ой пустоши, Я... Я  бы  дважды  подумала,
прежде чем согласитьсЯ.
     - ‹учше бы вы этого не говорили; не похоже на правду.  џ  хорошо  знаю,
что мог вам обещать мой сын; с его стороны не было обмана - не знаю,  как  с
другой.
     - Ќет, это невыносимо! - хрипло проговорила молодаЯ  женщина;  лицо  ее
побагровело, глаза метали молнии. - Љак вы смеете так со мной разговаривать?
џ вам повторЯю: знай Я, что моЯ жизнь от свадьбы и до сего днЯ будет  такой,
как она есть, Я бы сказала - "нет"! џ не жалуюсь. џ ему ни слова об этом  не
говорила; но это правда. €, надеюсь, в будущем вы воздержитесь от  разговора
о том, что Я его завлекала. …сли вы еще теперь менЯ обидите,  это  обернетсЯ
против вас.
     - Ћбижу вас? ‚ы считаете, Я желаю вам зла?
     - ‚ы обижали менЯ еще до моего замужества, а теперь заподозрили, что  Я
благоволю другому мужчине за деньги!
     - ‚ своих мыслЯх никто не волен. Ќо Я никогда  не  говорила  о  вас  за
пределами моего дома.
     - ‡ато говорили в доме Љлайму, а хуже ничего нельзЯ было придумать.
     - џ выполнила свой долг.
     - Ђ, Я выполню свой.
     - —асть которого, вероЯтно, будет состоЯть в том, что вы настроите сына
против матери. ќто всегда так бывает. Ќо что  поделаешь  -  другие  терпели,
видно, и мне терпеть.
     - Џонимаю, - сказала ћстасиЯ, задыхаЯсь. - ‚ы считаете  менЯ  способной
на все самое дурное. —то хуже жены, котораЯ поощрЯет любовника  и  озлоблЯет
мужа против его родных? Ќо именно такой менЯ изображают.  Њожет,  придете  и
вырвете его из моих рук?
     Њиссис €брайт отвечала ударом на удар.
     - Ќе Яритесь так, сударынЯ! ќто портит вашу красоту, а  из-за  менЯ  не
стоит вам терпеть  такой  ущерб.  ‚едь  Я  только  беднаЯ  старуха,  котораЯ
потерЯла сына.
     - …сли бы вы уважительно обращались со мной, он был бы ваш по-прежнему,
- сказала ћстасиЯ; жгучие слезы катились у нее из глаз. - ‚ы сами виноваты -
вызвали разлад, который теперь уже нельзЯ залечить!
     - џ ничего не сделала. Ќо такой дерзости от молодой девчонки Я не  могу
вынести.
     - ‚ы сами напросились; заподозрили менЯ и заставили менЯ так говорить о
моем муже, как сама Я бы никогда не стала. Ђ теперь вы ему расскажете, что Я
говорила, и мы оба будем мучитьсЯ. “ходите лучше отсюда! ‚ы не друг мне!
     - “йду, когда скажу то, что мне надо. …сли кто  скажет,  что  Я  пришла
допрашивать вас без достаточных оснований,  это  будет  неправда.  …сли  кто
скажет, что Я пыталась предотвратить ваш  брак  иначе  чем  вполне  честными
способами, это будет неправда. џ пришла в недобрый час; господь несправедлив
ко мне, что позволил вам так оскорблЯть менЯ! ‚озможно,  сын  мой  не  будет
знать счастьЯ по сю сторону могилы, -  он  неразумный  человек,  который  не
слушает материнских советов. Ќо вы, ћстасиЯ, стоите на краю  пропасти,  сами
того не знаЯ. Џокажите моему сыну  хоть  половину  той  злобы,  что  вы  мне
сегоднЯ показали, - а этого, может быть, недолго ждать, - и вы увидите, что,
хотЯ сейчас он с вами кроток, как ребенок, он может быть твердым, как сталь!
     ‡атем взволнованнаЯ мать ушла,  а  ћстасиЯ  осталась  стоЯть  у  пруда,
тЯжело дыша и глЯдЯ на воду.
     
        ѓ‹Ђ‚Ђ II     
                   Ѓ…„› Ћ‘Ђ†„Ђћ’ …ѓЋ, ЌЋ ЋЌ ЏЋ…’ Џ…‘…ЌЉ“     
     
     Џоследствием этого неудачного свиданьЯ было то, что ћстасиЯ не осталась
у дедушки до вечера, как предполагала, а поспешила домой к  Љлайму,  куда  и
прибыла на три часа раньше, чем ее  ожидали.  Ћна  вошла  с  раскрасневшимсЯ
лицом и еще  припухшими  от  недавних  слез  глазами.  €брайт  с  удивлением
поглЯдел на нее; он  никогда  еще  не  видал  ее  в  сколько-нибудь  похожем
состоЯнии. Ћна прошла мимо, видимо стремЯсь ускользнуть наверх незамеченной,
но Љлайм так обеспокоилсЯ, что тотчас пошел за ней.
     - —то случилось, ћстасиЯ? - спросил он.
     Ћна стоЯла в спальне на коврике у камина, еще не снЯв  шлЯпы,  глЯдЯ  в
пол, стиснув  руки  на  груди.  Њгновенье  она  молчала,  потом  проговорила
негромко:
     - џ видела твою мать и никогда больше не хочу ее видеть!
     “ Љлайма словно камень налег на сердце. ‚ это самое утро, когда ћстасиЯ
собиралась к дедушке, Љлайм выразил желание, чтобы она проехала  также  и  в
Ѓлумс-ќнд и справилась о здоровье  его  матери  или  каким-нибудь  способом,
какой найдет удобным, постаралась достичь примирениЯ. Ћна уехала веселаЯ,  и
он надеЯлсЯ на успех.
     - Џочему? - спросил он.
     - Ќе знаю - не помню... Њы встретились. € больше встречатьсЯ с ней Я не
желаю.
     - „а почему же?
     - —то у менЯ сейчас общего с мистером “айлдивом? Ќе хочу, чтобы обо мне
рассказывали всЯкие гадости. Ќет, какое унижение - спрашивает,  не  получала
ли Я от него денег или не поощрЯла его или еще что-то в этом  роде  -  Я  уж
точно не помню!
     - Ќо как же она могла это спросить?
     - Ђ вот могла.
     - ’огда, очевидно, в этом есть какой-то смысл. —то она еще говорила?
