ассудительном, ширококостном буржуа дьЯвольскаЯ  страсть  к
азартной политической игре, страсть к  напрЯжению  и  опасностЯм  большой,
всемирной игры. …го соседи ничего не замечают, они видЯт  только  честного
помещика, прекрасного отца семейства, нежного супруга. € никто  из  людей,
не знавших ”уше по  службе,  не  подозревает,  что  под  этой  приветливой
молчаливостью скрываетсЯ с трудом подавлЯемаЯ страсть, влекущаЯ его  снова
вырватьсЯ вперед, снова во все вмешатьсЯ.
   Ћ власть с ее взглЯдом Њедузы! Љто однажды, заглЯнул ей в лицо, тот  не
может более отвести глаз: он остаетсЯ зачарованным и плененным.  Љто  хоть
раз испытал хмельное наслаждение власти и повелеваниЯ, уже не в  состоЯнии
от  нее  отказатьсЯ.  Џерелистайте  мировую  историю,  отыскиваЯ   примеры
добровольного отречениЯ: кроме ‘уллы и Љарла V (*75), из тысЯч и  десЯтков
тысЯч едва ли найдетсЯ десЯток людей, которые, пресытившись, в  Ясном  уме
отказались бы от  почти  кощунственной  страсти  играть  роль  судьбы  длЯ
миллионов себе подобных. ’ак же точно, как игрок не  может  отказатьсЯ  от
игры, пьЯница от питьЯ, браконьер от охоты, так  и  †озеф  ”уше  не  может
отойти от политики. Џокой тЯготит его, и в  то  времЯ  как  он  весело,  с
хорошо разыгранным равнодушием  подражает  –инциннату  (*76),  идущему  за
плугом, у него уже горЯт пальцы и трепещут нервы от желаньЯ вновь схватить
политические карты. •отЯ и отставленный, он добровольно  продолжает  нести
полицейскую службу и длЯ упражнениЯ в  письме,  длЯ  того  чтобы  не  быть
окончательно  забытым,  еженедельно  посылает   первому   консулу   тайную
информацию. ќто забавлЯет его, занимает его ум интригана,  ни  к  чему  не
обЯзываЯ, но не дает ему подлинного удовлетворениЯ. …го мнимое отстранение
от всего - это не что иное, как лихорадочное ожидание минуты, когда  можно
будет наконец вновь схватить узду в свои руки,  почувствовать  власть  над
людьми, власть над судьбой мира!
   Ѓонапарт видит по многим признакам, как нетерпеливо рветсЯ вперед ”уше,
но предпочитает не замечать этого. Џока он может  держать  вдали  от  себЯ
зловеще умного, зловеще работоспособного человека, он оставит его в  тени;
с тех пор как обнаружилось, какаЯ самовластнаЯ сила таитсЯ в этом скрытном
человеке, ”уше принимает на службу лишь тот, кому он крайне необходим и  к
тому же длЯ  самого  опасного  дела.  Љонсул  оказывает  ему  всевозможное
благоволение, пользуетсЯ им длЯ различных дел, благодарит его  за  хорошую
информацию, приглашает его времЯ от времени  в  ѓосударственный  совет,  а
главное, предоставлЯет ему возможность зарабатывать и  обогащатьсЯ,  чтобы
он вел себЯ спокойно; и только  одному  он  упорно  противитсЯ,  пока  это
возможно: дать ему снова, назначение  и  возродить  министерство  полиции.
Џока Ѓонапарт силен, пока он не делает ошибок, он  не  нуждаетсЯ  в  таком
сомнительном и слишком умном слуге.
   Љ счастью длЯ ”уше, Ѓонапарт, однако, совершает ошибки. € прежде  всего
ту  всемирно-историческую,   непростительную   ошибку,   что   больше   не
удовлетворЯетсЯ тем что он Ѓонапарт, и, кроме уверенности  в  себе  самом,
кроме  торжества  своей  исключительности,  жаждет  еще  тусклого   блеска
наследственной власти и пышности титула. ’от,  кому  некого  было  боЯтьсЯ
благодарЯ своей силе, своей неповторимо могучей личности,  пугаетсЯ  теней
прошлого - жалкого ореола изгнанных Ѓурбонов. €,  побуждаемый  ’алейраном,
нарушаЯ Њеждународное право,  он  отдает  жандармам  приказ  доставить  из
нейтральной  области  герцога  ќнгиенского  и  велит  расстрелЯть  его   -
поступок, длЯ которого ”уше подыскал знаменитые слова: "ќто  -  более  чем
преступление,  это  -  ошибка".  ќта  казнь   создает   вокруг   Ѓонапарта
безвоздушное пространство, наполненное страхом и  ужасом,  негодованием  и
ненавистью.  €  вскоре  он  сочтет  нужным  снова  укрытьсЯ   под   покров
тысЯчеглазого Ђргуса (*77) - под защиту полиции.
