 и лишь позже объЯснил, что хотел этим
сказать.
     ЏоЯвилсЯ Њерроу и сделал все,  чтобы испортить впечатление,  которое  Я
пыталсЯ внушить о нем ‹инчу. Ћн громко смеЯлсЯ.
     - Ѓоумен,  - заговорил  он, гогоча и  задыхаЯсь  от хохота,  -  Ѓоумен,
малыш, да ты знаешь ли, что осталсЯ в дураках? ”оли сбит. Ќад ѓерманией. ‚от
теперь и пусть говорит по-французски! ’ы и твои  иностранные Языки, будь они
проклЯты!
     Ћн весело отправилсЯ рассказывать  эту историю другим; позже  Я  узнал,
что он прежде всего высмеивал менЯ.
     ‚ тот  же вечер ‹инч рассказал, что он слышал, как  Њерроу выбил  дно у
старой кружки на железнодорожной станции  в Ѓертлеке; по его  словам, спустЯ
несколько  дней  он, ‹инч,  стащил из столовой  новую эмалированную  кружку,
съездил на велосипеде на станцию и прикрепил ее к крану взамен разбитой.
     Џотом ‹инч сказал:
     -  џ  тоже вел  сегоднЯ  самолет над аэродромом,  но только потому, что
Ѓиссемер,  хоть  и первый  пилот, летать  в строю  не умеет,  он  обещал мне
научитьсЯ. Ќо слушай, Ѓоу, почему  ты думаешь,  будто  Њерроу разрешил  тебе
вести самолет  над  базой из  добрых побуждений? Ћн попросту хотел оскорбить
тебЯ. Њерроу  ведет самолет, когда  ему  надо показать себЯ,  а Ѓоумен - длЯ
всЯкого сопливого начальства.
     џ продолжал защищать Њерроу и сказал, что на такое он не способен.

        26

     „ок  ђенделл,  размахиваЯ  своими огромными  ручищами,  читал лекцию  о
венерических заболеваниЯх. “тром  командование  отменило  рейд на ‹е-Њан,  а
позже распорЯдилось собрать всех офицеров в столовой номер один. „ок казалсЯ
смущенным,  и  все  догадывались, что  его заставил выступить с лекцией  наш
психопат  “элен.  „ок  показал  кинофильм о  путЯх  заражениЯ  венерическими
болезнЯми. Љогда  на экране возникли изображениЯ микробов, мы приветствовали
их, словно хороших, свойских парней.
     ‹инч, Њерроу и Я  шли через "школьный городок" - так ‹инч после  лекции
стал называть район казарм.
     - Љто из вас знает, как выводЯт блох? - поинтересовалсЯ Њерроу.
     “  фермера  недалеко  от  Ѓертлека  Њерроу  раздобыл  немного  овечьего
дизенфектанта,  собираЯсь с его помощью избавить от  насекомых своего  вечно
чесавшегосЯ щенка.
     ‹инч - он, видимо, знал все на свете - тут же проинструктировал Ѓазза.
     - Љакое испытание ждет вас обоих! - добавил он.
     Љак только мы  вернулись в нашу комнату, Њерроу бросил беглый взглЯд на
своего песика (тот действительно имел плачевный вид) и сказал:
     - ’репещите, блохи, сейчас Я за вас возьмусь!
     Њы  с  ‹инчем  решили  не присутствовать при массовом убиении  и  пошли
гулЯть.  ‚ Ясную погоду, наступившую в день рейда на ‚ильгельмсхафен, сухую,
солнечную  и  не  сулившую  перемен  к худшему по  меньшей  мере  в  течение
двух-трех дней,  на  аэродроме  поЯвились фермеры с конными сенокосилками  и
скосили траву на огромном золотившемсЯ пространстве  в треугольнике взлетных
полос, и  сейчас, проходЯ с ‹инчем  через  летное поле, мы видели, как  люди
укладывают  в фургоны сухое сено, а повЯзанные платками женщины подбирают за
ними остатки. „ень стоЯл теплый, напоенный солнцем, и тени  на лугу казались
черными и подвижными, как вороны и галки, разрывающие мусор.
     -  Џодумать  только,  -  заметил ‹инч.  -  Ћни  не могут позволить себе
роскошь оставить на поле хотЯ бы несколько травинок.
     - ‚от именно.
     Ќи с того ни с сего ‹инч изрек нечто пророческое.
     - Џослушай, - сказал он, - может, ты и не думаешь так, но ты переживешь
того "героЯ", что летает у тебЯ первым пилотом.
     - Ќе хочу Я его переживать. •очу только, чтобы нас с ним хватило еще на
одинаковое количество рейдов - на четырнадцать боевых вылетов.
     -  „а,  да,  -  согласилсЯ  ‹инч,  потом  подумал  и  добавил: - Ћсобые
страданиЯ война приносит человеку,  наделенному  воображением. ‚оображать  -
это и  значит страдать.  Љак  это ни мучительно, вы  привыкаете. —еловек без
воображениЯ может многое перенести, не моргнув глазом. Ќо раз он уж сломалсЯ
- прощай! ‘ ним все кончено, его не спасешь.
     - ’ы как-то читал  поэму, где говорилось,  что  ты не можешь ненавидеть
тех,  с кем воюешь, и любить тех, кого защищаешь,  помнишь? Љак тебе удаетсЯ
выходить сухим из воды с подобными стихами?
     - Ђх, это? џ, видишь ли, сказал “элену, что поэму написал ирландец и об
ирландском  летчике,  а  он  считает,  что  все  ирландское,  особенно  если
происходит из его родного Ѓостона, - о'кей!
     ‰итс! ‚от почему, услыхав поэму, Я вспомнил о матери.
     - Њать читала мне стихи  ‰итса, - сказал Я, погружаЯсь в воспоминаниЯ о
детстве, о брате „жиме, об отце, настроенном по-летнему благодушно, о матери
и о том, как она расчесывала волосы.
     Њы  прошли  из  конца в конец  взлетно-посадочную полосу,  тЯнувшуюсЯ с
севера на юг,  и оказались на засаженном репой поле. ЏриЯтно  пахла засохшаЯ
землЯ, рассыпаЯсь под  нашими ногами.  ‚ лесу  вокруг  Џайк-ђайлинг-холла за
проволочной изгородью ссорились воробьи.
     -  Љак  ты попал в  этот переплет? - спросил fЯ. “  менЯ бы  никогда не
хватило смелости обратитьсЯ с таким вопросом к Њерроу,  да  и ‹инчу  Я задал
его не без опасениЯ, что он начнет высмеивать менЯ.
     - ‚идишь ли, - медленно ответил Љид. - Њне кажетсЯ, в наш двадцатый век
так называемые цивилизованные народы снова вернулись  к ужасам  первобытного
варварства. џ  не хочу  утверждать, что в  таком... в таком регрессе повинны
одни  лишь  немцы.  Џо-моему,  Я попал в "переплет" длЯ того,  чтобы  помочь
сокрушить фашистов - они-то в первую очередь и толкают человечество назад, к
первобытному состоЯнию. —то  бы со мной ни случилось, Я буду счастлив,  если
мне удастсЯ внести свою долю в обуздание этих подонков.
     ‹инч говорил  спокойно  и просто, с  убежденностью  много передумавшего
человека, и его слова произвели на менЯ глубокое впечатление, чего, кажетсЯ,
он даже не заметил.

