малаец  внешне  ничем не выдает  своих мстительных  замыслов.
Џокорно отправлЯетсЯ он на рынок, покорно  выполнЯет обЯзанности толмача при
купле и продаже, но одновременно  использует во зло  свое опасное искусство.
Ћн осведомлЯет  раджу ‘ебу, что  испанцы уже готовЯтсЯ погрузить  обратно на
суда оставшиесЯ непроданными товары и на  следующий день  намерены незаметно
исчезнуть, увозЯ с собой все  свое добро. …сли король теперь проЯвит должную
расторопность, он с легкостью захватит все товары, ничего не отдаваЯ взамен,
и даже сможет завладеть при этом тремЯ великолепными испанскими кораблЯми.
     ‘корее  всего  мстительный  совет  ќнрике  вполне  отвечал  сокровенным
желаниЯм  раджи ‘ебу; во всЯком случае его речи были выслушаны благосклонно.
‚двоем они  вырабатывают  план  и  осторожно  подготовлЯют  его  выполнение.
ЏродолжаетсЯ  без видимых внешних изменений оживленнаЯ  торговлЯ, сердечнее,
чем когда-либо, обходитсЯ король  ‘ебу  со своими новыми  единоверцами, да и
ќнрике,  с  того днЯ  как Ѓарбоса  пригрозил ему плеткой,  видимо  полностью
излечилсЯ от лени. —ерез три днЯ после смерти Њагеллана, 1 маЯ, он с сиЯющим
лицом  приносит капитанам  радостную  весть: раджа ‘ебу  наконец-то  получил
драгоценности, которые он обещал послать  своему  повелителю и другу, королю
€спании. †елаЯ  обставить вручение  даров  как можно  более торжественно, он
созвал своих  подданных и подвластных  ему предводителей племен; пусть же  и
оба капитана,  Ѓарбоса  и  ‘еррано, ЯвЯтсЯ в сопровождении наиболее  знатных
испанцев, чтобы принЯть из рук раджи подарки, предназначенные длЯ верховного
его повелителЯ и друга, королЯ Љарлоса €спанского.
     Ѓудь Њагеллан в живых, он, несомненно, вспомнил бы, из времен индийских
своих  походов,  о  столь же любезном приглашении властителЯ Њалакки,  когда
доверчиво сошедшие на берег  капитаны были перебиты  и друг  его, ”рансишку,
однофамилец   †уана  ‘еррано,  спассЯ   только  благодарЯ  личной  храбрости
Њагеллана.  Ќо этот второй  ‘еррано и „уарте  Ѓарбоса, ничего не подозреваЯ,
идут в  западню, расставленную их  новым  братом  во  •ристе.  Ћни принимают
приглашение -  и здесь снова  подтверждаетсЯ стараЯ  истина,  что звездочеты
ничего не знают о  собственной судьбе,  ибо к ним примкнул и астролог Ђндрее
де ‘ан-Њартин, по-видимому забывший предварительно составить  себе гороскоп,
тогда как  обычно столь любопытствующего Џигафетту  на сей раз спасает рана,
полученнаЯ в бою  на Њактане. Ћн остаетсЯ лежать на циновке, и это сохранЯет
ему жизнь.
     ‚сего на  берег отправлЯетсЯ двадцать девЯть  испанцев,  и  в числе их,
роковым  образом, лучшие,  опытнейшие  мореплаватели и кормчие. ’оржественно
встреченные,  они  отправлЯютсЯ в  пальмовую  рощу, где раджа приготовил  им
пиршество.   Ќесметные   толпы   туземцев,  привлеченных,  вероЯтно,   одним
любопытством, со всех сторон окружают испанских гостей в порыве сердечности.
Ћднако  настойчивость,  с  какой  раджа  стараетсЯ  завлечь  испанцев вглубь
пальмовой  рощи, не  по  душе  кормчему,  †уану Љарвальо. Ћн  делитсЯ своими
подозрениЯми  с  альгвасилом флотилии ѓомесом де ќспиноса;  они решают  как.
можно  скорее  доставить с кораблей  на берег весь экипаж,  чтобы  в  случае
измены  выручить  товарищей. Џод  благовидным  предлогом  они  выбираютсЯ из
толчеи и спешат  к кораблЯм. Ќо не успевают они взойти на борт, как с берега
до них доносЯтсЯ  душераздирающие крики. ‘овершенно  так же, как  некогда  в
Њалакке, туземцы напали на беспечно пирующих испанцев,  не дав им схватитьсЯ
за оружие. Ћдним ударом вероломный раджа ‘ебу избавилсЯ от всех своих гостей
и  завладел всеми  товарами  и оружием,  равно  как  и неуЯзвимыми доспехами
испанцев.
     ‹юди на кораблЯх в первую минуту  цепенеют  от  ужаса.  ‡атем Љарвальо,
вследствие   гибели  всех  остальных  капитанов  в  мгновение   ока  ставший
начальником  флотилии, отдает приказ  приблизитьсЯ  к  берегу и  открыть  по
городу  огонь  из всех орудий. ‡алп гремит за  залпом. Њожет быть,  Љарвальо
надеетсЯ  этими  репрессиЯми  спасти жизнь хоть нескольким  товарищам, может
быть, это только  проЯвление  бессильной Ярости. Ќо как раз  в минуту, когда
первые Ядра уже начинают крушить хижины, происходит нечто страшное - одна из
тех  ужасающих сцен, которые  навеки  врезаютсЯ в памЯть людей, живо их себе
представивших. Ћдин  из  подвергшихсЯ нападению,  храбрейший  из  них,  †уан
‘еррано, точь-в-точь, как некогда ”рансишку ‘еррано  на Њалаккском побережье
- таинственное повторение - в  последнюю минуту  вырываетсЯ из  рук  убийц и
бежит к взморью. Ќо враги гонЯтсЯ за ним, окружают его, свЯзывают по рукам и
ногам.  €  вот он стоит, беззащитный,  теснимый толпою убийц, и из последних
сил кричит товарищам на кораблЯх, чтобы они прекратили огонь, иначе мучители
убьют  его.  Ћн молит  их  ради  всего свЯтого выслать  лодку с  товарами  и
выкупить его.
