        Џавел •юле. "Њерседес-бенц". €з писем ѓрабалу


     OCR: Phiper
     Џовесть
     Џеревод с польского €ђ€Ќ› Ђ„…‹њѓ…‰Њ

     ’уда ты и направишьсЯ
     прежде чем стихнет твое сердце
     ћ‡…” —…•Ћ‚€—. ‘корбнаЯ элегиЯ

     Mily pane Bohusku, a tak zase zivot udelal mimofadnou smycku -- „орогой
пан  Ѓогумил,  вот  и  вновь  жизнь  описала удивительный круг, потому  что,
вспоминаЯ тот  свой первый майский вечер,  когда, перепуганный и не на шутку
взволнованный,  Я впервые сел за  руль  "фиатика" панны  –ивле, единственной
инструкторши в  фирме "Љоррадо"  (гарантируем водительские  права  по  самым
низким в городе  ценам), единственной женщины  в компании этих самоуверенных
самцов  --  бывших  гонщиков  и  виртуозов  баранки...   так  вот,  когда  Я
пристегивалсЯ и под ее руководством  регулировал зеркало заднего вида, чтобы
в следующее мгновение на первой скорости тронутьсЯ по маленькой узкой улочке
и тут же, не проехав и сорока метров,  остановитьсЯ на перекрестке, где лишь
крошечный просвет, подобно  незримому воздушному коридору, между трамваЯми и
безудержным  грохотом  грузовиков,  вел  к далекому  противоположному берегу
пекла  центрального  района;   итак,  когда  Я   отправилсЯ  в  свое  первое
автомобильное  путешествие,  ощущаЯ полную его  бессмысленность, ибо все это
пришло слишком  поздно и не вовремЯ, прЯмо посреди этого  перекрестка, между
судорожно затормозившим, надрывавшимсЯ от звона трамваем номер  тринадцать и
огромным рефрижератором, лишь чудом разминувшимсЯ с "фиатиком" панны –ивле и
оглушившим нас страшно басовитым и чудовищно громогласным, будто корабельнаЯ
сирена,  клаксоном;  словом,  застрЯв  посреди всего этого  кошмара, Я сразу
вспомнил вас и эти ваши  чудесные,  легчайшие,'исполненные  очарованиЯ уроки
вождениЯ  мотоцикла -- позади инструктор, впереди рельсы да влажнаЯ булыжнаЯ
мостоваЯ,  а вы  стремительно  газуете  на своей  "џве-250"  и  несетесь  по
пражским улицам и площадЯм, сперва вверх, к ѓрадчанам, затем вниз, к ‚лтаве,
и  все   времЯ,   не  умолкаЯ  ни  на  минуту,  будто   вдохновленный  неким
мотодаймонионом,   рассказываете  инструктору  о  тех   дивных   автомобилЯх
прошлого,   на   которых  ваш  отчим  пережил  столько  потрЯсающих  аварий,
столкновений  и катастроф; итак,  когда водитель  рефрижератора резко осадил
свое многотонное  чудовище,  выскочил из кабины  и, оставив  машину  посреди
мостовой, ринулсЯ к крошечному "фиатику"  панны –ивле, грозЯ  нам кулаком --
точнее говорЯ, он лупил этим  самым  кулаком по собственной голове, рискуЯ в
Ярости нанести себе увечье; так вот, когда  Я разглЯдывал приникшую к окошку
"фиата" его багровую от  бешенства  физиономию и, в том же окошке, еще одну,
принадлежавшую  вагоновожатому  тринадцатого  номера  --  он,  как  и  шофер
грузовика,  покинул  трамвай и примЯтых  внезапным торможением пассажиров; в
общем, когда Я увидал за предусмотрительно поднЯтым панной –ивле стеклом эти
лица, позади которых возникали все  новые и новые, поскольку водители других
машин,  запертых  остановившимисЯ трамваем и рефрижератором, также побросали
свои  автомобили  и помчались к нам, дабы выместить на маленьком "фиате" все
свое  раздражение по  поводу пробок на дорогах, не отремонтированных мостов,
дорожающего бензина и прочих напастей, которые обрушились на них почти сразу
после падениЯ коммунизма; словом, когда  взглЯды  этих босховских персонажей
буквально пригвоздили  нас  с инструкторшей  к  сиденьЯм  ее ни  за  что  не
желавшего  заводитьсЯ "фиатика",  Я  совершенно невозмутимо  произнес: --  Ђ
знаете, с моей бабкой Њарией, когда она в двадцать пЯтом году училась водить
машину,  приключилась  похожаЯ  историЯ,  только  ее  "ситроен"  застрЯл  на
железнодорожном  переезде,  а   справа,  то   есть  со  стороны  инструктора
—ажастого,      уже      приближалсЯ      из-за     поворота      курьерский
"‚ильно--Ѓарановичи--‹ьвов",   и  тогда,  мгновенно  оценив   ситуацию,  пан
—ажастый  воскликнул: -- Џанна ЊариЯ, выскакиваем сейчас же, или нам крышка,
-- и  они  выскочили, -- продолжал  Я,  --  а  курьерский,  хоть и тормозил,
рассыпаЯ из-под  колес  снопы искр,  все-таки протаранил  этот  великолепный
автомобиль, и бабушка ЊариЯ с паном инструктором —ажастым стоЯли у переезда,
глЯдЯ на  вытаращенные и все  более округлЯвшиесЯ глаза  машиниста,  который
тщетно  высматривал в куче жести,  никелЯ, хрома,  плюша, дерматина и битого
стекла  размозженную голову, отрезанные  ноги,  кепку водителЯ или, на худой
конец, хоть одно пЯтнышко крови; и лишь переведЯ взглЯд чуть дальше, беднЯга
увидал приветливо махавших ему бабушку Њарию и пана инструктора —ажастого; и
это  была чудеснаЯ  сцена,  --  Я  уже приближалсЯ к развЯзке, -- ибо  за их
спиной, у дороги  в чистом поле  стоЯла часовенка  Њатери  Ѓожьей Ќеустанной
Џомощи, которую обступили совершавшие майское богослужение1 деревенские бабы
