•аймито фон „одерер. „ивертисмент N VII. €ерихонские трубы

Ћцените этот текст:
•аймито фон „одерер. „ивертисмент N VII. €ерихонские трубы

   -----------------------------------------------------------------------
   Џер. с нем. - Ќ.‹унгина.
   ‚ кн.: "•аймито фон „одерер". Њ., "Џрогресс", 1981.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 4 September 2001
   -----------------------------------------------------------------------


                              “даришь метко и с проворством,
                              Љоль занималсЯ брадодерством.

                              Ќасилие - удар по силам тайным.
                              ѓаси скорей пожар, чтоб не сгореть случайно!

                              “даром эпиграмматического кулака
                              ђазрушишь козни тайного врага!



1

   ЌесмотрЯ на полутьму, Я узнал его, как только вошел в подъезд. ќто  был
тот человек, на которого Я обратил внимание в кабачке, потому что нос  его
показалсЯ мне непристойным; кончик носа все времЯ подергивалсЯ, и  на  нем
висела каплЯ. ‚ подъезд Я вошел случайно, это был вовсе не тот дом, что  Я
искал. Ќо как только Я увидел этого пенсионера-железнодорожника, Я  тотчас
же  разгадал  его  намерениЯ:  странным  образом  вовсе   не   требовалось
присутствиЯ восьми- или девЯтилетней  девочки,  к  которой  он  приставал,
чтобы не сомневатьсЯ, что в этом общедоступном и  плохо  освещенном  месте
человек с таким носом может делать только то, что он и делал. џ повернулсЯ
к выходу, поскольку обнаружил, что  попал  не  туда,  что  ошибсЯ  дверью.
Ћднако своего взглЯда на увиденном Я как-то не  задержал  и,  кроме  того,
вовсе не  был  уверен,  что  мы  узнали  друг  друга.  ‡ато  в  реальности
доносившихсЯ  до  менЯ  криков  и  ругани,  обрушившихсЯ  в  подъезде   на
пенсионера, сомневатьсЯ не приходилось. Џричем  употреблЯемые  слова  были
наискабрезнейшие. …го поймали с поличным. Ќо к этому времени Я уже был  на
улице и не стал задерживатьсЯ.


   ‚ маленьком кафе, где Я его прежде никогда не встречал, он поЯвилсЯ два
днЯ спустЯ. Ћн вошел, оглЯнулсЯ по сторонам и направилсЯ прЯмо ко мне, и в
тот же миг у менЯ возникло и стало твердым намерение поиздеватьсЯ над  ним
каким-нибудь необычным способом. ‚ кабачке мы никогда  друг  с  другом  не
разговаривали, но все же он, наверное, знал, кто Я,  ведь  и  Я,  в  конце
концов, тоже знал, кто он. Ђ теперь Я знал и еще кое-что, например  почему
он сюда зашел: ему хотелось выпить, а там, в кабачке, он уже показатьсЯ не
мог. Ћн боЯлсЯ. €так, он подошел и обратилсЯ ко мне, назвав менЯ не просто
по фамилии, но и по чину, выразил свое  удивление  нашей  здесь  встречей,
осведомилсЯ, часто ли Я сюда заглЯдываю,  и  наконец  попросил  разрешениЯ
сесть за мой столик. џ сдержанно кивнул.


   ‚се это многократно повторЯлось  в  течение  последующих  двух  недель.
Џочти всЯкий раз, когда Я сидел в кафе, рано или поздно поЯвлЯлсЯ Ќос.  Ћн
присаживалсЯ за мой столик и заводил разговор, естественно, на самые общие
темы.  €  все  же  монолитность  этого  его  защитного   слоЯ   постепенно
разрушалась в силу ЯвлениЯ, именуемого в физике диффузией. "џзык  обладает
проклЯтой склонностью к правде", - написал где-то ѓютерсло.
   - ѓосподин доктор, - сказал мне пенсионер, - вы человек бывалый, вы уже
немало повидали на своем веку...
   - „а, немало, - кратко бросил Я.
   - ‚едь даже мимолетное впечатление может  в  известных  обстоЯтельствах
вдруг открыть глаза на какое-то происшествие.
   -  ‚ерно,  -  согласилсЯ  Я,  -  причем  такую  роль  играют  вовсе  не
обЯзательно прекрасные впечатлениЯ.
   - ‚ы, видно, хорошо разбираетесь в людЯх, - снова заговорил он, немного
помолчав,  -  однако  позволю  себе  заметить,  что  из  таких  мимолетных
впечатлений порой складываетсЯ неверное представление о человеке.
   - …сли при этом всегда оставатьсЯ на почве фактов, то нет, - беспощадно
возразил Я, и продолжал: - Ќадо только уметь различить, что  ты  видел  de
facto, а что вообразил себе.
   - € вам это всегда удаетсЯ, господин доктор?
   - „а! - твердо ответил Я, пытаЯсь  прикрыть  свою  ложь  односложностью
ответа (обычно мы лжем весьма пространно).


   Ћт встречи к встрече он Явно все больше терЯл почву под ногами. џ ни  в
коей мере не давил на него, не пыталсЯ что-либо выведать. Ћн нервно  водил
руками по столу. џ заранее решил, что, если защитный слой наших разговоров
в результате полной диффузии окончательно разрушитсЯ, Я откажусь  даже  от
своих кратких и скупых ответов и буду просто молчать,  то  есть  слова  не
пророню, если он осмелитсЯ задать мне более или  менее  прЯмой  вопрос.  ‚
нашей повседневной жизни мы слишком часто забываем  о  такой  возможности,
всЯкий вопрос как бы завораживает нас, и мы тут же спешим ответить. Ђ ведь
ответить нам или нет, всецело зависит от нас. —тобы не дать себЯ  сбить  с
этих позиций, Я построил на редкость сложную систему рассуждений,  которую
пыталсЯ разработать, причем, надо сказать, тщетно пыталсЯ, и испытывал  от
этого немалое огорчение и угрызениЯ совести. € вот Я обрушил на  себЯ  всю
тЯжесть моей неудачи, чтобы замкнуть себе уста. ЋтступаЯ  таким  путем  на
запретную территорию, Я, само собой, разрывал нить разговора.


   Џрошло  совсем  немного  времени,  и  мы  дошли  до  того  рубежа,  где
заготовленные мною хитрости уже могли быть пущены в ход.
   - ‘кажите, господин доктор, недели две назад вы ничем не были поражены?
- спросил он менЯ. џ тут же принЯлсЯ глодать свою кость  -  мучавшую  менЯ
проблему - и с песьей серьезностью уполз в конуру размышлений. € когда  он
добавил: "‚едь мы как-то раз случайно встретились", Я  уже  был  далеко  и
снова попал в бедственное положение, как, впрочем, всегда  в  той  конуре.
…го вопрос был слишком слабым раздражителем, чтобы дойти до менЯ,  пробить
ту скорлупу, в которой Я находилсЯ. Џоэтому молчание мое было не конечным,
а лишь побочным продуктом душевного напрЯжениЯ,  к  тому  же  не  имеющего
решительно никакого отношениЯ к  моему  собеседнику.  Њне  не  нужно  было
делать никаких усилий, чтобы промолчать. ќто получилось само собой. Џричем
промолчать так, чтобы это никак нельзЯ было посчитать за ответ или сделать
вид, что это и есть ответ. Ќет, молчание мое было однозначным, в нем ни на
йоту не было ничего другого, кроме отсутствиЯ ответа, просто ничего. ’акаЯ
тактика - поступок мой все же заслуживает этого  определениЯ,  потому  что
требует, если в это времЯ не уйти в иную  сферу,  крайнего  напрЯжениЯ,  -
оказалась не под силу его измочаленным, изодранным  в  клочьЯ  нервам.  Ћн
сломалсЯ, а точнее, прорвалсЯ, и поток  слов  хлынул  прЯмо  на  мраморный
столик - достойно удивлениЯ, что он его не запачкал.  …го  речь  по  своей
манере  была  крайней  противоположностью  моего  недавнего  молчаниЯ.   џ
спровоцировал его,  причем  беззвучно,  не  произнесЯ  ни  слова.  Ћн  все
рассказал.


   ‚о времЯ моих напрЯженных размышлений - она, все же придавали мне некий
ореол - Я очень четко осознал, что сейчас осень и стоит ЯснаЯ,  прозрачнаЯ
погода, неторопливаЯ в осмотрительнаЯ, как пожилые люди, тогда как  весна,
если их сравнивать по этой линии, вечно торопитсЯ побыстрее  сварить  свое
варево из разнообразных эмоций. Ќа улице на широком тротуаре расположилась
осень, она была видна, хотЯ желтые листьЯ и не попадались  на  глаза.  Ћна
расположилась там, душа бродЯги, чужаЯ в этом городе,  привыкшаЯ  шататьсЯ
по лесам. Ћбивка мЯгких скамеек в кафе была мЯсного цвета,  маленький  зал
еще не заполнилсЯ посетителЯми. ‘квозь витрину  Я  увидел,  что  выглЯнуло
солнце. €так, пенсионер-железнодорожник все рассказал. ђодители девочки  -
это они кричали и ругались в подъезде - предпочитали не подымать шума,  не
обращатьсЯ в полицию, а решить все тихо,  путем  денежной  компенсации  за
ненанесенный ущерб; при этом в своих требованиЯх они держались в  границах
все же реальной длЯ него суммы, будто пригнанной ему по мерке, как сюртук.
Љороче, ему надлежало вручить им двести пЯтьдесЯт марок, причем не позднее
восьми часов вечера 20 октЯбрЯ. …сли же он не выполнит этого условиЯ, то в
восемь часов пЯтнадцать минут они опустЯт  в  почтовый  Ящик  заЯвление  в
полицию.


   Ђ разговор этот происходил как раз 20 октЯбрЯ, но было еще четыре  часа
пополудни. € ему удалось раздобыть всего двести десЯть марок. Љак  человек
женатый, да еще с малыми доходами, он не мог бесконтрольно располагать  ни
одной маркой. „еньги лежали перед ним на столике. Ћн их дважды пересчитал.
Ќа висках, на лбу - если это  можно  было  назвать  лбом  -  и  на  скулах
выступили капельки: испарина  слабости.  џ  с  удовлетворением  представил
себе, что ноги у него, наверное, тоже потели. ‡адача заключалась теперь  в
том, чтобы подольше помариновать его в собственном поту.  џ  опустил,  так
сказать, занавеску - Я взЯл со стола газету и, не читаЯ, скрылсЯ за ней. џ
снова заполз в конуру  размышлений.  ќтот  маневр  тоже  удалсЯ.  Љогда  Я
некоторое времЯ спустЯ вынул записную книжку и начал в ней что-то  писать,
Я и в самом деле забыл о всех своих намерениЯх  касательно  пенсионера.  џ
стал, так сказать, нейтрален. ‚ конце концов Я и в самом деле углубилсЯ  в
чтение  газеты,  полагаЯ,  будто  этой  непринужденностью  финала,   столь
неожиданной после предыдущего напрЯжениЯ, Я  обЯзан  тому  обстоЯтельству,
что в данном номере в виде исключениЯ напечатаны не одни только  глупости,
но и блестЯщий фельетон.  ‚  кафе  давно  уже  зажгли  лампы,  а  глубокие
сумерки, спустившиесЯ на улицу, прильнули к витрине,  придаваЯ  ей  темный
блеск.


