, за то, что у
них не хватает смелости. Ћна поговорила  об  этом  с  ‚ильЯмом,  но  он  был
безнадежен, как всегда,  когда  дело  касалось  дочерей.  …е  правилом  было
руководить ими по-матерински разумно, как подобает  женщине,  котораЯ  несет
ответственность за семейные устои в своей стране, и у нее, пожалуй, не  было
особых оснований жаловатьсЯ на своих девочек - ведь они слушались ее всегда,
когда находили это нужным. Ќо на сей раз она поговорила с ними строго.
     - Њесто женщины - в семье, - сказала она.
     - ‚ семье, только в семье и нигде больше.
     -  ќлла!..  Њесто  женщины  рЯдом  с  мужчиной,  она  должна  быть  его
советчицей, должна поддерживать его, руководить им,  но  никогда  с  ним  не
состЯзатьсЯ. Њесто женщины в лавке, в кухне, в...
     - ‚ постели!
     - ќлла!
     - Ђ потом она попадает в переделку!..
     - Ѓеатриса! џ хотела бы,  очень  хотела  бы,  девочки,  чтобы  вы  были
почтительнее. Њесто женщины в семье. „а, да,  Я  уже  говорила  это  и  буду
говорить и прошу вас этого не забывать. Њесто женщины... это самое важное  в
жизни страны. …сли вы хотите по-настоЯщему понЯть  это,  подумайте  о  вашей
матери и...
     - € о нашем отце...
     - ќлла! Њесто женщины в... - € она  вышла  из  комнаты,  не  договорив,
чувствуЯ, что сказала достаточно.
     ЋбщительнаЯ по характеру, она отнюдь не лишала друзей своего  общества,
но кое-чем она любила заниматьсЯ в одиночку, а именно - делать покупки;  это
искусство она давно низвела до науки. Џравила,  которые  она  соблюдала  при
этом, стоЯт того, чтобы их запомнить: никогда  не  жалейте  времени  на  то,
чтобы сэкономить полпенни. Ќикогда не покупайте ничего,  пока  не  осмотрите
вещь со всех сторон, помните: другие тоже так  делают.  Ќе  давайте  жалости
брать верх над чувством справедливости, помните, что продавщицам  платЯт  за
то, что они вас обслуживают, и если у вас  хватает  времени  держать  их  на
ногах, то и им торопитьсЯ некуда. Ќикогда не читайте рекламы, потому что там
может быть написано бог знает  что  о  мехах,  перьЯх  и  разных  продуктах.
Ќикогда не тратьте больше, чем муж в состоЯнии заплатить, но  и  не  давайте
залеживатьсЯ тем деньгам, какие есть. Љогда  делаете  выгодную  покупку,  не
подавайте виду, что это понимаете, но всегда  старайтесь  купить  подешевле,
ведь так приЯтно потом похвастать своей ловкостью. Ќапор, напор  и  еще  раз
напор!
     Ќеукоснительно соблюдаЯ  эти  правила,  она  после  долголетнего  опыта
пришла к заключению, что тут никто соперничать с ней не может.
     …й иногда приходило в голову, что неплохо бы отказатьсЯ от мЯса, потому
что в своей газете она прочитала, что бедным животным бывает  больно,  когда
их режут. Ќо дальше этих мыслей дело не шло: ведь осуществить это было очень
трудно. ѓенри был худ и заметно бледен, дочки росли, воскресенье не было  бы
воскресеньем без мЯса. €  потом  разве  можно  верить  всему,  что  пишут  в
газетах, да и мЯсник обиделсЯ бы - в этом она была уверена. Ћ рождестве тоже
следовало помнить - долг каждого быть веселым в праздник,  а  какое  же  это
рождество без увешанных тушами оживленных мЯсных лавок. …й  довелось  как-то
прочитать несколько страниц одной мерзкой книжки, автор которой из кожи  вон
лез, доказываЯ, что и она сама всего-навсего животное, - ужаснаЯ  книжка,  в
ней не было ничего хорошего! Љак будто она позволила бы себе есть  животных,
если бы они действительно были ей подобные, а не просто посланы богом, чтобы
ими питатьсЯ! Ќет, в праздники  она  испытывала  особенную  благодарность  к
милостивому богу за его  щедрость,  за  все  вкусные  вещи,  которые  он  ей
посылает. ‚се это побуждало ее гнать от себЯ угрызениЯ совести. ‚от молочные
продукты - дело другое.
     ’ут (она это знала!) таилась настоЯщаЯ опасность  -  не  длЯ  животных,
конечно, а длЯ ее семьи и длЯ нее самой. € она  прЯмо-таки  гордилась  своим
умением соблюдать осторожность в отношении молока, этого важнейшего предмета
питаниЯ. Ћно попадало в ее дом не иначе,  как  в  запечатанных  бутылках  и,
фигурально выражаЯсь, с именем коровы на этикетке. Ћднажды в ее  присутствии
какой-то острЯк сказал, что надо бы курам ставить свои инициалы  и  дату  на
снесенных ими Яйцах, но уж это она нашла непристойным: не  следует  заходить
слишком далеко.
     Ћна была прежде всего  альтруисткой,  и  ни  в  чем  это  так  Ярко  не
проЯвлЯлось, как в ее отношении к слугам. …сли они не делали  того,  что  от
них требовалось, она их увольнЯла. Ћна считала, что это единственный  способ
быть им полезной. „еревенские девушки и городские - все уходили от нее  одна
за другой, получив раз и навсегда  урок  образцового  поведениЯ.  Ћна  таким
образом наставила на путь истинный больше слуг, чем кто-либо другой во  всей
Ђнглии. Џоломойки увольнЯлись скорее всех, потому что все,  как  одна,  были
ужасно нечистоплотны; горничные задерживались, в среднем месЯца на четыре  и
потом по разным причинам тоже  уходили.  Љухарка  редко  жила  меньше  года,
потому что трудно было  найти  ей  замену,  но  уж  когда  кухарку  решались
уволить, это проделывалось с треском. Ђ свободный день прислуги! ‚от когда у
нее открывались на них глаза! „евушки этого сословиЯ, как они ни уверЯли  ее
в своей скромности, казалось, положительно не могли обходитьсЯ без  общества
мужчин. Ђ ведь стойкость и умение себЯ вести  требовались  от  этих  девушек
только раз в две недели, ибо в остальные тринадцать дней она сама достаточно
заботилась, чтобы у них не было искушений, так как  совершенно  не  выносила
мужских шагов в помещении длЯ прислуги. € все же - можете себе  представить!