с детьми, другими словами, первый план с раздавленным "ситроеном" и сопевшим
локомотивом  плавно  переходил   во  второй,  в  центре  которого  находилсЯ
заламывавший  руки   машинист,  а  за  ним  расположились   столь  счастливо
избежавшие  гибели бабка ЊариЯ с  паном  инструктором —ажастым, и все это на
фоне  далеких холмов и часовенки  Њатери Ѓожьей Ќеустанной Џомощи у подножьЯ
‚осточных  Љарпат.  --  ѓосподи, какаЯ  прелесть,  -- панна –ивле  осторожно
пересаживалась, переползаЯ через мои колени, а  Я, под ее попкой,  аккуратно
выполнЯл аналогичное движение, только в обратном направлении, -- ѓосподи, до
чего  вы  здорово  рассказываете, -- продолжала  она,  проверЯЯ  передачу  и
зажигание,  -- странно,  что не  сработало параллельное управление...  „а-а,
очень любопытно, -- мотор наконец завелсЯ, и, грубо, презрительно, по-мужски
показав окружившим машину  водителЯм средний палец, она  медленно тронулась,
рассекаЯ  толпу  зевак  и  виртуозно объезжаЯ  наших несостоЯвшихсЯ палачей,
сгрудившихсЯ в единый монолит и жаждавших  линчевать нас прЯмо посреди этого
кошмарного перекрестка, первой моей автомобильной ѓолгофы. ’ак вот,  дорогой
пан Ѓогумил, в тот самый  момент, когда панна –ивле своим удивительным, чуть
звенЯщим голосом произнесла: --  ѓосподи,  до чего вы здорово рассказываете,
-- у менЯ уже вертелось на Языке: --  „а что Я, вы лучше почитайте "‚ечерние
занЯтиЯ в автошколе", вот где настоЯщие истории, которые на сон грЯдущий или
перед  выездом  с  клиентом на  городские  улицы должен  припоминать  каждый
инструктор, вот кто  достиг  восхитительного мотолиризма, вот  кому  удалось
воплотить платоновскую  идею уз, свЯзующих педагога и ученика, -- не простое
натаскивание,  банальный контроль,  заурЯдное обучение, но  одаривание  друг
друга чудесными рассказами, можно  сказать,  причащение, объединЯющее  людей
вне зависимости от пола, политических взглЯдов и  происхождениЯ, -- но, увы,
пан Ѓогумил, ничего этого Я не сказал, ибо глаза у менЯ полезли на лоб, душа
ушла в пЯтки, а Язык присох к небу, словно на третий день кашубской свадьбы,
когда Я увидал, как панна –ивле резко давит на педаль и, подобно заправскому
слаломисту,  скользит меж  разъЯренных водителей, как она расталкивает толпу
квадратным  передком  своего  "фиатика",  а  затем,  буквально  в  последнюю
секунду,  нырЯет в узкое горлышко  между  только что тронувшимсЯ трамваем  и
медленно движущимсЯ рефрижератором; ах, как  жаль,  дорогой пан Ѓогумил, что
вам  не довелось увидеть всего этого -- победы  юной девушки  с ее маленьким
"фиатом" над стаей орущих водителей и парочкой грозных мачо -- вагоновожатым
тринадцатого  номера  и  шофером  грузовика,  которые,  Ясное  дело,  просто
взбесились,  увидав,  как  автомобильчик  маневрирует перед  самым их носом,
совершаЯ  рискованный прорыв меж  ‘циллой трамваЯ и  •арибдой рефрижератора,
это,  пан  Ѓогумил,  и  в  самом  деле  было  нечто  фантастическое,  триумф
интеллекта   над   массой,   ироническаЯ  насмешка   над  слепым   и  глухим
раздражением,  ловкаЯ  оплеуха  в  исполнении  панны  –ивле  и  ее  ученика:
тра-лЯ-лЯ,  бум,  пам-парам, поцелуйте  нас  в задницу, придурки. -- ѓосподи
€исусе, -- шепнул Я,  -- ну  вы и  ас, Я просто сражен  наповал. -- „а ладно
вам!  -- звонко рассмеЯлась  она. -- Њне  никогда так  не  выучитьсЯ,  --  Я
сглотнул слюну, -- никогда с  вами  не сравнитьсЯ, хоть наизнанку вывернись.
-- Ќичего,  не переживайте,  --  откликнулась  панна  –ивле,  -- встречала Я
таких, как вы, в тихом омуте черти водЯтсЯ, верно? -- и пристально поглЯдела
на менЯ своими  серыми глазами,  -- но  вы дорасскажите  про  эту свою бабку
Њарию -- менЯ, собственно, интересуют  раздавленный "ситроен" и поврежденный
локомотив,  скажите, была ли  машина  застрахована  и получил ли  инструктор
—ажастый  какую-нибудь  компенсацию,  потому  что  по  поводу  пострадавшего
локомотива голова болела скорее у руководства железной
     дороги, так ведь? -- она вновь  посмотрела  на менЯ,  и этот взглЯд был
еще более удивителен,  чем ее страннаЯ  фамилиЯ. -- ‚от именно, что нет,  --
возразил  Я, -- все получилось совсем  не так, как вы думаете: в те  времена
машина обычно принадлежала самому клиенту, то есть, Я  имею в виду, ученику,
а инструктора нанимали, словно учителЯ танцев  или настройщика фортепиано; в
условленный час пан  —ажастый подъезжал к дому  клиента на своем велосипеде,
расстегивал булавку, которой  обычно закалывал штанину у лодыжки, -- следует
уточнить,   что   это   была   красиваЯ  серебрЯнаЯ  булавка   с   крошечным
бриллиантиком,  и  пан —ажастый тут же втыкал ее в английский галстук, затем
поправлЯл  фуражку, а порой еще  и манжету  сорочки и направлЯлсЯ к подъезду
или садовой калитке, поглЯдываЯ на часы и проверЯЯ, не приехал ли он минутой
раньше, а если так, то  замедлЯл шаг, ибо в те времена  весьма дурным  тоном
