трукторше -- ту самую, о  вечерних  занЯтиЯх в автошколе,
--  и  Я давал себе  зарок, что не  стану  отныне забалтывать панну –ивле, а
просто протЯну ей вашу книжку со словами: -- ‚от рассказчик, перед которым Я
умолкаю, --  план был готов  и  поведение  продумано, но как только  в  одну
минуту одиннадцатого Я, запыхавшись, вбежал на учебную площадку, панна –ивле
таинственно улыбнулась и прежде, чем Я принЯлсЯ отрабатывать парковку задним
ходом, протЯнула мне точно такую же книгу  и спросила: -- ‚ы знаете ѓрабала?
ќтот его отчим  ”ранции чем-то напоминает вашего  дедушку, если, конечно, вы
ничего не сочинЯете. -- џ быстро выполнЯл команды, и даже с "коридором" дело
пошло на  удивление  гладко, но она  ни  разу  не сказала: "•орошо", а потом
наконец спросила: -- ‚ы обиделись на мое сравнение? -- ЏокуриваЯ самокрутку,
мы  стоЯли  на  солнечной  полоске, делившей  площадку  пополам, а с  другой
стороны,  под каштаном, в тени кирпичной  стены сидели с бутылками пива  три
усталых мужика; раскачиваЯсь, подобно дервишам, они бормотали  свои истории,
рефрен  которых --  "курва"  и "клал  Я..."  --  поднималсЯ  к  небу, словно
возвышеннаЯ  молитва, без  устали возносимаЯ во славу  жаркого утра.  -- Њой
дедушка Љароль, -- ответил Я наконец, -- никогда собственноручно  не копалсЯ
в  моторе  и  не   доверЯл  мотоциклам,  а  кроме   того,  он  занималсЯ  не
производством пива, а  производством динамита и взрывчатых веществ  и,  быть
может,  именно  поэтому,  подобно  ”ранцину, не  верил  в  прогресс и  новые
изобретениЯ, хотЯ, как и  ”ранцина, деда порой  осенЯли  совершенно безумные
идеи. -- ’ак Я и знала, -- панна  –ивле едва не бросилась мне на шею, -- ну,
давайте, садитесь, -- она загасила окурок об асфальт, -- теперь, пожалуйста,
выезжайте направо, на  Љартускую, потом кусочек прЯмо, потом налево и  вверх
до ‚аршавских  повстанцев, а там Я  скажу  куда! -- џ думал, --  заметил  Я,
пристегиваЯсь, -- что сегоднЯ мы ограничимсЯ учебной  площадкой, должен  вам
признатьсЯ, поездки по городу вызывают у  менЯ  отвращение. -- Ћтчего же? --
громко  засмеЯлась она, когда  мы  тронулись. -- Ќормальное дело,  если тебЯ
обругают,  скажем, раз в неделю, -- объЯснЯл  Я, пропускаЯ перед самым носом
"фиатика" трамвай, --  но, взЯвшись вот  за это, -- Я  побарабанил по  рулю,
сворачиваЯ наконец направо, на Љартускую,  -- за какой-нибудь час  собираешь
столько  "ебов",  сколько  раньше получал  от ближних за  целый год. ‚от  уж
никогда не думал,  что шоферы хуже шимпанзе, честно говорЯ, Я уже  готов был
отступить и, если  бы не этот ѓрабал, которого  Я нес вам сегоднЯ через полЯ
“ейщиско, поставил бы на этом точку, то бишь дезертировал, просто больше  бы
не пришел, но раз вы подумали о том же, раз принесли мне  ту же самую книгу,
то,  возможно,  это  неспроста, быть может,  это знак,  ибо,  как сказано  в
Џисании, где соберутсЯ двое, там и трое. -- ‚нимательнее, -- строго прервала
менЯ панна  –ивле,  -- включите, пожалуйста,  левый поворотник и  дождитесь,
пока те, напротив, остановЯтсЯ на красный свет, вот так, хорошо, ну и что за
безумные  идеи посещали вашего  дедушку? -- ‘амой потрЯсающей оказалась идеЯ
со  стеной,  --   мгновенно  ответил  Я,  --  попадание  в  десЯтку,  шедевр
комедийного  жанра,  а началось все с  пана Ќорберта,  управлЯющего  имением
‘ангушко,   пригласившего  дедушку   на  охоту,  во  времЯ  которой  молодой
инженер-химик познакомилсЯ с молодым кнЯзем  ђоманом; стоЯ в цепи  стрелков,
они  сразу  же  нашли  общую  тему   длЯ  разговора  --  страшное  занудство
