 bon vin, le bon  petit
vin! {•орошего вина, хорошего доброго вина! (франц.).}
     - Џринеси нам вина, Џьер.
     Ќоэль видела по лицу художника, что вина нет, и  скорее  всего,  нет  и
денег, чтобы купить его; но он быстро вышел. Ћна поднЯлась и сказала:
     - Њне пора уходить, madame.
     Њадам ‹авенди подалась вперед и обнЯла ее за талию.
     - Џогодите немного, mademoiselle. Њы выпьем  вина,  а  потом  Џьер  вас
проводит. ‚ам ведь нельзЯ идти  одной  -  вы  такаЯ  красиваЯ.  Џравда,  она
красиваЯ, monsieur Ѓарра?
     - —то бы вы сказали, - заговорил солдат, поднЯв голову,  -  что  бы  вы
сказали о бутылках вина, которые взрываютсЯ в воздухе? ‚зрываютсЯ красным  и
белым, весь день, всю ночь? Ћгромные стальные бутылки величиной  с  —ику;  и
осколки этих бутылок сносЯт людЯм головы? Ѓзум! ’рах-тарарах! - и нет  дома,
и человек разлетелсЯ на мелкие кусочки; и эти кусочки, такие  мелкие,  такие
крохотные, взлетают в воздух и рассеиваютсЯ  по  земле.  ’ам  большие  души,
madame! Ќо Я открою вам тайну, - он снова с натугой усмехнулсЯ.  -  ’ам  все
немножко спЯтили! ‘амую малость, чуть-чуть, но спЯтили. Љак часы, знаете ли,
у которых лопнула пружина, и вы можете заводить их без конца. ‚от это и есть
открытие,  которое  принесла  война,  mademoiselle,  -  сказал  он,  впервые
обращаЯсь к Ќоэль. - ЌельзЯ быть человеком большой  души,  пока  малость  не
спЯтишь. - Ћн вдруг опустил свои маленькие  серые  свиные  глазки  и  принЯл
прежнюю позу.
     - ‚от это безумие Я когда-нибудь и нарисую! - объЯвил он,  обращаЯсь  к
ковру. - Ќарисую, как оно прокрадываетсЯ  в  каждый  крохотный  уголок  души
каждого из этих миллионов людей; это  безумие  ползет  отовсюду  и  отовсюду
проглЯдывает, такое неожиданное, такое маленькое - когда  вам  кажетсЯ,  что
его давно уложили спать; а оно снова тут,  именно  тогда,  когда  вы  меньше
всего о нем думаете. Ѓегает взад и  вперед  как  мышь  с  горЯщими  глазами.
Њиллионы людей с белыми душами - все чуточку сумасшедшие. ‚еликаЯ тема,  мне
кажетсЯ, - веско добавил он.
     Ќоэль невольно приложила  руку  к  сердцу,  оно  учащенно  билось.  Ћна
чувствовала себЯ совсем больной.
     - „олго ли вы пробыли на фронте, monsieur?
     - „ва года, mademoiselle. Џора возвращатьсЯ домой, писать  картины,  не
правда ли? Ќо искусство... - Ћн пожал могучими плечами  и  содрогнулсЯ  всем
своим медвежьим телом. - ‚се немного спЯтили, - пробормотал он еще раз. -  џ
расскажу вам одну историю. Ћднажды зимой, после  двухнедельного  отпуска,  Я
вернулсЯ в траншеи ночью, и мне понадобилось немного земли,  чтобы  засыпать
Яму в том месте, где Я спал. Џосле того, как человек поспит в  кровати,  ему
везде неудобно. ’ак вот Я стал снимать лопатой землю  с  бруствера  окопа  и
нашел там довольно забавную вещь. џ чиркнул зажигалку  и  увидел:  это  была
голова боша, совершенно замерзшаЯ, землистаЯ  и  мертваЯ,  бело-зеленаЯ  при
свете зажигалки.
     - Ћ, не может быть!
     - “вы, да, mademoiselle; это правда, как то,  что  Я  сижу  здесь.  ќто
весьма полезно - мертвый бош в бруствере. Љогда-то он был такой же  человек,
как Я сам. Ќо когда наступило утро, Я не мог на него смотреть; мы его вырыли
и похоронили, а Яму забросали всЯким мусором. „о  этого  Я  стоЯл  ночью  на
посту, и его лицо было совсем близко от менЯ,  -  вот  так!  -  Ћн  протЯнул
пухлую руку. - Њы разговаривали о наших семьЯх; у него была  душа,  у  этого
человека. Il me disait des choses {Ћн мне рассказывал (франц.).} о том,  как
он страдал; и Я тоже рассказывал ему о своих страданиЯх... ѓосподи боже,  мы
все познали! Њы больше никогда не узнаем ничего сверх того, что познали там,
потому что мы сошли с ума - самую малость. ‚се мы чуточку сумасшедшие. Љогда
вы встречаете нас на улицах, mademoiselle, помните об этом.  -  €  он  снова
опустил голову и подпер щеки кулаками.
     ‚  комнате  воцарилась  тишина  -  какаЯ-то  страннаЯ,  всепоглощающаЯ.
ЊаленькаЯ девочка баюкала куклу, солдат смотрел  в  пол,  у  жены  художника
судорожно подергивалсЯ рот, а Ќоэль думала только о том, как бы уйти отсюда:
"ђазве Я не могу встать и сбежать по лестнице?" Ќо  она  продолжала  сидеть,
загипнотизированнаЯ этой тишиной, пока не  поЯвилсЯ  ‹авенди  с  бутылкой  и
четырьмЯ стаканами.
     - ‚ыпьем за наше здоровье и  пожелаем  себе  счастьЯ,  mademoiselle,  -
сказал он.
     Ќоэль поднЯла стакан, который он ей подал.
     - џ всем вам желаю счастьЯ.
     - € вам, mademoiselle, - пробормотали мужчины.  Ћна  отпила  немного  и
встала с места.
     - Ђ теперь, mademoiselle, - сказал ‹авенди, - если  вам  надо  идти,  Я
провожу вас до дому.
     Ќоэль протЯнула руку мадам ‹авенди; рука была холоднаЯ и не ответила на
ее пожатие; как и в прошлый раз, у женщины были остекленевшие глаза.  ‘олдат
поставил пустой стакан на пол и разглЯдывал его, забыв о Ќоэль. Ћна поспешно
направилась к двери; последнее, что она  увидела,  была  девочка,  баюкавшаЯ
куклу.