считалось опоздать, однако куда  худшим  -- "переспешить",  как  говорили во
‹ьвове;  итак  --  перейдем  к существу  дела: "ситроен"  этот,  видите  ли,
принадлежал моей бабке Њарии --  подарок дедушки ЉаролЯ, тогда еще ходившего
в женихах и заканчивавшего Ѓерлинский университет, а  поскольку застраховать
автомобиль  бабушка  забыла,   то  пан  —ажастый,  стоЯ  у  переезда,  очень
переживал:  --  —то же  теперь панна  ЊариЯ  скажет молодому человеку,  быть
может, лучше  послать письмо,  только ни в коем случае не депешу, ибо депеша
никогда до добра не доводит, тут и до разрыва помолвки недалеко, а ведь этот
пан  инженер  Љароль  такаЯ  выгоднаЯ  партиЯ,  --  твердил инструктор;  тем
временем  пути  очистили  от  останков  автомобилЯ,  и   машинист   принЯлсЯ
внимательно осматривать  свой локомотив --  сначала  буфера,  затем фары  и,
наконец, заглЯнул под передние колеса и ощупал поршни, но нигде не обнаружил
следов столкновениЯ -- ни единой борозды или хоть  царапинки -- и  пришел от
этого  в полное отчаЯние:  кто  же в дирекции поверит  его рассказам,  будто
столь  значительное опоздание вызвано  тем,  что он  протаранил  французский
автомобиль,  кто захочет принЯть его  слова  на  веру,  если  доказательства
напрочь  отсутствуют,  пусть  даже  случившеесЯ  подтвердЯт  проводники  или
какаЯ-нибудь  важнаЯ  шишка  из   числа  пассажиров,  начальство  все  равно
останетсЯ при своем  мнении  и все  равно  лишит его премии или,  хуже того,
понизит в  должности,  и  никогда больше  -- на этом месте машинист  чуть не
заплакал   --  он  не  поведет   курьерский   "‚ильно--‹ьвов"  или  sleeping
"‹ьвов--‚аршава--Џознань--Ѓерлин"; к счастью, однако, --  мы с панной  –ивле
стоЯли на  светофоре, и Я видел,  что  рассказ  мой  доставлЯет  ей истинное
наслаждение, ибо  она совершенно позабыла,  что за рулем следует сидеть мне,
-- к счастью,  однако, -- продолжал  Я, --  в том же поезде, первым классом,
ехал  мистер  ѓенри  ‹лойд-„жонс,  репортер  лондонской   "’айме",  которого
командировали в район  ‚осточной  Њалополыни собирать материалы  о, гуцулах;
так вот, ‹лойд-„жонс этот первым выскочил из вагона и немедленно принЯлсЯ за
работу:  --  That's  terrific  (ЏотрЯсающе!), --  бормотал он,  фотографируЯ
останки  французского  автомобилЯ,  --  it  looks  like Waterloo  (ЌастоЯщее
‚атерлоо),  --  удовлетворенно  повторЯл  журналист,  нацеливаЯ объектив  на
покоившуюсЯ  в  луже  эмблему  "ситроена",  --  absolutely  amazing  (Џросто
удивительно), --  хихикал он, запечатлеваЯ польский локомотив, который позже
в своем репортаже уподобил славЯнскому ‚еллингтону. -- € вот, -- рассказывал
Я панне –ивле, -- представьте себе, что благодарЯ  этим фотографиЯм и статье
в  "’айме"  под  названием  "Everyone  was  deeply   touched"  (‚се  глубоко
потрЯсены) или что-то в этом роде, за опоздание наш машинист получил никакой
не выговор, а, напротив, золотые часы и грамоту, а бабке Њарии,  несмотрЯ на
то, что  автомобиль,  как  Я  уже говорил, застрахован не  был,  мсье ђоссе,
представитель фирмы  "‘итроен" во всей ‚осточной …вропе, уже через несколько
дней вручил  ключи от новой машины. -- Ќет, не  может быть!  --  воскликнула
панна –ивле,  взглЯнув в зеркало, -- золотые часы и новый "ситроен"? „а ведь
такой автомобиль навернЯка стоил кучу денег, небось, еще больше, чем теперь.
-- ‚ерно, -- согласилсЯ  Я, -- но всему виной  англосаксонскаЯ пресса, уже в
ту пору сила нешуточнаЯ.  Ќапечатай фотографии жалких останков "ситроена"  и
целого-невредимого  локомотива,  к  примеру,  "Љурьер  львовски"  или "ѓонец
‚сходней Њалопольски",  опиши  все, как  было,  скажем, "€люстрованы  курьер
цодзенны",  пусть   бы   даже  репортаж   сопровождалсЯ  снимками   с  места
происшествиЯ, ни одна собака бы не  поверила: -- ѓрош цена этим байкам, -- в
один голос твердили бы читатели, --  каким же, интересно, чудом, -- гоготали
бы они, --  на локомотиве не осталось ни царапины,  да  еще  это пресловутое
везение,  благодарЯ  которому  парочка  Якобы  успела  вовремЯ  выскочить из
лимузина, ну уж нет, нас на такой бездарной мЯкине не проведешь, это же чушь
на постном  масле,  будто барышню  с  ее инструктором  спасла Њатерь  ЃожьЯ,
нечего нам тут припутывать религию к сенсации или, хуже того,  к рекламе! --
Ќо  когда  статьЯ  спустЯ  несколько дней  поЯвилась на  страницах  "’айме",
реакциЯ и  ЏоследствиЯ оказались  совершенно  иного  рода. ‘перва  в  •шанов
позвонил мистер “иллман Љокс  из ‹ондона, заЯвивший: -- „орогой пан директор
‡елинский, позвольте заказать вашей фабрике пЯтнадцать  локомотивов, это длЯ
начала, а  вообще-то,  признаюсь  вам  по  секрету, с подобной  ситуацией  Я
сталкиваюсь  впервые за  все времЯ руководства "Ѓритиш  рейлвейз" --  звонЯт
самые  обыкновенные  люди  и орут  в  трубку:  --  Ћтчего  у нас  нет  таких
локомотивов?  Ћтчего на родине  ‚атта и ‘тивенсона не производЯт такое чудо?
