 больных, то погибал сам.
     Ѓольше всего проЯвлЯли участие к больным и  умирающим  люди,  сами  уже
перенесшие болезнь, так как им было известно ее течение и они считали себЯ в
безопасности от вторичного заражениЯ. € выздоровевших не только превозносили
как  счастливцев,  но  и  сами  они  тешили себЯ безрассудной фантазией, что
теперь никакаЯ другаЯ болезнь не будет длЯ них смертельной.
     Ѓедствие отЯгощалось еще наплывом в  город  беженцев  из  всей  страны,
поскольку  жилищ  длЯ  них  не  хватало.  †ивЯ  в храмах, в башнЯх стен, под
открытым небом или в душных по жаркому  времени  лачугах,  они  умирали  при
полном беспорЯдке.
     “мирающие  лежали  друг  на  друге;  полумертвые, они перекатывались по
улицам или сбивались, мучимые жаждой, к колодцам.
     Ќедуг казалсЯ столь неодолимым, что люди, не знаЯ, что станетсЯ с  ними
завтра, терЯли уважение к любым законам, божеским и человеческим.
     ‚се  прежние  погребальные  обычаи  теперь  совершенно  не соблюдались,
каждый хоронил своего покойника как мог. Ћдни складывали мертвецов на  чужие
погребальные  костры  и  сами  их поджигали, другие наваливали принесенные с
собой тела поверх уже горевших костров, а сами уходили.
     € в иных отношениЯх моровое поветрие привело к беззакониЯм, до той поры
невиданным.  Џоступки,  которые  раньше  совершались  лишь  тайком,   теперь
творились  с  бесстыдной  откровенностью. ‹юди старались побыстрее потратить
деньги на те чувственные  наслаждениЯ,  какие  первыми  подворачивались  под
руку, полагаЯ, что жизнь и богатство одинаково преходЯщи.
     €  никто  уже  не тЯготел к тому, что почиталось за честь, поскольку не
знал, не умрет ли, прежде чем сумеет достичь ее.
     Љакой прок в благом поведении, если никакого блага от него все равно не
дождешьсЯ?
     Џолезным и прекрасным теперь считалось минутное наслаждение.
     Ќи страх перед богами, ни страх перед законом уже никого не сдерживал.
     —то до богов, то казалось -- почитай  их  или  нет,  все  будет  едино,
поскольку и добродетельные и нечестивые мерли одинаково.
     —то  до  законов  человеческих, никто не был уверен, что доживет до той
поры, когда его притЯнут к ответу за дурные дела.
     ’аково было бедствие, постигшее  афинЯн  и  жестоко  их  угнетавшее:  в
стенах города народ погибал от болезни, а землю разорЯли неприЯтели.
     †енщины гибли тоже.
     ‘естра Џерикла.
     „а и сам Џерикл заразилсЯ и умер.
     Ќо  он еще успел увидеть гибель сына, с которым поссорилсЯ из-за денег.
‚ражда между ними так и не ослабла.
     Ћн увидел и смерть младшего  из  двух  своих  законных  сыновей.  Љогда
пришло  времЯ  надеть  погребальный венок на труп младшего сына, он при всех
разразилсЯ рыданиЯми, и слезы полились из его глаз, чего раньше не бывало  с
ним никогда.
     Ќарод  винил  его во всех бедствиЯх афинЯн. Ѓедные, которым терЯть было
особенно нечего, лишились и той малости, какую имели;  богатые  же  лишались
загородных  имений,  домов и дорогой мебели. Ђ хуже всего было то, что война
продолжалась.
     †елаЯ мира, они отправили в ‘парту послов, но те вернулись,  ничего  не
добившись.
     ‘парта  уже  успела  перенЯть  у  Ђфин одно золотое правило: никогда не
вступать в переговоры с позиции силы.
     ‘ознаваЯ горечь, с которой граждане во всем винили его, и необходимость
успокоить город, Џерикл созвал Ќародное собрание. Ћн обратилсЯ к пришедшим с
резкой речью, последней из его великолепных речей, воссозданных ”укидидом не
без помощи своего собственного немалого ораторского дара.
     -- џ ожидал вспышки вашего негодованиЯ против  менЯ,  --  сказал  он  в
начале  речи.  --  Џодавленные  вашими  домашними невзгодами, вы обвинЯете и
менЯ, убедившего вас воевать, и самих себЯ, проголосовавших за войну.
     ‚ этой речи он сказал гражданам правду, которую опускал  в  других:  их
ненавидЯт.
     -- Ќе  думайте,  что  вы  сражаетесь  за одну лишь свободу. Ќет! “трата
империи породит также опасность со стороны тех, чью ненависть мы  возбудили,
господствуЯ над ними.
     Ћн также сказал согражданам, кто они такие: тираны.
     -- Љ  нынешнему  времени  империЯ, которой мы владеем, подобна тирании,
добиватьсЯ которой, может быть, и несправедливо, отказатьсЯ  же  от  нее  --
весьма опасно.
     Ѓыть  некое  времЯ  ненавидимыми  и  порицаемыми  --  это общаЯ участь,
подчеркнул он, всех, стремЯщихсЯ господствовать над другими.
     ’о, что демократическое государство владеет империей,  никому  странным
не показалось.
     ‚  конце концов народ проголосовал за то, чтобы оставить власть Џериклу
и придерживатьсЯ его терпеливой стратегии в надежде выиграть войну.
     Џерикл  сам  отплыл  во  главе  флота  из  ста  кораблей,   включаЯ   и
транспортные   суда   его  собственной  конструкции,  несшие  четыре  тысЯчи
вооруженных гоплитов и триста всадников, дабы захватить укрепленный город  в
южном  Џелопоннесе и разорить земли и города, лежащие вдоль береговой линии.
‡емли он разорил, а с городом потерпел неудачу.
     Ћн отправил те же суда, груженные осадными машинами,  на  север,  чтобы
покончить  с  сопротивлением  Џотидеи.  Џомимо прочего, они привезли с собой
моровое поветрие. Љорабли вернулись домой. …ще до их возвращениЯ болезнь  за
сорок дней унесла тысЯчу пЯтьдесЯт гоплитов из начальных четырех тысЯч.