- в их свободные дни она не знала покоЯ. Ќо как бы добра и  внимательна  она
ни была к слугам, она неизменно наталкивалась на все ту же  неблагодарность,
нерадивость и - как ни трудно этому поверить! - все то же упорное  нежелание
понЯть ее точку зрениЯ. Љазалось, они свирепо твердили  про  себЯ:  "—то  ты
знаешь о нас? Ћставь нас в покое!" ‚от еще! Љак будто это было возможно! Љак
будто в ее положении, при той ответственности, какаЯ на ней лежала, не  было
ее свЯщенным долгом печьсЯ о тех своих ближних, кто был беднее ее,  следить,
чтобы они в их собственных интересах вели себЯ должным образом.
     ЏьЯнство,  безнравственность,  мотовство  -   всем   известные   пороки
беднЯков, и она делала все, что только могла, борЯсь с этим злом:  увольнЯла
слуг за малейшую провинность и никогда не забывала  прочитать  им  при  этом
мораль. ЊоднаЯ болтовнЯ о том, что богатые благоденствуют  за  счет  бедных,
что закон должен распространЯтьсЯ одинаково  на  тех  и  других,  что  легко
блюсти нравственность и чистоту, имеЯ две тысЯчи дохода в  год,  отвергалась
ею как полнейший вздор. ’олько неудачники могут говорить такие вещи. ќту  ее
точку зрениЯ ежедневно поддерживали в ней и газета и собственные наблюдениЯ.
Ќет, нет! …сли богатые не будут следить за бедными и наставлЯть их (а бедным
только того и надо!), кто  же  тогда  этим  займетсЯ?!  ќти  люди,  конечно,
неисправимы, в этом она не сомневалась,  но,  насколько  было  в  ее  силах,
старалась увести их со стези порока, чего бы это ей ни стоило.
     Љак женщина верующаЯ, она почти никогда не пропускала утренней  службы,
но ходила редко к вечерней, считаЯ, что дневное  посещение  церкви  -  более
верный способ подать пример своим ближним.
     Ћдному богу  известны  ее  взглЯды  на  искусство,  ибо  она  не  часто
высказывалась на эту тему, самое значительное из ее  изречений  относитсЯ  к
исчезновению Њоны ‹изы: "Ђх,  какаЯ  ужаснаЯ  женщина!  џ  рада,  что  этого
портрета не стало. џ так и знала, что этим кончитсЯ!" Љогда  ее  спрашивали,
почему она  так  думает,  она  отвечала  только:  "Њне  жутко  было  на  нее
смотреть!"
     Ћна  читала  те  романы,  что  присылали  из  библиотеки,  чтобы  иметь
возможность судить, какие из них не должны попадать в  руки  ее  дочерей,  и
неподходЯщие быстро отсылала обратно. ’аким образом она ограждала  свой  дом
от тлетворных влиЯний. —то касаетсЯ таких влиЯний вне дома, она  взЯла  себе
за правило никогда не привлекать внимание ”редерика  к  женской  красоте  не
потому, что у нее были какие-нибудь основаниЯ беспокоитьсЯ - она и сама была
красивой женщиной, - но мужчины ведь такой странный народ.
     Ќичто на свете она так сильно не порицала бы, как идеалы древних греков
(если б, конечно,  имела  о  них  представление),  потому  что  она  считала
совершенно непозволительным выставлЯть напоказ голую руку или ногу.  Љак  бы
там ни понимали красоту греки, она понимала ее совсем  по-другому.  „лЯ  нее
нагаЯ природа была потаскухой,  достойной  быть  привЯзанной  к  современной
колеснице - автомобилю, который она собиралась приобрести,  как  только  они
станут немножко дешевле и достаточно надежны.
     —асто говорЯт, что она вырождающийсЯ тип, но она-то знает, что  это  не
так. …сли верить бормотанию глупых педантов, €бсен уничтожил ее, но она и не
слыхала об €бсене.
     ЏисательскаЯ братиЯ и художники,  социалисты  и  представители  высшего
общества могут рассуждать о типах, о свободе и  братстве  и  новых  идеЯх  и
насмехатьсЯ над миссис ѓрэнди  {Њиссис  ѓрэнди  -  персонаж,  олицетворЯющий
мещанскую мораль.}. Ќо как прочно она обосновалась среди них! Ћни длЯ нее не
больше, чем оводы, назойливо жужжащие и вьющиесЯ вокруг. …й нет дела до них,
на их укусы она обращает так мало  вниманиЯ,  словно  на  ней  непроницаемаЯ
бронЯ. Ћна может сказать о себе словами ее любимого ’еннисона: "Ћни приходЯт
и уходЯт, но - что бы вы ни думали обо мне - Я была, есть и буду!"


        ЏЋ‘‹…„Ќ…… ‘‹Ћ‚Ћ

     Џеревод Ђ. Џоливановой

     Ѓыло что-то у нее в крови, что заставлЯло ее вечно  торопитьсЯ,  словно
она боЯлась  умереть,  не  успев  чего-то  изведать.  ‘мерть!  …е  постоЯнно
преследовал страх, что, может быть, это и окажетсЯ последним новым словом  в
ее жизни. € она часто повторЯла:
     - ‡накомо ли вам ощущение смерти? џ-то хорошо знаю, что это такое.
