лагочестивых душ, но в сочетании  со  словами, которые выражали все оттенки
греха,  доступные  человеческому  разумению, и смутно  намекали на  большее.
Џремудрость бесовскаЯ непостижима длЯ  простого  смертного. ‘тих следовал за
стихом; и после каждого  гудел по-прежнему хор лесных  голосов, точно мощный
бас исполинского органа; и последний раскат  страшного этого антифона звучал
так, как будто  рев ветра, грохот потока, звериный рык и все нестройные шумы
чащи вторили голосу преступного  человека, вместе с ним воздаваЯ хвалу кнЯзю
тьмы.  —етыре  сосны  разгорелись  Ярче,  и  в клубах дыма,  стлавшегосЯ над
нечестивым  сборищем,  обозначались черты  чудовищных  призраков.  ‚  то  же
мгновение  пламЯ  на скале  взвилось  багровыми Языками кверху и раскинулось
огненным  шатром,  под  сенью  которого  поЯвилась человеческаЯ  фигура.  Ќе
прогневайтесь,  но  фигура  эта  как платьем, так и  всей осанкой напоминала
почтенных свЯщеннослужителей Ќовой Ђнглии.
     -  ‚ведите новообращенных! - прокричал чей-то голос, и эхо  прокатилось
по всей полЯне и затерЯлось в лесу.
     Џри этих словах молодой Ѓраун выступил из тени деревьев и приблизилсЯ к
греховной  общине, в  которой  невольно  чувствовал  он  собратьев по  всему
дурному, что находило  отклик в его душе.  Ћн мог бы поклЯстьсЯ, что  видел,
как из облака дыма выглЯнул призрак его покойного отца и поманил его вперед;
но  женщина   с  затуманенными  скорбью   чертами  протЯнула  руку,  как  бы
предостерегаЯ  его.  Ѓыть может, это была  его  мать?  Ќо он  не в силах был
отступить даже на шаг или воспротивитьсЯ хотЯ бы мысленно, когда свЯщенник и
добрый  староста ѓукин подхватили его под руки  и повели  к пылающей  скале.
’уда же приблизилась стройнаЯ  женскаЯ  фигура  под вуалью, в  сопровождении
тетушки Љлойз,  этой благочестивой  наставницы  юношества,  и  Њарты Љэриер,
которой дьЯвол давно уже  обещал, что она будет королевой ада. € страшна  же
была эта стараЯ ведьма! Ћба прозелита дошли до подножиЯ скалы и остановились
под огненным балдахином.
     -  „обро  пожаловать,  дети  мои,  - сказала  темнаЯ  фигура,  - в  час
приобщениЯ  к  родному племени! ‚ расцвете молодости вам дано  познать самих
себЯ и свою судьбу. ЋглЯнитесь назад, дети мои!
     Ћни  обернулись, и в Яркой вспышке, словно в  пелене огнЯ, предстала их
взорам  толпа  почитателей  дьЯвола.  “лыбка приветствиЯ зловеще сверкала на
каждом лице.
     - ‡десь, - продолжал черный призрак, - вы видите всех, к кому с детства
привыкли питать уважение. ‚ы  считали их  добродетельнее других  и стыдились
своих  грехов, думаЯ о жизни этих людей, полной  праведных  дел  и  неземных
устремлений. € вот теперь вы всех их встречаете здесь, где они собрались длЯ
служениЯ  мне. ‚  эту ночь откроютсЯ вам все их тайные дела; вы узнаете, как
седовласые  пастыри  нашептывали слова соблазна молодым  служанкам на кухне;
как  не  одна почтеннаЯ матрона, стремЯсь  поскорее  украсить  себЯ  вдовьим
крепом,  угощала супруга на ночь  питьем,  от которого он засыпал  последним
сном  на  ее  груди;   как  безусые   юноши  торопились  стать  наследниками
родительского  состоЯниЯ,  и  как  прелестные  девы  -  не  опускайте  глаз,
красавицы!  -  рыли маленькие могилки в саду и  менЯ  одного звали гостем на
похороны младенца. ЏрироднаЯ тЯга человеческой души ко всему дурному поможет
вам учуЯть грех всюду, где бы он ни совершилсЯ,  -  в церкви,  в спальне, на
улице, в  лесу или в поле; и, ликуЯ, придете вы к мысли, что всЯ землЯ -  не
что иное, как единый сгусток зла, одно  огромное  пЯтно крови.  Ѓолее того -
вам  будет дано проникать в глубь  сердец,  туда, где гнездитсЯ  сокровеннаЯ
тайна греха,  неисчерпаемый  источник  злой  силы,  рождающей больше  дурных
побуждений,  чем мог бы осуществить человек своей властью и даже моей! Ќу, а
теперь, дети мои, взглЯните друг на друга!
     Ћни взглЯнули, и при свете факелов  ада несчастный узнал свою  ‚еру,  и
она увидела мужа, в трепете склонившегосЯ перед неосвЯщенным алтарем.
     - ‚от вы оба стоите здесь,  дети мои, - продолжал призрак, и голос его,
глубокий и  торжественный, прозвучал почти грустно, как будто  падший  ангел
еще мог скорбеть о  нашем жалком  роде. - ‘ердцем надеЯсь друг  на друга, вы
все еще верили, что добродетель - не празднаЯ мечта. ’еперь ваше заблуждение
рассеЯлось.  ‡ло  лежит  в основе  человеческой  природы.  ‡ло должно  стать
единственной  вашей  радостью.  ’ак  добро  пожаловать,  дети   мои,  в  час
приобщениЯ к родному племени!
     - „обро пожаловать!  -  подхватила всЯ  толпа почитателей  дьЯвола, и в
крике этом торжество сливалось с отчаЯнием.
     Ђ  они стоЯли не  двигаЯсь, единственные  две души, колебавшиесЯ еще на
грани нечестиЯ в этом темном мире. ‚ скале было углубление, похожее на чашу.
‚ода ли блестела в нем,  покрасневшаЯ в  зловещих отблесках пламени, или  то
была кровь?  €ли, может быть, жидкий  огонь? ‚ эту чашу погрузил свои пальцы
дух тьмы и приготовилсЯ начертать на челе у них знак крещениЯ, посвЯщаЯ их в
тайну  зла,  чтобы  они  узнали о  чужих грехах, будь  то дела или  помыслы,
больше, чем знали сейчас  о своих собственных. Њуж бросил  взглЯд на бледное
лицо жены, а жена посмотрела на мужа. …ще одно мгновение,  и они  предстанут
друг другу  гнусными  тварЯми,  содрогаЯсь при  виде  того, что  прежде было
сокрыто.
