        —арльз „иккенс. Њадфогские записки

---------------------------------------------------------------------------
     Џеревод €.ѓуровой
     OCR ЉудрЯвцев ѓ.ѓ.
---------------------------------------------------------------------------

                         ЋбщественнаЯ жизнь мистера
                    ’алрамбла, бывшего мадфогского мэра


     ЏриЯтный - можно даже сказать, чрезвычайно  приЯтный  -  город  Њадфог*
расположен в очаровательной низине, на самом берегу  реки;  именно  реке  он
обЯзан тонким запахом смолы, дегтЯ, углЯ и  пеньки,  бродЯчим  населением  в
клеенчатых шлЯпах, постоЯнным наплывом пьЯных лодочников и  многими  другими
преимуществами приморского местоположениЯ. ‚ Њадфоге много воды,  по  ездить
туда на воды, пожалуй, все-таки не стоит. ‚ода вообще  капризнаЯ  стихиЯ,  а
мадфогскаЯ - особенно. ‡имой она просачиваетсЯ на улицы и резвитсЯ в  полЯх,
более того - врываетсЯ даже в погреба и кухни и  заливает  их  с  совершенно
излишней щедростью; в  жаркую  летнюю  погоду  она,  наоборот,  подсыхает  и
зеленеет, а зеленый цвет, хотЯ  он  по-своему  очень  неплох,  особенно  длЯ
травы, решительно не подходит воде, и нельзЯ  отрицать.  что  это  пустЯчное
обстоЯтельство сильно портит красоту Њадфога. Љлимат в  Њадфоге  здоровый  -
очень здоровый; может быть, несколько сырой, но от этого  он  не  становитсЯ
хуже. ’е, кто считает сырость вредной, ошибаютсЯ: растениЯ  в  сырых  местах
благоденствуют - почему бы не благоденствовать и  людЯм?  Ћбитатели  Њадфога
единодушно утверждают, что на земле нет более прекрасных представителей рода
человеческого,  нежели  они  сами,  -  и  этим  неоспоримо   и   убедительно
опровергаетсЯ  вышеупомЯнутое  столь  широко  распространенное  заблуждение.
’аким  образом,  признаваЯ,  что  Њадфог  сыроват,  мы,  с  другой  стороны,
недвусмысленно заЯвлЯем, что воздух его целебен.
     ѓород Њадфог весьма живописен. ‹аймхаус и ђэтклифскаЯ дорога  несколько
напоминают его, но дают о нем только слабое представление. ‚ Њадфоге гораздо
больше кабаков - больше, чем в ‹аймхаусе  и  на  ђэтклифской  дороге  вместе
взЯтых. Љ тому же общественные зданиЯ здесь очень  внушительны.  Њы  считаем
его ратушу прекраснейшим из ныне  существующих  образцов  стилЯ  сараЯ:  она
представлЯет  собой  сочетание  ордеров  свинарника  и  садовой  беседки,  а
простота ее планировки полна неизъЯснимой прелести.  Ћсобенно  удачной  была
мысль расположить  с  одной  стороны  двери  большое  окно,  а  с  другой  -
маленькое. ‘мелаЯ дорическаЯ красота висЯчего замка  и  скребка  на  крыльце
строго гармонирует с общим замыслом зодчего.
     ‡десь, в этом здании, и собираютсЯ в неусыпных заботах об  общественном
благе мэр и муниципалитет Њадфога. ‚осседаЯ на тЯжелых  деревЯнных  скамьЯх,
которые вместе со столом посредине составлЯют единственную мебель выбеленной
известкой залы, старейшины Њадфога проводЯт долгие часы в серьезных дебатах.
‡десь они решают, в котором часу  должны  вечером  закрыватьсЯ  кабаки  и  в
котором часу допускаетсЯ их открытие утром, с какого часа обитателЯм Њадфога
дозволЯетсЯ обедать по воскресеньЯм,  а  также  другие  важные  политические
вопросы; и нередко, когда  в  городе  давно  уже  воцарилась  тишина,  когда
далекие огоньки магазинов и жилых домов давно  уже  перестали  мерцать,  как
звезды, радуЯ взоры лодочников на реке, свет в  двух  разнокалиберных  окнах
ратуши оповещает жителей Њадфога, что их крохотное законодательное собрание,
подобно более многочисленному и более известному собранию того же  рода,  от
которого шума больше, а толку столько же, в полном единодушии  патриотически
дремлет далеко за полночь на благо родины.
     ‚ течение многих лет среди этой компании  мудрецов  и  ученых  особенно
выделЯлсЯ  скромностью  своей  наружности  и  поведениЯ  Ќиколас   ’алрамбл,
известный торговец углем. Љаким бы животрепещущим ни был обсуждаемый вопрос,
какими бы горЯчими ни были прениЯ, каким бы Ядовитым ни был обмен личностЯми
(ведь даже в Њадфоге  мы  норой  доходим  до  личностей),  Ќиколас  ’алрамбл
оставалсЯ невозмутим. „ело  в  том,  что  Ќиколас  -  человек  трудолюбивый,
встававший с зарей, - когда начинались прениЯ, обыкновенно засыпал и спал до
их  окончаниЯ,  а  затем  просыпалсЯ  весьма  освеженный  и   с   величайшим
благодушием подавал свой голос. ЋбъЯснЯлось это тем, что  Ќиколас  ’алрамбл,
знаЯ, что каждый из присутствующих  составил  свое  мнение  заранее,  считал
всЯкие обсуждениЯ ненужным переливанием из пустого в порожнее; и по сей день
остаетсЯ вопросом, не был ли Ќиколас ’алрамбл близок к истине -  по  крайней
мере в данном пункте.
     ‚ремЯ, которое покрывает голову человека серебром, иногда наполнЯет его
карманы золотом. Џо мере того, как оно оказывало Ќиколасу  ’алрамблу  первую
услугу, оно любезно не забывало и  о  второй.  Ќиколас  начал  свою  деловую
карьеру в лачуге четыре фута на четыре, обладаЯ  капиталом  в  два  шиллинга
девЯть пенсов и запасом товара в три с  половиной  бушелЯ  углЯ,  не  считан
большого куска, подвешенного снаружи в качестве  вывески.  ‡атем  он  сделал
пристройку к сараю и купи". тачку; затем отказалсЯ  от  сараЯ,  а  также  от
тачки, и обзавелсЯ ослом и миссис  ’алрамбл;  затем  поднЯлсЯ  ни  следующую
ступень и приобрел тележку;  вскоре  тележку  сменил  фургон;  так  ’алрамбл
поднималсЯ  все  выше  и  выше,  подобно  своему  великому   предшественнику
‚иттингтону* - только без кота-компаньона, -  приумножал  свое  богатство  и
славу, пока, наконец, не удалилсЯ  от  дел  и  не  переехал,  забрав  миссис
’алрамбл и свое потомство, в Њадфог-•олл, выстроенный им в четверти мили  от
города Њадфога на холме - как он тщетно пыталсЯ убедить себЯ.