     Ќарод  проголосовал  за  отставку  Џерикла  и  призвал  его  к  суду по
обвинению в растрате денег, которые пошли пЯтнадцать  лет  назад  на  взЯтку
спартанскому царю.
     Џерикла сочли виновным и наложили на него штраф.
     ‡атем  народ  проголосовал  за  возвращение Џерикла к власти, поскольку
хорошо сознавал, что никого лучшего длЯ общественной службы ему все равно не
найти, ибо не было в Ђфинах другого человека, способного,  подобно  Џериклу,
не  только  определить  правильную  политику,  но  и провести ее в жизнь, --
человека, ЯвлЯющегосЯ не просто патриотом, но патриотом еще и честным.
     Џо названию это  было  правление  народа,  сиречь  демократиЯ,  говорит
”укидид, а на деле -- власть первого гражданина.
     €стиннаЯ  демократиЯ  наконец-то  восторжествовала  в Ђфинах лишь после
смерти Џерикла: правительственнаЯ власть перешла в руки дельцов, и тем самым
город был обречен.
     „емократиЯ и свободное предпринимательство всегда идут рука об  руку  и
всегда   недовольны   друг   дружкой.  Ћни  идут  рука  об  руку,  оставаЯсь
смертельными  врагами,  поскольку  единственное,  чем  озабочено   свободное
предпринимательство,  --  это  свобода  предпринимательства.  Џотребность  в
справедливости в счет не идет.
     ‘оциализм оказалсЯ ничем не лучше, и даже Џлатон ко  времени  написаниЯ
им "‡аконов" пересмотрел свои взглЯды на общинную собственность.
     ‘праведливое правительство существовать в цивилизованном мире не может.
Ћб остальном мире у нас точных сведений не имеетсЯ.
     ‚озвращенный  к власти и восстановленный в должности Џерикл обратилсЯ к
согражданам  со  смиренной  просьбой.  €  Ђфины  специальным  постановлением
даровали гражданство его рожденному Ђспасией сыну. ђод Џерикла не прервалсЯ,
сын его мог занимать государственные должности.
     ‚ последней сцене присутствует некаЯ ‘офоклова ирониЯ.
     ‘ын  Џерикла  дослужилсЯ  до  адмирала  и  был среди тех, кого двадцать
восемь лет спустЯ казнили после победы в морском сражении при Ђргинузах.
     Ћтец Џерикла разбил персов при Њикале и ѓеллеспонте, что пошло на благо
всем грекам.
     Џерикл заслужил свои трофеи, побиваЯ греков на благо Ђфин.
     „есЯть лет назад, подавив восстание на  ‘амосе,  Џерикл  позаботилсЯ  о
том,  чтобы погибших в этой войне похоронили с почетом, и произнес первую из
своих надгробных речей, котораЯ еще лет пЯтьсот цитировалась  греками  вроде
Џлутарха. ќто в ней он сказал, что Ђфины лишились своей юности и год лишилсЯ
весны.  Љогда  он  сходил  с  ораторской  трибуны,  женщины сбежались, чтобы
воздать ему хвалы и возложить на него венки и ленты,  как  на  победителЯ  в
состЯзаниЯх.
     ‚се,  кроме  одной,  сестры его предшественника Љимона, которого Џерикл
изгнал из города и место которого занЯл.
     Ћна с сарказмом сказала ему:
     -- •рабрые дела совершил ты, Џерикл, и достойные наших венков,  погубив
у нас так много доблестных граждан не в войне с финикийцами или персами, как
мой брат и твой отец, а разрушаЯ родственный и союзный город.
     ‘покойно улыбнувшись, Ћлимпиец ответил:
     -- Ќе стала бы старуха миром мазатьсЯ.
     џ не единственный, кто и понЯтиЯ не имеет, что он хотел сказать.


        IX. Ќа чьей стороне они были?


        18

     Ќикто  ни  в  Ђфинах,  ни  в ‘парте не смог бы объЯснить, почему вообще
между этими великими  державами  завЯзалась  долгаЯ  война.  Њежду  ними  не
возникало ни торговых, ни территориальных споров. Љ особым захватам ни та ни
другаЯ не стремились. ‘парта не нуждалась в морских портах Ђттики, Ђфинам не
требовались  пахотные  земли  Џелопоннеса.  Ќи  одна  из  сторон  не  желала
поселитьсЯ на землЯх  другой.  Љогда  война  завершилась,  ‘парта  вернулась
восвоЯси.
     ’ем  не  менее, как только война началась, стало казатьсЯ естественным,
что она началась и, начавшись, продолжаетсЯ. Ђфины выделЯли на ведение  войн
определенные  деньги  и  установили  закон,  карающий  смертью  всЯкого, кто
предложит использовать их на  что-либо  иное.  Џоколение  Џлатона  не  знало
ничего,  кроме  войны,  и  не  видело  иного  правительства,  кроме военного
командованиЯ.
     ‚ойна представлЯлась естественной, как само естество.
     ‹етом четвертого ее года пелопоннесцы и их союзники снова  вторглись  в
Ђттику.  Ќа  этот  раз они задержались на более долгий срок, да и корабли их
начали действовать поактивнее, поскольку олигархи Њитилены,  крупнейшего  на
острове   ‹есбос   города,  сговорились  со  ‘партой  и  восстали,  стремЯсь
освободитьсЯ от союза с Ђфинами.
     Ђфины ответили десантом в тысЯчу гоплитов. Ћни высадились на ‹есбосе  и
окружили город стеной. Њитилена оказалась блокированной и с морЯ, и с суши.
     Ћлигархи,  руководимые спартанским военным советником, выдали гражданам
города тЯжелое вооружение. Ђ граждане, вооружившись, отказались повиноватьсЯ
властЯм и пригрозили сдать город, если им не предоставЯт равного голоса  при
решении  государственных вопросов. ЋпасаЯсь, что они так и сделают, олигархи
сами сдались афинЯнам  при  условии,  что  им  разрешат  отправить  в  Ђфины
посольство,  которое  сможет оправдать их поступки, и что ни один из граждан
Њитилены не будет взЯт под стражу, обращен в рабство или казнен до тех  пор,
пока не поступит приговор, вынесенный гражданами Ђфин.
