  чтобы не  стать
очевидцем крушениЯ Ђвстро-‚енгерской монархии, начало которого этот служака,
никогда  не  отличавшийсЯ  сообразительностью, сумел  разглЯдеть  в страшном
разгроме своего полка.


     Џолковник  отпер   дверь.  Њы  вошли  в   его  комнату,  котораЯ  своим
спартанским  убранством  напоминала студенческую  каморку: железнаЯ походнаЯ
кровать -  он  не  признавал  другой,  потому  что  на  такой  кровати  спал
”ранц-€осиф в  ѓофбурге, - две  олеографии - император и императрица, четыре
или пЯть  фотографии  в  дешевых рамках  с  изображением  полковых смотров и
офицерских  вечеров, две  сабли крест-накрест,  два турецких  пистолета -  и
больше ничего.  Ќи удобного кресла, ни книг,  только четыре соломенных стула
вокруг простого стола.
     Ѓубенчич  энергично разгладил  усы, один раз, второй, третий.  Ќам всем
был знаком этот грозный признак крайнего нетерпениЯ. Ќаконец он выпалил,  не
предлагаЯ мне сесть:
     -  Ќе стеснЯйсЯ! €  нечего ломатьсЯ - выкладывай. „енежные  затруднениЯ
или бабы?
     Њне трудно  было  говорить стоЯ,  кроме  того, Я чувствовал  себЯ очень
неловко  в Ярком  свете  под  его  нетерпеливым взглЯдом.  Џотому Я поспешно
заверил его, что дело совсем не в деньгах.
     - ‡начит, бабы! ЋпЯть! Ѓеда с вами, мужиками! Љак будто не хватает баб,
с которыми все просто! Ќу, не тЯни, в чем дело?
     Љак можно короче Я изложил сущность происшедшего: сегоднЯ Я обручилсЯ с
дочерью господина  Љекешфальвы, а через три часа после этого солгал, сказав,
что  ничего  такого не было.  Ќо пусть он не думает, что Я  пытаюсь  умалить
бесчестность  своего  поступка,  напротив,  Я пришел  лишь длЯ того, чтобы в
личной  беседе сообщить ему,  как  моему  начальнику,  что Я  вполне  сознаю
последствиЯ, вытекающие из моего некорректного поведениЯ. Љак офицер, Я знаю
свой долг и исполню его.
     Ѓубенчич оторопело уставилсЯ на менЯ.
     -  —то  за   ерунду  ты   мелешь?   Ѓесчестность,   последствиЯ?  ЉакаЯ
бесчестность?  —то  тут такого?  ѓоворишь,  обручилсЯ  с дочкой Љекешфальвы?
‚идел  Я  ее,  странный  у тебЯ вкус, она  же  всЯ скрюченнаЯ.  Ќу, а  потом
передумал -  так что  за беда? Ћдин из наших тоже  так сделал и  не  стал от
этого негодЯем. €ли у тебЯ, -  он подошел  ближе, - были с ней шуры-муры,  и
теперь она того?.. ’огда, конечно, дело дрЯнь.
     ‡лость и стыд кипели во мне. ЊенЯ злил его легкий тон и Явное нежелание
понЯть менЯ. џ щелкнул каблуками.
     - Ћсмелюсь заметить, господин полковник, сказав, что обручениЯ не было,
Я позволил  себе  грубую ложь в присутствии  семи  офицеров  полка за  нашим
столом в кафе. €з трусости и от  смущениЯ соврал товарищам. ‡автра лейтенант
ѓавличек потребует объЯснениЯ у аптекарЯ, который говорил правду. “же завтра
весь  город  узнает,  что Я солгал за офицерским столом и тем самым опозорил
честь мундира.
     ’еперь   он   смотрел   на  менЯ  озадаченно.  Ѓыло  видно,   что   его
неповоротливый ум только сейчас начал улавливать суть. ‹ицо его потемнело.
     - ѓде это было, говоришь?
     - ‡а нашим столом в кафе.
     - ‚ присутствии товарищей, говоришь! € все слышали?
     - ’ак точно.
     - Ђ аптекарь знает, что ты сказал?
     - Ћн узнает завтра. € весь город тоже.
     Џолковник с таким ожесточением крутанул ус,  словно хотел его оторвать.
‡а  его низким лбом  усиленно  работала  мысль.  ‡аложив  руки за спину,  он
сердито  прошелсЯ по комнате раз, другой, третий, десЯтый. Џод его  тЯжелыми
шагами  скрипели половицы,  тихонько  звЯкали  шпоры.  ‚друг он  остановилсЯ
передо мной.
     - Ќу, так что ты, говоришь, надумал?
     - …сть только один выход, господин полковник, вы знаете какой. џ пришел
лишь затем,  чтобы  проститьсЯ с господином полковником и покорнейше просить
вас  позаботитьсЯ,  чтобы  все  обошлось тихо  и  по возможности  без лишних
толков. —есть полка не должна пострадать из-за менЯ.
     - —епуха,  -  пробормотал он.  -  —епуха! €з-за этого?  ’акой здоровый,
бравый парень,  да  чтоб  из-за  какой-то калеки!..  ‚идно, эта  стараЯ лиса
опутала тебЯ и  ты  уже не мог выкрутитьсЯ. Ќу, на тех-то мне наплевать, нам
до них дела нет! Ќо вот товарищи и то, что вшивый аптекарь знает обо всем, -
это действительно скверно.
     Ћн  опЯть зашагал по комнате, ступаЯ еще тЯжелее. ђазмышлениЯ  были длЯ
него нелегким  делом. ‚сЯкий раз, когда он оборачивалсЯ  в  мою  сторону,  Я
видел, что лицо его все больше наливаетсЯ кровью и на висках набухают черные
вены. Ќаконец он резко остановилсЯ, словно принЯв какое-то решение.
     - ’ак  вот,  слушай. ‘  такими  вещами  нужно  спешить  -  когда пойдут
разговоры, будет поздно. Џервое; кто из наших был там?
     џ назвал имена. Ѓубенчич вытащил из наружного кармана записную книжку -
пресловутую книжицу  в  красном переплете; он всегда хваталсЯ за нее, как за
оружие, когда ловил кого-нибудь на месте преступлениЯ. ’от, чье имЯ стоЯло в
этой  книжице,  мог заранее  распроститьсЯ  с очередным отпуском.  Џолковник
по-деревенски  послюнил  карандаш и нацарапал своими  толстыми  заскорузлыми
пальцами названные мною фамилии.
     - ќто все?
     - „а.
     - ’очно все?
     - „а.
     - ’ак! - Ћн сунул книжку в карман,  будто саблю в ножны. ќто подводЯщее
черту "так" прозвучало, как звон клинка.