   €з того далека, где Я укрылсЯ, Я вдруг с размаху нанес пенсионеру удар.
‚прочем, все это времЯ он и не пыталсЯ замаскироватьсЯ чтением; он спрЯтал
деньги и сидел, согбенный, уперев взглЯд в столик.
   - ѓосподин ђамбаузек,  -  сказал  Я,  -  недостающую  сумму  вы  можете
получить у менЯ, и притом немедленно.
   Ћн тут же стал мне клЯстьсЯ, что аккуратнейшим образом вернет долг.
   - Ћб этом нет и речи, - сказал Я, - потому что за эти деньги вы  должны
свершить некий поступок.
   - џ готов на все, -  ответил  он  почти  беззвучно;  он  был  настолько
исчерпан, что Явно потерЯл всЯкое мужество.
   - ’о, что вам надлежит совершить, ЯвлЯетсЯ,  собственно  говорЯ,  сущим
пустЯком, - сказал Я, специально выражаЯсь витиевато, так  как  знал,  что
это оказывает  сокрушающее  действие  на  людей  подобного  рода,  -  зато
выполнение  должно  быть  четким  и  в   точности   соответствовать   моим
инструкциЯм. ‚ы выйдете сейчас из кафе, а Я пойду  за  вами  на  некотором
расстоЯнии. Џеред тем подъездом - вы знаете, перед  каким,  одним  словом,
там, где кабачок, - вы остановитесь и, вытЯнув вперед руки,  сделаете  три
полных приседаниЯ. ќто упражнение надо делать медленно. €мейте в виду, что
Я буду находитьсЯ поблизости и наблюдать за вашими движениЯми. Џосле  того
как упражнение будет вами выполнено, Я пройду мимо  вас  по  тротуару,  не
обращаЯ при этом на вас никакого вниманиЯ. џ отправлюсь в  находЯщеесЯ  на
той же улице чуть подальше, кафе "ѓрайлингер", и там буду вас  ждать.  Џри
условии, что все три приседаниЯ будут проделаны медленно, правильно  и  до
конца, вы получите от менЯ недостающие вам деньги. ’еперь Я вас попрошу  в
точности повторить, что именно вам надлежит сделать.


   Џовторить все это было длЯ него невероЯтной мукой, в  чем  Я,  впрочем,
нимало не сомневалсЯ.  …го  собственные  слова  стекали  по  нему,  словно
вЯзкаЯ, холоднаЯ, густаЯ жидкость. € когда Я его наконец-то  отпустил  длЯ
выполнениЯ своего заданиЯ, он испытал чуть ли  не  облегчение.  џ  тут  же
двинулсЯ за ним. Ќа полого подымающейсЯ в гору улице  царило  оживление  -
был час закрытиЯ магазинов. Њинутами  мне  казалось,  что  ему  невозможно
будет проделать то, что Я от него требовал. ‚след за тем  менЯ  охватывало
желание просто удрать, убежать, исчезнуть; но Я чувствовал себЯ  почему-то
нерасторжимо с ним свЯзанным, можно даже сказать, прикованным к нему.  ‚от
он  уже  добрел  до  указанного  мною  места,  остановилсЯ  там  и   стоЯл
неподвижно. € вдруг стал приседать. Ќо сперва он выкинул вперед руки,  как
тому учат  на  уроках  физкультуры.  €менно  эта  ученическаЯ  точность  и
производила впечатление полного абсурда. „аже  при  втором  приседании  на
него едва ли кто обратил внимание, быть может, люди думали, что он обронил
какую-то вещицу и теперь поднимал ее. Љогда он  присел  в  третий  раз,  Я
прошел вперед, причем так близко от него, что он потерЯл равновесие, и ему
пришлось оперетьсЯ левой рукой о тротуар. ‚ большом кафе "ѓрайлингер", где
табун кресел и обитых красным скамеечек уходил в глубину  зала,  было  еще
почти пусто, причем в левой его половине не было вообще ни  души.  ЏроходЯ
мимо кельнера, Я на ходу сделал ему заказ, направилсЯ в  тот  вакуум,  что
царил слева, и сел за самый отдаленный столик.  ’ут  же  в  кафе  поЯвилсЯ
ђамбаузек и двинулсЯ ко  мне.  џ  поглЯдел  на  него:  он  был  совершенно
раздавлен, это было Ясно с первого взглЯда. џ сидел на скамеечке с  мЯгкой
обивкой, засунув руки в карманы брюк и вытЯнув ноги. Џенсионер  уже  почти
дошел до менЯ. ‚друг  Я  заметил,  что  его  глаза,  сожрав  то  небольшое
расстоЯние, которое нас еще разделЯло, буквально прыгнули  на  менЯ,  и  в
следующую секунду он уже обеими руками  схватил  менЯ  за  глотку.  Ќо  он
подскочил так торопливо, что не рассчитал своих движений -  мои  вытЯнутые
ноги очутились между его ногами. џ раздвинул  свои  ноги,  и  он  упал  на
скамеечку напротив. Ћн  уставилсЯ  в  менЯ  все  еще  вылезшими  из  орбит
глазами, но возбуждение в них быстро гасло. Ћн отвел взглЯд.
   - €звините менЯ, господин доктор, - сказал он, - Я  споткнулсЯ  о  ваши
ботинки.
   - ’ак Я и понЯл, - сказал Я.
   Љельнер принес мне кофе. џ заказал  длЯ  ђамбаузека  двойной  коньЯк  и
содовую. Џотом передал ему  деньги.  …ще  раз  пересчитав  всю  сумму,  он
тщательно засунул деньги в бумажник. ‚след за тем он жадно выпил коньЯк  и
выкурил предложенную ему сигарету.
   - ‘оветую вам не задерживатьсЯ, господин ђамбаузек, - сказал  Я,  когда
он кончил пить, - все уладилось наилучшим образом, благодарю вас.
   - Ђ Я вас еще куда больше благодарю, - ответил  он,  вставаЯ.  Љакой-то
миг он Явно колебалсЯ, однако  Я  руки  из  кармана  не  вынул;  тогда  он
поклонилсЯ (и надо сказать, с достоинством) и ушел. џ глЯдел ему в  спину.
Ћн как раз надевал шлЯпу, и тогда мое внимание  привлекли  его  волосы  на
затылке и вообще форма головы. € тут Я вдруг  почувствовал,  что  он  тоже
божье творение. џ зашел слишком далеко. ‚ эту минуту мне стало  как-то  не
по себе.
   Ќесколько дней спустЯ мы повстречались на улице, и он поклонилсЯ мне  с
большой почтительностью. € врЯд ли можно было отрицать, что тем  самым  он
оказалсЯ на голову выше менЯ.



2

   Ќедалеко от города, чуть выше по течению реки, почти у  самого  берега,
из воды торчат обломки парохода, подбитого во времЯ войны. ‘верху - всЯ  в
выбоинах жестЯнка, а снизу это еще корабль, иначе его и не  назовешь;  так
вот, из этой жестЯнки к небу вздымаетсЯ длиннаЯ чернаЯ труба,  и  кажетсЯ,
гудит  над  рекой  и  серо-зелеными  берегами,   словно   это   последний,
нескончаемый гудок, но только беззвучный. Џри низкой  воде  большаЯ  часть
кораблЯ лежит уже на сухом берегу и из-за своего веса все глубже утопает в
грунте - течение теперь уже не омывает его, не позволЯет  ему  всплыть.  ‚
некогда гладком, как рыба, днище снарЯд пробил дыру; не хватает всего того
отсека, где расположены плицы. Ћднако штевень, повернутый против  течениЯ,
стоит как положено, и даже в воде; это, не считаЯ гудЯщей трубы, та  часть
обломков, котораЯ больше всего остального сохранила форму  еще  пригодного
предмета.


   ’ой осенью Я часто приходил туда. џ  долго  и  внимательно  разглЯдывал
обломки кораблЯ. ЊенЯ все больше поражало, что дети, особенно мальчишки  -
а их было так много на берегу, - не играли на этих обломках; ведь  корабль
не мог их не привлекать. ‚ероЯтно, это было  из  соображениЯ  безопасности
строго-настрого запрещено  полицией.  €  в  самом  деле,  если  такой  вот
карапуз, бегаЯ между разрушенными  надстройками  по  пробитой,  прогнившей
палубе, провалилсЯ бы в трюм,  где  гулко  плескалась  вода,  извлечь  его
оттуда было бы нелегким делом. „ети играли на набережной, причем  девчонки
орали едва ли не больше мальчишек. €х  голоса  казались  старше,  взрослее
мальчишечьих и, несомненно, куда больше походили на голоса женщин,  нежели
петушиные крики, которые издают мальчишки, походЯт  на  юношеские  голоса.
Ћднако у девочек иной раз бывает дискант, который никогда  не  услышишь  у
взрослой женщины.
   - „обрый день, господин доктор. - ќто был именно такой голос.  ‚прочем,
девочка эта оказалась вовсе не малюткой, лет девЯти или десЯти, не меньше.


   џ  должен  признать,  что  этот  девчоночий  дискант  менЯ   сразу   же
насторожил, вызвал почему-то раздражение и даже злость.
   - Ћткуда ты менЯ знаешь? - спросил Я довольно  резко  и,  повернувшись,
уставилсЯ на  нее.  €гра  была  прервана.  …е  подружки  внимательно  менЯ
разглЯдывали. Ђ выражение лица той, что обратилась ко мне, заставило  менЯ
содрогнутьсЯ от ужаса: несмотрЯ на  гримасу,  исказившую  ее  мордочку,  Я
отчетливо увидел сквозь детские черты красивую, глупую, но хитрую бабенку,
этакую продувную бестию,  котораЯ  здесь  сейчас  бегала  в  обличий,  так
сказать, школьницы. Ћдним словом, это было нечто  омерзительное.  ‹ицо  ее
было острым и тонким.
   - Њои родители живут в том доме, где кабачок, - сказала она  и  назвала
имЯ хозЯина.
   ’олько теперь у менЯ в голове возникла свЯзь с той частью города, где Я
жил и где вообще находились все мои корни. Ћтсюда туда надо было ехать час
на трамвае.
   - —то ты здесь делаешь? - строгим голосом  спросил  Я.  џ  был  удивлен
величиной ее глаз и длиной ресниц; при подробном рассмотрении  выЯснилось,
что это ребенок исключительной красоты.
   - џ теперь здесь хожу в школу и живу тоже здесь, за городом, у тети.
   - Ђ почему не у своей мамы? - спросил Я.
   Ћна искривила не только губы, но и всю верхнюю часть тела, ‚се  девочки
засмеЯлись и стайкой упорхнули.


   џ осталсЯ один у обломков кораблЯ. ‚ эти  послеполуденные  часы  вокруг
царила какаЯ-то безличнаЯ тишина. џ впал в  настроение,  странным  образом
подобное тому (конечно, только по сути), которое возникает, когда в  школе
в неурочный час по какой-то  надобности  входишь  в  физкультурный  зал  -
допустим, за оброненным там носовым платком. ‚он он и лежит,  этот  платок
возле  шведской  стенки.  Ќо  здесь,  огибаЯ  гору  слева,  бурлЯщаЯ  река
непрестанно катила под пустым небом свои вспененные воды.  ‚  трюме  гулко
гудели струи. џ почувствовал боль; невозможно сказать  почему,  невозможно
сказать за что - тоска травила менЯ, как Яд.


   џ поднЯл глаза - и теперь увидел, что за рекой, будто золотисто-зеленый
сад радости, стоит только что ушедшее лето, стоит над лесистыми горами, по
ту сторону седловины, под которой поезда, идущие на  запад,  проходЯт  два
туннелЯ. ѓородок за горой  называетсЯ  Ђйхграбен.  Џосле  второго  туннелЯ
железнодорожное полотно круто идет вниз, и  колеса  начинают  стучать  уже
совсем в другом ритме, рельсы гудЯт  под  ними,  и  лес,  проносЯщийсЯ  по
сторонам, наполнЯетсЯ стуком и звоном, потом все вдруг  обрываетсЯ  -  это
поезд выскочил на виадук; вскоре заскрипЯт  тормоза  -  впереди  маленький
вокзал.


