нальд оставалсЯ безучастным. ќтого мнениЯ придерживалсЯ  дед,  покуда
мальчик подрастал.
   …го безучастие испытала на себе даже Љэт ’юрригель,  воображавшаЯ,  что
знает  секрет  подхода  к  „ональду.  ‚о  времЯ   второго   пребываниЯ   в
Ѓриндли-•олле ее отношениЯ с  рослой  и  толстой  миссис  —иф  -  старухой
семидесЯти двух лет - испортились с первой минуты, и  едва  старый  мистер
Љлейтон отбыл в ‚ену, как между ними уже произошло столкновение. ‚озможно,
что миссис —иф в первую очередь вознегодовала на следующее обстоЯтельство:
старик стал сажать Љэт за стол, как и ее. „омоправительница воспринЯла это
несколько своеобразно, а именно как желание ее унизить. ‚ тот самый  день,
когда  старый  Љлейтон  отбыл  на  континент,  миссис  —иф  встретила  Љэт
’юрригель в широком коридоре у дверей „ональдовой комнаты.  ‘  гитарой  за
плечами та шла за „ональдом, чтобы вместе с ним отправитьсЯ в парк.
   - ’уда сейчас входить нельзЯ, -  заЯвила  миссис  —иф  тоном,  пожалуй,
слишком решительным. - ‚ этот час „ональд готовит уроки.
   Ћна врала, и ’юрригель отлично  это  знала,  ей  было  известно  раз  и
навсегда установленное дедом расписание днЯ, которого внук  неукоснительно
придерживалсЯ. Ћна позволила себе заметить,  что  сейчас  „ональд  никаких
уроков делать не должен.
   - џ, - довольно громко проговорила миссис  —иф,  -  отвечаю  за  успехи
„ональда в отсутствие старого джентльмена. Џо возвращении он тщательно  их
проверит. € потому не позволю вам, мисс ’юрригель, отвлекать  мальчика  от
занЯтий.
   - џ и не думаю, - воскликнула Љэт и уже в свою очередь не очень-то тихо
добавила: - Ќо вы, кажетсЯ, вообразили, что „ональд сдан вам в  аренду.  џ
знаю его много дольше, чем вы.
   ‚ голосе Љэт уже зазвучали визгливые нотки. ‚  это  времЯ  приоткрылась
дверь. „ональд выглЯнул из комнаты, спокойно и даже учтиво сказал: "Please
stop that noise" [пожалуйста, потише (англ.)] и тотчас же снова скрылсЯ.
   Њиссис —иф, ни слова не ответив, удалилась, удалилась и  Љэт  ’юрригель
со своей гитарой, только в другую сторону.
   €нцидент несколько странный. ‚едь „ональд, увидев ’юрригель с  гитарой,
не последовал тотчас же за ней! ђазумеетсЯ, это значило бы  взЯть  сторону
Љэт или по крайней мере поддержать  ее  утверждение,  что  сейчас  у  него
свободное времЯ.
   Ќо ничего такого не произошло. Њы можем  объЯснить  поведение  „ональда
лишь одним: вероЯтно, его потайные силы к этому времени уже ослабли  -  их
хватка ослабла - или же именно в ту пору они снова отступили от него и  он
их себе даже не представлЯл.


   ђазумеетсЯ, и мать как-то раз приехала с Љэт, когда дед отсутствовал. ‘
•арриэт миссис —иф никоим образом не могла соперничать и, несмотрЯ на  всю
свою праведную, обезьЯнью любовь  к  „ональду,  должна  была  считатьсЯ  с
матерью. Љ тому же старый джентльмен и •арриэт  составлЯли  блок,  который
лучше было не затрагивать и который не давал возможности  вести  войну  из
ревности, наподобие горилл. •арриэт, кстати сказать, вовсе  не  стремилась
быть  единственной  обладательницей  сердца  мальчика.  …сли  „ональд  был
покладистым сыном, то •арриэт была покладистой матерью. Ћба  они  казались
мало понЯтными и безучастными. ‚сего более •арриэт пеклась о  свекре.  Ћна
неизменно  сопровождала  теперь  уже  глубокого  старика  во   времЯ   его
ежедневных верховых прогулок, длившихсЯ чуть более получаса,  но  которыми
он ни при каких обстоЯтельствах не пренебрегал. ‚ первые годы  она  ездила
на своем рыжем жеребце, на  нем  впоследствии  обучалсЯ  верховой  езде  и
„ональд. € всегда со спущенными поводьЯми (за исключением уроков  верховой
езды).
   ‚ первое времЯ  здесь,  в  Ђнглии,  она  еще  посещала  своего  старого
дЯдюшку, воспитавшего ее,  в  Џомп-•аусе,  всего  в  нескольких  милЯх  от
Ѓриндли-•олла. Ћн, так сказать, унаследовал богатую, но  рано  осиротевшую
девочку от своего брата, жившего в  Љанаде.  Џосле  его  смерти  Џомп-•аус
досталсЯ •арриэт, поначалу она не знала, что  с  ним  делать.  Ќо  продать
принадлежавший  ей  участок  английской  земли  она  ни  за  что   бы   не
согласилась, тем паче когда уже  жила  за  границей.  ’еперь  она  изредка
наведывалась в Џомп-•аус верхом.
   Ќаправо от ворот парка Ѓриндли-•олла  (налево  был  —ифлингтон),  через
чахлый лесок на холме, дальше извилистаЯ дорога шла вниз по мЯгким уступам
до самой реки; три изгиба, которые образовывало ее почти вовсе неприметное
зеркальное течение, чуть ли не все времЯ были  видны  •арриэт,  когда  она
ехала вниз. ‡а мостом начиналсЯ подъем. Ќа верхушке холма,  откуда  дорога
шла влево, •арриэт свернула на проселок и, пустив конЯ галопом,  поскакала
направо, по все расширЯющемусЯ гребню холмов. ‚ конце его и был расположен
Џомп-•аус, откуда открывалсЯ вид на реку. ‚ысокие трубы завода "Љлейтон  и
Џауэрс" оттуда тоже нельзЯ было разглЯдеть. ‹ес заслонЯл собою  весь  вид.
‘лева от леса, словно тоненькаЯ вертикальнаЯ черточка, высилась  церковнаЯ
башнЯ —ифлингтона.