        27

     ЏЯтнадцатого июнЯ рейд на ‹е-Њан  не состоЯлсЯ.  Ћн намечалсЯ на раннее
утро, на пЯть пЯтнадцать, в плохую погоду. ‚ соответствии с боевым приказом,
мы должны были набирать высоту со скоростью  шестьсот футов в минуту -  Явно
непосильнаЯ задача длЯ  "крепостей" с  их максимальной бомбовой нагрузкой  в
три тонны. €з двадцати трех поднЯвшихсЯ самолетов девЯть  не сумели отыскать
наше соединение в  белесых бесформенных облаках  и вернулись на аэродром. ‡а
бортом свирепствовал пЯтидесЯтипЯтиградусный  мороз,  самолеты  оставлЯли за
собой  густые инверсионные следы. Љонтинент укрывала густаЯ облачность, и, в
довершение ко всему, когда мы уже пролетели над французской территорией миль
десЯть, по радио поступил приказ вернутьсЯ на базу.
     џ доложил Њерроу.
     ‚начале он даже не поверил. ‘вой день он начал с обличительной тирады в
адрес  командованиЯ  крыла,  причем поводом  послужил ответ  на  ходатайство
авиагруппы  разрешить  установку спаренных крупнокалиберных  пулеметов: Nix.
’еперь,  услышав  о приказе,  Њерроу снЯл  руки со штурвала,  сжал  кулаки и
потрЯс над головой. Ћт Ярости он, по-видимому, лишилсЯ дара речи.
     Ќа безопасной высоте  Њерроу  сорвал с себЯ маску и сразу показалсЯ мне
каким-то очень уж странным. џ вспомнил разговор, состоЯвшийсЯ перед  вылетом
в  один из  первых рейдов, когда мы бездельничали  на  самолетной стоЯнке  в
ожидании приказа занЯть места.  ‘ержанты разговаривали  о  своем  командире,
пока сам он находилсЯ в машине и не  мог ничего слышать. Њалыш ‘ейлин, желаЯ
похвалить  Њерроу, сказал, что ему следовало бы стать летчиком-истребителем.
"Ђга,  -  проворчал  ”арр.  -  џ  согласен.  —тоб  летать  без  экипажа".  €
действительно,  позже в тот  же  июньский день Њерроу  вел себЯ  так, словно
сидел за штурвалом одноместного истребителЯ. Љак обычно, мы вышли из строЯ и
уже  начали  совершать  круг  перед заходом  на посадку.  €  тут,  когда  мы
подходили  к  посадочной полосе,  Њерроу резко  развернул машину вправо,  со
снижением  высоты,  увеличил  скорость  и  помчалсЯ футах в  пЯтидесЯти  над
землей.  ‚  следующее мгновение  Я  заметил,  как  с  обеих  сторон самолета
замелькали  верхушки  огромных  деревьев,  и едва успел  подумать,  что этот
психопат   обЯзательно   врежетсЯ   вместе   с   нами   в   одно   из   окон
Џайк-ђайлинг-холла (Њакс испуганно крикнул по внутреннему телефону: "Њерроу!
’ы  что,  совсем рехнулсЯ?"), как увидел шиферную крышу и старинную  дымовую
трубу  из  фигурного  кирпича; она промелькнула  так  близко,  что Я мог  бы
сосчитать  отдельные  кирпичи.  Џролетев над  домом,  Њерроу  сделал  крутой
разворот, от которого, казалось, заскрипела каждаЯ заклепка самолета,  вновь
пролетел  над  шиферной  крышей   и  повел   машину  обратно,  между  рЯдами
величественных  деревьев.  Њы пролетели значительно  ниже крон.  Ђфродита не
носила штанишек и потому не могла обмочить их от страха, но готов поспорить,
что  Њерроу  заставил даже  камень сходить  под себЯ.  Ћднако и  этого Ѓаззу
показалось    мало.   Ћн   сделал    совершенно    недопустимый   заход   на
командно-диспетчерскую вышку и лишь  тогда втерсЯ между другими самолетами и
совершил посадку.
     Ќа  разборе полетов Њерроу, выдвинув подбородок (так  выглЯдит на карте
береговаЯ линиЯ ‚осточной Ђнглии), спросил:
     -  ѓруппу,  правда,  пришлось  вернуть  с  маршрута,  но  всем машинам,
долетевшим хотЯ бы до побережьЯ ”ранции, засчитываетсЯ боевой вылет.
     - ЉакаЯ щедрость, черт бы вас побрал! - заметил Њерроу.

        28

     Џозже в тот день прошел  сильный град и повалил такой снег,  что многие
офицеры и солдаты выбежали на площадку и затеЯли игру в  снежки; Њерроу тоже
принимал участие и хохотал, как школьник.
     Ћднако вечером, когда упали косые лимонно-желтые лучи солнца, Я увидел,
как Њерроу вместе  с нашим капелланом  направилсЯ в зоны рассредоточениЯ. Ћн
шел, ссутулЯсь и опустив голову, и показалсЯ мне постаревшим.

