нам, но солдат все прибавлЯлось. Ђ она ждала, не  сходЯ  с  места,  и
страх ее возрастал. Љак он может найти ее или она -  его?  Ћна  видела,  что
многие из провожающих уже нашли своих солдат; ее мучило желание броситьсЯ  в
сторону платформы; но она все  ждала.  €  вдруг  она  увидела  его  у  самых
вагонов,  он  шел  с  двумЯ  молодыми  офицерами;   все   трое   неторопливо
приближались к ней. Ћна замерла, не сводЯ с него глаз; офицеры прошли, и она
чуть не  закричала  им  вслед.  Ќо  тут  Њорленд  повернулсЯ,  отделилсЯ  от
остальных и направилсЯ к ней. Ћн увидел ее еще раньше, чем она его.  Ћн  был
красен, на лбу, над голубыми глазами, застыла морщинка, челюсти были  сжаты.
Ћни стоЯли, глЯдЯ друг  на  друга,  крепко  держась  за  руки;  воспоминаниЯ
прошлой ночи так переполнЯли их сейчас, что заговорить не было никаких  сил.
Њолочные бидоны образовали что-то вроде укрытиЯ, и молодые люди  стоЯли  так
близко друг к другу, что никто не мог видеть их лиц. Ќоэль перваЯ обрела дар
речи; слова, как всегда произносимые нежным голосом, сыпались из ее дрожащих
губ:
     - Џиши мне часто, как только  сможешь,  ‘ирил!  џ  скоро  буду  сестрой
милосердиЯ. Љогда получишь первый отпуск, Я приеду к тебе, не забывай.
     - ‡абыть?! ЋтодвиньсЯ немного назад,  дорогаЯ,  нас  не  увидЯт  здесь.
Џоцелуй менЯ!
     Ћна отодвинулась и, поднЯв голову, чтобы ему не надо было  наклонЯтьсЯ,
прижалась губами к его губам. Џотом, почувствовав,  что  ей  вот-вот  станет
дурно и она упадет на бидоны, отнЯла губы и подставила ему  лоб.  –елуЯ,  он
бормотал:
     - „ома все обошлось, когда ты вернулась ночью?
     - „а; и Я со всеми распрощалась за тебЯ.
     - Ћ, Ќоэль, Я все времЯ боЯлсЯ!.. џ не должен был... џ не должен был!..
     - Ќет, нет; теперь ничто не может разлучить нас,
     - ’ы была такой смелой!
     ‘мелее менЯ. ђаздалсЯ долгий гудок. Њорленд судорожно сжал ее руки.
     - „о свиданиЯ, моЯ женушка! Ќе горюй! Џрощай! Њне пора. Ѓлагослови тебЯ
бог, Ќоэль.
     - џ люблю тебЯ!
     Ћни смотрели друг на друга еще мгновение, потом она отнЯла руки  и  еще
постоЯла в тени молочных бидонов, оцепенелаЯ, провожаЯ его глазами, пока  он
не исчез в вагоне.
     ‚ каждом окне полно было этих коричневых  фигур  с  загорелыми  лицами,
люди махали руками, смутно  звучали  голоса,  где-то  кто-то  кричал  "ура";
какой-то солдат, высунувшись из окна, затЯнул песню "‘тараЯ моЯ подружка..."
Ќоэль стоЯла тихо в тени молочных бидонов, губы ее были плотно  сжаты,  руки
она скрестила на груди; а  молодой  Њорленд,  стоЯ  у  окна,  не  отрываЯсь,
смотрел на нее...

     Љак она очутилась на скамейке на ’рафальгар-сквере, Ќоэль  не  помнила.
‘лезы застилали ей глаза, и она, как сквозь пелену,  видела  толпу  гулЯющих
лондонцев, шумную в этот  летний  вечер.  ѓлаза  ее  машинально  следили  за
бродЯщими по небу лучами прожекторов, этими новыми млечными путЯми,  которые
рассекали небо и указывали путь в никуда. ‚се это было удивительно  красиво:
небо  бледной  синевы,  луна,  посеребрившаЯ  шпиль   церкви   ‘ент-Њартина,
превратившаЯ огромные зданиЯ в сказочные дворцы.  „аже  львы  ’рафальгарской
площади словно ожили и глЯдели на  эту  лунную  пустыню  и  на  человеческие
фигурки, слишком маленькие, чтобы стоило протЯнуть к ним лапу. Ћна сидела со
страшной болью в  сердце,  словно  тоска  всех  осиротевших  сердец  столицы
переселилась в него. ‘егоднЯ она переживала свою потерю в тысЯчу раз острее:
в прошлую ночь она была опьЯнена новым длЯ нее ощущением победившей любви, а
теперь чувствовала себЯ так, словно жизнь загнала ее в угол огромной  пустой
комнаты, погасила веселые огни и заперла дверь. “  нее  вырвалось  короткое,
сухое рыдание. Ћна вспомнила  сенокос,  ‘ирила  в  расстегнутой  рубашке,  с
обнаженной шеей, - он копнил  сено  и  все  времЯ  смотрел  на  нее,  а  она
рассеЯнно тыкала вилами, подбираЯ остатки; вспоминала и сверкающую  реку,  и
лодку, приставшую к песчаному берегу, и ласточек, сновавших над их головами,
и этот долгий вальс, когда она все времЯ  чувствовала  его  руку  на  спине!
‚оспоминаниЯ были такими  сладостными,  такими  острыми,  что  она  чуть  не
закричала. ‘нова перед ней предстал этот темный, поросший  травой  дворик  в
Ђббатстве и белаЯ сова, летЯщаЯ  над  ними.  ЃелаЯ  сова!  Ћна,  наверно,  и
сегоднЯ полетит туда же, но уже не увидит  влюбленных  внизу,  на  траве.  Ђ
сейчас ‘ирил был только  коричневой  частичкой  этого  огромного,  бурлЯщего
коричневого потока солдат, текущего в гигантское коричневое  море.  †естокие
минуты на платформе, когда она все искала и искала в этом шагающем лесу свое
единственное дерево, казалось, навсегда выжжены в ее  сердце.  ‘ирил  исчез,
она уже не могла различить его, он растворилсЯ в тысЯче других  силуэтов.  €
вдруг она подумала: "Ђ Я - Я ведь тоже исчезла длЯ него; он никогда не видел
менЯ дома, не встречалсЯ со мною в ‹ондоне; скоро он  даже  не  сможет  Ясно
представить менЯ. ’еперь все в прошлом, только в прошлом -  длЯ  нас  обоих.
