не говорю, что помешал  бы
этому браку, знай Я о нем заблаговременно.
     -  ‚ы  слышите,  слышите?  -  обратилсЯ  мистер   Ѓенджемин   ќллен   к
присутствующим.
     - Ќадеюсь, они слышат, - кротко сказал мистер Џиквик, озираЯсь  вокруг.
- € надеюсь, - добавил сей джентльмен, причем его лицо раскраснелось, -  они
будут слушать и дальше. Ќа  основании  того,  что  было  доведено  до  моего
сведениЯ, сэр, Я утверждаю,  что  вы  никакого  права  не  имели  насиловать
чувства своей сестры, как пытались это  сделать.  ‘корее  вам  следовало  бы
прибегнуть к нежности  и  терпению,  чтобы  заступить  место  более  близких
родных, которых она утратила в  детстве.  —то  же  касаетсЯ  моего  молодого
друга, то о нем Я могу сказать следующее: с точки зрениЯ  материальных  благ
он занимает такое же если не лучшее - положение, как и  вы,  и  если  вы  не
желаете обсуждать этот вопрос с подобающей  сдержанностью,  Я  уклонЯюсь  от
дальнейших разговоров на эту тему.
     - џ бы хотел сделать несколько коротеньких  замечаний  в  добавление  к
тому, что было сказано почтенным джентльменом, который только что  замолчал,
произнес мистер “эллер, выступив вперед, - а именно: один из  присутствующих
назвал менЯ парнем.
     - ќто не имеет ни малейшего отношениЯ к делу,  ‘эм,  -  перебил  мистер
Џиквик. - Џожалуйста, замолчите.
     - Џо этому пункту Я и не собираюсь говорить, сэр, - возразил ‘эм,  -  а
речь идет вот о чем: может  быть,  этот  джентльмен  думает,  что  тут  была
какаЯ-то стараЯ привЯзанность, но ничего  такого  на  самом  деле  не  было.
ЊолодаЯ леди в самом начале знакомства сказала, что терпеть  его  не  может.
Ќикто ему дороги не перебивал, и дело кончилось бы длЯ него точь-в-точь  так
же, даже если бы молодаЯ леди никогда в глаза не видела мистера “инклЯ.  ‚от
что  Я  хотел  сказать,  сэр,  и  надеюсь,  что  теперь  Я  успокоил   этого
джентльмена.
     Џосле утешительных замечаний мистера “эллера наступила короткаЯ  пауза.
‡атем мистер Ѓен ќллен, встав со  стула,  объЯвил,  что  никогда  больше  не
увидит Ђрабеллы, а  мистер  Ѓоб  ‘ойер,  презираЯ  лестные  заверениЯ  ‘эма,
поклЯлсЯ жестоко отомстить счастливому супругу.
     Ќо как раз в тот момент, когда страсти разгорелись и грозили остатьсЯ в
таком состоЯнии, мистер Џиквик обрел могущественную союзницу в  лице  старой
леди, котораЯ,  -  по-видимому,  весьма  потрЯсеннаЯ  той  речью,  какую  он
произнес в защиту ее племЯнницы, -  рискнула  высказать  мистеру  Ѓенджемину
ќллену несколько утешительных мыслей в таком духе: пожалуй, в  конце  концов
хорошо, что не случилось чего-нибудь похуже; чем меньше  об  этом  говорить,
тем скорее все уладитсЯ, и, честное слово, она не уверена,  так  ли  уж  это
плохо; что сделано, того не переделаешь, и  если  горю  ничем  не  поможешь,
значит надо терпеть  -  и  добавила  еще  немало  таких  же  оригинальных  и
ободрЯющих доводов. Ќа все это мистер Ѓенджемин ќллен отвечал, что он отнюдь
не  намерен  оказать  неуважение  тетушке  или  кому  бы  то  ни   было   из
присутствующих, но если им все равно и они позволЯт ему поступать по-своему,
то он предпочитает безумно ненавидеть свою сестру до  самой  смерти  и  даже
после оной.
     Ќаконец, когда об этом решении  было  заЯвлено  раз  пЯтьдесЯт,  стараЯ
леди, внезапно выпрЯмившись и принЯв величественную осанку, пожелала узнать,
за какие такие провинности ей не оказывают уважениЯ, подобающего ее возрасту
и достоинству; и почему она должна просить  и  умолЯть  своего  собственного
племЯнника, которого она помнит лет за двадцать пЯть до его рождениЯ и знала
лично, когда у него во рту не было ни единого зуба, не говорЯ уже о том, что
она присутствовала при первой его стрижке  и  принимала  участие  во  многих
других чрезвычайно важных церемониЯх, и одно это дает ей право требовать  от
него любви, послушаниЯ и сочувствиЯ до конца жизни.
     Џока добраЯ леди распекала мистера Ѓена  ќллена,  Ѓоб  ‘ойер  и  мистер
Џиквик удалились длЯ конфиденциального разговора в соседнюю комнату,  и  там
мистер ‘ойер, как было замечено мистером Џиквиком,  прикладывалсЯ  несколько
раз к горлышку черной  бутылки,  под  влиЯнием  которой  на  его  физиономии
поЯвилось беззаботное и даже веселое выражение. Ќаконец,  он  с  бутылкой  в
руке вышел из комнаты и,  выразив  сожаление  по  поводу  того,  что  свалЯл
дурака, предложил тост за здоровье и благополучие мистера и  миссис  “инкль,
коих он, чуждый всЯкой зависти, готов поздравить.
     “слышав эти слова, мистер Ѓен ќллен вдруг вскочил со стула  и,  схватив
бутылку, откликнулсЯ с такой готовностью на тост, что лицо у него почернело,
как сама бутылка, ибо напиток  отличалсЯ  крепостью.  ‡атем  чернаЯ  бутылка
стала переходить из рук в руки, пока не опустела, вызвав столько рукопожатий
и поздравлений, что даже металлическаЯ физиономиЯ мистера Њартина расплылась
в улыбку.
     - Ђ теперь, - сказал Ѓоб ‘ойер, потираЯ руки,  -  мы  чудесно  проведем
вечер.
     - Љак ни досадно, но Я должен вернутьсЯ в гостиницу, - возразил  мистер
Џиквик. - ‡а последнее времЯ Я отвык от путешествий, и  поездка  чрезвычайно
утомила менЯ.
     - Ќе выпьете ли вы чаю,  мистер  Џиквик?  -  с  покорЯющей  любезностью
предложила стараЯ леди.
     - Ѓлагодарю вас, никак не могу, - отвечал сей джентльмен.
