ом стоЯли и протирали глаза.
     - ќто было довольно-таки театрально! - проговорил он наконец.
     - Ќо вполне реально, - медленно ответил Я.  -  ‚ас  проклЯла  настоЯщаЯ
шотландка. Џосмотрите-ка на собак.
     ќрдели застыли на месте, ощетинившись. ‚незапно •арбэрн расхохоталсЯ, и
его резкий смех наполнил всю комнату.
     - —ерт побери! - сказал он. - Ђ дело-то, пожалуй, подсудное.
     Ќо Я не мог с ним согласитьсЯ и отрезал:
     - …сли так, то все мы кандидаты на скамью подсудимых.
     Ћн опЯть засмеЯлсЯ, на этот раз натЯнуто, захлопнул и  запер  дверь  на
веранду и снова уселсЯ в кресло.
     - “ нее, наверно, испанка, - сказал он. - ‡а какого же идиота она  менЯ
считает, если Явилась сюда и устроила такой балаган!
     Ќо вечер был испорчен,  и  Я  простилсЯ  почти  сразу  же.  џ  вышел  в
холодную, ветреную декабрьскую  ночь,  глубоко  задумавшись.  •арбэрн  легко
отнессЯ к  посещению  миссис  ѓольштейг,  и  хотЯ  никому  не  доставило  бы
удовольствиЯ  слушать,  как  его  проклинают  в  присутствии  знакомого,   Я
чувствовал, что он был достаточно толстокожим, чтобы спокойно перенести это.
Љроме того, трюк был грубый и дешевый. Љто угодно может войти в дом к соседу
и проклЯсть его - хуже от этого не будет. €  все-таки  она  сказала  правду:
сотни женщин, ее соотечественниц, должно быть  втихомолку,  проклинали  его,
главного виновника их горЯ. —то ж, он сам  проклЯл  "гуннов"  и  пожелал  их
разорениЯ, и Я чувствовал, что у него хватит смелости вынести ответный удар.
"Ќет, - подумал Я, - она только раздула пламЯ его ненависти. Ќо боже мой!  ‚
том-то и дело! …е проклЯтие только подкрепило мое предсказание. Ћн неизбежно
погибнет от безумиЯ, которое она усилила и углубила". €, как ни  странно,  Я
пожалел его, как жалеют собаку, котораЯ взбеситсЯ, натворит, сколько  может,
бед и сдохнет. ‚ ту ночь Я  долго  не  мог  уснуть,  размышлЯЯ  о  нем  и  о
несчастной, почти обезумевшей женщине, чей сын был между жизнью и смертью.
     Ќа другой день Я зашел  к  ней,  но  она  уехала  в  ‹ондон,  очевидно,
навестить сына в его  заточении.  —ерез  несколько  дней,  однако,  она  мне
написала, благодарЯ менЯ за визит и сообщаЯ, что сын ее  вне  опасности.  Ќо
она не обмолвилась ни словом о том вечернем посещении. Њожет быть,  ей  было
стыдно. Ђ может, в тот вечер она была вне себЯ и теперь ничего не помнила.
     ‚скоре  после  этого  Я  поехал  в  Ѓельгию  иллюстрировать   книгу   о
восстановлении страны и напал на такие сюжеты, что вернулсЯ только  к  концу
лета 1919 года.
     Љак-то, зайдЯ в свой клуб, Я увидел  в  курительной  комнате  •арбэрна.
ЏроклЯтие,  по-видимому,  мало  ему  повредило,  потому   что   он   казалсЯ
воплощением здоровьЯ.
     - Ќу, как поживаете? - спросил Я. - ‚ыглЯдите вы превосходно.
     - џ здоров, как никогда, - ответил он.
     - Ђ помните нашу последнюю встречу?
     Ћн что-то буркнул и замолчал.
     - ќтот молодой человек выздоровел, - сказал Я.  -  ‚ы  не  знаете,  что
потом стало с ним и его матерью?
     - ќтот нахал решил поиздеватьсЯ надо мной! џ только что получил от него
вот это, - и он протЯнул мне письмо с ганноверским штемпелем.

     "„орогой мистер •арбэрн!
     ’олько вчера, повидав мать, Я узнал от нее о том, как она  приходила  к
‚ам однажды вечером в прошлом декабре.  џ  хочу  извинитьсЯ  за  ее  приход,
потому что ее состоЯние было вызвано моей болезнью.  џ  глубоко  признателен
‚ам: ‚ы Явились, хотЯ бы косвенной  причиной  того,  что  Я  приобрел  самый
ценный опыт в моей жизни. ‚ лагере, где  было  столько  горестей,  где  души
испытывали такие мучениЯ, о каких, Я уверен, ‚ы и  понЯтиЯ  не  имеете,  где
несчастные, скученные, замкнутые в себе люди год за годом  испытывали  такие
бесконечные и безнадежные душевные терзаниЯ, - там  Я  научилсЯ  забывать  о
себе и оказывать им ту небольшую помощь, какаЯ была в моих силах. џ узнал  -
и надеюсь никогда  этого  не  забыть,  -  что  любовь  к  ближнему  есть  то
единственное, что стоит между человеком и смертью; а до того, как попасть  в
лагерь, Я думал совсем иначе. Ѓлагодарю ‚ас от всего сердца и остаюсь
                                                         искренне преданный
                                                    ‚ам ѓарольд ѓальштейг".

     џ положил письмо и сказал;
     - Ќикакого издевательства нет. Џисьмо написано всерьез.
     - ‚здор! - воскликнул •арбэрн, и в его глазах мелькнул прежний  огонек.
- Љонечно, он измываетсЯ, свиненок, гунново отродье.
     - „а нет же, •арбэрн, уверЯю вас.
     •арбэрн вскочил:
     - „а, да, вам говорЯт, да! “х, мерзавцы!  Ќу,  ничего,  Я  с  ними  еще
разделаюсь.
     Ћн щелкнул зубами, и глаза его уставились куда-то в пустоту. џ поспешно
перевел разговор на  другую  тему  и  вскоре  откланЯлсЯ.  Ќо,  спускаЯсь  с
крыльца, Я припомнил старинный стишок и с тех пор никогда не забываю его:

                          “кушенный осталсЯ жив -
                          ‘обака околела {*}.

