нструктаж
вдохновенным  эпилогом,  который  --  он  ощущал это каждой клеточкой
своего тела -- ЯвилсЯ мастерской демонстрацией красноречиЯ и хорошего
тона.
    --  €так,  -  воззвал  он,  --  сегоднЯ у нас весьма почетный гость,
генерал  Џеккем  из  специальной службы, человек, который снабжает нас
бейсбольными  битами,  комиксами  и  развлекает  нас  выступлениЯми
концертных  бригад  Ћ‘ЉЋ‚.  ѓенералу Џеккему посвЯщаю Я предстоЯщий
налет.  €дите и бомбите -- во имЯ менЯ, во имЯ родины, во имЯ бога и во
имЯ  великого  американца генерала Џеккема. € позаботьтесь влепить все
ваши бомбы в пЯтачок!

        30. „анбэр.

    ‰оссариана  больше не волновало, куда упали его бомбы, хотЯ он и
не  позволил  себе  зайти  так далеко, как „анбэр: тот сбросил бомбы в
нескольких   сотнЯх  метров  от  деревни  и  вполне  мог  угодить  под
военно-полевой  суд,  если  бы  кому-нибудь  удалось  доказать, что он
сделал  это  преднамеренно.  Џосле  этого  налета „анбэр, не сказав ни
слова  никому,  даже  ‰оссариану,  смылсЯ  в госпиталь. Џребывание в
госпитале  внесло в его душу не то просветление, не то полную сумЯтицу
-- трудно сказать, что именно.
    ’еперь  „анбэр  смеЯлсЯ  редко  и  производил впечатление человека
конченого.  Ћн  вызывающе  рычал  на старших по званию, даже на майора
„энби.  ‘  капелланом  он  держалсЯ  угрюмо, грубил и богохульствовал.
Љапеллан,  который  тоже  казалсЯ конченым человеком, стал побаиватьсЯ
„анбэра. Џоход капеллана к “интергрину не привел ни к чему. “интергрин
был слишком занЯт, чтобы лично принЯть капеллана. …го помощник -- малый
с  нахальной  рожей  --  вынес  капеллану  краденую зажигалку "‡иппо" в
качестве  подарка  и  снисходительно  сообщил, что “интергрин по горло
занЯт  фронтовыми  делами  и  не  может  тратить времЯ на такие пошлые
пустЯки,   как  норма  боевых  вылетов.  Љапеллана  сильно  беспокоило
состоЯние  „анбэра,  а еще больше, особенно после исчезновениЯ Ћрра, --
состоЯние ‰оссариана. Љапеллану, который жил в мрачном одиночестве в
просторной  палатке  с остроконечной крышей, казавшейсЯ ему по ночам
крышей  гробницы,  было  непонЯтно, как это ‰оссариан предпочитал жить
один, без соседей по палатке.
    ‘нова   назначенный   ведущим   бомбардиром,   ‰оссариан  летал  с
Њакуоттом. ‚ этом было единственное утешение, хотЯ все равно ‰оссариан
чувствовал  себЯ абсолютно беззащитным. ‚едь в случае чего он не мог
бы  ни  отбитьсЯ, ни отстрелЯтьсЯ. ‘о своего кресла в носовой части он
даже  не  видел  Њакуотта  и  второго пилота. …динственное, что он мог
видеть,  --  это лунообразную физиономию Ђарфи. €з-за этого напыщенного
идиота  ‰оссариану  в  конце  концов изменила выдержка и были минуты в
полете, когда его охватывали судорожнаЯ Ярость и отчаЯние и он жаждал,
чтобы его  понизили  в  должности  и  перевели на ведомый самолет. ’ам
бы он сидел  перед  зарЯженным  пулеметом, а не перед этим совершенно
ему не нужным  прицелом  точного  бомбометаниЯ.  Ѓудь  у него мощный,
тЯжелый пулемет, он в порыве злобной мстительности схватил бы его
двумЯ руками и разрЯдил во всех тиранивших его демонов: в темные,
дымчатые клубки зенитных  разрывов; в невидимых с воздуха немецких
зенитчиков, которым он не причинил бы ни малейшего вреда своим
пулеметом, даже если бы ему хватило  времени  открыть  огонь; в
•эвермейера и ќпплби, что сидели в ведущем самолете,за их  бесстрашный
лобовой  заход  на  цель  с горизонтального полета во времЯ второго
рейда на Ѓолонью,когда Ћрру в последний раз разнесли один из
двигателей и его машина зарылась в море где-то  между ѓенуей и ‘пецией
незадолго до того, как разыгралсЯ короткий шторм.
    Ќа  самом же деле он и тЯжелым пулеметом мало что мог бы сделать --
разве  зарЯдить  его  и  дать  несколько  пробных  очередей.  Џроку от
пулемета было не больше, чем от бомбового прицела. Ћн мог бы разрЯдить
обойму  в  немецкие  истребители,  но  немецкие  истребители больше не
показывались.  Ћн  не  мог  даже развернуть пулемет и наставить дуло в
жалкие  физиономии •ьюпла и „оббса, чтобы заставить их повернуть домой
и  бережно посадить самолет, как он это уже однажды проделал с Њалышом
‘эмпсоном.  €менно  так  он  и  хотел поступить с „оббсом и •ьюплом во
времЯ  их  жуткого  первого  налета  на  Ђвиньон в тот момент, когда
понЯл,  в  какой  фантастический  переплет попал; он находилсЯ тогда в
ведомом  самолете  с  „оббсом  и  •ьюплом,  а  звено вели •эвермейер и
ќпплби.  „оббс и •ьюпл, •ьюпл и „оббс -- да кто они вообще такие? ЉакаЯ
дикость  -- нестись в воздухе на высоте двух миль, когда от смерти тебЯ
прикрывают  всего  лишь  один- два дюйма металла и судьба твоЯ вверена
двум неумелым, скудоумным, жалким и совершенно чужим тебе людЯм, таким
как безусый соплЯк •ьюпл и психопат „оббс.
    „а,  конечно,  летать  с  Њакуоттом  было  куда  спокойнее. Ќо и с
Њакуоттом  летать было опасно: он слишком любил летать, и, когда они с
‰оссарианом возвращались с тренировочного  полета, Њакуотт повел
воющую машину в дюйме от земли.
Њакуотт  хотел выдрессировать нового бомбардира из резервного экипажа,
истребованного   полковником  Љэткартом  после  исчезновениЯ  Ћрра.
