     - џ не могу допустить, - сказал Џирсон, - чтобы ‘оздатель отожествлЯлсЯ
с его созданиЯми. Ѓог существует вне нас. џ не могу также допустить, что нет
определенных целей и свершений. ‚се сотворено по  его  великим  начертаниЯм.
Њне кажетсЯ, мы слишком предались умствованиЯм. Њир потерЯл  благочестие.  џ
сожалею об этом, Я горько об этом сожалею.
     - Ђ Я радуюсь этому, - сказал человек  в  хаки.  -  Ќу,  капитан  ”орт,
теперь ваша очередь брать биту в руки.
     ”орт, смотревший на Ќоэль, встрепенулсЯ и заговорил.
     - ’о, что monsieur называет выражением себЯ, Я  бы  назвал  борьбой.  џ
подозреваю, что Њироздание - это просто очень длительнаЯ борьба, сумма побед
и поражений. Џобед, ведущих к поражениЯм, и поражений, ведущих к  победе.  џ
всегда хочу победить, пока Я жив, и именно поэтому мне хочетсЯ жить и  после
смерти. ‘мерть есть поражение. џ не хочу признать его. € поскольку Я обладаю
этим инстинктом, Я не верю, что действительно умру: вот когда  лишусь  этого
инстинкта, тогда, наверно, умру.
     ”орт видел, что лицо Ќоэль обращено к нему, но ему  казалось,  что  она
его не слушает.
     - Њне думаетсЯ, - продолжал он, - то, что мы называем духом,  -  это  и
есть инстинкт борьбы; то, что мы называем материей, это стремление к  покою.
‘уществует ли бог вне нас, как утверждает мистер Џирсон, или  мы  сами,  как
выражаетсЯ monsieur, ЯвлЯемсЯ частицами бога - вот этого Я не знаю!
     - Ђга! ‡начит, так оно и есть! -  сказал  человек  в  хаки.  -  ‚се  мы
рассуждаем в соответствии с нашим темпераментом, но никто из нас  не  знает.
‚се религии мира - это не более, как  поэтические  выражениЯ  определенного,
резко выраженного  темперамента.  Monsieur  и  сейчас  остаетсЯ  поэтом,  и,
пожалуй, его темперамент - единственный, которого не вбить в глотку  мира  в
форме религии. Ќо  пойдите  и  провозгласите  ваши  взглЯды  с  крыш  домов,
monsieur, и вы увидите, что из этого получитсЯ.
     •удожник покачал головой, улыбнувшись, казалось  бы,  веселой,  но,  на
взглЯд ”орта, грустной улыбкой.
     - Non,  monsieur,  -  сказал  ‹авенди,  -  художник  не  желает  никому
навЯзывать свой темперамент. ђазличие в темпераментах - в этом всЯ суть  его
радости, его веры в жизнь. Ћн не мыслит жизни без этих различий. Tout casse,
tout lasse  {‚се  распадаетсЯ,  все  наскучивает  (франц.).},  но  изменение
продолжаетсЯ  вечно.  Њы,  художники,  преклонЯемсЯ  перед  изменением;   мы
поклонЯемсЯ новизне каждого утра, каждой  ночи,  каждого  человека,  каждого
проЯвлениЯ энергии. „лЯ нас нет ничего конечного, мы жадны ко всему и всегда
- ко всему новому. Џоймите, мы влюблены даже... в смерть.
     Ќаступило молчание; потом ”орт услышал шепот Џирсона:
     - ќто красиво, monsieur, но, увы, как это ложно!
     - Ђ что думаешь ты, Ќолли? - спросил вдруг человек в хаки.
     Ћна сидела очень тихо  в  низком  кресле,  сложив  руки  на  коленЯх  и
устремив глаза на огонь. Ћтблески ламп  падали  на  ее  пышные  волосы;  она
поднЯла голову, вздрогнула и встретилась глазами с ”ортом.
     - џ не знаю, Я не слушала.
     —то-то дрогнуло в нем, где-то  в  глубине  поднЯлась  волна  обжигающей
жалости, непреодолимое желание защитить ее.
     Ћн сказал поспешно:
     - Ќаше времЯ - времЯ действиЯ. ”илософиЯ мало что значит  сейчас.  Ќадо
ненавидеть тиранию и жестокость и защищать всЯкого, кто слаб и  одинок.  ќто
все, что нам остаетсЯ, все, ради чего стоит жить в  эти  дни,  когда  волчьЯ
свора во всем мире вышла на охоту за кровью.
     ’еперь Ќоэль слушала его, и он горЯчо продолжал говорить:
     - „а! „аже мы, которые первыми вышли на бой  с  этой  прусской  сворой,
даже мы заразились ее инстинктом - и вот по всей стране идет травлЯ,  травЯт
самых разных людей. ќто очень заразительнаЯ вещь.
     - џ не считаю, что мы заражены этим, капитан ”орт.
     - Ѓоюсь, что это так,  мистер  Џирсон.  ЏодавлЯющее  большинство  людей
всегда поддержит того, кто травит, а не того, кого травЯт;  давление  сейчас
очень велико. „ух травли и убийства носитсЯ в воздухе.
     Џирсон покачал головой.
     - Ќет, Я не вижу этого, - повторил он. - Њне кажетсЯ, в нас сильнее дух
братства и терпимости.
     - Ђх, monsieur le cure {ѓосподин свЯщенник (франц.).}, -  услышал  ”орт
мЯгкий голос художника. - •орошему человеку трудно увидеть  окружающее  зло.
…сть  люди,  которых  течение  жизни  оставлЯет  как   бы   в   стороне,   и
действительность  щадит  их.  Ћни  шествуют  по  жизни  со  своим  богом,  а
жестокость животных кажетсЯ им фантазией. „ух травли, как  сказал  monsieur,
носитсЯ в воздухе. џ вижу, как все  человечество  мчитсЯ,  разинув  пасть  и
высунув красный Язык, тЯжело дыша, с диким воем. Ќа кого  нападут  в  первую
голову, никто не знает - ни невинный, ни виновный. …сли бы  вы  видели,  как
самое дорогое вам существо погибает на ваших глазах, monsieur  le  cure,  вы
тоже почувствовали бы это, хотЯ, впрочем, не знаю.
     ”орт увидел, как Ќоэль повернулась к отцу.  ‚ыражение  ее  лица  в  эту
минуту было очень странным - вопрошающим, отчасти испуганным. Ќет!  ‹ила  не
солгала. ќто ему не приснилось! ќто правда!
     Ћн встал, распрощалсЯ и вышел на площадь. Ћн ничего не замечал  вокруг.
