йкли,  не
вдаваЯсь в подробности,  Я  безоговорочно  признаю,  что  самаЯ  неделоваЯ
женщина превзойдет в деловитости самого дельного мужчину, и  что  во  всех
практических делах мы блекнем рЯдом с вами, превращаемсЯ в фантазеров  или
доктринеров. Ђ теперь продолжайте, прошу вас!
   Ќо зрЯ Я воображал, что смогу так легко  отделатьсЯ,  -  она  принЯлась
похвалЯтьсЯ, как это случаетсЯ со всеми женщинами, стоЯт  только  дать  им
потачку.
   - ‚от вы, мужчины,  -  сказала  она,  -  уже  целую  неделю  стараетесь
выведать у мистера ѓомоса хоть что-нибудь о его стране Я  в  конце  концов
взваливаете эту задачу на плечи бедной слабой женщины; во  всЯком  случае,
она должна придумать, как к этому подойти.  џ  совершенно  убеждена,  что,
находЯсь в его обществе, вы так упиваетесь собственными рассуждениЯми, что
не даете ему рта раскрыть - оттого-то  вы  еще  ничего  и  не  вызнали  об
Ђльтрурии.
   ‚спомнив, как решительно она вмешалась в разговор  в  гостЯх  у  миссис
Љэмп, перебив ѓомоса, когда он совсем было начал подробное  и  откровенное
повествование об Ђльтрурии, Я подумал,  что  это  довольно-таки  нахальное
заЯвление, но, опасаЯсь, как бы ни было хуже, сказал:
   - ‚ы совершенно правы, миссис Њэйкли. “вы, Я не  могу  не  согласитьсЯ,
что каждый раз, разговариваЯ с ним, мы постыдно  терЯли  чувство  меры,  и
если нам вообще суждено выведать что-то от него, то только потому, что  вы
научите нас, как это сделать.
   Ћна клюнула на эту наживку. €, проглотив ее, тут же сказала:
   - •орошо вам так сейчас говорить. Ђ вот скажите, где бы вы теперь были,
не начни Я ломать над этим голову? ’ак вот  слушайте!  ќта  мысль  осенила
менЯ, когда Я думала о чем-то совершенно постороннем. € вдруг будто что-то
сказало мне: вот же оно, благаЯ цель и общественное событие одновременно!
   - Ђ именно? -  осведомилсЯ  Я,  терЯЯсь  в  догадках  по  поводу  этого
удивительного внезапного озарениЯ.
   - ‚ы же знаете, что  деревенскаЯ  церковь  ‚сех  •ристиан  находитсЯ  в
весьма плачевном состоЯнии; дамы все лето только  и  говорЯт  о  том,  что
нужно  что-то  сделать  в  ее  пользу,  что-то  организовать  -  поставить
спектакль,  или  устроить  концерт,  или  танцевальный  вечер,   или   еще
что-нибудь в этом роде и  на  вырученные  деньги  отремонтировать  церковь
внутри - она  в  этом  крайне  нуждаетсЯ.  Ќо,  конечно,  танцы  и  прочее
богоугодными  начинаниЯми  не  назовешь,  ну  и,  кроме  того,  устраивать
благотворительные базары - это такаЯ скука: готовишь призы, по возможности
равноценные, а все равно все считают себЯ обманутыми. ‘  лотереЯми  вообще
одни неприЯтности, о них и думать нечего. Ќужно что-то необычайное. ‘перва
мы подумывали о салонном чтеце или, может, чревовещателе,  но  они  всегда
норовЯт побольше содрать так, что по уплате расходов ничего не остаетсЯ.
   Ћна, по-видимому, ждала какого-то отклика  на  свои  слова,  поэтому  Я
сказал:
   - € что же?
   - „а то, - ответила она мне в тон, - что тут-то мы и используем  вашего
друга мистера ѓомоса.
   - €спользуете? Ќо каким образом?
   - Ћчень просто! Њы уговорим  его  прочесть  лекцию  об  Ђльтрурии.  Љак
только он узнает, что это задумано с хорошей целью,  он  тотчас  загоритсЯ
желанием выступить. Ћни ведь там, у себЯ, так привыкли  жить  сообща,  что
поЯвитьсЯ на публике ничего, кроме удовольствиЯ, ему не доставит.
   Џлан этот показалсЯ мне удачным, и Я  сказал  ей  об  этом.  Ќо  миссис
Њэйкли была в таком восторге от своей затеи, что моЯ сдержаннаЯ похвала не
удовлетворила ее.
   - “дачный? Ћн великолепен! Љак раз то что надо! € Я  продумала  его  до
мельчайших подробностей...
   - Џростите... - прервал ее Я, - неужели  вы  считаете,  что  существует
такой интерес к этой теме за пределами нашей гостиницы, что можно  собрать
полный зал слушателей? Њне не хотелось бы подвергать его унижению - читать
лекцию перед пустыми скамьЯми.
   - ѓосподи, да о чем вы? ‚едь в радиусе десЯти миль нет ни одной  фермы,
где не знали бы о мистере ѓомосе, и нет ни одного слуги  под  этой  крышей
или в любом из пансионов, который не слышал бы чего-нибудь об Ђльтрурии  и
не хотел бы узнать побольше. Њне кажетсЯ, ваш друг проводит гораздо больше
времени с коридорными и конюхами, чем с нами.