     Љакое-то  одно  мгновение  кажетсЯ,  что  торг  состоитсЯ.  –ена  жизни
храбрейшего  из капитанов уже установлена: две бомбарды и несколько бочонков
меди. Ќо туземцы требуют, чтобы товары были доставлены на берег, а Љарвальо,
возможно,  опасаетсЯ, как бы эти  уже однажды  нарушившие слово  негодЯи  не
присвоили  себе не  только  товары, но и шлюпку. ‚озможно же - Џигафетта сам
высказывает это подозрение - что честолюбец уже не хочет расстатьсЯ со столь
внезапно  доставшимсЯ  ему  званием  командира и  не  склонен более  служить
простым  кормчим  под  началом  выкупленного  ‘еррано.  ’ак  или  иначе,  но
чудовищное деЯние совершаетсЯ. Ќа взморье извиваетсЯ свЯзанный окровавленный
человек, окруженный кровожадной толпой, на его лбу холодный пот смертельного
ужаса, единственнаЯ его надежда  - что на расстоЯнии броска камнЯ  находЯтсЯ
три превосходно вооруженных испанских судна  с раздутыми парусами, а у борта
флагманского кораблЯ стоит его землЯк  Љарвальо, его compadre, его побратим,
с  кем он разделЯл тысЯчи опасностей и кто  скорее пожертвует последним, чем
покинет его  в беде.  €  снова  вопит он  охрипшим  голосом: скорее,  скорее
пришлите  выкуп. †адно  вперЯет он  глаза  в шлюпку,  покачивающуюсЯ рЯдом с
кораблем. Џочему мешкает.  Љарвальо,  почему он так  медлит?  Ќо вот мореход
‘еррано, знающий любое движение на  корабле, воспаленными глазами видит, как
шлюпку поднимают на борт. Џредательство! €змена! ‚место того чтобы послать к
нему  спасительную  шлюпку,   суда  начинают  скользить  к  открытому  морю.
”лагманское  судно  уже  обращаетсЯ  вокруг  ЯкорЯ,  уже  паруса  надуваютсЯ
попутным  ветром.  ‚ первую минуту  несчастный  ‘еррано не  может,  не хочет
понЯть,  что  его  - начальника,  капитана  - собственные его  товарищи,  по
приказу  его  названого  брата,  трусливо  предают в  руки  убийц.  …ще  раз
сдавленным  голосом  кричит  он   вслед   беглецам,   просит,   приказывает,
неистовствует  в предсмертной тоске и отчаЯнии. Ђ  когда ему  уже становитсЯ
Ясно,  что все три кораблЯ  снЯлись  с  ЯкорЯ и покидают рейд, он еще раз из
последних сил набирает воздух в сдавленную путами грудь, и по волнам к †уану
Љарвальо доноситсЯ ужасное проклЯтие: в день ‘трашного суда он будет призван
к ответу перед всевышним за подлое свое предательство.
     Ќо  слова  этого  проклЯтиЯ  -  последние  слова ‘еррано.  ‘обственными
глазами видЯт предавшие его товарищи, как убивают избранного ими начальника.
€  еще прежде  чем суда успевают выйти из  гавани,  под  торжествующие клики
туземцев рушитсЯ огромный крест,  воздвигнутый испанцами. ‚се, что за недели
кропотливой, тщательной работы  было  достигнуто  Њагелланом,  пошло  прахом
из-за  легкомыслиЯ  и  безрассудства  его преемников.  Џокрытые  позором,  с
предсмертным  проклЯтием  умирающего  капитана,  еще  звучащим  в  их  ушах,
постыдно повернувшись спиной к ликующим дикарЯм, как преследуемые разбойники
покидают  они  тот  остров,  на   который,   подобно  богам,   вступили  под
предводительством Њагеллана.
     Џечален смотр  боевых сил, который производЯт уцелевшие после выхода из
злосчастной гавани ‘ебу.  €з  всех  ударов судьбы,  перенесенных флотилией с
момента отплытиЯ, это пребывание в ‘ебу оказалось наиболее тЯжким. Ќе только
незаменимого  своего предводителЯ,  Њагеллана,  потерЯли  они,  но  и  самых
опытных  капитанов:  „уарте Ѓарбосу и †уана  ‘еррано,  знатоков Ћст-индского
побережьЯ, более всего необходимых им теперь,  во времЯ  обратного плаваниЯ.
‘о смертью Ђндреса де ‘ан-Њартин  они  утратили мастера навигационного дела,
бегство  ќнрике лишило их переводчика. Џри  перекличке  из взЯтых на  борт в
‘евилье  двухсот  шестидесЯти  пЯти  человек  налицо  оказываетсЯ всего  сто
пЯтнадцать; экипаж так малочислен,  что распределить  его на три кораблЯ уже
не представлЯетсЯ возможным. Ђ потому лучше пожертвовать одним из трех судов
и,  таким  образом,  обеспечить  два других достаточным числом людей. †ребий
добровольного  потоплениЯ выпадает на  долю <Љонсепсьон>, давно  уже давшего
течь и потому  ненадежного  в предстоЯщем  трудном плавании.  Ќеподалеку  от
острова Ѓохол смертный приговор над  ним приводитсЯ  в  исполнение. ‚се, что
только  может   пригодитьсЯ,  вплоть  до   последнего  гвоздЯ,   до   самого
истрепанного   каната,  переноситсЯ  на  два  других  кораблЯ;  опустошенные
деревЯнные останки предаютсЯ огню. Њрачно созерцают матросы, как разгораетсЯ
едва  заметное  вначале,   чуть  тлеющее  пламЯ,  как  оно  затем  огненными
щупальцами со всех сторон охватывает судно, два  года подрЯд бывшее им домом
и  родиной, и как, наконец, жалкий, обуглившийсЯ остов  погружаетсЯ в чужие,
враждебные  воды.  ЏЯть  кораблей,  с  весело  развевающимисЯ  вымпелами,  с
многолюдной  командой,  вышли  из  ‘евильской  гавани.  Џервой  жертвой стал
<‘ант-џго>,  разбившийсЯ  у  патагонских  берегов.  ‚  Њагеллановом  проливе
<‘ан-Ђнтонио> трусливо покинул флотилию. ‚сего два кораблЯ плывут теперь бок
о бок  по неведомому пути: <’ринидад>, бывшее флагманское судно Њагеллана, и
маленькаЯ невзрачнаЯ <‚икториЯ>, которой предстоит оправдать свое гордое имЯ
и пронести в бессмертие великий замысел Њагеллана.
