Ятнику и, взобравшись на цоколь,  оказалсЯ  рЯдом  с  оратором,  женщиной
неопределенного возраста. Ћн стоЯл там, ожидаЯ своей очереди, и готовилсЯ  к
речи, в то времЯ как женщина протестовала, кажетсЯ, против посЯгательств  на
морское владычество Ѓритании. Љогда она  кончила,  мистер  ‹евендер  схватил
зачем-то стоЯвший у памЯтника британский флаг и стал им размахивать.
     - ‚еликаЯ новость! -  воскликнул  он  и  тотчас  начал  речь,  которую,
несомненно, можно причислить к его шедеврам. - ‚еликаЯ  новость,  друзьЯ!  џ
посеЯл горчичное зернышко; говорЯ попросту, Я только что со встречи, котораЯ
заложила основу ‹иги Ќаций, и мой долг этим же утром  вкратце  изложить  вам
принципы, которые будут  основой  политики  всех  государств.  Џоскольку  мы
боремсЯ за всеобщее братство и вечное царство мира, мы должны  первым  делом
полностью  уничтожить  нашего   общего   врага.   ќти   представители   рода
человеческого, которые своими злодеЯниЯми в значительной мере поставили себЯ
за его пределами, должны быть истреблены раз и  навсегда.  -  ѓромкие  крики
одобрениЯ приветствовали эту мысль, и окрыленный мистер ‹евендер  продолжил:
- —то же в таком  случае  должны  делать  цивилизованные  народы,  когда  их
совесть будет  чиста?  ‚  первую  очередь  им  надо  позабыть  все  мелочные
предрассудки и провинциальные устремлениЯ, ибо, хотЯ мир  будет  основан  на
незыблемом национальном принципе, человечество должно действовать  как  один
великий   народ.   „орогие   соотечественники,   в   этом    нет    никакого
терминологического  противоречиЯ:  ибо,  хотЯ  каждый  народ,  солидарный  с
другими народами, будет еще больше гордитьсЯ собой, еще ревностнее оберегать
свое доброе имЯ и суверенность, это  не  помешает  ему  пожертвовать  своими
неотчуждаемыми правами на благо всего  объединенного  человечества.  „рузьЯ,
позвольте привести вам простой пример, в котором, как солнце в  капле  воды,
отражаетсЯ все наше великое будущее. Њы, британцы,  справедливо  гордимсЯ  и
восхищаемсЯ нашим флотом, говорЯ словами поэта, "мы держим все врата морей".
Ќеопровержимо Ясно, что еще более укрепившийсЯ принцип национализма заставит
нас  увеличить  наше  морское   могущество,   в   то   времЯ   как   принцип
интернационализма побудит нас отказатьсЯ от него.
     ‘обравшиесЯ, доселе слушавшие с открытыми ртами, закрыли их;  и  кто-то
пронзительно крикнул:
     - Љороче, хозЯин! ’ы что, хочешь, чтобы мы отдали ѓибралтар?
     ќто слово поразило мистера ‹евендера в  самое  сердце,  и  в  душе  его
воцарилось такое смЯтение, что слова его стали совершенно неслышными.
     "Ћ боже! - в ужасе думал он. - Ќеужели Я не  продумал  этот  вопрос  до
конца?"
     € повернувшись  спиной  к  аудитории,  он  со  страданием  взглЯнул  на
возвышавшуюсЯ над ним фигуру Ќельсона. Ћн был готов жалобно воскликнуть:
     "‘оотечественники, Я не знаю, что и думать! Ђх, как Я несчастен!" -  Ќо
тут он оступилсЯ и, запутавшись во  флаге,  упал  с  цоколЯ;  два  полисмена
тотчас поднЯли его и отвели в тихий уголок напротив Ќациональной галереи.
     ‚ растерЯнности стоЯл он там, окруженный голубЯми и позабытый людьми, и
тогда-то к нему и снизошло откровение.
     "‘транно, -  подумал  он,  -  Я  замечаю  непоследовательность  в  моих
поступках и даже в речах. џ - два человека, один из них - Я, а другой  -  не
Я; и тот, который не Я, толкает менЯ  в  объЯтиЯ  полисменов  и  ввергает  в
прочие неприЯтности. ’от, который Я, любит голубей и Ѓлинк, хочет жить мирно
и нисколько не интересуетсЯ политикой, котораЯ Явно предназначена длЯ  людей
иного склада. Ћткуда же  поЯвлЯетсЯ  тот,  который  не  Я?  Њожет  быть,  он
происходит из речей и писаний различных деЯтелей и ЯвлЯетсЯ недобрым  духом,
которого надо изгонЯть? Љороче говорЯ, какое мне дело до того, наш ѓибралтар
или не наш, если люди живут в дружбе? Ќо если  это  так,  имею  ли  Я  право
заЯвить об этом вслух? Ќе должен ли Я быть в  первую  очередь  верен  самому
себе и оставить политику тем, у кого громкий голос и нет своего "Я"?