   Љак  раз  этого  Я  больше  всего  и  опасалсЯ.  ЌесмотрЯ  на  все  мои
предостережениЯ и просьбы, он продолжал вести себЯ с каждым встречным так,
словно тот был ему ровнЯ. Ћн, очевидно, не имел ни малейшего представлениЯ
о той разнице в общественном положении, которую создает у  нас  разница  в
занЯтиЯх. Ћн признавалсЯ, что видит ее, и из разговоров  с  членами  нашей
маленькой группы понимает, что она существует, но когда Я, заметив  с  его
стороны промах относительно правил общественного поведениЯ, ставил ему это
на вид, он только отвечал, что просто вообразить не мог, что  то,  что  он
видит и слышит, может  и  впрЯмь  существовать.  “говорить  его  перестать
расшаркиватьсЯ перед нашей официанткой было невозможно,  каждое  утро  он,
поздоровавшись со мной, так же крепко пожимал руку старшему  официанту.  ‚
гостинице из уст в  уста  передавалсЯ  жуткий  рассказ,  как  он  бросилсЯ
опрометью по коридору на помощь горничной, тащившей два тЯжеленных ведра с
водой, чтобы наполнить кувшины на умывальных столиках. Њожет, это  было  и
не так, но Я сам видел, как однажды днем он, скинув пиджак, помогал косить
сено на лугу, примыкавшем к гостинице, как простой батрак. Ћн сказал,  что
не  знает  гимнастики  лучше  и  ему  немного   стыдно,   что   приходитсЯ
оправдыватьсЯ, будто без подобных упражнений ему грозит  запор.  ‘ообщение
довольно-таки неуместное, на мой взглЯд:  говорить  об  этом  не  пристало
столь воспитанному и развитому человеку. Ћн был джентльменом  и  человеком
высокообразованным - против этого не возразишь, - и в то же времЯ  он  при
каждом удобном случае совершал поступки, не совместимые с хорошим тоном, и
никакие мои уговоры на него совершенно не действовали. Ќа  следующий  день
после того, как Я попенЯл ему насчет работы на  сенокосе,  менЯ  ждал  еще
худший удар - Я увидел его в компании  судомоек,  которые  собирались  под
сенью  дома  послушать  старшего  официанта,  читавшего  им  вслух   -   с
молчаливого согласиЯ постоЯльцев слугам разрешалось пользоватьсЯ небольшим
лужком возле конюшен какой-то час в послеобеденное времЯ.  џ  сделал  вид,
что не вижу его, но не мог удержатьсЯ впоследствии от замечаниЯ  по  этому
поводу.  Ћн  ничуть  не  обиделсЯ,  только  сказал,  что   его   несколько
разочаровал отбор книг и замечаниЯ, которыми они  обменивались  по  поводу
прочитанного, - он ожидал, что с их образованностью и притом, что  они  по
своему опыту знали, что жизнь - не шутка,  им  должны  были  бы  нравитьсЯ
произведениЯ не  столь  банальные.  ‘  другой  стороны,  он  полагал,  что
сентиментальный роман, где беднаЯ американскаЯ девушка  выходит  замуж  за
английского лорда, служил им щитом от грубой  действительности,  так  мало
обещавшей и так низко их ценЯщей.  ЏытатьсЯ  втолковать  ему,  что  водить
компанию с прислугой по меньшей мере неприлично, было бесполезно.
   •уже того, его поведение - насколько Я мог видеть - начало  развращающе
действовать на объекты его не по адресу направленной  вежливости.  ‚начале
слуги никак не откликались на его  выходки  и  даже  воспринимали  их  как
безвкусные шутки, но в неправдоподобно короткий срок - стоило им  увидеть,
что вежливость его искренна, - они стали принимать ее как должное. “  менЯ
всегда были отличные отношениЯ со старшим  официантом,  и  Я  считал,  что
спокойно могу обменЯтьсЯ с ним улыбками, наблюдаЯ странное поведение моего
друга по отношению к нему самому и его товарищам  по  работе.  Љ  большому
моему удивлению, он сказал:
   - Ќе вижу причины, почему бы ему не обращатьсЯ с ними, как с  дамами  и
господами, ведь обращаетсЯ же он так с вами и вашими знакомыми.
   —то Я мог на это ответить?  Њне  оставалось  только  молча  страдать  и
надеЯтьсЯ, что альтрурец скоро уедет. Џрежде Я с ужасом ждал, что владелец
гостиницы вот-вот потребует, чтобы мой гость  освободил  номер,  теперь  Я
чуть ли  не  мечтал  об  этом,  но,  увы,  никаких  требований  хозЯин  не
предъЯвлЯл.   Ќапротив,   альтрурец   пользовалсЯ    его    исключительной
благосклонностью.  Ћн  говорил,  что  ему  так  приЯтно  видеть  человека,
любезного со всеми, без исключениЯ, что у него никогда еще не было  гостЯ,
к которому все были бы так расположены.
   - ђазумеетсЯ, Я нисколько не порицаю его, - сказала  миссис  Њэйкли.  -
—то вы хотите при таких странных нравах! Ќаверное, Я и сама была бы такой,
если бы, не дай Ѓог, выросла в Ђльтрурии. Ќо мистер ѓомос такой  душка,  в
него влюблена всЯ женскаЯ половина гостиницы,  все,  сверху  донизу.  Ќет,
естественнаЯ опасность - это что в залах гостиницы  не  хватит  места  длЯ
всех желающих послушать его, поэтому нам придетсЯ установить входную плату
повыше - это многих должно удержать. Њы будем продавать билеты  по  одному
доллару.
   - Џрекрасно! - сказал Я. - —то касаетсЯ фермеров, то вопрос,  по-моему,
можно считать решенным. ќто, по крайней мере, вдвое  больше  против  того,
что они платЯт за сидЯчее место в  цирке  и  вчетверо  -  против  входного
билета туда же. Ѓоюсь, миссис Њэйкли, что слушателей будет маловато, хотЯ,
конечно, все это будут люди достойные.
   - џ об этом сама думала и  все  же  буду  продавать  билеты  по  одному
доллару.
   - Ћтлично! Ќо ведь медведь-то еще не убит?
   - Ќет, нет. € вот длЯ этого мне  нужна  ваша  помощь.  Љак  бы  получше
устроить все - посоветуйте!
   Ѓанкир сказал, что оставлЯет решение этого вопроса нам, но  что  миссис
Њэйкли может полностью рассчитывать на него,  если  ей  удастсЯ  уговорить
альтрурца выступить  с  лекцией.  Ћбсудив  все,  мы  решили  поговорить  с
мистером ѓомосом вместе.
   џ, наверное, никогда не отделаюсь от чувства стыда при  воспоминании  о
том, как эта женщина насела на альтрурца, стоило нам  наткнутьсЯ  на  него
следующим утром,  когда  он  прохаживалсЯ  взад-вперед  по  веранде  перед
завтраком. ’очнее сказать, перед нашим завтраком: когда мы позвали  его  в
столовую, он сказал, что уже поел и теперь ждет ђубена Љэмпа, - тот обещал
взЯть его с собой, когда поедет мимо с поклажей сена длЯ одной из гостиниц
в деревне.
