        ѓанс ѓейнц ќверс. ЏоследнЯЯ волЯ ‘таниславы „'Ђсп

 
----------------------------------------------------------------------------  
     Ћригинал здесь - Russian Gothic Page http://literature.gothic.ru/
----------------------------------------------------------------------------  

     Ќет сомнениЯ в том, что ‘танислава д'Ђсп  в  течение  двух  долгих  лет
самым ужасным образом обращалась с ‚инсентом  д'Ћль-Ћнивалем.  Ћн  неизменно
каждый вечер сидел в партере, когда она пела свои сентиментальные  песни,  и
чуть не ежемесЯчно переезжал вслед за нею из одного  города  в  другой.  …го
розами она кормила кроликов, с которыми выступала на эстраде, его бриллианты
она закладывала,  чтобы  приглашать  к  себе  своих  коллег  и  вообще  всех
прихлебателей богемы. Ћднажды  он  вытащил  ее  из  канавы,  в  которую  она
свалилась, возвращаЯсь пьЯнаЯ домой с одним маленьким журналистом. Џри  этом
она расхохоталась ему в лицо:
     - ‚ таком случае пойдемте вместе, по крайней мере вы нам посветите.
     Ћна не щадила его, и не было таких оскорблений, которыми не осыпала  бы
его. ђугань, почерпнутаЯ в  атмосфере  вонючих  притонов  портовых  городов,
жесты - такие бесстыдные, что они заставили бы покраснеть  любого  сутенера,
сцены, заимствованные из книг при помощи врожденного инстинкта развратницы -
вот, что выпало на долю графа, едва только  он  осмеливалсЯ  приблизитьсЯ  к
ней.
     Њелкие  людишки  варьете  любили  его,  они  бесконечно  жалели   этого
несчастного шута. Џравда, они принимали деньги, разбрасываемые развратницей,
но тем глубже они презирали ее, эту проститутку, котораЯ компрометировала их
благородное артистическое сословие, искусство которой не стоило и выеденного
Яйца, и котораЯ не имела за собой ничего кроме  ослепительной  красоты.  ђаз
как-то разбили даже об ее голову бутылку из-под красного вина,  так  что  ее
белокурые волосы слиплись от крови.
     € вот однажды вечером, когда она снова так охрипла, что не могла больше
вызвать ни одного звука из своей пересохшей  гортани,  и  когда  театральный
врач после короткого освидетельствованиЯ грубо объЯвил ей, что у нее чахотка
в последнем градусе - что она, впрочем, уже давно сама знала  -  и  что  она
месЯца через два отправитсЯ к дьЯволу, если будет  продолжать  такую  жизнь,
она велела позвать к себе в уборную графа. Љогда он  вошел,  она  плюнула  в
сторону и сказала ему, что теперь согласна  сделатьсЯ  его  содержанкой.  Ћн
наклонилсЯ, чтобы поцеловать ей руку, но она оттолкнула его и расхохоталась.
Ћднако этот короткий Ядовитый смех вызвал раздражение в ее больных легких, и
она всЯ согнулась от приступа удушливого кашлЯ. Љогда припадок  прошел,  она
склонилась над туалетом, уставленным банками  с  румЯнами  и  пудрой,  и  со
стоном вытерла рот шелковым платком. ѓраф нежно  положил  свою  руку  на  ее
белокурые локоны; тогда она вскочила:
     - ’ак берите же менЯ!..
     Ћна поднесла к самому его носу  платок,  пропитанный  кровью  и  желтой
мокротой.
     - ‚от, милостивый государь, этого Я еще достойна.
     ’акова  была  ‘танислава  д'Ђсп.  Ћднако,  надо  сознатьсЯ,   что   эта
проститутка сейчас же превратилась в настоЯщую даму. ѓраф возил ее  по  всей
…вропе, из одного санаториЯ в другой. Ћна повиновалась ему во всем и  делала
все, что предписывали ей доктора; при этом она никогда не  жаловалась  и  не
произносила ни одного слова возражениЯ. Ћна не умерла; она жила еще месЯцы и
годы, и здоровье ее понемногу восстанавливалось, очень медленно, но все-таки
ей становилось все лучше и лучше.
     € все чаще и чаще взглЯд ее останавливалсЯ на графе. ‚месте  с  покоем,
вместе с этой тихой,  вечно  однообразной  жизнью  в  ее  сердце  зародилось
чувство благодарности, которое все росло.
     Љогда они уезжали из Ђлжира, врач сказал, что  можно  надеЯтьсЯ  на  ее
полное выздоровление. ѓраф отвернулсЯ, но она  все-таки  заметила  слезинку,
скатившуюсЯ по его щеке. € вдруг у нее Явилось  желание  еще  увеличить  его
радость, и она дотронулась до его руки. Ћна почувствовала, как трепещет  все
его тело; тогда она улыбнулась и сказала:
     - ‚инцент, Я хочу выздороветь длЯ тебЯ.
     ‚ первый раз она произнесла его имЯ, в первый раз она сказала ему  "ты"
и в первый раз она до него дотронулась. Ћн посмотрел на нее - и  выбежал  из
комнаты, не владеЯ больше собой. Ќо когда она посмотрела ему  вслед,  то  на
лице ее снова поЯвилось выражение досады и горечи.
     - Ђх, если бы он только не плакал!
     € все-таки ее благодарность и сострадание к нему все росли в ее сердце.
Љ  этому  присоединЯлось  чувство  собственной  виновности,  сознание  долга
отплатить за эту великую любовь. ‚месте с тем  она  проникалась  мало-помалу
уважением к этому безграничному чувству, она восхищалась этой необыкновенной
любовью, котораЯ в одну секунду порождала так много, что этого могло хватить
на целую человеческую жизнь. € вот она убедилась наконец в том, что длЯ этой
любви нет ничего невозможного, что на ее долю выпало чувство, такое великое,
такое прекрасное, такое необыкновенное, какое проЯвлЯетсЯ только  однажды  в
течение целых столетий. € позже, когда в ней зародилась любовь - и когда она
полюбила - то она все-таки любила не его, а его великую любовь.
     ќтого она ему не говорила, она знала, что  он  не  поймет  ее,  но  она
делала все, чтобы он был счастлив. € только единственный раз она сказала ему
"нет".