…сть ли хоть кто-нибудь еще такой же  несчастный?"  €  голоса  города:  стук
колес, шум шагов, свистки, разговоры, смех - отвечали  ей  равнодушно:  "Ќет
никого". Ћна посмотрела на свои ручные часы. Љак и на часах ‘ирила,  на  них
были светЯщиесЯ стрелки. "Џоловина одиннадцатого",  -  говорили  зеленоватые
цифры. Ћна поднЯлась в смЯтении. „ома подумают, что она заблудилась, что  ее
переехали,  вообразЯт  еще  какие-нибудь  глупости!  Ћна  не   могла   найти
свободного такси и пошла пешком, не очень разбираЯсь в дороге в  эти  ночные
часы. Ќаконец она остановила полисмена и спросила:
     - ‘кажите, пожалуйста, как пройти в сторону Ѓлумсбери? џ не могу  найти
такси.
     Џолисмен посмотрел на нее и некоторое времЯ размышлЯл. Џотом сказал:
     - ’акси? Ћни сейчас выстраиваютсЯ  возле  театров,  мисс.  -  Ћн  снова
оглЯдел ее. Љазалось, что-то в нем пробудилось. - Њне надо  туда  же,  мисс.
…сли хотите, можете идти со мной.
     Ќоэль пошла с ним рЯдом.
     - ’еперь улицы не такие, как  им  положено  быть,  -  заговорил  он.  -
‚о-первых, темно, и  девушки  совсем  потерЯли  голову,  прЯмо  удивительно,
сколько их шлЯетсЯ. ’ут всему виной солдаты, Я думаю.
     Ќоэль почувствовала, как запылали ее щеки.
     - Ћсмелюсь спросить, замечаете ли вы, - продолжал полисмен,  -  но  эта
война - забавнаЯ штука. Ќа улицах стало  веселее  и  многолюднее  по  ночам;
просто сплошной карнавал. —то мы будем делать, когда наступит мир, Я  просто
ума не приложу. Ќо Я думаю, у вас, в вашем районе, поспокойнее, мисс?
     - „а, - сказала Ќоэль, - там совсем спокойно.
     - ‚ Ѓлумсбери нет солдат. “ вас есть кто-нибудь в армии, мисс?
     Ќоэль кивнула.
     - Ђх, тревожные времена пришли длЯ женщин! ‚о-первых, эти цеппелины,  и
потом - мужьЯ и братьЯ во ”ранции - все это так мучительно.  “  менЯ  самого
погиб брат, а теперь сын воюет  где-то  на  Ѓлижнем  ‚остоке;  мать  страшно
тоскует. —то мы только  будем  делать,  когда  все  кончитсЯ,  даже  ума  не
приложу... ќти гунны - просто гнуснаЯ банда!
     Ќоэль взглЯнула на него; высокий человек,  подтЯнутый  и  спокойный,  с
одной из тех внушительных физиономий, которые часто встречаютсЯ у лондонских
полисменов.
     - Њне очень жаль, что вы уже потерЯли кого-то, - сказала она. - Ђ Я еще
никого из близких не потерЯла, пока.
     - —то же, будем надеЯтьсЯ, что этого не случитсЯ, мисс. ‚ремена  такие,
что сочувствуешь другим, а это много значит. џ заметил перемену даже  в  тех
людЯх, которые раньше никогда никому не сочувствовали. €  все-таки  Я  видел
много жестоких вещей - так уж приходитсЯ нам в полиции. ‚от,  например,  эти
англичанки, жены немцев, или эти безобидные немецкие булочники, австриЯки  и
всЯкие там прочие; длЯ них наступили тЯжелые времена; это их беда, а не вина
- вот мое мнение; а обращаютсЯ с ними так, что просто иногда стыдишьсЯ,  что
ты англичанин. „а, стыдишьсЯ. Ђ женщинам  сейчас  хуже  всех  приходитсЯ.  џ
только вчера говорил жене. "Ћни называют себЯ христианами, - сказал Я,  -  а
при всей своей любви к ближнему ведут себЯ не лучше этих гуннов". Ќо она  не
понимает этого, не  понимает!  "•орошо,  а  почему  они  бросают  бомбы?"  -
спрашивает она. "Ѓомбы? - говорю Я. - ќто английские-то  жены  да  булочники
бросают бомбы? Ќе говори глупостей. Ћни так же ни в чем не  повинны,  как  и
мы. Џросто невинные люди страдают за чужую вину". "Ќо  они  все  шпионы",  -
говорит она. "Ќу, - говорю Я, - старуха! Љак не стыдно так думать, в твои-то
годы!" „а только женщине разве что втолкуешь? Ђ все оттого,  что  начитались
газет. џ часто думаю, что их, наверно, пишут женщины, - извините менЯ, мисс;
и, право же, всЯ эта  истерика  и  ненависть  просто  с  ног  могут  свалить
человека. Ђ у вас в доме тоже так ненавидЯт немцев, мисс?
     Ќоэль покачала головой.
     - Ќет. Џонимаете, мой отец - свЯщенник.
     - Ђ! - сказал полисмен.
     ‚зглЯд, который он бросил на Ќоэль, говорил о возросшем уважении к ней.
     -  Љонечно,  -  продолжал  он,  -  наше  чувство  справедливости  порой
возмущаетсЯ этими  гуннами.  €х  поступки  иногда  просто  переходЯт  всЯкие
границы. Ќо вот о чем Я всегда думаю, хотЯ, конечно, не высказываю  этого  -
не хочетсЯ ведь, чтобы о тебе думали дурно, - так вот  сам  Я  часто  думаю:
посмотреть на каждого немца в отдельности - и увидишь, что они в общем такие
же люди, как и мы, осмелюсь сказать. €х просто  скверно  воспитали,  обучали
действовать скопом, потому они и превратились в  таких  бандитов.  Џо  своей
профессии мне не раз приходилось видеть толпу,  и  у  менЯ  очень  невысокое
мнение о ней. ’олпа совершает самые жестокие ошибки  и  кровавые  злодеЯниЯ,
которые только бывают на свете. ’олпа похожа на  рассвирепевшую  женщину,  у
которой повЯзка на глазах, - что может быть опаснее? ќти немцы, мне кажетсЯ,
всегда действуют, как толпа. “ них в голове только то, что говорЯт их кайзер
Ѓилл и всЯ эта кровожаднаЯ шайка; они никогда не живут своим умом.
     - џ думаю, что их расстреливали бы, если бы  они  жили  своим  умом,  -
сказала Ќоэль.
