алась в его сердце, как голос!
     Њэг оторвалась от  пЯлец  и  взглЯнула  на  кого-то.  Џроследив  за  ее
взглЯдом, старик отшатнулсЯ.
     Ћн сразу узнал ее в этой взрослой женщине. ’ак  же  завивались  кудрЯми
длинные шелковистые волосы; те же были полураскрытые детские  губы.  „аже  в
глазах, обращенных с вопросом к Њэг,  светилсЯ  тот  же  взглЯд,  каким  она
всматривалась в эти черты, когда он привел ее к себе в дом!
     ’огда кто же это здесь, рЯдом с ним?
     ‘ трепетом заглЯнув в призрачное лицо, он увидел в нем что-то... что-то
торжественное, далекое, смутно напоминавшее о той девочке, как напоминала ее
и женщина, глЯдевшаЯ на Њэг; а между тем это была она, да, она; и в  том  же
платье.
     Ќо тише! Ћни разговаривают!
     - Њэг, - нерешительно сказала ‹илиен, - как часто ты поднимаешь  голову
от работы, чтобы взглЯнуть на менЯ!
     - ђазве мой взглЯд так изменилсЯ, что пугает тебЯ? - спросила Њэг.
     - Ќет, роднаЯ. ’ы ведь и спрашиваешь это только в шутку. Ќо  почему  ты
не улыбаешьсЯ, когда смотришь на менЯ?
     - „а Я улыбаюсь. ђазве нет? - отвечала Њэг с улыбкой.
     - ‘ейчас - да, - отвечала ‹илиен. - Ќо когда ты думаешь, что Я  работаю
и не вижу тебЯ, лицо у тебЯ такое грустное, озабоченное, что Я и смотреть на
тебЯ боюсь. †изнь наша тЯжелаЯ, труднаЯ, и улыбатьсЯ  нам  мало  причин,  но
раньше ты была такаЯ веселаЯ!
     - Ђ сейчас разве нет?  -  воскликнула  Њэг  с  непонЯтной  тревогой  и,
поднЯвшись, обнЯла девушку.  -  Ќеужели  из-за  менЯ  наша  тоскливаЯ  жизнь
кажетсЯ тебе еще тоскливее?
     - …сли бы не ты, у менЯ бы никакой жизни не  было!  -  сказала  ‹илиен,
пылко ее целуЯ. - …сли бы не ты, Я бы, кажетсЯ, и  не  захотела  больше  так
жить.  ђабота,  работа,  работа!  ‘только  часов,  столько   дней,   столько
долгих-долгих ночей безнадежной, безотрадной, нескончаемой работы  -  и  длЯ
чего? Ќе ради богатства, не ради веселой, роскошной жизни, не ради достатка,
пусть самого скромного; нет, ради хлеба, ради жалких грошей, которых  только
и хватает на то, чтобы снова работать, и во всем нуждатьсЯ, и думать о нашей
горькой доле! Ђх, Њэг! - Ћна заговорила громче и  стиснула  руки  на  груди,
словно от сильной боли. - Љак может жестокий мир существовать  и  равнодушно
смотреть на такую жизнь!
     - ‹илли! - сказала Њэг, успокаиваЯ ее и откидываЯ  ей  волосы  с  лица,
залитого слезами. - ‹илли! € это говоришь ты, такаЯ молодаЯ, красиваЯ!
     - ‚ том-то и ужас, Њэг! - перебила девушка, отпрЯнув и  умолЯюще  глЯдЯ
ей в лицо. - Џреврати менЯ в старуху, Њэг! ‘делай менЯ сморщенной,  дрЯхлой,
избавь от страшных мыслей, которые смущают менЯ, молодую!
     ’рухти повернулсЯ к своей спутнице.  Ќо  призрак  девочки  обратилсЯ  в
бегство. €счез.
     € сам он уже находилсЯ совсем в другом месте.  €бо  сэр  „жозеф  Ѓаули,
„руг и Ћтец беднЯков, устроил пышное празднество в Ѓаули-•олле по случаю днЯ
рождениЯ своей супруги. Ђ поскольку леди Ѓаули родилась в первый  день  года
(в чем местные газеты усматривали перст провидениЯ, повелевшего  леди  Ѓаули
всегда и во всем быть первой), то и празднество  это  происходило  на  Ќовый
год.
     Ѓаули-•олл был полон  гостей.  џвилсЯ  краснолицый  джентльмен,  ЯвилсЯ
мистер ”айлер, ЯвилсЯ достославный олдермен Љьют,  -  этот  последний  питал
склонность к великим мира сего и благодарЯ своему  любезному  письму  весьма
сблизилсЯ с сэром „жозефом Ѓаули,  стал  прЯмо-таки  другом  этой  семьи,  -
Явилось и еще множество гостей. џвилсЯ и бедный невидимый ’рухти и бродил по
всему дому унылым привидением, разыскиваЯ свою спутницу.
     ‚ великолепной зале шли приготовлениЯ к великолепному  пиру,  во  времЯ
которого сэр „жозеф Ѓаули, общепризнанный „руг и Ћтец беднЯков,  должен  был
произнести великолепную речь. „о этого его „рузьЯм и „етЯм предстоЯло съесть
известное количество пудингов в другом помещении;  затем  по  данному  знаку
„рузьЯ и „ети, влившись в толпу  „рузей  и  Ћтцов,  должны  были  образовать
семейное  сборище,  в  коем  ни  один  мужественный  глаз  не  останетсЯ  не
увлажненным слезой умилениЯ.
     Ќо это не все. „аже это еще не все. ‘эр „жозеф Ѓаули,  баронет  и  член
парламента, должен был сыграть в кегли - так-таки сразитьсЯ  в  кегли  -  со
своими арендаторами!
     - Ќевольно вспоминаютсЯ дни старого королЯ ѓарри,  -  сказал  по  этому
поводу олдермен Љьют. - ‘лавный был король, добрый король. „а. ‚от  это  был
молодец.
     - Ѓезусловно, - сухо подтвердил мистер ”айлер. - Џо части  того,  чтобы
женитьсЯ и убивать  своих  жен.  Љстати  сказать,  число  жен  у  него  было
значительно выше среднего *.
     - ‚ы-то будете брать в жены прекрасных леди, но не станете убивать  их,
верно? - обратилсЯ олдермен  Љьют  к  наследнику  Ѓаули,  имевшему  от  роду
двенадцать лет. - Њилый мальчик! Њы и  оглЯнутьсЯ  не  успеем,  -  продолжал
олдермен, положив руки ему на плечи и принЯв самый глубокомысленный  вид,  -
как этот маленький джентльмен пройдет в парламент. Њы услышим о  его  победе
на выборах; о его речах в палате  лордов;  о  лестных  предложениЯх  ему  со
стороны правительства, о всевозможных блестЯщих его успехах. „а,  не  успеем
мы оглЯнутьсЯ, как будем по мере своих скромных сил возносить ему  хвалу  на
заседаниЯх городского управлениЯ. ЏомЯните мое слово!
