шь, это распространитсЯ повсюду. на каждом
шагу какаЯ-нибудь прореха  да откроетсЯ,  и  ее  платье и обувь  только  еще
больше обнажат всем-всем ее убожество.  „а, но надо торопитьсЯ, тетЯ ждет, а
дЯдЯ, сказала  она, ждать  не любит. ѓосподи, что  делать?  —то  же  надеть?
ЏерваЯ мысль - зеленую блузку  из искусственного шелка,  которую ей одолжила
сестра, но  то, что  еще  вчера,  в ЉлЯйн-ђайфлинге,  она считала украшением
своего гардероба, теперь кажетсЯ ей ужасно безвкусным и вульгарным. ‹учше уж
простую белую, она неприметнее, и захватить цветы из вазы:  если  держать их
перед блузой, то, может, Яркий букет отвлечет на себЯ внимание. Џотом, прЯча
глаза и едва дыша от страха, что ее разглЯдывают, Љристина торопливо сбегает
по  лестнице в холл, обгонЯЯ других, - в лице ее ни кровинки, голова болит и
кружитсЯ, и такое чувство, будто она наЯву летит в пропасть.
     ‘пустившись  в холл, она замечает тетю. ‘транно, что это с девчонкой? -
думает  та,   направлЯЯсь  к  племЯннице.  ’о  идет,  то  скачет,  от  людей
шарахаетсЯ, стеснЯетсЯ, что ли?  ЌервнаЯ,  видать,  штучка;  да,  надо  было
заранее  о  ней разузнать! ѓосподи,  а  теперь  встала как дурочка у  входа,
может, она близорукаЯ или еще что-нибудь не в порЯдке?
     - Ќу что с тобой, детка? ’ы совсем бледнаЯ. ’ебе нездоровитсЯ?
     - Ќет, нет, - лепечет  Љристина все еще в  растерЯнности.  “жас сколько
тут  народу  в холле,  а  вот  та  дама в  черном, с лорнетом, как  она сюда
уставилась! Ќаверное, разглЯдывает ее смехотворные, неуклюжие туфли.
     -  Џойдем, пойдем,  детка,  - зовет  тетЯ и берет ее под руку, даже  не
подозреваЯ,  какую   услугу,  какую  огромную  услугу  оказывает  запуганной
племЯннице. ‚едь тем  самым Љристина хоть на полшага отступает наконец-то  в
спасительную тень,  под крыло, в укрытие: тетЯ по крайней мере с одного боку
заслонЯет ее своим телом, своим туалетом,  своим видом. благодарЯ провожатой
Љристине удаетсЯ  довольно  спокойно  пересечь ресторанный зал и  подойти  к
столику,  где их ждет флегматичный, грузный дЯдЯ ќнтони; он поднимаетсЯ, его
обвислые  щеки  растЯгиваютсЯ  в  добродушной  улыбке,  типично  голландские
светлые  глаза с красноватыми веками  приветливо смотрЯт на племЯнницу, и он
протЯгивает ей  тЯжелую,  натруженную  лапу.  ђадость  его  вызвана  главным
образом тем, что не надо больше  дожидатьсЯ за  накрытым столом - как всЯкий
голландец, он любит поесть,  обильно и с комфортом. Џомех в этом деле  он не
терпел и со  вчерашнего  днЯ втайне опасалсЯ,  что встретит эдакую несносную
светскую  бездельницу,  котораЯ своей болтовней  и  расспросами испортит ему
трапезу. Ќо, глЯдЯ сейчас на новоЯвленную племЯнницу, бледную, застенчивую и
привлекательную в своем смущении, он  успокаиваетсЯ и сразу заключает, что с
ней можно легко поладить.
     -  Џервым  делом  поешь, а  уж  потом  поговорим,-  ласково  и дружески
подбадривает он ее.
     ќта худенькаЯ  робкаЯ девушка, не осмеливающаЯсЯ  поднЯть глаза, радует
его,  она совсем  не похожа на  тех бойких  девиц за океаном, которых  он не
переваривает,  потому  что  они  вечно  заводЯт  граммофон  и  так вызывающе
вихлЯютсЯ,  как  никогда не позволит  себе  ни  одна женщина  из  его старой
ѓолландии. Ќевольно покрЯхтываЯ, он склонЯетсЯ над столом и  собственноручно
наливает ей вино, а затем делает знак официанту, чтобы подавал обед.
     “ официанта жестокие крахмальные манжеты и такое же натЯнутое, чопорное
лицо;  о  господи,  ну  что  за экстравагантные  блюда он  подает,  какие-то
странные, невиданные закуски: охлажденные  на льду маслины,  пестрые салаты,
серебристые рыбы, годы артишоков, непостижимые  кремы, нежнейший  паштет  из
гусиной печенки  и розовые  ломтики семги  - все  такое  изысканное, тонкое,
должно  таЯть во рту. Ќо вот  каким из дюжины положенных  приборов  есть эти
неведомые  деликатесы?  Њаленькой или круглой ложкой, изЯщным  ножичком  или
широким ножом? —ем их резать и брать, чтобы не обнаружить перед этим платным
наблюдателем  и опытными  соседЯми, что  ты  впервые  в жизни попала в столь
шикарный  ресторан?  Љак  избежать  хотЯ  бы  грубых  оплошностей?  ‘тараЯсь
выиграть времЯ, Љристина медленно  развертывает салфетку  и при этом  искоса
следит из-под опущенных век  за тетиными  руками, чтобы подражать каждому ее
движению. Ћднако вместе с  тем  ей приходитсЯ  выслушивать дружеские вопросы
дЯди,  и  выслушивать  очень внимательно,  так как  его  речь  на  смешанном
голландско-немецком  вдобавок  обильно уснащена английскими  оборотами;  она
вынуждена напрЯчь  все  силы, чтобы  не только выдерживать  сражение  на два
фронта, но и преодолевать чувство неполноценности, слыша позади неумолкающее
шушуканье и  воображаЯ, что  соседи бросают  на нее  ехидные или жалостливые
взглЯды.  ‘трашась обнаружить  свою  убогость  и неопытность перед  дЯдей  и
тетей, перед официантом, перед любым сидЯщим в зале и в то же времЯ стараЯсь
выглЯдеть беспечной, даже веселой, Љристина  была  напрЯжена до предела, так
что эти полчаса за обедом  показались ей  вечностью.  „о десерта она кое-как
продержалась; наконец тетЯ, не догадываЯсь  об истинной причине, заметила ее
смущение:
     - ’ы  выглЯдишь усталой, детка.  ‚прочем, неудивительно,  если всю ночь
едешь в этих дрЯнных европейских вагонах.  Ќичего, не смущайсЯ, прилЯжешь на
часок,  поспишь, а  потом двинемсЯ. ‘пешить нам некуда, ќнтони  тоже  всегда
отдыхает после обеда. - ЏоднЯвшись, она берет племЯнницу под руку. - €дем, Я
тебЯ провожу. Џолежишь, встанешь бодрой, и тогда мы хорошенько прогулЯемсЯ.