     Њысль  эта  была  необыкновенно  мучительна,  потому  что  в  свете  ее
открывалась  полнаЯ   несостоЯтельность   последних   месЯцев   его   жизни.
Џодавленный и разбитый, он хотел было пойти в Ќациональную галерею  и  найти
утешение в искусстве, но на пути его встал огромный  плакат,  возвещавший  о
ходе  подписки  на  военный  заем.  Ќовое  поле  общественной   деЯтельности
открылось бы длЯ него, и душа его неизбежно воспламенилась бы, если бы  один
из поднЯвших его полисменов не тронул его за рукав.
     - Љак вы себЯ чувствуете, сэр? - спросил он.
     - Ѓлагодарю вас, полисмен, мне лучше, - ответил мистер ‹евендер. -  Њне
очень жаль, что Я доставил вам столько беспокойства.
     - Ќу что вы, сэр, - ответил полисмен. - Ђ вы здорово грохнулись.
     - ‘кажите мне, - вдруг проговорил мистер ‹евендер, глЯдЯ ему в лицо,  -
как, по-вашему, имеет ли право человек жить личной  жизнью?  Њое  будущее  в
значительной степени зависит от вашего ответа.
     Ќа тЯжелом лице полисмена поЯвилось удивление, и он медленно произнес:
     - Ћбычно личнаЯ жизнь человека бывает ниже всЯкой критики, вы сами  это
знаете, сэр.
     - џ довольно давно не жил личной жизнью, - сказал мистер ‹евендер.
     - Џослушайте менЯ, сэр, и не мечтайте вернутьсЯ  к  ней,  -  проговорил
полисмен. - “ вас здоровье не то.
     - Ѓоюсь, вы менЯ не понЯли, - ответил мистер ‹евендер, чье  тело  после
падениЯ изрЯдно побаливало. - ЊенЯ измучила как раз моЯ общественнаЯ жизнь.
     - џ бы на вашем месте бросил ее, - сказал полисмен.
     - Џравда? - оживилсЯ мистер ‹евендер. - Ѓросили бы?
     - Љонечно, - сказал полисмен.
     Њистер  ‹евендер  был  так  взволнован   этим   подтверждением   своего
внезапного желаниЯ, что вынул из кармана полкроны.
     - ‚ы чрезвычайно менЯ обЯжете, - сказал он, - если примете это как знак
моей благодарности.
     - ’ак и быть, сэр, доставлю вам удовольствие,  -  ответил  полисмен,  -
хоть мне было совсем нетрудно: вы легкий, как перышко. ‚ы куда-нибудь сейчас
направлЯетесь? - добавил он.
     - „а, - ответил мистер ‹евендер слабым голосом, - к метрополитену.
     - ’огда Я вас провожу.
     Њистер ‹евендер был даже рад идти под защитой этого верзилы,  ибо  силы
покинули его - не столько из-за физической боли, сколько  из-за  полученного
откровениЯ.
     - Џослушайте менЯ, сэр, - сказал полисмен на прощание, - и  не  думайте
ни о какой личной жизни, на это у вас силенок маловато.
     - Ѓлагодарю вас, полисмен, - задумчиво проговорил мистер ‹евендер, - вы
так добры. „о свиданиЯ!
     Ћн сидел в вагоне метрополитена, возвращаЯсь  в  •эмпстед;  обостреннаЯ
борьба его мыслей не прекращалась.
     "…сли Я как общественный деЯтель приношу больше вреда,  чем  пользы,  -
размышлЯл он, - то Я готов ради  отечества  вернутьсЯ  к  личной  жизни.  Ќо
полисмен сказал, что это длЯ менЯ опасно. —то же мне остаетсЯ?  Ќе  жить  ни
общественной, ни личной жизнью!"
     ќта мысль, мучительнаЯ и героическаЯ, так овладела им, что  он  приехал
домой, буквально сходЯ с ума.

        XXI
                         ...€ ‚Ћ‡ЌЋ‘€’‘џ ЌЂ Ќ…Ѓ…‘Ђ

     Љ следующему утру эта мысль  окончательно  созрела  и  приобрела  такую
власть, что никакаЯ сила на свете не могла бы помешать ее  осуществлению;  и
всю ночь мистер ‹евендер не давал Ѓлинк уснуть:  он  расхаживал  по  спальне
взад-вперед, обдумываЯ подробности такого ухода от всего, который бы  лучшим
образом соответствовал его несчастью. Ћн с самого начала понЯл, что отказ от
обеих его жизней не имел бы смысла, если бы об этом не узнал весь мир.
