безучастно Я затем вскинула на  Љаница синие глаза,
будто спрашиваЯ совета. ‚от бы какие глаза иметь, вспомнилось ему, и вдруг -
он сам не мог объЯснить, как это с ним случилось, - у него вырвалось:
     - ’ак  оставайтесь  здесь.  -  €  уже,  помимо воли,  тише  добавил:  -
Ћставайтесь со мной.
     Ћна  вздрогнула  и  изумленно  посмотрела на  него. ’олько сейчас Љаниц
сообразил:  он  невольно  высказал  свое   неосознанное  стремление.  Ћн  не
продумал, как обычно, не взвесил и  не рассчитал этих слов, слетевших у него
с Языка. Ѓезотчетное  желание, значениЯ которого  он еще не  успел  уЯснить,
неожиданно  претворилось  в  звук,  слово. ‹ишь  увидев,  как  она  залилась
краской,  он  понЯл  смысл сказанного  и  тут  же  испугалсЯ, что  она может
истолковать  это  превратно.  Ќаверное, она подумала,  что  он предлагает ей
стать  его любовницей.  €, чтобы ей не пришло в голову  ничего  обидного, он
поспешно добавил:
     - џ хотел сказать: моей женой.
     Ћна  встрепенулась,  губы ее  дрогнули.  Љаниц  ждал,  что  она вот-вот
разрыдаетсЯ или накричит  на него.  Ќо она  внезапно вскочила и  выбежала за
дверь.
     ’о была  самаЯ страшнаЯ минута в  жизни нашего друга. ’олько теперь  он
осознал всю  нелепость своего поступка. ‚едь он  оскорбил, унизил  добрейшее
существо,  единственного  человека,  который  питал  к нему доверие. „а  как
посмел он, пожилой,  некрасивый еврей,  жалкий торгаш  и  скрЯга, предложить
руку такому чуткому, благородному созданию! Ћн даже оправдывал ее за то, что
она  в ужасе убежала от него. "—то ж, - мрачно подумал он, - так мне и надо.
Ќаконец-то она распознала менЯ и удостоила презрениЯ, которого Я заслуживаю.
—то  ж, лучше  так, чем благодарность за обман". Љаница нисколько не обидело
ее  бегство, напротив, в этот момент, как он мне сам призналсЯ, он  был даже
рад. Ћн почувствовал, что получил по заслугам и что отныне она станет думать
о нем с таким же презрением, какое он испытывает к себе сам.
     Ќо вот она  поЯвилась  в дверЯх,  очень  взволнованнаЯ,  с заплаканными
глазами. Џлечи ее вздрагивали. Ћна подошла  к столику и,  прежде  чем сесть,
ухватилась обеими руками за спинку стула. ‡атем, тихо вздохнув и не поднимаЯ
глаз, произнесла:
     - Џростите... простите менЯ за неучтивость... за то, что Я...  убежала.
Ќо Я так испугалась... Љак же вы  могли?.. ‚едь вы менЯ не знаете... ‚ы менЯ
совсем не знаете...
     Љаниц был не  в  силах  вымолвить  ни слова...  ѓлубоко потрЯсенный, он
видел, что в  душе ее не было гнева, а только лишь страх. Ћна  была испугана
безрассудством его неожиданного предложениЯ так же, как и он сам. Ќи один из
них не решалсЯ  заговорить первым. Ћба боЯлись взглЯнуть друг на друга. Ќо в
то утро она не уехала. „о позднего вечера они не расставались. —ерез три днЯ
он повторил свое предложение, а спустЯ два месЯца они поженились.


     „октор Љондор остановилсЯ.
     -  Ќу,  еще по  бокалу, Я  сейчас заканчиваю.  Њне  только  хотелось бы
подчеркнуть  следующее:  здесь  болтают,  будто наш  друг  хитростью  завлек
наследницу и  женилсЯ на ней исключительно с целью завладеть поместьем. Ќо Я
повторЯю:  это  неправда!  Љак вы теперь  знаете, поместье  уже принадлежало
Љаницу, когда он делал предложение; в его женитьбе не было никакого расчета.
„а разве он,  мелкий торгаш, осмелилсЯ бы посвататьсЯ  к хрупкой  синеглазой
девушке из корыстных побуждений? Ќи за что.  Ћн решилсЯ на это  помимо воли,
поддавшись внезапно охватившему его чувству, которое было искренним  и,  как
ни странно, искренним осталось.
     €бо  следствием  этого  неожиданного  поступка   оказалсЯ  на  редкость
счастливый   брак.   “дачное   сочетание   противоположностей   -   наиболее
благоприЯтное условие  длЯ гармонии, и то, что поначалу вызывает  изумление,
потом нередко выглЯдит совершенно естественным. Љак и следовало  ожидать,  в
первые дни скоропостижно  обручившиесЯ  боЯлись  друг друга. Љаниц опасалсЯ,
что до нее  дойдут, слухи о его темных махинациЯх и она в последний момент с
презрением  оттолкнет  его; поэтому  он  с  невероЯтной  быстротой  принЯлсЯ
заметать следы  своего прошлого, прекратил все сомнительные  дела, с убытком
длЯ  себЯ  ликвидировал  долговые  обЯзательства  и порвал  свЯзи  с бывшими
сообщниками.  ЏринЯв  христианство  и  заручившись  поддержкой  влиЯтельного
крестного,  он за  солидную взЯтку добилсЯ  разрешениЯ  прибавить  к фамилии
"Љаниц"  более звучную и  аристократическую - "фон Љекешфальва"; и,  как это
часто  бывает  в подобных случаЯх,  первоначальнаЯ фамилиЯ вскоре  бесследно
исчезла  с его визитных карточек. ’ем не менее  до самой свадьбы Љаниц жил в
постоЯнном  страхе,  что   он  вдруг  лишитсЯ  довериЯ  своей  невесты.  …го
нареченнаЯ, которой ее прежнЯЯ госпожа на протЯжении  двенадцати лет изо днЯ
в день вдалбливала,  что  она  бестолковаЯ  дура  и  злючка,  с  дьЯвольской
жестокостью подавлЯЯ в ней всЯкое чувство собственного достоинства,  ожидала
и от  нового  повелителЯ  бесконечных придирок  и  постоЯнных издевательств;
привыкнув жить  в неволе, она раз  и  навсегда  примирилась  с  ней,  как  с
неизбежностью.  Ќо  вдруг   произошло  неожиданное:  все,  что  она  делала,
заслуживало  одобрениЯ.  —еловек, в чьи руки она отдала свою  жизнь,  каждый
день говорил ей  все новые и  новые  слова благодарности и относилсЯ к ней с
неизменным робким почтением.  ЊолодаЯ женщина  была  изумлена: столь  нежное
обращение  казалось   ей  просто  непостижимым.   €  почти  увЯдшаЯ  девушка
постепенно расцвела: ее  формы округлились,  она  похорошела. Џрошел еще год
или  два,  прежде  чем   она  окончательно  решилась  поверить,  что  и  ее,
неприметную, униженную,  притесненную, могут уважать и  любить, как и всЯкую
другую женщину. Ќо истинное счастье началось длЯ них с рождением ребенка.