     Љристина  глубоко вздыхает,  признательнаЯ тете. ‘прЯтатьсЯ  на час  за
закрытой дверью - значить выиграть целый час.

     - Ќу, как она  тебе понравилась? - спрашивает, едва войдЯ в номер, тетЯ
своего ќнтони, который уже на ходу расстегивает пиджак и жилетку.
     -  Ћчень  мила,  - зевает  дородный супруг,  -  милое  венское  лицо...
Џередай-ка мне  подушку... ‚ самом деле,  очень  мила и скромна. ’олько  - I
think so at least*1 -  Я нахожу, что она бедновато одета... ну...  не  знаю,
как  это выразить...  у нас такого вот  уже  давно  нет...  и если ты решишь
представить ее здесь Љинсли  и другим как нашу  племЯнницу, ей следовало бы,
пожалуй,  одетьсЯ более презентабельно... Ќе могла  бы ты выручить  ее своим
гардеробом?
     _______________
     *1 Џо крайней мере мне так кажетсЯ (англ.).
     _______________
     - ‚идишь, у менЯ уже ключ в руке. - ѓоспожа ван Ѓоолен улыбаетсЯ.
     - џ сама перепугалась,  когда увидела ее среди приехавших,  еще там, во
дворе... да, зрелище весьма компрометирующее. Ђ ведь ты не видел ее пальто -
Яичный  желток,  великолепный  экземплЯр,  специально  длЯ  лавки  индейских
диковинок... ЃеднЯжка, если б она  знала, какой провинциальный у  нее нарЯд,
ах,  господи,  откуда ж  ей  это  знать...  ведь  все они  там,  в  Ђвстрии,
совершенного  down*2 из-за этой проклЯтой войны,  ты  же сам слышал, что она
рассказывала, - дальше трех миль за ‚ену еще ни  разу е выезжала, никогда не
бывала среди  людей...  Poor thing*3,  сразу видно, что ей здесь не по себе,
ходит совсем запуганнаЯ... ‹адно,  так и  быть, обрЯжу  ее  как  полагаетсЯ,
привезла Я  сюда достаточно,  а  чего  не хватит, куплю  в английской лавке;
никто  ничего не  заметит,  да  и  почему бы ей  не  поблаженствовать  разок
недельку-другую, беднЯжечке.
     _______________
     *2 ђазорены (англ.).
     *3 ЃеднЯжечка (англ.).
     _______________
     €  пока  утомленный  супруг  погружаетсЯ  на  оттоманке  в  дрему,  она
производит смотр  двум большим  кофрам,  возвышающимсЯ  в  прихожей,  словно
кариантиды, чуть  не до потолка.  ‡а две  недели в Џариже госпожа ‚ан Ѓоолен
отдала должное не только  музеЯм, но в немалой мере и дамским портным:  в ее
руках шелестит  крепдешин,  шелк,  батист,  она  вытаскивает  одну за другой
дюжину   блузок  и  платьев,  щупает,   прикидывает  на  свет  и   на   вес,
пересчитывает,  вешает   обратно;  ее  пальцы   обстоЯтельно,   но   не  без
удовольствиЯ прогуливаютсЯ по переливчатым и черным, нежным и плотным тканЯм
и платьЯм, прежде чем она решаетсЯ, что уступить Љристине. Ќаконец на кресле
вырастает радужный  пенистый холмик из тонких  платьев, чулок и бельЯ;  весь
этот почти  невесомый  груз  она поднимает  одной  рукой и  несет в  номе  к
племЯннице. ’ихонько  отворив дверь, тетЯ входит, однако в первый момент  ей
кажетсЯ, что комната пуста. Ћкно распахнуто, в креслах никого, за письменным
столом тоже; она собираетсЯ  положить вещи  на стул, как  вдруг обнаруживает
Љристину спЯщей на  кушетке.  ‘ непривычки и от  смущениЯ девушка пила  вино
торопливо, а дЯдЯ, добродушно посмеиваЯсь, подливал и подливал ей в бокал, и
вот голова у нее  странно отЯжелела. Љристина было присела на кушетку, чтобы
подумать, поразмышлЯть  обо всем, но вскоре  сонливость мЯгко  склонила ее к
подушкам, и она незаметно уснула.
     ‚ид   спЯщего  человека,   его  беспомощность  всегда  производЯт  либо
трогательное, либо  забавное  впечатление.  ’етЯ была  растрогана,  когда на
цыпочках  приблизилась к  племЯннице. ‚о сне Љристина стеснительно  прикрыла
руками  грудь, как  бы защищаЯсь от чего-то; этот жест и по-детски, словно в
испуге,  полуоткрытый рот  невольно вызывают  сочувствие;  брови  тоже  чуть
приподнЯты, будто ей снитьсЯ что-то тревожное.
     ’етю вдруг озарЯет  догадка: она и во  сне боитсЯ, даже во сне. „о чего
же  бледные  у нее губы,  и  цвет лица какой нездоровый, а  ведь  совсем еще
молодаЯ и спит  как ребенок...  Ќаверное, от плохого питаниЯ, рано  пришлось
самой зарабатывать,  намыкалась, измоталась, совсем изнуреннаЯ, а  девочке и
двадцати  восьми  еще  нет.   Poor  chap!*1   —то-то  вроде  стыда  внезапно
просыпаетсЯ в добросердечной женщине,  пока она смотрит на племЯнницу, и  не
подозревающую,  что  ее  тайны  разгаданы.  ‚  самом  деле,  такаЯ  усталаЯ,
несчастнаЯ, замученнаЯ, а мы - ну просто срам, давно надо было им помочь. Њы
же занимаемсЯ там всЯческой  благотворительностью, устраиваем  сотни charity
teas*2, жертвуем на рождественские подарки,  сами не знаЯ  длЯ  кого, а  тут
собственнаЯ  сестра, роднаЯ кровь,  и о ней все эти годы даже  не вспомнили,
когда несколько сотен долларов могли бы совершить  чудо. Љонечно, они  могли
бы и  написать, напомнить о себе - вечно у  этих беднЯков дурацкаЯ гордость,
не  хотЯт попросить! ‘лава богу, что  хоть  теперь еще  можно поддержать эту
бледную, робкую  девушку,  доставить  ей  немного  радости.‘ама  не  понимаЯ
почему,  тетЯ со все  большим умилением  вглЯдываетсЯ в  мечтательный  облик
спЯщей - то  ли она  увидела  в нем  свое собственное отражение, всплывшее в
зеркале детства, то ли вдруг  вспомнила давнюю фотографию  матери, котораЯ в
тонкой  позолоченной рамке  висела над ее  детской  кроватью? €ли  воскресло
чувство  одиночества, которое она испытывала тогда в ньюйоркском пансионе, -
во  всЯком  случае, стареющаЯ  женщина внезапно ощутила  прилив нежности.  €
ласково погладила белокурые волосы племЯнницы.
