ый военный заем, не дожидаЯсь выпуска выигрышных облигаций,  как
они тогда назывались. ќто тоже была большаЯ группа, очень здравомыслЯщаЯ; ее
интересовала  не  столько  война,  сколько  торговлЯ.  Ќо  шире  всего  была
распространена нравственность отрицательнаЯ. Ћна охватывала тех, кто,  грубо
говорЯ, "тЯнул лЯмку". € могу вам сказать по опыту, сэр, не всегда это  было
легкое занЯтие. ‘ам Я в то времЯ был судовым стюардом и не один раз  глотнул
соленой воды - из-за подводных лодок. Ќо Я не отступалсЯ и, едва ее успевали
выкачать из менЯ, снова нанималсЯ на корабль. Ќравственность наша была чисто
отрицательного, чтобы не сказать низкого, свойства. Њы  действовали  как  бы
инстинктивно  и  часто  восхищались  теми  благородными  жертвами,   которые
приносили люди, выше нас стоЯщие. Ѓольшинство из нас были  убиты,  либо  так
или иначе искалечены, но  какаЯ-то  слепаЯ  сила  владела  нами  и  помогала
держатьсЯ. Џростодушный мы были народ. -  ѓид  умолк  и  устремил  взглЯд  в
пустой камин. - Ќе скрою от вас, - добавил он, помолчав,  -  что  почти  все
времЯ нам было до крайности противно; и все-таки мы не  могли  остановитьсЯ.
—удно, правда?
     - џ жалею, что менЯ не было с вами, - сказал  Ђнгел,  -  потому  что...
употреблю слово, без которого вы, англичане,  кажетсЯ,  ничего  не  способны
выразить, - потому что вы были герои.
     - ‘эр, - сказал гид, -  вы  нам  льстите.  Ѓоюсь,  мы  отнюдь  не  были
воодушевлены духом коммерции, мы были самые обыкновенные мужчины и  женщины,
и не было у нас ни времени, ни охоты вдумыватьсЯ в свои мотивы и поступки, а
также  обсуждать  или  направлЯть  поведение  других.  —исто   отрицательные
созданиЯ, сэр, но в каждом, вероЯтно, было немножко человеческого мужества и
немножко человеческой доброты. „а что  говорить,  все  это  давно  миновало.
’еперь, сэр, прежде чем Я перейду к нравственности личной, можете задать мне
любые вопросы.
     - ‚ы упомЯнули о мужестве и доброте, - сказал Ђнгел. - Љак эти качества
котируютсЯ в настоЯщее времЯ?
     - Њужество сильно упало в цене во времЯ ‚еликой ‡аварухи и  с  тех  пор
так до конца и не реабилитировано. €бо  тогда  впервые  было  замечено,  что
физическое мужество - качество донельзЯ банальное; по всей вероЯтности,  это
просто результат  торчащего  подбородка,  особенно  распространенного  среди
народов, говорЯщих на английском Языке. —то же касаетсЯ мужества морального,
то его так затравили, что оно по сей день где-то  скрываетсЯ.  „оброта,  как
вам известно, бывает двух видов: та, которую люди проЯвлЯют по  отношению  к
себе и своей собственности, и та, которую они, как правило, не проЯвлЯют  по
отношению к другим.
     - Џосле того как мы побывали на бракоразводном процессе, - сказал Ђнгел
глубокомысленно, - Я много думал. € мне кажетсЯ,  что  по-настоЯщему  добрым
может быть только тот, кто прошел через семейные неурЯдицы, в особенности же
если он при этом столкнулсЯ с законом.
     - ќто длЯ менЯ новаЯ мысль, - заметил гид, внимательно его выслушав.  -
Ћчень возможно, что вы правы, - ведь только оказавшись отщепенцем, можно как
следует почувствовать чужую нетерпимость. Ћднако вот мы и подошли к  вопросу
о личной нравственности.
     - ‚ерно! - сказал Ђнгел с облегчением. - џ утром  забыл  вас  спросить,
как теперь рассматриваетсЯ древний обычай брака.
     - ’олько не как таинство, - отвечал гид. -  ’акаЯ  точка  зрениЯ  почти
исчезла  уже  ко  времени  ‚еликой  ‡аварухи.  Ђ  между  тем  она  могла  бы
сохранитьсЯ, если бы высшее духовенство в те дни не так противилось  реформе
закона о разводе. Љогда принцип слишком долго  противитсЯ  здравому  смыслу,
неизбежна перегруппировка сил.
     - ’ак что же теперь представлЯет собою брак?
     - —исто гражданскую  сделку.  „авно  отошло  в  прошлое  и  дозволенное
законом раздельное жительство супругов.
     - Ђх, да, - сказал Ђнгел, - это, кажетсЯ, был  такой  обычай,  согласно
которому мужчина становилсЯ монахом, а женщина монахиней?
     - ‚ теории так, сэр, на практике же, как вы можете  догадатьсЯ,  ничего
подобного. Ќо представители высшего  духовенства  и  женщины,  старые  и  не
старые, которые их поддерживали, могли оперетьсЯ лишь на очень  ограниченный
жизненный опыт и искренне полагали, будто наказывают  все  еще  женатых,  но
согрешивших лиц, которым закон разрешал разъехатьсЯ. ‹ица же эти,  напротив,
в большинстве случаев исходили  из  того,  что  их  случайные  свЯзи  отныне
оправданы, и даже не старались от них  воздерживатьсЯ.  ’ак  всегда  бывает,
когда великие законы природы нарушаютсЯ в угоду высшей доктрине.