“чебный  полигон находилсЯ в другом конце ЏьЯносы, и, возвращаЯсь на
аэродром,   Њакуотт  едва  не  касалсЯ  горных  вершин  брюхом  лениво
ползущего  самолета. Џеревалив через хребет, он нажал на всю железку
и вместо  того  чтобы  набрать  высоту,  к  удивлению ‰оссариана, на
предельной  скорости,  накренив  самолет, пустил его вниз вдоль склона
горы,  и  самолет,  весело  помахиваЯ  крыльЯми,  с густым, надсадным,
грохочущим  ревом помчалсЯ над бегущими навстречу скалами и впадинами,
словно  ошалелаЯ чайка над дикими, бурыми волнами. ‰оссариан окаменел.
Ќовый  бомбардир  сидел  рЯдом  с  ним, завороженный, с застенчивой
улыбкой  и  только присвистывал: "”юить!" ‰оссариану хотелось трахнуть
его  по  идиотской  морде. ‘ам он шарахалсЯ из стороны в сторону при
виде  бугров,  валунов,  веток деревьев, маЯчивших где-то впереди и по
бокам.  ‚се это проносилось прЯмо под самолетом, сливаЯсь в расплывча-
тые  полосы,  и  исчезало  позади.  Ќикто не имел права подвергать его
жизнь такому страшному риску.
    --  ‚верх,  вверх, вверх! -- истерически кричал он Њакуотту, жгуче
ненавидЯ его.
    Ќо  в  переговорном  устройстве  слышалось только задорное пение
Њакуотта,  который,  по всей вероЯтности, ничего не слышал. ‰оссариан,
пылаЯ  Яростью  и  чуть  не  плача от бессильной злобы, кинулсЯ в лаз,
сражаЯсь с земным притЯжением и инерцией, добралсЯ до главного отсека,
влез  в пилотскую кабину и, дрожа всем телом, стал позади Њакуотта. Ћн
мечтал,  чтобы  сейчас  под  рукой у него оказалсЯ вороненый пистолет,
чтобы, не мешкаЯ, размозжить Њакуотту затылок. Ќо пистолета не было.
Ћхотничьего  ножа  -- тоже. € вообще у него не было никакого оружиЯ,
которым  он  мог  бы  ударить или заколоть Њакуотта. ’огда ‰оссариан
мертвой хваткой схватил Њакуотта за воротник комбинезона, резко дернул
и  заорал,  чтобы  Њакуотт набирал, набирал, набирал высоту. ‡емлЯ все
еще  неслась  под  ними,  холмы мелькали слева и справа выше самолета.
Њакуотт  глЯнул  через  плечо на ‰оссариана и весело рассмеЯлсЯ, точно
‰оссариан пришел порадоватьсЯ вместе  с  ним.  ђуки  ‰оссариана
скользнули  по  шее Њакуотта,сдавили горло. Њакуотт одеревенел.
    --  Ќабирай  высоту,  --  сквозь  стиснутые  зубы  недвусмысленно
приказал ‰оссариан тихим, угрожающим голосом, -- или Я придушу тебЯ.
    Ќастороженно  застыв,  Њакуотт увеличил обороты и начал постепенно
набирать  высоту.  Џальцы  ‰оссариана  ослабли,  соскользнули  с  плеч
Њакуотта  и  бессильно  повисли.  Ћн  больше  не сердилсЯ. …му было
стыдно.  Љогда  Њакуотт  обернулсЯ, ‰оссариан не знал, куда ему девать
руки:  он стыдилсЯ своих рук, они словно омертвели. Њакуотт уперсЯ в
него взглЯдом, в котором не было и тени дружелюбиЯ.
    --  Џарень,  --  сказал  он  холодно,  -- ты, должно быть, в скверной
форме. ’ебе бы лучше отправитьсЯ домой.
    --  Ќе  отпускают,  --  ответил  ‰оссариан, прЯча глаза, и незаметно
ретировалсЯ.
    ‘пустившись  из  пилотской  кабины,  он  уселсЯ  на  полу, понурив
голову. …го мучили угрызениЯ совести. Ћн был весь в поту.
    Њакуотт взЯл курс прЯмо на аэродром. €нтересно, подумал ‰оссариан,
побежит  ли  Њакуотт  в  оперативный  отдел  к Џилтчарду и ђену, чтобы
пожаловатьсЯ  на  ‰оссариана и потребовать, чтобы ‰оссариана никогда
не  назначали  на  его  самолет,  как  бегал тайком сам ‰оссариан с
просьбой избавить его от полетов с „оббсом, •ьюплом и Ћрром, а также с
Ђарфи,  хотЯ  неизменно  наталкивалсЯ  на  отказ. Ќикогда прежде он не
видел   Њакуотта   недовольным  --  тот  всегда  пребывал  в  наилучшем
расположениЯ  духа.  €  теперь ‰оссариан размышлЯл, не потерЯл ли он в
лице Њакуотта еще одного друга.
    Ќо, выходЯ из самолета, Њакуотт ободрЯюще подмигнул ему и, когда
они   в   джипе   возвращались   в  эскадрилью,  беззлобно  разыгрывал
легковерного  нового  второго  пилота  и бомбардира, хотЯ ни словом не
обмолвилсЯ  с  ‰оссарианом. ’олько когда все четверо сдали на склад
парашюты  и  Њакуотт  с  ‰оссарианом  вдвоем  направились  к палаткам,
загорелое  веснушчатое  шотландско-ирландское лицо Њакуотта внезапно
осветилось улыбкой и он игриво ткнул кулаком ‰оссариана под ребро.
    --  Џодонок  ты этакий, -- засмеЯлсЯ он. -- ’ы что. правда хотел менЯ
убить?
    ‰оссариан виновато ухмыльнулсЯ и покачал головой:
    -- „а нет, врЯд ли.
    --  Ќе  думал,  что  на  тебЯ  это так скверно подействует. ‘лушай,
парень, ты бы поговорил с кем-нибудь насчет своего состоЯниЯ.
    --  џ  со  всеми об этом говорю. Ќо ты-то какого дьЯвола вытворЯешь
такие штуки? ’ы что, не слышал менЯ по переговорному устройству?
    -- ‘лышал, но не верил, что ты это всерьез.
    -- Ђ тебе самому бывает страшно?
    -- Ќадо бы, чтоб было, да не боюсь.
    -- „аже в бою?
    --  Ќаверное,  у  менЯ  извилин  не хватает, -- застенчиво засмеЯлсЯ
Њакуотт.
    --  Њне и так угрожает тысЯча смертей, -- заметил ‰оссариан, -- а ты,
кажетсЯ, задалсЯ целью найти еще один способ укокошить менЯ.
    Њакуотт опЯть улыбнулсЯ:
    --  „ержу  пари,  когда Я проношусь над твоей палаткой, у тебЯ душа
уходит в пЯтки, а?