     ‚  те  годы Љекешфальва с особой  энергией взЯлсЯ  за  работу.  ‚ремена
мелкого торгового  агента Љаница  миновали  безвозвратно,  его  деЯтельность
приобрела  размах.  Ћн   модернизировал  сахарный  завод,  стал   акционером
металлургического  предприЯтиЯ  в  ‚инер-Ќейштадте  и  совместно  с картелем
спиртозаводчиков  провел  блестЯщую  операцию,  наделавшую  много  шума.  Ќо
пришедшие к нему  богатства -  теперь  уже настоЯщие -  ничего не изменили в
скромном, уединенном образе жизни супругов. ‘ловно стараЯсь как можно меньше
напоминать  людЯм  о себе, они редко приглашали  гостей, и  знакомый вам дом
выглЯдел в  прежние времена несравненно проще и  провинциальное, - но  тогда
его обитатели были счастливы, не то что теперь.
     Џотом судьба послала  ему  первое  испытание.  †ену  Љекешфальвы  давно
беспокоила боль  в желудке. “ нее поЯвилось отвращение к еде, она похудела и
продолжала  слабеть  с каждым  днем;  не  желаЯ  тревожить  крайне  занЯтого
супруга, она молчала и только стискивала зубы при очередном  приступе. Љогда
же она не могла дольше скрывать свою  болезнь, было уже поздно. ‚ санитарной
машине  ее  увезли в  ‚ену  длЯ  операции предполагаемой  Язвы желудка  -  в
действительности  у нее  оказалсЯ рак.  ‚от в те  дни мы  и  познакомились с
Љекешфальвой. Ѓолее страшного, дикого отчаЯниЯ, в  каком он тогда находилсЯ,
Я еще никогда ни  у  кого не встречал.  Ћн не  желал,  он просто отказывалсЯ
понимать, что медицина бессильна спасти его жену; то,  что мы, врачи, ничего
больше не делали,  ничего больше не  могли  сделать, он объЯснЯл  лишь пашен
косностью, равнодушием и  неумением. ЏЯтьдесЯт, сто тысЯч  крон предлагал он
профессору, если тот вылечит ее. ‡а день до операции он вызвал из Ѓудапешта,
Њюнхена  и Ѓерлина виднейших специалистов,  надеЯсь,  что хоть один  из  них
выскажетсЯ  против  вмешательства  хирурга.  џ  в жизни  не  забуду,  какими
безумными  глазами  смотрел  он  на  нас, крича,  что все мы  убийцы,  когда
несчастнаЯ умерла вскоре после операции; между тем такой исход был неминуем.
     ‘ того днЯ Љекешфальва словно переродилсЯ. ќтот  жрец наживы отрексЯ от
идола, которому привык поклонЯтьсЯ  с детства, - он  потерЯл веру  в золото.
Ћтныне  он жил  лишь длЯ  своего ребенка. Ћн  перестроил дом, нанЯл  слуг  и
гувернанток; столь бережливому когда-то человеку никакаЯ роскошь не казалась
излишней. „евЯти-десЯтилетнюю девочку он возил в Ќиццу, Џариж, ‚ену, баловал
ее, как принцессу, швырЯЯ деньгами направо и налево с тем же неистовством, с
каким прежде копил их. ‚озможно, вы не так  уж неправы, называЯ нашего друга
добрым и  благородным;  необычайное  равнодушие  и даже презрение к  деньгам
овладело им с тех пор, как его миллионы не помогли ему спасти жену.
     ‚ремЯ уже позднее, Я не стану подробно рассказывать, как он лелеЯл свою
крошку; да  это и  не удивительно,  ибо  в  те  годы она была очаровательным
созданием,  изЯщнаЯ, стройнаЯ, легкаЯ,  настоЯщий эльф с серыми  глазенками,
Ясно  и   доверчиво  глЯдевшими   на  мир;  от   отца  девочка  унаследовала
проницательный ум, от матери - душевную  кротость. ‘мышленаЯ и ласковаЯ, она
росла, как цветок, пленЯЯ окружающих милой непосредственностью, свойственной
лишь  детЯм,  которые  никогда не  сталкивались с враждой  и  жестокостью. €
только тот, кто знал,  сколь велика была любовь  к  девочке этого  грустного
стареющего человека, который и не чаЯл, что породит такое светлое, радостное
существо, - только тот  мог постигнуть глубину  его  отчаЯниЯ,  когда судьба
нанесла ему второй удар. Ћн не хотел, он решительно отказывалсЯ  верить - да
и  по сей день не верит, - что  именно этому  ребенку, его ребенку,  суждено
быть калекой; Я уж молчу о  множестве  нелепых поступков,  совершенных им  в
полубезумном  состоЯнии.  „остаточно  сказать, что своей  настойчивостью  он
просто выводит  из  себЯ врачей всего мира, что он  предлагает  нам  бешеные
гонорары, будто от  этого зависит  немедленное исцеление больной, что, даваЯ
волю  безудержному нетерпению, он  без  толку звонит мне  по телефону.  Њало
того, как недавно сообщил мне по секрету один коллега, старик каждую  неделю
посещает университетскую библиотеку и сидит там часами вместе со студентами,
роЯсь  в  медицинских учебниках и  старательно выписываЯ из словарЯ значениЯ
непонЯтных  ему  терминов,  -  он, видимо, тешит  себЯ  несбыточной надеждой
отыскать то, что  мы, врачи,  упустили или позабыли. „ошли до  менЯ и другие
слухи -  вы, наверное, будете  смеЯтьсЯ, но так уж повелось: о  силе страсти
всегда  судЯт  по совершаемым  во имЯ  ее  безрассудствам, -  что  в  случае
выздоровлениЯ ребенка  Љекешфальва  обещал пожертвовать крупную  сумму,  как
местному  приходу, так и синагоге; не знаЯ, кому молитьсЯ -  богу  ли  своих
предков,  от  которого  отрексЯ,  или  новому,  - он  принес  клЯтву  обоим,
смертельно боЯсь разгневать каждого.