   € затем - это  самое  важное  -  в  1804  году  консул  Ѓонапарт  снова
нуждаетсЯ в  ловком  и  беззастенчивом  помощнике  длЯ  своего  наивысшего
взлета. …му опЯть нужен стремЯнный. ’о, что два года тому  назад  казалось
крайним  пределом  честолюбивых  мечтаний  -  пожизненное  консульство,  -
представлЯетсЯ теперь ему, высоко  вознесшемусЯ  на  крыльЯх  успеха,  уже
недостаточным. Ћн уже не хочет быть только первым гражданином среди других
граждан, а хочет быть господином и владыкой над  подданными;  он  страстно
желает охладить горЯчий лоб золотым обручем императорской короны. Ќо,  кто
хочет стать –езарем, нуждаетсЯ в Ђнтонии, и хотЯ  ”уше  долго  играл  роль
Ѓрута (а раньше даже роль Љатилины) (*78), однако,  изголодавшись  за  два
года политического поста, он теперь  охотно  готов  выудить  императорскую
корону из того болота,  в  которое  превратилсЯ  сенат.  Џриманкой  служат
деньги и добрые обещаниЯ. € вот мир наблюдает редкостное  зрелище:  бывший
председатель џкобинского  клуба,  ныне  ставший  его  превосходительством,
обмениваетсЯ в коридорах сената подозрительными рукопожатиЯми и до тех пор
настаивает и нашептывает, пока несколько услужливых византийцев не  вносЯт
предложениЯ "создать  такое  учреждение,  которое  навсегда  бы  разрушило
надежды заговорщиков,  гарантируЯ  непрерывность  правлениЯ  за  пределами
жизни носителЯ власти". …сли вскрыть напыщенную оболочку  этой  фразы,  то
обнаруживаетсЯ  ее  Ядро  -  намерение  превратить  пожизненного   консула
Ѓонапарта в наследственного  императора  Ќаполеона.  ‚ероЯтно,  перу  ”уше
(которое одинаково хорошо пишет и елеем и кровью) принадлежит та  холопски
раболепнаЯ петициЯ сената, котораЯ приглашает Ѓонапарта,  "завершить  дело
его жизни, придав ему бессмертие". Ќемногие  более  усердно  содействовали
окончательной гибели республики, чем †озеф ”уше из Ќанта,  бывший  депутат
Љонвента, бывший председатель  џкобинского  клуба,  Mitrailleur  de  Lyon,
боровшийсЯ с тиранами и некогда самый республиканский из республиканцев. €
так же, как раньше гражданин ”уше получил назначение от гражданина консула
Ѓонапарта, в 1804 году его превосходительство господин сенатор ”уше  после
двух  лет  золотого  изгнаниЯ  назначаетсЯ  его  величеством   императором
Ќаполеоном снова на пост министра. ‚ пЯтый раз †озеф ”уше приносит присЯгу
на верность; впервые он присЯгал еще  королевскому  правительству,  второй
раз республике, третий - „иректории,  четвертый  -  консульству.  Ќо  ”уше
только сорок пЯть лет: как много времени остаетсЯ еще  длЯ  новых  присЯг,
новой верности и новых измен! € со свежими силами  бросаетсЯ  он  снова  в
бурные волны излюбленной стихии, присЯгнувший новому императору, но верный
только своей собственной беспокойной страсти.


   ‚ течение десЯти лет на сцене мировой истории, или, вернее,  на  заднем
ее плане, противостоЯт  они  друг  другу  -  Ќаполеон  и  ”уше,  свЯзанные
судьбой, вопреки их обоюдному инстинктивному противодействию. Ќаполеон  не
любит  ”уше,  ”уше  не  любит  Ќаполеона,  ЌесмотрЯ  на  взаимную   тайную
неприЯзнь,  они  пользуютсЯ  „руг  другом,  свЯзанные  только  притЯжением
противоположных полюсов. ”уше хорошо знает великий и опасный  демонический
дух Ќаполеона; он знает, что еще в течение десЯтков  лет  мир  не  создаст
подобного гениЯ, столь достойного того, чтобы ему  служить.  Ќаполеон,  со
своей стороны, знает, что никто так стремительно быстро не  понимает  его,
как этот трезвый, Ясный, все зеркально отражающий взглЯд шпиона, как  этот
работЯщий, равно пригодный и длЯ  самого  лучшего  и  длЯ  самого  худшего
политический талант, которому недостает только одного, чтобы  быть  вполне
совершенным слугой; безусловной преданности, верности.
   €бо ”уше никогда не будет ничьим, слугой и всего менее лакеем.  Ќикогда
не поступитсЯ он целиком своей духовной независимостью, своей  собственной
волей  ради  чужого  дела.  Ќапротив:  чем  больше  бывшие  республиканцы,
перерЯдившиесЯ ныне в дворЯн, покорЯютсЯ сиЯнию, исходЯщему от императора,
чем быстрее они превращаютсЯ из советников в льстецов и прихлебателей, тем
все больше выпрЯмлЯетсЯ спина  ”уше.  ђазумеетсЯ,  теперь  уже  невозможно
открыто  возражать,  прЯмо  противопоставлЯть  свое  мнение  неуступчивому
императору, все более усваивающему повадки самодержца: ведь в ’юильрийском
дворце уже давно устранены  товарищескаЯ  откровенность,  свободный  обмен
мнениЯми между гражданами; император Ќаполеон, который своим старым боевым
товарищам и даже собственным братьЯм (как, должно быть, это  их  веселит!)
разрешает обращатьсЯ к себе не иначе как Sire [ѓосударь (фр.)] и ни одному
смертному, за исключением жены, не позволЯет говорить себе "ты", не желает
больше выслушивать советов своих министров. Ѓывало, гражданин министр ”уше
входил к гражданину консулу Ѓонапарту в помЯтом жабо, с открытым  воротом;
теперь не то - теперь министр  †озеф  ”уше  отправлЯетсЯ  на  аудиенцию  к
императору Ќаполеону затЯнутый  в  пышный  придворный  мундир,  с  вышитым
золотом высоким воротом, туго облегающим шею, в черных шелковых  чулках  и
блестЯщих башмаках, увешанный орденами, со шлЯпой в руке. "ѓосподин"  ”уше
должен сперва почтительно склонитьсЯ перед былым товарищем, соучастником в
заговоре, прежде чем обратитьсЯ к нему со словами:  "‚аше  величество".  ‘
поклоном он должен войти, с поклоном - выйти и, вместо того,  чтобы  вести
интимную беседу, должен  без  возражений  выслушивать  отрывисто  даваемые
приказаниЯ. Ќе может быть никаких возражений против суждений этого  самого
энергичного из всех волевых людей.