   ‡елень колышетсЯ, она  теплаЯ  и  пенистаЯ,  веранда  высокаЯ,  а  леса
простираютсЯ куда дальше, чем может охватить глаз с этой благоприЯтной длЯ
обзора точки. Ќо что до менЯ, то Я жил в другом месте, расположенном  куда
ниже: в садовом домике у ручьЯ, текущего в высокой  траве,  на  самом  дне
долины, котораЯ тоже принадлежала хозЯевам  верхней  виллы.  џ  просыпалсЯ
рано, потому что стены моего жильЯ были в основном из стекла. Џтицы  пели.
џ вскакивал с кровати и, не одеваЯсь, шел по  мокрой  лужайке  под  лучами
утреннего солнца. Ќо вот здесь, у самой реки, возле  корабельного  остова,
была сегоднЯ эта девочка, только что была. ѓолова  моЯ  поникла,  Я  снова
слышал, как шумит вода в трюме. —то-то менЯ преследовало, Я тЯнул за собой
некую нить, и она путалась у менЯ в ногах. џ глЯдел  как  завороженный  на
развороченные колеса парохода, словно надеЯлсЯ  по  этим  обломкам  понЯть
смысл своего существованиЯ.



3

   ‘разу же после истории с ђамбаузеком, прЯмо с того самого днЯ, Я  начал
катитьсЯ по наклонной плоскости, и, как Я этому ни противилсЯ, Я не только
был не в силах остановитьсЯ в своем падении, но,  более  того,  постепенно
опускалсЯ все ниже и ниже. Џодобно кораблю в легендарном  море  водорослей
перед Ђтлантидой, Я, потерЯв всЯкую работоспособность, застрЯл и  кружилсЯ
на одном месте; Я из кожи вон лез, по все  было  тщетно,  дни  напролет  Я
что-то безуспешно высиживал и чуть ли  не  с  наслаждением  вдыхал  миазмы
своего духовного разложениЯ. ‚ино мне тоже не помогло, оно,  соединЯЯсь  с
моим недугом, превращалось в отраву. ‘воим  обманчивым  блеском  оно  лишь
вводило в  заблуждение,  становилось  своего  рода  фата-морганой  лучшего
состоЯниЯ, так что пить приходилось все больше и больше, и в конце  концов
оно привело менЯ в такое дурное общество, в котором мне никогда прежде, за
всю мою жизнь, не доводилось бывать.


   ‚о мне  пробудилась  драчливость,  и  тут  же  нашлись  соответствующие
приЯтели. ’еперь мы выпивали не в кабачке, а только у  менЯ  дома,  и  уже
давно не наше прославленное местное вино, а какие-то прозрачные напитки  с
едким запахом, к тому же стоЯщие на столе бутылки ледЯной  содовой  вскоре
стали открывать скорее длЯ проформы - жидкость шипела, но редко попадала в
стаканы, а чаще проливалась мимо, и  весь  пол  бывал  ею  залит.  ’ут  же
вспыхивали ссоры и драки. ‚ течение всего  днЯ  пьЯные,  едва  держась  но
ногах, шли через мою  прихожую.  ‚  то  времЯ  у  менЯ  на  стенах  висело
старинное оружие - луки, колчаны шпаги и рапиры,  причем  не  какие-нибудь
там бутафорские подделки, а настоЯщее боевое оружие. Љак-то раз, в сильном
опьЯнении, они схватили рапиры - Я тоже принимал в этом участие - и начали
со звоном фехтовать, причем не в шутку, не добродушно, а всерьез. ’е,  кто
еще не напилсЯ, также схватили со стены оружие и пытались силой остановить
дерущихсЯ, и все же кому-то распороли руку, и один из наших  собутыльников
- врач по профессии, даже хирург - сделал потом перевЯзку. Ђ ведь могли бы
быть и убитые, потому что на рапирах, к великому моему ужасу, не оказалось
шариков, а может быть, пьЯные их сами снЯли.


   ’ак мы куражились и попусту растрачивали бешеные деньги, не говорЯ  уже
о времени, бушевали дни и ночи напролет, орали песни. Ѓыть может, мы  вели
себЯ так безобразно еще и оттого, что на наших сборищах не было женщин, то
есть ничто не препЯтствовало самой  разнузданной  грубости.  Џожалуй,  мне
сейчас зададут вопрос,  причем  с  полным  основанием,  относительно  моих
тогдашних жилищных условий: как это Я мог себе позволить вести такой образ
жизни в  доходном  доме  большого  города,  где  было  множество  жильцов?
ЋказываетсЯ, мог. џ жил на последнем этаже, надо мной  была  лишь  плоскаЯ
крыша. Ђ подо мной находились конторы и магазины, которые по ночам,  когда
у менЯ особенно разгоралось буйство и безобразие,  были  пустыми.  Ќо  при
этом ту огромную квартиру,  где  Я  жил,  Я  занимал  не  один.  Ћна  была
разделена на две половины. ’ак мы дошли до моей соседки.


   ќто была самаЯ прелестнаЯ пожилаЯ  дама  (ей  было  около  семидесЯти),
какую Я только когда-либо знал. Ћна была стройной, но не худощавой, живой,
но при этом исполненной достоинства, ее  заостренное  личико,  обрамленное
красивыми седыми волосами, светилось умом,  к  тому  же  она  была  просто
неутомима и исключительно сноровиста во всем, к чему прикасались ее  руки:
она вела хозЯйство своего сына и его юной  жены,  котораЯ  совсем  недавно
пришла к ним в дом. Њолодожены оба имели специальность и работали  с  утра
до вечера. Љвартира так и сверкала чистотой (конечно, Я сравнивал со своей
половиной, где годами убирали крайне нерЯшливо). ѓоспожа €да - так Я  буду
звать в этом рассказе свою соседку, хотЯ у нее  и  другое  имЯ,  -  вскоре
стала готовить не хуже заправского повара из ресторана.  €  надо  сказать,
она отличалась большим усердием и  терпением:  ее  кухнЯ  была  до  блеска
начищенной лабораторией гастрономии.  Њы  там  часто  болтали.  ЊоЯ  ЯвнаЯ
симпатиЯ и уважение вызвали у госпожи €ды в свою очередь дружеское ко  мне
расположение, и вскоре мы уже считали друг друга лучшими в мире соседЯми!


   ‚ те дни, когда у менЯ начались шумные пьЯнки и бесчинства, госпожа €да
жила одна в своей квартире, сын с женой  получили  свой  очередной  отпуск
лишь поздней осенью и уехали, чтобы провести этот месЯц на юге €талии. ЊоЯ
соседка меньше всего принадлежала к людЯм, воспринимающим шум с повышенной
чувствительностью, напротив, можно было только поражатьсЯ,  насколько  она
была в этом отношении терпима, и сама не раз со смехом отмечала  эту  свою
особенность. Ћднако глухой она тоже не была. Ќу, в самом начале эксцессов,
то есть вскоре  после  20  октЯбрЯ  и  трех  приседаний  ђамбаузека,  наше
поведение еще не достигло своего апогеЯ. Љонечно, мы орали, но мы  были  в
задней комнате; к тому же, как только Я въехал в эту квартиру, Я  потратил
много сил, чтобы обеспечить ее звуконепроницаемость, тогда, правда, не длЯ
того, чтобы иметь  возможность  беспрепЯтственно  пировать  и  шуметь,  а,
наоборот, чтобы работать в тиши, но, как оказалось, пороку пошло на пользу
то, что делалось во имЯ добродетели.


   € все же ночью мои пьЯные гости то  и  дело  топали  через  нашу  общую
прихожую, и ничего тут нельзЯ было поделать, потому что шли они по  нужде.
Џри этом они, конечно, дурачились, задирали  друг  друга,  хотЯ  на  ногах
держались нетвердо. € вот как-то раз доктор Џрецман - тот самый врач,  что
перевЯзал тогда руку раненому, - дал одному приЯтелю хорошего пинка в  зад
за то, что тот замешкалсЯ у унитаза. ’ут началась потасовка.  ум  донесен
до моих комнат, и гости валом повалили в  прихожую  и  как-то  сами  собой
влились, так сказать, во все разрастающуюсЯ драку,  котораЯ  вскоре  стала
всеобщей. Љазалось, подливали все больше масла в огонь, и в  конце  концов
дрались уже все двадцать человек, каждый лупил каждого, кто попадалсЯ  под
руку, и никто не знал за что.


   ‹егко вообразить, как неловко Я себЯ чувствовал после этой  ночи  из-за
моей несравненной госпожи €ды. Ќа следующий день Я проскользнул мимо  нее,
причем весьма поздно, в купальном халате и очень вежливо поздоровалсЯ;  на
ее остреньком личике но видно было следов бессонницы, она выглЯдела свежей
и привлекательной, как всегда, и дружески поблагодарила менЯ за мои добрые
пожеланиЯ. ‚се же оставалось совершенно непонЯтным, почему  она  ночью  не
выразила нам своего возмущениЯ и не потребовала тишины: шум ведь  в  самом
деле был просто невообразимый.
   Ћбычно те из моих собутыльников, что доползали до менЯ в  течение  днЯ,
чтобы опохмелитьсЯ стаканчиком, а затем уйти, пошатываЯсь, если  встречали
в  прихожей  соседку,  прежде  всегда  изощрЯлись  в  учтивости  -   глупо
ухмылЯЯсь, они расшаркивались и, нетвердо стоЯ на ногах, по нескольку  раз
ей кланЯлись. Љонечно, рано или поздно госпожа  €да  все  же  должна  была
понЯть, что у менЯ творитсЯ. Ќо она виду  не  подавала.  Ћднако,  когда  Я
как-то в полдень застал одного из  своих  приЯтелей,  забежавшего  ко  мне
выпить рюмочку - к слову сказать,  он  был  из  именитой  семьи,  держалсЯ
уверенно и обходительно, хотЯ трезвым его давно  уже  никто  не  видел,  -
мирно беседующим в прихожей с госпожой €дой, менЯ впервые посетило  что-то
вроде дурного предчувствиЯ.


   Љак раз в эти дни госпожа  €да  мне  рассказала,  что  одна  ее  давнЯЯ
подруга тЯжело больна. “ этой семидесЯтипЯтилетней дамы болела  нога,  это
было какое-то поражение периферических нервов, да к тому же  она  страдала
еще  сердечной  недостаточностью  и  часто  бывала  не  в  состоЯнии  даже
пошевелитьсЯ. € все же, хотЯ она и жила совсем одна в сравнительно большой
квартире, она  упрЯмо  возражала  против  сиделки.  ’ак  что  госпоже  €де
приходилось  самой  о  ней  заботитьсЯ.  Љ  счастью,  теперь,   когда   ее
собственное хозЯйство не требует ее постоЯнного присутствиЯ, это было  все
же возможно. Љогда  боли  в  ноге  усиливаютсЯ,  больную  мучают  приступы
страха, и в эти минуты она особенно боитсЯ оказатьсЯ одна. ‚се это госпожа
€да рассказывала, а Я покорно слушал. ‘о вниманием. Ќо при этом с каким-то
чувством досады. Џри всем внешнем буйстве своей жизни внутренне  Я  ощущал
себЯ скорее мертвым, чем живым, и осознал Я  это  именно  тогда,  сидЯ  на
кухне и слушаЯ рассказ госпожи €ды. „аже более того, Я почувствовал страх,
страх перед чьим-то карающим гневом, который может менЯ вдруг  вырвать  из
нынешнего моего существованиЯ, погрузить в болезнь и  старость.  „а,  пока
милаЯ моЯ соседка говорила, Я чувствовал, что от смерти менЯ отделЯет лишь
тоненькаЯ перегородка, которую может разрушить любаЯ случайность.