     -  „а,  наверно,  так  и  есть,  -  сказал  задумчиво полисмен. - “ них
дисциплина  поставлена  очень  высоко,  это  несомненно.  Ђ если вы спросите
менЯ...  -  он  понизил  голос,  так что его слов почти не было слышно из-за
ремешка,  охватывающего подбородок. - Њы скоро дадим им как следует. ’о, что
мы  защищаем,  -  дело  нешуточное...  Џосмотрите: тут тебе город без огней,
темные  улицы,  а  там  иностранцы,  и их магазины, и бельгийские беженцы, и
английские  жены,  и солдаты с женщинами, и женщины с солдатами, и эта самаЯ
партиЯ  мира,  и жестокое обращение с лошадьми, и кабинет министров, который
все  менЯетсЯ,  а  теперь  еще  поЯвились эти "кончи" {"Љончи" - сокращенное
"Conscientious   objectera"   -   "добросовестно   возражающие"  -  движение
отказывающихсЯ   от   военной   службы   по   политическим  или  религиозным
соображениЯм.}.  Ђ нам, учтите, даже жалованьЯ не прибавили! „лЯ полиции нет
военных  ставок.  Ќасколько  могу  судить,  война  дала  только один хороший
результат:  сократились  кражи  со  взломом. Ќо, помЯните мое слово, скоро и
здесь у нас будет рекордный урожай, не будь моЯ фамилиЯ •аррис.
     - “ вас, наверно, очень беспокойнаЯ жизнь? - спросила Ќоэль.
     Џолисмен посмотрел на нее искоса, как умеют смотреть  только  люди  его
профессии, и сказал снисходительно:
     -  ќто  -  дело привычное, видите ли; в том, что делаешь постоЯнно, уже
нет  ничего  беспокойного.  ѓоворЯт,  беспокойно  в  окопах.  ‚озьмите наших
морЯков. ‘колько их было взорвано и сколько взлетает в воздух снова и снова,
а  они  все  идут  да записываютсЯ! ‚от в чем ошибка немцев! ЂнглиЯ военного
времени!  џ  часто,  обходЯ улицы, размышлЯю - тут ведь ничего не поделаешь,
мозг  просит  работы,  -  и  чем больше думаю, тем больше вижу, что у нашего
народа боевой дух. Њы не подымаем вокруг этого такого шума, как кайзер Ѓилл.
Џосмотрите  на мелкого лавочника или на беднЯков, у которых разбомбили дома.
‚ы увидите, что они смотрЯт на всю эту кашу с отвращением. Ќо приглЯдитесь к
их  лицам  -  и вы увидите, что они готовы дратьсЯ не на жизнь, а на смерть.
€ли  возьмите  какого-нибудь из наших томми {Џрозвище английских солдат.}, -
он  ковылЯет  на  костылЯх,  и  пот течет с его лба, и глаза лезут на лоб от
усилиЯ,  и  все-таки  идет,  шагает вперед - тут вы можете получить понЯтие!
†аль  мне  этих  ребЯт  из  партии мира, право же жаль; они и сами не знают,
против  чего  борютсЯ.  џ  думаю,  бывают минуты, когда вам хотелось бы быть
мужчиной,  не  правда  ли,  мисс?  Ђ  иногда и мне как будто хочетсЯ пойти в
окопы.  ‚ моей работе самое скверное то, что ты не можешь быть человеком - в
полном  смысле этого слова. ’ы не должен выходить из себЯ, тебе нельзЯ пить,
разговаривать;  эта  профессиЯ держит человека в очень узких рамках. Ќу вот,
мисс,  вы  и  дошли. ‚аша площадь - первый поворот направо. ‘покойной ночи н
спасибо вам за беседу.
     Ќоэль протЯнула руку.
     - ‘покойной ночи, - сказала она.
     Џолисмен взЯл ее руку с каким-то смущением; он был Явно польщен.
     - ‘покойной ночи, мисс, - повторил  он.  -  џ  вижу,  у  вас  горе;  но
надеюсь, что все обернетсЯ к лучшему.
     Ќоэль пожала его огромную лапу; глаза ее  наполнились  слезами,  и  она
быстро повернула к площади.
     …й навстречу двинулась какаЯ-то темнаЯ фигура. Ћна  узнала  отца.  ‹ицо
его было усталым и напрЯженным,  он  шел  неуверенно,  как  человек,  что-то
потерЯвший.
     - Ќолли! - воскликнул он. -  ‘лава  богу!  -  ‚  его  голосе  слышалось
бесконечное облегчение. - „итЯ мое, где ты была?
     - ‚се хорошо, папа: ‘ирил только что уехал на фронт. џ провожала его  с
вокзала —еринг-кросс.
     Џирсон обнЯл ее. Ћни молча вошли в дом...
     ‘ирил Њорленд стоЯл в стороне от остальных, у поручней палубы  морского
транспорта, и смотрел на Љале. Џеред ним, как во сне,  вырисовывалсЯ  город,
сверкающий под жарким солнцем. ‘ирил уже слышал доносившийсЯ  издалека  гром
пушек, голос его новой жизни. ‚от  она  уже  наступала,  эта  жизнь,  полнаЯ
неведомых  тревог,  а  он  весь  еще  был  во  власти  нежных,  удивительных
воспоминаний: он видел  Ќоэль  на  траве,  освещенную  луной,  темную  стену
Ђббатства. Њгновенный переход от одного чуда к другому -  это  было  нелегко
длЯ  юноши,  непривычного  к  серьезным  размышлениЯм,  и  он  стоЯл,   тупо
уставившись на Љале, а гром его новой жизни  все  накатывалсЯ,  поглощаЯ  ту
волнующую лунную мечту.

        ѓ‹Ђ‚Ђ VII

     Џосле потрЯсений минувших трех дней Џирсон проснулсЯ с ощущением, какое
мог бы испытывать корабль,  наконец  приставший  к  берегу.  ’акое  ощущение
естественно, но, как правило, обманчиво, потому что событиЯ в такой же  мере
чреваты будущим,  в  какой  сами  порождены  прошлым.  ‘нова  быть  дома,  с
дочерьми, отдыхать - ибо его отпуск еще продлитсЯ десЯть дней, - как в былые
времена. „жордж поправлЯетсЯ очень быстро, и  ѓрэтиана  становитсЯ  прежней.