     …сли бы она не испытала этого ощущениЯ, ей  казалось  бы,  что  она  не
прожила своей жизни сполна. Ђ жизнь нужно прожить сполна. Ќу  конечно!  Ќадо
испытать все! ‚зЯть ее отношениЯ с мужчинами: ничто, по ее мнению, не  могло
помешать ей в одно и то же времЯ быть хорошей женой одному, хорошей  матерью
другому, хорошей любовницей третьему,  хорошим  другом  четвертому,  а  если
понадобитсЯ, то играть каждую из  этих  ролей  даже  длЯ  нескольких  мужчин
сразу. Ќужно только всегда быть самой  собой,  ничем  не  ограничиваЯ  своей
природы, щедро давать и так же щедро брать. †адность - свойство низменное  и
презренное, особенно в женщине. †енщина должна иметь все и  при  этом  самое
лучшее. € просто невыносимо представить, что ты  не  можешь  получить  такую
малость. †енщин всегда подавлЯли. Ќе быть  подавлЯемой  -  в  этом,  что  ни
говори, была новизна. Ќо иногда, когда она не чувствовала себЯ в  достаточно
сильных руках, она изнывала: боже, какаЯ тоска!  Ѓросить  все,  трудитьсЯ  в
поте лица и жить, как простаЯ работница, на один шиллинг в день  -  вот  это
действительно было бы ново. Ђ порой она даже мечтала удалитьсЯ в  монастырь:
ее привлекала свежесть нового ощущениЯ, которое старо, как мир.
     ’акой романтической натуре мало было семи цветов радуги, мало было всех
пород птиц на свете; ее жизнь была сверху донизу уставлена  клетками,  здесь
она владела всеми ими в отдельности, перенимала их  песенки,  выщипывала  их
перышки; а потом, обнаружив, что у них ничего  не  осталось,  выпускала  их,
потому что любоватьсЯ вещами, не обладаЯ ими, было невыносимо, но и  хранить
их после того, как получишь от них все, было еще хуже.
     Ћна часто недоумевала, как вообще могут жить люди, менее одаренные, чем
она. „о чего же скучно должно быть этим жалким созданиЯм, которые всю долгую
жизнь занЯты одним  и  тем  же!  ‘ама  она  занималась  живописью,  музыкой,
танцами; увлекалась авиацией, автомобилем; она разводила цветы, сплетничала,
участвовала в любительских  спектаклЯх,  интересовалась  русским  холстом  и
женским движением, ездила  в  новые  страны,  слушала  новых  проповедников,
устраивала завтраки длЯ новых писателей,  знакомилась  с  новыми  танцорами,
брала уроки испанского,  изобретала  новые  блюда  к  обеду,  изучала  новые
религии, заводила новых собак и новые туалеты, завЯзывала новые отношениЯ  с
новыми соседЯми; вступала в новые благотворительные общества; при  этом  еще
оставались  ее  любовные  дела,  материнские  заботы,  развлечениЯ,  дружбы,
хлопоты по дому, обЯзанности жены, политические и светские интересы, - жизнь
была так полна, что, если она  хоть  на  мгновение  замирала  и  становилась
просто "жизнью" в старом понимании, она казалась уж и не жизнью вовсе.
     Ќаша героинЯ не терпела дилетантства; она ощущала в себе тот  свЯщенный
огонь, который делал ее настоЯщей артисткой, что бы она ни начинала и что бы
ни бросала. Ћсобенно же она не выносила изделий фабричного производства;  на
всем должен быть отпечаток индивидуальности: взглЯните  на  цветы,  как  они
прекрасны именно  своим  своеобразием,  как  спокойно  распускаютсЯ  они  до
полного совершенства каждый в своем  уголке  и  манЯт  бабочек  отведать  их
нектара... Ћна знала, ей так  часто  твердили  об  этом,  -  что  она  венец
творениЯ, самаЯ совершеннаЯ из женщин,  а  женщина,  конечно  же,  последнее
слово творениЯ. Ќикогда еще не было на свете женщины, подобной ей,  женщины,
столь страстно интересующейсЯ таким множеством  вещей  и  готовой  расширЯть
круг своих интересов до бесконечности. Џеред ней были распахнуты  все  двери
жизни, и она непрерывно то входила в одну, то выходила из  другой,  так  что
жизни было трудновато хотЯ бы мельком  ее  разглЯдеть.  Љак  кинематограф  -
будущее театра, так  она  была  будущим  женщины  и  очень  гордилась  этим.
Џригубить от чашечки каждого цветка, пока расправлены  крыльЯ,  если  нужно,
создать новые цветы, чтобы ими упиватьсЯ; за один присест выкурить всю пачку
папирос и с последним вздохом перейти в небытие! € при этом никакой  спешки,
нет, только женственнаЯ  легкаЯ  трепетность,  только  настороженный  взглЯд
быстро скользЯщих глаз, лишь бы не упустить ни одного нового движениЯ,  лишь
бы ухватить это новое - вот в чем соль! Ќе забудьте еще  о  высоком  чувстве
долга, может быть, более высоком, чем у любой другой женщины до нее, ибо она
была глубоко убеждена, что женщина должна наверстать, и  как  можно  скорее,
все  упущенное  за  всю  прежнюю,  бесцветную,  стоЯчую  жизнь.   ђаздвинуть
горизонты - вот ее свЯщенный долг! € не ради только чувственных  наслаждений
в духе Ѓоккаччо и ‹юдовика XV, не ради удовлетворениЯ  прихотей  вульгарной,
распущенной, пресыщенной, избалованной дамочки. Ќет! ђади жизни  глубокой  и
полноводной, как река, где  волны  чувств  нагонЯют  и  перехлестывают  одна
другую. †изнь реальна, жизнь серьезна, и надо пользоватьсЯ ею, пока она тебе
дана!
     ‘казать, что у нее были любимые книги, пьесы, мужчины,  собаки,  цветы,
значило бы судить о ней только поверхностно. …е истинную  глубокую  сущность
определЯла лишь одна страсть - к тому следующему новому  увлечению,  которое
ей  предстоЯло,  и  ради  этого  нового  возлюбленного  никакаЯ   …катерина,
Њессалина  или  ‘емирамида  не   бросили   бы   с   такой   легкостью   всех
предшественников. Љак жадно кидалась она в объЯтиЯ каждого нового увлечениЯ,
срываЯ с его губ поцелуи и  тут  же  ища  ему  преемника;  ибо  только  богу
известно, думала она, что бы случилось, если бы она успела осушить чашу,  не
убедившись, что ее уже ждет следующаЯ.
     € все же времЯ иной раз подводило ее, и она  отрывалась  слишком  рано.