        29

     ‚  следующее воскресенье,  двадцатого июнЯ утром, когда Я пришел в  дом
миссис  Џорлок,  „эфни уже  поджидала  менЯ в нашей  комнате. Ћна сидела  на
кровати погибшего Ђрчи Џорлока и перебирала бусины длинного ожерельЯ; она не
могла броситьсЯ мне навстречу - половина бусин, снЯтых с нитки, лежала у нее
на  коленЯх. џ сел рЯдом  и  предложил свою  помощь,  но она  ответила,  что
нанизывать  легче  одной.  Ћна  держала  в  зубах кончик нитки  и,  когда  Я
обращалсЯ  к ней, отвечала: "Њ-м-м..." џ  с  удовольствием наблюдал, как она
быстрыми,  изЯщными движениЯми пальцев брала  кусочки стекла,  похожие то на
темные граненые виноградинки, то  на кусочки вишневого желе, то на крохотные
клочки  неба.  Ћна  казалась  такой  сосредоточенной!  „лЯ  менЯ  у  нее  не
оставалось времени.
     џ пересел  на кровать “илли Џорлока и решил развлекать  „эфни; конечно,
рассказал ей, как Њерроу пролетел над Џайк-ђайлинг-холлом. "Њ-м-м..." Њерроу
научил  свою собачонку  попрошайничать и  взЯл  ее  с  собой в столовую,  но
оказавшийсЯ  там командир  вышвырнул  щенка.  Њерроу  что-то  здорово  скис,
настроение  у  него,  судЯ  по тому,  как  он  ведет  себЯ,  отвратительное.
"Њ-м-м..."    ‚   среду    на    прошлой   неделе    эскадрильЯ    совершила
учебно-тренировочный полет. ‘кука! "Њ-м-м..."
     „рака  в пЯтницу.  Ќа  базе  все  еще  бездельничали  человек  тридцать
счастливых воЯк-летчиков, отслуживших службу в Ђнглии; поскольку герои скоро
забываютсЯ,  особенно когда их  слишком  много,  мы относились  к ним, как к
чему-то   прискучившему.   Њерроу,  длЯ   которого  летное  дело  и  мужские
способности были понЯтиЯми равнозначными, говорил: "ЃеднЯги, да  ведь их  же
кастрировали!" Љак-то одажды вечером в офицерском клубе ’екс Њиллер, один из
таких летчиков не у дел, начал  ругатьсЯ,  заметив  в баре сержанта-негра  с
английской  девушкой-блондинкой.  "€х  хлебом  не  корми -  дай переспать  с
блондинкой", - съЯзвил Њиллер. Њерроу не выдержал  - не потому, как Я думал,
что  ему  не  понравились  слова ’екса, а  потому,  что  эти  кастрированные
молодцы,  прошедшие наши  "университеты",  действовали  ему на нервы.  "ЊенЯ
тошнит  от  брехни  этого техассого  быка",  - громко сказал он.  ђезультаты
разговора  оказались,  так сказать, налицо: Њерроу  - разбитаЯ  губа, ’екс -
шесть швов на лбу и огромный синЯк цвета вот этой кровати. "Њ-м-м..."
     Њне  стало  надоедать  это бесконечное  "м-м-м...".  †изнь так коротка.
‚слух Я ничего  не  сказал,  но подумал,  что „эфни могла бы  занЯтьсЯ своим
проклЯтым ожерельем в другое времЯ.
     џ растЯнулсЯ на кровати утонувшего на "ђипалсе" “илли Џорлока, перестал
болтать и принЯлсЯ ждать.  џ сделал ошибку, заранее размечтавшись, как много
проиЯтного сулит мне очереднаЯ встреча  с „эфни, особенно теперь, когда наша
свЯзь продолжала  укреплЯтьсЯ; Я  болезненно переносил  разлуку с  „эфни, но
боль  была необыкновенно сладостной  -  от  сознаниЯ того,  что  теперь наша
близость доставит нам еще большую радость, чем  в  прошлый раз. Џока  же мне
оставалось только прислушиватьсЯ к щелканью бусинок, все тем же "м-м-м..." и
наблюдать за движениЯми нервных пальцев „эфни. Ђ тут еще Я почувствовал, что
у менЯ все больше и  больше начинает болеть голова.  џ даже опасалсЯ, что со
мной случитсЯ удар и что Я могу умереть. “низительно. ’ут, на койке, обутый.
     Ќаконец „эфни вынула изо рта эту противную нитку.
     - Џослушай, „эфни. —то-нибудь произошло?
     - Ќет, милый. Џросто ко мне пришла краснаЯ гостьЯ.
     џ сел.
     -  —то, что?  -  џ уже  так свыксЯ  с мыслью, что  в  эти дни все  люди
посходили с ума,  что  не удивилсЯ  бы и не встревожилсЯ,  если бы „эфни  не
избежала  общей участи. Ќо в действительности  она разговаривала со  мной на
условном Языке,  к которому  у менЯ не было ключа; моЯ бывшаЯ невеста „женет
тоже любила напускать на себЯ таинственность.
     - Ђ? - с трудом выдавил Я.
     - “ менЯ месЯчные.
     ѓоловнаЯ боль у менЯ мгновенно прошла; Я сразу стал нежным и  ничего не
требовал взамен. Њы нашли шашки братьев Џорлок и стали играть.
     џ  рассказал  „эфни  о  своем новом приЯтеле ‹инче,  упомЯнул  о стихах
‰итса,  и тут  менЯ  вновь  охватили Яркие воспоминаниЯ детства, и вскоре  Я
начал изливать  душу, рассказываЯ о матери, об отце, о  брате. џ сказал, что
мать у менЯ была мЯгкой и доверчивой. Ћна твердо верила, что все люди добры,
и сумела внушить свою  веру мне. Ћтец иногда нехорошо относилсЯ к матери, но
она продолжала  твердить,  что  он  воплощеннаЯ  доброта. „ве  самые близкие
приЯтельницы матери заслуженно  пользовались  репутацией  злостных сплетниц,
однако  мать  утверждала, что  они настоЯщие христианки.  Ћна  знала простой
рецепт  приготовлениЯ  сахарного печеньЯ - белого,  с изюминкой  в середине.
‘начала Я выковыривал изюминку, а потом объедал печенье вокруш дырки. “ мамы
были длинные волосы, и  она часами их расчесывала, держа ручное зеркало так,
чтобы ее профиль отражалсЯ в зеркале шифоньера; и все же Я бы не сказал, что
она очень заботилась о своей внешности. Љогда Я подрос и тер пушок на губе в
обратном направлении в  надежде, что он станет  жестче и превратитсЯ в нечто
такое,  что можно будет  брить,  она взЯла за  обычай  читать мне стихи.  "“
серебристого ’рента обитает сирена..." €ли: "‚есь день мы не двигались, весь
день  мы молчали..." Ћна  сходила с  ума  по ‰итсу. Ђ  Я почесывалсЯ  и  все
порывалсЯ  улизнуть на улицу, вспоминаЯ  о  гонимых  северо-западным  ветром
перистых облаках, возвещавших о  приближении  непогоды; но все  же кое-что у
менЯ  сохранилось  -  не  только стихи и  любовь  к  ним,  но  и  чувства  и
стремлениЯ, которые они пробуждали.
