растающую  раскрепощенность,
спокойную радость.
     €  снова  стала   смотреть  вниз;  все   сделалось   еще  меньше,   еще
отдаленнее...
     - Људа мы? - спросила Я.-- Њы больше не вернемсЯ на землю, домой?..
     - Љонечно, вернемсЯ.  Љогда захочешь...  џ обычно всегда возвращалсЯ. €
тоже  -- домой... „а, всегда возвращаешьсЯ... Ќо мир так велик, и  столько в
нем надо увидеть... сделать... Џравда, радость моЯ?
     ‘лово  "радость" относилось, конечно, не  ко мне; он обращалсЯ к  своей
спутнице,  хитровато  и  даже  как-то  похотливо  подмигиваЯ  и  то  и  дело
похлопывал ее по  бедру. Љрасавица звонко и  счастливо расхохоталась и стала
напевать одну из своих песенок, пользовавшихсЯ когда-то таким успехом. Ђ мне
казалось,  что  это  поет  €рис,  на которую  красавица действительно  очень
смахивала. Ќо  это была не €рис, это была живаЯ женщина во  плоти с длинными
ногами в туго натЯнутых черных сетчатых чулках, с круглым пышным задом, едва
прикрытым кружевной оборкой ее "tutu".
     Њы поднЯлись так  высоко, что  мимо нас уже проплывали хлопьЯ облачков.
‚низу, насколько хватал  глаз,  простиралось море, а  заросший пиниЯми берег
изогнулсЯ огромным  луком.  џ  тоже  запела;  запел  даже  „едушка, но таким
грубым, как у пьЯного, голосом и так фальшиво, что мы втроем  расхохотались,
как сумасшедшие...
     ‚от  мое  приближающеесЯ  лицо  в  зеркале  гостиной.  џ еще  продолжаю
напевать ту старую кафешантанную песенку 1890 года, но зеркало  отражает мое
сегоднЯшнее, обычное лицо,  на которое Я теперь смотрю так удивленно, словно
увидела его впервые.
     Њне  захотелось  задать вопрос: почему Я  столько времени терпела себЯ,
такую некрасивую?.. ЊоЯ замысловатаЯ прическа  вдруг показалась мне нелепой,
и  Я  снова  рассмеЯлась  -- совсем  как  в монгольфьере. џ растрепала  себе
волосы, энергично провела  руками по  лицу, чтобы  убрать косметику. џ  даже
протерла лицо  носовым платком.  €  оставшиесЯ  на  нем  желто-розово-черные
разводы вызвали у менЯ в душе чуть ли не чувство состраданиЯ. Ќу конечно же,
так гораздо  лучше:  мое  настоЯщее  лицо  в общем-то  вполне  еще ничего...
Ќичего, ничего...  Ќе лучше и не  хуже, чем у  других, да, впрочем,  мне это
совершенно безразлично...
     џ  слышала, как ”ортуната  возитсЯ в кухне. ‚ доме спокойно, все залито
светом... Њой муж? Ћн что, действительно ушел?.. ‘транно... ЊенЯ это  уже не
приводило, как прежде, в ужас. „а,  Я стала спокойнее, безмЯтежнее...  € муж
мне уже не казалсЯ единственно необходимым, незаменимым человеком.
     ‚се как бы  отстранилось  от  менЯ, хотЯ  и осталось  таким же дорогим,
даже, в известном смысле, еще более дорогим, чем  прежде, но уже  от менЯ не
зависЯщим...
     џ выглЯнула в  окно.  Љругом  было  тихо, зелено  и неподвижно,  как на
миниатюре. ‘леды осады исчезли: исчезли враги, их кони, костры. Љакое Ясное,
безмЯтежное утро... Љошки, все те же мои кошки, смотрели на менЯ из кустов и
с газона в молчаливом ожидании...
     џ поднЯла голову. € там, наверху, увидела неподвижно повисший в воздухе
монгольфьер с едва различимыми черными фигурками в корзине.
     Њне даже показалось, что Я еще  слышу  доносЯщуюсЯ  оттуда песенку 1890
года...
     ‚еревочнаЯ лестница болталась в пустоте как приглашение, как неизбывный
дар...
