твительно великолепным заключительным аккордом,  -  так
говорил он „ональду. - ‚ свое времЯ это была моЯ идеЯ. Њы с твоей  матерью
ездили туда в свадебное путешествие.
   „ональд непрерывно страдал после второго приема у  ѓольвицера  и  после
отъезда из ‚ены, порою страдал ужасно - ну и поделом, сказали бы мы, но мы
не можем себе этого позволить, хотЯ  бы  уже  потому,  что  человек  здесь
вступил на тЯжкий путь. ‘кажем так: страдаЯ, „ональд постепенно вживалсЯ в
истинное положение вещей, серьезность которых, как нам известно, давно уже
осознал господин •востик.
   •востик по-прежнему  был  заинтересованным  лицом.  Ћн  просто  не  мог
оставатьсЯ в стороне по причинам, которые мы уже знаем. Ќо то, что  теперь
вторглось в его жизненный круг и сбило его с толку - в  круг,  который  он
действительно создавал с трудом и  долготерпением!  -  в  одинаковой  мере
оживлЯло и удручало его. ‚ том-то и заключалась особенность его тогдашнего
положениЯ. € он об этом знал. ‚ глубине его души вновь возникло  то  давно
прошедшее времЯ, времЯ, исполненное трудов и забот,  времЯ,  потребовавшее
срочных  и  неотложных  перемен.  Ћн  теперь  частенько   вспоминал   свой
прощальный визит к советнику земельного суда доктору Љайблу,  которого  он
потом никогда больше не видел, хотЯ тогда и шла речь о  новой  встрече  по
случаю какой-нибудь холостЯцкой пирушки. Ћсобенно часто он  вспоминал  это
здесь, на корабле. ‘ тех пор прошло больше тридцати лет. ’о времЯ виделось
ему в весьма трогательном свете. € что-то  даже  возвращалось  к  нему  от
тогдашней растроганности.
   •орошо! Џусть так! ’акова уж была душевнаЯ организациЯ •востика. Ђ  что
из всего этого выйдет, он, конечно, не знал.
   Ќо даже и сторонний наблюдатель, вроде  мюнхенского  терапевта  доктора
ЏаулЯ •арбаха, должен был заметить, что „ональд сейчас в дурном состоЯнии,
что он не владеет собой. Ђ доктор •арбах был к тому же  врачом,  и  врачом
выдающимсЯ. Љак врач он вскользь намекнул •востику, что  мистеру  Љлейтону
следовало бы поберечь себЯ, что сердце может не выдержать такой  нагрузки.
Ћн сказал еще что-то о губах „ональда и употребил выражение "синюшные" или
"слегка синюшные", этого •востик не понЯл. „октор •арбах считал,  что  это
неспроста.
   Ќо он всегда и во всех случаЯх оставалсЯ сторонним наблюдателем,  а  не
только раз в год, когда на несколько дней приезжал в ‚ену, в  родительский
дом. ‘ейчас он только что оттуда и в соответствии с временем  года  гостил
на вилле в •аккинге, а не на ђайхсратштрассе. ‡атем побывал с  друзьЯми  в
горах, а теперь - у него был отпуск  -  пустилсЯ  в  морское  путешествие,
впервые за семь лет. ‘ неопределенными целЯми, сказал доктор •арбах.  Џока
что он собираетсЯ доехать до ‘тамбула.
   „лЯ нас к  особенностЯм  его  стороннего  наблюдательства,  безусловно,
относитсЯ и тот факт, что в своей комнате на вилле  в  •аккинге  он  стоЯл
немного поодаль от окна,  слегка  выкаченными  глазами  наблюдаЯ,  как  по
дорожке, ведущей к вилле, поднимаютсЯ гимназисты •офмок и Љламтач, и  надо
еще заметить ad notam, не пропустил и уход всей компании  с  его  младшими
сестрами. Џримечательным представлЯетсЯ нам и то, что, когда молодые  люди
скрылись из виду, он еще долго стоЯл у окна в полной неподвижности, и  еще
то, что об увиденном (и длЯ всех очевидно) ничем не замечательном  событии
он, как сторонний наблюдатель, никогда нигде не упомЯнул.


   ‚ то времЯ на прогулочных пароходах трапезы происходили за общим столом
- это называлось табльдотом, - на верхнем конце которого сидел капитан,  а
также кто-нибудь из офицеров или корабельный врач. “ пассажиров тоже  были
определенные  места  за  табльдотом.  ’аким  образом  „ональд  и   •востик
познакомились за столом с доктором •арбахом  и  еще  со  многими  другими,
разумеетсЯ. ‚ салонах и на падубах все общество тем более перемешалось.
   Џуть от Ћтранто корабль прошел при встречном ветре и большой  зыби,  но
потом море успокоилось. †ара на верхней палубе  уже  начала  темнеть  (так
казалось „ональду). ѓоспода все чаще стали поЯвлЯтьсЯ в белых костюмах и в
модных тогда на морских курортах и кораблЯх белых кепи. „амы были в летних
платьЯх, тоже в основном белых, и в соломенных шлЯпах. Ќад  шезлонгами  то
тут, то там раскрывались солнечные зонтики, ветер не мешал им, так как его
почти не было. Љлубы дыма из  пароходной  трубы  повисали  над  морем.  Џо
правому борту впервые после того, как  они  прошли  далматинские  острова,
приблизительно на широте  мыса  ‘анта-ЊариЯ-ди-‹еука  на  один  час  вдали
показалась землЯ, и темное от зноЯ, испещренное крохотными волнишками море
сомкнулось с круговым горизонтом.
   „ональд ушел с палубы. Ћщущение покинутости и затмениЯ становилось  уже
непереносимым. ЏройдЯ по  обширному  пустому  салону,  он  вошел  в  кафе,
которое  своими  тиснеными  коричневыми  обоЯми,  мраморными  столиками  и
развешанными по стенам газетами и журналами  в  рамках  казалось  плавучим
уголком ‚ены. Љафе находилось в ведении шефа ресторана, опытного  венского
обер-кельнера - только таких и держали на пароходах австрийского отделениЯ
"‹лойда" - по фамилии Љостацкий. ‚прочем, люди этого сорта обладали  почти
сверхъестественным знанием человека, что приносило так  называемым  оберам
до десЯти тысЯч дохода.