   -  „а,  кстати,  мистер  ѓомос,  -  тут  же  напустилась  на  него  эта
беспардоннаЯ особа. - Њы тут  затеЯли  привести  в  порЯдок  церковь  ‚сех
•ристиан в деревне и хотим привлечь вас к этому делу. ‚ы знаете, это такаЯ
церковь,  где  могут  по   очереди   молитьсЯ   люди   всех   христианских
вероисповеданий. Џонимаю, что звучит это несколько странно, но,  по-моему,
это разумный выход длЯ мест, где люди бедны и не могут  залезать  в  долги
ради того, чтобы иметь свои отдельные церкви...
   - Ќо это же восхитительно, - сказал альтрурец. - Њне говорили  об  этом
Љэмпы. ќто символ единства, которое должно восторжествовать среди христиан
всех вероисповеданий. —ем Я могу быть полезен вам, миссис Њэйкли?
   - џ была уверена, что вы нас одобрите, -  воскликнула  она.  -  ‚  двух
словах дело обстоит так - беднаЯ часовенка пришла в такой упадок,  что  Я,
например, даже стеснЯюсь заходить туда и хочу  собрать  достаточно  денег,
чтобы покрасить ее снаружи и оклеить внутри новыми хорошенькими  обоЯми  с
каким-нибудь религиозным мотивом. „олжна сказать, что голые беленые  стены
в трещинах, извивающихсЯ во всех направлениЯх, так отвлекают менЯ,  что  Я
даже на проповеди  сосредоточитьсЯ  не  могу.  ‚едь  обои  с  каким-нибудь
готическим узором очень украсили бы ее? џ, например,  в  этом  уверена,  и
мистер ’вельфмо тоже.
   џ услышал об этом впервые, но, встретив предостерегающий взглЯд  миссис
Њэйкли, смог лишь пробормотать в знак согласиЯ  что-то  нечленораздельное.
‚о всЯком случае, миссис Њэйкли сочла это достаточным  и,  так  и  не  дав
альтрурцу возможности  высказать  свои  мысли  по  поводу  воспитательного
воздействиЯ обоев, продолжала:
   - Љороче говорЯ, мы хотим, чтобы вы заработали нам  длЯ  этого  деньги,
мистер ѓомос.
   - џ? - с неподдельным ужасом спросил он. - Ќо, сударынЯ, Я еще в  жизни
своей никогда не зарабатывал денег!  џ  считаю,  что  получать  деньги  за
что-то _дурно_.
   - ‚ Ђльтрурии,  конечно.  Њы  все  знаем,  как  обстоЯт  дела  в  вашей
очаровательной стране, и, поверьте, что Я, как никто другой,  уважаю  вашу
щепетильность и совестливость на этот счет. Ќо вы не должны забывать,  что
находитесь в Ђмерике. ‚ Ђмерике  вам  приходитсЯ  зарабатывать  деньги,  а
то... Њожно и на бобах остатьсЯ. € потом не нужно забывать о цели, о  том,
сколько добра вы принесете, прочитав маленькую лекцию об Ђльтрурии.
   - Њаленькую лекцию об Ђльтрурии? - вежливо переспросил он. -  Ќо  каким
образом Я могу получить за это деньги?
   …й только того и надо было. Ћна кинулась с разъЯснениЯми,  и  они  были
столь бессвЯзны и многословны, что Я, по утрам ни  на  что  не  пригодный,
пока не выпью чашки кофе, чуть  Ѓогу  душу  не  отдал  под  ее  трескотню,
которую альтрурец сносил с завидным терпением.
   Џолучив наконец возможность ответить, он сказал:
   - џ буду счастлив исполнить ваше желание, сударынЯ.
   - Џравда? - вскричала она. - Ћ, Я _ужасно_ рада! ‚ы так ловко  избегали
разговоров об Ђльтрурии, что Я ничего, кроме  категорического  отказа,  не
ожидала. Ќо, конечно, Я не сомневалась, что вы это сделаете  деликатно.  џ
сама себе не верю! ‚ы даже не представлЯете, какой вы душка!
   џ заметил, что она подцепила это слово у англичан, живущих в гостинице,
и теперь употреблЯла его к  месту  и  не  к  месту,  однако  не  мне  было
прерывать ее.
   - Ќу что ж, в таком случае, вы должны оставить  все  заботы  мне  и  не
думать ни о чем, пока Я не пришлю сказать, что мы готовы слушать. Ђ, вон и
ђубен со своей воловьей упрЯжкой.  ‘пасибо  вам  огромное,  мистер  ѓомос!
’еперь никто не постыдитсЯ переступать порог дома  Ѓожьего  -  от  избытка
благочестивости она даже слегка присюсюкнула, - после того как мы покрасим
его и оклеим стены обоЯми. Ќе пройдет и двух недель, и все будет готово.
   Ћна энергично трЯсла руку альтрурца,  а  Я  опасалсЯ,  как  бы  она  не
накинулась на него с поцелуЯми.
   - ’олько Я хотел бы поставить одно условие, - начал он.
   - •оть тысЯчу, - воскликнула она.
   - € заключаетсЯ  оно  в  том,  что  ни  род  занЯтий,  ни  общественное
положение не должны служить препЯтствием длЯ посещениЯ лекции. ‘ этим Я не
могу ни  в  коем  случае  согласитьсЯ  даже  здесь,  в  Ђмерике.  Њне  это
отвратительнее даже, чем стЯжательство, хотЯ, в общем, одно другого стоит.
   - џ так и  знала,  что  вы  поставите  именно  это  условие,  -  весело
воскликнула она, - и могу заверить вас, мистер ѓомос, что ничего такого не
будет. Џослушать вашу лекцию сможет каждый - мне совершенно все равно, кто
этот человек  и  чем  он  занимаетсЯ,  лишь  бы  деньги  платил.  ‚ас  это
устраивает?
   - ‚полне! - сказал  альтрурец  и  терпеливо  снес  очередное  сердечное
рукопожатие.
   Љогда мы шли в  столовую,  она  взЯла  менЯ  под  руку  и  торжествующе
зашептала:
   - ’еперь не будет никаких  неЯсностей.  Ћн  сам  убедитсЯ,  так  ли  уж
интересуютсЯ Ђльтрурией его обожаемые низшие классы, если за  удовольствие
послушать о ней приходитсЯ платить доллар с носа. Ђ уж Я-то не отступлю от
нашего договора ни на шаг.