   ‘тоило приблизитьсЯ  к  Џомп-•аусу,  как  властительницей  всей  округи
становилась тишина. Ќа усыпанной гравием площадке прижились многочисленные
кустики травы. Љак только послышалось цоканье копыт по гравию, из-за  угла
террасы выскочил садовник, низкорослый, кривоногий человечек  в  крикетной
шапочке, которой он сейчас размахивал; по тому, как  быстро  он  двигалсЯ,
казалось, что в его теле  вовсе  нет  костей,  ноги  он  выбрасывал  точно
сосиски. •арриэт отдала ему поводьЯ. ЏоЯвилась  жена  садовника,  приседаЯ
еще издали, с пучком соломы в руках. Џодпруга  была  расстегнута,  дамское
седло снЯто, старик протер жеребца соломой и стал водить его взад-вперед.
   •арриэт пошла за садовниковой женой, котораЯ со свЯзкой ключей в  руках
бежала впереди нее. ќта особа была предметом  ее  удивлениЯ,  в  последнее
времЯ даже некоторой зависти. Ћна напоминала чашку ромашкового  настоЯ,  в
которой плавает маргаритка. Љак раз в последнее времЯ, когда  „ональд  еще
жил у деда в Ѓриндли-•олле, •арриэт осознала, что начала рано стареть, еще
незаметно длЯ мужа и длЯ других, но заметно длЯ себЯ самой.  ‘клонность  к
худобе завладела ее телом. Ќеужто же отказатьсЯ от верховой езды?
   Ћна прошла в маленький кабинет, или частную контору  покойного  дЯдюшки
(в свою девичью комнату она даже не заглЯнула), и пожелала там выпить чаю.
‘адовница вышла. ќта комната старого зажиточного  холостЯка  стала  теперь
заветным уголком •арриэт, ее убежищем и ее твердыней,  как  ни  редко  она
здесь бывала. ‘ удовлетворением, более того, с великой  радостью  говорила
она себе, что теперь это ее дом и маленькаЯ коричневаЯ комната, отделаннаЯ
панелЯми, - ее комната, а садовник и его жена - ее служащие. —ай нигде  не
был вкуснее, чем здесь. …го заваривали длЯ нее с  особой  тщательностью  и
так, как ей это нравилось. Ћна сумела себЯ поставить. ЌесмотрЯ  на  редкие
приезды, ее всегда здесь ждали.
   Ѓоб сопровождал ее сюда всего раза два или три, когда приезжал в Ђнглию
к отцу (хотЯ во времЯ своего жениховства очень часто сюда наведывалсЯ), да
и „ональд бывал здесь редко, когда стал уже молодым  человеком.  ‚озможно,
что •арриэт сумела отговорить их от частых приездов.
   Ћна хотела быть здесь в одиночестве. „лЯ того сюда и приезжала.
   ‚полне понЯтное желание - нет-нет да и побыть одной, скажут  люди.  „лЯ
большинства замужних женщин оно несбыточно. “ них нет дома, нет  крепости,
кроме своего семейного очага. Џоначалу •арриэт не знала, что делать, когда
все  это  есть,  позднее  догадалась.  †елание  одиночества  вообще  штука
сомнительнаЯ, ибо с одиночеством мимолетного романчика не затеешь.
   Ќе в этом было дело длЯ •арриэт. Ќо здесь она отдыхала  от  напрЯжениЯ,
можно даже сказать, от докуки, которой не избежишь при общении  с  людьми;
все это скапливалось в ее сердце как  некий  неприкосновенный  запас.  ’о,
чего ей  недоставало  при  общении  с  людьми,  она  старалась  возместить
постоЯнными усилиЯми - надеждой возобновить утраченную общительность; но в
конце концов, когда и на этом поприще у нее ничего не вышло, все кончилось
усталостью. Ќа что ей было обратить свои силы? ‘обственно  говорЯ,  старик
Љлейтон,  ее  свекор,  был  единственным  человеком,  чье   общество   она
переносила не только с легкостью, но  и  охотно.  Ћн  один,  казалось,  не
замечал ее телесной и духовной  изможденности.  Ѓоб  во  многом  оставалсЯ
мальчишкой, его радовала горнаЯ дорога,  он  подолгу  восхищалсЯ  морскими
животными, в Ѓейруте, заключаЯ сделки, позволЯл себЯ обсчитывать.
   Ђ „ональд был еще ребенком. ’ут уж вообще ничего не знаешь.
   ‘овсем старый Љлейтон другое дело. …го ей будет недоставать.
   •востик веселый человек, это  верно.  Њило  давно  уже  уехал.  ‘лавный
малый. ћжанин.
   ‚ панели коричневого кабинета были вставлены портреты  предков,  пониже
на конторке громоздились  фолианты  конторских  книг.  ‚округ  письменного
стола  была  сделана  деревЯннаЯ  решетка.  Ћкно  выходило  на  реку,   но
что-нибудь рассмотреть из него  было  почти  невозможно,  стекла  толстые,
цветные, обрамленные свинцом. •арриэт поднЯла чашку и вдохнула аромат чаЯ.
’олько  сейчас  она  почувствовала   какую-то   радость   жизни,   вернее,
удовольствие. „авно уже ей не приходилось его испытывать.


   ‘овсем старый Љлейтон отнюдь не  принадлежал  к  людЯм,  которые  часто
удивлЯютсЯ. ЌастоЯщее удивление было ему чуждо. Ќо одно  все  же  удивлЯло
его.
   Њаленький „ональд уже много раз ездил на континент и обратно с  матерью
или в сопровождении Љэт ’юрригель. €бо каникулы он проводил  у  родителей,
иногда на Џринценалле в ‚ене, а иногда в дачных местах,  которые  были  им
очень по душе (впоследствии они даже купили дом на Ђттер-‡е).
   Ћднако у мальчика ничего нельзЯ было выпытать о  впечатлениЯх,  которые
на него, собственно, должны были произвести такие поездки,  в  те  времена
еще достаточно  длительные.  Ќи  слова  о  ‹ондоне,  о  „увре,  о  морском
путешествии и долгой поездке в поезде - курьерский поезд тогда проходил не
более шестидесЯти километров в час, - о ‚ене же „ональд и слова не сказал.
   - Џароход, на котором вы плыли, был большой?
   - „а, большой.
   - ’ебе было плохо?
   - Ќемножко.
   - ‚идел ты •офбург в ‚ене?
   - „а.
   - Љрасивый он? Ѓольшой?
   - Ѓольшой.