     "џ смогу преподать урок всем  общественным  деЯтелЯм  и  частным  лицам
только в том случае, если совершу поступок  столь  поразительного  свойства,
что его  нельзЯ  будет  не  заметить".  -  €  тысЯчи  планов,  как  муравьи,
закопошились в его мозгу.
     Ћднако достойный план пришел ему  в  голову  только  с  криком  первого
петуха.
     "Ћсуществление этого плана потребует чрезвычайной предусмотрительности,
- думал он, - иначе мне могут помешать или даже остановить менЯ на  полпути,
а это было бы и мучительно и нелепо". €деЯ его была столь  возвышенной,  что
он  пролил  над  нею  немало  слез  и,  расхаживаЯ  по   комнате,   не   раз
останавливалсЯ,  чтобы  увлажненными  глазами   взглЯнуть   на   ничего   не
подозревавшую Ѓлинк. ‚есь день он бродил по дому и саду, прощаЯсь  со  всем,
что было так дорого его сердцу; за завтраком, обедом и ужином он  ел  и  пил
даже  меньше,  чем  обычно,  ибо  был  весь   поглощен   пафосом   грЯдущего
самоотречениЯ. Ћн решил подготовитьсЯ  к  своему  последнему  деЯнию  ночью,
когда храп „жо помешает  миссис  Џетти  услышать  шум;  за  ужином  он  стал
прощатьсЯ со своей преданной экономкой, но постаралсЯ сделать это так тонко,
чтобы она не могла догадатьсЯ, в чем дело.
     - Њиссис Џетти, - сказал он, вертЯ в руках ломтик  сыра,  -  бесполезно
скрывать от вас, что Я скоро отправлюсь в путешествие, и Я чувствую, что  не
могу  расстатьсЯ  с  вашими  заботами,  не  выразив  вам   своей   сердечной
благодарности. Њне будет недоставать вас, крайне недоставать, то есть,  если
там, куда Я отправлюсь, человеку вообще может чего-нибудь недоставать.
     Њиссис Џетти, мгновенно  решившаЯ,  что  речь  идет  о  ночных  носках,
ответила:
     - Ќе беспокойтесь, сэр,  Я  про  них  не  забуду.  Ђ  куда  же  это  вы
отправлЯетесь?
     -  ѓм,  -  тонко  ответил  мистер  ‹евендер,  -  пока  все  это   очень
неопределенно; в такое времЯ, как сейчас,  когда  зацветает  липа,  на  менЯ
находит какое-то  беспокойство,  и  вы  можете  заметить  во  мне  некоторую
перемену. Ќо что бы ни произошло, Я вверЯю мою дорогую Ѓлинк вашим  заботам.
Љормите ее, как менЯ, и любите ее, как „жо, ведь счастье собаки больше всего
зависит от еды и любви.
     - Ѓоже милостивый, - сказала миссис Џетти, - да  вы  никак  собираетесь
надолго? “ж не в €стберн ли?
     “слышав это, мистер ‹евендер  вздохнул:  к  грусти  прощального  вечера
прибавилось воспоминание о месте, где он провел столько счастливых дней.
     - Џока Я ничего не могу вам сказать, дело в  том,  что  Я  сам  еще  не
уверен в месте своего назначениЯ. ‚ общем, ни один об... об...  общественный
деЯтель, - он произнес эти слова, запинаЯсь, так как не знал, принадлежит ли
теперь к  таковым,  -  ни  один  общественный  деЯтель  не  знает,  куда  он
направитсЯ завтра. „овлеют дневи планы его.
     - •орошо, сэр, - простодушно проговорила миссис Џетти, - но вам  нельзЯ
никуда ехать без „жо или без менЯ, это-то Ясно.
     Њистер ‹евендер улыбнулсЯ.
     - „орогаЯ миссис Џетти, - пробормотал он, - есть жертвы, которых нельзЯ
требовать даже от самых верных друзей. Ћднако, - продолжал он  с  наигранным
легкомыслием, - не будем думать об этом  по  крайней  мере  до  послезавтра,
потому что у менЯ еще много дел.
     ‡наЯ по опыту,  что  планы  мистера  ‹евендера  за  два  днЯ  неизбежно
переменЯтсЯ, успокоеннаЯ миссис Џетти слегка покачала головой и  направилась
к дверЯм.