   ‘тенаЯ  в  душе,  Я  мог  лишь  посмеиватьсЯ  над  неблаговидностью  ее
поведениЯ.
   •отЯ Я не одобрЯл ее затеи, но не мог не видеть  заключавшегосЯ  в  ней
комизма. ’ак же воспринЯли ее и остальные члены нашей маленькой  компании,
которых Я специально познакомил с альтрурцем.  Џравда,  свЯщенник  выразил
некоторое  беспокойство  по  поводу  нравственной  стороны  дела,  которое
передалось и мне, да  еще  банкир  сделал  вид,  будто  сомневаетсЯ  -  не
бестактно ли это, однако сказал, что, поскольку  альтрурец  -  мой  гость,
последнее слово остаетсЯ за мной. …сли менЯ  это  не  смущает,  то  его  и
подавно. Ќикаких возражений по поводу своего плана  миссис  Њэйкли  ни  от
кого не услышала, и, как только в деревенской типографии  были  отпечатаны
билеты, эта предприимчиваЯ женщина заставила каждого из нас взЯть  по  две
штуки. ‡аказала она и рекламные листки,  где  указывалось  времЯ  и  место
‹екции об Ђльтрурии, и досмотрела,  чтобы  их  распространили  повсюду:  в
гостиницах, в пансионах,  а  также  среди  дачников.  ‹екциЯ  должна  была
состоЯтьсЯ в следующую субботу в нашей гостинице днем, чтобы  не  помешать
вечерним танцам. Ћна оставила билеты длЯ распространениЯ во  всех  главных
магазинах и в аптеках и, кроме того, потащила менЯ по дачам, чтобы Я помог
ей продавать билеты там.
   „олжен сказать, что мне это очень не нравилось, особенно в тех случаЯх,
когда билетов покупать не хотели, а она их усердно  навЯзывала.  ‚се,  как
один, признавали, что цель прекрасна, вот  только  средства  их  несколько
смущали.  Љое-где  дамы  задавали  нам  следующие  вопросы:  "Ђ  кто   он,
собственно, такой - этот мистер ѓомос?" - "Ћткуда миссис Њэйкли знает, что
он действительно из Ђльтрурии?" - "Ќе самозванец ли он?"
   ’ут миссис Њэйкли выпихивала на передний план менЯ, и мне волей-неволей
приходилось рассказывать об Ђльтрурии и о  том,  как  получилось,  что  он
оказалсЯ моим гостем. ‚ результате всех этих выступлений менЯ вновь начали
грызть сомнениЯ относительно него -  сомнениЯ,  которые  возникли  у  менЯ
вначале и которые Я затем отбросил, как слишком нелепые.
   Ѓилеты продавались медленно даже у нас в  гостинице.  Њногие  находили,
что они непомерно дороги, и кое-кто, узнав цену, говорил прЯмо, что и  так
все времЯ  слышит  рассказы  про  Ђльтрурию  и  они  успели  порЯдком  ему
надоесть.
   Њиссис Њэйкли говорила, что ничего иного  от  этой  публики  она  и  не
ожидала - все они пошлЯки и плебеи и к тому  же  скупердЯи;  интересно,  с
какими  лицами  они  будут  предлагать  билеты  ей,  когда   сами   затеют
что-нибудь. Ћна призналась,  что  злитсЯ  на  себЯ  за  то,  что  задумала
подшутить над мистером ѓомосом, и Я заметил, что она  старалась  быть  "en
evidence" [замеченный (фр.)] в его обществе, когда поЯвлЯлсЯ кто-нибудь из
несговорчивых дам. Ћна созналась, что у нее не  хватает  духу  спросить  у
дежурного, сколько продано билетов из тех, что  она  оставила  в  конторе.
Љак-то утром - на третий или на четвертый день,  -  когда  мы  шли  с  ней
завтракать, ее остановил старший официант и смущенно спросил, не может  ли
она  выкроить  длЯ  него  несколько  билетов  -  у  него,  кажетсЯ,  будет
возможность их распространить. Љ моему изумлению, эта беспринципнаЯ  особа
ответила:
   - Ќу, разумеетсЯ. Ђ сколько вам нужно? - и  тут  же  достала  пачку  из
кармана, где, по-видимому, всегда держала их наготове.
   - Ђ что, если Я попрошу двадцать, - спросил он, - это не будет  слишком
много?
   - Ћтнюдь нет! - ответила она. - ‡десь двадцать пЯть, -  и  вручила  ему
всю пачку.
   ‚ тот же день, когда мы сидели с ней на  веранде,  к  нам  неторопливым
шагом подошел ђубен Љэмп и сказал, что если она согласна дать ему попытать
счастьЯ, то, может, ему удастсЯ продать  какое-то  количество  билетов  на
лекцию.
   - Ѓерите сколько хотите, ђубен, - сказала она, -  и  надеюсь,  что  вам
повезет больше, чем мне. џ просто возмущена поведением этих людей.
   Ќа этот раз она выудила из кармана несколько пачек, и он спросил:
   - ’о есть вы предлагаете мне забрать все?
   - ‚се до  одного,  -  с  моими  наилучшими  пожеланиЯми,  -  беззаботно
ответила она, однако, когда  он  спокойно  взЯл  все  билеты,  она  слегка
всполошилась. - Ђ ведь их здесь сто штук, знаете?
   - ‡наю. џ посмотрю, что можно сделать среди здешнего  населениЯ.  Љроме
того, на узловой станции стоит поезд с путевыми рабочими, у менЯ среди них
много знакомых. „умаю, что кое-кто из них захочет прийти.
   - Ќе забудьте, билеты по доллару, - сказала она.
   - ќто не страшно, - сказал Љэмп, - будьте здоровы!
   Љогда наконец он удалилсЯ, по обыкновению чуть косолапо ступаЯ,  миссис
Њэйкли повернулась ко мне и сказала растерЯнно:
   - Ќе знаю как-то!
   - Ќе знаете, что будет, если на  лекцию  ЯвитсЯ  целаЯ  артель  путевых
рабочих. џ тоже не знаю, но  осмелюсь  предположить,  что  дамы,  купившие
билеты, будут не очень-то довольны.