престарелых теток;  оказалось,  что  обоих  мучила одна  и та  же  проблема,
бесконечные,  длившиесЯ  неделЯми визиты  пожилых  родственниц,  которые  не
только нарушали  течение жизни  кнЯзЯ  и инженера,  но  к  тому  же  обожали
семейные  автомобильные  прогулки  и изводили  хозЯев  постоЯнными просьбами
поехать  покататьсЯ;  так  они беседовали  -- с набитыми штуцерами, поджидаЯ
лосиху, -- и  дедушка Љароль вдруг призналсЯ  кнЯзю,  что имей  он  такую же
усадьбу,  со всех сторон  огороженную надежной стеной,  вопрос  давно был бы
закрыт. -- —то вы имеете в виду? -- кнЯзь перезарЯжал  штуцер.  -- ‚се очень
просто, -- ответил  дедушка, --  нам  понадобЯтсЯ лишь  несколько человек на
полднЯ и  строгаЯ секретность.  --  Ќичего себе,  -- панна –ивле  приоткрыла
окошко и прикурила самокрутку, -- вы хотите сказать, что  тетку замуровали в
фамильной  часовне, словно  бедного Њазепу, но ведь нравы  изменились,  даже
среди  кнЯзей. -- ђазумеетсЯ, -- продолжал Я,  -- речь шла не о часовне, а о
поездке  на автомобиле, иначе говорЯ --  последней прогулке графини ќуфемии,
этой несносной тетки кнЯзЯ ђомана; так вот  послушайте: за несколько дней до
ее  приезда  хозЯин  велел  пану Ќорберту собрать рабочих и сделать в  южной
части парковой ограды широкий пролом,  затем подвести  к  этой дыре  дорогу,
после чего замести все следы и заменить  разрушенный фрагмент замшелой стены
картонной  декорацией,  что  было  выполнено просто-таки  мастерски,  и  вот
наконец  настал  день прогулки,  кнЯзь ђоман  в автомобильных  очках и шарфе
сделал на  своем  "бугатти" этот последний поворот, наддал  газу  и помчалсЯ
прЯмо на стену. --  ‘той,  стой, -- кричала тетка, -- куда  ты едешь?! --  Ђ
кнЯзь, прибавив скорость, воскликнул: -- “ менЯ очки запотели,  тетЯ, но это
ведь, вроде, ворота! -- и они налетели на ограду -- правда, бутафорскую -- и
въехали на парковую аллею  с большим листом картона на капоте, причем  кнЯзь
ђоман улыбалсЯ, а тетка,  графинЯ ќуфемиЯ, от ужаса едва не лишилась чувств.
-- Ћчень смешно,  -- буркнула панна –ивле, --  на месте кнЯжеской тетки Я бы
выдрала наглеца как ‘идорову  козу -- при всем народе, словно мальчишку; ну,
а тетушке вашего деда тоже была уготована  дыра в ограде? -- Ќу что вы, -- Я
включил первую передачу,  -- ведь у деда ЉаролЯ не было ни усадьбы с парком,
ни соответствующей стены, ни спортивного "бугатти" -- он продолжал ездить на
"цитроне", том  самом,  омытом  на  улице “ейского  его кровью и  украинским
молоком, а дом еще только строилсЯ. -- “ вас концы с концами не сходЯтсЯ, --
холодно заметила  панна –ивле,  --  если  дома  у него  не было, где  же  он
принимал эту свою ужасную  тетку? € где он, интересно, жил с вашей  бабушкой
-- врЯд ли они все еще женихались? -- Ђ вот и сходЯтсЯ, --  сигнал светофора
поменЯлсЯ  в  третий раз,  очередь наконец дошла  до  нас, и с перекрестка Я
стремительно  ворвалсЯ на улицу ‚аршавских Џовстанцев, -- он жил в служебном
доме при заводе. -- Ђ завод ему не принадлежал? -- удивилась панна –ивле. --
‚едь, судЯ по вашему рассказу, он был богат. €наче как бы он подарил невесте
"ситроен"? --  ќто диалектика, -- ответил Я,  --  и "Љапитал" Њаркса в одном
флаконе,  да  будет вам известно,  что, когда дедушка, закончив университет,
переполненный идеЯми и проектами будущих изобретений, вернулсЯ из Ѓерлина во
‹ьвов,  выЯснилось,  что   источник   заработков   иссЯк   --   единственнаЯ
принадлежавшаЯ  ему  маленькаЯ нефтЯнаЯ  скважина под  Ѓориславлем приказала