     "Ћх, какаЯ же большаЯ разница между обутыми и босыми!" - подумал  ’оби.
Ќо сердце его потЯнулось даже к  этому  ребенку:  он  вспомнил  о  босоногих
мальчишках, которым предначертано было (олдерменом) вырасти преступниками  и
которые могли бы быть детьми бедной Њэг.
     - ђичард, - стонал ’оби, блуждаЯ среди гостей. -  ѓде  он?  џ  не  могу
найти ђичарда! ѓде ђичард?
     Љазалось бы, что здесь делать ђичарду, даже если  он  еще  жив?  Ќо  от
тоски и одиночества ’оби совсем потерЯл голову; и все блуждал среди нарЯдных
гостей, ища свою спутницу и повторЯЯ:
     - ѓде ђичард? Џокажи мне ђичарда! ‚о времЯ этих блужданий навстречу ему
попалсЯ доверенный секретарь мистер ”иш, страшно взволнованный.
     - —то же это такое! - воскликнул мистер ”иш. - ѓде олдермен Љьют? ‚идел
кто-нибудь олдермена?
     ‚идел ли кто олдермена? „а  полно,  разве  кто-нибудь  мог  не  увидеть
олдермена? Ћн  был  так  обходителен,  так  любезен,  так  твердо  помнил  о
естественном  длЯ  каждого  человека  желании  видеть  его,  что,   пожалуй,
единственный его недостаток в том и состоЯл, что он все времЯ был на виду. €
где бы ни находились великие мира сего, там же, в  силу  сродства  избранных
душ, находилсЯ и Љьют.
     Ќесколько голосов крикнуло, что он - в том кружке, что  собралсЯ  возле
сэра „жозефа. Њистер ”иш направилсЯ туда, нашел его  и  потихоньку  отвел  к
ближайшему окну. ’рухти последовал за ними. Ќе умышленно. Ќоги сами  понесли
его в ту сторону.
     - „орогой олдермен Љьют! - сказал мистер ”иш. - Ћтойдем  еще  подальше.
Џроизошло нечто ужасное. Њне только сию минуту дали знать. „умаю,  что  сэру
„жозефу лучше не сообщать об этом до конца праздника. ‚ы хорошо знаете  сэра
„жозефа и  посоветуете  мне,  как  быть.  Џоистине  страшное  и  прискорбное
событие!
     - ”иш! - сказал олдермен. - ”иш, дорогой мой, что  случилось?  Ќадеюсь,
ничего революционного? Ќикто  не...  не  покушалсЯ  на,  полномочиЯ  мировых
судей?
     - „идлс, банкир... - пролепетал ”иш.  -  ЃратьЯ  „идлс...  его  сегоднЯ
здесь ждали... занимал такой высокий пост в Џробирной палатке...
     - Ќеужели прекратил платежи? - вскричал олдермен. - Ѓыть не может!
     - ‡астрелилсЯ.
     - Ѓоже мой!
     - “ себЯ в конторе, - сказал мистер ”иш. -  ‘унул  в  рот  двуствольный
пистолет и спустил курок. Џричин - никаких. Ѓыл всем обеспечен.
     - Ћбеспечен! - воскликнул олдермен. - „а  он  был  богатейший  человек.
Џочтеннейший человек. ‘амоубийство! Ћт собственной руки!
     - ‘егоднЯ утром, - подтвердил ”иш.
     - Ћ бедный мозг! - воскликнул олдермен, набожно воздев руки. - Ћ нервы,
нервы! ’айны машины, называемой человеком! Ћ, как мало нужно, чтобы нарушить
ее ход, - несчастные мы созданиЯ!  ‚озможно,  неудачный  обед,  мистер  ”иш.
‚озможно, поведение его сына, - Я  слышал,  что  этот  молодой  человек  вел
беспутный образ жизни и взЯл в привычку выдавать векселЯ на отца, не имеЯ на
то никакого права! ’акой почтенный человек! Ћдин из самых почтенных, каких Я
только знал! ќто потрЯсающий случай, мистер ”иш. ќто общественное  бедствие!
џ не премину надеть глубокий траур. ’акой почтенный человек! Ћднако  на  все
волЯ божиЯ. Њы должны покорЯтьсЯ, мистер ”иш. „олжны покорЯтьсЯ!
     Љак, олдермен! Ќи слова о том,  чтобы  упразднить?  ‚спомни,  праведный
судиЯ, как ты гордилсЯ и  хвастал  своей  высокой  нравственностью.  Ќу  же,
олдермен! “равновесь чашки весов. Ѓрось-ка на эту, пустую, менЯ,  да  голод,
да какую-нибудь бедную женщину, у которой нужда и лишениЯ иссушили жизненные
соки, сделали ее глухой к слезам ее отпрысков, хотЯ они-то имели право на ее
участие, право, дарованное свЯтой матерью …вой.  ‚звесь  то  и  другое,  ты,
„аниил *, когда придет твой час предстать перед ‘трашным судом! ‚звесь то  и
другое на глазах у тысЯч  страдальцев,  длЯ  которых  ты  разыгрываешь  свой
жестокий фарс, и не думай, будто их так легко обмануть. Ђ что, если  у  тебЯ
самого помрачитсЯ разум - долго ли? - и ты перережешь себе горло в назидание
своим сытым собратьЯм (если есть у тебЯ собратьЯ),  чтобы  они  поосторожнее
читали мораль удрученным и отчаЯвшимсЯ. —то тогда?
     ‘лова эти возникли в сердце у  ’оби,  точно  произнесенные  не  его,  а
чьим-то чужим голосом. Ћлдермен Љьют заверил мистера ”иша, что  поможет  ему
сообщить о печальном происшествии сэру „жозефу, когда кончитсЯ праздник.  Ќа
прощанье, в сокрушении душевном  стиснув  руку  мистера  ”иша,  он  еще  раз
сказал: "’акой почтенный человек!" € добавил, что ему (даже ему!) непонЯтно,
как допускаютсЯ на земле подобные несчастьЯ.
     - ‚пору предположить, хоть это, конечно, и не так,  -  сказал  олдермен
Љьют, - что  временами  в  природе  совершаютсЯ  какие-то  страшные  сдвиги,
влиЯющие на всю систему общественного устройства. ЃратьЯ „идлс!
     €гра в кегли прошла с огромным успехом. ‘эр „жозеф сбивал кегли  весьма
искусно; его наследник тоже бросил шар, с более близкого расстоЯниЯ;  и  все
признали, что раз уж баронет и сын баронета играют в кегли,  значит  дела  в
стране поправлЯютсЯ, и притом очень быстро.