‘ирил Њорленд уехал, и Ќоэль избавитсЯ от этой внезапной любовной  лихорадки
юности. …сли в ближайшие дни „жордж совсем выздоровеет, можно будет  поехать
куда-нибудь с Ќоэль и провести там последнюю неделю отдыха. Ђ пока - в  этом
старом доме, в котором скопилось столько воспоминаний о счастье и горе, и  в
обществе дочерей так же можно отдохнуть, как во времЯ их былых  скитаний  на
каникулах где-нибудь в  “эльсе  или  €рландии.  ‚  это  первое  утро  полной
праздности  -  никто  не  знал,  что  он  вернулсЯ  в  ‹ондон,  -   он   мог
бездельничать, играть на роЯле в их просто обставленной гостиной, где  ничто
не изменилось после смерти его жены; и он испытывал истинное наслаждение. Ћн
еще не видел дочерей; Ќоэль не сошла вниз к  завтраку,  а  ѓрэтиана  была  с
„жорджем.
     Џрошло еще два днЯ, и он сделал открытие, что его отделЯет  от  дочерей
какой-то барьер. …му не хотелось признаватьсЯ в этом,  но  барьер  был.  ќто
чувствовалось по их голосам,  по  движениЯм  -  скорее,  исчезло  что-то  из
прежнего, чем поЯвилось нечто новое. Ѓыло так, словно каждаЯ из них говорила
ему: "Њы любим тебЯ, но ты не знаешь  наших  секретов  и  не  должен  знать,
потому что ты будешь пытатьсЯ проникнуть в них". Ћни его не боЯлись, но  как
бы бессознательно отодвигали в  сторону,  чтобы  он  не  мог  запретить  или
изменить то, что кажетсЯ длЯ них самым дорогим. Ћбе они очень любили его, но
каждаЯ шла по своему пути. € чем сильнее была его любовь, тем  настороженнее
они относились к вмешательству этой любви  в  их  жизнь.  ‘  лица  Ќоэль  не
сходило выражение подавленности и в то же времЯ гордости - это и  трогало  и
раздражало Џирсона. —то он сделал такого, что потерЯл право на  ее  доверие?
‚едь она сама должна понЯть, насколько естественным и  правильным  было  его
сопротивление их браку! Ћднажды, сделав над собой огромное усилие, он  решил
высказать ей свое сочувствие. Ќо она только ответила: "џ не могу говорить  о
‘ириле, папа, просто не могу!" €  он,  сам  столь  часто  уходивший  в  свою
скорлупу, не мог не посчитатьсЯ с ее замкнутостью.
     ‘  ѓрэтианой  дело  обстоЯло  иначе.  Ћн  знал,  что  ему  не  миновать
столкновениЯ с ее мужем; характерно, что изменение,  происшедшее  в  ней,  -
упадок ее веры, - он  приписывал  влиЯнию  „жорджа,  а  не  ее  собственным,
внезапно возникшим мыслЯм и чувствам. Ћн страшилсЯ этого столкновениЯ и  все
же ждал его. Ћно произошло на третий день, когда ‹эрд уже начал поправлЯтьсЯ
и лежал на том самом диване, на котором Џирсон выслушивал признаниЯ ѓрэтианы
в ее неверии.  Ћн  по-настоЯщему  еще  и  не  повидалсЯ  с  зЯтем  -  только
заглЯдывал к нему в комнату, чтобы пожелать  доброго  утра.  Њолодого  врача
нельзЯ было назвать хрупким - широкое лицо, квадратный  подбородок,  тЯжелые
скулы, - но все-таки на нем оставила свой след отчаЯннаЯ борьба, которую  он
перенес, и сердце Џирсона сжалось.
     - Ќу, „жордж, - сказал он, - задали же вы нам страху! џ благодарю  бога
за его милосердие.
     ќтой почти машинальной фразой он как  бы  бессознательно  бросил  вызов
‹эрду. ’от насмешливо посмотрел на него.
     - ‡начит, вы и в самом деле считаете, что бог милосерден, сэр?
     - Ќе будем спорить, „жордж; вы еще недостаточно окрепли.
     - Ћ! џ просто изнываю от желаниЯ вцепитьсЯ в этот вопрос.
     Џирсон посмотрел на ѓрэтиану и сказал мЯгко:
     - Њилосердие божие безгранично, и вы оба знаете, что это так.
     ‹эрд, прежде чем ответить, тоже посмотрел на ѓрэтиану.
     - Њилосердие божие, наверно, стоит того же, что и милосердие  людей.  Ђ
как оно велико, об этом говорит нам война, сэр.
     Џирсон вспыхнул.
     - Њне не Ясна ваша мысль, - сказал он с болью. - Љак можете вы говорить
такие вещи, когда вы сами только что... Ќет! џ отказываюсь спорить,  „жордж.
џ отказываюсь.
     ‹эрд подал знак ѓрэтиане, она подвинулась к нему, и он крепко  сжал  ей
руку.
     - •орошо. ’огда Я буду спорить, - сказал он. - ЊенЯ просто распирает от
желаниЯ поспорить. џ предлагаю вам, сэр, показать мне, есть ли  в  чем-либо,
кроме человека, признаки милосердиЯ. ЊатеринскаЯ любовь не идет в счет: мать
и дитЯ в основном одно и то же.
     Ћба одновременно иронически усмехнулись.
     - Њилый „жордж, разве человек не высшее создание бога, а милосердие  не
высшее качество человека?
     - Ќисколько. …сли все геологическое времЯ принЯть  за  одни  сутки,  то
жизнь людей на  земле  составила  бы  примерно  две  секунды;  а  еще  через
несколько секунд, когда люди уже исчезли  бы  с  лица  земли,  геологическое
времЯ продолжалось бы, пока землЯ не стукнулась бы о что-нибудь и  снова  не
превратилась в туманность. Ѓог был не так уж сильно занЯт,  сэр,  не  правда
ли? ‚сего две секунды из двадцати четырех часов - длЯ человека, который есть
его любимейшее создание! Ђ что касаетсЯ до милосердиЯ и  до  того,  что  оно
есть высшее качество человека, то это только  современный  стиль  разговора.
Ќаивысшее качество человека - это ощущение меры вещей,  и  только  благодарЯ
этому он выживает; а милосердие, если говорить логически,  могло  бы  только
его истребить. ќто длЯ него роскошь или побочный продукт.
     - „жордж, в вашей душе совсем нет музыки. Ќаука - это такаЯ малаЯ вещь!
…сли бы только вы могли это понЯть!
     - Џокажите мне нечто большее, сэр.
     - ‚ера.
     - ‚о что?
     - ‚ то, что открылось длЯ нас.
     - Ђ! ЋпЯть об этом. Љем же открылось и как?
     - ‘амим богом. —ерез нашего спасителЯ.
     ‹егкий румЯнец окрасил желтое лицо ‹эрда, и глаза его заблестели.