     - ‚ы все говорите загадками, - заметила она.
     - џ бы хотел повидать „жо, - сказал мистер ‹евендер, не сводЯ  глаз  со
своей преданной домоправительницы.
     - ‘ейчас пришлю вам этого красавчика, - пробормотала она и вышла.
     Ћтдав ломтик сыра Ѓлинк - ей досталсЯ чуть ли не  весь  последний  ужин
хозЯина, - мистер ‹евендер посадил лунную кошечку  на  плечо  и  стал  нежно
гладить своих любимиц.
     - Ѓлинк, - сказал он слегка дрожащим голосом, - будь, пожалуйста, добра
с лунной кошечкой,  когда  Я  уеду,  и  если  Я  задержусь  дольше,  чем  ты
предполагаешь,  то  не  скорби,  дорогаЯ.  Њожет   быть,   когда-нибудь   ты
присоединишьсЯ ко мне, но если даже нам не суждено встретитьсЯ вновь,  Я  не
хочу мешать твоему второму браку и  омрачать  твое  счастье  напоминанием  о
себе, как это сделал бы жестокий супруг. Ѓудь беспечна, моЯ  дорогаЯ,  и  не
оплакивай своего хозЯина.
     € он обнЯл ее и крепко прижал к себе, вдыхаЯ запах ее  шерсти,  похожий
на запах овцы. ‚ это времЯ открылась дверь, и вошел „жо.
     - „жо, - решительно начал мистер ‹евендер, - садитесь и  закурите  вашу
трубку. ‚ буфете бутылка довоенного портвейна. „останьте ее и выпейте за мое
здоровье, да и Я сам тоже выпью - это придаст мне смелости. Њы  всегда  были
добрыми друзьЯми, „жо, - говорил он в то времЯ, как „жо откупоривал бутылку,
- у нас были приЯтные и опасные приключениЯ. џ призвал вас в момент, который
когда-нибудь, вероЯтно, покажетсЯ вам торжественным, чтобы пожать вам руку и
чтобы  продолжить  дискуссию  об  общественных  деЯтелЯх,  которую,  как  вы
помните, мы начали несколько дней назад.
     - Ќу да, - сказал „жо со своей обычной беззаботностью, - когда Я сказал
вам, что они нагонЯют на менЯ тоску. Ќу, и  что,  сэр?  ђазве  они  написали
что-нибудь уж очень зловредное? - ‚ытаскиваЯ  пробку,  он  поднЯл  глаза  на
мистера ‹евендера и, увидев выражение его лица, добавил: - Ќе принимайте мои
слова близко  к  сердцу,  сэр,  делайте,  что  хотите,  вам-то  общественным
деЯтелем не быть!
     Њистеру ‹евендеру показалось, что эти слова решили  его  судьбу,  и  на
щеках его проступил слабый румЯнец.
     - Ќет, - продолжал „жо, разливаЯ вино, - у вас  длЯ  этого  не  хватает
нахальства. ‚ы, вероЯтно, заметили, сэр, что в наше времЯ грЯзные  пЯтна  на
государстве заметны, как никогда. ‚аше здоровье!
     - „жо, - сказал мистер ‹евендер, торжественно поднимаЯ бокал,  -  желаю
вам счастьЯ и успехов. „авайте выпьем за те качества, которые делают вас par
excellence  {Џо  преимуществу  (франц.).}  представителем  великого,  самого
добросердечного в мире народа, который никогда  не  заботитсЯ  о  завтрашнем
дне, никогда не считает себЯ побитым и редко терЯет чувство юмора.
     - Њ-да,  -  загадочно  ответил  „жо,  полузакрыв  зеленоватые  глаза  и
приставлЯЯ бокал к красноватому носу. Џотом он залпом проглотил содержимое и
наполнил бокал опЯть, мистер ‹евендер же успел выпить не более  капли.  -  џ
ничего не говорю, - продолжал „жо, - есть же общественные  деЯтели,  которые
приносЯт пользу, так же, как маленькие люди, которые нас  всех  кормЯт,  или
как настоЯщий английский джентльмен, который делает свое дело и  никогда  не
кричит об этом. ’акому человеку можно верить, вот потому-то он нынче и не  в
почете; он  воспитанный,  он  добротный  товар;  а  эти  нынешние  -  сырье,
выскочки, проходимцы, неведомо откуда взЯлись - чтоб они там и  остались  со
всеми своими "давай-давай!" и гимнами ненависти.
     - „жо, - сказал мистер ‹евендер,  -  вы  уверены,  что  это  у  вас  не
типичный английский снобизм? Џо-моему, вы, сами того не желаЯ, преклонЯетесь
перед словом "джентльмен".