     "„жульетта" -- сновиденческий мир ”еллини
     Љак  видно  из  предисловиЯ  к  повести,  даже давний друг  ”еллини  --
драматург  и кинокритик  ’уллио  Љезич был  удивлен  выходу  в свет  повести
"„жульетта",  которую  великий режиссер  бережно  хранил долгие  годы  и  не
показал  человеку, сотрудничавшему  с ним и редактировавшему  книгу о работе
над фильмом "„жульетта и духи".
     Љак  полагает  Љезич, "„жульетта"  представлЯет  собой  первый  вариант
сюжета  к фильму "„жульетта  и  духи"  (1985),  где  ”еллини в "искаженных",
"раздутых" и  "окарикатуренных"  образах воплотил персонажи, окружавшие в то
времЯ режиссера, с их нравами и привычками, тревогами и проблемами.
     Џочему же ”еллини  так дорожил своей "„жульеттой", почему он не забыл о
ней, а  сохранил и решил  издать отдельной книжечкой? Џотому  ли, что считал
слишком важными и значительными проблемы, поставленные в  ней и  воплощенные
затем  в  фильме,  или  потому,  что  надежды,  возлагавшиесЯ  им  на  фильм
"„жульетта и  духи", не  сбылись, ибо и зрители,  и кинокритики оценили этот
фильм  как  неудачу,  и  "„жульетта"  стала длЯ ”еллини,  словно любимое, но
неудачливое дитЯ, еще милее и дороже? Џросто ли это "запоздалаЯ издевка" над
Љезичем  и другими  ближайшими  друзьЯми  и сотрудниками,  или  есть в  этом
какой-то иной, более важный и глубокий смысл?
     Њне кажетсЯ, второй вариант правдоподобнее по рЯду причин.
     •отЯ  Љезич  и  пытаетсЯ доказать,  что фильм  никак  не  был  свЯзан с
„жульеттой Њазиной, приводЯ  в доказательство ее же мнение, тем не менее,  Я
полагаю, что  этот фильм, как и многие другие, начинаЯ с  "„ороги"  и "Ќочей
Љабирии"  вплоть   до  "„жинджер  и  ”ред",  ”еллини  задумывал  и   пыталсЯ
реализовать, представлЯЯ в  главной роли  свою  жену и  любимую  актрису  --
„жульетту. ‚ давней  беседе с  Љезичем ”еллини призналсЯ: "”ильм родилсЯ как
фильм о „жульетте и длЯ „жульетты.  Њы  его вынашивали очень долго -- еще со
времени "„ороги".  Ѓольше,  чем простым желанием  поставить еще один фильм с
„жульеттой, Я  руководствовалсЯ интуицией;  Я чувствовал,  что мое намерение
использовать  кино  как  инструмент,  способный проникнуть  сквозь  оболочку
реального, лучше всех способна осуществить „жульетта".
     ђазумеетсЯ,  ”еллини  не "списывал"  образ  "„жульетты" со своей  жены.
…стественно, она  не могла  быть прототипом недалекой,  простодушной, даже в
чем-то  примитивной,  робкой  и закомплексованной  „жульетты  из  повести  и
фильма.  Ќо  как  талантливый режиссер  и  самый близкий  „жульетте  человек
”еллини  понимал, что никто из  известных ему актрис не сможет  лучше Њазины
сыграть роль „жульетты -- достоверность персонажа могла родитьсЯ  как раз из
их  почти  полной  несовместимости  и  несходства,  а  актерскаЯ  удача  при
исполнении   столь  трудной  роли,   как   признала   сама   Њазина,--   "из
подсознательной самозащиты против того, чем Я могла бы стать, не будь у менЯ
такого  характера".  ‚ этом „жульетта  Њазина была похожа на  своего мужа --
”еллини,  а  ”еллини  --  на  нее.  ‚едь  не случайно  самый  выдержанный  в
стилистическом  отношении  фильм  "Љазанова  ”едерико  ”еллини"  родилсЯ  из
непримиримой ненависти ”еллини к авантюристу Љазанове и к головокружительной
"пустоте" его богатой однообразными приключениЯми жизни.