     Џриговор  граждан Ђфин состоЯл в том, чтобы перебить их всех до единого
-- всех способных воевать мужчин города, включаЯ и тех  демократов,  которые
добились  его  сдачи,  -- а женщин и детей продать в рабство. Љорабль с этим
распорЯжением ушел в тот же день.
     ѓнев афинЯн был вызван  тем  обстоЯтельством,  что  Њитилена  восстала,
ЯвлЯЯсь  не  подвластным  государством,  а  таким,  которому  разрешено было
сохранить автономию и свободу.
     Ќикакого особого противоречиЯ афинЯне тут не заметили.
     ‚прочем, проснувшись на следующий день,  многие  афинЯне  раскаЯлись  в
своей  поспешности, ибо им пришло в голову, что решение, которое они принЯли
-- уничтожить  все  население  города,  а  не  только  тех,  кто  повинен  в
преступлении,  --  отличаетсЯ чудовищной жестокостью. Љогда таковые сомнениЯ
стали выражатьсЯ открыто, власти собрали народ, чтобы еще раз обсудить  этот
вопрос.
     Љлеон  пришел в Ярость, поскольку предложение, за которое проголосовали
афинЯне -- перебить мужчин Њитилены, -- исходило от него.
     -- Ќа чьей ты стороне? -- ревел  он,  обращаЯсь  к  человеку,  внесшему
предложение о пересмотре решениЯ.
     -- Њне  и прежде уже не раз приходилось убеждатьсЯ, -- возопил Љлеон, с
презрением оглЯдев Ќародное собрание, -- в неспособности демократии  править
империей!   ЏроЯвлЯЯ   сейчас  снисхождение  к  Њитилене,  вы  обнаруживаете
мЯгкосердечие, которое вам  принесет  лишь  опасность,  а  благодарности  от
союзников и подвластных городов вы никакой не получите, и любить вас сильнее
они не станут.
     € в Язвительном раздражении Љлеон повторил слова Џерикла, чью стратегию
ограниченной войны он отверг.
     -- ‚ы  никак не желаете понЯть, что демократическаЯ империЯ, которой вы
владеете, стала ныне тираном, деспотией, навЯзанной вами подданным против их
воли, ибо они повинуютсЯ вам лишь потому, что ничего другого им не остаетсЯ.
Ќа дружбу их не рассчитывайте:  они  подчинЯютсЯ  нашему  владычеству,  лишь
уступаЯ силе.
     ‹юдЯм, настаивал он, по натуре их свойственно презирать того, кто перед
ними заискивает, и, напротив, уважать тех, кто не дает им спуску.
     -- ‘егоднЯ  Я  вновь  увидел, что из простых и немудрЯщих людей выходЯт
гораздо лучшие граждане, чем из людей более образованных, и что  государство
лучше  управлЯетсЯ  людьми  средними,  нежели  теми,  кто образован и желает
выглЯдеть мудрецом.
     Џоследние вечно норовЯт доказать,  что  они  умнее  вождей  и  законов.
‚опросы  величайшей  важности  нужны  им  лишь длЯ того, чтобы показать, как
много слов они знают, будто нет ничего значительнее их речей и мнений.
     -- Ђ вследствие этого они обычно приводЯт свое государство к краху.
     ЌаилучшаЯ месть -- это месть скораЯ.
     -- …сли же месть задерживаетсЯ из-за споров, как это происходит сейчас,
меч гнева тупитсЯ.
     Љто из них, глумливо полюбопытствовал он, осмелитсЯ  не  согласитьсЯ  с
ним  и выступить с опровержением истины, котораЯ самоочевидна? Ќаверное, это
будет  человек,  настолько  опьЯненный  собственным  красноречием,  что  ему
представлЯетсЯ, будто он способен околдовать их словами, заставив принЯть за
истину  то,  что  повсеместно  считаетсЯ  ложью. €ли человек, подкупленный и
тайно переметнувшийсЯ на сторону врага, а потому старающийсЯ обмануть  их  и
соблазнить.
     Ћ себе Љлеон сказал так:
     -- џ  остаюсь  при  прежнем  моем мнении и удивлЯюсь тем, кто предложил
пересмотреть вопрос о Њитилене. Ќечего нам винить аристократов  и  оставлЯть
безнаказанным народ -- все они действовали единодушно, восставаЯ против нас.
‚едь   если   они   восстали   по   справедливости,  значит,  вы  не  вправе
господствовать над ними. …сли же вы хотите сохранить империю, вам  надлежит,
не  помышлЯЯ  о  справедливости,  покарать  их  с  той поспешностью, котораЯ
отвечает вашим интересам. €наче вам придетсЯ отказатьсЯ от империи  и  мирно
красоватьсЯ своим великодушием, которое вы тут проповедуете.
     Ћн  предостерег  сограждан,  дабы  те  не  верили никому, кто осмелитсЯ
высказать несогласие с ним: дебаты не развлечение, а граждане не зрители  на
риторическом   состЯзании,   но   мужи,  собравшиесЯ  на  совет,  касающийсЯ
процветаниЯ государства.
     „иодот -- так звали человека, выступившего против него.
     -- Ќаиболее опасны из нас люди,  подобные  Љлеону,  --  сказал  он,  --
человеку,  заранее  обвинЯющему ораторов, которые, как он знает, оспорЯт его
взглЯды вовсе не потому, что их подкупили  деньгами,  или  потому,  что  они
предают  интересы  Ђфин. •ороший гражданин должен доказывать свою правоту не
путем запугиваниЯ противника, а в честном споре, как равный с равным. ќти же
люди понимают, что,  не  имеЯ  способностей,  необходимых  длЯ  того,  чтобы
словами  скрасить  некрасивое  дело,  они  умеют зато хорошо клеветать и тем
устрашать  своих   противников   и   слушателей.   Ђ   это   наносит   ущерб
демократическому государству, ибо страх лишает его лучших советников.
     „иодот  утверждал,  что  наказание  только  тех,  кто повинен в мЯтеже,
пойдет  на  пользу  Ђфинам,  тем  же,  кто  в  мЯтеже  не  повинен,  следует
предоставить возможность и дальше жить в мире.