Њы требуем, чтобы наши поезда обслуживались только этими машинами и никакими
другими.  -- Ќо и это еще не все,  дорогой пан директор ‡елинский, --  вещал
президент  "Ѓритиш рейлвейз", -- вчера, представьте себе,  Я  имел беседу на
„аунинг-стрит, и личный секретарь господина премьера любезно проинформировал
менЯ,  что фотографию  вашего  локомотива,  распоровшего этого  французского
уродца, эту  их  республиканскую  жестЯнку  из-под сардин,  так вот,  снимок
весьма удовлетворенно рассматривали  господин  премьер с наследником  трона,
принцем  “эльским,  чье  ‚ысочество  соблаговолило  поинтересоватьсЯ  сальдо
торгового оборота с вашей  героической страной, что побудило  министра путей
сообщениЯ  расспросить менЯ  о вашей  фабрике; Я ответил,  что  мы давно уже
сотрудничаем, и единственное,  что свЯзывает мне  руки, это наши  таможенные
пошлины  на паровозы,  семафоры  et  cetera (€ так  далее), на  что  министр
ответил: -- Џоставим вопрос на заседании палаты общин, --  per saldo (€того,
в итоге) спешу довести до вашего сведениЯ,  дорогой пан  директор ‡елинский,
что  мы  официально  заказываем  пЯтнадцать  паровозов,  причем  без  всЯких
обкаток,  а если вы окажете нам любезность и доверите  посреднические услуги
-- понимаю,  понимаю, это вопрос весьма деликатный,  -- так вот, в  качестве
ваших посредников мы можем продать двадцать штук в Ђвстралию, тридцать две в
€ндию, семь  на  –ейлон,  восемь в Ѓантустан  и  один на  ”олкленды -- один,
потому что  там  мы пока  еще  только проектируем первую железную дорогу. --
Џерестаньте, бога ради,  -- отмахнулась  панна –ивле,  отпустив на мгновение
руль, -- перестаньте, или мы  сейчас окажемсЯ на тротуаре.  Ќу, а "ситроен"?
-- поинтересовалась она тут же, включаЯ правый поворотник  и медленно, через
трамвайные пути,  въезжаЯ на  учебную  площадку. --  Љак же обстоЯло  дело с
новым  "ситроеном"?  --  ‘перва  часы,  --  заметил  Я, чувствуЯ приближение
критического момента, -- золотаЯ "Ћмега" машиниста! €так, представьте, сразу
после звонка  мистера Љокса директору  хшановских паровозных  заводов  пошли
пересуды:  машиниста,  мол, надо бы вознаградить -- как это понимать, на что
это  вообще  похоже, почему такой достойный человек  осталсЯ без премии?  --
Џодобное возможно только у нас, где в расчет берутсЯ одни  лишь  протекции и
знакомства, а не честный  труд; словом,  узнав о негласном распорЯжении via'
‚аршавы,  ‹ьвовскаЯ дирекциЯ  железных дорог  готова была  вызвать виновника
суеты  немедленно, хотЯ  бы и  телеграфом, прЯмо с трассы, но тут оказалось,
что  машинист  ѓнатюк,  оформив  еще  в  тот  драматический  день  очередной
двухнедельный отпуск, бесследно исчез, и  беднЯгу, пожалуй, даже оставили бы
в  покое, кабы  не звонки --  сперва из ‚аршавской  дирекции железных дорог,
потом из министерства  путей сообщениЯ, затем из министерства промышленности
и, наконец, из министерства внутренних дел. --  ѓде этот отважный машинист?!
--  гремело в трубке,  -- он  сделал длЯ нас  больше,  чем  дюжина  торговых
агентов на местах, -- орало  начальство, -- неужели вы там,  в своем ‹ьвове,
не  в  состоЯнии  выЯснить,  где,  черт  возьми,  проводит  отпуск  служащий
государственной  фирмы  стратегического, как-никак, значениЯ?! ‚  Џознанском
воеводстве  такое  просто  немыслимо,  --  следовал,  наконец, далеко идущий
вывод,   --  может,  и   району  ‚осточной  Њалопольши  пора   задуматьсЯ  о
неизбежности реформ, ведь совершенно очевидно,  что государственное мышление
воцарилось уже повсюду, кроме ‹ьвова, а впрочем, вы, коллеги, может, даже не
слыхали,  что  война  закончилась,  может, у вас  там все еще висЯт портреты
”ранца-€осифа в коронационном облачении, может, и времЯ на ваших станционных
часах стоит на месте,  если  вы вообще осознаете,  что такое времЯ длЯ нашей
польской экономики!  --  ‚  этих  словах звучала уже не  просто  угроза,  --
толковал Я панне –ивле, котораЯ как раз остановила свой "фиатик" между двумЯ
полосатыми  резиновыми  столбиками,   --   тут  прЯмо-таки   пахло  грЯдущей
революцией,  а  вы,  вероЯтно,  знаете,  что  революциЯ  отнюдь не  ЯвлЯлась
фирменным  галицийским блюдом,  кроме  разве  что  той  единственной,  когда
крестьЯне  жгли  поместьЯ  и  резали  своих  господ  --  пилами,  медленно и
методично, в  отместку за все  годы нищеты и унижениЯ --  да; ничего  в  том
прекрасном  городе  не;  боЯлись  больше,  чем  предвестников  перемен,  ибо
переменам свойственно все хорошее сперва ухудшить,  а затем и вовсе обратить
в свою противоположность -- так полагали во ‹ьвове и  его  окрестностЯх,  во
всЯком  случае,  на  протЯжении   последних  пЯтидесЯти   лет  существованиЯ
Ђвстро-‚енгерской  монархии,   --  а  потому  за  дело  взЯлись  не   только
железнодорожные  службы,   но   и  секретные  агенты,  постовые,  комиссары,
полицейские, но все было тщетно -- в маленьком домишке  на ‡амарстынове, где
среди  Яблонь,  вишен  и  черешен,  подпорок  длЯ  фасоли, метелок кукурузы,
побегов  хмелЯ  и виноградных лоз проживал с женой и  двумЯ детьми  машинист
ѓнатюк, его и  духу  не  осталось. -- ’а  боже ж ты мой,  господа, с менЯ-то
какой спрос?  -- заламывала руки ѓнатюкова, --  он ведь не на службе, мне  и
самой любопытно, где этот олух болтаетсЯ, уж  Я бы ему кренделей навешала, а
так что ж? Џришел и говорит:  "‚се, мол, конец", потом взЯл двести злотых, и
только мы его и видели, вот это-то и беда, потому  что он ведь  почти совсем
не  пьет, а  с такого  расстройства, небось,  накупил на все  деньги водки с
колбасой да отправилсЯ в горы, как бывало в холостЯцкие времена, очень уж он
любил  в  одиночку  лазить  по перевалу,  так  что ищите  его  где-нибудь  в
коломыйском шинке или в Љутах;  тут,  гневно сдвинув брови,  хозЯйку прервал
пан  комиссар ‹ампарский: -- Џани ѓнатюк, вы хотите сказать, что не  знаете,
где проводит отпуск  ваш собственный муж? ‚ы что, шутите? €ли не  понимаете,
что  времЯ  не терпит? —то  это дело государственной важности? -- после чего
белаЯ как мел супруга машиниста опустилась на стул  и  прошептала: -- Ѓоже ж
ты мой,  господа,  да  ведь  он  ни с политикой, ни  с  листовками этими, от
коммунистов  бежит  как  черт  от  ладана,  да что  же  это,  --  тут она  с
неожиданной  гордостью вскинула  голову  и  возвысила голос, -- за ним  ведь
никогда  ничего  худого, хоть  бы раз на  службу  опоздал,  ну  чего вам тут
искать,  в  нашем-то  доме?  --  Џанна  –ивле, хоть  и  веселилась  от души,
вспомнила наконец об  истинной цели наших занЯтий: --  Ќу ладно, садитесь за
руль, --  она вышла  из "фиата",  --  сперва  зеркала, затем  пристегнутьсЯ,
хорошо, теперь трогаемсЯ... и,  пожалуйста, "коридор"! -- Џочему длЯ первого
занЯтиЯ она выбрала самое трудное упражнение? ќто неизвестно  и по сей день.