     Ђ вот  с чем  нельзЯ не согласитьсЯ, так это с еще  одним  утверждением
Њазины, приведенным Љезичем. "‚ сущности, все персонажи, которых Я играла,--
не  „жульетта Њазина,  а  по  большей части  сам  ”едерико. ЉабириЯ  --  это
”едерико. € "„орогу" не понЯть,  не догадавшись, что „жельсомина, „зампано и
Њатто -- один и  тот же человек. Љонечно, местами можно найти что-то от менЯ
и  от  других,  но  по   сути  дела  все   персонажи  ”едерико  --  это  его
автопортреты". ”еллини вкладывал себЯ, свою душу, в создававшиесЯ им образы.
‚  этом  смысле  все  его  ленты  --  подлинно   "авторские":  они  ЯвлЯютсЯ
воплощением его чувств, идей, созерцаний и размышлений. ‚идимо, не случайно,
сотворенные  им  фильмы представлЯлись  ”еллини чем-то  единым  целым.  "Њне
кажетсЯ,  что Я всегда  снимал один и  тот же фильм; речь идет  о зрительных
образах, самом изображении, и только о них,  их Я снимал,  используЯ один  и
тот  же  материал,  но,  возможно,  каждый  раз  руководствуЯсь  иной точкой
зрениЯ".
     Ћдин из  наших  критиков  обвинЯл  коллег в  том,  что  они  "очень  уж
простодушно  верЯт  уклончивым  или  шутливым фразам ”еллини  по  поводу его
воспоминаний. Џочему-то  людЯм не  приходит  в  голову, что тем самым мастер
просто брал  ответственность на  себЯ. „ескать,  это всего  лишь мой  личный
опыт, моЯ вина, мои воспоминаниЯ...". Ќадо ли  напоминать этому критику, что
в каждой  шутке и даже в "уклончивой фразе" есть долЯ истины, особенно, если
"шутит"  такой мастер, как ”еллини? Ђ если напомнить  еще и о том,  что  длЯ
”еллини   единственной  ответственностью   была   ответственность  "избегать
приблизительности,   ЯвлЯющейсЯ  самым   прЯмым  порождением  невежества   и
глупости",  то станет  Ясно, что нам  следует все-таки "простодушно  верить"
словам ”еллини, даже если  он  острит, шутит  и дает уклончивые ответы, а не
критику, считающему,  что утверждениЯ, основанные на высказываниЯх  великого
режиссера о том, что его фильм населЯют монстры  и что он воплощает  в своих
работах  автобиографию,  есть  "концепции,  отрицающие  эстетику   ”еллини".
Џравда, ”еллини не считал воспоминаниЯ и факты автобиографии главным в своих
фильмах. "ѓлавное в моих картинах вовсе не  воспоминаниЯ.  “тверждать, будто
мои  фильмы автобиографичны, значит походЯ  все  перечеркнуть,  ограничитьсЯ
слишком поверхностными оценками. ‚едь Я почти все себе выдумал -- детство, и
черты  характера,  и ностальгию, и  сновидениЯ,  и  воспоминаниЯ,-- выдумал,
чтобы было о чем рассказывать. Ћт анекдота, от автобиографии в моих картинах
нет ничего... ‹юбой фильм длЯ менЯ -- кусок моей жизни, Я не делаю  различиЯ
между жизнью и работой; работа -- это форма, образ жизни".  ‘ этим нельзЯ не
согласитьсЯ,  творчество  художника--  не  биографиЯ  и не автобиографиЯ,  а
самораскрытие,  самореализациЯ,   включающаЯ   в   себЯ  как   использование
собственного  жизненного  опыта, так  и  творческого  воображениЯ, фантазии.
Џоэтому на  вопрос: "Ќу где вы только  находите всех этих типов?" -- ”еллини
отвечал: "џ просто их вижу. Џо-моему, достаточно лишь  оглЯнутьсЯ вокруг или
посмотретьсЯ  в  зеркало,   чтобы  убедитьсЯ,  что  тебЯ  окружают  смешные,
ужасающие, деформированные, гримасничающие, растерЯнные лица. ќто наши лица,
лица  из  жизни".  Ќо ни  эти "смешные, ужасающие, деформированные лица", ни
использование в  фильмах воспоминаний и  фактов  автобиографии  нисколько не
отрицают  эстетику ”еллини,  наоборот,  они  лишний  раз  подтверждают,  что
художественное  творчество,  в  данном   случае  творчество  ”еллини,   есть
сложнейший  синтез  сознательного   и  бессознательного,  индивидуального  и
социального,  реального  и   фантастического,  логического  и  интуитивного.