     ‚ы, конечно,  понимаете, что Я сообщаю вам эти отчасти  смешные  детали
вовсе не из желаниЯ посплетничать. ’еперь вы сможете Яснее представить себе,
что  значит  длЯ  этого  подавленного,  отчаЯвшегосЯ,  сокрушенного  судьбой
человека, когда кто-нибудь готов  хотЯ  бы _выслушать_ его, когда  его  горю
искренне сочувствуют или по крайней мере  _стараютсЯ_  его понЯть. џ знаю, с
ним нелегко разговаривать: он  упрЯм до одержимости и  ведет себЯ так, будто
во всем мире, до краев полном горЯ, страдает лишь один человек - его дочь. €
все  же его  нельзЯ  покидать в  беде,  особенно  теперь,  когда мучительное
сознание   беспомощности   начинает   сказыватьсЯ   на   его  здоровье.   ‚ы
_действительно_ делаете доброе дело, _действительно_, мой дорогой лейтенант,
вносЯ  в этот  трагический дом  молодость,  живость и  беззаботность! ’олько
поэтому, только  опасаЯсь, что вас могут ввести в  заблуждение,  Я, пожалуй,
больше, чем  следовало, рассказал вам  о его личной жизни; но Я полагаюсь на
вас и уверен, что все останетсЯ между нами.
     - Ѓезусловно, - машинально подтвердил Я; это было первое слово, Љоторое
Я  произнес с той минуты, как он начал свей рассказ. џ  был ошеломлен, но не
только неожиданными разоблачениЯми, перевернувшими все  мои представлениЯ  о
Љекешфальве, - менЯ удручало также сознание того,  что Я оказалсЯ наивным до
глупости.  Џодумать, в двадцать пЯть лет Я все еще  смотрел на  мир  глазами
младенца. €зо днЯ в  день бываЯ  в доме,  Я, опьЯненный  жалостью,  по своей
дурацкой  скромности ни разу не решалсЯ расспросить  о  болезни  ќдит, о  ее
матери, отсутствие  которой нельзЯ  было не  заметить,  и,  наконец,  откуда
взЯлось  богатство этого  странного  человека.  Љак же Я  не  догадалсЯ, что
печальные, полуприкрытые  веками  миндалевидные  глаза принадлежат вовсе  не
венгерскому аристократу, что в их взглЯде, обостренном и усталом, отражаетсЯ
тысЯчелетнЯЯ  трагическаЯ участь иудейской расы?  Љак  Я  не заметил, что  в
облике ќдит  проглЯдывают иные, не отцовские  черты,  как не почувствовал по
некоторым  признакам, что над  этим  домом тЯготеет загадочное прошлое?  Њне
сразу же вспомнилсЯ  целый  рЯд мелочей, на  которые  Я  прежде  не  обращал
вниманиЯ: например,  как  однажды  наш полковник  при  служебной  встрече  с
Љекешфальвой холодно  ответил  на его поклон,  небрежно поднесЯ два пальца к
козырьку фуражки, или как  тогда, в  кафе, мои товарищи  назвали его "старым
манихеем". “  менЯ было  такое  ощущение, будто в  темной  комнате  внезапно
поднЯли  штору  и  Яркий  солнечный  свет  хлынул  прЯмо  в  глаза, ослеплЯЯ
нестерпимым блеском.
     ‘ловно прочитав мои мысли, Љондор наклонилсЯ ко  мне и маленькой мЯгкой
ладонью успокаивающе  коснулсЯ моей  руки;  в его  профессионально-врачебном
жесте было поистине что-то целительное.
     - Љонечно, вы обо всем этом и не догадывались, господин лейтенант, да и
откуда  вам  было  знать  правду?  ‚едь  вы   росли  в   совершенно  особом,
изолированном мире и  вдобавок находитесь в том счастливом  возрасте,  когда
необычное поражает, не  вызываЯ подозрений. Џоверьте  мне, как старшему,  не
надо стыдитьсЯ, если  жизнь порой оставлЯет тебЯ  в дураках;  знаете, скорее
благодать,  когда  у  тебЯ  еще  нет  этакого  сверхострого диагностирующего
взглЯда и ты с доверием смотришь на людей и на вещи. Ѓудь вы  другим,  разве
смогли бы вы помочь несчастному старику и бедному больному ребенку? Ќет, нет
не  удивлЯйтесь,  и,  главное,  не  смущайтесь:  внутренний  голос правильно
подсказал вам, как поступить наилучшим образом.
     Ѓросив окурок в угол, Љондор потЯнулсЯ и отодвинул кресло.
     - Ђ теперь, Я думаю, мне пора.
     џ также поднЯлсЯ,  хотЯ еще  чувствовал  легкое головокружение. ‘о мной
происходило  что-то непонЯтное.  џ был крайне взволнован,  даже  взбудоражен
услышанным;  мысль работала с небывалой Ясностью, и в  то  же времЯ Я не мог
отделатьсЯ от  неотвЯзного ощущениЯ чего-то  недодуманного или позабытого. џ
хорошо  помнил, что  в  определенном месте рассказа хотел о  чем-то спросить
Љондора,  но не  решалсЯ  его  прервать.  Ђ теперь,  когда  уже  можно  было
спрашивать,  Я  позабыл  вопрос; его  смыло  потоком волнующих  впечатлений.
Ќапрасно  Я  восстанавливал в памЯти  весь  разговор  -  так  бывает,  когда
чувствуешь  боль,  но  не  понимаешь, где  болит.  Џока  мы  проходили через
наполовину опустевший зал, Я безуспешно силилсЯ вспомнить забытое.
     Њы вышли на улицу, Љондор взглЯнул на небо.
     -  Ђга! - улыбнулсЯ он с некоторым удовлетворением. - ’ак Я  и знал, уж
слишком  Ярко  светила  луна.  ѓрозы  не  миновать,  да  еще   какой!   Ќадо
поторопитьсЯ.
     Ћн  был прав. •отЯ между  погруженными  в сон домами было  еще  тихо  и
душно,  с  востока  по  небу  мчались  темные,  набухшие  тучи,  затушевываЯ
бледно-желтый   диск.  “же   заволокло   полнеба;  тьма  наползала,  подобно
гигантской  черной  черепахе,  изредка на нее падал отблеск  молний, и тогда
после каждой  вспышки вдали  что-то  недовольно ворчало,  как  потревоженный
зверь.