     _________________
     *1 ЃеднЯжка! (англ.).
     *2 Ѓлаготворительное чаепитие (англ.).
     ________________
     Љристина мгновенно просыпаетсЯ. “ход  за  больной  матерью  приучил  ее
вскакивать от малейшего прикосновениЯ.
     - “же так поздно? - лепечет она виновато.
     €звечный страх опоздать, присущий всем служащим, сопровождает ее во сне
уже  многие годы и просыпаетсЯ вместе с первым  звонком  будильника.  Џервый
взглЯд  на  часы  - всегда  вопрос:  "џ не опоздаю?" € первое чувство  после
утреннего пробуждениЯ - неизменно страх провинитьсЯ в чем-нибудь на службе.
     - „еточка, зачем же так пугатьсЯ?  - успокаивающе говорит тетЯ. - ‡десь
времени столько, что не знаешь, куда его девать.  Ќе волнуйсЯ, отдохни, если
еще чувствуешь  себЯ  усталой,  ей-богу,  Я не  хотела тебЯ  беспокоить, вот
только  принесла  несколько платьев,  посмотри, может,  какое  и понравитсЯ,
наденешь.  џ их притащила из Џарижа такую  уйму, что чемодан не закрываетсЯ,
ну и подумала: лучше ты вместо менЯ поносишь парочку-другую.
     Љристина чувствует, как  краска  заливает  ей лицо  и шею. ‡начит,  они
все-таки  это  понЯли  сразу,  с  первого  взглЯда,  она   их  срамит  своей
бедностью...  наверное, оба,  и дЯдЯ  и  тетЯ, стыдЯтсЯ ее. Ќо как деликатно
тетЯ хочет помочь ей, как маскирует она подачку, стараЯсь не обидеть ее.
     -  Ќу  как  Я смогу  носить  твои  платьЯ,  тетЯ?-  запинаЯсь,  говорит
Љристина. - ‚едь они слишком дороги длЯ менЯ.
     - —епуха, они навернЯка будут тебе больше к лицу, чем мне. ќнтони и так
уже ворчит, что Я одеваюсь слишком молодо. …му хотелось бы, чтоб Я выглЯдела
как его двоюродные бабушки  в  ѓандаме:  плотный  черный шелк, застегнуты от
пЯток до жабо,  как  истинные протестантки, а  не  макушке белый крахмальный
чепчик.  Ќа  тебе  эти трЯпки ему понравЯтсЯ  в тысЯчу раз больше. Ќу, давай
примерь, какое ты выберешь сегоднЯ на вечер?
     € одним взмахом - в  ней  неожиданно проснулась давно  забытаЯ сноровка
манекенщицы -  она  выхватывает  легчайшее  платье  и  прикладывает  к своей
фигуре.  –вета  слоновой  кости,  с пестрой Японской  каймой,  оно  светитсЯ
по-весеннему рЯдом с другим  платьем, где алые остроконечные  Язычки пламени
трепещут на черном как ночь шелке.  ’ретье - болотного оттенка с серебрЯными
прожилками по краЯм, и все три кажутсЯ Љристине столь прекрасными, что она и
мысли не допускает пожелать их  или  обладать ими.  ’акие роскошные и тонкие
вещи  даже надеть  страшно:  все  времЯ будешь боЯтьсЯ -  вдруг  порвешь  по
неопытности.  Ђ как ходить, двигатьсЯ в этом облачке,  сотканном из  цвета и
света? ‚едь носить эти платьЯ надо сперва научитьсЯ.
     € все-таки ни одна  женщина не может  устоЯть  перед этими сокровищами.
Ќоздри ее  возбужденно  трепещут,  рука начинает  странно  дрожать,  пальцам
хочетсЯ нежно  погладить ткань, и лишь с трудом она сдерживает себЯ. ’ете по
давнишнему опыту знакомо это вожделение во взглЯде, это почти сладострастное
волнение, которое  охватывает всех  женщин  при виде  роскоши; она  невольно
улыбаетсЯ,  заметив  внезапно вспыхнувшие огоньки в глазах робкой блондинки;
от  одного  платьЯ  к  другому  блуждают они,  беспокойно,  нерешительно,  и
Ћпытность  знает, какое платье выберет Ќеискушенность, и знает, что, выбрав,
будет с  раскаЯнием  взирать на друге.  €з самых  добрых  побуждений тетЯ  с
удовольствием подливает масла в огонь:
     - ‘пешить  некуда, Я оставлЯю тебе все  три, сегоднЯ выберешь  сама  по
вкусу,  а  завтра  попробуешь  остальные. —улки и  белье Я тоже захватила...
теперь  тебе недостает  чего-нибудь  такого  свеженького,  бодренького,  что
чуточку  подкрасит твои бледные щечки.  …сли не  возражаешь, пойдем-ка прЯмо
сейчас в stores*1 и купим все, что тебе понадобитсЯ в ќнгадине.
     _______________
     *1 ‹авки, магазины (англ.).
     _______________
     - Ќо, тетЯ,  - лепечет  вконец потрЯсеннаЯ  Љристина, - мне неудобно...
нельзЯ  же, чтобы  ты столько на менЯ тратила. € номер этот слишком дорогой,
ну в самом деле, мне бы вполне подошла простенькаЯ комната.
     ’етЯ лишь улыбаетсЯ, не сводЯ с нее глаз.
     -   Ђ  потом,  детка,  -  заЯвлЯет  она  властно,   -  сходим  к  нашей
парикмахерше,  она  тебЯ мало-мальски причешет.  ‘ама увидишь,  сразу  легче
будет держать голову, когда грива перестанет болтатьсЯ на затылке. Ќет, нет,
не спорь, Я в этом лучше разбираюсь, положись на менЯ и не волнуйсЯ. ‚ремени
у  нас  масса,  ќнтони  сейчас  торчит за  послеобеденным  покером. ‚ечерком
преподнесем тебЯ ему как с иголочки. Ќу, собирайсЯ, детка, пошли.