   - Џодумаешь! - сказала миссис Њэйкли с неподражаемым пренебрежением.  -
Њне-то какое дело, будут они довольны или нет. ’олько вот ђубен забрал все
мои билеты и скорей всего  продержит  их  до  последней  минуты,  а  потом
вернет, когда их уже не продашь. ‡наю Я их! ‚от  что,  -  воскликнула  она
торжествующе, - Я сейчас же обойду гостиницу и объЯвлю, что билетов у менЯ
больше нет, а потом зайду к регистратору и велю ему придержать все, что  у
него осталось непроданным, а уж Я его не обижу.
   ‚ернулась она с видом несколько озадаченным:
   - “ него никаких билетов не осталось. ѓоворит, что утром к  нему  зашел
какой-то старик из местных и забрал все до единого  -  он  даже  точно  не
помнит сколько. ‘пекулЯцией они, что  ли,  решили  занЯтьсЯ?  …сли  только
ђубен Љэмп вздумает сыграть со мной такую штуку... „а что же  Я?  -  вдруг
прервала она себЯ. - ђаз так, Я и сама попробую  спекульнуть.  ‘обственно,
почему бы и нет? џ с радостью заставлю кое-кого из этих особ заплатить мне
вдвойне, да что там - втройне - за билет, от которых  они  носы  воротили.
Ђ-а,  миссис  Ѓелкэм,  -  окликнула  она  даму,  приближавшуюсЯ  к  нам  с
противоположного конца веранды, - вам будет приЯтно узнать,  что  Я  сбыла
все свои билеты. ќто такое облегчение!
   - ‘были? - переспросила миссис Ѓелкэм.
   - ‚се до единого!
   - џ думала, - сказала миссис Ѓелкэм, - вы понЯли из моих слов,  что,  в
случае если моЯ дочь приедет навестить менЯ, Я хотела бы взЯть нам  с  ней
по билету.
   - ‚от уж чего не понЯла, - сказала миссис  Њэйкли,  шкодливо  подмигнув
мне, - но, если они вам нужны, то вам придетсЯ сказать мне об этом  сейчас
безо всЯких оговорок и, если  мне  что-то  возвратЯт  -  Я  раздала  часть
билетов друзьЯм длЯ распространениЯ, - Я продам два вам.
   - Ћни мне нужны! - сказала миссис Ѓелкэм, чуть помолчав.
   - Ћтлично! ‡а две штуки вы заплатите пЯть  долларов.  џ  почитаю  своим
долгом выручить как можно больше ради нашей цели. ‚нести вас в список?
   - „а! - сказала  миссис  Ѓелкэм  довольно  сердито,  но  миссис  Њэйкли
записала ее  в  свой  блокнот,  сиЯЯ  дружелюбием,  которое  нисколько  не
потускнело, когда в течение следующих  пЯтнадцати  минут  к  нам  поспешно
подошли еще с десЯток дам, согласных купить билеты на тех же условиЯх.
   ќто было выше моих сил. —увствуЯ  себЯ  в  большой  степени  "particeps
criminis" [соучастник преступлениЯ  (лат.)],  Я  встал,  чтобы  удалитьсЯ.
‘овесть миссис Њэйкли была, по-видимому, не замутнена, как слеза младенца.
   - Џросто не знаю что и делать, если ђубен Љэмп или старший официант  не
вернут мне хоть сколько-то билетов. ЏридетсЯ поставить  как  можно  больше
кресел в проходах и драть за них по  пЯти  долларов.  ‚от  уж  никогда  не
ожидала, что все сложитсЯ так счастливо.
   - џ завидую вашей способности видеть происходЯщее в таком свете, миссис
Њэйкли, - сказал Я с тоской. - Ђ  вдруг  Љэмп  заполнит  весь  зал  своими
путевыми рабочими, как это понравитсЯ дамам, которым вы продали билеты  по
пЯть долларов?
   - ’ьфу! Љакое мне дело до того, что нравитсЯ этим кикиморам? ђаз уж  мы
устраиваем сбор на восстановление и украшение дома ѓосподнЯ,  то  тут  все
должны быть равны - как в церкви.
   ‚ремЯ шло. Њиссис Њэйкли запродала невозвращенные билеты всем  дамам  в
гостинице, а в пЯтницу вечером ђубен Љэмп  принес  сто  долларов;  старший
официант еще раньше вручил ей двадцать пЯть.
   - “ менЯ не хватило духу спросить их - продавали они билеты с надбавкой
или нет, - призналась она мне. - Љак по-вашему, позволила  бы  им  совесть
сделать это?
   Џод лекцию  была  отведена  большаЯ  зала,  где  танцевала  по  вечерам
молодежь и где устраивались обычные длЯ курортных гостиниц развлечениЯ.  “
нас уже выступал  чтец-декламатор.  Њы  присутствовали  на  сеансе  черной
магии, слушали фонограф, концерт студенческого хора  и  многое  другое.  ‚
зале помещалось одновременно человек двести - это при условии, что  стульЯ
стоЯли тесно; а миссис Њэйкли, по ее собственному признанию, продала  чуть
ли не двести пЯтьдесЯт мест, да  еще  надо  было  прибавить  сюда  билеты,
которые - согласно ее обещанию - должны были  поступить  в  продажу  перед
самым началом. “тро субботы она тешила себЯ надеждой, что многие  из  тех,
кто  живет  в  других   гостиницах   и   на   дачах,   купили   билеты   с
благотворительной целью, а приходить вовсе не собираютсЯ; она прикидывала,
что человек пЯтьдесЯт, по меньшей мере, останетсЯ  дома,  -  но  вот  если
ђубен Љэмп распродал билеты среди местных  жителей,  то  уж  эти-то  люди,
потратившись на развлечение,  придут  все,  как  один.  ‘просить  старшего
официанта, кому пошли билеты, взЯтые им, она просто не решалась.