‘огласно  ”еллини,  "художественные  произведениЯ  есть  не  что  иное,  как
онирическаЯ   деЯтельность  человечества",   посредством   которой  художник
выражает и раскрывает содержание коллективного  бессознательного, пробиваЯсь
от  подсознаниЯ  к  сознанию, от хаоса  к космосу, от энтропии к порЯдку, от
смутного и неуловимого к Ясно выраженному, определенному и законченному.
     ‚озвращаЯсь  к "„жульетте", зададимсЯ снова вопросом: почему  ”еллини в
конце своей жизни решил опубликовать именно этот  "сценарий"? џ полагаю, что
следует согласитьсЯ с предположением Љезича о том, что это было  проЯвлением
нежности  к фильму, который стал источником  разногласий, споров и  разрывов
между  участниками  съемок  и  был  неблагожелательно  принЯт   зрителЯми  и
критиками,  хотЯ  именно в нем поставлено столько  личных  проблем и в таком
ключе, что  с этим фильмом может  сравнитьсЯ разве что "‚осемь с половиной".
Ќедаром некоторые  зрители и критики  называли  "„жульетту и духи"  "женским
вариантом" фильма  "‚осемь с половиной". —то касаетсЯ  повести  "„жульетта",
которую  можно  считать  первым  вариантом сюжета  картины,  то ее  ценность
состоит прежде всего в ее несомненных литературных достоинствах, кроме того,
благодарЯ  знакомству с  ней читатель лучше поймет  намерениЯ  ”еллини,  его
важные  и  сокровенные  замыслы,  а  также  свЯзанные с  кинематографическим
воплощением этого замысла достижениЯ и неудачи.
     —итатель, даже если он и  не  видел фильма  "„жульетта  и  духи", может
ознакомитьсЯ с тем,  как великий  мастер трансформирует  в своем  творчестве
психоаналитические идеи  ћнга и, конкретно,  его  идеи, касающиесЯ брака как
"психологического отношениЯ".
     ќтот  сюжет, возможно как  никакой  другой,  позволЯет  также  прозреть
гениальную интуицию ”еллини, проникающую в  сложный и  почти не  поддающийсЯ
мужскому  пониманию  и  мужской  интерпретации  мир  женщин  --  мир женской
психологии, мир, не подчинЯющийсЯ обычной  логике,  зато  постигающий  такие
глубины  и  такие  нюансы,  которые,  кажетсЯ,  просто  недоступны  мужскому
сознанию.
     €, наконец,  следует иметь  в  виду, что именно в  "„жульетте"  ”еллини
поставил, пожалуй, впервые в столь изЯщной и утонченной форме и вместе с тем
так   глубоко  вопрос   о   подлинном  освобождении,  эмансипации   женщины,
закабаленной  тысЯчелетними предрассудками  западной и восточной культуры  и
цивилизации.
     ‚  €талии  проблема   брака  по  сей  день  остаетсЯ  весьма  острой  и
злободневной темой -- до  сих  пор супруги, не  любЯщие друг друга и ставшие
чужими, не  имеют права  на  развод. ‘колько раз проблема развода,  а  также
свЯзаннаЯ  с  браком и женским вопросом  проблема  аборта  становились темой
острых общенациональных дискуссий, но до сих пор они не получили разрешениЯ.
     Ќамерение  ”еллини  и в повести и  в фильме, по его собственным словам,
состоЯло  в  том,  чтобы "возвратить женщине  ее подлинную независимость, ее
бесспорное и неотъемлемое достоинство. ‘вободный мужчина не может отказывать
в этом  свободной  женщине.  †енщина не  должна быть ни мадонной, ни орудием
наслаждениЯ  и  еще  меньше  --  служанкой...  это  проблема,  котораЯ  всех
касаетсЯ, откладывать ее рассмотрение тщетно и вредно. Ќезависимость женщины
-- это тема будущих лет... независимость  женщины -- дело, за которое должны
боротьсЯ и женщины и мужчины".
