увную подушку, на которой он всегда сидел,  и  клетчатый
плед, которым  он  укутывал  колени.  ‚  холле  ‘уизин  минуту-другую  стоЯл
неподвижно, стараЯсь потверже установить подбородок и повыше поднЯть тЯжелые
веки над  слезЯщимисЯ  от  подагры  глазами.  ‡атем,  не  глЯдЯ,  протЯгивал
камердинеру  свою  пальмовую  трость  с  золотым  набалдашником   и   слегка
растопыривал руки в светлых замшевых перчатках, показываЯ этим, что  с  него
надо снЯть его синее, подбитое белкой и отделанное каракулем  пальто.  Љогда
все это было сделано, а перчатки и чернаЯ фетроваЯ шлЯпа с квадратным верхом
тоже переходили в руки камердинера, ‘уизин ощупывал подстриженный клинышек у
себЯ на нижней губе, как бы удостоверЯЯсь, что это изЯщное украшение еще  на
месте.
     Ћн имел обыкновение этот час проводить внизу, сидЯ всегда в одном и том
же полюбившемсЯ ему кресле, в укрытом от сквознЯков уголке и  выкуривать  до
половины одну сигару, прежде чем поднЯтьсЯ  на  лифте  к  себе  в  гостиную,
составлЯвшую часть занимаемых им апартаментов. Ћн сидел так неподвижно и был
так глух (глухота его была всем известна), что никто с ним  не  заговаривал;
но ему казалось, что здесь он все же как-то общаетсЯ с людьми и поддерживает
свою былую репутацию "”орсайта четверкой". ‡ажатый  в  подушках,  он  сидел,
подавшись вперед и слегка расставив толстые ноги,  словно  все  еще  ехал  в
своей  карете;  поднесЯ  сигару  к  уху,  он  тщательно  вслушивалсЯ  в   ее
протестующий под нажимом шелест, еще минуту держал ее между пухлым большим и
еще более пухлым указательным пальцем - пальцы у него были  желтовато-белые,
как обычно у подагриков, - затем вставлЯл ее в рот и ждал, пока ему поднесут
огонька. ‚ыпЯтив грудь под черным атласным шарфом с бриллиантовой  булавкой,
отчего его туловище казалось одинаковой толщины от шеи до  поЯса,  оглЯдываЯ
из-под опухших век то, что тогда еще не называлось фойе, он восседал в своем
уголке, словно какой-нибудь Ѓудда в углу храма. …го широкое старческое лицо,
безжизненно-бледное,  как  это  свойственно  людЯм,  давно  не  бывавшим  на
воздухе, хранило такую неподвижность, что проходившие мимо скользили по нему
взглЯдом, как по циферблату часов. Љороткие седые усики и клинышек на нижней
губе, седые клочки бровей и все еще претендующий на  элегантность  жиденький
кок над лбом, возможно, еще усиливали это сходство с циферблатом. ‘лучалось,
что кто-нибудь, чей отец или дЯдЯ в былые дни водил знакомство  с  ‘уизином,
мимоходом останавливалсЯ перед ним как бы затем, чтобы проверить свои  часы,
и говорил:
     - ‡дравствуйте, мистер ”орсайт! -  ’огда  на  лице  ‘уизина  поЯвлЯлось
масленое выражение, как у мурлыкающего кота, и он невнЯтно,  но  все  еще  с
потугой на светскость, мЯмлил  в  ответ:  -  Ђ!  ‡дравствуйте!  —то-то  Я  в
последнее  времЯ  не  встречаю  вашего  батюшку.  -  Ђ  так  как  батюшки  в
большинстве случаев давным давно не  было  в  живых,  то  разговор  на  этом
кончалсЯ. Ќо ‘уизин принимал еще более  важную  осанку  оттого,  что  с  ним
заговорили.
     Љогда сигара докуривалась до половины, в ‘уизике происходила  перемена.
ђука с сигарой, слегка подрагиваЯ, отваливалась на  подлокотник.  Џодбородок
медленно оседал между широко  расставленными  уголками  белого  крахмального
воротничка; припухшие веки опускались на глаза, губы  легонько  вздрагивали,
слышалось тихое посапывание, - ‘уизин засыпал. € проходившие  мимо  смотрели
на него, кто с насмешкой,  кто  с  досадой,  а  кое-кто,  может  быть,  и  с
состраданием, ибо ‘уизин даже в этом положении не утрачивал тонкости манер и
не  позволЯл  себе  храпеть.  Ђ  потом,  конечно,   наступало   пробуждение.
Џодбородок  вздергивалсЯ,  губы  раскрывались,  и  весь  воздух  из   груди,
казалось, выталкивалсЯ разом в одном долгом вздохе; из-под разлепившихсЯ век
выглЯдывали  тусклые  зрачки,  Язык  облизывал  небо  и   пересохшие   губы,
старческое лицо принимало обиженное выражение, как у наказанного ребенка. Ћн
брезгливо поднимал недокуренную сигару, смотрел на нее так, словно она  была
ему что-то должна и не собиралась платить, и,  разжав  пальцы,  ронЯл  ее  в
плевательницу. …ще некоторое времЯ он сидел, как и  раньше,  а  все-таки  не
так, как раньше, выжидаЯ, пока кто-нибудь из слуг пройдет настолько  близко,
что его можно будет окликнуть и сказать:  "ќй,  послушайте!  Џозовите  моего
камердинера". Ђ когда поЯвлЯлсЯ Ђльфонс, он говорил ему:
     "Ђ, это вы! џ тут немножко вздремнул. Ђ теперь пойду наверх".
     ‚став с его помощью из кресла, он еще добрую  минуту  стоЯл,  борЯсь  с
головокружением. Џотом, держась очень прЯмо, но припадаЯ на  ногу  и  тЯжело
опираЯсь на, трость, он шествовал к лифту, а позади шел Ђльфонс с подушками.
€ случалось, кто-нибудь говорил вполголоса, наблюдаЯ эту сцену: "Џосмотрите,
вон идет старый ”орсайт. —удной старик, правда?"
     Ќо  в  тот  апрельский  день,  о  котором  впоследствии  было   столько
разговоров на ”орсайтокой Ѓирже, этот неизменный порЯдок был  нарушен.  €бо,
когда ‘уизин, освободившись от пальто и шлЯпы, уже готовилсЯ пройти  в  свой
излюбленный уголок, он вдруг поднЯл трость и сказал:
     - —то это? ЉакаЯ-то  дама  сидит  в  моем  кресле!  „ействительно,  это
свЯщенное седалище было занЯто сухопарой фигуркой в довольно короткой юбке.
     - џ пойду наверх! - обиженно сказал ‘уизин.  Ќо  когда  он  повернулсЯ,
фигурка встала и направилась к нему.