     {* ‘троки из сатирической "ќлегии на  смерть  бешеной  собаки"  Ћливера
ѓолдсмита.}


        Њ€’€Ќѓ ‘’ЋђЋЌЌ€ЉЋ‚ Њ€ђЂ

     Џеревод ћ. †уковой

     ЌаправлЯЯсь на митинг в защиту мира, Љолин “илдертон, шедший с  запада,
повстречалсЯ в дороге с „жоном ђадстоком, который  держал  путь  туда  же  с
севера, и дальше они пошли вместе. Џосле того, как они  обменЯлись  мнениЯми
по поводу сообщений из ђоссии и  денежной  инфлЯции,  ђадсток  вдруг  сказал
отрывисто:
     - Џожалуй, сегоднЯ будет не совсем обычное сборище.
     - Ѓог его знает, - отозвалсЯ “илдертон.
     € оба улыбнулись, чувствуЯ, что  им  немного  не  по  себе,  но  полные
решимости не показывать этого ни при каких  обстоЯтельствах.  “лыбки  у  них
получились  разные,  потому  что  ђадсток  был  мужчина  сильный,   плотного
сложениЯ, чернобровый и чернобородый, а “илдертон - болезненный,  тщедушный,
седой, с добрыми глазами. “илдертон долгое времЯ стоЯл  за  войну  и  только
недавно переменил мнение. Љак и все люди с горЯчим сердцем, он был  потрЯсен
насильственным  захватом  Ѓельгии.  “жасы  германского  нашествиЯ   на   эту
маленькую страну и на ”ранцию, столь близкую ему по духу, вызвали в его душе
величайшее негодование, которое  он  откровенно  проЯвлЯл  всеми  возможными
способами. Џростое физическое уничтожение -  слишком  слабое  наказание  длЯ
зверей, способных совершить столь тЯжкие преступлениЯ против человечности  и
справедливости! ’ак считал он  первые  месЯцы  войны,  то  же  чувствовал  и
сейчас, на ее третьем году, ожидаЯ окончательной победы над  пагубной  силой
зла, попирающей завоеванные с таким трудом нормы человечности.  “илдертон  и
сам не мог бы сказать, когда его чувства начали не то чтобы менЯтьсЯ -  нет,
но просто избрали другой путь. Џостепенно его, человека благородных порывов,
поклонника искусства и обладателЯ не очень крепких нервов, слишком ненадежно
защищенных дарованной небесами броней  уверенности  в  собственной  правоте,
котораЯ одна только и помогает человеку  понЯть,  что  нужно  людЯм,  начала
преследовать мысль, что, ратуЯ за войну, он отдает не свою  жизнь,  а  жизнь
своих и чужих сыновей. € вера в то, что  он  отдает  их  жизни  ради  их  же
будущего, поколебалась, временами он бывал еще способен понЯть,  что  война,
за которую он так долго стоЯл, до сих пор  не  принесла  достаточно  мощного
поражениЯ прусской военной машине, чтобы обеспечить это самое будущее.  €  в
душе его росли боль и жалость к  молодым  подрубленным  под  корень  жизнЯм,
которым никогда уж не расцвести, так что в конце концов он стал  рассуждать,
как азартный игрок. "Љакой смысл, - думал он, - защищать  будущее  молодежи,
когда в …вропе скоро вообще не останетсЯ молодежи? ‚се страны терпЯт  теперь
ужасающие бедствиЯ, и на долю виновника выпали, благодарение богу, далеко не
самые легкие испытаниЯ! Џредположим, война продлитсЯ еще год,  два,  три,  а
потом прекратитсЯ по причине полного истощениЯ обеих сторон, а  до  тех  пор
молодых будут убивать и калечить во имЯ того,  что,  вероЯтно,  с  таким  же
успехом может быть достигнуто и сегоднЯ. ’ак что же?  Џравда,  правительство
обещает победу, но обещает ее не раньше чем через год.  Џравительства-то  не
умирают. —то, если они так и будут давать  обещаниЯ  добитьсЯ  победы  через
год, пока всех не перебьют? …сть ли в истории хоть один пример, когда победа
в настоЯщем гарантировала бы людЯм будущее? € притом, если  даже  проклЯтому
прусскому режиму и не было  нанесено  то  Явное  поражение,  о  котором  все
мечтают, все-таки он получил достаточно сильный удар, после которого ему  уж
не удастсЯ повторить то, что он натворил в прошлом".
     Ћднако это были уже побочные соображениЯ,  которыми  “илдертон  пыталсЯ
завуалировать то обстоЯтельство, что нервы его не в силах больше  переносить
зрелища бойни, где погибает ни в чем не повиннаЯ  молодежь.  ’ак  постепенно
“илдертон превратилсЯ в "предателЯ  родины,  близорукого  сторонника  мирных
переговоров". “илдертон всЯкий раз криво усмехалсЯ, встречаЯ это выражение в
газетах, потому что зрение у него было и в самом деле неважное.
     Ђ „жон ђадсток, человек, обладающий  незаурЯдной  физической  силой,  с
самого начала выступал против войны из принципа.  €  вовсе  не  потому,  что
прусский режим нравилсЯ ему сколько-нибудь больше, чем  “илдертону,  -  нет,
просто в силу своего воинственного характера он ратовал против  всего  того,
за что высказывалось большинство. € чем значительнее было большинство, тем с
большим жаром он выступал против  него.  ‘ам  он  был  бы  по  меньшей  мере
удивлен, услышав, что именно в  этом  и  заключаетсЯ  его  принцип.  ђадсток
предпочитал выражать свои взглЯды формулой, что, действуЯ силой против силы,
ничего не добьешьсЯ. ‚ мирное времЯ он считалсЯ "стойким",  а  в  военное  -
"ренегатом".
     Ќа  улице,  ведущей  к церкви, где должен был состоЯтьсЯ митинг, царило
как  будто  полное спокойствие. ‘тремЯсь склонить в свою пользу общественное
мнение,  организаторы,  однако,  принЯли  все  меры, чтобы избежать вниманиЯ
публики.  ‡аручившись  покровительством  небесных  сил,  они  тем  не  менее
поставили  у  входа двух полисменов, и еще с полдюжины держались поблизости,
подозрительно   наблюдаЯ   за   происходЯщим.  ‚  дверь  тоненькой  струйкой
просачивались   люди,  главным  образом  женщины.  ЏробираЯсь  по  проходу к
трибуне,  Љолин  “илдертон  сморщил нос и подумал: "Ќу и духота здесь". Ѓеда
его  заключалась  в  том, что он любил ближних, каждого в отдельности, но не
питал  к  ним  ни малейшей симпатии, когда они собирались толпой. Ќа трибуне
уже  было  человек  пЯтнадцать  мужчин  и женщин. Ћн скромно уселсЯ в заднем
рЯду,  и  то  времЯ как менее застенчивый „жон ђадсток занЯл место по правую
руку  от  председателЯ. Ћраторы начали свои выступлениЯ со стремительностью,
довольно необычной длЯ большого митинга. “илдертон слушал их и думал: "Љакие
избитые фразы! Џочему никто не скажет прЯмо: "„овольно убивать молодежь!" „о
его  слуха  донессЯ  глухой шум, подобный нарастающему рокоту прибоЯ в бурю;
потом  из  слитного шума вдруг выделились крики людей, собравшихсЯ на улице.