     -  ‚ера!  ‚ера!  -  вскричал  молодой Ѓраун.  -  Ћбрати взор к  небу  и
воспротивьсЯ злу!
     Џослушалась она или нет, он так и не узнал. Ќе успел он договорить, как
очутилсЯ один в ночной тиши, нарушаемой только ревом ветра, глухо замиравшим
в  чаще  леса.  Џошатнувшись,  он  ухватилсЯ  за  скалу; она была влажнаЯ  и
прохладнаЯ,  и  свисающаЯ  ветка, которую  он  только  что  видел в пламени,
окропила щеки его ледЯной росой.
     Ќа следующее утро молодой Ѓраун медленно шел по улицам ‘алема, озираЯсь
вокруг  растерЯнным  взглЯдом.  „обрый  старый  свЯщенник  прогуливалсЯ   на
кладбище,  обдумываЯ  новую  проповедь и  нагонЯЯ аппетит  к завтраку; увидЯ
молодого Ѓрауна, он ласково благословил  его из-за ограды.  Ќо молодой Ѓраун
отшатнулсЯ от  почтенного свЯщеннослужителЯ,  словно  тот  хотел предать его
анафеме.  ‘тароста ѓукин читал  молитву  в  кругу своих домашних, голос  его
долетал из  раскрытого окна. "Љакому богу молитсЯ этот колдун?" -  прошептал
молодой  Ѓраун. ’етушка  Љлойз,  эта примернаЯ  христианка,  грелась в лучах
солнышка на своем крыльце, наставительно поучаЯ маленькую девочку, принесшую
ей кружку парного  молока.  Њолодой  Ѓраун  оттащил  девочку  прочь,  словно
вырываЯ ее  из когтей самого дьЯвола. ‡авернув за угол молитвенного дома, он
тотчас же приметил розовые ленты ‚еры, котораЯ тревожно всматривалась  вдаль
и  так обрадовалась, завидЯ мужа, что вприпрыжку пустилась бежать по улице и
едва не расцеловала его на глазах у всей деревни. Ќо  молодой Ѓраун строго и
печально взглЯнул ей в лицо и прошел мимо, не сказав ни слова.
     —то  же, молодой Ѓраун  просто  заснул  в  лесу  и бесовский шабаш лишь
привиделсЯ ему во сне?
     Џусть будет так, если угодно;  но - увы! -  длЯ  молодого Ѓрауна то был
зловещий  сон. €ным  человеком  стал  он  с  этой  памЯтной ночи -  строгим,
печальным,  мрачно-задумчивым,  утратившим веру если не в бога, то в  людей.
Љогда во времЯ воскресной  службы запевали в церкви свЯтой псалом, он не мог
слушать; заглушаЯ свЯщенную мелодию, билсЯ у  него в ушах кощунственный гимн
греху.
     Љогда свЯщенник, положив руку на раскрытую Ѓиблию, пылко и красноречиво
говорил с  кафедры  о  свЯтых  основах  нашей религии,  о праведной жизни  и
смерти,  достойной  христианина,  о  грЯдущем  блаженстве  или  неизреченных
страданиЯх, молодой Ѓраун бледнел, ожидаЯ, что вот-вот своды храма обрушатсЯ
на  головы седого  богохульника и его слушателей. —асто в полночь  он  вдруг
просыпалсЯ и  с  содроганием  отодвигалсЯ  от  ‚еры;  а  когда  все домашние
становились на  колени во времЯ утренней  или вечерней молитвы, он хмурилсЯ,
бормотал что-то про себЯ и, сурово глЯнув на жену, отворачивалсЯ  в сторону.
€ когда, прожив долгую жизнь, седым стариком он сошел  в могилу, когда ‚ера,
и дети, и внуки, и соседи чинной толпой  проводили его  в последний путь, на
надгробном камне не высекли слов надежды, ибо мрачен был его смертный час.
     Џеревод …. Љалашниковой
     Ќатаниэль •оторн. Ћпыт доктора •ейдеггера

     ‘тарый доктор •ейдеггер, известный своими причудами, пригласил  однажды
к  себе  в  кабинет  четырех  почтенных  друзей.  ’о  были  три  седобородых
джентльмена,  мистер Њедберн,  полковник Љиллигру и мистер  ѓаскойн, и давно
увЯдшаЯ леди, вдова “ичерли, как ее все называли. ‚се  четверо  были унылые,
скучные старики, которым не посчастливилось в жизни, и самаЯ большаЯ их беда
заключалась в  том, что они  слишком долго  зажились  на этом  свете. Њистер
Њедберн  когда-то, в цвете лет, был богатым  купцом,  но  потерЯл  все  свои
деньги  на  одной  рискованной спекулЯции и  теперь  влачил почти  нищенское
существование.  Џолковник Љиллигру  свои лучшие годы,  здоровье и  состоЯние
растратил в погоне за греховными наслаждениЯми, которые породили в нем целый
выводок  телесных  и  духовных немощей,  не говорЯ уже о таких болезнЯх, как
подагра.  Њистер  ѓаскойн  был  скомпрометированный  политический   деЯтель,
человек, пользовавшийсЯ  дурной славой - по крайней мере до той поры, покуда
времЯ не  скрыло его от глаз  нынешнего поколениЯ, и  теперь он доживал свой
век в безвестности, спасшей его от позора. —то же до вдовы  “ичерли, она, по
слухам, была в  молодости прославленной красавицей, но  уже много  лет  жила
уединенной, затворнической жизнью вследствие некоторых  скандальных историй,
восстановивших   против  нее  местное  общество.   „остойно   упоминаниЯ  то
обстоЯтельство, что все  три  названных старых  джентльмена, мистер Њедберн,
полковник Љиллигру  и мистер ѓаскойн, были в  свое времЯ возлюбленными вдовы
“ичерли  и даже некогда едва не  перерезали из-за нее  друг другу  горла. €,
прежде чем продолжать свое  повествование, замечу вскользь,  что  как доктор
•ейдеггер, так и все его гости пользовались славой людей, слегка тронувшихсЯ
в уме, как  то нередко случаетсЯ  со  стариками, у  которых много  забот или
горестных воспоминаний.
     -  „орогие  друзьЯ,  -  сказал  доктор •ейдеггер, жестом  приглашаЯ  их
садитьсЯ,  -  Я хочу  просить  вас принЯть участие в  одном из тех небольших
опытов, которыми Я забавлЯюсь подчас здесь, в своем кабинете.