     Ћна  заставлЯла  менЯ заниматьсЯ музыкой.  ‚начале, пока  Я был слишком
мал, она сама  давала мне уроки, а Я, злоупотреблЯЯ ее добротой и терпением,
колотил по  клавиатуре,  скулил,  путал такты и злилсЯ,  не стеснЯЯсь давать
волю  своим чувствам. Џотом она послала менЯ к некоему мистеру  ”лориену; он
сидел  рЯдом  со мной перед  пианино и, глЯдЯ на мои отросшие грЯзные ногти,
скалил от  отвращениЯ желтые,  неровные  зубы, похожие на зерна выродившейсЯ
кукурузы; иногда  он поднималсЯ, приносил маникюрные ножницы (как бы Я, чего
доброго,  не  "поцарапал  клавиатуру"), и  мне все времЯ  казалось, что  вот
сейчас он вонзит  их  кривые  лезвиЯ в мою грудь  за то, что  Я  так  сильно
ненавидел и заданные им упражнениЯ,  и его самого.  Ќо времЯ, которое дарила
мне мать, не  пропало даром,  с  тех  пор Я  не мог равнодушно слышать звуки
пианино,  хотЯ сам  бросил  играть еще в  колледже.  Њного часов Я  провел с
„женет, слушаЯ пластинки. Њоими любимцами были ’одди “ильсон и „жесс ‘теси.
     „эфни никогда не слыхала о них.
     - Љак-нибудь Я проиграю тебе пластинки с их записЯми.
     џ  любил  отца.  „обрый  от  природы,  он, однако, считал  своим долгом
держать в строгости менЯ  и брата  и не  проЯвлЯть особой нежности к матери.
Џредполагалось, что так лучше и длЯ нас и длЯ нее. Ќа улице, напротив нашего
дома,  находилась   площадка,  где  подрЯдчик  иэн  выкопал   котлован  под
фундамент, а потом почему-то забросил работы, и мы  с „жимом использовали ее
длЯ своих игр,  причем на правах старшего верховодил „жим. Ћн был помешан на
всЯких  инженерных  прожектах. Њы насобирали  кучу  перегоревших,  а иногда,
боюсь, и не перегоревших электрических лампочек, - обыкновенных, елочных, от
карманных фонарей, испорченных  радиоламп,  строили стены и валы,  разбивали
лампы  и втыкали панели в землю - нити  накала торчали, как  радиоантенны, а
потом с помощью коробок из-под сигар и комьев грЯзи сооружали что-то похожее
на фантастический завод.  Ќа площадке никогда не просыхала грЯзь, и мы вечно
ходили  перепачканными.  Ћднажды  в  воскресенье,  во  второй  половине  днЯ
(покрытое слоистой  облачностью серое, мрачное небо, похожее на  пропитанную
влагой губку, которую мог выжать даже легкий ветерок; день, суливший неудачи
и печали), мы,  по обыкновению,  поиграли на  площадке, а  потом отправились
бродить  в  лесах  Џертсона и наткнулись  на  заброшенную  ветхую  хижину  с
провалившейсЯ крышей и рухнувшей стеной, - ее, вероЯтно,  когда-то построили
бойскауты, однако  в наших  глазах  это  был  форт колониальных  времен.  Њы
немедленно  принЯлись  восстанавливать упавшую  стену,  но  одно  из  бревен
неожиданно выскользнуло и придавило „жиму ноготь на руке; „жим перемазалсЯ в
крови,   и  это  зрелище  произвело   на  нас  такое  тЯгостное  и  страшное
впечатление, что брат расплакалсЯ. џ осторожно  пососал его  разбитый палец,
чтобы предотвратить заражение плесенью (тотчас же придуманнаЯ опасность),  и
мы решили, что окровавленному и грЯзному „жиму лучше не показыватьсЯ отцу на
глаза. Њы пролежали в лесу до темноты,  потом  пробрались в погреб, а остюда
пытались проскользнуть  в кухню,  но встретили на лестнице  отца. Ћн  тут же
всыпал  мне,  полагаЯ, что „жима ранил  Я,  и  заставил нас два  воскресеньЯ
подрЯд почти весь день сидеть дома.
     ‘ейчас,  во  времЯ   войны,  мой  брат  „жим  служил  писарем  на  базе
военно-морского  флота  в Љи-“эсте,  имел жену,  ребенка, маленький  домик и
новый холодильник,  купленный  в  рассрочку; он вечно жаловалсЯ  на  тЯжелое
военное времЯ и на трудности с бензином - его отпускали только по карточкам.
€ногда обстоЯтельства  вынуждали его  бывать на  берегу.  Ћн заставлЯл  жену
писать мне обо всем  этом.  "Њерзавец ђузвельт", - звучали у менЯ в ушах его
слова.
     Ћт  отца  пахло табаком,  а иногда еще  чем-то, что Я,  будучи примерно
шести лет от роду, однажды назвал лекарством. "Ћт тебЯ пахнет лекарством", -
сказал Я, когда он поцеловал менЯ  перед  сном. ‚озможно,  то, что Я называл
лекарством, он и в самом деле использовал длЯ лечебных целей, но сомневаюсь.
‹учше всего  он запомнилсЯ мне (Я  был тогда совсем  маленьким)  на берегу в
Џеймонессете,  куда  он совершал прогулки с дачи. Ћн  носил белую  шерстЯную
шлЯпу  с мЯгкими обвисшими полЯми - в такой  шлЯпе президент ѓувер  ходил на
рыбалку; отец  вел менЯ за  руку, мы не спеша  шли вдоль кромки прилива,  он
позволЯл мне бегать вокруг него, словно  птичке-перевозчику, и  Я верил, что
отец счастлив  в моем обществе; может, Я ошибалсЯ, но тогда эта вера значила
длЯ менЯ так много...
     ђассказываЯ  обо всем  этом, Я, наверно, как раз и  рассчитывал внушить
„эфни, что не лишен чувства порЯдочности.
     Њы сыграли несколько партий в шашки, и „эфни изо всех сил старалась мне
проиграть.   Њы  чувствовали   себЯ  близкими,   как   никогда   раньше,   и
умиротворенными. € это так не соответствовало тому, что происходило в мире.
     - Њожно подумать, что мы женаты, - заметила „эфни.
     ‹ишь  много позже,  оглЯдываЯсь назад, Я  понЯл, какую  острую тоску  и
мольбу выражали  ее  слова,  однако в тот  момент они показались  мне хотЯ и
уместными, но случайными.
     ‚ военное  времЯ человек может лишь тешить себЯ иллюзией покоЯ. …сли бы
Я тогда серьезно подумал над этим, мне,  вероЯтно, пришлось бы сказать себе,
что  тот,  чье занЯтие  состоит в ежедневном  убийстве, не  должен  думать о
жизни, о том, чтобы творить жизнь и  давать ее другим.  Ќе понимал Я и того,
что „эфни  придерживаетсЯ совсем  других  взглЯдов. €наче Я бы  не  оказалсЯ
застигнутым врасплох и почти раздавленным тем, что в конце  концов произошло
между „эфни и Њерроу.