     ‚ надлежащее времЯ был подан обед. ’рухти,  сам  не  pнаЯ  зачем,  тоже
направилсЯ в залу, - его повлекло туда нечто, бывшее сильнее собственной его
воли. ‡ала представлЯла собой прелестную  картину;  дамы  были  одна  другой
красивее; все гости - довольны, веселы и  благодушны.  Љогда  же  в  дальнем
конце залы  отворились  двери  и  в  них  хлынули  жители  деревни  в  своих
крестьЯнских костюмах, зрелище стало совершенно уже восхитительным. Ќо  ’оби
ни на что не смотрел, а только продолжал шептать: "ѓде ђичард? Ћн бы  должен
помочь ей, утешить ее! џ не вижу ђичарда!"
     “же было предложено несколько тостов; уж выпили за здоровье леди Ѓаули;
уже сэр „жозеф Ѓаули поблагодарил гостей и произнес свою великолепную  речь,
в которой привел разнообразные доказательства тому, что он прирожденный „руг
и Ћтец и прочее; и сам  предложил  тост:  за  своих  „рузей  и  „етей  и  за
благородство  труда,  -   как   вдруг   внимание   ’оби   привлекло   легкое
замешательство в  конце  залы.  Џосле  недолгой  суеты,  шума  и  пререканий
какой-то человек протиснулсЯ сквозь толпу и выступил вперед.
     Ќе ђичард. Ќет. Ќо и об этом человеке ’оби много раз думал, пыталсЯ его
разыскать. Џри менее Ярком свете ’оби, возможно, не сообразил бы,  кто  этот
изможденный мужчина, такой старый, седой, ссутулившийсЯ;  но  сейчас,  когда
десЯтки ламп озарЯли его большую шишковатую голову, он тотчас признал  “илла
”ерна.
     - —то такое! - вскричал сэр „жозеф, вставаЯ с места. - Љто впустил сюда
этого человека? ќто преступник, только что из тюрьмы! Њистер ”иш, будьте так
добры, займитесь...
     - Ћдну минуту! - сказал “илл ”ерн. - Ћдну минуту!  Њиледи,  нынче  день
рожденьЯ - ваш и нового года. ђазрешите мне сказать слово.
     Ћна вступилась за него. ‘эр „жозеф с присушим  ему  достоинством  снова
опустилсЯ на стул.
     ѓость-оборванец -  одежда  на  нем  была  всЯ  в  лохмотьЯх  -  оглЯдел
собравшихсЯ и смиренно им поклонилсЯ.
     - „обрые господа! - сказал он. - ‚ы пили за здоровье рабочего человека.
Џосмотрите на менЯ!
     - ЏрЯмехонько из тюрьмы, - сказал мистер ”иш.
     - ЏрЯмехонько из тюрьмы, - подтвердил ”ерн. - € не в первый раз, не  во
второй, не в третий, даже не в четвертый.
     ’ут мистер ”айлер брюзгливо заметил,  что  четыре  раза  это  уже  выше
среднего и как, мол, не стыдно.
     - „обрые господа! - повторил  “илл  ”ерн.  -  Џосмотрите  на  менЯ!  ‚ы
видите, на что Я стал похож - хуже некуда, мне теперь  ни  повредить  больше
нельзЯ, ни помочь; то времЯ, когда ваши милостивые слова и благодеЯниЯ могли
принести пользу мне, - он ударил себЯ в грудь и трЯхнул головой, - то  времЯ
ушло, развеЯлось, как запах прошлогоднего клевера. џ хочу замолвить слово за
них, - он указал на работников, столпившихсЯ в углу залы, -  сейчас  вы  тут
все в сборе, так выслушайте раз в жизни настоЯщую правду.
     - ‡десь не найдетсЯ никого, - сказал хозЯин дома, - кто уполномочил  бы
этого человека говорить от его имени.
     - Ћчень может быть, сэр „жозеф. џ тоже так думаю. Ќо это не значит, что
в моих словах нет правды. Њожет, как раз это-то их  и  подтверждает.  „обрые
господа, Я прожил в этих местах много лет.  ‚он  от  той  канавы  виден  мой
домишко. ‘колько раз нарЯдные леди срисовывали его в свои альбомы.  ѓоворЯт,
на картинках он получаетсЯ очень красиво; но на картинках нет погоды, вот  и
выходит, что куда лучше его срисовывать, чем в нем жить. Ќу ладно, Я  в  нем
жил. Љак трудно и тЯжко мне там жилось, про это  Я  не  стану  рассказывать.
Њожете убедитьсЯ сами, в любой день, когда угодно.
     Ћн говорил так же, как в тот вечер, когда ’оби встретил его  на  улице.
ѓолос его стал более глухим и хриплым и временами дрожал; но ни разу  он  не
поднЯлсЯ до страстного крика, а звучал сурово  и  обыденно,  под  стать  тем
обыденным фактам, которые он излагал.
     - ‚ырасти в таком доме порЯдочным,  мало-мальски  порЯдочным  человеком
труднее, чем вы думаете, добрые господа. —то Я вырос человеком, а не зверем,
- и то хорошо; это, как-никак, похвала мне... такому, каким Я был. Ђ какой Я
стал - такого менЯ и хвалить не за  что,  и  сделать  длЯ  менЯ  уже  ничего
нельзЯ. Љончено.
     - џ рад, что этот человек пришел сюда, -  заметил  сэр  „жозеф,  обводЯ
своих гостей безмЯтежным взглЯдом. - Ќе прерывайте его. ‚идимо, такова  волЯ
всевышнего. Џеред нами пример, живой пример. џ надеюсь, Я верю  и  жду,  что
мои друзьЯ усмотрЯт в нем назидание.
     - џ выжил, - вновь заговорил ”ерн после минутного молчаниЯ. - Љак  -  и
сам не знаю, и никто не знает; но до того мне было  трудно,  что  Я  не  мог
делать вид, будто Я всем доволен, или прикидыватьсЯ не тем, что Я есть.  Ќу,
а вы, джентльмены, что заседаете в судах, когда вы видите, что у человека на
лице написано недовольство, вы  говорите  друг  другу:  "ќто  подозрительный
субъект. ќтот “илл ”ерн мне что-то не  нравитсЯ.  Ќадо  за  ним  последить!"
“дивлЯтьсЯ тут нечему, джентльмены, Я просто говорю, что это  так;  и  уж  с
этого часа все, что “илл ”ерн делает и чего не делает, -  все  оборачиваетсЯ
против него.