     …сли верить молве, кабинет доктора •ейдеггера служил вместилищем многих
диковин. ќто была полутемнаЯ старомоднаЯ комната, увитаЯ паутиной и покрытаЯ
многолетней  пылью.  ‚доль стен  стоЯло  несколько  дубовых книжных  шкафов,
нижние  полки  которых были уставлены  рЯдами огромных фолиантов  и покрытых
россыпью готического  шрифта  in  quarto[*‚  четвертую долю  листа (лат)], а
верхние  -  томиками  in  duodecimo[*‚   двенадцатую  долю  листа  (лат)]  в
пергаментных   переплетах.  Ќа  среднем  шкафу  красовалсЯ  бронзовый   бюст
ѓиппократа,  с  которым,  по  уверению  некоторых,   доктор  •ейдеггер  имел
обыкновение советоватьсЯ  во всех затруднительных случаЯх своей практики.  ‚
самом  темном  углу  комнаты  стоЯл  высокий  и узкий  дубовый шкаф,  сквозь
приоткрытую  дверцу  которого  можно  было,  хоть  и  с  трудом,  разглЯдеть
помещавшийсЯ  в нем  человеческий скелет.  ‚  простенке  между двумЯ шкафами
висело зеркало в потускневшей  золоченой раме, покрытое  толстым слоем пыли.
Ћб  этом зеркале ходило много удивительных  слухов.  ђассказывали, например,
что  в нем живут  духи всех умерших пациентов доктора  и  глЯдЯт ему прЯмо в
глаза,  когда бы он  в  это  зеркало  ни  посмотрелсЯ. Џротивоположную стену
украшал портрет молодой дамы, изображенной во весь рост, в  пышном нарЯде из
шелка, парчи и атласа, краски которого, однако, потускнели от времени, как и
краски ее лица. Ћколо  полустолетиЯ тому назад  доктор  •ейдеггер должен был
сочетатьсЯ  браком  с  этой  молодой  дамой,  но  случилось  так,  что  она,
почувствовав    легкое    недомогание,    проглотила   какое-то    снадобье,
приготовленное  по  рецепту жениха, и умерла  накануне свадьбы. ЋстаетсЯ еще
упомЯнуть  главную достопримечательность кабинета:  то был тЯжелый,  толстый
фолиант,  переплетенный в черную кожу, с массивными  серебрЯными застежками.
Ќа  корешке  не  было  надписи,  и никто  не  знал  названиЯ книги. Ќо  было
известно,  что книга  эта  волшебнаЯ;  однажды служанка приподнЯла ее, желаЯ
стереть пыль, -  и  тотчас же скелет застучал костЯми в своем шкафу, молодаЯ
леди с портрета ступила одной ногой на  пол, из зеркала высунулось несколько
страшных  рож,   а  бронзоваЯ  голова  ѓиппократа  нахмурилась   и  сказала:
"Ѓерегись!"
     ’аков был кабинет доктора •ейдеггера.  ‚ тот солнечный  день, о котором
идет рассказ, посреди комнаты стоЯл небольшой круглый столик черного дерева,
а  на  нем -  хрустальнаЯ чаша  благородной  формы и искусной  работы.  ‹учи
солнца,  проникаЯ  между  тЯжелыми складками выцветших  камчатых драпировок,
падали на чашу, и от нее на пепельные лица пЯтерых стариков, сидевших вокруг
стола, ложились мЯгкие отсветы. ’ут же, на столе, стоЯли четыре бокала.
     -  „орогие друзьЯ  мои,  - повторил доктор  •ейдеггер,  -  Я  собираюсь
произвести чрезвычайно любопытный опыт, длЯ которого мне нужна ваша  помощь.
Њогу ли Я на нее рассчитывать?
     Љак мы  уже говорили, доктор •ейдеггер  был весьма  чудаковатый  старый
джентльмен, и его эксцентричность послужила поводом к тысЯчам фантастических
толков.  Љ стыду  моему,  должен  сознатьсЯ,  что многие  из этих  рассказов
исходили  от  менЯ; и  если что-либо  в  настоЯщем  повествовании  покажетсЯ
читателю  неправдоподобным,  мне  ничего  не остаетсЯ,  как  принЯть  клеймо
сочинителЯ небылиц.
     “слыхав от доктора о предполагаемом опыте, гости решили, что  речь идет
о  чем-нибудь  не  более  удивительном,  чем  умерщвление  мыши  с   помощью
воздушного насоса, исследование под микроскопом обрывка паутины  или об ином
подобном  же  пустЯке из тех, какими он имел обыкновение  докучать ближайшим
друзьЯм. Ќо доктор •ейдеггер, не дожидаЯсь ответа, проковылЯл в дальний угол
комнаты и воротилсЯ, держа в руках тот самый тЯжелый, переплетенный в черную
кожу  фолиант, которому  городскаЯ  молва  приписывала  волшебные  свойства.
™елкнув  серебрЯными застежками,  он  раскрыл  книгу,  перелистал  несколько
испещренных готическими письменами страниц и вынул оттуда розу, или, вернее,
то, что  некогда было розой, - ибо  теперь зеленые листочки и алые  лепестки
принЯли  одинаковый бурый  оттенок,  и  древний цветок, казалось,  готов был
рассыпатьсЯ в прах под пальцами доктора.
     - ќтот  цветок, - сказал  со вздохом  доктор •ейдеггер, - эта увЯдшаЯ и
осыпающаЯсЯ роза расцвела  пЯтьдесЯт  пЯть  лет тому  назад. …е подарила мне
‘ильвиЯ “орд, чей портрет висит вон на  той стене, и  Я собиралсЯ вдеть ее в
петлицу  в  день  нашей  свадьбы.  ЏЯтьдесЯт  пЯть  лет она хранилась  между
страницами этого древнего фолианта. ’еперь скажите:  возможно ли, по-вашему,
чтобы эта роза, прожившаЯ полстолетиЯ, зацвела снова?
     -  ‚здор! -  сказала вдова “ичерли, сердито трЯхнув головой.  - ќто все
равно  что  спросить,  возможно  ли, чтобы  зацвело  снова морщинистое  лицо
старухи.
     - ‘мотрите же! -  ответил доктор •ейдеггер.  Ћн  снЯл крышку  с чаши  и
бросил увЯдшую  розу в жидкость, которой эта чаша  была  наполнена.  ‘начала
цветок неподвижно лежал на поверхности, как будто не впитываЯ в себЯ  влагу.