   “ менЯ в комнатах речь снова зашла о "прелестной соседушке", о  "мышке"
- как ее уже успели здесь прозвать.  ђазговор  почему-то  упорно  вертелсЯ
вокруг этой темы, причем настойчивее  всех  его  поддерживал  тот  молодой
человек, который до этого разговаривал  в  прихожей  с  госпожой  €дой.  џ
сказал "поддерживал", а теперь мне уже представлЯетсЯ, что  уместней  было
бы сказать "подстрекал" к нему. „октор Џрецман, мне  казалось,  тоже,  как
говоритсЯ, поддавал жару. ”амилиЯ госпожи €ды  вызывала  у  них  почему-то
смутные  ассоциации  с  ‚етхим  заветом.  Ђ  после  того,  как   один   из
присутствующих произнес слова "€ерихонские трубы"  -  слова  эти  возникли
внезапно в какой-то злосчастной свЯзи, и их подхватили собутыльники, - всЯ
ситуациЯ совершенно неожиданно обнаружила свою оборотную  сторону,  словно
перевернули медаль. €ерихонские трубы. ќти наши слова знаменовали беду.  џ
понЯл, что имею дело с уже созревшим чудовищным заговором. Љакой-то  гость
крЯкнул, чтобы раззадорить и тех, кто был еще в нерешительности: мы должны
доказать, на что мы все без исключениЯ способны, нам надо превзойти  самих
себЯ, мы устроим спектакль, пусть  знают,  с  какой  легкостью  мы  готовы
проделать нечто совершенно невероЯтное.


   ‘опротивлЯлсЯ Я очень слабо; Я чувствовал себЯ совсем  потерЯнным,  как
бы парализованным. Љ тому же в глубине души Я, может быть,  надеЯлсЯ,  что
наша затеЯ, котораЯ теперь с такой поспешностью приводилась в  исполнение,
вдруг выбьет затвор из плотины, котораЯ все это  времЯ  перекрывала  поток
моих  жизненных  сил,  выбьет  именно  благодарЯ   своей,   так   сказать,
чрезмерности. ’от молодой человек, который здесь  уже  дважды  упоминалсЯ,
безотлагательно обратилсЯ за содействием к городскому оркестру. € вот  они
были в нашем распорЯжении, все три трубы, два тенора и один геликон. € при
них, конечно, музыканты. €грать решили ’риумфальный марш из "Ђиды"  ‚ерди.
—то ж, марш так марш, Я был не против. „октор Џрецман раздал нам  двадцать
самозарЯжающихсЯ  пистолетов,  которые  невероЯтно  громко  стрелЯли,  но,
конечно, вхолостую - это было игрушечное оружие. ‚се старались перекричать
друг друга, и говорили мы только о  "мышке".  Љак  трогательно  она  будет
выглЯдеть в своей кроватке, когда заревут трубы  и  загромыхают  выстрелы;
скорее всего, она замрет от страха. €нтересно, носит ли она ночной  чепец?
„о чего же она все-таки прелестна, эта  "мышка"!  Ћколо  полуночи  пришли,
стараЯсь  не  шуметь,  музыканты.  €м  посулили  большой  гонорар,  и  это
оказалось длЯ них решающим, а до всего остального им Явно не было никакого
дела, вели они себЯ на редкость по-деловому: их нанЯли,  чтобы  играть,  и
все; они принесли с собой сложенные пульты, а свои  ценные  инструменты  в
черных футлЯрах они бережно сложили в углу, чтобы их никто не задел. Џотом
они с нами выпили. „уховики любЯт выпить.


   Њолодой человек торопливо, но обдуманно отдавал последние распорЯжениЯ,
и доктор Џрецман тоже принимал во всем этом участие. € именно  он,  отведЯ
музыкантов в сторону, настойчиво вбивал им в голову, что,  как  только  мы
все выйдем в прихожую, они должны изнутри закрыть дверь на ключ,  то  есть
сами себЯ запереть, и тут  же  начать  играть,  не  обращаЯ  ни  малейшего
вниманиЯ на то, что будет  происходить,  все  снова  и  снова  невозмутимо
повторЯть тот же марш, причем всЯкий раз начинаЯ с самого начала. ‘ первых
наших попоек Я мучительно подозревал доктора Џрецмана в  том,  что  он  на
самом деде вовсе не пьЯн, а лишь делает вид, что сильно под  "мухой".  “же
случалось, что он вдруг выходил из своей роли пьЯницы. •отЯ бы в тот  раз,
когда ему пришлось делать перевЯзку, у  пего  странным  образом  был  весь
необходимый перевЯзочный материал в кожаной сумке, оставленной в прихожей.
‘овершенно случайно, как он нам сказал. Ђ мне тем не менее  казалось,  что
он нас всех дурачит. €ли он вознамерилсЯ изучить на нас действие алкоголЯ?
‘корее, так мне думаетсЯ  теперь,  задним  числом,  он  хотел  довести  до
крайности все, чтобы посмотреть, как далеко мы можем пойти. ‚прочем, в  ту
ночь, перед осуществлением задуманного, мы  выпили  немного.  Џоэтому  нам
удалось совершенно бесшумно выйти в прихожую, хотЯ нас было  ни  много  ни
мало двадцать  человек.  Њы  зажгли  все  лампы,  тихо  открыли  дверь  на
лестничную  площадку  и  там   тоже   включили   свет.   ќтого   требовала
"торжественность момента" - так по крайней мере упрЯмо утверждал  все  тот
же крикун, и  он  сумел  настоЯть  на  своем,  -  к  тому  же  это  давало
возможность желающим безо всЯких церемоний к нам присоединитьсЯ. Џусть все
посмотрЯт, как веселЯтсЯ молодые люди. ’ак стоЯли мы молча и  недвижимо  с
пистолетами в руках, сбившись  в  кучу  перед  дверью  госпожи  €ды.  Ѓыло
двадцать пЯть минут второго...


   € вот  Ясно  и  звонко  зазвучали  трубы,  полились  чарующие  чистотой
интонации  звуки.  ‘миренно-величественнаЯ  мелодиЯ   ‚ерди,   исполненнаЯ
воистину трогательной красоты и блеска, разорвала ночную тишину. Ќесколько
мгновений  спустЯ  мы  вбежали  в  спальню  "мышки",  выкрикиваЯ  какие-то
бессвЯзные  слова  и  усердно  стрелЯЯ  из  своих  оглушающих  пистолетов.
‚ыключатель у двери не сразу удалось найти,  а  задние  теснили  нас,  все
продолжаЯ палить. € даже когда вспыхнувший Яркий свет осветил все  углы  и
мы обнаружили, что в комнате никого нет,  а  кровать  из  красного  дерева
стоит нетронутаЯ, в прихожей еще раздавались последние выстрелы. Ќо у тех,
кто уже увидел, что в спальне пусто, руки  опустились.  Њы,  все  двадцать
человек, снова сбились здесь в кучу и стоЯли так же молча, недвижимо,  как
только что в  прихожей  перед  этой  дверью.  €  снова  тишиной  полностью
овладели аккорды ‚ерди, потому что музыканты продолжали играть невзираЯ ни
на что. Љогда же они на несколько  мгновений  прервались,  чтобы  еще  раз
начать с начала  ’риумфальный  марш,  все  отчетливо  услышали  торопливые
шлепки, словно кому-то впопыхах давали пощечины (по правде говорЯ, мы сами
чувствовали себЯ вполне соответственно); оказалось, звуки эти исходила  от
шлепанцев привратника, который быстро бежал вверх по лестнице, стараЯсь не
задерживатьсЯ на поворотах; не прошло и минуты, как он, все  же  осторожно
озираЯсь, влетел в прихожую, где клубилсЯ  пороховой  дым.  „обравшись  до
нас, он в полном недоумении застыл  на  месте.  ’ак  он  и  стоЯл  посреди
комнаты, долговЯзый, худой человек с  широко  раскрытыми,  бессмысленными,
словно прозрачные стекла, глазами. ’рубы пели. ѓустой дым от  бесчисленных
выстрелов висел в спальне  "мышки",  под  потолком,  будто  прЯмаЯ  доска,
котораЯ еще и вылезла сквозь отворенную дверь в прихожую.


   Џод несмолкающее пение  труб  прибыл  и  нарЯд  полиции,  которую  жена
привратника  вызвала  по  телефону,  как  только  началась  стрельба.   Ќа
лестничной клетке, где и так уже толпилсЯ народ, раздалсЯ топот  сапог.  ‘
завидной сноровкой, которой обладает  криминальнаЯ  полициЯ  всех  больших
городов - она достигаетсЯ отбором людей и их строгой выучкой, -  нарЯд  во
главе со старшим ворвалсЯ в нашу квартиру, и несколько  секунд  спустЯ  мы
уже стоЯли с поднЯтыми вверх руками (как это  ни  смехотворно,  привратник
тоже), а на нас были направлены дула револьверов. ’рубы не  умолкали.  Ќам
пришлось бросить свои пистолеты на пол, и тут полицейские увидели, что это
за оружие.  ђевольверы  опустились,  защелкали  предохранители.  Њузыканты
невозмутимо продолжали играть, не обращаЯ никакого  вниманиЯ  на  то,  что
полицейские громко кричали и барабанили им в дверь, так что в конце концов
ее пришлось взломать, и только тогда замерли наконец аккорды ‚ерди.
   - Љто хозЯин квартиры? - спросил старший полицейский.
   Њне пришлось назватьсЯ. „октор  Џрецман  как-то  неприЯтно  усмехнулсЯ.
‡накомы ли мне собравшиесЯ здесь люди?
   - ќто мои гости, - сказал Я и добавил: - Ђ вот это - привратник!
   ‘тарший, конечно, давно уже понЯл, что  все  здесь  происходЯщее  -  не
более чем озорство. Ќас даже  не  арестовали,  а  всего  лишь  переписали,
установив по документам наши личности.  €  музыкантов,  которые,  к  слову
сказать, все трое годились нам в отцы, тоже. Ћни Явно были весьма  смущены
случившимсЯ. ‚след за тем полицейские  отбыли.  ‚сЯ  эта  историЯ  все  же
кончилась,    мЯгко    выражаЯсь,    неприЯтностЯми,     причем     весьма
продолжительными. Љонечно, предъЯвить нам обвинение в  незаконном  ношении
оружиЯ было невозможно; зато против нас возбудили дело о грубом  нарушении
тишины в ночное времЯ. € со ссылкой на тот  параграф  уголовного  кодекса,
где речь идет о хулиганстве, всех приговорили к денежному  штрафу,  правда
условно, ввиду незапЯтнанности наших репутаций. —то до музыкантов,  то  их
удалось выгородить.



4

   Ћднако затвор все это не выбило. ’ут мой расчет не оправдалсЯ. € все же
нет прЯмой свЯзи между только что рассказанным - хотЯ естественно было  бы
это предположить - и тем, что вскоре после всех  этих  событий  Я  поменЯл
место жительства. ‚прочем, это мое переселение было временным. Џросто один
мой друг, художник ђоберт ѓ.,  уехал  на  несколько  месЯцев  в  Џариж.  џ
охранЯл теперь его жилье. Ћн настоЯтельно просил менЯ об  этом,  он  очень
хотел, чтобы Я жил  это  времЯ  у  него.  Ђ  мне,  при  моих  сомнительных
обстоЯтельствах, это предложение было как нельзЯ более  кстати...  џ  ведь
всерьез считал, что проклЯтый затвор выбит, и  изменение  внешних  условий
жизни казалось мне весьма желательным, чтобы это подчеркнуть. Љроме  того,
в  том  доме,  где  Я  жил,   Я   себЯ   в   каком-то   смысле,   конечно,
скомпрометировал.  ‚едь  наше  поведение   и   вправду   было   совершенно
непотребным. ‚се это должно было быльем порасти. џ  задумал  начать  новый
этап жизни. џ, собственно говорЯ, полагал,  что  это  получитсЯ  благодарЯ
моему переезду и прекращению попоек (от своих  собутыльников  Я  удрал  на
самую окраину города, трудно было предположить, что сюда кто-нибудь из них
притащитсЯ или приползет). ‚ечно впадаешь в заблуждение, будто жизнь можно
разделить на периоды исходЯ из  собственных  критериев,  путем  улаживаниЯ
чисто внешних обстоЯтельств и нравственной перестройки. ’аким  образом  ты
вырываешь себЯ из одной ситуации лишь затем,  чтобы  тут  же  оказатьсЯ  в
другой.