        30

     „вадцать  второго июнЯ  нас послали  на  •юльс.  ђейд всерьез  подорвал
боевой   дух   летчиков   нашей   группы.  ЂвиациЯ   противника,   казалось,
сосредоточила все свои усилиЯ на наших соединениЯх, а ложась на боевой курс,
мы  попадали  под интенсивный  заградительный,  хотЯ и  беспорЯдочный  огонь
зениток; немцы сбили  четыре  самолета: "Џирожок с  начинкой",  "‘частливица
‹улу", "Њисс Њенукки" и "Ќас там не было", а пЯтый - "Ћдна масть" - совершил
вынужденную посадку на ‹а-Њанш; четверо из экипажа утонули. ‚се мы на "’еле"
испытывали  довольно сложные чувства.  Џеред  рейдом на •юльс  мы  совершили
налет  на  Ѓремен,  во  времЯ  которого,   как  предполагалось,  наш  экипаж
окончательно  стал единым целым, потом нас направили на ‹е-Њан, но вернули с
полдороги,  что  и  послужило  длЯ Њерроу  поводом проделать  тот  заход  на
Џайк-ђайлинг-холл, от которого у нас волосы встали  дыбом. ђейд на •юльс был
нашим  тринадцатым  боевым вылетом - серединой на  пути к заветным  двадцати
пЯти.  Ќаш чудо-математик •еверстроу становилсЯ все более и более суеверным,
- он теперь не  поднималсЯ в самолет, не проделав короткого ритуала, то есть
не постучав по дверце люка стеком и не  приложившись губами к обшивке, -  во
всем добивалсЯ  порЯдка  и  категорически  требовал  называть  рейд на •юльс
рейдом  "номер  двенадцать  Ѓи"  и ни  в  коем  случае  не  упоминать  число
тринадцать.  Ќа  худой  конец  нам  разрешалось  говорить  так:  "Џеревалили
вершину,  а  теперь спускаемсЯ под  гору". Њерроу,  видимо,  чувствовал себЯ
неплохо,  хотЯ то и  дело привЯзывалсЯ к  Џрайену, а после рейда сказал мне:
"Ќам нужен хороший хвостовой стрелок,  у Џрайена  кишка тонка. ’ы же слышал,
как он разговаривает по внутреннему  телефону. Ђ тут  еще его желудок! Ћн из
кожи  лезет  вон,  чтобы  казатьсЯ  суровым и сильным, этаким  ненавистником
немцев, но менЯ-то не  проведешь, вот такие люди обычно и ходЯт под каблуком
у своих  жен. Џомнишь, как он зубоскалил, когда падали наши самолеты? ’еперь
он понимает,  что  с  фрицами  шутки плохи. Ћн дрейфит". Ќаверно, дрейфил не
один  Џрайен. Ќад •юльсом некоторые  зенитные снарЯды  выбрасывали в  момент
разрыва  розовый  дым  -   так   немцы,  очевидно,   сигнализировали   своим
истребителЯм, что  зенитки  временно прекращают огонь и можно нас атаковать;
затем снова черные разрывы; многих из нас охватил страх перед зенитным огнем
противника. Џосле рейда наши люди чувствовали себЯ удрученными, они верили -
обоснованно или нет, но верили, что немцы заранее знали, какой именно объект
мы собирались бомбить. ќто убеждение, особенно окрепшее после того, как днем
раньше отменили  первый налет  на •юльс,  распространилось по базе,  подобно
пожару на лугу в октЯбре.
     “же на следующий  день наша группа получила приказ вылететь на бомбежку
аэродрома ‚иллакурб близ Џарижа. €з-за большой облачности самолеты вернулись
с маршрута и  доставили обратно на базу большую часть бомб. Џосле •юльса это
тоже  не  способствовало повышению боевого  духа летчиков.  Ќаш  самолет  не
участвовал  в  рейде,  его  не  включили  в  число  посланных  на  ‚иллакурб
самолетов, хотЯ в предыдущем  вылете он ничуть  не пострадал.  Џросто нас не
значилось в  списке. Њерроу  поднЯл шум,  но ему  твердо  заЯвили,  что  нам
предоставлен выходной день. Њы так и не могли решить, как это  понимать: как
наказание за нашу  выходку с заходом на  штаб крыла, или, по мнению  доктора
ђенделла, нам действительно требовалсЯ  отдых  или еще что-то.  Ќедовольство
наше подогревалось тем, что участникам рейда, хотЯ их и вернули с маршрута и
они не  встретили  ни  истребителей  противника,  ни  зенитного огнЯ,  полет
засчитали как боевой. —то может быть обиднее, чем пропустить такой вылет!
     ‘пустЯ два днЯ Њерроу стал героем.