     Ћлдермен Љьют засунул большие пальцы в карманы жилета и, откинувшись на
стуле,  с  улыбкой  подмигнул  ближайшему  канделЯбру,  словно  говорЯ:  "Ќу
конечно! џ же вам говорил. ‘тараЯ песнЯ. ‚се это нам давно знакомо - и мне и
человеческой природе".
     - Ђ теперь, джентльмены, - сказал “илл ”ерн, протЯнув  к  ним  руки,  и
бледное лицо его на мгновение залилось краской,  -  вспомните  ваши  законы,
ведь они как нарочно придуманы длЯ того, чтобы травить нас и расставлЯть нам
ловушки, когда мы дойдем до такого положениЯ. џ пробую перебратьсЯ в  другое
место. € оказываюсь бродЯгой. ‚ тюрьму его! џ возвращаюсь сюда.  €ду  в  ваш
лес за орехами и ломаю несколько веток - с кем не случаетсЯ! ‚  тюрьму  его!
Ћдин из ваших сторожей видит менЯ среди бела днЯ с ружьем,  около  моего  же
огорода. ‚ тюрьму его! ‚ышел из тюрьмы и, само собой, обругал этого  сторожа
как следует. ‚ тюрьму его! џ срезал палку. ‚ тюрьму  его!  Џодобрал  и  съел
гнилое Яблоко или репу. ‚ тюрьму его! Ћбратно идти двадцать миль; по  дороге
попросил милостыню. ‚ тюрьму его! Ђ потом уж где бы Я  ни  был,  что  бы  ни
делал, непременно попадаюсь на  глаза  то  констеблю,  то  сторожу,  то  еще
кому-нибудь. ‚ тюрьму его, он бродЯга, сколько раз сидел за решеткой, у него
и дома-то нет, кроме тюрьмы.
     Ћлдермен глубокомысленно кивнул, как  бы  говорЯ:  "—то  ж,  дом  самый
подходЯщий!"
     - ђади кого Я это говорю, неужели ради себЯ? - воскликнул ”ерн.  -  Љто
вернет мне мою свободу, мое доброе  имЯ,  невинность  моей  племЯнницы!  ’ут
бессильны все лорды и леди, сколько их ни  есть  в  Ђнглии.  Ќо  прошу  вас,
добрые господа, когда имеете дело с другими, подобными мне, начинайте  не  с
конца, а с начала. „айте, прошу вас, сносные  дома  тем,  кто  еще  лежит  в
колыбели; дайте сносную пищу тем, кто трудитсЯ  в  поте  лица;  дайте  более
человечные законы, чтобы не губить нас за первую же провинность, и не гоните
нас за каждый пустЯк в  тюрьму,  в  тюрьму,  в  тюрьму!  ’огда  мы  будем  с
благодарностью принимать всЯкое снисхождение,  какое  вы  пожелаете  оказать
рабочему человеку, - ведь сердце у него незлое, терпеливое и отзывчивое.  Ќо
сперва вы должны спасти в нем живую душу. €бо сейчас - пусть  это  пропащий,
как Я, или один из тех, что здесь собрались, - все  равно,  душой  он  не  с
вами. ‚ерните себе его душу, господа,  верните!  Ќе  дожидайтесь  того  днЯ,
когда даже в библии его помутившемусЯ разуму почудитсЯ не то, что было в ней
раньше, и знакомые слова предстанут его глазам такими, как  они  представали
иногда моим глазам... в тюрьме: "Људа ты пойдешь, туда Я не  пойду;  где  ты
будешь жить, там Я не буду жить; народ твой - не мой народ, и твой бог -  не
мой бог!" *
     ‚незапно в зале началось какое-то волнение и суета. ’оби подумал  было,
что это гости повскакали со своих мест, чтобы выгнать ”ерна. Ќо в  следующую
минуту и  зала  и  гости  исчезли,  и  перед  ним  снова  сидела  его  дочь,
склонившись над работой. ’олько теперь каморка ее была  другаЯ,  совсем  уже
нищенскаЯ; и ‹илиен рЯдом с ней не было.
     ЏЯльцы, за которыми ‹илиен когда-то работала, были убраны  на  полку  и
прикрыты. ‘тул, на котором она сидела, - повернут к стене. ‚ этих мелочах  и
в осунувшемсЯ от горЯ лице Њэг была целаЯ повесть. Љаждый  прочел  бы  се  с
первого взглЯда!
     Њэг прилежно трудилась, пока не стемнело, а когда  перестала  различать
нити, зажгла грошовую свечу и опЯть принЯлась за  работу.  ‘тарый  ее  отец,
невидимый, все стоЯл возле нее, смотрел на нее, любил ее - так  любил!  -  и
ласковым голосом говорил ей что-то про прежние дни и про колокола. •отЯ он и
знал - бедный ’рухти! - что она его не слышит.
     “же совсем поздно вечером в дверь постучали. Њэг  отворила.  Ќа  пороге
стоЯл мужчина. “грюмый, пьЯный,  неопрЯтный,  истасканный,  со  свалЯвшимисЯ
волосами и нестриженой бородой; но по  каким-то  признакам  еще  можно  было
угадать, что в молодости он был ладный и красивый.
     Ћн стоЯл, ожидаЯ разрешениЯ войти, а она, отступив  на  шаг  от  двери,
смотрела на него молча и  печально.  †елание  ’оби  исполнилось:  он  увидел
ђичарда.
     - Њожно к тебе, Њаргарет?
     - „а. ‚ойди. ‚ойди!
     •орошо, что ’оби знал его раньше, чем он заговорил; не то, услышав этот
грубый, сиплый голос, он бы ни за что не поверил, что перед ним ђичард.
     ‚ комнате было только два стула. Њэг уступила ему свой, а сама,  отойдЯ
немного в сторону, стоЯла и ждала, что он скажет. Ќо он сидел, тупо уставЯсь
в пол, с застывшей, бессмысленной улыбкой. Ћн  ЯвлЯл  собой  картину  такого
глубокого падениЯ, такой предельной безнадежности,  такого  жалкого  позора,
что она закрыла лицо руками и отвернулась, чтобы скрыть свою боль.
     Ћчнувшись от шороха ее платьЯ или другого какого-то  звука,  он  поднЯл
голову и заговорил, словно только сейчас переступил порог.
     - ‚се за работой, Њаргарет? Џоздно ты кончаешь.
     - Љак всегда.
     - Ђ начинаешь рано?
     - Ќачинаю рано.
     - ‚от и она так говорит. ѓоворит, что ты никогда не  уставала;  или  не
признавалась, что устала. ќто когда вы  жили  вместе.  „аже  если  падала  в
обморок от усталости и голода. Ќо это Я тебе уже рассказывал в прошлый раз.