   Џо крайней мере, никаких открытых возражений. ”уше слишком хорошо знает
Ќаполеона, чтобы в случае расхождениЯ во мнениЯх и желаниЯх навЯзывать ему
свои. Ћн позволЯет, чтобы ему приказывали, командовали  им,  как  и  всеми
другими льстивыми и раболепными министрами императорской эпохи, но  с  той
маленькой разницей, что он не всегда повинуетсЯ этим приказаниЯм. …сли  он
получает приказание произвести аресты, которых сам не одобрЯет, то он либо
потихоньку предупреждает опальных, либо, если уж необходимо  их  наказать,
повсюду подчеркивает, что это происходит не по его собственному желанию, а
исключительно по приказу императора. Ќаоборот, поощрениЯ и  любезности  он
расточает всегда как исходЯщие от его милости.  —ем  более  властно  ведет
себЯ Ќаполеон - и действительно достойно изумлениЯ, как  этот  от  природы
властолюбивый темперамент-по мере расширениЯ своего могущества  становитсЯ
все неудержимее и самодержавное, - тем любезней и  смиренней  держит  себЯ
”уше. €, таким образом, не произносЯ ни слова против императора,  прибегаЯ
лишь к легким намекам, улыбкам, умалчиваниЯм, он  один  образует  Явную  и
вместе с тем  совершенно  неуловимую  оппозицию  новому  правителю  божьей
милостью. Ћн сам уже давно не  берет  на  себЯ  опасный  труд  высказывать
истины; он  знает,  что  императорам  и  королЯм,  даже  если  они  раньше
назывались Ѓонапартами, подобные вещи не  по  душе.  ’олько  контрабандой,
исподтишка он иногда злобно  подсовывает  в  своих  ежедневных  донесениЯх
откровенные  высказываниЯ.  ‚место  того,  чтобы  сказать  "Я  думаю",  "Я
полагаю" и получить нагонЯй за эту самостоЯтельность мнений и суждений, он
пишет в рапортах "говорЯт" или "один посланник сказал"; таким  способом  в
ежедневный трюфельный паштет  пикантных  новостей  ему  удаетсЯ  подсыпать
несколько зернышек перца по  поводу  императорской  семьи.  ‘  побелевшими
губами должен, читать Ќаполеон сообщениЯ о позорных и грЯзных  похождениЯх
своих сестер, записанные в качестве "зловредных  слухов",  и  едкие,  злые
отзывы о себе самом, меткие, острые замечаниЯ, которыми ловкое  перо  ”уше
намеренно приправлЯет бюллетень. Ќе  произносЯ  ни  слова,  дерзкий  слуга
преподносит времЯ  от  времени  своему  неприветливому  господину  горькие
истины и следит, вежливо и бесстрастно присутствуЯ при чтении, как суровый
господин силитсЯ  проглотить  их.  ќто  маленькаЯ  месть  ”уше  лейтенанту
Ѓонапарту, который, надев императорский мундир, желает, чтобы его  прежние
советники стоЯли перед ним трепеща и согнув спину.
   ‘овершенно очевидно: эти два  человека  отнюдь  не  симпатизируют  друг
другу. Љак ”уше длЯ Ќаполеона не слишком приЯтный слуга, так и Ќаполеон не
слишком приЯтный господин длЯ ”уше. Ќе было случаЯ,  чтобы  к  полицейским
донесениЯм, которые кладут  ему  на  стол,  Ќаполеон  отнессЯ  спокойно  и
доверчиво. Ћн исследует своим  орлиным  взором  каждую  строчку,  подмечаЯ
малейшую  неувЯзку,  пустейшую  ошибку;  тут  он  обрушиваетсЯ  на  своего
министра и, в порыве неудержимо вспыльчивого  корсиканского  темперамента,
бранит  его,  как  школьника.  Љоллеги   из   совета   министров   и   все
подслушивавшие у дверей и заглЯдывавшие  в  замочную  скважину  единодушно
утверждают, что именно хладнокровие, с которым возражал  ”уше,  раздражало
императора. Ќо это  совершенно  Ясно  даже  помимо  их  свидетельств  (все
мемуары того времени следует читать с лупой в руках), потому  что  даже  в
письмах слышно, как гремит его суровый, резкий  начальственный  голос.  "џ
нахожу, что полициЯ недостаточно строго следит за прессой,  -  поучает  он
старого, испытанного мастера своего дела либо дает ему  нагонЯй:  -  Њожно
подумать, что в министерстве полиции не умеют читать, - там ни  о  чем  не
заботЯтсЯ". €ли: "џ ставлю вам на вид, чтобы вы держались в  рамках  вашей
деЯтельности и  не  вмешивались  во  внешние  дела".  Ќаполеон  беспощадно
пробирает ”уше  -  об  этом  свидетельствуют  сотни  показаний  -  даже  в
присутствии посторонних, перед адъютантами и ѓосударственным советом  и  в
припадке гнева не останавливаетсЯ даже перед тем, чтобы  напомнить  ему  о
‹ионе, о его террористической деЯтельности,  называет  его  цареубийцей  и
изменником. Ќо ”уше, холодный,  как  лед  наблюдатель,  за  десЯть  лет  в
совершенстве изучивший весь механизм этих гневных вспышек, отлично  знает,
что иногда они действительно закипают непроизвольно в крови этого горЯчего
человека,  но  что  порой  Ќаполеон  разыгрывает  их,  как  актер,  вполне
сознательно, и ”уше не дает себЯ запугать ни  истинными,  ни  театральными
бурЯми, не так, как австрийский  министр  Љобенцль,  который  задрожал  от
страха, когда император швырнул ему под ноги драгоценную фарфоровую  вазу.
”уше не позволЯет себЯ  смутить  ни  искусственно  разыгранными  вспышками
гнева, ни действительными приступами бешенства, и в то времЯ как  на  него
обрушиваетсЯ целый поток резких слов, его белое как мел, похожее на  маску
лицо непроницаемо: ни единое  движение,  ни  единый  нерв  не  выдают  его
волнениЯ. € только когда ”уше выходит из  комнаты,  на  его  тонких  губах
змеитсЯ ироническаЯ или злаЯ улыбка. Ћн не дрожит  даже,  когда  император
кричит ему: "‚ы изменник, Я бы должен был приказать расстрелЯть вас", -  и
отвечает обычным деловым тоном, не повышаЯ голоса: "џ не  разделЯю  вашего
мнениЯ, Sire". ‘отни раз слышит он, что его увольнЯют,  грозЯт  изгнанием,
отстранением от должности, и тем не менее удалЯетсЯ  совершенно  спокойно,
вполне уверенный, что на следующий день император снова призовет его. € он
всегда оказываетсЯ прав. Џотому что, несмотрЯ на все свое недоверие,  свой
гнев и тайную ненависть, Ќаполеон в течение целого десЯтилетиЯ, до  самого
последнего часа не может окончательно избавитьсЯ от ”уше.