     Џовесть  начинаетсЯ с  фразы: "џ  никогда  не  выносила своего  лица  в
зеркале".
     €звестно,  что  зеркалу всегда приписывалась  магическаЯ  сила,  с  ним
свЯзаны многие поверьЯ и приметы (когда кто-то умирает, зеркала в этом  доме
завешиваютсЯ, чтобы покойник не мог в них смотретьсЯ; зеркало разбить -- жди
несчастьЯ; тЯга к зеркалу грозит болезнью и даже смертью).
     Ћднако  в  художественном  творчестве   с  зеркалом   свЯзаны  и  чисто
техничес-1 ‘новидческаЯ, подсознательнаЯ.
     кие моменты (создание  автопортретов, роспись потолков и т. д.), новые,
совершенно иные миры ("Ђлиса в ‡азеркалье".)
     ”еллини  первой фразой  вводит  читателЯ  в  свое "‡азеркалье", в  мир,
полный чудесных и страшных метаморфоз -- мир подсознаниЯ, населенный злыми и
добрыми духами,  жуткими  видениЯми,  таинственными внутренними  и  внешними
"пейзажами", ожиданиЯми чуда и катастрофы, в мир,  где  реальное сливаетсЯ с
фантастическим, чудовищные фантазии -- с эротическими переживаниЯми.
     Ћн сам  признавалсЯ, что, создаваЯ  повесть и  фильм, исходил из учениЯ
ћнга, в частности, из идей его книги "Џроблемы души нашего времени", которую
внимательно изучал  и высоко ценил.  ‚  этой книге ћнга есть глава "Ѓрак как
психологическое   отношение",   где   даетсЯ   глубокое   психоаналитическое
истолкование субъективным и объективным данностЯм брачных отношений.
     ”еллини исходил из утверждениЯ ћнга о том, что брак как психологическое
отношение  ЯвлЯетсЯ  необычайно  сложным  образованием,  в  котором   многое
определЯетсЯ как  сознательными, так и  бессознательными  мотивами: довольно
часто  вступающие  в  брак молодые люди оказываютсЯ  малоподготовленными длЯ
этого --  им недостает познаниЯ  другого  и  самих  себЯ;  чем  больше  долЯ
бессознательного,   тем  менее  возможен  свободный  выбор  --  влюбленность
ощущаетсЯ как веление судьбы.
     €  хотЯ  наилучшим,  согласно  ћнгу, ЯвлЯетсЯ выбор  партнера на основе
бессознательных,  инстинктивных  мотиваций,  "брак  редко,  вернее  сказать,
вообще  никогда  не  развиваетсЯ   гладко   и  без  кризисов  индивидуальных
отношений. ‘тановление сознаниЯ без боли  не бывает". Ћсобенно это относитсЯ
ко  второй  половине  жизни,  когда  увлечение превращаетсЯ  в  обЯзанность,
желание   --  в  долг.  Џознание  самих  себЯ  и  смысла  собственной  жизни
достигаетсЯ ценой сильнейших душевных потрЯсений.
     ‡десь  особенно  важна  открытаЯ  ћнгом   диалектика  "поглощенного"  и
"поглощающего". Њенее развитаЯ личность попадает в  плен  своих переживаний,
"она  как бы становитсЯ поглощенной  более сложной личностью,  кроме нее она
ничего не видит. †ена, котораЯ духовно целиком поглощена своим мужем, и муж,
полностью  эмоционально   поглощенный  своей  женой,--  это  вполне  обычное
Явление...  Џоглощенный,   по  сути,  находитсЯ  целиком  внутри  брака.  Ћн
безраздельно  обращен  к  другому,  длЯ  него  вовне не  существует  никаких
серьезных  обЯзанностей  и  никаких  свЯзывающих  интересов".  —то  касаетсЯ
"поглощающего", то  с  ним ситуациЯ  складываетсЯ еще  сложнее:  поглощаЯ  и
подчинЯЯ себе другого человека, "окружаЯ" его целиком, он сам стремитсЯ быть
"окруженным" и в конце  концов начинает чувствовать себЯ как бы вне брака. ‚
нем пробуждаетсЯ желание найти единство и  цельность, утраченные им в браке.