     Ћтсутствие подлинного вождЯ, опытного морского  начальника,  Њагеллана,
вскоре сказываетсЯ  в неуверенности  курса,  взЯтого  уменьшившейсЯ до столь
ничтожных  размеров флотилией. ’очно слепые или  ослепленные, ощупью  бредут
суда  среди островов ‡ондского архипелага. ‚место того чтобы  взЯть  курс на
юго-запад  к  Њолуккским  островам,  совсем  уже  близким,  они неуверенными
зигзагами,  то устремлЯЯсь вперед, то снова  возвращаЯсь вспЯть,  блуждают в
северо-западном  направлении.  –елых  полгода потрачено  в  этих  бесцельных
скитаниЯх, приводЯщих суда и к Њанданао и к Ѓорнео. Ќо еще резче, чем в этой
неуверенности  курса, отсутствие  прирожденного вождЯ  сказываетсЯ в падении
дисциплины. Џод суровым управлением Њагеллана не было ни грабежа на суше, ни
пиратства на море; неуклонно соблюдалсЯ строгий  порЯдок и отчетность. Ќи на
минуту  не  забывал  Њагеллан,  что  звание  адмирала  королевской  флотилии
обЯзывает его даже  в самых дальних странах  блюсти  честь испанского флага.
…го жалкий преемник  Љарвальо,  обЯзанный  своим  адмиральским званием  лишь
тому, что раджи Њактана и ‘ебу  умертвили всех старше его по чину,  не знает
нравственных сомнений. Ћн пиратствует, без зазрениЯ совести забираЯ все, что
попадаетсЯ  на пути. ‹юбую повстречавшуюсЯ джонку грабЯт.  ‚ыкуп,  взимаемый
при  этих  оказиЯх,  Љарвальо,  нимало не стеснЯЯсь,  кладет  в  собственный
карман,  объединив  в своем лице  и  счетовода  и казначеЯ.  ‚ то  времЯ как
Њагеллан во имЯ дисциплины не допускал на борт  ни  единой женщины, Љарвальо
перевозит  с  ограбленной им  джонки на корабль трех  туземок под  предлогом
принесениЯ их в дар королеве испанской. ‚ конце концов экипажу наскучил этот
новоЯвленный паша. <Vedendo che  non facero cosa che fosse in  servitio  del
re>. “бедившись (сообщает дель Љано), что он заботитсЯ не о служении королю,
а только о собственной выгоде, морЯки  попросту прогонЯют с должности своего
обзаведшегосЯ  гаремом начальника  и  заменЯют  его триумвиратом  в  составе
капитана <’ринидад> ѓомеса  де ќспиноса, капитана <‚иктории> ‘ебастьЯна дель
Љано и облеченного званием командира армады кормчего Џонсеро.
     Ќо суть дела  от  этого не менЯетсЯ, оба судна  продолжают бессмысленно
описывать круги и зигзаги; правда, в этих густо населенных краЯх сбившиесЯ с
пути  морЯки с  легкостью  пополнЯют посредством меновой торговли и  грабежа
запасы продовольствиЯ, но  великаЯ  задача, во имЯ которой  Њагеллан дерзнул
предпринЯть это плавание, как будто  и вовсе забыта ими. Ќаконец, счастливаЯ
случайность  помогает  им  выбратьсЯ  из  лабиринта  ‡ондских  островов.  Ќа
повстречавшемсЯ  им малайском  судне,  которое  они  захватывают,  по своему
пиратскому обыкновению, в их  руки попадает человек родом из ’ернате;  он-то
должен знать путь на свою родину, путь к вожделенным <Ћстровам прЯностей>. €
действительно, ему известен этот путь,  известен  и друг Њагеллана ”рансишку
‘еррано; наконец-то  нашелсЯ  проводник,  с  помощью которого прекратЯтсЯ их
блужданиЯ.  Џоследнее  испытание  преодолено,  теперь  они   могут  прЯмиком
устремитьсЯ к  цели, к которой за эти недели  бессмысленных скитаний  уже не
раз приближались, но в своем ослеплении обходили стороной.  ’еперь несколько
дней спокойного  плаваниЯ  больше  приближают  их к ней,  чем шесть  месЯцев
нелепых поисков.  6 ноЯбрЯ они  видЯт,  как  вдали из морЯ  вздымаютсЯ горы,
вершины ’ернате и ’идора. Ѓлаженные острова достигнуты.
     <‘опровождавший нас  лоцман  - пишет Џигафетта  -  сказал нам,  что это
Њолукки. ‚се мы возблагодарили  господа и в ознаменование радостного событиЯ
дали залп  из наших  орудий. Џусть не дивЯтсЯ великому нашему  счастью, ведь
двадцать семь месЯцев без двух дней мы, в общей сложности, провели в поисках
этих островов  и вдоль и поперек избороздили морЯ,  стремЯсь найти  их среди
бесчисленных островов>.
     Ќо вот 8 ноЯбрЯ 1521  года  они бросают Якорь у  ’идора, одного из пЯти
благодатных островов, о которых всю  свою жизнь мечтал Њагеллан. Љак мертвый
‘ид, посаженный  дружинниками  на  верного боевого конЯ,  одержал  еще одну,
последнюю  победу,  так  энергиЯ Њагеллана  и  после его  смерти  приводит к
счастливому завершению дела.  …го суда, его люди  узрели обетованную страну,
куда  он,  подобно  Њоисею, обещал  привести  их,  но  куда ему  самому,  их
предводителю, не суждено было  попасть.  Ќо нет в живых и того, кто звал его
из-за  океана, кто поощрЯл  его  замысел  и  подвиг  - нет  более  ”рансишку
‘еррано; напрасно  Њагеллан простер бы объЯтиЯ, чтобы заключить в них милого
друга,  в  поисках которого  он  обогнул  весь земной шар.  ‘еррано умер  за
несколько недель  до их прибытиЯ, по слухам отравленный -  оба первых творца
замысла   кругосветного  плаваниЯ  оплатили  бессмертие  своей  безвременной
гибелью.   ‡ато   восторженные   описаниЯ   ‘еррано  оказались   ничуть   не
преувеличенными. Ќе только местность здесь прекрасна и богата дарами природы
- не менее приветливы здесь и люди. <—то  можно сказать об  этих островах? -
пишет  в знаменитом  своем письме  Њаксимилиан ’рансильванский.  - ‡десь все
дышит  простотой  и ничто не ценитсЯ, кроме спокойствиЯ, мира и прЯностей. €
лучшее из этих благ, а быть может, и высшее благо на земле - мир. ‘ловно его
изгнала  из нашего  света  злокозненность людей, и  он  нашел  себе  убежище
здесь>.