   Ќачало лекции было назначено на  три  часа,  с  тем  чтобы  дать  людЯм
хорошенько  выспатьсЯ  после  обеда,  подававшегосЯ  в  час,  и  прийти  в
соответствующее настроение. Ќо еще  задолго  до  назначенного  часа  люди,
которые обедают в  двенадцать  и  никогда  не  спЯт  после  обеда,  начали
прибывать в  гостиницу  пешком,  на  телегах,  в  щегольских  колЯсках,  в
покрытых засохшей грЯзью фургонах и всевозможных  разбитых  повозках.  Ћни
ехали, как в цирк - старички со старушками и молодожены, семьи с детьми  и
хорошенькие девицы со своими кавалерами. Ђ приехав, привЯзывали лошадей  к
задкам  повозок,  уходили  в  рощицу  между  гостиницей   и   станцией   и
располагались в тени деревьев пикником. Ћколо двух  мы  услышали  пыхтение
паровоза, хотЯ в этот час никаких поездов не ожидалось, и вскоре показалсЯ
коротенький состав с путевыми рабочими, махавшими из окон платками  и,  по
всей видимости, настроенными на веселый лад.  “  некоторых  были  в  руках
флажки: в одной американский звездно-полосатый, в  другой  -  вероЯтно,  в
знак приветствиЯ моему  гостю  -  белый  флаг  Ђльтрурии.  Њногие  фермеры
Явились в гостиницу без билетов, рассчитываЯ купить их на месте, и  миссис
Њэйкли приходилось выкручиватьсЯ и давать заведомо невыполнимые  обещаниЯ.
Ћна поминутно совещалась с хозЯином гостиницы,  который  решил  раздвинуть
дверь, соединЯвшую столовую с соседней  гостиной,  так  чтобы  прислуга  и
фермеры  могли  послушать  лекцию,  не  причинЯЯ  неудобства   постоЯльцам
гостиницы. Ћна сказала, что он снЯл у нее с  плеч  тЯжеленный  груз  и  ей
больше не о чем  беспокоитьсЯ,  поскольку  теперь  уже  никто  не  посмеет
жаловатьсЯ, что его усадили с прислугой и туземцами, и в то же времЯ  всем
будет отлично слышно.
   Ћна не успокоилась, пока не послала кого-то за мистером  ѓомосом  и  не
сообщила ему этот восхитительный проект. џ не мог решить,  радоватьсЯ  мне
или печалитьсЯ, когда он тут же ответил ей, что, если в  качестве  уступки
нашим  классовым  различиЯм  подобное  разделение  его  слушателей   будет
осуществлено, он должен будет вовсе отказатьсЯ от выступлениЯ.
   - Ќо что же нам тогда делать? - простонала  она,  и  на  глазах  у  нее
выступили слезы.
   - ‚ы получили деньги за все свои билеты? - спросил он, и в  голосе  его
зазвучало неподдельное отвращение ко всему начинанию.
   - Ќу да! € еще сверх того. ЉажетсЯ, в гостинице не  найдетсЯ  человека,
который не заплатил бы по меньшей мере доллар за то, чтобы послушать  вас,
и это ставит менЯ в весьма щекотливое положение. _Њилый_ мистер  ѓомос!  џ
не верю, что вы можете быть столь непреклонным в  своей  принципиальности!
Џодумайте, ведь все это делаетсЯ к вЯщей славе храма Ѓожьего.
   ќта нахалка становилась просто невыносимой.
   - ђаз так, - сказал альтрурец, - никто не может огорчитьсЯ или  быть  в
обиде, если Я скажу свое слово под открытым небом, где  все  будут  равны,
без всЯких привилегий или  отличий.  Њы  пойдем  в  лесок,  примыкающий  к
теннисным кортам, и там, на его опушке, проведем наше  собрание,  как  это
обычно делаетсЯ в Ђльтрурии -  на  свежем  воздухе  и  ничем  от  мира  не
отгороженные, разве что горизонтом.
   - Љак раз то, что надо!  -  вскричала  миссис  Њэйкли,  -  кто  бы  мог
подумать, что вы так практичны, мистер ѓомос? ‡наете, Я все-таки не  верю,
что вы альтрурец. ‚ы, наверное, замаскированный американец.
   Ђльтрурец отвернулсЯ, никак не отозвавшись на это лестное замечание, но
миссис Њэйкли и не стала ждать ответа. Ћна  умчалась  прочь,  и  вскоре  Я
увидел, как она атакует хозЯина - по-видимому, не  безрезультатно,  потому
что он хлопнул себЯ по лЯжке  и  скрылсЯ,  а  в  следующий  миг  швейцары,
коридорные  и  посыльные  уже  потащили  из  зданиЯ  гостиницы  стульЯ  на
теннисную площадку, котораЯ и  без  того  была  обставлена  скамейками.  ‚
скором времени всЯ она  оказалась  ими  заполнена,  и  диванчики  пришлось
расставлЯть уже на лужайке, граничащей с рощей.
   Ћколо половины третьего  из  гостиницы  стали  поЯвлЯтьсЯ  ее  гости  и
занимать лучшие места, словно имели на то неоспоримое право; тут же начали
подкатывать большие кареты всевозможных фасонов и горные фургоны из других
гостиниц. ‚еселые компании вылезали из них, перекликаЯсь  между  собой,  и
рассыпались но теннисной площадке, пока все стульЯ  на  ней  не  оказались
занЯты. Ѓыло приЯтно смотреть,  как  местные  жители,  путевые  рабочие  и
гостиничнаЯ прислуга с их природной  деликатностью  уступали  места  людЯм
более высокого званиЯ, и только после того, как  все  стульЯ  и  диванчики
были разобраны приехавшими на отдых горожанами, стали рассаживатьсЯ и они,
прЯмо на траве и на усыпанной хвоей земле вдоль  опушки  рощи.  Њне  очень
хотелось  указать  на  этот  факт  альтрурцу  -  по-моему,  он  несомненно
доказывал, что подчинение такого рода присуще человеческой  натуре  и  что
принцип, так хорошо впитанный цивилизацией нашей страны,  с  тех  пор  как
жизнь ее пошла по демократическому пути, был внушен никем иным, как  самим
господом Ѓогом. Ћднако мне не удалось поговорить с ним после того, как все
угомонились, потому что к  этому  времени  он  уже  стоЯл  возле  островка
низкорослых сосен, дожидаЯсь, чтобы все смолкли.  Џрисутствовало,  на  мой
взглЯд, никак не  менее  пЯтисот  человек,  и  картина,  открывшаЯсЯ  нам,
поражала той колоритностью, которой отличаютсЯ скопища самых разнообразных
одежд и лиц. Њногие наши дамы были  в  хорошеньких  шлЯпках,  с  нарЯдными
зонтиками в руках. Ќо, должен сказать, что и более спокойные  коричневатые
тона ситцевых платьев на пожилых фермершах и их старомодные чепцы, как  ни
странно, добавлЯли Яркости краскам, а солнечные отблески, мелькавшие там и
сЯм на канотье мужчин, веселили глаз - в общем, было хорошо.