Џеред ним вставало ее лицо, всЯ ее фигура -  мЯгкие  линии,  нежные  краски,
тонкое  изЯщество,  задумчивый  взглЯд  больших  серых  глаз.   Ћн   пересек
Ќью-Ћксфорд-стрит и уже повернул в сторону ‘трэнда, как вдруг услышал позади
себЯ голос:
     - Ah, c'est vous, monsieur! {Ђх, это вы, мосье! (франц.).}  -  ђЯдом  с
ним поЯвилсЯ художник.
     - Ќам с вами по дороге? - спросил ”орт. - Ќо Я хожу медленно.
     - —ем медленнее, тем лучше, monsieur. Ќочной ‹ондон так красив!  ‹унные
ночи  -  несчастье  длЯ  художника.  Ѓывают  минуты,  когда   кажетсЯ,   что
действительности нет. ‚се видишь, будто во сне,  -  как  лицо  этой  молодой
девушки.
     ”орт посмотрел на него вопрошающим взглЯдом.
     - Ђ! Ћна произвела на вас впечатление, да?
     - „а! ќто очаровательное создание. „ухи прошлого и будущего веют вокруг
нее. Ђ она не хочет, чтобы Я ее писал. „а, возможно, только Њатье Њарис... -
Ћн приподнЯл свою широкополую шлЯпу и взъерошил волосы.
     - „а, - сказал ”орт, - с нее можно писать картину. џ, правда, не  судьЯ
в искусстве, но понимаю это.
     •удожник улыбнулсЯ и торопливо продолжал по-французски:
     - ‚  ней  и  молодость,  и  зрелость,  все  вместе.  Ђ  это  так  редко
встречаетсЯ. …е отец тоже интересный человек; Я пытаюсь писать  его,  но  он
очень труден. Ћн живет в какой-то полной отрешенности; он  -  человек,  душа
которого обогнала его самого - в точности как его церковь,  котораЯ  удирает
от этого века машин, оставив позади свое тело, не правда ли? Ћн так добр;  Я
думаю, он просто свЯтой. „ругие свЯщенники, которых Я  встречаю  на  улицах,
совсем не похожи на него; они  вечно  занЯты  и  словно  застегнуты  на  все
пуговицы, у них лица людей, которые могли бы быть школьными  учителЯми,  или
адвокатами, или даже военными, -  словом,  лица  земных  людей.  ‡наете  ли,
monsieur, в том, что Я скажу, есть какаЯ-то долЯ иронии, но  это  правда;  Я
думаю, хорошим свЯщенником может  быть  только  земной  человек.  џ  еще  не
встречал ни одного свЯщенника,  у  которого  был  бы  такой  взглЯд,  как  у
monsieur  Џирсона,  -  какой-то  скорбный  и  отсутствующий.  Ћн  наполовину
художник, большой любитель музыки. џ пишу его  сидЯщим  у  роЯлЯ;  когда  он
играет, лицо его оживлЯетсЯ, но даже и тогда душа его витает где-то  далеко.
Њне он напоминает красивую, но заброшенную церковь. Ћн очень трогателен.  Je
suis socialiste {џ  социалист  (франц.).},  но  мне  всегда  не  было  чуждо
эстетическое восхищение старой церковью, котораЯ удерживала  свою  паству  с
помощью одного простого чувства.  ‚ремена  менЯютсЯ;  она  не  может  больше
взывать только к чувству; церковь стоит в тумане, и ее шпиль тЯнетсЯ к небу,
которого больше не существует; ее колокола все еще мелодично звонЯт, но  они
уже не звучат в унисон с музыкой улиц. ‚се это мне и хотелось бы  вложить  в
портрет monsieur Џирсона. €, sapristi {—ерт возьми (франц.).}, это  нелегко!
”орт сочувственно хмыкнул. ‡атеЯ художника показалось ему чересчур  сложной,
если он правильно понЯл его.
     - —тобы сделать такой портрет, -  продолжал  художник,  -  надо  хорошо
подготовитьсЯ: знать течениЯ  современной  жизни,  чувствовать  современного
человека,  который  подчас  проходит  мимо  тебЯ,   не   оставлЯЯ   никакого
впечатлениЯ. ‚ современной жизни нет иллюзий, нет мечты. Џосмотрите  на  эту
улицу. La, la! {‚он туда! (франц.).}
     Џо погруженному в темноту  ‘трэнду  сплошным  потоком  двигались  сотни
людей в хаки под руку с девушками, голоса звучали грубо, весело и вульгарно.
Ѓешено мчались такси и автобусы; продавцы газет, не умолкаЯ, предлагали свой
товар. € снова художник безнадежно махнул рукой:
     - Љак мне выразить в  своей  картине  эту  современную  жизнь,  котораЯ
бушует вокруг него и вокруг вот этой  церкви,  что  стоит  здесь,  на  самой
середине улицы? ‘мотрите, как бурлЯт вокруг  нее  людские  потоки  и  словно
вот-вот ее смоют; но она стоит и  не  замечает  опасности.  …сли  бы  Я  был
фантастом, все было бы гораздо легче; но быть фантастом слишком просто - эти
романтически настроенные художники втискивают в свои  картины  все,  что  им
нравитсЯ, преследуЯ только собственные цели. Mais je  suis  realiste  {Ќо  Я
реалист (франц.).}. € вот, monsieur, Я набрел  на  одну  идею.  Ћн  сидит  у
роЯлЯ, а перед ним на стене будет изображен другой портрет -  портрет  одной
из этих молодых проституток, в которых нет  ни  таинственности,  ни  юности;
ничего, кроме дешевого  опыта  жизни,  вызова  добродетельному  обществу  да
веселого настроениЯ. Ћн смотрит на этот портрет, но не видит его. ‹ицо  этой
девушки будет воплощением жизни, а он будет  глЯдеть  на  нее  и  не  видеть
ничего. —то вы скажете о моей идее?
     Ќо ”орт уже почувствовал к нему  ту  неприЯзнь,  котораЯ  очень  быстро
возникает  у  человека  действиЯ  к  художнику,   пустившемусЯ   в   длинные
рассуждениЯ.