     ‚ большом магазине спортивных товаров коробки одна за  другой снуют  со
стеллажей на  прилавок: выбран свитер  с рисунком в шашечку, замшевый  поЯс,
подчеркивающий  талию,  пара  крепких   рыжеватых  ботинок,  остро  пахнущих
свежевыделанной  кожей, шапочка,  пестрые,  туго  облегающие носки  гольф  и
всЯкаЯ мелочь; примериваЯ в кабине обнову, Љристина, словно грЯзную коросту,
сдирает с себЯ ненавистную кофту и тайком прЯчет эту привезенную улику нужды
в картонную коробку. “дивительное облегчение охватывает ее по мере того, как
исчезают в картонке опротивевшие вещи, будто вместе  с ними навеки переходит
туда же и ее страх. ‚ другом магазине добавлЯютсЯ еще вечерние туфли, легкаЯ
шелковаЯ шаль  и  тому  подобные чарующие  предметы;  с  изумление  Љристина
наблюдает,  словно  чудо, никогда не виданный ею способ  делать  покупки, то
есть покупать,  не спрашиваЯ  о цене, не испытываЯ постоЯнного страха  перед
"слишком  дорого".  ‚ыбираешь  товар,  говоришь  "да"  не   задумываЯсь,  не
тревожась,  и вот пакеты  перевЯзаны, и таинственные  рассыльные доставЯт их
тебе домой. Ќе  успеваешь выразить желание как оно уже исполнено: жутко  все
то, но в то же времЯ упоительно легко и красиво. Љристина отдаетсЯ во власть
чудес,  прекратив всЯкое  сопротивление  и предоставив тете  полную  свободу
действий; она лишь застенчиво отворачиваетсЯ, когда метЯ вынимает из сумочки
банкноты, и стараетсЯ пропускать мимо ушей, не слышать  цены  - ведь это так
много,  так  немыслимо  много,  то,  что на  нее  тратЯт:  за  годы  она  не
израсходовала  столько,  сколько  здесь  за  полчаса.  Љогда  они  вышли  из
магазина,  она,  уже   не  сдерживаЯсь,  в  порыве   благодарности  трепетно
прижимаетсЯ к тете и целует ее руку.
     ’етЯ с улыбкой смотрит на ее трогательное смущение.
     - Ќу, теперь займемсЯ скальпом!  џ отведу тебЯ  к  парикмахерше, а сама
тем временем нанесу  визит друзьЯм, оставлю им карточку. —ерез час ты будешь
как с витрины, и Я зайду за тобой. “видишь, что она из тебЯ сотворит, ты уже
сейчас  выглЯдишь совсем  иначе.  Џотом отправимсЯ гулЯть,  а  вечером будет
вовсю развлекатьсЯ.
     ‘ердце  у  Љристины  взволнованно  стучит,  но она  послушно (ведь тетЯ
желает  ей  добра!) входит  в  комнату,  облицованную кафелем  и  сверкающую
зеркалами,  здесь  теплый  сладковатый  воздух  пахнет  цветочными  мылом  и
распыленными эссенциЯми, а  рЯдом,  словно  ветер  в горном ущелье, завывает
какой-то    электрический   аппарат.   Џарикмахерша,    проворнаЯ   курносаЯ
француженка, выслушивает всевозможные инструкции,  в которых Љристина ничего
не понимает, да и не пытаетсЯ понЯть. …е захлестнуло ранее неведомое желание
безвольно отдатьсЯ любым неожиданностЯм - пусть с  ней делают все что хотЯт.
’етЯ исчезает, а она, откинувшись в удобно операционном кресле, закрыв глаза
погружаетсЯ  в  наркоз  блаженства; щелкает  машинка,  Љристина  ощущает  ее
стальной холодок на  затылке, слышит  непонЯтную  болтовню бойкой мастерицы,
вдыхает слегка дурманЯщие благовониЯ и охотно подставлЯет шею и волосы чужим
искусным  пальцам и струЯм сладкой  эссенции.  только  не  открывать  глаза,
думает  она. Ђ  то вдруг окажетсЯ,  что все неправда.  ’олько не спрашивать.
’олько   насладитьсЯ   этим   праздничным  чувством,  разок   отдохнуть,  не
обслуживать других,  а самой  быть  обслуженной. ђазок посидеть  сложа руки,
ожидаЯ  удовольствиЯ и вкушаЯ его, ощутить в полной мере то редкое состоЯние
беспомощности,  когда  о тебе  заботЯтсЯ, ухаживают за  тобой,  то  странное
физическое  чувство, какого  она не  испытывала уже годы, нет, десЯтки  лет.
‡ажмурившись в тепловатом душистом тумане, Љристина  вспоминает,  когда  это
случилось с ней в последний раз: детство, она  в постели, больна,  несколько
дней  у  нее  был  жар, но сейчас  прошел,  мать приносит  ей  белое сладкое
миндальное  молоко, возле  кровати  сидЯт  отец  и брат, все  такие  добрые,
заботливые,  ласковые.   Љанарейка  у  окна  насвистывает  какую-то  озорную
мелодию,  в  постели  мЯгко,  тепло, в  школу ходить не надо,  на одеЯло  ей
положили  игрушки, но играть  лень: лучше  блаженствовать, закрыв  глаза,  и
ничего не делать, вволю наслаждатьсЯ бездельем  и приЯтным сознанием, что за
тобой  ухаживают.  „вадцать  лет  она  не  вспоминала об  этом  изумительном
ощущении расслабленности, пережитом в детстве, и вот теперь  вдруг снова его
почувствовала  - кожей,  когда висков коснулось теплое,  влажное  дуновение.
‚ремЯ от времени шустраЯ мамзель задает вопросы вроде: "†елаете покороче?" Ђ
она отвечает лишь: "Љак вам угодно" - и нарочно смотрит мимо поднесенного ей
зеркала. нет, только бы не  нарушить это божественное состоЯние, когда ни за
что  не отвечаешь, когда тебе не надо  совершать  какие-то действиЯ и что-то
желать и за тебЯ действуют и  желают другие, хотЯ было бы заманчиво хот раз,
впервые в жизни, кому-то приказать,  что-то потребовать, распорЯдитьсЯ о том
или ином.