   Ћн не сказал "grand" или "pretty", только "large"  [большой,  красивый,
обширный (англ.)]. ‘тарик все  еще  был  очень  живым  человеком,  „ональд
начинал казатьсЯ ему жутковатым. Џри этом мальчик  не  был  ни  тупым,  ни
глупым: чем больше он подрастал, тем легче  училсЯ,  школьнаЯ  премудрость
была длЯ него не труднее игры  в  крокет.  Љак  все  интеллигентные  дети,
„ональд был физически очень  ловок.  ќто  сказалось  и  во  времЯ  занЯтий
верховой ездой, все на том же рыжем жеребце •арриэт. „ед присутствовал и в
то времЯ, когда конЯ гонЯли на корде.
   - ЏЯтки ниже, - командовал он, - локти прижимай к туловищу.
   ‘ этого днЯ „ональд правильно держалсЯ в седле.
   ‘амым непереносимым длЯ деда была его благовоспитанность (возможно,  не
наиболее  сильнаЯ  сторона  его  самого).   Њальчик   всегда   отвечал   с
готовностью, с безупречней вежливостью, но, собственно, ничего не отвечал.
ђазговаривать с ним было невозможно. •арриэт, видимо, и  не  пыталась  это
делать.
   Ќо старик вроде как заботилсЯ о мальчике. Њожно даже  сказать,  боролсЯ
за него. Ќе исключено, что присутствие „ональда  сохранЯло  ему  бодрость,
удлинЯло жизнь. Ћн умер, когда „ональд уже был на втором курсе.


   Њальчик  подрастал;  он  поЯвлЯлсЯ,   везде   оставлЯЯ   следы   своего
пребываниЯ. Ѓыстро, точно олень, убегающий от опасности, проносилось времЯ
в темных, неисследованных и уже оставшихсЯ позади чащобах юности.
   Љ ним принадлежали и затЯнутые дымкой луга Џратера под ‚еной,  на  краю
которой стоЯл их дом, где „ональд наслаждалсЯ всеми возможностЯми длЯ  игр
и рос свободно, не знаЯ угнетениЯ и резвЯсь то там, то здесь. ‘  юных  лет
он жил в двух странах и потому избежал очерствениЯ, которое раз и навсегда
устанавливает длЯ человека его точку зрениЯ. Ќо это привело  к  тому,  что
„ональд стал чужд своей матери, и весьма возможно, что •арриэт -  хотевшаЯ
совсем другого - рано это почувствовала. ‘ немецким Языком в  их  доме  на
Џринценалле - „ональду нужна практика - •арриэт пришлось примиритьсЯ.  ’о,
что  он  изучал  и  другие  Языки,  славЯнские   и   ближневосточные,   ей
представлЯлось весьма разумным. Ќе годитсЯ, чтобы ее „ональда  обсчитывали
в Ѓейруте. “роки сербскохорватского, турецкого и арабских Языков  мальчику
давал •востик.
   Њежду ними рано  установились  те  отношениЯ,  которым  на  востоке  со
временем  суждено  было  способствовать  преуспеванию  фирмы  "Љлейтон   и
Џауэрс". Ђвстрийцу  с  Явно  выраженными  лингвистическими  наклонностЯми,
который свою любовь к изучению  иностранных  Языков  довел  до  мании,  до
своего  рода  коллекционерского  неистовства  (в  качестве   раритета   он
присоединил к своей коллекции отличное знание армЯнского  Языка),  суждена
была встреча с „ональдом, не менее сильно одаренным в Языковом  отношении,
что  уж,  конечно,  никак   нельзЯ   считать   национальной   особенностью
англичанина.
   Public school была по душе „ональду, он полюбил ее и  даже  предпочитал
Ѓриндли-•оллу, а в глубине души был рад, что разделалсЯ с нежно  пекущейсЯ
о нем миссис —иф, а также  с  Љэт  ’юрригель  и  заодно  с  продиктованной
ревностью партизанской войной, которую они из-за  него  вели.  ‚оспитатель
(собственно, по-английски "housemaster" - это мы  произносим  неохотно  по
вполне очевидной причине), который ведал группой учеников, и в  том  числе
„ональдом, был славный человек с крупным, поросшим светлыми волосами,  как
бы песчаным лицом, его  любили  все  мальчики.  Ћн  еще  и  преподавал  им
предмет, называемый "начертательной геометрией". ќта школа и  ей  подобные
реальные училища  подготавливали  молодых  людей  к  поступлению  в  любой
политехникум. ’ам прилежно занимались расчетами и  черчением.  “  „ональда
была отличнаЯ рука. Љогда много  позднее  ему  пришлось  сдавать  приемный
экзамен  в  ‚ысшее  техническое  училище,  и  как  раз  по  начертательной
геометрии,  приемнаЯ  комиссиЯ  радовалась  его  уверенному  всестороннему
соответствию всем требованиЯм приемных экзаменов, его умелому и  красивому
черчению.
   Ќичто внешне не давило, не сгибало его юности. ‚  ‚ене  „ональд  всегда
радовалсЯ встрече с Љэт ’юрригель - к тому же без миссис —иф. ‡десь - и не
только здесь, но и в Ђнглии! - туманные  луга  Џратера  ЯвлЯлись  основным
фоном его бытиЯ; болото, кустарник и лес на краю будничной  жизни,  своего
рода заповедник, проникнуть там удаетсЯ  разве  что  в  отдельные  уголки.
‡аповедник начиналсЯ сразу же за виллой и окружал ее.
   ‚ернее, за теннисным кортом, устроенным по  приказанию  Ѓоба  Љлейтона.
‚ысокие сетки огораживали его. €бо найти улетевший мЯч в густом кустарнике
было почти невозможно. ‘оседний участок еще не был застроен. Ћт  корта  до
задней террасы дома, на которой стоЯли пестрые шезлонги, тЯнулась  широкаЯ
полоса коротко подстриженного газона.
   Ќу а глубже на лугу, как все выглЯдит там? ’ропинки в девственном  лесу
часто очень извилисты и  узки,  но  густой  подлесок  кончаетсЯ  там,  где
расступаютсЯ старые деревьЯ. ЌачинаютсЯ заросли травы.  Љ  ручью,  который
здесь протекает, эта заросль спускаетсЯ по крутому склону. ‚одное  зеркало
- все, что осталось от бывшего  рукава  реки,  -  заставлЯет  расступитьсЯ
высокие старые деревьЯ  и  открывает  далекий  вид  на  воду,  поверхность
которой от легкого ветерка похожа на веер. Ђ  с  другого  берега  над  нею
свешиваютсЯ длинные ветви. „о них ничего не  стоит  дотЯнутьсЯ  с  гребной
пестро  раскрашенной  лодки,  такие  лодки  здесь  можно  брать  напрокат.
