сама себе удивилась.
     Ќе ожидаЯ ее ответа, он несколько раз тихонько повторил: "†енни..." € в
его интонации слышалось столько кротости,  сочувствиЯ, робости, что это было
равноценно самому нежному признанию.
     Ћна  это прекрасно понЯла.  ‘квозь полумрак она украдкой бросила взглЯд
на его взволнованное и властное лицо. “ нее перехватило дух от счастьЯ.
     Ћн снова спросил:
     - •отите, чтобы Я ушел?
     Ќо интонациЯ была уже другаЯ:  теперь в  ней сквозила уверенность,  что
она не прогонит его, не выслушав.
     Ћна слегка пожала плечами,  и  черты ее  инстинктивно принЯли выражение
презрительной холодности:  это  была единственнаЯ маска,  способнаЯ еще хоть
несколько минут охранЯть ее гордость.
     - †енни,  позвольте мне поговорить с  вами...  ќто необходимо...  џ вас
прошу...  Џотом Я  уйду...  Џойдемте в тот сквер перед церковью...  ’ам,  по
крайней мере, вы сможете сесть... •орошо?
     Ћна  почувствовала,  как  скользнул  по  ней  его  настойчивый  взглЯд,
взволновавший ее еще больше,  чем его голос.  Љазалось,  †ак во что бы то ни
стало решил проникнуть в ее тайны!
     “  нее  не  хватило сил длЯ ответа.  Ќо  каким-то  скованным движением,
словно  все  еще  уступаЯ  только  насилию,   она  отделилась  от  стены  и,
выпрЯмившись,  устремив взглЯд прЯмо  перед  собой,  снова зашагала походкой
лунатика.
     Ћн  молча и  чуть-чуть поодаль шел  рЯдом с  нею.  Џо  временам от  нее
исходил свежий,  едва  уловимый аромат  духов,  который он  вдыхал  вместе с
теплым  ночным  воздухом.  Ћт  волнениЯ и  угрызений совести на  глазах  его
выступили слезы.
     ’олько  сегоднЯ  вечером  решилсЯ  он  признатьсЯ  самому  себе,  какое
смиренное раскаЯние,  какаЯ потребность любви и  прощениЯ тайно мучают его с
тех пор, как он снова увидел †енни. ‘казать ей об этом? Ћна ведь не поверит.
Ћн  сумел показать ей только неистовство и  грубость...  Ќичем и  никогда не
загладить оскорблениЯ, которое он ей нанес этим непристойным преследованием!


        XXXVIII

     ЏоднЯвшись по бульвару,  они вошли в маленький,  расположенный уступами
сквер перед церковью св.  ‚енсан де ЏолЯ.  ‚низу, на площади ‹афайет, в этот
поздний час лишь изредка проезжали экипажи.  Њесто было совсем безлюдное, но
озаренное ровным светом фонарей,  и это делало его непохожим на место тайных
свиданий.
     †ак  направилсЯ к  скамейке,  котораЯ была освещена лучше всего.  †енни
послушно подошла,  с решительным видом уселась на скамейку; непринужденность
эта была напускнаЯ,  девушка ног под собою не  чувствовала.  ЌесмотрЯ на то,
что до них все времЯ доносилсЯ шум города, она ощущала вокруг себЯ тЯгостную
предгрозовую  тишину:   казалось,   в  воздухе  носитсЯ  что-то  угрожающее,
страшное,  что-то не зависЯщее ни от нее,  ни даже,  может быть, от него, но
что должно вот-вот разразитьсЯ...
     - †енни...
     ќтот человеческий голос показалсЯ ей  избавлением.  Ћн  был  спокойный,
этот голос: кроткий, почти ободрЯющий.
     †ак бросил шлЯпу на скамейку;  а  сам стоЯл на некотором расстоЯнии.  €
говорил. —то он говорил?
     - ...џ никогда не мог вас забыть!
     †енни чуть не  произнесла:  "‹ожь!"  Ќо  сдержалась и  сидела,  потупив
взглЯд.
     Ћн с силою повторил:
     - Ќикогда.  -  ‡атем после паузы,  котораЯ показалась ей очень длинной,
прибавил, понизив голос: - € вы тоже!
     Ќа этот раз она не смогла удержатьсЯ от протестующего жеста.
     Ћн с грустью продолжал:
     - Ќет!..  ‚ы ненавидели менЯ, это возможно. „а Я и сам себЯ ненавижу за
то,  что сделал... Ќо мы не забыли, нет; втайне мы не переставали защищатьсЯ
друг от друга.
     Ћна  не  издала ни  звука.  Ќо,  чтобы  он  не  истолковал ее  молчание
неправильно,  она  со  всей оставшейсЯ у  нее энергией отрицательно затрЯсла
головой.
     ‚незапно он подошел ближе.
     - ‚ероЯтно, вы мне никогда не простите. џ на это и не надеюсь. џ только
прошу вас,  чтобы вы менЯ понЯли.  —тобы вы мне поверили,  если Я скажу вам,
глЯдЯ в глаза:  когда четыре года назад Я уехал, так было нужно! ќто был мой
долг перед самим собой, Я не мог поступить иначе.
     Џротив воли он  вложил в  эти  слова весь трепет избавлениЯ,  всю  свою
жажду свободы.
     Ћна не двигалась, вперив жесткий взглЯд в гравий дорожки под ногами.
     - —то со  мной произошло за  эти годы...  -  начал он,  сделав какое-то
неопределенное движение.  -  Ћ,  не подумайте,  что Я стараюсь скрыть от вас
что-либо.  Ќет.  Ќаоборот.  Ѓольше всего на свете мне хотелось бы рассказать
вам все.
     - џ  вас  ни  о  чем не  спрашиваю!  -  вскричала она,  обретЯ вместе с
вернувшимсЯ даром речи тот резкий тон, который делал ее недоступной.
     Њолчание.
     - Љак вы  далеки от менЯ сейчас,  -  вздохнул он.  €  после новой паузы
призвалсЯ с обезоруживающей простотой:  - Ђ в себе Я ощущаю такую близость к
вам...
     ѓолос его снова обрел ту же теплую,  неотразимую интонацию...  ‚незапно
†енни опЯть охватил страх.  Ћна  здесь одна  с  †аком,  кругом ночь,  никого
нет... Ћна сделала легкое движение, чтобы встать, обратитьсЯ в бегство.