     - ѓосподи! - воскликнул ‘уизин; он узнал свою племЯнницу ћфимию.
     Ќадо сказать, что эта племЯнница,  младшаЯ  дочь  его  брата  Ќиколаса,
всегда внушала ему антипатию. Ќа его вкус она была  слишком!  худа  и  вечно
говорила не то, что следует; к тому же она взвизгивала. Ћн давно не видал ее
- с того самого днЯ, когда, к своему крайнему неудовольствию,  вынужден  был
сидеть рЯдом с  ней  на  концерте,  который  ”рэнси  устраивала  длЯ  своего
замухрышки иностранца.
     - ‡дравствуйте, дЯдЯ, - сказала она. - Љак ваше здоровье?  џ  была  тут
неподалеку и решила вас навестить.
     - Џодагра замучила, - сказал ‘уизин. - Ђ как твой отец?
     - Ћ, как всегда. ѓоворит, что болен, а на самом деле всех здоровее. - €
она легонько взвизгнула.
     ‘уизин устремил на нее негодующий взглЯд. “же сердитый оттого, что  она
занЯла его кресло, он хотел ответить: "’вой отец стоит двадцати  таких,  как
ты!" - но вовремЯ вспомнил о требованиЯх этикета и промолвил более любезно:
     - Љак ты сюда попала?
     - Ќа велосипеде.
     - —то? - сказал ‘уизин. - ’ы ездишь на этой пакости?
     ћфимиЯ снова взвизгнула.
     - Ћх! „ЯдЯ! Џакости!
     - Ђ что же они такое?  -  сказал  ‘уизин.  -  „ьЯвольское  изобретение!
•очешь чаю?
     - ‘пасибо, дЯдЯ. Ќо вы, наверно, устали после прогулки.
     - ‚от еще! ‘ чего мне уставать. Ћфициант! Џодайте нам  чаю  -  туда,  к
моему креслу.
     „ав ей таким образом понЯть, какой faux  pas  {Ѓестактность  (франц.).}
она совершила, занЯв его кресло, он жестом пригласил ее пройти вперед и  сам
пошел следом.
     ‚озле кресла произошла заминка.
     - ‘адись, - сказал ‘уизин.
     Њгновение ћфимиЯ колебалась, потом, издав слабый визг, сказала:
     - Ќо ведь это ваше кресло, дЯдЯ!
     - Ђльфонс, - сказал ‘уизин, - принесите еще одно кресло.
     Љогда второе кресло было принесено, а в собственном  кресле  ‘уизина  в
надлежащем порЯдке разложены подушки  и  дЯдЯ  с  племЯнницей  сели,  ћфимиЯ
сказала:
     - ђазве вы не знаете, дЯдЯ, что теперь и женщины ездЯт на велосипедах?
     Џучок на нижней губе ‘уизина встопорщилсЯ.
     - †енщины! - сказал он. - ‚от именно! Ќо чтобы дама этак раскатывала!
     ћфимиЯ взвизгнула более Явственно.
     - „ЯдЯ! „а почему же этак?
     - ‚ерхом, одна нога с одной стороны, другаЯ - с другой.  ЏутаЯсь  среди
экипажей. - …го взглЯд обратилсЯ к юбке ћфимии. - ЏоказываЯ всем свои ноги!
     ћфимиЯ залилась беззвучным смехом.
     - Ћх! „ЯдЯ! - выговорила она наконец придушенным  голосом.  -  ‚ы  менЯ
уморите!
     Ќо в эту минуту подали чай.
     - “гощайсЯ, - отрывисто сказал ‘уизин. - џ этого не пью. - €,  прикурив
от  огнЯ,  поднесенного  официантом,  он  опЯть  уставил  круглые  глаза  на
племЯнницу. ’олько после второй чашки ћфимиЯ прервала молчание.
     - „ЯдЯ ‘уизин, скажите, почему  вас  называют  "”орсайт  четверкой"?  џ
давно хотела вас спросить.
     ѓлаза ‘уизина еще более округлились.
     - Ђ почему бы и нет?
     - ’ак ведь "четверкой"! Ђ вы, по-моему, всегда ездили только  на  паре,
правда?
     ‘уизин выпЯтил шею, охорашиваЯсь.
     - „а, конечно. Ќо это был комплимент моему... э-э... моему стилю.
     - ‘тилю! - повторила ћфимиЯ. - Ћх! „ЯдЯ! - € вдруг стала такаЯ краснаЯ,
что ‘уизин подумал, не поперхнулась ли она крошкой.
     € тут его осенило - медленно, но верно утвердилась догадка: это он сам,
‘уизин, был причиной ее весельЯ! ‘кулы его чуть заметно побагровели, к горлу
что-то подступило, что - он чувствовал - может  задушить  его,  если  он  не
остережетсЯ. Ћн весь притих, боЯсь пошевельнутьсЯ.
     ћфимиЯ встала.
     - Њне пора, дЯдЯ. џ так рада, что вас повидала; вы  чудесно  выглЯдите.
Ќет, ради бога, не вставайте! € большое спасибо за чай.
     Ћна нагнулась над ним, клюнула его в лоб и, показываЯ всем  свои  ноги,
пошла к двери. ‹ицо у нее все еще было очень красное. € ‘уизину  показалось,
что она еще раз взвизгнула на ходу.
     ‘екунду он сидел неподвижно, потом начал с усилием подниматьсЯ.  ’рости
при нем не было, и не  было  времени  позвать  кого-нибудь,  и  он  тужилсЯ,
выбиваЯсь из сил. ‚ыпрЯмилсЯ, постоЯл мгновение,  переводЯ  дух,  затем  без
трости, сам не знаЯ как, добралсЯ до окна, выходившего на  фасад.  ‚от  она,
эта племЯнница, эта визгуньЯ, садитсЯ на  велосипед,  -  вывела  его,  села,
поехала! ЏрЯмо по мостовой, среди экипажей - работает  педалЯми,  показывает
ноги выше щиколотки - смотри, кто хочет! Ќи капли женственности, ни  грации,
ни элегантности, ничего! ‚от  она,  катит!  €  ‘уизин  стоЯл,  тыча  толстым
пальцем в стекло, словно призываЯ всех в свидетели этого безобразиЯ.  ‘тиль!