Ћн  слышал,  как  град  ударов  сыпалсЯ на дверь, на его глазах были разбиты
палками  окна.  ‚се  собравшиесЯ  повскакали  со  своих мест. Ћдни бросились
оборонЯть  вход,  другие  стоЯли  в нерешительности. „жон ђадсток держал над
головой стул, на котором до этого сидел. Ќе успел “илдертон подумать: "’ак Я
и знал", - как в церковь ворвалась толпа во главе с группой юнцов в хаки. Ћн
знал,   что  в  драке  от  него  мало  толку,  но  на  всЯкий  случай  занЯл
оборонительную  позицию,  загородив  собой  ближайшую  женщину.  ‚ эту самую
минуту  несколько солдат, прорвавшись через боковую дверь, захватили трибуну
с  тыла  и сбросили его со ступенек. “илдертон с грохотом свалилсЯ на пол, и
не  мог  поднЯтьсЯ,  потому  что вокруг бушевала толпа. Љто-то упал на него,
изрыгаЯ  проклЯтиЯ,  -  это оказалсЯ ђадсток. ‚ руке он все еще сжимал ножку
стула и при падении только ушиб “илдертона. ’от видел, как, поднЯвшись, друг
его  принЯлсЯ  размахивать  своим  оружием,  и с каждым взмахом на пол падал
кто-нибудь  из  друзей  или  врагов,  так  что  скоро  вокруг него оказалось
свободное  пространство.  ‚се  еще  чувствуЯ  слабость  и  звон в ушах после
падениЯ,  “илдертон, сидЯ, наблюдал за этой битвой, достойной героев ѓомера.
‚  ђадстока летели стульЯ, книги, скамейки, трости, но он увертывалсЯ от них
или  изменЯл  направление их полета так, что они попадали прЯмо в “илдертона
или разбивались о трибуну. Ћн слышал, что ђадсток рычит, как лев, видел, как
тот  наступает,  размахиваЯ стулом. ‚от упали двое юношей в хаки, вот падает
третий  в  штатском.  ‚перед  вырываетсЯ очень высокий молодой, солдат, тоже
вооруженный  стулом,  и вступает в единоборство с ђадстоком. Љ этому времени
“илдертону наконец удалось поднЯтьсЯ. Џоправив очки, без которых он мало что
видел,  он  поймал  на лету молитвенник, изо всех сил запустил им в толпу и,
сжав  кулаки,  с  криком  ринулсЯ  вперед.  Ћдин из его кулаков наткнулсЯ на
какой-то  предмет,  который  был, по всей вероЯтности, челюстью австралийца,
если  судить  по его твердости. Џолучив жестокий удар под ложечку, “илдертон
опЯть  очутилсЯ  на  полу. „о него доносились воинственные крики его друга и
грохот сталкивающихсЯ в воздухе стульев. Џотом что-то тЯжело упало на него -
это был бесчувственный ђадсток.
     Ќа миг наступило затишье; “илдертону кое-как удалось разглЯдеть  из-под
лежавшего на нем тела, что трибуна очищена от тех, кто прежде сидел  там,  и
теперь ее занимают молодые люди в военной форме, синей и серой. —ей-то голос
воззвал:
     - ’ише! Џрекратите беспорЯдок!
     ЌапрЯгаЯ слух, “илдертон  тер  виски  ђадстока,  смачиваЯ  их  коньЯком
(флЯжку с  коньЯком  он  предусмотрительно  сунул  в  карман,  собираЯсь  на
митинг), а люди тем временем наступали прЯмо на него.
     - Ќаша взЯла, ребЯта, - говорил голос с трибуны, - и так будет  всегда,
какие бы предательские штучки ни пытались выкинуть эти бездельники. Ќикакого
мира! Ќикакого мира, чего бы нам это ни стоило! Њы должны показать  им,  что
не пойдем на это. Ћ женщинах Я не говорю, хотЯ им должно быть стыдно за свое
поведение, но мужчины - их, негодЯев,  расстрелЯть  мало!  Џусть  они  лучше
держатсЯ в сторонке, иначе мы им покажем. Њы сорвали этот митинг и точно так
же сорвем любое сборище, где будет  сказано  хоть  одно  слово  о  мире.  „а
здравствует наше знамЯ!
     Љогда загремели овации, “илдертон заметил, что к его другу возвращаетсЯ
сознание, ибо тот начал тЯжело дышать.  ‚лив  ему  в  рот  немного  коньЯку,
“илдертон  постаралсЯ  как  можно  удобнее  устроить  его  возле   какого-то
деревЯнного  сооружениЯ,  которое  оказалось  церковной  кафедрой.   ‚   его
затуманенном сознании мелькнула мысль: если бы удалось забратьсЯ на кафедру,
так, будто он спустилсЯ туда прЯмо с  неба,  может  быть,  его  и  стали  бы
слушать. Ћн вытащил  ноги  из-под  ђадстока  и  на  четвереньках  пополз  по
ступенЯм. „обравшись до кафедры, он сел на пол, так что его не  было  видно,
стараЯсь отдышатьсЯ и прислушиваЯсь к овациЯм. Џотом пригладил волосы, встал
во весь рост и стал ждать, когда смолкнут крики. ђасчет “илдертона  оказалсЯ
правильным. …го неожиданное поЯвление, его седые волосы, очки  и  улыбка  на
миг ввели толпу в заблуждение. Ќаступила тишина.
     - ђебЯта! - сказал он. - Џослушайте менЯ одну минуту. џ хочу задать вам
вопрос. Љак вы думаете, зачем мы пришли сюда? „а единственно по той  простой
причине, что мы не можем больше видеть, как нас убивают день за днем,  месЯц
за месЯцем, год за годом. ‚от и все, и это свЯтаЯ правда! Ђминь.
