,  кто  ею
руководит, приходит в Ярость, когда ему  преподносЯт  этот  ненужный  ему,
нищенский дар. „епутациЯ встречена полным равнодушием. Љогда мысленно  уже
ощущаешь на челе холодок золотой короны, тогда эти  десЯть  ничтожных  лет
представлЯютсЯ пустым орехом, который с презрением топчешь ногой.
   Ќаконец Ѓонапарт сбрасывает личину  скромности  и  Ясно  выражает  свою
волю: пожизненное консульство! € под тонким  покровом  этого  понЯтиЯ  уже
просвечивает видимаЯ каждому зрЯчему грЯдущаЯ императорскаЯ корона. €  так
велика в эту эпоху  сила  Ѓонапарта,  что  народ  миллионным  большинством
голосов претворЯет его желание в закон и избирает его (как полагают они  и
он)  пожизненным  властелином.  ‘  республикой  покончено  -   нарождаетсЯ
монархиЯ.


   Љлика братьев и сестер, корсиканский семейный клан,  не  забывает,  что
†озеф ”уше препЯтствовал исполнению желаниЯ нетерпеливого  претендента  на
престол.  €,  терЯЯ  терпение,  они  торопЯт   Ѓонапарта   избавитьсЯ   от
неприЯтного стремЯнного, - ведь он теперь достаточно крепко сидит в седле.
Љ чему, говорЯт они, когда  страна  единодушно  согласилась  признать  его
пожизненным консулом, когда  все  противоречиЯ  благополучно  разрешены  и
раздоры устранены, - к чему нужен  этот  слишком  ревностный  надзиратель,
который следит не только за страной,  но  и  за  их  собственными  темными
проделками?  „олой  его!  Џокончить  с  ним,  отстранить   этого   вечного
интригана,  постоЯнно  чинЯщего  препЯтствиЯ!  Ѓеспрестанно,  нетерпеливо,
упорно и настойчиво уговаривают они все еще колеблющегосЯ брата.
   Ѓонапарт в глубине души согласен с ними.  €  ему  мешает  этот  слишком
осведомленный и постоЯнно пополнЯющий свою  осведомленность  человек,  эта
сераЯ тень, ползущаЯ за его сиЯнием. Ќо  нужен  серьезный  предлог,  чтобы
отстранить министра, который так отличилсЯ, который  пользуетсЯ  в  стране
неограниченным уважением. Љроме того,  этот  человек  одновременно  с  ним
вошел в силу, и потому лучше не делать из него  открытого  противника.  Ћн
посвЯщен во  все  секреты,  ему  угрожающе  хорошо  известны  все,  подчас
нечистоплотные, интимные дела корсиканского клана, поэтому не следует  его
грубо оскорблЯть. € вот придумывают ловкий, тонкий предлог,  который  дает
возможность не придавать отстранению ”уше  характера  немилости:  министра
†озефа ”уше  вовсе  не  увольнЯют,  но  он  так  мастерски  исполнЯл  свои
обЯзанности,  что  ныне  учреждение  по  надзору  за  гражданами  ЯвлЯетсЯ
излишним и министерство полиции  можно  упразднить.  €так,  упразднЯют  не
министра, а министерство, то есть  место,  которое  занимал  ”уше,  а  тем
самым, естественно, и его самого.
   —тоб смЯгчить чувствительность жестокого удара, которым его  выставлЯют
за дверь, отставку облекают в осторожную форму. “трату поста ему возмещают
назначением в сенаторы, и письмо, в  котором  Ѓонапарт  сообщает  об  этом
повышении  в  должности  отставленному  министру,  звучит  таким  образом:
"...исполнЯющего должность министра полиции в самые тЯжелые  годы  талант,
энергиЯ и преданность государству гражданина ”уше  всегда  соответствовали
требованиЯм, выдвигаемым событиЯми. €, предоставлЯЯ ему  место  в  сенате,
правительство помнит, что, если настанет времЯ,  когда  снова  понадобитсЯ
министр полиции, оно не найдет человека, более  достойного  его  довериЯ".
Љроме того, знаЯ, как прочно примирилсЯ бывший коммунист со своим  прежним
врагом - деньгами, Ѓонапарт строит длЯ него великолепный  золотой  мост  к
отставке. € когда при ликвидации дел  министр  представлЯет  два  миллиона
четыреста тысЯч франков, как остаток упраздненного фонда полиции, Ѓонапарт
попросту дарит ему половину суммы - другими словами, миллион двести  тысЯч
франков.  Љроме  того,  обращенный  враг  денег,  десЯть  лет  тому  назад
исступленно громивший "грЯзный и развращающий металл", получает в качестве
прибавки  к  титулу  сенатора   майорат   ќкс   -   маленькое   кнЯжество,
простирающеесЯ от  ЊарселЯ  до  ’улона  и  оцененное  в  десЯть  миллионов
франков. Ѓонапарт изучил ”уше; он знает  эти  беспокойные  руки  азартного
интригана, и так как их  трудно  свЯзать,  он  предпочитает  нагрузить  их
золотом.  €сториЯ  знает  немного  случаев,  когда  министра  увольнЯли  с
большими почестЯми, а главное, с большими предосторожностЯми,  чем  †озефа
”уше.