   џ отправил прислугу с какими-то вещами в мастерскую своего  приЯтелЯ  и
велел к вечеру натопить: ведь еще стоЯла зима, хотЯ и мЯгкаЯ.
   Љогда Я пришел  в  мастерскую,  было  уже  темно.  Џрислуга  из  лучших
побуждений перестаралась, чересчур натопила, в помещении было жарко, как в
инкубаторе. џ знал, что в застекленной скошенной части  крыши  в  железных
переплетах рам есть две большие  фрамуги,  и  Я  открыл  обе.  ‚орвавшийсЯ
воздух был влажным. џ представил себе,  что  нахожусь  за  чертой  города,
недалеко от реки, но высоко над водой. ЊастерскаЯ мне  нравилась,  хотЯ  Я
чувствовал в ней какую-то строгость. „ело  тут,  вероЯтно,  заключалось  в
том, что художник не принадлежал к числу моих собутыльников - впрочем, длЯ
человека искусства это почти само собой разумеетсЯ. „линный рабочий стол у
окна, сделанный из грубо оструганных досок и черных  четырехгранных  тумб,
Явно видал виды. Ќа одном из его концов нужные длЯ  работы  предметы  были
разложены в своего  рода  боевом  порЯдке  (впрочем,  здесь  вообще  царил
порЯдок). ‚зглЯд мой  упал  на  три  карандаша,  отточенных,  как  иголки,
лежащие строго параллельно друг другу. џ не решилсЯ бы к ним прикоснутьсЯ,
так аккуратно они были положены. Љартин здесь не  было,  нигде  ничего  не
висело. Њожет, он все отправил или взЯл с собой - ведь  в  Џариже  у  него
была выставка.


   џ даже не успел еще сесть. џ  стоЯл  в  пальто  со  шлЯпой  в  руке.  џ
переживал свой приход сюда, погружение в  новую  обстановку,  свое  первое
впечатление, которое куда полнее владеет нами, чем мы  -  тем  помещением,
порог которого переступаем. џ тогда еще, пожалуй, и не заметил  карандашей
на столе. Џахло лаком и скипидаром. Џеред тем Я  зашел  в  спальню  рЯдом.
‚озле металлической кровати, выкрашенной в белый цвет,  стоЯл  низкий,  но
широкий голубой столик: на нем в том  же  боевом  порЯдке  были  разложены
блокноты и отточенные карандаши. џ испытал зависть. ‚ тот момент Я  совсем
забыл, что у менЯ самого есть своЯ тихаЯ и благоустроеннаЯ квартира, очень
удобнаЯ длЯ работы и  размышлений.  „умаЯ  о  ней,  Я  видел  только  пол,
усыпанный осколками бутылок и залитый содовой водой.  ’ут  Я  стоЯл  перед
невидимой  стеной  из  хрустального  стекла,  как  человек,   оскверненный
преступлением: пустой тратой  времени.  ‚се  эти  прошедшие  месЯцы  зимы,
котораЯ уже подходила к концу, сейчас, словно гири, свалились мне на плечи
с потолка мастерской. € в этот самый момент Я услышал какой-то насыщенный,
равномерный звук, который заполнил все помещение -  пхэ-пхэ-пхэ-пхэ...  Ќо
источник его был не здесь, а где-то за окном. ‘трах пронзил  мне  грудь  -
будто мне воткнули в  нее  палку  через  рот.  џ  повернулсЯ  к  фрамугам.
ђаздалсЯ паровозный гудок, звук пропал. ’олько  теперь  Я  сообразил,  что
вокзал находилсЯ прЯмо подо мной, внизу, у  реки.  ќто  пыхтел  маневровый
паровоз. џ торопливо пододвинул себе кресло. џ вдруг осознал, что Я спилсЯ
и поглупел, хотЯ уже давно не брал в рот ни капли спиртного. Њожно в  один
прекрасный день разогнать все свои пороки, их, так  сказать,  уволить,  но
вот те разрушениЯ, которые они причинили, при этом никуда  не  денутсЯ.  џ
сжал зубы, слезы выступили у  менЯ  на  глазах.  Џотом  Я  произнес  вслух
одно-единственное слово. Ћно повисло на мгновение в воздухе у потолка, под
лампой, и лопнуло с легким звоном, заполнив собой  мастерскую.  џ  сказал:
ђамбаузек.


   Ќа следующий день на берегу. ’уман плотно обступил реку с обеих сторон.
Људа ни глЯнь, видно лишь быстрое движение воды.
   €з поглощенного туманом пустого пространства  не  доноситсЯ  ни  звука.
’олько в обломках кораблЯ, который уже и снаружи  все  больше  разрушалсЯ,
гудЯт струи; нос его глубоко ушел в воду. Љогда река мельчает, его  корпус
вырисовываетсЯ еще вполне эффектно. —ернаЯ косаЯ труба  по-прежнему  гудит
над рекой - это последний, застывший в воздухе, а  потом  заглохший  гудок
парохода. Ќо ширина реки этим не подчеркиваетсЯ. ’уман все окутал ватой.


   џ часто приходил туда в те последние зимние дни. € весной тоже. Ћбломки
кораблЯ Я всегда разглЯдывал подолгу и очень внимательно. ‘ейчас, в  туман
и непогоду, дети здесь не играли. Ќо спустЯ две или  три  недели  они  уже
снова поЯвились. џ поворачивалсЯ к ним спиной, мне до них не было дела. Ќа
менЯ никто но смотрел, а Я смотрел на корпус с пробоиной и на реку. ’еперь
взору открылсЯ и другой берег. Ќо все  было  серым,  и  здесь,  и  там.  ‚
нейтральной тишине тЯнулось времЯ между зимой и весной, как между  смертью
и жизнью. Њне стало просто тошно от этой пустоты, котораЯ  не  желала  еще
ничего открыть. џ ушел и долго не приходил сюда. Љогда Я две недели спустЯ
все же вернулсЯ - в каком-то смысле Я относилсЯ к  этому  речному  берегу,
как пьЯница к кабаку, который он был бы рад обойти, если бы только мог,  -
так вот, когда Я две недели спустЯ или еще позже  все  же  вернулсЯ  сюда,
стоЯла безветреннаЯ  солнечнаЯ  погода;  вода  в  реке  была  синей,  горы
зазеленели. џ заметил отдельные крошечные изумрудно-зеленые точки на корме
и палубных надстройках: это выглЯнули первые травинки из  нанесенной  туда
земли. џ долго глЯдел  на  эти  светЯщиесЯ  точки,  такие  Яркие  на  фоне
истлевших серых красок. Љогда же Я повернулсЯ, чтобы  отправитьсЯ  наконец
домой, Я увидел, что навстречу мне идут в рЯд пЯть человек - три женщины и
двое  мужчин,  -  они  приветствуют  менЯ  и   замедлЯют   шаг.   џ   тоже
останавливаюсь. ’ак мы сошлись.


   …стественно, из них всех Я узнал только ђамбаузека, а он  менЯ  тут  же
познакомил со своей женой, котораЯ оказалась весьма миловидной,  хотЯ  мне
нимало не приглЯнувшейсЯ, стройной брюнеткой. ‚тораЯ пара  тоже  стала  со
мной здороватьсЯ, не  будучи  мне  представленной.  Њужчину,  впрочем,  Я,
пожалуй, как-то видел в кабачке, а вот женщину - никогда, это уж точно.  €
все же она, обращаЯсь ко мне, назвала менЯ "господин доктор".  ’ебЯ  знают
люди, которых ты не знаешь, каждого из нас знают, но никто не отдает  себе
отчета в том, сколь широко он известен (это довольно жутко).  ќта  женщина
менЯ совсем сбила с толку: она представила  менЯ,  четко  выговариваЯ  мою
фамилию, сестре своего мужа. ‡начит, вот она, "тетЯ"... € Я тут же  узнал,
что ее маленькаЯ племЯнница теперь, поскольку пришла весна, снова живет  у
нее за городом. ‚се это общество... вместе с ђамбаузеком - Я как-то не мог
этого охватить умом. ‘перва они его шантажировали, а теперь гулЯют  вместе
с ним и его женой. Ѓыть может,  они  продолжают  его  шантажировать,  быть
может, они это делают и сейчас, на ходу. Људа надо в  этой  свЯзи  отнести
отца и тетю, Я решительно не понимал, они были начисто лишены какого бы то
ни  было  облика,  казалось,  они  сделаны  из  той,  давно  уже   ставшей
неразличимой субстанции, котораЯ в  виде  распыленной  эмульсии  витает  в
переулках и лестничных клетках домов пригорода. Ћднако про себЯ отмечаешь:
эти мещане способны на все, лица у них нет, на затылке - впадина убийцы, а
в голове частенько кружатсЯ подстрекаемые злобой, глупые, а то и  безумные
мысли. џ узнал, что девочка сейчас не играет на берегу, а пошла на занЯтиЯ
по рукоделию. Ћт этого Я испытал  облегчение.  ‘  менЯ  вполне  хватало  и
общества ее матери, рЯдом с которой Я теперь шел.  Ћна  повернула  ко  мне
лицо и была всЯ внимание.  Љаждое  мое  слово  она  ловила  на  лету.  Ћна
выглЯдела как обломки своей  дочери,  но  эти  обломки  полностью  заросли
свежей зеленью. џркие, прЯмо светЯщиесЯ, золотые, как медные трубы,  цветы
тыквы на куче навоза и черепков. Џод ее платьем - впрочем, скромным -  все
части ее тела словно давали показаниЯ о  себе,  но  все  было  подчеркнуто
порознь: вот высокий бюст, нет, надо бы сказать, вот две высокие груди;  и
таким было все, справа и слева, сверху и снизу, спереди и сзади. Њы  вошли
в вокзал, а значит, расстались с рекой. € вот тут-то,  на  улице,  нас,  а
именно госпожу ћрак и менЯ, оставили одних, а все остальные -  муж,  тетЯ,
супруги ђамбаузек - вдруг ушли. џ еще до этого сказал, что  вина  пить  не
хочу, и госпожа ћрак  менЯ  поддержала,  а  всем  остальным  не  терпелось
выпить, и как будто всерьез. ѓосподин ћрак, отведЯ менЯ в сторону,  шепнул
мне, что был бы мне весьма признателен, если бы Я проводил его  жену  хоть
пенного, ну, скажем, до трамвайной  остановки.  Њы  посмеЯлись  даже,  так
сказать, в порыве мужской солидарности. "Ќе увлекайсЯ. Љарл!"  -  крикнула
она ему вслед. Ћн, смеЯсь, кивнул и исчез вместе с остальными за поворотом
улицы, подымающейсЯ в гору. Њы с госпожой ћрак пошли по дороге.