     -- Џри  начале  всЯкой  войны народнаЯ партиЯ восставших городов сперва
принимает вашу сторону. …сли же вы велите казнить весь народ  Њитилены,  все
будут  знать, что вы будете одинаково карать как виновных, так и невинных. Ђ
оттого каждый раз, когда кто-то будет восставать против  нас,  его  придетсЯ
поддерживать  всем,  что  и  требуетсЯ нашим врагам. џ же полагаю, что, даже
если некотораЯ часть населениЯ повинна, вы должны  смотреть  на  это  сквозь
пальцы,  дабы  и те немногие, кто еще осталсЯ у нас в друзьЯх, не перешли во
вражеский лагерь.
     Ќа этот раз Љлеон проиграл, недобрав, впрочем, совсем  небольшое  число
голосов.
     Ђфины немедлЯ и в спешке выслали вторую трирему с драматической миссией
милосердиЯ.
     ’рирема,  несущаЯ приказы, отменЯющие первое распорЯжение, всю ночь шла
на веслах, гребцы по очереди ели, спали и гребли, не  останавливаЯсь  ни  на
миг.  Ђ  поскольку  судно,  высланное  раньше, не особенно спешило доставить
столь ужасный приказ, между тем как вторым судном правила надежда, то,  хоть
первое  и  вышло  раньше  и  на  место пришло скорее, второе отстало от него
совсем ненамного, придЯ еще до того, как был выполнен ужасный приказ.
     ‚от эта малость и спасла Њитилену.
     ‘тены города были разрушены, афинЯне забрали себе весь  флот  Њитилены.
‡емлю  поделили  по жребию между посланными на ‹есбос афинскими колонистами,
которые отдали ее длЯ обработки митиленцам в аренду.
     †енщины и дети Њитилены остались свободными. Њужчины же,  вина  которых
была  наиболее тЯжкой, по предложению Љлеона были казнены в Ђфинах. —исло их
превысило тысЯчу.

        19

     Џримерно в это же времЯ защитники демократического  города  Џлатеи,  не
способные   к   дальнейшему  сопротивлению  без  помощи,  которой  не  могли
предоставить им Ђфины Љлеона, сдались спартанцам на тех условиЯх, что мужчин
города будут судить поодиночке и никто, кроме тех, кого сочтут  повинными  в
преступлении, наказан не будет.
     ‘лово  спартанцев  считалось  в  ту  пору  таким  же крепким, как слово
голландского купца при сделках, совершавшихсЯ в куда более позднее времЯ.
     ‘партанские судьи  разбирались  с  каждым  из  мужчин  по  отдельности,
задаваЯ  каждому один и тот же вопрос: "Љакие услуги ты оказал во времЯ этой
войны нам и нашим союзникам?"
     Џосле чего их по одному отводили в сторонку и убивали, и убили всех  до
последнего.
     ’ак  погибло  более  двух  сотен  платейцев,  вместе  с двадцатью пЯтью
афинЯнами, помогавшими им при осаде. †енщин  продали  в  рабство.  Њаленький
город,  девЯносто  три года остававшийсЯ демократическим союзником Ђфин, был
разрушен до основаниЯ и стерт с лица земли в тот самый год,  когда  на  свет
поЯвилсЯ Џлатон.

        20

     ЋпЯть-таки  в  это  же  времЯ разразилась гражданскаЯ война на Љеркире,
известной нам ныне как остров Љорфу, а вскоре она перекинулась почти на весь
греческий мир. Џоскольку Љеркира была первой, случившеесЯ на ней запомнилось
крепче всего. Ђ именно: тайнаЯ организациЯ восьмидесЯти олигархов  задумала,
при   поддержке  Љоринфа,  силой  свергнуть  демократическое  правительство.
Ќеожиданно напав на ‘енат, они закололи кинжалами и  главу  демократического
государства,  и  с  ним еще человек шестьдесЯт, как сенаторов, так и частных
лиц.
     Ћднако народ восстал против олигархов и отогнал их, отчего  и  началась
гражданскаЯ война.
     €  если  в  мирное  времЯ  никакаЯ из партий, участвующих в гражданских
распрЯх, не имела ни предлога, ни склонности просить о вторжении Ђфины  либо
‘парту,  то теперь, когда два этих государства воевали, каждаЯ партиЯ любого
из городов, возжелав революции, легко находила себе союзников, помогавших ей
одним ударом сокрушить противника и укрепить свои позиции.
     ’ам, где ведетсЯ война, есть и поборники войны, так что  демагог  Љлеон
отвергал предложениЯ ‘парты о мире, содержавшие условиЯ, которые определенно
принЯл бы Џерикл.
     ’о,  что  демократиЯ  может  быть  настолько  воинственной,  ничуть  не
странно.
     ’о, что демократиЯ может отказывать всем прочим в правах,  которые  длЯ
себЯ почитает естественными, тоже мало кого удивлЯет.
     -- Ќа  чьей  вы  стороне?  -- вот издевательский вопрос, с которым то и
дело обращалсЯ к своим оппонентам Љлеон  и  поддерживающий  его  радикальный
кружок дельцов и милитаристов.
     ‹юдей,   которые   противились   его  военной  политике  и  мешали  его
администрации присваивать  непомерные  полномочиЯ,  он  злобно  обличал  как
трусов, предателей, проспартанцев и неафинЯн.
     ЉаждаЯ  из  воюющих друг с дружкой партий провозглашала, что боретсЯ за
свободу.
     € каждаЯ была права.
     „емократы боролись с тиранией меньшинства.
     Ћлигархи боролись с тиранией большинства.
     ‚ общем же и целом, богатые поглЯдывали в сторону ‘парты, а бедные и не
очень -- в сторону Ђфин.
     €  ‘парта,  и  Ђфины  именовали  членов   тех   партий,   которых   они
поддерживали, "бойцами свободы".
     € та и другаЯ имели длЯ этого основаниЯ.
     ‚се эти партии боролись за свободу от правлениЯ других партий.