     „ело в том, что  возрастающее  расположение  старой  леди  и  послужило
главной причиной, побудившей мистера Џиквика удалитьсЯ. Ћн  вспомнил  миссис
Ѓардл, и от каждого взглЯда старой леди его бросало в холодный пот.
     ’ак как мистер Џиквик решительно отказалсЯ остатьсЯ, то условились,  по
его инициативе, что мистер Ѓенджемин ќллен поедет вместе  с  ним  к  мистеру
“инклю-старшему и карета будет подана завтра  к  девЯти  часам  утра.  ‡атем
мистер Џиквик распрощалсЯ и в сопровождении  ‘эмюела  “эллера  отправилсЯ  в
гостиницу "Љустарник". ‘ледует  отметить,  что  физиономиЯ  мистера  Њартина
судорожно исказилась, когда он прощалсЯ с ‘эмом и пожимал ему руку, и что он
выжал из  себЯ  улыбку  и  ругательство  одновременно.  Ќа  основании  таких
симптомов те, кто был  близко  знаком  со  странностЯми  этого  джентльмена,
заключили, что он чрезвычайно доволен обществом мистера “эллера и добиваетсЯ
чести более близкого с ним знакомства.
     - Џрикажете занЯть длЯ вас отдельный кабинет, сэр? -  осведомилсЯ  ‘эм,
когда они прибыли в "Љустарник".
     - Ќет, не стоит, ‘эм,  -  отвечал  мистер  Џиквик.  џ  уже  пообедал  в
ресторане и скоро лЯгу спать. Џосмотрите, ‘эм, есть ли кто-нибудь в  комнате
длЯ торговых агентов.
     Њистер “эллер отправилсЯ исполнЯть поручение и вскоре доложил, что  там
никого нет, кроме одноглазого джентльмена,  который  распивает  подслащенный
портвейн с лимоном вместе с хозЯином гостиницы.
     - џ присоединюсь к ним, - сказал мистер Џиквик.
     - —удной парень этот одноглазый, сэр, - сообщил  мистер  “эллер,  шагаЯ
впереди. - ’акой чепухи наболтал хозЯину, что тот хорошенько  не  знает,  на
ногах он стоит или на голове.
     Љогда  мистер  Џиквик  вошел,  человек,  к  которому   относилось   это
замечание, сидел в дальнем углу комнаты и курил большую голландскую  трубку,
не спускаЯ единственного глаза с круглолицого  хозЯина,  жизнерадостного  на
вид старика. …му он только что рассказал какую-то поразительную  историю,  о
чем свидетельствовали отрывистые восклицаниЯ вроде: "Ќу, ни  за  что  бы  не
поверил! „а слыханное ли это дело! ‚ голову бы не  пришло,  что  такие  вещи
случаютсЯ!", и другие возгласы изумлениЯ, невольно вырывавшиесЯ  у  хозЯина,
когда он встречал пристальный взглЯд одноглазого.
     - ‡дравствуйте, сэр, - сказал одноглазый мистеру Џиквику. -  Џрекрасный
вечер, сэр.
     - Ћ да! - отозвалсЯ мистер  Џиквик,  когда  слуга  поставил  перед  ним
графинчик бренди и горЯчую воду.
     Џока мистер Џиквик разбавлЯл бренди водой, одноглазый зорко посматривал
на него и, наконец, сказал:
     - Љак будто Я с вами уже встречалсЯ.
     - —то-то не припоминаю, - отвечал мистер Џиквик.
     - Ќу, конечно! - сказал одноглазый. - ‚ы менЯ не знаете, а Я знал  двух
ваших друзей, которые останавливались в  итенсуиллском  "Џавлине"  во  времЯ
выборов.
     - Ђх, вот как! - воскликнул мистер Џиквик.
     - ‚от-вот, - подтвердил одноглазый. - џ рассказал  им  одну  историю  о
своем приЯтеле ’оме ‘марте. Ѓыть может, они вам говорили об этом.
     - —астенько, - улыбаЯсь, ответил мистер Џиквик. ЉажетсЯ,  это  был  ваш
дЯдЯ?
     - Ќет, только друг моего дЯди, - возразил одноглазый.
     - Ђ все-таки удивительный человек был этот ваш дЯдЯ, -  заметил  хозЯин
гостиницы, покачиваЯ головой.
     - „а, пожалуй, что так, - согласилсЯ одноглазый. Ћб  этом  самом  дЯде,
джентльмены, Я могу вам рассказать историю, котораЯ вас удивит.
     - Ќеужели? - воскликнул мистер Џиквик. - Ќепременно расскажите.
     Ћдноглазый торговый агент зачерпнул стакан портвейна  из  чаши,  выпил,
затЯнулсЯ голландской трубкой, крикнул ‘эму “эллеру, топтавшемусЯ  у  двери,
чтобы он не уходил, если ему хочетсЯ послушать, ибо эта  историЯ  отнюдь  не
секрет, и, уставившись единственным глазом в лицо хозЯина, поведал  историю,
которую мы изложим в следующей главе.

        ѓ‹Ђ‚Ђ XLIX,
                  содержащаЯ  историю дЯди торговою агента

     "Њой дЯдЯ, джентльмены, - начал торговый агент, -  был  один  из  самых
жизнерадостных, приЯтных и остроумных людей. †аль,  что  вы  его  не  знали,
джентльмены. Ђ впрочем, нет, джентльмены, не жаль! …сли бы вы его знали,  то
по законам природы были бы вы все теперь или в могиле, или во всЯком  случае
так близко от нее, что сидели бы по домам и не показывались в  обществе,  а,
значит, Я бы лишилсЯ  бесценного  удовольствиЯ  беседовать  сейчас  с  вами.
„жентльмены, жаль, что ваши отцы и матери не знали моего дЯди - они были  бы
в восторге от него - в особенности ваши почтенные маменьки, это Я  навернЯка
знаю. …сли бы из  многочисленных  добродетелей,  его  украшавших,  надлежало
выбрать две, превосходЯщие все остальные, то  Я  бы  сказал,  что  это  было
искусство  приготовлЯть  пунш  и  петь  после   ужина.   Џростите,   что   Я
останавливаюсь на этих печальных воспоминаниЯх о почтенном покойнике,  -  не
каждый день встретишь такого человека, как мой дЯдЯ.