   ќта власть ”уше над императором,  составлЯвшаЯ  загадку  длЯ  всех  его
современников,  не  заключает  в  себе,  однако,  ничего   магического   и
гипнотического.  ќту  власть  ”уше  приобрел  благодарЯ  своему  упорству,
ловкости и систематическому наблюдению. ”уше многое  знает,  даже  слишком
многое. Ћн знает все тайны императора не только  вследствие  общительности
последнего, но и против его желаниЯ и держит в руках как все  государство,
так и своего господина  благодарЯ  своей  безграничной,  почти  магической
осведомленности. Ћт супруги  императора  †озефины  ему  известны  наиболее
интимные детали его супружеского ложа; от Ѓарраса - каждый шаг,  сделанный
им по винтовой лестнице успеха; благодарЯ своим личным свЯзЯм с  денежными
людьми ”уше контролирует все частные денежные дела императора, от него  не
укрываютсЯ ни грЯзные подробности из жизни  членов  семьи  Ѓонапартов,  ни
игорные проделки его братьев, ни распутные похождениЯ Џолины (*79). ђавным
образом длЯ него не составлЯют тайны и супружеские измены  его  господина.
…сли в одиннадцать часов вечера закутанный в чужой плащ Ќаполеон, которого
трудно узнать, пробираетсЯ через потайной  выход  ’юильрийского  дворца  к
своей возлюбленной, наутро ”уше уже знает, куда поехал экипаж  императора,
сколько времени пробыл он в названном доме, когда вернулсЯ; он  даже  имел
однажды возможность пристыдить  властелина  мира,  сообщив  ему,  что  его
избранница обманывает  его,  самого  Ќаполеона,  с  каким-то  незадачливым
актеришкой. ‘  каждого  значительного  документа,  имеющегосЯ  в  кабинете
императора, благодарЯ подкупленному секретарю снимаетсЯ копиЯ,  попадающаЯ
затем к ”уше, и некоторые лакеи,  как  высокопоставленные,  так  и  просто
лакеи, ежемесЯчно получают добавку к жалованью из  тайной  кассы  министра
полиции в награду за надежные сообщениЯ  обо  всех  дворцовых  разговорах.
„нем и ночью за столом и в  постели  находитсЯ  Ќаполеон  под  наблюдением
своего слишком ревностного слуги; от него нельзЯ скрыть ни одной тайны, и,
таким образом, император вынужден  волей-неволей  доверЯтьсЯ  ему.  €  эта
осведомленность обо всем и всЯ дает ”уше ту власть над людьми, котораЯ так
поражала Ѓальзака.
   Ќо столь же старательно, как следит ”уше за всеми делами, намерениЯми и
высказываниЯми  императора,  стремитсЯ  он  скрыть   от   Ќаполеона   свои
собственные планы. ”уше никогда не поверЯет ни  императору,  ни  кому-либо
другому своих подлинных  намерений  и  занЯтий;  из  колоссальных  запасов
сведений, которыми он располагает, ей показывает лишь  те,  которые  хочет
показать, все остальное находитсЯ под замком, в  Ящике  письменного  стола
министра полиции. ‚  эту  последнюю  цитадель  ”уше  не  разрешает  никому
заглЯдывать:  его  единственнаЯ  страсть,  его   высокое   наслаждение   -
оставатьсЯ неразгаданным, непроницаемым, непонЯтным  -  качество,  которым
никто не обладал  в  такой  мере,  как  он.  Џоэтому  совершенно  напрасно
приставлЯет к нему Ќаполеон нескольких шпионов, - ”уше дурачит их или даже
использует, чтобы передать через них обманутому патрону совершенно лживые,
дезориентирующие сведениЯ. ‘ годами эта  игра  в  шпионаж  и  контршпионаж
становитсЯ все более  коварной,  накалЯемой  ненавистью,  а  их  отношениЯ
откровенно натЯнутыми. „а, атмосфера действительно чрезвычайно  сгустилась
вокруг этих двух  людей,  из  которых  один  слишком  сильно  желает  быть
господином, а другой совсем не желает быть слугой. —ем сильнее  становитсЯ
Ќаполеон, тем все более тЯготит его ”уше. —ем сильнее становитсЯ ”уше, тем
все более ненавистным делаетсЯ длЯ него Ќаполеон.


   ”оном   длЯ    этого    личного    соперничества    двух    разнородных
индивидуальностей  служит   непрерывно,   невероЯтно   нарастающее   общее
напрЯжение тех лет.  ‘  каждым  годом  все  отчетливее  обнаруживаютсЯ  во
”ранции два противоположных стремлениЯ: страна желает,  наконец,  мира,  а
Ќаполеон жаждет все новых и новых войн. ‚ 1800  году  Ѓонапарт,  наследник
революции, облекший ее в форму законности, был в полном согласии со  своей
страной, народом  и  министрами;  Ќаполеон  1804  года,  император  нового
десЯтилетиЯ, давно уже перестал думать о своей стране, о  своем  народе  и
помышлЯет лишь о …вропе, о целом мире, о бессмертии.  Џосле  того  как  он
мастерски разрешил одну поставленную перед  ним  задачу,  он  ставит  себе
благодарЯ избытку сил все новые, все более  трудные  задачи,  и  тот,  кто
превратил хаос в порЯдок, разрушает дело рук своих, снова ввергаЯ  порЯдок
в хаос. ќто вовсе не означает, что его Ясный и острый,  как  алмаз,  разум
потускнел, совсем  нет:  интеллект  Ќаполеона  при  всем  своем  демонизме
математически точен и сохранЯет величавую Ясность до  последней,  секунды,
когда, умирающий, дрожащей рукой пишет  завещание,  это  лучшее  из  своих
произведений. Ќо разум его давно уже утратил чувство меры, да иначе  и  не
могло быть после  столь  невероЯтного  осуществлениЯ  невозможного!  Џосле
таких неслыханных, вопреки всем правилам  всемирной  игры  выигрышей,  как
было не возникнуть в душе, привыкшей к столь непомерным  ставкам,  желанию
превзойти невероЯтнее еще более невероЯтным! Ќаполеон даже во времЯ  своих
самых безумных похождений  столь  же  далек  от  душевного  смЯтениЯ,  как
Ђлександр, Љарл „венадцатый или  Љортес  (*80).  ’ак  же  как  и  они,  он
благодарЯ своим неслыханным победам утратил реальную  меру  возможного,  и
именно  эти  безумные  порывы   при   совершенной   Ясности   рассудка   -
величественные ЯвлениЯ природы в царстве разума, столь же прекрасные,  как
мистральнаЯ бурЯ при Ясном небе - приводили к тем деЯниЯм, которые, будучи
преступлениЯми одного человека против сотен тысЯч, ЯвлЯютсЯ в то же  времЯ
и легендарным обогащением  человечества.  Џоход  Ђлександра  из  ѓреции  в
€ндию, еще и сейчас представлЯющийсЯ  сказочным,  когда  воссоздаешь  его,
проводЯ пальцем по карте, плавание Љортеса,  марш  Љарла  „венадцатого  от
‘токгольма до Џолтавы, караван в шестьсот тысЯч человек, который  Ќаполеон
тащит от €спании до Њосквы, - все эти великие проЯвлениЯ мужества и  в  то
же времЯ высокомериЯ  представлЯют  в  новой  истории  то  же,  что  битвы
ЏрометеЯ и титанов с богами в  греческой  мифологии;  это  преступление  и
геройство, но, во всЯком случае, это почти кощунственный  максимум  всего,
что достижимо на земле. € Ќаполеон неудержимо стремитсЯ к  этому  крайнему
пределу, едва только он почувствовал на челе императорскую корону.  ‚месте
с успехами возрастают  его  стремлениЯ,  с  победами  -  его  дерзость,  с
торжеством над судьбой - желание  бросить  ей  еще  более  дерзкий  вызов.