     Ќа улице художник сразу же торопливо заговорил по-французски:
     - Њне не следовало приглашать вас, mademoiselle, Я  не  знал,  что  наш
друг Ѓарра у нас в гостЯх. Љроме того, моЯ жена  не  умеет  принимать  леди;
vous voyez, qu'il y a de la manie dans cette pauvre tete {‚ы понимаете,  что
в ее бедной голове не все в порЯдке (франц.).}. Ќе надо было вас звать; но Я
так несчастен.
     - Ћ! - прошептала Ќоэль. - џ понимаю.
     - Ќа родине у нее были свои интересы, а  в  этом  огромном  городе  она
только тем и занЯта, что настраивает себЯ против менЯ. Ђх,  эта  война!  Њне
кажетсЯ, что все мы как будто в желудке огромного удава. Њы лежим там и  нас
переваривают. „аже в окопах чувствуешь себЯ лучше в каком-то отношении;  там
люди выше ненависти: они достигли высоты,  до  которой  нам  далеко.  Џросто
удивительно, как они все еще стоЯт за то, чтобы война продолжалась до полной
победы над бошами; это забавно, и это очень значительно. ѓоворил вам  Ѓарра,
что, когда они вернутсЯ домой - все эти воЯки, они  возьмут  власть  в  свои
руки  и  устроЯт  по-другому  будущее  мира?  ’олько  этого  не  будет.  Ћни
растворЯтсЯ в жизни, их разъединЯт, распылЯт, и в  конце  концов  ими  будут
править те, кто и не видел войны. џзык и перо будут управлЯть ими.
     - Ћ! - воскликнула Ќоэль. - Ќо ведь они тогда будут самыми  храбрыми  и
самыми сильными!
     •удожник улыбнулсЯ.
     - ‚ войну люди становЯтсЯ проще, - сказал он, - элементарнее; а  мирнаЯ
жизнь не проста, не элементарна, она тонка, полна сложных перемен, и человек
должен к ней приспосабливатьсЯ; хитрец, ловкач,  умеющий  приспособитьсЯ,  -
вот кто всегда будет править в мирное времЯ. ‚ера этих храбрых солдат в  то,
что будущее за ними, конечно, очень трогательна.
     - Ћн сказал странную вещь, - пробормотала Ќоэль. - Ћн сказал,  что  все
они немного сумасшедшие.
     - Ѓарра - человек гениальный, но странный;  вы  бы  видели  его  ранние
картины. ‘умасшедшие - это не  совсем  то  слово,  но  что-то  действительно
сломалось в них  и  что-то  действительно  как  бы  тарахтит;  они  потерЯли
ощущение соразмерности вещей, их все времЯ толкают в  одном  направлении.  џ
говорю вам, mademoiselle, эта война - гигантский дом  принудительных  работ;
каждое живое растение заставлЯют  расти  слишком  быстро,  каждое  качество,
каждую страсть -  ненависть  и  любовь,  нетерпимость  и  похоть,  скупость,
храбрость и энергию, да, конечно, и самопожертвование - все ускорЯют, и  это
ускорение выходит за пределы  человеческих  сил,  за  пределы  естественного
течениЯ соков, ускорЯют до того, что вырастает роскошный дикий плод, а потом
- трах! Presto! {Ѓыстро! (итал.).} Ќаступает перемена, и эти растениЯ вЯнут,
гниют и  издают  зловоние.  ’е,  кто  видит  жизнь  в  формах  искусства,  -
единственные, кто  понимает  это;  а  нас  так  мало.  “терЯны  естественные
очертаниЯ вещей, кровавый туман стоит перед  глазами  каждого.  ‹юди  боЯтсЯ
быть справедливыми. Џосмотрите, как мы ненавидим не только наших врагов,  но
и любого, кто отличаетсЯ чем-нибудь от  нас!  Џосмотрите  на  эти  улицы,  -
видите, как стремЯтсЯ куда-то мужчины и женщины, как  ‚енера  царит  в  этом
доме принудительных работ. ’ак разве не  естественно,  что  молодежь  жаждет
наслаждениЯ, любви, брака перед тем, как пойти на смерть?
     Ќоэль уставилась на него. "‚ерно, - подумала она, - ведь и Я... тоже".
     - „а, - сказала она, - Я знаю, это  правда,  потому  что  и  сама  тоже
поторопилась. Њне хочетсЯ, чтобы вы это знали. Њы не могли поженитьсЯ: у нас
не было времени. Ђ его убили. Ќо сын его жив. ‚от почему Я и уезжала  отсюда
надолго. џ хочу, чтобы это знали все. - Ћна говорила очень спокойно, но щеки
ее горели.
     •удожник как-то странно вскинул руки, словно в них ударил электрический
ток, но потом сдержанно сказал:
     - џ глубоко уважаю вас, mademoiselle, и весьма вам  сочувствую.  Ђ  как
отнессЯ к этому ваш отец?
     - „лЯ него это ужасный удар.
     - Ђх, mademoiselle, - мЯгко сказал художник, -  Я  в  этом  не  уверен.
‚озможно, ваш отец не так уж страдает. Њожет быть, ваша беда  не  так  уж  и
огорчает его.  Ћн  живет  в  каком-то  особом  мире.  ‚  этом,  Я  думаю,  и
заключаетсЯ его подлиннаЯ трагедиЯ: он живет, но не так, чтобы по-настоЯщему
чувствовать жизнь. ‚ы знаете, что говорил  Ђнатоль  ”ранс  об  одной  старой
женщине: "Elle vivait, mais si peu" {"Ћна жила,  но  так  мало"  (франц.).}.
ђазве это не подходит к церкви нашего времени: "Elle vivait, mais  si  peu"?
Њистер Џирсон такой, каким вы видите красивый темный шпиль в ночном небе, но
не видите, как и чем этот шпиль свЯзан с землей. Ћн не знает  и  никогда  не
захочет знать †изнь.
     Ќоэль смотрела на него во все глаза.
     - Ђ что вы понимаете под †изнью, monsieur? џ много  читаю  о  †изни,  и
люди говорЯт, что они знают †изнь, а что она такое? ѓде она?  џ  никогда  не
видела ничего, что можно назвать †изнью.
     •удожник усмехнулсЯ.
     - "‡нают †изнь"! - сказал он. - Ћ, "знать  жизнь"  это  совсем  не  то;
наслаждатьсЯ жизнью - вот о чем идет речь! Њой собственный опыт  учит  менЯ:
когда люди говорЯт, что "знают жизнь", они ей не рады.  Џонимаете,  вот  так
бывает с человеком, у которого большаЯ жажда, - он пьет и пьет и  все  равно
не может утолить жажду. …сть места, где люди могут "узнать жизнь",  как  они
это называют; но пользоватьсЯ радостЯми жизни  могут  в  таких  местах  лишь
болтуны, вроде менЯ, когда  они  собираютсЯ  побеседовать  за  чашкой  кофе.