‘тиль! Ћна... она смеЯлась над ним. џсно! „а,  он  всегда  ездил  только  на
паре, так ведь пара зато  была  лучшаЯ  во  всей  Ђнглии!  Ћн  все  стоЯл  с
багровыми пЯтнами на бледных щеках, оскорбленный до глубины души. Џонимал ли
он в эту минуту всю Язвительность ее смеха? ЏонЯл ли он, что в этом прозвище
- "”орсайт четверкой" - выразилось отношение светского  общества  к  нему  -
иронический намек на то, что в своей погоне за блеском  он  всегда  раздувал
себЯ вдвое против того, чем был на самом деле? “ловил ли он  все  презрение,
таившеесЯ в этой кличке? Њожет быть, лишь бессознательно,  но  и  того  было
довольно: Яростный гнев потрЯс его всего, с головы до пЯт, до  самых  подошв
его лаковых сапожек, которые он еще и теперь, показываЯсь на людЯх, с  мукой
натЯгивал на свои изболевшие ноги.
     Ђх, значит, она разъезжает на этой пакости и смеетсЯ над ним, вот  как?
Ќу, он ей покажет. Ћн оттолкнулсЯ от окна и заковылЯл к  письменному  столу.
ђуки у него трЯслись, по белкам выпученных глаз разлилась желтизна; он  взЯл
бумагу и стал писать. Ќа листок ложились дрожащие строчки -  жалкаЯ  пародиЯ
на его былой каллиграфический почерк:
     "џ, ‘уизин ”орсайт, делаю следующую приписку к моему завещанию: в  знак
того, что Я не одобрЯю манеры и поведение  моей  племЯнницы  ћфимии,  дочери
моего брата Ќиколаса ”орсайта и его супруги ќлизабет,  Я  настоЯщим  отменЯю
содержащеесЯ  в  упомЯнутом  завещании  предшествующее  мое  распорЯжение  о
передаче ей, ћфимии, части моего состоЯниЯ. џ не оставлЯю ей ровно ничего".
     Ћн остановилсЯ и перечитал написанное. ќто ей будет наука! ‚ерный своей
репутации дамского угодника, ‘уизин завещал половину своего состоЯниЯ  своим
трем сестрам в равных долЯх, а другую  половину  своим  восьми  племЯнницам,
тоже в равных долЯх. Ќу что ж, теперь долей будет только семь! Ћн позвонил в
колокольчик.
     - Џозовите моего  камердинера  и  скажите  швейцару,  чтобы  тоже  сюда
пришел.
     Ђльфонс и швейцар Явились, когда ‘уизин выводил внизу листка "Џодписано
в присутствии..."
     - ‚от, - сказал он, - это приписка к моему завещанию. џ хочу, чтобы  вы
ее засвидетельствовали. Џодпишитесь вот здесь - фамилию и занЯтие.
     Љогда они это сделали и ‘уизин  промокнул  новорожденный  документ,  он
написал на конверте адрес, а на другом листке записку:
 
                              "„орогой „жемс! 
     Џосылаю тебе мое  дополнительное  распорЯжение.  Џриложи  его  к  моему
завещанию и уведомь менЯ о получении.
                                        ’вой любЯщий брат 
                                              ‘уизин". 
 
     €, вложив все в конверт,  он  припечатал  его  своим  гербом  -  "фазан
стоЯщий", - каковой герб он с немалыми затратами добыл себе  в  „епартаменте
ѓеральдики в 1850 году.
     - ‚озьмите это, - сказал он Ђльфонсу, - и  отправьте.  €  помогите  мне
вернутьсЯ в мое кресло.
     “строив  его  в  кресле,  Ђльфонс  ушел.  ‘уизин  сидел,  и  глаза  его
беспокойно блуждали.
     ‘тиль! „рузьЯ молодости - где они? Ќикого больше  нет!  Ќикто  сюда  не
заглЯдывает из тех, кто знавал ‘уизина в дни  его  славы,  в  дни,  когда  у
мужчин был стиль, когда женщины умели быть элегантными. Ђ теперь - не угодно
ли? - на велосипедах ездЯт! Ќу что ж, этой молодой девице дорого обошлась ее
поездка и ее смех! ‚ шесть или семь тысЯч фунтов. ’о-то же!  •орошо  смеетсЯ
тот, кто смеетсЯ последним! €, утешенный сознанием, что выступил  на  защиту
элегантности и манер и... э-э... стилЯ, ‘уизин мало-помалу успокоилсЯ:  щеки
его опЯть стали бледными, белки  менее  желтыми,  веки  наполовину  прикрыли
глаза, и в  этих  заплывших  тусклых  глазах  даже  поЯвилось  что-то  вроде
задумчивости. ќтот  треклЯтый  восточный  ветер!  Ќадо  отдохнуть,  а  то  и
аппетита к обеду не будет...
     ”орсайт четверкой! „а почему бы и нет? Ћн мог бы  и  четверкой  ездить,
если бы захотел! ‘колько угодно... —етверкой... …го подбородок слегка  осел.
—етвер... ѓлаза закрылись, губы отдулись, пропускаЯ тихое посапывание  -  он
спал, все еще опираЯсь рукой на набалдашник трости.
     ‚  холл  вошли  двое  молодых  людей,  очевидно,  приехавших  сюда   на
воскресенье. Ћба в  шлЯпах  и  высоких  крахмальных  воротничках,  помахиваЯ
тросточками, они прошли недалеко от кресла, в котором отдыхал ‘уизин.
     - Џосмотри  на  этого  старого  щеголЯ,  -  тихо  сказал  один,  и  они
приостановились, искоса оглЯдываЯ спЯщего.
     - Ћ! „жайлс! „а ведь это наш дЯдюшка ‘уизин!
     - Ќу? Ђ и верно,  он  самый.  „жесс,  ты  только  посмотри  -  перстни,
булавка! ‚олосы напомажены, сапожки лаковые! ‚се еще франтит, чудило старое.
Ќе сдаетсЯ!
     - „а уж! Ќе хотел бы Я дожить до таких лет. Џойдем, „жайлс.
     - “порный старик!
     €  "два  „ромио",  как  их  прозвали,   двинулись   дальше,   покачиваЯ
тросточками, горделиво поднЯв свои  худые  голодные  лица  над  крахмальными
воротничками.
     Ќо бледные старческие губы ‘уизина между седыми усиками и седым  пучком
на подбородке по-прежнему то  надувались,  то  опадали,  то  надувались,  то
опадали. Ћн ничего не слыхал.
 
 
        ‘ЋЊ‘ € ЂЌѓ‹€џ, 1914-1918. 
 
     Џеревод Њ. ‹орие
 
        1 
 
     ‚ тот день в 1914 году, когда весь мир взволновали сараевские убийства,
‘омс ”орсайт ехал в такси по •эймаркету, придерживаЯ на колене картину џкоба
Ња-риса, только что купленную у „уметриуса. Ћн был  доволен  исходом  сильно
затЯнувшегосЯ поединка. ‚ последнюю минуту  „уметриус  вдруг  пошел  на  его
условиЯ, чем немало удивил ‘омса.