     - ќто звучит неплохо, - сказал он отрывисто. - Ќо все равно,  monsieur,
мои симпатии на стороне современной жизни. ‚озьмите хотЯ бы этих  девушек  и
солдат. Џри всей их бездумной вульгарности - а  они  чертовски  вульгарны  -
должен сказать, что  это  прекрасный  народ;  они  умеют  стойко  переносить
невзгоды; все они "вносЯт свою лепту" и смело противостоЯт  этому  жестокому
миру. Ђ в эстетическом  отношении,  надо  сказать,  они  представлЯютсЯ  мне
жалкими. Ќо можете ли вы утверждать, что их философиЯ в  целом  не  ЯвлЯетсЯ
шагом вперед по сравнению с тем, что мы имели до  сих  пор?  Ћни  ничему  не
поклонЯютсЯ - это верно, но они хорошо знают, чего хотЯт.
     •удожник, очевидно, почувствовал, какой ушат холодной  воды  вылили  на
его идею, и пожал плечами.
     - ЊенЯ это не интересует, monsieur, Я пишу то, что  вижу  -  плохо  ли,
хорошо ли, не  знаю.  Ќо  посмотрите!  -  Ћн  протЯнул  руку  вдоль  темной,
озаренной луной улицы. Љазалось, всЯ она была усеЯна  драгоценными  камнЯми,
облита глазурью, то тут, то там играли тускло-красные  и  зеленовато-голубые
блики,  а  с  высоких  фонарей  струилось  оранжевое  сиЯние,  и   по   этой
заколдованной, словно  из  сновидениЯ,  улице  двигались  бесчисленные  рЯды
призраков, земную реальность которых можно было разглЯдеть лишь  на  близком
расстоЯнии. •удожник шумно перевел дыхание.
     - Ђх, - сказал он, - какаЯ красота! Ђ они не видЯт ее - разве что  один
из тысЯчи. †аль, не правда ли? Љрасота - это свЯтынЯ.
     ”орт, в свою очередь, пожал плечами.
     - “ каждого человека свое зрение, - сказал он. - Ћднако  нога  начинает
менЯ беспокоить; мне придетсЯ взЯть машину. ‚от мой адрес.  ‚  любое  времЯ,
когда вздумаетсЯ, заходите. Ћбычно  Я  дома  около  семи.  Њожет  быть,  вас
подвезти куда-нибудь?
     - ’ысЯча благодарностей, monsieur, но мне в северный район.  Њне  очень
понравились ваши слова  о  своре.  џ  часто  просыпаюсь  по  ночам  и  слышу
завывание всех свор мира.  ‹юди  мЯгкие  и  по  натуре  добрые  в  наши  дни
чувствуют себЯ чужеземцами в далекой стране. ‘покойной ночи, monsieur!
     Ћн  снЯл  свою  смешную  шлЯпу,  низко  поклонилсЯ  и  пересек   улицу,
направлЯЯсь к ‘трэнду; он словно приснилсЯ ”орту  и  теперь  расплылсЯ,  как
сонное видение. ”орт подозвал такси и отправилсЯ домой; все времЯ  он  видел
перед собой лицо Ќоэль. ќто ее вот-вот бросЯт на съедение волкам! ќто вокруг
нее будет завывать свора всего мира, вокруг  этого  прелестного  ребенка!  €
первым, самым громким из этой  своры,  будет  голос  ее  собственного  отца,
высокого, тощего человека  с  кротким  лицом  и  горЯщими  внутренним  огнем
глазами. Љак это жутко!
     ‚ эту ночь он видел сны, которые едва ли одобрила бы ‹ила.

        ѓ‹Ђ‚Ђ IX

     Љогда в семье поЯвлЯетсЯ настоЯщаЯ тайна, в которую не посвЯщен  только
один из членов семьи, -  этот  человек  неизбежно  становитсЯ  одиноким.  Ќо
Џирсон прожил одиноким пЯтнадцать лет и не чувствовал этого так сильно,  как
почувствовали бы другие люди.  ‚  нем  нарЯду  с  мечтательностью  уживалась
забавнаЯ самонадеЯнность, которую  могли  поколебать  только  очень  сильные
удары судьбы; он по-прежнему был погружен в свою служебную рутину, столь  же
незыблемую длЯ него, как и  мостовые,  по  которым  он  ходил  в  церковь  и
обратно. Ћднако нельзЯ сказать, что он вовсе не сталкивалсЯ  с  жизнью,  как
утверждал художник. ‚ конце концов на его глазах люди рождались,  сочетались
браком, умирали. Ћн помогал им в нужде или  в  случае  болезни;  воскресными
вечерами он объЯснЯл им и их детЯм библейские тексты; длЯ тех, кто  нуждалсЯ
в пище, он устроил бесплатную раздачу супа.  Ћн  никогда  не  щадил  себЯ  и
всегда готов был выслушать любую жалобу своих прихожан на  тЯготы  жизни.  €
все-таки он не понимал этих людей, и  они  знали  это;  словно  он  или  они
страдали дальтонизмом. Ћн и его паства  совершенно  по-разному  смотрели  на
жизнь. Ћн видел одни ее стороны, они - другие.
     Ћдна из улиц его прихода граничила с большой магистралью; там  возникло
новое место сборищ  проституток,  которых  власти  прогнали  с  облюбованных
раньше улиц в целЯх охраны  общественного  порЯдка;  теперь  они  занимались
своим промыслом в темноте. ќто зло всегда было кошмаром длЯ Џирсона.  ‚  его
собственной жизни царило суровое воздержание; это побуждало его быть строгим
и к другим, но строгость не была самой сильной чертой его характера. Џоэтому
под личиной суровой непримиримости в нем  шла  постоЯннаЯ  остраЯ  борьба  с
самим собой. Ћн становилсЯ на сторону тех, кто устраивал облавы, потому  что
боЯлсЯ - нет, разумеетсЯ,  не  своих  собственных  инстинктов,  ибо,  будучи
джентльменом  и  свЯщенником,  был  разборчив,   -   он   боЯлсЯ   оказатьсЯ
снисходительным к греху, к  чему-то,  что  ненавистно  господу.  Ћн  как  бы
принуждал себЯ разделЯть профессиональную  точку  зрениЯ  на  это  нарушение
общественной нравственности.  Љогда  ему  приходилось  встречать  на  улицах
женщину легкого поведениЯ, он невольно поджимал  губы  и  хмурилсЯ.  ’емнота
улиц, казалось, придавала этим женщинам какую-то нечистую власть над  ночью.
Љ тому же они представлЯли большую опасность длЯ солдат, а солдаты,  в  свою
очередь, угрожали благополучию юных овечек из его паствы. ‚ремЯ  от  времени
до него доходили сведениЯ о семейных  бедах  его  прихожан;  случалось,  что
солдаты вовлекали в грех молодых девушек, и те  собирались  стать  матерЯми.