     Ђромат из  граненого флакона растекаетсЯ по  ее волосам, лезвие  бритвы
нежными   прикосновениЯми  чуть  щекочет  кожу,  голове   вдруг   становитсЯ
необычайно легко, а затылку как-то непривычно прохладно. ‘обственно Љристине
уже не  терпитсЯ взглЯнуть  в  зеркало, однако  она  сдерживаетсЯ -  ведь  с
закрытыми глазами  можно еще продлить этот упоительный полусон. Њежду тем  к
ней неслышно  подсаживаетсЯ  этаким добрым гномом  вторЯ  мастерица  и, пока
перваЯ  колдует над  прической, начинает делать маникюр. Љристина, уже почти
не удивлЯЯсь,  послушно  поддаетсЯ  и этому  и также не  препЯтствует, когда
после слов  "Voudetes un peu pale, mademoiselle"*1 старательнаЯ парикмахерша
всевозможными  помадами и  карандашами  подкрашивает ей губы,  подрисовывает
покруче брови и подрумЯнивает щеки. ‚се  это она замечает, но в  то же времЯ
не  воспринимает, пребываЯ в расслабленной самоотрешенности и едва сознаваЯ,
происходит  ли все  это  с  нею  самой  или  же  с каким-то  совсем  другим,
совершенно новым "Я", происходит не  наЯву, а в сновидении,  -  она  ощущает
замешательство и легкий страх, что эти чары внезапно разрушатсЯ.
     ________________
     *1 ‚ы немножко бледны, мадемуазель (франц.).
     _______________
     Ќаконец поЯвлЯетсЯ тетЯ.
     - Ћтлично, - изрекает она со знанием дела.
     Џо ее просьбе  заворачивают несколько баночек,  карандашей  и флаконов,
затем она предлагает племЯннице немного прогулЯтьсЯ. ЏоднЯвшись, Љристина не
отваживаетсЯ взглЯнуть в  зеркало,  она ощущает  лишь  необычную  легкость в
затылке; и вот теперь, идЯ по улице и времЯ от времени  украдкой посматриваЯ
на свою  гладкую юбку, на веселые пестрые  гольфы, на  блестЯщие  элегантные
ботинки,  она  чувствует,  как  увереннее   становитсЯ  ее   походка.  Ќежно
прижавшись  к  тете,  она слушает  ее  поЯснениЯ  и удивлЯетсЯ всему вокруг:
поразителен ландшафт с  Яркой  зеленью  и  панорамным строем  горных вершин,
гостиницы,  эти  твердыни  роскоши, нагло вознесшиесЯ по склонам, и  дорогие
магазины  с  соблазнительными   витринами   -  меха,   драгоценности,  часы,
антиквариат, - все это странно и чужеродно рЯдом  с царственным одиночеством
гигантского ледника.  “дивительны и лошади  в красивой упрЯжи, собаки, люди,
похожие  своей  Яркой  одеждой  на  альпийские  цветы.  Ђтмосфера  солнечной
беззаботности, мир без труда, без нужды,  мир, о каком она и не подозревала.
’етЯ  перечислЯет  ей  названиЯ вершин,  отелей, фамилии  именитых приезжих,
встречающиесЯ по пути; Љристина почтительно внимает, с благоговением взирает
на них, и ее собственное  присутствие здесь все больше кажетсЯ ей чудом. Ћна
удивлЯетсЯ,  что  может  гулЯть  здесь,  что это  дозволено,  и  все  больше
сомневаетсЯ; неужели это  происходит наЯву? Ќаконец тетЯ  бросает  взглЯд на
часы.
     - Џора домой. Ќадо успеть  переодетьсЯ.  „о ужина осталсЯ всего час.  Ђ
единственное, что может рассердить ќнтони, - это опоздание...
     Љогда Љристина, вернувшись  в гостиницу, открыла дверь  номера, то  все
здесь  было уже окрашено мЯгкими  предвечерними  тонами,  в рано наступивших
сумерках  предметы  выглЯдели  неопределенным  и  расплывчатыми. лишь четкий
прЯмоугольник неба за распахнутой балконной дверью еще хранил Яркую, густую,
ослепительную голубизну, а в помещении  все цветные  пЯтна стали блекнуть по
краЯм  и  смешиватьсЯ с бархатистыми тенЯми.  Љристина  выходит  на  балкон,
навстречу бескрайнему  ландшафту, и завороженно следит за  быстро менЯющейсЯ
игрой  красок.  Џервыми  терЯют свою  сиЯющую  белизну  облака и  постепенно
начинают алеть  все больше и больше, словно их,  столь надменно безучастных,
очень взволновал все ускорЯющийсЯ  закат светила. Џотом, внезапно, из горных
круч  поднимаютсЯ тени, которые  днем поодиночке хоронились  за деревьЯми; и
вот сейчас они,  будто осмелев, соединЯютсЯ толпами, взмывают черной завесой
из впадин ввысь, и в изумленную душу закрадываетсЯ тревога: не захлестнет ли
эта  мгла и  сами вершины, опустошив и  затмив весь гигантский  кругозор,  -
легким морозцем уже потЯнуло из долин, и дуновение это усиливаетсЯ. Ќо вдруг
вершины озарЯютсЯ каким-то новым светом, более холодным и блеклым, и глЯдь -
в еще  не померкшей лазури уже поЯвилась луна. круглым  фонарем она  повисла
высоко  над ложбиной  между  двумЯ самыми  высокими  горами, и все, что лишь
минуту   назад   было  живописной  картиной  с   ее  многоцветьем,  начинает
превращатьсЯ  в силуэтное  изображение, в  контуры  черно-белого  рисунка  с
крохотными, смутно мерцающими звездами.
     ‚ полном самозабвении Љристина не сводит  завороженного взглЯда  с этой
гигантской  сцены,  где беспрерывно  сменЯютсЯ декорации.  Џодобно  тому как
человек,  чей слух  привык лишь к нежным  звукам скрипки и флейты, чувствует
себЯ  почти оглушенным, услышав впервые  бурное тутти целого оркестра, так и
ее чувства затрепетали при  виде этого величественного красочного спектаклЯ,
неожиданно показанного  природой.  ‚цепившись  руками в перила, она сморит и
смотрит, не отрываЯ глаз. Ќикогда в жизни она  не глЯдела так пристально  на
какой-нибудь пейзаж,  никогда еще с такой полнотой не отдавалась созерцанию,
не погружалась  целиком  в собственные переживаниЯ.  ‚сЯ  ее  жизненнаЯ сила
словно  сконцентрировалась,  как  в  фокусе,  в  двух  изумленных зрачках  и
устремилась, позабыв о себе и о времени, навстречу природе. но, к счастью, в
этом  доме, где все предусмотрено,  существует  и стаж времени, безжалостный
гонг,  который  трижды  в  день  напоминает  постоЯльцам  об их  обЯзанности
насладитьсЯ   роскошью.  Џри  первом   раскатистом   ударе   меди   Љристина
вздрагивает.  ‚едь  тетЯ строго-настрого велела не опаздывать, скорей-скорей
одетьсЯ к ужину!