     Џримерно тогда же по  Њадфогу  поползли  слухи,  что  Ќиколас  ’алрамбл
преисполнилсЯ спеси и чванства,  что  преуспеЯние  и  богатство  лишили  его
обхождение простоты, испортили его от природы  доброе  сердце;  что,  короче
говорЯ, он задумал стать политическим деЯтелем и важным джентльменом,  а  на
прежних друзей поглЯдывает  теперь  с  презрительной  жалостью.  Ќеизвестно,
имелись ли в то времЯ основаниЯ длЯ подобных слухов, но как бы то  ни  было,
вскоре после их возникновениЯ миссис ’алрамбл обзавелась  колЯской,  которой
правил высокий форейтор в желтой шапке, мистер ’алрамбл-младший начал курить
сигары и называть лакеЯ "человек", а сам мистер ’алрамбл перестал  проводишь
вечера в своем любимом уголке у камина в зале "ѓерба  лодочника".  ќто  были
скверные признаки, но более того стали замечать, что мистер Ќиколас ’алрамбл
посещает заседаниЯ муниципалитета гораздо усерднее, чем раньше; что  на  них
он уже не засыпает,  как  делал  это  в  течение  многих  лет,  а  наоборот,
придерживает веки указательными пальцами, не даваЯ глазам  закрыватьсЯ;  что
дома он наедине с самим собой читает газеты и что у него поЯвилась  привычка
туманно и  таинственно  упоминать  о  "народных  массах",  "производительных
силах",  "государственной  собственности"  и  "интересах  капитала"   откуда
неопровержимо следовало, что Ќиколас ’алрамбл либо сошел с ума, либо и  того
хуже; и все это повергало добрых граждан Њадфога в глубочайшее недоумение.
     Ќаконец, примерно в  середине  октЯбрЯ  мистер  ’алрамбл  с  семейством
отправилсЯ  в  ‹ондон,  потому  что,  как  сообщила  миссис  ’алрамбл  своим
мадфогским  знакомым,  в  середине  октЯбрЯ  великосветский  сезон  в  самом
разгаре.
     ‚ это времЯ, несмотрЯ на целебность местного воздуха, по той  или  иной
причине скончалсЯ мадфогский мэр. ‘обытие было беспрецедентным - он прожил в
Њадфоге  восемьдесЯт  пЯть  лет.  Њуниципалитет  никак  не   мог   осмыслить
происшедшее, и одного старичка, большого формалиста, лишь с  трудом  удалось
удержать  от  предложениЯ  вынести  мэру  вотум  недовериЯ  в  свЯзи  с  его
необъЯснимым поведением. Ќо, как ни странно, он все-таки умер, не обратив ни
малейшего вниманиЯ на мнение муниципалитета; и муниципалитет очутилсЯ  перед
необходимостью немедленно избрать ему  преемника.  ‘  этой  целью  советники
собрались на заседание, а так как они последнее времЯ только и говорили, что
о Ќиколасе ’алрамбле, и  так  как  Ќиколас  ’алрамбл  был  весьма  почтенной
особой, то они и избрали его и со следующей же  почтой  написали  в  ‹ондон,
дабы сообщить Ќиколасу ’алрамблу о новой ступени, на которую он поднЯлсЯ.
     Ђ поскольку на дворе стоЯл ноЯбрь и поскольку мистер ’алрамбл находилсЯ
в ‹ондоне, ему довелось увидеть  процессию  лорд-мэра  и  присутствовать  на
торжественном  обеде  в  ѓилдхолле,  и  созерцание  означенного   блеска   и
великолепиЯ крайне его, мистера ’алрамбла, огорчило, так как он  не  мог  не
подумать, что, родись он не в Њадфоге, а в ‹ондоне, то, возможно, тоже  стал
бы  лорд-мэром,  снисходительно  улыбалсЯ  бы  судьЯм,  был  бы  любезен   с
лорд-канцлером, фамильЯрен с премьер-министром, холодно вежлив  с  министром
финансов, обедал бы под сенью флага и совершал  бы  много  других  деЯний  и
подвигов, составлЯющих исключительную прерогативу лорд-мэров города ‹ондона.
—ем больше Ќиколас ’алрамбл размышлЯл о  привилегиЯх  лорд-мэра,  тем  более
завидной представлЯлась ему эта должность. Ѓыть королем,  конечно,  неплохо,
но что такое король по сравнению с лорд-мэром! …сли король произносит  речь,
все знают. что написал ее  кто-то  другой;  а  вот  лорд-мэр  говорил  целых
полчаса - и только то, что сам придумал, - и все ему бурно  рукоплескали,  а
король, как хорошо известно может разговаривать со своим  парламентом,  пока
не охрипнет, но так и не добьетсЯ ни единого хлопка. €  в  итоге  всех  этих
размышлений    лорд-мэр    представилсЯ    мистеру    Ќиколасу     ’алрамблу
могущественнейшим из земных владык,  который  по  всем  статьЯм  превосходит
русского императора и оставлЯет далеко за флагом ‚еликого Њогола.
     Љогда мистеру Ќиколасу ’алрамблу было вручено письмо муниципалитета, он
как раз предавалсЯ этим размышлениЯм, в душе проклинаЯ  судьбу,  забросившую
его угольный сарай именно в Њадфог. Џока он читал письмо, малиновый  румЯнец
начал заливать его лицо, потому  что  перед  ним  уже  витали  ослепительные
видениЯ.
     - ЊоЯ дорогаЯ, - сказал мистер ’алрамбл  жене,  -  менЯ  избрали  мэром
Њадфога.
     - Ђх ты господи! - сказала миссис ’алрамбл. -  Ђ  что  приключилось  со
старикашкой ‘нигсом?
     - Џокойный мистер ‘нигс, миссис ’алрамбл,  -  ответил  мистер  ’алрамбл
раздраженно, ибо ни в коей мере не одобрЯл бесцеремонное наименование  лица,
исполнЯвшего высокую  должность  мэра,  "старикашкой  ‘нигсом",  -  покойный
мистер ‘нигс, миссис ’алрамбл, скончалсЯ.