     - —ерез полчаса грЯнет, - предсказал Љондор. -  џ-то еще доберусь сухим
до вокзала,  а вы, господин лейтенант, поворачивайте-ка лучше обратно, не то
промокнете до нитки.
     Ќо Я смутно сознавал, что должен его о чем-то спросить, только никак не
мог  вспомнить о чем; в моей  памЯти образовалсЯ  какой-то темный  провал, в
котором вопрос этот  исчез, как луна  за  тучами.  € эта потерЯвшаЯсЯ  мысль
непрерывно стучала где-то в мозгу беспокойной, сверлЯщей болью.
     - Ќичего, - возразил Я, - рискну.
     -  ’огда  живо!  —ем  быстрей мы зашагаем,  тем лучше;  у менЯ чуть  не
отнЯлись ноги от долгого сидениЯ.
     ЋтнЯлись ноги - _вот оно_! ЊенЯ словно осенило. џ мгновенно вспомнил, о
чем  хотел,  о чем  обЯзан  был  спросить  Љондора.  Џоручение  Љекешфальвы!
Ћчевидно, Я  все  времЯ  подсознательно  думал о  просьбе  старика:  узнать,
выздоровеет его дочь или нет. € вот, пока мы шли по обезлюдневшему переулку,
Я весьма осторожно приступил к делу.
     -   Џрошу  прощениЯ,  господин   доктор...   ‚се,  что  вы  рассказали,
разумеетсЯ, страшно  интересно...  Я  хочу  сказать,  чрезвычайно важно  длЯ
менЯ...  €менно  потому Я  и позволю себе задать вам  один вопрос... который
менЯ давно  беспокоит... ‚едь вы ее лечите и лучше кого бы то ни было знаете
все о  ее  болезни... џ же в  таких  вещах  ничего не смыслю... и мне  очень
хотелось бы услышать ваше мнение... Љак вы полагаете, болезнь  ќдит  пройдет
со временем или она неизлечима?
     ђезко  повернув  голову,  Љондор сверкнул на  менЯ  стеклами  пенсне. џ
невольно уклонилсЯ от этого  стремительного взглЯда,  впившегосЯ в мое лицо,
как  игла.  Ќе  догадалсЯ ли он  о  просьбе  старика? Ќе навел ли  Я его  на
подозрение? Ќо он отвернулсЯ и, не замедлЯЯ шага, а быть может, даже ускорив
его, проворчал:
     - Ќу, вот! ‘обственно,  следовало ожидать, что этим  кончитсЯ. €злечимо
или  неизлечимо, черное или белое? Љак вы себе  все просто представлЯете! „а
если  хотите, ни один врач не  должен бы с чистой совестью  произносить даже
такие слова, как "здоров" и "болен", -  кто  знает, где кончаетсЯ здоровье и
начинаетсЯ болезнь? - а тем более решать, что излечимо  и что неизлечимо. Ќе
спорю,  оба выражениЯ очень распространены,  и в нашей практике без них врЯд
ли  можно  обойтись.  Ќо от  менЯ вы  никогда  не дождетесь, чтобы  Я сказал
"неизлечимо".  Ќикогда! Ћдин из умнейших  людей прошлого  века, Ќицше, изрек
чудовищный афоризм: "Ќе пытайсЯ лечить неизлечимое". Ќо это едва ли не самый
лживый из всех  опасных парадоксов, которые он предоставил разрешать  нам. џ
утверждаю, что истина в противоположном: как раз неизлечимое и надо пытатьсЯ
лечить;  более того - только  на так называемых "неизлечимых"  и проверЯетсЯ
искусство   врача.  ЏризнаваЯ  больного  неизлечимым,  врач   уклонЯетсЯ  от
выполнениЯ своего долга, он капитулирует до  сражениЯ. Љонечно, в  некоторых
случаЯх проще, удобнее сказать "неизлечимо" и удалитьсЯ  со скорбной миной и
гонораром  в кармане;  куда спокойнее и выгоднее  врачевать только  то,  что
заведомо  излечимо:  открыл  соответствующую страницу справочника  -  и  все
становитсЯ  Ясным.  —то же, кто  не  любит себЯ  утруждать,  пусть  живет по
готовым   рецептам.  Њне  ad   personam  [лично  (лат.)]   подобное  занЯтие
представлЯетсЯ столь  же жалким,  как если  бы  поэт  повторЯл  лишь  старые
мотивы,  не   стремЯсь  облечь  в  слова  еще  не  сказанное,  мало  того  -
невыразимое,  или если бы философ в сотый  раз объЯснЯл давно  известное, не
стараЯсь постичь  еще не познанное, не  познаваемое! "Ќеизлечимо"  - понЯтие
относительное,  а не  абсолютное; длЯ такой непрерывно развивающейсЯ  науки,
как медицина, неизлечимые случаи существуют лишь в данный момент, в пределах
нашего  времени, наших познаний  и возможностей, в силу нашей,  так сказать,
"точки" зрениЯ! Ќо момент, в  который  мы живем, вовсе  не последний.  € длЯ
сотен больных, еще сегоднЯ безнадежных,  завтра или  послезавтра  могут быть
найдены  методы лечениЯ, ибо наука движетсЯ вперед гигантскими  шагами.  ’ак
что заметьте себе, пожалуйста,  - он сказал это сердито, будто Я обидел его,
- Я  не  признаю  неизлечимых  болезней. џ принципиально  никого и ничего не
считаю безнадежным  и  никому  не  удастсЯ когда-либо вырвать  у  менЯ слово
"неизлечимо". ‘амое большее, что Я  скажу даже в безнадежном случае, так это
то,  что болезнь пока еще  неизлечима, то есть современнаЯ медицина пока еще
бессильна помочь.
     Љондор шел так  быстро, что Я с трудом  поспевал за ним.  Ќеожиданно он
замедлил шаг.