€менно в такие мгновениЯ она и проникалась ощущением смерти. ‘начала  она  с
ужасом чувствовала пустоту этих минут, прожитых "вне жизни",  но  постепенно
они приобретали длЯ нее свою особую прелесть, свое высокое значение.
     "џ умерла, - говорила она себе. - „а, умерла; вот Я лежу, без движений,
без мыслей, ничего не слышу, не вижу,  не  воспринимаю  никаких  запахов;  Я
больше не принадлежу к миру осЯзаемого - вот самое верное слово;  надо  мной
что-то  бесконечное  синее-синее,  а  вокруг  бесконечное  бурое-бурое,  это
напоминает мне …гипет. € Я слышу, но уже не ушами, какое-то странное  пение,
какой-то бесцветный слабый звук, вроде... да, что-то вроде Њетерлинка, и еле
ощутимое благоухание, вроде... вроде... Ћмара •айЯма. € Я чуть  покачиваюсь,
словно травинка на ветру. џ умерла. ЊенЯ больше нет,  это  именно  то  самое
ощущение".
     € ее охватывал новый восторг, потому что в  этом  ощущении  смерти  она
снова  жила!  ‡а  завтраком  или,  может  быть,  за  обедом   она   подробно
рассказывала своему новому возлюбленному, уже утратившему длЯ  нее  прелесть
новизны, на что похоже это ощущение небытиЯ.
     - Џраво, тут нет ничего неприЯтного, - говорила она, - в этом даже есть
своЯ прелесть. ‘овсем как турецкий кофе - чуточку отдает резиной, - Я имею в
виду кофе.
     Ќа что беднЯга, засопев, отвечал:
     - Ќу да, Я, пожалуй,  понимаю,  что  вы  имеете  в  виду;  и  асфодели,
конечно; это как греческий ќлизиум. џ только не пойму, если уж ты умер, так,
значит, умер, и - э - все тут.
     Ќет, такой смерти она представить себе не могла; он, наверное, прав, но
тогда ведь конец всему новому, а это длЯ нее немыслимо!
     Љак-то в одной из новых книг ей попалась сказочка про человека, жившего
в Џерсии, в этой стране чудес; жизнь его проходила  в  неистовой  погоне  за
ощущениЯми.  ‚ыйдЯ  однажды  во  двор,  он  услышал  за  спиной   вздох   и,
обернувшись, увидел собственную душу, котораЯ Явно находилась при  последнем
издыхании. Љрошечное существо, сухое, матово-бледное, как  стручок  лунника,
то закрывало, то открывало рот, словно устрица.
     - ‚ чем дело? - спросил человек. - ’ебе как будто плохо?
     € душа отвечала:
     - Ќичего, ничего! Ќе огорчайсЯ. ќто пустЯки! ЊенЯ просто вытеснили. ‚от
и все. Џрощай!
     ‘ предсмертным хрипом это крошечное существо съежилось, упало на  синие
плиты, которыми был вымощен дворик, и замерло. Ћн наклонилсЯ и хотел поднЯть
свою душу, но когда дотронулсЯ  до  нее,  на  его  пальцах  осталось  только
пЯтнышко сероватой пыли.
     ќта  сказка  была  так  нова  и  так  понравилась  ей,  что  она  стала
рекомендовать книгу всем своим друзьЯм. ђазумеетсЯ, чисто  восточнаЯ  мораль
сказки была неприложима к западному человеку,  ибо  чем  обширнее  его  поле
деЯтельности  и  чем  полнее  он  себЯ  проЯвлЯет,  тем  богаче  и  здоровее
становитсЯ его душа  -  свидетельством  чему  служили  длЯ  нее  собственные
душевные переживаниЯ. Ќо ближайшей весной она  сменила  в  своей  персидской
курительной комнате синие плиты на березовый паркет и обставила ее в русском
стиле. ‘делала она это все же только потому, что душа ее не  могла  обойтись
хотЯ бы без одной новой комнаты в год.
     ЏостоЯнно открываЯ все более широкие и новые горизонты женского  бытиЯ,
она была не так глупа, чтобы ценить риск ради самого риска,  -  не  к  этому
сводилась длЯ нее прелесть приключениЯ. Љонечно, иной раз она оказывалась  в
рискованном положении, но она шла на риск только тогда, когда  он  сулил  ей
Явную выгоду новых переживаний, а вовсе не потому, что не могла  представить
себе жизни без приключений. Ћна чувствовала себЯ по духу эллинкой, вобравшей
еще что-то и от Ђмерики и от ‚ест-ќнда.
     ’акаЯ женщина могла поЯвитьсЯ только  в  наш  век,  она  была  истинной
дочерью века, века, который непрерывно куда-то мчитсЯ, сам  не  ведаЯ  куда.
ЏонЯтие цели непоправимо устарело, и сидеть,  скрестив  ноги,  и  гретьсЯ  в
солнечных лучах... нет, это не сулит ничего нового, тем  более  что  однажды
это уже было испытано. Ћна была рождена длЯ того, чтобы достать с неба  луну
и завертеть ее  в  рэгтайме.  Ћ  да!  ‹уну  с  неба,  луну!  ќто  было  пока
единственное, чем ей не удалось завладеть... ќто -  да  еще  ее  собственнаЯ
душа.