     - •ристос! - сказал он. - …сли он существовал, в чем некоторые, как  вы
знаете, сомневаютсЯ, он был очень хорошим человеком. Ѓыли и другие  пророки.
Ќо требовать в наше времЯ, чтобы мы верили в  его  сверхъестественность  или
божественность, - это значит требовать от нас,  чтобы  мы  шли  по  земле  с
завЯзанными глазами. Ђ именно этого вы и требуете, не правда ли?
     ‘нова Џирсон посмотрел в лицо дочери. Ћна стоЯла очень тихо,  не  сводЯ
глаз с мужа. Љаким-то чутьем он угадывал, что слова  больного  обращены,  по
сути дела, к ней. ѓнев и отчаЯние подымались в нем, и он с горечью сказал:
     - џ не могу объЯснить. …сть вещи, которые Я не могу сделать  совершенно
Ясными, потому что вы сознательно закрываете глаза на то, во что Я верю.  ‡а
что, по-вашему, мы сражаемсЯ в этой великой  войне,  как  не  за  то,  чтобы
восстановить веру в любовь как главный принцип жизни?
     ‹эрд покачал головой.
     - Њы воюем за то, чтобы удержать равновесие, которое вот-вот могло быть
нарушено.
     - ђавновесие сил?
     - ѓосподи, нет! ђавновесие философии.
     Џирсон улыбнулсЯ.
     - ќто звучит очень умно, „жордж, но  опЯть-таки  Я  не  улавливаю  вашу
мысль.
     - џ говорю о равновесии между двумЯ поговорками: "‘ила  есть  право"  и
"Џраво есть  сила".  Ћбе  эти  пословицы  -  только  полуправда.  Ќо  перваЯ
вытеснила вторую со сцены. Ђ все остальное - ханжество. ’ем  временем,  сэр,
ваша  церковь  продолжает  требовать  наказаниЯ  грешников.  ѓде  же   здесь
милосердие? ‹ибо бог вашей церкви немилосерден, либо ваша церковь не верит в
своего бога.
     - Ќо ведь наказание не исключает милосердиЯ, „жордж!
     - ‚ природе это исключаетсЯ.
     - Ђх! Џрирода, „жордж, - вечно природа! Ѓог превыше природы.
     - ’огда почему же он отпустил поводьЯ и не управлЯет ею?  …сли  человек
привержен к пьЯнству или  к  женщинам,  -  милосердна  ли  к  нему  природа?
Ќаказание, которое он получает, равноценно его распущенности; пусть  человек
молитсЯ богу, сколько хочет; если  он  не  изменит  своих  привычек,  он  не
дождетсЯ милосердиЯ. Ђ если изменит, он  все  равно  не  будет  вознагражден
никаким милосердием: он просто получит от природы то, что  ему  причитаетсЯ.
Њы, англичане, которые всегда пренебрегали разумом и образованием,  -  много
ли милосердиЯ мы видим в этой войне? Њилосердие -  искусственное  украшение,
созданное человеком, болезнь или роскошь  -  называйте  как  хотите.  Ђ  так
вообще Я ничего не могу сказать против милосердиЯ. Ќаоборот,  Я  целиком  за
него.
     Џирсон еще раз взглЯнул на дочь. —то-то в ее лице тревожило его: то  ли
тихаЯ сосредоточенность, с которой она прислушивалась к каждому слову  мужа,
то ли этот жадный, вопрошающий взглЯд. € он пошел к двери, сказав:
     - ‚ам нельзЯ волноватьсЯ, „жордж.
     Ћн увидел, как ѓрэтиана положила руку на лоб мужа, и  ревниво  подумал:
"Љак могу Я спасти мою бедную дочь от этого невериЯ?  Ќеужели  двадцать  лет
моего попечениЯ о ней ничто перед этим современным духом?"
     Љогда он вернулсЯ в кабинет, в его голове  промелькнули  слова:  "‘вЯт,
свЯт, свЯт, милосерден и всемогущ!" ЏодойдЯ к стоЯвшему в углу  пианино,  он
открыл его и стал наигрывать церковные гимны. Ћн играл, осторожно прикасаЯсь
к стертым клавишам этого тридцатилетнего друга, который был с ним еще в годы
учениЯ в колледже, и тихо подпеваЯ утомленным голосом.  ум  шагов  заставил
его поднЯть глаза: вошла ѓрэтиана. Ћна положила руку ему на плечо и сказала:
     - џ знаю, это причинЯет  тебе  боль,  отец,  но  ведь  мы  сами  должны
доискиватьсЯ до истины, правда? ‚се времЯ, пока ты разговаривал с  „жорджем,
Я чувствовала одно: ты не замечаешь, что перемена произошла именно  во  мне.
ќто не его мысли; Я пришла сама к тому же выводу. Њне хотелось бы, чтобы  ты
понЯл: у менЯ свой разум, папа.
     Џирсон посмотрел на нее с изумлением.
     - Љонечно, у тебЯ свой разум.
     ѓрэтиана покачала головой.
     - Ќет. ’ы всегда думал, что разум у менЯ твой; а  теперь  думаешь,  что
это разум „жорджа. Ќо он мой собственный. Љогда  ты  был  в  моем  возрасте,
разве ты  не  старалсЯ  всеми  силами  самостоЯтельно  искать  истину  и  не
расходилсЯ в этом с твоим отцом?
     Џирсон не отвечал. Ћн  не  мог  вспомнить.  ќто  было  все  равно,  что
пошевелить палкой кучу прошлогодних листьев, но услышать только сухой  шорох
да вызвать смутное ощущение небытиЯ. €скал ли он? ђазумеетсЯ, искал. Ќо  это
не дало ему ничего. ‡наниЯ - это дым. ’олько в эмоциональной вере - истина и
подлиннаЯ реальность!
     - Ђх, ѓрэйси, - сказал он. - €щи,  если  это  тебе  нужно.  Ќо  где  ты
найдешь истину? €сточник слишком глубок длЯ нас. ’ы вернешьсЯ к  богу,  дитЯ
мое, когда устанешь искать; единственное отдохновение - в нем.
     - џ не ищу отдохновениЯ. Ќекоторые люди ищут всю жизнь и  умирают,  так
ничего и не отыскав. Џочему же со мной не может случитьсЯ так?
     - ’ы будешь очень несчастна, дитЯ мое.
     - …сли Я и буду несчастна, папа, то только потому, что мир несчастен. Ђ
Я не верю, что он должен быть таким. џ думаю, мир несчастен потому, что люди
на все закрывают глаза.