     - „а, - отвечала  она.  -  Ђ  Я  просила  тебЯ  больше  ничего  мне  не
рассказывать; и ты мне поклЯлсЯ, ђичард, что не будешь.
     - ЏоклЯлсЯ, - повторил  он  с  пьЯным  смехом,  глЯдЯ  на  нее  пустыми
глазами. - ЏоклЯлсЯ. ‚от-вот. ЏоклЯлсЯ!  -  Џотом,  точно  снова  очнувшись,
сказал с неожиданной горЯчностью: - Ђ как же мне быть, Њаргарет? Љак же  мне
быть? Ћна опЯть ко мне приходила!
     - ЋпЯть! - воскликнула Њэг, всплеснув руками. - ‡начит, она  так  часто
обо мне вспоминает! ЋпЯть приходила?
     - ‘колько раз, Њаргарет, она не дает мне покою. ЌагонЯет менЯ на  улице
и сует мне в руку. Љогда  Я  работаю  (ха-ха,  это  не  часто  бывает),  она
подходит  ко  мне  тихонько  по  золе  и  шепчет  мне  в  ухо:  "ђичард,  не
оглЯдывайсЯ. ђади всего свЯтого, передай ей это". Џриносит мне на  квартиру,
посылает в письмах; иногда стукнет в окно и положит  на  подоконник.  —то  Я
могу поделать? ‚от, глЯди!
     Ћн протЯнул ей маленький кошелек и подкинул его на ладони,  так  что  в
нем забренчали монеты.
     - ‘прЯчь его, - сказала Њэг, - спрЯчь! Љогда она  опЯть  придет,  скажи
ей, что Я люблю ее всем сердцем. —то Я каждый  вечер  молюсь  за  нее.  —то,
когда сижу одна за работой, все времЯ о ней думаю. —то она со мной,  днем  и
ночью. —то, если бы мне завтра умирать, Я помнила бы  о  ней  до  последнего
вздоха. Ќо что на деньги эти Я и смотреть не хочу.
     Ћн медленно убрал  руку  и,  сжав  деньги  в  кулаке,  произнес  не  то
задумчиво, не то сонно:
     - џ ей так и сказал. џснее Ясного. џ после того раз десЯть  относил  ей
этот подарок. Ќо когда она пришла и стала прЯмо передо мной,  что  мне  было
делать?
     - ’ак ты ее видел! - вскричала Њэг. - ’ы ее видел? ‹илиен, золотаЯ  моЯ
девочка! ‹илиен!
     - џ ее видел, - сказал он, не в ответ ей, но словно все так же медленно
думаЯ вслух. - ‘тоит передо мной и всЯ дрожит. "Љак  она  выглЯдит,  ђичард?
Џохудела? Ђ менЯ вспоминает? Њое всегдашнее место у стола - что там  теперь?
Ђ пЯльцы, в которых она учила менЯ вышивать, она их сожгла, ђичард?"  ’ак  и
говорила. џ сам слышал.
     ‘держиваЯ рыданиЯ, с мокрым от слез  лицом,  Њэг  склонилась  над  ним,
чтобы не упустить ни слова.
     Ђ он, уронив руки на колени и весь подавшись  вперед,  точно  с  трудом
разбираЯ стершуюсЯ надпись на полу, продолжал говорить:
     - "ђичард, Я пала очень низко, и ты поймешь, каково мне  было  получить
обратно эти деньги, раз Я теперь решилась сама принести их тебе. Ќо ты любил
ее когда-то, еще на  моей  памЯти.  ‹юди  вас  разлучили;  страх,  ревность,
сомнениЯ, самолюбие сделали свое дело: ты отдалилсЯ от нее. Ќо ты ее  любил,
еще на моей памЯти".  „а,  наверно  любил,  -  сказал  он  вдруг,  сам  себЯ
прерываЯ: - Ќаверно любил. Ќо не в этом суть. "ђичард,  если  ты  ее  любил,
если помнишь то, что прошло и не вернетсЯ, сходи к ней еще раз. ‚  последний
раз. ђасскажи ей, как Я тебЯ упрашивала. ђасскажи, как Я положила тебе  руку
на плечо - на это плечо она могла бы сама склонЯтьсЯ, - и как смиренно  Я  с
тобой разговаривала. ђасскажи ей, как ты поглЯдел мне в лицо и  увидел,  что
красота, которой она когда-то любовалась, исчезла  без  следа,  что  она  бы
расплакалась, увидев, какаЯ Я стала худаЯ и  бледнаЯ.  ђасскажи  ей  все,  и
тогда она не откажетсЯ их взЯть, не будет так жестока!"
     Ћн посидел еще немного, задумчиво повторЯЯ последние слова, потом опЯть
очнулсЯ и встал.
     - Ќе возьмешь, Њаргарет?
     Ћна только качала головой и без слов молила его уйти.
     - Џокойной ночи, Њаргарет.
     - Џокойной ночи.
     Ћн оглЯнулсЯ на нее, пораженный ее горем, а может и  жалостью  к  нему,
дрожавшей в ее голосе. ’о было быстрое, живое движение,  мгновеннаЯ  вспышка
прежнего огнЯ. ‚ следующую минуту он ушел, € наврЯд ли эта  вспышка  помогла
ему Яснее увидеть, до какого бесчестиЯ он докатилсЯ.
     Љак бы ни печалилась Њэг,  какую  бы  ни  терпела  муку,  душевную  или
телесную, а работать все равно было нужно. Ћна взЯлась  за  иглу.  Ќаступила
полночь, она все работала.
     Ќочь была холоднаЯ, огонь в  очаге  чуть  тлел,  и  она  встала,  чтобы
подбросить немножко углЯ. ’ут прозвонили  колокола  -  половина  первого;  а
когда они смолкли, кто-то тихо постучал в дверь. € только она подумала,  кто
бы это мог быть в такое неурочное времЯ, как дверь отворилась.
     Ћ красота и молодость, вы, по праву счастливые, смотрите! Ћ  красота  и
молодость, благословенные и все вокруг себЯ благословлЯющие, вы, через  кого
совершаетсЯ волЯ всеблагого творца вашего, смотрите!
     Њэг увидела входЯщую; вскрикнула; назвала ее по имени: "‹илиен!"
     Њгновение - и та упала перед ней на колени, ухватилась за ее платье.
     - ‚стань, роднаЯ, встань! ‹илиен, дорогаЯ моЯ!
     - Ќет, нет, Њэг, поздно! ’олько так,  рЯдом  с  тобой,  касатьсЯ  тебЯ,
чувствовать на лице твое дыхание!
     - Њалютка ‹илиен! „итЯ моего сердца - роднаЯ мать не  могла  бы  любить
сильнее, - дай мне обнЯть тебЯ!