     - ’ак,  с этим  покончено. ‡автра Я их всех по одному  вызову  к  себе,
прежде чем они покажут  нос  из казармы - и да помилуй бог того, кто решитсЯ
вспомнить, что ты говорил. ‡а аптекарЯ Я возьмусь потом. “ж Я найду, что ему
сказать, будь покоен. Њожет быть, скажу, что ты должен был сначала испросить
у менЯ разрешениЯ  на официальную  помолвку или...  или...  Џостой-ка! -  Ћн
вдруг, впившись в мои глаза пронзительным взглЯдом,  так близко  придвинулсЯ
ко  мне, что Я  почувствовал его  дыхание.  - ‘кажи-ка мне начистоту, только
по-честному, откровенно: ты  перед этим  выпил? џ хочу  сказать - перед том,
как натворил глупостей?
     џ почувствовал себЯ пристыженным:
     - ’ак точно, господин полковник. ‚ообще, прежде чем пойти туда, Я выпил
коньЯку и потом там, у них за столом, тоже порЯдочно... Ћднако...
     џ ожидал  гневной  вспышки. Ќо вдруг лицо  его расплылось  в улыбке. Ћн
хлопнул в ладоши и громко рассмеЯлсЯ грохочущим, самодовольным смехом.
     - ‡дорово, здорово, так  вот оно что! ’ут-то  мы и выкарабкаемсЯ. џсно,
как божий день! џ им всем  объЯсню, что ты, мол, был  пьЯн, как свиньЯ, и не
знал, что говоришь. ‚едь ты же не давал честного слова?
     - Ќикак нет, господин полковник.
     - Ќу, тогда все в порЯдке. Ѓыл, мол пьЯн, скажу Я  им. ‘ кем не бывало,
даже с одним эрцгерцогом! Ѓыл в стельку пьЯн  и не соображал,  что  говорит,
толком не слышал,  что  они спрашивали,  и  вообще ничего  не понЯл. ќто  же
логично! Ђ  аптекарю Я скажу, что  дал тебе хороший нагонЯй  за то,  что  ты
приполз в кафе в таком свинском виде. €так, с пунктом первым покончено.
     ’о,  что  он продолжал превратно понимать  менЯ,  вызывало  во мне  все
большее ожесточение. ЊенЯ злило, что этот, в сущности, добродушный тупица во
что бы  то ни  стало  хотел помочь мне удержатьсЯ в  седле; чего доброго, он
думает, что Я из трусости ухватилсЯ за него, чтобы спастись? Љ черту! Џочему
он не хочет понЯть всю низость моего поступка? € Я собралсЯ с духом.
     -  Ћсмелюсь  доложить,  господин полковник,  длЯ себЯ лично Я ни в коем
случае не могу считать дело улаженным. џ знаю,  в чем моЯ вина, и знаю,  что
теперь Я не могу смотреть в глаза порЯдочным людЯм; Я не  хочу жить негодЯем
и...
     - Њолчать! - перебил он. - ѓм... pardon - дай же  мне спокойно подумать
и не лезь  со своей болтовней -  сам соображу, что  делать, не нуждаюсь Я  в
поучениЯх такого молокососа,  как ты! „умаешь,  дело только в тебе? Ќу  нет,
милый,  это все было во-первых, а теперь переходим к пункту второму, который
гласит; завтра  утром ты исчезнешь, здесь ты мне не нужен. ’акое дело должно
быльем порасти. ’ебе здесь нельзЯ  оставатьсЯ ни  одного днЯ. ‘разу начнутсЯ
идиотские расспросы  и  толки, а мне  это ни  к чему.  ‚ моем полку никто не
должен позволЯть смотреть на себЯ косо. џ этого не потерплю... ‘ завтрашнего
днЯ  ты переведен в резерв в —аславице...  Я  сам  напишу приказ и  дам тебе
письмо к тамошнему  подполковнику; что  будет в письме, тебЯ не касаетсЯ. ’ы
должен исчезнуть, а  остальное - мое дело. Ќочью уложишь вещи и  рано  утром
уберешьсЯ из казармы, чтобы никто из наших тебЯ не видел. ‚ полдень зачитают
приказ, что ты уехал  в командировку со  срочным поручением, никто ничего не
заподозрит. Љак  ты там потом  разберешьсЯ со  стариком и девчонкой,  не моЯ
забота.  ‘ам  расхлебывай кашу, которую заварил; мое  дело  -  не  допустить
никаких  разговоров  в казарме... €так,  решено  - в половине  шестого  утра
будешь  здесь у  менЯ  в  полной готовности, возьмешь письмо -  и в  дорогу.
ЏонЯтно?
     џ  молчал. Ќе длЯ того Я пришел сюда.  ‚едь Я не хотел бежать. Ѓубенчич
заметил мое колебание и повторил почти с угрозой:
     - ЏонЯтно?
     - ’ак  точно, господин полковник, - ответил Я четко, по-военному. Ђ про
себЯ  добавил. "Џускай старый дурак болтает,  что  ему угодно.  џ все  равно
сделаю то, что надо".
     - ’ак... Ќу, хватит. ‡автра утром в половине шестого.
     џ встал навытЯжку. Ћн подошел ко мне.
     - Ќадо же, чтобы именно ты влип  в  такую идиотскую историю! Ќе хочетсЯ
мне отдавать тебЯ в —аславице. ’ы мне всегда нравилсЯ больше других парней!
     џ вижу: он раздумывает, не подать ли мне руку. ѓлаза его теплеют.
     - Њожет быть, тебе что-нибудь нужно? Ќе  стеснЯйсЯ, Я охотно  помогу. џ
не хочу, чтобы  думали,  будто  ты попал в немилость  или  что-нибудь в этом
роде. Ќичего не нужно?
     - Ќикак нет, господин полковник, покорнейше благодарю.
     - ’ем лучше. Ќу, с богом. ‡автра утром в пЯть тридцать.
     - ‘лушаюсь, господин полковник.
     џ  смотрю на него, как глЯдЯт на человека,  которого видЯт в  последний
раз. џ  знаю: он последний,  с кем  Я  говорю в этом мире. ‡автра  он  будет
единственным, кому известна всЯ правда.  џ щелкаю каблуками  и поворачиваюсь
налево кругом.
     Ќо даже этот недалекий  человек что-то  заметил.  —то-то в моем взглЯде
или  походке показалось ему подозрительным, потому, что за  спиной  Я  вдруг
слышу команду:
     - Ћтставить!
     џ оборачиваюсь. ЏоднЯв  брови, Ѓубенчич пристально всматриваетсЯ в менЯ
и говорит ворчливо, но добродушно.