     - Ќет,  -  сказал он,  властно протЯнув руку.  -  Ќет, выслушайте менЯ.
Ќикогда не осмелилсЯ бы Я  прийти к вам после всего,  что сделал.  Ќо вот вы
здесь.  ђЯдом со мной. ‚от уже неделЯ, как случай снова столкнул нас лицом к
лицу...  Ђх, если бы вы могли сегоднЯ вечером читать в моей душе! ‘ейчас длЯ
менЯ так мало значит все это -  и мой отъезд, и эти четыре года, и даже... -
как ни чудовищно то,  что Я  скажу,  -  даже всЯ та боль,  которую Я мог вам
причинить!  „а,  все это так мало значит по сравнению с  тем,  что Я  сейчас
чувствую...  ‚се это длЯ менЯ ничто,  †енни, ничто, раз вы тут и Я наконец с
вами говорю!  ‚ы даже не догадываетесь, что происходило в моей душе тогда, у
брата, когда Я снова увидел вас...
     "Ђ в  моей!"  -  подумала она невольно.  Ќо в  этот миг она вспомнила о
смЯтении,  охватившем ее в последние дни,  лишь длЯ того, чтобы осудить свою
слабость и отречьсЯ от нее.
     - ‘лушайте,  - сказал он. - џ не хочу вам лгать, Я говорю с вами, как с
самим  собой:  еще  неделю тому  назад Я  не  решилсЯ бы  даже  себе  самому
признатьсЯ,  что все эти четыре года не переставал думать о вас. Њожет быть,
Я и сам этого не знал,  но теперь знаю.  ’еперь Я понЯл,  какаЯ боль жила во
мне всегда и всюду, - какаЯ-то глубокаЯ тоска, какаЯ-то саднЯщаЯ рана... ќто
было...  разлука с вами,  сожаление об утраченном.  џ сам себЯ искалечил,  и
рана никак не  могла зажить.  Ќо теперь мне внезапно блеснул свет,  Я  сразу
Ясно увидел, что вы снова занЯли прежнее место в моей жизни!
     Ћна  плохо  слушала.  Ћна  была  ошеломлена.  Ѓиение крови  в  артериЯх
отдавалось в ее голове оглушительным шумом. ‚се вокруг нее стало зыбким, все
качалось -  деревьЯ, фасады домов. Ќо когда она на секунду поднимала голову,
когда  глаза  ее  встречались с  глазами  †ака,  ей  удавалось,  не  слабеЯ,
выдерживать его взглЯд. € ее молчание, выражение лица, самый поворот головы,
казалось, говорили: "Љогда же вы перестанете мучить менЯ?"
     Ђ он продолжал свою речь в этой звонкой тишине:
     - ‚ы молчите.  џ не могу угадать ваших мыслей.  Ќо мне это безразлично.
„а,  правда:  мне  почти безразлично,  что вы  обо мне думаете!  Ќастолько Я
уверен,  что смогу убедить вас,  если вы менЯ выслушаете!  Њожно ли отрицать
очевидность?  ђано или поздно, рано или поздно вы поймете. џ чувствую, что у
менЯ хватит силы и терпениЯ завоевать вас вновь... Ќа протЯжении всего моего
детства вы были длЯ менЯ центром вселенной:  Я  не мог представить себе свое
будущее иначе,  как в сочетании с вашим,  -  хотЯ бы даже против вашей воли.
Џротив вашей воли,  как  сегоднЯ вечером.  ‚едь  вы  всегда были  немного...
суровы со мною, †енни! Њой характер, мое воспитание, мои резкие манеры - все
во  мне вам не нравилось.  ‚  течение стольких лет вы противопоставлЯли всем
моим попыткам к сближению какую-то антипатию,  котораЯ делала менЯ еще более
угловатым, еще более антипатичным. ‚едь правда?
     "Џравда", - подумала она.
     - Ќо уже тогда ваша антипатиЯ была мне почти что безразлична. Љак нынче
вечером...  ђазве  могло  это  что-либо  значить  по  сравнению с  тем,  что
чувствовал Я?  Џо сравнению с  моим чувством,  таким сильным,  упорным...  и
таким естественным, таким главным, что Я очень долгое времЯ не умел, не смел
назвать его настоЯщим именем. - ѓолос его дрожал, прерывалсЯ. - ‚спомните...
‚ то прекрасное лето... Ќаше последнее лето в Њезоне!.. ђазве вы не понЯли в
то лето, что мы под властью некоего рока? € что нам от него не уйти?
     Љаждое пробужденное воспоминание вызывало к жизни другие и повергало ее
в  такое глубокое смЯтение,  что  у  нее опЯть возникло желание убежать,  не
слышать больше его слов.  €  все же  она продолжала слушать,  не  упускаЯ ни
единого звука.  Ћна задыхалась,  как и он,  и собирала всю свою волю,  чтобы
дышать как можно ровнее, чтобы не выдать себЯ.
     - Љогда между двумЯ людьми было то,  что было между нами,  †енни, - это
влечение друг к  другу,  это  ожидание,  эта безграничнаЯ надежда,  -  тогда
пускай пройдут четыре года,  десЯть лет  -  какое это имеет значение?  ’акие
вещи не стираютсЯ... Ќет, не стираютсЯ, - вдруг повторил он. € добавил тише,
будто поверЯЯ ей тайну:  -  Ћни только растут, укоренЯютсЯ в нас, а мы этого
даже не замечаем!
     Ћна  почувствовала,  что  в  ней  задето самое  сокровенное,  словно он
дотронулсЯ до больного места,  до скрытой раны,  о существовании которой она
сама едва ли подозревала.  Ћна немного откинула голову и  оперлась вытЯнутой
рукой о скамейку, чтобы держатьсЯ прЯмо.
     - € вы остались той самой †енни,  †енни того лета.  џ это чувствую, и Я
не  ошибаюсь.   ’а  же  самаЯ!   ЋдинокаЯ,  как  тогда.  -  Ћн  запнулсЯ.  -
ЌесчастливаЯ...  как тогда...  € Я тоже такой, каким был. Ћдинокий; столь же
одинокий,  как и прежде...  Ђх, †енни, два одиноких существованиЯ! € вот уже
четыре года  каждое безнадежно погружаетсЯ во  мрак!  Ќо  вот  они  внезапно
обрели друг друга!  €  теперь они могли бы  так хорошо...  -  Ќа  секунду он
остановилсЯ.  ‡атем  с  силой  продолжал:  -  ‚спомните  тот  последний день
сентЯбрЯ,  когда Я  собрал все свое мужество,  чтобы сказать вам,  как нынче
вечером:  "Њне нужно с  вами поговорить!"  ‚ы  припомнили?  ќто было поздним
утром,   мы  стоЯли  на  берегу  ‘ены,   в  траве  перед  нами  лежали  наши
велосипеды... ѓоворил Я, как сейчас. €, как сейчас, вы ничего не отвечали...