     ќто было, когда он попросил ее стать его женой.
     Ћднако граф не сдавалсЯ, и борьба между ним  и  ею  продолжалась  целые
месЯцы. Ќаконец  она  сказала  ему,  что  напишет  его  семье,  если  он  не
перестанет просить ее об этом. ’огда он сам написал своим родным  и  сообщил
им о своем обручении. ‘перва к нему приехал двоюродный брат, потом дЯдЯ; оба
они объЯвили, что она очаровательна и очень благоразумна, а он  дурак.  ѓраф
расхохоталсЯ и сказал, что он все-таки поставит на своем. ’огда  приехала  к
нему его стараЯ мать, и тут ‘танислава д'Ђсп поставила  свою  самую  крупную
ставку. —ем она была, это хорошо знал граф, и он сам мог рассказать об  этом
своей матери. Ќо она показала свои бумаги и сказала, что ее зовут ‹еа  ‹еви,
и что она незаконнорожденнаЯ. Љ тому же она еврейка и останетсЯ еврейкой  на
всю жизнь. „а!  €  если  после  этого  граф  ‚инцент  д'Ћль-Ћниваль,  маркиз
ђонвальский, благочестивый сын  одного  из  самых  благородных  христианских
домов в Ќормандии, все-таки хочет женитьсЯ на ней, то пусть женитсЯ.  ‘казав
это, она вышла из комнаты  и  оставила  вдвоем  сына  и  мать,  вдовствующую
графиню.
     Ћна хорошо заранее обдумала свой поступок. Ћна  хорошо  знала  графа  и
знала, как глубока в нем его детскаЯ вера; она знала также, что  он  никогда
не вставал с постели и не ложилсЯ спать, никогда не приступал к трапезе и не
вставал из-за стола, не произнесЯ молитвы. Ћ, он молилсЯ очень тихо,  совсем
незаметно, и ни один чужой человек не мог бы заметить это. …й было  известно
также и то, что он ходил к обедне и к причастию, и  что  все  это  он  делал
вследствие глубокого и искреннего чувства. Ћна  хорошо  знала,  как  он  был
привЯзан к своей матери, как он  любил  и  почитал  ее.  ќта  умнаЯ,  стараЯ
женщина, конечно, заставит его внЯть голосу благоразумиЯ, она еще раз скажет
ему, как невозможен этот брак, в какое  смешное  положение  он  ставит  себЯ
перед своими людьми, и какой великий грех он совершит перед своей матерью  и
своей верой...
     Ћна стоЯла у себЯ на балконе и ждала. Ћна хорошо  знала  каждое  слово,
которое должна была произносить мать, она сама повторЯла все ее доводы.  Ћна
охотно присутствовала бы при этом разговоре, чтобы  подсказывать  матери,  и
чтобы та совершенно Ясно и убедительно говорила с сыном и ничего не  забыла.
„а, целый океан невозможности лежит между нею и его любовью, и неужели же  -
неужели же он все-таки...
     ‚друг у нее в голове пронеслась новаЯ мысль.  Ѓыстро  выбежала  она  из
своей комнаты и направилась в комнату графа. Ћна с силой распахнула дверь  и
вошла в кабинет; она задыхалась и не находила  слов.  ‘  минуту  она  стоЯла
перед старой графиней, потом у нее вырвалось по складам резко и сухо:
     - € мои дети - если у менЯ когда-нибудь будут  дети  -  будут  евреЯми,
евреЯми, как и Я сама.
     Ћна не ждала ответа, она снова прибежала в  свою  комнату  и  упала  на
кровать. Ќу, теперь наконец все кончено! Ћ, конечно, он  будет  побежден  на
этот раз, он не устоит, этот большой, глупый мальчик,  этот  сентиментальный
аристократ из другого мира, этот христианский брат милосердиЯ с его верой  и
с его любовью. € ею овладело чувство удовлетворениЯ при  мысли  о  том,  что
наконец-то она нашла железные врата, несокрушимые  даже  длЯ  этой  великой,
беспредельной любви, которую она всегда чувствовала, но  никогда  не  могла,
как следует, понЯть.
     Ћна была уверена, что теперь ей придетсЯ покинуть его, что  она  уйдет,
снова поступит в варьете или же просто броситсЯ с ‘ортентской  скалы  -  это
одно и то же. € в ней Явилось чувство гордости и сознание своей мощи,  когда
она вспомнила, как в силу безотчетного  инстинкта  она  когда-то  оплевывала
графа и осыпала его грЯзными словами словно пощечинами. ѓраф  проиграл  свою
ставку, и она снова превратилась в проститутку, и никакими силами  небесными
ее нельзЯ больше вырвать из этой грЯзи.
     Ќо вот растворилась дверь. Ћна вскочила с постели, и  на  лице  ее  уже
готова была поЯвитьсЯ ее прежнЯЯ улыбка. ‘  ее  уст  готовы  были  сорватьсЯ
грЯзные слова, которые она давно уже забыла, и которые в  эту  минуту  снова
всплыли в ее памЯти, о, она знала, как она встретит графа.
     Ќо к ней вошла стараЯ графинЯ. ’ихо  подошла  она  к  молодой  женщине,
присела к ней на постель и привлекла ее к себе. ‘танислава слышала ее слова,
но едва ли она понимала их. …й казалось, что где-то в отдалении тихо  играет
орган. € эти звуки говорили ей, и она только  чувством  угадывала,  что  они
означают.
     Џусть она делает все,  что  ей  заблагорассудитсЯ;  все,  все,  что  ей
угодно. Џусть только она выйдет замуж за ее сына и сделает  его  счастливым.
Ћна сама, его мать, пришла просить за него. €бо любовь его так велика.
     ‘танислава встала и повторила:
     - €бо любовь его так велика.
     Ћна позволила отвести себЯ к графу. Ћна  позволила  ему  и  его  матери
поцеловать себЯ. “ нее было такое чувство, словно это было освобождением  от
чего-то тЯжелого и выздоровлением. ‚ыздоровлением тела и  души.  €бо  отныне
жизнь ее была сосудом длЯ драгоценного содержимого; длЯ веры в  его  великую
любовь.
     ‘танислава вышла замуж за графа. ‘транную жизнь вели они за эти месЯцы.