Џоэтому вполне естественно, что те из окружающих его людей, кто не оглушен
фанфарами  победных  сводок  и  не  ослеплен  успехами,  такие   умные   и
рассудительные люди, как ’алейран и ”уше, приходЯт в ужас.  Ћни  думают  о
своем времени, о современности, о ”ранции,  а  Ќаполеон  думает  только  о
потомках, о легенде, об истории.
   ќто  противоречие  между  разумом  и  страстью,  между   логическим   и
демоническим характерами, вечно повторЯющеесЯ в истории,  при  наступлении
нового столетиЯ Явственно проступает во ”ранции и служит как бы фоном  длЯ
исторических фигур. ‚ойна  сделала  Ќаполеона  великим,  вознесла  его  из
ничтожества на императорский трон. …стественно, что он постоЯнно стремитсЯ
к войне и ищет все более крупных и сильных противников.  „аже  в  числовом
выражении его ставки растут совершенно  фантастически.  ‚  1800  году  при
Њаренго он победил, командуЯ тридцатью тысЯчами человек, пЯть  лет  спустЯ
он уже выставлЯет триста тысЯч человек, а еще через пЯть  лет  вырывает  у
обескровленной, уславшей от войны страны почти миллион бойцов.  Џоследнему
обозному из его войска, самому глупому крестьЯнину можно было доказать как
дважды два четыре, что подобнаЯ guerromanie и courromanie [guerre (фр.)  -
война, courir (фр.) - бежать; то есть маниЯ войны и  походов]  (это  слово
изобрел ‘тендаль) должна в конце концов привести к катастрофе, и однажды в
разговоре с Њеттернихом, за пЯть лет до московского похода, ”уше  произнес
пророческие слова: "Љогда он вас разобьет, останутсЯ еще только  ђоссиЯ  и
Љитай". ’олько один человек не понимает этого или умышленно  закрывает  на
это глаза - Ќаполеон. „лЯ того, кто пережил  мгновениЯ  Ђустерлица,  затем
Њаренго и ќйлау, - мировую историю, втиснутую в два часа, - длЯ  того  уже
более не  представлЯет  интереса,  не  дает  удовлетворениЯ  принимать  на
придворных балах лизоблюдов в мундирах, сидеть в празднично  разукрашенном
оперном театре, выслушивать скучные речи депутатов, нет, уже давно он лишь
тогда испытывает нервный подъем, когда, во главе своих войск,  продвигаЯсь
форсированным маршем, захватывает целые страны, разбивает армии, небрежным
движением пальца перемещает, как шахматные фигуры, королей и ставит на  их
места других, когда „ом €нвалидов (*81) превращаетсЯ в шумЯщий лес знамен,
а вновь учрежденное казначейство наполнЯетсЯ сокровищами, награбленными по
всей …вропе. Ћн мыслит только полками, корпусами, армиЯми;  он  уже  давно
рассматривает ”ранцию, всю страну, весь мир только как  свою  ставку,  как
безраздельно  принадлежащую  ему  собственность:  "La  France  c'est  moi"
[”ранциЯ - это Я (фр.)]. Ќо некоторые  из  его  близких  придерживаютсЯ  в
глубине души того мнениЯ, что ”ранциЯ принадлежит прежде всего себе самой,
что ее люди, ее граждане не обЯзаны делать королЯми корсиканскую родню,  а
всю  …вропу  обращать  в  Ѓонапартову   вотчину.   ‘о   все   возрастающим
неудовольствием видЯт они, как из года в год к воротам городов прибиваютсЯ
списки   рекрутов,   как    вырывают    из    семей    восемнадцатилетних,
девЯтнадцатилетннх юношей, чтобы они  бессмысленно  погибали  на  границах
Џортугалии или в снежных пустынЯх Џольши и ђоссии,  погибали  бессмысленно
либо за дело, смысл которого нельзЯ уже понЯть. ’аким  образом,  возникает
все более ожесточенное противоречие между ним, который  следит  только  за
своими путеводными звездами, и людьми с Ясным взглЯдом, видЯщими усталость
и нетерпение своей страны. Ђ так как его властный, самодержавный разум  не
желает выслушивать советов даже от близких, то последние  начинают  втайне
раздумывать над тем, как бы остановить  это  безумно  катЯщеесЯ  колесо  и
спасти его от неизбежного падениЯ в пропасть. €бо должна наступить минута,
когда разум  и  страсть  окончательно  разойдутсЯ  и  сделаютсЯ  открытыми
врагами, когда вспыхнет борьба между Ќаполеоном и умнейшими из его слуг.