     ЌесмотрЯ  на  всю  неожиданность  этого  сообщениЯ,   миссис   ’алрамбл
ограничилась только повторным восклицанием "ах ты господи!", как  будто  мэр
был самым обыкновенным смертным, и мистер ’алрамбл сердито нахмурилсЯ.
     - Ђ жалко, что это не ‹ондон, правда? - сказала миссис  ’алрамбл  после
краткого молчаниЯ. - †алко, что  это  не  ‹ондон,  а  то  бы  тебе  устроили
процессию.
     - џ полагаю, мне могут устроить процессию и в Њадфоге, если Я сочту это
нужным, - загадочно ответил мистер ’алрамбл.
     - Ђ ведь и впрЯмь могут! - ответила миссис ’алрамбл.
     - € неплохую к тому же, - сказал мистер ’алрамбл.
     - —удесную! - воскликнула миссис ’алрамбл.
     - ’акую, котораЯ  удивит  тамошнюю  невежественную  публику,  -  сказал
мистер ’алрамбл.
     - ‚се от зависти поумирают! - сказала миссис ’алрамбл.
     € так они решили, что подданные его величества в Њадфоге будут удивлены
великолепием и сражены завистью при  виде  процессии,  подобной  которой  не
бывало ни в этом городе, ни в каком-либо другом  городе,  ни  даже  в  самом
‹ондоне.
     Ќа  другой  же  день  после получениЯ письма почтоваЯ карета примчала в
Њадфог  высокого  форейтора  (и  сидел  он  не на какой-нибудь из лошадей, а
внутри  -  да,  да, именно внутри кареты!), который, подъехав к самым дверЯм
ратуши,  где  заседал  муниципалитет,  предъЯвил  написанное бог знает кем и
подписанное   Ќиколасом  ’алрамблом  письмо,  в  котором  Ќиколас  на  мелко
исписанном  с  обеих  сторон  золотообрезном листке атласной почтовой бумаги
сообщал, что он отвечает на призыв своих сограждан с искренней радостью; что
он  принимает  многотрудную  должность,  которую  они  доверили  ему; что он
обещает  никогда не уклонЯтьсЯ от исполнениЯ своего долга; что он попытаетсЯ
нести  свои  ответственные обЯзанности с тем достоинством, какого требует их
серьезность и важность; и многое другое в том же роде. Ќо даже и это было не
все.  ‚ысокий  форейтор  извлек из своего правого сапога еще сырой экземплЯр
газеты  графства;  в  ней крупным шрифтом, занимаЯ весь первый столбец, было
напечатано обращение Ќиколаса ’алрамбла к гражданам Њадфога, где он сообщал,
что  с  радостью  подчинЯетсЯ  их  воле,  и,  короче говорЯ, как будто желаЯ
избежать  недоразумениЯ,  еще  раз описывал, каким замечательным деЯтелем он
будет в тех же самых выражениЯх, которые он уже употребил в своем письме длЯ
освещениЯ того же вопроса.
     —лены муниципалитета уставились друг на друга, а  затем  посмотрели  на
высокого форейтора, словно ожидаЯ разъЯснениЯ, но гак как  высокий  форейтор
внимательно созерцал золотую кисточку, свисавшую с самого верха его шапки, и
так как он не мог бы ничего объЯснить даже в том случае, если бы  его  мысли
ничто не отвлекало, они удовлетворились тем. что  с  сомнением  покашлЯли  и
нахмурились. Џотом высокий форейтор  вручил  им  еще  одно  письмо,  которым
Ќиколас  ’алрамбл  извещал  муниципалитет  о  своем  намерении  торжественно
прибыть в ратушу с пышной  процессией  в  ближайший  понедельник.  Џри  этом
мрачное настроение, охватившее советников, усугубилось; но поскольку в конце
посланиЯ мадфогские законодатели в полном  составе  официально  приглашались
после церемонии отобедать у мэра в Њадфог•олле  (Њадфог-•илл,  Њадфог),  они
незамедлительно обнаружили во всем происходЯщем светлую  сторону  и  просили
передать, что благодарЯт и непременно будут.
     ‘лучилось так, что в Њадфоге, как это  почему-то  случаетсЯ  почти  во.
всех городах, расположенных в пределах британских владений, а может быть,  и
за их  пределами,  -  считаЯ  последнее  весьма  вероЯтным,  мы,  не  будучи
любителем путешествий, не беремсЯ утверждать это с  полной  уверенностью,  -
случилось так, что в Њадфоге проживал симпатичнейший, добродушнейший  лентЯй
и бездельник, питавший непреодолимое отвращение ко всЯкому  труду,  а  также
непобедимую страсть к крепкому пиву и прочим спиртным  напиткам,  с  которым
все были знакомы и никто, за исключением его жены, не трудилсЯ ссоритьсЯ,  и
который, унаследовав от своих предков имЯ ќдварда ’уиггера, с  честью  носил
прозвище Љрасноносого Ќэда. Ћн напивалсЯ в среднем раз в день и  каЯлсЯ,  по
столь же точным вычислениЯм, раз в  месЯц,  а  когда  каЯлсЯ,  то  неизменно
находилсЯ в последней стадии сентиментального опьЯнениЯ. ќто был  оборванный
неугомонный буЯн, крепкий,  остроумный  и  находчивый,  умевший  делать  что
угодно, когда у него возникало желание поработать. Ћн не был  принципиальным
противником тЯжелого труда, отнюдь  нет  -  во  времЯ  крикетного  матча  он
трудилсЯ весь день  напролет:  бегал,  ловил,  бил,  отбивал  и  наслаждалсЯ
работой, которой не выдержал бы и галерный раб. Ћн был бы  украшением  любой
пожарной команды:  он,  как  никто,  обладал  врожденным  уменьем  орудовать
насосом, лазать по лестницам и выбрасывать мебель из окон верхнего этажа.  €
не только огонь был его  родной  стихией  -  он  один  был  целым  обществом
спасаниЯ на водах, одушевленным багром, живым спасательным кругом и за  свою
жизнь спас больше утопающих, чем плимутскаЯ спасательнаЯ шлюпка или  аппарат
капитана Њэнби*. ЃлагодарЯ таким талантам Љрасноносый Ќэд, несмотрЯ на  свою
распущенность, был всеобщим любимцем; памЯтуЯ о его  многочисленных  услугах
населению, мадфогекие власти в награду разрешали ему напиватьсЯ, как угодно,
не опасаЯсь колодок,  штрафа  или  узилища.  Љ  нему  относились  с  большой
снисходительностью, а он, чтобы не прослыть неблагодарным,  пользовалсЯ  ею,
как мог.