     Љакое же  из  новых  платьев  надеть?  ‚се  они такие  чудесные,  лежат
рЯдышком  на   кровати  и  чуть  светЯтсЯ,  словно  крыльЯ  стрекозы;  очень
соблазнительно блестит в тени темное, но Љристина решает, что скромнее будет
-  цвета  слоновой  кости.  Ћна  осторожно, с  робостью берет  его в  руки и
любуетсЯ. Ќе тЯжелее носового платка или перчатки. быстро  стЯгивает  с себЯ
свитер,  снимает  грузные  ботинки,  толстые  спортивные  носки,  долой  все
громоздкое, тЯжеловесное, ей не терпитсЯ ощутить  неизведанную легкость. Љак
все  нежно, как мЯгко и невесомо. Ћдно  лишь прикосновение к новому дорогому
белью  вызывает  дивное  ощущение. Џальцы  ее  дрожат,  она поспешно снимает
старое,  грубое полотнЯное белье,  и по коже ласковой теплой пеной  струитсЯ
новаЯ мЯгкаЯ  ткань. Љристина невольно протЯгивает руку к выключателю, чтобы
зажечь  свет и оглЯдеть себЯ,  но  в последнее  мгновение опускает ее: лучше
продлить удовольствие еще  минутой-другой ожиданиЯ.  Љто знает, может  быть,
эта изумительно легкаЯ ткань  кажетсЯ  нежной как пух только в темноте,  а в
Ярком, резком освещении ее чары исчезнут? ’ак, теперь, после бельЯ  и чулок,
платье. Ѓережно - ведь оно принадлежит  тете  -  Љристина  подставлЯет  себЯ
ниспадающей шелковой волне, прохладной, сверкающей,  котораЯ сама стекает по
плечам, покорно  облегаЯ  тело, это  платье  совершенно  неощутимо, оно  как
ветер, как уста воздуха, нежно скользЯщие по коже. Ќо хватит медлить, терЯть
времЯ  на  предвкушение, быстрее  одевайсЯ,  и тогда уж  полюбуешьсЯ  собой!
’еперь туфли; поправь,  пройдись;  слава богу, все! € наконец - даже  сердце
замерло - остаетсЯ бросить первый взглЯд в зеркало.
     ђука поворачивает  выключатель, и лампа  вспыхивает.  ‘  этой  вспышкой
померкшаЯ было комната опЯть расцвела, опЯть поЯвились Яркие обои, блестЯщаЯ
мебель  и весь новый фешенебельный мир. Љристине  и любопытно и  боЯзно, она
еще не решаетсЯ встать перед зеркалом так вот сразу и лишь сбоку заглЯдывает
в  красноречивое  стекло, в  уголке  которого отражаетсЯ  полоска пейзажа за
балконом  и  кусочек  комнаты.  „лЯ  настоЯщей  репетиции  пока  не  хватает
мужества. Ќе будет ли она выглЯдеть  еще смешнее, чем в своем  прежнем, тоже
одолженном  платье, не  броситсЯ  ли  в глаза и другим,  и ей  самой скрытый
обман?  Ћна  медленно,  бочком,  бочком  подступает  к  зеркалу,  как  будто
скромностью можно  перехитрить  и  одурачить неумолимого  судью. ‡еркало уже
перед ней,  но глаза ее по-прежнему  опущены,  она никак не отваживаетсЯ  на
последний решительный взглЯд. тут снизу доноситсЯ второй удар гонга: медлить
больше  нельзЯ! ‚незапно решившись, она  делает  глубокий  вздох,  как перед
прыжком в воду, затем поднимает глаза. €, поднЯв, вздрагивает в  испуге, она
действительно так пугаетсЯ неожиданного зрелища,  что невольно отступает  на
шаг.  „а  кто  же  это?  кто  эта  стройнаЯ  элегантнаЯ  дама, котораЯ  чуть
изогнувшись назад,  полуоткрыв  рот и распахнув  глаза,  смотрит  на  нее  с
неподдельным  изумлением?  неужели  это  она  сама? Ѓыть  не может!  Ћна  не
произносит  этого вслух, но  именно эти слова непроизвольно хотели слететь с
ее губ. € удивительно: там, в зеркале, губы шевельнулись.
     “  Љристины  дух  захватило.   Ќикогда  еще,  даже  в  мечтах,  она  не
представлЯла  себЯ такой  прекрасной, такой юной, такой нарЯдной; ведь у нее
теперь  совсем  другие  губы  - красные, четко  очерченные,  другие брови  -
тонкие,  изогнутые,  шеЯ,  котораЯ вдруг открылась  свету  под взметнувшейсЯ
золотой шапкой волос, и  кожа  в блестЯщем обрамлении платьЯ совсем  другаЯ.
‚се ближе и ближе подступает Љристина,  чтобы опознать себЯ в этой картинке,
и  хотЯ  понимает,  что в зеркале она, тем не менее не осмеливаетсЯ признать
это  другое  "Я" настоЯщим и  прочным,  ее не оставлЯет страх, что стоит  ей
приблизитьсЯ  еще  на  дюйм, сделать резкое движение,  как блаженное видение
растает. Ќет, не может быть, думает она. нельзЯ изменитьсЯ до такой степени.
‚едь  если бы  так было на самом  деле, значит, тогда  Я... Ћна не  решаетсЯ
мысленно договорить.  Ќо  тут  изображение  в  зеркале  начинает  улыбатьсЯ,
отгадываЯ это слово, чуть заметнаЯ вначале улыбка становитсЯ шире, шире. ‚от
уже из холодного  стекла совершенно открыто  и гордо смеютсЯ глаза, и мЯгкие
красные губы, кажетсЯ, весело признаютсЯ: "„а, Я красиваЯ".
     „о чего же это  увлекательно - вот  так смотреть  на  себЯ, удивлЯтьсЯ,
что-то  в себе открывать, любоватьсЯ  собой, разглЯдывать с неведомым доныне
чувством восхищениЯ свое тело, впервые замечать, как  вольно  дышащаЯ  грудь
упруго и красиво колышетсЯ под шелком, какие стройные и в то же времЯ мЯгкие
линии  обретают формы в красках, как  легко и  свободно выступают обнаженные
плечи  в этом  платье.  €нтересно,  а как  выглЯдит  новое  стройное тело  в
движении? Ћна  медленно-медленно  поворачиваетсЯ  боком, не спускаЯ  глаз  с
зеркала:  и  снова  ее  взглЯд  встречаетсЯ  с  гордым,  довольным  взглЯдом
отраженного двойника. ќто придает ей смелости. ’еперь быстро три шага назад:
что ж, в движении все тоже красиво. ’еперь можно отважитьсЯ и на пируэт; она
кружитсЯ  волчком, разлетаютсЯ короткие  юбки,  и  зеркало  снова улыбаетсЯ:
"Ћтлично!  ЉакаЯ  ты стройнаЯ,  ловкаЯ!"  Ѓольше  всего  ей  хочетсЯ  сейчас
танцевать, в каждом суставе звенит музыка.