Ѓыть может, ей захотелось поставить на место предприимчивого нахала, который
вместо того  чтобы послушно выполнЯть команды, пытаетсЯ  отделатьсЯ  байками
полувековой давности, а впрочем,  возможно, ни  о чем таком она и не думала,
но факт остаетсЯ фактом: мокрый как мышь,  Я все не мог унЯть дрожь в руках,
а по количеству сбитых резиновых столбиков, будь они кеглЯми, претендовал бы
на звание  чемпиона мира. ‚ы себе  и не представлЯете, дорогой пан  Ѓогумил,
что  это такое  --  добрых сорок  метров  ползти задним ходом по  изогнутому
узкому  коридору,  ежесекундно  нарушаЯ   заданную  траекторию,  ежесекундно
задеваЯ столбики то левым,  то правым боком, да еще мотор постоЯнно глохнет;
ведь эти ваши вечерние занЯтиЯ на мотоцикле  "џва-250", когда с инструктором
”оштиком  вы гонЯли по ‚иноградам  или  †ижкову, а золотые  кленовые  листьЯ
поэтично опускались в воды ‚лтавы и проплывали под Љарловым мостом, эти ваши
занЯтиЯ  по  вождению  длЯ   начинающих  были  подобны  минутам  лирического
отдохновениЯ, не то что моЯ улица ЉартускаЯ, до неприличиЯ забитаЯ машинами,
или эта учебнаЯ площадка на задах винно-водочного магазина, где мы, ученики,
были  вроде  актеров,  репетирующих  авангардную  пьесу  перед   терпеливыми
зрителЯми. -- Ќет, так дело не пойдет, --  воскликнула  наконец панна –ивле,
-- стоит вам замолчать, мы тут же налетаем на столбик или глохнет двигатель,
пожалуйста, осторожно  нажимайте на газ,  медленно отпускайте  сцепление,  а
угол поворота  не  менЯйте, и машина покатитсЯ по кривой сама, вот  так, уже
совсем хорошо, не спешите, потихонечку, -- она касалась моих ладоней своими,
легонько прижимаЯ их к рулю, -- а вот теперь, будьте добры, помолчите. -- Ќу
ладно, -- прошептал  Я, --  а  вам не кажетсЯ, что  раз  уж надо  непременно
отрабатывать  этот чертов "коридор", то, может, хотЯ бы поедем  вперед, а не
назад, ни  одна змеЯ ведь не станет  ползти задом, это, милаЯ  панна  –ивле,
противоречит законам природы... -- „орогой пан Ѓогумил, Я никогда  не забуду
вашего предпоследнего письма, того места, где говоритсЯ, что истинный знаток
и  художник классифицирует женщин  не согласно размерам бюста и Ягодиц, а по
ладонЯм, и в  данном случае это  было именно так, ибо  панна  –ивле  в своих
темных брюках и короткой кожаной  куртке не относилась ни к "сиськастым", по
вашему прелестному  определению, ни тем более к "жопастым", нет, панна –ивле
во всех отношениЯх была скорее худа  и не принадлежала к тому типу  девушек,
при виде которых водители грузовиков врезаютсЯ носом в клаксон, панна –ивле,
дорогой пан Ѓогумил, на первый взглЯд ЯвлЯла  собой образец  так называемого
"унисекса", но, к счастью, прогресс еще  не оставил на ней своих необратимых
следов,  другими словами, голову инструкторши  украшал  не  жесткий  ежик, а
чудесные, собранные в "хвостик"  каштановые волосы, ее юную грудь прикрывала
не фланелеваЯ  клетчатаЯ  рубашка, а шелковаЯ  блузка, и, наконец, на  ногах
вместо тЯжелых ботинок-"тракторов" красовались изЯщные лодочки (вспомним …жи
Џильха), которые по  изысканности и  прелести форм почти не уступали длинным
пальцам, прижимавшим  мои  ладони  к  баранке  "фиата",  что,  кстати,  было
единственной  причиной  того,  что  в конце концов Я все  же добралсЯ задним
ходом  до  финиша  этого  кошмарного  коридора, а  толкавшиесЯ  на задворках
винно-водочного  магазина алкаши и  забулдыги все как  один аплодировали мне
из-за огромных лопухов, прикрывавших обнаженный срам вонючей помойки. -- ’ак
что, нашли  этого  машиниста? --  панна –ивле вынула  из портсигара  готовую
самокрутку. --  „олго он еще прЯталсЯ? --  „а он и не прЯталсЯ вовсе, -- Я с
некоторым удивлением взЯл протЯнутую мне папиросу, которой она успела  всего
раз затЯнутьсЯ, -- он просто пребывал в отчаЯнии и одиночестве, ибо полагал,
что  его  великолепнаЯ карьера  разрушена, а профессиональнаЯ жизнь кончена,
что  с  высшей  ступени   лестницы  €акова,  иначе  говорЯ,  от  самых  врат
железнодорожного  раЯ   он  падет  на  самое   дно  какой-нибудь   ремонтной
мастерской, а потому снЯл у Ђйзенштока, что держал корчму в †иравце, комнату
на  втором  этаже;  сидЯ безвылазно в этой каморке, машинист ѓнатюк  и  плел
черную паутину своих мыслей, что, мол, от полЯков можно ожидать чего угодно,
ибо, как давным-давно  написал ”едор  Њихайлович „остоевский,  они  хитры  и
коварны,  сперва  прикинутсЯ  приЯтелЯми, похлопают  по  плечу, шепнут  пару
любезных слов,  и  тут же  высмеют  твою  православную  веру  и  непривычный
выговор,  горько   размышлЯл  машинист   ѓнатюк  в  трактире  Ђйзенштока,  и
размышлЯть бы ему так вплоть до окончаниЯ законного отпуска, кабы не старший
полицейский ѓвоздь, который, попиваЯ  в  трактире лимонад, случайно -- через
приоткрытую  дверь  --  подслушал  разговор  ѓнатюка  с  Ђйзенштоком; короче
говорЯ,  --  Я  вернул  панне –ивле  самокрутку, -- он  задержал  беглеца  и
доставил  его в дирекцию железных  дорог,  где машинисту  вручили эти  самые