        31

     „вадцать пЯтого  июнЯ нас  поднЯли  в час  ночи - мы  еще не успели как
следует уснуть - и проинструктировали длЯ налета на ѓамбург. ‚ылет состоЯлсЯ
в четыре  тридцать, едва ночь перешла  в рассвет, и  как только Џайк-ђайлинг
осталсЯ   позади,  все   пошло   шиворот-навыворот.   Ќебо  покрывала  сераЯ
многоЯруснаЯ облачность, а место сбора  напоминало танцзал в "Љовент-гарден"
в  субботний  вечер,  где  при тусклом  освещении  вальсируют  щека  к  щеке
совершенно незнакомые партнеры и  партнерши. ‚се же мы  кое-как построились,
но  густаЯ облачность  лишила  нас  возможности набирать  высоту с  заданной
скоростью;  над  Љаналом соединение шло двадцатимильным  кругом  с  расчетом
достичь нужной высоты до того,  как придетсЯ  пересекать побережье ѓермании,
но   тут  мы  заметили,  что  оставлЯем  предательские  инверсионные  следы.
‚ражеские радиолокаторы, несомненно, уже зафиксировали нашу большую спираль,
а  времени  у  немцев было  более  чем  достаточно,  чтобы  разместить  свои
истребители в нужных местах и приветствовать наше поЯвление.
     Ќа протЯжении всего этого  злосчастного  подъема  Њерроу  не переставал
ругатьсЯ и жаловатьсЯ по внутреннему телефону.
     Џрипоминаю, над ‹а-Њаншем Я взглЯнул сквозь плексиглас и увидел, что мы
находимсЯ в огромной палате из прозрачного воздуха между двумЯ непрозрачными
слоЯми - нижний темно-зеленый, верхний - словно лист кованого серебра; между
ними на  некотором расстоЯнии вокруг самолета  теснились, замыкаЯ нас в этом
пространстве,  пышные шарообразные облака,  напоминавшие  огромные застывшие
разрывы зенитных снарЯдов с  темной сердцевиной  и снежно-белыми  краЯми. Њы
проходили через пустынный зал одного из небесных чертогов.
     ‚едущим в то утро был “олтер ‘айлдж, но не он командовал соединением, -
рЯдом с  ним  сидел пилот высшего  разрЯда из штаба  крыла, некий  полковник
’раммер,  известный болван, по  слухам усиленно пытавшийсЯ спихнуть “элена и
занЯть пост командира авиагруппы.  Ћн совершал второй боевой вылет,  мы же -
четырнадцатый, и можно понЯть  Њерроу,  когда  он  утверждал, что  полковник
ничто по  сравнению  с  ним.  Ќа  этот  раз  •еверстроу  оказалсЯ  на высоте
положениЯ, и, после того как соединение вышло из  большой петли, он раз пЯть
или шесть настойчиво предупредил, что мы отклонились  от заданного курса  не
меньше,  чем на  три градуса  к югу. “ Њерроу  хватило смелости свЯзатьсЯ по
радио с командованием и заЯвить ’раммеру, что тот сбилсЯ с курса.
     џ  в этот  момент  выводил машину из крена  и  услышал,  как  полковник
ответил:
     - Џрекратить разговоры! џ знаю, что делаю. Љто вы?
     - Љапитан Њерроу. Ђ все же вы отклонились от курса.
     ‘о   стороны  Њерроу  было  прЯмо-таки  безумием   нарушать  дисциплину
радиосвЯзи, о чем Я и сказал ему.
     Ќа подходе к цели нас встретила довольно густаЯ облачность;  вскоре  на
"крепости" стали наскакивать истребители,  что,  судЯ  по  услышанному  нами
радиоразговору,  отнюдь не способствовало повышению  боевого духа полковника
’раммера. Ћн свЯзалсЯ со штабом крыла  и все допытывалсЯ, как ему поступить,
если произойдет то или это. ‡атем он доложил, что облачность  над основной и
запасной  целЯми сплошнаЯ. Ћн попросту  лгал. Џравда,  облачность  под  нами
оказалась   довольно  плотной,   но   землЯ  все   же   времЯ   от   времени
просматривалась.  ‚ конце  концов  ’раммер получил приказ крыла вернутьсЯ на
базу,  чего  он  так усиленно  добивалсЯ, и еще не затерЯлись в пространстве
радиоволны, донесшие слова приказа, как он уже  запросил его  подтверждениЯ.
„о захода на боевой курс оставалось минут десЯть, и пЯтьдесЯт или шестьдесЯт
истребителей ни на минуту не оставлЯли нас в покое.
     Ќаш самолет был ведущим во втором  звене эскадрильи, расположенной выше
остальных в  группе  ‘айлджа, а  командовал  эскадрильей  ѓарвайн - он летел
впереди  нас  в своем "—ерном коте" и должен  был заменить командира группы,
если бы с самолетом ‘айлджа -  ’раммера что-нибудь произошло.  ‚  ту минуту,
когда ’раммер вышел в эфир и приказал следовать за ним на базу, "—ерный кот"
внезапно  встал  на  крыло,  скользнул  вниз и без  дыма  и  других  видимых
признаков  повреждениЯ перешел  в пике; об  этом  нам сообщил по внутреннему
телефону •ендаун.
     Њерроу  прибавил  скорость, провел наше звено  под  ведомыми ѓарвайна и
занЯл положение верхнего ведущего.
     Џотом он сделал нечто большее.
     Љак только ‘айлдж и  ведущаЯ эскадрильЯ начали разворот, собираЯсь лечь
на обратный  курс, Њерроу, все  еще по  командирскому каналу радиосвЯзи,  но
используЯ код, скомандовал:
     -  Џедлок  грин!   ‚сем   педлокам!  Џринимаю  обЯзанности  заместителЯ
командира. ‚се, кто хочет бомбить, следуйте за мной!
     ’раммер, очевидно,  в те минуты вел радиоразговор с Ђнглией и не слышал
Ѓазза,  во  всЯком  случае,  он  не вмешалсЯ и не отменил приказ  Њерроу,  а
поскольку  экипажи остальных самолетов соединениЯ знали, что цель близка, то
и  остались с  нами. ‘амаЯ нижнЯЯ эскадрильЯ вернулась и пристроилась к нам,
за ней последовали остальные авиагруппы.
     Љлинт пропел, что пора ложитьсЯ на боевой курс.
     „олжен   признать,  что  Њерроу  мастерски,  в  полном  соответствии  с
предполетным инструктажем, провел нас через все маневры в момент приближениЯ
к цели, хотЯ  и не предполагал стать ведущим  (впрочем, не  исключено,  что,
будучи  первоклассным летчиком, он  считалсЯ  с подобной  возможностью,  ибо
всегда и все предвидел).
     Њакс   что-то  бормотал.  ‚озможно,  пыталсЯ  объЯснить,  что   еще  не
подготовилсЯ к бомбометанию.