     Џоспешно отойдЯ в глубину комнаты она  шагает навстречу зеркалу, и  оно
улыбаетсЯ,  улыбаетсЯ  ее  глазами;  собственное  отражение  со всех  сторон
испытывает, искушает ее, льстит  ей,  и  чувство восхищениЯ  собой  никак не
насытитсЯ  этим  новым  обольстительным  "Я"  в   красивом   одеЯнии,  юным,
преображенным,  которое  с   неизменной  улыбкой  выходит  ей  навстречу  из
зеркальной  глубины.  …й очень  хочетсЯ  обнЯть  это существо,  новую  себЯ;
Љристина прижимаетсЯ лбом к стеклу,  зрачки  в  зрачки - живые в отраженные,
вот-вот  горЯчие  губы коснутсЯ в  поцелуе  холодного стекла, и ее  "сестра"
расплыветсЯ в затуманившемсЯ от  дыханиЯ зеркале. продолжаЯ чудесную  игру в
открытиЯ, они  делает  новые движениЯ, принимает новые  позы, чтобы  увидеть
себЯ в новых преображениЯх. ’ут снизу доноситсЯ тритий удар  гонга. Љристина
вздрагивает:  господи,  ведь  Я  заставлЯю тетю  ждать,  она  уже  навернЯка
сердитсЯ.  Ѓыстренько пальто  - вечернее, легкое пестрое, опушенное  дорогим
мехом. ‡атем, прежде чем  выключить свет, жадный прощальный взглЯд  в щедрое
зеркало - последний, самый последний. снова  сиЯют  отраженные глаза,  снова
полно  блаженства  отраженное  лицо!  "Ћтлично,  отлично",  -  улыбаетсЯ  ей
зеркало. —уть  ли не  бегом  она устремлЯетсЯ по  коридору  к  номеру  тети,
шелковое  платье  приЯтно обвевает  ее прохладой.  Ћна летит, как не  волне,
словно  подхваченнаЯ  счастливым ветром; с  детских лет она  не ощущала себЯ
такой легкой, такой окрыленной; хмель преображениЯ начал действовать.
     -  Џревосходно,  сидит  как влитое,  - говорит  тетЯ. - „а, что  значит
молодость, колдовства почти  не  требуетсЯ!  Љогда  платье  должно скрывать,
вместо того чтобы показывать, только тогда портному приходитсЯ  трудно. Ќет,
кроме шуток:  сидит  как влитое, тебЯ прЯмо не узнать, вот сейчас  и  видно,
какаЯ у тебЯ хорошаЯ фигура. ’олько постарайсЯ держать голову выше, легче, а
то ты  всегда  -  уж  не  обижайсЯ  на  менЯ  -  ходишь  как-то  неуверенно,
согнувшись,  жмешьсЯ,  словно  кошка под дождем. ’ебе  надо  учитьсЯ  ходить
по-американски:  легко,  свободно, лбом вперед,  как  корабль против  ветра.
ѓосподи, мне бы твои годы!
     Љристина  покраснела. ‡начит,  она в самом деле не выглЯдит  смешно, не
похожа на деревенщину.
     ’етЯ  продолжает осмотр, ее придирчивый взглЯд одобрительно скользит по
всей фигуре.
     - ‡амечательно! ’олько вот сюда, на шею, надо какое-нибудь украшение. -
Ћна порылась в шкатулке. - Ќа, надень этот жемчуг! „а не бойсЯ, глупышка, он
не настоЯщий. ЌастоЯщий осталсЯ там, в сейфе... зачем брать его в …вропу длЯ
ваших карманников.
     ‡нобко  и чуждо жемчужины скользнули по обнаженной  шее. ’етЯ отступает
на шаг и, окинув взглЯдом "модель", заключает:
     - ‚еликолепно.  ’ебе  идет все. ЌарЯжать тебЯ должно  быть длЯ  мужчины
сплошным удовольствием. ‹адно, пошли! ‡аставлЯть ќнтони ждать больше нельзЯ.
Ќу и разинет он рот!
     Ћни  вместе  спускаютсЯ  по  лестнице. “ Љристины странное ощущение: ей
кажетсЯ, что в новом платье она  выглЯдит обнаженной, и что она не  идет,  а
парит - так  ей легко, и что ступеньки будто  сами, одна  за другой,  быстро
всплывают  ей  навстречу. Ќа второй  лестничной площадке они сталкиваютсЯ  с
пожилым господином в смокинге, его гладкие седые волосы разделены кинжальным
пробором.  Џочтительно поздоровавшись,  он останавливаетсЯ, чтобы пропустить
дам, и во времЯ этой мимолетной встречи Љристина чувствует на  себе какой-то
необычный взглЯд, в котором и мужское восхищение, и чуть ли не благоговение.
…е щеки запылали: впервые в жизни с ней  здороваетсЯ знатный человек, да еще
с таким уважением и признанием ее достоинства.
     - ѓенерал ќлкинс,  ты, наверное, слышала это  имЯ в войну, председатель
ѓеографического общества в ‹ондоне, - поЯснЯет тетЯ. - ‡наменитый человек, в
мирное  времЯ  путешествовал  по  ’ибету, сделала  там  большие открытиЯ,  Я
познакомлю тебЯ с ним, это высший класс, принЯт при дворе.
     Љристина  радостно вспыхивает.  ’акой благородный  человек, объездивший
полмира, и  сразу увидел в  ней  не  безбилетную  зрительницу, переодевшуюсЯ
знатной дамой и достойную презрениЯ, нет, он поклонилсЯ ей как аристократке,
как женщине своего круга. ’олько теперь она почувствовала себЯ равноправной.
     € тут же новое подтверждение. Ќе успевают они подойти к столу, как дЯдЯ
с изумлением восклицает:
     - Ћ, вот это сюрприз. Ќет, это же надо, как ты принарЯдилась! —ертовски
здорово, о, пардон, Я хотел сказать: ты замечательно выглЯдишь.
     ‘нова  Љристину  пронизывает   теплаЯ  дрожь,   и   она,  покраснев  от
удовольствиЯ, пробует отшутитьсЯ:
     - „ЯдЯ, ты, Я вижу, собираешьсЯ одарить менЯ и комплиментами?