     - Ђ почему бы и нет? - ответил „жо, опрокидываЯ  второй  бокал.  -  „лЯ
страны было  бы  неплохо,  будь  мы  все  джентльменами,  честными,  малость
глуповатыми и хоть изредка подумывающими о других. - Ћн снова наполнил бокал
мистера ‹евендера. - џ определЯю джентльмена не по деньгам,  не  по  титулу,
даже не по костюму; по-моему, джентльмен - тот, кто может быть  у  власти  и
при этом не терЯть ни головы, ни совести и делать то, что считает нужным, не
слушаЯ горлопанов. Ђ вот мысли  у  него  должны  быть  правильные  и  сердце
доброе. ‚аше здоровье, сэр!
     Џоглощенный мыслЯми  своего  шофера,  мистер  ‹евендер  уже  выпил  два
бокала; он встал со стула и, схватЯсь за голову, сказал:
     -  Ќе  буду  скрывать  от  вас,  „жо,  Я  всегда  считал,  что   каждый
общественный деЯтель обладает как минимум именно этими свойствами.
     - —ерта с два! - сказал „жо. - ‚ы это правда, сэр? ѓосподи!  ‚ам  потом
не понадобитсЯ то, что осталось в бутылке?
     - Ќет, „жо, нет. Њне это больше никогда не понадобитсЯ.
     - ‚ таком случае Я воспользуюсь, - ответил „жо, выливаЯ в  свой  стакан
оставшеесЯ вино. - ‚ы не хотели бы  поговорить  еще  о  чем-нибудь,  сэр?  џ
всегда рад оказать на вас влиЯние.
     - Ѓлагодарю вас, „жо, - ответил мистер ‹евендер, -  сейчас  мне  нужнее
всего одиночество и ваши добрые пожеланиЯ.  “ведите,  пожалуйста,  Ѓлинк  и,
когда она погулЯет, заприте  ее  в  спальне  и  не  забудьте  закрыть  окна.
Џокойной ночи, „жо. ‡айдите ко мне завтра утром, только попозже.
     - Љонечно, сэр. Џокойной ночи, сэр.
     - Џокойной ночи, „жо. ‚ашу руку.
     Љогда „жо увел упиравшуюсЯ Ѓлинк, котораЯ  все  времЯ  оглЯдывалась  на
хозЯина, мистер ‹евендер сел за  письменный  стол  и,  достав  лист  бумаги,
написал наверху:
     "ЊоЯ последнЯЯ волЯ и завещание".
     Ћн долго думал, с чего начать, а затем, увлекшись вступительной частью,
полностью опустил вопрос о наследовании. ‚от что он написал:
     "џ,  „жон  ‹евендер,  настоЯщим   сообщаю   всему   человечеству,   что
предпринимаемый мною акт носит чисто символический характер и никоим образом
не может рассматриватьсЯ, как следствие усталости от жизни  или  капитулЯциЯ
перед  лицом  неудач,  что  было  бы  недостойно  английского  общественного
джентльмена". (Њистер ‹евендер долго не мог решить, кто он, но затем  решил,
что лучшим выходом из затруднительного  положениЯ  будет  такое  объединение
"английского джентльмена" и "общественного  деЯтелЯ".)  "„олгий  и  нелегкий
опыт убедил менЯ в том, что, лишь отказавшись от первого качества,  Я  смогу
удержать за собою  последнее  и,  лишь  отказавшись  от  обоих,  Я  достигну
моральной чистоты, приверженцами которой всегда были  мои  соотечественники.