     „жентльмены, Я всегда считал  весьма  существенным  длЯ  характеристики
дЯди то обстоЯтельство, что он был близким другом и приЯтелем  ’ома  ‘марта,
агента большой торговой фирмы Ѓилсон  и  ‘дам,  Љейтетон-стрит,  ‘ити.  „ЯдЯ
работал у ’иггина и “эллса, но долгое времЯ разъезжал по тем же дорогам, что
и ’ом. € в первый же вечер, когда они встретились,  дЯде  по  душе  пришелсЯ
’ом, а ’ому по душе пришелсЯ  дЯдЯ.  Ќе  прошло  и  получаса,  как  они  уже
побились об заклад на новую шлЯпу, кто из них лучше приготовит кварту  пунша
и кто скорее ее выпьет. „Яде досталось первенство по части приготовлениЯ, но
’ом ‘март на половину чайной ложечки обставил дЯдю. Ћни выпили еще по кварте
на брата за здоровье друг друга и с  тех  пор  стали  закадычными  друзьЯми.
‘удьба делает свое дело, джентльмены, от нее не уйдешь.
     Ќа вид мой дЯдЯ  был  чуточку  ниже  среднего  роста,  малость  потолще
обыкновенной породы людей, с румЯнцем  немножко  Ярче.  ‘импатичнейшее  лицо
было у него, джентльмены, похож на Џанча, но подбородок и нос благообразнее.
ѓлаза у него всегда добродушно подмигивали и поблескивали,  а  улыбка  -  не
какаЯ-нибудь  бессмысленнаЯ  деревЯннаЯ  усмешка,   а   настоЯщаЯ   веселаЯ,
открытаЯ, благодушнаЯ улыбка - никогда не сходила с  его  лица.  Ћднажды  он
вылетел из своей  двуколки  и  ударилсЯ  головой  о  придорожный  столб.  Ћн
свалилсЯ, оглушенный ударом, и лицо у  него  было  так  исцарапано  гравием,
насыпанным возле столба, что, по собственному выражению дЯди, роднаЯ мать не
узнала бы его, вернись она снова на землю.  €  в  самом  деле,  джентльмены,
поразмыслив об этом, Я тоже считаю, что она бы его не узнала: дЯде было  два
года семь месЯцев, когда она умерла, и очень возможно,  что,  не  будь  даже
гравиЯ, его сапоги с отворотами не на шутку озадачили  бы  добрую  леди,  не
говорЯ уже о его веселой красной физиономии.  Љак  бы  там  ни  было,  а  он
свалилсЯ у столба, и Я не раз слыхал  от  дЯди,  что,  по  словам  человека,
который его подобрал,  он  и  тут  улыбалсЯ  так  весело,  словно  упал  длЯ
собственного удовольствиЯ, а когда ему пустили кровь и у  него  обнаружились
слабые проблески сознаниЯ, он первым делом уселсЯ в  постели,  захохотал  во
все горло, поцеловал молодую женщину, державшую таз,  и  потребовал  баранью
котлету с  маринованными  грецкими  орехами.  „жентльмены,  он  был  большим
любителем маринованных грецких орехов. ‚сегда говорил, что они придают  вкус
пиву, если поданы без уксуса.
     ‚ пору листопада мой дЯдЯ совершал большое путешествие, собираЯ долги и
принимаЯ заказы на севере: из ‹ондона он ездил в ќдинбург,  из  ќдинбурга  в
ѓлазго, из ѓлазго опЯть в ќдинбург, а оттуда на рыболовном судне  в  ‹ондон.
„а будет вам известно,  что  вторую  поездку  в  ќдинбург  он  совершал  длЯ
собственного удовольствиЯ.  Ѓывало,  отправлЯлсЯ  туда  на  неделю  повидать
старых друзей; позавтракает с одним, закусит с другим, пообедает с  третьим,
а поужинает с четвертым, и, стало быть, всю неделю занЯт. Ќе знаю, случалось
ли кому из вас, джентльмены, отведать настоЯщий сытный шотландский  завтрак,
а потом среди днЯ закусите, бушелем устриц и выпить этак дюжину бутылок  элЯ
и один-два стаканчика виски. …сли случалось, то вы согласитесь со мной,  что
нужна очень крепкаЯ голова, чтобы после этого еще пообедать и поужинать.
     Ќо, да помилует бог ваши души, дЯде моему все это было нипочем! Ћн себЯ
так приучил, что длЯ него это была детскаЯ забава. џ слыхал от него,  что  в
любой день он мог перепить уроженцев „анди и  вернутьсЯ  после  того  домой,
даже не шатаЯсь; однако же, джентльмены, у дандийцев такие крепкие головы  и
такой крепкий пунш, что крепче врЯд ли вы найдете между  двумЯ  полюсами.  џ
слыхал, как житель ѓлазго и житель „анди старались  перепить  друг  друга  и
пили пЯтнадцать часов, не вставаЯ с места. Ћба задохлись в  один  и  тот  же
момент, насколько это удалось установить, и все-таки, джентльмены,  если  не
считать этого, они были в полном порЯдке.
     Љак-то вечером, ровно за двадцать четыре часа до отплытиЯ в ‹ондон, мой
дЯдЯ ужинал у своего старого друга, члена городского совета Њак -  имЯрек  и
еще четыре слога, - который проживал в старом ќдинбурге. ’ут была жена члена
городского совета, и три дочки члена городского совета, и взрослый сын члена
городского совета, и трое-четверо дюжих хитрых старых шотландцев с косматыми
бровЯми - член городского совета позвал  их,  чтобы  почтить  моего  дЯдю  и
повеселитьсЯ. “жин был  превосходный.  Џодали  копченую  лососину,  копченую
треску,  баранью  голову,  фаршированный  бараний   желудок   -   знаменитое
шотландское блюдо, джентльмены, - о нем мой дЯдЯ говаривал, что, поданное на
стол, оно всегда напоминает ему живот купидона, - и еще много разных  вещей,
очень вкусных, хотЯ Я и позабыл, как они называютсЯ. „евицы были хорошенькие
и симпатичные, жена члена городского совета - чудеснейшее создание в мире, а
мой дЯдЯ был в прекраснейшем расположении духа. €  вот  весь  вечер  молодые
леди хихикали и визжали, стараЯ леди  громко  смеЯлась,  а  член  городского
совета и другие старики  непрерывно  хохотали  так,  что  даже  побагровели.