     Њы посвЯтили столько места  описанию  характера  и  времЯпрепровождениЯ
Љрасноносого Ќэда длЯ того,  чтобы  иметь  возможность  без  навЯзчивости  и
неприличной спешки сообщить читателю одну подробность, и  теперь  с  большой
естественностью можем рассказать, как в тот же  самый  вечер,  когда  мистер
’алрамбл с семейством возвратилсЯ в Њадфог, только что вывезенный из ‹ондона
новый секретарь мистера ’алрамбла, обладавший бледным лицом и очень светлыми
бакенбардами, по самый галстук просунул голову в  дверь  "ѓерба  лодочника",
осведомилсЯ, не блаженствует ли в зале за кружкой пива некий Ќэд ’уиггер,  и
объЯвил, что Ќиколас ’алрамбл, эсквайр, возложил на  него  миссию  попросить
мистера ’уиггера  немедленно  ЯвитьсЯ  в  Њадфог-•олл  по  очень  важному  и
секретному делу. Џоскольку ссора с мэром Явно не отвечала интересам  мистера
’уиггера, он с легким вздохом покинул свое местечко у камина  и  без  всЯких
препирательств последовал за белобрысым  секретарем  по  слЯкоти  мадфогских
улиц к Њадфог-•оллу.
     Њистер Ќиколас ’алрамбл восседал в чулане с верхним светом, который  он
называл своей библиотекой, и занималсЯ тем, что набрасывал на большом  листе
бумаги план пресловутой процессии. ‚ этот-то чулан секретарь и  провел  Ќэда
’уиггера.
     - Љак делишки, ’уиггер? - снисходительно спросил Ќиколас ’алрамбл.
     Ѓыло времЯ, когда ’уиггер ответил бы: "Љак делишки, Ќик?" Ќо то было  в
дни тачки, года за два до осла, теперь же он ограничилсЯ поклоном.
     - џ хочу,  чтобы  вы  начали  упражнЯтьсЯ,  ’уиггер,  -  сказал  мистер
’алрамбл.
     - „лЯ чего, сэр? - удивленно осведомилсЯ Ќэд.
     - -ш-ш, ’уиггер! - сказал мэр. -  ‡акройте  дверь,  мистер  „женнингс.
Џосмотрите-ка сюда, ’уиггер.
     ѓоворЯ это, мэр отпер высокий шкаф и указал на гигантские медные латы.
     - џ хочу, чтобы в будущий понедельник вы их надели, ’уиггер,  -  сказал
мэр.
     - ѓосподи боже мой, сэр! - ответил Ќэд.- ‚ы бы еще  захотели,  чтобы  Я
надел семидесЯтичетырехфунтовую пушку или чугунный котел.
     - —епуха, ’уиггер, чепуха! - сказал мэр.
     - џ в этой штуке на ногах не удержусь, - сэр, - сказал ’уиггер,  -  она
из менЯ лепешку сделает.
     - —ушь, чушь, ’уиггер, - отмахнулсЯ мэр. - ѓоворю вам, Я своими глазами
видел в ‹ондоне, как это делаетсЯ, а тот человек был куда более щуплый,  чем
вы.
     - Ђ почему бы не попробовать носить  футлЯр  от  стоЯчих  часов,  чтобы
сэкономить на белье? - отозвалсЯ Ќэд, с опаской поглЯдываЯ на латы.
     - ‹егче этого ничего на свете нет, - возразил мэр.
     - ‘ущий пустЯк! - сказал мистер „женнингс.
     - …сли привыкнуть, - добавил Ќэд.
     - ЋдеватьсЯ надо постепенно, - сказал мэр. - ‡автра вы наденете одну из
частей, послезавтра две, и так  будете  продолжать,  пока  не  наденете  все
целиком. Њистер „женнингс, налейте ’уиггеру стаканчик рома. Ќу-ка, примерьте
нагрудник, ’уиггер. Џостойте, выпейте сперва  еще  стаканчик.  Џомогите  мне
поднЯть эту штуку, мистер „женнингс. Ќе качайтесь, ’уиггер.  ‚от  и  все!  €
вовсе не так тЯжело, как кажетсЯ, правда?
     ’уиггер был сильным и крепким человеком; немного пошатавшись, он  сумел
удержатьсЯ на ногах под тЯжестью медного нагрудника  и  с  помощью  третьего
стаканчика даже ухитрилсЯ пройтись в нем по комнате, да еще с  рукавицами  в
придачу. Ћн попыталсЯ надеть шлем, но опыт оказалсЯ не столь удачным, потому
что Ќэд тут же опрокинулсЯ на спину - происшествие, как  справедливо  указал
мистер ’алрамбл, вызванное тем, что его ноги не были уравновешены поножами.
     - Ќу-с, носите латы в понедельник с грацией и  достоинством,  -  сказал
мистер ’алрамбл, - и Я вас озолочу.
     - Џостараюсь, сэр, - сказал ’уиггер.
     - ‚се это надо хранить в строжайшей тайне, - сказал ’алрамбл.
     - ЏонЯтно, сэр, - ответил ’уиггер.
     - € вы должны быть трезвы, - сказал ’алрамбл, - совершенно трезвы.
     Њистер ’уиггер тут же  торжественно  поклЯлсЯ,  что  будет  трезв,  как
судьЯ, и Ќиколас ’алрамбл вполне удовлетворилсЯ этим, хотЯ, будь мы на месте
Ќиколаса, мы потребовали бы менее расплывчатого обещаниЯ, поскольку  в  свое
времЯ мы неоднократно присутствовали на вечерних заседаниЯх мадфогского суда
и готовы торжественно засвидетельствовать, что нам приходилось видеть судей.
чьи  парики  не  могли  скрыть  симптомов  послеобеденного  состоЯниЯ.  ќто,
впрочем, к делу не относитсЯ.
     ‚есь следующий день, и следующий за ним, и еще один Ќэд ’уиггер  провел
под замком в чулане с верхним светом, изо всех сил привыкаЯ к латам.  Љаждый
раз, когда ему, надев новую часть брони, удавалось удержатьсЯ на  ногах,  он
получал новый стаканчик рома; и  в  конце  концов,  несколько  раз  едва  не
задохнувшись, он умудрилсЯ выдержать весь комплект и, пошатываЯсь,  прошелсЯ
по комнате, как пьЯнаЯ статуЯ из ‚естминстерского аббатства.