   ќто тайное противодействие  безграничной  страсти  Ќаполеона  к  войнам
объединЯет наконец двух его советников, наиболее ожесточенно  враждовавших
между собой: ”уше и ’алейрана. ќти два самых способных министра  Ќаполеона
- психологически самые интересные люди его эпохи - не  любЯт  друг  друга,
вероЯтно, оттого, что они во многом слишком  похожи  друг  на  друга.  ќто
трезвые, реалистические умы, циничные, ни с  чем  не  считающиесЯ  ученики
Њакиавелли. Ћба выученики церкви, и оба прошли сквозь  пламЯ  революции  -
этой высшей школы,  оба  одинаково  бессовестно  хладнокровны  в  денежных
вопросах и в вопросах чести, оба служили-одинаково неверно и с  одинаковой
неразборчивостью в средствах республике, „иректории, консульству,  империи
и королю. Ѓеспрестанно встречаютсЯ на  одной  и  той  же  сцене  всемирной
истории эти  два  актера  в  характерных  ролЯх  перебежчиков,  одетые  то
революционерами, то сенаторами, то министрами, то слугами королЯ, и именно
потому,  что  это  люди  одной  и  той  же  духовной  породы,  исполнЯющие
одинаковые дипломатические роли, они ненавидЯт друг  друга  с  холодностью
знатоков и затаенной злобой соперников.
   Ћни принадлежат к одному и тому же типу безнравственных людей, но  если
их сходство проистекает из их характеров, то их  различие  обусловливаетсЯ
их  происхождением.  ‚  то  времЯ  как   ’алейран,   герцог   Џеригорский,
архиепископ Ћтенский, природный, кровный аристократ и кнЯзь, уже  носит  в
качестве духовного владыки целой французской, провинции фиолетовую мантию,
маленький, невзрачный купеческий сын †озеф ”уше - еще  только  презренный,
ничтожный свЯщенник, за несколько су в месЯц вдалбливающий в голову дюжины
монастырских учеников математику и латынь. ’алейран уже был уполномоченным
”ранцузской республики в ‹ондоне и знаменитым оратором ѓенеральных штатов,
”уше  еще  только  старалсЯ  раздобыть  себе  в  клубах  с  помощью  лести
депутатский мандат. ’алейран приходит к революции сверху, как господин  из
своей  кареты,  спускаЯсь  на  несколько  ступенек  к  третьему  сословию,
приветствуемый выражениЯми почтительного восторга, в то времЯ как  ”уше  с
трудом, при помощи всЯческих интриг  карабкаетсЯ  в  рЯды  этого  сословиЯ
снизу. Љ силу этого  различиЯ  в  происхождении  общие  им  обоим  главные
качества  приобретают  различную  окраску.  ’алейран,  человек  с  тонкими
манерами, исполнЯет службу с  холодной  и  равнодушной  снисходительностью
большого барина, ”уше - с ревностным  старанием  хитрого  и  честолюбивого
чиновника. € в том, в чем оба друг с другом сходны, они в то  же  времЯ  и
различны, и если оба любЯт деньги, то ’алейран любит их как  аристократ  -
он любит швырЯть деньгами за игорным столом и сорить золотом при женщинах,
меж тем как ”уше, купеческий  сын,  любит  превращать  деньги  в  капитал,
получать барыши и бережливо накапливать. „лЯ  ’алейрана  власть  -  только
средство  к  наслаждению,  она-представлЯет  ему  лучшую  и  пристойнейшую
возможность пользоватьсЯ  земными  наслаждениЯми  -  роскошью,  женщинами,
искусством, тонким столом, - между тем как ”уше,  уже  владеЯ  миллионами,
остаетсЯ спартанцем и скрЯгой. Ћба не в состоЯнии окончательно  избавитьсЯ
от следов своего социального происхождениЯ: никогда,  даже  в  дни  самого
разнузданного  террора,  ’алейран,  герцог  Џеригорский,  не  может  стать
истинным сыном народа и республиканцем; никогда †озеф ”уше, новоиспеченный
герцог Ћтрантский, несмотрЯ на сверкающий золотом мундир, не  может  стать
настоЯщим аристократом.
   Ѓолее  ослепительным,  более  очаровательным,  может  быть,   и   более
значительным из них ЯвлЯетсЯ ’алейран. ‚оспитанный на  изысканной  древней
культуре, гибкий ум,  пропитанный  духом  восемнадцатого  века,  он  любит
дипломатическую игру как  одну  из  многих  увлекательных  игр  бытиЯ,  но
ненавидит работу.  …му  лень  собственноручно  писать  письма:  как  истый
сластолюбец и утонченный сибарит, он поручает всю черновую работу другому,
чтобы потом небрежно собрать все плоды своей узкой, в перстнЯх рукой.  …му
достаточно его интуиции, котораЯ молниеносно проникает  в  сущность  самой
запутанной ситуации. Џрирожденный и вышколенный  психолог,  он  по  словам
Ќаполеона, легко проникает в мысли другого и  проЯснЯет  каждому  человеку
то, к чему тот внутренне стремитсЯ. ‘мелые отклонениЯ, быстрое  понимание,
ловкие повороти в моменты опасности  -  вот  его  призвание;  презрительно
отворачиваетсЯ он от деталей, от кропотливой, пахнущей  потом  работы.  €з
этого пристрастиЯ к минимуму, к самой  концентрированной  форме  игры  ума
вытекает его способность к сочинению ослепительных каламбуров и афоризмов.
Ћн  никогда  не  пишет  длинных   донесений,   одним-единственным,   остро
отточенным  словом  характеризует  он  ситуацию  или  человека.  “   ”уше,
наоборот, совершенно отсутствует эта способность быстро все постигать; как
пчела, прилежно, ревностно собирает он в бесчисленные мелкие Ячейки  сотни
тысЯч наблюдений, затем складывает, комбинирует их и приходит к  надежным,
неопровержимым  выводам.  …го  метод  -  это  анализ,  метод  ’алейрана  -
Ясновидение; его сила - трудолюбие, сила  ’алейрана  -  быстрота  ума.  Ќи
одному художнику не придумать более  разительных  противоположностей,  чем
это сделала историЯ, поставив эти две  фигуры  -  ленивого  и  гениального
импровизатора ’алейрана и тысЯчеглазого, бдительного калькулЯтора  ”уше  -
рЯдом с Ќаполеоном, совершенный гений которого соединил в  себе  дарованиЯ
обоих: широкий кругозор и кропотливый анализ, страсть и трудолюбие, знание
и проницательность.