     - Ќет, Њэг, поздно! Љогда Я впервые тебЯ увидела, ты стоЯла передо мной
на коленЯх. „ай мне умереть на коленЯх перед тобой. Ќе поднимай менЯ!
     - ’ы возвратилась. ‘окровище мое! Њы будем вместе, будем  вместе  жить,
работать, надеЯтьсЯ, вместе умрем!
     - Џоцелуй менЯ, Њэг, обними менЯ, прижми к груди; посмотри на менЯ, как
бывало. Ќо не поднимай менЯ. „ай наглЯдетьсЯ на тебЯ напоследок вот так,  на
коленЯх!
     Ћ красота и молодость, вы, по праву счастливые, смотрите! Ћ  красота  и
молодость,  вы,  через  кого  совершаетсЯ  волЯ  всеблагого  творца  вашего,
смотрите!
     - Џрости менЯ, Њэг! „орогаЯ моЯ! Џрости! џ знаю, вижу, что ты простила,
но ты скажи это, Њэг!
     € она сказала это, касаЯсь губами щеки ‹илиен,  обвив  руками  ту,  чье
сердце - теперь она это знала - вот-вот перестанет битьсЯ.
     - •рани тебЯ спаситель, роднаЯ. Џоцелуй менЯ еще раз!  Ћн  позволил  ей
сидеть у его ног и отирать их  волосами  головы  своей  *.  Ђх,  Њэг,  какое
милосердие!
     …два она умерла, как возле старого ’оби опЯть возник призрак  маленькой
девочки, невинной и радостной, и, легко до него дотронувшись, поманил его за
собой.

        —…’‚…ђ’Ђџ —…’‚…ђ’њ   

     ‘нова забрезжили в памЯти грозные фигуры - духи колоколов;  донессЯ  до
слуха слабый колокольный звон; закружилсЯ в глазах и в мозгу рой  эльфов,  и
множилсЯ, множилсЯ, пока самое  воспоминание  о  нем  не  затерЯлось  в  его
несметности; снова мелькнула мысль, неведомо кем внушеннаЯ, что  прошло  еще
сколько-то лет, и теперь ’оби, стоЯ рЯдом с призраком девочки,  видел  перед
собой простых смертных.
     ‘мертные были упитанные, румЯные, довольные. €х  было  всего  двое,  но
раскраснелись они за десЯтерых. Ћни сидели у весело пылающего огнЯ,  по  обе
стороны низкого столика; и аромат горЯчего чаЯ и пышек, - если только он  не
застаивалсЯ здесь дольше, чем во всЯкой другой комнате, - свидетельствовал о
том, что столиком этим совсем недавно пользовались. Ќо поскольку посуда была
вымыта и расставлена по местам в буфете, а длиннаЯ  вилка  длЯ  поджариваниЯ
хлеба висела в отведенном ей уголке, растопырив свои четыре пальца и  словно
требуЯ, чтобы с нес снЯли мерку длЯ перчатки, - видимых  следов  только  что
закончившейсЯ трапезы не осталось, если  не  считать  довольного  мурлыканьЯ
разомлевшей, умывающейсЯ лапкой кошки да ублаготворенных, чтобы  не  сказать
лоснЯщихсЯ физиономий ее хозЯев.
     ќти двое (Явно супружескаЯ пара) уютно расположились у огнЯ так,  чтобы
ни ему, ни ей не было обидно, и глЯдЯ  на  искры,  падающие  в  решетку,  то
задремывали, то снова просыпались,  когда  горЯчаЯ  головешка  покрупнее  со
стуком скатывалась вниз, словно увлекаЯ за собой остальные.
     ‚прочем, огню не грозила опасность потухнуть: он поблескивал не  только
в комнатке, и на стеклах двери, и на занавеске, до половины  скрывавшей  их,
но и в лавочке за этой дверью.  Ђ  лавочка  была  битком  набита  товаром  -
обжора, а не лавочка, с пастью жадной и вместительной,  что  у  акулы.  ‘ыр,
масло, дрова, мыло, соленьЯ, спички, сало, пиво,  волчки,  сласти,  бумажные
змеи, коноплЯное семЯ, ветчина, веники, плиты длЯ очага, соль, уксус, вакса,
копченые селедки, бумага и перьЯ, шпиг, грибной соус, шнурки  длЯ  корсетов,
хлеб, воланы, Яйца и грифели - все годилось в пищу этой прожорливой лавчонке
и все она заглатывала без разбора. ‘колько еще было в  ней  всЯкого  другого
добра - сказать  невозможно;  но  с  потолка,  подобно  гроздьЯм  диковинных
фруктов, свисали мотки бечевки, свЯзки лука, пачки свечей, сита и  щетки;  а
жестЯные Ящички,  издававшие  разнообразные  приЯтные  запахи,  подтверждали
слова вывески над входной дверью, оповещавшей  публику,  что  владелец  этой
лавочки имеет разрешение на торговлю  чаем,  кофе,  перцем  и  табаком,  как
курительным так и нюхательным.
     Ѓросив взглЯд на те из перечисленных выше предметов, которые были видны
при Ярком пламени очага и не столь  веселом  свете  двух  закопченных  ламп,
тускло горевших в самой лавке, словно задыхаЯсь  от  ее  изобилиЯ;  а  затем
взглЯнув  на  одно  из  лиц,  обращенных  к  огню,  ’рухти  тотчас  узнал  в
раздобревшей пожилой особе миссис —икенстокер: она  всегда  была  склонна  к
полноте, даже в те дни, когда он знавал ее лично и  за  ним  числилсЯ  в  ее
лавке небольшой должок.
     ‚торое лицо далось ему труднее. ’Яжелый подбородок с  такими  глубокими
складками, что в них можно засунуть целый  палец;  удивленные  глаза,  точно
пытающиесЯ убедить сами себЯ, что нельзЯ же так беспардонно заплывать жиром;
нос,  подверженный  малоприЯтному  расстройству,  в  просторечии   именуемом
сопеньем;  короткаЯ,  толстаЯ  шеЯ;  грудь,  вздымаемаЯ  одышкой,  и  другие
подобные прелести хоть и  были  рассчитаны  на  то,  чтобы  запечатлетьсЯ  в
памЯти, но сначала не вызвали у ’рухти воспоминаниЯ ни о ком из его  прежних
знакомых. Ђ между тем ему помнилось, что где-то он их  уже  видел.  ‚  конце
концов в компаньоне миссис —икенстокер по торговой линии, а также по  кривой
и капризной линии жизни, Tpyхти узнал бывшего швейцара сэра  „жозефа  Ѓаули,
который много лет назад прочно свЯзалсЯ в его сознании с миссис —икенстокер,
ибо именно он, сей апоплексический младенец, впустил его в богатый  особнЯк,
где он покаЯлсЯ в своих обЯзательствах перед этой леди и тем навлек па  свою
горемычную голову столь тЯжкий укор.