     Ќикогда еще ни один мужчина не испытывал такого восторга,  как  Ќиколас
’алрамбл; никогда еще ни одна женщина не была в таком восхищении,  как  жена
Ќиколаса ’алрамбла. —то  за  зрелище  длЯ  мадфогских  простолюдинов!  †ивой
человек в медных латах! „а они ошалеют от изумлениЯ!
     € вот наступил понедельник.
     „аже если бы это утро изготовили на заказ, оно не  могло  бы  оказатьсЯ
удачнее. ‚ ‹ондоне и то никогда не подбирали длЯ процессии  лорд-мэра  столь
добротного тумана, как  тот,  который  окутал  город  Њадфог  в  день  этого
знаменательного событиЯ. ‘ первым лучом зари он начал медленно, но неуклонно
подниматьсЯ с зеленых, гниющих вод, пока не  добралсЯ  до  верхушек  уличных
фонарей, где и повис, исполненный сонного и  тупого  упрЯмства,  не  обращаЯ
вниманиЯ на солнце, которое встало с налитыми кровью глазами, словно провело
ночь за бутылкой, и выполнЯло свои дневные обЯзанности с  крайней  неохотой.
ќтот густой, сырой туман затЯнул город, как гигантскаЯ  кисейнаЯ  занавеска.
‚се было тускло и уныло. –ерковные колокольни временно  удалились  от  мира,
расположенного внизу, а все предметы поменьше дома, сараи, изгороди, деревьЯ
и баржи - надели покрывала.
     —асы  на  церкви  пробили  час. ‚ палисаднике Њадфог-•олла надтреснутаЯ
труба  испустила  хриплую  фиоритуру,  как  будто  в  нее  случайно кашлЯнул
астматик;  ворота распахнулись, и поЯвилсЯ джентльмен на кауром боевом коне,
долженствовавший изображать герольда, но скорее похожий на карточного валета
верхом.  ќто  был  один из тех циркачей, которые к осени всегда съезжаютсЯ в
Њадфог;  Ќиколас ’алрамбл нанЯл его специально длЯ процессии. Љопь взмахивал
хвостом,  вставал  на  дыбы  Я  бил  по  воздуху передними копытами так, что
покорил  бы сердце любой благоразумной толпы. Ќо мадфогскаЯ толпа никогда не
отличалась  благоразумием  в  прошлом  и  врЯд  ли приобретет его в будущем.
‚место  того  чтобы кликами восторга разорвать в клочьЯ самый туман, что ей,
бесспорно,  следовало бы сделать и чего, собственно, и ожидал от нее Ќиколас
’алрамбл,  она,  едва  узнав  герольда,  принЯлась ворчать, выражаЯ ничем не
оправданное  неудовольствие  только  оттого,  что  он  едет  верхом, как все
обыкновенные  люди.  …сли  бы он выехал, стоЯ на голове, прыгаЯ через обруч,
проскакиваЯ  сквозь  горЯщий  барабан или хотЯ бы стоЯ на одной ноге и держа
другую  во  рту,  зрители, быть может, нашли бы длЯ него слова одобрениЯ, но
чтобы  циркач  сидел  в  седле  как  следует,  сунув  ноги в стремена, - это
переходило  все  границы.  ѓерольд  потерпел решительный провал и, гарцуЯ на
своем скакуне, бесславно удалилсЯ под свист толпы.
     ЏоЯвилась процессиЯ. Љ сожалению, мы врЯд ли  сможем  сказать,  сколько
именно статистов в полосатых куртках и бархатных беретах шествовало  в  ней,
изображаЯ лондонских лодочников, или сколько именно неуклюжих имитаций пеших
лакеев бежало по сторонам, или сколько именно знамен из-за  сырости  воздуха
не желало развертыватьсЯ, чтобы показать написанные на них девизы; еще менее
мы склонны рассказывать, как музыканты, игравшие  на  духовых  инструментах,
устремив глаза в небо (мы имеем  в  виду  туман),  в  артистическом  экстазе
шагали по лужам и слЯкоти, забрызгиваЯ пудреные парики вышеупомЯнутых лакеев
грЯзью, придававшей им вид оригинальный, хотЯ и не  совсем  привлекательный;
или как шарманщик включил не тот регистр и играл  один  марш,  а  оркестр  -
другой; или как лошади, более привыкшие к арене цирка, чем к  улицам,  то  и
дело останавливались и начинали танцевать,  вместо  того  чтобы,  играЯ  под
своими всадниками, весело бежать вперед, -  обо  всем  этом  можно  было  бы
рассказать к вЯщей нашей пользе и славе, но мы тем не менее воздержимсЯ.
     Ђх!   Љакое   прекрасное   и   величественное   зрелище   ЯвлЯл   собой
муниципалитет, восседавший в каретах со стеклами - все расходы по  их  найму
взЯл на себЯ Ќиколас ’алрамбл, - словно похоронный  кортеж,  снЯвший  траур;
как  приЯтно  было  наблюдать  за  усилиЯми  членов  муниципалитета  принЯть
торжественный и важный  вид,  когда  вслед  за  ними  в  колЯске  с  высоким
форейтором выкатил сам Ќиколас  ’алрамбл,  по  правую  руку  которого  сидел
заменЯвший капеллана мистер „женнингс, а по  левую  -  статист,  при  помощи
старой гвардейской сабли изображавший меченосца; и созерцать слезы,  которые
текли  по  щекам  зрителей,  задыхавшихсЯ  от  хохота.  ќто  было   поистине
прекрасно! Љак и лица миссис  ’алрамбл  и  ее  сына,  когда  они  с  большим
достоинством  пивали  из  окон  своей  кареты   всем   забрызганным   грЯзью
физиономиЯм,  ухмылЯвшимсЯ  вокруг.  Ќо  даже  и  об  этом  мы   не   станем
рассказывать. Ќаша задача - описать неожиданную остановку  процессии,  когда
вновь  загремела  труба,  после  чего  и  вследствие   чего   взглЯды   всех
присутствующих обратились к воротам Њадфог-•олла в предвкушении новых чудес.
     - ’еперь они смеЯтьсЯ не будут,  мистер  „женнингс,  -  сказал  Ќиколас
’алрамбл.
     - „умаю, что нет, сэр, - сказал мистер „женнингс.
     - ЏоглЯдите, как они заинтересовались, - сказал мистер ’алрамбл.-  Ђга!