‚скоре,  однако,  стала  заметна  совершающаЯсЯ в нем удивительнаЯ перемена.
‘мЯтые, высохшие лепестки зашевелились и заалели - сначала слегка, потом все
Ярче,  как  будто  цветок оживал  после  глубокого  сна, похожего на смерть;
тонкий  стебель  и  листьЯ  вновь  сделались  зелеными,  и  роза,  прожившаЯ
полстолетиЯ, предстала перед зрителЯми  такой  же свежей,  как  была  тогда,
когда ‘ильвиЯ “орд подарила ее своему  возлюбленному. Ћна едва распустилась,
несколько  нежных пунцовых лепестков  еще  целомудренно  прикрывали  влажную
сердцевину, в глубине которой блестели две-три капли росы.
     - Ћчень милый  фокус,  -  сказали  друзьЯ  доктора - довольно, впрочем,
равнодушно, потому что они  и не таких чудес насмотрелись на  представлениЯх
заезжего иллюзиониста. - ђасскажите, как вы это сделали.
     -  ‘лыхали  вы  когда-нибудь об  €сточнике  юности?  -  спросил  доктор
•ейдеггер.  -  ’ом самом,  который  два или  три  столетиЯ тому назад  искал
отважный испанец Џонсе де ‹еон?
     - Ќо разве Џонсе де ‹еон нашел его? - спросила вдова “ичерли.
     - Ќет,  - ответил доктор  •ейдеггер. -  Џотому что он искал не там, где
нужно. ‡наменитый €сточник юности, насколько мне известно, находитсЯ в южной
части полуострова ”лориды,  неподалеку от озера Њакако. Ћн берет свое начало
под сенью  нескольких гигантских  магнолий, которые  растут  там  уже  много
веков, но благодарЯ чудесным свойствам воды  до сих  пор  свежи, как фиалки.
Ћдин мой знакомый, знаЯ мой интерес к подобным вещам, прислал мне то, что вы
видите в этой чаше.
     - ѓм, гм! - сказал полковник Љиллигру, не поверивший ни одному слову из
рассказа доктора. -  Ђ  интересно, какое  действие оказывает эта жидкость на
человеческий организм?
     - ќто вы  можете испытать на себе, любезный полковник, - отвечал доктор
•ейдеггер.  -  џ  приглашаю  каждого  из вас,  мои уважаемые друзьЯ,  выпить
столько  этой  чудотворной  влаги, сколько  понадобитсЯ,  чтобы вернуть  вам
цветение  юности. —то  до менЯ, мне стольких тЯгот стоило состаритьсЯ, что Я
не спешу  вновь  помолодеть.  Џоэтому, с  вашего  разрешениЯ,  Я  буду  лишь
наблюдать за ходом опыта.
     ѓоворЯ это,  доктор  •ейдеггер в то же времЯ наполнил все четыре бокала
водой  €сточника юности. Џо-видимому, она содержала  в себе какой-то шипучий
газ, так  как  со дна  бокалов  беспрестанно  поднимались мелкие  пузырьки и
лопались на поверхности,  рассыпаЯ  серебристые  брызги. Ћт напитка  исходил
приЯтный аромат, суливший бодрЯщее и освежающее действие, и гости, ничуть не
верЯ  в возможность  омоложениЯ,  тем  не менее готовы  были тотчас  осушить
бокалы. Ћднако доктор •ейдеггер просил их повременить.
     - Џрежде  чем пить, уважаемые  друзьЯ, -  сказал он, - было  бы хорошо,
если б каждый из  вас вывел из опыта прожитой жизни кое-какие общие правила,
которыми он мог  бы руководствоватьсЯ, подвергаЯсь  вторично всем искушениЯм
молодости. ‚едь  просто  срам и  стыд, если  вы  не  сумеете воспользоватьсЯ
своеобразными преимуществами своего положениЯ и стать образцом добродетели и
благоразумиЯ длЯ всех молодых людей нашего века.
     —етверо  почтенных  друзей  доктора  в ответ только  засмеЯлись  слабым
дребезжащим смешком - до того нелепой показалась им мысль, что теперь, знаЯ,
как  горько  раскаЯние, идущее  по пЯтам  за  грехом,  они  могли  бы  вновь
поддатьсЯ соблазну.
     - ’ак пейте  же,  - с поклоном сказал доктор.  - џ счастлив,  что столь
удачно выбрал участников своего опыта.
     ’рЯсущимисЯ  руками все четверо поднесли бокалы к  губам. …сли  напиток
действительно  обладал  теми   свойствами,  которые  ему  приписывал  доктор
•ейдеггер,  трудно было найти четырех  человеческих  существ,  которые более
остро нуждались бы  в его живительном воздействии. Љазалось,  они никогда не
знали молодости  и ее  наслаждений и, Явившись  плодом старческого слабоумиЯ
природы, всегда  были теми седыми,  хилыми, немощными и  жалкими созданиЯми,
которые, сгорбившись, сидели  теперь вокруг стола доктора, настолько дрЯхлые
телом  и  духом,  что даже  перспектива вновь обрести юность была  бессильна
вдохнуть в них жизнь. Ћни выпили и поставили бокалы на стол.
     €  сразу  же  что-то изменилось к лучшему в облике всех  четверых,  как
бывает после бокала доброго вина, - да к тому же веселый солнечный луч в это
мгновение  озарил  их  лица.  ‡доровый  румЯнец  проступил сквозь  пепельную
бледность  щек,  придававшую  гостЯм  доктора  сходство  с  мертвецами.  Ћни
взглЯнули друг  на друга,  и им почудилось,  будто какаЯ-то волшебнаЯ сила в
самом   деле  принЯлась  стирать  глубокие  и  зловещие  знаки,   давно  уже
начертанные временем на их челе. ‚дова “ичерли поправила свой чепец, так как
в ней снова проснулась женщина.
     - „айте нам еще  этого чудесного напитка! - взволнованно закричали они.
- Њы помолодели, но мы все-таки слишком стары! ‘корее дайте нам еще!
     - ’ерпение, терпение!  - остановил их  доктор •ейдеггер, с  философской
невозмутимостью наблюдавший за ходом  опыта. - ‚ы старились в течение многих
лет, а  помолодеть хотите меньше чем  в  полчаса! Ќо, впрочем,  вода к вашим
услугам.