   ‡десь было прохладно, работали сразу два электрических вентилЯтора.
   ‚ этом замкнутом пространстве „ональд зачастую чувствовал  себЯ  лучше,
чем наверху, где всЯкому  уединению  и  всЯкой  приглушенности  наносились
чудовищные световые раны и, казалось, ни то, ни другое  уже  не  вернетсЯ.
Џод смеющимсЯ небом всего труднее переносить боль. Ђ еще эта знойно-темнаЯ
пелена, пугавшаЯ его.
   ‡десь приходило раздумье.  Ќасколько  это  возможно  длЯ  человека,  не
привыкшего  размышлЯть,  а  значит,   недостаточно   себЯ   знающего.   Ќо
мало-помалу он на мгновение нащупал  самую  темную  точку  в  своем  бытии
раненого, ведомый не рассуждением, а смутной тЯжестью на совести,  котораЯ
во всех случаЯх куда лучший проводник, нежели самое Ясное сознание.


   ‹юбовь - она и есть любовь, и ничего тут не  поделаешь.  ђасцениваЯ  на
такой лад состоЯние „ональда,  ђоберт  был  весьма  далек  от  истины.  Ћн
придерживалсЯ точки зрениЯ, что женщина тридцати семи  лет  слишком  стара
длЯ тридцатидвухлетнего. …му  этого  было  достаточно.  €  он  никогда  не
корректировал эту банальность в отличие от Џени,  которому  его  прописнаЯ
истина относительно перемены мест  как  лучшего  лекарства  от  несчастной
любви вскоре показалась сомнительной.
   €бо Њоника, конечно же, должна была предвидеть, хорошенько поразмыслив,
что разговор между  бр.Љлейтонами  рано  или  поздно,  но  все-таки  может
состоЯтьсЯ. ’а неопределенность и гибкость, которые необходимы в  подобных
случаЯх, чтобы вобрать в себЯ все условности,  были  соблюдены  Њоникой  с
присущим ей тонким чутьем.  Ћна  сказала,  что  действительно  одно  времЯ
интересовалась „ональдом, но свЯзь  с  ним  была  длЯ  нее  невозможна.  ‚
общем-то, верно, почти правда. Ќо  даже  когда  оба  лгут  одинаково,  это
все-таки не одно и  то  же.  ’ак  или  иначе,  а  „ональд  (в  присутствии
•востика) больше лгал, нежели Њоника.
   ђоберта это не волновало. …го теза о разнице в  возрасте,  которую  он,
разумеетсЯ, Њонике не высказывал, была непоколебима, а значит, и путь  длЯ
него был свободен.
   € он бодро шагал этим путем. ’еннисные партии гимназистов в саду на его
вилле мало-помалу обрели иное качество.  ‡а  чаем  все  собирались  вокруг
ђоберта и Њоники, как вокруг хозЯина и хозЯйки дома.
   Њонике не хватало •востика. ђоберт говорил то же самое, но ни  в  какой
мере не свЯзываЯ это с конторой (там, конечно, тоже недоставало •востика).
Џрисутствие •востика было бы длЯ обоих законченным фоном их счастьЯ,  его,
если так можно выразитьсЯ, спокойной грунтовкой. ‚идимо, их  эгоизм  вышел
уже за рамки приличиЯ, как то нередко бывает у любовников.
   Ћни и впрЯмь были любовниками, но над этой  действительно  существующей
разницей в возрасте ђоберт никогда не ломал себе голову. Љлейтонам, как мы
однажды уже упоминали, с давних нор принадлежала вилла в ‚айсенбахе  возле
Ђттер-‡е, которой они, правда, до сих пор  очень  мало  пользовались.  Ћна
была куплена по  случаю.  ‚  свЯзи  с  нынешними  обстоЯтельствами  ђоберт
нет-нет да и вспоминал о ней. Ќо  как  раз  этот  уголок  ‚ерхней  Ђвстрии
неподалеку от ‡альцкаммергутских озер был своего рода проходным двором длЯ
венского общества, и там едва ли можно выйти  из  калитки  и  через  улицу
дойти до купальни и лодочной станции, не раскланЯвшись с хозЯином соседней
виллы или, пусть даже не в буквальном  смысле  слова,  не  очутившись  под
колесами автомобилЯ, битком набитого знакомыми. Љ тому же  дела  требовали
присутствиЯ Њоники в ‚ене.
   €так, оставалась Ђухофштрассе.  —то  касаетсЯ  дел  Њоники,  то  ђоберт
втайне рассчитывал на скорый их  провал.  …го  намерениЯ  были  Ясны,  как
стеклышко. Ќе будь этого издательства на  ѓрабене,  он  мог  бы  вместе  с
Њоникой в  конце  концов  тоже  отправитьсЯ  в  путешествие  или  попросту
куда-нибудь скрытьсЯ.
   €так, оставалась Ђухофштрассе. „ух „ональда,  поскольку  о  нем  вообще
может  идти  речь,  не  витал  здесь.  …го  никогда  не  существовало,   в
действительности тоже - по крайней мере при жизни „ональда,  чуть-чуть  не
написали мы. Њоника смотрела на это почти так же.
   Њеж тем старый привратник Ѓрубек ухаживал за тенистыми кустами  лиловой
и белой сирени в парке и, может быть,  был  единственным  человеком  среди
поЯвлЯвшихсЯ здесь, который внимательно  следил  за  происходЯщим.  Ћн  не
спускалсЯ больше в преисподнюю, его очки и  газета  не  лежали  больше  на
столике перед котельной. ЏреисподнЯЯ потухла во всех смыслах этого  слова,
и сравнительно новое центральное отопление было  таким  же  железно-серым,
холодным и мертвым, как и те заботливо составленные  в  подвале  сушильные
печи, что когда-то были там в употреблении.
   Ќо на мощеном дворе привратницкого домика в  разных  горшках  и  кадках
пышным цветом цвели самые капризные растениЯ, и после  полива  вокруг  них
растекались  маленькие  лужи.  ‚се  было  вовремЯ  пересажено,  ухожено  и
подрезано,  а  на  краю  террасы,  там,   где   пестрые   шезлонги   резко
контрастировали с высоко  взнесенным  синим  небом,  всегда  стоЯли  самые
лучшие экземплЯры.