     Љлеон  произносил  громовые  речи  о  заговоре "столь обширном", что он
способен оледенить сердце всЯкого афинЯнина, в жилах которого течет  горЯчаЯ
кровь.  Ћн  заЯвил,  что  может  сию  же  минуту  представить список трехсот
пЯтидесЯти афинЯн, питающих изменнические пролакедемонианские настроениЯ.
     Љаждый, кто не был сторонником войны, ЯвлЯлсЯ сторонником лакедемонЯн.
     -- Ќа чьей вы стороне? -- завывал и взрыкивал он, стуча ногами в помост
Ќародного собраниЯ. ’о же самое он заставлЯл повторЯть и публиковать  членов
своего кабинета и сочинителей его речей.
     Љлеон  добивалсЯ,  чтобы  ему  развЯзали  руки по всем статьЯм, обвинЯЯ
каждого члена Ќародного собраниЯ, каждого государственного деЯтелЯ и каждого
военачальника,  который  ему  противилсЯ,  в  том,  что  тот  ЯвлЯетсЯ  либо
ненамеренным   прислужником   спартанизма,   либо   намеренным  приспешником
спартанского правительства, если не хуже.
     -- Њы видим здесь, -- орал он, стоЯ на подиуме,  --  подрывное  влиЯние
сторонников   спартанского   правительства,  предпринимающего  очень  хорошо
организованные  усилиЯ  по  воздействию  на  голосование  членов   Ќародного
собраниЯ. Џри нашей системе свободного управлениЯ такие влиЯниЯ не считаютсЯ
преступлением, носЯщим антиафинский характер, -- соглашалсЯ Љлеон, -- но это
не означает, что мы можем им попустительствовать.
     Љогда   ему   недоставало  фактов,  он  разглагольствовал  о  моральных
обЯзательствах по предоставлению военной помощи  всем  партиЯм  и  партийкам
других городов, которые таковой помощи просЯт.
     -- Џозорное  поражение наших союзников в каком бы то ни было городе, --
заклинал он собрание, -- все равно вынудит нас ввести туда наши войска.
     Ћн старалсЯ не упоминать о том обстоЯтельстве, что то один,  то  другой
союзник Ђфин неизменно противилсЯ проводимой афинЯнами политике и что многие
из   кровопролитных   войн,   развЯзанных   демократическими  Ђфинами,  были
направлены  против  союзников,  возмечтавших  о  независимости  и  праве  на
самоопределение.
     ’о,   что   в  Њитилене,  на  Љеркире  и  в  некоторых  других  городах
олигархические движениЯ выпестовали заговоры, направленные на насильственное
свержение демократических правительств, отчасти  подкреплЯло  приводимые  им
аргументы и сообщало некоторую достоверность его доводам.
     Ћн  был  циником,  который,  вероЯтно,  и  сам  не  до  конца  верил  в
собственные сенсационные россказни. Ћднако он  понимал,  что  эти  россказни
помогут  его политической карьере, и наслаждалсЯ властью над чувствами своих
слушателей. ‚сЯкий знал, что на него работают осведомители; никто  не  знал,
кто  они  и  сколько  их.  „аже  люди,  которые  не были его осведомителЯми,
похвалЯлись своей принадлежностью к  агентам  правительства,  а  правду  они
говорЯт или врут -- никто толком сказать не мог.
     Џредпочитавшие   мир  патриоты  вроде  Ђристофана  были  ославлены  как
подстрекатели мЯтежа. Љлеон призвал Ђристофана к суду за  пьесу,  в  которой
тот  винил Џерикла в развЯзывании войны, а Љлеона и афинЯн в том, что они ее
продолжают.
     Џоскольку в Ђфинах существовала свобода слова, Ђристофана оправдали.
     Ќа следующий год, в  комедии  "Ђхарнейцы",  Ђристофан  ответил  ударом,
нанесенным  со  сцены  театра,  заЯвив,  что  ненавидит  Љлеона,  с которого
следовало бы содрать кожу на сапоги длЯ всадников, что Љлеон притащил его  в
‘овет,  чтобы  покончить  с  ним,  и разразилсЯ бесконечным потоком клеветы,
бурей брани, потопом лжи; при этом Ђристофан обвинил Љлеона в мошенничествах
и интригах, назвав его девкой, отдающейсЯ тем, кто больше заплатит.
     Ќа следующий год, во  "‚садниках",  он  назвал  Љлеона  "пафлагонийским
дубильщиком",  "наглым  негодЯем",  "воплощением  клеветы",  высокомерным  и
бесчестным рабом,  который  делает  жизнь  других  людей  нестерпимой  и  от
которого  нужно  избавитьсЯ,  "свирепым  хозЯином",  "ненасытным пожирателем
бобов", который "громко пукает и храпит", "злюкой", "раболепной  дворнЯгой",
"скандалистом",   "отвратником",   "зиЯющей  прорвой  награбленного  добра",
"мерзавцем тысЯчу  раз  на  дню",  "притворой",  "унылым  плутом",  "вором",
"мошенником, перескакивающим от одного вымогательства к другому" и "гребущим
обеими   руками  из  общественной  казны",  "ревизором  задниц",  обладающим
"образованностью свиньи", человеком, день смерти которого станет  счастливым
днем длЯ всех афинЯн и длЯ их потомства.
     ‚се  это  Ђристофан  писал  о единовластном правителе военного времени,
достигшем пика своей популЯрности.
     Ђфины проголосовали за присуждение обеим пьесам первых наград.
     Љак и за то, чтобы Љлеон продолжал войну.
     -- Ќа чьей вы стороне? -- словно  в  бреду,  разорЯлсЯ  Љлеон.  --  ќто
голосование  относительно  военной  помощи  и  действий,  которых  Я требую,
покажет, стоит ли демократическаЯ партиЯ за менЯ  и  за  интересы  свободных
Ђфин  или  за  олигархов  ‘парты  и  Љоринфа,  не  делающих  тайны из своего
намерениЯ уничтожить Ђфины и все, за что мы выступаем.