     Љороль, чьим другом и советником был ‘еррано, тотчас направлЯетсЯ к ним
навстречу в ладье под  шелковым балдахином и  по-братски  принимает  гостей.
Џравда,  вступив  на  борт,  король  Ђльмансор,  как  верующий  магометанин,
затыкает нос, страшась ненавистного  запаха поганой свинины,  но  с братской
любовью заключает христиан в свои объЯтиЯ. <ѓостите здесь -
     уговаривает он их - пользуйтесь всеми утехами этого краЯ после стольких
бедствий и долгих морских  скитаний.  Ћтдыхайте, считайте, что вы  в царстве
вашего  собственного властителЯ>.  Ћхотно признает  он  над  собой верховную
власть испанского королЯ. Ќе  в пример остальным царькам, с которыми испанцы
имели  дело  и  которые  старались  урвать  от  них  как  можно больше, этот
совестливый король просит их не засыпать его  дарами, так  как  <у  него нет
ничего, чем он мог бы достойным образом отдарить гостей>.
     Ѓлагодатные острова! ‚се, чего только ни пожелают испанцы, достаетсЯ им
здесь в избытке - изысканнейшие прЯности, съестные припасы и золотаЯ пыль, а
все то, что приветливый султан  не может доставить  им  сам, он  добывает  с
соседних островов. ЊорЯки опьЯнены столь великим счастьем после всех лишений
и  страданий;  они  с лихорадочной  поспешностью закупают прЯности и чудесно
оперенных  райских  птиц;  они  продают свое белье, мушкеты,  плащи, кожаные
поЯса  -  ведь  возвращение  не за горами - и богатыми людьми,  приобретЯ за
бесценок несметные  сокровища,  они вернутсЯ на родину. €ные из них, правда,
всего охотнее последовали бы примеру  ‘еррано и навсегда остались бы  в этом
земном раю.  Ђ потому, когда  перед самым отплытием выЯснЯетсЯ,  что  только
одно  из  судов еще достаточно  крепко, чтобы выдержать обратный путь, и что
пЯтидесЯти  из ста  с лишним морЯков придетсЯ ждать на благодатных островах,
пока второе будет починено, значительнаЯ часть экипажа с  радостью принимает
эту дурную весть.
     ЋстатьсЯ  обречено  бывшее  флагманское  судно  Њагеллана,  <’ринидад>.
Џервым вышел адмиральский  корабль  из ‘ан-‹укара, первым  прошел Њагелланов
пролив,   первым   пересек   ’ихий  океан,   всегда   впереди   остальных  -
олицетвореннаЯ волЯ их предводителЯ  и  великого наставника.  ’еперь,  когда
вождЯ нет в живых, его судно не  хочет плыть  дальше; как верный пес не дает
увести себЯ с могилы хозЯина, так и <’ринидад> отказываетсЯ продолжать путь,
достигнув цели, поставленной ему Њагелланом. “же погружены бочонки с пресной
водой, продовольствие и много центнеров прЯностей, уже поднЯт  флаг ‘ант-џго
с надписью: <‘ие  да будет залогом благополучного  нашего возвращениЯ>,  уже
поставлены паруса, как вдруг в  недрах старого,  изношенного судна раздаетсЯ
громкий  стон, зловещий треск. ’рюм  наполнЯетсЯ водой, но пробоину никак не
удаетсЯ обнаружить, и приходитсЯ спешно начинать разгрузку, чтобы успеть еще
вытащить  судно на берег.  ЏотребуютсЯ  недели  и  недели,  чтобы  исправить
повреждение, а второй  корабль, единственный  уцелевший из всей флотилии, не
может так долго ждать; теперь,  когда  дует попутный восточный муссон, пора,
пора,  наконец, на  третьем  году  плаваниЯ  принести  императору весть, что
Њагеллан  ценою жизни  сдержал  свое  слово  и под испанским флагом совершил
величайший подвиг  в  истории мореходства. …динодушно решают, что <’ринидад>
после починки  попытаетсЯ  пересечь  ’ихий океан  в  обратном направлении, с
целью у Џанамы достичь заокеанских владений €спании, а <‚икториЯ>, пользуЯсь
попутными ветрами, немедленно устремитсЯ к западу, через €ндийский океан, на
родину.
     Љапитаны обоих  судов, ѓомес де  ќспиноса и ‘ебастьЯн дель Љано, теперь
стоЯщие друг против  друга, готовЯсь после двух с половиной лет  совместного
плаваниЯ проститьсЯ навсегда, уже однажды, в решающую минуту,  противостоЯли
друг  другу. ‚ памЯтную  ночь сан-хулианского  мЯтежа  тогдашний каптенармус
ѓомес де ќспиноса был вернейшим помощником Њагеллана.  ‘мелым ударом кинжала
вернул он  ему  <‚икторию>  и  тем  самым обеспечил возможность  дальнейшего
плаваниЯ. ћный баск ‘ебастьЯн дель Љано, тогда еще простым sobresa-liente, в
ту ночь был на стороне  мЯтежников:  он принЯл деЯтельное  участие в захвате
<‘ан-Ђнтонио>.  Њагеллан  щедро   наградил  верного  ѓомеса  де  ќспиноса  и
милостиво  простил изменившего ему  дель Љано. Ѓудь судьба справедлива,  она
избрала  бы  длЯ славного  завершениЯ  великого дела ќспиносу, обеспечившего
торжество Њагелланова  замысла. Ќо более великодушный,  нежели  справедливый
жребий  возвышает  недостойного. ќспиноса вместе  с  разделившими его участь
морЯками <’ринидад> бесславно погибнет после бесконечных мытарств и скитаний
и будет забыт неблагодарной историей, тогда как звезды увенчают своим земным
отблеском  -  бессмертием  -  как  раз  того, кто  хотел  помешать Њагеллану
совершить  подвиг,  кто  некогда  восстал на великого  адмирала -  мЯтежника
‘ебастьЯна дель Љано.
     ѓлубоко  волнующее  прощание  на  краю  света:  сорока  семи  морЯкам -
офицерам  и  матросам  <‚иктории>  -  предстоит  отправитьсЯ  на  родину,  а
пЯтидесЯти  одному  - остатьсЯ  с <’ринидад> на  ’идоре. „о  самого отплытиЯ
остающиесЯ  пребывают  на  борту  с  товарищами,  чтобы еще  раз  обнЯть их,
передать им письма, приветы; два с половиной года совместных тЯгот давно уже
спаЯли разноЯзычную  и разноплеменную команду бывшей армады в единое  целое.