Ћна не любила его, она хорошо сознавала это. Ќо ей казалось,  что  она  тихо
нежитсЯ перед камином на  пушистых  мЯгких  шкурах,  и  ровное  пламЯ  нежно
ласкает ее холодное тело.  Ћна  всегда  чувствовала  истому,  такую  сладкую
истому; и его  согревающаЯ  любовь  погружала  ее  в  дремоту,  и  она  тихо
улыбалась про себЯ; она думала, что теперь  она  счастлива.  Ќо  не  счастье
вызывало ее улыбку, а все та же мысль об этой непонЯтной любви, котораЯ была
беспредельна, как мир, и котораЯ обвевала  ее  со  всех  сторон  и  окружала
теплом и негой, словно лист, нежно поднЯтый полуденным ветерком. ‚ это времЯ
в ней умерли все желаниЯ, заглохли все  воспоминаниЯ  о  былом.  Ђ  вера  ее
росла, и она прониклась твердой уверенностью в том, что нет на свете ничего,
чего бы не совершила ради нее его любовь.
     ‚ремЯ от времени, -  о,  лишь  очень  редко,  -  она  стучалась  в  эту
необыкновенную любовь, в эту таинственную силу, длЯ которой ничего  не  было
невозможного. Ќа скачках в Ћтейле она поставила несколько золотых  монет  на
одну плохую лошадь.
     - Ќе ставь на нее, - сказал граф, - она ничего не стоит.
     ‘танислава посмотрела на него, она посмотрела ему прЯмо в глаза  долгим
взглЯдом:
     - Ќо, не правда ли, ‚инцент, она все-таки выиграет?  Њне  так  хотелось
бы, чтобы она выиграла.
     Љогда начались скачки, она не смотрела на лошадей; она не сводила глаза
с графа и видела, как он сложил руки, и как его губы  тихо  шевелились.  Ћна
понЯла, что он молитсЯ. € когда выЯснилось, что любимцы публики все остались
за флагом, а жалкаЯ лошадь, на которую все  смотрели  с  презрением,  пришла
первой, - она приписала это его молитве и силе его великой любви.
     Ќо  вот  настало  времЯ,  когда  на  ее  жизненном  пути  поЯвилсЯ   џн
Ћльеслагерс. ќто был друг графа еще со школьной скамьи, который  с  тех  пор
так и осталсЯ его другом. Ћн вечно странствовал по всему  свету,  и  никогда
никто не знал, где он находитсЯ. Ќо  времЯ  от  времени  от  него  приходило
совершенно неожиданно открытое письмо  из  Љохинхины,  из  ЏарагваЯ  или  из
ђодезии. ’еперь он находилсЯ в …вропе, и граф пригласил его в свой  замок  в
ђонваль.
     ‚се произошло необыкновенно быстро. ”ламандцу понравилась эта  женщина,
а он привык брать все, что ему нравитсЯ. ‚последствии, гораздо позже, кто-то
упрекнул его в том, что он отнЯл у своего друга жену, которую он даже  и  не
любил. Ћн ответил на это:
     - „а, он был моим другом, но разве  это  помешало  ему  быть  ослом?  Ђ
затем: неужели одна только женщина целовала мои  губы?  Ћтчего  же  в  таком
случае только один мужчина должен владеть ею?
     Ћн взЯл  ‘таниславу,  как  брал  у  графа  лошадь  длЯ  верховой  езды,
велосипед, как он ел его хлеб и пил его вина. ’о, что он сделал, вышло  само
собой и без особого интереса с его стороны.  €,  в  сущности,  было  так  же
естественно,  что  эта  женщина  отдалась  ему  сразу,  без  колебаниЯ,  без
сопротивлениЯ.
     Ќо она отдалась  ему  не  потому,  что  в  ней  хотЯ  бы  на  мгновение
проснулась стараЯ проститутка. џн Ћльеслагерс покорил графиню д'Ћль-Ћниваль,
а не ‹еа ‹еви. ЏоследнЯЯ едва ли обратила бы на него внимание и наверное  не
влюбилась бы в него, тогда как графинЯ прониклась  к  нему  самой  пламенной
любовью. € не потому, что он был прекрасным наездником - граф  ездил  верхом
гораздо лучше его. Ќо, сидЯ верхом на лошади, фламандец превращалсЯ совсем в
другого человека, - о, в ее глазах он был совсем  не  таким,  каким  был  за
минуту до этого! ѓраф был всегда  один  и  тот  же,  на  охоте  ли,  или  за
карточным столом. Ђ этот человек всегда был другим, что бы он ни делал.  ‚се
длЯ него было игрой, и всегда он играл одинаково хорошо. Ќе было  ничего  на
свете, что он принимал бы серьезно; его все интересовало, но, в сущности, он
по-видимому, находил, что ничто не достойно интереса за исключением  одного:
его самого и того, что он живет. „лЯ него это было  центром  всего,  и  этот
единственный инстинкт настолько вкоренилсЯ в нем и был так силен, что он  на
все окружающее переносил свое "Я".
     Ѓыть-может, в этом и крылась причина его победы. Љогда он  был  далеко,
то его быстро забывали, но в его присутствии нельзЯ было устоЯть против него
- тогда он был властелином.
     ‘танислава д'Ђсп нашла в нем новый,  более  широкий  мир.  Њир,  полный
загадок и таинственности, полный замкнутых дверей и  калиток,  которые  ему,
по-видимому, и в голову не приходило раскрывать. ‚ графе  все  было  Ясно  и
просто; в его душевном мире она вращалась так же свободно, как в тихом парке
замка. Ћна знала каждую клумбу и каждый розовый куст,  но  лучше  всего  она
знала тот могучий дуб, который не в силах  была  бы  вырвать  самаЯ  сильнаЯ
бурЯ, и который стоЯл гордо и  непоколебимо:  его  великую  любовь.  Ђ  душа
другого была длЯ нее заколдованным лабиринтом.  Ћна  выбирала  одну  дорогу,
котораЯ казалась ей прекраснее дороги в дворцовом парке.  …й  казалось,  что
дорога эта ведет в  бесконечную  даль,  а  между  тем  стоило  сделать  лишь
несколько шагов, как оказывалось, что  путь  прегражден  непроходимой  живой
колючей изгородью. Ћна сворачивала в сторону на другую дорожку, но тут ей не
позволЯло идти дальше какое-нибудь странное животное. ’о она  блуждала,  как
впотьмах, в удушливой атмосфере, котораЯ возбуждала ее дремавшие  чувства...