Џирсон жалел этих девушек, но он не прощал им их легкомыслиЯ и того, что они
вводили в соблазн юношей, которые сражаютсЯ  за  родину.  Ћреол,  окружавший
солдат, не был в его глазах  достаточным  оправданием.  “знав,  что  родилсЯ
внебрачный ребенок, он созывал учрежденный им самим комитет из трех замужних
и двух незамужних  женщин.  ’е  посещали  молодую  мать  и,  если  это  было
необходимо, определЯли  ребенка  в  Ясли;  как-никак,  а  дети  представлЯли
ценность длЯ страны, и - бедные созданиЯ! - конечно, не  отвечали  за  грехи
своих матерей. Џирсон редко сталкивалсЯ с молодыми матерЯми -  он  стеснЯлсЯ
их, а втайне даже побаивалсЯ, что не  будет  достаточно  суров.  Ќо  однажды
жизнь столкнула его лицом к лицу с одной из них.
     ‚ канун Ќового года он сидел после чаЯ в кабинете; это был час, который
он всегда старалсЯ отдавать прихожанам.  …му  доложили,  что  пришла  миссис
Њитчет; он  ее  знал  -  это  была  жена  мелкого  книгопродавца,  временами
исполнЯвшего в церкви обЯзанности причетника. Ћна привела  с  собой  молодую
черноглазую девушку, одетую в широкое пальто мышиного цвета. Ћн указал им на
стоЯвшие перед  книжным  шкафом  два  зеленых  кожаных  кресла,  уже  сильно
потертые за годы этих бесед с прихожанами; слегка повернувшись  на  стуле  у
письменного стола и сцепив свои длинные  пальцы  музыканта,  он  внимательно
смотрел на посетительниц. †енщина вынула носовой платок и принЯлась вытирать
слезы; девушка сидела притаившись, как мышь, и чем-то даже  была  похожа  на
мышь в своем пальто.
     - €так, миссис Њитчет? - наконец тихо спросил Џирсон.
     †енщина отложила носовой платок, решительно засопела и начала:
     - ќто •ильда, сэр. ’акого от нее ни Њитчет, ни Я  никогда  не  ожидали.
ќто свалилось как снег на голову. џ решила, что лучше всего  привести  ее  к
вам, бедную девочку. Љонечно, во  всем  виновата  война.  џ  ее  десЯть  раз
предупреждала; и вот - пожалуйста!  …й  через  месЯц  рожать,  а  солдат  во
”ранции.
     Џирсон инстинктивно отвел глаза от девушки, котораЯ неотрывно  смотрела
ему в лицо, правда, без всЯкого интереса, словно она уже  махнула  рукой  на
свою беду и предоставила думать об этом другим.
     - Џечально, - сказал он. - Ћчень, очень печально.
     - „а, - пробормотала миссис Њитчет, - Я то же самое говорила •ильде.
     „евушка на минуту опустила  глаза,  потом  снова  принЯлась  равнодушно
разглЯдывать Џирсона.
     - Љак зовут этого солдата, какой  номер  его  полка?  Њожет  быть,  нам
удастсЯ устроить ему отпуск, - он приедет и тут же женитсЯ на •ильде?
     Њиссис Њитчет засопела.
     - Ћна не говорит нам, как его зовут, сэр. Ќу, •ильда, скажи же  мистеру
Џирсону! - ‚ ее  голосе  послышалась  мольба.  Ќо  девушка  только  покачала
головой. € миссис Њитчет забормотала горестно: -  ‚от  какаЯ  она,  сэр!  Ќе
хочет сказать ни слова. Њы начинаем думать, что он  был  у  нее  не  первый.
Љакой стыд!
     „евушка даже не шевельнулась.
     - Џоговорите с ней вы, сэр! “ менЯ просто ум за разум заходит.
     - Џочему вы не хотите сказать его имЯ? - начал Џирсон. - џ убежден, что
этот человек захотел бы поступить по справедливости.
     „евушка покачала головой и проговорила:
     - џ не знаю его имени.
     “ миссис Њитчет задергалось лицо.
     - Ќу вот! - простонала она. - ’олько подумайте! Ќам она даже и этого не
сказала.
     - Ќе знаете его имени? - растерЯнно переспросил Џирсон. - Ќо как  же...
как же вы могли... - Ћн остановилсЯ, и лицо его потемнело. - Ќо вы  ведь  не
поступили бы так, если  бы  не  испытывали  к  нему  привЯзанности?  Ќу  же,
расскажите мне!
     - џ не знаю, - повторила девушка.
     - Ћх, уж эти прогулки в парках!  -  пробормотала  миссис  Њитчет  из-за
носового платка. - € подумать только, что это будет наш первый внук!  •ильда
- трудный ребенок: такаЯ тихаЯ, такаЯ тихаЯ, но зато уж такаЯ упрЯмаЯ!..
     Џирсон посмотрел на девушку, у которой, видимо, совсем пропал интерес к
разговору. …е тупое равнодушие и поистине ослиное упрЯмство раздражали его.
     - џ не могу понЯть, - сказал он, - как могли вы так забытьсЯ? ќто очень
печально.
     - „а, сэр, - подхватила миссис Њитчет, - девушки  нынче  вбили  себе  в
голову, что длЯ них не останетсЯ молодых людей.
     - ’ак и есть, - угрюмо отозвалась •ильда.
     Џирсон крепче сжал губы.
     - —то же Я могу сделать длЯ вас, миссис Њитчет? -  сказал  он.  -  ‚аша
дочь ходит в церковь?
     Њиссис Њитчет скорбно покачала головой:
     - Ќикогда. ‘ тех пор, как мы купили ей велосипед.
     Џирсон встал с кресла. ‘тараЯ историЯ! Љонтроль и дисциплина  подорваны
- и вот они, горькие плоды!
     - Ќу что ж, - сказал он, - если вам понадобЯтсЯ Ясли, зайдите ко мне.
     - Ђ вы, - он повернулсЯ к девушке,  -  разве  эта  ужаснаЯ  историЯ  не
тронула ваше сердце? „орогое дитЯ, мы должны владеть собою, нашими страстЯми
и неразумными чувствами - особенно в такое времЯ, когда родина  нуждаетсЯ  в
нас. Њы должны быть  дисциплинированными  и  думать  не  только  о  себе.  џ
полагаю, что по натуре своей вы хорошаЯ девушка.
     —ерные глаза •ильды были все так же неподвижно устремлены на его  лицо,
и это вызвало в нем приступ нервного раздражениЯ.
     - ‚аша душа в большой опасности, и вы  очень  несчастны,  Я  вижу  это.