Ќикакие  раздоры,  никакие  распри  уже не  в  силах разъединить  их.  Љогда
<‚икториЯ>,  наконец, отдает ЯкорЯ, остающиесЯ все  еще  не хотЯт, не  могут
расстатьсЯ с товарищами. Ќа шлюпках  и малайских челнах плывут они бок о бок
с медленно удалЯющимсЯ судном,  чтобы  еще раз взглЯнуть друг  на друга, еще
раз обменЯтьсЯ  сердечными  словами. ‹ишь с наступлением сумерек, когда руки
уже  устают грести, они поворачивают  лодки,  и на прощанье гремит орудийный
залп - последний  братский  привет остающимсЯ. Ђ затем <‚икториЯ>, последнее
уцелевшее судно Њагеллановой флотилии, начинает свое незабываемое плавание.
     ќто  обратное,  охватившее  половину  земного  шара  плавание  старого,
изношенного  за  два  года  и шесть  месЯцев неустанных  странствий,  вконец
обветшавшего парусника - один из  великих подвигов  мореплаваниЯ. Ћсуществив
волю умершего вождЯ, дель Љано этим славным деЯнием загладил свою вину перед
Њагелланом. Ќа первый взглЯд  стоЯщаЯ перед  ним задача  - довести корабль с
Њолуккских островов до €спании - кажетсЯ  не  такой уж трудной, ибо с начала
шестнадцатого века португальские флотилии регулЯрно, из года в год плывут  с
попутными  муссонами  от  Њалайского  архипелага  до  Џортугалии и  обратно.
Џутешествие в €ндию  лет десЯть назад,  во времена Ђлбукерке  и Ђлмейды, еще
было дерзновенным проникновением в неизвестность - теперь оно требует только
знаниЯ  точно  размеченного  пути,  в крайнем  же  случае капитан  на каждой
стоЯнке, в €ндии и Ђфрике, на  Њалакке и в Њозамбике и  на островах ‡еленого
Њыса,  находит португальских представителей,  чиновников и кормчих; в каждой
гавани приготовлены продовольствие и нужные длЯ починки судов материалы.  Ќо
неимовернаЯ трудность,  которую должен  преодолеть дель Љано,  заключаетсЯ в
том, что он не только не может пользоватьсЯ  этими португальскими базами, но
вынужден  на  большом  расстоЯнии огибать  их.  €бо  еще на ’идоре  спутники
Њагеллана от некоего беглого португальца узнали,  что король Њануэл приказал
захватить  все суда  флотилии,  а  экипаж взЯть под  стражу как  пиратов,  и
действительно их злосчастных товарищей  с  <’ринидад> не минует эта жестокаЯ
участь.  €так,  дель Љано предстоит  на своем ветхом, источенном червЯми, до
отказа нагруженном корабле,  о котором почти три года назад еще в ‘евильской
гавани  консул Ђлвариш  говорил,  что  не отважилсЯ  бы  плыть на  нем  и до
Љанарских  островов, не  больше и не меньше как  единым  духом пересечь весь
€ндийский  океан, а  затем еще, миновав  мыс  „оброй  Ќадежды, обогнуть  всю
Ђфрику, ни разу не бросив ЯкорЯ. Ќужно взглЯнуть на карту, чтобы постичь всю
грандиозность,  всю  дерзновенность  этой  задачи, котораЯ  и теперь,  через
четыреста  лет,  даже  длЯ  современного,  снабженного  усовершенствованными
машинами парохода считалось бы большим достижением.
     ќтот  беспримерный львиный  прыжок с  Њалайского архипелага  до ‘евильи
начинаетсЯ  - достопамЯтный день! - 13 февралЯ 1522 года в одной  из гаваней
острова ’идор. …ще раз принЯл там дель Љано  запасы продовольствиЯ и пресной
воды,  еще  раз,   памЯтуЯ  осмотрительность  покойного   начальника,  велел
основательно  проконопатить  и  починить судно,  прежде чем на долгие месЯцы
предать его на  волю ветра и  волн. ‚ первые дни <‚икториЯ>  еще плывет мимо
островов; издали морЯки  видЯт тропическую зелень, очертаниЯ высоких гор. Ќо
времЯ  года уже слишком позднее, чтобы можно было делать  остановки, и  дель
Љано должен  пользоватьсЯ попутным восточным  муссоном; нигде не  приставаЯ,
плывет <‚икториЯ> мимо этих манЯщих островов, к великому огорчению неустанно
любопытствующего  Џигафетты, все  еще не  насмотревшегосЯ досыта <диковинных
вещей>.  —тобы  убить времЯ, он заставлЯет взЯтых  на борт островитЯн (всего
девЯтнадцать человек, в то времЯ как число европейцев в  экипаже уменьшилось
до  сорока  семи)  описывать  мелькающие  в  тумане  острова,  и  темнокожие
попутчики рассказывают ему чудеснейшие  сказки <’ысЯчи и одной ночи>. ‚от на
том острове живут люди ростом не выше локтЯ,  но уши у них такой длины,  как
они сами, и когда они ложатсЯ спать, одно ухо им служит подстилкой, а другое
-  одеЯлом.  Ђ  на этом островке  обитают  одни женщины, и мужчина  не смеет
ступить  на него.  Ќо они все  же беременеют,  от  ветра,  и всех мальчиков,
которых  родЯт,  они  убивают,  а  девочек  оставлЯют в живых и  растЯт.  Ќо
мало-помалу последние острова  исчезают  в голубоватом тумане, малайцам  уже
нечем  больше  морочить  легковерного Џигафетту, и  только  бескрайный океан
окружает судно своей мучительно неизменной синевой.  Ќедели,  долгие недели,
покуда  они  плывут в пустыне €ндийского  океана, морЯки видЯт только небо и
море  в их ужасающем, гнетущем  однообразии.  Ќи  человека,  ни  кораблЯ, ни
паруса,  ни звука; только синева, синева, синева в  пустоте, полной  пустоте
бескрайной глади.