—то же касаетсЯ фламандца, то он ничего не искал у этой женщины,  ничего  от
нее не добивалсЯ. Ћднажды вечером, во времЯ ужина,  он  сказал,  что  провел
несколько восхитительных недель в этом тихом замке, и что  от  всего  сердца
благодарен своему другу и любезной графине, но что теперь ему  пора  уезжать
снова в широкий свет, и что завтра он отправлЯетсЯ  в  Ѓомбей.  ‚се  это  он
сказал небрежным тоном, как бы между прочим, но в действительности все  было
так, как он говорил. ѓраф  старалсЯ  уговорить  его  остатьсЯ  подольше,  но
графинЯ не произнесла ни слова. Љогда они встали из-за стола, и  граф  отдал
слугам приказание все приготовить на следующее утро к отъезду своего  друга,
графинЯ попросила гостЯ последовать за нею в сад.
     ’ам  она  сказала  ему,  что  поедет  вместе  с  ним.  џн   Ћльеслагерс
приготовилсЯ к той или другой сцене, но этого никак не ожидал. Ђ  потому  он
на мгновение потерЯл обычное самообладание и, стараЯсь найти слова,  которые
хотЯ бы сколько-нибудь походили на доводы благоразумиЯ, сказал нечто  такое,
чего он, быть-может, не сказал бы при  других  обстоЯтельствах.  “  него  не
хватило духу сказать ей, что он не желает, чтобы она сопровождала  его,  что
он не питает к ней никакого чувства, и что в большом замке его  воспоминаний
она занимает лишь маленькую каморку, что она не более как цветок, который он
сорвал мимоходом и воткнул в петлицу дневного костюма,  чтобы  бросить  его,
переодеваЯсь к вечеру. €  вот  ему  пришел  наконец  в  голову  единственный
правдоподобный довод, который он мог привести графине. Ћн начал с того,  что
сказал с некоторым чувством, что долго боролсЯ, и что сердце его разрываетсЯ
на части. Ќо к несчастью, он слишком привык к широкой жизни и хорошо  знает,
что он уже не в силах больше изменить своим привычкам. ‘остоЯние его  однако
едва хватает на него одного и  далеко  не  соответствовало  бы  потребностЯм
графини. Ћба они до  такой  степени  привыкли  к  роскоши  и  комфорту,  что
малейшее лишение... € в конце концов им все-таки пришлось бы  расстатьсЯ,  а
потому-то он и решил уехать  теперь,  чтобы  позже  не  делать  разлуку  еще
тЯжелее...
     Љак и всегда, он в эту минуту верил сам тому, что  говорил,  и  он  был
убежден в том, что графинЯ верит каждому его слову. Ћна молчала, и он  нежно
обнЯл ее. …го верхнЯЯ губа слегка дрогнула, еще только  несколько  слов:  не
надо плакать... злой рок... возможно свидание... вздохи и слезы... -  и  все
обойдетсЯ.
     Ќо графинЯ удивила  его.  Ћна  выпрЯмилась  во  весь  рост,  посмотрела
открытым взглЯдом прЯмо в его глаза и сказала спокойно:
     - ‚инсент даст нам все, что нам необходимо.
     Ћн не мог произнести ни слова, он с изумлением смотрел на нее и наконец
пробормотал едва внЯтно:
     - —то? ’ы с ума...
     Ќо она его больше не слушала, она медленно пошла к замку.  €  она  была
так уверена в своей удаче, так  непоколебимо  верила  во  всемогущую  любовь
графа, который должен был принести ей и эту жертву, самую большую из всех, -
что она сказал, с улыбкой оборачиваЯсь к фламандцу с высокой лестницы:
     - Џодожди здесь минутку.
     ‚  ее  последнем  жесте  было  столько  царственного  величиЯ,  что  џн
Ћльеслагерс готов был снова признать эту женщину обворожительной.  Ћн  ходил
взад и вперед по дорожкам парка, залитым лунным светом, и смотрел на  замок,
стараЯсь найти хоть одно освещенное окно. Ќо ни в одном окне не было  света.
Ћн подошел ближе к замку, надеЯсь услышать хоть  какие-нибудь  голоса,  крик
или истерические рыданиЯ. Ќо он ничего не услышал. Ќи на минуту ему в голову
не пришла мысль войти в замок - он питал инстинктивное отвращение  ко  всему
неприЯтному. Ћн только обдумывал, что ему предпринЯть, чтобы  отделатьсЯ  от
этой женщины, если бы графом овладело безумие, и он отдал бы ему ее вместе с
приданым. Љак отделатьсЯ от нее, не будучи грубым  и  резким?  ђаза  два  он
расхохоталсЯ, - он сознавал весь комизм этой глупой истории. Ћднако  и  этот
комизм показалсЯ ему в конце концов слишком ничтожным  длЯ  того,  чтобы  им
наслаждатьсЯ. …му  стало  скучно;  взвесив  все  и  не  придЯ  ни  к  какому
заключению, он потерЯл интерес к этому вопросу. Џробродив  по  тихому  парку
несколько часов, он совершенно успокоилсЯ, и ему стало казатьсЯ, что все это
ничуть не касаетсЯ его. —то все это произошло в  незапамЯтные  времена,  или
что все это случилось с кем-то другим, а не с ним. Ћн начал зевать и наконец
вошел в замок и направилсЯ в свою комнату через длинные коридоры и лестницы.
‡десь он разделсЯ, тихо просвистал уличную песенку и улегсЯ в постель.
     ђано утром его разбудил камердинер и, сказав, что автомобиль ждет  его,
помог ему уложить вещи. џн Ћльеслагерс не спросил  про  господ,  но  он  сел
писать письмо графу. Ћн написал подрЯд три письма - но разорвал  все.  Љогда
автомобиль с пыхтением выехал из ворот парка и понессЯ по дороге в  утреннем
тумане, он со вздохом облегчениЯ воскликнул:
     - ‘лава Ѓогу!
     Ћн уехал в €ндию. Ќо на этот раз он не посылал больше  открытых  писем.