     - …ще  как! - смеетсЯ тот и неожиданно  длЯ самого себЯ приосаниваетсЯ.
‘морщеннаЯ на груди  рубашка расправлЯетсЯ, дЯдюшкиной флегматичности как не
бывало,  его  глазки  с  красноватым  веками,  утонувшие  в  жирных   щеках,
загораютсЯ  любопытством, в них даже чуть ли не мелькают искорки желаниЯ. Ћн
испытывает  Явное  удовольствие  при  виде внезапно  похорошевшей девушки  и
становитсЯ  необычно  оживленным и разговорчивым, рассыпаЯсь  в восторженных
комплиментах ее  внешности  и показываЯ себЯ знатоком предмета, он проЯвлЯет
несколько повышенный интерес к деталЯм, так что тетЯ вынуждена прервать его.
     - Ќе кружи  девчонке голову, - смеетсЯ она, - молодые сделают это лучше
тебЯ и тактичнее.
     ’ем временем  приблизились официанты;  словно причетники у  алтарЯ, они
почтительно стоЯт  возле стола в ожидании  знака. ‘транно, почему  Я  их так
боЯлась  днем, думает Љристина, это скромные, вежливые и  удивительно  тихие
люди, которым, кажетсЯ, только  и надо,  чтобы их совсем не замечали. ’еперь
она ест не стеснЯЯсь, робость пропала, после долгой дороги голод дает о себе
знать. немыслимо  вкусны маленькие  пирожки с трюфелЯм, и жаркое, окруженное
грЯдками  овощей,  и  пенистый  мусс,  и  нежное желе,  которые  всЯкий  раз
заботливо подают ей на тарелку серебрЯной  лопаточкой; ей  не надо  ни о чем
беспокоитьсЯ, ни о чем думать, и, собственно,  она уже ничему не удивлЯетсЯ.
‡десь вообще  все удивительно,  и самое удивительное, что она  вправе  здесь
находитьсЯ, здесь, в этом  сверкающем зале, где  полно народу и  все же  нет
шума,  где такие  нарЯдные и, наверное, очень знатные люди,  она, котораЯ...
нет, нет, не думать об этом, не думать, забыть, пока она здесь...  Ќо больше
всего   ей  по  вкусу  вино.  „олжно   быть,  его   делают  из   золотистых,
благословленных южным солнцем  Ягод в дальних, счастливых и добрых  странах;
Янтарем  светитсЯ  оно   в  тонком  хрустальном   бокале  и  каким   нежным,
прохладно-скользЯщим  шариком  должно  перекатыватьсЯ  во  рту?  ‚  раздумье
Љристина  сначала отваживаетсЯ  на робкий  глоток,  но дЯдЯ,  воодушевленный
радостным  видом  племЯнницы,  провозглашает  новые  и  новые приветственные
тосты, и она, поддавшись соблазну, осушает бокал за бокалом.
     € независимо от ее  воли и  сознаниЯ Язычок ее  начал  болтать. ’ут же,
словно пенистаЯ струЯ  шампанского из откупоренной  бутылки, брызнул легкий,
игривый  смех; она сама  поражена,  как  беззаботно и  весело  то заливаетсЯ
смехом, то болтает, в ней будто разжались тиски страха, сжимавшие сердце. „а
и к чему здесь страх? ‚едь  они такие добрые, тетЯ  с дЯдей, и эти нарЯдные,
элегантные люди вокруг все такие учтивые, хорошие, какой чудесный  мир,  как
прекрасна жизнь.
     „ЯдЯ  с  бодрым  видом привольно  восседает  напротив;  развеселившаЯсЯ
племЯнница чертовски забавлЯет  его...  ќх, вернуть бы молодые годы, мечтает
он,  и  обнЯть такую вот  задорную бесовку, да покрепче. Ћн чувствует себЯ в
приподнЯтом  настроении,  освеженным,  воодушевленным,  чуть  ли  не  удалым
молодцом;  обыкновенно  флегматичный  и  ворчливый,  он,  трЯхнув  стариной,
вспоминает всевозможные  шутки и  смешные истории, порой даже пикантные; ему
инстинктивно  хочетсЯ  разжечь  огонь,  возле  которого так  приЯтно погреть
старые кости. Ћн,  как кот, урчит  от  удовольствиЯ,  в пиджаке жарко,  лицо
подозрительно раскраснелось, он вдруг сделалсЯ похожим на Ѓобового королЯ на
картине ‰орданса, с пунцовыми от наслаждениЯ и вина щеками. ‘нова и снова он
пьет  за племЯнницу и уже собираетсЯ  заказать  шампанское,  о тут смеющийсЯ
страж, тетЯ, останавливает его руку и напоминает о предписании врача.
     ’ем  временем  в  соседнем  зале  поднЯлсЯ  ритмичный  шум:  зазвенела,
загудела, забарабанила  и  заквакала,  словно  взбесившиесЯ  органные  мехи,
танцевальнаЯ музыка.  Њистер  ќнтони,  положив свой  бразильский "початок" в
пепельницу, подмигивает:
     - Ќу? Џо глазам вижу - плЯсать хочетсЯ.
     -  ’олько с тобой,  дЯдЯ! -  задорно  отвечает плутовка (господи, уж не
захмелела ли Я?). € опЯть хохочет; в горле у нее застрЯла какаЯ-то смешинка,
котораЯ при каждом слове побуждает заливатьсЯ веселой звонкой трелью.
     - Ќе зарекайсЯ!  - ворчит дЯдЯ. - ‡десь есть чертовски крепкие  ребЯта,
такие, то трое, вместе взЯтые,  моложе менЯ и танцуют в семь раз лучше,  чем
Я,  стараЯ перечница. Ќу  ладно, на твою  ответственность:  ели не  робеешь,
давай пошли.
     ‘о старомодной  галантностью он  предлагает  ей  руку,  Љристина  берет
кавалера под локоть и, хохоча,  болтаЯ, изгибаЯсь от смеха,  шествует рЯдом;
за ними, подтруниваЯ, следует тетЯ, музыка гремит, зал полон света и красок,
люди  вокруг смотрЯт приветливо, с любопытством, официанты спешно отодвигают
какой-то столик, все здесь мило, весело, радушно, и не надо особой смелости,
чтобы  кинутьсЯ в  пестрый водоворот. „ЯдЯ  ќнтони в  самом  деле не  мастер
танцевать, под  жилетом при  каждом шаге колышетсЯ солидное брюшко, и  ведет
партнершу седовласый дородный господин нерешительно и неуклюж