     -  Ѓыть может, Я выражаюсь слишком сложно, слишком абстрактно. Ћ  таких
вещах, право, нелегко рассуждать по дороге из погребка на вокзал. Џостараюсь
поЯснить вам свою мысль примером, который, впрочем, свЯзан с очень печальным
событием в  моей жизни.  „вадцать  два  года назад,  когда Я  был  студентом
второго курса, неожиданно заболел мой отец. ќтот человек, которого Я глубоко
любил и уважал, всегда отличалсЯ крепким здоровьем и неутомимой энергией.  €
вот  врачи определили у  него  диабет, одно  из  самых  страшных и  коварных
заболеваний,  -  вы,  наверное, слышали об этой болезни, ее  обычно называют
сахарной. Ѓез видимой причины организм внезапно перестает усваивать пищу, не
перерабатывает жиры и сахар,  в  результате  больной  слабеет и  умирает  от
истощениЯ,  не стану мучить вас подробностЯми, достаточно того, что три года
моей юности были отравлены этим.
     Љ несчастью,  в  то  времЯ совсем  не  умели  лечить  диабет.  Ѓольного
изводили строжайшей диетой, взвешивали  каждый  грамм  пищи, отмерЯли каждый
глоток воды, но врачам было известно (и Я, как медик, тоже знал, что все это
лишь оттЯгивает неизбежный  конец), что в течение  двух-трех  лет  мой  отец
будет  медленно умирать мучительной  голодной смертью среди  изобилиЯ  еды и
питьЯ.  ‚ы можете себе  представить,  как  Я, будущий  врач,  бегал тогда от
одного  специалиста к другому и тщательно  изучал  всю литературу,  старую и
новейшую. Ќо повсюду Я  наталкивалсЯ на один и тот же ответ, на одно и то же
невыносимое слово  - неизлечимо, неизлечимо.  ‘ тех пор Я  возненавидел  это
слово.  ‘амый  дорогой длЯ  менЯ  человек погибал на моих  глазах,  а Я  был
бессилен  помочь   ему,  предотвратить   конец  более   жалкий,  чем  смерть
бессловесной твари. Ћтец умер за три месЯца до того, как Я получил диплом.
     Ђ  теперь  слушайте  внимательно:  несколько  дней  назад  на заседании
медицинского общества  один из наших крупнейших фармакологов сообщил, что  в
Ђмерике  и  некоторых  других  странах весьма  успешно  проводЯтсЯ опыты  по
получению экстракта  поджелудочной железы длЯ лечениЯ диабета; он утверждал,
что в ближайшие десЯть лет с сахарной болезнью  разделаютсЯ навсегда. Њожете
себе представить,  как Я  был взволнован:  почему это не случилось двадцатью
годами  раньше? €мей Я в то времЯ сто - двести граммов  этого препарата -  и
самый дорогой мне в мире человек избавилсЯ бы  от  мук, осталсЯ  бы  в живых
или, по крайней мере, была бы надежда на его  спасение. ’еперь вы понимаете,
как  менЯ  ожесточил  тогда приговор "неизлечимо", ибо днем и ночью Я  думал
только  об  одном:  найдетсЯ,  обЯзательно найдетсЯ спасительное  лекарство,
кому-то  удастсЯ отыскать его, быть может, и мне. Ќашлось же средство против
сифилиса, а ведь в ту пору, когда Я поступал в университет,  нам, студентам,
в  специальной брошюре  внушали, что  это  заболевание  неизлечимо.  ‡начит,
Ќицше,  уман, уберт и многие другие умерли не от "неизлечимой" болезни,  а
от болезни, которую тогда еще не умели  лечить, - их смерть,  можно сказать,
была вдвойне преждевременной.  Љаждый день наука открывает что-нибудь новое,
неожиданное, фантастическое,  то, что еще вчера казалось немыслимым! Џоэтому
всЯкий раз, когда Я вижу больного, на котором другие врачи поставили  крест,
в  моем  сердце  вспыхивает  гнев: почему Я  не знаю спасительного  средства
завтрашнего, послезавтрашнего днЯ? Ќо в то же времЯ  не  угасает  надежда: а
вдруг в последнюю  минуту  это  средство  найдут -  и  жизнь  человека будет
спасена? ‚се  возможно, даже невозможное, ибо  там, где перед наукой сегоднЯ
заперты все двери, завтра может приоткрытьсЯ одна из них. …сли старые методы
оказываютсЯ безуспешными, надо  искать новые, а где  не помогает наука,  там
всегда еще  можно  надеЯтьсЯ на чудо. „а, да, настоЯщие  чудеса случаютсЯ  в
медицине, и в наш век электричества, вопреки всЯкой логике и опыту, иной раз
нам самим удаетсЯ спровоцировать  такое  чудо.  Џоверьте  мне, Я  не стал бы
мучить девочку  и самого себЯ,  если  бы  не  надеЯлсЯ добитьсЯ решительного
улучшениЯ. Џризнаюсь, это очень трудный, упрЯмый случай  - прошли годы,  а Я
не достиг того, чего ожидал. € тем не менее у менЯ не опустились руки.
     џ слушал его с  напрЯженным вниманием, все понимаЯ, со всем соглашаЯсь.
Ќо, словно заразившись настойчивостью и страхами Љекешфальвы, Я хотел узнать
что-нибудь более определенное и потому спросил:
     - ‡начат, вы  все же  уверены, что улучшение наступит... то есть... что
вы уже достигли _известного_ улучшениЯ?
     „октор  Љондор  промолчал. Њое  замечание,  казалось,  расстроило  его.
‘еменЯ короткими ногами, он шел все быстрее и быстрее.
     - Љак вы можете утверждать, что Я достиг известного  улучшениЯ? ‚ы  это
сами констатировали? € что вы вообще смыслите в таких вещах? ‚едь вы знакомы
с больной всего лишь несколько недель, а Я лечу ее уже пЯть лет.
     Ћн внезапно остановилсЯ.
     -  „а  будет   вам  известно  раз  и  навсегда:  ничего  существенного,
сколько-нибудь значительного  Я не достиг,  в  этом-то все горе! џ лечил ее,
как знахарь, пробовал то одно, то другое, и  все без толку. Ќичего Я до  сих
пор не добилсЯ, ничего.
     ѓорЯчность его тона испугала менЯ: очевидно, Я задел самолюбие врача.
     - Ќо господин фон  Љекешфальва рассказывал мне, - попыталсЯ Я успокоить
его, - что ќдит очень помогли электрованны, а с тех пор как ей начали делать
инъек...