     - Ќе помню,  что  она  там  еще  говорила,  знаю  только,  что  мы  обе
наговорили такого, чего нельзЯ простить!
     - Ќет, тут, конечно, какое-то недоразумение. —ьЯ  вина,  что  ее  слова
были плохо понЯты?
     - Ќе знаю...  Њожет  быть,  обстоЯтельств...  тут  вообще  было  что-то
странное... Ћ, Љлайм - Я все-таки должна сказать - ты поставил менЯ в  очень
неприЯтное положение. Ќо ты должен это исправить, - ты это сделаешь,  да?  -
потому что теперь Я все здесь  ненавижу!  „а,  да,  увези  менЯ  в  Џариж  и
продолжай свое прежнее занЯтие, Љлайм! Џусть мы  вначале  будем  жить  очень
скромно, мне все равно, лишь бы это был Џариж, а не ќгдонскаЯ пустошь.
     - Ќо ведь Я же совсем отказалсЯ от этой мысли, -  с  удивлением  сказал
€брайт. - Њне кажетсЯ, Я не давал тебе повода думать иначе.
     - Ќе давал, это верно. Ќо бывают мысли, которых никак не  выбросишь  из
головы, - вот у менЯ эта. € разве Я не имею права голоса в  этом  вопросе  -
теперь, когда Я твоЯ жена и разделЯю твою участь?
     - „а, но  ведь  есть  вещи,  которые  просто  уже  больше  не  подлежат
обсуждению, и Я думал, что это как раз к ним относитсЯ  -  с  общего  нашего
согласиЯ.
     -  Љлайм,  мне  грустно  это  слышать,  -  тихо  проговорила   ћстасиЯ,
потупилась и, повернувшись, ушла.
     ќто указание на тайную залежь надежд в груди ћстасии смутило  ее  мужа.
‚первые он увидел, каким извилистым путем идут подчас женщины  к  достижению
желаемого. Ќо решение его не поколебалось, как он ни любил ћстасию. …е слова
повлиЯли на него лишь в том смысле, что заставили  еще  плотнее  засесть  за
книги, чтобы поскорее добитьсЯ ощутимых результатов на избранном им  пути  и
иметь возможность противопоставить эти реальные достижениЯ ее капризу.
     Ќа другой день тайна гиней разъЯснилась. ’омазин  второпЯх  приехала  в
Ћлдерворт и собственными руками передала Љлайму  его  долю.  ћстасии  в  это
времЯ не было дома.
     - ’ак вот что мама имела в виду, - воскликнул Љлайм. -  ’омазин,  а  ты
знаешь, что они насмерть поссорились?
     ’омазин теперь не так свободно держалась со  своим  двоюродным  братом,
как раньше.  ’аково  действие  брака  -  усиливать  в  отношении  многих  ту
сдержанность, которую он снимает в отношении одного.
     - „а, - сказала она осторожно. - ’воЯ мама мне говорила. Ћна  приходила
ко мне домой.
     -  ‘лучилось  самое  плохое,  чего  Я  так  боЯлсЯ.  Њама  очень   была
расстроена, когда пришла к тебе, ’омазин?
     - „а.
     - ‚ самом деле, очень?
     - „а. Ћчень.
     Љлайм облокотилсЯ на столб садовой калитки и прикрыл глаза рукой.
     - Ќе мучайсЯ из-за этого, Љлайм. Ћни, может, еще помирЯтсЯ.
     Ћн покачал головой.
     - “ обеих кровь чересчур вспыльчиваЯ. Ќу что  ж,  чему  быть,  того  не
миновать.
     - Ћдно утешение - гинеи не пропали.
     - Џо мне, пусть бы трижды столько пропало, только бы не эта беда.
     
     ‘реди всех этих огорчительных событий в душе Љлайма еще больше  окрепла
уверенность, что самое необходимое сейчас -  это  чтобы  его  педагогические
планы возможно скорее принесли плоды. ђади этого он много дней подрЯд  читал
далеко за полночь.
     Ћднажды утром, после еще более долгого бдениЯ, чем обычно, он проснулсЯ
с каким-то странным ощущением в глазах. ‘олнце светило прЯмо в  окно  сквозь
белую занавеску, и при первом же  взглЯде  туда  он  ощутил  острую  боль  в
глазах, котораЯ заставила его быстро зажмуритьсЯ. Џри всЯкой  новой  попытке
оглЯдетьсЯ вокруг проЯвлЯлась та же болезненнаЯ чувствительность,  и  жгучие
слезы текли у него по щекам. Џришлось ему, пока он одевалсЯ, надеть на глаза
повЯзку, да и весь день ее нельзЯ было снЯть. ћстасиЯ сильно  встревожилась.
Ќа другой день ему не стало лучше, и они послали в ќнглбери за врачом.
     Ћн приехал к вечеру и определил у Љлайма острое  воспаление,  вызванное
ночными занЯтиЯми и еще  усиленное  предшествующей  незалеченной  простудой,
временно ослабившей его глаза.
     € Љлайм, донельзЯ расстроенный перерывом в  занЯтиЯх,  которые  он  так
стремилсЯ скорее привести к окончанию, был переведен на положение  больного.
…го заключили в комнате, куда не проникал  свет,  и  он  совсем  бы  впал  в
уныние, если бы ћстасиЯ не читала ему при слабом огоньке  затененной  лампы.
Ћн надеЯлсЯ, что худшее скоро пройдет, но при третьем визите врача он узнал,
к великому своему огорчению, что хотЯ через две-три  недели  ему  уже  можно
будет выходить в темных очках из дому, но все помыслы о продолжении  занЯтий
и даже о чтении какого бы то ни  было  печатного  текста  придетсЯ  отложить
надолго.
     Џрошла  неделЯ,  прошла  втораЯ,  в  положении  молодой  четы  не  было
просвета. ћстасии мерещились всЯкие ужасы,  но  она,  конечно,  остерегалась
даже словом упомЯнуть о них мужу. ‚друг он ослепнет или, во  всЯком  случае,
зрение не настолько вернетсЯ к нему, чтобы он мог заниматьсЯ делом,  которое
согласовалось бы с его  вкусами  и  желаньЯми  и  помогло  бежать  из  итого
одинокого жилища среди холмов? …е мечта о прекрасном Џариже  становилась  уж
совсем бесплотной. Џо мере  того  как  день  проходил  за  днем,  а  ему  не
становилось лучше, ее мысли все чаще устремлЯлись по  этой  зловещей  колее;
она уходила в сад и плакала слезами отчаЯниЯ.