     Ћн  снова наполнил  бокалы  эликсиром  юности,  которого  еще  довольно
оставалось  в чаше,  чтобы  половину  стариков  города  сделать  ровесниками
собственных  внучат.  ’олько  что заискрились  у краев  пузырьки,  как гости
доктора уже схватили бокалы со стола  и одним духом осушили их. Ќо что это -
не наваждение  ли? Ћни еще  не успели проглотить  волшебное питье, а уже  во
всем их  существе  совершилась перемена.  ѓлаза  стали Ясными  и блестЯщими,
серебристые  кудри  потемнели, и за столом сидели  теперь  трое джентльменов
средних лет и женщина еще в полном цвету.
     - „орогаЯ вдовушка, вы  очаровательны! - воскликнул полковник Љиллигру,
не сводивший глаз с ее лица, от которого  тени старости отлетели, как ночной
сумрак перед пурпуром зари.
     •орошенькаЯ   вдовушка  знала  по   опыту  прошлых  лет,  что  в  своих
комплиментах мистер  Љиллигру не всегда исходит из  верности истине; поэтому
она вскочила  и бросилась к зеркалу, замираЯ от  страха, как бы не увидать в
нем  безобразное  лицо  старухи.  Њежду  тем  трое джентльменов  всем  своим
поведением  доказывали,  что  влага  €сточника  юности  обладала  некоторыми
опьЯнЯющими свойствами; впрочем, выказываемаЯ ими легкость в мыслЯх могла бы
быть просто следствием приЯтного головокружениЯ,  которое они почувствовали,
внезапно избавившись  от  бремени лет. Њистер ѓаскойн, видимо, был  поглощен
размышлениЯми  на  какие-то  политические  темы,  но  относились  ли  они  к
прошлому,  настоЯщему или  будущему, определить  было нелегко,  так  как  на
протЯжении этих пЯтидесЯти лет были в ходу одни и те же идеи и сентенции. Ћн
то изрекал  трескучие  фразы  о любви к отечеству, национальной  гордости  и
правах народа, то лукавым, двусмысленным шепотком бросал какие-то крамольные
намеки,  столь,  однако,  туманные,  что даже сам  он  едва  ли улавливал их
сущность;  то,  наконец,   принималсЯ  декламировать  с  верноподданническим
пафосом в голосе, словно его отлично  слаженным периодам внимало царственное
ухо.  ’ем временем  полковник  Љиллигру  напевал  веселую  застольную песню,
позваниваЯ бокалом в такт припеву, причем его  взор то  и дело возвращалсЯ к
округлым  формам  вдовы  “ичерли.  ‘идевший  напротив  него  мистер  Њедберн
углубилсЯ  в сложные денежные расчеты, в  которые странным образом вплеталсЯ
проект  снабжениЯ Ћст-€ндии  льдом с помощью четверки  китов,  впрЯженных  в
полЯрный айсберг.
     —то  до  вдовы  “ичерли, она стоЯла перед зеркалом,  жеманно улыбаЯсь и
делаЯ реверансы  собственному  изображению, словно старому  другу,  любимому
больше всех на  свете. Ћна почти  вплотную прижимала  лицо к  стеклу,  чтобы
рассмотреть, действительно ли исчезла какаЯ-нибудь давно  знакомаЯ складочка
или морщинка.  Ћна проверЯла, весь ли снег  растаЯл в ее волосах  и можно ли
без  всЯких опасений  сбросить с  головы  старушечий  чепец.  Ќаконец, круто
повернувшись, она танцующей походкой направилась к столу.
     - Њой милый  доктор!  -  воскликнула она. -  Џрошу вас, налейте мне еще
бокал.
     -  ‘делайте  милость,  сударынЯ,  сделайте  милость,  -  с  готовностью
отозвалсЯ доктор •ейдеггер. - ‚зглЯните! џ уже наполнил все бокалы.
     €  в  самом деле,  все четыре бокала стоЯли  на  столе, до краев полные
чудесной влаги, и на поверхности  вскакивали  пузырьки, переливаЯсь радужным
блеском алмазов. „ень близилсЯ  к  закату, и  сумрак в комнате сгустилсЯ, но
мЯгкое  и ровное сиЯние, похожее на лунный свет, исходило от чаши и ложилось
на  лица гостей и на  почтенные седины самого  доктора. Ћн сидел  в  дубовом
кресле  с высокой  спинкой, покрытой замысловатою резьбою,  похожий  в своем
величавом  благообразии на  олицетворение  того  самого  ‚ремени, могущество
которого еще никто не пыталсЯ  оспаривать до  этой  четверки  счастливцев. €
даже  они,  торопливо  осушаЯ   третий  бокал  с  водой  €сточника   юности,
почувствовали безотчетный страх перед загадочным выражением этого лица. Ќо в
следующее мгновение хмельной поток молодых сил хлынул в  их  жилы.  Ћни были
теперь  в самом  расцвете  счастливой  юности.  ‘тарость  с ее унылой свитой
забот, печалей и недугов осталась позади, как воспоминание о неприЯтном сне,
от  которого   они  с  облегчением  пробудились.   „уша  вновь   обрела   ту
недолговечную свежесть, без которой  быстролетные впечатлениЯ жизни  кажутсЯ
лишь галереей  потускневших от времени  картин, и мир волшебно заиграл перед
ними  всеми  своими  красками.  Ћни  чувствовали себЯ  подобно  первозданным
существам в первозданной вселенной.
     -  Њы  молоды!  Њы молоды! - ликуЯ,  кричали  они.  ћность,  как  ранее
глубокаЯ  старость,  стерла  характерные  особенности  каждого,  столь  Ярко
выраженные  в среднюю пору жизни, и сроднила их между собой. ’о  были теперь
четверо шаловливых юнцов, резвившихсЯ со всем безудержным весельем, присущим
их  возрасту. “дивительным  образом  их  задор проЯвлЯлсЯ  охотнее  всего  в
насмешках  над  той самой немощью преклонных лет, жертвами которой  они были
еще совсем недавно. Ћни громко потешались над своей старомодной одеждой, над
долгополыми сюртуками и двубортными жилетами молодых людей,  над чепцом юной
красавицы. Ћдин  ковылЯл  по  паркету, подражаЯ походке  старого  подагрика;
другой  оседлал нос очками  и с притворным  вниманием перелистывал  страницы
волшебной книги;  третий уселсЯ в глубокое кресло, передразниваЯ исполненную
величавого достоинства позу самого доктора. Џотом  все трое, радостно крича,
стали  прыгать и  носитьсЯ  по комнате.  ‚дова “ичерли  - если только  можно
назвать этим именем цветущую девушку - подбежала к креслу доктора  с лукавой
улыбкой на розовом личике.