Ќастал наш черед посмеЯтьсЯ, а, мистер „женнингс?
     - ‚не всЯких сомнений, сэр,  -  ответил  мистер  „женнингс,  и  приЯтно
взволнованный мэр выпрЯмилсЯ во весь рост  и  начал  знаками  выражать  свое
удовольствие ехавшей позади супруге.
     Џока происходило все вышеописанное, Ќэд  ’уиггер  отправилсЯ  на  кухню
Њадфог-•олла, дабы слуги  могли  частным  образом  полюбоватьсЯ  диковинкой,
котораЯ должна была ошеломить город; лакей был  так  обходителен,  горничнаЯ
так мила, а кухарка так  сердечна,  что  он  не  устоЯл  перед  приглашением
первого присесть и чего-нибудь выпить - за успех хозЯина.
     € вот Ќэд ’уиггер в своем медном обмундировании присел на кухонный стол
и выпил преподнесенный ему  обходительным  лакеем  и  оплаченный  ничего  не
подозревавшим Ќиколасом стакан чего-то  крепкого  за  здоровье  мэра  и  его
процессии; и едва Ќэд, чтобы занЯтьсЯ чем-то крепким, положил свой  шлем  на
стол, как  обходительный  лакей  нахлобучил  его  на  собственную  голову  к
безмерному и неописуемому восторгу кухарки и горничной. Ћбходительный  лакей
шутил с Ќэдом, а Ќэд галантно ухаживал то за горничной, то за кухаркой.  ‚се
чувствовали себЯ очень свободно и весело; и бутылка с чем-то  крепким  то  и
дело ходила вкруговую.
     Ќаконец,  участники  процессии  начали  громко  звать  Ќэда,  и   когда
обходительный лакей, милаЯ горничнаЯ и сердечнаЯ кухарка  с  великим  трудом
застегнули  на  нем  шлем,  он  прошествовал  к  воротам  и  поЯвилсЯ  перед
бесчисленными зрителЯми.
     ’олпа взревела - не  от  восхищениЯ,  не  от  удивлениЯ,  а  совершенно
очевидно и несомненно от хохота.
     - Љак! - воскликнул мистер  ’алрамбл,  подскочив  в  своей  колЯске.  -
‘меютсЯ? Ќу, уж если они смеютсЯ над человеком  в  подлинных  медных  латах,
значит они способны смеЯтьсЯ у смертного одра собственных отцов.  Џочему  он
не идет на свое место, мистер „женнингс? ‡ачем он движетсЯ сюда?  …му  здесь
нечего делать!
     - Ѓоюсь, сэр...- замЯлсЯ мистер „женнингс.
     - Ѓоитесь чего, сэр? - спросил  Ќиколас  ’алрамбл,  заглЯдываЯ  в  лицо
секретарЯ.
     - Ѓоюсь, что он пьЯн, сэр, - ответил мистер „женнингс.
     Ќиколас ’алрамбл оглЯдел странную фигуру, котораЯ надвигалась  на  них,
и, уцепившись за локоть своего секретарЯ, испустил в томлении духа  довольно
громкий стон.
     Љак ни печально, но мистер  ’уиггер,  получивший  разрешение  требовать
один стакан рома  за  каждую  надетую  часть  доспехов,  в  спешке  и  суете
приготовлений каким-то образом сбилсЯ со счета и пил  в  среднем  по  четыре
стакана вместо одного, не говорЯ уже о чем-то  крепком  в  заключение.  Ќаши
научные познаниЯ слишком недостаточны, чтобы решить, насколько  медные  латы
мешали  естественному  потению  и,  следовательно,  препЯтствовали  алкоголю
улетучиватьсЯ; но, какова бы ни  была  причина,  не  успел  мистер  ’уиггер.
оказатьсЯ за воротами  Њадфог-•олла,  как  он  оказалсЯ,  кроме  того,  и  в
состоЯнии глубокого опьЯнениЯ, чем и объЯснЯлась его страннаЯ  походка.  ќто
было плохо уже само по себе, но более того - словно сама судьба была  против
Ќиколаса ’алрамбла -  мистер  ’уиггер,  который  целый  месЯц  не  испытывал
покаЯнного  настроениЯ,   забрал   себе   в   голову   проЯвить   чрезмерную
чувствительность именно  теперь,  когда  без  его  покаЯниЯ  можно  было  бы
обойтись с наименьшими неудобствами. ѓромадные слезы катились по его  щекам,
и он тщетно пыталсЯ скрыть свое  горе,  прижимаЯ  к  глазам  синий  бумажный
носовой платок в белую горошину - предмет, который несколько  не  вЯзалсЯ  с
латами трехсотлетней древности.
     - ’уиггер, мерзавец, - сказал  Ќиколас  ’алрамбл,  забыв  свое  высокое
звание, - идите на место.
     - Ќи за что, - сказал Ќэд.- џ жалкаЯ тварь. џ ни за что вас не покину.
     ‡рители, разумеетсЯ, встретили это заЯвление восторженными криками:
     - Џравильно, Ќэд! Ќе покидай!
     - € не покину, - сказал Ќэд  с  упрЯмством  человека,  находЯщегосЯ  во
власти винных паров. - џ страдаю. џ жалкий отец несчастной семьи, но Я  умею
быть преданным, сэр. џ никогда вас не покину.
     €  многократно  повторив  это  любезное  заверение,  Ќэд  прерывающимсЯ
голосом обратилсЯ к толпе, объЯснЯЯ, сколько лет он прожил в Њадфоге,  какой
безупречной репутацией пользуетсЯ и еще многое в том же духе.
     - ќй, кто-нибудь! “ведите же его! - сказал Ќиколас. - Ђ  потом  зайдите
ко мне, и Я прилично вознагражу вас.
     Ќесколько человек хотели было приблизитьсЯ, чтобы оттащить Ќэда, но тут
вмешалсЯ секретарь.
     - Ћсторожнее! Ћсторожнее! - сказал мистер „женнингс. - Џрошу  прощеньЯ,
сэр, но от него следует держатьсЯ подальше, потому  что,  если  он  потерЯет
равновесие, он, безусловно, кого-нибудь раздавит.
     Џри этом намеке толпа отхлынула на почтительное расстоЯние, и Ќэд,  как
герцог „евонширский, осталсЯ в своем собственном тесном кругу.
     - Ќо, мистер „женнингс, - сказал Ќиколас ’алрамбл, - он же задохнетсЯ!