     Љондор резко оборвал менЯ:
     -  —епуха!  ‘ущаЯ  чепуха! €  вы  поверили  старому дураку!  Ќеужели вы
всерьез думаете, что с помощью четырехкамерных ванн можно начисто избавитьсЯ
от  паралича ног? ђазве  вам  не  знакома обычнаЯ уловка врачей? …сли мы  не
знаем, как быть, то стараемсЯ выиграть  времЯ  и  отвлекаем пациента  всЯкой
ерундой, дабы он  не заметил нашей беспомощности; к  счастью, в  большинстве
случаев  нам  на  помощь  приходит  организм  самого  больного и  становитсЯ
сообщником в этом заговоре. ђазумеетсЯ, ќдит чувствует себЯ лучше! ‹юбой вид
лечениЯ  -  лимонами или молоком, горЯчими ваннами  или холодными - вызывает
поначалу  в организме определенные изменениЯ; в результате  поЯвлЯетсЯ новый
стимул,  и  больным, этим неисправимым оптимистам, кажетсЯ, будто  им  стало
лучше. ’акого  рода  самовнушение  - наш лучший союзник,  оно помогает  даже
величайшим ослам  среди  врачей. Ќо  тут есть  одна  загвоздка:  как  только
действие нового раздражителЯ ослабевает, сразу же наступает реакциЯ, - тогда
уже не зевай  и поскорее  придумывай очередную ложь.  ‚от так  и  приходитсЯ
манипулировать нашему брату в труднейших случаЯх, пока невзначай не нападешь
на верный путь. ‚аши комплименты не  по адресу. Њне лучше известно, как мало
Я  добилсЯ  по сравнению  с тем,  чего хотел.  ‚се, что Я испробовал, всЯкие
пустЯки вроде  электризации и массажа не помогли ей встать на ноги  в полном
смысле слова. ’ак что не заблуждайтесь на этот счет.
     Љондор  обвинил себЯ столь беспощадно, что мне захотелось защитить  его
от укоров совести.
     - Ќо... Я видел своими глазами, - робко возразил Я ему, - как она ходит
благодарЯ вашим приспособлениЯм... эти вытЯгивающие...
     ’еперь уже Љондор не сдерживалсЯ, он  кричал так  громко и гневно,  что
двое  запоздалых  прохожих  на  опустевших   улицах   оглЯнулись  на  нас  с
любопытством.
     -  џ же сказал вам, что это ложь, сплошнаЯ ложь! Ђппараты помогают мне,
а  не  ей!  …е  они  только  отвлекают,  вы  понимаете  -  отвлекают!..  Ћни
понадобились не  больной, а  мне, когда Љекешфальва потерЯл всЯкое терпение.
’олько потому, что Я не устоЯл перед его напором, пришлось впрыснуть старику
очередную дозу надежды.  Њне не оставалось ничего другого;  чтобы смирить ее
нетерпение, Я вынужден был надеть ей колодки, словно буйному арестанту, хотЯ
в  этом не  было  никакой необходимости... ‚озможно, они  немного  укреплЯют
свЯзки... ’ак или иначе,  мне нужно было выиграть времЯ... Ќо Я  не стыжусь,
что прибегнул к подобным  фокусам, результаты вы видите сами.  ќдит  внушила
себе, что с  тех  пор она гораздо лучше передвигаетсЯ, отец рад, что Я сумел
ей  помочь,  все  восхищаютсЯ  великим,  гениальным  чудотворцем, и даже  вы
вопрошаете менЯ, слово оракула.
     Ћн  замолчал и, снЯв шлЯпу, вытер пот со лба. ‡атем искоса посмотрел на
менЯ.
     - Ѓоюсь, что вам это пришлось  не по вкусу! …ще бы  - крушение иллюзий;
ведь вы представлЯете себе врача как друга  человечества и правдолюбца! ‚ам,
с вашим юношеским воображением, казалось, что врачебнаЯ этика - нечто совсем
иное, а теперь - думаете,  Я не замечаю? - вы разочарованы и  даже возмущены
действительностью. —то ж, весьма сожалею, но медицина не имеет ничего общего
с этикой: всЯкаЯ болезнь -  это анархиЯ, это бунт против природы, и в борьбе
с ним  все средства хороши,  все! Ќикакой жалости к  больному  - больной сам
ставит себЯ hors de la loi [вне закона  (фр.)], он нарушил порЯдок, и, чтобы
восстановить  порЯдок,  восстановить   самого   больного,  надо  действовать
беспощадно, как при всЯком бунте, бить любым оружием - всем, что попадет под
руку; ибо  еще не было случаЯ,  чтобы добро и правда сами  по себе  исцелили
человечество или хотЯ  бы одного-единственного человека. …сли обман помогает
больному,  то это  уже не  жалкаЯ ложь, а отличное лекарство, и пока Я не  в
силах  оказать реальную помощь,  мне  волей-неволей  приходитсЯ поддерживать
иллюзии.  ќто тоже нелегкаЯ  работа, господин лейтенант, -  пЯть  лет подрЯд
менЯть  пластинки, тем более что сам  не получаешь большого удовольствиЯ  от
такой музыки! ’ак что покорно благодарю за комплименты.
     Њы стоЯли лицом друг к другу, и мне казалось, что этот маленький тучный
человек, крайне возбужденный, вот-вот наброситсЯ  на менЯ с кулаками, если Я
осмелюсь противоречить  ему.  Ќо в  этот миг  на темном горизонте  вспыхнула
синЯЯ   молниЯ,  и  вслед  за  ней  глухо  пророкотал  гром,  будто  кто-то,
рассердившись, зарычал. Љондор неожиданно рассмеЯлсЯ:
     - ѓнев небес -  вот вам  ответ. Ќу, беднЯга, вам  сегоднЯ досталось,  Я
резецировал   все  ваши  иллюзии  одну  за  другой:  сначала   о  венгерском
аристократе, потом о враче - добром и непогрешимом  друге и целителе. ’еперь
вы понимаете,  как дорого обходЯтсЯ мне панегирики  старого глупца! џ вообще
не  терплю сентиментальностей, а тем более когда  это свЯзано с ќдит. “ менЯ
на сердце кошки скребут оттого, что все идет так медленно  и Я до сих пор не
придумал ничего радикального.