‚озможно, в вашем возрасте это бывает иначе.
     Ќоэль сжала руки, и глаза ее, казалось, сиЯли в ночном мраке.
     - џ хочу музыки, хочу танцев и света, красивых вещей и красивых лиц! Ќо
ничего этого у менЯ никогда не было.
     - Ќо этого нет в ‹ондоне да и в любом другом городе - нет вообще такого
места, которое давало бы вам все это. ”окстроты и регтаймы, румЯна и  пудра,
Яркие огни, развЯзные полупьЯные юноши,  женщины  с  накрашенными  губами  -
этого вдоволь. Ќо подлинного ритма, красоты и очарованиЯ нет нигде! Љогда  Я
был  моложе,  в  Ѓрюсселе,  Я  повидал  эту  так  называемую  "жизнь";   все
прекрасное, что только есть, было испорчено.  Ћт  всего  пахло  тленом.  ‚ы,
конечно, можете улыбатьсЯ. Ќо Я знаю, о чем  говорю,  mademoiselle.  ‘частье
никогда не приходит, когда его ищут. Љрасота  -  в  природе  и  в  подлинном
искусстве, а не в этом фальшивом глупом притворстве... Ќо  вот  мы  дошли  с
вами до того дома, где собираемсЯ  мы,  бельгийцы;  может  быть,  вы  хотите
убедитьсЯ в том, что Я сказал вам правду?
     - Ћ, да!
     - Tres bien! {Ћтлично! (франц.).} ’огда войдем?
     Ћни прошли через вращающуюсЯ дверь с маленькими стеклЯнными  секторами,
и она вытолкнула их в Ярко освещенный коридор. ЏройдЯ его, художник взглЯнул
на Ќоэль и как будто заколебалсЯ. Џотом повернул назад от  зала,  в  который
хотел было войти, и подошел к другому,  справа.  ‡ал  был  небольшой,  всюду
позолота и бархат, мраморные столики, за которыми сидели пары: молодые  люди
в хаки и пожилые мужчины в штатском с молодыми женщинами. Ќоэль разглЯдывала
этих женщин, одну за другой, пока они с художником пробирались к  свободному
столику. Ћна заметила,  что  некоторые  были  красивы,  а  некоторые  только
старались казатьсЯ красивыми;  все  были  густо  напудрены,  с  подведенными
глазами и накрашенными губами; ей даже почудилось, что ее  собственное  лицо
какое-то голое. Ќаверху, на галерее играл маленький оркестр; звучала мелодиЯ
незатейливой песенки; гул разговоров и взрывы смеха просто оглушали.
     - —то вам предложить, mademoiselle? - спросил художник.  -  ‘ейчас  как
раз девЯть часов, надо поскорее заказать.
     - Њожно мне вон тот зеленый напиток?
     - „ва коктейлЯ-крем с мЯтой, - сказал ‹авенди официанту. Ќоэль  слишком
была погружена в себЯ, чтобы заметить горькую усмешку,  пробежавшую  по  его
лицу.  Ћна  все  еще  внимательно  изучала  лица  женщин,  взглЯды  которых,
уклончивые, холодные, любопытствующие, были прикованы к ней; она смотрела  и
на лица мужчин - у них глаза бегали, были  воспалены  и  словно  от  чего-то
прЯтались.
     - €нтересно, бывал ли папа когда-либо в  таких  местах?  -  проговорила
Ќоэль, подносЯ бокал с зеленой жидкостью  к  губам.  -  ќто  вкусно?  Џахнет
мЯтой.
     - Љрасивый цвет. ‡а ваше счастье, mademoiselle! - € он чокнулсЯ с ней.
     Ќоэль выпила немного, отставила бокал, потом еще выпила.
     - Ћчень вкусное, но страшно липкое. “ вас нет сигареты?
     - Des cigarettes! - сказал ‹авенди официанту. -  Et  deux  cafes  noirs
{‘игареты! € два черных кофе (франц.).}. ’ак вот, mademoiselle, -  продолжал
он, когда принесли кофе. - Џредставим себе, что мы выпили каждый по  бутылке
вина - и вот мы уже на подступах к тому, что именуетсЯ Џороком. ‡абавно,  не
правда ли? - Ћн пожал плечами.
     …го лицо поразило Ќоэль: внезапно оно стало тусклым и угрюмым.
     - Ќе сердитесь, monsieur, это все так ново длЯ менЯ, понимаете?
     •удожник улыбнулсЯ своей Ясной, рассеЯнной улыбкой.
     - Џростите, Я забылсЯ. Ќо мне больно видеть красоту в  подобном  месте.
Ћна  ведь  не  вЯжетсЯ  и  с  этой  музыкой,  и  с  голосами,  и  с  лицами.
ђазвлекайтесь, mademoiselle, впивайте  все  это.  ‚зглЯните,  как  эти  люди
смотрЯт друг на друга; сколько любви сиЯет в их глазах!  †алко,  что  мы  не
можем слышать, о чем они говорЯт. Џоверьте мне, их речи невероЯтно  утончены
и tres spirituels! {‚озвышенны! (франц.).} ќти молодые женщины "вносЯт  свою
лепту", как  принЯто  говорить;  они  доставлЯют  le  plaisir  {“довольствие
(франц.).} тем, кто служит родине. …сть, пить, любить, ибо завтра мы  умрем!
Љому дело до того, как прост и прекрасен мир! •рам духа пуст.
     Ћн украдкой посмотрел на нее, словно хотел заглЯнуть в ее  душу.  Ќоэль
встала.
     - Њне пора идти, monsieur.
     Ћн помог ей надеть шубку, расплатилсЯ, и они снова, медленно пробираЯсь
среди маленьких столиков, пошли к выходу, оставлЯЯ позади гул голосов,  смех
и табачный дым; оркестр заиграл еще какую-то пустую и звонкую мелодию.
     - Ђ вон там, - проговорил художник, показываЯ на дверь другого зала,  -
они танцуют. ’ак оно и идет.  ‹ондон  военного  времени!  ‚прочем,  в  любом
большом городе вы увидите то же самое. ‚ы довольны,  что  повидали  "жизнь",
mademoiselle?
     - џ думаю, что надо танцевать, быть счастливой... ќто сюда  ходЯт  ваши
друзьЯ?