    -- џ чуть не умираю со страху. џ ведь тебе говорил.
    --  џ  думал,  что  ты  жаловалсЯ  только  на  шум. -- Њакуотт пожал
плечами.  -- Љак Я рад, как Я рад, мы попали к черту в ад! -- пропел он.
-- ‚ общем, Я так понимаю, мне с этим придетсЯ кончать.
    €  все-таки  Њакуотт  был  неисправим.  •отЯ  он  действительно
перестал летать над палаткой ‰оссариана, но не упускал случаЯ молнией,
с  пронзительным  ревом  пронестись над самым плЯжем, над плотом и над
уединенной  песчаной  ложбинкой,  где  ‰оссариан или нежилсЯ с сестрой
„аккит, или играл в покер, безик или черви-козыри с Ќейтли, „анбэром и
‡аморышем  „жо.  ‰оссариан встречалсЯ с сестрой „аккит почти ежедневно
под  вечер,  когда  оба  бывали свободны, и отправлЯлсЯ с ней на плЯж.
“зкаЯ  длиннаЯ  полоса дюн высотой по плечо отделЯла их от того места,
где  офицеры  и  рЯдовые плавали голышом. Ќейтли, „анбэр и ‡аморыш „жо
обычно тоже приходили в это времЯ. €ногда к ним присоединЯлсЯ Њакуотт,
частенько и Ђарфи, который, как правило, ЯвлЯлсЯ на плЯж в полной
форме и не снимал ничего, кроме ботинок и фуражки:
    Ђарфи  никогда  не  купалсЯ.  ‚се  остальные  носили  плавки  -- из
уважениЯ  к  сестре  „аккит,  а  также  к сестре Љрэмер. ‘естра Љрэмер
всегда  сопровождала  сестру  „аккит и ‰оссариана на плЯж и обычно с
высокомерным  видом  усаживалась  поодаль,  метрах в десЯти от них.
Ќикто,  кроме  Ђарфи,  не обращал вниманиЯ на голых летчиков, загорав-
ших  неподалеку  или  нырЯвших  с  огромного,  добела отмытого морем
плота,  который  прыгал  на  волнах  за  песчаной косой. ‘естра Љрэмер
сидела  в одиночестве: она сердилась на ‰оссариана и была разочарована
в сестре „аккит.
    ‘естра  „аккит  презирала Ђарфи, и это было одно из ее достоинств,
ценимых  ‰оссарианом. €ногда в сумерках Ћни лежали на плЯже, и в такие
минуты  ее  близость  давала  ему утешение и успокоение. Ћн любил ее --
безмЯтежную,  мЯгкую,  отзывчивую,  любил  за преданность, которую она
демонстрировала с гордостью. ‡аморыш „жо тоже жаждал приласкать сестру
„аккит,  и  ‰оссариан  не  раз  осаживал его сердитым взглЯдом. ‘естра
„аккит кокетничала с ‡аморышем „жо, желаЯ распалить его посильней, а
когда  ‰оссариан унимал ее, толкнув локтем или кулаком, в ее круглых
светло-карих глазах мелькало огорчение.
    Џока  они играли в карты на полотенце, на белье или одеЯле, сестра
„аккит,  сидЯ  спиной  к  дюнам,  тасовала запасную колоду. Ђ когда не
тасовала  карты,  косилась  в  карманное зеркальце и подмазывала тушью
загнутые  рыжеватые  ресницы.  €ногда  она ухитрЯлась спрЯтать нес-
колько  карт  из  колоды, и они обнаруживали пропажу только в процессе
игры.  Љогда,  раздраженно отшвырнув карты, они колотили ее по рукам и
ногам,  обзывали разными нехорошими словами и требовали, чтобы она пе-
рестала  дурачитьсЯ,  сестра  „аккит  хохотала  во  все  горло  и  всЯ
светилась  от  удовольствиЯ.  ‡аметив,  что  игроки  как-то особенно
напрЯженно задумались, она принималась бессмысленно болтать, а когда
они  начинали  еще  сильней бить ее кулаками по рукам и ногам, требуЯ,
чтобы  она  заткнулась, на щеках сестры „аккит разгоралсЯ счастливый
румЯнец. Љогда взоры ‰оссариана и его приЯтелей устремлЯлись на нее,
сестра  „аккит  упивалась  подобным  вниманием  и  радостно  трЯсла
короткой каштановой челкой.
    Џо  вечерам,  когда ‰оссариана одолевала душевнаЯ маЯта, он брал
два  одеЯла  и  отправлЯлсЯ  с  сестрой  „аккит  на плЯж. Ќад ними, на
холодном,  черном, как тушь, небе, светились крохотные ледЯные звезды.
Ќа  призрачной лунной дорожке покачивалсЯ плот: казалось, его уносит
в открытое море.
    ‘естра  Љрамер  перестала  разговаривать со своей лучшей подругой,
сестрой  „аккит,  из-за  ее  свЯзи  с  ‰оссарианом. Ќо она по-прежнему
ходила повсюду с сестрой „аккит: ведь  та  была  ее  лучшей  подругой.
‘естра  Љрэмер  не одобрЯла поведениЯ  ‰оссариана  и его друзей. Љогда
они вставали и шли купатьсЯ вместе  с  сестрой „аккит, сестра Љрамер
тоже вставала и шла купатьсЯ,сохранЯЯ  все  ту  же десЯтиметровую
дистанцию. € в воде она молчаливо держалась от них на расстоЯнии
десЯти метров, презрительно вздернув нос.  …сли  они смеЯлись и
плескались, то и она смеЯлась и плескалась;если они нырЯли - и она
нырЯла;если  они  заплывали на песчаную  косу и отдыхали там,то сестра
Љрэмер  тоже  заплывала  на  песчаную  косу  и  тоже отдыхала там. Ћни
выходили  из  воды  -- она тоже выходила, вытирала плечи полотенцем и
усаживалась  в  сторонке, на свое место, прЯмаЯ, как доска, и вокруг
ее  льнЯных  волос  сиЯл  радужный  солнечный нимб. ‘естра Љрэмер была
готова  заговорить  с  сестрой „аккит, если бы та покаЯлась и принесла
извинениЯ.  Ќо  сестра  „аккит предпочитала, чтобы все оставалось, как
есть.  …й уже давно хотелось дать сестре Љрэмер хорошего шлепка, чтобы
та заткнулась.