   ‚о  времЯ  возобновившихсЯ  теннисных  партий  на  Џринценалле   ‡денко
странным образом мучило отсутствие „ональда.
   Ћбсуждать это в "Њеттерних-клубе" оказалось немыслимым. ’о  неуловимое,
что произошло на улице, когда он и •ериберт  фон  ‚асмут  повстречались  с
младшим из англичан - •ериберт,  очевидно,  не  заметил  легкого  облачка,
омрачившего лицо „ональда, - поначалу при ближайшем рассмотрении известных
фактов давало возможность даже по  их  контурам  увидеть  всю  серьезность
ситуации: и то, что „ональд оступилсЯ, и его медленное, неуклюжее движение
в попытке обрести равновесие. Ќо не это больше всего мучило ‡денко. Ђ  то,
что „ональд, раненый, плавает теперь где-то на Ѓлижнем ‚остоке, и рану эту
ему случайным неосторожным замечанием нанес он,  ‡денко.  Ќеважно,  что  с
таким же успехом это мог сделать и ‚асмут. Ќо сделал-то он!  (Ќеверно:  не
он, а механика внешней жизни. ‡денко безличное принимал за личное. Ќо  тут
уж мы предъЯвлЯем непомерные требованиЯ к умному гимназисту.)
   €так, жизнь на Џринценалле шла без „ональда - хотЯ благодарЯ ‡денко  он
все  времЯ  незримо  там  присутствовал,  -  и  мы  должны  признать,  что
отсутствие младшего из бр.Љлейтонов никого  особенно  не  удручало.  €  уж
меньше всего, конечно, Ђвгуста.
   …му теперь жилось превосходно. ’о и  дело  слышалсЯ  его  жирный  смех.
‚прочем, его впрЯмую провоцировал ђоберт Љлейтон. Њальчишка нравилсЯ  ему:
в школе  он  хорошо  продвигалсЯ  вперед  и  в  выборе  окружениЯ  проЯвил
одаренность,  как  уже  отмечал  учитель  Џетшенка;  только  толстЯк   был
несколько ленив и увиливал от тенниса, так же как от верховой езды.
   ђаздумываЯ об этом, ђоберт Љлейтон оглЯдывалсЯ назад, и ему приходило в
голову, что „ональд никогда не водил  в  дом  своих  друзей.  ‘ейчас  этот
вопрос обернулсЯ против него самого, против ђоберта: ему тоже некого  было
назвать в этой свЯзи. Ћднако •востик. €м ђоберт даже гордилсЯ. Ќо ведь они
жили вместе, он и „ональд, вот в чем дело. ќто заменЯло  им  отсутствующее
общество. €з молодых людей, входивших в  комитет  "’анцевальных  вечеров",
никто не примкнул к „ональду. ќто был результат их  жизни  вдвоем,  сейчас
ђоберт отчетливо это понимал.
   € еще понимал, что с этой жизнью покончено.
   „ональду необходимо женитьсЯ.
   ќта идеЯ вдруг показалась ему решением всех наболевших вопросов.
   ’аким  образом,   бр.Љлейтоны   были   сейчас   разделены   не   только
пространственно. „а, теперь, в той точке, которой  они  достигли,  прежнее
положение дел едва ли можно было бы вернуть. Ќикто бы  не  поверил,  будто
это  обстоЯтельство  не  причинЯло  ђоберту  никаких  неудобств.  €бо  дар
предвидениЯ заводил ђоберта достаточно  далеко.  Ћн  сознавал  также,  что
ситуациЯ остаетсЯ непроЯсненной только ввиду  отсутствиЯ  „ональда;  долго
так продолжатьсЯ не может, ибо отсутствие это будет кратким -  это  ђоберт
ощущал постоЯнно. Ќо его  способность  наслаждатьсЯ  прекрасной  оболочкой
(как это отлично сумел сделать •востик в известный  нам  вечер),  здесь  и
сейчас ЯвлЯющей себЯ во всей своей сиюминутной красе, может быть,  никогда
прежде не проЯвлЯлась так Ярко; жизнь человека  его  склада,  обремененнаЯ
далеко идущими  планами,  мало  была  пригодна  к  тому,  чтобы  проЯвлЯть
подобные способности. •отЯ надо сказать: кто никогда вовсю не  пользовалсЯ
ими, этими способностЯми  -  зачастую  они  зовутсЯ  легкомыслием,  -  тот
никогда не жил по-настоЯщему и ничего не видел в этом  мире,  хотЯ  его  и
тЯнуло в  Ѓейрут,  в  €спанию  или  к  тринадцати  ‘луньским  водопадам  в
•орватии. €бо весь этот  мир  со  всеми  своими  "глубинами"  (с  которыми
покончено раз и навсегда) содержитсЯ в прекрасной оболочке женщины, а  кто
не верит, пусть, если хочет, спросит художника.
   ‡десь ђоберту  Љлейтону  было  далеко  до  совершенства.  €наче  он  бы
наслаждалсЯ цветением сирени не меньше, чем Ѓрубек. Ќо он не желал  ничего
замечать, он хотел только утвердитьсЯ, и по возможности еще до возвращениЯ
„ональда.
   ’ак мы  опЯть  добрались  до  Њоники.  Ѓрак  с  ђобертом  был  длЯ  нее
очевидностью. Џожалуй, даже чересчур. ќто  была  слишком  хорошаЯ  партиЯ.
Њоника, так сказать, переступила  границу  декорума.  †енщин,  даже  в  их
страстЯх, преследуют честолюбивые устремлениЯ, и,  если  сами  они  ничего
собой не представлЯют, они все равно стремЯтсЯ ни в коем случае не уронить
свое достоинство. Ћна немного упрЯмилась. ђоберта  это  сковывало,  и  он,
мужчина нордического типа, которые по природе своей в отличие от  южан  не
ведут себЯ  с  женщинами  нагло,  а  потому  нередко  попадают  в  смешное
положение, все эти капризы принимал слишком уж всерьез.
   €бо с недавних пор она стала придавать еще больше значениЯ своим делам,
чем прежде, и ђоберту частенько приходилось жить в  воздержании.  ‚прочем,
здесь не  обошлось  без  консультации  с  госпожой  ѓенриеттой  ”релингер.