     - Ћ, нет! Ћни собираютсЯ в более простом зале, играют  в  домино,  пьют
кофе и беседуют. Ћни не могут сорить деньгами.
     - Ђ почему вы мне их не показали?
     - Mademoiselle, в том зале вы, возможно, увидели бы кого-нибудь, с  кем
вам пришлось бы встретитьсЯ снова;  а  там,  где  мы  побывали,  вы  были  в
безопасности, по крайней мере Я надеюсь, что так.
     Ќоэль пожала плечами.
     - џ думаю, теперь уж все равно, что Я делаю.
     € вдруг на нее нахлынула волна воспоминаний: луннаЯ ночь, темное старое
Ђббатство, лес, река, - и у нее перехватило дыхание. „ве слезинки  скатились
по ее щекам.
     - џ вспомнила кое о чем, - сказала она глухо. - ќто ничего.
     - „орогаЯ mademoiselle! - пробормотал ‹авенди.
     ‚сю дорогу до ее дома он был молчалив и печален.
     ЏожимаЯ ему руку у двери, она прошептала:
     - Џростите, что Я вела себЯ глупо; и  спасибо  вам  большое,  monsieur.
‘покойной ночи.
     - ‘покойной ночи, самых лучших снов. ‘коро  наступит  хорошее  времЯ  -
времЯ Њира и  ‘частьЯ.  Ћно  снова  придет  на  землю.  Ќе  вечно  же  будет
существовать  этот  дом  принудительных  работ!  ‘покойной   ночи,   дорогаЯ
mademoiselle!
     Ќоэль поднЯлась наверх и осторожно заглЯнула в детскую.  ѓорел  ночник,
нЯнька и ребенок крепко спали. Ћна на цыпочках прошла в свою комнату. ’олько
теперь она понЯла, как устала - так устала, что едва смогла раздетьсЯ.  €  в
то же времЯ она чувствовала себЯ какой-то необычно отдохнувшей, может  быть,
от такого неожиданного наплыва переживаний; ‘ирил  и  все  прошлое  навсегда
уходили из ее жизни.

        ѓ‹Ђ‚Ђ III

     ЏерваЯ встреча Ќоэль с  Ћбщественным  Њнением  произошла  на  следующий
день. ђебенка только что принесли с прогулки.  Ћн  спокойно  спал,  и  Ќоэль
стала спускатьсЯ по лестнице. ‚друг чей-то голос донессЯ из передней.
     - Љак поживаете?
     Ћна  увидела  одетого  в  хаки  Ђдриана  ‹одера,  помощника  ее   отца.
Џоколебавшись только секунду, она спустилась вниз и пожала ему руку. ќто был
довольно грузный молодой человек лет тридцати, с бледным лицом; ему  не  шла
его форма цвета хаки с большим круглым белым воротником, застегнутым  сзади;
но одухотворенный взглЯд смЯгчал впечатление от всей его фигуры:  глаза  его
говорили о самых  лучших  в  мире  намерениЯх  и  о  том,  что  он  способен
восхищатьсЯ красотой.
     - џ не видал вас целую вечность, - сказал он, как-то неуверенно, следуЯ
за ней в кабинет ее отца.
     - „а, - ответила Ќоэль. - Ђ как там, на фронте?
     - Ђх, - сказал он. - ‘олдаты  наши  просто  великолепны.  -  ѓлаза  его
засиЯли. - Ќо как приЯтно видеть вас снова!
     - ђазве?
     Ћн, казалось, был озадачен этим вопросом; запинаЯсь, он проговорил:
     - Ђ Я и не знал, что у вашей сестры родилсЯ ребенок. Џрелестное дитЯ.
     - “ нее нет ребенка.
     ‹одер разинул рот. "Љакой у него глупый вид!" - подумала она.
     - Ћ! - сказал он. - ‡начит,  это  приемыш  -  бельгиец  или  какой-либо
другой?
     - Ќет, это мой, мой собственный. - Ћтвернувшись,  она  снЯла  кольцо  с
пальца.
     Љогда она взглЯнула на него снова, он все  еще  выглЯдел  до  крайности
растерЯнным. Ћн смотрел на нее взглЯдом человека, в жизни которого  подобные
вещи не могут случитьсЯ.
     - —то вы так на менЯ  уставились?  -  сказала  Ќоэль.  -  ђазве  вы  не
понимаете? ќто мой ребенок, мой. - Ћна  вытЯнула  левую  руку.  -  ‘мотрите,
кольца нет.
     Ћн, заикаЯсь, выговорил:
     - Џослушайте... вы ведь не... вы ведь не можете...
     - —то... не могу?
     - утить... таким образом... ‚едь правда же?
     - Љакие там шутки, если у тебЯ ребенок и ты не замужем!
     ‹одер вдруг весь съежилсЯ, словно рЯдом разорвалсЯ  снарЯд.  Ќо  затем,
как и полагаетсЯ в таких случаЯх, он сделал над собой усилие,  выпрЯмилсЯ  и
сказал странным тоном - одновременно высокомерным и мЯгким:
     - џ не пойму... ‚едь не может же быть... ќто ведь не...
     - ќто так и есть, - сказала Ќоэль. - …сли не  верите  мне,  спросите  у
папы.
     Ћн поднес руку к своему круглому воротнику; Ќоэль пришла  дикаЯ  мысль,
что он собираетсЯ сорвать его, - она крикнула:
     - Ќе надо!
     - ‚ы? - пробормотал он. - ‚ы! Ќо...
     Ќоэль отвернулась от него и стала смотреть в окно, ничего не видЯ.
     - џ не хочу этого скрывать, - сказала она, не оборачиваЯсь. -  џ  хочу,
чтобы все знали. ќто так глупо, так глупо! - Ћна топнула ногой. -  ђазве  вы
не видите, как это глупо, - каждый разевает рот от удивлениЯ!
     Ћн  вздохнул, и в этом вздохе было страдание. € вдруг она почувствовала
настоЯщую  боль  раскаЯниЯ.  Ћн ухватилсЯ за спинку стула; лицо его утратило
торжественное  выражение  и  слегка покраснело. “ Ќоэль было такое ощущение,
словно  ее  уличили  в  предательстве.  ‚  его  молчании, странном взглЯде и
каком-то безличном огорчении, которого не выразишь словами, было нечто более
глубокое,  чем  просто неодобрение, - что-то, находившее отклик в ней самой.
Ћна быстро прошла мимо него, поднЯлась к себе наверх и бросилась на кровать.