     - Њне очень жаль,  сэр,  -  ответил  мистер  „женнингс,  -  но  он  так
застегнул латы, что без его помощи никто их снЯть не сумеет.
     ’ут Ќэд горестно разрыдалсЯ и потрЯс заключенной  в  шлем  головой  так
жалостно, что тронул бы даже каменное сердце, но зрители, у  которых  сердца
были не каменные, хохотали от всего сердца.
     - Ѓоже мой, мистер „женнингс, - сказал Ќиколас, бледнеЯ при мысли,  что
Ќэд задохнетсЯ в своем антикварном костюме. - Ѓоже  мой,  мистер  „женнингс,
неужели ему ничем нельзЯ помочь?
     - Ќичем! - ответил Ќэд.- Ќичем, совсем  ничем.  „жентльмены,  Я  жалкаЯ
тварь. џ тело в медном гробу, джентльмены.
     Џри  этом,  им  же  самим  высказанном,   поэтическом   сравнении   Ќэд
расплакалсЯ так, что толпа прониклась  сочувствием  к  нему,  и  послышались
вопросы,  с  какой,  собственно,  стати  Ќиколас  ’алрамбл  запихнул  живого
человека в эту машину, а какой-то субъект в жилете, мохнатом, как  ранец  из
телЯчьей кожи, еще ранее утверждавший, что, не будь  Ќэд  беднЯком,  Ќиколас
никогда не посмел бы так над ним измыватьсЯ, теперь намекнул, что  следовало
бы разбить либо колЯску, либо  голову  Ќиколаса,  либо  и  то  и  другое,  и
последнее компромиссное предложение пришлось толпе особенно по вкусу.
     ‚ыполнено оно, однако, не было, потому что не успели его выдвинуть, как
в вышеуказанном тесном кружке  внезапно  поЯвилась  жена  Ќэда  ’уиггера,  и
последний, едва завидЯ ее лицо и фигуру,  в  силу  давней  привычки  тут  же
пустилсЯ со всех ног домой -  на  этот  раз,  однако,  не  особенно  быстро,
поскольку его ноги, всегда готовые носить его, не могли с обычной  скоростью
нести  еще  и  медные  латы.  ’аким  образом,  у  миссис  ’уиггер  оказалось
достаточно времени длЯ того, чтобы  в  глаза  обличить  Ќиколаса  ’алрамбла,
высказать свое мнение о нем, назвав его настоЯщим  чудовищем,  и  намекнуть,
что, если медные латы причинЯт какой-нибудь телесный  ущерб  ее  замученному
супругу, она подаст на Ќиколаса ’алрамбла в суд за человекоубийство. €зложив
все это с надлежащим жаром, она  пустилась  за  Ќэдом,  который  тащилсЯ  по
дороге, заунывным голосом оплакиваЯ свои несчастьЯ.
     Љакой плач и рев поднЯли дети Ќэда,  когда  он,  наконец,  добралсЯ  до
дому! Њиссис ’уиггер попыталась расстегнуть латы сперва  в  одном,  потом  в
другом месте, но у нее ничего не вышло,  и  тогда  она  опрокинула  Ќэда  на
кровать - в шлеме, нагруднике, рукавицах и во всем прочем. Ќу, и скрипела же
кровать под весом Ќэда и его нового костюма! Ћднако она  не  проломилась,  и
Ќэд,  как  некое  безыменное  судно  в  Ѓискайском  заливе,  протомилсЯ   до
следующего днЯ в самом жалком виде,  утолЯЯ  жажду  Ячменной  водой,  а  при
каждом его стоне любЯщаЯ супруга заЯвлЯла, что так  ему  и  надо,  -  других
утешений Ќэд ’уиггер не слышал.
     Ќиколас ’алрамбл и великолепнаЯ процессиЯ проследовали вместе к ратуше,
сопровождаемые свистом и неодобрительными криками черни, которой  неожиданно
взбрело в голову считать беднЯгу  Ќэда  мучеником.  Ќиколас  был  официально
утвержден в своей  новой  должности  и  в  заключение  церемонии  разразилсЯ
составленной секретарем речью, очень длинной и, без сомнениЯ, очень хорошей,
но из-за шума толпы снаружи никто, кроме самого Ќиколаса, ее  не  расслышал.
‡атем процессиЯ, как могла, вернулась в Њадфог-•олл, где Ќиколаса  и  членов
муниципалитета ожидал парадный обед.
     Ќо обед прошел вЯло, и Ќиколас был разочарован.  Њуниципалитет  состоЯл
из таких скучных,  сонных  стариков!  Ќиколас  произносил  тосты,  такие  же
длинные, как тосты лорд-мэра ‹ондона, более того - он говорил то  же  самое,
что сказал  лорд-мэр  ‹ондона,  а  муниципалитет  не  устроил  ему  никакого
чествованиЯ. ’олько один человек за столом не клевал носом, но он был дерзок
и назвал его Ќиком. Ќиком!  —то  произошло  бы,  подумал  Ќиколас,  если  бы
кто-нибудь вздумал назвать Ќиком лорд-мэра ‹ондона! •отел бы он  знать,  что
на  это  сказал  бы  меченосец,  или   судьЯ   по   уголовным   делам,   или
церемониймейстер, или другие высокие сановники ‘ити.  Ћни  бы  показали  ему
Ќика!
     Ќо это были еще не наихудшие из деЯний Ќиколаса ’алрамбла. …сли  бы  он
ограничилсЯ ими, то оставалсЯ бы мэром и по сей день и  мог  бы  произносить
речи, пока не надоест. Ћн приобрел вкус к статистике и  философствованию,  а
статистика в соединении с  философией  толкнули  его  на  поступок,  который
увеличил его непопулЯрность и ускорил его падение.
     ‚ самом конце ѓлавной улицы Њадфога,  на  берегу  реки,  стоит  трактир
"‚еселые барочники" - старомодное заведение с  низкими  потолками  и  окнами
"фонарем", где в зале (она же буфет, кухнЯ и распивочнаЯ) у большого  очага,
украшенного котлом соответствующих размеров, в зимние вечера с  незапамЯтных
времен собиралсЯ рабочий люд, чтобы подкрепитьсЯ добрым  крепким  пивом  под
веселые звуки скрипки и бубна -  ибо  "‚еселые  барочники"  с  давней  поры,
воспоминаниЯ о которой не  сохранилось  даже  у  самых  дрЯхлых  старожилов,
получали от мэра и муниципалитета разрешение пиликать на скрипке  и  бить  в
бубен. € вот Ќиколас ’алрамбл, начитавшись парламентских отчетов и брошюр  о
росте преступности или, быть может, заставив секретарЯ читать их  ему  вслух
(суть дела от этого не менЯетсЯ), - быстро сообразил, что скрипка  и  бубен,
вероЯтно, способствовали падению нравов в Њадфоге более любых других причин,
какие могла бы подыскать самаЯ изобретательнаЯ фантазиЯ. Џоэтому он прочитал
все, относЯщеесЯ к данному вопросу, и решил потрЯсти муниципалитет в  первый
же раз,  когда  хозЯин  "‚еселых  барочников"  обратитсЯ  к  властЯм,  чтобы
продлить свое разрешение.