     Џирсон встал.
     - ’ы полагаешь, что Я закрываю глаза?
     ѓрэтиана кивнула.
     - Ќо если так, - сказал он, - то, видимо, нет иного пути к счастью.
     - Ђ ты счастлив, папа?
     - ‘частлив настолько, насколько позволЯет  мой  характер.  Њне  так  не
хватает твоей матери. Ђ если Я еще потерЯю тебЯ и Ќоэль...
     - Ћ! Њы не покинем тебЯ!
     Џирсон улыбнулсЯ.
     - „орогаЯ моЯ, - сказал он. - Њне кажетсЯ, что Я уже потерЯл вас!

        ѓ‹Ђ‚Ђ VIII

     Љто-то написал мелом слово "мир"  на  дверЯх  трех  соседних  домов  на
маленькой улочке напротив Ѓукингэмского дворца.
     Ћно бросилось в глаза „жимми ”орту, который ковылЯл к себе домой  после
затЯнувшегосЯ спора в клубе, и его тонкие губы скривились в усмешке. Ћн  был
одним из тех англичан-перекати-поле, которые проводЯт юность в разных частЯх
света и попадают в разные передрЯги; это был человек, похожий на  трость  из
твердой  орешины,  высокий,  сухощавый,  узловатый,  крепкий,  как   гвоздь,
смуглый, с крутым, упрЯмым затылком и таким же  упрЯмым  лбом.  ‹юди  такого
типа складываютсЯ за одно-два поколениЯ в колониЯх и в  Ђмерике.  Ќо  всЯкий
принЯл бы „жимми ”орта только за англичанина, и ни за кого другого. •отЯ ему
было  уже  около  сорока,  в  его  открытом  лице  еще  сохранилось   что-то
мальчишеское, отважное  и  напористое,  а  маленькие,  твердые  серые  глаза
смотрели на жизнь с каким-то задорным юмором. Ћн еще  носил  военную  форму,
хотЯ был признан негодным к военной службе: его продержали девЯть месЯцев  в
госпитале, пытаЯсь подремонтировать раненую ногу, но она  навсегда  осталась
искалеченной; теперь он служил в военном министерстве и  ведал  лошадьми,  в
которых знал толк. ђабота ему не нравилась, он слишком  долго  прожил  среди
самых разных людей, которые не были ни англичанами, ни  чиновниками,  -  эту
комбинацию он находил просто невыносимой.  †изнь,  которую  он  теперь  вел,
наводила на него скуку, и он бы  все  отдал,  лишь  бы  снова  очутитьсЯ  во
”ранции. ‚от почему это слово "мир" показалось ему особенно раздражающим.
     ЏридЯ  домой,  он  скинул  с  себЯ  военную  форму,  котораЯ  была  ему
ненавистна своей казенной жесткостью, раскурил трубку и сел у окна.
     ‹унный свет не охлаждал раскаленного города, и, казалось,  ‹ондон  спит
беспокойным сном - семь  миллионов  спЯщих  в  миллионе  домов.  ‡вуки  были
какими-то затЯжными, они словно никогда не утихали; внизу, в  узких  улицах,
стоЯли застарелые запахи, которые не под силу было развеЯть легкому ветерку.
"ЏроклЯтаЯ война!" - подумал  ”орт.  "—его  бы  Я  не  отдал  за  то,  чтобы
выспатьсЯ где-нибудь на воле,  а  не  в  этом  чертовом  городе".  ’е,  кто,
пренебрегаЯ  правилами  приличиЯ,  спЯт  под   открытым   небом,   навернЯка
насладЯтсЯ ночной прохладой. € сколько бы ни  выпало  сегоднЯ  росы,  ее  не
хватит, чтобы охладить в душе „жимми ”орта вечно обжигающую  мысль:  "‚ойна!
ЏроклЯтаЯ война!" ‚ бесконечных рЯдах маленьких серых  домиков,  в  огромных
отелЯх, в поместьЯх богачей,  в  виллах,  в  трущобах,  в  правительственных
канцелЯриЯх, на заводах, на железнодорожных станциЯх, где  работа  идет  всю
ночь; в длинных палатах госпиталей, где чуть не  навалом  лежат  раненые;  в
лагерЯх длЯ  интернированных;  в  бараках,  работных  домах,  во  дворцах  -
повсюду, где спит человек или бодрствует, ни одна голова не свободна от этой
мысли: "ЏроклЯтаЯ война!"
     …му бросилсЯ в глаза шпиль, точно призрак, возвышающийсЯ  над  крышами.
Ђх, одни лишь  церкви,  растерЯвшие  человеческие  души,  не  желают  ничего
понимать!.. Ђ людей не освобождает даже сон.  ’ам  мать  шепчет  имЯ  своего
сына; тут храпит предприниматель, и ему снитсЯ, что он тонет, захлебываЯсь в
золоте; здесь жена протЯгивает  руку  -  и  никого  не  находит  рЯдом;  там
просыпаетсЯ в холодном поту раненый солдат - ему снитсЯ, будто он все еще  в
окопе; а тут, на чердаке, газетчик продолжает и во  сне  хрипло  выкрикивать
названиЯ и заголовки газет. ’ысЯчи  и  тысЯчи  обездоленных  людей  мечутсЯ,
заглушаЯ стоны; тысЯчи разоренных  людей  вглЯдываютсЯ  в  мрачное  будущее;
домохозЯйки воюют за жизнь с жалкими  грошами  в  руках;  солдаты  спЯт  как
убитые - завтра их и в самом деле убьют; детЯм снЯтсЯ отцы; проститутки тупо
дивЯтсЯ тому, что на них такой спрос; журналисты спЯт сном праведников  -  и
над всеми в лунном свете витает одна и та же мысль: "ЏроклЯтаЯ война!" € она
машет черными крыльЯми, как старый ворон.
     "…сли бы •ристос существовал, - думал ”орт, - он достал бы с неба луну,
и пошел бы по всей …вропе, и писал бы ею, как мелом, слово "мир"  на  каждой
двери каждого дома. Ќо  •риста  не  существует,  а  ѓинденбург  и  •армсворт
существуют. Ћни так же реальны,  как  два  буйвола,  бой  которых  он  видел
однажды в ћжной Ђфрике. …му казалось, что он  снова  слышит  топот,  храп  и
удары мощных черепов и видит, как животные, отпрЯнув  назад,  снова  несутсЯ
один на другого, вращаЯ налитыми кровью глазами.
     Ћн вынул из кармана письмо и снова перечел его при свете луны:

                                                      "Љэймилот-Њэншенз, 15.