Ћбратитесь за помощью к богу, и он в милосердии своем сделает  длЯ  вас  все
иным, совершенно иным. Ќу же!
     „евушка сказала с каким-то поражающим спокойствием:
     - Њне не нужно ребенка!
     ќти слова потрЯсли его, словно она совершила какое-нибудь богохульство.
     - •ильда работала на военном заводе, - объЯснила ее  мать.  -  Џолучала
около четырех фунтов в неделю. Ћ! Ѓоже мой! ќто просто разорение!
     ‘траннаЯ, недобраЯ усмешка искривила губы Џирсона.
     - ЃожьЯ кара!  -  сказал  он.  -  ‘покойной  ночи,  миссис  Њитчет.  „о
свиданиЯ, •ильда. …сли Я вам понадоблюсь,  когда  придет  срок,  пошлите  за
мной.
     Ћни встали; Џирсон пожал им руки. € вдруг он увидел, что дверь  открыта
и в ней стоит Ќоэль. Ћн не слышал, когда она вошла, и не знал, долго ли  она
стоЯла здесь. ‚ ее лице и позе была  какаЯ-то  страннаЯ  неподвижность.  Ћна
смотрела на девушку, а та, проходЯ мимо нее, поднЯла голову; черные и  серые
глаза встретились. „верь захлопнулась, и Ќоэль осталась наедине с отцом.
     - ’ы сегоднЯ вернулась раньше, дитЯ мое? - спросил Џирсон. -  ’ы  вошла
так тихо.
     - „а. џ все слышала.
     ’он ее голоса был таким, что он слегка вздрогнул; на лице  ее  было  то
самое выражение одержимости, которого он всегда страшилсЯ.
     - —то именно ты слышала? - спросил он.
     - џ слышала, как ты сказал: божьЯ кара! Ђ мне ты скажешь то  же  самое?
Ќо только мне... мне мой ребенок нужен.
     Ќоэль стоЯла, прислонившись спиной к двери, на которой  висела  тЯжелаЯ
темнаЯ портьера, и на этом фоне лицо ее казалось юным и маленьким, а глаза -
необыкновенно большими. Ћдной рукой она теребила блузку  в  том  месте,  где
билось сердце.
     Џирсон глЯдел на нее, вцепившись в спинку кресла. Џривычка всей жизни -
подавлЯть свои чувства - помогла ему и на этот раз совладать с еще не вполне
осознанным ужасом. “ него вырвалось одно-единственное слово:
     - Ќолли!
     - ќто правда, - сказала она, повернулась и вышла из комнаты.
     “ Џирсона  закружилась  голова;  если  бы  он  двинулсЯ  с  места,  он,
наверное, упал бы. Ќолли! Ћн опустилсЯ в кресло, и по  какой-то  жестокой  и
обманчивой игре нервов ему вдруг представилось, что Ќолли сидит  у  него  на
коленЯх,  как  сидела  когда-то  маленькой  девочкой,  прижавшись  светлыми,
пушистыми волосами к его щеке. …му  казалось,  он  чувствует  даже,  как  ее
волосы щекочут кожу; тогда, после смерти ее матери, эти минуты были длЯ него
величайшим утешением! Ђ теперь в какое-нибудь  мгновение  всЯ  его  гордость
сгорела, словно цветок, поднесенный к огню; всЯ необъЯтнаЯ  тайнаЯ  гордость
отца, который любит своих детей и восхищаетсЯ ими, боготворит в  этих  детЯх
памЯть умершей жены, подарившей их ему; гордость отца, кроткого  по  натуре,
никогда не знавшего меру своей гордости, пока  не  обрушилсЯ  на  него  этот
удар;  всЯ  многолетнЯЯ  гордость  свЯщеннослужителЯ,  увещаниЯ  и  поучениЯ
которого поднЯли его на такую высоту, о какой он даже и  не  догадывалсЯ,  -
всЯ эта гордость перегорала сейчас! —то-то кричало в нем от боли, как кричит
и стонет животное, когда его мучают и оно не может понЯть, за  что.  ‘колько
раз ему приходилось взывать к богу: "ѓосподи!  ѓосподи!  Џочему  ты  покинул
менЯ?"
     Ћн вскочил, пытаЯсь  преодолеть  смЯтение.  ‚се  его  мысли  и  чувства
странно перемешались. „уховное и мирское... Џрезрение общества... …е душа  в
опасности!.. €спытание, посланное богом!.., Ѓудущее?  Ћн  не  мог  себе  его
представить. Ћн подошел к маленькому  пианино,  открыл  его,  закрыл  снова;
потом схватил шлЯпу и тихонько вышел из дома. Ћн шагал быстро, не знаЯ, куда
идет. Ѓыло очень холодно -  стоЯл  Ясный  вечер,  дул  пронизывающий  ветер.
Ѓыстрое движение на морозном воздухе принесло ему какое-то  облегчение.  Љак
Ќоэль убежала от него, сказав ему о своей беде, так и  он  сейчас  бежит  от
нее. ‚се страждущие куда-то торопЯтсЯ. Ћн скоро очутилсЯ у реки  и  повернул
на запад вдоль набережной. ‚сходила луна, почти  полнаЯ,  ее  стальной  свет
ложилсЯ мерцающими бликами на воду. †естокаЯ ночь! Ћн дошел  до  Ћбелиска  и
бессильно прислонилсЯ к нему, раздавленный тем, что произошло. …му казалось,
что лицо покойной жены осуждающе смотрит на него из прошлого. "Џлохо  же  ты
заботилсЯ о Ќолли, если она дошла до этого!" Ќо потом лицо жены превратилось
в лицо озаренного луной сфинкса, смотревшего прЯмо на него, - широкое темное
лицо с большими ноздрЯми, жестоким  ртом,  выпуклыми  глазами  без  зрачков;
живое и бледное в серебристом свете луны  -  воплощение  чудовищной,  слепой
энергии  †изни,  без  всЯкого  милосердиЯ   переворачивающей   и   терзающей
человеческие сердца. Ћн смотрел в эти глаза с  каким-то  тревожным  вызовом.
Ћгромные когтистые лапы, сила и беспощадное спокойствие этого  притаившегосЯ
зверЯ с человечьей  головой,  ожившего  в  его  воображении  благодарЯ  игре
лунного света, - все казалось ему искушением, побуждало к отрицанию бога,  к
отрицанию человеческой добродетели.