‘ознаваЯ, что один акт личного самоотречениЯ не поколеблет государства и  не
может сбить с пути нацию, Я решил тем не менее исчезнуть в голубом  пламени,
чтобы каждый англичанин мог  усвоить  преподанный  мной  урок  и  узнать  на
примере моей необычайной судьбы, как спастись от вредоносного влиЯниЯ  чужих
речей. ‚ то же времЯ Я хочу сполна засвидетельствовать  свое  почтение  всем
великим публицистам и ораторам нашего времени, которые оказали на менЯ столь
губительное влиЯние". („алее следовал в алфавитном порЯдке список имен от  Ѓ
до —.) "Џри этом Я не могу не заЯвить о своем полном несогласии со взглЯдами
моего шофера „жо Џетти. ђасставаЯсь с жизнью,  Я  утверждаю,  что  не  сумел
стать безупречным общественным джентльменом только из-за особенностей своего
характера, а отнюдь не по убеждению, что быть таковым невозможно вообще, тем
более, что Я всегда искренне восхищалсЯ вышеуказанными великими людьми. …сли
кто-либо захочет после моей смерти написать мой портрет, то Я  желаю,  чтобы
менЯ изобразили устремленным к ‡аре, ибо Я собираюсь покинуть мир  именно  в
час рассвета, так живо напоминающий мне о глубоком  чувстве,  которое  Я  не
хочу сделать достоЯнием молвы. …сли от  менЯ  что-нибудь  останетсЯ,  -  что
маловероЯтно, учитываЯ горючесть материала, из  которого  будет  сложен  мой
погребальный костер, - Я был бы крайне  обЯзан,  если  бы  мои  останки  без
лишних хлопот погребли в моем саду с  обычным  длЯ  •эмпстеда  надгробием  и
надписью:

                                 ‡десь жил
                               „†ЋЌ ‹…‚…Ќ„…ђ,
                           общественный деЯтель,
                     отдавший жизнь на благо отечества

     ‚ заключение Я хотел бы сказать стране, которую любил и которой служил:
"€збегай крайностей! Ќе верь чужим словам! Ѓудь верна  самой  себе!  ‘очетай
силу с великодушием и отвагу со скромностью! ‹юбимаЯ страна, прощай!"
     „описав последние слова, он долго не мог положить перо. Ћднако  выпитый
портвейн уже начал  оказывать  свое  обычное  действие,  и  мистер  ‹евендер
задремал, и лишь часов через пЯть свет полной луны разбудит его.
     "Њой час настал", - подумал он и, открыв  стеклЯнную  дверь,  вышел  на
лужайку, на которой белела роса. ЏредрассветнаЯ свежесть,  лунное  сиЯние  и
выпитый портвейн привели его в странно романтическое расположение  духа,  и,
окажись у него в  руках  какой-нибудь  музыкальный  инструмент,  он,  весьма
вероЯтно, заиграл бы. Ќесколько минут он расхаживал взад и вперед по росе и,
наконец,  избрал  середину  лужайки  как  наиболее  подходЯщее   место   длЯ
задуманного, ибо оттуда ничто не мешало видеть окно Ђвроры,  на  которое  он
хотел   устремить   свой   прощальный   взглЯд.   Ћчертив   носком   ботинка
двенадцатифутовую окружность в  росе,  он  принЯлсЯ  в  Ярком  лунном  свете
сооружать свой погребальный костер, длЯ чего перетащил из кабинета книгу  за
книгой, газету за газетой, брошюру за брошюрой - все ценности,  накопившиесЯ
за четыре года; и со всем тщанием  построив  из  них  прочное  и  хитроумное
сооружение, он застонал, так как вдруг вспомнил о своих былых обольщениЯх  и
о славных мыслЯх, запечатленных в этой литературе.  ‚низу,  в  самом  центре
сооружениЯ,  он  оставил  местечко  длЯ  наиболее   легко   воспламенЯющихсЯ
материалов, состоЯщих из особой подшивки особой газеты; по окружности своего
величественного конусообразного кургана он аккуратно разложил двести  четыре
военных выпуска одного еженедельника,  чтобы  огненное  кольцо  воспламенило
более плотный материал, на котором он будет сидеть. Ћн работал  два  часа  в
блекнущем свете луны и, наконец, завершил свое роковое и героическое здание;
перед самой зарей при свече, котораЯ предназначалась длЯ последнего  штриха,
он сел сочинЯть интервью с самим собой, в котором  собиралсЯ  поведать  миру
значение своего поступка.
     "џ нашел его, - начал он от имени корреспондента, -  сидЯщим  на  груде
прекрасных листьев человеческой мысли, котораЯ на  заре  нового  днЯ  горела
довольно Ярким пламенем, словно сама страсть, таЯщаЯсЯ  в  этих  необычайных
страницах, освещала скрытый смысл происходЯщего, равно как и черты героЯ, на
которые страдание уже наложило безжалостный отпечаток.
     - џ бы хотел, - сказал  Я,  приближаЯсь  к  нему,  насколько  это  было
возможно, так как искры средиземноморскими светлЯками плЯсали у моих брюк, -
Я бы хотел услышать из ваших уст, каковы причины,  побудившие  вас  уйти  из
жизни.
     - Џожалуйста, - ответил он с учтивостью, не покидавшей  его  в  минуты,
которые были бы серьезным испытанием благовоспитанности более  обыкновенного
человека; и с великолепным спокойствием и Ясностью он стал описывать  тайные
движениЯ своей души, в то времЯ как рассветные лучи все Ярче и Ярче  озарЯли
его выразительное изможденное лицо, а  Языки  пламени  медленно  лизали  его
левый ботинок.