‹одер  ничего не значил длЯ нее, суть была не в нем. ‚сЯ суть в ней самой, в
этом  впервые  возникшем,  остром  и  горьком ощущении, что она предала свою
касту,  утратила  право считатьсЯ порЯдочной женщиной, изменила свойственной
ей  сдержанности  и  утонченности,  заплатила черной неблагодарностью за всю
любовь,  котораЯ  была  вложена  в  ее  воспитание,  вела  себЯ как простаЯ,
выросшаЯ  без присмотра девчонка. ђаньше она этого не понимала - даже тогда,
когда  ѓрэтиана  впервые узнала обо всем, и они, стоЯ по обе стороны камина,
не  могли  говорить друг с другом. ’огда она еще всЯ была во власти глубокой
скорби  о  погибшем,  но  это  прошло,  словно ничего никогда и не было. Ћна
теперь  беззащитна,  ничто  не  ограждает  ее  от этого обрушившегосЯ на нее
унижениЯ  и  горЯ.  „а,  она  тогда сошла с ума! Ќаверное, сошла с ума! ќтот
бельгиец   Ѓарра   прав:  "‚се  немного  сумасшедшие!"  ‚се  живут  в  "доме
принудительных  работ",  созданном войной! Ћна так глубоко уткнулась лицом в
подушку, что чуть было не задохнулась; голова, щеки, уши горели, как в огне.
…сли  бы  этот  ‹одер  просто  проЯвил отвращение, сказал бы что-нибудь, что
могло  вызвать  в  ней  гнев, справедливое негодование, ощущение, что судьба
была   слишком  жестока  к  ней;  но  он  просто  стоЯл  -  весь  воплощение
растерЯнности,  как будто расставалсЯ с самыми заветными иллюзиЯми. ќто было
ужасно!  Ћна  не  может  больше  жить  здесь,  должна  куда-то уйти, бежать,
спасатьсЯ  от  этого  ощущениЯ  собственного  предательства  и измены. Ќоэль
вскочила.  ‚низу все было тихо, она прокралась по лестнице и вышла на улицу.
Ћна  быстро шагала вперед, не думаЯ о том, куда идет. €нстинктивно она пошла
по дороге, по которой ежедневно ходила в госпиталь.
     Ѓыл конец апрелЯ, деревьЯ и кусты, одетые молодой листвой, уже стоЯли в
цвету и благоухали; весело пробегали собаки; в Ярком  солнечном  свете  лица
людей казались счастливыми. "…сли бы Я могла уйти от  самой  себЯ,  мне  все
стало бы безразличным", - подумала она. ‹егко уйти  от  людей,  от  ‹ондона,
даже уехать из Ђнглии; а  от  себЯ  самой  -  невозможно!  Ћна  прошла  мимо
госпиталЯ, посмотрела затуманенным  взглЯдом  на  флаг  с  красным  крестом,
поднЯтый над оштукатуренной стеной, на солдата в синем комбинезоне с красным
галстуком, выходившего из дверей. Њного горьких часов провела она здесь,  но
не было у нее  часа  более  горького,  чем  этот!  Ћна  миновала  церковь  и
очутилась напротив того дома, где жила ‹ила; тут  она  вдруг  столкнулась  с
высоким человеком, заворачивавшим за угол. ќто был ”орт. Ћна опустила голову
и попыталась было незаметно улизнуть. Ќо он уже протЯнул руку, и  ей  ничего
не оставалось, как поздороватьсЯ с ним. •олодно глЯдЯ на него, она спросила:
     - ‚ы все знаете обо мне, да?
     …го лицо, обычно такое открытое, вдруг замкнулось, как будто он вот-вот
должен был взЯть барьер на лошади. "‘ейчас он солжет!" - с горечью  подумала
она. Ќо он не солгал.
     - „а, ‹ила говорила мне.
     "‘ейчас он постараетсЯ притворитьсЯ, - снова мелькнула у нее  мысль,  -
что не находит в этом ничего непристойного".
     - џ восхищаюсь вашим мужеством! - сказал он.
     - “ менЯ нет никакого мужества.
     - Њы ведь никогда не знаем  сами  себЯ,  не  так  ли?  Њожет  быть,  вы
пройдетесь со мной немного? џ иду в том же направлении.
     - Ђ Я не знаю, в каком направлении иду.
     - € Я тоже.
     Ћни молча пошли рЯдом.
     - џ молю бога только  о  том,  чтобы  снова  очутитьсЯ  во  ”ранции,  -
отрывисто сказал ”орт. - ‡десь не чувствуешь себЯ чистым человеком.
     ‘ердце Ќоэль взыграло.
     "Ћ да! “ехать, уйти от самой себЯ!" Ќо тут же она подумала о ребенке  и
снова упала духом.
     - Ђ как ваша нога, совсем безнадежна? - спросила она.
     - ‘овсем.
     - ќто, наверно, ужасно.
     - ‘отни тысЯч людей считают, что  это  большаЯ  удача;  и  верно:  хоть
калека, да жив! ’ак и Я думаю, несмотрЯ на всю скуку жизни.
     - Љак чувствует себЯ кузина ‹ила?
     -  Ћчень  хорошо.  Ћна  так  стараетсЯ  в   своем   госпитале,   просто
удивительно. - ѓоворЯ это, ”орт не смотрел на нее; молчание длилось, пока он
не остановилсЯ у ‹ордс-Љрикет-граунд.
     - џ не хочу вас заставлЯть тащитьсЯ со мной.
     - Ћ, это ничего!
     - џ хочу только сказать, что если  могу  служить  вам  когда-либо  и  в
какой-либо форме, пожалуйста, приказывайте.
     Ћн снЯл шлЯпу и пожал  ей  руку.  Ќоэль  пошла  дальше.  ќтот  короткий
разговор с недомолвками  только  обострил  ее  беспокойство;  и  все-таки  в
каком-то смысле он смЯгчил боль в ее сердце. Љак бы то ни было,  но  капитан
”орт не презирает ее; у него тоже неприЯтности,  как  и  у  нее  самой.  Ћна
чувствовала это и по выражению его лица и по тону, когда он говорил о  ‹иле.
Ћна ускорила шаг. ‚друг ей вспомнились слова „жорджа: "…сли  тебе  самой  не
стыдно за себЯ, то другие не будут тебЯ стыдитьсЯ". ‹егко сказать! Џотом она
вспомнила давние времена,  школу,  танцы  длЯ  подростков,  на  которые  она
ходила, - все тогда казалось счастьем. Џрошло! ‚се прошло!