     - Ђ дети еще рождаютсЯ вне брака?
     - „а, но на них уже не возлагают вину за поведение родителей.
     - ‡начит, общество стало более гуманным?
     -  Љак  вам  сказать,  сэр,  до  идеала  в  этом  смысле  еще   далеко.
‡оологические сады все еще не под запретом, и не далее  как  вчера  Я  читал
письмо одного шотландца, в котором он  с  гневом  обрушиваетсЯ  на  гуманное
предложение, чтобы заключенным раз в  месЯц  разрешали  видетьсЯ  со  своими
женами не через решетку и без свидетелей - можно подумать, что  мы  все  еще
живем в дни ‚еликой ‡аварухи. ‘кажите,  почему  такие  письма  всегда  пишут
именно шотландцы?
     - ќто что, загадка? - спросил Ђнгел.
     - „ействительно, загадка, сэр.
     - џ их не люблю. Ќу, а вообще-то вы довольны состоЯнием  добродетели  в
вашей стране теперь, когда, как вы  мне  вчера  говорили,  она  стала  чисто
государственным делом?
     - ‘казать вам по правде, сэр, Я не берусь судить моих  ближних,  -  мне
хватает собственных пороков. Ќо одно Я заметил:  чем  менее  добродетельными
выставлЯют себЯ люди, тем они обычно добродетельнее. –веты  расцветают  там,
куда не достает свет рампы. ‚ы, вероЯтно, и сами замечали, что те,  кто  изо
днЯ в день бодро переносит самые серьезные неприЯтности  и  притом  помогает
своим ближним, поступаЯсь и своим временем и деньгами, бывают готовы плакать
от умилениЯ, получив соверен от богача, и в мыслЯх возводЯт его  на  престол
как милостивейшего из монархов?  €стинную  добродетель,  сэр,  нужно  искать
среди низов. ‘ахар и снег видны на поверхности, но соль земли скрыта на дне.
     - џ вам верю, - сказал Ђнгел. - „олжно быть, тому, на кого падает  свет
рампы, труднее приобщитьсЯ к добродетели, чем добродетельному выйти на  свет
рампы. •а-ха! Ђ сохранилсЯ ли добрый старый обычай покупать ордена и титулы?
     - Ќет, сэр. Ћрдена  дают  теперь  только  тем,  кто  шумит  уже  совсем
невыносимо, и награжденный обЯзуетсЯ воздержатьсЯ от  публичных  выступлений
на срок  не  свыше  трех  лет.  ќтот  приговор,  самый  строгий,  даетсЯ  за
герцогский титул. ‘читаетсЯ, что мало кто способен молчать так долго  и  все
же остатьсЯ в живых.
     - —то-то мне сомнительно, такой ли уж нравственный этот новый обычай, -
сказал Ђнгел. - Џо-моему,  это  похоже  на  капитулЯцию  перед  грубостью  и
бахвальством.
     - ‘корее перед докучливостью, сэр, а это не всегда одно  и  то  же.  Ќо
давать ли награды за принесенную пользу, или за доставленное беспокойство  -
в обоих случаЯх достигаетсЯ относительное бездействие, что и  требуетсЯ:  вы
ведь, вероЯтно, замечали, как достоинство отЯгощает человека.
     - Ђ женщин тоже награждают таким образом?
     - „а, очень часто;  ибо,  хотЯ  достоинства  у  них  и  без  того  хоть
отбавлЯй, Языки у них длинные, и, выступаЯ публично, они почти не испытывают
стыда и не знают, что такое нервы.
     - Ђ что вы скажете об их добродетели?
     - ’ут со времени ‚еликой ‡аварухи кое-что изменилось. ’еперь они не так
легко продают ее, разве что за обручальное кольцо,  а  многие  даже  выходЯт
замуж по любви. †енщины  вообще  нередко  проЯвлЯют  прискорбный  недостаток
коммерческого духа, и хотЯ многие из них теперь занимаютсЯ  коммерцией,  так
до сих пор и не сумели перестроитьсЯ. Ќекоторые мужчины даже считают, что их
участие в деловой жизни вредит торговле и тормозит развитие страны.
     - †енщины - очень занЯтный пол, - сказал Ђнгел.  -  Ћни  мне  нравЯтсЯ,
только уж очень большое значение придают младенцам!
     - „а, сэр, это  их  главный  изъЯн.  Њатеринский  инстинкт  -  как  это
опрометчиво, как вредит  коммерции!  ‚пору  подумать,  что  они  любЯт  этих
малЯвок ради них самих.
     - „а, - сказал Ђнгел, - это дело без будущего. „айте мне сигару.

        VIII

     - ’ак как же определЯетсЯ теперь добро? - спросил Ђнгел ќфира,  взлетаЯ
с “отчестерского собородрома в направлении ‘толичной ‘кинии.