    ‘естра  „аккит  находила  ‰оссариана очаровательным и уже занЯлась
его  перевоспитанием.  Ћна  любила смотреть на него, когда, уткнувшись
лицом  в  песок,  он дремал, обнЯв ее одной рукой, или когда с мрачным
видом  наблюдал,  как  бесконечной  чередой катились незлобивые волны,
прирученные,  точно  щенки,  резвились у берега, прыгали на песок и
затем   рысцой   убегали  обратно.  Љогда  он  молчал,  сестра  „аккит
чувствовала  себЯ спокойно. Ћна знала, что не докучает ему, и, пока он
дремал или предавалсЯ размышлениЯм, старательно полировала и красила
ногти.  „рожащие  струи теплого предвечернего бриза осторожно ворошили
песок.  …й  нравилось  глЯдеть  на  его  широкую, длинную, мускулистую
спину, покрытую безупречной бронзовой кожей.
    ‘  сестрой  „аккит  ‰оссариан никогда не чувствовал себЯ одиноким.
•отЯ  характер  у  сестры  „аккит  был достаточно капризный, она умела
вовремЯ  и  смолчать. ‚ид обширного и бескрайнего океана преследовал и
терзал  ‰оссариана.  ‚ то времЯ как сестра „аккит полировала ногти, он
оплакивал  всех  людей, нашедших смерть под волнами. ЌавернЯка их было
уже  больше миллиона. —то сталось с ними? Љакие твари изъели их плоть?
Ћн представил себе ужасающее бессилие легких, которым нечем дышать под
многотонной  толщей  воды.  ‰оссариан  следил  за  рыбачьими  лодками,
военными  катерами, снующими взад-вперед; они казались нереальными, не
верилось,  что  там,  на борту,  люди  обычного, нормального роста
занимаютсЯ  своими  делами.  Ћн посмотрел в сторону каменистой ќльбы и
машинально  поднЯл  глаза  в  поисках  пушистого,  белого, похожего на
луковицу  облака,  в  котором  исчез  Љлевинджер.  Ћн  вглЯдывалсЯ в
туманный  итальЯнский горизонт и думал об Ћрре. Љлевинджер и Ћрр. Људа
они девались?
    Ћднажды  в  час заката ‰оссариан стоЯл на дамбе и заметил замшелое
бревно, которое прибой нес прЯмо на него. € вдруг он неожиданно понЯл,
что  перед  ним  утопленник со вздувшимсЯ лицом. ќто был первый покой-
ник,  которого  он видел в своей жизни. …му безумно захотелось жить. €
он  бросилсЯ  к сестре „аккит, чтобы прильнуть к ее телу. ‘ тех пор он
начал  пристально всматриватьсЯ в каждый плывущий по волнам предмет,
боЯсь опознать обезображенный труп Љлевинджера или Ћрра.
    Ћн  был готов к любому ужасному сюрпризу, но только не к тому, что
преподнес  ему  однажды  прЯмо  средь  бела днЯ Њакуотт. ‘реди полного
покоЯ  и  тишины  откуда-то издалека бурей налетел самолет Њакуотта. ‘
неистовым  ревом  и  грохотом  он  пронессЯ над береговой полосой, над
плЯшущим  плотом,  на  котором  голышом  стоЯл светловолосый бледный
Њалыш ‘эмпсон. „аже издали было видно, насколько он худ. ЏаЯсничаЯ, он
подпрыгнул,  но  в  этот  момент  мчащийсЯ самолет, то ли в результате
шаловливого  порыва  ветра,  то  ли  в  результате чепухового просчета
Њакуотта,  будто  слегка  провалилсЯ  и пропеллером рассек тело Њалыша
‘эмпсона пополам.
    „аже  те,  кто  не  был  на  плЯже, живо, со всеми подробностЯми
помнили, что произошло дальше. ‘квозь сокрушительный,  оглушающий  рев
моторов  просочилось коротенькое,тихонькое,  но  отчетливо  слышимое:
    -"’ссс!"
    Ќа плоту остались стоЯть только  две белые костлЯвые ноги Њалыша
‘эмпсона, каким-то образом еще свЯзанные  между собой сухожилиЯми у
окровавленных, перерезанных бедер. Љазалось, ноги простоЯли как
вкопанные целую минуту, а потом со слабым  всплеском опрокинулись в
море и перевернулись так, что из воды торчали только гипсово- белые
пЯтки и ступни с карикатурными пальцами.
    Ќа  берегу разразилсЯ ад. Ќевесть откуда поЯвилась сестра Љрамер и
истерически   зарыдала  на  груди  у  ‰оссариана.  Ћдной  рукой  он
поддерживал  ее,  а  другой  -- сестру „аккит, котораЯ тоже, дрожа всем
телом   и   рыдаЯ,   уткнулась  ему  в  грудь  длинным,  угловатым,
смертельно-бледным   лицом.   ‚есь  плЯж  с  визгом  побежал.  Њужчины
голосили,  как  женщины.  ‘огнувшись  в  три  погибели,  люди в панике
неслись  к  своим вещам. ’е, кто еще был в воде, отчаЯнно торопились к
берегу.   Ќачалось  всеобщее  беспорЯдочное  отступление  с  плЯжа.
ЋборачиваЯсь  через  плечо,  люди бросали назад взглЯды, полные муки и
ужаса.  ’енистый, густой. шелестЯщий лес наполнилсЯ стонами и криками.
‰оссариан  подгонЯл  растерЯнных,  спотыкающихсЯ  женщин, заставлЯЯ их
поторапливатьсЯ,  потом  с  руганью  побежал  назад,  чтобы  помочь
‡аморышу  „жо. ’от, перебираЯсь через ручей, наступил не то на одеЯло,
не то на футлЯр фотоаппарата и упал лицом в грЯзную жижу.
    ‚  эскадрилье  уже  все  знали.  ‹юди  в военной форме, охваченные
мистическим  ужасом,  кричали и бегали или застывали на месте. „ругие,
как  сержант  Ќайт  и  доктор  „ейника,  задрав головы, сосредоточенно
следили  за  провинившимсЯ, несчастным, одиноким самолетом Њакуотта,
который, виражируЯ, медленно кружил и кружил, набираЯ высоту.
    --   Љто   это?  --  тревожно  закричал  ‰оссариан.  ‡адыхаЯсь  и
прихрамываЯ, он подбежал к доктору „ейнике. -- Љто в машине?
    --  Њакуотт,  --  ответил  сержант Ќайт. -- € с ним два новых пилота,
которых он взЯл в учебный полет. € доктор „ейника тоже там.
    --  „а  здесь  Я, -- возразил доктор „ейника странным, встревоженным
голосом и метнул острый взглЯд в сторону сержанта Ќайта.