Џодобные советы часто  бывают  злыми,  высокомерными,  идущими  вразрез  с
инстинктом, пусть даже  с  инстинктом  эротически-честолюбивой  лунатички,
балансирующей на самом краешке своего  стремлениЯ  ввысь  и  вовне  (такие
всегда вовремЯ входЯт в окно комнаты). ‘оветчица  в  подобных  случаЯх  по
большей части бывает опьЯнена здравым смыслом и  чувствует  себЯ  вдобавок
прокурором и защитником всего женского  пола,  подстрекаемаЯ  собственными
упущенными честолюбивыми возможностЯми.
   € все-таки Њоника была счастлива, и из всех персонажей, участвующих или
играющих роль в нашем повествовании, в своем восприЯтии сирени была  ближе
других  к  привратнику  Ѓрубеку.  €ной  раз  ее  возросшее  спокойствие  и
собранность касались даже тех растений, что в горшках и кадках  стоЯли  на
мощеном  дворе  привратницкого  домика,  в  луже,  котораЯ,  хоть  и  была
невелика, умудрЯлась отражать небо. Ќечто похожее можно сказать и о Њонике
в ее пестром  шезлонге  на  террасе.  ’еннисные  мЯчи,  ударЯЯсь  о  тугую
ракетку, издавали округлый, полный, сильный звук. ‘ейчас она услышала, как
ђоберт в качестве судьи определил положение:
   - Thirty all [’ридцать. €гра окончена (англ.)].


   Ћднако не была еще окончена та настоЯщаЯ игра, в которой и мы принимаем
участие, далеко не окончена, но и на месте она не стоЯла, она шла к концу.
ђешение уже было принЯто. •отЯ после этого, после того,  что  мы  называем
решением, дальнейшее существование  и  есть,  собственно,  самый  решающий
фактор, только  тут  в  этой,  уже  брошенной  на  стол  карте  и  кроетсЯ
окончательный выигрыш и проигрыш. ‹ишь наивность драматургов может  питать
их веру в то, что за опустившимсЯ в их пьесе занавесом ничего  уже  больше
не происходит. Њало-мальски опытному  создателю  добротных  романов  такой
чепухи не внушишь.
   €бо  не  только  пароход  "Љобра"  бороздил  морскую  гладь,  но  также
неудержимо  текущее  времЯ  словно  между  прочим   выЯвлЯло   все   новые
бесчисленные детали, так что можно было свести знакомство с  целой  массой
людей, а не только с доктором •арбахом из Њюнхена или  в  один  прекрасный
день прийти в некоторое замешательство оттого,  что  внутренние  помещениЯ
кораблЯ выглЯдЯт совсем по-другому, чем вскоре после посадки, когда  багаж
только был еще доставлен в элегантные каюты. ’еперь уже все расхаживали по
хорошо изученным  каютам  и  салонам,  как  по  собственной  квартире.  Ќа
пароходе был даже  -  сразу  за  кафе  -  "Ђмериканский  бар",  казавшийсЯ
„ональду презабавным, в особенности высокие табуреты в этом баре.
   ’ак, на борту кораблЯ откровенно афишировалась та  приЯтнаЯ  атмосфера,
которую „ональд как бы созерцал снаружи и  включитьсЯ  в  которую  ему  не
удавалось.
   „октору •арбаху, впрочем, „ональд дал понЯть, что они с отцом бывают на
ђайхсратштрассе. Ћднако доктор Џауль никогда не слыхал в родительском доме
об этих англичанах. Њожет быть, там при стороннем  наблюдателе  вообще  не
упоминали о подобных светских свЯзЯх. ‚ то времЯ  как  они  обменЯлись  по
этому поводу  всего  несколькими  словами,  „ональду  вспомнились  лиловые
шелковые  драпировки  одной  из  харбаховских   гостиных;   и   за   этими
драпировками - а не перед ними - стоЯла •ильда; иными словами, за  стеной,
но стена была прозрачной, как вода. Љакую-то  секунду  он  искал  опоры  в
высокой белокурой девице,  что  заговорила  с  ним  по-английски.  Ќо  тут
поЯвилсЯ  ѓольвицер.  Ђ  потом  „ональд  вместе  с  Ѓрубеком  спускалсЯ  в
котельную. Џеред входом в нее на столе  под  окном  лежала  газета,  а  на
газете очки привратника.
   ’аким вот образом „ональд какие-то мгновениЯ отсутствовал,  и  по  нему
это было заметно.
   ‡аметила это и госпожа ќнн •ильдегард Љрулов, урожденнаЯ ‚устерштибель,
объемистаЯ  и  добродушнаЯ   стараЯ   дама,   которую   „ональд   заставил
по-матерински за него опасатьсЯ. Ћна  путешествовала  вместе  с  супругом,
лютеранским свЯщенником,  дома  его  называли  "генералом  трубачей",  ибо
пастор Љрулов был главой разветвленного по всей ѓермании ферейна трубачей.
‘овсем маленький его филиал образовалсЯ и здесь - кружок из девЯти  весьма
активных трубачей-любителей,  итого  девЯть  человек,  кое-кто  из  них  с
дамами, но дамы в трубы не дули. €нструменты были взЯты с собою. ‚  первый
раз музыканты трубили, надо  сказать,  к  превеликому  удовольствию  всего
общества, на форштевне кораблЯ, сыграли переложенный длЯ девЯти  тромбонов
"„ивертисмент" Њоцарта. €грали они великолепно, более того, все  они  были
виртуозами, хотЯ обычно играли лишь ради  удовольствиЯ,  профессии  у  них
были совсем другие. ‚  эту  оригинальную  группу  входили  два  берлинских
адвоката   и   один   крупный   промышленник   из   ѓеннингена,   что    в
Ѓаден-‚юртемберге.
   ќти  безобидные  и  простодушные  немцы  со  своими   трогающими   душу
тромбонами, пожалуй, даже напоминали американцев. ‚се-таки это было весьма
примечательно, что даже из столь малого по численности скоплениЯ людей - а
на этом маленьком пароходе было  совсем  немного  пассажиров  -  частенько
высовывалсЯ  острый  шип  шутовства.  Љапитану  "Љобры"  подобные  номера,
предлагавшиесЯ пассажирам бесплатно, были весьма  желательны.  Џоэтому  он
уговорил наш славный нонет дать  вечером  концерт  на  прогулочной  палубе
вместе с оркестром, который постоЯнно играл во времЯ обеда; среди  прочего
в программе было и попурри из "Ђиды" с ’риумфальным маршем.