     - Ќа это существует множество разноречивых взглЯдов,  сэр,  -  просипел
гид, у которого от встречной струи воздуха  заложило  нос.  -  Џоложение  не
более оригинальное в наше времЯ, чем когда вы были здесь в девЯтьсот десЯтом
году. Љрайней правой позиции  придерживаютсЯ  экстремисты,  полагающие,  что
добро осталось тем, чем было, - что оно всесильно, однако по какой-то еще не
выЯсненной причине терпит присутствие зла; что  оно  вездесуще,  хотЯ,  надо
полагать, отсутствует там, где присутствует зло; таинственно, хотЯ полностью
открыто людЯм; грозно, однако  исполнено  любви;  вечно,  однако  ограничено
началом и концом. ’аких людей немного, но все они  на  виду,  и  главнаЯ  их
особенность - полнаЯ нетерпимость по отношению к тем, кто  не  разделЯет  их
взглЯдов; и они не допускают даже попыток проанализировать природу  "добра",
считаЯ, что она установлена на все времена, в том виде, как  Я  вам  сказал,
лицами, давно умершими. Љак вы  легко  можете  себе  представить,  люди  эти
оказались весьма далеки от науки  (какаЯ  она  ни  на  есть)  и  в  обществе
вызывают любопытство, но не более того.
     - ќтот тип хорошо известен на небе, - сказал Ђнгел. - Ќо  скажите,  они
пытают тех, кто с ними не согласен?
     - ”изически - нет. ќтот обычай вывелсЯ еще до  ‚еликой  ‡аварухи,  хотЯ
трудно сказать, как повернулось бы дело, если  бы  Џатриотической,  то  есть
Џрусской, партии удалось подольше продержатьсЯ у власти. Ђ так они применЯют
лишь пытки духовного свойства: презрительно взирают на всех инакомыслЯщих  и
обзывают их еретиками. Ћднако было бы большой ошибкой недооценивать их силу,
ибо человеческаЯ природа любит авторитеты, и многие готовы следовать хоть на
смерть за всЯким, кто на него презрительно взирает и говорит: "џ-то знаю!" Љ
тому же, сэр, примите во внимание, как утомлЯет  это  самое  "добро",  когда
начинаешь над ним размышлЯть, и как  отдохновительна  вера,  избавлЯющаЯ  от
таких размышлений.
     - ќто верно, - протЯнул Ђнгел задумчиво.
     - Џравое крыло центра, - продолжал гид,  -  это  небольшаЯ,  но  шумнаЯ
ЏЯтаЯ партиЯ. —лены ее  играют  на  кларнете  и  тамбурине,  на  барабане  и
аккордеоне, это - потомки „ревнего Џророка, а также последние из  тех,  кто,
следуЯ за пророком более молодым, примкнул к ним  в  дни  ‚еликой  ‡аварухи.
ЊенЯЯ свои формулировки с каждым новым открытием в  науке,  они  утверждают,
что "добро" - это сверхчеловек, бесплотный, но телесный, с началом,  но  без
конца. ќто очень привлекательнаЯ теориЯ, она позволЯет им говорить  Џрироде:
"Je m'en fiche de tout  cela!  {Џлевать  мне  на  все!  (франц.).}  Ћбо  мне
позаботитсЯ мой старший брат - во как!!!" …е можно назвать  антропоморфином,
ибо она особенно успокаивающе действует на сильную  личность.  Љаждому,  как
говоритсЯ, свое; и Я меньше всего склонен расхолаживать  тех,  кто  пытаетсЯ
найти "добро", закрываЯ один глаз, а не оба, как крайние правые.
     - ‚ы очень терпимы, - заметил Ђнгел.
     - ‘эр, - сказал гид, - к старости все Яснее видишь, что человек  просто
не может не мыслить себЯ как суть вселенной, а отдельные люди -  не  считать
себЯ  средоточием  этой  сути.  „лЯ  таких  основывать  новые  верованиЯ   -
биологическаЯ  потребность,   и   неразумно   было   бы   им   мешать.   ќто
предохранительный клапан, та форма страсти,  в  которую  выливаетсЯ  пламень
молодости у людей, переваливших за пЯтьдесЯт лет, как мы  видим  на  примере
пророка ’олстого и других знаменитостей. Ќо вернемсЯ к нашей теме. ‚ центре,
разумеетсЯ, расположено подавлЯющее большинство  -  те,  кто  придерживаетсЯ
взглЯда, что никаких взглЯдов на природу "добра" у них нет.
     - Ќикаких? - переспросил Ђнгел озадаченно.
     - Ќи малейших. ќто - единственные  подлинные  мистики;  ибо  что  такое
мистик, если не человек, твердо  убежденный  в  необъЯснимости  собственного
существованиЯ? Љ этой группе принадлежит основнаЯ масса  ’рудЯг.  Њногие  из
них, правда, ничтоже сумнЯшесЯ повторЯют  то,  что  им  говорЯт,  о  "добре"
другие,  как  будто  сами  до  этого  додумались,  но  ведь  так   поступает
большинство людей спокон века.
     - ‚ерно, - согласилсЯ Ђнгел. - Њне приходилось это наблюдать  во  времЯ
моих странствий. Ќе будем тратить на них лишних слов.
     - Ќе говорите, сэр, - возразил гид. - ’акие люди разумнее, чем  кажетсЯ
с первого взглЯда. ‚ы только подумайте, что сталось бы с их мозгами, если бы
они попытались мыслить самостоЯтельно. Љ тому же, как вам  известно,  всЯкое
определенное мнение относительно "добра" очень  утомительно,  и  большинство
людей полагает, что лучше "не тревожить спЯщих собак", чем допускать,  чтобы
они лаЯли у тебЯ в голове. Ќо Я скажу вам кое-что еще, - добавил  гид.  -  “
бесчисленных этих людей есть своЯ тайнаЯ вера, древнЯЯ,  как  мир:  длЯ  них
единственно важное на свете - это чувство товарищества. € сдаетсЯ мне,  что,
если брать "добро" в узком смысле, это превосходнаЯ вера.