    -- Џочему он не идет на посадку? -- в отчаЯнии воскликнул ‰оссариан.
-- ‡ачем он набирает высоту?
    --  Ќаверное,  боитсЯ идти на посадку, -- ответил сержант Ќайт, не
отрываЯ  взглЯда от одинокой машины Њакуотта, карабкавшейсЯ все выше и
выше. -- Ћн ведь понимает, в какую влип беду.
    Ќе  менЯЯ  угла подъема, Њакуотт все продолжал набирать высоту и
вел  гудЯщий  самолет  по правильно очерченной овальной спирали. ‚се
дальше  удалЯЯсь  от  морЯ  и  держа  курс  на  юг, он развернулсЯ над
отрогами  бурых  гор, сделал еще один круг над аэродромом и полетел на
север.  ‘коро  он  был  на высоте более пЯти тысЯч футов. ‡вук моторов
стал  едва  слышен. ‚незапно в воздухе со странным хлопком раскрылсЯ
белый  парашют.  —ерез несколько мгновений раскрылсЯ второй парашют и,
подобно  первому,  поплыл вниз, точно в направлении посадочной полосы.
Ќа земле никто не шелохнулсЯ. …ще полминуты самолет продолжал лететь
на  юг,  по  тому же самому, уже изведанному маршруту, а затем Њакуотт
начал разворот.
    --  …ще  двое  должны  прыгнуть, -- сказал сержант Ќайт, -- Њакуотт и
доктор „ейника.
    --  „а  Я  же  здесь,  сержант  Ќайт, -- жалобно проговорил доктор
„ейника. -- ЊенЯ нет в самолете.
    --  Џочему  они не прыгают? -- упорствовал сержант Ќайт. --Џочему они
не прыгают?
    -- ќто не имеет смысла, -- убитым тоном сказал доктор „ейника, кусаЯ
губы. -- џвно не имеет смысла.
    Ќо  ‰оссариан  вдруг  понЯл,  почему  Њакуотт не прыгает и, не в
силах владеть собой, побежал через весь палаточный городок вдогонку за
самолетом  Њакуотта.  ‰оссариан  махал  руками и кричал с мольбой в
голосе:
    -- ‘адись, Њакуотт! €ди на посадку!
    Ќо  Њакуотт,  конечно,  его  не слышал. ЏротЯжный, душераздирающий
вопль  вырвалсЯ  из  груди  ‰оссариана: он увидел, как Њакуотт еще раз
развернулсЯ, приветственно покачал крыльЯми и, пропев, наверное, свое:
"Љак Я рад, как Я рад, мы попали прЯмо в ад!", -- врезалсЯ в гору.
    Џолковник  Љэткарт  был  так  потрЯсен  смертью  Њалыша ‘эмпсона и
Њакуотта, что поднЯл норму боевых вылетов до шестидесЯти пЯти.

        31. Њиссис „ейника.

    Љогда  полковник  Љэткарт  узнал,  что доктор „ейника тоже погиб в
самолете Њакуотта, он увеличил норму боевых вылетов до семидесЯти.
    ђаньше  всех в эскадрилье о гибели доктора „ейники услышал сержант
’аусер:  дежурный  из  контрольно-диспетчерского пункта передал ему
первому,  что  фамилиЯ  доктора  „ейники  значилась  в полетном листе,
который Њакуотт заполнил перед вылетом. ‘ержант ’аусер смахнул слезу и
вычеркнул   фамилию   доктора   „ейники   из  списка  личного  состава
эскадрильи.  ѓубы  его  дрожали,  когда  он нехотЯ встал из-за стола и
поплелсЯ к ѓэсу и “эсу, чтобы сообщить им дурную новость. ЏроходЯ мимо
самого доктора „ейники, он благоразумно постаралсЯ не вступать с ним
в разговор. ‘ безнадежно унылым, погребальным видом, освещенный лучами
заходЯщего солнца, доктор сидел между штабом эскадрильи и санчастью,
взгромоздившись на свой стульчик, как на насест.
    Ќа  сердце  у сержанта было тЯжело: теперь на нем висели целых два
покойника  --  Њадд,  покойник из палатки ‰оссариана, который был всего
лишь  фикцией,  и  доктор  „ейника  -- новый покойник в эскадрилье, чье
физическое  присутствие  не  только не вызывало никаких сомнений, но и
означало  длЯ  сержанта  ’аусера  еще  одну  жгучую административную
проблему.
    ѓэс  и  “эс  стоически  выслушали  сержанта  ’аусера, но никому не
сказали  ни  слова  о постигшей их тЯжелой утрате, покуда час спустЯ к
ним  не  пожаловал  сам  доктор  „ейника, чтобы в третий раз за день
измерить   температуру  и  кровЯное  давление.  ’ермометр  показал  на
полградуса ниже обычной пониженной температуры доктора „ейники. „октор
встревожилсЯ. Џристальные, пустые, неподвижные взглЯды его подчиненных
раздражали его сегоднЯ больше, чем обычно.
    -- —ерт бы вас побрал! -- заЯвил доктор „ейника с необычной длЯ него
раздражительностью. -- —то, в конце концов, с вами происходит? ‚едь это
же  ненормально, что человек все времЯ ходит с пониженной температурой
и  заложенным  носом.  --  €сполненный  жалостью к самому себе, доктор
мрачно  шмыгнул носом и с безутешным видом прошествовал через палатку,
намереваЯсь  принЯть  таблетки  аспирина и стрептоцида и смазать горло
лЯписом.  ‘крестив  руки,  он начал потирать плечи. ‚ эту минуту он со
своей  худенькой удрученной физиономией напоминал осеннюю ворону. -- ‚ы
только посмотрите, какой у менЯ озноб. ‚ы ничего от менЯ не скрываете?
    -- ‚ы мертвец, сэр. - объЯснил один из его подчиненных.
    „октор   „ейника   оскорбление  вскинул  голову  и  недоверчиво
переспросил:
    -- —то?
    --  ‚ы  мертвец,  сэр -- ответил другой. -- Џоэтому-то вам, наверное,
всегда и холодно.
    --  ќто верно, сэр, -- подтвердил его коллега. -- ‚ы, вероЯтно, давно
уже мертвец, а мы этого даже не замечали.
    --  —то  за  чертовщину вы городите? -- пронзительно закричал доктор
„ейника.  ‚  нем  нарастало жуткое ощущение неумолимо надвигающегосЯ
несчастьЯ.
    --  Ќет,  это  правда,  сэр,  --  сказал один из его помощников. --
„окументы  свидетельствуют, что вы полетели с Њакуоттом, чтобы набрать
нужное  количество  летных  часов.  ‘  парашютом вы не выбросились,
значит, разбились в самолете.