     …го коротенькаЯ речь была встречена непонЯтным  ропотом.  —ей-то  голос
выкрикнул:
     - Ќемецкий прихвостень!
     “илдертон вскинул руку вверх.
     - Љ черту немцев! - сказал он просто.
     ’от же голос повторил:
     - Ќемецкий шпион!
     Ђ оратор на трибуне потребовал:
     - ‘ойдите с кафедры! ѓоворить будете, когда мы захотим вас слушать.
     “илдертон мгновенно обернулсЯ к нему.
     - “дивительные вы люди, - начал было он, но в этот миг брошенный кем-то
молитвенник поразил его прЯмо в лоб,  и  “илдертон  свалилсЯ  на  пол.  ќтот
последний удар окончательно лишил его способности  что-либо  соображать.  Ћн
смутно помнил, что произносились речи, гремели  аплодисменты,  что  на  него
наступали чьи-то ноги. Џотом - долгаЯ тишина, и в конце  концов  он  увидел,
что выходит из церкви, поддерживаемый с одной стороны ђадстоком, с другой  -
полисменом. „верь совсем не та, в которую они вошли, и ведет она в  какой-то
пустой двор.
     - €дти можете? - спросил полисмен.
     “илдертон кивнул.
     - ’огда идите! - сказал полисмен и вернулсЯ в дом божий.
     Ћни  с  ђадстоком  пошли,  взЯвшись  за  руки,  сначала ступаЯ не очень
уверенно;  у  ђадстока  был  подбит  глаз,  из рассеченного уха текла кровь,
пачкаЯ  воротничок,  борода  была всклокочена; у “илдертона разорван пиджак,
разбит  лоб,  щека  распухла,  боль  в  спине мешала ему держатьсЯ прЯмо. Ќе
говорЯ  ни  слова,  они  зашли  в  подворотню и при помощи булавок и носовых
платков  попытались хоть отчасти вернуть себе приличный вид. „лЯ той же цели
ђадсток  поднЯл воротник пальто. Љогда они снова тронулись в путь, он сказал
холодно:
     - џ слышал ваше выступление. Ќужно было говорить только  за  себЯ.  Љак
вам известно, Я пришел на митинг потому, что не верю в борьбу  силой  против
силы. Ќа следующем митинге Я это докажу всем Яснее.
     “илдертон пробормотал:
     - „а, да. џ вас видел. Ќе сомневаюсь, что так вы и  сделаете.  €звините
менЯ, Я слишком увлексЯ.
     ђадсток продолжал басом:
     - Ђ что касаетсЯ этих молодчиков, по мне пусть их хоть  всех  перебьют,
если им так этого хочетсЯ! Џослушайтесь  моего  совета:  не  свЯзывайтесь  с
ними.
     “илдертон улыбнулсЯ тем углом рта, где щека не опухла.
     - „а, - сказал он печально, - их и в самом деле  нелегко  убедить,  что
жить лучше, чем быть убитым. Ќу что ж, ничего не поделаешь!
     - Ќичего не поделаешь, - повторил он через пЯть минут. -  ‡амечательные
они все-таки, эти бедные ребЯта. џ очень расстроен, ђадсток!
     - Ђ Я нет, -  сказал  ђадсток.  -  Њне  даже  это  доставило  некоторое
удовольствие. ‘покойной ночи!
     Ћни пожали друг другу руки, кривЯсь при этом от боли, потому что кулаки
у них были жестоко разбиты, и расстались, после чего ђадсток  направил  свои
стопы на север, а “илдертон на запад.


        ‘’ђЂЌЌЋ‘’€ †€‡Ќ€

     Џеревод Њ. Ђбкиной

     Ќе так давно мне довелось провести некоторое времЯ в той части ‡ападной
Ђнглии, где Я никогда не бывал. €  вот  в  одно  погожее,  хоть  и  холодное
мартовское утро Я отправилсЯ бродить. ‚ то времЯ Я переживал приступ тЯжкого
разочарованиЯ, знакомого писателЯм, которые утратили  веру  в  себЯ  и  свои
идеи, считают себЯ банкротами и часто доходЯт до отчаЯниЯ.  Ѓорьба  с  этим,
как выразилсЯ  однажды  мой  приЯтель,  требует  от  людей  нашей  профессии
большого мужества.
     ‘олнце светило так Ярко, воздух был такой бодрЯщий и свежий, а Я, бродЯ
по полЯм, думал: "„а, мне больше ничего не приходит в голову, не бывает  тех
внезапных озарений, наплыва образов, которые оживлЯют и  воспламенЯют  душу,
заставлЯют работать мозг и перо. Џлохо, плохо мое дело!"
     € под влиЯнием этих  мыслей  Я,  блуждаЯ  глазами  вокруг,  по  холмам,
долинам,  лесам,  лугам,  покрытым  вереском,  и  скалам   этой   живописной
местности, воспринимал ее  красоту  с  глубокой  горечью  человека,  который
чувствует, что не способен эту  красоту  передать.  ‚ысокие  живые  изгороди
вдоль проселков были  недавно  подстрижены  и  не  мешали  окинуть  взглЯдом
раскинувшиесЯ внизу полЯ, заросли дрока, не  одетые  еще  зеленью  леса,  то
розовато-коричневые, там, где много  берез  и  буков,  то  тронутые  матовой
желтизной лиственниц.
     € вдруг взглЯд мой привлекло какое-то движение в воздухе. ’ам  мелькало
что-то живое, бело-черное.
     "Ђга, - подумал Я, - сорока! € не одна - две! Ѓыть  может,  это  добраЯ
примета!"
     Џтицы взлетели с дальнего конца полЯ.  џ  следил  за  их  стремительным
красивым полетом, пока они не скрылись вдали, за лесом. Ќо  что-то  оставили
они у менЯ в сердце. ‚друг родилась в нем  бодрость,  надежда,  не  хотелось
больше думать о том,  что  мучило  менЯ  до  сих  пор,  и  теперь  менЯ  уже
интересовали новые места, по которым Я бродил. ‡а ближайшим холмом, в  конце
извилистой тропинки, Я услышал веселый  перезвон  колоколов  и,  пройдЯ  еще
Ярдов триста, вошел в деревню.  Ќа  лужке  перед  старой  серой  церковью  с
четырехугольной башней  толпились  люди:  переговариваЯсь,  стоЯли  группами
мужчины  в  парадных  темных  костюмах,  светлых   галстуках   и   котелках,
старательно принарЯженные женщины.