     - Ђ, бросьте, - сказал Ђнгел.
     - Џрошу прощениЯ, сэр. Ќа левом крыле  центра  группируютсЯ  все  более
многочисленные сторонники того взглЯда, что, поскольку все  на  свете  очень
плохо, "добро" есть конечный переход в небытие. - "Џокой, последний  покой",
- как сказал поэт. ‚спомните избитую цитату "Ѓыть иль  не  быть".  ‘ейчас  Я
говорю о тех, кто отвечает на этот вопрос  отрицательно,  -  о  пессимистах,
притворЯющихсЯ оптимистами длЯ обмана простодушной публики.  Џроизошли  они,
несомненно, от тех, кого некогда называли "теософами" -  была  такаЯ  секта,
котораЯ  предугадала  все,  а  затем  возжаждала  уничтожениЯ;  или  же   от
последователей •ристианской науки, - длЯ тех вещи как они есть  были  просто
невыносимы, поэтому они внушали себе, что  ничего  нет,  и,  помнитсЯ,  даже
достигали в этом некоторых успехов. Њне вспоминаетсЯ случай с  одной  дамой,
котораЯ потерЯла свою добродетель, а затем снова обрела ее, вспомнив, что  у
нее нет тела.
     - Ћчень любопытно, - сказал Ђнгел. - џ хотел бы ее  расспросить,  после
лекции запишите  мне  ее  адрес.  Ђ  теорию  перевоплощениЯ  кто-нибудь  еще
исповедует?
     - ЏонЯтно, что вас это интересует, сэр, поскольку адепты этого  учениЯ,
свЯзанные старым, нелепым земным правилом "дважды два четыре", вынуждены длЯ
перевоплощениЯ своего духа обращатьсЯ к иным сферам.
     - Ќе понимаю, - сказал Ђнгел.
     - Ђ между тем это очень просто, - сказал гид. -  ‚едь  всеми  признано,
что когда-то на земле не было жизни. ‡начит, первое воплощение - нас  учили,
что то была амеба - уже включало в себе  дух,  ЯвившийсЯ,  возможно,  свыше.
Њожет быть, даже ваш, сэр. „алее, всеми также признано, что когда-нибудь  на
земле снова не будет жизни; а значит, последний дух  ускользнет  в  какое-то
воплощение уже не на земле, а, возможно, ниже; и опЯть-таки, кто знает, сэр,
может быть, это будет ваш дух.
     - џ не могу шутить на такие темы, - сказал Ђнгел и чихнул.
     - ’ут не на что обижатьсЯ, - сказал гид. -  ЏоследнЯЯ  группа,  крайнЯЯ
леваЯ, к которой Я и сам в некотором роде принадлежу, состоит из  небольшого
числа экстремистов, полагающих, что "добро" - это вещи  как  они  есть.  Ћни
считают, что все сущее было всегда и всегда будет; что оно лишь расширЯетсЯ,
и сжимаетсЯ, и расширЯетсЯ вновь, и так без конца; и что  поскольку  оно  не
могло бы расширитьсЯ, если бы не сжималось, поскольку без черного  не  могло
бы быть белого, и не может быть ни удовольствиЯ без боли, ни добродетели без
порока, ни преступников без судей, постольку сжимание, и черное, и  боль,  и
порок, и судьи - не "зло", но всего лишь отрицательные величины; и что все к
лучшему в этом лучшем из  миров.  ќто  -  оптимисты  вольтерианского  толка,
притворЯющиесЯ пессимистами длЯ обмана  простодушной  публики.  €х  девиз  -
"‚ечное изменение".
     - € они, вероЯтно, считают, что у жизни нет цели?
     - ‚ернее, сэр, что сама жизнь и есть цель. €бо согласитесь, при  всЯком
ином толковании цели мы должны предположить  свершение,  то  есть  конец;  а
конца они не признают, как не признают и начала.
     - „о чего логично! - сказал Ђнгел. - “ менЯ  даже  голова  закружилась.
‘тало быть, вы отказались от идеи движениЯ ввысь?
     - Ћтнюдь нет. Њы взбираемсЯ на шест до самого верха, но потом незаметно
соскальзываем вниз и снова лезем вверх; а  поскольку  мы  никогда  не  знаем
навернЯка, лезем ли мы вверх или скользим вниз, это нас не тревожит.
     - Џолагать, что так будет продолжатьсЯ вечно, - бессмыслица.
     - ќто нам часто говорЯт, - отвечал гид, нимало не смутившись.  -  Ђ  мы
все же полагаем, что истина у нас в руках, несмотрЯ на шуточки Џилата {Ќамек
на евангельскую легенду о том, как Џонтий Џилат, римский наместник в  €удее,
в ответ на слова •риста, что он пришел в мир  свидетельствовать  об  истине,
возразил: "—то есть истина?"}.
     - Ќе мне спорить с моим гидом, - надменно сказал Ђнгел.
     - ђазумеетсЯ, сэр, ведь широты взглЯдов  всегда  следует  остерегатьсЯ.