     - „октор, милый мой старичок! - воскликнула она. - ‚ставайте-ка, Я хочу
потанцевать  с вами!  - € все четверо захохотали пуще  прежнего, представлЯЯ
себе, как смешон будет старый доктор за этим занЯтием.
     - Џрошу извинить  менЯ,  - спокойно ответил  доктор.  - џ стар, у  менЯ
ревматизм, и времЯ танцев длЯ менЯ давно миновало. Ќо Я думаю, любой из этих
молодых джентльменов будет счастлив стать в пару с такой прелестной дамой.
     - Џотанцуйте со мной, Љлара! - воскликнул полковник Љиллигру.
     - Ќет, нет, со мной! - закричал мистер ѓаскойн.
     -  Ћна еще  пЯтьдесЯт лет назад обещала мне свою руку, -  запротестовал
мистер Њедберн.
     ‚се трое окружили ее.  Ћдин жал  ей  руки  со страстной  силой,  другой
обхватил  ее   за  талию,  третий  погрузил  пальцы  в  шелковистые  локоны,
выбивавшиесЯ из-под  вдовьего чепца. ЉраснеЯ, вырываЯсь, смеЯсь,  задыхаЯсь,
уговариваЯ,  обдаваЯ своим теплым дыханием лица всех  троих по очереди,  она
безуспешно  пыталась  освободитьсЯ  из  этих  тройных объЯтий.  ’рудно  было
представить  себе  более   оживленную  картину  борьбы  юных  соперников  за
прелестную добычу. ѓоворЯт,  однако,  что в силу  какого-то странного обмана
зрениЯ -  быть может,  из-за  старомодных  костюмов и сумрака,  царившего  в
комнате, - в высоком зеркале отразилась смехотворнаЯ драка трех сгорбленных,
седых  стариков  из-за костлЯвой, морщинистой и безобразной старухи. Ќо  они
были  молоды,  пыл  их  страстей  говорил  об этом.  ђаспаленные  кокетством
девушки-вдовы,  котораЯ  не  уступала,  но  в  то  же  времЯ  и   не   очень
сопротивлЯлась  их  ласкам,  трое  соперников  стали  обмениватьсЯ  грозными
взглЯдами. Ќе выпускаЯ соблазнительной добычи, они свирепо вцепились в горло
друг другу. ‚ суматохе кто-то толкнул стол, он опрокинулсЯ, и чаша разбилась
на  тысЯчу  кусков. „рагоценнаЯ  влага юности сверкающим ручьем разлилась по
полу  и  намочила   крыльЯ  пестрого  мотылька,  который,   состарившись   с
приближением  осени,  уже  не  мог  летать  и  ждал  смерти.  Ћн  тотчас  же
встрепенулсЯ, порхнул через всю комнату и опустилсЯ на снежные кудри доктора
•ейдеггера.
     -  Џолно, полно,  джентльмены!  Џолно,  госпожа  “ичерли! -  воскликнул
доктор. - џ решительно протестую против подобного бесчинства.
     Ћни вздрогнули и остановились, ибо в этот  миг им почудилось, что седое
‚ремЯ  зовет  их  из  солнечной  юности назад,  в холодную  и мрачную долину
преклонных  лет. Ћни оглЯнулись на  доктора  •ейдеггера, который по-прежнему
сидел в своем  резном кресле,  держа в руках полустолетнюю розу, подобранную
им  среди осколков разбитой чаши. Џо его знаку  четыре виновника  беспорЯдка
уселись на  свои места -  довольно,  впрочем, охотно,  так как, несмотрЯ  на
возвращенную молодость, резкие движениЯ утомили их.
     -  ђоза  моей  бедной  ‘ильвии!  -  вскричал  вдруг  доктор  •ейдеггер,
разглЯдываЯ цветок при свете вечерней зари. - Ћна, кажетсЯ, вЯнет опЯть!
     „а,  так  оно  и  было.  Ќа  глазах у  склонившихсЯ над нею  людей роза
съеживалась  все  быстрее  и  быстрее, покуда  не сделалась снова  такой  же
сморщенной и сухой, какой была до того, как попала в чашу. „октор стрЯхнул с
ее лепестков последние капли влаги.
     - Ћна и такою дорога мне  не меньше, чем в своей  утренней  свежести, -
сказал он, прижимаЯ увЯдшую розу к своим увЯдшим губам.
     Џри этих словах мотылек спорхнул с его седых кудрей и бессильно упал на
пол. ѓости  доктора вздрогнули. €х вдруг стал  пробирать  какой-то  странный
холодок, и трудно было понЯть, чего он  коснулсЯ раньше - души или тела. Ћни
взглЯнули друг на  друга, и  им почудилось, что каждое  отлетающее мгновение
крадет у них какую-нибудь привлекательную черту, оставлЯет новую морщинку на
коже, котораЯ  только что была гладкой и свежей. Ќе наваждение ли это  было?
Ќеужели  течение  целой  жизни  уместилось в этот короткий час, и теперь они
снова - четыре старика, гости старого своего друга доктора •ейдеггера?
     - ‡начит, мы опЯть состарились? ’ак скоро? - горестно воскликнули они.
     “вы, это была правда. „ействие влаги юности оказалось более преходЯщим,
чем  власть  вина.  ЋпьЯнение  рассеЯлось. „а!  Ћни  снова  были  стариками.
‘удорожным движением,  в котором еще  сказалась  женщина,  вдова  костлЯвыми
ладонЯми закрыла лицо, молЯ, чтобы гробоваЯ крышка скрыла его навек, раз ему
не суждено более быть прекрасным.
     - „а,  друзьЯ мои, вы снова стары, - сказал доктор •ейдеггер, - а влага
юности - взглЯните! - всЯ  пролита на пол. —то ж, Я не сожалею об этом,  ибо
если бы даже источник  забил у моего порога,  Я и тогда не нагнулсЯ бы, чтоб
смочить в  нем губы, даже если  б опьЯнение длилось не минуты, а годы. ’аков
урок, который вы мне преподали.
     Ќо  длЯ  четверых друзей доктора это не  послужило  уроком. Ћни  тут же
решили  совершить паломничество  во  ”лориду, чтобы  утром,  днем и  вечером
вкушать от €сточника юности.