долго жить, случай,  кстати,  весьма примечательный,  ибо  на всех  соседних
участках, да что там, по всей округе скважины продолжали сочитьсЯ  нефтью, а
его, как нарочно,  перестала, и  дед вложил все свои сбережениЯ в проведение
экспертиз, закупку новейших  буров и углубление скважины,  но  все тщетно --
нефть на его кусочке ќльдорадо закончилась навсегда, и мой дедушка Љароль из
скромного   владельца    средств   производства   превратилсЯ    в    винтик
производительных сил, а именно -- в безработного наемного служащего, поэтому
сразу после свадьбы они с женой перебрались  в •ожов, затем в ‚аршаву, потом
опЯть во  ‹ьвов, оттуда на  времЯ в ‚ольный город  ѓданьск, наконец, вновь в
‚аршаву,  после  чего  снова во  ‹ьвов,  и бабушка  ЊариЯ уже  была близка к
помешательству, так  как чем более  скромной оказывалась зарплата, тем более
смелые планы  строил  дед. -- ‘мотри, -- говорил он,  --  Я разработал новые
технологии, начни мы их применЯть в Џольше, через  двадцать лет обогнали  бы
немцев,  -- но  бабушка ЊариЯ лишь  горько  улыбалась, потому как никто этих
проектов не читал, а ей, большой любительнице цветов, каждый год приходилось
сажать  их  в  новом  городе  и в  новом саду,  так что перспективы были  не
очень-то радужные, --  Я  притормозил  за  старым грузовиком,  выбрасывавшим
кошмарное  облако выхлопных газов, -- и лишь когда ЉвЯтковский начал строить
завод в Њосцице, дедушкины проекты наконец пригодились, там они с бабушкой и
поселились  --  сперва в  служебном  особнЯчке  при  заводе,  а  потом  и  в
собственном доме. --  Ќеплохо, -- подвела итог панна –ивле, -- ну а эта  его
тетка? ‚ отличие от госпожи графини она, вероЯтно, не утратила пристрастиЯ к
автомобильным поездкам...  --  Ћ  нет, -- на  этот раз Я переключил передачу
плавно, без  малейшего скрежета, -- тетка ‡офьЯ из ЃориславлЯ навещала их не
реже трех раз в год и первым делом всегда велела деду везти себЯ в ѓумниски,
к усадьбе  кнЯзЯ ‘ангушко, вернее, даже не  к усадьбе, а  к парковой ограде,
пробоину  в которой вновь заложили  камнем;  тетЯ  выходила из машины, шла к
тупику  и  ощупывала памЯтное  место,  словно  желаЯ  убедитьсЯ,  что  стена
настоЯщаЯ,  после  чего  возвращалась  в  "ситроен"  и,  не  успевал дедушка
стремительно тронутьсЯ, взрывалась:  -- —то за подлость, что за времена, что
за падение нравов,  что за аристократиЯ, что за молодежь, что за большевизм,
что  за мерзость! -- а дедушка  Љароль  лишь невозмутимо газовал  в ожидании
сакраментального:  --  Ќе  за нее,  несчастную, окончившую  свои  дни  среди
умалишенных,  Я  молюсь, но  за бессовестных  молодых  людей, ибо ты видишь,
Љароль,  их хватает даже в высших сферах нашего общества,  -- с чем  дедушка
молчаливо  и покорно соглашалсЯ  и еще сильнее давил на педаль акселератора,
так как тетка ‡офьЯ обожала  быструю езду и, в сущности, жалела,  что Љароль
не кнЯзь, а она не графинЯ  и они не  могут  мчатьсЯ  по  ‡былитовской ѓуре,
Љошице или  ‡акличинам на спортивном "бугатти", как имел обыкновение  делать
ђоман  ‘ангушко.  --  ђаскудахтавшийсЯ,  почти скрывшийсЯ  в  черном  облаке
выхлопных  газов  грузовик,  вслед  за  которым  мы  ползли вверх  по  улице
‚аршавских Џовстанцев, вдруг фыркнул и, подобно престарелому мулу, что перед
тем  как  пасть, вдруг  впервые  за  долгие  годы  труда начинает упиратьсЯ,
беспомощно  остановилсЯ,  перегородив   наш  рЯд.  -‘упер,  --  панна  –ивле
незаметно взглЯнула на часы, -- до ужина мы и километра не проедем!  --  Њы,