золотые  часы   и  тысЯчу   пЯтьсот  злотых  премии  из  специального  фонда
хшановского завода локомотивов. --  „а, дорогой пан Ѓогумил, Я  был вынужден
на мгновение прервать это повествование, потому что от  табака панны –ивле у
менЯ закружилась голова, таким он оказалсЯ крепким и ароматным, но поскольку
мы  вновь  уселись в "фиат", то стоило мне  на первой  скорости благополучно
покинуть  учебную  площадку,  она  спросила:  -- Ќу  и что там было с  новым
"ситроеном" вашей бабушки Њарии? -- Ћ, тут получилсЯ сюрприз так сюрприз, --
мне чудом  удалось  свернуть  налево, на Љартускую и без  скрежета  включить
вторую  передачу,  --  с  момента поЯвлениЯ  статьи в  "’айме" прошло  всего
несколько  дней,  и вот  вечером в бабушкиной квартире  раздалсЯ  телефонный
звонок -- междугородный, из Ѓерлина; трубку  взЯл  отец,  то есть мой прадед
’адеуш, который сразу пришел  в  страшное волнение, поскольку услыхал  голос
будущего  зЯтЯ, выкрикивавшего  что-то  кошмарное насчет  похорон  Њарии,  о
которых,  мол, будущий  тесть  даже  не удосужилсЯ  сообщить несостоЯвшемусЯ
зЯтю; они то и дело перебивали друг  друга, так что им никак не удавалось ни
прервать, ни закончить этот разговор, ибо, да будет вам известно, -- поЯснил
Я,  --  репортаж  в  газете  "’айме", что была куплена в табачной  лавке  на
Џотсдамской площади, заставил  жениха ЉаролЯ предположить самое ужасное -- и
не  последнюю,   надо  заметить,   роль  сыграл  здесь   журналист,   мистер
‹лойд-„жонс,    который,   живописуЯ   расплющенную   польским   локомотивом
французскую  жестЯнку,  ни  словом  не обмолвилсЯ  о  чудесном  спасении  --
молитвами Њатери Ѓожьей Ќеустанной Џомощи -- инструктора с ученицей; другими
словами, Љароль решил, что лишилсЯ  невесты. Џредставьте  себе, -- продолжал
Я, проскочив на красный свет, -- они никак не могли договоритьсЯ, потому что
когда тесть во ‹ьвове кричал в трубку: -- „а ЊарысЯ-то жива-здорова! -- зЯть
в Ѓерлине орал, что держит в руках страницу "’айме" с фоторепортажем и очень
просит  не  обнадеживать  его  понапрасну,  ибо готов  к  самому худшему. --
ѓосподи  €исусе,  -- смеЯлась панна –ивле, -- неужели  нельзЯ было позвать к
телефону  вашу бабушку? -- ‚ том-то все и дело, -- Я робко  прибавил газу на
второй передаче,  --  бабушка стоЯла  у  окна и, услыхав, как они  ругаютсЯ,
именно  это  и пыталась жестами предложить отцу, но недолго, потому что в ту
самую минуту,  когда  будущий  тесть  закричал:  --  „а  ЊарысЯ-то  жива! --
заметила, как по улице “ейского медленно движетсЯ новехонький "ситроен", как
он  останавливаетсЯ  перед  их  парадным, а поЯвившийсЯ  из него мсье ђоссе,
представитель  фирмы  "‘итроен"  на  территории всей  юго-восточной  Џольши,
принимаетсЯ сверЯть номер дома с записанным на листочке адресом. € когда мой
прадед ’адеуш,  решив,  наконец, разрубить гордиев узел  сей беседы, крикнул
будущему зЯтю: -- ‹адно,  передаю  трубку  Њарысе! --  дочь  из гостиной уже
исчезла, отправившись, видимо, в  кабинет, принимать нежданного гостЯ,  -- и
будущий тесть несколько озадаченно произнес: --  ‚от только  что была здесь,
но  сейчас ее нет, -- а будущий зЯть заорал: -- ‘колько  можно лгать, почему
вы  скрываете от  менЯ  правду?!  --  €  в  сердцах швырнул трубку, так  что
изумленный  взглЯд  немецкой  телефонистки  проводил  его  до  самых  дверей
стеклЯнной  будки на Џотсдамской площади. ‚от и  представьте себе эту сцену,
--  Я включил правый поворотник, -- прадед ’адеуш стоит с трубкой в руке, не
в  силах  поверить,  что разговор  окончен,  как утверждает  голос  немецкой
телефонистки,  бабка ЊариЯ  стоит  в  кабинете перед мсье ђоссе, не в  силах
поверить, будто французскаЯ  фирма готова  преподнести  ей  в  подарок новый
автомобиль в обмен на короткое интервью длЯ газеты "Њонд", а  дедушка Љароль
стоит  в Ѓерлине, посреди  Џотсдамской  площади;  со  смЯтой  страничкой  из
"’айме", не  в силах поверить словам  несостоЯвшегосЯ, как  он считал  в  то
мгновение, тестЯ.  -- ’еперь придетсЯ подождать,  -- спокойно заметила панна
–ивле, --  вы не перестроились  в правый рЯд, мне следовало предупредить, но
вас разве прервешь? -- € в самом деле, за кормой "фиата" росла пробка, но по
правой полосе непрерывным  потоком  двигались  машины,  и никто не собиралсЯ
пропускать  нас  с  Љартуской на  улицу  ‘овинского,  где  находилась  фирма
"Љоррадо",  а  потому, несмотрЯ  на  гудки и  Явно недоброжелательные  жесты
водителей,  мне удалось  кое-как  дорассказать  историю  нового  "ситроена",
который  и вправду  досталсЯ бабке Њарии  даром, нельзЯ ведь считать оплатой
коротенькое интервью, которое она дала на следующий день журналисту "Њонд" и
в  котором заЯвила,  что  навернЯка  погибла бы,  окажись на железнодорожном
переезде в другой  машине, ибо  ни чешскаЯ "татра", ни  немецкий "хорьх", ни
польский "фиат", ни тем более американский "бьюик" не  снабжены столь  легко
открывающимисЯ  дверцами,  которые позволЯют благополучно покинуть машину за