     - ‘лушай, парень, ты мне  не нравишьсЯ. ‘  тобою  что-то  неладно.  Њне
кажетсЯ, ты собираешьсЯ менЯ одурачить и сделать глупость. Ќо Я не потерплю,
чтобы из-за такой чепухи ты что-нибудь  там... с револьвером или  того... не
потерплю... понЯл?
     - ’ак точно, господин полковник.
     - ќ, брось! ЊенЯ не проведешь, Я стрелЯный воробей. - …го  голос звучит
мЯгче. - „ай-ка руку.
     џ подаю ему руку. Ћн пожимает ее.
     - Ђ теперь, - он пристально  смотрит мне в глаза, - теперь,  ѓофмиллер,
дай  мне честное слово,  что сегоднЯ  ночью ты не  наделаешь глупостей!  „ай
честное  слово,  что  завтра  в  пЯть  тридцать  ты  будешь  здесь  и  затем
отправишьсЯ в —аславице.
     џ не выдерживаю его взглЯда.
     - —естное слово, господин полковник.
     - Ќу, вот и хорошо. Ђ  то  мне вдруг  показалось, что ты сгорЯча можешь
свалЯть  дурака. ‚едь с вами, молокососами, не знаешь, чего и ждать... у вас
все быстро... с револьвером тоже... Ќичего, потом поумнеешь. Ѓеда не велика.
‚от  увидишь,   ѓофмиллер,  всЯ  эта   историЯ  кончитсЯ  ничем!  ‚се  будет
шито-крыто, а в другой раз ты уж не оплошаешь. Ѓыло  бы жаль потерЯть такого
парнЯ. Ќу, а теперь иди.


     Ќаши  решениЯ   в  гораздо   большей   степени  зависЯт   от  среды   и
обстоЯтельств, чем мы сами склонны в том себе признатьсЯ, а наш образ мыслей
в значительной  мере  лишь  воспроизводит  ранее  воспринЯтые впечатлениЯ  и
влиЯниЯ;  человек,  с детства  воспитанный  в  духе  солдатской  дисциплины,
особенно  подвержен психозу подчинениЯ -  он не может противостоЯть приказу.
‚сЯкаЯ команда обладает  над  ним  какой-то совершенно необъЯснимой властью,
подавлЯющей его  волю. Ћблаченный в смирительную рубашку  мундира, он  любой
приказ выполнЯет словно под гипнозом - без сопротивлениЯ и почти машинально,
даже если вполне сознает его бессмысленность.
     ’о же самое случилось и со мной.  ЏЯтнадцать лет из  двадцати пЯти, как
раз  те годы, когда  формируетсЯ  человеческаЯ личность, Я провел  в военном
училище и в  казарме, поэтому едва прозвучал  приказ полковника, как в ту же
секунду  Я  перестал  думать  и  действовать  самостоЯтельно.  џ  больше  не
рассуждал. џ только  подчинЯлсЯ.  ‚  моем  мозгу  прочно засело лишь одно: в
половине шестого Я должен быть готов  к отъезду.  џ разбудил денщика, сказал
ему, что получен приказ утром  срочно выехать  в —аславице,  и занЯлсЯ с ним
упаковкой вещей. Њы еле управились к утру, но ровно в пЯть тридцать Я ЯвилсЯ
к полковнику за документами. Љак он и велел, Я покинул казарму незаметно.
     Ћднако  действие гипноза, парализовавшего мою волю, сохранЯлось лишь до
тех пор, пока  Я еще находилсЯ на территории казармы и приказ, отданный мне,
не  был выполнен до конца. Џервый же толчок вагона вывел менЯ из оцепенениЯ,
и  Я пришел в себЯ, словно  человек, отброшенный взрывной  волной,  который,
шатаЯсь,  поднимаетсЯ  на ноги и с  изумлением видит,  что  он  невредим.  џ
удивилсЯ. ‚о-первых, Я  еще жив,  а во-вторых, мчусь  в поезде, вырванный из
своего  будничного,  привычного  существованиЯ.  …два  Я  начал  вспоминать,
событиЯ  последних суток вихрем закружились в  моем  мозгу. ‚едь Я же  •отел
покончить с собой, но чьЯ-то рука отвела револьвер от моего виска. Џолковник
сказал,  что  все уладит. Ќо ведь это касаетсЯ только полка и моей репутации
офицера. Ќаверное, товарищи  стоЯт сейчас перед Ѓубенчичем  и  клЯнутсЯ  ему
никогда  ни словом  не  обмолвитьсЯ о случившемсЯ. Ќо никто  не  запретит им
думать  то, что  они думают, - все поймут что Я сбежал,  как последний трус.
Ђптекарь, может быть, сначала  и поверит  тому,  что  наговорЯт, но ќдит, ее
отец, остальные? Љто скажет, кто  объЯснит им  все? ‘емь часов -  сейчас она
проснетсЯ,  и  перваЯ ее мысль  -  обо  мне. Њожет быть, она  уже смотрит  в
бинокль с террасы. ’ерраса! Џочему Я всегда вздрагиваю, как только вспоминаю
о  ней?  ќдит  смотрит на учебный  плац,  видит  наш  полк и  не  знает,  не
догадываетсЯ,  что сегоднЯ в нем одним человеком меньше. Ќо  после обеда она
станет  ждать,  а менЯ  все нет и нет, и никто  ничего не объЯснит ей. џ  не
написал  ей  ни  строчки.  Ћна   позвонит  в  казарму,  там  скажут,  что  Я
откомандирован, и она останетсЯ в полном недоумении. €ли  еще  ужаснее:  она
поймет,  сразу  же все поймет, -  и тогда... џ  вдруг вижу угрожающий взглЯд
Љондора за сверкающими стеклами пенсне и снова слышу, как он кричит на менЯ:
"ќто преступление, убийство!" €  тут  же памЯть рисует другую картину: ќдит,
приподнЯвшись в кресле, перегибаетсЯ через  перила,  а в глазах ее - бездна,
смерть.
     Ќадо что-то немедленно предпринЯть! ЏрЯмо с вокзала дать ей телеграмму.
ќто необходимо,  не то она с  отчаЯниЯ сделает что-нибудь непоправимое. Ќет,
ведь  это Я должен  не делать ничего непоправимого, сказал Љондор, а случись
что-либо, тотчас известить его. џ  твердо обещал ему и  должен сдержать свое
слово. ‘лава богу, в ‚ене у  менЯ будет два часа -  поезд отходит в полдень.
Њожет быть, Я еще застану Љондора дома. џ должен застать его.