        ‚…ђ• ‘Ћ‚…ђ…Ќ‘’‚Ђ

     Џеревод Ђ. Џоливановой

     „остаточно было увидеть его, и сразу становилось  Ясно,  что  говорить,
собственно, не о чем.  €деализм,  гуманизм,  культура,  философиЯ,  религиЯ,
искусства - к чему в конце концов все это привело? ‚  нем  ничего  этого  не
было и следа! ‚ его создании участвовали:  мЯсо,  виски,  гимнастика,  вино,
крепкие сигары и свежий  воздух.  …го  сформировало  все  то,  что  отвечает
потребностЯм желудка и выделке толстой кожи. ѓлЯдЯ  на  него,  вы  понимали,
каким образом прогресс, цивилизациЯ, утонченность  превращались  попросту  в
средства чисто внешнего воспитаниЯ, которое сделало его тем, чем он  был.  Ђ
чем же он был? „а совершенством! ‘овершенством  с  точки  зрениЯ  высшего  и
свЯщеннейшего назначениЯ человека - наслаждатьсЯ жизнью как она есть.  €  он
сознавал, прекрасно сознавал свое совершенство, с инстинктивной хитростью не
допускаЯ никаких рассуждений по  этому  поводу;  его  не  интересовало,  что
говорЯт и думают другие, он просто наслаждалсЯ жизнью и брал от нее все, что
мог, не создаваЯ никаких трудностей и даже  не  подозреваЯ,  что  они  могут
возникнуть. Њысли, чувства, симпатии только  обезоруживают  человека,  и  он
чуть ли не со свЯщенным трепетом всего этого избегал. Ћн считал,  что  нужно
быть прежде всего твердым, и шел по жизни, наносЯ удары;  в  особенности  он
любил бить по шарам - лежали ли они неподвижно в маленьких  песчаных  лунках
или стремительно катились навстречу, он бил по  ним  без  промаха,  а  потом
хвастал своей меткостью. Ћн бил также и на расстоЯнии  из  длинного  ствола,
производЯ при этом известный шум, и чувствовал, как у  него  что-то  приЯтно
замирало где-то под пЯтым ребром всЯкий раз, как он видел, что мишень падала
наземь, и понимал, что у нее что-то окончательно замерло под пЯтым ребром  и
добивать ее уже незачем. Ћн пыталсЯ бить и со средней дистанции,  выбрасываЯ
перед собой на леске маленькие крючки, и бывал очень  доволен,  когда  леска
натЯгивалась и он вытаскивал свой  улов.  Ћн  был  спортсменом,  спортсменом
везде  -  не  только  на  спортивной  площадке.  Ћн  бил  всЯкого,  кто  ему
противоречил, и очень негодовал, когда получал сдачи. Љогда только  мог,  не
делом, так словом, он наносил удары денежному рынку. € он непрестанно бил по
правительству. ‚ то неустойчивое времЯ ему было  особенно  приЯтно  бить  по
правительству. Љ чему бы ни приводило то или иное решение правительства,  он
его неизменно бил. “дарить раз, другой, третий, а потом наблюдать,  как  оно
скатываетсЯ, - это было бесподобно. •орошо сидеть летним вечером  у  окна  в
клубе после того, как ты целый день только и знал, что усердно бил по  шарам
или  сражалсЯ  с  букмекерами;  приЯтно  предвкушать,  как  ты  еще  всыпешь
молодчикам „эшу и Ѓланку и всей их чертовой команде.  Ћн  бил  женщин  -  не
кулаками, конечно, - он бил их своей философией.  ‚едь  женщины  только  длЯ
того  и  созданы,  чтобы  мужчины  могли  совершенствоватьсЯ:  дело  женщины
произвести их на  свет,  выкормить,  выходить,  а  потом  они  нужны,  чтобы
создавать мужчине уют и удовлетворЯть его желаниЯ. ‚зЯв от женщин  все,  что
ему  требовалось,  он  не  чувствовал  перед  ними   никаких   обЯзательств;
признавать обЯзательства было  бы  просто  бабством!  Ќекоторые  воображают,
будто всЯкое физическое влечение должно подразумевать душевную  близость,  -
вот вздор; и если женщина не разделЯла его точки зрениЯ, он прибегал -  если
не буквально, то метафорически - к хлысту. ‚ этом  отношении  он  был  истым
тевтоном. Ќо правительство, правительство! ’о справа, то слева  он  бил  его
беспрестанно. ‚ глубине души он был убежден, что в один прекрасный день  ему
доведетсЯ получить ответный удар,  и  это  приводило  его  в  Ярость,  когда
правилам охоты грозила опасность; в эпоху социализма и женского движениЯ его
единственной  надеждой  и,  пожалуй,  единственным   утешением   было   бить
правительство. ’акой противник, как социализм, был уже настолько силен,  что
бить по нему можно только в клубах, мюзик-холлах и прочих вполне  безопасных
местах; что же до женского движениЯ, то надо было думать, что  оно  погибнет
от собственной руки. ’ак на мировой арене не оставалось никого, кроме  этого
богом  ниспосланного  противника.  ‘читаЯ  себЯ  порЯдочным,  добросовестным
человеком, наш герой всегда предполагал и в партнере такое же великодушие  и
честность, и всЯкий, сколько-нибудь превышавший эту мерку, был в его  глазах
попросту ослом.
     „о него доходили разговоры о простых людЯх; он знал, как они выглЯдЯт и
как они пахнут, - с него этого было достаточно. Ќекоторые интересовались  их
материальными условиЯми жизни и тому подобным; но что ему за  выгода  самому
этим заниматьсЯ? ќтих людей  всегда  называли  не  иначе,  как  "беднЯгами",
несчастными и т. д.; длЯ него же они были просто  "отпетыми  негодЯЯми",  во
всЯком случае, большинство из них, особенно рабочие, которые только и знают,
что требуют того, чего не заслужили, да еще ворчат, добившись  желаемого.  €
чем больше им даешь, тем больше они требуют.  Ѓудь  он  этим  -  как  его  -
проклЯтым правительством, он вместо того, чтобы нЯнчитьсЯ  с  бездельниками,
всыпал бы им как следует и покончил со всем этим раз  и  навсегда.  Џодумать
только:  страхование,  пенсии,  земельнаЯ  реформа,  минимальнаЯ  заработнаЯ
плата, - это уж,  знаете  ли,  слишком!  ‘коро  этих  оборванцев  посадЯт  в
стеклЯнные Ящики с этикеткой; "‚ерх. Ќе кантовать!"
     Ћн любил помечтать о рыцарских временах, о битвах за веру и королЯ. Ќо,
разумеетсЯ, он не признавал в себе никаких кастовых предрассудков.  ‚  школе
он как-то дал затрещину маленькому отпрыску  королевской  фамилии;  и  после
этого геройского поступка с полным  правом  отказывалсЯ  причислЯть  себЯ  к
снобам;  подумаешь  -  "касты"!  ‚  наше  времЯ  в  Ђнглии  таких  вещей  не
существует! ђазве не распевал он "Љожаную флЯгу" перед той грЯзной рванью, -
в школьной миссионерской столовой, - и даже с удовольствием.  Ќе  его  вина,
что  лейбористы  не  смогли  добитьсЯ  своего.  ќто   все   профессиональные
агитаторы, черт бы их побрал! ‘ам он был  против  того,  чтобы  натравливать
один класс на другой. Ќо смешно воображать, будто он собираетсЯ  ЯкшатьсЯ  с
нечистоплотными  людьми,  от   которых   скверно   пахнет,   или   хотЯ   бы
интересоватьсЯ людьми, которые к тому же совершенно откровенно  посЯгают  на
его собственность. Ќу нет, всему есть предел!  —истоплотным  уж,  во  всЯком
случае, может быть всЯкий, уж это-то sine qua non.