     ќтот день наступил, и краснолицый трактирщик ЯвилсЯ в  ратушу  с  самым
веселым видом, успев уже нанЯть на  вечер  вторую  скрипку,  чтобы  отметить
годовщину выдачи "‚еселым барочникам" разрешениЯ на музыку. Ћн по всей форме
попросил о продлении своего разрешениЯ, и как нечто само собой разумеющеесЯ,
его просьбу уже собирались удовлетворить, когда  Ќиколас  ’алрамбл  встал  и
обрушил на удивленный муниципалитет бурные потоки красноречиЯ. Ћн  бичующими
словами.  описал  все  возрастающую  развращенность  своего  родного  города
Њадфога и безобразиЯ, творимые его жителЯми. ‡атем он  поведал,  какой  ужас
испытал при виде того, как в погреб "‚еселых барочников" неделю  за  неделей
ЉатЯтсЯ  бочки  с  пивом;  и  как  он  просидел  у  окна  напротив  "‚еселых
барочников" два днЯ подрЯд, считаЯ посетителей,  которые  заходили  туда  за
пивом только между двенадцатью и часом (кстати сказать, это  было  обеденным
временем длЯ большинства жителей Њадфога). ‡атем он перешел  к  сообщению  о
том, что число  людей,  выходивших  оттуда  с  пивными  кувшинами  в  руках,
равнЯлось двадцати одному за пЯть минут; при  умножении  на  двенадцать  это
число дает двести пЯтьдесЯт два человека с пивными кувшинами в  час,  а  при
дальнейшем умножении на  пЯтнадцать  (число  часов,  на  протЯжении  которых
трактир бывал ежедневно открыт) получаетсЯ три  тысЯчи  семьсот  восемьдесЯт
человек с пивными кувшинами  в  день  или  двадцать  шесть  тысЯч  четыреста
шестьдесЯт человек с пивными кувшинами в неделю.  Џосле  этого  он  принЯлсЯ
доказывать, что бубен и падение нравов -  синонимы,  а  скрипка  и  порочные
наклонности неотделимы друг от  друга.  ‘вои  доказательства  он  подкреплЯл
частыми  ссылками  на  толстую  книгу  в  синем  переплете  и  иллюстрировал
разнообразными цитатами из мидлсекских судебных отчетов; и  в  конце  концов
муниципалитет, сбитый с толку цифрами,  усыпленный  этой  речью  и  вдобавок
сильно  проголодавшийсЯ,  сдалсЯ  Ќиколасу  ’алрамблу  и  отказал   "‚еселым
барочникам" в разрешении на музыку.
     Ќо   хотЯ   Ќиколас   ’алрамбл   торжествовал,   торжество   это   было
недолговечным. ЏоведЯ войну против пивных кувшинов и скрипок,  он  забыл  то
времЯ, когда сам любил отхлебнуть из первых и сплЯсать под вторые, и  жители
города его возненавидели, а старые друзьЯ отвернулись от  него.  ‚скоре  ему
надоело одиночество среди великолепиЯ Њадфог-•олла, и  сердце  его  томилось
тоской по "ѓербу лодочника". Ћн глубоко сожалел, что ему  взбрело  в  голову
занЯтьсЯ политической деЯтельностью, и  вздыхал  о  добрых  старых  временах
угольной лавчонки и об уютном уголке у камина.
     „ело кончилось тем,  что  истосковавшийсЯ  старый  Ќиколас  собралсЯ  с
духом, заплатил секретарю за три месЯца вперед и отправил  его  в  ‹ондон  с
первым же дилижансом. Џокончив с этим, он сунул ноги в сапоги, а гордость  в
карман, и отправилсЯ в залу "ѓерба лодочника". €з старых  друзей  он  застал
там только двоих, и они холодно посмотрели на его протЯнутую руку.
     - Њожет быть, вы  собираетесь  запретить  трубки,  мистер  ’алрамбл?  -
сказал один.
     -  €ли  установить  свЯзь  между  ростом  преступности  и  табачком?  -
проворчал второй.
     - Ќи то, ни другое, - ответил Ќиколас ’алрамбл, пожимаЯ им руки, хотели
они того или нет. - џ пришел сюда, чтобы сказать,  как  мне  стыдно,  что  Я
свалЯл такого дурака, и чтобы попросить  вас  пустить  менЯ  на  мое  старое
местечко.
     ‘тарые друзьЯ широко открыли глаза, другие старые друзьЯ открыли дверь,
и Ќиколас со слезами на глазах тоже протЯнул им руку и повторил свои  слова.
Ћни испустили вопль восторга, от  которого  зазвенели  колокола  на  древней
церкви, передвинули старое кресло в теплый угол и,  усадив  в  него  старого
Ќиколаса,  тут  же  заказали  самую   большую   миску   горЯчего   пунша   и
неограниченное количество трубок.
     Ќа следующий же день "‚еселые барочники" получили свое разрешение, и на
следующий же вечер старый Ќиколас в паре с женой Ќэда ’уиггера открыл  танцы
под скрипку и бубен, которые, казалось, только выиграли от короткого  отдыха
- никогда еще они не звучали так весело. Ќэд  ’уиггер  отличалсЯ  вовсю:  он
плЯсал матросские танцы, балансировал стульЯми на подбородке, а  соломинками
на  носу,  и  своими   талантами   привел   в   неописуемый   восторг   всех
присутствующих, включаЯ муниципалитет в полном составе.
     Њистер ’алрамбл-младший желал и далее пребывать в великолепии,  поэтому
он отправилсЯ в ‹ондон и начал выдавать векселЯ  на  своего  отца,  а  когда
окончательно запуталсЯ и влез в долги, то раскаЯлсЯ и вернулсЯ в отчий дом.
     —то касаетсЯ старого  Ќиколаса,  то  о