     Џеревод …. Љалашниковой
        ЏЋѓђ…Ѓ…Ќ€… ђЋ„†…ђЂ ЊЂ‹‚€ЌЂ
     Ђвторизованный перевод с английского ’атьЯны и …катерины Људриных Ћдним
из  множества  эпизодов войны  с индейцами,  овеЯнной  теперь  романтическим
ореолом,  была  экспедициЯ, предпринЯтаЯ в  1725 году  длЯ защиты  границ  и
завершившаЯсЯ    достопамЯтной   "Ѓитвой    ‹оуэлла".    Ћпустив   некоторые
обстоЯтельства,   можно  увидеть  много  достойного  восхищениЯ  в  героизме
маленького отрЯда, который дал бой численно вдвое превосходЯщему  противнику
в самом  сердце  вражеского  краЯ,  и  само  рыцарство  могло,  не  стыдЯсь,
увековечить  их  деЯниЯ.  ‘ражение,  хотЯ  и  роковое  длЯ  его  участников,
оказалось  благоприЯтным длЯ страны,  ибо  сломило  сопротивление индейцев и
привело  к  миру, державшемусЯ  на  протЯжении нескольких  последующих  лет.
€сториЯ и традициЯ сберегли все в мельчайших подробностЯх, и командир отрЯда
разведчиков  из  числа  жителей пограничьЯ  стЯжал  не  меньшую  славу,  чем
полководец,   предводительствующий   многотысЯчной   армией.  Ќекоторые   из
описанных  ниже  событий, несмотрЯ на  замену  подлинных имен  вымышленными,
будут  знакомы тем,  кто  слышал из  уст стариков рассказы о судьбе немногих
бойцов, уцелевших после "Ѓитвы ‹оуэлла".
     * * * ‹учи раннего солнца весело играли в кронах деревьев, под которыми
накануне  вечером устроились на  ночлег  двое  ослабевших от ран мужчин. Ћни
растЯнулись  на  ложе  из  сухих  дубовых  листьев  посреди небольшой ровной
площадки  у  подножиЯ скалы - одного  из тех природных  возвышений, которыми
разнообразитсЯ здесь  лик  земли. ѓранитнаЯ  глыба, вздымающаЯ  свои гладкие
склоны над их головами, походила на огромный надгробный камень, прожилки  на
котором, казалось, образовывали  надпись на давно позабытом Языке. ‚ радиусе
нескольких акров  обычные  длЯ этой  местности  сосны сменили  дубы и другие
деревьЯ  с  твердой  древесиной,  чьЯ   молодаЯ,  крепкаЯ  поросль  окружала
путников, устроившихсЯ у  подножиЯ скалы. ’Яжелые раны старшего из мужчин не
давали  ему  уснуть, и,  едва только первый солнечный  луч коснулсЯ верхушки
самого высокого дерева, он с трудом приподнЯлсЯ и, выпрЯмившись, сел. ђезкие
морщины и пересыпавшаЯ волосы  седина свидетельствовали, что  он уже миновал
средний  возраст, но крепко сложенное тело, если бы  не рана, способно  было
еще выдерживать значительные нагрузки. Ћднако теперь измученное, осунувшеесЯ
лицо  и потухший, безнадежный  взглЯд, устремленный  в  глубь леса, выдавали
убежденность в том, что  его странствие подошло  к  концу. Џотом  он перевел
глаза на  лежавшего  рЯдом товарища. ћноша,  уронив голову на руку,  забылсЯ
беспокойной дремотой. …го пальцы сжимали мушкет  и, судЯ по дрожи, то и дело
искажавшей  его  черты,  его сны  были еще  полны  видений минувшего  боЯ. ‚
какое-то мгновение крик - Яростный и громкий в сонной  фантазии - сорвалсЯ с
его губ  в виде  неразборчивого  шепота, и,  выхваченный из  забытьЯ  звуком
собственного голоса, юноша внезапно проснулсЯ. Ћчнувшись, он первым делом  с
тревогой справилсЯ о самочувствии  товарища.  ’от покачал головой. - ђойбен,
сынок, этой  скале,  у  которой мы  сейчас сидим,  суждено  стать  могильным
памЯтником  старому  охотнику.  Џеред  нами  многие  и  многие  мили  дикой,
безлюдной глуши.  Ќо даже  если  бы  по  другую  сторону  этой возвышенности
поднималсЯ дым  из трубы моего собственного дома  - индейскаЯ пулЯ натворила
беды  куда  больше, чем Я думал.  - ‚ы просто  ослабли за те три днЯ, что мы
здесь скитаемсЯ, - возразил юноша. - Ќо немного  более продолжительный отдых
вас подкрепит. Џосидите тут, пока Я поищу  в лесу съедобные кореньЯ и Ягоды,
которые могут поддержать наши  силы, а потом  обопритесь на менЯ, и мы снова
двинемсЯ в путь. џ не сомневаюсь,  что рано или поздно нам удастсЯ добратьсЯ
до какого-нибудь из пограничных гарнизонов. - †изни во мне не хватит даже на
пару дней, ђойбен, -  спокойно ответил старший из мужчин,  -  и  Я  не стану
обременЯть  тебЯ моим  бесполезным  телом, когда  ты сам  едва  держишьсЯ на
ногах. ђаны твои  глубоки и силы  быстро убывают. Ћднако, если ты продолжишь
дорогу один, у тебЯ есть еще шансы спастись. Ђ длЯ менЯ больше нет надежды и
Я  буду дожидатьсЯ смерти  здесь.  -  …сли  так, Я  останусь  подле  вас,  -
решительно заЯвил ђойбен. - Ќет, сынок, - возразил его товарищ. - “важь волю
умирающего: пожми  мне руку - и в путь. €ли ты думаешь, будто мои  последние
минуты облегчит мысль, что Я  обрек  тебЯ на  бессмысленную гибель? џ всегда
любил тебЯ, как сына, ђойбен, и сейчас располагаю в некотором роде отцовской
властью. Џрошу тебЯ: уйди, чтобы Я мог умереть с миром. - Ќо раз вы были мне
отцом, как Я позволю  вам погибнуть и лежать непогребенным в этой глуши?!  -
воскликнул юноша. - Ћ нет, если конец ваш и вправду  близок, Я  останусь при
вас до последнего  вздоха.  ‡десь, возле утеса, Я вырою  могилу, в  которой,
если слабость возьмет надо мной верх, мы будем покоитьсЯ вместе,  или - если
Ќебо даст мне силы - попытаюсь отыскать  дорогу домой. -  Џовсюду, где живут
люди, - спокойно проговорил мужчина, - они хоронЯт своих  мертвецов в земле,
скрываЯ от взглЯда живых. Ќо здесь, где нога человека не ступит, быть может,
еще целую сотню лет, отчего бы мне не покоитьсЯ  под открытым небом, укрытым
только листьЯми дуба, когда их  стрЯхнут осенние  ветры? Ђ  вместо надгробиЯ
послужит  эта  сераЯ  скала, на которой  моЯ  умирающаЯ рука нацарапает  имЯ
ђоджера Њалвина, чтобы случайный путник знал - тут лежит охотник и воин. ’ак
что не мешкай из-за подобной глупости, но поспеши прочь - если не ради себЯ,
то  ради  той, котораЯ будет  безутешна... Џоследние слова  Њалвин  произнес
запинающимсЯ  голосом, тем  не менее на  его спутника  они  оказали  сильное
действие. Ћни напомнили ему о других обЯзанностЯх, более осмысленных, нежели
разделить  судьбу  человека, кому твоЯ смерть все равно не принесет  пользы.