   Ќебо было без облачка, и свет прохладного предвечернего солнца покоилсЯ
на склонах внушительных гор, подступавших с востока. ‚ысокие сосны чернели
на горизонте; по мере того как  они  придвигались  ближе,  все  отчетливей
проступала  зеленоватаЯ  голубизна  их  иголок,  а  свежеосыпавшаЯсЯ  хвоЯ
прочерчивала между ними желтые тоннели, уходЯщие в глубь царства воздушных
теней.
   ‡а миг до того как альтрурец заговорил, легкий ветерок шелохнул вершины
сосен, и они загудели  сильно  и  мелодично,  как  орган,  однако  вежливо
смолкли при первых звуках его сильного голоса.


        11

   - џ не мог бы нарисовать вам Ясную картину настоЯщего положениЯ вещей в
моей стране, -  начал  альтрурец,  -  не  рассказав  сперва  об  условиЯх,
существовавших в ней до нашей ќволюции. Џохоже на то, что существует некий
закон, которому подчинЯетсЯ все живое и согласно которому жизнь  рождаетсЯ
из тлена. ‡емлю следует удобрЯть продуктами распада, прежде чем посеЯть  в
нее зерно, которое потом  взойдет  здоровым  злаком.  ‘ама  истина  должна
перестать восприниматьсЯ нашими чувствами, прежде чем она оживет  в  наших
душах. ‘ын человеческий  должен  принЯть  крестную  муку,  прежде  чем  мы
познаем ‘ына ЃожиЯ.
   ’ак было с заветом, который Ћн оставил миру и которому следовали первые
христиане, любившие друг друга и владевшие всем сообща, - к  этому  идеалу
мы стремились с древних времен. Џроповедник, потерпевший кораблекрушение и
выброшенный на берег нашей Языческой страны, покорил наши сердца рассказом
о первой христианской республике и установил у нас по ее образу и  подобию
содружество,  проникнутое  духом  миролюбиЯ  и   доброжелательства.   Ќаше
содружество погибло, как погиб и прообраз его - или, может,  людЯм  только
так  показалось,  -  затем   последовали   долгие   годы   гражданской   и
экономической смуты, когда каждый человек  подымал  оружие  против  своего
соседа и все решала сила, называвшаЯ себЯ правом. ђелигиЯ  перестала  быть
опорой в этом мире и превратилась в смутную надежду на жизнь грЯдущую.  Њы
погрузились во мрак. €, прежде чем нам удалось нащупать путь  к  свету,  у
нас в стране на долгие века воцарилсЯ хаос.
   Џервые проблески зари были редки и с трудом различимы, и  все  же  люди
собирались вокруг этих источников света,  а  когда  они  стали  дробитьсЯ,
превращаЯсь в светЯщиесЯ точки, то и вокруг тех сбивались кучки людей. ’ак
складывалсЯ новый порЯдок, и это  было  лучше,  чем  предшествующаЯ  тьма.
Ћднако война не затихала. ‹юдей по-прежнему раздирали зависть и  жадность,
и слабые, склонЯЯсь перед сильными, обрабатывали их полЯ и  служили  в  их
войсках: сильные же в свою очередь защищали слабых от других сильных.  ‚се
было так ловко запутано, что слабые никак не могли понЯть - от кого же  их
защищают, а защищали-то их от самих себЯ. Ќо, тем не менее, подобие  покоЯ
и порЯдка, пусть обманчивого и неустойчивого, какое-то времЯ  сохранЯлось.
‘охранЯлось недолго, если брать за единицу измерениЯ существование  одного
народа, бесконечно - если мерить жизнью людей,  родившихсЯ  и  умерших  за
этот период.
   Ќо  и  этому  беспорЯдку,  жестокому,  беспощадному  и  бессмысленному,
сохранЯвшемусЯ только потому, что он сумел  замаскироватьсЯ  под  порЯдок,
пришел однажды конец. ’о там, то здесь кто-то  из  сильных  подчинЯл  себе
всех остальных; в результате сильных становилось все меньше, и сами они  в
конце концов уступили власть высшему повелителю, и  в  стране  установилсЯ
общий порЯдок, как его  называли  тогда,  или  общий  беспорЯдок,  как  мы
сказали бы сейчас. ќтот порЯдок - или беспорЯдок - продолжалсЯ еще века и,
обеспечиваЯ бессмертие народа, люди все так же трудились,  и  боролись,  и
умирали без надежды на лучшее будущее.
   € вот пришло времЯ, когда бесконечный кошмар не устоЯл перед прекрасной
мечтой о будущем, мечтой о том времени, когда закон будет законом  не  длЯ
одного человека и не длЯ кучки людей, а длЯ всех и каждого.
   †алкое  быдло  поднЯлось,  и  трон  пал,  скипетр  сломалсЯ,  и  корона
укатилась далеко во тьму прошедших веков. Њы решили, что  настала  райскаЯ
жизнь, что теперь у нас всегда будут царить свобода, равенство и братство.
‚ообразили, что теперь нас водой не разольешь и  брат  больше  никогда  не
потеснит брата, что при равных возможностЯх длЯ всех мы будем богатеть все
вместе и у нас настанет всеобщий мир и благоденствие. “ нас снова -  после
стольких-то веков - была республика,  а  республика  -  как  мы  знали  из
туманных летописей - это братство и благополучие. ‚се  были  вне  себЯ  от
восторженных надежд, и лишь очень немногие пророчили, что  ничего  путного
наша  неограниченнаЯ  свобода  не  принесет  нам,  а  только  одни   беды.
—еловеческий ум и человеческие руки высвободились и могли быть  направлены
на деЯтельность, о которой прежде и не помышлЯли. €зобретение следовало за
изобретением. Ќаши реки и морЯ превратились  в  артерии,  по  которым  без
устали, как челноки, сновали пароходы, перевозЯ с  места  на  место  плоды
нашего  созидательного   труда.   Њашины,   помогавшие   экономить   труд,
непрестанно множились, словно обладали плодоносной силой,  и  всевозможные
товары вырабатывались невероЯтно быстро и  дешево.  „еньги  текли  ручьем;
огромные состоЯниЯ "разрастались, словно вырвавшиесЯ из-под  земли  пары",
по выражению вашего Њильтона.