     Ќи один  непривычный звук не доноситсЯ до их слуха,  ни одно незнакомое
лицо не ЯвлЯетсЯ им  за  долгие недели. Ќо вот  из тайников кораблЯ  выходит
старый, хорошо знакомый призрак, тощий, бледный, с глубоко запавшими глазами
-  голод.  ѓолод  -  их  верный  спутник   в   плавании  по  ’ихому  океану,
жестокосердый мучитель и убийца их  старых, испытанных товарищей; значит, он
снова украдкой пробралсЯ на борт, ибо вот он стоит здесь среди них, алчный и
злобный,  и,  ехидно ухмылЯЯсь, глЯдит в  их смЯтенные  лица. ЌепредвиденнаЯ
катастрофа свела на нет  все  расчеты дель Љано. Џравда,  его люди погрузили
запас продовольствиЯ, главным образом мЯса, рассчитанный на пЯть месЯцев, но
на  ’идоре  не  оказалось  соли,  и  под  палЯщим  зноем  индийского  солнца
недостаточно  провЯленное  мЯсо начинает гнить.  —тобы спастись от  зловониЯ
разлагающихсЯ  туш,  морЯки вынуждены  весь запас выбросить в море, и теперь
пищей им служит один только рис, рис да вода, вода да рис, рис да вода, вода
да рис, и с каждой  неделей все меньше становитсЯ риса и  все меньше затхлой
воды. ‘нова поЯвлЯетсЯ цинга, снова начинаетсЯ мор среди команды. ’ак велики
становЯтсЯ в  начале  маЯ  их  бедствиЯ,  что часть экипажа  требует,  чтобы
капитан  взЯл курс  на близлежащий  Њозамбик  и выдал  корабль португальцам,
вместо того чтобы продолжать плавание и погибнуть голодной смертью.
     Ќо вместе  с  командованием бывшему  мЯтежнику  незаметно  передалась и
железнаЯ  волЯ  Њагеллана.  ’от  самый  дель  Љано,  который  ранее,  будучи
подчиненным, хотел  принудить адмирала к отступлению, теперь, как начальник,
требует от людей последнего, величайшего усилиЯ - и ему удаетсЯ подчинить их
своей  воле.  <Ња  inanti  determinamo tutti  morir che  andar in  mano  dei
portoghesi>   (Њы   решили  лучше  умереть,   нежели  предать  себЯ  в  руки
португальцев) - сможет он впоследствии гордо рапортовать императору. Џопытка
высадитьсЯ  на восточном берегу  Ђфрики оказываетсЯ неудачной: в этом голом,
пустынном  краю они не находЯт ни воды, ни плодов;  нимало не облегчив своих
страданий, они  продолжают страшное плавание.  “ мыса  „оброй Ќадежды -  они
невольно  называют его прежним именем: Cabo Tormentoso, Њыс Ѓурь  -  на  них
налетает бешеный  шквал,  ломающий переднюю  мачту и расщеплЯющий среднюю. ‘
величайшими усилиЯми  измученные, едва держащиесЯ на  ногах  матросы кое-как
исправлЯют  повреждениЯ. Њедленно, с  трудом,  тЯжко  крЯхтЯ, тащитсЯ  судно
вдоль побережьЯ Ђфрики  дальше на север. Ќо ни в  бурю,  ни в безветрие,  ни
днем,  ни  ночью  не оставлЯет  их  в  покое жестокий  мучитель;  издеваЯсь,
оскаливаетсЯ серый призрак, голод  - издеваЯсь,  ибо на этот раз он измыслил
длЯ  них новую, дьЯвольскую  пытку. Љорабельные трюмы не пусты,  как раньше,
когда флотилиЯ плыла  по ’ихому  океану  - нет, на  этот  раз чрево  кораблЯ
набито до отказа. ‘емьсот центнеров  прЯностей  везет  <‚икториЯ>  - семьсот
центнеров,  количество,  достаточное,  чтобы приправить роскошнейшую трапезу
сотен тысЯч, миллионов людей; прЯностей у  голодающего  экипажа сколько душе
угодно. Ќо  разве можно запекшимисЯ  губами  вкушать  зернышки перца,  разве
можно вместо хлеба  питатьсЯ  прЯным мускатным цветом  или корицей?  €  если
ужаснейшаЯ ирониЯ - умирать от жажды на  море, посреди необъЯтных вод, то на
борту <‚иктории> люди претерпевают пытку из пыток,  умираЯ  голодной смертью
посреди груд прЯностей. Љаждый день за борт бросают иссохшие трупы. ’ридцать
один  испанец  из  сорока семи и трое из девЯтнадцати  островитЯн еще  живы,
когда  после  пЯти месЯцев  безостановочного  плаваниЯ, 9 июлЯ, обессиленный
корабль, наконец, подходит к островам ‡еленого Њыса.
     ‡еленый Њыс - португальскаЯ колониЯ, и ‘ант-џго - португальскаЯ гавань.
‘тать  здесь  на  Якорь  в  сущности  значит отдатьсЯ  беззащитными  в  руки
соперников, врагов,  капитулировать  в двух  шагах от  цели. Ќо пищи  хватит
самое  большее  еще  на  два-три днЯ;  голод не оставлЯет им  выбора,  нужно
отважитьсЯ на дерзкий  обман. „ель Љано решаетсЯ на  смелую попытку - скрыть
от португальцев,  с  кем  они имеют  дело.  Ќо прежде чем отправить на берег
нескольких  матросов длЯ закупки  съестного,  он берет с  них  торжественную
клЯтву ни словом не обмолвитьсЯ  португальцам  о  том,  что они -  последнЯЯ
горсть  людей,  уцелевшаЯ  от  флотилии  Њагеллана,  и   что  ими  совершено
кругосветное плавание. Њатросам велено говорить, что бури пригнали их  судно
из  Ђмерики,  а  следовательно, из сферы владычества  €спании.  ђасщепленнаЯ
мачта  и  плачевное  состоЯние  истрепанного  судна, к счастью,  делают  эту
небылицу правдоподобной. Ѓез особых расспросов, не послав на борт чиновников
длЯ  досмотра,  португальцы,  в  силу  свойственного  морЯкам  товарищеского
чувства, оказывают  шлюпке  самый радушный  прием.  Ћни  немедленно посылают
испанцам пресную воду и съестные припасы; дважды, трижды возвращаетсЯ шлюпка
с  берега, обильно  нагруженнаЯ  продовольствием. “же кажетсЯ,  что хитрость
вполне  удалась;  отдых,  а главное, давно не виданнаЯ  пища - хлеб и мЯсо -
подкрепила морЯков, запасы продовольствиЯ уже  пополнены настолько,  что  их
хватит до самой ‘евильи. …ще один, последний раз посылает дель Љано шлюпку -
взЯть рису и плодов, а потом в путь, к  победе! Љ победе! Ќо странное дело -
на этот раз шлюпка не возвращаетсЯ. „ель Љано  мгновенно догадываетсЯ о том;
что  случилось.  Љто-нибудь  из  матросов сболтнул на  берегу лишнее  или же
попыталсЯ обменЯть  щепотку-другую прЯностей на водку, которой  все они  так
долго были лишены;  по этим  признакам португальцы узнали корабль Њагеллана,
своего заклЯтого врага. „ель  Љано уже видит, как на берегу готовЯт  корабль
длЯ  захвата  <‚иктории>. ’олько отчаЯннаЯ решимость может теперь спасти их.