   ‚ этой истории выЯвилась  и  другаЯ,  не  менее  важнаЯ  сторона  дела.
‚енские  музыканты   корабельного   оркестра   предварительно   обо   всем
договорились и  провели  совместные  репетиции  с  достославными  немцами.
Џоэтому результат был блестЯщим. Ћни играли еще при  свете  днЯ,  так  как
достаточно осветить на палубе все нотные  пульты  вечером  было  бы  очень
затруднительно. Ќо во времЯ последнего номера  море  резко  изменило  свой
цвет и звучные голоса тромбонов разносились над поверхностью воды, котораЯ
становилась серой, терЯЯ синеву и сверкание днЯ, словно стремилась назад к
своей бездонности, а заходЯщее солнце  еще  было  видно  во  всем  буйстве
вечернего зарева.
   Ќикто не захотел уклонитьсЯ от этого концерта, и  менее  всех  „ональд,
которому казалось, что он впервые в жизни слышит музыку. ’ак оно и было на
самом деле. …го посещениЯ ‚енской придворной оперы  сводились  к  каким-то
обЯзательным функциЯм, и непременно в вечернем костюме.
   ’олько здесь, стоЯ у поручней и  глЯдЯ  на  постепенно  сереющее  море,
пасторша Љрулов, стоЯвшаЯ рЯдом с ним и  тоже  слушавшаЯ  музыку,  впервые
обеспокоилась, искоса взглЯнув на „ональда. —ерез секунду ей уже казалось,
что она заглЯнула в страшную темницу и увидела  там  в  буквальном  смысле
слова заживо погребенного человека.


   “чебный год все еще длилсЯ, и до его окончаниЯ оставалось почти полтора
месЯца, хотЯ длЯ членов "Њеттерних-клуба" с их превентивными мерами многое
было пройдено. Ђ ‡денко  давным-давно  уже  преодолел  эту  часть  верхней
ступени, правда, если можно так выразитьсЯ, в два прыжка: первым было  его
столкновение (только это слово попадает в  точку)  с  госпожой  ѓенриеттой
”релингер, а вторым - легкое облачко, затмившее  на  улице  лицо  „ональда
Љлейтона.
   Џосле того и другого осталась грусть. ’еперь, если он  шел  под  жарким
солнцем, залитаЯ светом улица затемнЯлась длЯ него, ему хотелось  поскорее
вернутьсЯ в свою комнатушку, не в ту, что выходила на ђазумовскигассе, а в
другую, с окном, смотрЯщим в графский парк. „аже Џратер внушал  ему  боль.
‚ремени у него  теперь  было  предостаточно,  и  он  частенько  стаивал  в
растерЯнности, его  никуда  не  тЯнуло,  ничто  не  влекло,  разве  только
обширнаЯ клумба возле ѓлавной аллеи - вокруг нее под светЯщимисЯ белым или
розовым цветом каштанами стоЯли пустые скамейки, там,  где  широкаЯ  аллеЯ
вела к "ђотонде", зданию, оставшемусЯ  от  ‚семирной  выставки  1880  года
(много позже оно, к счастью, сгорело).
   ‚ подобные минуты, без начала и без конца, а уж тем более без  решениЯ,
стоЯ на пустой ладони времени, он, можно сказать, видел перед собой каждую
упавшую на гравий веточку.
   "Њеттерних-клуб" стал  обыденностью.  ‚се,  что  от  него  осталось,  -
совместные занЯтиЯ, практическаЯ цель. Ќо тем самым все  кончилось,  и  та
перваЯ, чуткаЯ, будившаЯ надежды стрелка, переводЯщаЯ на свободный путь  -
поставленнаЯ когда-то ничего не  подозревавшими  англичанами,  -  осталась
далеко позади, на дистанции, правда, в двоЯком смысле этого слова.
   ЏрежнЯЯ  жизнь,  казалось,  потонула  во  тьме.  Ђ  новаЯ  началась   с
фотографии в рамке: железно дорожный мост через залив ”ерт-оф-”орт,  когда
он шел в столовую ”релингеров. „авно уже никто не ставил белую гвоздику  в
маленькую вазочку перед мемуарами  старого  канцлера  в  комнате  •офмока.
Ќичто не бывает так  непрочно,  как  аромат  времени,  который  удерживает
вместе частички времени: а сколько же  их  нужно  разом,  чтобы  создалась
такаЯ атмосфера! ’еперь все было упорЯдочено, но аромата не было в помине.
   Њеж тем в ‚ену приехала тетка ‚укович,  остановилась  в  "€мпериале"  и
часто встречалась с его родителЯми. Џри виде этой  шестидесЯтилетней  дамы
всегда возникало чувство,  будто  она  ходит  в  высоких  сапогах;  вполне
возможно, что она и вправду носила их в своем  поместье  в  •орватии.  „лЯ
‡денко, собственно, только теперь, на этом,  так  сказать,  Ядреном  фоне,
стала по-настоЯщему зримой суть его  матери,  госпожи  фон  Љламтач.  †ена
начальника департамента  не  принадлежала  к  людЯм  особенно  заметным  и
занимающим много места в пространстве; нам она  до  сих  пор  на  пути  не
попадалась, да и вообще никому. ‘ ќжени Љламтач  такого  просто  не  могло
случитьсЯ.
   Џодобные женщины зачастую, даже почти всегда  свЯзывают  свою  жизнь  с
мужчинами прЯмо противоположного толка,  занимающими  чувствительно  много
места в пространстве  и  абсолютно  невосприимчивыми,  что,  как  правило,
свЯзано одно с другим, по  нисколько  не  зависит  от  уровнЯ  интеллекта,
некогда достигнутого и больше уже не развивавшегосЯ. ќтого, разумеетсЯ, не
бывает с пресловутыми "сильными личностЯми", которые, впрочем, при  помощи
изрЯдной порции грубости, если она окажетсЯ  уместной,  могут  излечитьсЯ,
так сказать, в одну ночь.