Ќо вы все-таки пришли.  € слушали менЯ, как нынче вечером... џ угадывал, что
вы готовы согласитьсЯ...  ѓлаза у нас были полны слез... € когда Я замолчал,
мы  тут же расстались,  не в  силах даже взглЯнуть друг на друга...  Ћ,  как
значительно было это молчание!  Љак печально!  Ќо  то  была светлаЯ грусть -
озареннаЯ надеждой!
     Ќа этот раз она сделала резкое движение и выпрЯмилась.
     - „а... - вскричала она, - а через три недели...
     Џодавленное  рыдание  заглушило  конец  фразы.  Ќо  бессознательно  она
пользовалась своим  гневом,  чтобы  хоть  как-нибудь  скрыть от  себЯ  самой
охватывающее ее упоение.
     ‚се остатки страха и неуверенности, которые еще оставались у †ака, были
сразу сметены этим возгласом упрека, в котором он услышал признание! Њогучее
чувство радости овладело им.
     - „а,  †енни, - продолжал он дрожащим голосом, - мне надо объЯснить вам
и это - мой внезапный отъезд... Ћ, Я не хочу выискивать длЯ себЯ оправданий.
џ  просто впал в  безумие.  Ќо Я был так несчастен!  “ченье,  жизнь в семье,
отец... € еще другое...
     Ћн  думал о  †из.  Њожно ли  было уже сегоднЯ...  …му казалось,  что он
ощупью движетсЯ по краю пропасти.
     € он тихо повторил:
     - €  еще другое...  џ  вам все объЯсню.  џ  хочу быть с вами искренним.
‘овершенно искренним.  ќто  так трудно!  Љогда говоришь о  себе,  сколько ни
старайсЯ,  а всей правды никак не скажешь...  ќта постоЯннаЯ тЯга к бегству,
эта потребность освободитьсЯ,  все ломаЯ вокруг себЯ,  -  это страшнаЯ вещь,
это как болезнь...  Ђ  ведь Я  всю жизнь только и  мечтал о Ясности духа,  о
покое! Њне всегда представлЯетсЯ, будто Я становлюсь добычей других людей; и
что,  если бы Я вырвалсЯ,  если бы мог начать в другом месте, далеко от них,
совсем новую жизнь,  Я  бы  наконец достиг этой Ясности духа!  Ќо выслушайте
менЯ,  †енни:  теперь Я уверен, что если на свете есть кто-нибудь, способный
менЯ излечить, дать мне какую-то прочную основу в жизни... то это - вы!
     ‚о   второй  раз  она  повернулась  к   нему  все  с   той  же   бурной
стремительностью:
     - Ђ разве четыре года назад Я сумела вас удержать?
     “  него возникло такое чувство,  словно он наткнулсЯ на что-то жесткое,
что было в  ней,  что в ней все еще оставалось.  € прежде,  даже в те редкие
часы,   когда  между  их  такими  различными  натурами  начинало,  казалось,
устанавливатьсЯ взаимное понимание,  он  постоЯнно натыкалсЯ на  эту скрытую
жесткость.
     - ќто правда...  Ќо...  -  Ћн колебалсЯ. - ђазрешите мне высказать все,
что Я думаю: разве тогда вы что-нибудь сделали, чтобы менЯ удержать?
     "„а,  уж наверно,  -  мелькнуло у  нее в  голове,  -  Я  бы постаралась
что-нибудь сделать, если бы знала, что он хочет уйти!"
     - Џоймите, Я вовсе не пытаюсь смЯгчить свою вину! Ќет. џ только хочу...
(…го полуулыбка,  робкий голос как бы заранее просили прощениЯ за то, что он
намеревалсЯ сказать.)  —его  Я  от  вас  добилсЯ?  ‘толь малого!..  ‚ремЯ от
времени  какой-нибудь  менее  суровый  взглЯд,   менее  отчужденное,   менее
сдержанное обращение,  иногда  какое-нибудь слово,  в  котором сквозила тень
довериЯ.  ‚от и все...  ‡ато сколько недомолвок, столкновений, отказов! ‚едь
правда?  ђазве  Я  хоть  когда-нибудь  видел  от  вас  поощрение,  способное
пересилить те болезненные порывы, которые толкали менЯ к неизведанному?
     Ћна была слишком честна, чтобы не признать справедливость этого упрека.
Ќастолько,  что в данную минуту возможность обвинить самое себЯ доставила бы
ей облегчение. Ќо он уселсЯ рЯдом с нею, и она снова принЯла замкнутый вид.
     - џ вам не сказал еще всей правды...
     Ћн  прошептал эти последние слова совсем другим голосом,  взволнованно,
так серьезно и в то же времЯ так решительно, что она всЯ затрепетала.
     - Љак объЯснить вам еще одну вещь?..  € все же Я не хочу, чтобы сегоднЯ
хоть что-нибудь,  хоть что-нибудь оставалось скрытым от вас...  ’огда в моей
жизни был еще и другой человек. ‘ущество нежное, пленительное... †из...
     Ћна  почувствовала,  как  острое лезвие вошло в  ее  сердце.  €  все же
непосредственность этого признаниЯ -  которого он  мог бы  не  делать -  так
растрогала ее,  что она почти забыла свою боль. Ћн ничего не скрывал от нее,
она  могла  доверЯть  ему  вполне.   …ю   овладела  страннаЯ  радость.   Ћна
инстинктивно почувствовала, что избавление близко, что наконец-то она сможет
отказатьсЯ от этой противоестественной борьбы с самой собою, котораЯ убивала
ее.
     Ђ  он,  когда губы его произнесли имЯ †из,  должен был подавить в  себе
какой-то странный порыв,  волну смутной нежности,  котораЯ,  как он полагал,
давно уже улеглась в  нем.  ќто длилось не более секунды:  последнЯЯ вспышка
огнЯ, тлеющего под пеплом, огнЯ, который, быть может, дожидалсЯ именно этого
вечера, чтобы окончательно погаснуть.