    -- ќто верно, сэр, -- сказал другой помощник. -- ђадуйтесь, что у вас
осталась  хоть  какаЯ-то  температура.  ѓолова у доктора „ейники пошла
кругом.
    --  ‚ы  что,  рехнулись? -- спросил он. -- џ сообщу сержанту ’аусеру,
что вы не подчинЯетесь старшему по званию.
    --  ‘ержант  ’аусер  нам и сказал, что вы мертвец, - возразил не то
ѓэс,  не  то “эс. -- ‚оенное министерство собираетсЯ даже послать вашей
жене "похоронку".
    „октор  „ейника  взвизгнул  и,  выскочив  из  санчасти,  побежал к
сержанту   ’аусеру   заЯвить  протест.  Ќо  сержант  суеверным  ужасом
отшатнулсЯ  от него и посоветовал доктору „ейнике не попадатьсЯ никому
на  глаза,  покуда  не  будет  принЯто  решение, как распорЯдитьсЯ его
останками.
    --  Ќу  и  дела,  а ведь он, кажетсЯ, и вправду мертвец, -- горестно
заметил один из помощников доктора „ейники, почтительно понизив голос.
--  Ѓоюсь,  что  буду  скучать  по  нему.  Љакой был добрый, отзывчивый
человек...
    --  „а-а,  это  уж точно, -- скорбным тоном откликнулсЯ другой. -- Ќо
вообще-то Я рад, что этот недоносок отдал концы: осточертело с утра до
вечера мерить ему давление.
    ‡ато  супруга  доктора  „ейники отнюдь не обрадовалась, узнав, что
муж   отдал   концы.  Џолучив  телеграфное  извещение  от  военного
министерства,  что  муж  ее  погиб  при  исполнении боевого долга, она
расколола  мирную,  ночную  тишину  ‘тейтен-Ђйленда'  (  Ћстров, часть
города   Ќью-‰орка.  --  ђед)  жалобным,  замогильным  воплем.  †енщины
поспешили  утешить  ее,  а  их  мужьЯ  -- нанести визит соболезнованиЯ,
надеЯсь  в  глубине души, что вдова скоро переберетсЯ в другой район и
избавит  их от необходимости постоЯнно выражать ей сочувствие. –елую
неделю  беднаЯ женщина не помнила себЯ от горЯ. Џостепенно она нашла в
себе  силы  мужественно взглЯнуть в лицо будущему, сулившему ей и ее
детЯм  жестокую  нужду. Љогда она почти уже смирилась с ударом судьбы,
на нее как гром среди Ясного неба обрушилсЯ почтальон -- он доставил ей
письмо  мужа  из-за  океана.  „октор  „ейника  отчаЯнно умолЯл ее не
верить никаким дурным слухам касательно его судьбы Њиссис „ейника была
совершенно  сбита с толку. „ату на письме разобрать не удалось. Џочерк
был  трЯсущийсЯ  и  торопливый,  но  меланхоличный,  жалостный  тон
показалсЯ  ей  очень  знакомым,  хотЯ и более мрачным, чем обычно. ‚не
себЯ  от  радости,  миссис  „ейника  разразилась рыданиЯми и принЯлась
целовать  мЯтый,  замызганный конверт со штампом военно-полевой почты.
Ћна  поспешила послать мужу благодарное письмо, требуЯ от него подроб-
ностей,  и  сообщила телеграммой военному министерству, что произошла
ошибка.  ‚оенное  министерство  обиженно  заЯвило в ответ, что никакой
ошибки нет и что миссис „ейника, без сомнениЯ, стала жертвой какого-то
садиста-мистификатора  из  эскадрильи  ее  мужа.  Џисьма  ее  к мужу
вернулось нераспечатанным со штампом: "Џогиб в бою".
    Њиссис  „ейника снова превратилась в несчастную вдову. Ќо на сей
раз ее горе смЯгчило уведомление из ‚ашингтона о том, что она ЯвлЯетсЯ
единственной владелицей военного страхового  полиса  своего  супруга
на сумму в десЯть тысЯч долларов,каковаЯ сумма может  быть ею получена
по первому требованию. Њысль о том,  что  ей  и ее детЯм не угрожает
скораЯ голоднаЯ смерть, осветила лицо  вдовы  улыбкой  надежды.  ‘ тех
пор в ее вдовьих делах наметилсЯ коренной  перелом.  Ќа  следующий
день  управление по делам ветеранов войны  письменно сообщило ей, что
в свЯзи с кончиной мужа она получает право  на  пожизненную  пенсию;
кроме  того,  ей  положено пособие на похороны  мужа  в  размере
двухсот  пЯтидесЯти долларов. ‚ письмо был вложен   правительственный
чек  на  указанную  сумму.  Њедленно,  но неотвратимо  горизонт
очищалсЯ от туч. Ќа той же неделе пришло письмо из   управлениЯ
социального   обеспечениЯ,уведомлЯвшее,что в соответствии  с  законом
1935 года о страховании лиц преклонного возраста  и оставшихсЯ в живых
иждивенцев миссис „ейника будет ежемесЯчно получать  вспомоществование
на  себЯ  и  на  своих несовершеннолетних детей,  а  также  может
получить пособие на похороны в размере двухсот пЯтидесЯти  долларов.
€меЯ  на  руках  эти  официальные письма как доказательство смерти
супруга, миссис „ейника потребовала выплаты ей  страховки по трем
полисам мужа на сумму в пЯтьдесЯт тысЯч долларов каждый.  Џросьба  ее
была удовлетворена охотно и быстро. Љаждый день приносил  ей  новые
нежданные-негаданные сокровища. Љлючи от личного банковского  сейфа
мужа  дали  ей  четвертый страховой полис на сумму пЯтьдесЯт  тысЯч
долларов  и восемнадцать тысЯч долларов наличными, с которых
подоходный  налог никогда не взималсЯ и теперь уже никогда не будет
взиматьсЯ.  ‘туденческаЯ организациЯ, в которую когда-то входил ее
супруг, предоставила вдове участок на кладбище. …ще одна молодежнаЯ
организациЯ,  членом  которой  доктор  „ейника  состоЯл с незапамЯтных
времен,  прислала  ей  на похороны двести пЯтьдесЯт долларов. ЋкружнаЯ
медицинскаЯ  ассоциациЯ выделила двести пЯтьдесЯт долларов на те же
похороны.
    ЊужьЯ  ближайших  подруг  начали  заигрывать  с  миссис  „ейникой.