     "—то тут такое? - подумал  Я.  -  ‘егоднЯ  не  воскресенье  и  не  день
рождениЯ какого-либо члена королевской фамилии. „а и врЯд ли в  деревне  эти
дни так шумно празднуютсЯ. Ќет, здесь, наверное,  свадьба.  ‚от  так  удача!
‚ойду в церковь и посмотрю".
     ЏройдЯ мимо ожидавших, Я вошел в  церковь  и  по  левому  приделу  стал
пробиратьсЯ вперед. ‡десь тоже стоЯли люди, и все они то и дело оглЯдывались
на дверь. –ерковь наполнЯл тихий гомон, как это бывает только  на  свадьбах,
когда считаетсЯ  дозволенным  перешептыватьсЯ  в  церкви.  Љак  и  в  других
отдаленных приходах, церковь здесь была стариннаЯ, построеннаЯ  много  веков
назад с таким расчетом, чтобы вместить все  население,  которому  полагалось
выполнЯть завет "плодитесь и множьтесь". Ќо теперь все  прихожане  могли  бы
свободно уместитьсЯ в четвертой части этого храма. …го холодное  величие  не
нарушали даже царившее здесь веселое оживление и запах помады. Ќи разу Я  не
видел такого оживлениЯ в деревенской церкви.
     Љолокола, звонившие до тех пор  с  ленивым  благодушием,  заторопились,
загремели, возвещаЯ приход невесты,  и  весь  народ,  стоЯвший  на  лужайке,
повалил в церковь. ‚нимание мое  привлек  парень,  очень  молодой,  чуть  не
мальчик, который держалсЯ особнЯком, Явно не знаЯ, куда девать свои  руки  в
перчатках, и все времЯ застенчиво улыбалсЯ. ќто, несомненно, был  жених.  Ћн
мне понравилсЯ: он выгодно отличалсЯ от неотесанных  деревенских  парней,  и
его открытое, красивое лицо выражало доброту и смелость. Ќа жениха никто  не
смотрел:  все  ждали  поЯвлениЯ  невесты,  и  Я  невольно  заразилсЯ   общим
нетерпением. Љакова она, эта юнаЯ невеста? ЋбыкновеннаЯ крестьЯнскаЯ девушка
с жарким румЯнцем на тугих щеках и глазами испуганного кролика,  девушка,  в
тесно облегающем платье и дешевой подвенечной вуали? €ли... или  она  похожа
на ту юную уэльскую девушку, которую Я встретил однажды на холмах? Ќи у кого
Я не видел таких глаз, как у нее. ЌаклонЯсь вперед, Я обратилсЯ  к  сидевшей
на соседней скамье женщине с лицом круглым и румЯным, как Яблоко.
     - ‘кажите, вы не знаете, кто невеста?
     “ставив на менЯ серые глаза с тем пытливым выражением, с каким  смотрЯт
на незнакомых, она ответила:
     - Љак же мне не знать?  ќто  ѓвенни  Њара,  самаЯ  красиваЯ  и  веселаЯ
девушка в нашей деревне. - €, указав пальцем на стоЯвшего в сторонке жениха,
добавила: - ‘частливчик этот парень! ’акаЯ  жена  радует,  как  солнышко.  €
ѓвенни к тому же - хорошаЯ девушка.
     Ќо  почему-то  эта  характеристика  не  убедила  менЯ,   и   Я   ожидал
разочарованиЯ.
     ‘коро в церкви поднЯлись суета, волнение, легкий шум.
     Љак и все, Я повернулсЯ к двери. Ќевеста шла по  проходу,  ее  вел  под
руку мужчина с  суровым  лицом,  похожий  на  цыгана  в  праздничной  одежде
фермера.
     ‘кажу одно: смотреть, как она шла к алтарю  этой  серой  церкви  сквозь
толпу прихожан в  темной  одежде,  было  все  равно,  что  любоватьсЯ  игрой
солнечного луча. Ќикогда еще не видывал Я такого  счастливого,  прелестного,
сиЯющего лица! “лыбающаЯсЯ, стремительнаЯ, шла она, не видЯ, кажетсЯ, ничего
вокруг. …е волосы победно сиЯли золотом сквозь дешевую вуаль,  живые,  Ясные
глаза были черны и прозрачны, как вода в лесном  озере.  Ќа  нее  любо  было
смотреть, как на молодую Яблоньку в цвету, облитую весенним солнцем.  Љлючом
била в ней заразительнаЯ веселость, признак простодушной доброты. ‘ чувством
радостного облегчениЯ вспомнил Я о так понравившемсЯ мне женихе этой девушки
и подумал, что она попадет в хорошие руки,
     “ гостей Я видел только букеты желтых нарциссов: длЯ других цветов было
еще  слишком  рано.  Ќо  эти первые питомцы солнца удивительно подходили длЯ
свадьбы  такой  девушки.  Љогда  она  вошла,  ее  забросали  этими цветами и
неизменным  на  всех таких торжествах конфетти - без этого жалкого конфетти,
кажетсЯ, ни один из простых смертных не может обрести блаженство.
     ‚ нашей жизни есть немало такого, от чего на душе становитсЯ  радостно:
солнечный свет, хорошаЯ музыка, все цветы, многие дети, некоторые  животные,
облака, горы, пение птиц, синее небо, танцы и порой юные девичьи лица.  €  в
то утро мне казалось, что всем в церкви было весело и отрадно только оттого,
что они смотрели на невесту.
     Џосле венчаниЯ, когда она  уехала,  Я  заговорил  с  оказавшимсЯ  рЯдом
хромым стариком, который все еще улыбалсЯ и восторженно  смотрел  ей  вслед,
даже когда увозившаЯ ее повозка уже скрылась из виду. ‡аметив, должно  быть,
что и Я улыбаюсь, он сказал:
     - “дивительное дело: когда венчаетсЯ такаЯ девушка, человека даже всего
трЯсет, так это берет за душу.
     M когда Я в ответ утвердительно кивнул, он продолжал:
     - ‘лавнаЯ она девочка, настоЯщее солнышко, мы все здесь  будем  по  ней
скучать. „а, наверное будем, другой такой нет во всей деревне.
     - Ђ кто это вел ее к венцу? Ћтец? - спросил Я просто  длЯ  того,  чтобы
поддержать разговор.
     ‘тарик как-то подозрительно глЯнул мне в лицо и покачал головой.
     - “ ѓвенни нет ни отца, ни матери, а мистер Њара ей  дЯдей  приходитсЯ.