     Ћн продолжал:
     - Љак  объЯснить мое  чувство к  †из?  ‘лава все искажают...  ‚лечение,
влечение  бессознательное,  поверхностное,  основанное  главным  образом  на
воспоминаниЯх детства...  Ќет,  это  еще  не  все,  Я  не  хочу ни  от  чего
отрекатьсЯ,  Я  не  должен  быть  несправедливым  к  тому,  что  было...  …е
присутствие - вот единственное, что радовало менЯ в нашем доме. Ћна - натура
пленительнаЯ,  вы  сами знаете...  ѓорЯчее сердечко,  готовое любить...  Ћна
должна была мне  быть как  бы  сестрой.  Ќо,  -  продолжал он,  и  голос его
прерывалсЯ на каждой новой фразе,  -  Я должен сказать вам правду,  †енни: в
моем чувстве к ней не было ничего...  братского.  Ќичего...  чистого.  -  Ћн
помолчал,  потом совсем тихо добавил:  -  ќто вас Я  любил братской любовью,
чистой любовью. ќто вас Я любил, как сестру... Љак сестру!
     ‚  этот вечер подобные воспоминаниЯ были до того мучительны,  что нервы
его  не  выдержали.  Љ  горлу  поднЯлось рыдание,  которого  он  не  мог  ни
предвидеть, ни подавить. Ћн опустил голову и закрыл лицо руками.
     †енни  внезапно встала с  места и  отступила на  шаг.  ќто  неожиданное
проЯвление слабости неприЯтно поразило ее, но в то же времЯ взволновало. € в
первый раз задала она себе вопрос - не ошибалась ли она, обвинЯЯ †ака.
     Ћн  не  видел,  что она встала.  Љогда же  заметил,  что ее  уже нет на
скамейке,  то подумал, что она ускользает от него, что она хочет уйти. € все
же  он не сделал ни единого движениЯ,  -  согнувшись,  он продолжал плакать.
Ѓыть  может,  в  этот  момент  он  словно  раздвоилсЯ и  полубессознательно,
полуковарно пыталсЯ извлечь всю возможную выгоду из этих слез?
     Ћна  не  уходила.  ђастерЯннаЯ,  стоЯла она на  месте.  ‘кованнаЯ своей
гордой стыдливостью и  в то же времЯ трепеща от нежности и состраданиЯ,  она
отчаЯнно боролась сама с  собою.  Ћдин шаг отделЯл ее от †ака,  и наконец ей
удалось сделать этот шаг.  Ћна различала почти у своих колен его склоненную,
сжатую  руками голову.  €  тогда  она  неловким движением протЯнула руку,  и
пальцы ее слегка коснулись его плеча,  которое внезапно дрогнуло. Џрежде чем
она успела отшатнутьсЯ, он схватил ее руку и удержал девушку перед собой. Ћн
тихонько прижалсЯ лбом к  ее  платью.  ќто  прикосновение обожгло ее.  Ќекий
внутренний голос,  еле различимый,  предупреждал ее в последний раз, что она
погружаетсЯ в опасную пучину,  что напрасно она полюбила,  напрасно полюбила
именно этого человека...  Ћна всЯ судорожно сжалась,  всЯ напрЯглась,  но не
отступила.  ‘о  страхом  и  восторгом принЯла она  неизбежное,  принЯла свою
судьбу. ’еперь ее уже ничто не освободит.
     Ћн потЯнулсЯ к †енни,  словно хотел обнЯть ее, но удовольствовалсЯ тем,
что схватил ее руки в черных перчатках.  € за эти руки,  которые она наконец
согласилась отдать ему, он притЯнул ее к скамейке и заставил сесть.
     - ’олько вы... ’олько вы способны дать мне то внутреннее умиротворение,
которого Я никогда не знал и нахожу сегоднЯ подле вас...
     "џ тоже, - подумала она, - Я тоже..."
     - Њожет быть, кто-нибудь уже говорил вам, что любит вас, - продолжал он
глухим голосом,  который,  однако же (так показалось †енни),  был достаточно
звучным длЯ того,  чтобы дойти до нее,  проникнуть в  нее и  повергнуть ее в
неЯсное и сладостное смЯтение.  -  Ќо Я уверен, что никто не сможет принести
вам чувство,  подобное моему,  такое глубокое,  такое давнее, такое живучее,
несмотрЯ ни на что!
     Ћна не ответила. ‚олнение обессилило ее. ‘ каждой секундой она ощущала,
что он все больше овладевает ею,  но зато и  принадлежит ей все больше и тем
безраздельнее, чем полнее уступает она его любви.
     Ћн повторил:
     - Њожет быть,  вы любили кого-нибудь другого?  џ  ведь ничего не знаю о
вашей жизни.
     ’огда она поднЯла на него светлые глаза, удивленные и такие прозрачные,
что в  эту минуту он  готов был все на свете отдать,  только бы стереть даже
воспоминание о своем вопросе.
     Џросто,  уверенным и  простодушным тоном,  каким  говорЯт об  очевидном
Явлении природы, он заЯвил:
     - Ќикогда еще никого так не любили,  как Я люблю вас...  -  €, помолчав
немного:  -  џ чувствую, что всЯ моЯ прошлаЯ жизнь была лишь ожиданием этого
вечера!
     Ћна ответила не сразу.  Ќаконец прерывающимсЯ голосом, грудным голосом,
какого он никогда у нее не слыхал, пробормотала:
     - џ тоже, †ак.
     Ћна прислонилась к спинке скамьи и не двигалась, слегка откинув голову,
устремив широко открытые глаза в  ночной мрак.  ‡а  один час  она изменилась
больше, чем за десЯть лет: уверенность в том, что ее любЯт, создала ей новую
душу.
     Љаждый  из  них  ощущал плечом,  рукой  живое  тепло  другого.  ‘транно
подавленные,  с  трепещущими ресницами,  со  смЯтением в  сердце  сидели они
молча,  испуганные своим  одиночеством,  тишиною,  мраком,  испуганные своим
счастьем, словно счастье это было не победой, а капитулЯцией перед какими-то
таинственными силами.
     ‚ремЯ словно остановилось;  но вот внезапно все пространство вокруг них
наполнилось мерным, настойчивым боем часов на церковной колокольне.
     †енни сделала усилие, чтобы встать.
     - Ћдиннадцать часов!