     €брайт хотел было послать за матерью, потом раздумал. ЉакаЯ польза, что
она будет знать о его состоЯнии, только лишнее горе длЯ нее; а они жили  так
замкнуто, что врЯд ли она об этом услышит, если не послать к ней  нарочного.
‘тараЯсь насколько можно философичнее относитьсЯ к своей беде,  он  подождал
до третьей недели и тогда впервые вышел на воздух. Љак раз в это  времЯ  его
посетил врач, и Љлайм попросил его Яснее высказать свое мнение. ’о,  что  он
услышал, было неожиданностью длЯ него; по словам врача, срок его возвращениЯ
к занЯтиЯм оставалсЯ по-прежнему неопределенным, так  как,  хотЯ  сейчас  он
видит  достаточно  хорошо  длЯ  того,  чтобы  ходить  и  вообще   двигатьсЯ,
пристальное  разглЯдывание  всЯких  мелких  объектов  может  снова   вызвать
офтальмию в острой форме.
     ќто известие опечалило Љлайма, но не привело его в  отчаЯнно.  ЉакаЯ-то
спокойнаЯ твердость, даже веселость поЯвилась в нем. Ћн не ослепнет  -  пока
довольно и этого. Ѓыть обреченным долгое  времЯ  видеть  мир  сквозь  темные
очки, конечно, неприЯтно и подрывает его надежды на скорый успех,  но  Љлайм
умел быть абсолютным стоиком, когда дело шло только о положении в  обществе;
если бы не ћстасиЯ, он примирилсЯ бы с самой скромной долей, лишь  бы  иметь
возможность в какой-либо форме осуществлЯть свой основной замысел. Ћдной  из
таких форм было устроить вечернюю школу в домике на пустоши;  это  было  ему
доступно: поэтому его недуг не так подавлЯюще действовал на  его  душу,  как
можно было ожидать.
     ђадуЯсь солнечному теплу, он направилсЯ на запад, в те участки пустоши,
которые так хорошо знал, потому что они были  всего  ближе  к  его  прежнему
дому. ‚ одной из долин он заметил вдали металлический блеск - как будто серп
или косу  правили  на  оселке  -  и,  подойдЯ  ближе,  различил,  что  блеск
действительно исходил от серпа в руках человека,  который  резал  дрок.  ’от
узнал Љлайма, а Љлайм по голосу понЯл, что перед ним •емфри.
     •емфри пособолезновал Љлайму и добавил:
     - ‚от если б вы делали черную работу, как Я, вы могли бы продолжать как
ни в чем не бывало.
     - „а, пожалуй, - задумчиво сказал €брайт. - Ђ сколько вам платЯт за эти
вЯзанки?
     - Џолкроны за сотню, и пока стоЯт долгие дни,  Я  могу  совсем  неплохо
жить на свой заработок.
     ‚есь обратный путь до Ћлдерворта  Љлайм  был  погружен  в  размышлениЯ,
нельзЯ сказать, чтобы неприЯтного свойства.
     Љогда он был уже возле дома, ћстасиЯ окликнула его из открытого окна, и
он подошел.
     -  „орогаЯ,  -  сказал  он,  -  Я  уже  чувствую  себЯ  немножко  более
счастливым. Ђ если бы мама помирилась со мной и с тобой, Я, кажетсЯ, был  бы
и совсем счастлив.
     - Ѓоюсь, этого никогда не будет, -  сказала  она,  глЯдЯ  вдаль  своими
прекрасными сумрачными глазами. -  Љак  ты  можешь  говорить,  что  ты  стал
счастливее, когда ничего не изменилось?
     - ќто потому, что Я наконец нашел, чем Я могу занЯтьсЯ  и  зарабатывать
на жизнь в это тЯжелое времЯ.
     - „а? —ем же?
     - џ буду резать дрок и торф.
     - Ќет, Љлайм! - воскликнула она, и слабый свет надежды, блеснувший было
в ее лице, погас, и она стала мрачнее прежнего.
     - Ќепременно буду. Ѓыло бы очень неразумно тратить те небольшие деньги,
что у менЯ есть, когда Я могу честным заработком пополнить расходы. „виженье
на воздухе будет мне полезно, и кто знает, может быть, через месЯц-другой  Я
уже буду способен возобновить занЯтиЯ.
     - Ќо ведь дедушка предложил нам помочь, если будет нужно.
     - Ђ нам не нужно. …сли Я стану резать дрок, мы будем жить неплохо.
     - „а, по сравнению с рабами, или израильтЯнами  в  …гипте,  или  еще  с
такими же несчастными!
     Џо лицу ћстасии, не замеченнаЯ Љлаймом, скатилась горькаЯ слеза. ‚  его
тоне, когда он говорил, ей послышалась беспечность, показавшаЯ,  что  он  не
испытывает никакого особенного горЯ  при  мысли  о  таком  завершении  своей
карьеры, а длЯ нее это был ужас из ужасов.
     Ќа другой же день €брайт отправилсЯ к •емфри и  занЯл  у  него  поножи,
перчатки, оселок и серп на то времЯ, пока он сам еще не может все  это  себе
купить. ‡атем вместе со своим новым товарищем и старым знакомцем он пустилсЯ
в путь и, выбрав место, где дрок рос всего гуще, сделал почин в новом  своем
ремесле. …го зрение, как крыльЯ в "ђасселасе", хотЯ  недостаточное  длЯ  его
великих  целей,   длЯ   этой   более   простой   задачи   оказалось   вполне
удовлетворительным, и Љлайм уверилсЯ в  том,  что  со  временем,  когда  его
ладони загрубеют и не будут больше покрыватьсЯ волдырЯми, ему нетрудно будет
справлЯтьсЯ с работой.
     „ень за днем он вставал вместе  с  солнцем,  затЯгивал  свои  поножи  и
отправлЯлсЯ на рандеву с •емфри. Ћн обычно работал с четырех часов  утра  до
полуднЯ, затем в самое знойное времЯ шел домой и спал  час  или  два;  потом
снова выходил и работал до сумерек, которые наступали около девЯти часов.
     ќтот парижанин был теперь так замаскирован своим кожаным снарЯжением  и
темными очками, что самый близкий друг мог бы пройти мимо и его  не  узнать,
он был всего лишь коричневым пЯтнышком  среди  бесконечных  оливково-зеленых
зарослей дрока. ‚ незанЯтые часы на него часто находило уныние при  мысли  о
положении ћстасии и о разладе с матерью, но в разгаре работы он всегда бывал
спокоен и весел.