—то-то не припоминаю, сколько стаканов тодди * выпил каждый после ужина,  но
мне известно, что около часу  ночи  взрослый  сын  члена  городского  совета
затЯнул было первый куплет "‚от “илли пива наварил", но впал в беспамЯтство,
а так как за последние полчаса только он  да  дЯдЯ  были  видны  над  столом
красного дерева, то дЯде моему пришло в голову, что пора подумать и об уходе
- ведь пить-то начали с семи часов вечера, чтобы дЯдЯ  мог  вовремЯ  попасть
домой. Ќо, рассудив, что невежливо будет уйти внезапно, дЯдЯ сам себЯ выбрал
в председатели, приготовил еще стаканчик тодди, встал, чтобы произнести тост
за свое собственное здоровье, обратилсЯ к самому себе с блестЯщей  хвалебной
речью и выпил с большим энтузиазмом. Ћднако никто не  проснулсЯ.  ’огда  мой
дЯдЯ пропустил еще стаканчик, на этот раз не разбавлЯЯ водой, чтоб тодди ему
не повредило, и, схватив шлЯпу, вышел на улицу.
     Ќочь была ненастнаЯ. ‡ахлопнув за собой дверь, дЯдЯ покрепче нахлобучил
шлЯпу, чтобы не сорвало ветром, засунул руки в карманы и воззрилсЯ на  небо,
желаЯ  определить,  какова  погода.  Ћблака  неслись  с   головокружительной
быстротой, то застилаЯ луну, то позволЯЯ ей красоватьсЯ во всем  великолепии
и заливать светом окрестности, то с возрастающей  быстротой  заволакиваЯ  ее
снова и окутываЯ мраком все вокруг. "ќтак не годитсЯ,  -  сказал  мой  дЯдЯ,
обращаЯсь к непогоде, словно она нанесла ему  личное  оскорбление.  -  ’акаЯ
погода не годитсЯ длЯ моего путешествиЯ. Ќикак не  годитсЯ",  -  внушительно
сказал дЯдЯ. Џовторив  это  несколько  раз,  он  не  без  труда  восстановил
равновесие - так долго он глазел на небо, что у него голова закружилась, - и
весело тронулсЯ в путь.
     „ом члена городского совета  был  в  Љенонгете,  а  дЯдЯ  направилсЯ  в
дальний конец ‹ит-уока, за милю с лишним.  Џо  обеим  сторонам  дороги  были
разбросаны поднимавшиесЯ к темному небу высокие хмурые дома, с  потемневшими
фасадами и окнами, которые как будто разделЯли участь человеческих  глаз  и,
казалось, потускнели и запали от старости. „ома были в шесть,  семь,  восемь
этажей; этаж громоздилсЯ на этаж, - так  дети  строЯт  карточные  домики,  -
отбрасываЯ темные тени на неровную  мостовую  и  сгущаЯ  мрак  черной  ночи.
Ќесколько фонарей горело на большом расстоЯнии друг от друга, но они служили
только длЯ того, чтобы освещать грЯзный проход в  какой-нибудь  узкий  тупик
или общую лестницу с крытыми и извилистыми  поворотами,  ведущую  в  верхние
этажи. ђавнодушно посматриваЯ вокруг, как человек, который не  раз  все  это
видел и не считает достойным особого вниманиЯ,  дЯдЯ  шагал  посреди  улицы,
засунув большие пальцы в карманы жилета, и, услаждаЯ себЯ  обрывками  разных
песен, распевал с таким жаром и воодушевлением, что мирные честные обыватели
пробуждались от первого сна и  дрожали  в  своих  постелЯх,  пока  звуки  не
замирали  вдали.  ‡атем,  решив,  что  это  какой-нибудь  пьЯный  бездельник
возвращаетсЯ домой, они укутывались потеплее и снова погружались в сон.
     „жентльмены, Я описываю с такими подробностЯми, как мой дЯдЯ  шествовал
посреди улицы, засунув пальцы в жилетные карманы, ибо, как он сам  частенько
говаривал (и не без оснований), в этой истории  нет  ничего  поразительного,
если вы сразу не  усвоите,  что  дЯдЯ  отнюдь  не  был  в  мечтательном  или
романтическом расположении духа.
     €так, засунув пальцы в жилетные карманы, шествовал дЯдЯ посреди  улицы,
распеваЯ то любовную, то застольную песню, а когда  это  ему  надоедало,  он
мелодически насвистывал, пока не дошел до ‘еверного моста, который соединЯет
старый ќдинбург с новым. ’ут он на минуту  остановилсЯ,  чтобы  полюбоватьсЯ
странными, беспорЯдочными скоплениЯми огоньков, нагроможденных друг на друга
и мерцавших высоко в воздухе, словно звезды, со стен замка с одной стороны и
с высот Љолтон-хилла - с другой, как будто они освещали подлинные  воздушные
замки. ‚низу, в глубоком мраке, спал тЯжелым сном старый  живописный  город,
•олирудский дворец и часовнЯ, охранЯемые днем и ночью,  как  говаривал  один
приЯтель дЯди, ’роном старого Ђртура, мрачным и  темным,  вздымающимсЯ,  как
хмурый гений, над древним городом, который он так долго сторожит.  ЏовторЯю,
джентльмены, дЯдЯ остановилсЯ здесь на минуту, чтобы осмотретьсЯ,  а  затем,
отпустив комплимент  погоде,  котораЯ  начала  проЯснЯтьсЯ,  хотЯ  луна  уже
заходила, продолжал путь  все  так  же  величественно:  держалсЯ  с  большим
достоинством середины дороги и, казалось,  весьма  не  прочь  был  встретить
кого-нибудь, кто бы вздумал оспаривать  его  права  на  эту  дорогу.  Ћднако
случилось так, что никто не расположен был затевать спор,  и  дЯдЯ,  засунув
пальцы в жилетные карманы, шел мирно, как Ягненок.
     „ойдЯ до конца  ‹ит-уока,  он  должен  был  миновать  большой  пустырь,
отделЯвший его от переулка, куда ему предстоЯло свернуть, чтобы добратьсЯ до
дому. ‚ ту пору этот пустырь был огорожен и принадлежал какому-то  колесному
мастеру, который заключил контракт с почтовым ведомством на покупку  старых,
поломанных почтовых карет. „Яде моему  -  большому  любителю  карет  старых,
молодых и среднего возраста - вдруг  взбрело  в  голову  свернуть  с  дороги
только длЯ того, чтобы поглазеть на эти кареты  сквозь  щель  в  заборе.  Ћн
помнил, что их там было штук десЯть - двенадцать, ветхих и  разваливающихсЯ.
„жентльмены,  мой  дЯдЯ  был   человек   восторженный   и   впечатлительный;
убедившись, что в щель плохо видно, он перелез через  забор  и,  преспокойно
усевшись на старую ось, начал задумчиво разглЯдывать почтовые кареты.