„а,  она  сирота,  -  проговорил  он  как-то  неохотно,  но  вместе  с   тем
многозначительно, как человек, знающий что-то, о чем говорить нельзЯ.
     „елать здесь было больше нечего, и Я пошел в харчевню, где велел подать
себе хлеба и сыра. “ стойки шумели мужчины, зашедшие сюда из  церкви,  чтобы
промочить горло. —увствуЯ себЯ среди них чужаком, Я ушел на пустую  веранду,
доел свой скромный завтрак, греЯсь на мартовском солнце, потом расплатилсЯ и
вышел.
     ‚ыбрав наугад одну из трех тропинок, отходивших от лужка, Я зашагал  по
ней между высокими холмами, не знаЯ, куда она  приведет  менЯ,  -  это  ведь
самое заманчивое, когда бродишь по лесам и полЯм.  Џо  пути  Я  не  встретил
никого и ничего, если не считать одного домика внизу в долине и одной  фермы
на холме. ‚есна в здешних местах запаздывала, на деревьЯх еще  только-только
поЯвлЯлись почки, и кое-где на Ярком солнце даже мелькали в воздухе  гонимые
ветром хлопьЯ снега. Ћколо сосновой рощицы тропинка круто сбегала к длинному
дому на чью-то ферму. „ом стоЯл в глубине двора, и на  дворе  Я  увидел  три
телеги и пустую линейку  оглоблЯми  вверх.  ‡аметив  на  сиденьЯх  несколько
сломанных нарциссов, а на земле - конфетти, Я сообразил, что случайно набрел
на дом, где жила новобрачнаЯ и где сейчас, наверное, идет свадебный пир.
     Џоглазев на покрытые лишаЯми стены и соломенную крышу старого дома,  на
голубей, свиней и кур, бродивших на воле между домом и амбарами, и далеко не
удовлетворив этим своего любопытства, Я двинулсЯ дальше по тропинке, котораЯ
круто поднималась вверх мимо бежавшего здесь ручейка. ‘лева от менЯ  тЯнулсЯ
большой лиственничный лес, справа - необработанные полЯ,  во  многих  местах
поросшие деревьЯми. Ќаконец тропинка уперлась в ворота под холмом,  поросшим
вереском и увенчанным скалистой вершиной. ЏрислонЯсь к  верхней  перекладине
ворот, Я остановилсЯ здесь, раздумываЯ, идти ли мне  наверх  или  продолжать
путь. ‡аросли орлЯка вокруг были большей частью скошены еще осенью, а  Ярдах
в ста от холма сейчас жгли дрок. Љрасные Языки пламени, голубой дым и желтые
цветы дрока в сочетании  с  солнечным  светом  и  хлопьЯми  снега  создавали
причудливую мешанину красок.
     џ наконец решил поднЯтьсЯ наверх,  но,  уже  проходЯ  в  ворота,  вдруг
увидел, что на камне под стеной, выходЯщей к лесу, сидит  какаЯ-то  женщина.
Ћбхватив голову руками, она качалась из стороны в сторону, и,  должно  быть,
глаза ее были закрыты, так как она не  замечала  менЯ.  Ќа  ней  было  синее
шерстЯное платье, шлЯпка лежала рЯдом  на  земле,  и  растрепавшиесЯ  темные
волосы  прЯдЯми  падали  на  лоб  и  щеки.  Ќа  лице  женщины,   опухшем   и
раскрасневшемсЯ, застыла растерЯнность, сквозь которую  пробивалось  сильное
возбуждение. Џечально  видеть  лицо,  когда-то  прекрасное,  но  огрубевшее,
обезображенное жизнью и сильными страстЯми.  Џлатье,  шлЯпа,  прическа  этой
женщины имели городской вид, и  было  в  них  то  неуловимое,  что  отличает
женщину, чье ремесло - охота на мужчин. Ќо вместе с тем  чувствовалось,  что
она не всегда была городской жительницей и выросла где-нибудь на деревенском
приволье.
     “видеть в лесной глуши, среди дикой природы картину столь исступленного
женского  горЯ  случаетсЯ  так  редко,  что  невозможно  остатьсЯ   к   нему
равнодушным. € Я стоЯл, не знаЯ, что же делать. Ђ женщина все  качалась,  да
так порывисто, что трещал ее корсаж, и тихо стонала.  ‚друг  она  склонилась
головой к коленЯм, руки ее повисли, это было похоже на обморок.  Љак  Я  мог
оставить ее в таком состоЯнии и пройти мимо? Ќо, угадываЯ, что тут  не  одни
только физические страданиЯ, Я боЯлсЯ оказатьсЯ назойливым.
     ‚ такой-то нерешимости Я стоЯл на месте и наблюдал за незнакомкой. ќтот
уголок был надежно защищен от ветра, солнце  грело  почти  по-летнему,  и  в
минуты затишьЯ сюда доносилсЯ запах горЯщего дрока.
     –елых три минуты женщина не шевелилась. џ уже  начал  думать,  что  она
действительно в обмороке, и подошел к ней. Ћт поникшего тела веЯло жаром.  џ
уловил приторный запах дешевой пудры, увидел  следы  румЯн  на  щеках,  хотЯ
восточный ветер уже отчасти стер их. Ћт этих накрашенных щек словно  исходил
дерзкий вызов, но как он не вЯзалсЯ с ее унылым видом! Ћна дышала неровно  и
тЯжело.
     ‘обравшись с духом,  Я  тронул  ее  за  плечо.  Ћна  поднЯла  голову  и
взглЯнула на менЯ. ѓлаза ее были, вероЯтно, очень  хороши  когда-то,  они  и
теперь были единственным, что еще осталось у нее от  былой  красоты.  ‘ейчас
они покраснели от ветра, и их одичалое, в первый миг  растерЯнное  выражение
быстро сменилось тем особым, наглым и вместе вороватым,  по  которому  сразу
узнаешь женщин известного сорта. Ћна смотрела на  менЯ  и  молчала.  Ђ  Я  в
замешательстве вытащил из кармана флЯжку с портвейном, которую всегда беру с
собой, когда отправлЯюсь бродить, и, запинаЯсь, пробормотал:
     - Џростите... вам дурно? ’ак, может, вы не откажетесь...
     €, отвинтив  пробку,  Я  протЯнул  ей  флЯгу.  †енщина  одно  мгновение
смотрела на нее как-то бессмысленно, затем взЯла ее у менЯ из рук и сказала:
     - ‚ы очень любезны. џ думаю, от этого мне полегчает...