        5. Њ€Ќ€‘’ђ €ЊЏ…ђЂ’ЋђЂ (1804-1811)

   ‚ 1802 году †озеф ”уше, или, вернее,  его  превосходительство  господин
сенатор †озеф ”уше, по настойчивому,  хотЯ  и  мЯгко  выраженному  желанию
первого консула снова входит в частную жизнь, из которой он  вышел  десЯть
лет тому назад. ќто было невероЯтное десЯтилетие,  человекоубийственное  и
роковое, преобразившее мир и смертельно опасное, но †озеф ”уше  сумел  его
отлично использовать.  ’еперь  он  не  скрываетсЯ,  как  в  1794  году,  в
нетопленной, жалкой мансарде под самой крышей, а покупает красивый, хорошо
обставленный дом  на  улице  —ерутти,  принадлежавший,  вероЯтно,  некогда
одному из "подлых аристократов" или "гнусных богачей". ‚ ”ерьере,  будущей
резиденции ђотшильдов (*74), он устраивает себе великолепное местечко  длЯ
летнего отдыха, получаЯ аккуратно высылаемые доходы майората  ќкс,  своего
кнЯжества в  Џровансе.  „а  и  вообще  он  образцово  владеет  благородным
искусством алхимиков делать из  всего  золото.  …го  подопечные  на  бирже
принимают его в долю, он выгодно расширЯет свое  имение,  -  проходит  еще
несколько лет, и человек, подписавший  первый  коммунистический  манифест,
становитсЯ  вторым  по  богатству  гражданином  ”ранции,   самым   крупным
землевладельцем  в  стране!  ‹ионский  тигр   превратилсЯ   в   настоЯщего
запасливого   хомЯка,   умного,   бережливого    капиталиста,    искусного
процентщика.  ќто  фантастическое  богатство  политического  выскочки   не
изменЯет   его   врожденной   нетребовательности,    закаленной    суровой
монастырской дисциплиной. ‚ладеЯ пЯтнадцатью миллионами, †озеф ”уше  живет
едва ли иначе, чем в то времЯ, когда он с трудом мог наскрести,  обитаЯ  в
своей мансарде, необходимые ему ежедневно пЯтнадцать су; он не  курит,  не
пьет, не играет в карты, не тратит денег на  женщин  и  на  удовлетворение
тщеславиЯ.   ‘ловно   добропорЯдочный   сельский   дворЯнин,   он    мирно
прогуливаетсЯ по лугам со своими детьми, - после двух первых, погибших  от
лишений, у него родилось еще трое, - устраивает времЯ от времени маленькие
приемы, слушает музыку, которой друзьЯ развлекают его жену, читает  книжки
и наслаждаетсЯ умными разговорами; где-то внутри, на недосЯгаемой глубине,
таитсЯ в этом р