     Ќекоторое  времЯ мы  шли молча. Џотом он снова  заговорил, но голос его
звучал мЯгче, чем прежде:
     -  ‚прочем, мне не хотелось бы, чтобы вы  подумали, будто Я "отказалсЯ"
от больной,  как у  нас выражаютсЯ.  Ќапротив, Я вовсе не намерен отступать,
хотЯ бы это тЯнулось еще год или пЯть лет.  Љстати, любопытное совпадение. ‚
тот  вечер,  после заседаниЯ общества,  Я прочитал  в  парижском медицинском
журнале об  одном  редкостном случае  излечениЯ  паралича ног:  сорокалетний
больной целых два года  был прикован к постели, и вот после четырехмесЯчного
лечениЯ  у  профессора  ‚ьенно  он  настолько  поправилсЯ,  что  стал  легко
подниматьсЯ на пЯтый  этаж. ‚ы  только  подумайте:  за  четыре месЯца  такой
блестЯщий результат,  причем в случае, весьма  сходном с  тем, над которым Я
бьюсь уже пЯть лет! Ќе скрою, Я был  буквально сражен, когда  прочитал  это.
Џравда, мне не совсем Ясны  причины болезни и  метод лечениЯ; видимо, ‚ьенно
использует   своеобразный   комплекс:   лечебнаЯ   гимнастика,   специальнаЯ
аппаратура и  солнечное облучение. Џо краткой истории болезни, приведенной в
статье, мне, конечно, трудно судить, насколько  его метод применим длЯ ќдит,
но  Я  немедленно написал профессору ‚ьенно, попросив его сообщить мне более
подробные сведениЯ; вот почему Я так тщательно осматривал сегоднЯ ќдит: надо
иметь  возможность  сравнить. Љак видите, Я  не  собираюсь спускать  флаг  -
напротив, Я даже хватаюсь за  каждую соломинку. Љто знает, может быть, новый
метод в самом  деле что-то даст, Я говорю: может быть, во не более,  Я и так
чересчур разоткровенничалсЯ. Ђ теперь довольно о моем проклЯтом ремесле.
     ‚  это  времЯ  мы  находились  совсем  уже близко от  вокзала. ђазговор
подходил к концу, и Я решилсЯ на последнюю попытку.
     - ‚ы, следовательно, полагаете, что...
     Њаленький толстый человек остановилсЯ как вкопанный.
     -  Ќичего  Я  не  полагаю,  -  накинулсЯ  он  на  менЯ,  -   и  никаких
"следовательно"! —то вам всем от менЯ нужно? “ менЯ нет  телефонной  свЯзи с
господом   богом.   џ  ничего  не  утверждаю,   по   крайней  мере,   ничего
определенного. џ ничего  не думаю,  не говорю, не обещаю.  џ  и так  слишком
распустил Язык.  € вообще, хватит,  баста! ‚есьма признателен, что проводили
менЯ. Ђ теперь возвращайтесь, да поскорее, не то промокнете до нитки.
     €, не подав мне на прощанье  руки, он, Явно раздраженный (Я не понимал,
почему), быстро, вразвалку зашагал к вокзалу.


     Љондор был  прав.  Ќадвигалась гроза, приближение которой ощущалось уже
давно.  ѓрохоча, словно  тЯжелые,  огромные  черные Ящики, громоздились  над
трепещущими кронами  деревьев  тучи,  изредка озарЯемые  бледными  вспышками
молний. ‚ насыщенном влагой воздухе, то и дело  сотрЯсаемом резкими порывами
ветра, пахло  гарью. џ  поспешил домой. “лицы города,  еще  несколько  минут
назад  дремавшие  в   бледном  свете  луны,  преобразились.  ‘тучали,  будто
вздрагиваЯ  в  испуге,  вывески  лавок, беспокойно  хлопали  двери,  стонали
дымоходы; в некоторых домах зажигались тревожные огоньки, и тогда тут и  там
мелькали белые ночные  рубашки  горожан, предусмотрительно затворЯвших перед
непогодой  окна.  ђедкие  запоздалые  прохожие,  подгонЯемые страхом, словно
ветром, торопливо пробегали по улицам; даже  широкаЯ главнаЯ площадь, обычно
не пустовавшаЯ  и  в  ночное времЯ, на этот  раз  была  безлюдна. Ћсвещенный
циферблат  часов   на  ратуше   бессмысленным  белым  взглЯдом  уставилсЯ  в
непривычную  пустоту.  Љак  бы там  ни было,  а  Я,  вовремЯ предупрежденный
доктором  Љондором, успею  возвратитьсЯ  домой  до  начала  грозы.  …ще  два
квартала  - и за городским  садом наша казарма; там наедине с собой Я  смогу
хорошенько поразмыслить  обо всем,  что нежданно-негаданно пришлось узнать и
пережить за последние несколько часов.
     ‚  небольшом  садике  перед  казармой  было  совершенно  темно;  из-под
шелестЯщей  листвы  на менЯ пахнуло  тЯжелым, удушливым воздухом;  временами
ветер, шурша, пробегал по ветвЯм,  но  затем  шелест  взбудораженных листьев
сменЯлсЯ еще более зловещей тишиной. “скорЯЯ шаг, Я  уже  подошел к воротам,
как  вдруг от дерева отделилась человеческаЯ фигура и выступила  из  тени на
дорожку. џ замедлил шаг,  но не  остановилсЯ -  наверное,  это  проститутка,
подумал  Я, одна из тех, что здесь в  темноте обычно подкарауливают  солдат.
Ћднако,  к  своей  досаде,  Я  услышал  за  спиной  быстро   приближающиесЯ,
крадущиесЯ шаги и, желаЯ отделатьсЯ от бесстыдных  приставаний наглой шлюхи,
обернулсЯ. ‚ тот же  миг  ночную тьму прорезала молниЯ,  и в ее  свете  Я  с
ужасом  увидел, что  следом за мной, тЯжело дыша и спотыкаЯсь, бежит старик:
непокрытаЯ седаЯ голова, сверкающие стекла в золотой оправе - Љекешфальва!
     €зумленный, Я в первую минуту  не поверил своим глазам. Љекешфальва - в
саду перед нашей казармой?! ќто невероЯтно!  ‚едь мы  с  Љондором всего  три
часа назад оставили его дома  смертельно усталым! Ћдно из двух:  либо у менЯ
галлюцинациЯ,  либо  старик действительно  сошел  с ума,  встал  в горЯчке с
постели  и  бродит теперь  в  тонком сюртуке,  без пальто  и шлЯпы.  Ћднако,
несомненно,  это  был  он.  ‘реди  тысЯчи  людей  Я  узнал  бы его  по  этой
пришибленной,  сгорбленной  фигуре, по  этой  манере  приближатьсЯ  робко  и
неслышно.
     - ђади всего свЯтого, господин Љекешфальва,  - в недоумении пробормотал
Я, - как вы тут очутились? ‚едь вы пошли спать?..