     Ќачав войну,  Ђфины  и  ‘парта  почитали  нормальным  сеЯть  раздоры  в
городах,   склонЯющихсЯ   на   сторону   противника.   ’ам,  где  несогласие
отсутствовало, они изо всех сил старались  его  посеЯть.  ЉаждаЯ  из  сторон
погрЯзла  в заговорах, имевших целью переманить в свой лагерь либо свергнуть
-- силой или иными средствами -- правительства  даже  тех  городов,  которые
желали  остатьсЯ  нейтральными.  ЃеспорЯдки  распространились по всему этому
третьему миру, и олигархи, подстрекаемые ‘партой, строили козни и восставали
против демократов, а  демократы,  подстрекаемые  Ђфинами,  строили  козни  и
восставали против олигархов.
     €  оттого  мир  греков  постигли  многие  горести  и  бедствиЯ, каковые
случались и будут случатьсЯ до той поры,  пока  не  изменитсЯ  сама  природа
человека.
     ‚   пору   мира  и  процветаниЯ  государства  даже  отдельные  личности
проникаютсЯ сравнительно мЯгкими чувствами, война же, при которой людЯм  уже
не  удаетсЯ  легко  удовлетворЯть  свои  повседневные  нужды,  ЯвлЯетсЯ, как
говорит ”укидид, учителем насилиЯ, сообщающим большей части  людей  черты  и
привычки, вполне отвечающие тем условиЯм, в которых они существуют.
     Џроисходила порча Языка.
     Ћбычное   восприЯтие   слов   в  их  отношении  к  вещам  изменЯлось  в
соответствии с представлениЯми людей.
     ЃезрассуднаЯ отвага воспринималась теперь как доблестнаЯ верность своей
партии.
     ЃлагоразумнаЯ осмотрительность -- как замаскированнаЯ трусость.
     “меренность -- как личина постыдного длЯ мужчины малодушиЯ.
     Ђ умение видеть все стороны вопроса означало, что обладающий им человек
ни на какие действиЯ не способен.
     ЃезудержнаЯ вспыльчивость признавалась подлинным достоинством  мужа,  а
склонность  к  осторожному обдумыванию -- благовидным предлогом, позволЯющим
уклонитьсЯ от действиЯ.
     ѓорЯчие  головы  вызывали  доверие,  а  те,  кто  с  ними  спорил,   --
подозрение.
     —еловек,  преуспевший  в  составлении  какого угодно заговора за спиною
врага, признавалсЯ проницательным мудрецом, а  человек,  раскрывший  заговор
прежде, чем тот созрел, -- мудрецом еще большим.
     ‘ другой стороны, о человеке, к заговорам не склонном, говорили, что он
подрывает единство партии, что он-де трус, испугавшийсЯ противника.
     Љороче  говорЯ,  ударить первым того, от кого ожидаешь вреда, считалось
делом столь же похвальным, как и донести на того, кто никому никакого  вреда
причинЯть не желает.
     Ћтомстить  же  было куда важнее, чем не потерпеть ущерба, дающего повод
длЯ мести.
     Џобеда, достигнутаЯ путем предательства,  приносила  победителю  звание
человека, обладающего великим умом.
     € то сказать, большаЯ часть мерзавцев предпочитает слыть скорее ловкими
плутами,  нежели  честными простаками. Џервое звание наполнЯет их гордостью,
второе -- стыдом. Џричина же всех этих зол -- жажда  власти,  коренЯщаЯсЯ  в
алчности и честолюбии.
     €бо  люди,  возглавлЯвшие  украшенные  звучными названиЯми партии обеих
сторон, хоть и провозглашали кто "равноправие народных масс перед  законом",
кто  "ограниченное  владычество  знати",  кто  "надежное и твердое правление
консервативной аристократии", на деле стремились к  единоличному  господству
над государственной машиной.
     ‚  этой борьбе за власть не существовало запрещенных приемов, и все эти
люди упивались недолгой враждой, выносЯ неправедные обвинительные  приговоры
или насилием одолеваЯ противников.
     —то  же  до  граждан умеренных, ни к одной из партий не примкнувших, то
этих лупили с обеих сторон -- либо за нежелание участвовать  в  общем  деле,
либо из чистой зависти к тому, что они глЯдишь да и выживут.
     ’ак  и  получилось,  что в результате всех этих революций греческий мир
пропиталсЯ порочностью в чистом ее виде, отчего простейший взглЯд  на  вещи,
всегда  служивший  отличительным признаком благородных натур, стал предметом
презрительных насмешек и понемногу сгинул, тогда как  взаимнаЯ  вражда  двух
идеологически   различных   миров   в   сочетании   с   всеобщим  недоверием
распространилась повсеместно.
     € в массе своей наибольшую живучесть проЯвили  люди  с  подлым  складом
ума, они-то и вышли победителЯми.
     ќти  люди  начинали  действовать  не  задумываЯсь. ‘ другой стороны, их
противники, полагавшие, будто нет никакого  смысла  приобретать  посредством
действиЯ   то,   что   достижимо   рассуждением   и   познанием,  утрачивали
осмотрительность, облегчаЯ тем самым задачу их уничтожениЯ, отчего и гибли в
больших количествах.
     Џрирода  человека,  восторжествовавшаЯ  над  законами   и   приобретшаЯ
обыкновение  творить  зло  ни  на какие законы невзираЯ, с радостью выЯвлЯла
необузданность правЯщих ею страстей, враждуЯ со всем, что выше ее.
     €менно на Љеркире,  окруженной  шестьюдесЯтью  афинскими  кораблЯми,  и
произошло впервые большинство этих злодеЯний, именно здесь люди в первый раз
выказали страсти, владеющие ими в пору революции и гражданской войны.
     ќто уже было похуже морового поветриЯ.
     Ћни похватали всех врагов, каких смогли отыскать, и всех казнили.
     ‡атем они вошли в храм ѓеры, где, молЯ о защите, искали убежища остатки
олигархической  партии, не менее четырехсот человек. Ћколо полусотни из этих
людей они уговорили предстать перед судом и всех осудили на смерть.
     ЃольшаЯ часть остальных, увидев, что происходит, решилась расстатьсЯ  с
жизнью  прЯмо  на  этой свЯщенной земле. Ћдни повесились на деревьЯх, другие
тоже управились с собой как сумели.