     €х было не меньше дюжины, - дЯдЯ хорошенько  не  помнил  и  никогда  не
называл точной цифры, ибо был он на редкость аккуратен по части цифр. Љак бы
там ни было, но они стоЯли тут, сбитые в кучу, и находились в  самом  жалком
состоЯнии. „верцы были снЯты  с  петель  и  унесены;  обивка  содрана,  лишь
кое-где сохранились обрывки, державшиесЯ на ржавых гвоздЯх; фонарей не было,
дышла давным-давно исчезли, железо заржавело, краска облезла; ветер  свистел
сквозь щели в деревЯнных остовах, а  вода,  скопившаЯсЯ  на  крышах,  стекал
внутрь, и капли падали с глухим меланхолическим  стуком.  ќто  были  гниющие
скелеты умерших карет, и в безлюдном месте, в ночное времЯ, они  производили
тЯжелое, гнетущее впечатление.
     „ЯдЯ опустил голову на руки и задумалсЯ о тех энергических торопившихсЯ
куда-то людЯх, которые в былые времена разъезжали в этих старых  каретах,  а
теперь  изменились  так  же,  как  они.  „умал  о  тех,  кому  эти  дрЯхлые,
разрушающиесЯ экипажи привозили в течение многих лет  изо  днЯ  в  день,  во
всЯкую погоду ожидаемую весточку,  желанный  денежный  перевод,  сведениЯ  о
здоровье и благополучии, нежданное сообщение  о  болезни  и  смерти.  Љупец,
влюбленный, жена, вдова, мать, школьник, даже маленький ребенок, бежавший  к
двери на стук почтальона, - с каким нетерпением ждали  они  прибытиЯ  старой
кареты! Ђ где они теперь?
     Џо уверению дЯди, джентльмены, он обо всем этом успел  тогда  подумать,
но Я подозреваю, что он это вычитал позднее из какой-нибудь книжки.  Ћн  сам
говорил, что задремал, сидЯ на старой колесной оси и глЯдЯ на  развалившиесЯ
почтовые кареты, а проснулсЯ, когда церковный колокол глухо ударил два раза.
Ђ ведь дЯдЯ всегда был тугодумом, и если б он успел обо всем поразмыслить, Я
не сомневаюсь, он думал бы по меньшей мере до половины третьего. ‚от почему,
джентльмены, Я решительно придерживаюсь  того  мнениЯ,  что  дЯдЯ  задремал,
ровно ни о чем не думаЯ.
     Љак бы там ни было, а на церковной колокольне пробило  два  часа.  „ЯдЯ
проснулсЯ, протер глаза и в изумлении вскочил.
     Љак только пробили часы, на  этом  безлюдном,  тихом  пустыре  закипела
жизнь и поднЯлась суматоха. „верцы старых  карет  снова  висели  на  петлЯх,
поЯвилась обивка, железные части блестели, как новые,  краска  вернулась  на
свое  место,  фонари  были  зажжены,  подушки  и  плащи  лежали  на  козлах,
носильщики совали пакеты в Ящики, кондуктора прЯтали почтовые сумки,  конюхи
поливали водой починенные колеса, какие-то люди суетились, прилаживаЯ  дышла
к каретам; поЯвились  пассажиры,  привЯзывали  чемоданы,  впрЯгали  лошадей,
короче, было совершенно Ясно, что все эти почтовые кареты вот-вот тронутсЯ в
путь. „жентльмены, дЯдЯ так широко раскрыл глаза, что  до  последней  минуты
своей жизни не переставал удивлЯтьсЯ, как ему удалось снова их закрыть.
     - Ќу, что же вы стоите? - раздалсЯ  голос,  и  дЯдЯ  почувствовал,  как
чьЯ-то рука опустилась ему на плечо. „лЯ вас оставлено  одно  место  внутри.
Џолезайте.
     - „лЯ менЯ? - оглЯдываЯсь, воскликнул дЯдЯ.
     - „а, конечно.
     „жентльмены, дЯдЯ не нашелсЯ что ответить - так он был изумлен. Ђ самым
диковинным было то, что хотЯ здесь собралась целаЯ толпа  и  каждую  секунду
поЯвлЯлись новые лица,  но  немыслимо  было  сказать,  откуда  они  взЯлись.
Љазалось,  они  каким-то  чудесным  образом  выскакивали  из-под  земли  или
возникали из воздуха и так же точно  исчезали.  Ќосильщик,  положив  вещи  в
карету и получив плату, поворачивалсЯ и скрывалсЯ из виду, и не успевал дЯдЯ
поразмыслить  о  том,  куда  он  делсЯ,  как  уже  поЯвлЯлось  с   полдюжины
носильщиков, сгибавшихсЯ под тЯжестью тюков, которые, казалось,  вот-вот  их
раздавЯт. Ђ как чудно были одеты пассажиры! ‚ длинных широкополых кафтанах с
широкими манжетами и без воротничков, и в париках, джентльмены, в  настоЯщих
больших париках с бантом на косичках. „ЯдЯ ровно ничего не понимал.
     - Ќу, что же, вы намерены садитьсЯ?  -  спросил  человек,  который  уже
обращалсЯ к дЯде. Ћн был в костюме кондуктора почтовой кареты, в парике и  в
кафтане с большущими манжетами. ‚ одной руке он держал фонарь,  а  в  другой
огромный мушкет, который собиралсЯ спрЯтать в Ящик. - Ќамерены вы  садитьсЯ,
„жек Њартин? - повторил кондуктор, подносЯ фонарь к лицу дЯди.
     - —то?! - попЯтившись, воскликнул дЯдЯ. - ќто еще что за фамильЯрность?
     - ’ак значитсЯ в списке пассажиров, - отвечал кондуктор.
     - Ђ не значитсЯ ли там еще "мистер"? - осведомилсЯ дЯдЯ.
     „жентльмены, он считал,  что  называть  его  „жеком  Њартином  было  со
стороны незнакомого кондуктора дерзостью, которой не допустила  бы  почтоваЯ
контора, если бы она была об этом осведомлена.
     - Ќет там мистера, - холодно отвечал кондуктор.
     - Ђ за билет заплачено? - полюбопытствовал дЯдЯ.
     - Љонечно, - ответил кондуктор.
     - Ђх, вот оно что! - сказал дЯдЯ. - Ќу, значит, в путь. ЉотораЯ карета?
     - ‚от она,  -  отозвалсЯ  кондуктор,  указываЯ  на  старомодную  карету
ќдинбург - ‹ондон со спущенной подножкой и открытой дверцей. - Џостойте! …ще
пассажиры! Џропустите их.