     - ‚ы же не покинете менЯ, †енни!
     - Њама, верно, уже беспокоитсЯ, - промолвила она в отчаЯнье.
     Ћн не пыталсЯ удержать ее.  Ћн ощутил даже какое-то странное, дотоле не
испытанное удовольствие,  отказываЯсь ради нее  от  того,  чего больше всего
желал, - иметь ее подле себЯ.
     €дЯ рЯдом,  но не обменЯвшись ни словом, спустились они по ступенькам к
площади  ‹афайет.  Љогда  они  достигли тротуара,  перед  ними  остановилось
свободное такси.
     - Ќо,  может быть,  -  сказал он,  - вы позволите мне хотЯ бы проводить
вас?
     - Ќет...
     ќто было сказано грустно,  нежным и  в  то  же  времЯ твердым тоном.  €
внезапно,  словно извинЯЯсь,  она улыбнулась ему.  ‚  первый раз за  столько
времени он видел ее улыбку.
     - Њне нужно побыть хоть немножко одной, прежде чем Я увижусь с мамой...
     Ћн подумал: "Ќу, не важно", - и сам удивилсЯ, что эта разлука оказалась
длЯ них не такой уж тЯжелой.
     Ћна перестала улыбатьсЯ.  ‚  тонких ее  чертах можно было даже прочесть
выражение тревоги,  словно коготь былого страданиЯ все еще был вонзен в  это
слишком недавнее счастье.
     Ћна робко предложила:
     - ‡автра?
     - ѓде?
     Ћна без колебаний ответила.
     - “ нас дома. џ никуда не выйду. Ѓуду вас ждать.
     Ћн все же немного удивилсЯ.  €  сейчас же с  чувством гордости подумал,
что им незачем таитьсЯ.
     - „а, у вас... ‡автра...
     Ћна тихонько высвободила свои пальцы, которые он слишком сильно сжимал.
Ќаклонила голову и скрылась в машине, котораЯ тотчас же отъехала.
     ‚друг он подумал: "‚ойна..."
     ‚есь  мир  сразу переменил освещение,  температуру.  ‘тоЯ с  опущенными
руками,  устремив взглЯд на  автомобиль,  уже исчезавший из  виду,  он  одно
мгновение боролсЯ против охватившего его смертельного страха.  Љазалось, всЯ
тревога,  нависшаЯ в  этот  вечер над  …вропой,  ждала только минуты,  чтобы
завладеть им, когда он будет опЯть один, с опустевшей душой.
     - Ќет, не война! - прошептал он, сжимаЯ кулаки. - Ђ революциЯ!
     ђади любви,  котораЯ должна заполнить теперь всю  его жизнь,  ему более
чем когда-либо необходим новый мир, где царили бы справедливость и чистота.


        XXXIX

     †ак проснулсЯ внезапно. †алкаЯ комната... Ћшалелый, он моргал глазами в
Ярком свете днЯ, ожидаЯ, пока к нему вернетсЯ памЯть.
     †енни...  ‘квер  перед церковью...  ’юильри...  ЊаленькаЯ гостиница длЯ
проезжающих за Ћрсейским вокзалом, где он остановилсЯ на рассвете...
     Ћн  зевнул и  взглЯнул на часы:  "“же девЯть!.."  Ћн все еще чувствовал
утомление. Ћднако соскочил с кровати, выпил стакан воды, посмотрел в зеркало
на свое усталое лицо, свои блестЯщие глаза и улыбнулсЯ.
     Ќочь он  провел на открытом воздухе.  Ћколо полуночи,  сам не знаЯ как,
очутилсЯ возле  "ћманите".  Ћн  даже  зашел  внутрь,  поднЯлсЯ на  несколько
ступенек.  Ќо  с  первой же площадки повернул обратно.  Ћн был в  курсе всех
новостей последнего часа, ибо после того, как уехала †енни, пробежал глазами
под уличным фонарем телеграммы в  вечерних газетах.  “  него не хватило духа
выслушивать политические комментарии товарищей.  Џрервать отпуск, который он
сам  себе  дал,  допустить,  чтобы трагизм надвигающихсЯ событий разрушил ту
радостную  уверенность,   котораЯ  в  этот  вечер  делала  его  жизнь  столь
прекрасной?.. Ќет!.. € вот он пошел куда глаза глЯдЯт, в этой теплой ночи, и
в  голове у  него был шум,  а  в  душе ликование.  Њысль о том,  что во всем
огромном ночном Џариже никто,  кроме  †енни,  не  знает  тайны его  счастьЯ,
приводила его в  восторженное исступление.  Ѓыть может,  сегоднЯ он  впервые
почувствовал,  как с  плеч его свалилсЯ тЯжкий груз одиночества,  который он
всю  жизнь повсюду таскал за  собой.  Ћн  шел  и  шел прЯмо вперед,  скорым,
легким,  танцующим шагом,  словно лишь в этом ритмическом,  быстром движении
могла излитьсЯ его радость.  Њысль о †енни не покидала его.  Ћн повторЯл про
себЯ ее слова,  и  все его существо вибрировало,  внимаЯ их отзвуку;  он еще
слышал  малейшие  модулЯции ее  голоса.  Њало  было  сказать,  что  ощущение
присутствиЯ †енни не  покидало его:  оно  жило в  нем;  он  был  поглощен им
настолько,  что как бы  утратил власть над собой;  настолько,  что от  этого
преобразилсЯ,  словно одухотворилсЯ весь видимый мир,  всЯ  его  сущность...
Њного времени спустЯ †ак добралсЯ до павильона Њарсан,  в той части ’юильри,
котораЯ остаетсЯ открытой и  ночью.  ‘ад,  совершенно безлюдный в  этот час,
манил к себе,  как убежище. Ћн вытЯнулсЯ на скамейке. Ћт клумб, от бассейнов
поднималсЯ свежий  запах,  по  временам веЯло  ароматным дыханием петуний  и
герани.  Ћн боЯлсЯ заснуть,  он не хотел ни на миг перестать упиватьсЯ своей
радостью.  € он оставалсЯ там долго, до первых лучей зари, и лежал, ни о чем
определенном  не  думаЯ,   глЯдЯ  широко  открытыми  глазами  в  небо,   где
мало-помалу бледнели звезды,  проникнутый ощущением величиЯ и  покоЯ,  столь
чистым,  столь огромным,  что, казалось ему, он никогда еще не ощущал ничего
подобного.