     Џотом в нем вдруг проснулось чувство  красоты.  Ћн  отодвинулсЯ,  чтобы
посмотреть сбоку на посеребренные луной ребра и мощные мышцы; хвост сфинкса,
закинутый на бедро, был свернут кольцом, и кончик его высовывалсЯ  из  этого
кольца, как  голова  змеи.  ќто  чудище,  созданное  руками  человека,  было
волнующе живым,  прекрасным  и  жестоким.  ‘финкс  выражал  нечто,  присущее
человеческой  душе,  безжалостное,  далекое  от   любви;   или   скорее   ту
беспощадность, с которой судьба вторгаетсЯ в жизнь людей. Џирсон  отошел  от
сфинкса и продолжал свой путь  вдоль  набережной,  почти  пустынной  в  этот
холодный вечер. Ћн дошел до того места, откуда был виден  вход  в  подземку;
крохотные фигурки людей устремлЯлись туда, где сверкали оранжевые и  красные
огоньки. ‡релище захватило его своей теплотой и красочностью. Ќе  приснилось
ли ему все? Џриходила ли к нему на самом  деле  эта  женщина  с  дочерью?  Ђ
Ќолли, не была ли она только видением, а ее слова - игрой  его  воображениЯ?
Ћн еще раз отчетливо увидел ее  лицо  на  фоне  темной  портьеры,  ее  руку,
теребЯщую блузку, услышал свой собственный испуганный возглас: "Ќолли!" Ќет,
это не  обман  чувств!  ‚се  здание  его  жизни  лежит  во  прахе.  ‘мутной,
призрачной вереницей мимо него проносились  человеческие  лица  -  лица  его
друзей, достойных мужчин и женщин, которых он знал раньше и  которые  теперь
были чужды ему. ‚от они все  столпились  вокруг  Ќоэль,  показывают  на  нее
пальцами. Ћн содрогнулсЯ от этого видениЯ, он не в силах был перенести  его.
Ќет,  он  не  может  признать   своего   несчастьЯ!   Ѓолезненное   ощущение
нереальности  окружающего  сменилось  вдруг  некоторым  успокоением,  и   он
перенессЯ мыслью в прошлое, к летним каникулам, которые проводил с девочками
в отландии, €рландии, Љорнуэлле, “эльсе, в горах, у озер; сколько солнечных
закатов, расцветающих  деревьев,  птиц,  зверей,  насекомых  они  перевидали
тогда! ћнаЯ дружба его дочерей, их пылкость, доверие к нему - сколько было в
этом тепла и сколько радости! Ќо если эти воспоминаниЯ - правда, то не может
быть правдой то, что случилось! …му вдруг захотелось бежать домой, поднЯтьсЯ
к Ќоэль, сказать, что она жестока к нему, или по крайней мере убедитьсЯ, что
в ту минуту она была не в своем уме. Ћн все  больше  и  больше  раздражалсЯ,
раздражение переходило в гнев. ѓнев против Ќоэль, против всех, кого он знал,
против самой жизни! ѓлубоко засунув руки в карманы легкого  черного  пальто,
он спустилсЯ в узкий, Ярко  освещенный  туннель,  где  была  билетнаЯ  касса
метро, и выбралсЯ снова на кишащие людьми улицы. Ќо  когда  он  добралсЯ  до
дома, гнев его улегсЯ,  осталась  только  огромнаЯ  усталость.  Ѓыло  девЯть
часов, горничные в растерЯнности убирали посуду со стола. Ќоэль уже  ушла  в
свою комнату. “ него не хватило мужества поднЯтьсЯ к ней, и он, не поужинав,
сел за роЯль, и пальцы его стали искать  нежные,  горестные  мелодии;  может
быть, Ќоэль услышит сквозь беспокойную дремоту эти  слабые,  далекие  звуки?
’ак он сидел до тех пор, пока пришло времЯ  идти  к  полунощной  службе  под
Ќовый год.
     ‚ернувшись домой, он закуталсЯ в плед и улегсЯ на старом диване в своем
кабинете. Љогда утром горничнаЯ вошла разжечь камин, она застала его спЯщим.
ЉруглолицаЯ, с приЯтным румЯнцем девушка замерла на месте, глЯдЯ на  него  с
благоговейным страхом. Ћн лежал, положив голову на руку, его темные,  слегка
поседевшие волосы были гладко причесаны, словно он ни разу не пошевелилсЯ во
сне; другаЯ рука прижимала плед к груди, а из-под пледа высовывались ноги  в
ботинках.  Ћн  показалсЯ  ей  одиноким  и  заброшенным.  Ћна   с   интересом
рассматривала его впалые щеки, морщины на  лбу,  губы,  обрамленные  темными
усами и бородой, крепко сжатые даже во сне. ЋказываетсЯ, быть  свЯтым  вовсе
не значит быть счастливым! Ѓольше всего  ее  растрогали  пепельные  ресницы,
опущенные на щеки,  слабое  дыхание,  едва  колеблющее  лицо  и  грудь;  она
наклонилась над ним с каким-то детским желанием  -  посчитать  его  ресницы.
ѓубы ее раскрылись, готовые сказать "ах!", если он проснетсЯ. ‹ицо его  чуть
подергивалось, и это вызывало в ней особенную жалость. Ћн джентльмен, у него
есть деньги, каждое воскресенье он читает проповеди и не так уж стар -  чего
еще может желать человек? € все-таки у  него  такой  измученный  вид,  такие
впалые щеки! Ћна жалела его; он казалсЯ ей беспомощным и одиноким  -  вот  и
уснул здесь, нет чтобы  по-настоЯщему  лечь  в  постель!  ‚здохнув,  она  на
цыпочках пошла к двери.
     - ќто вы, Ѓесси?
     „евушка вернулась.
     - „а, сэр. Ћчень сожалею, что разбудила вас. ‘о счастливым Ќовым годом,
сэр!
     - Ђх, да! ‘частливого Ќового года и вам, Ѓесси!
     Ћна увидела его обычную улыбку;  но  тут  же  улыбка  погасла  и  глаза
застыли. ќто испугало ее, и она поспешно вышла.
     Џирсон вспомнил все. Ќесколько минут он лежал, глЯдЯ в  пространство  и
ничего не видЯ, потом встал, машинально сложил плед  и  посмотрел  на  часы.
‚осемь! Ћн поднЯлсЯ по лестнице и, постучав, вошел к Ќоэль.
     торы были поднЯты, но она еще лежала в постели. Ћн стоЯл и смотрел  на
нее.
     - ‘частливого Ќового года тебе, дитЯ мое, - сказал он и весь  задрожал,
словно его била лихорадка. Ћна выглЯдела так молодо и невинно -  круглолицаЯ
и свежаЯ после ночного сна. € у него снова вспыхнула  мысль:  "Ќаверно,  это
мне приснилось!" Ћна не двинулась, на щеках  ее  проступил  слабый  румЯнец.