—ерез полтора года он получил  одно  письмо,  которое  долго  путешествовало
вслед за ним. Џисьмо было адресовано ему в Џариж, и адрес был написан  рукою
графа; в конверте было только напечатанное извещение о  смерти  графини.  џн
Ћльеслагерс сейчас же  ответил;  он  написал  красноречивое,  умное  письмо,
которым осталсЯ очень доволен. Ћн ничем не выдал  себЯ  в  этом  письме,  но
вместе с тем был искренен и чистосердечен. Ћдним словом,  это  было  письмо,
которое   должно   было   произвести   впечатление   на   того,   кому   оно
предназначалось. Ћднако на это письмо  он  не  получил  ответа.  ’олько  год
спустЯ, когда он снова очутилсЯ в Џариже, он получил второе письмо от графа.
     Џисьмо было очень короткое, но сердечное и теплое, как в былые времена.
ѓраф просил его именем их старой дружбы при первой  возможности  приехать  к
нему в ђонваль. ќта просьба была в свЯзи с последней волей графини.
     џн Ћльеслагерс был неприЯтно поражен: от такого путешествиЯ он  не  мог
ожидать ничего хорошего. …го ничуть не интересовала развЯзка  этой  семейной
драмы, к которой уже давно не имел никакого отношениЯ. Ќо он уступил просьбе
графа только в силу действительно сохранившегосЯ в нем чувства дружбы.
     ѓраф не встретил его на вокзале. Ќо слуга, который  приехал  за  ним  и
привез его в замок, попросил его пройти в библиотеку. ѓраф сидел без  книги,
без газеты, а между тем, по-видимому, он уже долго сидел так,  -  перед  ним
стоЯла пепельница, переполненнаЯ папиросными окурками.
     - Ђ, наконец-то ты пришел, - сказал он тихо. - џ уже  давно  тебЯ  жду.
•очешь чего-нибудь выпить?
     ќто  приветствие  показалось  фламандцу  мало  симпатичным.  Ћднако  он
чокнулсЯ с другом. ’ри-четыре стакана  крепкого  бургундского,  и  он  снова
приобрел обычную уверенность. Ћн пускал  клубы  табачного  дыма  в  огонь  и
чувствовал себЯ прекрасно в мЯгком глубоком кресле. ‚ голосе его  была  даже
некотораЯ снисходительность, когда он сказал:
     - Ќу, теперь рассказывай.
     Ћднако он сейчас же раскаЯлсЯ в  своем  грубом  тоне,  и  его  охватило
чувство состраданиЯ, когда он услышал неуверенные слова:
     - €звини... но не расскажешь ли ты мне сперва.
     ’ут џн Ћльеслагерс был близко к тому, чтобы сделатьсЯ сентиментальным и
покаЯтьсЯ.
     Ћднако граф избавил его от этого.  …два  его  друг  пробормотал  первое
слово, как он его прервал:
     - Ќет, нет.  €звини,  Я  не  хочу  мучить  тебЯ.  ‚едь  ‘танислава  все
рассказала мне.
     ”ламандец повторил несколько неуверенно:
     - Ћна тебе все рассказала?
     - „а, конечно, в тот вечер, когда  она  рассталась  с  тобой  в  парке.
‚прочем - все это Я сам давно уже должен был сказать  себе.  Ѓыло  бы  чудо,
если бы ты полюбил ее.
     „руг сделал легкое движение в своем кресле.
     - Ќе говори ничего...  Ђ  что  она  полюбила  тебЯ  -  то  это  так  же
естественно. €так, Я виновен во всем: Я не должен был тогда приглашать  тебЯ
сюда. џ сделал вас обоих несчастными.
     - € себЯ также.
     - Џрости мне!
     Ќа душе у фламандца стало очень нехорошо. Ћн бросил в огонь  только-что
закуренную папироску и закурил другую.
     - ‘танислава сказала, что вы друг друга любите. Ћна просила  менЯ  дать
вам средства, которых у тебЯ не было. ђазве  это  не  было  прекрасно  с  ее
стороны?
     ”ламандец проглотил слова, которые готовы были сорватьсЯ у него с  губ.
Ћн с усилием произнес только:
     - ѓосподи...
     - Ќо Я не мог этого сделать. „а вначале  Я  и  не  понЯл  как  следует,
насколько велико и сильно было ее желание. џ отказал  ей  и  позволить  тебе
уехать. Љаким несчастным ты должен был чувствовать себЯ, мой бедный друг,  -
можешь ли ты простить менЯ? џ знаю, как можно  было  страдать  по  ней,  как
можно было любить эту женщину.
     џн Ћльеслагерс наклонилсЯ вперед, взЯл щипцы и стал мешать ими в камин.
…го роль в этой комедии была невыносима, и он решил положить этому конец. Ћн
сказал резко:
     - —ерт возьми, и Я это знаю.
     Ћднако граф продолжал все в том же тихом, скорбном тоне:
     - ‚ерю, что ты это знаешь. Ќо Я не мог, - не мог отпустить ее.  “  менЯ
не хватило сил на это. Њожешь ли ты простить менЯ?
     џн Ћльеслагерс вскочил с кресла и резко крикнул ему прЯмо в лицо:
     - …сли ты сейчас же не перестанешь дурачитьсЯ, то Я уйду!
     Ќо граф схватил его за руки:
     - Џрости, Я не буду тебЯ больше мучить. џ хотел только...
     ’ут только џн Ћльеслагерс увидал, что его друг одержимый, и он  уступил
ему. Ћн крепко пожал ему в ответ руку и сказал со вздохом:
     - ‚о имЯ ѓоспода, Я прощаю тебЯ!
     ’от ответил ему:
     - Ѓлагодарю тебЯ.
     Џосле этого оба замолчали.
     Ќемного погодЯ, граф встал, взЯл с одного стола  большую  фотографию  в
раме и протЯнул ее своему другу:
     - ‚от это длЯ тебЯ.
     ќто был портрет графини  на  смертном  одре.  “  изголовьЯ  стоЯли  два
великолепных канделЯбра из черного серебра, подарок ‹юдовика XIII одному  из
предков графа. —ернаЯ гирлЯнда, висевшаЯ между  колонками  кровати,  бросала
тень на  лицо  покойницы.  Ѓыть  может,  благодарЯ  этой  тени,  создавалось
впечатление, будто лежит живаЯ.  Џравда,  глаза  были  закрыты,  черты  лица
застыли, и выражение не соответствовало дремлющему человеку. Ќо полуоткрытые
губы улыбались странно и насмешливо...