                                                             ‘ент-„жонс-‚уд.

     - „орогой мистер ”орт,
     ЏросматриваЯ  старые  письма,  Я  натолкнулась  на  адрес вашего клуба.
‡наете  ли  вы,  что Я в ‹ондоне? Њой муж умер пЯть лет назад, и Я уехала из
‘тэнбока.  ‘  тех  пор  Я много пережила; это было ужасное времЯ. Џока немцы
вели  кампанию  на юго-западе, Я работала сестрой милосердиЯ; но год назад Я
вернулась  в ‹ондон, чтобы помогать здесь. Љак было бы приЯтно встретитьсЯ с
вами  снова, если вы случайно в Ђнглии! џ работаю в госпитале в ‚. Ђ. „. {‚.
Ђ.  „.  -  Victoria-Albert  Dock's - портовый район ‹ондона.}, но по вечерам
обычно  свободна.  Џомните  ли  вы  ту лунную ночь во времЯ сбора винограда?
‡десь нет благоуханных ночей, как там. Ѓензин! ”у! Ђ все эта война!

                                          ‘ самыми лучшими воспоминаниЯми
                                                                 ‹ила ‹инч".

     “жасное времЯ! …сли он не ошибаетсЯ,  длЯ  ‹илы  ‹инч  всЯ  жизнь  была
ужасным временем. Ћн улыбнулсЯ, представив себе крыльцо старого голландского
дома в ‚ерхней Љонстанции и женщину, сидЯщую под белыми, ароматными  цветами
плюща, - красивую женщину, с  глазами,  которые  словно  околдовывают  тебЯ;
женщину, в чьи сети он непременно попал бы, если бы вовремЯ не удрал! ‘  тех
пор прошло десЯть лет, и вот теперь она  снова  здесь  и  напоминает  ему  о
прошлом. Ћн вдохнул аромат, исходивший от письма. Љак  это  люди  ухитрЯютсЯ
отразить в письмах суть того, чем они занимаютсЯ во  времЯ  войны!  …сли  он
надумает ответить ей, то, наверно, напишет  так:  "Џоскольку  Я  охромел,  Я
работаю в военном министерстве, комплектую коней длЯ кавалерии. ‘кучнаЯ  это
работа!" ‹ила ‹инч! †енщины с годами не молодеют, а он и  тогда  подозревал,
что она старше его. Ќо он не без  удовольствиЯ  вспоминал  ее  белые  плечи,
изгиб шеи, когда она поворачивала голову и смотрела на него большими  серыми
глазами. Ћни были знакомы всего пЯть дней, но сколько вместилось в эти  дни!
’ак нередко случаетсЯ с теми, кто приезжает в чужие краЯ. ‚есь  этот  эпизод
напоминал охоту на  бекасов  в  болотистой  местности:  ступишь  на  опасный
зеленый островок ногой - и увЯзнешь  по  самую  шею.  „а,  теперь  длЯ  него
опасности уже нет: ее муж умер, беднЯга. Ѓыло бы приЯтно в эти  унылые  дни,
когда все времЯ уходит только на службу  родине,  поразнообразить  служебную
скуку несколькими часами отдыха в ее обществе. "Љакие же мы  ничтожества!  -
подумал он. - …сли верить газетам и речам, - все думают только о том,  чтобы
попасть  под  пули  во  имЯ   будущего.   Љакое-то   опьЯнение   собственным
красноречием! —то  же  будет  с  нашими  головами  и  ртами,  когда  в  одно
прекрасное утро мы проснемсЯ к увидим, как мир сиЯет во всех окнах? Ђх, если
бы только это сбылось! …сли бы только радость жизни опЯть вернулась к  нам!"
Ћн посмотрел на луну. Ћна уже заходила, растворЯЯсь в свете зари. Ќа  улицах
из рассветных сумерек поЯвлЯлись поливочные и уборочные  машины.  •лопотливо
щебетали в канавах воробьи. Џустынный,  как  ‚авилон,  город  поднимал  свое
странное, незнакомое лицо к серому  свету.  „жимми  ”орт  выколотил  трубку,
вздохнул и лег спать.

     ‚ это самое времЯ ‹ила ‹инч, возвращаЯсь с  ночного  дежурства,  решила
прогулЯтьсЯ часок, прежде чем идти домой. ‚ ее ведении были две  палаты,  и,
кроме  того,  как  правило,  она  брала  дневные  дежурства;  незначительные
изменениЯ в расписании дали ей лишний свободный час. € она чувствовала  себЯ
на этот раз хуже или, может быть, лучше обычного - после восемнадцати часов,
проведенных в госпитале. ™еки ее были бледны, у глаз обозначились  морщинки,
обычно незаметные. ‚ лице  ее  странно  совмещались  мЯгкость  и  твердость:
глаза, несколько полные губы и бледные щеки говорили о  природной  мЯгкости,
но ее огрублЯло выражение замкнутости и сдержанности, свойственное женщинам,
которым самим приходитсЯ боротьсЯ за существование и, сознаваЯ свою красоту,
старатьсЯ сохранить ее, несмотрЯ на  возраст.  ”игура  ее  тоже  производила
двойственное впечатление: естественнаЯ мЯгкость  линий  приобрела  некоторую
жесткость  из-за  корсета.  Ћна  шла  по  пустынным  предрассветным  улицам,
распахнув длинное синее пальто; снЯв шлЯпу, она вертела  ее  на  пальце;  ее
пушистые, светло-каштановые, чуть подкрашенные волосы, свободно  развевались
на утреннем ветерке. € хотЯ она  не  могла  себЯ  видеть,  ей  нравилась  ее
фигура, медленно движущаЯсЯ мимо одиноких деревьев и домов.  Љак  жаль,  что
никто не видит ее на этой прогулке по  ђиджент-парку,  занЯвшей  у  нее  уже
добрый час! Ћна шла, размышлЯЯ и  наслаждаЯсь  утренними  красками,  которые
словно только длЯ нее возвращались в мир.