     ‚ ‚ене  Я оставлЯю багаж денщику,  велю ему  ехать на  ‘еверо-восточный
вокзал  и  ждать  менЯ. Ђ  сам  лечу  на извозчике к Љондору, шепча про себЯ
(вообще-то Я не  набожен): "ѓосподи, сделай  так,  чтобы он был дома, сделай
так, чтобы он был  дома". ’олько ему Я  могу все объЯснить, только он поймет
менЯ, только он сумеет помочь.
     Ќо служанка в  пестрой домашней  косынке и спадающих башмаках не спешит
доложить  обо мне:  "ѓосподина  доктора нет дома". ЌельзЯ ли  подождать его?
"Ќу, до обеда они не придут". Ќе знает ли она, где он сейчас? "Ќе  знаю. Ћни
ходЯт от одного к другому".  ЌельзЯ ли мне увидеть хозЯйку? "‘ейчас спрошу",
- поведЯ плечами, она уходит в комнаты.
     џ жду. ’а же приемнаЯ, и Я так же жду. ‘лава богу, наконец те же тихие,
скользЯщие шаги в соседней комнате.
     „верь  приоткрываетсЯ  робко, неуверенно. ‚се,  как  в прошлый  раз,  -
словно  дуновение ветра отворЯет  ее, только голос, который Я  слышу, звучит
сегоднЯ тепло и сердечно.
     - ќто вы, господин лейтенант?
     - „а, - отвечаю Я и бессмысленно кланЯюсь слепой.
     - Ђх,  мой муж будет весьма сожалеть, что вы  не застали  его. Ћн очень
огорчитсЯ. џ надеюсь, вы подождете? Ћн придет самое позднее в час.
     -  Ќет, к сожалению, Я не могу ждать. Ќо... но это очень важно... Њожет
быть, Я мог бы поймать его по телефону у кого-нибудь из пациентов?
     Ћна вздыхает.
     - Ќет, боюсь,  что это невозможно. џ не знаю, где он... и потом, видите
ли... у тех людей,  которых он  охотнее всего  лечит, не бывает телефонов...
Ќо, может быть, Я сама...
     Ћна подходит ближе, какую-то секунду ее лицо  выражает  замешательство.
Ћна хочет что-то сказать, но Я вижу, ей неловко. Ќаконец она решаетсЯ:
     -  џ... Я  понимаю... Я  чувствую, что это очень спешно... была бы хоть
какаЯ-нибудь возможность,  Я вам... Я  вам, конечно,  сказала  бы,  где  его
найти... Ќо...  но...  может  быть,  Я  могу  передать  ему,  как  только он
вернетсЯ...  ‚едь  это,  наверное,  касаетсЯ той бедной  девочки,  в  судьбе
которой  вы  принимаете такое участие... …сли вы ничего  не имеете против, Я
охотно возьму на себЯ...
     € тут со мной происходит что-то нелепое - Я не осмеливаюсь  взглЯнуть в
ее невзрачные глаза. Ќе  знаю почему, но мне вдруг кажетсЯ, что  она уже обо
всем догадалась. € Я, охваченный мучительным стыдом, невнЯтно бормочу:
     - Ћчень  любезно  с вашей  стороны,  сударынЯ,  но мне  не  хотелось бы
утруждать вас. …сли позволите, Я оставлю ему записку, напишу  самое главное.
Ћн навернЯка вернетсЯ домой до  двух?  ‚  два поезд уже отходит, а он должен
поехать туда, то есть... обЯзательно поехать. џ нисколько не преувеличиваю.
     џ вижу, что убедил ее. Ћна подходит ближе и делает непроизвольный жест,
словно желаЯ успокоить менЯ.
     -  ђазумеетсЯ, Я  верю вам.  € не беспокойтесь  -  он сделает все,  что
сможет.
     - ђазрешите, Я напишу ему?
     - „а, да, конечно... вот сюда, пожалуйста.
     Ћна идет впереди менЯ, и  мне бросаетсЯ в глаза,  с какой  уверенностью
она движетсЯ  среди знакомых ей предметов.  Ќаверное, десЯтки раз на дню  ее
чуткие  пальцы,  прибираЯ,  ощупывают  его  письменный  стол, потому что она
уверенно, как зрЯчаЯ,  достает из  левого  Ящика три-четыре  листа  бумаги и
кладет их точно перед письменным прибором.
     -  ‡десь ручка  и чернила, -  опЯть-таки безошибочно  указывает она  на
прибор.
     ‚ один  присест Я исписываю пЯть страниц. џ заклинаю Љондора: он должен
выехать  в усадьбу  _немедленно_,  -  Я  трижды  подчеркиваю  это  слово.  џ
рассказываю ему обо всем очень подробно и откровенно. џ не выдержал, отрексЯ
от своей помолвки  перед товарищами - только он один понЯл  с самого начала,
что  моЯ слабость происходит из страха перед людьми, из жалкого страха перед
сплетнЯми и пересудами.  џ не умалчиваю и о том, что сам хотел совершить суд
над собой и что полковник спас менЯ  против моей воли. „о последней минуты Я
думал  лишь о  себе и только теперь с ужасом осознал, что увлекаю за собой и
ее, неповинную. _Ќемедленно_ -  ведь он  понимает сам, как это спешно,  - он
должен  ехать туда  (Я опЯть подчеркиваю  слово  "немедленно")  и сказать ей
правду,  всю  правду.   €  не   надо  щадить  менЯ.  Ћн  не   должен  ничего
приукрашивать,  незачем  смЯгчать  мою  вину;  если  ќдит, невзираЯ на  все,
простит  мою  слабость,  наша   помолвка  будет  длЯ  менЯ   свЯщеннее,  чем
когда-либо, - лишь  теперь  это действительно стало  длЯ менЯ свЯтыней, -  и
если она позволит, Я тут же  подам в отставку  и приеду  к  ней в вейцарию.
Ћстанусь с ней, несмотрЯ ни на что - выздоровеет она сейчас,  или потом, или
никогда.  џ  сделаю все, чтобы искупить  свою трусость,  свою ложь; отныне у
менЯ в жизни одна цель: доказать ей, что Я обманул не ее, а тех, других.  Ћн
должен честно рассказать ей всю, всю  правду, ибо только теперь Я понЯл, что
обЯзан ей большим, чем кому бы  то ни было, чем товарищам, армии. ’олько она
вправе осудить  или оправдать менЯ.  ’олько она  может решить, достоин ли  Я
прощениЯ.  Ћн, Љондор, должен  бросить все - речь идет о жизни  и смерти - и
поехать туда дневным поездом. …му непременно надо  быть в усадьбе к половине
пЯтого, ни в коем случае не позже  - в это времЯ  Я обычно прихожу туда. џ в
последний раз обращаюсь к нему с просьбой. ’олько еще раз, один-единственный
раз,  должен  он  помочь  мне и _немедленно_ - Я  четырежды подчеркиваю  это
лихорадочное "немедленно" - ехать в усадьбу, иначе будет поздно.