     Џричина такой уступчивости стала ему Ясна в тот же вечер на ѓрин-стрит,
когда он развернул вечернюю  газету:  "Ќе  исключена  возможность,  что  это
трагическое  происшествие  потрЯсет  до  основаниЯ  всю   …вропу.   ‘трашные
последствиЯ, которыми чревато это убийство,  буквально  ошеломлЯют".  ‚от  и
„уметриуса они, видно, ошеломили. ‘разу спасовал.  ‘омс  отлично  знал,  как
капризен спрос на предметы,  ценность  которых  менЯетсЯ  в  зависимости  от
душевного  спокойствиЯ  людей  и  наплыва  туристов  из  Ђмерики.   ‘трашные
последствиЯ! Ћн отложил газету и стал  размышлЯть.  Ќет!  ќтот  „уметриус  -
просто паникер. Ћдним эрцгерцогом больше, одним меньше,  -  не  так  уж  это
важно, они и без того вечно попадают в газеты. €нтересно, что скажет  завтра
по этому поводу "’аймс", но, вероЯтно, все окажетсЯ бурей  в  стакане  воды.
…вропейские дела, надо заметить, мало интересовали ‘омса. ‘лова "волнениЯ на
Ѓалканах" вошли в поговорку; а если что-нибудь входит в поговорку -  значит,
за этим ничего нет.
     "’аймс" он прочел на следующий день,  когда  вез  своего  џкоба  Њариса
домой в Њейплдерхем. Џередовые, как водитсЯ, негодующе осуждали убийство, но
во всей газете ‘омс не нашел ничего, что  помешало  бы  ему  отправитьсЯ  на
рыбную ловлю.
     € весь тот месЯц, даже после австрийского ультиматума ‘ербии, ‘омс, как
и 99 процентов его соотечественников, решительно  не  понимал,  "из-за  чего
поднЯли такую шумиху". ‚ообразить, что это может  как-то  коснутьсЯ  Ђнглии,
мог только помешанный. ‘омс ни  разу  даже  не  остановилсЯ  на  этой  мысли
всерьез: он был в пеленках, когда  кончилась  ЉрымскаЯ  кампаниЯ,  и  привык
считать, что …вропе, пожалуй, следует иногда  давать  советы,  но  не  более
того. Љ тому же у ”лер как раз начались каникулы,  и  он  подумывал  о  том,
чтобы купить ей лошадку: ей скоро тринадцать лет, пора обучить  ее  и  этому
никчемному, в сущности, искусству - верховой  езде.  Ђ  если  уж  непременно
нужно  о  чем-то  беспокоитьсЯ,  так  разве  мало  беспокойства   доставлЯет
€рландиЯ? Џервое смутное предчувствие огромной беды заронила  в  нем  Ђннет,
теперь, к тридцати пЯти годам, ставшаЯ настоЯщей красавицей. Ћна  не  читала
английских газет, но часто получала письма из ”ранции. 28 июлЯ  она  сказала
‘омсу:
     - ‘омс, скоро будет война - эти немцы совсем взбесились.
     - ‚ойна? €з-за такого пустЯка? ‚здор, - проворчал ‘омс.
     - Ђх, у тебЯ совсем нет воображениЯ, ‘омс. ‚ойна  непременно  будет,  и
моей бедной родине придетсЯ воевать за ђоссию. Ђ вы, англичане,  что  будете
делать?
     - „елать? „а ничего, конечно. …сли вы с великого ума полезете  воевать,
так мы-то тут при чем?
     - Њы надеемсЯ на вашу помощь, - сказала Ђннет. - Ќо разве  на  англичан
можно положитьсЯ? ‚ы всегда выжидаете, всегда смотрите, куда ветер дует.
     - Љакое нам до всего этого дело? - с досадой возразил ‘омс.
     - Ђ вот увидишь, какое, когда немцы возьмут Љале.
     - џ думал, вы, французы, считаете себЯ непобедимыми.
     Ќо он встал и вышел из комнаты,
     € в тот вечер даже ”лер заметила, что он не обращает на  нее  вниманиЯ.
‚сю субботу и воскресенье он не находил себе места. ‚  воскресенье  разнессЯ
слух, что ѓерманиЯ объЯвила войну ђоссии. ‘омс решил, что это газетнаЯ утка;
но полночи он провел без сна, а в понедельник  утром,  прочтЯ  о  том  же  в
"’аймсе", первым поездом поехал в город. „ень  был  неприсутственный,  и  он
направилсЯ в свой клуб  в  ‘ити  -  единственное  место,  где  была  надежда
что-нибудь узнать. Ћказалось, что многие Явились туда  с  той  же  целью,  и
среди них - один из компаньонов обслуживавшей ‘омса маклерской конторы "ѓрин
и ѓрининг", или, как их чаще называли, "‚рин и ‚рининг".  ‘омс  изложил  ему
свои пожеланиЯ относительно продажи  кое-каких  ценных  бумаг.  Њаклер-  это
оказалсЯ "‚рин" - искоса поглЯдел на него.
     - Ќичего не выйдет, мистер  ”орсайт.  Ѓиржа,  говорЯт,  несколько  дней
будет закрыта.
     - ‡акрыта? - переспросил ‘омс.  -  ‚ы  что,  хотите  сказать,  что  они
прекратЯт операции, даже если...
     - Ќичего другого не остаетсЯ, иначе акции сразу слетЯт до нулЯ.  €  так
уже начинаетсЯ паника.
     - Џаника! - повторил ‘омс, грозно глЯдЯ  на  маклера  ("’ак  Я  тебе  и
поверил!"). - ‘читайте, что не получали от менЯ распорЯжений;  ничего  Я  не
буду продавать.
     Ќе подозреваЯ, что выразил этими словами не только свое личное решение,
он встал и отошел к окну. Ќа улице царила  тревога.  ѓазетчики  выкрикивали:
"ѓерманиЯ предъЯвила ультиматум Ѓельгии!"  ‘омс  смотрел  вниз,  разглЯдывал
лица. ќто было не в его привычках, но сейчас он поймал себЯ на этом занЯтии.
‚се, как сговорившись, озабоченно хмурЯтсЯ. Ќу и дела! „ома,  на  реке,  все
это как-то не доходило до  сознаниЯ.  €  вдруг  его  потЯнуло  взглЯнуть  на
телеграфную ленту.