     ‚ последнюю минуту,  перед тем как сбросить бомбы, •ендаун доложил, что
группа из шести-семи "летающих крепостей", сначала, по-видимому, повернувшаЯ
за  ’раммером,  а потом решившаЯ принЯть  участие  в бомбежке, рассыпалась и
сейчас подвергаетсЯ сильным атакам истребителей.
     -  ’рудновато  им  приходитсЯ,  -  заметил  Њерроу; он  чувствовал себЯ
превосходно. - Ќу-ка, Њакси, давай. „авай, крошка!
     Њакс  несколько недель жаловалсЯ,  что ему приходитсЯ  сбрасывать бомбы
только  по  сигналу ведущего бомбардира,  желаЯ  тем самым  сказать, что все
получилось бы лучше, если бы он устанавливал прицел и бомбил самостоЯтельно.
’еперь ему предоставлЯлась такаЯ возможность.
     -  ‚етер,  ветер, ветер,  - бубнил  он, пытаЯсь,  очевидно,  учесть при
установке прицела угол сноса.
     Њы легли на боевой курс, Њакс вел самолет с помощью автопилота. Ќам уже
оставалось каких-нибудь сорок секунд, как вдруг он воскликнул:
     - „ьЯвольщина! џ потерЯл цель!
     - ‚ чем дело? - заорал Њерроу.
     - …сли мы сделаем еще один заход на цель, отставшие получат возможность
подстроитьсЯ  к нам,  -  молниеносно откликнулсЯ  наш надежный,  как  скала,
•ендаун.
     - Ѓолван! ‘укин сын! - продолжал бушевать Њерроу.
     ЏЯтнадцать... —етырнадцать... ’ринадцать... „венадцать секунд...
     - Ћблака! - крикнул Њакс. - –ель закрыта облаками!
     ‚рЯд ли, однако, кто-нибудь поверил ему.
     Ћ себе  только помню, что воображал, будто Ќег стоит позади  менЯ,  как
при взлетах и посадках, и его невозмутимость действует на менЯ успокаивающе;
помню также,  что взглЯнул на Њерроу, а он взглЯнул на менЯ и что,  обезумев
от  Ярости,  Я  внезапно схватил штурвал, с  силой нажал на педали,  пытаЯсь
совершить поворот влево.
     ‡атем Я услышал слова Њерроу:
     -  Ќу,  хорошо,  Њакс, исправь ошибку.  Њы поворачиваем. -  Ћн  щелкнул
переключателем диапазонов и по  радио приказал другим самолетам: -  ђазворот
три шесть ноль! ЏовторЯю: разворот три шесть ноль!
     „лЯ летчика нет ничего  ненавистнее, чем вторичный  заход на цель,  что
легко  понЯть, если вспомнить, как много времени  требуетсЯ длЯ этого  одной
"летающей  крепости",  а  при развороте  всем  соединением это  времЯ  нужно
умножить  едва  ли не на  количество  всех  самолетов; надо еще учесть,  как
мучительно тЯнетсЯ времЯ, - вы считали,  что самое худшее уже позади, а тут,
оказываетсЯ,  и  вражеские истребители продолжают вас  атаковать, и  зенитки
бьют с земли, и времЯ тЯнетсЯ бесконечно долго. ќто ужасно!
     џ не знаю и никогда не узнаю, решилсЯ ли  бы Њерроу  вернутьсЯ, если бы
не замечание •ендауна  и мой  отчаЯнный поступок. џ никому не рассказывал об
этом эпизоде, о том, что осмелилсЯ, хотЯ и  не слишком решительно, вмешатьсЯ
в  управление  самолетом, и вы  можете  смело  поспорить  на  свой последний
доллар, что и Њерроу никому ничего не рассказал, кроме „эфни.
     ‚о  всЯком случае,  все обошлось хорошо. Љ сожалению,  во времЯ второго
захода  мы  потерЯли три "летающие крепости", но остальные успешно завершили
маневр, отставшие успели  пристроитьсЯ к нашему боевому порЯдку, Њакс удачно
все  рассчитал, и, очевидно, облачность не помешала ему,  так как полученные
на следующий день фотоснимки показали, что он неплохо  выполнил задание; мы,
конечно,  не  сокрушили всю немецкую военную промышленность, но,  по крайней
мере, не сделали и грубых ошибок.
     Ќе успели мы подойти к пункту сбора, откуда предстоЯло  возвращатьсЯ на
базу, как с самолетов уже  начали поздравлЯть Ѓазза. …го называли  лошадиным
задом и даже  похлеще,  но  все это,  в общем,  звучало как  похвала  за его
решительное поведение.
     џ же, хотЯ и  выключил на обратном пути электроподогрев своего костюма,
продолжал обливатьсЯ потом.
     Џосле приземлениЯ выЯснилось, что  Њалыш ‘ейлин так увлексЯ наблюдением
за  немцами  из  своей  установки, что даже не догадывалсЯ о происходЯщем, а
когда перед  разборои  полета Я  рассказал  ему обо всем, он  прислонилсЯ  к
косЯку двери, заплакал и сказал:
     - ‘лавный парень этот капитан Њерроу. Ћн мой друг, мой друг! € ведет он
себЯ  запросто:  вы никогда не  скажете, что  он капитан. € все  равно  Я не
должен поддаватьсЯ ему. џ даже не хочу думать  о нем. Ћн плохо действует  на
менЯ, Я не могу от него освободитьсЯ. Ќикогда, никогда, никогда!
     Њалыш буквально обливалсЯ  слезами, словно  получил известие  о  смерти
Њерроу.
     ‚  тот  вечер  в офицерском  клубе, где  восстанавливалось трогательное
единодушие, когда надо было надрызгатьсЯ в стельку, к Њерроу подошел “элен -
он  не принимал  участие  в  рейде  -  и  сказал,  что  представил  Ѓазза  к
награждению  крестом  "‡а  летные  боевые заслуги".  Џо-моему, с той  минуты
Њерроу  стал  несколько  иначе  расценивать  умственные  способности  нашего
командира.
     ‘пустЯ несколько минут к Њерроу бочком подошел буфетчик „анк ”ермер.
     - “же месЯца три, - сказал он, - Я пытаюсь отделатьсЯ от этой работы  и
стать  членом боевого экипажа; вот Я и думаю, капитан, не  могли бы вы найти
длЯ менЯ дырку?
     Ѓазз, Ясное дело, был в тот момент на верху блаженства.
     -  Љонечно,  сынок,  - ответил  он.  -  Љак только мой парнишка  Ѓоумен
сыграет в Ящик, можешь усаживатьсЯ в его кресло.
     - „а Я не шучу, - пробормотал „анк.
     - ‡наю,  сынок,  - продолжал Ѓазз, теперь  серьезный, благожелательный,
источающий благоволение,  ибо noblesse  oblige[24].  -  …сть  у  менЯ задний
стрелок,  мне, возможно, придетсЯ его прогнать,  вот  Я и буду иметь  тебЯ в
виду. ’ы ведь не страдаешь скоплениЯми газов в желудке, правда?
     - Ќикак нет, сэр.
     - Ѓуду иметь тебЯ в виду, - повторил Њерроу.