   Ќачальник департамента к этому сорту людей  не  относилсЯ,  а  странным
образом принадлежал к тому же разрЯду, что и  мать  ‡денко,  так  что  оба
супруга как-то неЯсно стекались, сплывались в единое целое. ќто были люди,
которые жили так размеренно, что никогда даже легонько не касались  границ
своей общественной прослойки, не говорЯ уж о том,  чтобы  переступить  эти
границы. Ќо в то же времЯ они подчеркивали, хотЯ и очень неназойливо,  что
ничего особенного в этом не видЯт. ‚ известной степени это было  последним
прибежищем их самостоЯтельного бытиЯ. € неизбежно должно было  привести  к
кислому скептицизму в отношении всех и всЯ, даже и  того  факта,  что  они
жили и живут на земле. Љламтач был высокий, стройный, элегантный господин,
широко образованный и превосходный юрисконсульт.  Ћн  мог  бы  вскоре  уже
успешно соперничать со  знаменитым  и  столь  опасным  на  государственных
экзаменах профессором  Ѓернациком,  правда,  не  с  его  метким,  Ядовитым
сарказмом. Ќо даже и без  того  эрудициЯ  Љламтача  поставлЯла  достаточно
средств длЯ упражнений в скептицизме. “  его  супруги  это  тоже  находило
отклик. ‚от так потихоньку и блекли  супруги  Љламтач,  впрочем,  подобнаЯ
участь ожидает и  "сильных  личностей"  с  их  обременительным  и  скучным
"твердым характером". €сключение составлЯет разве что ‡денко.
   ’етка Ђда ‚укович занимала чувствительно много  места  в  пространстве,
ничего не воспринимала, непрерывно фрондировала, ходила  большими  шагами,
говорила много и громко, обладала излишней дозой практической сметки, но в
том, что касаетсЯ общепринЯтых правил, в сущности, как и Љламтачи, никогда
даже легонько  не  задевала  реальных  границ  общепринЯтого;  деревенское
краснощекое Яблоко, которое падает строго вертикально, параллельно  стволу
и недалеко от Яблони.
   Ќу что ж,  посмотрим.  “же  началась  игра  в  тарок  вчетвером,  итак,
репетиции перед летом, - впрочем, единственно по этой причине ‡денко и был
приглашен в ‚анице, что до сих пор никогда не приходило в  голову  госпоже
фон ‚укович; то, что племЯнник  вырос,  воспринималось  ею  лишь  с  точки
зрениЯ его пригодности длЯ игры в тарок. …два он  достиг  соответствующего
возраста, он мог ехать вместе с родителЯми. Ќа не в меру резвого  мальчика
у нее не хватило бы ни интереса, ни терпимости.
   Ѓолее того, тетЯ  Ђда  теперь  заговаривала  даже  о  бридже,  об  игре
несколько более сложной, котораЯ тогда только начинала распространЯтьсЯ на
континенте. ‚ доме начальника департамента с нею были уже немного знакомы.
   ‚от что его ожидало в ‚анице (название поместьЯ). ‡денко по возможности
прощупывал  почву,  спрашивал  самым  невинным  образом,  сможет   ли   он
познакомитьсЯ со страной, хотЯ бы во времЯ долгих прогулок (тут он,  между
прочим, услышал,  что  тетка  держит  верховых  лошадей),  и  уже  заранее
предусмотрел, как умудритсЯ там, на юге, хоть изредка удирать от родни.
   Љакое времЯ, времЯ Ђды ‚укович! …сли до сих пор родители  лишь  скромно
ютились где-то на  самом  краю  существованиЯ  ‡денко,  то  теперь  они  в
предвидении карточных игр отпускали его на все четыре стороны.  „а  это  и
понЯтно. ђодители усердствовали. —итатель и сам уже  достаточно  заурЯден,
чтобы понЯть - от тетки Ђды ждали наследства.
   —лены "Њеттерних-клуба" в полном  составе  собирались  вокруг  корта  и
террасы на вилле Љлейтонов;  и  то,  что  длЯ  ‡денко  там  блуждала  тень
„ональда, лишь  усиливало  печаль,  котораЯ  у  всех  нас  гораздо  больше
способствует возникновению нежной и  ароматной  паутины  прошлого,  нежели
шумнаЯ веселость. Џрисутствие одного абсолютно чуждого (если  смотреть  со
стороны) существа, Ђвгуста, только усугублЯло положение, хотЯ бы тем,  что
приходило с ним в противоречие, становилось еще ощутимее. Џочти  такое  же
воздействие оказывала и •офмокова Џипси; он, как и прежде,  таскал  ее  за
собой, то был экземплЯр довольно-таки длинноногий,  но  лошадинаЯ  поступь
старших сестер у нее в  значительной  степени  была  смЯгчена,  во  всЯком
случае, к ней больше подходила человеческие мерки.


   •востик  становилсЯ  все  более  одиноким.  „ональда  в  его   нынешнем
состоЯнии нельзЯ было считать ни партнером, ни спутником. Љ  тому  же  он,
как ни странно, держалсЯ пасторши Љрулов (можно было бы сказать - держалсЯ
за нее). ‘тарина Џепи при всем желании не знал, о чем с ней говорить.
   Ћднако, к величайшему его изумлению, достойнаЯ дама  приблизительно  на
широте Њальты (откуда в те времена всегда доставлЯли в  ‚ену  превосходный
ранний картофель и молодое вино) завела с  ним  разговор  о  „ональде,  из
которого Явствовало, что тот почему-то доверилсЯ ей. Ћдновременно и  столь
же  косвенным  путем  было  установлено,   что   младший   из   Љлейтонов,
по-видимому, еще не осознал всю  серьезность  и  определенность  положениЯ
(тут  занавес  падает!),  потому  что  (так  сказала  госпожа   пасторша),
очевидно, страдает от мучительного представлениЯ, что "очень  уж  некстати
уехал, когда все еще могло кончитьсЯ счастливо длЯ него".
   ЏоразительнаЯ женщина, она сумела расшевелить „ональда да еще проведать
о том, что он недостаточно осознает сложившуюсЯ ситуацию!  Џоследнее  было
наиболее удивительным! ’еперь она считала, что •востик достаточно обо всем
осведомлен, чтобы тут же начать так называемый  курс  лечениЯ  "лошадиными
дозами". Ќо груз довериЯ, взваленный на него ђобертом Љлейтоном,  запрещал
ему это, равно как и его природный ум.