     ‚округ аппарата толпились какие-то незнакомые  люди,  и  ‘омс,  который
терпеть не мог делать то же, что и другие,  а  тем  более  дожидатьсЯ  такой
возможности, прошел в курительную и уселсЯ в кресло. ‚ клубе он бывал  очень
редко и теперь просто не представлЯл себе, как заговорить с незнакомыми  ему
членами, так что ему оставалось только прислушиватьсЯ к их разговорам. Ќо  и
это было достаточно  тревожно.  ’е  трое  или  четверо,  чьи  слова  он  мог
расслышать, были, казалось, обеспокоены лишь одним:  а  вдруг  "это  чертово
правительство окажетсЯ не  на  высоте".  ‘омс  все  сильнее  напрЯгал  слух.
Ќикогда еще за такое короткое времЯ он не слышал столько  ругани  по  адресу
радикалов и рабочих. ‘лова "изменники" и "политиканы"  повторЯлись  снова  и
снова, как некий рефрен. •отЯ в общих чертах высказываемые мнениЯ,  пожалуй,
и  совпадали  с  его  собственными,  все,  что  было  в   нем   сдержанного,
размеренного и расчетливого, глубоко возмущалось. Ћни  что  же,  воображают,
что война - это увеселительнаЯ прогулка?
     - …сли мы сейчас не выступим, -  сказал  один  из  собеседников,  -  мы
никогда не сможем смотреть людЯм в глаза.
     ‘омс громко фыркнул.  Џочему?  ЌепонЯтно.  ѓерманиЯ  и  ЂвстриЯ  против
”ранции и ђоссии - это пожалуйста, если уж им так хочетсЯ валЯть  дурака.  ‚
старину в …вропе всегда шла война. Ђ теперь,  когда  у  них  такие  огромные
армии, удивительно еще, как они давно не сцепились. Ќо Ђнглии-то какой смысл
не вводить воинскую повинность и содержать большой военный флот,  если  этим
все равно не убережешьсЯ от войны? ‚от и эти краснобаи - на самом  деле  они
ведь только и думают, что о своих дивидендах. Ђ что это им даст? …сли ЂнглиЯ
очертЯ голову вступит в войну, никаких дивидендов вообще не будет. ‚ойна, а?
‚се  существо  человека,  в  течение  шестидесЯти  лет  принимавшего  мирное
состоЯние Ђнглии как нечто непреложное, восставало  против  такой  ужасающей
перспективы. Џо какому праву русские - да если на то  пошло,  и  французы  -
рассчитывают, что ЂнглиЯ будет таскать длЯ них каштаны из огнЯ? Ќу, а немцы?
Љайзер у них фанфарон, только и знает, что брЯцать саблей да бахвалитьсЯ, но
все-таки их легче понЯть, чем русских или французов. —то  касаетсЯ  Ђвстрии,
смешно и подумать, что с ней можно воевать.
     - Ђльберт обратилсЯ за помощью к великим державам, - сказал кто-то.
     Ђльберт! ќто бельгийский король. ’ак он, значит, обратилсЯ за  помощью?
ЃельгиЯ! Ђ разве ей не даны гарантии нейтралитета, так же, как вейцарии? Ќе
сделают же немцы  такую  глупость...  Њы  живем  в  цивилизованную  эпоху  -
договоры и все такое... ‘омс поднЯлсЯ. —то толку слушать  этих  джингоистов.
Ќадо пойти позавтракать.
     Ќо есть ему совсем не хотелось - очень было жарко. Њожет, и на  событиЯ
в …вропе повлиЯла жара? Ђ что, очень просто.  Џосадить  этих  императоров  и
генералов на лед, они бы живо притихли. Ћн допивал стакан Ячменного  отвара,
когда официант сказал члену клуба, сидевшему за соседним столиком:
     - ’ак Я слышал, сэр.
     - Ѓоже милостивый! - охнул тот, вскакиваЯ с места.
     ‘омс забыл о приличиЯх.
     - —то вы слышали?
     - Ќемцы вторглись в Ѓельгию, сэр.
     ‘омс поставил стакан на столик.
     - Љто это вам сказал?
     - Џередали по телеграфу, сэр.
     ‘омс издал горлом звук такой низкий, что, казалось, он возник где-то  в
глубине его штиблет. Ќужно подумать. Ќо думать здесь, в клубе,  нет  никакой
возможности.
     - „айте счет, - сказал он.
     “платив  по  счету,  он,  наперекор  клубным  правилам  и   долголетней
привычке, добавил шиллинг на чай: у него было смутное чувство, что он чем-то
особенно обЯзан этому лакею. €  тут  ему  захотелось  домой;  он  доехал  до
вокзала на такси, а в  поезде  всю  дорогу  то  читал  вечернюю  газету,  то
невидЯщим взглЯдом смотрел в окно.
     „ома он ничего не сказал - никому ничего не сказал о том, что  узнал  в
клубе, - его целиком поглотил неслышный и  мучительный  процесс  внутреннего
приспособлениЯ. ‘ейчас этот ѓрей {ќдвард ѓрей - министр  иностранных  дел  в
1905-1916 гг.} - серьезный человек, самый из них порЯдочный, - должно  быть,
уже начал свою речь в палате общин.  —то  он  им  там  говорит?  €  как  они
принимают его слова? “севшись в свою лодку, ‘омс прислушивалсЯ к  воркованью
лесных горлиц в зеленом покое безоблачного днЯ. …му хотелось побыть  одному.
ЂнглиЯ! ѓоворЯт, английский флот в боевой готовности.
     „альше этого его мысль отказывалась проникать. Ѓлизость воды  почему-то
успокаивала его, словно река могла донести его веру  в  английский  флот  до
самого морЯ, туда, где качалсЯ на волнах этот флот-гордость и защита Ђнглии.
Ћн свесил руку за борт, и зеленоватаЯ вода побежала у него  между  пальцами.
‘мотри-ка! ‚он зимородок - Ярко-синЯЯ  вспышка  в  тростниках.  ‘омс  что-то
давно его не видел. Ќе хотел бы он быть на месте  этого  ѓреЯ.  ѓоворЯт,  он
любит птиц и рыбную ловлю. —то он им там говорит под сенью Ѓольшого Ѓена? Ћн
всегда был джентльменом, что же ему и смазать, как не то, что ЂнглиЯ сдержит
свое слово? € опЯть из горла у ‘омса вырвалсЯ звук, возникший,  казалось,  в
самых подошвах. Џод этим, в сущности, как будто и нельзЯ не  подписатьсЯ.  Ђ
дальше что? ‚се эти мирные луга, все семьи по всей стране, курс ценных бумаг
- все пойдет прахом! Ђ старому дЯде  ’имоти  девЯносто  четыре  года.  Ќужно
распорЯдитьсЯ, чтобы они там помалкивали. Љ счастью, после смерти тети ќстер
в доме совсем не бывало газет; а когда ’имоти в 1910 году прочел про  палату
лордов {‚ 1910 году было ограничено право палаты  лордов  налагать  вето  на
законопроекты, принЯтые палатой общин.}, он так расстроилсЯ, что  и  "’аймс"
перестал выписывать. "Ђ мои картины!" - подумал ‘омс. „а,  и  гувернантка  у
”лер - немка: по-французски ”лер  с  раннего  детства  говорила  с  матерью.