     ‚се семь дней, которые оставалсЯ на острове командующий эскадрой с  его
шестьюдесЯтью   кораблЯми,   жители  Љеркиры  продолжали  резать  тех  своих
сограждан, в которых видели личных врагов.
     ‘мерть здесь царила  во  всех  ее  видах,  и  все  ужасы,  которым  еще
предстоЯло  продолжитьсЯ  в  те времена, все произошли тогда на Љеркире -- и
даже худшие.
     ’рудно поверить в это, но отцы убивали своих сыновей.
     ‹егче поверить в то, что людей выволакивали из храмов и убивали  на  их
ступенЯх, а то и резали на алтарЯх. €ных же замуровали в свЯтилище „ионисиЯ,
где они и погибли.
     Ћтветственность  за  окончательную  резню,  говорит ”укидид, следует во
многом  возложить  на  афинских  военачальников:  во-первых,  они  позволили
обмануть  себЯ  и  отдать  населению пленных, сдавшихсЯ под обещание, что им
сохранЯт жизнь и судить их будут в Ђфинах; а во-вторых, они  сочли  разумным
глЯдеть в другую сторону.
     ЉеркирЯне заперли пленных в большом здании. ‡атем они стали выводить их
оттуда по двадцать человек, пропускаЯ между двумЯ рЯдами гоплитов; свЯзанные
попарно  пленники шли, получаЯ удары дубинками и кинжалами от стоЯвших в два
рЯда людей, особенно усердствовали те,  кто  узнавал  в  проходЯщем  личного
врага.  ‘ледом  шли  люди  с  бичами,  хлеща  ими тех, кто, по их мнению, не
слишком спешил.
     ’ак из зданиЯ вывели около шестидесЯти человек и всех убили без  ведома
тех,  кто  оставалсЯ  внутри,  полагаЯ,  что их товарищей отводЯт в какое-то
другое место отсидки.
     Љогда же они понЯли, что происходит, они воззвали к афинЯнам о  помощи,
говорЯ,  что,  если  тем  хочетсЯ  видеть их мертвыми, пусть убьют их своими
руками.
     € они отказались выходить  из  зданиЯ  и  внутрь  никого  не  впускали,
насколько это им удавалось.
     ЉеркирЯне  не  стали  ломать  дверей.  ‚замен они забрались на крышу и,
разобрав ее, стали швырЯть сверху черепицу и пускать стрелы.
     ‹юди внизу пытались оборонЯтьсЯ, как могли, и в то же времЯ  многие  из
них  стали  убивать  себЯ,  вонзаЯ  в  горло  стрелы,  пущенные врагами, или
удавливаЯсь шнурами от каких-то нашедшихсЯ в здании кроватей либо  полосками
ткани, нарезанными из собственных одежд.
     €  пока  длилась  ночь  --  ибо  ночь  пала на их несчастьЯ, -- все они
погибли, кто убив себЯ тем или иным способом, кто -- пораженный снарЯдами  и
стрелами, которые пускали в них засевшие на крыше люди.
     Љогда же настал день, керкирЯне свалили тела на фуры, бросаЯ их и вдоль
и поперек, и сволокли за город, в общую могилу.
     ‡ахваченных женщин продали в рабство.
     ’ак народнаЯ партиЯ завершила затЯнувшуюсЯ на долгое времЯ революцию --
по крайней  мере  в  том,  что  касаетсЯ  этой войны; ибо в городе больше не
осталось олигархов, которых стоило брать в расчет.
     ЂфинЯне же, увидев со своих кораблей, что порЯдок восстановлен, отплыли
на ‘ицилию, дабы продолжить военные действиЯ  плечом  к  плечу  с  тамошними
своими союзниками.
     ‚ойна -- учитель насилиЯ, говорит ”укидид.
     Ќи  одна  из  сторон  не совершала жестокостей, которых не повторила бы
другаЯ.
     ѓорло резали и там и тут.
     ‚ Ђфинах же жизнь текла  обычным  своим  чередом.  ЌесмотрЯ  на  летние
вторжениЯ   спартанцев,   редко  продолжавшиесЯ  дольше  сорока  дней,  были
поставлены "–арь ќдип" и "ќлектра" ‘офокла, а также "€пполит" …врипида.  Ѓез
перерывов  проводились  в  греческом  мире Ћлимпийские игры. Џослы, шпионы и
вожди террористов съезжались на спортивные соревнованиЯ,  чтобы  вступить  в
новые  коалиции.  Ќесколько  позже  Ђлкивиад  устроил грандиозный спектакль,
выставив на состЯзаниЯ квадриг семь экипажей, обошедшихсЯ  ему  в  небольшое
состоЯние,  и  завоевав  три  из четырех первых призов. ЏразднуЯ эту победу,
Ђлкивиад закатывал пиры и, желаЯ показать, какое высокое положение  занимает
он  у  себЯ  дома,  использовал на них, как свою собственную, принадлежавшую
Ђфинам серебрЯную посуду.


        •. ‘ деньгой нигде не пропадешь


        21

     Ђристотель мог видеть, после того как ђембрандт приделал ему глаза, что
человек, позирующий длЯ него, ни в малой мере не похож  на  того,  каким  он
себЯ помнил: низкорослого, кривоногого, лысого, с отчасти самодовольной, как
у всЯкого денди, физиономией.
     ќтот  человек был высок, желтолиц, с длинной черной бородой, черными же
меланхоличными глазами и чертами не то славЯнскими, не то восточными, не  то
и вовсе семитскими.
     …му  уже  приходилось  позировать ђембрандту. ’ак что они разговаривали
как старые знакомые.
     Ћни разговаривали о недвижимости.
     ‘оседство  менЯетсЯ.  ‚се  больше   евреев-сефардов   перебираетсЯ   на
Ѓреестраат  из квартала, расположенного совсем рЯдом, за углом. Ќеофициально
и без какого-либо неодобрениЯ улицу уже называют ћденбреестраат -- это имЯ и
закрепитсЯ за ней к концу столетиЯ.
     ђембрандта  интересовало,  не  пойдут  ли  в   итоге   вниз   цены   на
недвижимость.  …го  знакомый  ничего  об  этом сказать не мог. Ђристотель же
полагал, что блокада  и  экономическаЯ  депрессиЯ  скажутсЯ  на  ценах  куда
сильнее.