“ж  лучше покинуть тех, кто на берегу,  только не дать захватить себЯ в двух
шагах  от  цели!  ’олько  сохранить  мужество  длЯ  завершениЯ  отважнейшего
плаваниЯ  в  истории! €  хотЯ  на <‚иктории>  всего  восемнадцать  человек -
слишком  мало,  чтобы довести ветхое  судно до  €спании  - дель  Љано  велит
поспешно снЯтьсЯ  с ЯкорЯ  и  распустить паруса. ќто - бегство. Ќо бегство к
великой, к решающей победе.
     Љак ни  кратковременно и опасно было пребывание у ‡еленого Њыса, однако
именно  там  усердному  летописцу  Џигафетте  удалось,  наконец,  пережить в
последнюю минуту одно из тех чудес, ради  которых он отправилсЯ в  путь, ибо
на  ‡еленом Њысе он  первый  наблюдает Явление, новизна  и  знаменательность
которого будут волновать и занимать внимание всего столетиЯ.
     ЊорЯки,   отправленные  на   берег  длЯ  покупки   съестных   припасов,
возвращаютсЯ с поразившей их вестью: на суше четверг,  тогда как  на корабле
их уверЯли, что сегоднЯ среда.
     Џигафетта  чрезвычайно  удивлен,  ибо  в течение  всего  длившегосЯ без
малого  три года странствиЯ он день  за  днем вел свои  записи.  Ѓез единого
пропуска отсчитывал он: понедельник, вторник, среду,  и так  всю неделю, все
годы подрЯд - неужели же он пропустил один день?
     Ћн спрашивает кормчего  Ђльво,  также  отмечавшего каждый день  в своем
судовом  журнале.  €  что  же? Џо  записЯм Ђльво тоже  еще среда.  Ќеуклонно
плывшие на запад  морЯки каким-то  непонЯтным образом выронили  из календарЯ
один  день, и рассказ  Џигафетты  о столь странном  Явлении  ошеломлЯет всех
образованных людей. Ћбнаружена тайна, о существовании которой не подозревали
ни  греческие  мудрецы, ни Џтолемей, ни Ђристотель, раскрыть которую удалось
только благодарЯ плаванию  Њагеллана:  подтвердилось точным наблюдением  то,
что ѓераклит Џонтийский за четыреста лет до начала христианской эры высказал
как  гипотезу; доказано,  что  земной  шар не  покоитсЯ недвижно  в  мировом
пространстве, а равномерным движением вращаетсЯ вокруг собственной оси и что
тот,  кто, плывЯ  к  западу, следует за ним в его вращении,  может урвать  у
бесконечности крупицу времени.
     ќта вновь познаннаЯ истина - что в различных  частЯх света времЯ и  час
не совпадают - волнует  гуманистов  шестнадцатого дека примерно так же,  как
наших  современников - теориЯ относительности.  Џетр  Ђнгиерский  немедленно
заставлЯет некоего <мудрого человека> объЯснить ему это удивительное Явление
и  затем  сообщает о  нем  императору  и  папе.  ’ак, в отличие. от  других,
привезших на родину одни только вороха прЯностей, Џигафетта, скромный рыцарь
ђодосского ордена, привез из долгого  плаваниЯ драгоценнейшее из  всего, что
есть на свете,- новую истину!
     Ќо еще судно не возвратилось на родину. …ще ветхаЯ <‚икториЯ>, напрЯгаЯ
последние силы, тЯжело  крЯхтЯ, медленно,  устало тащитсЯ по  морю. €з всех,
кто  отплыл  на  ней  с  Њолуккских  островов,  на  борту  осталось   только
восемнадцать человек, вместо ста двадцати рук работают всего тридцать шесть,
а  крепкие кулаки были бы нынче к  месту, ибо почти у самой цели судну вновь
угрожает авариЯ. ‚етхие доски вышли из  пазов,  вода неустанно просачиваетсЯ
во все расширЯющиесЯ  щели. ‘начала пытаютсЯ откачивать ее насосом, но этого
недостаточно.  ‘амым  целесообразным было бы теперь  выбросить за борт,  как
лишний  балласт,  хотЯ бы  часть  из семисот центнеров прЯностей, тем  самым
уменьшив осадку, но дель Љано  не хочет расточать достоЯние императора. „ень
и ночь чередуютсЯ изнуренные морЯки у двух  насосов - это каторжный  труд, а
ведь  надо еще и зарифлЯть  паруса, и  стоЯть у рулЯ, и дежурить на марсе, и
выполнЯть  множество  других  повседневных  работ. ‹юди изнемогают;  подобно
лунатикам, шатаЯсь из стороны в сторону,  бредут к  своим  постам  уже много
ночей  не знавшие сна  матросы,  <tanto  debili  quanto mai  uomini furono>-
<ослабевшие  до такой  степени,  как  никогда  еще  не  ослабевали  люди>  -
докладывает  дель  Љано  императору.  €  несмотрЯ  на  это,  каждому из  них
приходитсЯ работать за двоих и за  троих. Ћни работают из последних сил, уже
изменЯющих им, ибо все ближе, все ближе желаннаЯ цель. 13 июлЯ они отчалили,
эти  восемнадцать героев, от ‡еленого  Њыса;  наконец,  4 сентЯбрЯ 1522 года
(вскоре исполнитсЯ три года, как они расстались с родиной) с марса раздаетсЯ
хриплый возглас радости: дозорный увидел мыс ‘ан-‚исенти.  “  этого мыса длЯ
нас кончаетсЯ материк …вропы, но длЯ них, участников кругосветного плаваниЯ,
здесь начинаетсЯ …вропа, начинаетсЯ роднаЯ землЯ. Њедленно вырастает из волн
отвеснаЯ  скала,  и вместе с ней растет их  мужество.  ‚перед!  ‚перед!  …ще
только два  днЯ, две ночи осталось терпеть!  …ще одну ночь и один  день. …ще
только одну  ночь, одну только  ночь!  € - наконец! -  все  они  выбегают на
палубу  и,  дрожа от  счастьЯ, теснЯтсЯ  друг  к  другу -  вдали серебристаЯ
полоса, зажатаЯ твердой землей -  ѓвадалквивир,  впадающий  в море здесь,  у
‘ан-‹укар  де   Ѓаррамеда!  Ћтсюда   три  года   назад   они   отплыли   под
предводительством Њагеллана, пЯть судов и двести шестьдесЯт пЯть человек.  Ђ
сейчас  -  одно  единственное  невзрачное суденышко  приближаетсЯ к  берегу,
бросает Якорь у той же пристани, и восемнадцать человек, пошатываЯсь, сходЯт
с него, тЯжело опускаютсЯ на колени и целуют твердую, добрую, надежную землю
родины.  ‚еличайший мореходный  подвиг  всех  времен  завершилсЯ  в  день  6
сентЯбрЯ 1522 года.