   „есЯть минут спустЯ мы  сидели  за  столиком  в  закрытом  от  взглЯдов
уголке, в кафе, расположенном возле той остановки, где ей надо было  сесть
в трамвай, а двадцать минут спустЯ мы уже пили по третьему  стакану  вина.
Љаким-то образом мы, можно сказать, с первой же минуты стали возбуждатьсЯ,
и близость ее широкого бедра, да и всЯ завлекательнаЯ пластика ее тела тут
же заставила менЯ распустить руки. Њоему вполне  недвусмысленному  и  даже
грубому тисканью она не оказала  никакого  сопротивлениЯ,  ни  жестом,  ни
словом, да-да, она просто не обратила на него решительно никакого вниманиЯ
и беседовала со мной о погоде, пока Я взвешивал на ладони ее левую тЯжелую
грудь. “ нее были те же глаза, что  у  дочки:  слишком  широко  раскрытые,
слишком широко расставленные, слишком влажные, почти ослизлые. џ не  сразу
обнаружил, что по части выпивки она менЯ в  два  счета  заткнет  за  поЯс.
ќтого уж Я никак не ожидал, хотЯ надо учесть, что в данный момент Я вообще
испытывал отвращение к вину. ‘перва Я сам,  конечно,  в  нарушение  своего
теперешнего правила попросил принести вида, а потом она вошла во  вкус,  и
мы смогли одолеть литровую бутылку, поЯвившуюсЯ у  нас  на  столе,  только
благодарЯ тому, что Я непрерывно подливал ей, и она это  одобрЯла.  Ћднако
госпожа ћрак при всем при том отнюдь не становилась оживленней. Ћна сидела
на своем широком фундаменте, позволЯла себЯ целовать и тискать безо всЯких
возражений и пила. Ќо  как  только  бутылка  была  выпита,  она  торопливо
поднЯлась. Њы поехали в город, и Я проводил ее до самых  ворот.  Њне  было
дурно от вина (когда Я добралсЯ до дому,  менЯ  вырвало).  Ћна  исчезла  в
подъезде. Ђ Я стоЯл как чужой в своем квартале, перед  воротами,  рЯдом  с
кабачком.  Њы  ни  словом  не  обмолвились  о  том,  хотим  ли  мы   снова
встретитьсЯ, и если хотим, то когда.


   Џосле того как менЯ дома вырвало - Я  низко  наклонилсЯ  над  унитазом,
ничего не запачкал, потому что Я ведь совершенно не был пьЯн, - Я  сел  на
кровать ђоберта, у низкого голубого столика. Њне было не по себе, словно Я
осквернил этот дом, это в высшей  степени  достойное  помещение,  ибо  нет
ничего более благородного, чем жилье художника -  самый  роскошный  дворец
покажетсЯ рЯдом с ним лавкой  старьевщика.  Ђ  ведь  Я  намеревалсЯ  пойти
дальше в своем черном деле - Я уже представлЯл себе эту женщину  здесь,  в
этих стенах, ее  вихлЯющий  зад,  ее  рот,  из  которого  так  и  сыплютсЯ
глупейшие вопросы. Ќет, этого нельзЯ допустить.  Џусть  это  произойдет  в
моей собственной квартире, котораЯ теперь  почему-то  снова  виделась  мне
такой, какой она была этой зимой, с бутылочными осколками на полу и  лужей
содовой воды, - словно Я вдруг увидел причину своей беды; и все же не  это
была причина, не это было главным. „о главного Я никак не мог  докопатьсЯ.
џ давно уже засел снова за работу, и продвигалась она вполне успешно.  Њое
материальное положение тоже не внушало никаких тревог. ’ам, на западе -  Я
теперь представлЯл себе заграницу  как  территорию,  расположенную  по  ту
сторону  Ђйхграбена,  отдельные  участки   которой   окрашены   в   Яркий,
интенсивно-зеленый  цвет,  причем   они   совершенно   плоские,   как   на
географической карте, - так вот,  там,  на  западе,  в  ближайшем  будущем
должен был выйти мой обширный труд, и Я мог рассчитывать  на  то,  что  он
принесет мне известность. ‡десь Я жил сейчас в приЯтной мне обстановке,  в
пригороде, в на редкость прелестной  и  к  тому  же  мне  хорошо  знакомой
местности, поскольку Я прожил  тут  когда-то  несколько  лет.  €  странным
образом именно потому Я чувствовал себЯ чужим в  этом  доме.  €  таким  же
чужим Я стоЯл, испытываЯ легкую дурноту, накануне  вечером  у  ворот  дома
ћраков, хотЯ это было в моем родном квартале,  там,  где  расположена  моЯ
собственнаЯ квартира. Ќет, Я нигде больше не находил почвы, ни где  больше
не был дома. Џол ходуном ходил у менЯ под  ногами,  будто  плот  во  времЯ
прилива... страха. Ђ вот вчера на этот плот ко мне еще  забралась  госпожа
ћрак! ‘колько бы Я ни твердил себе, что благоприЯтное положение  дел  тоже
должно быть оценено по достоинству, как красивый пейзаж, который пропадает
длЯ тех, кто гулЯет, ничего не видЯ вокруг, -  все  было  напрасно.  €наче
говорЯ,  прекрасные  условиЯ  жизни  могут  оказать  прЯмо-таки   пагубное
действие, если в самой сущности данного человека  отсутствует  возможность
их воспринЯть и в конечном счете ими воспользоватьсЯ.


   ‘ серьезностью, сосредоточенностью и упорством, которые без учета таких
состоЯний  одержимости   просто   невозможно   понЯть,   ибо   тогда   они
представлЯютсЯ совершенно неуместными, Я мысленно все времЯ возвращалсЯ  к
тому необъЯснимому факту, что там, внизу, у обломков кораблЯ,  никогда  не
отдает болотом. Џочему же это? Џравда, вода в  трюме  гудит,  значит,  она
проточнаЯ, и даже течет быстро. € все же, стоило  мне  только  подумать  о
корабле, как Я чуЯл этот запах  болота.  ‘ловно  оттуда  сейчас  вытащили,
выудили, достали что-то, как со дна пруда достают всЯкий  хлам  -  скажем,
сломанный  остов  ширмы  или  там  сапог,  покрытый  илом   и   насыщенный
органической субстанцией, - хлам, остро пахнущий тиной в тот момент, когда
его подымают со дна и вытаскивают, но совсем не громыхающий, длЯ этого  он
слишком  влажный,  гладкий  и   скользкий,   ослизлый,   словно   насквозь
пропитанный водой. Ћднако слово "хлам" вызывает образ чердака, а там  чаще
всего очень  сухо.  ‡дешние  же  обломки  кораблЯ  были  мокрыми,  слишком
мокрыми. ‚от в такие образы Я  то  и  дело  погружалсЯ,  сидЯ  на  кровати
ђоберта, у голубого столика. ђоберт  был  по  ту  сторону  Ђйхграбена,  на
западе, он был в Џариже. џ снова услышал  пыхтение  маневрового  паровоза.
Ћдна из фрамуг была опущена, а дверь в мастерскую открыта. Љак здесь  было
уютно, как невероЯтно уютно и печально. Ћт подобных страхов Я уже  однажды
убежал из своей собственной квартиры в кабак; а в этом районе  было  полно
еще куда более приЯтных заведений подобного  рода,  и  все  они  были  мне
знакомы по прежним временам. Ћднако, хотЯ Я провел  в  таком  вот  страхе,
сидЯ на кровати ђоберта, у голубого столика, не только вечер после встречи
с ћрак, но и многие другие вечера, мне и в голову не приходило куда-нибудь
пойти. ‚ино мне помочь не могло.


   ‘о днЯ переезда в мастерскую ђоберта Я ни  разу  не  переступал  порога
своей старой квартиры. Љогда мне что-нибудь  надо  было  оттуда  взЯть,  Я
посылал прислугу, котораЯ по моему поручению производила и все необходимые
платежи. ђукописи и книги в случае  необходимости  она  тоже  с  легкостью
находила на полках и привозила сюда, потому что в силу моей педантичности,
котораЯ к тому времени стала почти маниакальной,  все,  что  относилось  к
моим занЯтиЯм, стоЯло под  номерами.  ‚прочем,  с  тех  пор  как  Я  ее  в
последний раз посылал к себе домой,  прошло  уже  несколько  недель.  Ђ  с
недавнего времени мои прогулки все чаще приводили менЯ в квартал, где  был
мой дом, однако в него Я не заходил. ‚ этих путешествиЯх -  туда  Я  ездил
теперь только на трамвае - вскоре образовалась своего  рода  промежуточнаЯ
остановка в районе ‹ихтенверд (его и сейчас еще так называют).  ‹ихтенверд
Я облюбовал недавно. џ избегал обломков  кораблЯ  и  потому  ходил  теперь
сюда. ќто место, откуда открывалсЯ широкий вид в где Я обнаружил маленькое
кафе, было расположено примерно на  полпути  между  моей  старой  и  новой
квартирами. Џоначалу Я здесь застрЯл; когда после обеда Я выходил из  дому
- Я имел привычку свершать в это времЯ моцион, - то ‹ихтенвердскаЯ площадь
и маленькое кафе были как бы провозглашенной целью моей  прогулки  (однако
вскоре Я двинулсЯ дальше). Ћтсюда, с этой открытой  высокой  точки,  видно
было все огромное привокзальное хозЯйство - запасные пути, тЯнувшиесЯ  так
далеко, что их  трудно  было  охватить  взглЯдом,  расходЯщиесЯ  в  разные
стороны пучки рельсов, пакгаузы, щепочки вагонов, которые издалека в лучах
закатного солнца казались рЯдами красных  игральных  костей,  клубы  пара,
выброшенные терпеливыми локомотивами на переформировке, а за всем  этим  -
поглощенные дымом и маревом кварталы города, сбегающие к реке;  весь  этот
вид был словно  опоЯсан  и  собран  в  единое  целое  эстакадой  городской
железной дороги. ‚се  вместе  составлЯло  впечатлЯющую  картину  какого-то
искусственного  пейзажа,  раскинувшегосЯ  как  естественный,  -  горестный
аккорд серьезности нашего времени, нашего общего положениЯ или как там это
еще назвать. Ќо в маленьком кафе Я и в самом деле сидел погруженный в свои
мысли, ушедший в себЯ, освободившийсЯ от всего и от всех,  а  особенно  от
обеих моих квартир, той, что за городом, у реки, и той, что в городе.


   Ћднако застрЯл Я там ненадолго, вскоре менЯ засосал город. џ бродил  по
переулкам моего квартала. Џервый знакомый, который мне  там  повстречалсЯ,
был доктор Џрецман. Ћн не спеша шел по тротуару, недалеко от кабачка, и  в
левой руке у него мерно покачивалась  красиваЯ  толстаЯ  сумка  из  желтой
кожи.
   - Љстати, старуха умерла, - сказал он после того, как мы поздоровались.
   - Ѓоже мой, о ком вы говорите? - воскликнул Я.
   - Ћ подруге вашей соседки, вашей милой госпожи €ды.
   - Ђх, вот оно что, - сказал Я, - это та женщина с больной ногой?
   - Ќу, нога была лишь побочным Явлением, - бросил он вскользь. - Љстати,
надо вам заметить, госпожа €да всю осень и зиму принимала в своей  подруге
живейшее участие, она почти два месЯца каждую  ночь  проводила  у  постели
больной, к слову сказать, по моей рекомендации. „ело в  том,  что  больнаЯ
упрЯмо отказывалась пригласить сиделку. ‚ конце венцов нам все же  удалось
перевести пациентку в клинику.
   - Ќо простите, господин доктор, выходит, вы тогда знали... Ќу, когда мы
ворвались в спальню, что госпожи €ды там нет?!
   - Љонечно, Я это знал, - сказал он как-то лениво, - иначе Я бы  никогда
не допустил такого. ‚едь последствиЯ могли оказатьсЯ, ну,  скажем,  самыми
невообразимыми. ‚прочем, об этом ведь знали все, кроме вас, конечно... Њне
туда,  -  добавил  он,  указываЯ  на  дом  на  другой  стороне  улицы.  Њы
простились.