     Џосле тех перемен, на какие насмотрелсЯ ’оби, эта перемена не  особенно
его поразила; но сила ассоциации порою бывает очень велика,  и  он  невольно
заглЯнул в лавку, на  косЯк  двери,  где  когда-то  записывали  мелом  долги
покупателей. ‘воей фамилии он не увидел. ’е фамилии, что значились там, были
ему незнакомы, да и число их заметно сократилось против прежнего, из чего он
заключил, что бывший швейцар предпочитает торговать за наличные и,  войдЯ  в
дело, подтЯнул поводьЯ чикенстокеровским неплательщикам.
     ’ак грустно было ’оби, так он горевал  о  загубленной  молодости  своей
несчастной дочери, что и  тут  не  на  шутку  опечалилсЯ  -  даже  в  списке
должников миссис —икенстокер ему не нашлось места!
     - ЉакаЯ на дворе погода, ќнн? - спросил  бывший  швейцар  сэра  „жозефа
Ѓаули и, протЯнув ноги к огню, потер их, насколько  позволЯли  его  короткие
руки, словно говорЯ: "…сли плохаЯ - хорошо, что Я дома, если хорошаЯ  -  все
равно никуда не пойду".
     - ‚етер и слЯкоть, - отвечала жена. - ’ого и глЯди снег пойдет.  ’емно.
€ холодно очень.
     - ‚от и правильно, что мы поели пышек, - сказал  бывший  швейцар  тоном
человека, успокоившего свою совесть. - ‚ечер нынче как  раз  подходЯщий  длЯ
пышек. Ђ также длЯ сладких лепешек. € длЯ сдобных булочек.
     Ѓывший швейцар назвал эти лакомства одно за  другим,  словно  не  спеша
подсчитываЯ свои добрые дела. ‡атем он опЯть  потер  толстые  свои  ноги  и,
согнув их в коленЯх, чтобы  подставить  огню  еще  не  поджарившиесЯ  места,
рассмеЯлсЯ как от щекотки.
     - ‚ы сегоднЯ веселы, дорогой ’агби, - заметила супруга.
     ”ирма именовалась "’агби, бывш. —икенстокер".
     - Ќет, - сказал ’агби. - Ќет. ђазве  что  чуточку  навеселе.  Ћчень  уж
кстати пришлись пышки.
     ’ут он поперхнулсЯ смехом, да так, что весь почернел, а чтобы  изменить
свою окраску, стал выделывать ногами в воздухе замысловатые  фигуры,  причем
жирные эти ноги согласились вести себЯ сколько-нибудь  прилично  лишь  после
того, как миссис ’агби изо всей мочи постукала его по  спине  и  встрЯхнула,
точно большущую бутыль.
     - Ћ господи, спаси и помилуй! - в испуге восклицала миссис ’агби. - —то
же это делаетсЯ с человеком!
     Њистер ’агби вытер слезы и слабым  голосом  повторил,  что  он  чуточку
навеселе.
     - Ќу и довольно, богом вас прошу, - сказала миссис ’агби.  -  џ  просто
умру со страху, если вы будете так лЯгатьсЯ и битьсЯ.
     Њистер ’агби пообещал, что больше не  будет;  но  всЯ  его  жизнь  была
сплошною битвой, в которой он, если судить по усиливающейсЯ с годами  одышке
и густеющей багровости лица, терпел поражение за поражением.
     - ’ак вы говорите, моЯ дорогаЯ, что на дворе ветер и  слЯкоть,  вот-вот
пойдет снег, темно и очень холодно? - сказал мистер ’агби, глЯдЯ в  огонь  и
возвращаЯсь к первопричине своей веселости.
     - Џогода хуже некуда, - подтвердила его жена, качаЯ головой.
     - „а, да, - проговорил мистер ’агби. - ѓоды в этом смысле все равно что
люди. Ћдни умирают легко, другие трудно. Ќынешнему году осталось совсем мало
жизни, вот он за нее и боретсЯ. —то ж, молодец! ќто мне  по  нраву.  „орогаЯ
моЯ, покупатель!
     Њиссис ’агби, услышав, как стукнула дверь, и сама уже встала с места.
     - Ќу, что угодно? - спросила она, выходЯ в лавку. - Ћх, прошу прощеньЯ,
сэр, никак не ожидала, что это вы.
     „жентльмен в черном, к  которому  она  обратилась  с  этим  извинением,
кивнул в ответ, засучил рукава, небрежно сдвинул шлЯпу  набекрень  и  уселсЯ
верхом на бочку с пивом, сунув руки в карманы.
     - ’ам у вас наверху дело плохо, - сказал джентльмен. - Ћн не выживет.
     - Ќеужто чердак? - вскричал ’агби, выходЯ в лавку и вступаЯ в беседу.
     - —ердак, мистер ’агби, - сказал джентльмен, - быстро  катитсЯ  вниз  и
скоро окажетсЯ ниже подвала.
     ЏоглЯдываЯ то па мужа, то на жену, он согнутыми  пальцами  постучал  по
бочке, чтобы выЯснить, сколько в ней пива, после чего  стал  выстукивать  на
пустой ее части какой-то мотивчик.
     -  —ердак,  мистер  ’агби,  -  сказал  джентльмен,  снова  обращаЯсь  к
онемевшему от неожиданности ’агби, - скоро отправитсЯ на тот свет.
     - ‚ таком случае, - сказал ’агби жене, -  надо  отправить  его  отсюда,
пока он еще туда не отправилсЯ.
     - ’рогать его с места нельзЯ, - сказал джентльмен, покачиваЯ головой. -
џ по крайней мере  не  могу  взЯть  на  себЯ  такую  ответственность.  ‹учше
оставьте его в покое. Ћн долго не протЯнет.
     - ’олько из-за этого, - сказал ’агби и  так  ударил  кулаком  по  чашке
весов, что она грохнула о прилавок, - только из-за  этого  у  нас  с  ней  и
бывали нелады, и вот, извольте видеть, что получилось! ‚се-таки  он  умирает
здесь. “мирает под этой крышей. “мирает в нашем доме!
     - Ђ где же ему было умирать, ’агби? - вскричала его жена.
     - ‚ работном доме. „лЯ чего же и существуют работные дома!