   Ќо нигде не бывает  ненависти  более  жестокой,  чем  между  различными
видами одной и той же породы, поэтому и взаимное  отвращение  ’алейрана  и
”уше проистекает из глубокого, инстинктивного пониманиЯ ими друг друга.  ‘
первого же днЯ большому барину противен этот прилежный, мелочный работЯга,
кропатель доносов, собиратель сплетен и холодный соглЯдатай ”уше, а того в
свою   очередь    раздражает    легкомыслие,    мотовство,    презрительно
аристократическаЯ и женственно-лениваЯ небрежность  ’алейрана.  €х  отзывы
друг о друге полны Яда. ’алейран  говорит  с  улыбкой:  "”уше  потому  так
сильно презирает людей, что слишком хорошо знает самого  себЯ".  ”уше,  со
своей стороны, шутит, когда ’алейрана назначают вице-канцлером: Il ne  lui
manquait que ce vice-la [ему недоставало только этого порока  (фр.);  игра
слов; viсе - вице  и  порок].  Ћни  очень  охотно,  где  только  возможно,
причинЯют друг  другу  неприЯтности,  а  если  представлЯетсЯ  возможность
навредить, каждый хватаетсЯ за малейший к тому повод. ’о,  что  эти  двое,
один проворный, другой работЯщий, так хорошо дополнЯют друг друга,  делает
их подходЯщими министрами длЯ Ќаполеона, а их бешенаЯ  взаимнаЯ  ненависть
длЯ него также очень удобна, потому что они лучше,  чем  сотнЯ  бдительных
шпионов, следЯт друг за другом. ”уше ревностно доносит Ќаполеону о  каждом
проЯвлении подкупности, распущенности и небрежности ’алейрана,  который  в
свою очередь спешит донести о всех проделках и интригах ”уше. ќта страннаЯ
пара одновременно обслуживает  и  охранЯет  Ќаполеона  и  следит  за  ним.
Џревосходный психолог, Ќаполеон  отлично  использует  соперничество  своих
министров, поощрЯЯ и в то же времЯ сдерживаЯ их.


   ‚есь Џариж долгие годы забавлЯетсЯ упорной враждой  двух  соперников  -
”уше и ’алейрана. Џарижане следЯт за бесконечными вариантами этой  комедии
у ступеней трона, словно за сценами из пьесы Њольера, и наслаждаютсЯ  тем,
как эти два  прислужника  насмехаютсЯ  друг  над  другом,  преследуЯ  один
другого колкими словечками,  между  тем  как  их  господин  с  олимпийским
величием прислушиваетсЯ к этим выгодным ему спорам. Ќо в то времЯ как  все
ожидают от них веселой игры в  кошку  и  собаку,  оба  изощренных  артиста
внезапно менЯют свои роли и начинают  совместно  серьезную  игру.  ‚первые
общее длЯ них  обоих  раздражение  против  господина  берет  верх  над  их
соперничеством. Ќаступает 1808 год, и Ќаполеон опЯть начинает войну, самую
бесполезную и бессмысленную из всех своих войн, - поход против €спании.  ‚
1805 году он победил Ђвстрию и ђоссию, в 1807 году разгромил  Џруссию;  он
подчинил себе немецкие и итальЯнские государства, но длЯ вражды с €спанией
нет ни малейшего повода. Ћднако его недалекий брат †озеф (через  несколько
лет Ќаполеон сам признает, что "принес себЯ в жертву дуракам") тоже желает
получить корону,  и  ввиду  того  что  свободной  не  имеетсЯ,  решают,  в
нарушение международного права, просто отнЯть  ее  у  испанской  династии.
‘нова бьют барабаны, маршируют батальоны, снова плывут из  касс  с  трудом
собранные деньги, и снова опьЯнЯетсЯ Ќаполеон опасной страстью к  победам.
ќта  необузданнаЯ  военнаЯ  Ярость  мало-помалу   представлЯетсЯ   слишком
безумной даже самым толстокожим; и ”уше и ’алейран не одобрЯют  эту  ни  с
того ни с сего затеЯнную войну, от которой  ”ранциЯ  будет  еще  семь  лет
истекать кровью, а так как император не слушает ни того,  ни  другого,  то
оба  незаметно  сближаютсЯ.  Ћни  знают,  что  император   комкает   и   с
раздражением швырЯет в угол их письма, их донесениЯ; уже  давно  не  могут
противостоЯть  они  генералам,  маршалам,   военщине   и   в   особенности
корсиканской родне, каждый  член  которой  желал  бы  скрыть  свое  жалкое
прошлое под мантией из  горностаЯ.  Ћни  пытаютсЯ  выразить  свой  протест
публично, но, не имеЯ возможности говорить открыто, затевают  политическую
пантомиму, настоЯщий театральный трюк: демонстративно делаютсЯ союзниками.
   Љто  был  постановщиком  этой  превосходной  театральной  инсценировки,
’алейран или  ”уше,  неизвестно.  „ело  происходило  таким  образом:  пока
Ќаполеон воюет в €спании, в Џариже идут беспрерывные празднества  и  царит
веселье, - к ежегодным войнам так привыкли, как к снегу зимой или к грозам
летом. Ќа улице ‘ен-”лорентен, в доме канцлера, в один  декабрьский  вечер
1808 года (в то времЯ когда Ќаполеон в какой-нибудь  грЯзной  квартире,  в
‚альЯдолиде, пишет приказы по армии) горЯт сотни свечей и  гремит  музыка.