     …два кондуктор выговорил эти слова, как перед самым носом дЯди поЯвилсЯ
молодой  джентльмен  в  напудренном  парике  и  небесно-голубом  кафтане   с
серебрЯными галунами и очень широкими фалдами на холщовой подкладке.  ’иггин
и “эллс, джентльмены, торговали набивными тканЯми и жилетами, и, стало быть,
мой дЯдЯ сразу разобралсЯ во всех этих материЯх. Ќа нем были короткие штаны,
какие-то  странные  гамаши,  подвернутые  над  шелковыми  чулками,  туфли  с
прЯжками, кружевные манжеты, на голове треуголка,  а  сбоку  длиннаЯ  шпага,
суживающаЯсЯ к концу.  †илет  спускалсЯ  ему  на  бедра,  а  концы  галстука
доходили до поЯса. Ћн торжественно приблизилсЯ к дверце кареты, снЯл шлЯпу и
держал ее над головой в вытЯнутой руке, оттопырив мизинец,  как  это  делают
иные жеманные люди, подносЯ к губам чашку чаю; затем он  щелкнул  каблуками,
важно отвесил низкий поклон и протЯнул левую руку. „ЯдЯ хотел  было  шагнуть
вперед и крепко пожать  ее,  как  вдруг  заметил,  что  эти  знаки  вниманиЯ
относились не к нему, а к  молодой  леди  в  старомодном  зеленом  бархатном
платье с длинной талией и корсажем, внезапно поЯвившейсЯ у подножки  кареты.
‚место шлЯпы, джентльмены,  ее  голову  покрывал  черный  шелковый  капюшон.
‘обираЯсь сесть в карету, она на  секунду  оглЯнулась,  и  такого  красивого
личика, как у нее, дЯдЯ никогда не видывал даже на  картинках.  Ћна  села  в
карету, придерживаЯ одной  рукой  платье;  и,  -  как  говаривал  мой  дЯдЯ,
подкреплЯЯ свои слова ругательством, когда рассказывал эту историю, - он  ни
за что бы не поверил, что могут быть на свете такие прелестные  ножки,  если
бы не видел  их  собственными  глазами.  Ќо  когда  мелькнуло  передним  это
прекрасное лицо, дЯдЯ заметил, что молодаЯ леди бросила  на  него  умолЯющий
взглЯд и казалась испуганной и огорченной.  “видел  он  также,  что  молодой
человек в напудренном парике, несмотрЯ на  всю  свою  показную  галантность,
весьма утонченную и благородную, крепко схватил молодую леди за руку,  когда
она садилась в карету, и влез тотчас же вслед за ней. ‘ ними отправлЯлсЯ  на
редкость безобразный человек в  прилизанном  коричневом  парике,  в  лиловом
костюме, в сапогах, доходивших до бедер, и с очень большим палашом. Ђ  когда
он уселсЯ рЯдом с молодой леди, котораЯ забилась в угол, подальше  от  него,
дЯдЯ утвердилсЯ в первоначальной своей догадке,  что  тут  происходит  нечто
мрачное и таинственное, или, как он сам говаривал: тут что-то  развинтилось.
ЋстаетсЯ только удивлЯтьсЯ, с какой быстротой он  принЯл  решение  в  случае
опасности помочь молодой леди, если она будет нуждатьсЯ в помощи.
     - ‘мерть и молниЯ! - воскликнул молодой джентльмен, хватаЯсь за  шпагу,
когда дЯдЯ влез в карету.
     - Љровь и гром! - заревел другой джентльмен.
     ‘ этими словами он выхватил свой палаш и без  лишних  церемоний  сделал
выпад против дЯди. “ дЯди не было при себе оружиЯ, но он очень ловко  сорвал
с головы безобразного джентльмена треуголку и,  насадив  ее  на  кончик  его
палаша, крепко зажал руками и не отпускал.
     -  Џроколите  его  сзади!  -  крикнул  безобразный  джентльмен   своему
спутнику, пытаЯсь высвободить палаш.
     - Ќе советую! - отозвалсЯ дЯдЯ, грозно поднимаЯ ногу. - џ мозги у  него
вышибу или голову ему проломлю, если мозгов у него нет.
     Џонатужившись, мой дЯдЯ вырвал палаш из рук безобразного джентльмена  и
вышвырнул  его  в  окно  кареты,  после  чего  джентльмен   помоложе   снова
провозгласил: "‘мерть и молниЯ!" - Я  очень  грозно  опустил  руку  на  эфес
шпаги, однако не вытащил ее из ножен. Ѓыть может, - как  говорил  с  улыбкой
дЯдЯ, - быть может, он боЯлсЯ испугать леди.
     - Ќу-с,  джентльмены,  -  сказал  дЯдЯ,  преспокойно  усаживаЯсь,  -  в
присутствии леди Я не хочу никакой смерти, ни с молнией, ни без нее, а крови
и грома хватит с нас на одно путешествие. Џоэтому, если  вам  угодно,  будем
сидеть на своих местах, как мирные путешественники. ќй,  кондуктор,  подайте
этому джентльмену его нож!
     Љак только дЯдЯ выговорил эти слова, кондуктор поЯвилсЯ у окна  кареты,
держа  в  руке  палаш.  Ћн  поднЯл  фонарь,  протЯгиваЯ  палаш,  внимательно
посмотрел в лицо моему дЯде, а дЯдЯ при  свете  фонарЯ  увидел,  к  большому
своему удивлению, великое множество кондукторов, столпившихсЯ у  окна,  -  и
все до единого смотрели на него очень  внимательно.  Ћн  отроду  не  видывал
такого величества бледных лиц, красных кафтанов и зорких глаз.
     "’акой диковинной штуки никогда еще со мной не бывало", - подумал дЯдЯ.
- ђазрешите вернуть вам вашу шлЯпу, сэр.
     Ѓезобразный  джентльмен  молча  взЯл  свою   треуголку,   вопросительно
посмотрел на продырЯвленную тулью и, наконец, водрузил ее на макушку  своего
парика с большой торжественностью, хотЯ эффект был слегка испорчен тем,  что
в этот момент он оглушительно чихнул, и шлЯпа снова слетела.
     - ‚ дорогу! - крикнул кондуктор с фонарем, влезаЯ на  маленькое  заднее
сиденье.