     - „а, - сказал он, окидываЯ себЯ умственным взором, - Я наконец  увидел
эту проблему в деталЯх и в целом. €менно поэтому Я и ищу  прибежища  в  мире
ином. —то ждет менЯ там, Я не знаю, хотЯ очень многие  общественные  деЯтели
пытались  мне  это  разъЯснить;  но  не  в  моих  правилах  отступать  перед
Ќеведомым, и Я готов шагнуть за край света.
     џ был потрЯсен великодушием, с которым он произнес эти слова, и тут  же
спросил его, нет ли,  по  его  мнению,  таких  коренных  черт  в  английском
характере, которые помогли бы всем  нам  единодушно  откликнутьсЯ  на  столь
щедрую жертву и столь благородное дело.
     -  —то  касаетсЯ  этого,  -  бесстрашно  ответил  он,  хотЯ  при  свете
разгоравшейсЯ зари Я Ясно видел, что подвЯзка его правого носка  уже  тлеет,
так что он не мог не испытывать мучительнейшей боли, - что  касаетсЯ  этого,
то как раз склонность современных англичан к крайностЯм в выражении мыслей и
побуждает менЯ преподать им наглЯдный урок сдержанности и здравомыслиЯ. Ћх!
     ќто краткое восклицание вырвалось у  него,  несмотрЯ  на  его  железную
выдержку, и запах горЯщей плоти  как  нельзЯ  убедительнее  поведал  мне  об
испытываемых им муках.
     - џ чувствую, - сурово продолжал он, - что невоздержанность в  речах  и
поступках пагубна длЯ моей страны, и, испытав это на  себе,  Я  сейчас  хочу
своим огненным примером указать средство  от  болезни,  котораЯ  подтачивает
организм и угрожает рассудку  моих  соотечественников  и  превращает  их  во
второстепенную расу духовных алкоголиков. Ћх!
     Џризнаюсь, что в это мгновение слезы выступили у менЯ  на  глазах,  ибо
редко приходилось мне быть свидетелем  зрелища  более  возвышенного,  нежели
медленное  самосожжение  патриота  во  имЯ  родины.  ‡релище  это   обладало
странной, устрашающей привлекательностью, и ни за что на свете Я не  мог  бы
оторватьсЯ от него. џ впервые до конца  оценил  силу  воли  и  героизм  рода
человеческого и,  осознав  это,  возрадовалсЯ,  что  принадлежу  к  тому  же
славному народу, как и этот герой, вылепленный из столь прочной человеческой
глины, что ни одна слеза не сбежала по  его  щекам,  дабы  угасить  пламена,
поднимавшиесЯ вкруг него выше и выше. Ќа востоке полыхала зарЯ; Я знал,  что
человечество вступает в великий день, и, внимательно следЯ за обугливавшимсЯ
на моих глазах героем, Я от  всего  сердца  возблагодарил  небеса,  что  мне
суждено было стать свидетелем этой минуты. € тогда он громко воскликнул:
     - Џризываю Ђврору в свидетели: Я  умер  не  дрогнув,  поражаЯ  пылающим
копьем то злоупотребление доверием, которое лишило  менЯ  рассудка!  -  €  Я
увидел, что горЯщей рукой он сжимает пылающее копье из  свернутых  в  трубку
газет.
     - Ђврора! - снова воскликнул он и с этим загадочным словом на устах был
поглощен высоким столпом алчного пламени.
     ќто было едва ли не  самое  потрЯсающее  зрелище,  какое  Я  когда-либо
видел".
     ‡акончив интервью, взволновавшее его достоверностью и богатством  живых
подробностей, и надписав  на  нем  "‘рочно.  „лЯ  прессы",  мистер  ‹евендер
почувствовал, что его пробирает озноб. ќто был  тот  рассветный  час,  когда
дрожь пробегает по всему миру; дрожа и почти  радуЯсь  предстоЯщему,  мистер
‹евендер с горЯщей свечой в руке прокралсЯ к  своему  погребальному  костру,
подымавшемусЯ на высоту пЯти футов посреди тусклой темной  лужайки,  котораЯ
точно начинала зеленеть в лучах занимавшегосЯ днЯ. Ћн дважды  обошел  вокруг
своего сооружениЯ и уложил ступеньками четыре толстенных тома истории войны,
затем опустилсЯ  на  колени,  наклонил  свечу,  ровно  горевшую  в  утреннем
затишье, и поджег  статью  в  воскресной  газете.  ‘делав  это,  он  глубоко
вздохнул, вернулсЯ к книжным ступенькам и,  с  трудом  сохранЯЯ  равновесие,
вскарабкалсЯ наверх, уселсЯ там, свесив ноги и не сводЯ глаз с окна  Ђвроры.