     Ќо встречи Ќоэль с Ћбщественным Њнением еще не кончились в  этот  день;
дойдЯ  наконец  до  своего  дома,  измученнаЯ  трехчасовым  скитанием,   она
встретила пожилую даму, которую она и ѓрэтиана знали еще в детстве. ќто была
красиваЯ женщина, вдова одного  чиновника;  она  проводила  дни  в  полезной
деЯтельности и не обнаруживала ни малейшего признака старениЯ. ‘ ней была ее
дочь, жена убитого на Њарне офицера, и  обе  встретили  Ќоэль  целым  градом
сердечных расспросов. ‡начит, она  вернулась  из  деревни  и  теперь  совсем
здорова? Ћна работает в госпитале? Ђ как себЯ чувствует ее дорогой стец?  Ћн
так похудел и устал. Ќо теперь ведь и ѓрэтиана с ним. Љак ужасно, что  война
разделЯет мужей и жен! Ђ чей это милый маленький ребеночек, который сейчас у
них в доме?
     - Њой, - сказала Ќоэль и прошла мимо них,  высоко  поднЯв  голову.  Ћна
почувствовала, как обижены, удивлены, озадачены эти  очень  доброжелательные
дамы, которых она оставила на  мостовой.  Ћна  представлЯла  себе,  как  они
возьмут друг друга под руку, потом пойдут  дальше,  может  быть,  молча,  и,
только завернув за угол, начнут удивлЯтьсЯ: "—то  такое  с  Ќоэль?  —то  она
сказала?"
     Ћна вынула из кармана золотое колечко и изо всей силы швырнула  его  за
ограду ‘квер-ѓарден. ќто спасло ее от нервного припадка, и в дом  она  вошла
спокойнаЯ. ‡автракать давно кончили, но отец еще не уходил - он встретил  ее
в прихожей и повел в столовую.
     - ’ебе надо поесть, дитЯ мое, - сказал он.
     € пока она поспешно ела то, что он велел оставить длЯ нее, он  стоЯл  у
камина в своей излюбленной позе: нога на решетке, рука на каминной доске.
     - џ исполнила твое желание, отец, - сказала она  глухо.  -  ’еперь  все
знают. џ сказала мистеру ‹одеру, и художнику, и „иннафордам.
     Ћна увидела, как он разжал пальцы, а затем снова  вцепилсЯ  в  каминную
доску.
     - џ рад, - сказал он.
     - ’етЯ ’эрза дала мне кольцо, но Я его выбросила.
     - Њое дорогое дитЯ, - начал он, но не  мог  продолжать  -  так  у  него
дрожали губы.
     - џ хочу еще  раз  сказать,  папа,  что  Я  страшно  жалею  тебЯ.  €  Я
действительно себЯ стыжусь; раньше мне казалось, что не стыжусь, а теперь  -
да; но Я думаю, что все это жестоко, и Я ни в чем не каюсь перед богом; и ни
к чему заставлЯть менЯ каЯтьсЯ.
     Џирсон повернулсЯ и поглЯдел на нее. …ще долгое времЯ  этот  взглЯд  не
мог изгладитьсЯ из ее памЯти.

     Џосле того, как „жимми ”орт распрощалсЯ с Ќоэль, он  почувствовал  себЯ
совсем несчастным. ‘ того днЯ, как ‹ила рассказала ему о беде этой  девушки,
он все больше убеждалсЯ, что в его отношениЯх с ‹илой нет достойной  основы,
что их  свЯзь  держитсЯ  только  на  жалости.  Ћднажды,  чувствуЯ  угрызениЯ
совести, он предложил ‹иле выйти за него замуж. Ћна отказала. ќто вызвало  в
нем еще большее уважение к ней; голос ее так дрожал, и выражение  глаз  было
такое, что он понЯл: она отказала ему не  потому,  что  мало  его  любит,  а
потому, что сомневаетсЯ в его чувстве к ней. „а, у этой женщины был  большой
жизненный опыт!
     ‘егоднЯ он собиралсЯ в обеденный перерыв принести ей цветы  и  оставить
записку, что не сможет прийти вечером. Ћтперев дверь своим ключом, он принес
воды из спальни и заботливо поставил Японские азалии в вазу марки "‘емейство
ђоз". Џотом сел на диван и подпер голову руками.
     Ћн много скиталсЯ по свету, но мало  сталкивалсЯ  с  женщинами.  ‚  нем
ничего не было от француза, который берет то,  что  ему  преподносит  жизнь,
пользуетсЯ этим в полное свое удовольствие, а затем легко примирЯетсЯ с тем,
что подобные любовные приключениЯ кончаютсЯ весьма быстро. ‘вЯзь с ‹илой еще
доставлЯла ему удовольствие, но уже переставала быть  удовольствием;  однако
это не означало конца и не освобождало его. Љакой-то  смутный,  но  глубокий
инстинкт подсказывал ему, что надо притворЯтьсЯ влюбленным до тех пор,  пока
он не надоест ей. Ћн сидел и старалсЯ припомнить  хоть  какой-нибудь,  пусть
самый маленький признак того, что она охладела к нему, - и не мог. Ќаоборот,
он с горечью подумал, что  если  бы  он  действительно  ее  любил,  то  она,
вероЯтно, сейчас уже охладела бы к нему, ибо длЯ нее он  все  еще  оставалсЯ
незавоеванным, несмотрЯ на самые честные стараниЯ казатьсЯ  завоеванным.  Ћн
совершил роковую ошибку в тот вечер,  после  концерта  в  Љуин-•олле,  когда
поддалсЯ смешанному чувству желаниЯ и жалости.
     ђаспрощавшись с Ќоэль,  он  еще  острее  почувствовал,  какую  совершил
глупость. Ќу разве это не глупость - пойти к ‹иле в тот самый  вечер,  когда
там была эта девочка? Ђ может быть, смутное, едва  уловимое  сходство  между
ними толкнуло его переступить через эту грань? "џ был ослом, - подумал он. -
‘трашным ослом". Ћн отдал бы любой час, проведенный с ‹илой, за одну  только
улыбку этой девушки.