     …два  выйдЯ  из  гостиницы,  он  стал  искать  газетный  киоск.  ‚  это
воскресенье,  26  июлЯ,  всЯ  пресса  помещала под  возмущенными заголовками
телеграмму  агентства  ѓавас  об  ответе  ‘ербии  и   с  единодушием,   Явно
инспирированным правительством,  протестовала  против  угрожающего  демарша,
предпринЯтого на Љэ-д'Ћрсе фон еном.
     Ћдин вид  этих шапок,  запах свежей типографской краски от  влажных еще
газетных листов пробудил в  нем  боевой дух.  Ћн  вскочил в  автобус,  чтобы
скорее добратьсЯ до "ћманите".
     ЌесмотрЯ на ранний час,  в редакции царило необычное оживление.  ѓалло,
Џажес, ‘тефани уже находились на местах. ’олько что получены были совершенно
обескураживающие подробности  о  положении  на  Ѓалканах.  Ќакануне  в  час,
указанный длЯ  ответа  на  ультиматум,  председатель совета  министров Џашич
привез ответ ‘ербии барону ѓизлю,  австрийскому послу в Ѓелграде.  Ћтвет был
не просто примирительный:  это была капитулЯциЯ.  ‘ербиЯ соглашалась на все:
на публичное осуждение сербской пропаганды против Ђвстро-‚енгерской монархии
и на опубликование этого осуждениЯ в своей "Ћфициальной газете"; она обещала
распустить националистический союз "Ќародна обрана" и  даже уволить из рЯдов
армии офицеров,  заподозренных в  антиавстрийской деЯтельности.  Ћна просила
только дополнительной информации насчет формулировок в  том тексте,  который
будет  помещен в  "Ћфициальной газете",  и  насчет состава трибунала,  коему
поручено будет  установить,  какие  именно офицеры ЯвлЯютсЯ подозрительными.
Ќичтожнейшие возражениЯ,  которые не  могли дать  ни  малейших оснований длЯ
неудовольствиЯ. €, однако же - словно австрийское посольство получило приказ
во что бы то ни стало прервать дипломатические отношениЯ и тем самым сделать
неизбежным применение военных санкций,  -  не  успел Џашич вернутьсЯ в  свое
министерство, как уже получил от ѓизлЯ ошеломлЯющее извещение, что "сербский
ответ признан неудовлетворительным" и  что  австрийское посольство в  полном
составе в  тот  же  вечер покидает сербскую территорию.  ’отчас же  сербское
правительство,  еще днем из осторожности принЯвшее подготовительные меры длЯ
мобилизации, поспешило эвакуировать Ѓелград и переехало в Љрагуевац.
     ‘ерьезность всех  этих  фактов  была  очевидна.  Ќе  оставалось никаких
сомнений: ЂвстриЯ желает войны.
     ЌадвигающаЯсЯ   опасность   не   только   не   поколебала   уверенности
социалистов,  собравшихсЯ в редакции "ћманите", она даже, казалось, укрепила
их веру в  конечную победу мира.  ‚прочем,  подробные сведениЯ об активности
€нтернационала,  которые  собирал  ѓалло,  вполне  оправдывали эти  надежды.
‘опротивление пролетариата продолжало нарастать. „аже анархисты включились в
борьбу:  через неделю в ‹ондоне должен был состоЯтьсЯ их съезд, и обсуждение
европейских событий  стоЯло  первым  вопросом  на  повестке  днЯ.  ‚  Џариже
‚сеобщаЯ конфедерациЯ труда предполагала провести в  ближайшие дни  массовый
митинг  в   зале   на   ‚аграмской  улице.   …е   официальный  орган  "Ѓатай
сэндикалист"{637}  напечатал   крупным   шрифтом   решение   департаментских
конференций о  позиции,  которую займет рабочий класс  в  случае войны:  "Ќа
всЯкое объЯвление войны  трудЯщиесЯ должны немедленно ответить революционной
всеобщей забастовкой".  Ќаконец,  европейские вожди  €нтернационала,  срочно
съехавшиесЯ  на  этой  неделе  в  брюссельском  Ќародном  доме,  непрестанно
обмениваЯсь  мнениЯми,   деЯтельно   подготовлЯли  совещание  своего   бюро;
ближайшаЯ цель совещаниЯ заключалась в  объединении антивоенных сил во  всех
государствах …вропы и в коллективном принЯтии действенных мер к тому,  чтобы
народы  могли  немедленно  противопоставить свое  решительное вето  пагубной
политике правительств.
     ‚се это казалось добрым предзнаменованием.
     Ћсобенно  знаменательным было  антивоенное  сопротивление в  германских
странах.  Џоследние  номера  австрийских  и  немецких  оппозиционных  газет,
доставленных сегоднЯ утром, переходили из рук в руки, и ѓалло переводил их с
утешительными комментариЯми.  ‚енскаЯ "Ђрбейтерцайтунг"{638} приводила текст
торжественного  манифеста,  выпущенного  австрийской  социал-демократической
партией,  в  котором  безоговорочно осуждалсЯ  ультиматум и  от  имени  всех
трудЯщихсЯ выставлЯлось требование вести  переговоры в  примирительном духе.
"Њир буквально висит на  волоске...  Њы  не можем принЯть ответственность за
эту войну, которую отвергаем самым решительным образом..."
     ‚  ѓермании левые партии тоже протестовали.  ђезкие статьи в "‹ейпцигер
фольксцайтунг"{638}  и   "”орвертс"  требовали  от  правительства  открытого
дезавуированиЯ действий  Ђвстрии.  ‚  Ѓерлине  социал-демократическаЯ партиЯ
назначила на  вторник 28-го  большой митинг протеста.  ‚  воззвании ко  всем
гражданам, составленном в весьма твердых выражениЯх, она прЯмо заЯвлЯла, что
если  даже  на  Ѓалканах  разразитсЯ катастрофа,  ѓерманиЯ должна  соблюдать
строгий  нейтралитет.  ѓалло  придавал  очень  большое  значение  манифесту,
выпущенному  накануне  центральным  комитетом.   Ћн  переводил  вслух  целые
отрывки:   "‚оеннаЯ  горЯчка,  раздутаЯ  австрийским  империализмом,  грозит
посеЯть  смерть  и  разрушение во  всей  …вропе.  …сли  мы  осуждаем происки
пансербских националистов,  то,  с  другой стороны,  провокационнаЯ политика
австро-венгерского правительства вызывает самые решительные протесты.  ‘толь
грубых требований никогда еще не  предъЯвлЯли независимому государству.  Ћни
не могли быть составлены иначе,  как с прЯмым расчетом спровоцировать войну.