’ак он просидел минут десЯть, пока наконец не понЯл, что под ним  ничего  не
происходит; тогда он слез вниз и заглЯнул в углубление, где была подожженнаЯ
газета. Џри Ярком уже свете небес он увидел,  что  огонь  погас  на  словах:
"‘цена теперь готова длЯ последнего акта этой колоссальной всемирной драмы".
€ решив, что провидение хочет этой ободрЯющей фразой вернуть ему присутствие
духа, он подумал: "ќтим утром Я тоже  творю  историю".  €  он  снова  поджег
газету и, опустившись на четвереньки, стал мужественно раздувать огонь.
     Ђ в это времЯ юнаЯ леди из соседней крепости встала с постели и подошла
к окну поглЯдеть, как солнце всходит над Џарламентским холмом.  Џочувствовав
запах горЯщей бумаги, она поглЯдела вниз  и  увидела  мистера  ‹евендера  за
раздуванием огнЯ.
     "—то еще выдумал этот несчастный? - подумала  она.  -  ќто  уже  просто
невыносимо!" Ћна сунула ноги в туфли, накинула голубой халат и,  спрЯтавшись
за занавеской, стала ждать, что будет дальше.
     Њистер ‹евендер отполз от разгоревшегосЯ пламени, но  продолжал  стоЯть
на коленЯх, вероЯтно, желаЯ убедитьсЯ, всерьез ли огонь  занЯлсЯ.  Џотом  он
встал и, к величайшему изумлению юной леди, взобралсЯ на гору книг и  газет.
‘начала она следила за ним с жадным любопытством: уж очень смехотворна  была
эта фигурка, увенчаннаЯ взъерошенной седой шевелюрой, уж очень забавна  была
страстнаЯ тоска на его исхудалом скуластом лице, обращенном к ее спальне. Ќо
скоро она с беспокойством обнаружила, что огонь под ним  разгораетсЯ  не  на
шутку, и, вдруг решив, что ему пришла в голову бредоваЯ идеЯ получить  ожоги
и этим привлечь ее внимание, она бросилась по лестнице  вниз  и,  выбежав  с
черного хода прЯмо в халате, обогнула свой сад  и  оказалась  сзади  мистера
‹евендера, готоваЯ ко всему. Ћна была в двух шагах от него, но он не  слышал
ее шагов, так как взволнованнаЯ Ѓлинк, следившаЯ в закрытое окно спальни  за
самосожжением  хозЯина,  пронзительно  скулила,  и  сам   мистер   ‹евендер,
подвываЯ, запел что-то странное и заунывное, что вместе с шелестом  пламени,
ползущего по еженедельникам, которые опоЯсывали  книжную  гору,  производило
столь жуткое впечатление, что у юной леди кровь застыла в жилах.
     - Ђврора, - жалобно пел мистер ‹евендер, - Ђврора,

                        “неси мое сердце с собой -
                        ‚се равно оно тут не сгорит.
                        Џусть и осенью и весной
                        Ћно в твоем сердце стучит!
                                      Џрощай навеки!
                        Ђврора, Ђврора, ах!
                        џ мчусь на воздушном коне
                        € сейчас превращусь во прах,
                        Ќо ты вспоминай обо мне.
                                      Ђврора, Ђврора!

     € в то мгновение, когда безудержный смех готов  был  овладеть  ею,  она
увидела, что Язык  пламени,  пожрав  слово  "ѓорацио",  лизнул  правую  икру
мистера ‹евендера.
     - Ћх! - отчаЯнно закричал он, воздев руки к небу. - Њой час  настал!  Ћ
сладостные небеса, раскройтесь и дайте мне увидеть ее лицо! џ вижу!  џ  вижу
ее духовным взором. „овольно! ’еперь смелее! џ должен умереть в молчании!
     € он сложил руки на груди  и  стиснул  зубы.  Ћгонь,  пожрав  последнюю
строчку еженедельника (который, кстати, лежал  вверх  ногами),  так  Яростно
лизнул  мистера  ‹евендера,  что  он  невольно  дрыгнул  ногами  и,  потерЯв
равновесие, упал вниз головой прЯмо в объЯтиЯ бдительной Ђвроры.  Ћказавшись
в стороне от бушующего пламени, он прижалсЯ лицом к ее шелковистому голубому
халату и понЯл, что уже сгорел и перешел из зловещего мрака ночи  в  светлые
объЯтиЯ утра, и с его непослушных губ слетели слова:
     - џ в раю.

1919 г.