…сли он  не находит их в самом  себе, то  его разочарование может окончитьсЯ
катастрофой.
     „жульетта у ”еллини  -- пример "поглощенного"  человека;  родители были
длЯ  нее предметом поклонениЯ и восхищениЯ: мать --  королева и императрица,
отец -- дуче и ћлий –езарь. Ђ муж  длЯ нее был абсолютно всем: "‚едь это мой
муж увез менЯ к себе, дал мне мой дом,  любил  и  опекал менЯ, дал мне  свое
имЯ... Ќа всю жизнь он должен был остатьсЯ моей любовью, моей опорой, мужем,
отцом, вообще  -- всем... Џотому что длЯ менЯ брак -- это  когда  Я  целиком
принадлежу ему, а он целиком принадлежит мне, он мой, только мой, навсегда".
„жульетта была полностью "поглощена" своим мужем,  жила им, его  интересами,
думала только о нем, любила  его одного, а свободное времЯ коротала заботами
о бездомных котах.
     ”еллини  мастерски   вводит  впечатлительную,   склонную   к  фантазиЯм
„жульетту в "новые миры", в том числе в мир экстрасенса Ѓишмы, "знакомЯщего"
ее, как помнит читатель, с „жакомо Љазановой.
     ‚  фильме "„жульетта и духи"  эпизода  с Љазановой  нет, и,  видимо, не
случайно  --  через  десЯть  лет ”еллини разовьет  этот  эпизод, или  "идею"
Љазановы, до такой полноты, Ясности и совершенства, на которые способен лишь
гениальный мастер.
     ‡ато  другие  персонажи:  дьЯволенок  €рис,  секс-герл  ‘узи  и  певица
(„едушкина  любовница) --сохранены, как бы символизируЯ  собой образы ‚ечной
†енственности.
     Ћстроумно   и   без   желчи   высмеиваЯ   "сексуальную   озабоченность"
"мистической"  художницы  Ђльбы,  пытавшейсЯ  в  своих картинках  отобразить
потусторонний мир в его  физическом измерении и "вернуть Ѓогу его счастье" в
виде  своих  любовников,  или "сексуальную  фантазию"  ‘узи  --  содержанки,
проститутки высокого класса,  котораЯ "любила с  такой же естественностью, с
какой дышала", ”еллини одновременно стремилсЯ выразить беспредельную красоту
и  совершенство  женского тела, показать "телесное  очарование" и  уравнЯть,
уравновесить дух и тело, душу и плоть и тем самым снЯть уродливые крайности:
проклЯтие тела
     ради возвышениЯ  души  или отвержение души ради культа тела.  € в  этом
отношении  ”еллини  тоже  последователь  ћнга, который  писал: "Ќо  если  не
свыкнутьсЯ с таинственной истиной, что душа -- это проЯвившаЯсЯ внутри жизнь
тела, а тело  --  проЯвившаЯсЯ вовне  жизнь души, что то и  другое  --  одно
целое,  то становитсЯ понЯтным, что  стремление  преодолеть нынешнюю ступень
сознаниЯ с помощью бессознательного приводит к телу и, наоборот, что  вера в
тело  допускает только одну  философию, не отрицающую  тело в  угоду чистого
духа".
     ‚идимо, не случайно €рис, ‘узи и „едушкину певичку в фильме играет одна
и та  же актриса,  воплощаЯ  тем самым как бы некое  единство, постоЯнство и
вечность женской красоты, ‚ечную †енственность в ее различных обликах.
     Џо-своему,  оригинально,  интересно  и  глубоко  ”еллини интерпретирует
непреходЯщую  длЯ художника  тему Ѓога и —ерта, ‘вЯтого и „ьЯвола  в  главах
"‘узи" и "‘вЯтаЯ на решетке"...
     ЏосетившаЯ однажды  „жульетту  ее покойнаЯ подруга ‹аура, покончившаЯ с
собой  из-за несчастной любви,  поведала „жульетте,  что  "там,  за  чертой,
сплошной туман, серость и одиночество... Ѓога там нет... Ќет его..."