‚о имЯ человечности и цивилизации сознательный пролетариат ѓермании выражает
свой  пламенный протест  против  преступных замыслов поджигателей войны.  Ћн
настоЯтельно требует от правительства,  чтобы оно оказало влиЯние на Ђвстрию
в  целЯх поддержаниЯ мира".  ѓруппа слушающих восторженно приветствовала эти
слова.
     †ак не разделЯл безмерного энтузиазма своих друзей.  „аже этот манифест
казалсЯ  ему  слишком  умеренным.  Ћн  сожалел,  что  немецкие социалисты не
решились   откровенно   намекнуть   на    сообщничество   обоих   германских
правительств. Ћн полагал, что, открыто высказываЯ подозрение о сговоре между
канцлером Ѓерхтольдом и Ѓетман-ѓольвегом,  социал-демократиЯ восстановила бы
против правительства все общественные классы ѓермании.  Ћн убежденно защищал
свою точку зрениЯ и подверг довольно резкой критике слишком,  по его мнению,
осторожную позицию немецких социалистов.  (Ќе говорЯ этого прЯмо,  он  через
немецких  социалистов  метил  также  и   во   французских,   и   особенно  в
парламентскую фракцию, в социалистов из "ћманите", позициЯ которых в течение
последних дней  часто  казалась ему  слишком  умеренной,  слишком  близкой к
правительственной точке зрениЯ, слишком дипломатичной и национальной.) ѓалло
противопоставил мнению †ака мнение †ореса, который не сомневалсЯ в твердости
социал-демократов и действенности их сопротивлениЯ.  Ћднако, отвечаЯ на один
вопрос,  заданный  ему  †аком,  он  вынужден  был  признать,  что,  судЯ  по
полученным   из   Ѓерлина   сведениЯм,    большинство   официальных   вождей
социал-демократии,  считаЯ,  что  военное вторжение Ђвстрии в  ‘ербию  стало
почти неизбежным,  видимо, склонны поддержать точку зрениЯ ‚ильгельмштрассе:
о необходимости локализовать войну на австро-сербской границе.
     - ЏринимаЯ во  внимание нынешнюю позицию Ђвстрии,  -  сказал он,  -  то
обстоЯтельство,  что она уже, в сущности, начала действовать - а ведь с этим
все-таки приходитсЯ считатьсЯ, - тезис локализации рационален и реалистичен:
отдать огню  то,  чего  уже  не  спасешь,  воспрепЯтствовать распространению
конфликта.
     †ак не разделЯл этой точки зрениЯ:
     - ’ребовать  локализации  конфликта  -   это   значит   признать,   что
примирЯешьсЯ - чтобы не сказать больше - с фактом австро-сербской войны. € -
будем последовательны -  это означает также более или менее молчаливый отказ
от участиЯ в посредничестве держав. Ћдно это уже достаточно серьезно. Ќо это
далеко   не   все.   ‚ойна,   даже   локализованнаЯ,   ставит  ђоссию  перед
альтернативой:  или спустить флаг,  согласившись на  разгром ‘ербии,  или же
воевать за нее с  Ђвстрией.  ’ак вот,  есть много шансов на то,  что русский
империализм ухватитсЯ за  этот  долгожданный случай утвердить свой престиж и
сочтет себЯ вправе объЯвить мобилизацию. ‚ы представлЯете себе, куда это нас
ведет:  начнут  автоматически действовать  военные  союзы,  и  мобилизациЯ в
ђоссии вызовет всеобщую войну...  €так, сознательно или нет, но, упорствуЯ в
своей  идее  локализовать конфликт,  ѓерманиЯ толкает ђоссию  к  войне!  Њне
кажетсЯ,  что единственнаЯ возможность сохранить мир -  это, наоборот, стать
на  точку зрениЯ Ђнглии и  не  локализовать конфликт,  а  превратить его  во
всеевропейскую  дипломатическую  проблему,   в   которой   были   бы   прЯмо
заинтересованы все державы и разрешить которую старались бы все министерства
иностранных дел...
     …го выслушали,  не перебиваЯ,  но,  как только он замолчал,  посыпались
возражениЯ.  Љаждый  утверждал  не  допускающим возражениЯ тоном:  "ѓерманиЯ
хочет...", "ђоссиЯ твердо решила..." - словно члены тайных советов при особе
монарха поверЯли им все свои решениЯ.
     ‘пор  становилсЯ все  более хаотичным,  когда вдруг поЯвилсЯ Љадье.  Ћн
вернулсЯ из департамента ђоны;  он сопровождал †ореса и  Њуте в ‚ез и только
что прибыл с вокзала.
     ѓалло встал.
     - Џатрон возвратилсЯ?
     - Ќет. Ћн вернетсЯ сегоднЯ днем. Ћн остановилсЯ в ‹ионе, где должен был
встретитьсЯ с одним шелковиком...  -  Љадье улыбнулсЯ.  - Ћ, не думаю, что Я
выдаю секрет... ќтот шелковик - фабрикант, но в то же времЯ социалист (такие
тоже  бывают)  и  пацифист...  ѓоворЯт,  колоссально  богатый  тип...  €  он
предлагает немедленно перевести  часть  своего  состоЯниЯ  на  текущий  счет
Њеждународного бюро на нужды пропаганды. Ћб этом стоит подумать...
     - …сли бы все социалисты с капитальцем поступали так же!..  - проворчал
†юмлен.
     †ак вздрогнул. …го взглЯд, устремленный на †юмлена, застыл.
     ‘тоЯ  посредине  комнаты,  Љадье  продолжал  говорить.  Ћн  пустилсЯ  в
захватывающее повествование о  своей  поездке,  о  событиЯх  вчерашнего днЯ.
"Џатрон превзошел самого себЯ!" - уверЯл он. Ћн рассказал, что за полчаса до
собраниЯ †орес получил одно за  другим известиЯ о  сербской капитулЯции,  об
отказе  Ђвстрии,  затем  о  разрыве дипломатических отношений и  мобилизации
обеих  армий.  Ћн  поднЯлсЯ на  трибуну совершенно расстроенный.  "ќто  была
единственнаЯ пессимистическаЯ речь  за  всю  его  жизнь",  -  говорил Љадье.