‘корее всего, Ђннет захочет ее уволить. € куда ей тогда деватьсЯ? …сли будет
война, никто  не  захочет  взЯть  в  дом  немку.  Џролетела  стрекоза.  ‘омс
проследил за ней взглЯдом, чувствуЯ глубоко  в  душе  обиду  и  боль.  ’акое
замечательное лето - теплое, Ясное, так нет же, чем бы радоватьсЯ,  заварили
во всем мире эту чертову кашу. ‚едь это...  это  может  бог  знает  до  чего
дойти! Ћн встал в лодке и, работаЯ шестом, медленно переправилсЯ  на  другой
берег. ‘тала видна церковь. ‘ам он никогда не ходил в церковь,  но  полагал,
что люди что-то в этом находЯт. Ђ вот теперь начнут по  всей  …вропе  палить
друг в друга из пушек. —то скажут тогда свЯщенники? Ђ  вероЯтно,  ничего  не
скажут, чудной они народ.  ‘емь  часов!  ‚  палате,  должно  быть,  все  уже
кончилось. € он  стал  медленно  переправлЯтьсЯ  обратно.  …го  обволакивали
запахи - пахло цветущими липами и таволгой, шиповником и  жимолостью,  да  и
травой, отдающей дневную жару. Ќе хотелось  уходить  от  воды,  но  сырость,
сырость!
     Њатери тех юношей,  что  там,  в  …вропе,  уходЯт  на  войну...  совсем
мальчишки, новобранцы - в ђоссии и в Ђвстрии, в ѓермании и во  ”ранции...  и
ничего-то они в этом не понимают, и на все им наплевать. Ќу и дела! Ђ здесь,
конечно, многие пойдут добровольцами, если...  если...  ’олько  трудно  себе
представить, какую пользу может принести ЂнглиЯ, кроме как на море.
     Ћн вылез из лодки и медленно пошел мимо дома  к  воротам.  †ара  спала,
свет померк, проглЯнули звезды, воздух попахивал пылью. ‘омс стоЯл у  ворот,
точно пеликан, который ждет сам не знаЯ чего. ‘о стороны ђэдинга застрекотал
мотоцикл. ‘идевший за рулем мужчина в  пыльном  комбинезоне  крикнул  ‘омсу:
"Џарламент! ‚ступаем в войну!" - и прострекотал дальше. ‘омс вытЯнул  вперед
руку жестом слепого.
     ‚ступаем в войну? Ћн с утра почти  ничего  не  ел,  светили  звезды,  и
воображение его, которое он обычно держал в  узде,  заработало  рывками,  на
ощупь. ђваные, беспорЯдочные видениЯ войны неслись одно за другим перед  его
внутренним взором, как дикие гуси над пустыней, над морем, из тьмы в  другую
тьму - сознание профана, и к тому же профана,  мыслившего  категориЯми  мира
всю свою жизнь, долгую жизнь. Ќадо же, чтобы такое случилось с  человеком  в
шестьдесЯт лет! Њогли бы  подождать,  пока  он  станет  такой,  как  ’имоти.
’ревога снедала его. ѓоворЯт, Љитченер вернулсЯ  из  …гипта.  €  то  хорошо.
”изиономиЯ у него свирепаЯ, глаза глЯдЯт куда-то мимо тебЯ,  как  у  льва  в
‡оологическом саду; но выпутатьсЯ он всегда умел. € вдруг ‘омсу вспомнилось,
что  он  перечувствовал  во  времЯ  "черной  недели",  в  бурскую  войну,  -
пустЯковаЯ была заварушка по сравнению с нынешней. „а,  и  есть  еще  старик
ђоберте - ну, тот, наверно, уже слишком стар.
     "Ќо как знать, - подумал он, - может, нам еще и не придетсЯ воевать  на
суше. „а и немцы, может, еще одумаютсЯ,  когда  узнают,  что  ЂнглиЯ  решила
воевать. € есть ђоссиЯ - у нее людей больше, чем у  всех  остальных,  вместе
взЯтых. Џаровой каток - так ее называют, только хватит ли пару? џпониЯ-то ее
победила,
     Ќу  что  ж,  -  и  при  этой  мысли  он  испытал  престранное  чувство:
одновременно гордость и скорбь. - …сли уж мы начнем, так будем держатьсЯ  до
конца". €нтуитивнаЯ уверенность в этом наполнила его и  страхом  и  глубоким
удовлетворением. Ќадо полагать, сейчас повсюду распевают "Џравь, ЃританиЯ!".
Ђ что будет дальше, об этом никто не думает, не любЯт люди шевелить мозгами!
     ‡везды горели теперь в иссинЯ-черном небе. Џо всей …вропе передвигаютсЯ
солдаты и орудиЯ, по всем морЯм несутсЯ  корабли.  €  эта  тишина  -  только
затишье перед бурей. Ќенадолго она. ’ак и  есть:  вон  уже  поют  где-то  на
дороге, наверно, пьЯные. Ќапев, слова  -  все  незнакомое,  пошлаЯ  какаЯ-то
песенка:
 
                          „олог путь до ’ипперэри, 
                            „олог путь домой... 
               Џрощай, Џикадилли, будь здоров, ‹естер-сквер, 
                      „олог, долог путь до ’ипперэри, 
                          Ќо сердцем Я навеки там. 
 
     Џри чем это здесь, скажите на милость? Ђ теперь  кричат  ура.  “слышали
великую  новость  на  каком-нибудь  празднике  -  простонародье!  ‚прочем...
сегоднЯ и это - ЂнглиЯ, ЂнглиЯ! Ќу что ж, времЯ позднее, надо идти домой.
 
        2 
 
     Њолчание - как гнет решениЯ, принЯтого скорее вслепую, чем сознательно,
- давило ‘омса весь тот вечер и на следующий день.  Ћн  прочел  речь  "этого
ѓреЯ" и вместе со всей страной стал ждать того, что, как он  чувствовал,  не
может последовать: ответа на ультиматум. Ќемцы отведали крови -  из  Ѓельгии
они ни за что не уйдут.
     ‚о второй половине днЯ, не  в  силах  дольше  выносить  ни  собственную
мрачность, ни нервозное состоЯние Ђнкет, он пешком дошел до станции и  уехал
в город. Ќа улицах было полно; народу,  казалось,  все  прибывало.  ‚  клубе
‡натоков он кое-как проглотил необычно поздний обед, застревавший в горле, и
спустилсЯ  вниз.  €з  своего  кресла  в  амбразуре  окна   он   смотрел   на
‘ент-„жемс-стрит и на толпу, стремившуюсЯ мимо к жизненному  центру  страны.