        ѓлава седьмаЯ. ‚ ‚Ћ‡„“•…


        14.04-14.55

        1

     ‚опль Њерроу звучал, пока  не выЯснилось,  что перваЯ группа из четырех
истребителей пройдет над нами, через строй группы, летевшей выше нас.
     Њы испытывали двойное облегчение: от того, что наконец-то смолк ужасный
боевой  клич  Ѓазза,  и  от сознаниЯ, что  хотЯ бы первый  сегоднЯшний  удар
обрушитсЯ не наше подразделение.
     "’ело" задрожало, и  мы понЯли, что •ендаун открыл огонь по пролетавшим
над нами самолетам.
     Њы находились недалеко от Ђнтверпена. ЏосматриваЯ  вниз, сквозь чистый,
как  промытое окно, воздух, Я видел город.  Џод  юго-западным бризом над ним
стелилась тонкаЯ дымоваЯ завеса.
     Ќа высоте, где мы  летели,  дул со скоростью пЯтьдесЯт миль в час почти
попутный нам ветер.
     Ќаша эскадрильЯ следовала в голове огромной колонны, летЯщей этажеркой,
футов на тысЯчу ниже слоЯ перистых облаков, настолько тонкого и прозрачного,
что  через него просвечивало  небо, как просвечивало виноградное желе сквозь
слой свечного воска, которым его заливала моЯ бабушка, чтобы предохранить от
плесени, перед тем как поставить в погреб.
     €з Ђнтверпена изредка, но с  довольно равными промежутками постреливали
зенитки, - они, очевидно, вели заградительный огонь. ‚скоре он прекратилсЯ.
     ‚тораЯ и третьЯ  волны истребителей  напали на самую верхнюю  из групп,
потом  развернулись длЯ атаки с тыла. ‘трелки  засекали отдельные  самолеты,
готовые атаковать нашу группу.
     ‡атем Ѓрегнани обнаружил истребителей, они шли в  боевом строю позади и
выше нас.
     - ‚нимание! - послышалсЯ голос Њерроу. - ‚озможно, это "спитфайры".
     - Ѓоже милосердный! - воскликнул •ендаун. - „а они похожи на Џ-47!
     ‚  голосе Ќега  слышалось  ликование, от его  истошного воплЯ  у  него,
наверно, так вздулась шеЯ, что в нее врезалсЯ ларингофон.
     „ействительно, самолеты  оказались "тандерболтами",  чего  мы  никак не
ожидали; впрочем, никакой пользы они нам не принесли.
     џ  настроил  приемник на  диапазон  "‘", зарезервированный длЯ  свЯзи с
истребителЯми,  и  слышал,  как  полковник  ћинг  - он шел во главе  первого
соединениЯ - орал,  пытаЯсь свЯзатьсЯ с Џ-47: "Љрокет"! "Љрокет"! ‚ы слышите
менЯ?  "Ѓолтун-один"   вызывает  "Љрокет"!"  џ  не  разобрал,  что  отвечали
истребители, ибо немцы глушили этот  диапазон. Ќо по нервозности ћинга можно
было понЯть, что передовому соединению приходитсЯ туго.
     Ќаши  подразделениЯ  шли  рассредоточенным  строем  по   высоте,  чтобы
позволить  "тандерболтам"  применЯть  их   обычную  тактику:  эскадрильЯ  за
эскадрильей они проносились с интервалами  в  две-три  минуты и обеспечивали
нам  так  называемое  коридорное  прикрытие  с  воздуха.  €наче  говорЯ,  мы
надеЯлись, что все три эскадрильи будут по очереди сновать взад и вперед над
нами  и отбивать атаки вражеских самолетов.  Ћднако после двух-трех  заходов
все Џ-47 устремились  вперед, к авангардному соединению  бомбардировщиков, и
не  вернулись.  џ понЯл,  что  обстановка  впереди сильно осложнилась;  менЯ
тревожило и наше собственное положение, Я знал, что немцы не упускают случаЯ
наброситьсЯ на соединение, когда его не сопровождают истребители прикрытиЯ.
     Њалыш  ‘ейлин   видел,  как  были   сбиты  две  "крепости"  из  верхней
авиагруппы.  ”арр доложил,  что  снизу  устремлЯетсЯ  к нам  еще одно  звено
немецких истребителей.

        2

     џ взглЯнул на наручные часы. „ва двадцать одна.  Џредполагалось,  что в
два двадцать шесть  мы достигнем бельгийского города ќйпена в  юго-восточной
части страны, когда-то отданного немцами  Ѓельгии в виде компенсации за  все
страданиЯ, которые она перенесла в войне, Якобы призванной обеспечить мирный
расцвет демократии на всей планете; здесь  нам предстоЯло  повернуть  на юг,
обойти ненавистные  районы ђура, прикрытые мощной  зенитной  артиллерией,  и
лететь  над относительно  открытой  местностью.  Ќичто  не  обещало  никаких
перемен в ќйпене,  если не считать перемены курса, но мысленно Я цеплЯлсЯ за
этот поворотный пункт,  как за самую важную веху полета. Ћн находилсЯ в пЯти
минутах.  ‚от эти пЯть  минут мне  и нужно было  пережить.  Џосле  ќйпена  Я
намеревалсЯ  поставить  себе другую цель  и  постаратьсЯ достичь  ее, но  не
стоило преждевеременно заглЯдывать вперед. ѓлавное - ќйпен. ЏЯть минут...
     ’ак Я училсЯ понимать, что времЯ тоже одно из слагаемых опасности. џ не
мог  вынести мысли о тех трехстах двадцати двух минутах, что отделЯли нас от
момента,  когда мы в случае удачи  (чего  в  действительности  не произошло)
пересечем  в  ”еликстоу  английское  побережье  и  окажемсЯ  в безопасности;
единственное, что Я  еще  мог, -  это убеждать  себЯ в необходимости  выжить
следующие пЯть минут; вот к чему Я заставлЯл себЯ стремитьсЯ.
     ‘лева,  над  Ђхеном,  Я  увидел  сплошное стадо  аэростатов  воздушного
заграждениЯ  - они показались мне  жирными  свинЯьми,  обитающими высоко над
землей.

        3

     ”‚-190 вновь перешли в атаку, сосредоточив свой  удар, как и  следовало
ожидать, на верхне