пан Ѓогумил,  и в  самом деле  застрЯли, и  выскочи даже моЯ инструкторша из
"фиатика",  как в прошлый  раз,  это  ничего  бы  не дало.  --  Ђ  дни этого
"цитрона", -- невозмутимо  продолжал Я, --  были уже сочтены, ибо, да  будет
вам известно,  дедушке Љаролю пришла в голову гениальнаЯ идеЯ, как отвратить
тетку ‡офью от подобных  поездок -- он завел моду  брать  с собой "лейку" да
десЯток кинопленок и чуть ли не каждую минуту тормозить, выходить из машины,
укладыватьсЯ  в  канаву, взбиратьсЯ на  дерево или прЯтатьсЯ за стогом сена,
восклицаЯ:  --  ‚зглЯни,  ‡осЯ, какаЯ  прелестнаЯ  жаба!  -- или: -- „о чего
живописнаЯ  корова! --  или: -- ќти облака  достойны кисти ђембрандта!  -- а
тетка бежала следом и тоже  восхищалась  -- что же  оставалось ей делать? --
так вот,  дедушка,  желаЯ  привить ей еще большую  неприЯзнь  к  такого рода
прогулкам,  всЯкий  раз, добравшись до Њосцице, вдруг взглЯдывал  на  часы и
вскрикивал:  -- …ще успеем отдать в проЯвку! -- после  чего разворачивалсЯ и
по мосту через Ѓелую мчалсЯ в ’арное, чтобы за  несколько минут  до закрытиЯ
отдать пленки пану Ѓронштайну, чьЯ лабораториЯ на Љраковской улице считалась
самой  лучшей,  а  тетка,  недолюбливавшаЯ евреев,  была вынуждена,  сидЯ  в
машине, наблюдать через  окно мастерской, как дедушка приветливо здороваетсЯ
с паном •аскелем Ѓронштайном,  как забирает у него пачки готовых фотографий,
как  они  обсуждают  едва  ли  не  каждый  снимок  --  какаЯ выдержка, какаЯ
диафрагма; ей приходилось ждать, глЯдЯ,  как  дедушка покупает парочку новых
пленок,  затем,  наконец,  расплачиваетсЯ  и  пожимает  пану  •аскелю  руку,
благодарный не  только  за обслуживание, но и за профессиональные советы; на
все   это   иногда  уходило  более   получаса,  кончилось   тем,  что  тетка
взбунтовалась против дедушкиной  страсти к фотографии и, когда он выскакивал
из  машины  с криком: -- ‚зглЯни-ка, ‡осЯ, ну разве эта девушка  в платке не
напоминает гуцулку?! -- продолжала сидеть с обиженным видом; так случилось и
под ђожновом, куда они отправились  однажды после обеда: дедушка  выбежал из
автомобилЯ и принЯлсЯ щелкать как заведенный, потому что над долиной „унайца
и недостроенной плотиной как раз пролетал самолет "ђ‚„-6", точь-в-точь такой
же, как тот, на  котором †вирко  и  ‚игура выиграли  "—еллендж" (Ќа польском
самолете "ђ‚„-6"  ”рантишек †вирко  и ‘танислав  ‚игура в  1932 г.  выиграли
международные соревнованиЯ спортивных самолетов  "Challenge International de
Tourisme"), и  дедушка Љароль восторженно  взирал на сей  аппарат,  ибо весь
этот пейзаж с холмами, рекой, аэропланом и плотиной вдруг глубоко тронул его
техническую  душу, ведь сконструированный в Њельце  самолет воплощал  идеалы
современности, поднимавшаЯсЯ  на глазах плотина  тоже была  современной, и в
своем  сдержанном  сердце дедушка ощутил своеобразную инженерную гордость за
то,  что  "обретеннаЯ  помойка"  (Ќамек  на  популЯрное  выражение польского
писателЯ  ћ.  Љадена-Ѓандровского (1885-- 1944), который назвал настроениЯ в
получившей  наконец в 1918 г.  независимость  Џольше "радостью от  обретениЯ
помойки"),  его  несчастнаЯ  страна,  пусть  слишком  медленно,  но  все  же
оправлЯетсЯ  после  коллапса  и,  быть  может,  лет  через  двадцать  займет
достойное место между ђоссией  и  ѓерманией. -- ’ак Я себе представлЯю, -- Я
поглЯдел панне –ивле в  глаза, -- его эйфорические мысли в тот момент, когда
он  фотографировал  медленно плывший над долиной и плотиной  самолет на фоне
частокола подъемных кранов;  стоЯвший  же на  ручнике  "ситроен"  начал  тем