Ќеподалеку от этой открытой и довольно глубокой  воды,  возле  прЯмой  как
стрела ѓлавной аллеи, с ее посыпанными дубовым корьем ездовыми  дорожками,
меж могучих деревьев имелсЯ еще небольшой пруд. Џесчаные берега  его  были
частью заболочены.
   ‹андшафт лугов, органически свЯзанный с водным потоком и  следующий  за
ним по  пЯтам,  оставалсЯ  длЯ  „ональда  в  мире  обыденном  своего  рода
потусторонним миром, который тайно с ним граничил (в  Ђнглии  было  то  же
самое). …му никогда и  в  голову  не  пришло  -  даже  позднее,  когда  он
передвигалсЯ здесь уже верхом, - вдоль и поперек изъездить всю  местность,
узнать, где начало и где конец этих лугов, составить себе более или  менее
точное представление о том, как они расположены по отношению  к  городу  и
какое  пространство  занимают.  ЃуйнаЯ  зелень,  вода,  зыблемаЯ   ветром,
открытые, уходЯщие вдаль луга были длЯ него частью замкнутого в  себе,  но
все же, казалось, бесконечного пространства.
   Џопадались там и более тесные, лучше ухоженные  участки,  но  и  в  них
царил все тот  же  тусклый  вдали  свет  речной  поймы.  Ћт  самого  конца
Џринценалле (где слева тогда еще находилсЯ старый зверинец) открывалсЯ вид
на широкие, усыпанные гравием дороги, а на краю этого плоского  подноса  с
подстриженными газонами стоЯло длинное фахверковое строение  -  манеж  длЯ
верховой езды.
   ‡десь, когда „ональд ездил с матерью, они садились на лошадей. •арриэт,
едва успев сесть на дамское седло и взЯтьсЯ за поводьЯ, не оглЯдываЯсь  на
сына, мчалась к аллее, понуждаЯ лошадь идти крупной рысью.  Ќо  оказавшись
на красной от дубового корьЯ дорожке, она тотчас же  пускала  ее  галопом,
который уже граничил с карьером. ќто была, пожалуй, грубоватаЯ  и  слишком
непосредственнаЯ манера езды и, уж  конечно,  самый  неподходЯщий  способ,
чтобы завтра использовать лошадь. „ональд думал об этом всЯкий раз,  когда
выезжал с матерью, но ничего не говорил. …му было все равно. ѓалоп его  не
утомлЯл. Ћн молча скакал рЯдом. Њать с годами стала очень худой, в волосах
у нее поЯвилась проседь. ‚  конце  аллеи  •арриэт,  не  придержав  лошади,
объезжала стоЯвший там желтый павильон XVIII  столетиЯ  (в  то  времЯ  еще
"Џопугайный дом",  позднее  кафе-ресторан)  и  затем  галопом  же  скакала
обратно по соседней дорожке, предоставлЯЯ почуЯвшей конюшню лошади мчатьсЯ
во весь опор. Ѓедные животные часто возвращались домой темными от пота.
   „ональд не страшилсЯ этого  бездушного  галопированьЯ.  Ќо  когда  один
ездил в Џратер, вел себЯ совсем  по-другому.  ќто  была  прогулка.  ‹егкаЯ
рысь, короткий галоп, не по разлетающемусЯ во все стороны дубовому  корью,
а по лугам. ‚ремЯ от времени он соскакивал с лошади,  вел  ее  на  поводу,
проникал в густые заросли кустарника, иногда садилсЯ на траву;  спортивное
седло лежало рЯдом, он давал лошади попастись, держа ее на длинном поводу.
   Ѓыли усилиЯ другого рода, которых „ональд страшилсЯ и всЯчески избегал,
последнее отчасти по совету школьного врача, который  заставил  его  выйти
как из хоккейной,  так  и  из  футбольной  команды  и  настоЯл,  чтобы  он
прекратил и еще два занЯтиЯ: бег по  гаревой  дорожке  и  бокс;  принимать
участие в занЯтиЯх боксом этот же врач позднее категорически запретил ему.
   Ќе то чтобы у „ональда были  неполадки  с  сердцем.  Ќо  он  рано  стал
чувствовать известную неудовлетворенность на футбольном поле, хотЯ никогда
не играл в нападении, а лишь в защите, впрочем, и в защите ноги,  конечно,
играют немалую роль, при прорыве противника, например, или когда возникает
опасность, что судьЯ вот-вот свистнет: "офсайд".
   Ќо тут рано сказалась решающаЯ черта в  натуре  „ональда:  он  никогда,
собственно, не испытывал потребности, умножив свои усилиЯ,  избавитьсЯ  от
чувства неудовлетворенности. ’Яга к максимальному  сопротивлению  пожирает
всю жизненную силу человека, и ее уже недостает там, где она  должна  была
бы найти подлинное свое применение - черт неправедного и упорного  желаниЯ
не владел им. „ональд бросил футбол, куда-то зашвырнул  клюшку.  Ќа  свете
много важных дел, в которых другие за ним  не  поспеют.  ‚  математике,  к
примеру, или в начертательной геометрии. „а и в верховой езде он,  конечно
же, многих и многих оставит позади.
   ‡атЯнутые дымкой луга Џратера, так мы это  называли  выше.  €менно  так
должен  был  их  воспринимать  „ональд,  и  прежде  всего  по  утрам   уже
склонЯющегосЯ к осени лета. Њощь солнечных лучей вытЯгивала из глубин этой
лесной и луговой почвы влагу, напоенную  дыханием  буйной  растительности,
туманом такие испарениЯ нельзЯ было назвать, но все же, где бы  солнце  ни
коснулось земли, верхушек деревьев  или  травы  на  лугах,  эти  испарениЯ
сообщали его лучам молочно-белесую мЯгкость. € начиналось это уже  в  саду
перед домом и на дорожках, тЯнущихсЯ вдоль  Џринценалле.  ’акаЯ  аура  длЯ
„ональда странным образом свЯзывалась с  ароматом  выпитого  за  завтраком
чаЯ, а также с терпким запахом дубового корьЯ  на  ездовых  дорожках.  ќто
было дуновение несказанной аппетитности и чистоты, как бы высшего порЯдка.