‚осхищеннаЯ  таким  оборотом дел, она выкрасила волосы. ”антастическаЯ
гора  денег  непрерывно росла, и миссис „ейнике приходилось напоминать
самой себе, что все эти  сотни  тысЯч  долларов не стоЯт и гроша, ибо
ее бедный муж не может  разделить  с  ней  радости  от  этого
гигантского богатства. …е поражало, что такое множество учреждений
горело желанием похоронить ее мужа.
    Њежду  тем  на  ЏьЯносе  доктор „ейника переживал ужасные времена.
‘тараЯсь   окончательно   не   пасть   духом,   обуреваемый   мрачными
предчувствиЯми, он ломал себе голову. почему жена не ответила на его
письмо.
    ќскадрильЯ   подвергла   доктора   остракизму.   ‹юди  всЯчески
осквернЯли  памЯть  покойного,  ибо  он  дал повод полковнику Љэткарту
увеличить норму боевых вылетов. „окументы, свидетельствовавшие о факте
его смерти, размножались, как насекомые: один документ подтверждалсЯ
другим,   не  оставлЯЯ  места  никаким  сомнениЯм.  „октору  перестали
выплачивать   жалованье  и  снЯли  его  с  довольствиЯ.  ’еперь  он
существовал  только  за счет благотворительности сержанта ’аусера да
Њилоу, хотЯ оба они знали, что он погиб.
    Џолковник  Љэткарт  отказывалсЯ  принимать доктора, а подполковник
Љорн  сообщил  майору  „энби,  что,  если  доктор  „ейника  посмеет
поЯвитьсЯ  в  штабе  полка,  он  кремирует его на месте. Њайор „энби
сделал  вывод, что штаб полка зол на всех военных врачей из-за доктора
‘таббса --   лохматого,   брудастого,  нерЯшливого  человека,  --  врача
из эскадрильи „анбэра.‘таббс сознательно,с Явным вызовом заварил кашу,
под  разными  предлогами  освобождаЯ  от  полетов тех, кто выполнил
шестьдесЯт  боевых  заданий.  таб полка с негодованием отверг решениЯ
‘таббса  и  приказал  вернуть  к  исполнению  боевых  обЯзанностей
обескураженных  пилотов,  бомбардиров,  штурманов и стрелков. Ѓоевой
дух эскадрильи катастрофически падал, а „анбэр оказалсЯ под
подозрением у начальства. ‚ штабе полка были рады гибели доктора
„ейники и не собирались просить ему замену.
    Џри  такой обстановке даже капеллан не мог вернуть доктора „ейнику
в категорию живых. ‚начале доктор был встревожен, но постепенно сдалсЯ
и  все  больше  и больше становилсЯ похож на больного грызуна. Њешочки
под  его  глазами  почернели  и  обвисли.  ЌеприкаЯнный,  словно  при-
видение,  слонЯлсЯ  он  по лагерю. „аже капитан ”люм отпрЯнул от него,
когда доктор, разыскав его в лесу,попросил  о  помощи.  †естокие ѓэс и
“эс прогнали его из санчасти,даже  не измерив ему температуры.€ тогда,
только тогда доктор „ейника наконец  понЯл,  что  он  --  всамделишный
мертвец и что, если он хочет спасти свою шкуру, нужно что-то срочно
предпринЯть.
    Љроме,  как к жене, обращатьсЯ ему было не к кому. Ћн нацарапал ей
пылкое   послание,  заклинаЯ  супругу  обратить  внимание  военного
министерства  на  его  судьбу.  Ћн  умолЯл  ее  немедленно списатьсЯ с
командиром  полка  полковником  Љэткартом,  чтобы  получить от него
заверение в том, что, вопреки ложным слухам, ее муж, доктор „ейника,
жив  и  это  именно  он  обращаетсЯ  к ней, а не труп и не самозванец.
Њиссис  „ейника  была  потрЯсена,  получив  такое послание. …е терзали
угрызениЯ совести, и она была почти готова поверить, что муж жив, но в
тот  же день пришло еще одно письмо - от самого полковника Љэткарта,
командира  полка,  в  котором  служил  ее  супруг.  Џисьмо  начиналось
следующими словами:
    "„орогаЯ  миссис,  мистер,  мисс  или мистер и миссис „ейники! Ќет
слов,  чтобы  выразить мое глубокое личное горе в свЯзи с тем, что ваш
муж, сын, отец или брат убит, ранен или пропал без вести".
    Њиссис  „ейника подхватила своих детей и переехала в город ‹ансинг
(штат Њичиган), даже не оставив своего нового адреса.

        32. ‰о-‰о и его соседи.

    ‰оссариану  было  тепло, хотЯ наступили холода и низкие, похожие
на   китов   тучи   бесконечной   чередой   потЯнулись   по   тусклому
грифельно-серому небу. ‚от так же два месЯца наэад, в день вторжениЯ в
ћжную  ”ранцию,  тЯнулись, гудЯ, темные железные стаи бомбардировщиков
дальнего действиЯ Ѓ-17 и Ѓ-24, поднЯвшиесЯ с авиабаз в €талии.
    Џогожие  деньки  миновали.  ‹егких  заданий  больше не перепадало.
•лестал  колючий  дождь,  стлалсЯ  густой  промозглый туман, пилоты
летали примерно раз в неделю, когда небо проЯснЯлось. Џо ночам завывал
ветер. ‘учковатые, низкорослые деревьЯ скрипели и стонали, и каждое
утро, еще в  полусне слыша эти звуки, ‰оссариан неизбежно возвращалсЯ
мыслью к костлЯвым   ногам  Њалыша  ‘эмпсона.  Ђ  еще  ‰оссариана
неотвЯзно преследовало  воспоминание  о  том, как в хвостовом отсеке
самолета жалобно скулил коченеющий ‘ноуден. Џо ночам, пытаЯсь уснуть,
‰оссариан мысленно  разворачивал  свиток  с  именами  всех известных
ему мужчин,женщин  и детей, ушедших из жизни. Ћн пыталсЯ припомнить
всех солдат и воскресить  в  памЯти  стариков  из  своего  детства
 --  теток, дЯдей,соседей,  родителей,  бабушек  и дедушек, своих
собственных и чужих, и даже этих жалких, суетливых торговцев, которые
на рассвете открывали свои пыльные лавчонки и как идиоты крутились до
полуночи за прилавком.
‚се  они  тоже умерли. Љазалось, число покойников все увеличиваетсЯ, а
немцы  воюют  и воюют. ’еперь он остро, как никогда, почувствовал, что
смерть  необратима:  из  смерти  нет  пути назад, в жизнь, и ему стало
казатьсЯ, что он вот-вот тронетсЯ умом.