несколько секунд до столкновениЯ, дверцами, которые спасут вам жизнь в любой
автокатастрофе; здесь, по  указке журналиста, бабушка ЊариЯ поведала, что ей
снЯтсЯ кошмары -- будто она горит, запертаЯ в американском "бьюике", --  так
вот,  если  бы не дверцы,  специально спроектированные  на заводе  "‘итроен"
инженерами, которым под  силу предвидеть любую  опасность, всЯ эта  историЯ,
столь тенденциозно  описаннаЯ  репортером  "’айме", принЯла  бы  просто-таки
трагический  оборот,  и,  позируЯ  рЯдом  с новеньким автомобилем  в  сиЯнии
магниевых вспышек,  бабка  ЊариЯ  могла  улыбнутьсЯ  и  радостно признатьсЯ:
путешествуЯ на "ситроене", она чувствует себЯ  абсолютно уверенно и забывает
о выбоинах и ухабах на дороге, крестьЯнских повозках, наводнениЯх, ураганах,
а  также  хшановских локомотивах. --  џ наблюдал, как панна –ивле  возитсЯ с
дверцей  своего  "фиата",  как в конце  концов  открывает  ее, довольно-таки
судорожно,   ибо,    хотЯ   справа   на   нас   надвигалсЯ   не   курьерский
"‚ильно--Ѓарановичи--‹ьвов"  под управлением  машиниста ѓнатюка, а одни лишь
автомобили, но все равно требовалось немалое мужество, чтобы выйти на правую
полосу, жестом полицейского остановить поток  машин и подать мне знак, дабы,
воспользовавшись  этой  короткой  передышкой,  Я  быстро  свернул  на  улицу
‘овинского, что было исполнено почти безупречно  -- почти, потому что, когда
"фиатик"  уже спокойно катил по узенькой улочке к фирме "Љоррадо", Я, увидав
в зеркале  приближавшуюсЯ  ко мне  с  улыбкой  панну  –ивле,  вместо тормоза
надавил на газ, и не успел Я понЯть и исправить эту ошибку, как "фиат" резко
рванул вперед и выехал на правую обочину, в общем, дорогой  пан Ѓогумил, так
Я  впервые  попал  в  аварию,  протаранив жестЯной  мусорный  контейнер,  из
которого,  помимо  банановых  шкурок, посыпались  коробки,  трЯпки, огрызки,
окурки, консервные банки, бутылки и газеты, а также неведомо откуда и почему
выпала эбонитоваЯ кисть руки, жутковатый фрагмент  манекена, чье  отделенное
от целого запЯстье украшал к тому  же эмалированный браслет. -- Ћт вас ни на
секунду отойти нельзЯ,  -- воскликнула панна –ивле, склонЯЯсь над треснувшей
фарой, -- вы необучаемы, --  она ткнула пальцем в  содранную  эмаль, -- ну и
где же ваши журналисты из "’айме" или чего там, "Њонд"? -- она обеими руками
поправила покосившийсЯ бампер, -- а  может, сейчас поЯвитсЯ дилер "”иата"  и
обменЯет  мне  этот  металлолом  на  новую  тачку?  --  „о  фирмы  "Љоррадо"
оставалось  каких-нибудь  тридцать  метров,  панна  –ивле,  не  оглЯдываЯсь,
вскочила в машину и поехала вверх по узкой улочке,  а Я бежал по тротуару за
ее  пострадавшим  "фиатиком",  бежал  что  было  мочи,  чтобы  добратьсЯ  до
маленькой стоЯнки прежде, чем  она выйдет, -- мне хотелось распахнуть дверцу
"фиата", отвесить поклон, пасть  на колени, молить о прощении,  обещать  все
отремонтировать   и   дать   зарок   никогда-преникогда  ничего  больше   не
рассказывать  о  былых  временах  и  былых автомобилЯх;  но  как  только  мы
столкнулись у  открытой двери  этого ее "фиатика",  Я --  запыхавшийсЯ после
спринта, она  -- раздосадованнаЯ  из-за аварии, Я тут же произнес: -- ‡автра
же   заплачу  за  этот  фонарь,  только,   прошу  вас,  не  сердитесь  и  не
отказывайтесь от менЯ, не  прогонЯйте, пожалуйста, никто ведь не научит так,
как  вы, --  и  тогда панна  –ивле  улыбнулась и сказала: --  Ќу разумеетсЯ,
никто, завтра  в  десЯть  утра  на  площадке, да, кстати, а  этот инструктор
—ажастый продолжал  заниматьсЯ с  вашей  бабушкой? -- Ћ да,  -- ответил Я не
раздумываЯ, --  правда, с тех пор  он всегда избегал  маршрутов, пролегающих
через железнодорожные переезды.  --  „орогой  пан  Ѓогумил, вам лучше других
ведомо,  что такое настоЯщее счастье, то  краткое  мгновение, от которого мы
потом не откажемсЯ ни за какие сокровища,  момент, когда все еще впереди, но
уже  различимо, когда мы  ощущаем  благосклонность судьбы,  той самой подлой
судьбы, что обычно к нам не благоволит; такое  чувство Я и  испытывал, шагаЯ
вниз по  улице ‘овинского,  именно это и никакое  другое --  Я  был счастлив
обещанием  панны  –ивле  заниматьсЯ  со  мной и  впредь  и  чувствовал  себЯ
точь-в-точь как ваш  ѓастон,  который в  Џраге,  на улице ѓлавной, у витрины
ѓородского управлениЯ розничной торговли встретил цыганку и сразу понЯл, что
это  неспроста, ведь  не  каждый же день сталкиваешьсЯ  с  цыганкой на улице
ѓлавной перед ѓородским управлением розничной торговли; и, подобрав лежавшую
на тротуаре руку манекена с эмалированным браслетом, Я шагал на Љартускую, к
остановке, менЯ переполнЯли счастье и запах волос панны  –ивле, а  городское
многоголосие,  весь  этот  жуткий  грохот  мчащихсЯ  грузовиков, трамваев  и
автобусов обратилсЯ  в  симфонию  майского ожиданиЯ,  и  если  Я о  чем-то и
сожалел, то лишь  о том, что не успел ознакомить панну –ивле  с финалом этой
повести, потому как дедушка Љароль после беседы с будущим  тестем уверовал в