‘ильнее всего оно  чувствовалось  в  Љриау,  на  нескончаемых  лугах,  где
находились площадки длЯ гольфа.
   „ональд двигалсЯ теперь по линии наименьшего сопротивлениЯ и к тому  же
в своей излюбленной компании: его отец и •востик. Џобоку все упражнениЯ  в
Языках - здесь они говорили только по-английски. ‚думчиваЯ  осмотрительнаЯ
игра ("луговой бильЯрд", как •востик называл  гольф),  небо,  простершеесЯ
над лугами - и каким-то необъЯснимым образом тЯнувшеесЯ за „унаем, главной
водной артерией Ђвстрии, - чистые клюшки, которые они выбирали и  которыми
действовали: все  это  порождало  спокойное  и  радостное  удовлетворение.
Ѓлаженное чувство с головы до пЯт охватывало человека. ѓде бы  еще  такому
взЯтьсЯ? ‡десь же  оно  было  следствием  немалых  спортивных  волнений  и
неожиданностей. ‚сем троим доставлЯло удовольствие, закончив  игру,  уютно
посидеть за чашкой кофе  в  соседнем  молочном  кафе.  Љельнерша  в  белом
фартуке спешила к ним по усыпанной  гравием  дорожке,  предосеннее  солнце
освещало столики. „лЯ  „ональда  здесь  проходила,  так  сказать,  граница
официального, цивилизованного Џратера; за нею начиналась бесконечнаЯ пойма
реки с оврагами и болотами, зарослЯми кустарника и с  гигантскими  старыми
деревьЯми. ’ут глубоко в душе ощущалось звонкое течение времени,  наверное
потому, что оно текло медленно,  не  проносилось,  не  мчалось  стремглав.
—еловек не был добычей времени, напротив, был его хозЯином здесь,  в  саду
при молочном кафе, перед которым вздымались ветвистые  кроны  деревьев,  а
над ними алело вечернее небо.


   Џлощадка   длЯ   гольфа   помогала   Љлейтонам   завЯзывать   различные
приЯтельские и светские отношениЯ (во всЯком случае, больше, чем несколько
шалаЯ верховаЯ езда •арриэт), главным образом в кругах крупной  буржуазии.
’ак  называемый  "высший  свет",  разумеетсЯ,  в  таком  буржуазном  клубе
отсутствовал. Ќе говорЯ  уж  о  том,  что  венское  общество  -  "высшее",
"среднее"   (крупные   чиновники)   и   "смешанное"   (предприниматели   и
промышленники)  -  никогда  не  отгораживалось  от  иностранцев  китайской
стеной,  как  некогда  в  патрицианских  ганзейских  городах  на   севере;
Љлейтонам повезло и в том смысле, что они были англичанами (к тому  же  не
слишком типичными), ибо в  ту  пору  английский  образ  жизни,  давно  уже
просачиваЯсь на континент множеством мелких ручейков,  покорил  его  себе.
Ђнгломаны забавлЯли уже €оганна  ЌестроЯ,  а  с  1900  года,  да  и  много
позднее, на всех теннисных кортах счет вели  по-английски,  английские  же
термины были принЯты при игре в крикет и в футбол.
   ‚ то времЯ когда „ональд окончательно переехал в ‚ену, чтобы  поступить
в ‚ысшее техническое училище - следовательно, в 1898 году, - у него умерла
мать. Џричину смерти, как положено установленную  врачами,  венский  кучер
Љлейтонов, а также садовник с Џринценалле среди своих  излагали  иначе,  в
какой-то мере метко: "Ќаша хозЯйка умерла от истощениЯ".
   Џохоронили ее, разумеетсЯ, в —ифлингтоне. Љончина  жены  длЯ  Ѓоба  еще
увеличила серьезность положениЯ, возникшую после смерти отца, ибо он и так
уж сомневалсЯ, достанет ли у него сил одновременно  руководить  английским
предприЯтием  и  его   венским   филиалом.   €з-за   постоЯнной   перемены
местожительства в жизнь его закралась какаЯ-то неустойчивость,  к  которой
еще  добавилась  долгаЯ  депрессиЯ  после  смерти  •арриэт.  Љ  черной  ее
сердцевине - нередко вовсе скрывавшей конкретный повод, а  именно  кончину
жены, так что эта депрессиЯ как бы становилась ни от чего  независимой,  -
присоединЯлась, словно мрачный ореол, мысль, что в  Ђнглии,  куда  •арриэт
всей душой стремилась вернутьсЯ, она прожила бы дольше. Џосле смерти  деда
„ональду еще предстоЯло пробыть рЯд лет в public school. Ќо он, ђоберт, не
мог оставить на произвол судьбы венское предприЯтие, скорее  уж,  завод  в
—ифлингтоне, где все было издавна налажено и ничего, кроме  его  временных
наездов, не требовало. ’ак он постепенно и угнездилсЯ в ‚ене.
   ‚ первые недели житьЯ „ональда в ‚ене - не  в  прежней  детской,  но  в
огромной комнате на верхнем этаже с окнами, выходЯщими в парк,  -  отец  и
сын за день, случалось, обменивались лишь несколькими словами.
   ’ем не менее  надеждой  Ѓоба,  и  надеждой  вполне  обоснованной,  стал
„ональд. …го занЯтиЯ в венском ‚ысшем техническом училище нельзЯ  было  не
назвать предельно углубленными и экономными в смысле  затраты  времени.  ‘
первой минуты он, видимо, вменил себе в  обЯзанность  как  можно  глаже  и
быстрее со всем этим разделатьсЯ, не опаздываЯ ни к одному сроку -  ни  со
сдачей обЯзательных чертежей, ни со сдачей так называемых коллоквиумов. ’о
же самое было  и  с  государственными  экзаменами.  „ональд  одинаково  не
выказывал пристрастиЯ ни к  практическим,  ни  к  теоретическим  занЯтиЯм.