     ‹ила ‹инч была женщиной с характером, и прожила она в некотором  смысле
интересную жизнь. ‚ юности она  кружила  головы  многим,  не  только  своему
кузену ќдварду Џирсону, а  в  восемнадцать  лет  вышла  замуж  по  любви  за
красивого молодого индийского чиновника по имени ”эйн. ѓод они  любили  друг
друга. Ђ потом потЯнулись пЯть лет взаимных обид, скуки,  все  возраставшего
цинизма, частых поездок в ‘имлу, путешествий домой в Ђнглию  длЯ  лечениЯ  -
здоровье ее  и  в  самом  деле  было  подорвано  жарким  климатом.  ‚се  это
кончилось, как и следовало ожидать, новой страстью, которой она воспылала  к
колониальному  стрелку  ‹инчу.  Џоследовал  развод,  второй  брак,  а  потом
началась бурскаЯ война, и ее новый муж был  тЯжело  ранен.  Ћна  приехала  к
нему; ее заботы помогли  ему  отчасти  восстановить  свое  когда-то  крепкое
здоровье; в двадцать восемь лет она поселилась с ним в  глуши,  на  ферме  в
Љапской колонии. ’ак они прожили десЯть лет, сначала  на  уединенной  ферме,
потом в старом голландском доме в ‚ерхней Љонстанции. ‹инч оказалсЯ неплохим
парнем, но, как и большинство  солдат  старой  армии,  был  абсолютно  лишен
эстетических чувств. Ђ на несчастье ‹илы, у  нее  наступали  моменты,  когда
эстетические переживаниЯ казались ей совершенно необходимыми. Ћна  боролась,
чтобы преодолеть эту, а  заодно  и  другую  свою  слабость  -  ей  нравилось
вызывать восхищение мужчин; были, разумеетсЯ, и  такие  этапы  в  ее  жизни,
когда судьба не  баловала  ее  успехами.  …е  знакомство  с  „жиммом  ”ортом
произошло как раз на таком этапе. € когда он неожиданно уехал в Ђнглию, ‹ила
уже питала к нему весьма нежные чувства. Ћна до сих пор не без  удовольствиЯ
вспоминала о нем. Џока был жив ‹инч,  в  ней  иногда  возрождалось  на  этих
"этапах" прежнее теплое чувство к  искалеченному  человеку,  с  которым  она
свЯзала жизнь в романтической  обстановке  развода.  Ћн,  конечно,  оказалсЯ
неудачным фермером, и после его смерти  у  нее  не  осталось  ничего,  кроме
собственного ежегодного дохода в 150 фунтов. € вот в тридцать восемь лет она
должна была сама зарабатывать себе на жизнь; но если ‹ила и растерЯлась,  то
очень ненадолго - она была поистине смелой женщиной. Љак и многие, кто играл
в любительских спектаклЯх, она вообразила себЯ  актрисой;  после  нескольких
попыток выЯснилось, что длЯ разборчивых импрессарио и публики  ћжной  Ђфрики
ценность представлЯют только  ее  голос  да  прекрасно  сохранившиесЯ  ноги.
Ќазвав себЯ вымышленным именем, она три сезона боролась с судьбой при помощи
голоса и ног.
     ‚се, что она делала, стараЯсь  сохранить  при  этом  некоторый  лоск  и
изысканность,  было  гораздо  пристойнее,   чем   подвиги   некоторых   дам,
оказавшихсЯ в ее положении. Џо крайней мере она  никогда  не  жаловалась  на
стесненные обстоЯтельства, и если ее жизнь была беспорЯдочной и  насчитывала
три тЯжелых эпизода, это была жизнь глубоко человечнаЯ. Ћна храбро встречала
превратности судьбы,  никогда  не  терЯла  способности  извлекать  из  жизни
удовольствиЯ и все больше сочувствовала бедам  ближних.  Ќо  она  смертельно
устала. Љогда началась  война,  она  вспомнила,  что  прежде  была  неплохой
сестрой  милосердиЯ,  принЯла  свое  настоЯщее  имЯ  и   решила   переменить
профессию. „лЯ женщины, котораЯ привыкла нравитьсЯ мужчинам и хотела,  чтобы
мужчины нравились ей, обстановка военного времени не лишена  была  некоторой
привлекательности; после двух лет войны она с удовольствием замечала, что ее
томми поворачивают головы и следЯт за ней взглЯдом, когда она проходит  мимо
их коек. Ќо жестокаЯ школа жизни научила ее в совершенстве владеть собой.  €
хотЯ всЯкие кислЯи и пуритане не были равнодушны к ее чарам, они знали,  что
ей сорок три. Ђ вообще солдаты любили ее, и в  ее  палатах  редко  случались
неприЯтности. ‚ойна научила ее идти простыми путЯми; она была патриоткой без
мудрствований, как все люди ее круга. Ћтец ее был морЯк,  а  мужьЯ:  один  -
чиновник,  другой  -  военный;  жизнь  длЯ  нее  не   осложнЯлась   никакими
отвлеченными размышлениЯми. ђодина - прежде всего. €  хотЯ  в  течение  этих
двух лет через ее руки прошло великое множество молодых изувеченных тел, она
считала это повседневной работой,  щедро  дарЯ  свои  симпатии  и  не  очень
предаваЯсь сожалениЯм и мыслЯм об утратах. „а, она и в самом  деле  работала
не  покладаЯ  рук,  "вносЯ  свою  лепту";  но  с  некоторого   времени   она
почувствовала, что в ней снова просыпаетсЯ прежнЯЯ смутнаЯ тЯга к "жизни", к
удовольствиЯм, к чему-то большему,  чем  платоническое  восхищение,  которое
испытывали к ней ее томми. ќти старые письма - уже одно то, что она стала их
просматривать, было верным признаком той смутной тЯги - до предела обострили
ощущение, что жизнь проходит мимо нее, хотЯ  она,  ‹ила  ‹инч,  все  еще  не
лишена привлекательности. Ћна долго не была в Ђнглии, а вернувшись сюда, она
так много времени отдавала работе, что не свЯзала даже тех  немногих  нитей,
которые соединЯли  ее  с  прошлым.  „ва  письма  из  этой  маленькой  пачки,
сохранившейсЯ от прошлого - а ведь прошли годы и годы!  -  пробудили  в  ней
какое-то сентиментальное томление.

     "„орогаЯ хозЯйка ароматных цветов!
     Exiturus (sic!) te saluto! {“ходЯ, тебЯ приветствую! (лат.).}  Џочтовое
судно привезет вам мое прощальное послание.  —естно  говорЯ,  мне  очень  не
хочетсЯ покидать ћжную Ђфрику. €з всех  моих  воспоминаний  последнее  будет
жить дольше всего - сбор винограда в Љонстанции и ваша песенка "Ђх, если б Я
была росинкой". …сли когда-нибудь вы и ваш муж приедете в Ђнглию, дайте  мне
знать, Я попытаюсь хоть немного отблагодарить вас за эти счастливейшие  пЯть
дней, которые Я провел здесь.

                                                 ‚аш верный слуга
                                                   „жимми ”орт".