    •отЯ  наступили холода, ‰оссариану было тепло благодарЯ чудесной
печке  Ћрра;  он  мог  бы  и  дальше  блаженствовать в своей теплой
палатке,  если  бы  его  не  мучили  мысли  об Ћрре и если бы не шайка
жизнерадостных  новых  соседей, которые однажды с гиканьем ворвались к
нему   в   палатку.   ќти  парни  прибыли  в  составе  двух  экипажей,
истребованных  полковником  Љэткартом  и присланных в эскадрилью менее
чем через сорок восемь часов взамен Њалыша ‘эмпсона и Њакуотта. Љогда,
вернувшись  с  заданиЯ,  ‰оссариан  обнаружил  их у себЯ в палатке, он
недовольно вздохнул, громко Я протЯжно.
    €х  было  четверо,  и  они  резвились  вовсю,  помогаЯ  друг другу
устанавливать  койки.  Ћни  топали,  как лошади. …два взглЯнув на них,
‰оссариан  понЯл,  что жить с ними будет невозможно. Ћни были шустрые,
озорные,  буйно-жизнерадостные. ‘дружились они еще в татах. ‚ынести
общество этих шумливых, простодушных, безмозглых мальчишек двадцати
одного  года от роду представлЯлось немыслимым. „о армии они учились в
колледже, были помолвлены с хорошенькими чистыми девочками, фотографии
которых  они  уже  успели  расставить на цементном камине, сооруженном
Ћрром. Ћни катались на моторных лодках и играли в теннис.  Ћни  ездили
верхом  на  лошадЯх.  “ них было полно общих знакомых,  и  они  ходили
в школу с кузинами друг друга. Ћни регулЯрно слушали  репортажи  о
чемпионате  по бейсболу, и их страшно волновали результаты  футбольных
матчей.  €х боевой дух был высок -- чего же еще ждать   от  тупиц?  Ћни
радовались  тому,  что  война  затЯнулась  и,следовательно, они успеют
понюхать  пороху.  Ћни  еще  не  успели распаковать свои чемоданы, как
‰оссариан уже выставил их за порог.
    -- Ћ совместном проживании с ними в одной палатке не  может  быть и
речи, -- с металлом в голосе объЯснил ‰оссариан сержанту ’аусеру.
    ‘  печальным  выражением  на  своем  желтоватом  лошадином лице
сержант  ’аусер  объЯвил  ‰оссариану,  что  тот  обЯзан впустить вновь
прибывших  офицеров,  поскольку  сержант ’аусер не имеет права взЯть с
полкового склада шестиместную палатку, в то времЯ как ‰оссариан прожи-
вает в своей в одиночестве.
    -- ‚ каком же это Я одиночестве! -- насупившись, сказал ‰оссариан. --
‘о мной еще покойник, по фамилии Њадд.
    --  Џрошу  вас,  сэр, -- устало вздохнув, взмолилсЯ сержант ’аусер и
покосилсЯ  на четверку вновь прибывших офицеров, которые молча, ничего
не  понимаЯ,  слушали,  стоЯ  у  входа. -- Њадд убит во времЯ налета на
Ћрвьетто,  и  вам  об этом хорошо известно. Ћн летел в соседнем с вами
самолете.
    -- ’огда почему же вы не забираете его вещи?
    --  Ђ  потому,  что  формально  он  к нам не поступал, и прошу вас,
капитан,  не  будем  начинать  все  сначала.  Њожете,  если хотите,
переселитьсЯ к лейтенанту Ќейтли. џ пришлю писарей из штаба помочь вам
перенести вещи.
    Ќо оставить палатку Ћрра -- значило оставить самого Ћрра на милость
четырех  жизнерадостных  идиотиков,  которые, едва переступив порог,
попрали  бы  и  оскорбили  памЯть Ћрра. Ѓыло бы несправедливо подарить
горластым,   зеленым  юнцам  самую  комфортабельную  палатку  на  всем
острове,  после  того  как  в нее было вложено столько труда. Ќо таков
порЯдок,  объЯснил  сержант  ’аусер,  и  ‰оссариану  оставалось лишь с
сердито-виноватым видом наблюдать, как новенькие занимают его владениЯ
и устраиваютсЯ в них как дома, да острить по их адресу.
    Ѓолее  назойливых  и обременительных людей ‰оссариан в жизни своей
не  встречал. “ них всегда было прекрасное настроение. Ћни смеЯлись по
всЯкому  поводу.  Ћни шутливо называли его ‰о-‰о и, возвращаЯсь поздно
ночью   под  хмельком,  старались  его  не  потревожить,  но  неуклюже
наталкивались  друг на друга, шумели, хихикали и в конце концов будили
его,  а когда он, чертыхаЯсь, садилсЯ на койке и жаловалсЯ, что ему не
дают  спать,  они  перекрывали его жалобы ослиными криками и веселым
дружелюбным  гомоном.  ‚  такие  минуты  ему  хотелось  устроить им
‚арфоломеевскую   ночь.   ќти  люди  напоминали  ‰оссариану  шкодливых
племЯнников  „ональда  „ака  („ональд  „ак  --  утенок, персонаж многих
мультипликационных  фильмов  “олта  „иснеЯ  --  ђед.).  Ћни побаивались
‰оссариана   и   непрерывно  досаждали  ему  своим  простодушием  и
раздражающе-настойчивыми  попытками  оказать разные мелкие услуги. Ћни
были    отважными,    наивными,   непосредственными,   самонадеЯнными,
почтительными  и  шумливыми.  Ћни  были  тупоголовы  и  потому всем
довольны.  Ћни  восторгались  полковником Љэткартом, а подполковника
Љорна  считали  острЯком.  Ћни  боЯлись  ‰оссариана, но ни капельки не
боЯлись  нормы  в  семьдесЯт боевых вылетов, установленной полковником
Љэткартом.  ќта  четверка  гладковыбритых  мальчишек веселилась без
устали и доводила ‰оссариана до исступлениЯ. Ћн никак не мог втемЯшить
в  их  глупые  головы,  что в свои двадцать восемь лет он уже старик с
укоренившимисЯ странностЯми, что он принадлежит к другому поколению,
к  другой  эпохе,  к  другому миру, что их веселье не стоит выеденного
Яйца  и  претит  ему  и  что  сами  они  тоже  претЯт ему …му никак не
удавалось заставить их заткнутьсЯ и умерить свои восторги.
    €х  дружки  из  других эскадрилий начали бесцеремонно захаживать в
палатку,  превратив  ее  в притон. ‰оссариану некуда было детьсЯ. •уже
всего,  что  он не мог приводить к себе сестру „