Њатематика 1-й ступени или математика 2-й ступени и механика  значили  длЯ
него столько же, сколько технологиЯ машиностроениЯ (которой ему  следовало
бы интересоватьсЯ больше, чем другими предметами, учитываЯ его будущее  на
заводе), специальность, на которой часто  спотыкались  наиболее  одаренные
студенты, именно потому,  что  она  давалась  в  основном  зубрежкой  (как
фармакологиЯ  медикам  или  источниковедение  историкам).  „ональд  честно
зубрил, когда  это  было  необходимо,  но  Явно  без  всЯкого  интереса  к
предмету. Ћн никогда не  говорил  о  ‚ысшем  техническом,  даже  с  отцом,
который в свое времЯ изучал ту же специальность. Ѓобу Љлейтону с „ональдом
приходилось  так  же  нелегко,  как  некогда  самому  старому  Љлейтону  в
Ѓриндли-•олле. Џеред  лицом  такой  замкнутости  он  мало-помалу  сделалсЯ
искательным.  ‚о  времЯ  каникулЯрной  практики,  начинавшейсЯ  теперь  на
венском заводе по окончании каждого  семестра,  он  предоставлЯл  „ональду
полную свободу действий, но немало удивлЯлсЯ тому, как сын бралсЯ за дело.
Џоначалу, видимо ничуть не  стремЯсь  составить  себе  общетехнологическое
представление  о  рабочих  процессах  в  целом,  он   силилсЯ   приобрести
ремесленные навыки.  (Ѓоб  Љлейтон  в  —ифлингтоне  поступал  по-другому.)
„ональд училсЯ сперва работать  на  токарном  станке,  затем  обрабатывать
стальные листы и так далее. Њонтаж - это уже под самый конец.
   ’ревога Љлейтона о будущем в значительной  степени  улеглась,  когда  в
июне 1902 года „ональд вернулсЯ домой с дипломом инженера-машиностроителЯ.
‚скоре он начал свою деЯтельность  инженера-производственника  на  венском
заводе, теперь досконально ему знакомом, так же  как  и  любому  рабочему.
„ональду было тогда двадцать четыре года.


   €так, по истечении 1902 года положение значительно улучшилось.  ‚  ‚ене
находились „ональд и  •востик,  бывшие  в  прекрасных  отношениЯх.  „октор
ќптингер был еще весьма деЯтелен. ђоберт теперь имел  возможность  подолгу
заниматьсЯ заводом в  —ифлингтоне.  …сли  надо  было  решить  какой-нибудь
вопрос на венском заводе,  то  ведь  худо-бедно  существовал  телеграф.  ‚
Ѓриндли-•олле о ђоберте пеклась  Љэт,  вновь  пересаженнаЯ  на  английскую
почву. ‘тараЯ миссис —иф приказала долго жить.
   —аще, чем раньше, он отправлЯлсЯ верхом в  Џомп-•аус.  €,  как  некогда
•арриэт, сидел в маленьком коричневом  кабинете  ее  дЯдюшки,  которого  с
первых дней своего  брака,  вполне  естественно,  воспринимал  как  тестЯ.
Џрежде эта комната была своего рода точкой опоры. Ђрхимедовым рычагом  длЯ
•арриэт; теперь она стала почти тем же длЯ ее вдовца. ’ак или иначе, но не
одиночества искал он в Џомп-•аусе, одиноким  он  был  и  в  Ѓриндли-•олле.
Ѓриндли-•олл был велик, пуст  и  просторен.  ‡десь  же  окружающее  как-то
замыкалось, во всЯком  случае  в  этой  коричневой  комнатке.  ‚  ней  Ѓоб
чувствовал себЯ словно  в  Ящике  из-под  сигар.  Ћдиночество  становилось
наслаждением.  ‚полне  подобающим  наслаждением.  ‚едь  ему  уже  было  за
пЯтьдесЯт. ‚олосы его еще не  изменили  своего  цвета.  ‡десь  можно  было
спокойно курить трубку. ‘адовник стал очень стар,  а  жена  его  почти  не
изменилась. ‚сЯкий раз она спешила с пучком соломы, когда  ее  муж  снимал
спортивное седло. ‡атем он, ковылЯЯ на своих кривых  ногах,  водил  лошадь
взад и вперед. Љлейтон готов был поклЯстьсЯ, что на  нем  та  же  шапочка,
какую он носил, когда Ѓоб был женихом.
   „ональд утверждал себЯ не только на  заводе.  Ћн  утверждал  себЯ  и  в
поездках с •востиком  на  ‚осток,  где  длЯ  ђоберта  Љлейтона  начиналось
состоЯние  неуверенности;  еще  со  времен  Ѓейрута.  ‚озможно,  что   эта
неуверенность  несколько  распространилась,  захватив  и  другие  сферы...
„ональд был человеком без собственных идей. Ћн всегда придерживалсЯ кем-то
предначертанного ему пути. Џраво же, ему цены не было, почти как •востику.
   €так, он  сидел  здесь,  наш  Љлейтон,  и  курил  свою  прЯмую  трубку,
свисавшую изо рта, как обычно свисают только изогнутые.
   ѓоды, прошедшие между смертью  отца  и  вступлением  в  дело  „ональда,
изрЯдно потрепали Ѓоба (внешне  это  не  было  заметно).  ‚озможно,  такаЯ
полнаЯ самостоЯтельность была не в его характере? €нтересно, попадет ли  и
„ональд в подобное положение?
   ’ут ему вспомнилось желание, часто  высказывавшеесЯ  покойной  •арриэт,
что в конце концов привело их обоих к твердому решению.
   ‚ Њонреале подрастал ее племЯнник Ђвгуст Љаниш - Ѓоб видел  его  только
маленьким мальчиком, - теперь он был уже  в  средней  школе.  Ћтносительно
него и было принЯто решение, что последние два класса он кончит в  Ђвстрии
и потом пойдет в ‚ысшее техническое училище, дабы со временем  в  качестве
инженера вступить в фирму "Љлейтон и Џауэрс".  Ћб  основательном  изучении
немецкого Языка позаботились уже в Њонреале,  ведь  там  он  училсЯ  не  в
обычном реальном училище, а в  таком,  где  преподавались  еще  и  древние
Языки.  Џоэтому  в  ‚ене  ему  пришлось  бы  поступать  в  так  называемую
"гуманитарную гимназию". Ѓоб Љлейтон знал  понаслышке,  что  требованиЯ  в
австрийских учебных заведениЯх такого рода были достаточно высокими,  и  в
письмах старалсЯ внушить это родителЯм  Ђвгуста;  но  те  успокаивали  его
сообщениЯми, что мальчик учитсЯ превосходно. ’ем  не  менее  по  окончании
гимназии ему, несмотрЯ  на  австрийский  аттестат  зрелости,  пришлось  бы
сдавать дополнительный экзамен,  ибо  только  выпускники  реальных  училищ
могли поступать в ‚ысшее техническое без такового. Џодготовить  Ђвгуста  к
этому и дать ему полезные советы должен был „ональд, у него имелсЯ немалый
опыт. Ќо так или иначе, а на заводе через  шесть  лет  будет  помощник  из
своей семьи.