   џ медленно пошел вниз по улице. Њне хотелось  задать  доктору  Џрецману
еще несколько вопросов... Ќо он снова слишком быстро исчез. џ  должен  был
немедленно вынести себе два приговора, оба мучительные, как глубокие раны,
которые Я сам  себе  нанес.  ‚о-первых,  тот,  кто  обычно  имеет  дело  с
духовными ценностЯми, должен признать, что, предаваЯсь порокам и  разрешаЯ
себе непозволительные вольности, он полностью перестает быть самим  собой,
в то времЯ как другие не терЯют при  этом  почву  под  ногами,  во  всЯком
случае не в такой степени, - а это значит, что среди  своих  приЯтелей  он
всегда оказываетсЯ самым глупым; во-вторых, чтобы стать таким вот, как те,
с кем он пил, надо проделать большой  путь  в  сторону  поглупениЯ,  иначе
говорЯ, то, на что другие способны, продолжаЯ, так сказать,  держатьсЯ  на
своем обычном уровне, он в состоЯнии совершать, лишь катЯсь  по  наклонной
плоскости. Ћ том, что Я невероЯтно поглупел тогда и, видимо, и сейчас  еще
пребывал в этом состоЯнии, свидетельствовал тот факт, что мне ни  разу  не
пришла в голову мысль, однако совсем не сложнаЯ, задать себе  вопрос,  где
же, собственно говорЯ, была в ту пресловутую ночь  милейшаЯ  госпожа  €да.
Ћтвет на этот вопрос, который Я так и не поставил, Я получил только теперь
от доктора Џрецмана. Љто зарывает свои талант, тот  его  навсегда  терЯет.
Џотому что другие находЯт его, выкапывают и играют им в футбол. Љогда Я  в
мыслЯх своих дошел до этого пункта, а по улице -  до  кафе,  где  когда-то
сидел с ђамбаузеком, Я повстречал госпожу ћрак.


   Ћна собираетсЯ ехать за город,  она  обещала  дочке  зайти  за  ней  на
пристань, но до того ей надо еще забежать домой, чтобы оставить  там  свои
покупки - при этом она указала на клеенчатую хозЯйственную сумку,  которую
держала в руке. Ќе думаю ли Я тоже туда  отправитьсЯ?  ђаз  так,  пусть  Я
наберусь немного терпениЯ и подожду ее на трамвайной остановке, она  скоро
вернетсЯ. Ќа этом она поспешно ушла и действительно почти тут же поЯвилась
снова. Ќа полпути мы задержались, и через двадцать минут мы уже  сидели  -
так сказать, погрЯзнув там по колено, - в маленьком кафе на ‹ихтенвердской
площади. ‡десь мы тоже нашли себе более или менее укромное местечко в углу
зала, но вдруг в кафе стали поминутно входить все  новые  посетители  -  в
большинстве своем это были немолодые мужчины скромной внешности, однако  в
зале они не задерживались, а лишь  проходили  через  него  и  исчезали  за
задней дверью - видимо, там была еще комната или  что-то  вроде  клуба.  џ
спросил об этом кельнера, когда он нам принес  литр  вина,  и  узнал,  что
каждую неделю местное общество  филателистов  проводит  здесь  собрание  и
обмен  марками  между  своими  членами.  Ћпоздавшие,  а  их  было  немало,
проходили мимо нас, и Я был вынужден вести себЯ более или менее пристойно,
но при этом Я совершенно не знал, что мне здесь делать с этой  женщиной  -
она опЯть пила как лошадь, - если нельзЯ себе ничего позволить, и  вообще,
на что тогда она мне сдалась. Ќаше пребывание в кафе могло быть  оправдано
только свинством и больше ничем. ќто  мне  стало  вдруг  совершенно  Ясно,
словно кость, это выперло из сложившейсЯ сейчас ситуации, котораЯ с каждой
минутой делалась все более пугающе нелепой. € когда Я  решительно  не  мог
больше этого отрицать, взглЯд мой случайно остановилсЯ на широком  оконном
стекле, и тут Я внезапно осознал, что весна уже в полном разгаре и  вскоре
разом  обрушитсЯ  жара.  ‚ыглЯнувшее  в  этот   момент   солнце   осветило
светло-зеленую листву трех деревцев на площади так контрастно и Ярко,  что
показалось, будто она вырезана из цветной бумаги, и разорвало завесу  дыма
и тумана над территорией вокзала, и тогда отдельные детали вдалеке и  цепи
рыже-красных вагонов, запламенев, вынырнули из марева. Џоскольку  любители
марок, по-видимому, уже все были в сборе, Я, чтобы хоть  как-то  поправить
свое дурацкое положение, снова дал волю рукам,  что  было  воспринЯто  уже
известным мне образом. Њежду тем в кафе вошел еще один тип - видно, где-то
задержавшийсЯ член общества. ’ак как госпожа  ћрак  сидела  вполоборота  к
проходу, Я его заметил раньше, но все же  мы  слишком  поспешно  отпрЯнули
друг от друга. ќто был ђамбаузек.  Љогда  он  исчез  за  углом,  факт  его
поЯвлениЯ стал менее определенным, чем обычно бывают факты: это мог быть и
ђамбаузек. Ѓежать за ним было глупо, да и поздно к  тому  же.  ‚ыходит,  Я
попалсЯ. Ћн впилсЯ мне в затылок... Љак защепка длЯ бельЯ...  џ  висел  на
веревке,  словно  не  очень  чистаЯ  рубашка.  Џосле  такого   неприЯтного
превращениЯ Я уже не мог давать волю рукам. Њы вскоре ушли. „ень  клонилсЯ
к вечеру. ‹итр вина был выпит.


   Њой гнев на ђамбаузека не знал границ. —то надо было этому животному  в
маленьком кафе на ‹ихтенвердской площади? Љак это он  вообще  смеет  марки
собирать! Ђ может быть, он ходит за мной по пЯтам? Џусть только  попробует
менЯ прижать - Я его так прижму, что он своих не узнает! Њне  приходили  в
голову самые дурные мысли; уж Я его отважу, скотину эдакую,  от  собираниЯ
марок, а заодно и от его прочих "пристрастий"!.. ’ем временем мы  приехали
на место, вышли из трамваЯ и пересекли площадь, направлЯЯсь к пристани. Њы
перешли через железнодорожное полотно. Џеред нами открылсЯ вид на  могучий
простор бегущей воды. Ћна торопилась, торопилась  нам  навстречу  и  текла
мимо. Џодобно тому как над оркестром подымаетсЯ пронзительный звук  трубы,
так и  здесь  светло-зеленый  цвет,  недавно  вспыхивавший  лишь  местами,
поднЯлсЯ теперь до  доминанты,  да,  он  набухал  в  косых  лучах  солнца,
превращалсЯ в своего  рода  зелено-золотой  орган.  Ћстов  парохода  криво
вздымал свою мертвую трубу навстречу голубому небу и златоткущему  солнцу.
€дущаЯ  рЯдом  со  мной  госпожа  ћрак  вдруг  побежала.  Ќо  это  не  был
беззаботный и  веселый  бег  навстречу,  скажем,  девчушке  -  ее  Ягодицы
напрЯженно и энергично двигались, словно круп лошади,  которую  пустили  в
быстрый галоп. ’ем самым она, ни слова не говорЯ, внезапно  оставила  менЯ
одного как нечто, так сказать, утратившее всЯкое значение.


   Ќо теперь и Я побежал, не длЯ  того,  чтобы  догнать  госпожу  ћрак,  а
потому, что  и  Я  теперь  заметил  машину  "скорой  помощи",  стоЯщую  на
Џрибрежной улице, возле обломков парохода. ‚округ машины сгрудилась толпа,
котораЯ в какой-то миг показалась мне вылезшим из воды темным чудовищем. ‚
этой толпе - в ее середине размахивали  чем-то  белым  -  исчезла  госпожа
ћрак. ’ут подбежал и Я. „евочка, забравшись на палубу, провалилась  сквозь
щель в трюм, и чрево парохода чуть  было  не  поглотило  ее.  ‚ытащил  ее,
рискуЯ жизнью, не кто иной, как ђамбаузек.  ’ак  вот,  с  девочки  стЯнули
теперь  мокрую  одежду  и  стали  ее  крепко  растирать.  ’ак   называемое
"искусственное дыхание" ей делать, было, к счастью, не надо (зато оно было
нужно  ђамбаузеку,  который  лежал,  распростертый  на  мостовой,  и   под
руководством врача ему делали дыхательную гимнастику;  конечно,  можно  бы
сказать "физкультуру", это  было  бы  современнее,  но  не  так  красиво).
„евочку уже давно перестало рвать водой, но  обоим  пострадавшим  угрожало
воспаление легких - вода в реке была еще очень холодной,  -  оно  казалось
почти неизбежным. „евочку перенесли в  машину,  матери  разрешили  поехать
вместе с ней в травматологическую  клинику.  Њашина  тут  же  вернетсЯ  за
ђамбаузеком, если только удастсЯ привести  его  в  чувство.  Њертвыми  так
называемаЯ "скораЯ помощь" не занимаетсЯ.


   Ѓез колебаний прыгнув вслед за девочкой, уже почти терЯвшей сознание  -
скорее всего, от страха, - ђамбаузек сразу же передал ее двум полицейским,
которые, мужественно громыхаЯ сапогами, как раз вбежали на  палубу.  ’аким
образом, девочка вернулась на свет божий  через  ту  же  щель,  в  которой
исчезла. Ќо сам ђамбаузек, схватив ее на  руки,  уже  не  смог  устоЯть  в
вЯзком иле, и клокочущаЯ вода увлекла его в темноту. Ќа его  счастье,  тут
же нашлись  два  смельчака,  готовых  прийти  на  помощь;  они  немедленно
кинулись за ним, но обнаружили его лишь через несколько минут, потому  что
он, можно сказать, уже почти  утонул.  Ќе  имей  они  при  себе  карманных
фонариков, все их усилиЯ оказались бы напрасными. Џодхватив  ђамбаузека  с
двух сторон, они сами с трудом выбрались на палубу, но все  же  ухитрились
его вытащить. € вот ђамбаузек лежал  распростертый  на  берегу.  …го  руки
ритмично сводили и разводили. Џока он еще не подавал признаков жизни.


   џ сел поблизости и старалсЯ, насколько было возможно  из-за  хлопочущих
над ним санитаров, его разглЯдеть; во  всЯком  случае,  голова  ђамбаузека
была мне хорошо видна. Ћна была всем, тело же -  червеобразным  придатком.
’о,  что  лежало  здесь,  на  набережной,  оказалось  не  чем  иным,   как
растЯнувшимсЯ во  всю  длину  носом,  подергивающимсЯ  и  исполненным  той
серьезности, которой глупость всегда прикрывает свои мерзкие секреты. ќтот
нос весьма ощутимо изменил расстановку знаков препинаниЯ в моей  жизни.  €
среди  прочего  он  ставит  точку  в  повествовательном  предложении,  где
подлежащим ЯвлЯетсЯ имЯ собственное - "ћрак". „а, вот этот нос ђамбаузек и
стал совать в мою жизнь. €менно он возник в ней прежде  всего  остального.
Џричем в первый раз вовсе не в том  полутемном  подъезде,  а  еще  гораздо
раньше - в кабачке. Ќо вместе с  тем  нос  этот  можно  считать  и  ручкой
феномена "ђамбаузек", за которую мне в свое времЯ следовало бы схватитьсЯ,
чтобы  с  самого  начала,  оценив  его  по  достоинству,  навсегда  с  ним
покончить. Ћднако Я так  не  поступил,  наоборот,  Я  заставил  ђамбаузека
приседать на улице, а сам после этого покатилсЯ  по  наклонной  плоскости,
причем ничего не удалось мне избежать - ни  иерихонских  труб,  ни  треска
пистолетных выстрелов.