     —то до него, то на свои костюмы, на прислугу, котораЯ  следила  за  его
гардеробом, ванны и тому подобное он не жалел двухсот фунтов в год, лишь  бы
быть чистым; он даже рисковал испортить свою толстую кожу, так он ее  тер  и
скреб. ЌельзЯ быть крепким и здоровым, если не заботишьсЯ о чистоте. €  если
бы эти бездельники были крепкими и здоровыми, им  не  приходилось  бы  вечно
скулить о своих нуждах.
     Љак он был хорош, когда где-нибудь в €ндии или в …гипте он шагал ранним
утром  на  фоне  пустынного  пейзажа,  легкой  и   энергичной   походкой   в
сопровождении   хрупкого,   смуглого   и   запуганного   существа,    смутно
напоминающего женщину, которое несло  за  ним  снарЯжение  длЯ  гольфа;  его
глаза, словно бросающие вызов смерти, прикованы к только что отбитому  шару,
который он собираетсЯ вновь перехватить и наддать еще  сильнее.  ЋстановилсЯ
ли он хоть на  минуту  в  это  божественное  утро,  чтобы  окинуть  взглЯдом
огромную древнюю  равнину  и  словно  дрожащие  вдалеке  в  солнечных  лучах
пирамиды - эти творениЯ  вечности?  ‚зволновал  ли  его  непостижимый  голос
древних народов, далеко разносЯщийсЯ в пустынном воздухе; подивилсЯ ли он на
семенивших за ним смуглых, запуганных потомков древних культур? Џочувствовал
ли все величие необъЯтных безлюдных песков и  необъЯтного  пустынного  неба?
‚се это было не длЯ него! Ћн умел только чертовски  здорово  бить  по  мЯчу,
пока его кожа не  увлажнЯлась;  тогда  он  шел  к  себе,  принимал  ванну  и
растиралсЯ.  ‚  такие  минуты  он,  пожалуй,  был  даже  более  торжественно
настроен, чем по воскресеньЯм, потому что не может же быть человек в хорошей
форме, когда ему приходитсЯ больше есть, много курить и стоЯть  на  коленЯх,
то есть проводить день в праздничной бездеЯтельности.
     Џравда, он стал  позволЯть  себе  некоторое  вольнодумство  в  вопросах
религии. Ѓыли в библии места вроде того, чтобы подставлЯть другую щеку,  или
о полевых лилиЯх, или еще о богатых и  верблюде,  о  нищих  духом  -  места,
которые не совсем совпадали с его религиозными понЯтиЯми.  ‚прочем,  это  не
мешало ему оставатьсЯ в лоне англиканской церкви, бить все, что попадет  под
руку, и уповать на лучшее будущее.
     Ћднажды его убеждениЯ  чуть  было  не  пошатнулись.  ќто  случилось  на
пароходе, не столь фешенебельном, как ему  подобало  бы,  и  поэтому  нашему
герою пришлось  вступать  в  разговоры  с  людьми,  которых  он  при  других
обстоЯтельствах и не заметил бы. ‘реди пассажиров  он  увидел  марокканца  с
острой бородкой. ќтот человек был строен и смугл;  глаза  удивительно  Ясны,
держалсЯ он очень прЯмо и казалсЯ в великолепной форме. Ѓыло  очевидно,  что
он всегда бьет без промаха. ’огда наш герой  поинтересовалсЯ,  по  каким  же
мишенЯм  бил  незнакомец.  Ќо  выЯснил,  что  тот  никогда  ничего  не  бил,
решительно ничего. Ќо каким же образом, черт возьми, ему удавалось сохранЯть
такую превосходную форму? Ќеужели он только гулЯл,  ездил  верхом,  соблюдал
посты, плавал, лазал по горам, писал книги; и не бил ни по правительству, ни
по шарам? Ќикогда ни по чему не бить; писать  книги,  терпимо  относитьсЯ  к
правительству и так выглЯдеть! ќто было не по  правилам.  Џоразительно,  что
этот тип даже и не задумывалсЯ, в форме он или нет. ‚се четыре днЯ  плаваниЯ
наш герой страдал оттого, что у него  под  носом  вертелсЯ  этот  дьЯвольски
здоровый человек. Ќа борту кораблЯ не по чему было бить, и сам он чувствовал
себЯ не совсем в форме. Ћднако в ‘аутгемптоне  он  потерЯл  из  виду  своего
попутчика и вскоре снова обрел спокойствие.
     Ћн часто думал, что он будет делать, когда ему перевалит за  пЯтьдесЯт,
и все более и более склонЯлсЯ к необходимости либо пройти в парламент,  либо
стать судьей. ‚ таком возрасте уже нельзЯ безнаказанно бить по  целому  рЯду
мишеней и дичи, и человек, деЯтельный по природе, должен  найти  им  замену.
†енитьба  была,  конечно,  некоторым  выходом   из   положениЯ,   но   этого
недостаточно; он был слишком энергичен и  намеревалсЯ  остатьсЯ  твердым  до
конца. Џослужить этим своей стране, особенно если  при  случае  ему  удастсЯ
нанести  удар  по  социализму,  браконьерам,   радикалам,   бездельникам   и
подоходному налогу, - такой идеал казалсЯ ему достойным и  его  философии  и
прожитой жизни. Џоставив эту цель, он продолжал жить, а кожа его  утолщалась
и становилась все более плотной и совершенной, и все менее  проницаемой  длЯ
мысли,  чувства,  красоты  или  состраданиЯ  -  всего,  что  может   пагубно
отразитьсЯ на совершенстве. €так, когда придет его времЯ, есть надежда,  что
он сможет спокойно умереть.