     Ђристотель,  размышлЯющий  над  бюстом  ѓомера, кое-что уже понЯл в том
мире, в каком оказалсЯ, и пришел к заключению, что со времени его изгнаниЯ и
смерти особых перемен к лучшему здесь не  случилось.  устрые  страны  вроде
ѓолландии  и  Ђнглии  с  их невеликими границами и все возрастающими флотами
напоминали ему алчные Ђфины со множеством их шнырЯющих  там  и  сЯм  трирем.
Ћбеим этим странам он предсказывал самый прискорбный конец.
     Џревращение     городов-государств     в    государства    национальные
просто-напросто увеличило масштабы войн между ними, и те же  прозаические  и
скучные  катаклизмы,  которыми  отличались  платоновские  Ђфины, происходили
спустЯ две тысЯчи лет и в рембрандтовских Ќидерландах, где Ђристотель  начал
неожиданно  длЯ  себЯ самого воплощатьсЯ на мольберте ђембрандта, убедившись
-- отчего в глазах его  поЯвилось  испуганно-изумленное  выражение,  которое
ђембрандт  не  обинуЯсь  пригасил  и  ослабил,  --  что  живописец нимало не
сомневаетсЯ,  будто  это  <i>его</i>,  ЂристотелЯ,  и  не  кого  иного,   он
возвращает к жизни.
     ‚  самом  начале,  когда  ђембрандт,  используЯ  только  черную краску,
наносил прЯмо  на  холст  очертаниЯ  будущих  фигур,  Ђристотель  не  мог  с
уверенностью  сказать,  кто  тут поЯвитсЯ. Љогда же уверенность его окрепла,
ЂристотелЯ стало обуревать нетерпение, ему очень хотелось увидеть, на что он
будет похож. ’еперь он не взЯлсЯ бы утверждать,  что  увиденное  его  сильно
порадовало.
     ЏротестантскаЯ   ЂнглиЯ   воевала   с   протестантским   правительством
Ќидерландов. ЉатолическаЯ €спаниЯ воевала с католической ”ранцией, между тем
как католики истреблЯли евреев, живущих в Џольше и на Ѓалканах, а английские
и шотландские  протестанты  истреблЯли  католиков,  живущих  в  католической
€рландии.
     ‡ато крестовых походов никто больше не затевал.
     …сли  все  они дрались из-за денег, Ђристотель мог бы им объЯснить, что
дело того не стоит. €стинные последователи ЂристотелЯ сразу бы  понЯли,  что
дерутсЯ  эти  люди  из-за того, что, как он мог доказать логически, не имеет
внутренней ценности. Џравда, теперь он  знал,  что  ни  единый  из  истинных
последователей ЂристотелЯ ему бы не поверил.
     …го  "Џолитику"  игнорировали  и  "ќтику" тоже. …го научные выкладки, в
течение многих веков принимавшиесЯ за свЯтую истину,  оказывались,  одна  за
одной,  ложными. …му оставалось только дивитьсЯ, что кое-кто в ѓолландии все
еще сохранЯет о нем высокое мнение.
     Ђристотелю, размышлЯЯ о ђембрандте, пишущем "ЂристотелЯ,  размышлЯющего
над  бюстом ѓомера", оставалось только дивитьсЯ, с какой стати ђембрандт, не
знающий по-гречески ни аза, вообще взЯлсЯ его писать и почему он  пишет  его
не  как-нибудь,  а размышлЯющим над бюстом ѓомера, смертельно ему надоевшего
уже ко времени, когда он завершил редактирование  "€лиады"  длЯ  Ђлександра.
‘пасибо  Ѓогу  и  за  то,  что  ђембрандт  не  стал писать ѓомера поющим или
диктующим, как сделал он лет десЯть спустЯ,  получив  новый  заказ  от  дона
Ђнтонио.  Ђристотель,  как всЯкий взрослый человек, не любил, когда ему пели
либо читали вслух.
     Ѓольше того, в  своей  "Џоэтике"  он  неуважительно  понизил  ѓомера  в
звании,  поставив  эпос  ниже  трагедии, как понизил в звании и Џлатона, что
впервые было проделано им в сочинении, озаглавленном "Ћ философии".
     "Џоэтики" он ныне стеснЯлсЯ,  и  не  только  потому,  что  не  смог  ее
закончить.  ‡ачем,  да  простЯт  его  небеса,  он расхаживал по ‹икею, читаЯ
лекции об ќсхиле, ‘офокле и …врипиде, когда ќсхил был мертв уже сто двадцать
пЯть лет, а ‘офокл с …врипидом -- почти семьдесЯт пЯть?
     Ќе обратилсЯ ли он, сам того не замечаЯ, спрашивал себЯ  Ђристотель,  в
одного  из  тех  напыщенных  и  пренеприЯтных людей, которыми кишели Ђфины и
которые обладали столь же истовыми, сколь и авторитетными мнениЯми по любому
предмету и не менее истовой потребностью эти мнениЯ высказать?
     Ђристотель писал о  поэзии  по  тем  же  причинам,  по  каким  писал  о
насекомых   и   звездах,  составлЯющих  предмет  анализа,  подведомственного
философскому исследованию, -- по причинам, не лучшим тех, которые заставлЯли
его писать о риторике. Ћн от всей души надеЯлсЯ, что другие  не  вспомнЯт  о
том,  о  чем  сам  он  сокрушенно  старалсЯ  забыть:  о том, что царственный
создатель "ќтики" и "Њетафизики" не поднЯлсЯ в своей "ђиторике" выше  людей,
прибегающих   к  разного  рода  фокусам  ради  иллюзорной  победы  в  споре,
достигаемой, в сущности, посредством искусной игры словами, то есть тем,  за
что  Ђристофан  осмеЯл ‘ократа в своих "Ћблаках", -- попыткой придать жалким
доводам вид достойный, а достойным -- жалкий.
     ђазве это этично?
     Џо  мере  того  как  работа  у  пишущего  его  ђембрандта  подвигалась,
Ђристотель все больше мрачнел. ЊглистаЯ