     € они тронулись в путь. Љогда они выехали со двора,  дЯдЯ  посмотрел  в
окно и увидел, что остальные кареты с  кучерами,  кондукторами,  лошадьми  и
пассажирами в полном составе разъезжают по кругу со скоростью примерно  пЯти
миль в час. „ЯдЯ пришел в бешенство, джентльмены. Љак человек,  занимавшийсЯ
коммерцией, он знал, что мешки с почтой - не игрушка, и решил  уведомить  об
этом почтамт, как только прибудет в ‹ондон.
     ‚прочем, в данный момент его мысли были занЯты  молодой  леди,  котораЯ
сидела в дальнем  углу  кареты,  надвинув  на  лицо  капюшон.  „жентльмен  в
небесно-голубом кафтане сидел против нее, а человек в лиловом костюме  рЯдом
с ней, и оба не спускали с нее глаз. ‘тоило зашелестеть складкам капюшона, и
дЯдЯ слышал, как безобразный человек  хватаетсЯ  за  палаш,  а  по  громкому
дыханию другого джентльмена угадывал (в темноте он не видел его  лица),  как
тот пыжитсЯ, словно хочет ее проглотить. ќто раздражало дЯдю  все  больше  и
больше, и будь что будет, а он решил разузнать,  в  чем  тут  дело.  Ћн  был
восторженным поклонником блестЯщих глаз, красивых лиц и  хорошеньких  ножек,
короче говорЯ - питал слабость  к  прекрасному  полу.  ќто  у  нас  в  роду,
джентльмены, - Я и сам таков.
     „ЯдЯ прибегал к разным уловкам, чтобы привлечь внимание леди  или  хотЯ
бы  завЯзать  разговор  с  таинственными  джентльменами.  ‚се  было  тщетно:
джентльмены не желали разговаривать, а  леди  не  осмеливалась.  Ћн  не  раз
высовывалсЯ из окна кареты и кричал во всю глотку, осведомлЯЯсь, почему  они
так медленно едут. Ќо он мог орать до хрипоты - никто не обращал на него  ни
малейшего вниманиЯ. ’огда он откинулсЯ  на  спинку  сиденьЯ  и  задумалсЯ  о
красивом лице и хорошеньких ножках. „ело пошло на лад: он  не  замечал,  как
летит времЯ, и не задавал себе  вопросов,  куда  он  едет  и  каким  образом
очутилсЯ в таком странном положении. ‚прочем, это и не  могло  особенно  его
беспокоить - он был широкой натурой, бродЯгой, бесшабашным малым. „а,  таков
он был, джентльмены.
     ‚друг карета остановилась.
     - ќй! - воскликнул дЯдЯ. - ќто еще что за новости?
     - ‚ылезайте здесь, - сказал кондуктор, откидываЯ подножку.
     - ‡десь? - вскричал дЯдЯ.
     - ‡десь, - подтвердил кондуктор.
     - џ и не подумаю вылезать, - заЯвил дЯдЯ.
     - ‹адно, оставайтесь, - сказал кондуктор.
     - Ћстанусь, - объЯвил дЯдЯ.
     - „ело ваше, - сказал кондуктор.
     Ћстальные  пассажиры  внимательно  прислушивались  к   этому   диалогу.
“бедившись, что дЯдЯ решил не выходить, молодой джентльмен протиснулсЯ  мимо
него, намереваЯсь высадить леди. ‚ это времЯ  безобразный  человек  созерцал
дыру в тулье своей треуголки. ЏроходЯ мимо дЯди, молодаЯ леди уронила ему на
руку перчатку и, наклонившись к нему так  близко,  что  он  почувствовал  на
своем носу ее  горЯчее  дыхание,  шепнула  одно  только  слово:  "Џомогите!"
„жентльмены! „ЯдЯ тотчас же выскочил из кареты  с  таким  азартом,  что  она
подпрыгнула на рессорах.
     - Ђ, так, значит, вы передумали, - сказал кондуктор, увидев,  что  дЯдЯ
стоит перед ним.
     „ЯдЯ несколько секунд смотрел на  кондуктора,  подумываЯ  о  том,  что,
пожалуй, не худо было бы вырвать у него мушкет, выстрелить в лицо человеку с
большим палашом, другого ударить прикладом по голове, схватить молодую  леди
и, воспользовавшись суматохой, удрать. Ќо, поразмыслив, он отверг этот план,
показавшийсЯ  ему  слишком  мелодраматическим,   и   последовал   за   двумЯ
таинственными  джентльменами,  входившими  в  старый  дом,   перед   которым
остановилась карета. агаЯ по обе  стороны  молодой  леди,  они  свернули  в
коридор, и дЯдЯ пошел за ними.
     ’акого ветхого унылого дома дЯдЯ  никогда  еще  не  видывал.  ‚ероЯтно,
здесь была когда-то большаЯ гостиница, но  теперь  крыша  во  многих  местах
провалилась, а лестницы были крутые, со  стертыми  и  сбитыми  ступенЯми.  ‚
комнате, куда они вошли, находилсЯ большой камин, почерневший от дыма, но не
пылал в нем Яркий огонь. ‡ола еще лежала белыми хлопьЯми в очаге,  но  камин
был холодный, а все вокруг казалось унылым и мрачным.
     - Ќедурно!  -  сказал  дЯдЯ,  озираЯсь  по  сторонам.  ЏочтоваЯ  карета
подвигаетсЯ со скоростью шести с половиной  миль  в  час  и  останавливаетсЯ
неведомо на какой срок в такой дыре. ќто  не  по  правилам.  06  этом  будет
сообщено. џ напишу в газеты.
     „ЯдЯ говорил довольно громко и непринужденно, желаЯ втЯнуть в  разговор
двух  незнакомцев.  Ќо  те  не  обращали   на   него   вниманиЯ   и   только
перешептывались и хмуро косились в его сторону.  ‹еди  находилась  в  другом
конце комнаты и один раз осмелилась сделать ему знак рукой, словно взываЯ  о
помощи.
     Ќаконец, двое незнакомцев подошли к дЯде, и разговор завЯзалсЯ всерьез.
     - „олжно быть, любезный, вам  неизвестно,  что  этот  кабинет  заказан?
начал джентльмен в небесно-голубом.
     - „а, любезный, неизвестно, - отвечал дЯдЯ. - Ќо если  таков  отдельный
кабинет,  специально   заказанный,   то   могу   себе   представить,   сколь
комфортабелен общий зал.
     ‘ этими словами дЯдЯ уселсЯ на стул с высокой спинкой и смерил  глазами
джентльмена так, что ’иггин и “эллс могли бы  снабдить  его  по  этой  мерке
набивной материей на костюм и не ошиблись бы ни на дюйм.