     - Ќе длЯ того, - заговорила миссис ’агби горЯчо и убежденно. -  Ќе  длЯ
того! € не длЯ того Я вышла  за  вас,  ’агби.  џ  этого  не  позволю,  и  не
надейтесь, Я этого не допущу. ‘корее Я готова разойтись с вами и больше  вас
не видеть. …ще когда над этой дверью стоЯла моЯ вдовьЯ фамилиЯ - а так  было
много лет, и лавка миссис  —икенстокер  была  известна  всем  в  округе  как
честное, порЯдочное заведение, - еще когда над этой  дверью,  ’агби,  стоЯла
моЯ  вдовьЯ  фамилиЯ,  Я  знала  его,  видного  парнЯ,  непьющего,  смелого,
самостоЯтельного; знала и ее, красавицу и умницу, каких поискать; знала и ее
отца (он, беднЯга, залез как-то  во  сне  на  колокольню,  упал  и  разбилсЯ
насмерть), такой работЯщий был старик, а сердце  простое  и  доброе,  как  у
малого ребенка; и уж если Я их выгоню из своего дома, пусть  ангелы  выгонЯт
менЯ из раЯ. Ђ они и выгонЯт. € поделом мне будет!
     Џри этих словах будто проглЯнуло ее прежнее  лицо,  -  а  оно  до  всех
описанных перемен каждого привлекало своими симпатичными Ямочками;  и  когда
она утерла глаза и трЯхнула головой и платком, глЯдЯ на ’агби  с  выражением
непреклонной  твердости,  ’рухти  сказал:  "Ѓлагослови  ее  бог!"  Џотом   с
замирающим сердцем стал слушать дальше, понимаЯ пока одно - что речь идет  о
Њэг.
     …сли в гостиной ’агби вел себЯ веселее,  чем  нужно,  то  теперь  он  с
лихвой расплатилсЯ по этому счету, ибо в лавке был мрачнее мрачного; он тупо
уставилсЯ на жену и даже не пыталсЯ ей возражать, однако же,  не  спускаЯ  с
нее глаз, втихомолку - то ли по рассеЯнности, то ли  из  предосторожности  -
перекладывал всю выручку из кассы к себе в карман.
     „жентльмен, сидевший на бочке, - видимо, он был уполномочен  городскими
властЯми оказывать врачебную помощь беднЯкам, - казалось,  привык  к  мелким
стычкам между супругами, почему и в этом случае не счел нужным вмешатьсЯ. Ћн
сидел, тихо  посвистываЯ  и  по  капле  выпускаЯ  пиво  из  крана,  пока  не
водворилась полнаЯ тишина, а тогда  поднЯл  голову  и  сказал,  обращаЯсь  к
миссис ’агби, бывшей —икенстокер:
     - †енщина и сейчас еще недурна. Љак случилось, что она  вышла  за  него
замуж?
     - Ђ это, пожалуй, и есть самое тЯжелое в  ее  жизни,  сэр,  -  отвечала
миссис ’агби, подсаживаЯсь к нему.  -  „ело-то  было  так:  они  с  ђичардом
полюбили друг друга еще давным-давно, когда оба были молоды и хороши  собой.
‚от они обо всем договорились и должны были поженитьсЯ в день  Ќового  года.
Ќо ђичард послушал тех джентльменов и забрал в голову, что, мол, нечего себЯ
губить, что скоро он об этом пожалеет, что  она  ему  не  пара,  что  такому
молодцу, как он, вообще незачем женитьсЯ. Ђ ее  те  джентльмены  застращали,
она стала такаЯ смутнаЯ, все боЯлась, что он ее бросит, и что дети ее угодЯт
на виселицу, и что выходить замуж грешно и  бог  его  знает  чего  еще.  Ќу,
короче говорЯ, они все тЯнули и  тЯнули,  перестали  верить  друг  другу  и,
наконец, расстались. Ќо вина была его. Ћна-то  пошла  бы  за  него,  сэр,  с
радостью. џ сама сколько раз видела, как она аж в лице менЯлась,  когда  он,
бывало, гордо пройдет мимо и не взглЯнет на нее; и ни одна  женщина  так  не
сокрушалась о  мужчине,  как  она  сокрушалась  о  ђичарде,  когда  он  стал
сбиватьсЯ с пути.
     - Ђх, так он, значит, сбилсЯ с пути? - спросил  джентльмен  и,  вытащив
втулку, заглЯнул в бочку с пивом.
     - „а понимаете, сэр, по-моему, он сам не знал,  что  делает.  Џо-моему,
когда они расстались, у него даже разум помрачилсЯ.  Ќе  будь  ему  совестно
перед теми джентльменами, а может и страшновато - как, мол, она его  примет,
- он бы на любые муки пошел, лишь бы опЯть получить согласие Њэг и  женитьсЯ
на ней. ќто Я так думаю. ‘ам-то он никогда этого не говорил, и  очень  жаль.
Ћн стал пить, бездельничать, водитьсЯ со всЯким сбродом, - ведь ему сказали,
что это лучше, чем свой дом и семьЯ, которую он мог  бы  иметь.  Ћн  потерЯл
красоту, здоровье, силу, доброе имЯ, друзей, работу - все потерЯл!
     - Ќе все, миссис ’агби, - возразил джентльмен, - раз он обрел жену; мне
интересно, как он обрел ее.
     - ‘ейчас, сэр, Я к этому и веду. ’ак шло много лет - он  опускалсЯ  все
ниже, она, беднЯжка, терпела такие невзгоды, что не знаю, как еще  она  жива
осталась. Ќаконец он докатилсЯ до того, что никто уж не хотел и смотреть  на
него, не то что держать на работе. Људа ни придет, отовсюду его  гонЯт.  ‚от
он ходил с места на место, обивал-обивал пороги, и  в  сотый,  наверно,  раз
пришел  к  одному  джентльмену,  который  раньше  часто  давал  ему   работу
(работал-то он хорошо до самого конца); а этот джентльмен знал его  историю,
он разобиделсЯ, рассердилсЯ, да и скажи  ему:  "„умаю,  что  ты  неисправим;
только один человек на свете мог бы тебЯ образумить. Џусть она попробует,  а
до того не будет к тебе больше моего довериЯ". ‘ловом, что-то в этом роде.
     - ‚от как? - сказал джентльмен. - Ќу и что же?
     - Ќу, он и пошел к ней, бухнулсЯ ей в ноги, сказал, что только на нее и
надеетсЯ, просил-умолЯл спасти его.
     - Ђ она?.. „а вы не расстраивайтесь так, миссис ’агби.
     - Ћна в тот вечер пришла ко мне насчет комнаты. "—ем он  был  длЯ  менЯ
раньше, говорит, это лежит в могиле, как и то, чем Я была  длЯ  него.  Ќо  Я
подумала, и Я попробую. ‚ надежде  спасти  его.  ‚  памЯть  той  беззаботной
девушки (вы ее знали), что должна была выйти замуж на Ќовый год; и в  памЯть
ее ђичарда". € еще она сказала, что он пришел к ней от  ‹илиен,  что  ‹илиен
доверЯла ему, и она эт