     Џриложив флЯжку ко рту, она пила, откинув назад голову. ‚ыдавала ли  ее
предательскаЯ мЯгкость произношениЯ или крепкое и стройное тело  крестьЯнки,
линии которого подчеркивала ее поза, но с нее  вдруг  сразу  словно  слетело
оперение городской птицы.
     Ћна вернула мне флЯжку пустой и с натЯнутой улыбкой промолвила:
     - ‚ам, наверное, удивительно, что Я сижу здесь так...
     - џ подумал, что вы больны.
     Ћна засмеЯлась совсем не весело.
     - „а, ослабела Я, это верно. - € вдруг голос ее зазвучал почти свирепо:
- € не диво! “видеть снова старый дом и родные места после стольких лет!..
     ‘воими темными глазами, которым вино как будто придало блеска и дерзкой
смелости, она смерила менЯ  с  головы  до  ног.  ‚сматривалась  она  в  менЯ
испытующе, словно проверЯЯ, видела ли менЯ уже когда-нибудь прежде и  что  Я
за человек.
     - џ родилась тут. Ђ вы здесь живете?
     џ покачал головой.
     - Ќет, Я приезжий, с другого конца графства.
     Ћна засмеЯлась. Џомолчала с минуту и сказала отрывисто:
     - Ђ Я на свадьбу приехала... џ только девушкой на свадьбах бывала, а  с
тех пор ни разу.
     џ слушал молча: какой-то инстинкт подсказывал мне, что так будет лучше.
     - „а, вот и побывала на свадьбе родной дочери. € никто менЯ не узнал...
так мне думаетсЯ...
     џ между тем успел сесть против нее на камень под  самой  стеной  и  при
этих ее словах с  любопытством  взглЯнул  на  нее.  Љак,  неужели  она,  эта
вульгарнаЯ, истасканнаЯ, подозрительно пахнущаЯ женщина из города - мать той
прелестной, юной девушки, котораЯ  только  что  венчалась  на  моих  глазах?
ЏовинуЯсь тому же инстинкту, Я промолчал о том, что был в церкви,  и  сказал
только:
     - ’о-то  Я,  проходЯ  мимо,  видел  на  дворе  этой  фермы  рассыпанное
конфетти!
     Ћна снова засмеЯлась.
     - Љонфетти? ќто такие разноцветные штучки, красные, белые,  синие?..  -
Џотом продолжала уже сердито: - ђодной брат менЯ не узнал, так чего же ждать
от дочки? Љак она могла менЯ узнать: ведь  Я  уехала,  когда  она  была  еще
крошкой... ‚еселаЯ была девчушка, всегда улыбалась...
     †енщина смотрела куда-то  мимо  менЯ,  с  таким  выражением,  как  люди
смотрЯт назад, в прошлое.
     - „олжно быть, мы с ним смеЯлись тогда, когда зачали ее. ќто  было  вот
здесь, где Я сейчас сижу... ‹етом... ‚ ту ночь луна вошла мне в  кровь,  да,
да!..
     Ћна мельком посмотрела на менЯ и продолжала:
     - ќто бывает иногда со всЯкой девушкой, и, наверное, это  ее  и  губит.
‚от мне только тридцать пЯть, а менЯ уж ненадолго хватит. —то  поделаешь?  џ
была веселаЯ девушка, это менЯ и погубило... € отец ее уже на том свете...
     - ‚ы хотите сказать, что это из-за вашей дочки?
     Ћна утвердительно кивнула.
     - „а, пожалуй, что и так. ЊенЯ заставили тогда подать на него в суд.  Ђ
он не захотел платить, пошел в солдаты, и через два года его убили на  войне
с бурами. ’ак что, выходит, и его сгубила дочка. Ђ она  вон  какаЯ  выросла,
пригожаЯ да счастливаЯ. Ќу, не удивительно ли?
     †енщина вдруг умолкла, глЯдЯ куда-то в пространство.  Њолчал  и  Я,  не
знаЯ, что сказать. џ думал о ее последних словах и начинал понимать, что она
права: странные, удивительные вещи бывают в жизни! ќта девушка, светлаЯ, как
солнечный луч, радовавшаЯ всех и всеми любимаЯ,  своим  поЯвлением  на  свет
погубила двух людей, давших ей жизнь!
     - —то она выходит замуж,  Я  узнала  случайно,  -  говорила  между  тем
женщина, хмурЯсь. - Њне сказал один фермер, он  заходит  ко  мне  постоЯнно,
когда приезжает на базар. џ и раньше знала, что он живет поблизости от  моей
родной деревни. € вот стал он мне рассказывать... "‚о вторник  у  нас  будет
свадьба, - говорит, - и жаль, что  не  Я  жених!  „ругой  такой  красивой  и
веселой девушки днем с огнем не сыскать". Ћн объЯснил, из какой она семьи, и
тут Я сразу понЯла... Ќаверно, Я в тот день показалась моему гостю  какой-то
странной, на себЯ не похожей. Ћн ведь не знает, кто Я такаЯ,  хотЯ  когда-то
мы вместе ходили в школу. € Я ни за что на свете не сказала бы ему правду. -
Ћна энергично покачала головой. - Ќе знаю, с чего это Я вам-то все  вздумала
рассказывать, оттого, наверно, что Я сегоднЯ сама не своЯ.
     ЋтвечаЯ на ее недоверчивый и  вместе  молЯщий  взглЯд,  Я  поспешил  ее
успокоить:
     - ‚ам нечего опасатьсЯ. џ в этих местах никого не знаю.
     Ћна вздохнула.
     - ‚ы очень добры... €ной раз так хочетсЯ выговоритьсЯ... Ќу вот,  когда
фермер ушел от менЯ, Я подумала: "“строю-ка Я себе праздник, поеду и поглЯжу
на свадьбу дочки". - Ћна усмехнулась. - ЊенЯ-то  никогда  не  осыпали  этими
штучками, красными, белыми и синими. ‚се кончилось  той  ночью,  когда  луна
вошла мне в кровь!.. „а... Ћтец у менЯ был суровый. € немало  Я  натерпелась
от него еще до того, как родилась  дочка,  а  уж  потом,  когда  не  удалось
заставить парнЯ женитьсЯ и он порвал со мной, сбежал, тут и  отец  и  мачеха
принЯлись вовсю менЯ изводить.  „евчонка  Я  была  тихаЯ,  мЯгкосердечнаЯ  и
только плакала, глаз не осушала днем и  ночью.  Ћх,  какой  же  это  грех  -
заставлЯть плакать молодых!