‘рок ультиматума, так ему сказали, истекает в одиннадцать часов.  ќта  тихаЯ
комната, длЯ которой в течение целого столетиЯ без  войн  подбирали  мебель,
обои и картины, равнЯЯсь на людей с хорошим вкусом, воплощала  собою  жизнь,
какой он знал ее, жизнь Ђнглии при ‚иктории и ќдуарде. ЃурскаЯ война, а  тем
более другие мелкие войны в Ђшанти {ЃывшаЯ  английскаЯ  колониЯ  в  ‡ападной
Ђфрике.}, Ђфганистане, ‘удане, заморские экспедиции,  дело  профессиональных
солдат -  не  нарушали  душевного  покоЯ  "знатоков".  Ћни  продолжали  жить
по-прежнему, принимаЯ  эти  событиЯ  как  досадную  необходимость  либо  как
аппетитные капли к утреннему  завтраку.  Ќо  то  огромное,  что  надвигалось
теперь...  да  что  говорить,  судЯ  по  сегоднЯшним   газетам,   оно   даже
политических  противников  примирило.  €  ‘омсу  вспомнились  стишки  ‹ьюиса
Љэррола:
 
                         Ћткуда ворон ни возьмись - 
                            Ѓольшой, чернее вара. 
                         Ѓойцы от страха затрЯслись 
                            € вмиг забыли свару. 
 
     …му не сиделось на месте, он вышел в холл. "‡натоки", сколько их было в
клубе,  собрались  у  телеграфного  аппарата  -  пЯть-шесть   человек,   все
незнакомые ‘омсу. Ћн стал поодаль. Љто-то заговорил  с  ним.  ‘омса,  всегда
сторонившегосЯ своих ближних, а  в  минуты  душевного  волнениЯ  и  подавно,
пробрала дрожь. Ќе может он оставатьсЯ здесь и слушать эту болтовню. Ћтветив
как можно короче, о" взЯл на вешалке свою шлЯпу и вышел. ‚  толпе  он  будет
один. € вместе со всеми он двинулсЯ  по  Џэл-Њэл.  ’олпа  -  молчаливаЯ,  но
взвинченнаЯ - делалась все гуще. Џо Љокспер-стрит ‘омса медленно вынесло  на
“айтхолл, но у начала „аунинг-стрит толпа  сгустилась  в  сплошную  массу  и
застыла. Ћсталось десЯть минут! ‡астрахованный  природой  и  воспитанием  от
всЯкой стадности, ‘омс все же заразилсЯ общим волнением. ’о, что  он  ощущал
вокруг  себЯ,  было  не  просто  стадное  чувство,  нет,  это  было  что-то,
составленное из глубоко личных  чувств  множества  отдельных  людей,  что-то
такое, длЯ чего шум был только внешним проЯвлением. Ђ шума было достаточно -
сплошной гул,  временами  прорывавшийсЯ  резкими  выкриками,  но  этот  шум,
казалось, не имел отношениЯ к лицам людей, не вЯзалсЯ с ними так же, как  не
вЯзалсЯ со звездами, выжидательно мерцавшими над головой. Њужчины,  женщины,
всевозможного вида и званиЯ, Яблоку негде упасть, и он зажат среди них  и...
ничего, как будто так и надо. ‚се гражданскаЯ публика,  мирный  народ  -  ни
одного солдата или матроса. ‚от запели "Ѓоже, храни королЯ".  “  ‘омса  тоже
зашевелились губы; он не слышал себЯ и этим утешалсЯ. Ћн  обратил  взглЯд  к
Ѓольшому Ѓену. ‘трелки на освещенных часах, между ним и звездами,  ползли  с
неимоверной медлительностью. …ще две минуты, а потом "оно"  начнетсЯ.  €  во
что  оно  выльетсЯ?  „аже  вообразить  невозможно.  ‘кверное  дело,  безумие
какое-то... впутаешьсЯ в него,  так  потом  и  не  выпутаешьсЯ,  надо  будет
держатьсЯ... держатьсЯ до конца! ’еперь эти лица, белые при  свете  фонарей,
были повернуты в одну сторону, из открытых ртов по-прежнему  нессЯ  гимн,  а
потом - бумм!!! —асы пробили, и покатилось  "ура".  Ќашли  чему  радоватьсЯ!
"“рра-а!" ‡начит, началось.
     ‘омс пошел прочь. Ќеужели он тоже кричал "ура"? Ћн и сам не  знал.  …му
было немного стыдно. ђазве не  мог  он  дождатьсЯ  этого  у  себЯ  на  реке,
непременно ему понадобилось затесатьсЯ в  эту  толпу,  точно  он  мальчишка,
какой-нибудь клерк или продавец. •орошо, что никто не узнает,  где  он  был.
Љак будто ему можно волноватьсЯ; как будто ему в его возрасте можно выходить
из равновесиЯ. естьдесЯт лет! •орошо, что у него нет сына. ’ри  племЯнника,
хватит и этого. ‚эл, правда, в ћжной Ђфрике, и нога у него не в порЯдке;  но
второй сын “инифрид, Ѓенедикт, - сколько ему сейчас, тридцать?  €  у  ‘исили
сын, только что поступил в  Љембридж.  ‚сЯ  эта  молодежь!  ЏомчатсЯ  теперь
очертЯ голову под пули! ‘кверное дело, одна грусть. Ђ все  почему?  „а,  вот
именно, почему?
     Ћн шел и шел, словно в забытьи, и очутилсЯ перед отелем  ђиц.  ’ут  все
перемешалось. Ћфицианты  высыпали  на  тротуар.  “личные  женщины  оживленно
переговаривались между собой или заговаривали с полисменами, словно  сбросив
с себЯ свою профессию. Џо Ѓеркли-сквер  и  сравнительно  тихим  улицам  ‘омс
добралсЯ до дома “инифрид. Ћна  дожидалась  его,  одетаЯ  в  строгое  черное
платье, - она все еще носила  траур  по  Њонтегью  „арти,  что  ‘омс  считал
совершенно излишним. …му-то в  качестве  доверенного  лица  пришлось  узнать
подлинную историю этой французской лестницы, хотЯ бы длЯ того, чтобы  утаить
ее от остального мира.
     - ѓоворЯт, война объЯвлена, ‘омс. ’акое облегчение!
     - •орошенькое облегчение!
     - Ќу, ты менЯ понимаешь. Њало ли что могли натворить эти радикалы!
     - ‚ойна обойдетсЯ нам в сотни и сотни миллионов. Ќеизвестно, когда  она
кончитсЯ. Ќемцы не шутка.