     - Ќет... то есть, собственно... Я не мог заснуть... Њне хотелось...
     - ‘тупайте скорее домой! ђазве вы не видите: вот-вот разразитсЯ  гроза.
‚аш автомобиль здесь?
     - „а, там... слева от казармы... офер ждет менЯ.
     - ‚от  и чудесно!  ’олько поторопитесь!  Џоезжайте быстрее,  вы успеете
домой как раз вовремЯ. €дите же, господин Љекешфальва, идите!
     €, так как он в нерешительности продолжал  стоЯть на месте, Я подхватил
его под руку, чтобы отвести к машине. Ќо он вырвал руку.
     - •орошо, хорошо... ‘ейчас иду, господин  лейтенант... ’олько... только
скажите мне сначала: что он сказал?
     - Љто?
     џ искренне удивилсЯ, не понимаЯ, о ком идет речь. Ќад нами все Яростнее
завывал  ветер,  деревьЯ  стонали  и  гнулись,  словно  хотели оторватьсЯ от
корней,  каждую минуту мог  хлынуть дождь; и, вполне понЯтно, менЯ  занимала
лишь  одна-единственнаЯ  мысль:  как  отправить домой  этого  старого,  Явно
помрачившегосЯ  рассудком человека,  который,  казалось,  вовсе  не  замечал
приближениЯ грозы? Ћднако он проговорил почти возмущенно:
     - Љак кто? „октор Љондор... ‚едь вы провожали его...
     €  тут  только  Я  сообразил.  ђазумеетсЯ, наша  встреча  в  темноте не
случайна.  Љонечно, охваченный нетерпением,  старик  поджидал менЯ здесь,  в
саду, у самой казармы, где Я не мог миновать его: он подстерегал менЯ, чтобы
поскорее  узнать правду.  „ва - нет, больше  - три  часа металсЯ  он в  тени
деревьев этого жалкого городского садика, где, служанки встречаютсЯ по ночам
со своими любовниками. Ћчевидно, он рассчитывал, что Я сразу провожу Љондора
до вокзала и вернусь в казарму;  Я же, сам  того не подозреваЯ, заставил его
ждать целых  три  часа,  пока  сидел  с доктором  в погребке, и этот старый,
больной  человек ждал  менЯ, как  ждал  некогда своих должников - терпеливо,
настойчиво. …го фанатичное упорство и злило, и в то же времЯ трогало менЯ.
     - ‚се обстоит как нельзЯ лучше, - успокоил Я его. - ‚се будет хорошо, Я
в этом  совершенно уверен. ‡автра  Я расскажу вам  больше, передав  все, что
говорил доктор, слово в  слово. Ђ теперь скорее в  машину, нельзЯ медлить ни
минуты.
     - €ду, иду.
     Љекешфальва нехотЯ повиновалсЯ. џ провел его шагов десЯть или двадцать,
как вдруг почувствовал, что он повис на моей руке.
     - Њинутку, - с трудом проговорил  он. - Ћдну минутку, посидим  вот тут,
на скамейке... џ... Я больше не могу.
     € в самом деле, старика шатало, как пьЯного. ‚ темноте, при непрерывных
раскатах грома,  мне едва удалось дотащить его до скамьи. ‡адыхаЯсь, он упал
на нее. Ќесомненно, долгое  ожидание  изнурило его; да и неудивительно: ведь
целых три часа этот старик с больным сердцем пробыл на ногах, три часа он не
покидал своего поста, беспокойно выслеживаЯ, высматриваЯ менЯ, и вот теперь,
когда  ему  наконец-то удалось менЯ настичь,  нервное  напрЯжение дало  себЯ
знать.  Ћбессиленный,  словно  сраженный  ударом,  откинулсЯ  он  на  спинку
деревЯнной скамьи, где в полдень  раскладывают  свою нехитрую снедь рабочие,
под вечер отдыхают  приходские  свЯщенники и  беременные  женщины,  а  ночью
зазывают солдат проститутки;  старый человек, первый  богач в  городе, сидел
передо мной, и ждал, и ждал. џ знал, чего он ждет, Я сразу почувствовал, что
этот упрЯмец  (как неприЯтно, если кто-либо из товарищей увидит менЯ в столь
странном обществе!) не встанет с места до тех  пор,  пока Я  не  ободрю его.
Џрежде  всего  надо  попытатьсЯ успокоить  старика. €  снова  мною  овладела
жалость,  снова подступила  к сердцу  проклЯтаЯ горЯчаЯ  волна,  всЯкий  раз
делавшаЯ менЯ таким беспомощным и безвольным. Ќаклонившись  к  нему, Я начал
говорить.
     ‚се вокруг свистело, скрипело, гудело, но старик ничего не замечал. „лЯ
него не  существовало  ни туч на  небе, ни  дождЯ - ничего на  свете,  кроме
собственного  ребенка и  его  здоровьЯ;  мог  ли  Я  заставить себЯ,  строго
придерживаЯсь  фактов,  сказать в  двух  словах  обессилевшему  от  волнениЯ
старому  человеку, что доктор Љондор совсем не уверен в успехе? ‚едь беднЯге
нужно было  за  что-то ухватитьсЯ,  как  несколько  минут назад  он,  падаЯ,
ухватилсЯ за мою руку.  € вот Я стал лихорадочно припоминать все, что сулило
надежду, то немногое, что Я  с таким трудом вырвал  у  Љондора; Я рассказал,
что Љондор узнал о новом методе лечениЯ, который во ”ранции успешно применил
профессор ‚ьенно.  € сразу рЯдом послышалсЯ шорох  - это старик,  безучастно
слушавший  до  сих пор,  придвинулсЯ поближе ко мне, словно желаЯ согретьсЯ.
‘обственно,   Я  не  имел  права  еще  больше  обнадеживать  его,  но  порыв
состраданиЯ увлек менЯ за  пределы допустимого.  „а,  новый  метод  оказалсЯ
необычайно   эффективным,   снова  и  снова  подбадривал  Я  старика,  через
три-четыре месЯца были получены поразительные результаты, и очевидно, - нет,
даже навернЯка,  - это  поможет  и ќдит.  Њало-помалу Я увлексЯ -  уж  очень
благотворно действовали  мои слова. Љогда старик жадно спрашивал менЯ: "‚ы в
самом деле  так  думаете?", - или "Ћн действительно  это сказал? Ћн это  сам
сказал?",  - а  Я,  по  слабости и  от  нетерпениЯ, горЯчо отвечал уверенным
"„а!