     - € вы убежали из дому? - спросил Я тихо.
     Ћна утвердительно кивнула.
     - „а. ќто было единственное, на что у менЯ хватило  в  жизни  смелости.
‘ердце мое разрывалось на части от того, что пришлось расстатьсЯ с малышкой.
Ќо другого выхода не было: или бежать, или утопитьсЯ. ‘ердце  у  менЯ  тогда
было еще податливое, и Я уехала с одним парнем, букмекером, - он приезжал  к
нам на спортивные состЯзаниЯ и влюбилсЯ в менЯ по уши... Ќо и он не  захотел
женитьсЯ... - †енщина снова засмеЯлась тем же резким смехом. -  —то  ему  со
мной было стеснЯтьсЯ!..
     “казав на горевший дрок, она сказала после недолгого молчаниЯ:
     - „евочкой Я всегда приходила сюда и помогала его жечь.
     € неожиданно заплакала. Ќо видеть эти слезы было не  так  мучительно  и
страшно, как ее прежнее немое отчаЯние: теперь они казались мне понЯтными  и
естественными.
     Ќа обочине дороги, близ ворот, валЯлсЯ старый башмак,  и  Я,  чтобы  не
смотреть на плачущую женщину, внимательно стал его разглЯдывать.  €зношенный
черный башмак меж камней и диких растений, он был так  же  неуместен  здесь,
среди своеобразной прелести этого весеннего днЯ, как и сидевшаЯ против  менЯ
несчастнаЯ женщина, вздумавшаЯ посетить свою  молодость.  џ  живо  вообразил
себе этот уголок леса в ту летнюю ночь, когда, по ее выражению, "луна  вошла
ей в кровь", и  в  жарком  мраке,  среди  высоких  папоротников,  двух  юных
влюбленных, послушных велению своей крови.
     ‘ Ясного голубого неба внезапно полетели  снежные  хлопьЯ  на  нас,  на
горЯщие дымным красным пламенем кусты дрока.  ‘нег  осыпал  волосы  и  плечи
женщины, а она, плача и смеЯсь, поднЯла руку и  пробовала  ловить  его,  как
разыгравшийсЯ ребенок.
     - € надо же быть такой капризной погоде как раз  в  день  свадьбы  моей
дочки! - сказала она.
     Џотом с некоторым раздражением добавила: - Љ счастью длЯ  нее,  она  не
знает и никогда не узнает своей матери!
     €, подобрав с земли шлЯпу с перьЯми, она решительно встала.
     - Њне пора идти на станцию, иначе опоздаю к поезду.  Ђ  Я  сегоднЯ  жду
гостЯ...
     Ћна надела шлЯпу, утерла мокрое лицо, отрЯхнула и разгладила  юбку,  но
все еще не уходила: стоЯла и смотрела на горЯщий дрок. ’еперь, обретЯ  снова
свой городской вид и привычную напускную бойкость, она еще больше напоминала
мне этот старый, выброшенный за ненадобностью башмак,  такой  неуместный  на
фоне весеннего утра.
     -  ѓлупо  было  приезжать  сюда,  -  сказала  женщина.  -  ’олько  душу
разбередила. Љак будто у менЯ и без того  мало  огорчений!  Ќу,  прощайте  и
спасибо за винцо! Ћно мне здорово развЯзало Язык, верно? - Ћна  смотрела  на
менЯ не так, как смотрЯт женщины ее профессии, нет, это был  взглЯд,  полный
неуверенности и человеческой грусти. - џ вам уже говорила, что  моЯ  девочка
была всегда весела, как птичка. € Я рада, что она осталась такой. ђада,  что
повидала ее...
     ѓубы ее дрожали, но она кивнула мне с небрежной развЯзностью и пошла по
тропинке вниз.
     Ђ Я сидел под снегом и солнцем еще  несколько  минут  после  ее  ухода.
Џотом постоЯл у горЯщих кустов дрока. ђаздуваемое ветром пламЯ и  синий  дым
казались живыми и были очень красивы.  Ќо  они  оставлЯли  на  земле  черные
скелеты вместо веток.
     "Ќичего,  -  подумал  Я,  -  через  неделю-другую  из-под  них   начнут
пробиватьсЯ к солнцу  зеленые  побеги.  ’акова  жизнь!  Ћна  вновь  и  вновь
рождаетсЯ из смерти и уничтожениЯ. „а, удивительнаЯ она, наша жизнь!"


        ЊЂЌЌЂ

     Џеревод ѓ. †уравлева

        1

     ‡ал мирового суда в ‹инстоу был переполнен. —удеса случаютсЯ не  каждый
день, и не каждый день приходских пасторов обвинЯют в воровстве. ‚се те, кто
сомневаетсЯ в жизнеспособности нашей древней религии, могли бы порадоватьсЯ,
видЯ такую заинтересованность. ‹юди, которые никогда не покидали своих ферм,
прошли пешком целых три мили, чтобы присутствовать на  суде.  Њиссис  ѓлойн,
рыжеватаЯ хозЯйка лавки, в которой можно было приобрести мыло, селедку, сыр,
спички, шнурки длЯ ботинок, драже и другие предметы провинциальной  роскоши,
сказала жене фермера ђедленда:
     - Ќу и дела! ‘только людей!
     Ќа что миссис ђедленд ответила:
     - ‘овсем как в церкви в воскресенье.
     †енщин  здесь,  правда,  было  больше,  чем  мужчин,  потому  что   они
благочестивее и еще потому, что за последние два  года  большинству  из  них
пришлось расстатьсЯ с изрЯдным количеством масла, цыплЯт, уток, картофелЯ  и
других благ земных, которые забирал у  них  пастор.  Џоэтому  они  проЯвлЯли
законный интерес к этому делу и сидели на суде, негодуЯ  в  меру  понесенных
ими убытков. Ћни пришли из ’роувера, что в двух милЯх от ‹инстоу, деревушки,
расположенной на вершине холма, с отлично сохранившейсЯ  колокольней,  тогда
как  здание  церкви  потерЯло  свой  облик  после  образцовой   реставрации;
некоторые пришли даже с берега  Ђтлантики,  который  лежит  еще  дальше,  за
грЯдой меловых холмов, откуда другие квадратные  церковные  башни  видны  на
фоне серого Январского неба. ‘лучай был единственный в  своем  роде,  и  его
остроту усиливало соперничество двух церквей. Њежду господствующей  церковью
и протестантской