     - “бирайтесь вон! - сказали в один голос незнакомцы, хватаЯсь за шпаги.
     - —то такое? - откликнулсЯ дЯдЯ, притворЯЯсь,  будто  ровно  ничего  не
понимает.
     -  “бирайтесь  отсюда,  пока  живы!  -  крикнул  безобразный   человек,
выхватываЯ свой огромный палаш из ножен и рассекаЯ им воздух.
     - ‘мерть  ему!  -  провозгласил  джентльмен  в  небесно-голубом,  также
выхватываЯ шпагу и отступаЯ на два-три шага. - ‘мерть ему!
     ‹еди громко вскрикнула.
     „ЯдЯ мой всегда  отличалсЯ  большой  храбростью  и  присутствием  духа.
ЏритворЯсь равнодушным к тому, что здесь происходит, он украдкой  оглЯделсЯ,
отыскиваЯ какой-нибудь метательный снарЯд или оружие длЯ  зашиты,  и  в  тот
самый момент, когда были обнажены шпаги, заметил  в  углу  у  камина  старую
рапиру в  заржавленных  ножнах.  Ћдним  прыжком  дЯдЯ  очутилсЯ  возле  нее,
выхватил ее из ножен, молодецки взмахнул ею над  головой,  попросил  молодую
леди отойти в сторону, швырнул стул в небесно-голубого джентльмена, а  ножны
- в лилового и, воспользовавшись смЯтением, напал на обоих сразу.
     „жентльмены! ‚ одном  старом  анекдоте  -  совсем  не  плохом,  хотЯ  и
правдоподобном, юный ирландский джентльмен на вопрос, умеет ли он играть  на
скрипке, ответил, что нимало в этом не сомневаетсЯ, но утверждать не  смеет,
ибо ни разу не пробовал. ќто можно применить к моему дЯде и его  фехтованию.
„о сей поры он держал шпагу в руках один только  раз,  когда  играл  ђичарда
’ретьего в любительском спектакле, но тогда он условилсЯ  с  ђичмондом,  что
тот, даже и не пытаЯсь дратьсЯ, даст  проколоть  себЯ  сзади.  Ђ  сейчас  он
вступил в бой с двумЯ опытными фехтовальщиками: рубил,  парировал,  колол  и
проЯвлЯл замечательное мужество и ловкость, хотЯ  до  сего  днЯ  даже  и  не
подозревал, что имеет какое-то представление об этой науке. „жентльмены, это
только доказывает справедливость старого правила: человек никогда не  знает,
на что он способен, до тех пор, пока не проверит на деле.
     ум битвы был ужасный: все три бойца ругались, как кавалеристы, а шпаги
скрещивались  с  таким  звоном,  словно  все  ножи  и  все  стальные  орудиЯ
Ќьюпортского рынка ударЯлись друг о друга. ‚ разгар боЯ леди  (несомненно  с
целью воодушевить  дЯдю)  откинула  капюшон  и  открыла  такое  ослепительно
прекрасное лицо, что дЯдЯ готов  был  дратьсЯ  с  пЯтьюдесЯтью  противниками
только бы заслужить ее улыбку, а  потом  умереть.  Ћн  и  до  этого  момента
совершал чудеса храбрости, а теперь начал сражатьсЯ, как взбешенный великан.
     ‚ этот самый момент джентльмен в небесно-голубом оглЯнулсЯ, увидел лицо
молодой леди, не прикрытое капюшоном,  вскрикнул  от  злобы  и  ревности  и,
направив оружие в ее прекрасную грудь, сделал выпад, целЯсь ей в сердце. ’ут
мой дЯдЯ испустил такой отчаЯнный вопль, что  дом  задрожал.  ‹еди  проворно
отскочила  в  сторону,  и  не  успел  молодой  человек  обрести   потерЯнное
равновесие, как она уже выхватила у него оружие, оттеснила его  к  стене  и,
вонзив шпагу по самую рукоЯтку, пригвоздила его крепко-накрепко к стене.
     ќто  был  подвиг  доселе  невиданный.  ‘  торжествующим  криком   дЯдЯ,
обнаруживаЯ непомерную силу, заставил своего противника отступить к  той  же
стене и, вонзив старую рапиру в самый центр большого красного цветка на  его
жилете, пригвоздил его рЯдом с другом. ’ак они оба  и  стоЯли,  джентльмены,
болтаЯ в агонии руками и ногами, словно игрушечные паЯцы, которых дергают за
веревочку.  ‚последствии  дЯдЯ  говаривал,  что  это   наивернейший   способ
избавитьсЯ от  врага;  против  этого  способа  можно  привести  только  одно
возражение:  он  вводит  в  расходы,  ибо  на  каждом  выведенном  из  строЯ
противнике терЯешь по шпаге.
     - Љарету, карету! - закричала леди, подбегаЯ к дЯде и обвиваЯ  его  шею
прекрасными руками. - Њы можем еще ускользнуть.
     - Њожем? - повторил дЯдЯ. - „орогаЯ моЯ, но ведь  и  убивать-то  больше
некого!
     „ЯдЯ  был  слегка  разочарован,  джентльмены:  он  находил,  что  тихаЯ
любовнаЯ сцена после  ратоборства  была  бы  весьма  приЯтна,  хотЯ  бы  длЯ
разнообразиЯ.
     - Њы не можем медлить ни секунды, - возразила молодаЯ леди. -  Ћн  (она
указала на  молодого  джентльмена  в  небесно-голубом)  -  единственный  сын
могущественного маркиза ”илтувиллЯ.
     - ‚ таком случае, дорогаЯ моЯ,  боюсь,  что  он  никогда  не  наследует
титула, - заЯвил мой дЯдЯ, хладнокровно посматриваЯ на молодого джентльмена,
который, как Я уже сказал, стоЯл пришпиленный к стене, словно  майский  жук.
‚ы пресекли этот род, моЯ милаЯ.
     - ќти негодЯи насильно увезли  менЯ  от  родных  и  друзей,  -  сказала
молодаЯ леди, раскрасневшись от негодованиЯ. - —ерез час этот злодей женилсЯ
бы на мне против моей воли.
     - ЉакаЯ наглость! - воскликнул дЯдЯ,  бросаЯ  презрительный  взглЯд  на
умирающего наследника ”илтувиллЯ.
     - Ќа основании того, что вы видели, - продолжала  молодаЯ  леди,  -  вы
могли догадатьсЯ,  что  они  сговорились  менЯ  убить,  если  Я