     …го повседневнаЯ жизнь носила какой-то микроскопический характер - весь
его мир ограничивалсЯ кружком вокруг его тела радиусом  в  несколько  футов.
…го друзьЯми были ползучие и крылатые твари, и они, видимо,  принЯли  его  в
свою компанию. Џчелы по-приЯтельски жужжали у самых его ушей и тут же, рЯдом
с ним, в таких количествах повисали на цветах вереска и  дрока,  что  стебли
сгибались до земли. ‘транные, цвета амбры, мотыльки, это порожденье  ќгдона,
которого нигде больше не увидишь, трепетали в дыхании, исходЯщем из его губ,
присаживались на его согнутую спину, заигрывали со сверкающим  кончиком  его
серпа, когда он им взмахивал. ‘отни изумрудно-зеленых кузнечиков прыгали ему
на ноги и сваливались, неуклюже падаЯ на  спину,  на  голову,  на  бок,  как
придетсЯ, подобно неумелым акробатам, или под листьЯми папоротников затевали
громогласный флирт с другим племенем кузнечиков, молчаливым и скромно одетым
в серое. Ћгромные мухи, незнакомые ни с кладовыми, ни с проволочными сетками
и пребывающие во вполне диком состоЯнье, гудели вокруг него, не знаЯ, что он
человек. ’о выползаЯ  из  чащи  папоротников,  то  вновь  скрываЯсь  в  ней,
скользили по земле змеи в самом блестЯщем, синем с желтым, своем нарЯде; как
полагалось по времени года, она только что сбросили старую кожу, и цвета  их
еще не успели поблекнуть. Њолодые кролики целыми выводками выбирались из нор
на пригорки погретьсЯ на солнышке, и его горЯчие лучи просвечивали сквозь их
нежные тонкие уши, делаЯ их  прозрачно-алыми,  с  заметным  узором  артерий.
Ќикто здесь не боЯлсЯ Љлайма.
     Ћднообразие  работы  успокаивало  Љлайма  и  само  по  себе  доставлЯло
удовольствие.  ‚ынужденное  ограничение  деЯтельности  имело  даже  приЯтную
сторону длЯ человека, лишенного честолюбиЯ, так как оправдывало выбор  самой
простой работы, которого совесть бы ему  не  позволила,  будь  он  в  полном
обладании всеми своими способностЯми. Џоэтому €брайт иногда тихонько напевал
во времЯ работы, а когда  ему  приходилось  сопровождать  •емфри  в  поисках
плетей  ежевики  длЯ  скреплениЯ  вЯзанок,  он  забавлЯл   своего   спутника
рассказами о парижской жизни и парижанах, и времЯ проходило незаметно.
     Ћднажды в такой теплый предзакатный час ћстасиЯ вздумала пройтись туда,
где работал Љлайм. Ћн усердно резал дрок, а вправо от него  тЯнулсЯ  длинный
рЯд вЯзанок - плод его трудов за день. Ћн не заметил, как она подошла, и она
остановилась совсем близко и услышала его пенье. ќто  потрЯсло  ее.  ‘перва,
видЯ, как он, бедный страдалец, зарабатывает деньги в поте лица своего,  она
была тронута чуть не до слез;  но  слышать,  как  он  поет  и,  по-видимому,
нисколько не возмущаетсЯ своим грубым занЯтием, которое ему, может  быть,  и
не  противно,  но  длЯ  нее,  его  благовоспитанной  и  образованной   жены,
представлЯет крайнее униженье, - это оскорбило ее сверх всЯкой меры.  Ђ  он,
не замечаЯ ее присутствиЯ, продолжал напевать:
     
                        ‚ рассветный час,     
                     ‚ весенние нарЯды облачась,     
                     ‹икует флора, птицы и ручьи     
                     ‡апели снова песни о любви,     
                     ‚се радует влюбленый слух и глаз     
                        ‚ рассветный час.     
                          
                        ‚ рассветный час     
                     Џечаль порою посещает нас -     
                     Њы плачем, что приветливаЯ ночь,     
                     ђассеЯвшись, любовь уводит прочь,     
                     —то свет прекрасных милых звезд угас     
                        ‚ рассветный час.     
     
     ’еперь ћстасиЯ с горькой Ясностью понЯла, как мало  он  озабочен  своим
общественным падением; и гордаЯ красавица  поникла  головой  и  заплакала  в
отчаЯнии при мысли о том, насколько пагубным длЯ ее собственной жизни  может
оказатьсЯ такое настроение мужа и  такаЯ  черта  его  характера.  ‡атем  она
выступила вперед.
     - џ бы лучше умерла с голоду, чем это делать! - гневно вскричала она. -
Ђ ты еще можешь петь! “йду от тебЯ, буду опЯть жить у дедушки!
     - ћстасиЯ! Ђ Я и не видел тебЯ,  хотЯ  заметил,  что  будто  бы  что-то
двигалось, - сказал  он  мЯгко.  Ћн  подошел,  снЯл  свою  огромную  кожаную
перчатку и взЯл ее за руку. - Џочему ты так странно говоришь? ќто же  только
стараЯ песенка, которую Я как-то раз слышал в Џариже, и она мне понравилась,
а сейчас она так подходит к моей жизни с тобой. Ќеужели всЯ твоЯ  любовь  ко
мне умерла оттого только, что Я больше не выглЯжу франтом?
     - Њилый, не надо смеЯтьсЯ надо мной, а то как бы  Я  в  самом  деле  не
перестала тебЯ любить!
     - „а разве же Я способен на такой риск?
     - Ќу, не знаю... ’ы все делаешь по-своему, а мне  не  хочешь  уступить,
когда Я умолЯю тебЯ бросить эту позорную работу. €ли тебе что-то во  мне  не
нравитсЯ, что ты поступаешь наперекор моим желаниЯм? џ твоЯ жена, почему  ты
менЯ не слушаешь? ‚едь Я же все-таки твоЯ жена!
     - џ знаю, что значит этот тон.
     - Љакой тон?
     - Ђ  вот  каким  ты  сказала:  "все-таки  твоЯ  жена".  ќто  значит  "к
сожалению, твоЯ жена".
     - Ќевеликодушно колоть менЯ этим. †енщина может быть права, даже  когда
не хочет покорЯтьсЯ, и если Я и думала про себЯ - "к сожалению" - то в  этом
чувстве нет ничего низкого, это естественно при данных обстоЯтельствах. ‚от!
‚идишь, Я, во всЯком случае, не стараюсь тебЯ обманывать. Џомнишь, Я еще  до
нашей свадьбы говорила тебе, что во мне нет качеств хорошей жены?
     - Ђ вот теперь ты смеешьсЯ надо мной. Ќа этот  счет  благороднее  всего
было бы помолчать, потому что ты все еще  моЯ  королева,  ћстасиЯ,  хоть  Я,
может быть, уже не твой король.
     - ’ы мой муж. ђазве этого мало?
     - Ќет, очень много, но только если ты не жалеешь о том, что стала  моей
женой.
     - Ќе знаю, что тебе ответить... Џомнишь, Я еще сказала, что, женЯсь  на
мне, ты берешь на себЯ немалую обузу?
     - „а, Я это понЯл.
     - —то-то слишком скоро понЯл! Љогда любЯт по-настоЯщему, таких вещей не
замечают. ’ы чересчур строг со мною, Љлайм, - мне совсем не нравитсЯ,  когда
ты так говоришь.
     - ’ак ведь Я, несмотрЯ на это, на тебе женилсЯ - и  не  жалею.  Љак  ты
холодна сегоднЯ! Ђ Я думал, что нет на свете более горЯчего сердечка.
     - „а, боюсь, мы оба остываем, Я это вижу не хуже тебЯ. -  Ћна  печально
вздохнула. - Ђ как безумно мы любили два месЯца назад! ’ы никогда не уставал
любоватьсЯ мной, а Я тобой. Љто бы подумал, что скоро мои глаза уже не будут
длЯ тебЯ так прекрасны и твои губы длЯ менЯ так сладки. „ва месЯца  -  может
ли это быть?.. Ћднако это правда!
     - ’ы вздыхаешь, дорогаЯ, как будто жалеешь об этом; это добрый знак.
     - Ќет, Я не об этом вздыхаю. “ менЯ много есть о чем вздыхать, как было
б и у всЯкой женщины на моем месте.
     - Ћ том, что все твои надежды рухнули из-за брака с неудачником?
     - Џочему ты заставлЯешь говорить тебе неприЯтные вещи, Љлайм? Џраво,  Я
столько же достойна сожалениЯ, как и ты. ‘только же? Ќет, Я  думаю,  больше.
Џотому что ты можешь петь! Њне бы в голову не пришло петь, когда у  нас  все
так плохо! Џоверь мне, милый, позволь Я только себе, Я бы так  плакала,  как
ты, с твоим легким характером, и представить себе не можешь!  „а  если  тебе
твоЯ беда не горька, так мог бы хоть  из  жалости  ко  мне  воздержатьсЯ  от
пеньЯ. Ѓог ты мой! Ѓудь Я мужчиной и в твоем положении, Я бы уж скорее стала
богохульствовать, чем петь!
     €брайт положил руку ей на плечо.
     - ’ы только не думай, моЯ неопытнаЯ девочка, что Я так  уж  и  не  умею
восставать, в самом возвышенном, прометеевском стиле, против богов и судьбы.
џ всего этого столько сам испытал, сколько ты и понаслышке не знаешь. Ќо чем
больше Я наблюдаю жизнь, тем Яснее вижу, что нет ничего особенно высокого  в
самом высоком общественном положении, а потому и нет ничего особенно низкого
в моем положении торфореза. €  если  самые  богатые  дары  фортуны,  на  мой
взглЯд, не имеют большой цены, то длЯ менЯ  не  такое  уж  большое  лишение,
когда она их отнимает. Џоэтому Я пою, чтобы времЯ шло быстрее. Ќо неужели  в
тебе не осталось хоть немножко нежности ко мне  и  тебе  жаль,  что  у  менЯ
выдалась веселаЯ минута?
     - ‚о мне осталось еще немного нежности к тебе.
     - Ђх, в твоих словах уже нет прежнего аромата. ‚от так и умирает любовь
вместе с удачей.
     - џ не могу это слушать, Љлайм, Я рассержусь, - сказала она, и голос ее
сорвалсЯ. - Џойду домой.
     
        ѓ‹Ђ‚Ђ III     
                       ЋЌЂ ђ…Ђ…’ ЃЋђЋ’њ‘џ ‘ “Ќ›Ќ€…Њ     
     
     Ќесколько дней спустЯ в самом конце августа ћстасиЯ и €брайт сидели  за
своим ранним обедом.
     ћстасиЯ в последнее времЯ  была  какой-то  вЯлой  и  молчаливой.  ‚  ее
прекрасных глазах застыло скорбное выраженье, которое, по заслугам или  нет,
невольно вызывало жалость в каждом, кто видел ее раньше, во  времЯ  расцвета
ее любви к €брайту. Ќастроение мужа и жены  менЯлось  обратно  их  реальному
состоЯнию: Љлайм, пораженный недугом, был весел; он даже пыталсЯ утешать ее,
за всю жизнь не испытавшую и минуты физического страданьЯ.
     - Ќу развеселись же, дорогаЯ, все еще уладитсЯ. џ,  может  быть,  скоро
опЯть буду видеть так же хорошо, как раньше. € Я торжественно  обещаю  тебе,
что брошу резать дрок, как только смогу делать что-нибудь получше. ’ы же  не
можешь серьезно желать, чтобы Я целый день сидел дома без дела?
     - Ќо это так ужасно - простой рабочий! ’ы, человек, который видал свет,
и говоришь по-французски и по-немецки, и способен на в сто раз  лучшее,  чем
эта работа.
     - „олжно быть, когда ты впервые увидела менЯ  и  услыхала  обо  мне,  Я
представлЯлсЯ тебе в  золотом  ореоле  -  человек,  который  бывал  во  всех
знаменитых местах, участвовал в пышных празднествах,  одним  словом,  этакий
пленительный, очаровательный, неотразимый герой?
     - „а, - сказала она, всхлипываЯ.
     - Ђ теперь Я беднЯк в коричневой коже.
     - Ќе дразни менЯ. Ќо довольно. Ѓольше Я  не  буду  унывать.  ‘егоднЯ  Я
намерена пойти из дому, если ты не возражаешь. ‚ ‚осточном ќгдоне устраивают
деревенский пикник - угощенье и танцы на открытом воздухе, и Я пойду.
     - € танцевать будешь?
     - Ћтчего бы и нет? ’ы же поешь?
     - Ќу, ну, как хочешь. Њне прийти за тобой?
     - …сли не слишком поздно вернешьсЯ с работы. Ќо вообще-то  не  утруждай
себЯ. „орогу домой Я знаю, и на пустоши Я никогда и ничего не боЯлась.
     - € ты так жаждешь развлечений, что ради этого готова пройти весь  путь
до деревни?
     - Ќу вот, тебе не нравитсЯ, что Я пойду одна! Љлайм, ты уж не  ревнуешь
ли?
     - Ќет. Ќо Я пошел бы с тобой, если бы это было тебе приЯтно; а впрочем,
пожалуй, не надо, Я и то уж, наверно, порЯдком тебе надоел. Ђ  все-таки  мне
почему-то не хочетсЯ, чтобы ты шла. Њожет быть,  ревную;  да  и  у  кого  же
больше оснований длЯ ревности, чем у менЯ, полуслепого мужа такой красавицы?
     - Ћх, не надо так думать. Ћтпусти  менЯ,  не  отнимай  у  менЯ  крупицы
радости!
     - „а что ты, Я готов всю свою тебе отдать, дорогаЯ моЯ женушка.  €ди  и
делай что хочешь. „а и кто может запретить тебе, даже если это  просто  твой
каприз? Њое сердце еще принадлежит тебе, а за то, что ты менЯ терпишь,  хотЯ
Я длЯ тебЯ сейчас только обуза, Я обЯзан тебе благодарностью. „а, иди одна и
блистай. Ђ Я уж покорюсь своей судьбе. Ќа таком собрании люди стали бы  менЯ
избегать. Њой серп и рукавицы - это вроде трещотки прокаженного, которой  он
всех предупреждает: "“ходите с дороги, чтобы  не  увидеть  зрелища,  которое
может вас опечалить!"
     Љлайм поцеловал ее, надел свои поножи и ушел. Љогда она осталась  одна,
она уронила голову на руки и сказала сама себе:
     - „ве погибших жизни - его и моЯ.  ‚от  к  чему  Я  пришла!  Џраво,  Я,
кажетсЯ, с ума сойду.
     Ћна стала думать, каким бы способом хоть немного улучшить их теперешнее
положение, и ничего не придумала. ‚ообразила, как все эти бедмутские девицы,
узнав, что с нею сталось, скажут: "Џосмотрите на эту гордЯчку,  длЯ  которой
никто не был достаточно хорош!" „лЯ ћстасии нынешнее ее положение было такой
насмешкой над всеми ее надеждами, что смерть представлЯлась ей  единственным
выходом в случае, если б небо вздумало еще усугубить свою иронию.
     ‚незапно она встрепенулась и воскликнула:
     - Ќо Я сброшу все это с себЯ! „а,  сброшу!  џ  буду  едко-остроумной  и
иронически-веселой, Я буду смеЯтьсЯ над всем на свете! € начну с  того,  что
пойду на эти танцы.
     Ћна поднЯлась к себе в спальню и оделась с особой  тщательностью.  …сли
бы кто видел ее в эту минуту, он бы, пожалуй, согласилсЯ, что в иных случаЯх
красота может  служить  оправданием  бунтарских  чувств.  „аже  человек,  не
слишком ей сочувствующий, видЯ, в какой тупик загнал эту женщину столько  же
случай, сколько ее собственнаЯ опрометчивость, сказал бы,  что  у  нее  есть
веские основаниЯ вопрошать ‚ышние ‘илы, по какому праву она, существо  столь
законченного изЯщества,  поставлена  в  условиЯ,  при  которых  ее  прелесть
становитсЯ скорее проклЯтием, чем благословеньем.
     ‚ пЯть часов пополудни она в полной готовности вышла из  дому.  Ќикогда
она еще не была так хороша; казалось, обаЯниЯ в ней  сейчас  хватило  бы  на
двадцать новых побед. ЊЯтежнаЯ грусть, слишком заметнаЯ  в  ней,  когда  она
сидела дома без шлЯпы, теперь была замаскирована и смЯгчена  ее  прогулочным
нарЯдом, всегда каким-то словно бы туманным, без единой жесткой  линии,  так
что ее лицо  выглЯдывало  из  своей  рамки,  как  из  облака,  без  заметной
пограничной черты между телом и одеждой.
     †ар только начинал спадать, и она шла по согретым  солнцем  холмам,  не
торопЯсь, так как времени длЯ ее праздного предприЯтиЯ было еще много. Љогда
ее путь пролегал сквозь заросли папоротника, она совсем скрывалась в зелени,
словно тонула в ней; высокие папоротники смыкались над ее головой, так как в
эту пору они образуют целые леса  в  миниатюре,  хотЯ  ни  один  стебель  не
доживет до будущего года и не расцветет вторично.
     ‹ужайка, выбраннаЯ длЯ деревенского  празднества,  была  одним  из  тех
травЯных оазисов, которые иногда, но не часто, встречаютсЯ  на  плоскогорьЯх
вересковых районов. ‡аросли дрока  и  папоротников  вдруг  кончались  по  ее
краЯм, как обрезанные, и травЯнистый покров нигде не  был  нарушен.  ‡еленаЯ
тропинка, пробитаЯ скотом, окружала полЯну,  нигде,  однако,  не  прорываЯсь
сквозь отделЯющий ее экран из высоких папоротников, и по этой  тропке  пошла
ћстасиЯ,  длЯ  того  чтобы  сперва  разведать   обстановку,   а   потом   уж
присоединитьсЯ к  общему  веселью.  ‡алихватские  звуки  восточно-эгдонского
оркестра безошибочно вели ее, а затем она увидела и  самих  музыкантов:  они
сидели на ломовом полке, синем с красными колесами, отмытом и отчищенном  до
блеска и украшенном арками из прутьев, к которым былн  прикреплены  цветы  и
зеленые ветки. ЏрЯмо перед полком танцевало около двадцати  пар  -  это  был
главный, или срединный, круг, а  по  бокам  танцевало  еще  несколько  малых
кругов из гостей попроще, вращательные эволюции которых не всегда  совпадали
с тактом.
     Њолодые парни все носили голубые или белые розетки и с раскрасневшимисЯ
лицами напропалую отплЯсывали перед девушками, а те от возбуждениЯ и быстрой
плЯски заливались таким румЯнцем, что рЯдом с ним бледнели их многочисленные
розовые банты. Љрасотки с длинными буклЯми, красотки с короткими кудрЯшками,
красотки с локоном, кокетливо спущенным на щеку, красотки  с  косами  -  все
кружились и кружились без  устали;  и  можно  было  только  подивитьсЯ,  как
удалось всего в одной или двух деревнЯх  набрать  столько  приЯтных  молодых
женщин, сходных по росту, годам и расположению духа.
     Ќа заднем плане какой-то  счастливый  смертный  плЯсал  в  одиночку,  с
закрытыми глазами, в  полном  забвении  всего  окружающего.  ‚  стороне  под
остриженным терном был разложен костер, и над ним рЯдком висели  три  котла.
’ут же чуть подальше стоЯл стол, за которым пожилые дамы разливали  чай,  но
ћстасиЯ напрасно искала среди них жену скотопромышленника, котораЯ звала  ее
прийти и обещала обеспечить ей любезный прием.
     Ќеожиданное отсутствие единственной более или менее знакомой ей местной
жительницы значительно  подпортило  задуманный  ћстасией  план  бесшабашного
весельЯ. ЏрисоединитьсЯ к празднику стало непростым  делом,  хотЯ,  конечно,
если бы она подошла, веселые матроны предложили бы  ей  чаю  и  всЯчески  бы
обласкали эту незнакомку, столь превосходЯщую их изЯществом и  образованием.
ЏостоЯв и поглЯдев на фигуры двух танцев, ћстасиЯ решила  пройти  дальше,  в
деревню, где рассчитывала в одном  доме  найти  чем  подкрепитьсЯ,  а  затем
попозже вечером вернутьсЯ домой.
     ’ак она и сделала - и к тому времени, когда она  снова  приближалась  к
полЯне, где шло празднество и мимо которой неизбежно было проходить по  пути
к Ћлдерворту, солнце уже садилось. Ѓыло так тихо,  что  она  издали  слышала
оркестр,  который,  казалось,  играл  еще  с  большим,  если  это  возможно,
энтузиазмом.
     Љогда она взошла на холм, солнце уже  скрылось,  но  это  не  составило
большой разницы ни длЯ танцоров, ни длЯ ћстасии, так как круглаЯ желтаЯ луна
уже поднималась за ее спиной, правда, не имеЯ  еще  силы  перебороть  своими
лучами оранжевый свет на западе. ’анцы шли по-прежнему, но теперь  собралось
больше зрителей, и уже не из местных, а пришедших издалека любопытства ради;
они стоЯли кольцом вокруг танцующих, и ћстасиЯ могла  постоЯть  с  ними  без
опасениЯ быть узнанной.
     ‘только чувственных эмоций, сколько целаЯ деревнЯ тратила по мелочам за
весь год, сейчас  сосредоточилось,  как  вскипающий  бурун,  на  этой  малой
площадке и на час времени. ‘орок сердец этих кружащихсЯ пар бились так,  как
не доводилось им битьсЯ ни разу  за  все  двенадцать  месЯцев,  прошедших  с
прошлогоднего такого же увеселениЯ. Ќа  времЯ  Язычество  возродилось  в  их
сердцах, радость жизни стала их единственным законом, и они  не  поклонЯлись
ничему, кроме самих себЯ.
     Њногим ли из этих  объЯтий,  страстных,  но  временных,  суждено  стать
постоЯнными - этот вопрос, возможно, задавал себе кое-кто из тех, что сейчас
обнимались, равно как и ћстасиЯ. котораЯ на них смотрела. Ћна  уже  начинала
завидовать их пируэтам, жаждать тех надежд и  того  счастьЯ,  которое  магиЯ
танца зажигала в их сердцах. Ћна сама до страсти любила танцевать, и длЯ нее
одним из главных соблазнов Џарижа была возможность  невозбранно  предаватьсЯ
любимому развлечению. Љ несчастью, эта надежда угасла навсегда...
     Џока она рассеЯнно следила за извивами  хоровода,  она  вдруг  услышала
свое имЯ, произнесенное шепотом у ее плеча.  Ћбернувшись  в  изумленье,  она
увидала человека, чье  присутствие  заставило  ее  мгновенно  покраснеть  до
корней волос.
     ќто был “айлдив. „о этой минуты она его не встречала с самого утра  его
свадьбы, когда она как будто бесцельно мешкала в церкви и очень его удивила,
поднЯв вуаль и подойдЯ к алтарю, чтобы расписатьсЯ как свидетельница  брака.
Ќо почему теперь от одного его вида всЯ кровь бросилась ей в  лицо,  она  не
могла бы объЯснить.
     Ћна не успела еще ничего сказать, как он снова прошептал:
     - ‚ы по-прежнему любите танцы?
     - ЉажетсЯ, да, - тихо проговорила она.
     - •отите потанцевать со мной?
     - Ћчень приЯтно было бы встрЯхнутьсЯ, но не покажетсЯ ли это странным?
     - —то странного в том, что родственники танцуют друг с другом?
     - Ђх да, родственники... Џожалуй, верно...
     - Ќо если не хотите, чтобы вас узнали, опустите вуалетку. •отЯ при этом
свете и так мало что разглЯдишь. „а и народ тут все больше чужой.
     Ћна сделала, как он советовал; и это было молчаливым согласием  на  его
предложение.
     “айлдив подал ей руку и, обойдЯ круг танцующих, стал с нею в  конце  их
вереницы. —ерез две минуты они уже выполнЯли  очередную  фигуру,  постепенно
передвигаЯсь вперед, к голове хоровода.  Џока  они  двигались  от  хвоста  к
середине, ћстасиЯ не раз каЯлась, что уступила его уговорам; но, двигаЯсь от
середины к голове, она уже убеждала себЯ, что раз  ее  целью  было  получить
удовольствие - зачем же она сюда и пришла, - то сейчас она совершает  вполне
естественный поступок. Ђ уж когда пошли без  роздыха  повертки,  скольженьЯ,
пируэты, к чему их обЯзывала позициЯ в голове  хоровода,  то  кровь  ћстасии
разгорелась, и длЯ долгих раздумий не стало времени.
     ‘квозь вереницу в двадцать пЯть пар пробирались  они  своим  извилистым
путем, и новаЯ жизнь закипала в ее жилах.
     Ѓледный вечерний свет усиливал обаЯние этой минуты. …сть такаЯ  степень
и такой оттенок света, который имеет свойство колебать душевное равновесие и
давать опасное преобладание нежным чувствам;  в  сочетании  с  движением  он
очень быстро доводит их до высшей точки, в то  времЯ  как  разум,  наоборот,
становитсЯ сонным и невосприимчивым; и такой свет сочилсЯ сейчас  с  лунного
диска на этих двоих. ‚се танцующие девушки  испытывали  то  же,  но  ћстасиЯ
сильнее всех. ’рава у них под ногами уже была выбита  и  стерта,  и  твердаЯ
утоптаннаЯ поверхность земли, если смотреть наискось по направлению к лунным
лучам, сиЯла, как полированный стол. ‚оздух был совершенно неподвижен;  флаг
над полком с музыкантами словно прилип к древку, а сами  музыканты  виделись
только как темные контуры на фоне неба, за исключением тех  моментов,  когда
раструбы тромбона, серпента или английского рожка вдруг  вспыхивали,  словно
огромные глаза, в черноте их фигур. ЌарЯдные платьЯ  девушек  утратили  свои
разнообразные дневные оттенки и все казались туманно-белыми. ћстасиЯ плыла и
плыла  по  кругу,  поддерживаемаЯ  рукой  “айлдива,  с  лицом  застывшим   и
невыразительным, как у статуи; душа ускользнула из ее черт и  забыла  их,  и
они остались пустые и покойные, какими  они  всегда  бывают,  когда  чувство
превышает их способность выражениЯ.
     Љак близко к ней был сейчас “айлдив! ‘трашно подумать. Ћна  чувствовала
его дыханье, а он, конечно, чувствовал ее. Љак дурно она с ним поступила!  Ђ
вот они все-таки сейчас несутсЯ  в  одном  ритме.  Ћна  дивилась  колдовству
танца. џснаЯ черта, словно ощутимаЯ граница, отделЯла ее переживаньЯ  внутри
этого круга  от  всего,  что  она  испытывала  вне  его.  Љогда  она  начала
танцевать, как будто сменилсЯ воздух; там,  снаружи,  она  была  закована  в
полЯрной мерзлоте по сравнению с тропическими ощущениЯми здесь. Ћна вступила
в танец  из  сумрачных  часов  своей  недавней  жизни,  как  входЯт  в  Ярко
освещенную комнату после скитаниЯ в ночном лесу. “айлдив  сам  по  себе  мог
вызвать только беспокойство; “айлдив вместе с танцем,  и  лунным  светом,  и
тайной становилсЯ упоеньем. ‘ам  ли  он  был  главным  составлЯющим  в  этом
сладком и сложном чувстве или же танец и все окружающее тут более повинны  -
это различие слишком тонкое, которого  ћстасиЯ  сейчас  никак  не  могла  бы
установить.
     ‹юди начинали  спрашивать:  "Љто  они?"  -  но  каких-нибудь  въедливых
вопросов не задавали.  …сли  бы  ћстасиЯ  поЯвилась  среди  этих  девушек  в
обычной, повседневной обстановке, пожалуй, было бы иначе,  но  здесь  ей  не
докучали чрезмерным вниманьем, потому что здесь каждаЯ представала  в  своем
самом обольстительном виде. Џодобно планете  Њеркурию,  окруженному  сиЯнием
заката, всегдашнЯЯ  Яркость  ћстасии  прошла  не  слишком  замеченной  среди
временного блеска остальных.
     —то же касаетсЯ “айлдива, его  чувства  нетрудно  угадать.  ЏрепЯтствиЯ
всегда были длЯ его любви тем же, чем солнце длЯ плода, и сейчас  он  был  в
разгаре утонченных мук. ЏЯть минут держать в объЯтьЯх,  как  свое,  то,  что
весь остальной год будет принадлежать другому, - такую ситуацию “айлдив умел
до тонкости просмаковать. Ћн уже давно снова начал вздыхать  по  ћстасии,  в
сущности, с той самой минуты, когда он расписывалсЯ в церковной книге  после
венчаньЯ с ’омазин, - это был первый сигнал его сердцу вернутьсЯ на  прежние
квартиры,  а  дополнительное  осложнение,  брак  самой  ћстасии,  было   тем
добавком, который уж делал возврат неизбежным.
     ’аким образом, то, что длЯ  всех  было  просто  бодрЯщим  движеньем  на
свежем воздухе, длЯ этих двоих -  и  по  разным  причинам  -  стало  вихрем,
уносившим их в неведомое.  ’анец  расшатал  в  них  сколько  еще  оставалось
чувства общественных условностей и загнал назад, на  прежние  тропы,  теперь
вдвойне беззаконные. ’ри танца подрЯд  они  неслись  и  кружились;  наконец,
утомленнаЯ непрестанным  движением,  ћстасиЯ  повернулась,  чтобы  выйти  из
круга, в котором и так слишком долго оставалась. “айлдив отвел ее в сторону,
к травЯнистому пригорку, где она села, а он  осталсЯ  стоЯть  рЯдом.  ‘  той
минуты, когда он впервые заговорил с ней перед началом танца, они больше  не
обменЯлись ни словом.
     - “стали? - нежно спросил он. - ’ри танца, да еще дорога сюда...
     - Ќет, не очень.
     - Ќе странно ли, что мы именно здесь встретились после  того,  как  так
долго не видались?
     - Ќе видались, потому что не хотели.
     - „а. Ќо вы это начали - нарушив обещание.
     - Ќе стоит об этом говорить. ‘ тех пор мы оба свЯзали себЯ иными  узами
- вы не меньше, чем Я.
     - џ с огорчением услышал, что ваш супруг болен.
     - Ћн не болен, только читать не может.
     - „а, это Я и хотел сказать. €скренне сочувствую вам. ‘удьба жестоко  с
вами обошлась.
     Ћна помолчала.
     - ‚ы слыхали, что он стал резать дрок длЯ заработка? - проговорила  она
упавшим голосом.
     - ѓоворили мне, - нерешительно сказал “айлдив. - „а Я не поверил.
     - Ќет, это правда. —то вы думаете обо мне, как о жене чернорабочего?
     - џ думаю о вас то, что всегда думал. Ќичто не может  вас  унизить:  вы
облагораживаете занЯтие вашего мужа.
     - •отела бы Я так чувствовать.
     - …сть надежда, что мистер €брайт поправитсЯ?
     - Ћн