   •орошо. Ћсенью Ђвгуст должен приехать. Ѓоб Љлейтон выбил трубку и сунул
ее в боковой карман своей куртки. Џора домой. Љэт ждет его  с  обедом.  Ћн
покинул кабинет с коричневыми панелЯми и через  холл  прошел  на  площадку
перед домом.
   ‘адовник привел ему  лошадь.  Џодпруга  была  уже  затЯнута.  Ќесколько
мгновений, покуда лошадь делала первые шаги, разрываЯ тишину, как и всегда
царившую в Џомп-•аусе, Љлейтон размышлЯл,  нет  ли  другой  дороги,  чтобы
выехать на шоссе, кроме тропинки, ведущей через луг на вершину  холма.  Ћн
уже собралсЯ придержать лошадь, бодро стремившуюсЯ вперед. Ќо, увы, другой
дороги не было. Љлейтон дал лошади шенкелЯ и галопом проскакал до поворота
направо.


   Љлейтоны  укоренились  в  венском  обществе,  разумеетсЯ,   не   только
благодарЯ гольфу,  но  в  значительно  большей  степени  благодарЯ  своему
предприЯтию. ‚едь с самого  начала  они  стали  клиентами  и  покупателЯми
многих крупных фирм, назовем  в  первую  очередь  сталелитейные  заводы  в
’ернице, заводы по изготовлению винтов и  резцов  в  Ќижней  Ђвстрии  и  в
тирии, не говорЯ уж о крупных строительных фирмах, которые с первых  дней
с ними  сотрудничали.  …ще  более  оживленные  контакты  сумел  установить
„ональд за годы своего пребываниЯ в ‚ысшем техническом  училище.  ‚се  эти
дороги вели в вышеупомЯнутое светское общество. „ональд вскоре был  избран
в комитет "’анцевальных вечеров длЯ инженеров  и  техников",  а  некоторое
времЯ спустЯ и  в  другое  подобное  объединение  крупных  промышленников,
содействующее устройству балов, знаменитых еще и тем, что на пышных бюстах
хозЯек бала блистали целые коллекции  драгоценных  камней,  никак  друг  с
другом не сочетавшихсЯ, что приводило публику в больший трепет, чем  самые
бюсты.
   Њежду  тем  различные  круги  венского  общества  не  были  строго  или
демонстративно отдалены один от другого. Ћтдаленность была скорее скрытой,
хотЯ и весьма определенной. Љрупных чиновников, давно уже смешивавшихсЯ со
знатью, весьма привлекала блистательнаЯ роскошь больших и  богатых  домов,
ровно как  и  великолепные  празднества  знати.  ‚едь  отцы  и  начальники
департаментов, в конце концов, ничего не имели  против,  если  их  сыновьЯ
брали в жены девиц из этих домов и обеспечивали себе кормушку, куда  более
обильную, чем та, у которой им предстоЯло бы простоЯть всю жизнь, и к тому
же богато украшенную и свЯзанную с представительскими обЯзанностЯми.
   ’акие отцы, начальники департаментов, мелькали  то  тут,  то  там.  Ћни
старались налаживать контакты из-за своих совсем еще юных отпрысков, чтобы
с возрастом те сразу попали в нужные круги и  без  промедлениЯ  встали  на
ноги.
   •олл виллы Љлейтонов по-прежнему  освещалсЯ  тускло,  притушенно,  хотЯ
теперь  туда  уже  было  проведено  электричество.  ‡десь,  олицетвореннаЯ
стоЯчими лампами на  высоких  медных  ножках  с  широкими  абажурами,  еще
продолжала жить традициЯ •арриэт. ‚ерхнЯЯ галереЯ - каждаЯ дверь там  вела
в другую комнату, проходных не было, как в гостинице, - почти что тонула в
темноте. (‚ одной из этих комнат, там, где когда-то была детскаЯ, с осени,
то есть с начала учебного года, жил Ђвгуст Љаниш из  ЊонреалЯ,  сейчас  он
гостил у своего одноклассника •офмока.) ’олько на  витой  лестнице  горела
тусклаЯ электрическаЯ лампочка, ввинченнаЯ в некое подобие раковины.  …сли
бы сейчас кто-нибудь посмотрел на двух джентльменов в  вечерних  костюмах,
вышедших из двух комнат, одна напротив другой, на галерею и спустившихсЯ в
холл, - у того, вероЯтно, мороз пробежал бы по коже при виде столь точного
повторениЯ. ’ак похожи были отец и сын. Ћни  сели  в  кресла  под  высокой
лампой, и тотчас же поЯвилсЯ лакей с подносом. Ќо виски с  содовой  теперь
наливалось как в любом другом доме, не наоборот. ’радициЯ уже оборвалась.
   Ћборвалась она и во дворе. ’ам  стоЯла  теперь  не  карета,  а  длинный
"найт-минерва"; на колесах его блестели тонкие стальные спицы.  Ђвтомобиль
этот двигалсЯ почти бесшумно, разве что с чуть  слышным  жужжанием.  офер
уже сидел за рулем и дожидалсЯ. ‘тарый кучер -  тот,  что  охарактеризовал
последнюю болезнь •арриэт как "истощение", -  теперь  был  привратником  и
заодно садовником.  Љогда  ђоберт  видел  его,  ему  невольно  вспоминалсЯ
садовник в Џомп-•аусе,  хотЯ  этот,  в  ‚ене,  не  был  ни  маленьким,  ни
кривоногим и не  носил  старой  крикетной  шапочки.  Ќо  все  же  какое-то
сходство существовало. ‹етом каждый проходивший по двору садовникова дома,
слева от ворот, мимо лиственных растений в больших  горшках,  стоЯвших  на
мощенном булыжником дворе, вступал в тишину, похожую на ту, что  царила  в
Џомп-•аусе. Џравда, в ‚ене радиус ее действиЯ был значительно меньше.  Ћна
распространЯлась лишь на этот двор. ‚енский садовник  был  вдов.  Љак  его
звали, никто уже не помнил. Њы придумали  длЯ  него  имЯ  Ѓрубек.  ’ак  он
выглЯдел.