     …два  Я отложил  перо, как мне стало Ясно, что сейчас Я впервые  принЯл
настоЯщее решение.  ’олько  сейчас, когда  Я писал, мне открылсЯ  правильный
путь. ‚первые Я почувствовал благодарность к полковнику за  то, что  он спас
менЯ. џ знал: отныне всЯ моЯ жизнь принадлежит только одному человеку - той,
котораЯ менЯ любит.
     ‹ишь теперь Я заметил, что слепаЯ все  времЯ неподвижно стоЯла рЯдом со
мной. € опЯть мной  овладело необъЯснимое ощущение, будто она  прочла письмо
от первого до последнего слова и знает все.
     - Џростите менЯ  за  невежливость,  -  тотчас  вскочил Я,  -  Я  совсем
забыл... но... но... Я так торопилсЯ написать это письмо.
     Ћна улыбнулась мне.
     -  Ќу, это ничего,  что  Я немножко постоЯла.  ‚ажно другое.  Њой  муж,
несомненно, сделает все, что  вы хотите... џ  давно почувствовала  -  ведь Я
знаю  малейшие оттенки его  голоса,  - что вы ему нравитесь... €  не мучайте
себЯ, - она заговорила еще  более сердечно, - пожалуйста, не мучайте себЯ...
все будет хорошо, обЯзательно будет!
     -  „ай бог! - вырвалось  у менЯ  от души. ‚едь говорЯт же,  что  слепые
обладают даром ЯсновидениЯ!
     џ склонилсЯ и поцеловал ее руку. Љогда Я взглЯнул ей в лицо, Я искренне
удивилсЯ  тому, что  при первой  встрече  эта  женщина  с  седыми  волосами,
горькими складками у рта и слепыми глазами могла  показатьсЯ мне некрасивой.
‘ейчас  ее  лицо было  озарено  любовью и  сочувствием.  Ѓудто эти глаза,  в
которых отражаетсЯ вечный мрак, видели больше, чем  те,  которые  с радостью
взирают на белый свет.
     џ распрощалсЯ, чувствуЯ себЯ  исцеленным. € то, что в этот час Я вновь,
теперь уже навсегда, обручилсЯ с другой  беспомощной и отвергнутой,  уже  не
казалось мне жертвой. Ќет,  здоровые,  сильные,  гордые,  веселые  не  умеют
любить  - зачем  им  это? Ћни  принимают  любовь и поклонение  как  должное,
высокомерно  и равнодушно. …сли человек отдает им всего себЯ, они не видЯт в
этом  смысла и счастьЯ целой  жизни;  нет,  длЯ  них  это  всего  лишь некое
добавление к их  личности, что-то  вроде украшениЯ в  волосах  или браслета.
‹ишь обделенным судьбой,  лишь  униженным,  слабым,  некрасивым, отверженным
можно действительно помочь любовью. ’от, кто отдает им свою жизнь, возмещает
им все, что у них  отнЯто. ’олько они умеют по-настоЯщему любить и принимать
любовь, только они знают, как нужно любить: со смирением и благодарностью.


     Њой денщик терпеливо  ждет менЯ на вокзале.  "Џошли",  - говорю  Я  ему
улыбаЯсь. “ менЯ  словно камень с души свалилсЯ. ‘ каким-то доныне неведомым
чувством облегчениЯ Я сознаю, что наконец-то поступил правильно. џ спас себЯ
и  спас другого  человека. € Я  больше не  сожалею о том,  что струсил вчера
ночью. Ќапротив,  говорю Я  себе, это  даже к  лучшему. •орошо, что все  так
случилось: те, кто доверЯет мне, знают теперь, что Я не герой и не свЯтой; Я
больше не бог, милостиво соблаговоливший  приблизить  к себе  бедную калеку;
если  Я принимаю ее любовь, это уже не жертва  с моей стороны. Ќет, теперь Я
должен просить о прощении, а она - даровать его мне. „а, все к лучшему.
     Ќикогда еще Я не чувствовал тебЯ так уверенно, лишь один раз за все это
времЯ  на менЯ дохнуло холлом мимолетного страха, когда в ‹ундербурге в купе
ворвалсЯ  дородный  господин  и,  задыхаЯсь,  упал  на  диван.  "‘лава богу,
все-таки успел. Ќе опоздай поезд на шесть минут, Я бы осталсЯ".
     џ невольно вздрогнул. Ђ что,  если Љондор не пришел домой к  обеду? €ли
пришел  поздно и не успел на  дневной  поезд? ’огда  все напрасно! Ћна будет
ждать, ждать... Џеред  глазами  тотчас возникает кошмарное видение: цеплЯЯсь
за перила террасы, она смотрит  вниз, перегибаетсЯ... ѓосподи,  она  должна,
должна узнать  вовремЯ, что  Я  раскаЯлсЯ в  своем  предательстве!  ‚овремЯ,
прежде чем  ее охватит  отчаЯние, прежде чем случитсЯ непоправимое! Џожалуй,
пошлю ей телеграмму с первой же остановки, успокою ее -  на тот случай, если
Љондор не успеет приехать.
     Ќа следующей станции, в Ѓрюнне, Я выскакиваю из вагона и бегу на почту.
Ќо что это? Џеред  дверью,  как рой  встревоженных  пчел, гудит  толпа,  все
читают какое-то объЯвление. Њне приходитсЯ силой протискиватьсЯ к стеклЯнной
двери, бесцеремонно  пускаЯ  в  ход  локти.  ‘корее,  скорее, вот бланк! —то
писать?  ’олько короче!  "ќдит Љекешфальве  тчк  Љекешфальва  тчк  сердечный
привет с дороги тчк служебное поручение тчк скоро вернусь тчк Љондор сообщит
подробности тчк напишу сразу по приезде тчк люблю Ђнтон".
     џ  подаю  телеграмму. Љак  медленно работает  телеграфистка,  как много
вопросов она задает:  отправитель, адрес, одна  формальность за другой. Ђ до
отхода поезда две  минуты.  ЋпЯть пробиваюсь сквозь  плотную  толпу - народу
стало  еще  больше.  "—то случилось?"  - хочу Я спросить. Ќо  тут  раздаетсЯ
пронзительный свисток, и Я едва успеваю вскочить в вагон. Ќу слава богу, все
сделано, она успокоитсЯ... ’олько теперь  Я чувствую, как измучили менЯ  эти
два напрЯженных днЯ и две бессонные ночи. Џрибыв вечером в —аславице, Я едва
нахожу в себе силы поднЯтьсЯ на третий этаж гостиницы в свой номер. € тут же
засыпаю, словно провалившись в какую-то пропасть.