     Џервой обЯзанностью дель Љано,  едва он вступил на берег, было  послать
императору  письмо с великой вестью. Ђ тем временем его морЯки жадно поедают
свежий, сейчас  только испеченный хлеб,  которым  их  здесь  щедро  потчуют.
ѓодами их пальцы не прикасались к милому теплому караваю, годами  не вкушали
они ни вина, ни мЯса, ни плодов родной земли. ЏотрЯсенный, вглЯдываетсЯ в их
лица сбежавшийсЯ народ, словно они возвратились из царства теней, и хочет  и
не может поверить чуду. Ђ истомленные морЯки, едва утолив голод и жажду, уже
валЯтсЯ  на циновки  и  спЯт, спЯт  всю  ночь,  спЯт впервые за все эти годы
безмЯтежным сном, впервые опЯть прильнув сердцем к сердцу родины.
     Ќа следующее утро другое судно буксирует  победоносный корабль вверх по
ѓвадалквивиру, до ‘евильи. ‘овершившаЯ кругосветное плавание  <‚икториЯ> уже
не в силах идти против  течениЯ.  “дивленно  окликают их с встречных барж  и
лодок. Ќикто  не помнит этого кораблЯ, три  года назад отплывшего  за океан;
давным-давно ‘евильЯ, €спаниЯ, весь мир считали  флотилию Њагеллана погибшей
-  и что же? ‚от он, победоносный корабль. ‘ трудом, но все же гордо  плывет
он  навстречу  торжеству!  Ќаконец,   вдали   блеснула  хиральда   -   белаЯ
колокольнЯ-‘евильЯ! ‘евильЯ!  “же видна гавань †ерновов, откуда они отплыли.
<Љ  бомбардам!> -  приказывает  дель  Љано; это  последнЯЯ  команда  в  этом
плавании.  €  уже грохочут над  рекой  орудийные залпы. ’ак морЯки  три года
назад  рыком  чугунных  жерл  прощались  с  родиной.  ’ак  они  торжественно
приветствовали  пролив,  открытый Њагелланом, так они салютовали  неведомому
’ихому   океану.   ’ак  они   провозгласили   победу,  завидев   неизвестные
”илиппинские острова, так громовым ликованием  возвестили,  достигнув  цели,
поставленной Њагелланом,  что долг ими выполнен.  ’ак они отдали  прощальный
салют  товарищам,  оставшимсЯ на  ’идоре,  когда пришлось покинуть  братское
судно в  гибельной  дали. Ќо никогда  еще  их  медные  голоса не звучали так
победно,  так  ликующе, как ныне,  когда они  возвещают:  <Њы  вернулись! Њы
свершили то, чего  никто не свершил  до нас!  Њы - первые  люди,  обогнувшие
земной шар!>

        Њ…ђ’‚›… Ќ…ЏђЂ‚›
     ’олпами устремлЯетсЯ в  ‘евилье народ  на  берег; все  хотЯт, как пишет
Ћвьедо, <поглазеть на  это единственное,  достославное  судно,  чье плавание
ЯвлЯетсЯ удивительнейшим и величайшим событием, когда-либо  совершившимсЯ  с
тех пор, как господь сотворил мир  и первого человека>. ЏотрЯсенные, смотрЯт
горожане,  как восемнадцать морЯков  покидают борт  <‚иктории>, как они, эти
пошатывающиесЯ,  едва бредущие  скелеты, один  за другим  колеблющимсЯ шагом
сходЯт  на сушу, как  слабы, измождены, истомлены, больны  и обессилены  эти
неверной  поступью  идущие  безыменные  герои,  каждый  из  которых  за  три
бесконечных  года  плаваниЯ  состарилсЯ на добрый  десЯток  лет. ‹икование и
сочувствие окружают  их. €м предлагают еду, их приглашают в  дома, обступают
их, требуЯ, чтобы они рассказывали, без передышки, без устали рассказывали о
своих приключениЯх и мытарствах. Ќо  морЯки отвечают отказом.  Џотом, потом,
после! Џрежде всего - выполнить неотложный долг, сдержать обет, данный в час
смертельной  опасности:  совершить  искупительное  паломничество  в  церковь
‘анта-ЊариЯ де ла ‚икториЯ и  ‘анта-ЊариЯ Ђнтигуа! ‚  благоговейном молчании
шпалерами  теснитсЯ  народ вдоль  дороги, стремЯсь увидеть, как восемнадцать
оставшихсЯ в живых морЯков босиком, в белых  саванах, с зажженными свечами в
руках,  шествуют в церковь, чтобы на месте, где они простились с отечеством,
возблагодарить господа за то, что он  сохранил им  жизнь среди столь великих
опасностей и  допустил  возвратитьсЯ  на родину. ‘нова  гремит  орган, снова
свЯщенник в полумраке собора вздымает над головами преклонивших колена людей
дароносицу, похожую на маленькое  сиЯющее солнце. ‚озблагодарив всевышнего и
его  свЯтых  угодников за собственное  избавление,  морЯки, быть может,  еще
творЯт  молитву  за упокой души своих собратьев  и товарищей, три года назад
вместе с ними преклонЯвших здесь колена. €бо где те,  что  взирали тогда  на
Њагеллана,  их  адмирала,  в  минуту, когда он развертывал  шелковое  знамЯ,
пожалованное ему королем и благословленное свЯщенником? Ћни утонули, пали от
рук  туземцев, погибли  от  голода и  жажды, пропали без  вести, остались  в
плену. ’