Ќет, не сон!.. Ќе сон!.. € он сказал прерывающимсЯ голосом:
     - џ не могу поверить. џ... Я  надеЯлсЯ,  что  неправильно  понЯл  тебЯ.
Њожет быть, Я не расслышал, Ќолли? Њожет быть...
     Ћна только покачала головой.
     - ‘кажи мне все, - попросил он. - ђади бога!
     Ћн увидел, как зашевелились ее губы, и уловил ее шепот:
     - Ѓольше не о чем говорить. ѓрэтиана и  „жордж  знают,  и  ‹ила  знает.
‘деланного не воротишь, папа! Ѓыть может, Я и не поступила бы так,  если  бы
ты не запретил мне и ‘ирилу поженитьсЯ. Ђ  теперь  Я  иногда  чувствую  себЯ
счастливой, потому что у менЯ останетсЯ хоть что-нибудь  от  него...  -  Ћна
поднЯла на него глаза. - ‚ конце концов какаЯ разница, право же! ’олько  что
нет кольца на пальце. Ќе стоит разговаривать со мной об этом - Я тоже думаю,
думаю дни и ночи. € знаю заранее, что ты можешь сказать. џ и сама  себе  это
говорила. ’еперь уже ничего не поделаешь, лишь бы все обошлось хорошо.
     Ћна высунула горЯчую руку из-под одеЯла и крепко сжала его пальцы. ™еки
ее пылали, глаза горели.
     - Ђх, папа! “ тебЯ такой усталый вид! ’ы, наверное, не ложилсЯ!  Ѓедный
папочка!
     Ћт прикосновениЯ ее горЯчей руки, от этих слов "бедный папочка" у  него
на глазах выступили слезы. Ћни медленно скатились на  бороду,  и  он  закрыл
лицо рукой. Ћна еще крепче, почти судорожно сжала его руку и вдруг  поднесла
ее к губам, поцеловала и отпустила.
     - Ќе надо, - сказала она и отвернулась.
     Џирсон подавил волнение и ответил почти спокойно:
     - ’ы хочешь остатьсЯ дома, дорогаЯ, или поехать куда-нибудь?
     Ќоэль заметалась по подушке, словно ребенок в  бреду,  которому  волосы
попали в глазами рот.
     - Ђх, Я не знаю; да и какое это имеет значение!
     - Ђ если в Љестрел? Њожет быть, тебе поехать туда? ’воЯ тетЯ... џ  могу
ей написать. - Ќоэль  несколько  мгновений  смотрела  на  него,  охваченнаЯ,
видимо, какой-то внутренней борьбой.
     - „а, - сказала она наконец. - џ поеду. Ќо только  если  там  не  будет
дЯди Ѓоба.
     - „ЯдЯ может приехать сюда и пожить со мной.
     Ћна  снова  отвернулась  к  стене,  голова  ее  судорожно заметалась по
подушке.
     - Њне все равно, - сказала она. - Људа угодно. ‚се равно.
     Џирсон положил ледЯную руку ей на лоб.
     - “спокойсЯ, - сказал  он  и  опустилсЯ  на  колени  у  ее  кровати.  -
Њилосердный отец, -  зашептал  он,  -  дай  нам  силы  вынести  это  ужасное
испытание. ‚озьми мое возлюбленное дитЯ под свою защиту и даруй  ей  мир;  и
дай мне уразуметь, что сделал Я неправедного, в чем прегрешил пред  тобой  и
ею. Ћчисти и укрепи мое дитЯ и менЯ.
     …го мысли текли вместе с этой путаной, невнЯтной, отрывочной  молитвой.
Џотом он услышал, как Ќоэль сказала:
     - ’ы не согрешил. Џочему ты говоришь о грехе? ќто неправда! € не молись
за менЯ, папа.
     Џирсон встал и отошел от кровати. …е слова  ошеломили  его,  он  боЯлсЯ
отвечать. Ћна опустила голову на подушку и  лежала,  уставившись  глазами  в
потолок.
     - “ менЯ будет сын; значит, ‘ирил не совсем умер. € Я  не  хочу,  чтобы
менЯ прощали.
     Ћн смутно понимал, какой долгий и молчаливый процесс брожениЯ мыслей  и
чувств происходил в ней, прежде чем она так  ожесточилась;  это  ожесточение
казалось ему чуть ли не богохульством. Ќо при всем смЯтении, царЯщем  в  его
душе, он не  мог  не  любоватьсЯ  ее  прекрасным  лицом,  округлыми  линиЯми
открытой шеи, вьющимисЯ вокруг нее короткими кудрЯшками. ‘колько  страстной,
протестующей жизненной силы чувствовалось в  этой  откинутой  назад  голове,
мечущейсЯ по горЯчей смЯтой подушке! Ћн продолжал молчать.
     - џ хочу, чтобы ты знал, что во всем виновата Я  сама.  Ќо  Я  не  могу
притворЯтьсЯ. Љонечно, Я постараюсь причинЯть тебе как  можно  меньше  горЯ.
Њне так жаль тебЯ, бедный папа! Ђх, мне так тебЯ жаль!
     Ќепостижимо быстрым и  мЯгким  движением  она  повернулась  и  зарылась
головой в подушку, и он видел  только  спутанные  волосы  и  трЯсущиесЯ  под
одеЯлом плечи. Ћн попыталсЯ погладить ее по голове, но она  отодвинулась,  и
он тихо вышел из комнаты.
     Љ завтраку она не спустилась. Ђ когда он сам покончил с безвкусной  длЯ
него едой, привычный механизм его профессии свЯщенника уже целиком  завладел
им. Ќовый год! “ него много дел.  Ќадо  держатьсЯ  как  можно  бодрее  перед
паствой, напутствовать всех и каждому сказать ласковое слово; надо вселЯть в
людей мужество и надежду.

        ѓ‹Ђ‚Ђ •

     “знав почерк шурина, ’эрза Џирсон сказала, не повышаЯ голоса:
     - Џисьмо от ’эда.
     Ѓоб Џирсон,  у  которого  рот  был  набит  колбасой,  так  же  спокойно
промычал:
     - —то он пишет?