     ЉружевнаЯ сорочка была застегнута до самого ворота, широкие  рукава  ее
ниспадали до самых пальцев. „линные, узкие руки были  сложены  на  груди,  и
прозрачные пальцы сжимали ђаспЯтие из слоновой кости.
     - Ћна принЯла католичество? - спросил фламандец.
     - „а, в последние дни она обратилась, - подтвердил граф. -  Ќо,  знаешь
ли, - продолжал он тихо, - мне кажетсЯ, она сделала это, чтобы  придать  еще
больше силы моей клЯтве.
     - Љакой клЯтве?
     - Ќакануне смерти  она  заставила  менЯ  поклЯстьсЯ,  что  Я  буквально
исполню ее последнюю волю. ‚ этой воле нет ничего особенного, дело  касаетсЯ
только ее погребениЯ в часовне замка; она это сказала мне тогда же, хотЯ  ее
завещание Я вскрою только сегоднЯ.
     - ’ак она, значит, еще не похоронена?
     - Ћ, нет! ђазве ты никогда не бывал в нашей часовне в парке? Џочти  все
мои предки были сперва похоронены  на  маленьком  кладбище,  среди  которого
стоит часовнЯ. € только по прошествии нескольких лет останки из вырывали  из
могил, клали в урны из обожженной глины и ставили урны в часовню. ‘уществует
такой нормандский обычай, который,  как  говорЯт  хроники,  со  времен  ђожэ
ђыжего. џ думаю, что этот обычай установилсЯ в силу необходимости,  так  как
едва ли хоть один из этих искателей приключений умирал дома. € вот  товарищи
умершего приносили домой его останки вдове. ‚се мои предки покоЯтсЯ там, как
мужчины, так и женщины, все без исключениЯ. €, конечно, туда Я  поставил  бы
также и останки ‘таниславы, не дожидаЯсь, чтобы она сама попросила об  этом.
Ќо она не доверЯла мне после того,  как  это  случилось,  она  думала,  быть
может, что Я  откажу  ей  в  этой  чести.  ‚от  почему  она  заставила  менЯ
поклЯстьсЯ.
     - Ћна не доверЯла тебе?
     - „а. „о такой степени, что мое обещание и моЯ клЯтва не показались  ей
достаточными. ‚о времЯ своей болезни она мучительно ворочалась на  подушках,
тЯжело вздыхала и скрипела зубами. Ќо вот однажды она вдруг  попросила  менЯ
позвать свЯщенника. џ послал за ним, и она с нетерпением ждала его  прихода.
Љогда он наконец пришел, то она спросила его,  какаЯ  клЯтва  считаетсЯ  длЯ
христиан  наиболее  свЯщенной;  он  ответил:  "ЉлЯтва,   произнесеннаЯ   над
ђаспЯтием". Џотом она спросила его, разрешает ли –ерковь от  клЯтвы,  данной
неверующему. ‘тарый деревенский свЯщенник пришел в смущение: он на знал, что
ответить, и наконец сказал, что каждаЯ клЯтва свЯщенна, но что, может  быть,
–ерковь при известных обстоЯтельствах...  ’ут  графинЯ  ухватилась  за  него
обеими руками, приподнЯлась с постели и воскликнула:
     - џ хочу сделатьсЯ христианкой!
     ‘вЯщенник колебалсЯ и ответил не сразу.
     Ќо графинЯ была настойчива, не отставала от него и крикнула ему:
     - ђазве вы не слышите? џ хочу сделатьсЯ христианкой!
     ђассказываЯ все это, граф ни разу не поднЯл голоса, но он задыхалсЯ,  и
на лбу  у  него  выступили  капельки  пота.  Ћн  взЯл  стакан,  который  ему
протЯгивал его друг и осушил его. Џотом он продолжал:
     - ‘вЯщенник стал наставлЯть ее, тихо и ласково, но в  немногих  словах.
Ћн рассказал  ей  о  сущности  нашей  веры,  стараЯсь  не  слишком  утомлЯть
умирающую. Џосле этого он крестил и причастил ее. Љогда обрЯд  был  окончен,
она еще раз  взЯла  за  руку  свЯщенника.  ѓолос  ее  был  такой  кроткий  и
счастливый, как у ангела; она сказала ему:
     - Џрошу вас, подарите мне это ђаспЯтие.
     ‘вЯщенник дал ей распЯтие, и она крепко схватила его обеими руками.
     - ‘кажите, - продолжала она, обращаЯсь к свЯщеннику, - если  христианин
поклЯнетсЯ в чем-нибудь на этом ђаспЯтии, то ведь он  должен  сдержать  свою
клЯтву?
     - „а!
     - Ќерушимо?
     - Ќерушимо...
     Ћна тЯжело опустилась на подушки.
     - Ѓлагодарю вас.
     - „енег у менЯ нет, но Я даю вам все мои драгоценности. Џродайте их,  а
деньги раздайте бедным.
     ‚ этот вечер она не произнесла больше ни слова. Ќо  утром  она  знаками
подозвала менЯ к постели. Ћна сказала мне, что ее последнЯЯ волЯ находитсЯ в
запечатанном конверте в ее портфеле. џ должен вскрыть его  только  три  года
спустЯ и в твоем присутствии.
     - ‚ моем присутствии?
     - „а. Ћна заставила менЯ опуститьсЯ на колени и  потребовала,  чтобы  Я
еще раз поклЯлсЯ ей в точности исполнить ее последнюю волю. џ уверил ее, что
сдержу клЯтву, данную ей накануне,  но  она  не  удовлетворилась  этим.  Ћна
заставила менЯ поднЯть мою  правую  руку,  а  левую  положить  на  ђаспЯтие,
которое она не выпускала из рук; медленно произносила она слова,  которые  Я
повторЯл за нею. ’аким образом Я поклЯлсЯ ей два раза.
     - € тогда она умерла?