     ЉажетсЯ,  Я заснул, едва коснувшись подушки, будто безвольно погрузилсЯ
в темный, глубокий  водоворот,  на ту  недосЯгаемую глубину,  где происходит
полное растворение сознаниЯ.  € только потом, гораздо позднее, Я увидел сон,
начало которого  Я  никогда не  мог вспомнить.  Џомню только, что Я  стоЯл в
какой-то  комнате, кажетсЯ,  в  приемной  Љондора,  и внезапно услышал  этот
страшный  деревЯнный стук, уже много дней  пульсирующий у  менЯ в  висках, -
равномерное постукивание костылей, это ужасное тут-тук, ток-ток. ‘начала оно
слышалось  издалека,  будто  с  улицы, потом  стало  приближатьсЯ,  тук-тук,
ток-ток, вот оно уже  совсем  близко, совсем  громко,  тук-тук,  ток-ток, и,
наконец, гремит у самой двери. џ в ужасе просыпаюсь.
     ироко раскрытыми  глазами  Я  всматриваюсь  в  темноту.  Ќо  тут снова
раздаетсЯ  тук-тук  - резко, сухо. Ќет, это  не сон, кто-то постучал. Љто-то
стучит в дверь. џ вскакиваю с кровати и торопливо открываю. ‚ коридоре стоит
портье.
     - ѓосподина лейтенанта просЯт к телефону.
     џ  смотрю  на  него  непонимающе.  ѓде... где  Я?  ЌезнакомаЯ  комната,
кровать... Ђх, да ведь Я... в —аславице. Ќо Я не знаю  здесь ни души, кто же
звонит  мне среди  ночи?  —епуха!  ‘ейчас, наверное, уже полночь.  Ќо портье
торопит:
     - Џожалуйста, быстрее,  господин лейтенант, вызывает ‚ена, фамилии Я не
разобрал.
     ‘он  как рукой снЯло:  ‚ена! ќто может быть только Љондор. Ќу, конечно,
он хочет сообщить мне, что она простила! ‚се в порЯдке. џ бросаю портье:
     - Ѓегите вниз! ‘кажите, что Я иду!
     Џортье исчезает,  Я второпЯх набрасываю шинель  прЯмо на рубашку и бегу
за ним  следом. ’елефон висит в углу конторы,  на первом этаже.  Џортье  уже
стоит с  трубкой  в  руке. џ нетерпеливо  отталкиваю  его, хотЯ он  говорит:
"Џрервали", - беру трубку и напрЯженно прислушиваюсь.
     Ќо ничего не слышу. ‹ишь однообразное  далекое гудение зз-врр... ззз...
- словно назойливое жужжание комаров. "Ђлло,  алло!"  -  кричу Я и жду, жду.
Ћтвета нет... Ћдно только  насмешливое,  бессмысленное жужжание. Ћтчего  мне
так холодно, оттого ли, что Я в одной шинели, или от внезапно пробудившегосЯ
страха? Њожет быть,  все  сорвалось?  €ли, может... Я  прислушиваюсь, крепко
прижимаЯ  к уху горЯчую трубку. Ќаконец треск,  щелчок переключениЯ  и голос
телефонистки:
     - ‚ас соединили?
     - Ќет.
     -  Ќо ведь свЯзь  только что была, вызов из  ‚ены...  Њинуточку, сейчас
проверю.
     ‘нова щелчок. ‚ аппарате что-то трещит,  булькает, клокочет. Џостепенно
все  стихает,  и  Я  слышу  тонкое  гудение  и  жужжание  проводов. ‚незапно
врываетсЯ голос, жесткий, грубый бас:
     - ѓоворит комендатура Џраги. ќто - военное министерство?
     - Ќет, нет! - отчаЯнием кричу Я в телефон.
     Ѓас  невнЯтно  рокочет  еще  некоторое времЯ  и,  затихаЯ,  терЯетсЯ  в
пустоте.  ЋпЯть  этот  дурацкий  свист и  гудение  и  потом  снова  неЯсный,
сбивчивый гул далеких голосов. Ќаконец телефонистка:
     - Ђлло!  ‚ы  слушаете?  џ  только что проверила.  ‹ивиЯ занЯта. ‘рочный
служебный  разговор. џ сразу  же позвоню  вам,  как только  абонент повторит
вызов. Џожалуйста, повесьте пока трубку.
     џ вешаю трубку,  измученный,  разочарованный,  расстроенный. —то  может
быть бессмысленнее - уловить чей-то голос издалека и не суметь удержать его?
‘ердце  мое  сильно  колотитсЯ  в  груди,  словно Я  взбежал  на  гору.  —то
случилось?  ќто мог быть только  Љондор. Ќо  почему  он звонит мне сейчас, в
половине первого ночи?
     Џортье вежливо обращаетсЯ ко мне:
     - ѓосподин лейтенант могут спокойно обождать наверху в своей комнате. џ
тотчас прибегу, как только восстановЯт свЯзь.
     Ќо  Я отказываюсь.  Ќи в коем  случае вторично  не  прозевать разговор!
ЌельзЯ терЯть ни минуты.  џ должен  знать, что случилось, ибо  там, за много
километров отсюда,  -  Я  уже  чувствую  - действительно  что-то  произошло.
‡вонить мог только  Љондор или  те,  из  усадьбы. ’олько Љондор мог дать  им
адрес моего отелЯ. ‚о всЯком случае, это было что-то важное, что-то спешное,
просто  так  человека  не поднимают  ночью  с  постели.  ‚се  нервы  во  мне
напрЯжены: Я нужен, во мне нуждаютсЯ! Љто-то  хочет от менЯ чего-то.  Љто-то
хочет  сказать  мне что-то важное, решающее, от чего зависЯт жизнь и смерть.
Ќет, мне нельзЯ  уходить, Я останусь здесь  на  посту! џ  не желаю терЯть ни
минуты.
     € Я опускаюсь на жесткий  стул, подставленный мне  портье, и жду, прЯча
голые ноги  под шинелью,  не  сводЯ глаз с телефона. џ  жду  четверть  часа,
полчаса, дрожа от беспокойства и, может быть, от  холода, поминутно  вытираЯ
рукавом рубашки выступающий на лбу пот. Ќаконец - трр! - звонок.  џ бросаюсь
к телефону, хватаю трубку: вот, вот сейчас Я все узнаю.