     ЌеожиданнаЯ встреча с Ќоэль  после  многих  месЯцев,  когда  он  честно
старалсЯ забыть о ее существовании, но не преуспел  в  этом,  заставила  его
почувствовать особенно Ясно, что он полюбил ее; полюбил так сильно, что сама
мысль  о  ‹иле  становилась  неприЯтной.  €  все-таки  чувство   джентльмена
запрещало ему выдать эту свою тайну любой из них.  ЏроклЯтое  положение!  Ћн
взЯл такси, потому что опаздывал; всю дорогу в военное министерство он видел
перед  собой  девушку,  ее  лицо,  короткие  кудрЯшки.  ‘трашное   искушение
одолевало его. ђазве она недостойна рыцарского поклонениЯ, сочувствиЯ? ђазве
у него нет права посвЯтить себЯ ее защите, когда она попала в такое  ужасное
положение? ‹ила прожила  свою  жизнь;  а  жизнь  этого  ребенка,  несомненно
исковерканнаЯ,  все-таки  впереди.   ‚незапно   он   почувствовал   глубокое
отвращение к самому себе и насмешливо улыбнулсЯ. ‚се это иезуитство! Ќет, не
рыцарское  сочувствие  движет  им  сейчас,  а  любовь!  ‹юбовь!   ‹юбовь   к
недостижимому!
     ‘ тЯжелым сердцем он вошел в огромное здание, где в маленькой комнате с
телефоном, окруженный грудами бумаги, исписанной цифрами,  он  коротал  свои
дни. ‚ойна все превратила в какую-то безнадежную  пустыню.  “дивительно  ли,
что он хваталсЯ за любое развлечение, которое только  может  встретитьсЯ,  -
хваталсЯ, пока его не захватило и не унесло самого!

        ѓ‹Ђ‚Ђ IV

     “знать худшее о своих ближних  -  это  лишь  вопрос  времени.  Ќо  если
"худшее", как в данном случае, свЯзано с уважаемой семьей, обладающей  таким
же авторитетом и репутацией, как сама  церковь,  то  обнаружить  это  худшее
можно,  только  преодолев  многие  препоны:  невероЯтность   самого   факта;
искреннее уважение к этой семье; инстинкт самозащиты тех, кто тесно свЯзан с
церковью и длЯ кого умаление  авторитета  церкви  означало  бы  умаление  их
собственного авторитета; слишком уж Явный скандал, чтобы в него  можно  было
сразу поверить; да и мало ли какие еще препоны должны быть  преодолены!  „лЯ
„иннофордов то, что сказала Ќоэль, было слишком уж сенсационно, и это  могло
бы их заставить молчать просто из самосохранениЯ; но  все-таки  чудовищность
этой новости привела их к мысли, что здесь может быть какаЯ-то  ошибка,  что
девушкой вдруг овладело дикое желание подтрунить над ними, как сказал бы  их
дорогой —арли. € в надежде на то, что эта точка зрениЯ  будет  подтверждена,
они подстерегли старую нЯньку, когда та выносила ребенка, и тут же  получили
от нее очень краткий ответ:
     - Ћ да! ђебенок - мисс Ќоэль. …е муж убит, бедный мальчик!
     € тут они были вознаграждены. ‚едь они так и думали, что вышла какаЯ-то
ошибка! Љаким облегчением было длЯ них услышать это слово "муж"! ђазумеетсЯ,
это один из тех поспешных военных браков, которых, правда, не  одобрЯет  наш
дорогой викарий, но потому-то и держат все в  секрете.  ‚полне  понЯтно,  но
очень печально! Ћднако оставалось еще много неЯсного, и  они  не  торопились
выразить сочувствие дорогому викарию, но в то же времЯ не считали  возможным
опровергать всЯкие слухи, которые уже доносились до их ушей. Љроме того,  их
друг мистер Љэртис однажды заЯвил совершенно определенно: "Ћна ведь не носит
обручального кольца. џ могу поклЯстьсЯ в этом, потому что очень  внимательно
смотрел на ее руку!" Ќаконец они решились  спросить  мистера  ‹одера.  Ћн-то
должен знать, просто обЯзан; и он не станет придумывать никаких историй. Ћни
спросили ‹одера, и тут же стало Ясно, что он знает. Ћни даже  пожалели,  что
задали этот вопрос,  -  бедный  молодой  человек  сразу  же  покраснел,  как
помидор.
     - џ предпочитаю не отвечать, - сказал он.
     Џосле этого краткого интервью все почувствовали  себЯ  крайне  неловко.
‚прочем, некотораЯ неловкость начала  ощущатьсЯ  среди  постоЯнных  прихожан
церкви Џирсона еще за несколько недель до возвращениЯ Ќолли в ‹ондон.  Ѓыло,
например,  замечено,  что  ни  одна  из  сестер  не  посещает  богослужений.
Џрихожане, которые надеЯлись увидеть в церкви Ќоэль, были разочарованы:  она
так и не поЯвлЯлась. ’еперь это объЯснЯли тем, что ей совестно показатьсЯ на
глаза людЯм. Ђ что  касаетсЯ  ѓрэтианы,  то  ей,  разумеетсЯ,  тоже  стыдно.
Ћтмечалось также, что викарий очень мрачен и сильно  похудел,  -  это  очень
заметно. Љогда  слухи  превратились  в  уверенность,  отношение  прихожан  к
Џирсону стало менЯтьсЯ: к сочувствию все больше примешивалось осуждение.  ‚о
всем этом случае было нечто, вызывающее у англичан  особую  неприЯзнь.  ‘амо
поЯвление Џирсона на кафедре по воскресеньЯм вызывало осуждение - словно  он
выставлЯл напоказ всю греховность и недостойность поведениЯ  дочери,  -  это
было вопиющим  свидетельством  того,  что  церковь  не  способна  надлежащим
образом руководить своей паствой! …сли человек не  смог  наставить  на  путь
истинный собственную дочь, то как же он может наставлЯть других! “брать его!
€ хотЯ слово еще не было сказано, об этом уже начинали подумывать.  Ћн  ведь
так долго был с ними и так много потратил своих  средств  на  церковь  и  на
приход; его кротость и мечтательнаЯ задумчивость были приЯтны всем.  Ћн  был
джентльменом, помогал многим прихожанам; и хотЯ его пристрастие к  музыке  и
пышным облачениЯм вызывало у некоторых  досаду,  однако  все  это  придавало
больше благолепиЯ их храму. ‚о всЯком случае женщины всегда радовались тому,
что церковь, в которую они  ходЯт,  способна  переманить  женщин  из  других
церквей. Љроме того, шла война, и упадок нравственности, который и в  мирное
времЯ был весьма ощутим, сейчас не так уж осуждалсЯ; людЯм было не до  того:
их больше беспокоил недостаток продовольствиЯ и воздушные  налеты.  Љонечно,
так  дальше  не  может  продолжатьсЯ  в  приходе;  но  пока  все  оставалось
по-прежнему.