   ЏереднЯЯ, в которой лакей подавал  пальто,  была  узкой  и  полупустой.
Љаждый, кто не знал этого дома, бывал поражен, пройдЯ из  нее  в  огромный
холл с витой лестницей.
   ‚о  дворе,  у  подъезда,  фонарь,  отЯгощенный  чрезмерным  количеством
кованых украшений, очень уж тускло освещал автомобиль и ступеньки, ведущие
к двери в дом.
   ‚ечер был не холодный,  но  свежий.  ‚  этой  свежести  сохранилсЯ  еще
последний, как бы застывший отзвук ушедшего  лета;  то  был  чуть  слышный
аромат каштановых и кленовых листьев. „авно  уже  они  почернели,  усыпали
землю.
   ‚скоре машина въехала на мост. ‘ходство отца  и  сына,  сидЯщих  рЯдом,
могло бы произвести малоприЯтное, даже комическое впечатление,  ибо  очень
уж легко было себе представить, что это две куклы, засунутые  в  машину  и
теперь прЯмо и недвижно торчащие за спиною шофера.  Ќе  так  это  было  на
деле. Љаждый полулежал в своем углу, ђоберт  слева,  „ональд  справа.  Ћни
молчали. Њолчать им было легко. Ќичего другого им и в голову не приходило,
и чувствовали они себЯ при этом отлично. ђоберт давно отказалсЯ от попыток
разговорить „ональда (такие попытки в свое времЯ делал и „ональдов дед).
   ‚  доме  промышленника  •арбаха  на  ђайхсратштрассе,  что   за   новым
университетом, многочисленные его дочери, смахивавшие на  рослых  кобыл  -
все как одна светлые  блондинки,  -  встречали  и  приветствовали  гостей.
‚прочем, вскоре все рассаживались. ‚ те времена  деловые  встречи  еще  не
происходили стоЯ, как  на  бирже,  но  той  простой  причине,  что  приемы
устраивали только те, у кого было много комнат  и  много  мебели.  „очерей
•арбаха, пожалуй, ни один мужчина ростом не превосходил; наверное, поэтому
и все подруги у них были длинноногие - общаЯ беда  сближает.  –елаЯ  толпа
долговЯзых особ женского пола - надо заметить, что тогда, как и нынче, все
они  говорили  более  или  менее  одновременно,  -  имеет  в  себе   нечто
невообразимо глупое. ќто  бросаетсЯ  в  глаза  с  первого  же  взглЯда.  Ћ
болтовне можно и умолчать.
   ‚ доме •арбаха было пЯть  дочерей.  ђазница  между  старшей  и  младшей
составлЯла четырнадцать лет. „ругие различиЯ были незначительны.  ‚се  они
могли бы считатьсЯ хорошенькими, а старшаЯ  даже  красавицей,  но  ей  уже
перевалило за тридцать. Ѓыл у них еще и сын, постарше. Ћн, однако,  исчез.
Ћтец говорил о нем как о шалопае, хотЯ единственным основанием длЯ  такого
отзыва было то, что Џауль не пожелал вступить в  отцовское  дело.  Ћн  был
врач, даже весьма уважаемый, несмотрЯ на свою молодость - ему еще тридцати
четырех не было, - и  жил  в  Њюнхене.  ‘вое  медицинское  образование  он
получил не на родительские средства и не в ‚ене. ”инансоваЯ поддержка  шла
с другой стороны. ќту сторону старый •арбах называл "некоей дамой".  Џауль
рано удрал из домашней конюшни, сразу после получениЯ аттестата  зрелости.
Џохоже, что в Њюнхене все уже было длЯ него приготовлено. ’ам он училсЯ  -
условиЯ жизни у него были наилучшие, - проходил практику в клинике и  стал
терапевтом,  доктором  медицины.  Ћн  осталсЯ  холостым.  ("€з-за   некоей
дамы?!") Џауль навещал своих родителей в ‚ене, хотЯ  и  редко.  „истанцию,
которую он сумел установить, отцу  и  матери  наконец  пришлось  признать.
ѓусто разросшуюсЯ живую изгородь перед совершенно  чуждой  им  жизнью  так
просто не перескочишь. Ђ вообще доктор Џауль •арбах  был  всегда  учтив  и
безупречно внимателен к родителЯм, это тоже напоминало об изгороди.  ‘тоит
ли говорить, что он и выглЯдел совсем по-другому, чем родители  и  сестры.
„октор был темноволос и среднего роста.
   ‚озможно, что, несмотрЯ на разногласиЯ  с  отцом,  он  поступил  бы  на
медицинский факультет в ‚ене, если бы еще до того, как он  сдал  выпускные
экзамены, не оборвались узы, крепившие его свЯзь с родным  городом,  из-за
того что семейство ђуссовых перебралось  на  жительство  в  Ѓудапешт.  ќто
семейство еще свЯзывало его с родительским домом, только  оно  одно.  €рма
ђуссов, тогда еще подросток, была подругой двух его старших  сестер,  хотЯ
из-за миниатюрности сложениЯ никак к ним  не  подходила.  Ќо  длЯ  •ильды,
†енни и даже длЯ ѓреты еще не пришло времЯ конкуренции, высокой или низкой
котировки, то есть доподлинной конноторговли; они еще резвились без  каких
бы то ни было  замыслов  в  прихожей  жизни,  более  похожей  на  детскую.
„умаетсЯ, одно из глубочайших наших заблуждений и заключаетсЯ в  том,  что
мы полагаем, будто игра стоит чего-то, только когда мы уже  взрослые,  все
предыдущее попросту не в счет. Ќо кто в  таком  случае  взрослый?  Љто  не
запутываетсЯ в собственных сетЯх - должен был бы гласить  ответ.  Ќа  это,
если точно сформулировать вопрос, и пожилым людЯм  пришлось  бы  ответить,
что они повзрослели третьего днЯ. (Ђ подсчет очков  идет  своим  чередом.)
‚ернее, кажетсЯ,  что  такой  ответ  подобает  юнцам  на  семнадцатом  или
восемнадцатом году,  позднее  к  нему  уже  относЯтсЯ  спустЯ  рукава.  „о
пЯтнадцати  лет  ничего,  в  общем-то,  не  происходит,  все   подробности
сочинЯютсЯ позднее. ‡начит,