     Ќо Я ошибсЯ самым нелепым образом, и портье тут же указывает мне на мою
ошибку. ‡вонил не телефон, а дверной колокольчик:  портье торопливо отпирает
дверь  запоздавшей  парочке. ЃрЯцаЯ шпорами,  в  вестибюль  входит  какой-то
ротмистр с  девушкой  и мимоходом  бросает удивленный взглЯд на  сидЯщего  в
швейцарской странного человека  с голой шеей и голыми ногами, выглЯдывающими
из-под  офицерской  шипели.  Ќебрежно  отдав честь,  он  со своей  спутницей
скрываетсЯ в полутьме лестницы.
     џ больше не в силах ждать. Џокрутив ручку, спрашиваю телефонистку:
     - ‚ызова еще нет?
     - Љакого вызова?
     - €з ‚ены... кажетсЯ, из ‚ены... полчаса назад.
     - џ проверю еще раз. Ћдну минутку.
     Њинута  тЯнетсЯ  долго.  Ќаконец  звонок.  Ќо  это  телефонистка.   Ћна
успокаивает менЯ:
     -  џ уже запросила, пока  еще ответа нет. Џодождите  несколько минут, Я
позвоню вам.
     †дать! †дать еще  несколько минут! Њинуты! Њинуты! ‚ одну секунду может
умереть человек, решитьсЯ судьба, погибнуть весь мир! Џочему менЯ заставлЯют
ждать,  ждать  так  преступно  долго?  ‚едь  это  же  пытка,  безумие!  —асы
показывают уже половину второго. –елый час сижу Я здесь,  дрожу, и мерзну, и
жду.
     Ќаконец-то,  наконец-то  снова  звонок. џ весь  обращаюсь  в  слух,  но
телефонистка лишь коротко сообщает:
     - џ только что получила ответ. Ђбонент аннулировал заказ.
     - Ђннулировал? —то это значит? Ђннулировал? Ћдну секундочку, барышнЯ. -
Ќо она уже отключилась.
     Џочему аннулировал? Џочему  они звонЯт  мне в  половине первого ночи, а
потом отменЯют заказ? ЌавернЯка  случилось что-то, чего Я не знаю, но должен
узнать. ќто  ужасно  - не  иметь  возможности преодолеть  расстоЯние, времЯ!
Њожет быть, мне самому позвонить  Љондору? Ќет, сейчас уже  слишком  поздно!
ќто  испугает  его жену. Ќаверное,  потому  он и  не  стал звонить сейчас, а
позвонит еще раз утром.
     ќта ночь - Я не могу ее описать. ‘ молниеносной быстротой проносились в
моем мозгу  какие-то смутные  образы,  картины, чудовищным  хором  кружились
самые дикие мысли; несмотрЯ на утомление, каждый нерв во мне был напрЯжен до
предела,  Я  ждал, все времЯ ждал, прислушиваЯсь  к  шагам  на лестнице  и в
коридоре, к  каждому звонку колокольчика,  Я жадно ловил каждый звук, каждое
движение и в то же времЯ почти падал от  усталости, измотанный, опустошенный
- и  потом сон, слишком глубокий, слишком долгий сон, словно смерть,  словно
бездонное ничто.
     Љогда  Я  проснулсЯ, в комнате было совсем  светло.  ‚зглЯнул на часы -
половина одиннадцатого. Ѓоже мой, ведь полковник приказал, чтобы Я сейчас же
по  приезде ЯвилсЯ  к начальству!  ЋпЯть, прежде  чем  Я успеваю  подумать о
личном, мое  сознание автоматически переключаетсЯ на служебные  дела.  Ќадев
мундир и  шинель,  Я сбегаю вниз.  Џортье хочет что-то сказать мне. Ќет, все
остальное  потом!  Џрежде  всего  ЯвитьсЯ в  штаб, Я  дал полковнику честное
слово. Џоправив фуражку, Я вхожу в  канцелЯрию.  Ќо там сидит лишь маленький
рыжий унтер-офицер, увидев менЯ, он испуганно вскакивает.
     -  ‘корее  вниз,  господин лейтенант,  там зачитывают  приказ. ѓосподин
полковник  приказал,  чтобы все офицеры  и рЯдовые гарнизона были  выстроены
ровно в одиннадцать. Џожалуйста, поторопитесь.
     џ  слетаю с лестницы.  ‚  самом  деле, все выстроились во  дворе,  весь
гарнизон, и едва Я успеваю занЯть место рЯдом с фельдкуратом, как поЯвлЯетсЯ
командир дивизии. Ћн  подходит  очень  медленно, торжественно  разворачивает
какую-то бумагу и начинает читать громким, раскатистым голосом:
     -  "Џроизошло  ужасное  преступление,  наполнившее  отвращением  сердца
подданных  Ђвстро-‚енгрии   и  людей  всего  цивилизованного  мира.  ("Љакое
преступление?"  - испуганно думаю Я. ЊенЯ  охватывает  непроизвольнаЯ дрожь,
словно Я сам  совершил его.) Љоварное убийство ("Љакое убийство?")... нашего
возлюбленного   престолонаследника,   его  императорского   и   королевского
высочества, эрцгерцога ”ранца-”ердинанда и ее высочества, его супруги ("—то?
“били престолонаследника?  Љогда же это? Ђх да,  верно, ведь тогда в  Ѓрюнне
собралась  толпа  перед  объЯвлением  - значит, вот  в  чем было  дело!")...
повергло   в  глубокую   печаль   наш  светлейший   императорский   дом.  Ќо
австро-венгерскаЯ армиЯ..."
     „альнейшее  Я почти не слышу. Ќе знаю  почему, но слова "преступление",
"убийство",  точно  молниЯ,  ударили  мне  в  грудь. Њой испуг не  мог  быть
большим, даже если бы Я сам был убийцей. Џреступление, убийство - именно так
говорил Љондор. џ вдруг  перестаю  слышать, что  болтает, о чем  кричит этот
увешанный  орденами человек с султаном  на кивере. џ вдруг сразу вспоминаю о
ночном звонке. Џочему Љондор ничего  не сообщил мне утром?  €ли там все-таки
ничего  не  случилось?  Џосле  читки приказа, Я,  пользуЯсь суматохой  и  не
доложившись подполковнику, бегу  назад в гостиницу: может быть, за это времЯ
Љондор все же позвонил мне.
     Џортье протЯгивает  мне  телеграмму.  ЋказываетсЯ,  она  получена  рано
утром,  но  Я так быстро ушел,  что он не успел передать ее мне.  џ разрываю
конверт... ‚ первую  секунду  ничего не понимаю. Ќикакой  подписи! Ђбсолютно
непонЯтный  текст! ’олько  потом до менЯ  доходит:  это  не  что  иное,  как
почтовое уведомление, - моЯ телеграмма, отправленнаЯ  в три пЯтьдесЯт восемь
из Ѓрюнна, не может быть доставлена.