   ‹ишь в свЯзи с этими последними событиЯми они и внутренне  очутились  в
новом положении, как бы полностью включившись в это  путешествие,  которое
началось прощанием с ‚еной и  ’риестом,  а  теперь  оно  осталось  позади,
опускалось, точно занавес, сквозь который все уже прошли  и  успокоившиесЯ
складки которого вновь висЯт вертикально и неподвижно.


   ‡а занавесом, который  теперь  надежно  разделЯл  бр.Љлейтонов,  ђоберт
пришел к твердому решению, что  до  возвращениЯ  „ональда  необходимо  все
расставить по местам, так, чтобы ничто не вызывало  сомнении.  Џутешествие
сына  казалось  ему  длЯ  этого  наиболее  подходЯщей,   почти   идеальной
возможностью. €ными словами: если они не смогут поженитьсЯ в ближайшие две
недели, то им, очевидно, придетсЯ  публично  объЯвить  о  своем  намерении
("перед всем народом" - как однажды сказал некий знаменитый  человек,  ибо
даже людЯм такого масштаба случаетсЯ патетизировать свою частную жизнь).
   Ќет, "пафоса не хочет он", Љлейтон-старший, но он гонитсЯ за  призраком
порЯдка и надежности во всех делах, призраком, что постоЯнно ускользает от
нас, как движущаЯсЯ мишень (meta fugiens). ‘олидные коммерсанты  всегда  с
особой охотой импортируют эту необходимую им  форму  поведениЯ  в  пределы
суверенного государства, где они не подлежат суду.
   Њоника, вероЯтно, знала  это  лучше,  не  упускаЯ  из  виду  и  вопросы
честолюбиЯ, так, чтобы с этой точки зрениЯ обе  мишени  (meta)  оставались
одинаковыми. Ќо длЯ Њоники -  надо  признать  -  все-таки  не  легко  было
решитьсЯ  махнуть  рукой  на  все,  чего  она  достигла.  €бо  она  далеко
продвинулась, этого отрицать нельзЯ. ‘ другой стороны, Љлейтон не оставлЯл
сомнений в том, что ей, в случае если  они  поженЯтсЯ,  придетсЯ  оставить
издательство на ѓрабене, и действительно, ничего другого нельзЯ было  себе
представить, хотЯ бы из соображении честолюбиЯ, - это она  сама  понимала.
ђазумеетсЯ, что  ее  родителей  никто  и  не  спрашивал.  ѓоспожа  ђита  и
элегантный доктор Ѓахлер были согласны с любой  альтернативой.  Џредставив
себе, что ђоберт в „еблинге станет просить ее руки - а нечто подобное  он,
казалось, имел в виду, - она громко расхохоталась,  и  это  в  конторе  на
ѓрабене.
   ’ак  самые  разные  силы  участвовали  в  событии,  собственно   весьма
значительном, что  Љлейтон-старший  осознавал  не  вполне  или  разве  что
мельком: близилсЯ крах прежней жизни вдвоем с „ональдом, котораЯ со смерти
•арриэт пустила глубокие корни, более того, была почвой, на которой стоЯли
они оба. ‘ейчас ђоберт Љлейтон, казалось, готов был без долгих размышлений
оторватьсЯ от этой почвы.


   ‡емлЯ, что была уже видна с носовой части кораблЯ, оказалась не  горным
массивом ‹иван (как полагали некоторые пассажиры), а сравнительно  высоким
холмом, что возвышалсЯ над проливом  и  сооруженной  французами  в  начале
девЯностых годов Ѓейрутской гаванью. •востика по мере приближениЯ  к  этой
цели их путешествиЯ все больше подмывало  произнести  довольно  популЯрную
сентенцию; он похлопал себЯ по сюртуку, там, где лежал бумажник, и сказал:
   - ‘юда надо приезжать с набитым кошельком и  покупать  шелка.  ‚от  это
было бы выгодное дельце! Ђ наш товар здесь не котируетсЯ!
   Љонечно, они хотели попасть и в „амаск, который расположен много дальше
от морЯ. ‚ первый приезд •востик добиралсЯ туда еще на лошадЯх. ’еперь  из
гавани в „амаск давно была проложена железнаЯ  дорога.  ‹иванские  горы  и
великолепные виды  на  сей  раз  не  доставлЯли  удовольствиЯ  •востику  и
„ональду, но зато радовали  других  пассажиров  "Љобры",  в  том  числе  и
доктора •арбаха, которые, как полагаетсЯ, взбирались туда верхом на ослах.
   „ональд, спустившись по трапу и ступив на набережную,  в  глубине  души
испытал отвращение, оно не было внезапностью, не было  и  страхом,  просто
тЯгучее, страшноватое ощущение, словно увЯзаешь в трЯсине.
   Њожет быть, он суеверно полагал, что, ступив на твердую землю, на землю
другой страны, разом избавитсЯ от тЯжести на сердце, котораЯ  на  пароходе
часто казалась ему невыносимой?
   ‚се вышло иначе. ‘ейчас ему почудилось, что она стоит с ним рЯдом.
   •востик, в чьем солидном блокноте все было расписано по часам, сидел  в
пролетке рЯдом с „ональдом и вдруг ни с того ни с сего заговорил с кучером
по-арабски.


   Ћт жары они страдали мало, она в это  времЯ  была  не  страшной,  небо,
которое  они,  подплываЯ,  видели  ослепительно  синим,  теперь  заволокло
тучами. Џрошел даже краткий ливень с грозой.  €  лишь  потом,  в  промытом
воздухе, с прибитой дождем пылью, вовсю зазвучала та  симфониЯ  света  над
морем и над городом, с его бесчисленными  извилистыми  садами  на  холмах,
куда вели узкие, кривые улочки. ’еперь, в сверкающей  свежести,  казалось,
будто вывернули наизнанку искрЯщийсЯ зелено-золотой грот.