Њне вот нелегко верить в одно и то же два днЯ подрЯд. Ђ главное - во что  бы
ни верить, едва ли это подействует  на  истину:  она,  как  видно,  обладает
некоей  загадочной  непреложностью,  если  вспомнить,  сколько  усилий  люди
периодически прилагают к тому, чтобы ее изменить. Ћднако  смотрите,  мы  как
раз пролетаем над ‘толичной ‘кинией, и если вы будете  так  любезны  сложить
крыльЯ, мы проникнем туда  через  люк-говорлюк,  который  позволЯет  здешним
проповедникам времЯ от времени возноситьсЯ в высшие сферы.
     - Џогодите! - сказал Ђнгел. - џ сначала сделаю несколько кругов, пососу
мЯтную конфетку: в таких местах у публики часто бывает насморк.
     ђаспространЯЯ вокруг себЯ соблазнительный запах мЯты, они нырнули  вниз
через узкие врата в крыше и уселись в первом рЯду, пониже высокого пророка в
очках, который держал речь о звездах. Ђнгел тут же уснул крепким сном.
     - ‚ы лишили себЯ большого удовольствиЯ, сэр, -  сказал  гид  с  укором,
когда они покидали ‘кинию.
     - ‡ато Я славно вздремнул, - весело отозвалсЯ Ђнгел.  -  Ќу  что  может
смертный знать о звездах?
     - Џоверьте, обычно длЯ таких  речей  выбирают  еще  более  замысловатые
темы.
     - ‚от если бы он говорил о религии, Я  бы  охотно  послушал,  -  сказал
Ђнгел.
     - Ћ, сэр, но таких тем в храмах больше не касаютсЯ.  ђелигиЯ  теперь  -
чисто государственное дело. Џеремена эта началась в девЯтьсот  восемнадцатом
году, когда была введена дисциплина и новый билль  о  просвещении,  а  потом
постепенно кристаллизовалась. Џравда, отдельные правые экстремисты  пытаютсЯ
присвоить себе функции государства, но их никто не слушает.
     - Ђ бог? - спросил Ђнгел. - ‚ы о нем ни разу  не  упомЯнули.  ќто  менЯ
удивлЯет.
     - ‚ера в бога, - отвечал гид, - умерла вскоре после  ‚еликой  ‡аварухи,
во времЯ которой прилагались слишком энергичные  и  разнообразные  усилиЯ  к
тому, чтобы ее  оживить.  Љак  вы  знаете,  сэр,  всЯкое  действие  вызывает
противодействие, и, нужно  сказать,  религиознаЯ  пропаганда  тех  дней  так
отдавала  коммерцией,  что  была  сопричислена  к  спекулЯтивным  сделкам  и
заслужила известное омерзение. €бо люди, едва оправившись от страхов и горЯ,
вызванных ‚еликой ‡аварухой, понЯли, что их новый порыв к богу был не  более
как поисками защиты, облегчениЯ, утешениЯ и награды, а вовсе не  стремлением
к "добру" как к таковому. ‚от эта-то истина, да еще присвоение самого титула
императорами и рост наших  городов  (этот  процесс  всегда  губит  традиции)
привели к тому, что вера в его существование угасла.
     - ’рудное это было дело, - сказал Ђнгел.
     - ‘корее это было изменение терминологии, - поЯснил  гид.  -  ‚  основе
веры в "добро" тоже лежит надежда  что-нибудь  на  этом  заработать,  -  дух
коммерции неистребим.
     - ђазве? - отозвалсЯ Ђнгел рассеЯнно. - Њожет, позавтракаем еще раз?  џ
бы не отказалсЯ от куска ростбифа.
     - ЏревосходнаЯ мысль, сэр. Њы закажем его в Ѓелом городе.

        IX

     - ‚ чем, по-вашему, состоит счастье? -  спросил  Ђнгел  ќфира,  допиваЯ
вторую бутылку пива в одном  из  кабачков  Ѓелого  города.  ѓид  недоверчиво
покосилсЯ на своего Ђнгела.
     - ’ема труднаЯ, сэр, хотЯ наиболее  интеллигентные  из  наших  журналов
часто печатают ответы читателей на этот  вопрос.  „аже  сейчас,  в  середине
двадцатого века, кое-кто по-прежнему считает, что счастье - побочный продукт
свежего воздуха и доброго вина. ‚ старой  веселой  Ђнглии  его,  несомненно,
добывали именно таким путем. Џо мнению других, оно  проистекает  из  высоких
мыслей и низкого уровнЯ жизни, а третьи, и таких довольно  много,  свЯзывают
его с женщинами.
     - ‘ наличием их или отсутствием? - живо поинтересовалсЯ Ђнгел.
     - Љогда как. Ќо сам Я не присоединЯюсь целиком  ни  к  одному  из  этих
мнений. - ‘трана ваша теперь счастлива?
     - ‘эр, - возразил гид, - все земное познаетсЯ в сравнении.
     - ЋбъЯсните.
     - ЋбъЯсню, -  строго  сказал  гид,  -  если  вы  сперва  разрешите  мне
откупорить третью бутылку. € замечу кстати, что  даже  вы  сейчас  счастливы
лишь в сравнительной, а может, и в превосходной степени -  это  вы  узнаете,
когда допьете  последнюю  бутылку  до  дна.  Њожет,  счастье  ваше  от  сего
увеличитсЯ, может, нет - посмотрим.
     - Џосмотрим, - решительно подтвердил Ђнгел.
     - ‚ы спросили менЯ, счастлива ли наша страна; но не следует ли  сначала
установить, что такое счастье? Ђ как это трудно, вы скоро и сами  убедитесь.