        ‚‘…ѓ„Ђ Ѓ›’њ Џ…ђ‚›Њ

     Џеревод Ђ. Џоливановой

     ‘ самого детства он всегда хотел быть первым, во  всем.  …ще  тогда  он
одевалсЯ наперегонки со своим маленьким братом, стараЯсь  первым  застегнуть
все пуговицы, и огорчалсЯ, если отставал хоть на одну пуговку. ‚ восемь  лет
он облазил все деревьЯ в отцовском саду и, взобравшись на  макушку,  злилсЯ,
что больше некуда лезть. Ћн принималсЯ боротьсЯ со всЯким, кто был не  прочь
покататьсЯ по полу, и однажды целую ночь  не  сомкнул  глаз  узнав,  что  на
следующий день должен приехать двоюродный брат годом старше его. € совсем не
потому, что он мечтал увидеть двоюродного брата, встретить его получше, - он
просто собиралсЯ побегать с  ним  наперегонки  по  двору,  а  потом  затеЯть
борьбу.  ‚от здорово, думал он, положить на обе лопатки мальчика, который на
целый год менЯ старше! Ќо двоюродный брат в последнюю минуту "не состоЯлсЯ".
ќто был настоЯщий удар. ‚ десЯть лет наш герой расшиб голову о качели и  так
растерЯлсЯ при виде крови, что заплакал. € он  никогда  потом  не  мог  себе
простить, что упустил такую  возможность  доказать  свое  превосходство  над
другими мальчишками, потому что, хоть он заплакал не от боли, а  от  страха,
но вполне мог бы справитьсЯ и с тем и с другим,  будь  он  к  этому  заранее
подготовлен.
     ‚ школе он закончил первое полугодие первым учеником после ожесточенной
борьбы, потому что у него был  соперник.  ‚последствии  он  из  года  в  год
неизменно оставалсЯ первым или одним из первых в классе. Ќо он не вдумывалсЯ
в то, что учил, важно было оставлЯть позади других  мальчиков.  Ћн  принимал
участие во всех состЯзаниЯх, во всех играх, и не потому, что это  доставлЯло
ему удовольствие, - но как же иначе выйти победителем? Ћн считалсЯ  чуть  ли
не образцом первого ученика.
     ‚ колледж он пришел совершенно обессиленный и два года потратил на  то,
чтобы стать настоЯщим денди:  самым  невозмутимым,  самым  непринужденным  и
самым элегантным молодым человеком. €  он  почти  преуспел  в  этом.  ЏонЯв,
однако, что если в один прекрасный  день  он  не  опередит  в  учении  своих
сверстников, то они опередЯт его, он в страхе бросилсЯ к  репетитору.  –елый
год он старательно зазубривал его уроки. Ћн  совсем  не  понимал  того,  что
учил, но все пройденное с репетитором сумел удержать в памЯти ровно  до  той
горЯчей поры, когда ему пришлось неделю подрЯд дважды  в  день  пыхтеть  над
письменными заданиЯми. € он непременно вышел бы первым, если  бы  одному  из
экзаменаторов, не  подозревавшему,  что  экзамен  служит  единственной  цели
выЯснить, кто кого, не вздумалось задать ему самым небрежным  тоном  вопрос,
ответ  на  который  требовал  пониманиЯ  предмета.  ‘дав  из  последних  сил
экзамены, он принЯлсЯ поглощать юридические науки.  ЋтличитьсЯ  тут  он  мог
разве только, усваиваЯ предметы быстрее прочих студентов; и вот он целых два
года посвЯтил  тому,  чтобы  сделатьсЯ  лучшим  актером-любителем  и  лучшим
стрелком в округе. Џри исполнении роли он не углублЯлсЯ в такие пустЯки, как
передача характера изображаемого лица, а старалсЯ  только  вызывать  смех  и
сорвать больше аплодисментов, чем его партнеры. Ћн и птиц стрелЯл не потому,
что любил охоту как настоЯщий охотник: просто  ему  доставлЯло  удовольствие
ежедневно сознавать, что он настрелЯл или настрелЯет дичи больше всех  своих
приЯтелей.
     Ќо вот пришло наконец времЯ занЯтьсЯ избранной профессией,  и  он,  как
истый британец, начал свою карьеру, думаЯ  прежде  всего  о  будущем.  Ћн  с
первой минуты понЯл, что это состЯзание будет самым продолжительным из всех,
в  которых  он  когда-либо  стартовал;  и  он  начал  двигатьсЯ  медленно  и
постепенно, с камешком во рту и приберегаЯ дыхание. ‚се это было  невыносимо
скучно и нудно, но должен же он прийти к финалу раньше всех! € вот  он  шел,
круг  за  кругом,  почти  незаметно  набавлЯЯ  скорость  и  довольно  быстро
разглЯдев ту пЯтерку, котораЯ, пожалуй, опередила бы его, не следи он за ней
так пристально.  Ћн  не  любил  свое  дело,  и  деньги  его  не  привлекали:
поглощенный изо днЯ в день единственной заботой не дать  себЯ  обогнать,  он
просто не успевал тратить деньги или раздавать  их.  ’ак  у  него  скопилась
кругленькаЯ сумма. Љогда он это обнаружил, он решил ею как-то распорЯдитьсЯ.
‚скоре он оказалсЯ в картинной галерее и  купил  картину.  Ћчень  быстро  он
убедилсЯ, что его картина куда лучше картины его друга, который понимал толк
в этом деле. € вот он подумал: "Ђ ведь займись Я этим всерьез,  Я  его  живо
обставлю". ’ак он и сделал. € каждый раз, купив новую картину, он приходил в
восторг оттого, что вкус его совершенствуетсЯ и он становитсЯ  более  тонким
знатоком картин, чем его друг и даже многие другие ценители. Ћн  чувствовал,
что скоро будет крупнейшим авторитетом в этом деле; и все покупал и покупал.
‘ами по себе картины его ничуть не интересовали; у него не было  на  это  ни
времени, ни сил, важно было только стать первым и тут! Ќо  он  лелеЯл  мечту
передать свою коллекцию Ќациональной галерее, как памЯтник  своему  вкусу  и
последнее доказательство своего превосходства над другом Z после  того,  как
их обоих уже не станет.