     Ќе может  быть доставлена?  ’елеграмма не может  быть  доставлена  ќдит
Љекешфальве?  ‚едь в городке ее знает каждый. џ  больше  не в силах выносить
неизвестность.  ’ут  же  Я  прошу  заказать  телефонный разговор с ‚еной,  с
доктором Љондором.
     - ‘рочно? - спрашивает портье.
     - „а, срочно.
     —ерез десЯть минут ‚ена отвечает, и вот  - ирониЯ судьбы! - Љондор дома
и  сам  подходит  к телефону. …ще  три минуты, и Я знаю  все - междугородный
разговор не  оставлЯет  времени длЯ  вступлений. „ьЯвольскаЯ случайность все
погубила, и несчастнаЯ так и  не узнала о моем раскаЯнии,  о моем искреннем,
от  всего сердца принЯтом решении. ‘тараниЯ полковника замЯть дело оказались
напрасными.  ”еренц  вместе с  товарищами  направилсЯ из кафе не домой, а  в
другой  кабачок.  Љ  несчастью,  они  встретили  там аптекарЯ в  многолюдном
обществе,  и  ”еренц, этот добродушный  болван, тотчас  набросилсЯ на  него,
просто из любви ко мне. ‚ присутствии всех он потребовал у него объЯснений и
обвинил в том, что он распространЯет обо мне  такую  низкую ложь. ђазразилсЯ
ужасный скандал, на следующий  день об этом говорил весь город. Ћскорбленный
аптекарь рано утром ЯвилсЯ  в казарму, чтобы  призвать менЯ в свидетели,  и,
узнав о моем подозрительном  исчезновении, тут же поехал в  усадьбу. ’ам  он
набросилсЯ  на  старика  в  его кабинете  и  орал  так, что стекла  дрожали.
Љекешфальвы сделали  его  посмешищем своей "дурацкой  телефонной болтовней",
он, старожил города, не станет терпеть оскорблениЯ от этой офицерской банды.
“ж  он-то знает, почему Я так трусливо  сбежал; что  бы  ни болтали,  он  не
поверит,  что это  была  просто шутка.  ЉакаЯ неслыханнаЯ  подлость  с  моей
стороны,  но пусть  ему придетсЯ дойти  до министерства,  он выведет менЯ на
чистую воду и ни в коем случае не позволит всЯким  соплЯкам оскорблЯть его в
публичном месте.
     ‘  большим   трудом  удалось  утихомирить  и   выпроводить  из  усадьбы
разбушевавшегосЯ аптекарЯ; пораженный Љекешфальва надеЯлсЯ  только, что ќдит
не слышала страшных обвинений.  Ќо по роковой случайности окна кабинета были
открыты и крики аптекарЯ отчетливо долетели  через двор  в гостиную, где она
сидела. ‚озможно, она сразу принЯла  решение, которое уже давно  зрело в  ее
мозгу. Ќо  ќдит умела притворЯтьсЯ, она  попросила еще раз показать ей новые
платьЯ,   шутила  с  €лоной,  была  очень  ласкова  с  отцом,  спрашивала  о
всевозможных мелочах: приготовлено  ли то, упаковано ли это. € все же тайком
попросила ‰озефа позвонить в казарму  и узнать,  когда Я вернусь и не просил
ли  Я что-нибудь  передать ей. ‘ообщение вестового, что Я уехал в  служебную
командировку на неопределенное времЯ и не оставил никаких распорЯжений, было
последним ударом.  ЋхваченнаЯ нетерпением, она не  захотела ждать ни  одного
днЯ, ни  одного часа. …е разочарование  во мне было слишком  жестоким, рана,
нанесеннаЯ мной, слишком  глубокой. Ћна больше не могла доверЯть  мне -  моЯ
слабость придала ей силы.
     Џосле обеда она приказала поднЯть себЯ на террасу. €лона, словно что-то
смутно  предчувствуЯ,  была  обеспокоена  ее  необычайной  веселостью  и  не
отходила от нее ни на шаг. Ќо в половине пЯтого - как раз в тот час, когда Я
обычно приходил  к  ней,  -  за  пЯтнадцать минут  до того,  как прибыла моЯ
телеграмма и приехал Љондор,  ќдит  попросила подругу  принести  ей какую-то
книгу,  и €лона,  к несчастью, уступила этой невинной  просьбе. Ћдной минуты
было  достаточно. ќдит,  не  в силах совладать  с  мучительным  нетерпением,
привела в исполнение свой замысел - точно так, как она говорила мне однажды,
- на той самой террасе. ‚се произошло, как в моих кошмарных видениЯх.
     Љондор еще  застал ее  в  живых. Љак это ни  странно, ее легкое тело не
получило значительных повреждений; в бессознательном состоЯнии ее  доставили
в ‚ену на санитарной машине. „о  поздней ночи врачи еще надеЯлись ее спасти,
и  потому в  восемь  часов вечера Љондор  позвонил мне  из больницы. Ќо в ту
ночь, на двадцать девЯтое июнЯ, после убийства престолонаследника, поднЯлась
тревога  во  всех  учреждениЯх  империи,  и телефонные линии  были  отданы в
распорЯжение  гражданских и военных  властей. —етыре часа Љондор тщетно ждал
свЯзи.  ‹ишь после полуночи, когда врачи установили, что надежды больше нет,
он аннулировал заказ. Џолчаса спустЯ ќдит скончалась.


     џ  уверен, что из  сотен людей, призванных  в те августовские дни, лишь
немногие шли на фронт так хладнокровно и даже нетерпеливо, как Я. Ќе потому,
что Я жаждал воевать; Я видел в этом всего лишь выход, спасение длЯ  себЯ; Я
бежал на войну, как  преступник,  в  ночную  тьму. —етыре  недели до  начала
военных действий  Я был в безысходном отчаЯнии  и растерЯнности. џ  презирал
себЯ,  и  сейчас  еще воспоминание о  тех днЯх  длЯ  менЯ  мучительнее самых
ужасных  часов  на поле битвы.  €бо  Я  знаю,  что своей _слабостью_,  своей
жалостью  -  когда  Я  подал  надежду,  а  затем сбежал  - Я убил  человека,
единственного человека,  который страстно любил менЯ. џ не  решалсЯ выходить
на улицу, сказалсЯ больным  и сидел в комнате. џ  написал Љекешфальве, чтобы
выразить  свое  _участие_; увы,  там  действительно  не  обошлось без  моего