   ‘начала мы не сознавали, что это дыхание самих недр ада и что алчность,
обуЯвшаЯ всех нас, без  исключениЯ,  наводнила  землю  ненавистью.  Џрошло
много времени, прежде чем мы сообразили,  что  в  топках  наших  пароходов
вместе с углем сгорают жизни кочегаров и что шахты, из которых мы  черпаем
наше богатство,  становЯтсЯ  могилами  тех,  кто,  пребываЯ  без  света  и
воздуха, не обрел, однако, покоЯ  смерти.  Њы  не  понимали,  что  машины,
помогающие экономить труд, были чудовищами, пожиравшими женщин и  детей  и
доводившими до последней степени изнурениЯ мужчин по велению силы, которой
ни одному человеку не разрешено было касатьсЯ.
   ’о есть мы не смели касатьсЯ ее, ибо  именовала  она  себЯ  Љормилицей,
Ѓогатством, Ќародным благом и нагло требовала, чтобы трудЯщиесЯ  массы  ни
на секунду не забывали о том, что станетсЯ с ними, если она откажет  им  в
возможности губить себЯ, служа ей. Ћна требовала длЯ себЯ  от  государства
неограниченной свободы действиЯ и полной безнаказанности, права  поступать
всегда и везде, как ей заблагорассудитсЯ, не  спрашиваЯсь  у  народа,  длЯ
которого, как известно, пишутсЯ законы. Ћна добилась своего, и, живЯ по ее
законам, мы сделались богатейшей  страной  под  солнцем.  ”онд  -  так  мы
назвали эту силу, страшась поминать ее истинное  название  -  вознаграждал
своих приверженцев доходами в двадцать, в сто, в тысЯчу процентов, а чтобы
удовлетворить  его  потребность  в  рабочих,  которые  управлЯли  бы   его
машинами, поЯвилось особое  племЯ  несчастных,  плодившихсЯ  затем,  чтобы
служить ему, чьи дети становились его добычей чуть ли не  с  колыбели.  Ќо
подлость имеет свои пределы, и закон - глас  народа,  так  долго  постыдно
молчавшего - встал наконец на защиту тех, кто был до той поры  беззащитен.
Ќад ”ондом - впервые с его основаниЯ - был установлен контроль, и  он  уже
не мог больше заставлЯть своих рабов работать по двенадцать часов в сутки,
непрестанно рискуЯ лишитьсЯ жизни или остатьсЯ калекой - стоило только  на
миг зазеватьсЯ, стоЯ у машины, - существуЯ в  условиЯх,  в  которых  ни  о
порЯдочности,  ни  о  нравственности  не  могло   быть   и   речи.   ‚ремЯ
стопроцентных и тысЯчепроцентных доходов  миновало,  но  ”онд  по-прежнему
требовал свободы действий и безнаказанности и,  несмотрЯ  на  то  что  сам
осудил свои прежние чудовищные злоупотреблениЯ,  объЯвил,  что  дальнейший
прогресс и цивилизациЯ возможны лишь при его власти.  Ћн  стал  распускать
слухи  о  своей  робости,  хотЯ  историЯ  его  была  полна  самых  дерзких
мошенничеств и преступлений, грозилсЯ отойти от дел, если ему будут совать
палки в колеса или хотЯ бы  возражать.  €  опЯть  добилсЯ  своего,  и  мы,
казалось, стали богатеть пуще прежнего.  ‡емлЯ  запестрела  городами,  где
богачи в великолепных  дворцах  тщеславились  своей  роскошью,  а  беднЯки
ютились в убогих лачугах. „еревнЯ была истощена;  всю  ее  продукцию,  всю
наиболее способную и энергичную часть населениЯ поглощали центры коммерции
и промышленности.  ‘трана  была  опутана  сетью  железных  дорог,  которые
свЯзывали фабрики и литейные цехи с полЯми и  шахтами,  заводские  корпуса
обезображивали пейзаж и портили людЯм жизнь.
   Ќо вот ни с того ни с сего, когда работа шла  как  по  маслу  и  власть
”онда была прочна, как никогда,  его  осенило  вдруг,  что  в  самой  сути
системы кроетсЯ что-то неладное. „о этого он  всегда  ратовал  за  свободу
действий, за равные возможности, за свободную конкуренцию,  а  выЯснилось,
что процветать он  способен  исключительно  как  монополиЯ.  ‘тоит  только
конкуренции оживитьсЯ, и длЯ  конкурирующих  предприЯтий  начинаютсЯ  одни
сплошные неприЯтности, которые кончаютсЯ лишь тогда,  когда  одно  из  них
возьмет  верх  над  всеми  остальными.  ‚от   тогда   у   него   наступает
благоденствие.
   ”онд начал  действовать  в  соответствии  со  своим  новым  прозрением.
†елезные  дороги  объединились,   соперничающие   отрасли   промышленности
сливались -  каждаЯ  отрасль  под  единым  руководством.  ‚ыЯснилось,  что
монополиЯ, а вовсе не конкуренциЯ  способствует  наилучшему  распределению
благ, которые ”онд несет человечеству. Ќо, как и  прежде,  товаров  то  не
хватало, то их было слишком много, и часто  случалось,  что  в  то  времЯ,
когда по улицам  бродили  голодные  люди  в  лохмотьЯх,  городские  амбары
ломились от гниющих плодов земных, выращиваЯ которые фермеры  гнули  спину
от зари  до  ночи,  а  на  складах  тучи  моли  пожирали  мануфактуру,  на
производство которой не жалели  жизни  своей  ткачи.  ‚след  за  этим,  по
каким-то неуловимым причинам, исчезало все, и никакими деньгами невозможно
было вернуть неизвестно куда подевавшиесЯ товары.
   „а что там, даже деньги исчезали  временами  в  подвалах  ”онда,  с  не
большим на то основанием, чем когда они начинали  течь  из  этих  подвалов
рекой. ’еоретически деньгами ведал народ, точнее народное правительство, -
на самом же деле ведал ими ”онд, он же распорЯжалсЯ  ими  и  производил  с
ними  всЯкие  фокусы  -  смотрите,  мол,  вот  они!  Ђн  вот  их  и   нет!
Џравительство чеканило золотые монеты, у  народа  же  были  лишь  бумажные
деньги, которые выпускал ”онд. Ќо вне  зависимости  от  того,  была  ли  в
данный момент нехватка денег или  их