   •востика и „ональда уже ждали, что при столь  тщательно  спланированном
путешествии как бы само собой разумелось. Џереговоры велись  по-французски
- тем самым •востик и „ональд вежливо предотвращали любую попытку говорить
на ломаном английском  Языке.  ЏомещениЯ  фирм,  которые  они  посещали  в
современной (по тогдашним понЯтиЯм) европейской части города,  были  очень
просторными,  выбеленными  и  прохладными,   так   сказать,   колониальнаЯ
элегантность, с жужжащими вентилЯторами,  с  множеством  сосудов  водЯного
охлаждениЯ из глины, которые в великом разнообразии производили здесь.
   ‘обственно, речь  шла  о  двух  французских  торговых  фирмах,  вернее,
следует сказать, левантинских, дабы тем  самым  отметить,  что  много  лет
назад ђоберт Љлейтон потерпел здесь неудачу.  Ќо  позднее  •востик  весьма
недвусмысленными действиЯми поправил дело. „аже и  сегоднЯ  присутствовали
представители банка, через который должны были проводитьсЯ все операции  и
который сотрудничал с обеими фирмами. ‘ейчас уже  к  этому  положению  все
привыкли, более того, с ним примирились.
   „ональд был на этих переговорах как сосед за стеной, а не как участник.
‚ремЯ от времени выдавал технические справки, точно автомат  шоколадки.  ‚
остальном  его  вид   и   поведение   производили   вполне   благоприЯтное
впечатление, хотЯ  и  несколько  отпугивающее  -  в  этом  путешествии  он
постоЯнно был таким, - и на ‚остоке по крайней мере это  больше  пронимало
людей, нежели оживленнаЯ и общительнаЯ манера ђоберта.  Ђ  „ональд  словно
придавливал эти переговоры пресс-папье,  прижимаЯ,  фиксируЯ  их.  •востик
давно  уже  освоилсЯ  с  этой   его   функцией   и   усугублЯл   спокойную
внушительность младшего шефа в присутствии торговых партнеров  подчеркнуто
почтительным обращением с ним и даже обрывал себЯ на полуслове,  если  тот
порывалсЯ что-то сказать, что, впрочем, случалось достаточно редко.
   Њеж тем „ональд был действительно полностью равнодушен ко всем  деловым
вопросам. € это производило наилучшее впечатление. ’о,  что  оба  торговых
партнера, казалось, рвутсЯ войти в контакт с фирмой  "Љлейтон  и  Џауэрс",
•востик, в глубине души крайне удивленный, отчасти приписывал состоЯнию  и
поведению „ональда, поведению в двоЯком смысле этого слова,  что  вдобавок
очень и очень сочеталось с его наружностью.
   ќто была своего рода пытка впечатлениЯми, то, чем они  тут  занимались.
„ональд делал это непреднамеренно, а •востик сознательно этим пользовалсЯ,
прЯмо-таки наслаждаЯсь. Љ тому же ему было выгодно, что „ональд  часто  не
понимал, что же, собственно, происходит.  Ћн  только  весьма  корректно  и
уверенно реагировал на технические высказываниЯ.


   Љогда спустЯ два днЯ "Љобра" отошла от причала, все  было  в  полнейшем
порЯдке и превосходные результаты переговоров покоились  теперь  в  папках
•востика. ЏрислонЯсь к поручнЯм рЯдом со стариной Џепи и „ональдом, стоЯли
доктор •арбах и пасторша Љрулов, оба "ливанских кавалериста" (как  скакала
верхом госпожа пасторша, позднее описывал доктор •арбах), в то  времЯ  как
девЯть тромбонистов играли "ђазве надо, так уж надо ехать в город мне...",
что на корабле вызывало некоторое удивление, но зато имело огромный  успех
у оставшейсЯ на причале толпы.
   „ональд вспоминал сейчас не Њонику, a la reine, "королеву".
   Ћна  присутствовала  на  обеде,  которым,  как  водитсЯ,  заканчивались
переговоры, все почтительнейше величали ее этим  титулом,  она  и  вправду
выглЯдела королевой.  ‘упруга  одного  из  компаньонов  фирмы,  маленького
смуглого господина, родилась и выросла в Џариже. ЉрупнаЯ  пышнаЯ  женщина,
та же госпожа •арбах, только лет  на  тридцать  моложе,  но  блондинка,  и
возможно, не такаЯ глупаЯ. ‡а столом „ональд сидел с ней рЯдом. Ћна  знала
‚ену. Ћна рассказала „ональду, что  девочкой  была  послана  туда  учитьсЯ
музыке и немецкому Языку. Ќо последнее ей не удалось, потому  что  в  ‚ене
все сразу же переходили с ней на французский.
   „ональду было знакомо это лингвистическое усердие венцев.
   La reine слилась длЯ него с •ильдой •арбах. €  все-таки  она  при  этом
стоЯла не за  лиловыми  драпировками,  а  перед  ними.  Џри  упоминании  о
"лингвистическом усердии" „ональду,  должно  быть,  вспомнилсЯ  английский
Язык Њоники.
   La reine причинЯла ему боль, до сих  пор.  €менно  потому,  что  стоЯла
перед лиловой завесой. …сли бы лиловаЯ пелена закрыла ее, может быть,  она
смогла бы как-нибудь излечить его от Њоники. Ќо так ее телесность была  уж
очень на виду.
   ’огда, за столом, она рассказывала ему, что  ее  младшаЯ  сестра  вышла
замуж и живет в Ѓудапеште, принадлежит dans la meme branche [здесь: к тому
же кругу; branche (франц.)  -  отрасль  (торговли,  промышленности)],  он,
вероЯтно,  познакомитсЯ  с  ее  сестрой,  госпожой  Џутник  (фамилию   она
выговорила на французский лад, приблизительно так: Џютник).
   ќто произошло здесь, на палубе, - гавань постепенно исчезала из виду, а
город и холмы над ним ненадолго принЯли ту же форму, что при приближении к
нему, покуда пароход не лег на новый "“рс,  -  это  произошло  здесь,  где
пассажиры  длинными  рЯдами  стоЯли  у  белых  поручней  и   смотрели   на
удалЯющийсЯ  берег  (тромбонисты  уже  замолкли).  „ональд  осознал   свою
замкнутость, увидел ее, как видЯт нечто вполне реальное, словно  она  была
вне его, и  уже  отнюдь  не  смутно  ощутил  тот  крючок,  за  который  он
зацепилсЯ. ’олько тут он понЯл, до чего  дошел  и  что  точило  его  нечто
непостижимое, в то же времЯ  каза