‚озможно,  в  сердце  ђойбена  закралась  и  некотораЯ  долЯ  эгоистического
чувства, однако совесть заставлЯла его с еще большей горЯчностью противитьсЯ
уговорам товарища. - Љак  жутко ожидать медленного приближениЯ смерти да еще
в полном одиночестве! - воскликнул он.  - Љонечно, смелый человек не дрогнет
в бою, и когда друзьЯ стоЯт вокруг смертного ложа, даже слабаЯ женщина может
побороть страх, но здесь... - џ не дрогну и  здесь,  ђойбен Ѓорн, -  прервал
юношу Њалвин. -  Љак тебе  известно, Я человек не слабодушный,  а  это более
надежнаЯ  опора, чем поддержка пусть  и  самых преданных друзей.  Ќо  ты еще
очень молод, и жизнь тебе дорога, а, значит, в свои  последние минуты будешь
нуждатьсЯ в помощи и  утешении гораздо больше моего; и, может статьсЯ, когда
опустишь менЯ в могилу и окажешьсЯ среди этой глуши в темноте и одиночестве,
ты  почувствуешь  весь  ужас  и  горечь смерти,  от  которой  сейчас мог  бы
спастись. џ знаю, что твоЯ великодушнаЯ натура чужда эгоизма, поэтому прошу:
оставь  менЯ ради  менЯ  самого, чтобы, не тревожась о твоей безопасности, Я
имел  времЯ  подвести итог своей жизни,  не отвлекаемый  мирскими заботами и
печалЯми. - Ќо ваша дочь... - пробормотал ђойбен. - џ не осмелюсь посмотреть
ей в глаза.  ‚едь она  спросит  менЯ  о судьбе отца,  чью жизнь  Я  поклЯлсЯ
защищать даже ценой собственной!  Љак Я  скажу „оркас, что после боЯ мы  три
днЯ  и три ночи  брели  бок  о бок, а потом Я  оставил вас одного умирать  в
безлюдной глуши? “ж лучше мне лечь в  могилу  рЯдом с вами,  чем вернутьсЯ к
ней и сказать такое! -  ’ы скажешь моей дочери, - ответил  ђоджер Њалвин,  -
что хотЯ сам был  серьезно  ранен, истощен и слаб, на протЯжении многих миль
служил мне  опорой и поддержкой и оставил единственно по  моей настоЯтельной
просьбе, ибо Я не хотел, чтобы  твоЯ смерть была на моей совести. ’ы скажешь
ей, что  был  мне надежным и  преданным другом во всех выпавших на нашу долю
страданиЯх и опасностЯх, и если бы твоЯ  кровь могла спасти  менЯ, ты пролил
бы ее до последней капли. ’ы скажешь ей, что был мне дороже сына, и, умираЯ,
Я  благословлЯю вас обоих,  а  мои меркнущие  глаза  видЯт долгий и  богатый
многими  радостЯми путь,  по  которому,  как Я надеюсь,  вы пойдете рука  об
руку...  Џри  последних  словах  Њалвин  почти поднЯлсЯ с земли,  как  будто
картина грЯдущего  счастьЯ вдохнула в него  новые  силы,  осветив  и  согрев
окружавшую их дикую, непроходимую глушь; но когда в следующее мгновение он в
изнеможении  откинулсЯ  обратно на  сухие дубовые  листьЯ,  огонек  надежды,
загоревшийсЯ было в глазах ђойбена,  погас. ћноша почувствовал, что грешно и
безрассудно  думать о  счастье в такую минуту. Њалвин  видел,  как  менЯетсЯ
выражение его  лица, и  постаралсЯ обмануть своего младшего товарища длЯ его
же блага. - ‚озможно, Я ошибсЯ, и  дела мои не так уж плохи, -  заговорил он
снова. -  Ѓыть может, если вовремЯ  подоспеет помощь, Я  смогу оправитьсЯ от
раны. Ќаши уцелевшие  товарищи  уже  должны  были  добратьсЯ до  пограничных
застав  с вестью о постигшем нас несчастье, и теперь новые отрЯды спешат  на
подмогу. …сли тебе посчастливитсЯ встретить  одну из таких групп и проводить
сюда,  кто знает - возможно, Я еще увижу свой дом и смогу насладитьсЯ теплом
родного очага. ЏечальнаЯ улыбка блуждала по лицу умирающего, когда он внушал
ђойбену эту необоснованную надежду. €  тем не менее слова его достигли цели.
Ќикакие эгоистические соображениЯ, ни даже  бедственное положение оставшейсЯ
без опоры „оркас неспособны были заставить юношу покинуть раненого товарища,
однако он  уцепилсЯ  за  мысль,  что  жизнь Њалвина еще  можно спасти,  если
вовремЯ  привести помощь, и врожденный оптимизм его натуры возвел эту слабую
возможность чуть ли не в ранг  уверенности. - Ћтчего бы и нет? - пробормотал
он вполголоса. - Њне помнитсЯ, когда  удача нам изменила,  один трус бежал с
полЯ боЯ. Ћн не был ранен и мог развить хорошую скорость. Џолучив  новости о
стычке, любой настоЯщий  мужчина на  границе возьметсЯ  за  мушкет,  и пусть
сомнительно,  чтобы  какой-нибудь  отрЯд забралсЯ  так далеко  в чащу,  быть
может, мне удастсЯ встретить их хотЯ  бы на расстоЯнии д