     Ћна начала читать письмо и сразу понЯла, что ответить на этот вопрос  -
самаЯ труднаЯ задача из всех, которые когда-либо вставали перед ней.  Џисьмо
глубоко  взволновало  и  обеспокоило  ее.  ‚едь  беда  разразилась  под   ее
крылышком! €менно здесь произошло это прискорбное событие,  чреватое  такими
неурЯдицами и ложью. Џеред ней  встало  лицо  Ќоэль,  страстное  и  какое-то
отсутствующее, - такой она увидела ее возле двери  ее  комнаты  в  ту  ночь,
когда ‘ирил Њорленд уезжал - нет, инстинкт не обманул ее тогда!
     - ќдвард хочет, чтобы ты приехал и пожил с ним, Ѓоб.
     - Ђ почему не мы оба?
     - Ћн хочет, чтобы Ќолли приехала сюда ко мне; она не совсем здорова.
     - Ќездорова? Ђ в чем дело?
     ђассказать ему - значило бы  совершить  предательство  по  отношению  к
своему полу; не рассказать - обмануть  доверие  собственного  мужа.  Џростой
учет фактов, а не  принципов  помог  ей  принЯть  решение.  —то  бы  она  ни
придумала, Ѓоб тут же скажет: "Ќу, это ты хватила  через  край!"  €  ей  все
равно придетсЯ рассказать. Ћна начала спокойно:
     - ’ы помнишь ту ночь, когда ‘ирил Њорленд уезжал,  а  Ќоэль  вела  себЯ
несколько странно? ’ак вот, мой милый, у нее будет ребенок в начале  апрелЯ.
Ќесчастный юноша убит, Ѓоб, - он погиб за родину...
     Ћна увидела, как он побагровел.
     - —то?!
     - Ѓедный ќдвард страшно расстроен. Њы должны сделать все, что можем. ‚о
всем Я виню себЯ. - Џоследние слова она произнесла почти машинально.
     - ‚инишь себЯ? „удки! ќтот молодой... - Ћн осексЯ.
     ’эрза все так же спокойно продолжала:
     - Ќет, Ѓоб! €з них двоих виновата Ќоэль; она в тот день совсем потерЯла
голову. ђазве ты не помнишь ее лицо? Ђх, эта война! Ћна весь мир перевернула
вверх дном. € в этом единственное оправдание. —то сейчас нормально?
     Ѓоб Џирсон в большей мере, чем другие, владел секретом быть счастливым,
ибо всегда жил минутой, полностью растворЯЯсь в том, что  делал:  ел  ли  он
Яйцо, рубил ли дерево, заседал ли в суде,  или  приводил  в  порЯдок  счета,
сажал картошку, смотрел на луну, или ехал верхом  на  лошади,  или  читал  в
церкви библию, - он решительно не способен был посмотреть на себЯ со стороны
и спросить себЯ, почему он делает это так, а не делает лучше. Ћн был крепок,
как дуб, и вел себЯ как сильный, добродушный пес. …го горести, гнев, радость
были, как у ребенка, и таким же был  его  неспокойный,  шумный  сон.  Ћни  с
’эрзой очень подходили друг другу, потому что и она владела тем же  секретом
чувствовать себЯ счастливой; хотЯ она жила так же, как и  он,  минутой,  но,
подобно всЯкой женщине, всегда помнила о ближних; более того, именно  они  и
были длЯ нее главным в жизни. Љто-нибудь мог бы сказать, что ни у него, ни у
нее нет никакой собственной философии;  но  это  была  самаЯ  философическаЯ
супружескаЯ пара, какую только можно встретить на нашей планете,  населенной
простаками. Ћба сохранили вкус к простой обыденной  жизни.  Ќе  было  ничего
более естественного длЯ них, как растворитьсЯ в жизни, в  этой  бесконечной,
удивительной смене времени и Явлений, которые ощущаешь или создаешь  сам,  о
которых говоришь и которые изменЯешь; они поддерживали свЯзи  с  бесконечным
множеством других людей, но никогда не размышлЯли о том, растворились ли они
в жизни или нет, есть ли у них какое-либо определенное отношение к  †изни  и
‘мерти; это, конечно, было великое благо в эпоху, в которой они жили.
     Ѓоб Џирсон шагал по комнате, настолько озабоченный этой бедой, что  был
почти счастлив.
     - —ерт побери, - рассуждал он, - вот ужас-то!  €  надо  же,  чтобы  так
случилось! € именно с Ќолли! џ просто убит, ’эрза.  Џросто  не  нахожу  себе
места! - Ќо с каждым  словом  голос  его  становилсЯ  все  бодрее,  и  ’эрза
почувствовала, что самое худшее позади.
     - Љофе стынет, - сказала она.
     - —то же ты советуешь? …хать мне туда, а?
     - џ  думаю,  что  ты  будешь  просто  находкой  длЯ  бедного  ’эда;  ты
поддержишь его дух. …ва не приедет в отпуск до пасхи,  и  Я  останусь  здесь
одна и присмотрю за Ќолли. Џрислугу можно отпустить на отдых; а мы с нЯнькой
будем вести хозЯйство. Њне это даже нравитсЯ.
     - ’ы хорошаЯ женщина, ’эрза. - ‚зЯв руку жены, он поднес ее к губам.  -
„ругой такой женщины не сыщешь во всем белом свете.
     ѓлаза ’эрзы смеЯлись.
     - „ай-ка мне чашку, Я налью тебе горЯчего кофе.
     Ѓыло решено осуществить этот план в середине месЯца.  ’эрза  пустила  в
ход все уловки, чтобы вдолбить мужу мысль, что  одним  ребенком  больше  или
меньше - не так уж важно длЯ планеты, где живет  миллиард  двести  миллионов
человек.  ЋбладаЯ  более  острым  чувством  семейной   чести,   свойственным
мужчинам, Ѓоб никак не мог уразуметь, что этот ребенок будет таким же, как и
все другие.
     - ЏроклЯтие! - восклицал он. - џ просто не могу привыкнуть к  этому.  ‚
нашей семье! Ђ ’эд к тому же свЯщенник. € на какого  черта  нужен  нам  этот
ребенок?
     - …сли Ќолли позволит, почему бы нам не усыновить его? ќто поможет  мне
не думать все времЯ о наших мальчиках.
     - €деЯ! Ќо ’эд забавный парень. Ћн теперь придумает какую-нибудь  догму
искуплениЯ или другую несуразицу!
     - „а не волнуйсЯ, пожалуйста! - решительно прервала его ’эрза.
     Њысль о том, что ему придетсЯ пожить некоторое времЯ в столице, не была
неприЯтной длЯ Ѓоба Џирсона. ђабота в  суде  закончилась,  ранний  картофель
посажен, и он уже мечтал о том, как будет трудитьсЯ на благо родины, как его
в