гибель невесты и не  мог смиритьсЯ с мыслью, что с ним обошлись так  жестоко
-- сперва не известили  об автокатастрофе и  похоронах,  а  затем  солгали в
телефонном  разговоре; у  него просто  в  голове не  умещалось, почему столь
серьезный человек, каким был отец Њарии, повел себЯ так странно, а по правде
говорЯ,  просто неприлично  --  зачем  он  скрыл  правду, зачем  обманул? --
размышлЯл дедушка Љароль весь вечер и весь  следующий день, и кончилось тем,
что он  взЯл билет,  уселсЯ, полный самых мрачных  мыслей, в поезд  и уже на
варшавском вокзале,  пересаживаЯсь  на  скорый  львовский,  купил  несколько
газет,  в том числе свежий номер "Њонд", где и обнаружил  фотографию невесты
перед  капотом   нового  "ситроена",  после  чего  немедленно  помчалсЯ   на
вокзальную  почту  и, заказав срочный разговор  с Ѓерлином, попросил  своего
немецкого  коллегу  варца  отправить  по львовскому  адресу несостоЯвшегосЯ
тестЯ телеграмму:  "Љароль умер точка похороны послезавтра точка личные вещи
можете получить польском комиссариате точка  опечаленные коллеги  корпорации
точка" -- и, продиктовав  все это варцу, в последний момент успел на скорый
до ‹ьвова, теперь уже совершенно не тревожась, как  его встретЯт,  поскольку
все рассчитал  с  поистине инженерной точностью; а утром, когда  дед с двумЯ
букетами  --  одним  траурным,  другим  обычным   --  ехал  на  извозчике  с
–ентрального вокзала, внимательно и с  нежностью, как всегда по возвращении,
рассматриваЯ родной город, в квартире на улице “ейского царила суматоха, ибо
бабушка ЊариЯ уже несколько раз  лишалась чувств, и теперь ждали врача, тетЯ
‘тасЯ делала компрессы и искали нюхательную соль, а прадедушка ’адеуш  успел
заказать срочный  разговор с берлинским  консульством  и теперь  в  ожидании
нервными шагами мерил гостиную, а когда раздалсЯ  звонок в дверь и на пороге
поЯвилсЯ Љароль со своими двумЯ букетами, началось светопреставление, потому
что  в ответ на вопль Њарии: -- Љак  ты мог  нам такое устроить?! --  Љароль
вынул сперва страницу "’айме", затем страницу "Њонд" и поинтересовалсЯ: -- Ђ
вы как  могли мне  такое устроить?!! -- и они орали,  не  в состоЯнии ничего
друг другу объЯснить, потому что  кто-нибудь из них то и дело  восклицал: --
’ы менЯ  не любишь! --  а другой  еще громче возражал:  -- Ќет, это ты  менЯ
больше не любишь! -- вот так и развивалась эта  фуга, пока, наконец, бабушка
ЊариЯ  не  вручила дедушке  Љаролю  ключи от  нового "ситроена", заЯвив, что
видеть его больше не желает, раз ему, как любому мужчине, автомобиль  дороже
невесты, дедушка же, оскорбленный до глубины души, сунул оба букета в стойку
длЯ  зонтиков  и со  словами  "’ак  прощай же  навсегда!"  выбежал из  дома,
бросилсЯ к машине и  сразу рванул  с места, и тут, дорогой  пан Ѓогумил, они
скорее  всего  расстались  бы навеки,  что  имело  бы ко  мне  самое  прЯмое
отношение, ведь не став спустЯ  много лет  их  внуком, Я оказалсЯ бы  совсем
другим человеком, но в жизнь Њарии и ЉаролЯ, а значит, в каком-то смысле и в
мою, вновь вмешалсЯ  автомобильный фактор,  ибо в тот момент,  когда дедушка
Љароль резко  газанул,  из  ворот  соседнего  дома выехал со  своей тележкой
молочник, дед стал тормозить, но то были тормоза "ситроена" -- механические,
а не гидравлические,  -- и чудо французской техники со всей силы врезалось в
пирамиду  бидонов,  раздалсЯ   жуткий  скрежет  расплющиваемой  жести,  звон
разбитого стекла,  рев клаксона,  а бабка ЊариЯ, выскочившаЯ  вслед за дедом
Љаролем  на  улицу, чтобы  прокричать ему в  заднее стекло: --  Ќет, это  ты
прощай  навсегда!  --  бежала  теперь  с  развевающимисЯ  волосами  к  месту
происшествиЯ, а затем вытаскивала жениха из белой лужи, гладила его разбитый
о  ветровое стекло лоб и шептала: -- Љаролек, любимый, мне никто на свете не
нужен, кроме тебЯ! -- тот  же, подволакиваЯ сломанную правую ногу и опираЯсь
на  руку невесты, шепнул в ответ, что и  не думал в этом  сомневатьсЯ и тоже
любит ее больше всех на  свете,  а  после добавил, что никогда впредь они --
вместе или  по отдельности --  не  сЯдут  в "ситроен" или какой-либо  другой
французский   автомобиль,   ибо   французскаЯ  техническаЯ   мысль,  подобно
французской политике, есть запудривание мозгов и  пижонство  чистой  воды, о
чем  свидетельствует простой факт: имеЯ вполне  современный передний привод,
"ситроен"  снабжен  ненадежными тормозами устаревшего  образца, не  то  что,
скажем, "хорьх",  "бентли" или  "мерседес-бенц".  „орогой пан  Ѓогумил,  это
случилось  спустЯ несколько  дней,  “ейщиско оказалось  отрезано  от  нижних
районов города,  потому  что  возле прудика перевернулась цистерна и  дорогу
перегородили  пожарные с  полицией, Я бежал  через  поле, боЯсь опоздать  на
второе  занЯтие  с панной  –ивле, а надо мною пели в вышине  жаворонки, то и
дело   прЯмо  из-под  ног  с  металлическим  треском  вспархивали  из  травы
куропатки; в рюкзаке лежал сборник ваших новелл, одну из которых Я собиралсЯ
порекомендовать инс