     - „а, вскоре после этого. ‘вЯщенник еще раз пришел к ней и напутствовал
ее. Ќо Я не знаю, слышала ли она его на этот раз. ’олько, когда он заговорил
о воскресении мертвых и  о  том,  что  она  увидитсЯ  со  мной,  она  слегка
повернула голову и сказала: "„а, верьте этому: менЯ он наверное еще увидит".
ќто были ее последние слова. ѓоворЯ это, она тихо улыбнулась, и  эта  улыбка
осталась у нее на лице после того, как она заснула вечным сном.
     ѓраф встал и направилсЯ к двери.
     - ’еперь Я принесу ее завещание.
     џн Ћльеслагерс посмотрел ему вслед.
     - ЃеднЯга, - пробормотал он,  -  воображаю,  какаЯ  чертовщина  в  этом
завещании. - Ћн взЯл графин с вином и наполнил оба стакана.
     ѓраф принес кожаный портфель и отпер его ключиком. Ћн  вынул  небольшой
конверт и протЯнул его другу.
     - џ? - спросил он.
     - „а. ѓрафинЯ выразила желание, чтобы ты вскрыл его.
     ”ламандец колебалсЯ  одно  мгновение,  потом  сломал  печать.  ђазорвав
конверт, он вынул лиловую бумагу и громко прочел несколько строк, написанных
твердым, прЯмым почерком:
     "ЏоследнЯЯ волЯ ‘таниславы д'Ђсп.
     џ желаю, чтобы то, что останетсЯ от менЯ три года  спустЯ  после  моего
погребениЯ, было вынуто из гроба и переложено в урну  в  дворцовой  часовне.
Џри этом не должно быть никакого торжества,  и,  за  исключением  садовника,
должны присутствовать только граф ‚инсент д'Ћль-Ћниваль и его друг, господин
џн Ћльеслагерс. ‚ынуть останки из могилы должно после полуднЯ,  пока  светит
солнце, и до заката солнца  останки  мои  должны  быть  положены  в  урну  и
отнесены в капеллу. Џусть это будет воспоминанием о  великой  любви  ко  мне
графа.
     ‡амок ђонваль, 25.VI.04. ‘танислава, графинЯ д'Ћль-Ћниваль".
     ”ламандец протЯнул листок графу:
     - ‚от - это все.
     - џ это хорошо знал; так и она мне говорила. Ђ ты думал, что тут  могло
быть что-нибудь другое?
     џн Ћльеслагерс стал ходить большими шагами взад и вперед.
     - Ћткровенно говорЯ - да! ђазве ты не говорил, что этот обычай хоронить
членов вашей семьи всегда соблюдаетсЯ оставшимисЯ в живых родственниками?
     - „а.
     - € что ты во всЯком случае оказал бы эту честь ‘таниславе?
     - Ѓезусловно!
     - Ќо почему же тогда,  скажи  ради  Ѓога,  заставила  она  тебЯ  дважды
поклЯстьсЯ в том, что подразумеваетсЯ само собою, - да еще так  торжественно
поклЯстьсЯ?
     ѓраф взЯл в руки фотографию графини и долго смотрел на нее.
     - ќто моЯ вина, - сказал он, - моЯ великаЯ вина. €ди, сЯдь здесь, Я все
объЯсню тебе. ‚от видишь, графинЯ верила в мою любовь к  ней.  €  когда  эта
любовь в первый раз обманула ее ожиданиЯ, то длЯ нее это было то  же  самое,
что упасть в бездну. Љогда Я ей отказал в том, о чем она просила  менЯ,  она
думала, что Я шучу. ’ак она была уверена, что в силу  моей  любви  к  ней  Я
исполню то, о чем она менЯ просила. € когда она увидела мою слабость,  когда
она убедилась в том, что Я не отпущу ее, когда она потерЯла то единственное,
во что верила, тогда в ней произошла страннаЯ перемена. Љазалось,  словно  Я
лишил ее жизнь содержаниЯ. Ћна начала медленно чахнуть, она таЯла, как  тень
во времЯ заката солнца.
     ’ак по крайней мере Я все это понимал.
     ‚ течение нескольких месЯцев она не покидала своей комнаты. Ћна  сидела
на балконе, молча, мечтательно взираЯ на верхушки высоких деревьев.  •а  все
это времЯ она почти не разговаривала со мной. Ћна ни на что  не  жаловалась;
казалось, она изо днЯ в день раздумывает только о какой-то тайне. ђаз как-то
Я застал ее в  библиотеке,  она  лежала  на  полу  и  усердно  перелистывала
всевозможные книги, как бы ища чего-то. Ќо  Я  не  видел,  какие  книги  она
рассматривала; она попросила менЯ выйти. Џотом  Я  заметил,  что  она  стала
много писать, она писала каждый день по два, по  три  письма.  ‚скоре  после
этого со всех сторон на ее имЯ стали приходить пакеты. ‚се это  были  книги,
но какого рода - Я не знаю, она сожгла их перед своей смертью. ‡наю  только,
что все эти книги имели отношение к токсикологии. Ћна  усердно  изучала  их;
целые ночи напролет Я бегал по парку и смотрел на матовый свет  в  ее  окне.
Џотом она снова начала писать письма, и тогда  на  ее  имЯ  стали  приходить
странные посылки, обозначенные как  пробы.  Ќа  них  были  обозначены  имена
отправителей: Њерка из „армштадта, •ейсера  из  –юриха  и  других  известных
фирм,  торгующих  Ядами.  Њне  стало  страшно,  Я  подумал,  что  она  хочет
отравитьсЯ. џ собралсЯ с духом и спросил ее об этом. Ћна засмеЯлась.
     - “мереть? Ќет, это не длЯ смерти! ќто только  длЯ  того,  чтобы  лучше
сохранитьсЯ!
     џ чувствовал, что она говорит неправду, и все-таки ее ответ не успокоил
менЯ. „ва раза приходила пакеты, которые необходимо было взЯть в таможне;  Я
спросил ее, нельзЯ ли мне самому их получить. џ думал, что она откажет мне в
этом, однако она ответила мне небрежно:
     - Џочему же нет? ‚озьми их!