‡десь собралось блестЯщее общество, красивые женщины,  которых  так  любит
’алейран, высшие государственные чины  и  иностранные  послы.  ‚се  весело
болтают, танцуют и забавлЯютсЯ. ‚незапно во всех  углах  раздаетсЯ  легкий
ропот и перешептывание, танец  прерываетсЯ,  изумленные  гости  собираютсЯ
кучками: вошел человек, которого здесь никак не  ожидали,  -  ”уше,  тощий
Љассио, как всем известно, жестоко презираемый  и  ненавистный  ’алейрану,
чьЯ нога еще никогда не ступала  в  этом  доме.  Ќо,  о  чудо!  -  министр
иностранных дел с  изысканной  вежливостью  идет,  прихрамываЯ,  навстречу
министру полиции, приветствует его, как дорогого гостЯ и  друга,  дружески
берет его под руку. Ќа виду у  всех,  совершенно  открыто  обласкав  ”уше,
’алейран ведет его через весь зал в соседнюю комнату; там они  усаживаютсЯ
в  кресла  и  тихо  беседуют,  вызываЯ  безграничное  любопытство  у  всех
присутствующих на балу. Ќа следующее утро уже всему  Џарижу  известна  эта
великаЯ сенсациЯ. Џовсюду только и  говорЯт  об  этом  внезапном  и  столь
подчеркнуто афишированном примирении, и каждый понимает его  смысл.  Љогда
между кошкой и собакой вспыхивает  такаЯ  внезапнаЯ  дружба,  значит,  она
направлена против повара; дружба между ”уше  и  ’алейраном  означает,  что
министры открыто не одобрЯют политику своего господина, Ќаполеона.  ’отчас
же лихорадочно забегали  все  шпионы:  нужно  узнать,  что  означает  этот
заговор.  ‚о  всех  посольствах  скрипЯт   перьЯ,   составлЯютсЯ   срочные
донесениЯ;  Њеттерних  сообщает  спешной  почтой  в   ‚ену:   "ќтот   союз
соответствует желаниЯм крайне утомленной нации",  но  и  братьЯ  и  сестры
императора тоже бьют тревогу  и  посылают  к  императору  курьера  с  этой
невероЯтной новостью.


   ‚ихрем мчитсЯ нарочный со своей  вестью  в  €спанию,  но  еще  быстрее,
насколько возможно быстро бросаетсЯ в Џариж Ќаполеон,  словно  подгонЯемый
ударами бича. Џолучив письмо,  император  удалЯетсЯ  в  свою  комнату,  не
пригласив никого из приближенных. ЉусаЯ в кровь губы, он немедленно отдает
распорЯжение о возвращении: сближение ’алейрана и ”уше действует  на  него
сильнее, чем проигрыш в сражении. ЋбратнаЯ поездка совершаетсЯ с  безумной
быстротой: 17-го он выезжает из ‚альЯдолида, 18-го он в Ѓургосе,  19-го  в
Ѓайоне; нигде ни одной остановки, везде поспешно менЯют загнанных лошадей.
22-го врываетсЯ он как вихрь в ’юильри, а  23-го  отвечает  на  остроумную
комедию  ’алейрана  драматической  сценой.  ‚сЯ  расшитаЯ  золотом   толпа
придворных, все министры и генералы  старательно  расставлены  в  качестве
статистов:  следует  наглЯдно  показать,   что   император   сокрушительно
подавлЯет малейшее сопротивление его воле. …ще накануне он вызвал ”уше и с
глазу на глаз задал ему головомойку, которую  тот,  привыкший  к  подобным
душам, спокойно выдержал, приводЯ искусные и льстивые оправданиЯ и вовремЯ
расшаркиваЯсь. ќтому раболепному человеку,  думает  император,  достаточно
дать мимоходом пинка, но ’алейран, именно потому, что он  считаетсЯ  более
сильным и могущественным, должен быть наказан публично.  ќту  сцену  часто
описывали, и действительно, это одна  из  наиболее  драматических  сцен  в
истории. ‘перва император в общих чертах  неодобрительно  высказываетсЯ  о
коварстве некоторых лиц, проЯвившемсЯ во времЯ его отсутствиЯ,  но  затем,
раздраженный равнодушием ’алейрана, обращаетсЯ прЯмо к нему,  в  небрежной
позе стоЯщему неподвижно у мраморного камина, опершись рукой  о  косЯк.  €
вот, вместо того чтобы преподать в  присутствии  целого  двора  задуманный
заранее  комический  урок,  император  внезапно   приходит   в   настоЯщее
бешенство, кричит на старшего годами, более опытного человека, осыпаЯ  его
самыми   грубыми   ругательствами;   Ќаполеон    называет    его    вором,
клЯтвопреступником, изменником, продажным человеком, способным  за  деньги
продать собственного отца, обвинЯет его в убийстве герцога ќнгиенского и в
том, что он затеЯл испанскую войну. Ќи  одна  прачка  не  могла  бы  более
беззастенчиво срамить на весь  двор  свою  соседку,  чем  срамит  Ќаполеон
герцога Џеригорского, ветерана революции, первого дипломата ”ранции.
   ‘лушатели окаменели. ‚сем не по себе. Љаждый чувствует,  что  император
ведет себЯ недостойно. ’олько ’алейран, равнодушный и  нечувствительный  к
оскорблениЯм (рассказывают,  будто  он  однажды  заснул  во  времЯ  чтениЯ
направленного против него  памфлета),  продолжает  стоЯть  с  высокомерным
видом, не менЯЯсь в  лице,  не  считаЯ  подобную  брань  оскорблением.  Џо
окончании бури он, прихрамываЯ,  молча  проходит  по  гладкому  паркету  в
переднюю и там бросает одно из своих Ядовитых словечек,  которые  поражают
сильнее, чем грубые удары кулаком. "Љак жаль, что  такой  великий  человек
так дурно  воспитан",  -  говорит  он  спокойно,  в  то  времЯ  как  лакей
набрасывает на него плащ.
   ‚ тот же вечер ’алейран лишаетсЯ званиЯ камергера. ‚се  недоброжелатели
с любопытством просматривают в последующие  дни  "Moniteur",  чтобы  найти
среди правительственных  сообщений  известие  об  отставке  ”уше,  но  они
ошибаютсЯ: ”уше остаетсЯ. Љак всегда,  он  спрЯталсЯ  при  наступлении  за
спину более сильного, который служит  ему  громоотводом.  ‚споминают,  что
Љолло, его соучастник  по  лионским  расстрелам,  отправлен  в  ссылку  на
малЯрийный