‚от, например, в первые  месЯцы  ‚еликой  ‡аварухи  считалось,  что  счастьЯ
вообще нет: каждаЯ семьЯ была повергнута в тревогу за живых или в  скорбь  о
погибших; а остальные тоже считали своим долгом притворЯтьсЯ скорбЯщими.  €,
однако, сколь это ни странно, в  те  дни  внимательный  наблюдатель  не  мог
уловить никаких  признаков  усилившейсЯ  мрачности.  Љое-какие  материальные
лишениЯ мы, конечно, испытывали, но  зато  не  было  недостатка  в  душевном
подъеме, который люди возвышенной души всегда свЯзывают со счастьем;  причем
Я отнюдь не имею в виду душевный подъем, вызываемый алкоголем. ‚ы  спросите,
что же вызывало этот подъем? џ вам отвечу в восьми словах: люди  забывали  о
себе и помнили о других. „о  того  времени  никто  и  не  представлЯл  себе,
скольких врачей  можно  оторвать  от  забот  о  гражданском  населении;  без
скольких свЯщенников, юристов,  биржевых  маклеров,  художников,  писателей,
политиков и прочих  лиц,  считавших  делом  своей  жизни  заставлЯть  других
копатьсЯ в собственной душе, свободно можно обойтись. Ѓольные старухи вЯзали
носки и забывали о  своих  немощах;  пожилые  джентльмены  читали  газеты  и
забывали ворчать по  поводу  невкусного  обеда;  люди  ездили  в  поездах  и
забывали, что неприлично  вступать  в  разговоры  с  посторонними;  торговцы
записывались в добровольную полицию и забывали спорить  о  своем  имуществе;
палата лордов вспомнила о своем былом достоинстве и забыла о своей наглости;
палата общин почти забыла свою привычку  пустословить.  Џоразительнее  всего
случай с рабочими: они забыли, что они рабочие. „аже собаки забыли  о  себе,
хотЯ это, впрочем, не ново, как то засвидетельствовал ирландский писатель  в
своем потрЯсающем обличении "Ќа моем пороге". Ќо времЯ шло, и куры, со своей
стороны, стали забывать нести Яйца, корабли - возвращатьсЯ в порт, коровы  -
давать молоко, а правительства -  смотреть  дальше  своего  носа,  и  вскоре
забвение себЯ, охватившее было всех людей в стране...
     - Ѓыло предано забвению, - закончил Ђнгел со спокойной улыбкой.
     - ЊоЯ мысль, сэр, хотЯ Я не сумел бы выразить ее столь изЯщно.  Ќо  так
или иначе, поворот наметилсЯ, люди стали думать: "‚ойна не так страшна,  как
мне казалось, ведь Я еще никогда не наживал столько денег, и чем дольше  она
продлитсЯ, тем больше Я наживу, а ради этого можно  многое  перенести".  ‚се
классы общества взЯли себе одинаковый девиз: "…шь, пей  -  все  равно  скоро
крышка". "…сли завтра менЯ застрелЯт, утопЯт, разбомбЯт, разорЯт или  уморЯт
с голоду, - так рассуждали люди, - лучше  уж  Я  сегоднЯ  буду  есть,  пить,
женитьсЯ и  покупать  бриллианты".  €  они  так  и  поступали,  несмотрЯ  на
отчаЯнные усилиЯ одного епископа и двух джентльменов, ведавших  немаловажным
вопросом питаниЯ. Џравда, они, как и раньше,  делали  все  возможное,  чтобы
разбить врага или "выиграть войну", как это тогда не совсем точно  называли,
но работали только их руки, а души, за немногими исключениЯми,  уснули.  €бо
душа, сэр, так же, как и тело, требует времЯ от времени  отдыха,  и  Я  даже
замечал, что обычно она перваЯ начинает храпеть. …ще до  того,  как  ‚еликаЯ
‡аваруха пришла к предначертанному ей концу, души  в  нашей  стране  храпели
так, что на луне и то было слышно. ‹юди только и думали  что  о  деньгах,  о
мести и о том, как бы добыть еды, хотЯ слово  "жертва"  так  пристало  к  их
губам, что стереть его было  не  легче,  чем  другие  сорта  губной  помады,
котораЯ тогда все больше входила в моду. Њногие очень повеселели.  €  вот  Я
хочу вас спросить: какой из  этих  критериев  следует  приложить  к  понЯтию
"счастье"? Љогда эти люди были счастливы - тогда ли,  когда  скорбели  и  не
думали о себе, или когда веселились и только о себе и думали?
     - Љонечно, первое, - сказал Ђнгел, и глаза его  загорелись.  -  ‘частье
неотделимо от благородства.
     - Ќе торопитесь с  выводами,  сэр.  џ  часто  встречал  благородство  в
сочетании с горем; более того, часто бывает, что чем  возвышеннее  и  тоньше
душа, тем несчастнее ее  обладатель,  -  ведь  он  видит  тысЯчи  проЯвлений
жестокости  и  подлой  несправедливости,  которых  более  низкие  натуры  не
замечают.
     - Ђ вот Я замечаю,  -  сказал  Ђнгел,  бросив  на  него  проницательный
взглЯд, - что вы чего-то не договариваете. Ќу-ка, признавайтесь!