     Љак раз к этому времени он облачилсЯ в адвокатскую мантию, на что  ушла
почти половина его капитала. Ћн, конечно, предпочел  бы  подождать  с  этим,
если бы не понЯл, что, не поторопись он, его друзьЯ X, Y и Z  его  опередЯт.
ќтого надо было остерегатьсЯ, ведь он намеревалсЯ  первым  занЯть  должность
судьи. ЏроЯвив такой размах и решительность, он  понЯл,  как  далеко  шагнул
вперед, и на радостЯх нашел времЯ вступить в брак,  благо  наступили  летние
каникулы. Џолтора месЯца он почти не думал о своих друзьЯх X, Y и  Z.  Ќо  к
концу сентЯбрЯ он узнал, что и они получили  соответствующие  предложениЯ  и
тоже облачились в адвокатские мантии, и это разом вернуло его  в  нормальное
состоЯние духа. Џришлось отставить жену на второй план и снова надеть хомут.
ќти молодчики уж, конечно, постараютсЯ обогнать его при первой  возможности,
- и он на три недели урезал свой медовый месЯц. Ќе прошло и  двух  лет,  как
стало Ясно, что, если он хочет сохранить ведущее положение, нужно  пройти  в
парламент. € вот вопреки собственным врожденным склонностЯм и  даже  вопреки
склонностЯм избирателей он обеспечил себе место в парламенте. Љаково же было
его огорчение, когда, впервые вступив  в  парламент,  он  увидел  там  своих
друзей X, Y и даже Z. Ќе мудрено, что теперь, когда ему приходилось заседать
в суде и в парламенте, он осунулсЯ  и  очень  пожелтел;  а  его  жена  стала
выражать недовольство. —тобы ее утихомирить, он решил дарить ей ежегодно  по
младенцу: если он хочет удержать свое место в  начатом  большом  состЯзании,
ему необходимо полное спокойствие в семейной жизни; ведь милые друзьЯ X, Y и
Z не преминут воспользоватьсЯ его слабым  здоровьем.  Ќи  у  одного  из  его
ненавистных конкурентов не  было  столько  детей.  Љ  своим  обЯзанностЯм  в
парламенте он относилсЯ формально;  он  был  слишком  занЯт  собой  и  своей
карьерой,  и  в  его  сознании  никак  не  укладывалось,  что   все   мелкие
мероприЯтиЯ, которые ему непрерывно приходилось  обсуждать,  могут  принести
пользу людЯм, с жизнью которых  он  не  имел  ни  времени,  ни  охоты  ближе
познакомитьсЯ. Љогда тебе приходитсЯ ежедневно, чуть вставши,  подготовитьсЯ
к двум процессам, позавтракать, отправитьсЯ в суд, просидеть там с  половины
одиннадцатого до четырех, после этого идти в Џалату и сидеть  там,  пока  не
уйдет твой друг Z (самый ненавистный из всех), и  выступать,  если  выступил
твой друг X или если тебе кажетсЯ, что твой друг Y  намереваетсЯ  выступить;
затем пообедать, подготовитьсЯ к двум процессам, поцеловать  жену,  мысленно
сравнить свою только что приобретенную картину с последней  покупкой  друга,
выпить стакан Ячменного отвара и лечь в постель, - то после  всего  этого  у
тебЯ просто не останетсЯ времени подумать о собственной жизни, тем  более  о
жизни своего ближнего. €ной раз он понимал, что следовало бы от  чего-нибудь
отказатьсЯ, но об этом, конечно, не могло  быть  и  речи,  ведь  его  друзьЯ
тотчас же вырвались бы вперед. ‚место этого он стал принимать  патентованное
средство "‚итоген". ’огда фирма воспользовалась длЯ рекламы его  фотографией
с вылетающими изо рта словами:  "‚итоген  творит  со  мной  чудеса!"  Ќо  на
соседней странице была помещена  фотографиЯ  его  друга  Z  со  словами:  "џ
ежедневно упиваюсь стаканом ‚итогена", - вылетающими из его рта. Џосле этого
наш герой решил, не без некоторого риска, увеличить дозу до  двух  стаканов,
лишь бы опередить соперника.
     Џорой ему казалось, что, выбери он себе военную или  духовную  карьеру,
сделайсЯ биржевиком или литератором, его жизнь была бы  куда  спокойнее:  не
мог же он признать, что в самом себе вынашивает микроба собственной судьбы.
     ’ак, когда ему случалось заметить закат солнца,  горы  или  даже  море,
врожденное чувство красоты подсказывало ему: "•орошо бы этим  полюбоватьсЯ!"
Ќо какое там, разве он мог себе это позволить.  Ћднако  если  бы  ему  стало
известно, что друг Z нашел-таки времЯ понаслаждатьсЯ красотами  природы,  он
уж, конечно, выкроил бы времЯ и длЯ этого.
     ЏриближалсЯ  день  вступлениЯ  в  судейские  обЯзанности,  и   он   все
пристальнее вглЯдывалсЯ в своих друзей X, Y и Z; если  они  будут  назначены
раньше него, это может помешать его  окончательной  победе.  Џоэтому,  когда
однажды летним утром ему сообщили, что его друг X тЯжело заболел и  врЯд  ли
поправитсЯ, он вздохнул с облегчением,  хотЯ  и  огорчилсЯ.  Ћн  непрестанно
интересовалсЯ здоровьем друга, и его интерес был вполне искренен.  „руг  его
скончалсЯ перед закрытием судебной сессии. ‚ продолжение летних  каникул  он
непрестанно думал о несчастном и о том, как  преждевременно  оборвалась  его
карьера. ’ут его осенила мысль превзойти  самого  себЯ,  написав  книгу.  Ћн
выбрал тему "‚ред соревновательства в современном  государстве"  и  трудилсЯ
над книгой всю осень, посвЯщаЯ ей каждую минуту, которую только мог  урвать,
благо он в это времЯ  был  свободен  от  парламентских  обЯзанностей.  Љнига
поможет ему выделитьсЯ среди своих друзей Y  и  Z  в  глазах  правительства,
покровительствующего литераторам.  Ћ