     ѓоворит ли  устами ‹ауры о своем  отношении к Ѓогу сам  ”еллини? ’рудно
сказать.  Њожно утверждать  лишь одно:  спасение  „жульетты, по ”еллини,  во
внутреннем освобождении от оков семейного рабства, уныниЯ, гнетущих страхов,
в прорыве в широкий  внешний мир, в отстраненном взглЯде на  свои  тревоги и
горести, во взглЯде  с высоты монгольфьера (в фильме -- самолета), в корзине
которого „жульетта,  в компании  с „едушкой и его певичкой, летит над морем,
распеваЯ веселую песню.
     ”антастическое путешествие на монгольфьере как бы поставило все на свои
места. ‘обственное лицо в зеркале  уже не кажетсЯ „жульетте невыносимым. Ћна
вдруг  почувствовала,  что  все  ей  стало безразлично. "Њой  муж?  Ћн  что,
действительно ушел?..  ‘транно... ЊенЯ это  уже не приводило, как  прежде, в
ужас. „а,  Я  стала  спокойнее,  безмЯтежнее...  €  муж мне  уже  не казалсЯ
единственно необходимым,  незаменимым человеком". ЉажетсЯ, вместе с ним ушли
и все  духи и призраки.  Ћна ощутила  себЯ свободной и  независимой, готовой
начать новую, возможно, настоЯщую жизнь свободного человека.
     ‚  повести более четко, чем в фильме, проЯвились идеи и мотивы; лежащие
в  основе   творчества  ”еллини:   Ѓог,  свобода   и   бессмертие   души  --
фундаментальные проблемы, представлЯющие собой и концентрированное выражение
смысла человеческой жизни.
     Љ  сожалению,  в  фильме эти идеи были не столь  Ясно  выражены  и даже
затемнены  необычайной  красотой  пейзажей,  многими  великолепными сценами,
поражающими воображение женскими нарЯдами --платьЯми,  купальными костюмами,
шлЯпами,  перчатками,  шарфами,  накидками,  украшениЯми  в  духе  искусства
"либерти",   которое,   по   выражению  Ђльберто   Њоравиа,  на  деле   есть
"изобразительный  кошмар,  выражающий дегенеративные  тенденции сексуального
характера". ‚озможно, именно эти  "излишества" и затемнили  подлинный  смысл
фильма "„жульетта и духи", в котором большинство зрителей искали сексуальных
приключений, как  они искали их и в  другом фильме,  "Љазанова ”еллини", где
роскошные  костюмы  „анило  „онати,  получившего  за  них  премию  "Ћскара",
настраивают  зрителЯ скорее на  эротическую  волну,  чем  на  размышлениЯ  о
духовных ценностЯх.
     Њежду тем, как мы уже говорили, "„жульетта и  духи" по  своему замыслу,
по своей проблематике не уступает такому фильму, как "‚осемь с половиной".
     ‘новидениЯ  и  фантазии „жульетты не  только великолепное зрелище, но и
художественное  выражение  глубин   человеческой  психики,  раскрытие  жизни
подсознаниЯ  людей, их  индивидуального  и  коллективного  бессознательного.
ЌельзЯ не отметить в  свЯзи с этим  роль цвета  в этом первом цветном фильме
”еллини.  ‡десь, по его собственным словам, цвет есть требование сюжета, ибо
жизнь  подсознаниЯ,   сновидениЯ,  онирическаЯ  жизнь  выражаетсЯ   наиболее
адекватно именно  в  цвете: цвета во  сне  --  концепции, а не воспоминаниЯ.
€менно цвет придает фильму "„жульетта и духи" особое измерение: многие сцены
приобретают  таинственность,  глубину,  многозначность,  блеск,  незаменимую
ничем игру красок.
     Љроме того, повесть  "„жульетта" и фильм "„жульетта  и духи" содержат в
зародышевой форме последующие фильмы ”еллини, такие, как "‘атирикон", "ђим",
"Љазанова",   "ѓород  женщин",  а   в  методологическом   плане,   в   плане
"формы-смысла",   "смысло-формы",  по  существу,  всех  последующих  фильмов
великого режиссера.
     Ѓыть может, все это, вместе взЯтое,  и побудило ”едерико ”еллини издать
свою повесть много лет спустЯ после выхода на  экраны  фильма  "„жульетта  и
духи".
     Љ. „Ћ‹ѓЋ