     —еловек, о котором идут какие-то слухи, всегда узнает о них  последним;
до Џирсона не доходило ничего такого, что могло бы задеть его. Ћн делал свое
обычное дело, и порЯдок его жизни не менЯлсЯ. Ќо  какаЯ-то  перемена  в  нем
самом  все  же  произошла,  тайнаЯ  и  едва  уловимаЯ.  ‘ам  раненный  почти
смертельно, он чувствовал себЯ так, будто окружен тЯжелоранеными. Ќо  прошло
еще несколько недель, прежде чем случилось нечто, вызвавшее  в  нем  гнев  и
желание дать  отпор.  Ћднажды  довольно  незначительное  проЯвление  людской
жестокости  потрЯсло  его  до  глубины  души.  Ћн  возвращалсЯ  домой  после
длительного обхода прихожан; повернув в сторону Ћлд-сквер, он  услышал,  как
кто-то позади него крикнул:
     - ‘колько стоит ублюдок?
     ‘ловно от мучительной боли у него перехватило дыхание. Ћн  обернулсЯ  и
увидел двух нескладных подростков, удиравших со всех ног; в приступе  гнева,
он бросилсЯ вслед за ними, схватил каждого за плечи и резко повернул к  себе
лицом; мальчишки даже рты разинули от страха. ’рЯсЯ их  изо  всей  силы,  он
спрашивал:
     - Љак вы посмели? Љак вы посмели сказать... это слово?
     …го лицо и голос, должно быть, были страшны; видЯ ужас на их лицах,  он
внезапно понЯл, что сам совершает насилие, и  отпустил  их.  ‚  две  секунды
мальчишки очутились возле угла. Ќа мгновение они остановились; один  из  них
крикнул: "„едушка!" - и оба тут же исчезли. “ него трЯслись губы и руки;  он
почувствовал слабость и полную опустошенность  -  чего  с  ним  в  жизни  не
случалось, - это было состоЯние  человека,  только  что  поддавшегосЯ  жажде
убийства! Ћн перешел улицу и прислонилсЯ к решетке. "Ѓоже,  прости  менЯ!  -
думал он. - џ ведь мог убить их... џ ведь мог убить их!" ќто бес вселилсЯ  в
него! …сли бы ему попалось что-нибудь под руку, он был  бы  сейчас  убийцей.
Љак это прискорбно! ‚едь крикнул только  один  мальчишка,  а  он  мог  убить
обоих! Љроме того, это была правда, это слово на устах у  всех  -  на  устах
этих невежественных, простых людей, его повторЯют изо днЯ в день. €  сказано
оно о ребенке его собственной дочери. Њысль эта  ужаснула  его,  поразила  в
самое сердце, и он, скорчившись, как от боли, ухватилсЯ за  решетку,  словно
хотел согнуть ее.
     ‘ того днЯ он стал понимать, что люди начинают  отвергать  его,  и  эта
мысль уже всецело завладела им. Ћн все острее и реальнее чувствовал, что его
отожествлЯют с Ќоэль и ее малышом; желание защитить их становилось все более
страстным.  …му  казалось,  что  вокруг  него  и  Ќоэль   люди   все   времЯ
перешептываютсЯ,   что   на   них   уставились   указующие    персты,    что
недоброжелательство прихожан все возрастает; это было  невыносимо.  Ћн  стал
понимать и другую, более глубоко скрытую  истину.  „ыхание  злословиЯ  легко
разрушает авторитет и репутацию человека,  который  обладает  ими  благодарЯ
своему сану. Љак это бессмысленно - чувствовать себЯ безупречным и в  то  же
времЯ знать, что другие считают тебЯ запЯтнанным!
     Ћн старалсЯ как можно чаще бывать вместе с Ќоэль. €ногда по вечерам они
выходили прогулЯтьсЯ, но никогда не заговаривали о том, что лежало у них  на
душе. Њежду шестью и восемью Ќоэль позировала ‹авенди в гостиной;  времЯ  от
времени Џирсон приходил туда, чтобы поиграть им.  ’еперь  он  был  буквально
одержим мыслью, что длЯ Ќоэль  общество  любого  мужчины  опасно.  ђаза  три
заходил после обеда „жимми ”орт. Ћн почти не разговаривал, и было непонЯтно,
зачем он поЯвлЯлсЯ. ќто новое  чувство  -  опасение  за  дочь  -  заставлЯло
Џирсона быть наблюдательнее, и он заметил,  что  ”орт  не  спускает  глаз  с
Ќоэль. "Ћн восхищен ею", - размышлЯл он, все упорнее пытаЯсь понЯть характер
этого человека, который прожил всю жизнь бродЯгой. "Ђ такой ли он... тот  ли
он человек, которому Я доверил бы  Ќолли?  -  иногда  думалось  ему.  -  Њне
хотелось бы надеЯтьсЯ, что какой-нибудь хороший человек женитсЯ на  ней,  на
моей маленькой  Ќолли,  котораЯ  еще  так  недавно  была  ребенком!"  ‚  это
печальное и трудное времЯ гостинаЯ ‹илы была длЯ него прибежищем.  Ћн  часто
заходил к ней на полчаса, когда она возвращалась из госпиталЯ. ќта маленькаЯ
комната с черными стенами, с Японскими гравюрами и цветами успокаивала  его.
“спокоительно действовала на него и сама ‹ила - в своем свЯтом неведении  он
и не подозревал о ее последнем увлечении, хотЯ чувствовал, что она не  очень
счастлива. Ќаблюдать, как она  расставлЯет  цветы,  слушать  ее  французские
песенки, видеть ее рЯдом с собой, разговаривать с ней было его  единственной
отрадой в эти дни. Ђ ‹ила глЯдела на  него  и  думала:  "Ѓедный  ќдвард!  Ћн
никогда не жил, а теперь уже и не будет!" ‚ременами у нее мелькала мысль: "Ђ
может быть, ему можно позавидовать? Ћн по крайней мере не  переживает  того,
что переживаю Я. € зачем только Я  снова  полюбила?"  Љак  правило,  они  не
говорили о Ќоэль; но однажды ‹ила высказалась откровенно:
     - ЃольшаЯ ошибка, что ты заставил Ќоэль вернутьсЯ в ‹ондон, ќдвард. ќто
- донкихотство. Ѓудет еще счастьем, если ей не придетсЯ серьезно страдать. “
нее неустойчивый характер; в один прекрасный день  она  со  свойственной  ей
опрометчивостью может что-нибудь  натворить.  €,  уверЯю  тебЯ,  она  скорее
натворит бед, когда увидит, что люди плохо относЯтсЯ именно к тебе, а  не  к
ней. џ бы отправила ее обратно в Љестрель, пока не случилось худше