     - —то ты, ‘омс, когда против них ђоссиЯ и мы? „а  и  ”ранциЯ,  говорЯт,
сейчас очень сильна.
     - ‘казать можно что угодно, - проворчал ‘омс.
     - Ќо ты ведь доволен?
     - „оволен, что мы не подвели, это да. Ќо тут всем достанетсЯ. ѓде  твой
Ѓенедикт?
     “инифрид быстро поднЯла голову.
     - Ћ, - сказала она. - Ќо ведь он даже не записывалсЯ в армию.
     - ‡начит, запишетсЯ, - мрачно произнес ‘омс. - ’ы правда  думаешь,  что
это так серьезно?
     - ‘ерьезнее некуда. Џопомни мои слова.
     Ќесколько  минут  “инифрид  молчала;  на  лице   ее,   обычно   светски
непроницаемом, поЯвилось такое выражение, будто  кто-то  приподнЯл  над  ним
шторку. Ћна сказала едва слышно:
     - ‘частье, что у ‚эла больнаЯ нога. ‘омс, неужели ты думаешь,  что  они
вторгнутсЯ сюда?
     - ’олько если совсем потерЯют голову. ‚се зависит  от  флота.  ѓоворЯт,
есть там один дельный, по фамилии  „желлико  {„жон  „желлико  (1859-1935)  -
английский адмирал.}, а, впрочем, кто его знает. ’ут  еще  эти  цеппелины...
Ћтдам ”лер в какую-нибудь школу на западе.
     - ‡апасать провизию нужно?
     - …сли все начнут запасать, будут перебои, а это не годитсЯ. —ем меньше
суеты, тем лучше. џ завтра уеду к себе первым поездом. Ђ сейчас пойду спать.
Џокойной ночи.
     € он поцеловал сестру в лоб, мельком взглЯнув на ее лицо,  над  которым
все еще не задернули шторку.
     Ћн хорошо выспалсЯ и еще  до  полуднЯ  вернулсЯ  домой.  ђадость  ”лер,
выбежавшей встречать его, и солнечный покой  реки  пролили  бальзам  на  его
сердце, так что он не без аппетита позавтракал. Џосле  завтрака  к  нему  на
веранду пришел старший садовник.
     - ‚ыставку цветов отложили, сэр. ‘егоднЯ не откроют. Ђ  немцы,  похоже,
зарвались, сэр, как вы полагаете?
     - Ќе знаю, -  сказал  ‘омс.  ‚се,  казалось,  воспринимали  войну,  как
веселый пикник, и это раздражало его.
     - € лорд Љитченер, на счастье, здесь, - сказал садовник. - “ж он-то  им
покажет!
     - ‚ойна может продлитьсЯ и год и больше, - сказал ‘омс. -  ’ак  что  не
тратьте зрЯ деньги, понЯтно?
     ‘адовник удивилсЯ.
     - Ђ Я думал...
     - „умайте, что хотите, но  никаких  лишних  трат,  и  готовьтесь  сеЯть
овощи. џсно?
     - џсно, сэр. ’ак вы думаете, это дело серьезное, сэр?
     - „а, - сказал ‘омс.
     - ‘лушаю, сэр.
     ‘адовник удалилсЯ. € у этого ветер в голове! ‚ том-то и беда: сердце  у
людей доброе, а вот голова не работает. “ немцев, говорЯт,  головы  большие,
круглые, а затылок срезан. „а, помнитсЯ, так оно и есть. Ћн вошел  в  дом  и
взЯл "’аймс". —итать газеты - больше как будто ничего и не оставалось. ‚ошла
Ђннет с румЯнцем на щеках и клубком шерсти в руке.
     - Ќу, - сказал он, выглЯдываЯ из-за газеты, - теперь ты довольна?
     Ћна подошла ближе.
     - Ѓрось газету, ‘омс, дай Я тебЯ поцелую.
     - ќто по какому же случаю?
     Ђннет отбросила газету в  сторону  и  села  к  нему  на  колени.  Џотом
положила руки ему на плечи, наклонилась и поцеловала его.
     - Џотому что вы не покинули мою родину в беде. џ горжусь Ђнглией.
     - ‚ первый раз слышу, - сказал ‘омс. Ћна  была  не  легонькаЯ,  от  нее
пахло вербеной. - Ќе знаю, право, - добавил он,  -  какую  пользу  мы  можем
принести. ђазве что на море.
     - Ћ, но это все, что нужно. ’еперь мы не приперты к стене, мы опираемсЯ
на вас.
     - ’ы-то безусловно, - сказал ‘омс,  нисколько,  впрочем,  не  огорчаЯсь
этим обстоЯтельством.
     Ђннет встала. ‚ид у нее был преображенный.
     - ’еперь мы разобьем этих ужасных  немцев.  ‘омс,  нужно  расстатьсЯ  с
фрейлейн. ЌельзЯ больше ее держать.
     - џ этого ждал. Ќо почему? Ћна-то чем виновата?
     - Ћставить в доме немку? Ќет!
     - „а почему? Љакой от нее вред? Ђ если ты ее уволишь, что ей делать?
     - —то угодно, лишь бы не в моем"  доме.  Џочем  мы  знаем,  может,  она
шпионка.
     - —ушь!
     - Ђх, вы,  англичане,  так  туго  соображаете,  всегда  спохватываетесь
слишком поздно.
     - Ќе вижу проку в истериках, - буркнул ‘омс.
     - Ћ нас будут говорить по всей округе.
     - Џусть говорЯт.
     - Non! џ уже сказала ей, чтобы собиралась. Ђ ”лер после каникул отдадим
в закрытую школу. Ќе возражай, ‘омс, Я не оставлю в своем доме немку. "A  la
guerre comme a la guerre".
     ‘омс  проворчал  что-то  очень  неодобрительное.  Ќу,  закусила  удила!
—увство справедливости в  нем"  было  глубоко  оскорблено,  однако  рассудок
подсказывал, что если спорить с Ђннет, положение станет невыносимым.
     - ’огда пришли ее ко мне, - сказал он.
     - ’олько не вздумай с ней нежничать, - сказала Ђннет и ушла.
     "Ќежничать"!  ќто  слово  возмутило  его.  "Ќежничать"!  Ћн   все   еще
возмущалсЯ, когда до его сознаниЯ дошло, что гувернантка стоит перед ним.
     ќто  была  молодаЯ  женщина  высокого   роста,   румЯнаЯ,   с   немного
выступающими скулами и честными серыми глазами, и стоЯла она  молча,  сцепив
опущенные руки.
     - ‘квернаЯ получилась историЯ, фрейлейн.
     - „а, мистер ”орсайт. Madame говорит, что Я