   Ќо теперь менЯ вдруг осенило, что Я должен был сделать; Я подобрал ключ
к этой ситуации, он сверкал и жег мне руки. ’акие ключи мы всегда  находим
в своем прошлом, только оно и может  отпереть  нам  ворота  настоЯщего.  џ
прыгнул на много лет назад и с грохотом и треском влетел  в  свою  юность.
ќто был пустынный, точнее, безлюдный  переулок,  где  по  противоположному
тротуару шагал элегантный человек лет тридцати, то есть одного возраста со
мной, он щеголЯл с глуповатым видом  своей  большой,  окладистой  бородой.
’ут-то и произошло это  наиэффективнейшее,  кратчайшее  разрешение  некоей
создавшейсЯ вдруг ситуации, случай,  так  сказать,  изначально  успешного,
эпиграмматически-сжатого  прозрениЯ  неожиданно  возникшего  передо   мной
феномена,  и  при  всем  этом  разрешение   весьма   наглЯдное   благодарЯ
красноречивому Языку действий. € тогда  мне  стало  совершенно  Ясно,  что
жизнь вообще только потому и продолжаетсЯ, что  мы  не  способны  дать  ей
всеобъемлющего определениЯ, которого она так неутомимо  ждет;  а  мы  все,
косноЯзычные   рты   да   неумелые   руки,   заставлЯем   ее   и    дальше
вертетьсЯ-кувыркатьсЯ от одного тома исторических хроник к другому. Ќо  на
сей  раз  она  ждала  не  напрасно,  пусть  на  малом  участке,   но   все
незамедлительно свершилось в  ответ  на  ее  клич.  џ  перебежал  переулок
наискосок, подкралсЯ сзади к бородоносцу  и,  обогнав  его,  ухватил  всей
пЯтерней его пышную бороду, зажал ее в кулак и кратко,  но  сильно  дернул
книзу, из-за чего бородач споткнулсЯ; затем Я  как  ни  в  чем  не  бывало
прошел мимо него, а спина моЯ выросла до огромных размеров и в длину, и  в
ширину,  словно  гладкаЯ  отштукатуреннаЯ,   но   уходЯщаЯ   прочь   стена
отчуждениЯ, полной непричастности и абсолютной уверенности. €менно так Я и
чувствовал себЯ на  самом  деле.  Њое  брадодерство  открыло  на  какие-то
мгновениЯ пропасть между мной и окружающим менЯ миром, через которую никто
не сумел бы перемахнуть, а если кто и попробовал  бы,  то  мне  ничего  не
стоило с моей архимедовой точки опоры заставить его загреметь вниз;  но  у
менЯ за спиной царила полнаЯ тишина, и  Я  ушел.  ‚прочем,  даже  если  бы
тишина не царила, мое вежливое  изумление  заставило  бы  умолкнуть  любой
протест. џ без всЯких разговоров, вполне  охотно,  однако  не  без  задней
мысли и со вполне корректной надменностью пошел бы с этим  возмущенным  и,
может,  даже  буйствующим  в  приступе  бешенства  бородачом  в  ближайший
полицейский участок, чтобы вести себЯ там еще более вежливо и выражать еще
большее изумление. € мне бы навернЯка удалось в конце  концов,  шепнув  на
ухо дежурному полицейскому  какое-нибудь  остроумное  замечание,  передать
потерпевшего именно  в  силу  его  все  возрастающего  возмущениЯ  в  руки
психиатров, чье искусство, как известно, и состоит в том, чтобы  здорового
человека, которого им удаетсЯ  заполучить  под  свой  надзор,  все  больше
сводить  с  ума,  так  что  их  диагноз  в  конечном   счете   оказываетсЯ
справедливым.


   ‚ противном случае борода проникла бы в мою жизнь точно так же, как это
удалось  проделать  лежащему  передо  мной  носу,  а  могло  случитьсЯ   и
что-нибудь похуже, в этом Я сейчас не сомневаюсь. Љто знает, до чего могла
бы дойти такаЯ вот историЯ? Ќе исключено, что даже до прорастаниЯ волосами
всего моего существа, так сказать до полной бородовой инфильтрации, или до
того, что бородой поросло бы огромное пространство. Ђ может, и Я сам  стал
бы невероЯтно и необратимо бородатым?
   Ћднако именно эпиграмматический кулак - наше единственное  подлинное  и
действенное оружие против людей  -  своевременно  схватил  беду  и  резким
рывком покончил с ней; борода уже  не  вошла  в  мою  жизнь,  а  этот  вот
ђамбаузек вошел. џ не дернул его за нос, а необходимость сделать это  была
ведь очевидной, просто неизбежной, такой выход из  положениЯ  напрашивалсЯ
сам собой.


   € тем не менее Я был намерен хотЯ бы теперь разобратьсЯ  во  всем,  все
понЯть и каким-то образом выразить это свое понимание; длЯ менЯ здесь речь
шла о конечном, но запоздалом и, следовательно, тщетном понимании, об его,
так сказать, интеллектуальном аспекте, а по сути дела, о желании понЯть. ‚
этот момент санитары отошли от ђамбаузека. џ тут же оказалсЯ  подле  него.
ЏротЯнул руку, защемил его нос между пальцами и сильно дернул. ‚ следующий
миг он открыл глаза; и вот его уже слегка приподнЯли, и вот он уже  сидит,
кашлЯет, его рвет водой, он отплевываетсЯ. Ћн размахивает руками.  „а,  он
жив. џ тут же отошел, оставив его  на  попечение  врачей  и  санитаров.  џ
двинулсЯ вдоль берега, пересек вокзальный перрон, пошел дальше  в  сторону
площади, туда, где госпожа ћрак должна была бы сесть в трамвай - и там как
раз, когда раздалась двутональнаЯ сирена возвращающейсЯ санитарной  машины
(котораЯ должна была увезти живого ђамбаузека, а не уехать пустой, оставив
на набережной его труп!), менЯ обдало мЯгким дуновением  слева,  справа  и
над шлЯпой, воздух вокруг менЯ заколыхалсЯ, и Я увидел, что вспугнутаЯ  за
моей спиной голубинаЯ стайка по косой взлетела надо мной,  устремившись  в
небо.


   џ вернулсЯ домой, когда вечернее солнце еще  не  убрало  своей  золотой
парчи, и нашел засунутую в щелку двери телеграмму от ђоберта: через неделю
он будет здесь. Џора было убиратьсЯ восвоЯси. џ подумал о том,  что  нужно
было бы привести в порЯдок свой дом, потому что  Я  чувствовал  себЯ,  так
сказать, доросшим до своего собственного жилища и  достойным  его.  Ђ  эта
мастерскаЯ показалась мне чем-то вроде стрелЯной гильзы: все, что можно, Я
здесь уже сделал, и ничего больше не оставалось. Љ тому †е менЯ уже  часто
до рассвета тЯнуло с постели к рабочему столу у  окна,  откуда  открывалсЯ
широкий вид на реку; и Я встречал рождение нового днЯ  так,  как  подобает
интеллектуалу, встречающему его раньше  всех  в  сиреневых  предрассветных
сумерках. ЃлагодарЯ эпизоду с ђамбаузеком с инфильтрацией было  покончено,
и Я в тот же вечер насладилсЯ несколькими часами радостного покоЯ.  ’еперь
Я знал, что наконец-то Я поеду,  смогу  поехать,  имею  право  поехать  на
запад.


   “ ђамбаузека, как и у дочки ћраков, никаких осложнений не последовало и
воспаление  легких   не   началось.   ђамбаузека   Я   даже   навестил   в
травматологической клинике, куда уже три или четыре  раза  заходил,  чтобы
справитьсЯ о его здоровье. џ  стоЯл  у  его  кровати,  словно  у  гроба  с
новопреставленным носом.
   ђамбаузек, отныне рассосавшийсЯ инфильтрат, тихо лежал  на  спине.  …го
нос представилсЯ мне длиною с кровать, а были  ли  там  другие  части  его
тела, менЯ мало интересовало.
   Ќо в этом-то Я как раз и  ошибалсЯ.  Њолчание  ђамбаузека  вдруг  стало
красноречивым и исполненным смысла, хотЯ ни слова не было  произнесено.  џ
оперсЯ рукой о край кровати; ничего не говорЯ, он положил свою  ладонь  на
мою  руку,  похлопал  по  ней,  а  может  быть,  потрепал   ее.   ’о   был
умиротворЯющий  жест.  ќта  последнЯЯ  точка  над  "и"  нам  обоим   была,
несомненно, нужна. џ ушел. ‚ трамвае Я еще  чувствовал  прикосновение  его
руки к своей, которой Я теперь легко оперсЯ о скамью.
   џ находилсЯ в том приЯтном состоЯнии отсутствиЯ, которое часто  свЯзано
с нашим присутствием на праздниках жизни. ‚ руке моей  еще  жило  ощущение
чего-то легчайшего и теплого, словно ко мне на ладонь опустилась маленькаЯ
нахохлившаЯсЯ птичка с растрепанными перышками на грудке. ќто чувство было
таким телесно-конкретным, что Я поглЯдел на свою руку. € в самом  деле  на
моей руке лежало нечто легкое и теплое,  а  именно  ладошка  четырехлетней
девчушки,   котораЯ,   сидЯ   между   мною   и   своей   молодой    мамой,
самозабвенно-изумленно глЯдела на проезжавший мимо,  мерно  покачивающийсЯ
огромный  грузовик  городского  театра  с  громоздкими  декорациЯми.   „а,
декорации менЯютсЯ. ‚ы слышите удары колокола? џ  свой  услышал,  Я  знал,
сколько пробило. ђучка ребенка большую часть дороги пролежала в моей руке;
у менЯ отдыхала небеснаЯ птица.


   Ќа другой день ранним утром Я шел по длинному составу  скорого  поезда,
который ехал на запад. џ отыскал удобное место в вагоне второго  класса  и
вышел  в  коридор,  который  был  слева  по  ходу  поезда.  ‘квозь  густой
папиросный дым сиЯл мне день, лазоревый и золотой. џ  опустил  стекло.  Њы
мчались  вдаль.  „орога  вела  в  Џариж.  ‚скоре  она  начала  подниматьсЯ
красивыми извивами, и холмы повторЯли ее движение. „ома были прилеплены  к
склонам подчас очень густо. ‚етер вместе с дымом теперь уже сильно бьет  в
лицо, перестук колес становитсЯ звонче, открываетсЯ  лесистаЯ  долина.  Њы
уже далеко. Њы подъезжаем к той  седловине,  которую  поезда  преодолевают
сквозь два туннелЯ. „важды гора с  клекотом  и  бульканьем  прополаскивает
нами свою глотку. Џосле полосканиЯ перестук  колес  звучит  уже  в  другом
ритме. Џоезд мчитсЯ с горы. ’емп исполнениЯ alla breve - так было  до  сих
пор, а вверх в гору  более  сложный,  считать  надо  на  12/8.  „ребезжит,
торопитсЯ - финальнаЯ фраза. ’еперь звучание должно разрастись:  зачем  мы
жили на свете, если хотЯ бы в финале не можем стать свободными?! ‚от это и
достигнуто - слева и справа  пейзаж  срываетсЯ  вниз,  отпускает  нас,  мы
взвиваемсЯ, словно в лифте, громко, грозно, грузно: виадук. Ђйхграбен.  Ћ,
изумрудный дол! Ћбдай свои деревьЯ пьЯнЯщей пеною  зеленых  листьев,  поет
нам ветер с холмов. ‚ ответ на  ритмичный  стук  колес  мчащегосЯ  с  горы
поезда из глубины моей груди,  будто  из  самого  средоточиЯ  моей  жизни,
вырываетсЯ верещащий ликующий вопль, как порой  кричат  лошади,  когда  их
пускают в галоп или заставлЯют скакать во весь опор.
Last-modified: Tue, 04 Sep 2001 18:11:10 GMT
Ћцените этот текст: