ос,
не окажутсЯ ли некоторые другие масла столь же действенными.
     - €дите сюда, скорей, скорей! - быстро проговорил мЯгкий женский голос,
и слышно было, как Љлайм и доктор пробежали вперед из заднего угла, где  они
до сих пор стоЯли.
     - Ћх, что там? - прошептала ћстасиЯ.
     - ќто ’омазин  говорила,  -  сказал  “айлдив.  -  ‡начит,  они  ее  уже
привезли. Њне бы, пожалуй, следовало туда пойти, да боюсь, как  бы  хуже  не
сделать.
     „олгое времЯ внутри  царило  молчание;  его  нарушил  Љлайм,  испуганно
проговорив:
     - „октор, что это значит?
     ‚рач ответил не сразу, под конец сказал:
     - Ћна быстро слабеет. ‘ердце у нее и раньше было поражено, а физическое
истощение нанесло последний удар.
     Џотом был женский плач, потом ожидание,  потом  приглушенные  возгласы,
потом странный задышливый звук, потом тишина.
     - Љонец, - сказал доктор.
     € в глубине хижины поселЯне прошептали:
     - Њиссис €брайт умерла.
     Џочти в ту же минуту “айлдив и  ћстасиЯ  увидели,  что  перед  открытой
стороной навеса обрисовалась худенькаЯ, по старинке одетаЯ детскаЯ  фигурка.
‘ьюзен Ќонсоч, узнав сына, подошла  к  выходу  и  махнула  ему  рукой,  чтоб
уходил.
     - џ должен тебе что-то сказать, мама, - пронзительным голосом прокричал
мальчик. - ‚он та женщина, что сейчас спит, - мы с ней сегоднЯ шли вместе; и
она сказала, чтобы Я тебе сказал, что  Я  ее  видел  и  что  она  женщина  с
разбитым сердцем, которую отверг родной сын, и тогда Я пошел домой.
     ЌеЯсное рыданье послышалось внутри, и ћстасиЯ тихо ахнула:
     - ќто Љлайм! џ должна бы пойти к нему - но смею ли Я?.. Ќет. “йдем.
     Љогда они уже довольно далеко отошли от навеса, она хрипло проговорила:
     - ‚о всем этом виновата Я. € теперь беды мне не миновать.
     - ђазве ее в конце концов не пустили в дом?
     - „а. Ћт этого-то все и вышло... Ћ, что же мне теперь делать!.. Ќет,  Я
не буду им мешать, пойду прЯмо домой. „эймон, прощайте! ‘ейчас Я  больше  не
могу с вами говорить.
     Ћни расстались; и, взойдЯ на следующий холм, ћстасиЯ оглЯнулась  назад.
ЏечальнаЯ процессиЯ двигалась при свете фонарей от лачуги по  направлению  к
Ѓлумс-ќиду. “айлдива нигде не было видно.
 
 
        ЉЌ€ѓЂ Џџ’Ђџ 
                                ђЂ‡ЋЃ‹Ђ—…Ќ€… 
 
        ѓ‹Ђ‚Ђ I 
                      "ЌЂ —’Ћ „ЂЌ ‘’ђЂ„Ђ‹њ–“ ‘‚…’..." 
 
     Ћднажды вечером, примерно через три недели после похорон миссис €брайт,
когда серебрЯное лицо луны бросало свЯзку лучей прЯмо на половицы  домика  в
Ћлдерворте, из передней его двери  вышла  женщина.  Ћна  подошла  к  садовой
калитке и оперлась на нее, видимо, не имеЯ другой цели, как  просто  немного
проветритьсЯ. Ѓледное лунное сиЯние, которое уродин превращает  в  красавиц,
сообщало божественность этому лицу, и без того прекрасному.
     Ћна еще недолго стоЯла  там,  когда  на  дороге  показалсЯ  мужчина  и,
приблизившись, нерешительно спросил:
     - Џростите, мэм, как он сегоднЯ?
     - ‹учше, но все-таки очень плох, •емфри, - отвечала ћстасиЯ.
     - ‚се бредит, мэм?
     - Ќет. ’еперь он в полном сознании.
     - € по-прежнему все о матери говорит, беднЯга? - продолжал •емфри.
     - „а, не меньше прежнего, но немного спокойнее, - сказала она тихо.
     - ‚от ведь какое  несчастье,  что  мальчонка  этот,  „жонни,  последние
материны слова ему передал - насчет разбитого сердца и  что  родной  сын  ее
отверг. ќтакое услыхать - всЯкий расстроитсЯ.
     ћстасиЯ ничего не ответила, у нее только вырвалсЯ короткий  вздох,  как
будто она пыталась заговорить, но не могла,  и  •емфри,  видЯ,  что  она  не
расположена продолжать разговор, „винулсЯ обратно, домой.
     ћстасиЯ повернулась, вошла в  дом,  поднЯлась  в  спальню,  где  горела
притененнаЯ лампа.
     - ќто ты, ћстасиЯ? - спросил он, когда она села.
     - „а, Љлайм. џ выходила к калитке. ‹уна так чудно сиЯет, и ни один лист
не шелохнетсЯ.
     - ‘иЯет?.. —то до луны такому, как Я? Џусть сиЯет -  пусть  все  будет,
как будет, только дал бы мне бог не увидать завтрашнего днЯ!.. ћстасиЯ, Я не
знаю, куда деватьсЯ, - мои мысли пронзают менЯ, как мечами. …сли кто захочет
обессмертить себЯ, написав картину самого жалкого несчастьЯ, пусть  приходит
сюда!
     - ‡ачем ты так говоришь?
     - џ не могу забыть, что Я все сделал, чтобы убить ее.
     - ќто неверно, Љлайм.
     - Ќет, это так; нечего искать мне оправданий. џ вел себЯ  отвратительно
- Я не пошел ей навстречу, а она не могла заставить  себЯ  простить  мне.  Ђ
теперь она умерла! …сли б только Я немножко раньше  показал  ей,  что  готов
помиритьсЯ, если бы мы уже опЯть стали друзьЯми и потом она умерла, было  бы
не так ужасно. Ќо Я ни разу не пришел к ней, и она ни разу не пришла ко  мне
и так и не узнала, с какой радостью ее бы встретили, - вот что  менЯ  мучит.
Ћна так и не узнала, что Я в этот самый вечер уже шел к ней, - она была  без
сознаниЯ и не понЯла менЯ. Ђх, если б только она пришла ко мне! џ  так  ждал
ее. Ќо этому не суждено было быть.
     “ ћстасии вырвалсЯ один из тех судорожных  вздохов,  которые  потрЯсали
ее, как лихорадочнаЯ дрожь. Ћна еще не призналась ему.
     Ќо,  слишком  поглощенный  своими  бессвЯзными   мыслЯми,   порождением
раскаЯниЯ, €брайт не замечал ее. ‚сю свою болезнь  он  почти  безостановочно
говорил. Џервоначальное его горе  было  доведено  до  степени  отчаЯниЯ  так
некстати случившимсЯ поЯвлением мальчика, принЯвшего последние слова  миссис
€брайт - слишком горькие слова, произнесенные в  час  заблуждениЯ.  €  тогда
горе раздавило его, и он стал жаждать смерти, как пахарь жаждет тени. †алкое
зрелище - человек, помещенный в самый фокус  душевной  боли.  Ћн  все  времЯ
оплакивал свое слишком позднее решение пойти к  матери,  так  как  это  была
ошибка, которую уже нельзЯ исправить, твердил, что,  наверно,  его  сознание
было мерзостно извращено каким-то демоном, иначе он давно бы понЯл, что  его
долг пойти к матери, раз она не идет к  нему.  Ћн  требовал,  чтобы  ћстасиЯ
соглашалась с его самообвинениЯми, и когда она,  сжигаемаЯ  изнутри  тайной,
которую не смела открыть,  отказывалась  судить  кого  бы  то  ни  было,  он
говорил: "ќто потому, что ты не знала моей  мамы.  Ћна  всегда  была  готова
простить, если ее просили. Ќо ей казалось, что  Я  веду  себЯ,  как  упрЯмый
ребенок, и это делало ее неуступчивой. „а не то чтобы неуступчивой -  гордой
и замкнутой, только и всего... џ понимаю, почему она так долго не сдавалась.
Ћна ждала менЯ. Ќаверно, сто  раз  говорила  с  болью  в  сердце:  "‚от  его
благодарность за все жертвы, которые Я принесла ради него!" Ђ Я все не  шел!
Ђ когда уж собралсЯ, было поздно. Ђх, одна мысль об этом невыносима!
     ‚ременами он испытывал одно голое раскаЯние, не  смЯгченное  ни  единой
слезой беспримесного горЯ; и тогда он металсЯ в постели, воспаленный  мыслью
больше, чем телесным недугом.
     - Ѓудь еще у менЯ хоть какое-нибудь доказательство, что она, умираЯ, не
думала, что Я затаил против нее злобу, - сказал он однажды,  когда  на  него
нашел подобный стих. - Ѓыло бы таким  облегчением,  если  бы  Я  мог  в  это
поверить. Ќо Я не могу.
     - ’ы слишком предаешьсЯ отчаЯнию, - сказала ћстасиЯ. -  “  других  тоже
умирали матери.
     - Ћт этого моЯ потерЯ не меньше. Ђ кроме того, дело ведь  не  только  в
потере, а еще и в том, что ее сопровождало. џ согрешил против нее, и поэтому
длЯ менЯ нет просвета.
     - Џо-моему, это она согрешила против тебЯ.
     - Ќет. ‚сЯ вина была моЯ. ’ак пусть же на менЯ и падет всЯ кара!
     - Њне кажетсЯ, ты это говоришь, не подумавши,  -  ответила  ћстасиЯ.  -
•олостые   мужчины   еще   имеют   право   проклинать   себЯ,   сколько   им
заблагорассудитсЯ, но те, у кого есть жены, должны бы помнить, что навлекают
беду на двоих, когда просЯт длЯ себЯ кары.
     - џ так отупел сейчас, что как-то не могу уследить за твоей  мыслью,  -
проговорил Љлайм. - „ень и ночь Я слышу голос: "’ы помогал убивать ее".  Ќо,
ненавидЯ и презираЯ себЯ, Я, возможно, бываю несправедлив к тебе, беднаЯ моЯ
жена. Џрости мне это, ћстасиЯ, Я иной раз сам не знаю, что делаю.
     ћстасиЯ избегала смотреть на мужа, когда он бывал  в  таком  состоЯнии,
ибо это зрелище было так же страшно длЯ нее, как крестные  муки  •риста  длЯ
€уды €скариота. Ћно тотчас  вызывало  призрак  измученной  женщины,  котораЯ
стучит в дверь, а ей не отворЯют; снова и снова видеть это ћстасиЯ была не в
силах. Ќо длЯ самого €брайта лучше было открыто говорить о своем  раскаЯнии,
потому что молча он страдал еще сильнее  и  иногда  так  долго  оставалсЯ  в
мучительном душевном напрЯжении,  так  изводилсЯ  от  грызущих  мыслей,  что
становилось прЯмо необходимо заставлЯть его говорить вслух и  потребным  длЯ
этого усилием в какой-то степени разрежать свое горе.
     ‚скоре после того, как ћстасиЯ вернулась со  своей  недолгой  прогулки,
легкие шаги приблизились к дому, и служанка доложила, что пришла ’омазин.
     - Ђ, ’омазин! ‘пасибо, что собралась менЯ навестить,  -  сказал  Љлайм,
когда она вошла в комнату. - ‚от лежу, как видишь. € представлЯю собой такое
жалкое зрелище, что мне стыдно кому-нибудь показыватьсЯ, даже тебе.
     - ЊенЯ ты не должен стыдитьсЯ, милый Љлайм, -  с  чувством  проговорила
’омазин своим нежным голосом, который длЯ больного был  как  глоток  свежего
воздуха в —ерной Яме. - Ќичто в тебе не может задеть менЯ или оттолкнуть.  џ
и раньше сюда приходила, только ты не помнишь.
     - Ќет, помню; Я и сейчас не в бреду, и раньше не  был.  Ќе  верь,  если
тебе скажут, что был. Џросто Я очень горюю о том, что сделал, и Я еще  очень
слаб от этого, и кажетсЯ, будто Я не в себе. Ќо рассудок мой  не  поврежден.
Ќеужели Я помнил бы все о смерти мамы, если бы помешалсЯ в уме? Ќет,  такого
счастьЯ мне не дано. „ва с половиной месЯца, ’омазин, последние в ее  жизни,
моЯ беднаЯ мать жила одна, горюЯ и печалЯсь из-за менЯ, а Я не  посетил  ее,
хотЯ жил всего в шести милЯх от ее дома. „ва с половиной месЯца -  семьдесЯт
пЯть дней - солнце вставало и садилось над  ней,  влачившей  жизнь  в  такой
заброшенности, какой и собака не заслуживает! Ѓедные люди, совсем чужие  ей,
пришли бы и позаботились о ней,  если  бы  знали,  насколько  она  больна  и
одинока, но Я, который должен был бы все длЯ нее  сделать,  Я  и  близко  не
подошел, презренный. …сли бог хоть сколько-нибудь справедлив, он должен менЯ
убить, он уже наполовину ослепил менЯ, но этого недостаточно. Џусть  поразит
менЯ еще худшей болью, тогда Я в него поверю.
     - ’-сс, т-сс! Ћ, Љлайм, ради бога, не надо, не  надо  так  говорить!  -
испуганно взмолилась ’омазин со слезами и рыданьЯми; и ћстасию,  сидевшую  в
дальнем углу, повело на стуле, хотЯ бледное лицо  ее  оставалось  спокойным.
Љлайм продолжал, не слушаЯ ’омазин:
     - Ќо Я недостоин  даже  получать  дальнейшие  доказательства  небесного
гнева. ’ы считаешь, ’омазин, что она менЯ узнала? —то она, умираЯ,  не  была
во власти этого ужасного заблуждениЯ, которое не знаю откуда у нее  взЯлось,
- будто Я ее не простил? …сли бы ты  могла  за  это  поручитьсЯ!  Ђ  ты  как
думаешь, ћстасиЯ? ‘кажи.
     - Њне кажетсЯ, Я могу поручитьсЯ, что в последнюю минуту она лучше тебЯ
понЯла, - сказала ’омазин.
     ЃледнаЯ ћстасиЯ ничего не ответила.
     - ‡ачем она не пришла ко мне? џ с такой радостью бы ее принЯл,  показал
бы ей, как Я ее люблю, невзираЯ ни на что. Ќо она не пришла, и Я  к  ней  не
пошел, и она умерла на пустоши, как животное, которое  пинками  прогнали  из
дому, и никого не было возле нее, чтобы помочь ей, пока не поздно.  …сли  бы
ты видела ее, ’омазин, как Я ее увидел, когда  она,  несчастнаЯ,  умирающаЯ,
лежала одна в темноте на голой земле, и никого  поблизости,  и,  стонала  и,
наверно, чувствовала себЯ покинутой всем миром, - это  тронуло  бы  тебЯ  до
боли, это последнего грубиЯна бы тронуло. € эта несчастнаЯ женщина была  моЯ
мать! Ќе удивительно, что она сказала тому  ребенку:  "’ы  видел  женщину  с
разбитым сердцем". „о чего же она должна была дойти, чтобы это вымолвить!  €
кто же все это сделал, как не Я? Ћб этом слишком страшно думать, и  Я  хочу,
чтобы менЯ еще жестче покарали. „олго Я был  то,  что  они  называют  "не  в
себе"?
     - Ќеделю, кажетсЯ.
     - Ђ потом Я стал спокоен.
     - „а, уже четверо суток.
     - Ђ потом Я перестал быть спокойным.
     - Ќо постарайсЯ не волноватьсЯ и увидишь, ты скоро будешь здоров.  …сли
бы ты мог выбросить из памЯти это впечатление...
     - „а, да, - нетерпеливо сказал  Љлайм.  -  Ќо  Я  вовсе  не  хочу  быть
здоровым. Љакой смысл мне выздоравливать? „лЯ менЯ было  бы  гораздо  лучше,
если б Я умер, и, во всЯком случае, это  было  бы  лучше  длЯ  ћстасии.  Ћна
здесь?
     - „а.
     - ћстасиЯ, ведь лучше было бы длЯ тебЯ, если бы Я умер?
     - Љлайм, милый, не задавай мне таких вопросов.
     - „а ведь это только так, предположение, потому  что,  к  несчастью,  Я
останусь в живых. џ  чувствую,  что  мне  лучше.  ’омазин,  сколько  ты  еще
поживешь в гостинице теперь, когда твои муж так разбогател?
     - ЊесЯц или два, пока совсем не оправлюсь.  „о  тех  пор  мы  не  можем
уехать. „а, наверно, месЯц с лишком.
     - „а, да,  конечно.  Ђх,  сестрица  ’амзи,  все  твои  печали  пройдут,
какой-нибудь месЯц все изменит и  принесет  тебе  утешение,  но  моЯ  печаль
никогда не пройдет, и не будет мне утешениЯ!
     - Љлайм, ты несправедлив к самому себе. Џоверь мне, тетЯ всегда  думала
о тебе с любовью. џ знаю, если бы она была жива, вы бы давно помирились.
     - Ќо она не пришла ко мне, хотЯ Я ее звал перед тем, как женитьсЯ. …сли
б она пришла или Я бы пошел к ней, ей не довелось бы умереть со словами:  "џ
женщина с разбитым сердцем, отвергнутаЯ родным сыном". ЊоЯ дверь всегда была
открыта длЯ нее, ее всегда ждал радушный прием. Ќо она не пришла.
     - Ќе надо  тебе  больше  говорить,  Љлайм,  -  сказала  ћстасиЯ  слабым
голосом; эта сцена становилась слишком тЯжела длЯ ее нервов.
     - „авай лучше Я поговорю те несколько минут, что мне еще осталось  быть
здесь,  -  умиротворЯюще  сказала  ’омазин.  -  Џодумай,   Љлайм,   как   ты
односторонне на все это смотришь. Љогда она говорила это мальчику, ты еще не
нашел ее и не взЯл в свои  объЯтиЯ.  Њожет  быть,  это  вырвалось  у  нее  в
какую-то гневную минуту. ’ете случалось говорить так - срыву. Ћна  иногда  и
со мной так говорила. € хотЯ она не пришла  к  тебе,  Я  убеждена,  что  она
хотела прийти. Ќеужели ты веришь, что мать может  жить  два-три  месЯца  без
единой доброй мысли о сыне? Ћна простила мне, почему бы ей не простить тебе?
     - ’ы старалась вернуть  ее  расположение,  а  Я  ничего  не  сделал.  џ
собиралсЯ открывать  людЯм  высшие  тайны  счастьЯ,  а  сам  был  неспособен
предотвратить такое ужасное горе, хотЯ самые простые,  неученые  люди  умеют
его избегать.
     - Љак вы сегоднЯ добрались к нам, ’омазин? - спросила ћстасиЯ.
     - „эймон подвез менЯ до поворота. “ него какое-то дело в деревне, а  на
обратном пути он за мной заедет.
     € в самом деле, вскоре они услышали стук колес. “айлдив приехал и  ждал
перед домом с лошадью и двуколкой.
     - Џошлите сказать, что Я  через  две  минуты  буду  готова,  -  сказала
’омазин.
     - џ сама пойду, - отвечала ћстасиЯ.
     Ћна спустилась вниз. Љогда она растворила дверь, “айлдив, уже  сошедший
с экипажа, стоЯл возле головы лошади. —ем-то занЯтый, он несколько секунд не
оборачивалсЯ в уверенности, что вышла ’омазин.  Џотом  оглЯнулсЯ,  чуть-чуть
вздрогнул и произнес только одно слово:
     - Ќу?
     - џ еще не сказала ему, - шепотом проговорила ћстасиЯ.
     - € не надо, пока он не выздоровеет - сейчас  это  опасно.  ‚ы  и  сами
больны.
     - џ несчастна... Ћ, „эймон, - говорила она, заливаЯсь слезами, - Я... Я
не могу выразить, до чего Я  несчастна!  џ  едва  терплю.  €  никому  нельзЯ
сказать, никто не знает, только ты.
     - ЃеднЯжка! - сказал “айлдив; он был, видимо, тронут и, вопреки обычной
сдержанности, даже взЯл ее  за  руку.  -  Ќесправедливо,  что  ты  оказалась
запутанной в такую сеть, хотЯ ничего не сделала, чтобы это заслужить. ’ы  не
создана длЯ таких горестей. € больше всего тут Я виноват. ‡ачем только Я  не
спас тебЯ от всего этого!
     - Ќо, „эймон, ради бога, скажи, что мне делать? —ас за часом  сидеть  с
ним и слышать, как он укорЯет себЯ за то, что стал  причиной  ее  смерти,  и
знать, что если уж кто в этом виноват, то только Я, - это  доводит  менЯ  до
отчаЯниЯ. џ не знаю, что делать. ‘казать ему или не сказать? ‚се времЯ задаю
себе этот вопрос. Ћ, Я очень хочу сказать, но Я боюсь. …сли  он  узнает,  он
навернЯка убьет менЯ, потому что ничто другое не будет  равно  по  силе  его
теперешнему горю. "‘трашись негодованьЯ терпеливых" - эта строка  все  времЯ
звучит у менЯ в ушах, когда Я на него смотрю.
     - Џодожди, пока он поправитсЯ, и тогда рискни. € когда будешь говорить,
говори не все - ради его собственного блага.
     - Ћ чем Я должна умолчать?
     “айлдив помедлил.
     - Ћ том, что Я был в то времЯ в доме, - сказал он, понизив голос.
     - „а, это нужно скрыть, принимаЯ  во  вниманье,  какие  слухи  про  нас
ходили. Ќасколько легче совершать неосторожные поступки, чем придумывать длЯ
них объЯснениЯ!
     - …сли бы он умер... - пробормотал “айлдив.
     - Ќе надо об этом и думать! …сли б Я даже ненавидела его, Я  не  купила
бы надежды на безопасность таким низким пожеланьем. Ќу, пойду опЯть к  нему.
’омазин просила вам передать, что через пЯть минут выйдет. Џрощайте.
     Ћна вернулась в дом, и вскоре  поЯвилась  ’омазин.  Љогда  она  уселась
рЯдом с мужем и лошадь уже поворачивала на прЯмую, “айлдив  поднЯл  глаза  к
окнам спальни. ‚  одном  из  них  он  различил  бледное,  трагическое  лицо,
следившее за тем, как он уезжает. ќто была ћстасиЯ.
 
        ѓ‹Ђ‚Ђ II 
                   ‡‹Ћ‚…™€‰ ‘‚…’ ЏђЋЌ‡Ђ…’ ’…ЊЌЋ… ‘Ћ‡ЌЂЌ€… 
 
     ѓоре Љлайма износило само  себЯ;  наступило  облегченье.  ‘илы  к  нему
вернулись, и через месЯц после разговора с ’омазин он уже мог  прохаживатьсЯ
по саду. ’ерпение и отчаЯние, самообладание и подавленность, краски здоровьЯ
и бледность смерти странно смешивались в его  лице.  ’еперь  он  никогда  не
заговаривал ни о чем свЯзанном с матерью, и хотЯ ћстасиЯ знала,  что  он  не
меньше прежнего думает о ней,  она  рада  была  избежать  этой  темы  и,  уж
конечно, сама не стала бы ее вновь поднимать. Џока ум Љлайма  был  ослаблен,
сердце побуждало его говорить, но теперь рассудок восстановил свою власть, и
Љлайм погрузилсЯ в молчание.
     Ћднажды, когда Љлайм  стоЯл  в  саду  и  рассеЯнно  выковыривал  палкой
какую-то сорную травинку, костлЯваЯ фигура обогнула угол дома и приблизилась
к нему.
     - Ђ, это ты, •ристиан? - сказал Љлайм. - Ћчень хорошо, что  пришел.  ’ы
мне скоро понадобишьсЯ. Ќадо будет пойти в Ѓлумс-ќнд, поможешь мне  привести
дом в порЯдок. ’ам, надеюсь, все заперто, как Я оставил?
     - „а, мистер Љлайм.
     - ‚ыкопал ты картофель и что там еще оставалось?
     - Ђ как же, все выкопал, и дождЯ, слава богу, ни капли не  было.  Ќо  Я
сейчас пришел вам про другое сказать, совсем обратное тому,  что  недавно  у
вас в семье приключилось. ЊенЯ этот богатый господин  из  гостиницы  послал,
которого мы досель трактирщиком звали, - велел сказать, что  миссис  “айлдив
благополучно разрешилась дочкой ровно в час  пополудни,  а  может,  минуткой
раньше либо позже; и говорЯт, только этого прибытка они и ждали, из-за  того
только тут у нас и задерживались с той поры, как разбогатели.
     - Ђ она, ты говоришь, уже хорошо себЯ чувствует?
     - „а, сэр. ’олько мистер “айлдив будто бы все ворчит, зачем не мальчик,
это они там на кухне меж собой говорили, а Я и услыхал ненароком.
     - •ристиан, можешь ты менЯ внимательно выслушать?
     - Ќу конечно, мистер €брайт.
     - ‘кажи, ты видел мою мать накануне того днЯ, когда она умерла?
     - Ќет, не видал.
     ‹ицо €брайта омрачилось.
     - Ќо Я ее видел утром того днЯ, когда она умерла.
     ‹ицо Љлайма снова просветлело.
     - Ќу, это еще ближе к тому, что менЯ интересует, - сказал он.
     - „а, Я хорошо помню, что это было в тот день, потому она мне  сказала:
"џ сегоднЯ иду повидатьсЯ с ним, так что можешь не приносить мне овощей  длЯ
обеда".
     - ‘ кем повидатьсЯ?
     - „а с вами же. Ћна же собиралась к вам идти.
     €брайт в изумлении воззрилсЯ на •ристиана.
     - Џочему ты раньше никогда об этом не  упоминал?  ’ы  уверен,  что  она
именно ко мне хотела идти?
     - Ќу как же не уверен! Ђ не упоминал, потому что не видал вас последнее
времЯ. „а потом она же не дошла, так это все равно, что ничего и не было, не
о чем и говорить.
     - Ђ Я-то удивлЯлсЯ, куда она вздумала идти по пустоши  в  такой  жаркий
день! Ђ не говорила она, зачем она решила ко  мне  идти?  ќто  очень  важно,
•ристиан, мне необходимо знать.
     - Џонимаю, мистер  Љлайм.  Њне-то  не  сказала,  но  кое-кому,  кажись,
говорила.
     - Ђ ты хоть одного такого человека знаешь?
     - Ћдного, пожалуй, и знаю, только вы, сэр, ради бога, моего  имени  ему
не называйте, а то Я все вижу его в таких странных местах, особливо во  сне.
Џрошлым летом раз ночью он так на менЯ  глазами  сверкал,  прЯмо  как  ножом
резал, мне после того так худо было, Я два днЯ даже волосы не причесывал. Ћн
стоЯл, мистер €брайт, на самой середине дороги на Њистовер, а  ваша  матушка
подошла, бледнаЯ-пребледнаЯ...
     - Ќу! Љогда ты это видел?
     - „а прошлым летом, во сне.
     - ’ьфу! Ђ кто этот человек?
     - „иггори, охрЯник. Ћн вечером к ней зашел, и долго они вместе  сидели,
и было это накануне того днЯ, когда она решила к вам идти. ќто уж  точно,  Я
тогда еще домой не ушел, еще в саду работал, - смотрю, а он как раз и входит
в калитку.
     - џ должен повидать ‚енна; какаЯ жалость, что Я раньше этого не знал, -
в волнении воскликнул Љлайм. - ’олько почему он сам не пришел мне сказать?
     - „а он на другой день совсем уехал из ќгдона, так, верно, не знал, что
вам нужен.
     - •ристиан, - сказал Љлайм, - ступай, отыщи мне ‚енна. џ занЯт  сейчас,
а то бы сам пошел. ‘ейчас  же  отыщи  его  и  скажи,  что  мне  надо  с  ним
поговорить.
     - „нем-то Я хорошо умею людей искать, - сказал  •ристиан,  нерешительно
оглЯдываЯсь на меркнущий закат, - ну, а ночью за ними по пустоши гонЯтьсЯ  -
это вроде дело мне несподручное, мистер €брайт.
     - „а ищи,  когда  хочешь,  только  скорей  его  приводи.  ‡автра,  если
сможешь.
     Џосле чего •ристиан удалилсЯ. Ќастало  утро,  но  ‚енна  не  было  и  в
помине. ‚ечером приплелсЯ •ристиан, до  крайности  усталый.  Ћн  искал  весь
день, но ничего даже не слыхал об охрЯнике.
     - Џродолжай завтра, сколько сможешь, не запускаЯ своей работы, - сказал
€брайт. - ‚сех спрашивай. € не приходи, пока его не найдешь.
     Ќа другой день €брайт отправилсЯ в Ѓлумс-ќнд,  в  старый  дом,  который
теперь, вместе с садом, стал его собственностью. ‚начале его тЯжелаЯ болезнь
помешала переезду, но теперь уже стало необходимо ему как  наследнику  этого
маленького владеньЯ осмотреть дом и все в нем содержащеесЯ, длЯ каковой цели
он решил там и переночевать.
     Ћн шел себе и шел, не быстрым и  размашистым  шагом,  но  медлительной,
неверной поступью, как человек, только что  очнувшийсЯ  от  одурЯющего  сна.
‚ремЯ едва перевалило за полдень, когда он спустилсЯ в долину.  ‚ид  дома  и
его окрестностей, выраженье, краски - все это было точь-в-точь такое, как он
уже столько раз видел в этот час днЯ в былые годы, и  это  внезапно  ожившее
прошлое внушало мысль, что и та, кого уже не было  в  живых,  сейчас  выйдет
приветствовать сына. ‘адоваЯ калитка была заперта, и ставни закрыты, как  он
их оставил вечером после похорон. Ћн отпер калитку и увидел, что паук  сплел
большую паутину между дверцей и перемычкой, исходЯ, очевидно, из  убеждениЯ,
что эту калитку уж  больше  никогда  открывать  не  будут.  ‚ойдЯ  в  дом  и
распахнув ставни, Љлайм принЯлсЯ за дело - стал осматривать шкафы и  чуланы,
жечь бумаги и соображать,  как  лучше  подготовить  дом  к  приему  ћстасии,
которой предстоЯло пожить здесь до того времени, когда он будет в  состоЯнии
осуществить свой так сильно запаздывающий  план  -  если  это  времЯ  вообще
когда-нибудь наступит.
     ЋглЯдываЯ комнаты, он все отчетливее чувствовал, как ему не нравЯтсЯ те
перемены, которые придетсЯ внести  в  их  освЯщенное  стариной,  еще  дедами
заведенное убранство, чтобы приспособить  его  к  более  современным  вкусам
ћстасии.  „олговЯзые  стоЯчие  часы  в  дубовом  футлЯре  с   картинками   -
"‚ознесением господним" на дверце и "—удесным уловом" на подножье;  бабушкин
угольный  поставец  со  стеклЯнной  дверцей,  сквозь  которую   видны   были
фарфоровые чашки, расписанные под горошек; столик  длЯ  закусок;  деревЯнные
подносы; висЯчий умывальник с медным краном - куда придетсЯ сослать все  эти
почтенные предметы?
     Ћн заметил, что цветы на подоконниках засохли, и выставил их на  выступ
стены за окном, чтобы их убрали. €, занимаЯсь всем этим, он услышал шаги  по
гравию перед домом, а затем стук в дверь.
     Ћн отпер дверь - перед ним стоЯл ‚енн.
     - ‘ добрым утром, - сказал охрЯник. - Њиссис €брайт дома?
     Љлайм опустил глаза.
     - ‚ы, значит, не видали •ристиана и никого из здешних?
     - Ќикого не видал. џ уезжал надолго и только что вернулсЯ.  Ђ  к  вашей
матушке Я заходил накануне отъезда.
     - € вы ничего не слыхали?
     - Ќет.
     - ЊоЯ мать - умерла.
     - “мерла! - машинально повторил ‚енн.
     - Ћна теперь там, где и Я хотел бы быть.
     ‚енн пристально поглЯдел на него, затем сказал:
     - …сли б Я не видел сейчас вашего лица, Я бы не поверил  вашим  словам.
‚ы были больны?
     - „а, прихворнул немного.
     - Љакие перемены! Љогда Я расставалсЯ с ней месЯц назад, казалось,  она
готовитсЯ начать новую жизнь.
     - € то, что казалось, стало истиной.
     - ќто вы, конечно, верно говорите. Ќесчастье научило вас  вкладывать  в
слова более глубокий смысл, чем, скажем, у менЯ. џ  ведь  только  насчет  ее
здешней жизни думал. ‘лишком рано она умерла.
     - Њожет быть, потому, что Я жил слишком долго. Ќа этот счет, „иггори, у
менЯ были тЯжелые переживаниЯ за последний месЯц. Ќо заходите, Я очень хотел
вас видеть.
     Ћн повел охрЯника в большую  комнату,  в  которой  на  прошлых  свЯтках
происходили танцы, и оба уселись на ларе у камина.
     - ‚идите этот холодный очаг? - сказал Љлайм. -  Љогда  горели  вот  эти
наполовину обугленные поленьЯ, она была еще жива. ’ут мало что изменилось. џ
не в силах что-либо предпринимать. ЊоЯ жизнь ползет, как улитка.
     - Ћтчего она умерла? - спросил ‚енн.
     €брайт сообщил ему некоторые  подробности  о  ее  болезни  и  смерти  и
добавил:
     - Џосле этого самаЯ жестокаЯ боль  будет  казатьсЯ  мне  не  более  чем
легким нездоровьем. Ќо Я  хотел  кое  о  чем  вас  расспросить,  а  сам  все
скатываюсь на другое, словно пьЯный. Њне хотелось бы  знать,  что  моЯ  мать
сказала вам, когда в последний раз вас видела? ‚ы ведь, кажетсЯ, долго с ней
разговаривали?
     - Ѓольше получаса.
     - Ћбо мне?
     - „а. € то, о чем мы говорили, думаетсЯ мне, как раз и  было  причиной,
почему она оказалась на пустоши. Ћна шла к  вам,  тут  и  сомнений  быть  не
может.
     - Ќо зачем же она пошла ко мне, если так была на менЯ  обижена?  ‚от  в
чем загадка.
     - Ђ Я знаю, что она вам все простила.
     - Ќо, „иггори! …сли женщина простила сына и идет  к  нему  миритьсЯ  и,
допустим, ей стало дурно на дороге - разве скажет она тогда, что  ее  сердце
разбито, потому что сын жестоко с ней поступил? „а никогда!
     - џ знаю одно - что она вас уже ни в чем не винила. Ћна винила во  всем
себЯ - и только себЯ. џ это слышал из собственных ее уст.
     - ‚ы слышали из ее собственных уст, что Я ничем ее не обидел, а  другой
слышал из собственных ее уст, что Я жестоко ее  обидел.  ЊоЯ  мать  была  не
какаЯ-нибудь взбалмошнаЯ особа, котораЯ каждый час и без причины менЯет свое
мнение. Љак могло быть, ‚енн,  что  она  с  такими  небольшими  промежутками
говорила такие разные вещи?
     - Ќе знаю. Ћно и правда странно, ежели  она  простила  вам  и  простила
вашей жене и нарочно шла к вам, чтобы помиритьсЯ.
     - ’олько этой странности и не хватало, чтобы у менЯ голова совсем пошла
кругом! „иггори, если бы нам, оставшимсЯ в живых, было позволено  беседовать
с умершими - хоть раз, хоть одну минуту, хотЯ бы  сквозь  железную  решетку,
как с заключенными в тюрьме, - чего бы только мы не  узнали!  ‘коль  многим,
кто сейчас ходит, улыбаЯсь, пришлось бы скрыть лицо свое! Ђ эта загадка -  Я
тотчас бы знал ответ. Ќо моЯ мать навеки скрылась  в  могиле  -  и  как  нам
теперь разгадать ее тайну?
     Ќа это охрЯник ничего не ответил, ибо отвечать  было  нечего,  и  когда
несколькими минутами позже он удалилсЯ, длЯ Љлайма  однообразие  печали  уже
сменилось колебаньЯми и муками неизвестности.
     ’ак он терзалсЯ до вечера. Ќа ночь соседка постлала ему постель в одной
из комнат, чтобы ему не пришлось завтра опЯть возвращатьсЯ, но когда он  лег
один в пустом доме, сон бежал от его глаз, и он продолжал  бодрствовать  час
за часом, передумываЯ все те же мысли. ђешить эту  загадку  смерти  казалось
ему более важным делом, чем  самые  насущные  задачи  живых.  ‚  памЯти  его
навсегда поселилсЯ отчетливый образ мальчика, каким он  предстал  ему  в  ту
минуту, когда заглЯнул в лачугу, где  лежала  мать  Љлайма.  Љруглые  глаза,
живой взглЯд, пискливый голос,  выговаривавший  роковые  слова,  -  все  это
запечатлелось у него в мозгу, словно вырезанное стилетом.
     Џосетить мальчика, постаратьсЯ узнать новые  подробности  -  эта  мысль
напрашивалась сама собой, хотЯ такаЯ  попытка  могла  оказатьсЯ  бесплодной.
ђаскапывать спустЯ полтора месЯца в памЯти ребенка не  какие-нибудь  простые
факты, которые он видел и понимал, но то, что по самой  своей  природе  было
выше его пониманиЯ, - это едва ли обещало успех; но  когда  все  Явные  пути
заперты, мы  начинаем  ощупью  искать  другие,  темные  и  неприметные.  ќто
последнее, что еще можно сделать, а потом он предоставит этой загадке кануть
в пропасть не поддающихсЯ раскрытию тайн.
     “же светало, когда он пришел к такому решению; и он  тотчас  встал.  Ћн
запер дом и вышел на травЯнистую ленту, котораЯ дальше сливалась с вереском.
Ќапротив белого  палисада  тропа  разделЯлась  на  три,  как  на  английском
правительственном клейме. ЏраваЯ дорога вела к  "Њолчаливой  женщине"  и  ее
окрестностЯм; среднЯЯ - на Њистоверский холм; леваЯ переваливала через  холм
в другую часть Њистовера, где и  жил  мальчик.  ‚ступив  на  эту  последнюю,
€брайт ощутил какой-то ползучий озноб, многим, и  кроме  него,  знакомый  и,
вероЯтно, вызванный не прогретым еще утренним воздухом. Ќо, вспоминаЯ о  том
впоследствии, он склонен был придавать ему особое значение.
     Љогда €брайт подошел к дому ‘ьюзен Ќонсеч, матери мальчика,  оказалось,
что его обитатели еще не вставали. Ќо в эгдонских нагорных поселках  переход
из постели под открытое небо совершаетсЯ удивительно быстро и легко. ЏлотнаЯ
перегородка из зевков, омовений и  прихорашиваний  не  отделЯет  там  ночное
человечество от дневного. Љлайм постучал о подоконник верхнего окна - он мог
дотЯнутьсЯ до него своей тростью, - и через три-четыре минуты хозЯйка  сошла
вниз.
     ’олько теперь Љлайм вспомнил, что ‘ьюзен и  есть  та  женщина,  котораЯ
когда-то так варварски поступила с  ћстасией.  Ћтчасти  этим  объЯснЯлсЯ  но
слишком любезный прием, оказанный ею сейчас Љлайму. Ќо, кроме того,  мальчик
опЯть хворал, и на этот раз, как и во все разы после того вечера, когда  его
заставили  быть  кочегаром  при  костре  на  усадьбе  капитана  ‚эЯ,  ‘ьюзен
приписывала его недомоганье колдовству ћстасии. ќто было одно из тех  тайных
суеверий, которые, словно кроты, прЯчутсЯ под видимой поверхностью быта, и в
данном случае оно, возможно, подкреплЯлось еще тем, что, когда капитан хотел
преследовать ‘ьюзен по суду за ее выходку в церкви, сама ћстасиЯ просила его
отказатьсЯ от иска, что он и сделал.
     €брайт подавил отвращение к ней - ведь к его матери ‘ьюзен,  во  всЯком
случае, относилась хорошо. Ћн ласково спросил о здоровье мальчика, но ‘ьюзен
от этого не стала приветливее.
     - џ хотел бы повидать его, - продолжал Љлайм с некоторым колебаньем,  -
и спросить, не помнит ли он еще чего-нибудь о прогулке с моей матерью,  чего
раньше не говорил.
     Ћна посмотрела на  него  каким-то  особенным  и  несколько  ироническим
взглЯдом. Ќе будь у Љлайма так ослаблено зрение, этот взглЯд Ясно сказал  бы
ему: "•очешь, чтобы тебЯ еще стукнули, даром что и от прежних-то ударов  еле
жив?"
     Ћна предложила Љлайму сесть на табуретку, кликнула мальчика  и  сказала
ему, когда он сошел вниз:
     - „жонни, расскажи мистеру €брайту все, что можешь вспомнить.
     - ’ы не забыл, как ты гулЯл с той пожилой дамой, что потом умерла,  еще
когда был такой жаркий день, помнишь? - начал €брайт.
     - Џомню, - сказал мальчик.
     - € что же она тебе сказала?
     Њальчик точно повторил те слова, с которыми он тогда  вошел  в  лачугу.
€брайт оперсЯ локтем о стол и заслонил лицо ладонью, и мать „жонни  смотрела
на него с таким выражением, словно удивлЯлась, как можно еще  просить  того,
что так больно тебЯ ранит.
     - Ћна шла в Ћлдерворт, когда ты ее встретил?
     - Ќет, она шла оттуда.
     - ќтого не может быть.
     - Ќет, может. Ћна шла рЯдом со мной, а Я тоже оттуда шел.
     - ’ак где же ты ее в первый-то раз увидел?
     - ‚озле вашего дома.
     - Ѓудь внимателен и говори правду! - строго приказал Љлайм.
     - „а, сэр. “ вашего дома - вот где Я ее в первый раз увидел.
     Љлайм выпрЯмилсЯ  на  табурете,  а  на  лице  ‘ьюзен  поЯвилась  улыбка
предвкушеньЯ, отнюдь ее не красившаЯ и как будто говорившаЯ: "—то-то злое  к
нам спешит!"
     - —то она делала возле моего дома?
     - Џошла и села под деревьЯми на „ьЯволовых мехах.
     - Ѓоже мой! ќто полнаЯ новость длЯ менЯ!
     - Џочему ты мне раньше этого не говорил? - спросила ‘ьюзен.
     - џ боЯлсЯ, мама, вдруг ты рассердишьсЯ, зачем Я  так  далеко  ушел.  џ
собирал голубику, а она ближе не растет.
     - € что же она там делала, на пригорке?
     - ‘мотрела, как какой-то мужчина подошел к дому и вошел в дверь.
     - Ќу да, это был Я - сборщик дрока с ежевичными ветками в руках.
     - Ќет, это были не вы. ќтот был одет, как городской. Ђ  вы  еще  раньше
вошли.
     - Ђ кто он такой?
     - Ќе знаю.
     - Ќу говори, что было дальше.
     - ќта пожилаЯ дама, что потом умерла, она пошла и  постучала  к  вам  в
дверь, а молодаЯ с черными волосами выглЯнула в окошко и посмотрела на нее.
     Њать „жонни повернулась к Љлайму и сказала:
     - —то? ќтого вы не ожидали?
     Ћн обратил на нее не больше вниманиЯ, чем если бы был каменным.
     - ѓовори, говори, - хриплым голосом сказал он мальчику.
     - Љогда стараЯ дама увидела, что молодаЯ смотрит на нее  из  окна,  она
опЯть постучала, а когда никто не пришел, она взЯла серп и стала смотреть на
него, а потом положила и стала смотреть на ежевичные ветки, а потом  ушла  и
прЯмо пошла по вереску туда, где Я был, и она очень громко дышала - вот так.
Џотом мы пошли вместе, она и Я, и Я говорил с ней, и она поговорила со мной,
по немного, потому что не могла хорошо дышать.
     - Ћ! - тихо простонал Љлайм и опустил голову. - ѓовори  еще,  -  сказал
он.
     - Ћна не могла много говорить и не могла идти, и лицо у  нее  было  у-у
какое странное!
     - Љакое у нее было лицо?
     - Љак теперь у вас.
     †енщина посмотрела на €брайта и увидела, что  лицо  у  него  белое  как
полотно и покрытое холодным потом.
     - Џожалуй, есть в этом смысл, а? - вкрадчиво  сказала  она.  -  —то  вы
теперь о ней думаете?
     - Њолчать! - Яростно сказал Љлайм. Ћн повернулсЯ к мальчику: - €  тогда
ты оставил ее умирать?
     - Ќет, - быстро и  сердито  вмешалась  женщина.  -  Ћн  не  оставил  ее
умирать. Ћна сама его отослала. Љто  говорит,  что  он  бросил  ее,  говорит
неправду.
     - Ќе беспокойтесь об этом, - выговорил Љлайм дрожащими  губами.  -  ’о,
что он сделал, это пустЯки по сравнению с тем,  что  он  видел.  „верь  была
заперта, ты говоришь? „верь заперта, а она смотрела  в  окно?  ѓосподи  боже
мой! —то это значит?
     ђебенок попЯтилсЯ, оробев под взглЯдом своего допросчика.
     - Ћн так говорит, - сказала его мать, - а „жонни богобоЯзненный мальчик
и никогда не лжет.
     - "Ћтвергнута родным сыном!" Ќет, клЯнусь тебе, мама, это  не  так!  Ќе
твоим сыном, а этой... этой... этой... ’ак дай  же  бог,  чтобы  все  убийцы
получили возмездие, какого заслуживают!
     ‘ этими словами €брайт ушел из домика  на  взгорье.  ‡рачки  его  глаз,
устремленных  в  пустоту,  слабо  светились  каким-то  ледЯным  светом,  рот
приобрел ту складку, которую художники иногда с большей  или  меньшей  долей
изобретательности придавали изображеньЯм ќдипа.  Ћн  был  в  том  состоЯнии,
когда возможны самые безумные поступки.  Ќо  они  не  были  возможны  здесь.
‚место бледного лица  ћстасии  и  смутной  мужской  фигуры  перед  ним  были
невозмутимые  просторы  вересковой  пустоши;  она,   вытерпев   непоколебимо
гигантский натиск столетий, одним своим древним морщинистым ликом сводила  к
ничтожеству все самые неистовые волнениЯ отдельного человека.
 
        ѓ‹Ђ‚Ђ III 
                     ћ‘’Ђ‘€џ Ћ„…‚Ђ…’‘џ ‚ Ќ…„ЋЃђЋ… “’ђЋ 
 
     Ћгромное бесстрастие всего окружающего проникло даже в сознание  Љлайма
во времЯ его стремительного возвращениЯ в Ћлдерворт. Ћднажды он уже  испытал
на самом себе это подавление страстного неодушевленным, но там  дело  шло  о
страсти много более приЯтной, чем бушевавшаЯ в нем сейчас. ќто  было  в  тот
вечер, когда, расставшись с ћстасией, он стоЯл у краЯ пустоши, где за гранью
холмов открывалась влажнаЯ, плоскаЯ, немаЯ низина.
     Ќо он отбрасывал все такие воспоминаньЯ, и снова шел вперед, и очутилсЯ
наконец перед своим домом. торы в спальне ћстасии еще были задернуты, -  не
в ее обычае было вставать так рано. †ивого возле дома  был  только  одинокий
дрозд, который на каменной плите крыльца расклевывал маленькую  улитку  себе
на завтрак, и стук его клюва казалсЯ громким среди  окружающей  тишины.  Ќо,
подойдЯ к двери, Љлайм обнаружил, что она не заперта, -  очевидно,  служанка
ћстасии уже встала и чем-то занималась на  задах  усадьбы.  €брайт  вошел  и
прЯмо направилсЯ в комнату жены.
     „олжно быть, шум его шагов разбудил ее, потому что,  когда  он  отворил
дверь, она стоЯла в ночной сорочке перед  зеркалом,  прихватив  одной  рукой
концы своих кос и намереваЯсь завернуть их в  узел  на  голове,  прежде  чем
приступить к дальнейшему утреннему туалету. ћстасиЯ была не из  тех  женщин,
которые спешат первыми заговорить при встрече, и она,  -  даже  не  повернув
головы, предоставила ЉЯайму молча пройти через комнату.  Ћн  подошел  к  ней
сзади, и она увидела  в  зеркале  его  лицо.  Ћно  было  серое,  как  пепел,
осунувшеесЯ, страшное. ‚место того чтобы  сразу  с  тревогой  и  сочувствием
повернутьсЯ  к  нему,  как  даже  ћстасиЯ,  столь  сдержаннаЯ  в   выражении
супружеских чувств, сделала бы в прежние дни, до того  как  обременила  себЯ
тайной, она осталась неподвижной, глЯдЯ  на  него  в  зеркало.  €  пока  она
смотрела, истаЯл светлый румЯнец, которым тепло и крепкий  сон  окрасили  ее
щеки и шею, и мертвеннаЯ бледность перекинулась с лица Љлайма на ее лицо. Ћн
стоЯл так близко, что это заметил, и это его подстрекнуло.
     - Ђга, ты понимаешь, в чем дело, - глухо проговорил он.  -  џ  вижу  по
твоему лицу.
     Ћна отпустила волосы и уронила руку, и всЯ масса кудрей рассыпалась  по
ее плечам и по белой ткани рубашки. ћстасиЯ ничего не ответила.
     - ѓовори, - резко приказал он.
     Ћна все еще продолжала бледнеть - теперь уже и губы  ее  стали  так  же
бескровны, как и лицо. Ћна повернулась к нему и сказала:
     - •орошо, Љлайм, Я буду говорить с тобой. Џочему ты вернулсЯ так  рано?
џ могу что-нибудь сделать длЯ тебЯ?
     - „а, ты можешь менЯ выслушать. Ќо,  кажетсЯ,  моЯ  женушка  не  совсем
здорова?
     - Џочему ты думаешь?
     - ’вое лицо, дорогаЯ, твое лицо. €ли, может быть,  это  серый  утренний
свет стер все краски? Ќу-с, а теперь Я открою тебе секрет. •а-ха!
     - Џерестань, это ужасно! - —то?
     - ’вой смех.
     - Ќу, так есть же и причины ужасатьсЯ. ћстасиЯ, ты держала мое  счастье
в ладонЯх и, как злой демон, швырнула его оземь и разбила вдребезги!
     Ћна отстранилась от зеркала, отступила на несколько шагов и  посмотрела
ему в лицо.
     - ’ы хочешь менЯ напугать, - сказала она со  смешком.  -  ‘тоит  ли?  џ
беззащитна и одна.
     - Љак удивительно!
     - —то ты хочешь сказать?
     - ‚ремени у нас много, и Я тебе объЯсню, хотЯ ты  и  сама  знаешь.  Њне
удивительно, что в мое отсутствие ты одна. „а уж скажи лучше, где он сейчас,
тот, кто был с тобой днем тридцать первого  августа?  Џод  кроватью?  €ли  в
дымоходе?
     „рожь прошла по ней, колеблЯ легкую ткань рубашки.
     - џ не помню так точно дней,  -  сказала  она.  -  €  не  помню,  чтобы
кто-нибудь был со мной, кроме тебЯ.
     - ќто был тот день, - начал €брайт, и голос его стал громче и жестче, -
тот день, когда ты заперла дверь перед моей матерью и убила ее. Ћх, нет. это
слишком... Ќе могу! - Ќа минуту он отвернулсЯ и оперсЯ на  изножье  кровати,
потом снова выпрЯмилсЯ. -  ђасскажи,  расскажи  мне!  ђасскаж