     - ‚ одном пакете, который издавал сильный, хотЯ и не неприЯтный  запах,
оказалсЯ экстракт горького миндалЯ, в другом, присланном из Џраги, Я  увидал
блестЯщую  пасту,  так  называемую  "фарфоровую".  џ   знал,   что   графинЯ
употреблЯла эту глазурь; в течение целых месЯцев она несколько часов в  день
проводила за наведением на лицо этой эмали. € наверное только благодарЯ этой
удивительной эмали, вопреки  разрушительному  действию  все  прогрессирующей
болезни, ее лицо до самого конца сохранило свою красоту. Џравда, черты стали
неподвижными и напоминали маску, но они остались  такими  же  прекрасными  и
чистыми до самой смерти. ‚от посмотри сам, смерть  была  бессильна  изменить
ее!
     Ћн снова протЯнул своему другу фотографию графини.
     - Њне кажетсЯ, что все это служит доказательством того,  насколько  она
порвала все с этим миром. Ќичто не интересовало ее больше, и даже о  тебе  -
прости - она никогда не упоминала ни единым словом.  ’олько  ее  собственное
прекрасное тело, которому, она знала, суждено скоро разрушитьсЯ, казалось ей
еще достойным интереса. „а и на менЯ она едва обращала внимание после  того,
как угасла ее вера в силу моей любви; а иногда мне казалось даже, что  в  ее
взоре  поЯвлЯетсЯ  огонь  непримиримой  ненависти,  более   ужасный,   более
страшный, чем то беспредельное презрение, с которым она раньше обращалась со
мной. Њожно ли удивлЯтьсЯ после этого, что она мне не доверЯла?  Љто  терЯет
веру хотЯ бы в одного свЯтого, вскоре будет отрекатьсЯ  от  ђаспЯтого  и  от
ЏресвЯтой „евы! ‚от почему, Я думаю, она заставила менЯ  дать  эту  странную
клЯтву!
     Ћднако џн Ћльеслагерс не удовлетворилсЯ этим объЯснением.
     - ‚се это хорошо, - сказал он, - это служит лишь доказательством  твоей
любви. Ќо ничуть не  объЯснЯет  странное  желание  графини  быть  непременно
похороненной в часовне замка.
     - Ќо ведь она была графинЯ д'Ћль-Ћниваль.
     - Ђх, полно, она была  ‹еа  ‹еви,  котораЯ  называла  себЯ  ‘таниславой
д'Ђсп! € чтобы Я после этого поверил, что ею вдруг овладело такое  страстное
желание покоитьсЯ в урне среди твоих предков!
     - Ћднако ты сам видишь что это так и есть, а не иначе!
     ”ламандец снова взЯл завещание и стал рассматривать его со всех сторон.
Ћн прочел его еще и еще раз, однако не мог найти в нем ничего особенного.
     - Ќу, что же делать, - сказал он. - џ тут ничего не понимаю.
     џн Ћльеслагерс должен был ждать четыре днЯ в ђонвальском замке.  Љаждый
день он приставал к графу, чтобы тот исполнил наконец волю покойной.
     - Ќо этого нельзЯ, - говорил граф, - ведь  ты  видишь,  какое  облачное
небо сегоднЯ.
     ЉаждаЯ буква завещаниЯ была длЯ него строгим законом.
     Ќаконец после  полуднЯ  на  пЯтый  день  небо  очистилось  от  облаков.
”ламандец снова напомнил графу о том, что пора  исполнить  волю  умершей,  и
граф сделал необходимые распорЯжениЯ. Ќикто из слуг не должен  был  покидать
заика, только старый садовник и два помощника получили  приказание  взЯть  с
собой заступы и пойти с графом.
     Ћни прошли через парк и обошли тихий пруд. џркие лучи солнца падали  на
черепицу часовни, играли  в  листве  белоствольных  берез  и  и  отбрасывали
трепещущие тени на гладкие песчаные дорожки.  ‚се  вошли  в  открытую  дверь
часовни, граф слегка помочил пальцы в свЯтой  воде  и  перекрестилсЯ.  ‘луги
поднЯли одну из тЯжелых каменных плит  и  спустились  в  склеп.  ’ам  рЯдами
стоЯли  по  обеим  сторонам  большие   красные   урны   с   гербами   графов
д'Ћль-Ћниваль. Ћни были закрыты высокими коронами, и на горлышке каждой урны
висела на серебрЯной цепочке тЯжелаЯ  меднаЯ  дощечка  с  именами  и  датами
покойного.
     Џозади этих урн стоЯло несколько пустых. ѓраф молча указал на  одну  из
них, и люди взЯли ее и вынесли из склепа.
     ‚се вышли из часовни и пошли между могилами, над  которыми  свешивались
ветви плакучих берез. ’ам  было  около  дюжины  тЯжелых  надгробных  плит  с
именами верных слуг графов д'Ћль-Ћниваль, покой которых даже после их смерти
тщательно охранЯлсЯ. Ќо над могилой графини не было камнЯ; она  была  только
всЯ сплошь покрыта сотнЯми темно-красных роз.
     ђаботники осторожно принЯлись  за  дело.  ѓлубоко  погружаЯ  заступы  в
землю, они снЯли весь верхний слой и вместе с корнЯми  роз  отложили  его  в
сторону, где стоЯла урна. ”ламандцу показалось, что  они  содрали  с  могилы
живую кожу, а красные розы, падавшие на землю, показались ему каплЯми крови.
     Њогила была покрыта только черной землей, и работники начали  разрывать
ее.
     џн Ћльеслагерс взЯл графа за руку:
     - Џойдем, походим взад и вперед, пока они работают.
     Ќо граф отрицательно покачал головой: он не хотел ни на одно  мгновение
отходить от могилы. …го друг ушел один. Ћн стал медленно ходить вдоль берега
пруда, времЯ от времени снова возвращаЯсь  под  березы.  …му  казалось,  что
садовники работают необыкновенно медленно, минуты ползли одна за другой.  Ћн
пошел в плодовый сад, сорвал несколько Ягод смородины  и  крыжовника,  потом
стал искать на грЯдках запоздавшей клубники.
     Љогда он вернулсЯ к могиле, то увидел, что  двое  работников  по  плечи
стоЯт в могиле; теперь дело шло быстрее. Ћн увидел у них в ногах  гроб,  они
снимали руками последние остатки сырой земли. ќто был черный гроб с богатыми
серебрЯными  украшениЯми,  но  серебро  давно  уже   почернело,   а   дерево
превратилось в липкую труху впоследствии теплого и сырого грунта. ѓра