†орес,  озаренный  внезапным  вдохновением,  нарисовал  экспромтом волнующую
картину хода современной истории.  ѓолосом, полным гнева и угрозы, заклеймил
он  по  очереди все  европейские правительства,  ответственные за  конфликт.
ЂвстриЯ была в ответе, ибо ее дерзкое поведение уже не раз рисковало вызвать
общеевропейский пожар;  ибо в данном случае очевидно было, что она действует
умышленно и  что,  ища  ссоры с  ‘ербией,  она преследует только одну цель -
укрепить посредством военной  авантюры свою  колеблющуюсЯ империю.  ѓерманиЯ
была в  ответе,  ибо в  течение последних недель она,  видимо,  поддерживала
воинственную амбицию Ђвстрии,  вместо того  чтобы умерЯть ее  и  сдерживать.
ђоссиЯ была в  ответе,  ибо она упорно продолжала свою экспансию на юг и уже
много лет жаждала войны на Ѓалканах,  в которую она, под предлогом поддержки
своего  престижа,  могла  бы  вмешатьсЯ  без  особого  риска,  дорватьсЯ  до
ЉонстантинополЯ и  захватить наконец проливы.  ‚  ответе,  наконец,  была  и
”ранциЯ,  котораЯ благодарЯ своей  колониальной политике,  и  в  особенности
захвату Њарокко,  оказалась в  таком положении,  что  не  могла протестовать
против  аннексионистской политики  других  держав  и  с  полным  авторитетом
защищать дело мира.  ‚  ответе были все государственные деЯтели …вропы,  все
министерские канцелЯрии, ибо они уже в течение тридцати лет втайне трудились
над  составлением  всех  этих  секретных  договоров,   от  которых  зависело
существование народов,  над  заключением губительных союзов,  которые  нужны
были  державам лишь длЯ  того,  чтобы продолжать войны и  империалистические
захваты! "Џротив нас, против мира столько грозных шансов!.. - воскликнул он.
- €  остаетсЯ лишь  один  шанс  за  мир:  если пролетариат соберет все  свои
силы... џ говорю все это просто с отчаЯнием..."
     †ак слушал не слишком внимательно,  и как только Љадье кончил говорить,
он встал.
     ‚ комнату только что вошел какой-то человек болезненного вида,  худой и
высокий, с седыми волосами и бородой, в галстуке, завЯзанном широким бантом,
и в широкополой фетровой шлЯпе. ќто был †юль ѓед.
     ђазговоры прекратились. Џрисутствие ѓеда, недоверчивое и даже несколько
озлобленное выражение его аскетического лица всегда вселЯли в присутствующих
некоторое смущение.
     †ак еще несколько минут постоЯл,  прислонЯсь к стене;  внезапно, словно
принЯв решение, он посмотрел на часы, кивком попрощалсЯ с ѓалло и направилсЯ
к выходу.
     Џо  лестнице  небольшими  группами  поднимались и  спускались партийные
активисты,  занЯтые своими делами,  продолжаЯ шумно спорить на  ходу.  ‚низу
стоЯл  какой-то  старый рабочий в  синен  спецовке;  прислонЯсь к  наличнику
входной двери  и  засунув руки  в  карманы,  он  задумчивым взором следил за
уличным  движением и  глухим  голосом  напевал песню  анархистов (ту  самую,
которую ђавашоль{642} пел у подножиЯ эшафота).

         ‘частьЯ не будет тебе,
         Џокуда в последней борьбе
         •озЯев своих не повесишь...

     †ак,  проходЯ мимо,  беглым взглЯдом окинул неподвижного человека.  ќто
загорелое,  изборожденное морщинами лицо, высокий лоб, переходЯщий в лысину,
смесь благородства и  неотесанности в  повадках,  энергиЯ и  в  то  же времЯ
изнуренность были ему чем-то  знакомы.  ‚спомнил он уже только на улице:  он
видел его как-то вечером прошлой зимой на улице ђокет, в редакции "ќтандар",
и Њурлан сказал ему, что этот старик только что вышел из тюрьмы, где отбывал
свой срок за распространение у входа в казармы антимилитаристских листовок.
     Ћдиннадцать часов.  ‘олнце,  окруженное легкой дымкой,  давило на город
предгрозовым зноем.  Ћбраз †енни,  мысль о которой,  неотступнаЯ,  как тень,
преследовала  †ака  с  момента  пробуждениЯ,  стал  как-то  еще  отчетливее:
стройный силуэт,  хрупкие  покатые  плечи,  светлые  завитки на  затылке под
складками вуали...  ѓубы его дрогнули в счастливой улыбке.  ђазумеетсЯ,  она
одобрит решение, которое он только что принЯл...
     Ќа   площади  Ѓиржи  мимо  него  промчалась  веселаЯ  молодаЯ  компаниЯ
велосипедистов,  нагруженных разнообразной провизией,  которые, должно быть,
отправлЯлись завтракать на вольном воздухе куда-нибудь в лес. Ћдно мгновение
он смотрел им вслед,  затем двинулсЯ по направлению к ‘ене. Ћн не торопилсЯ.
Ћн  хотел повидатьсЯ с  Ђнтуаном,  но  знал,  что брат не возвращаетсЯ домой
раньше полуднЯ.  “лицы  были  тихи  и  пустынны.  Џахло  только что  политым
асфальтом. Ћн шел, опустив голову, и машинально напевал:

         ‘частьЯ не будет тебе,
         Џокуда в последней борьбе...

     - „октор  еще  не  возвращалсЯ,  -  сказала ему  консьержка,  когда  он
добралсЯ до “ниверситетской улицы.
     †ак решил ждать на  улице,  прогуливаЯсь перед домом.  €здали он  узнал
машину.  Ђнтуан сидел у рулЯ;  он был один и казалсЯ озабоченным. Џрежде чем
остановить автомобиль, он взглЯнул на брата и несколько раз качнул головой.
     - Ќу, что ты скажешь насчет утренних новостей? - спросил он, как только
†ак подошел ближе. € указал на подушки сиденьЯ, где лежало штук шесть газет.
     ‚место ответа †ак состроил гримасу.
     - Џойдем позавтракаем? - предложил Ђнтуан.
     - Ќет. Њне нужно только сказать тебе два слова.
     - ’ут, на тротуаре?