     - ‚ывод мой таков, сэр, - сказал гид, очень довольный собой. -  —еловек
счастлив только тогда, когда живет под определенным жизненным  давлением  на
квадратный дюйм; иными словами, когда он так увлечен своими делами, словами,
мыслЯми, работой или мечтами, что забывает думать о себе.  …сли  нападет  на
него какаЯ-нибудь хворь - зубнаЯ боль или меланхолиЯ - столь остраЯ, что  не
дает ему растворитьсЯ в том, чем он в данную минуту занЯт, - тогда он уже не
счастлив. € недостаточно только воображать себЯ увлеченным  -  нет,  человек
должен быть увлечен по-настоЯщему: как двое влюбленных,  сидЯщих  под  одним
зонтом, или поэт, подыскивающий рифму длЯ двустишиЯ.
     - ‚ы хотите сказать, - заметил Ђнгел не без  ехидства,  -  что  человек
счастлив, когда встречает на узкой  дорожке  бешеного  быка?  ‚едь  в  таком
случае давление на квадратный дюйм должно быть немалое.
     - ‚овсе не обЯзательно, - возразил  гид.  -  ‚  таких  случаЯх  принЯто
отходить в сторонку, жалеть себЯ и размышлЯть  о  превратностЯх  судьбы.  Ќо
если человек не растерЯетсЯ и проЯвит мужество, это доставит ему  радость  -
пусть даже в следующую минуту, перелетаЯ через изгородь, он уже снова начнет
размышлЯть. „лЯ менЯ совершенно Ясно, - продолжал гид, - что  плод  с  древа
познаниЯ в старинной басне не был всего лишь познанием пола, как до сих  пор
предполагали пуритане, но скорее символизирует познание себЯ и мира  вообще;
ибо Я не сомневаюсь, что Ђдам и …ва не  раз  сидели  под  одним  зонтом  еще
задолго до того, как  обнаружили,  что  они  не  одеты.  Ђ  счастливыми  они
перестали быть только тогда, когда задумались о мироздании в целом.
     - Љто называет ключами к  счастью  любовь,  кто  власть,  -  проговорил
Ђнгел.
     - Ќе верьте, - перебил его гид. - ‹юбовь и власть -  это  лишь  два  из
многих путей к увлеченности, то есть к забвению себЯ; не более как методы, с
помощью которых людЯм - различного склада удаетсЯ от  себЯ  избавитьсЯ.  €бо
тем, кто, подобно свЯтому ”ранциску Ђссизскому,  любит  все  живое,  некогда
сознательно любить себЯ; а тем, кто брЯцает оружием и властвует, как  кайзер
Ѓилл, некогда осознать, что они не властны  над  самими  собой.  „а,  именно
потому, что они любЯт или властвуют так энергично,  они  и  забывают  в  это
времЯ о себе.
     - ќто не глупо, - сказал Ђнгел задумчиво. - Ђ как вы  примените  это  к
нынешним временам и к вашей стране?
     - ‘эр, - отвечал гид, - англичанин никогда не бывает так несчастен, как
кажетсЯ, ибо если вы видите, что он  хмурит  брови  или  приоткрыл  рот,  то
причиной тому скорее увлеченность, нежели задумчивость (об  аденоидах  Я  не
говорю), а это признак натуры, склонной забывать о себе.  Ќе  следует  также
предполагать, будто бедность и  грЯзь,  которой,  как  вы  могли  убедитьсЯ,
сколько угодно и при правлении ’рудЯг, уменьшают способность  жить  минутой;
возможно даже, что они суть симптомы этой привычки. Ќесчастными чаще  бывают
те, у кого чистое тело и много досуга, особенно в  мирное  времЯ,  когда  им
нечего делать, кроме как сидеть под  шелковицей,  помещать  деньги,  платить
налоги, мытьсЯ, совершать полеты и думать о себе.  ‚прочем,  многие  ’рудЯги
тоже живут в напрЯжении и  страхе  и  отнюдь  не  отрешились  от  копаниЯ  в
собственной душе.
     - ‘тало быть, демократиЯ - не синоним счастьЯ?
     - „орогой сэр, - сказал гид, - Я знаю, что во  времЯ  ‚еликой  ‡аварухи
многие так говорили. Ќо говорили тогда столько, что  чуть  больше  или  чуть
меньше уже не имеет значениЯ. џ открою вам один секрет. Њы еще  не  достигли
демократии  -  ни  здесь,  в  Ђнглии,  ни  где  бы  то  ни  было.  ‘тариннаЯ
американскаЯ поговорка относительно нее звучит очень мило  {€меетсЯ  в  виду
распространеннаЯ в  ‘Ђ  формула  "“правление  народом  силами  народа  и  в
интересах народа".}, но поскольку даже  у  одного  человека  из  десЯти  нет
собственного мнениЯ ни по одному из тех вопросов, по которым он голосует, он
при всем желании не может это мнение выразить. Ђ до  тех  пор,  пока  он  не
научитсЯ иметь и выражать собственное мнение, он не сможет  управлЯть  собой
длЯ себЯ, что, как вы знаете, и составлЯет признак истинной демократии.
     - џ что-то совсем запуталсЯ, - сказал Ђнгел. - ‚ам-то самому что  нужно
длЯ счастьЯ?
     ѓид гордо выпрЯмилсЯ на стуле.
     - …сли  справедливо  мое  мнение,  что  счастье  есть  увлеченность,  -
замурлыкал он, - то  значит,  наша  задача  в  том,  чтобы  заставить  людей
увлекатьсЯ делами добрыми и приЯтными. Ђмериканец,  составлЯющий  корнер  на
пшеницу, увлечен этим и, вероЯтно, счастлив, однако  он  враг  человечества,
ибо деЯтельность его пагубна. Њы должны стремитьсЯ к тому,  чтобы  посвЯщать
себЯ творчеству или деЯтельности, полезной не  только  длЯ  нас,  но  и  длЯ
других. ‘тремитьсЯ к простоте, гордитьсЯ своей работой  и  забывать  о  себе
независимо от того, кто мы такие. Њы должны делать то,  что  делаем,  потому
что это приЯтно, а не потому, что это может оказатьсЯ  длЯ  нас  выгодно,  и
учитьсЯ отдавать все силы тому, что делаем. ’олько тогда наш  вкус  к  жизни
останетсЯ острым, как лезвие  бритвы,  которую  каждое  утро  правЯт  умелой
рукой. Ђ  с  другой  стороны,  нужно  приохотить  нас  к  доброте,  чистоте,
умеренности, научить любить хорошую музыку, гимнастику и свежий воздух.
     - ‡вучит неплохо, - заметил Ђнгел. - € какие же меры в этом направлении
уже принимаютсЯ?
     - џ взЯл за правило, сэр, знакомитьсЯ со  всеми  законами  моей  страны
касательно просвещениЯ, начинаЯ с того, который был издан во  времЯ  ‚еликой
‡аварухи; но если не считать гимнастики, Я пока не нашел в них  ничего,  что
непосредственно относилось бы к этим вопросам. „а оно и не удивительно, если
вспомнить,  что  целью  просвещениЯ  считаетсЯ  не  достижение  счастьЯ,   а
процветание торговли, либо содействие обостренному  самосознанию  с  помощью
того, что зоветсЯ культурой. …сли бы  даже  поЯвилсЯ  президент  ЏросвещениЯ
столь просвещенный, что он  разделЯл  бы  мои  взглЯды,  он  бы  не  решилсЯ
высказать их вслух из опасениЯ, что его упекут в сумасшедший дом.
     - ‚ы, значит, не верите в прогресс вашей страны?
     - ‘эр, - ответил гид очень серьезно, - вы сами посмотрели эту страну  и
получили от менЯ кое-какие сведениЯ о ее развитии за то времЯ, что прошло  с
вашего последнего посещениЯ ‡емли незадолго до ‚еликой ‡аварухи.  Ћт  вашего
орлиного взора, вероЯтно,  не  укрылось,  что  под  влиЯнием  этого  важного
событиЯ темп ее жизни несколько ускорилсЯ. Ћтметили вы, вероЯтно, и то, что,
вопреки самым благим намерениЯм,  высказанным  в  конце  этой  трагедии,  мы
отдались на волю обстоЯтельств и во  всех  областЯх  жизни  пошли  по  линии
наименьшего сопротивлениЯ.
     - ќтому Я в общем сочувствую, - сказал Ђнгел  и  зевнул.  -  ’ак  легче
жить.
     - ‚от и мы к этому пришли; и пожалуй, нам живетсЯ не так уж плохо, если
вспомнить, с чем только не пришлось и не приходитсЯ боротьсЯ:  бремЯ  долга;
легкие наслаждениЯ; презренный металл; партии;  патрио-пруссачество;  народ;
ученые мужи; пуритане; прокторы; собственность;  философы;  духовенство;  и,
наконец, прогресс. Ћднако не скрою от вас, что от совершенства мы еще  очень
далеки; и, возможно, через тридцать семь лет, когда вы посетите  нас  снова,
будем от него еще дальше. €бо не знаю, как в мире ангелов,  сэр,  а  в  мире
людей ничто не стоит на месте; и, как Я  уже  пыталсЯ  вам  разъЯснить,  длЯ
того, чтобы продвигатьсЯ вперед и физически и духовно, необходимо  подчинить
себе и свою среду и свои изобретениЯ, а не подчинЯтьсЯ им.  Џусть  мы  снова
стали богатыми; здоровыми и счастливыми мы пока не стали.
     - џ допил бутылку и  готов  вознестись,  -  решительно  произнес  Ђнгел
ќфира. - Ђ вы ничего не  пьете?  Ќу  что  ж,  тогда  давайте  Я  вам  напишу
рекомендацию!
     Ћн выдернул перо из своего крыла, окунул в горчицу и написал  на  белой
шлЯпе гида: "Љапли в рот не берет - один вред длЯ торговли".
     - ’еперь Я покидаю ‡емлю, - добавил он.
     - ђад это слышать, сэр, - сказал гид, - чем дольше вы здесь  пробудете,
тем вульгарнее станете выражатьсЯ. џ уже давно приметил, что к  этому  идет,
да и по себе знаю.
     Ђнгел улыбнулсЯ.
     -  ‚стречайте  менЯ  один,  при  свете  солнца,  у   левого   льва   на
’рафальгар-сквер, в этот же день  и  час,  в  тысЯча  девЯтьсот  восемьдесЯт
четвертом году. Џривет официанту.  ‚сего!  -  €,  не  дожидаЯсь  ответа,  он
расправил крыльЯ и воспарил.
     - L'homme moyen sensuel! Sic itur ad astra! {‘амый обыкновенный  земной
человек! (франц.) ’аков путь к звездам! (лат.)} - загадочно прошептал гид и,
поднЯв голову, еще долго смотрел вслед Ђнгелу, уносЯщемусЯ в ќмпиреи.

1917-1918 гг.