временем  скатыватьсЯ  вниз,  и тщетны были  крики и  отчаЯнные  жесты тетки
‡офьи, автомобиль  все быстрее приближалсЯ к высокому берегу, пока, наконец,
не рухнул в „унаец, но все это  укрылось от  вниманиЯ заглЯдевшегосЯ на небо
фотографа-любителЯ, и  лишь  когда  "ђ‚„-6" исчез за линией  холмов, дедушка
обернулсЯ и постиг весь драматизм ситуации: машина погрузилась в воду уже до
середины дверцы, но это был не пруд, а стремительнаЯ река, так что "ситроен"
с каждой  секундой удалЯлсЯ  от берега, в  то времЯ как  перепуганнаЯ  тетка
‡офьЯ то давила на клаксон, то вновь и вновь  тщетно дергала дверь, и спасло
ее лишь чудо -- когда уровень воды уже достиг окошка, а дедушке, стоЯвшему в
реке  по  поЯс  и едва удерживавшемусЯ  на  ногах, как  и  тетке,  никак  не
удавалось  открыть  эти чертовы дверцы, переднее колесо уперлось в подводный
камень,  слава богу, в  этот момент подоспели  рабочие  с  плотины,  которые
прицепили  трос  к  заднему  бамперу  и  принЯлись  медленно,  сантиметр  за
сантиметром, отвоевывать у  „унайца автомобиль с теткой  ‡офьей и совсем  уж
было добились своего, но трос лопнул -- к счастью, в том  месте оказалось не
так  глубоко, тетку удалось извлечь из ловушки и при  помощи  нескольких пар
мужских  рук  быстро доставить на каменистый  берег,  с которого спасеннаЯ и
спасители вместе  наблюдали,  как "ситроен" погружаетсЯ  в воды малопольской
реки, на  сей раз окончательно.  --  Ћни даже не  попытались его достать? --
поинтересовалась панна –ивле, закуриваЯ самокрутку. -- ЉакаЯ же там глубина,
в  верховьЯх „унайца? --  Ќе в  верховьЯх, а в нижнем течении,  да еще прошу
учесть то  обстоЯтельство, что плотина была уже почти достроена и  в ђожнове
как  раз производилсЯ  пробный  подъем воды, а кроме того, дедушка  Љароль и
слышать об этом не желал и, как только тетка отбыла в Ѓориславль, немедленно
свЯзалсЯ  с  представителем  "‘итроена"  в  ћжной  Џольше  и  сообщил тому о
дефектах тормозной системы  в  их моделЯх, особенно  напираЯ  на  недостатки
ручного   тормоза,  однако   мсье  ђоссе  вежливо   возразил,   что  причина
случившегосЯ -- не в заводском браке, а в неправильной эксплуатации, и стало
Ясно, что рассчитывать,  будто дедушке Љаролю в  Њосцице повезет так же, как
бабушке Њарии во ‹ьвове,  не приходитсЯ,  ибо  продажи "ситроена" в Џольше к
тому времени увеличились, фирма сменила рекламную стратегию, а главное, -- Я
протЯнул панне  –ивле  пепельницу,  --  разве мог железнодорожный переезд  в
качестве  декорации  чудесного  спасениЯ  сравнитьсЯ  с каменистым плЯжем на
берегу „унайца,  и  разве фотографиЯ  юной барышни-автомобилистки,  la belle
polonaise (Џрекрасной  польки),  шла  в  какое-либо  сравнение  с  портретом
упитанного  господина инженера  средних  лет?  Џоэтому  на  прощание дедушка
Љароль сухо сообщил мсье  ђоссе,  что  отныне  предпочтет французской  марке
австрийский "стейр", чешскую  "татру", польский  или итальЯнский "фиат", ибо
"стейр", "татра" и даже  польский "фиат" снабжены гидравлическими тормозами,
а  фирма  "‘итроен"  упрЯмо использует  архаические  тросы,  вследствие чего
каждое  колесо существует  само  по  себе  и диски никогда  не  зажимаютсЯ с
одинаковой  силой. -- € на  чем он потом ездил, --  панна –ивле  вернула мне
пепельницу, -- на какой машине? -- ќто был "мерседес-бенц", -- ответил Я, --
170  V,  великолепный дизайн  кузова,  цвет  гнилой  зелени. --  ‚се-таки не
польский  "фиат"?  -- громко  засмеЯлась  панна –ивле. --  „едушка счел  его
слишком  маленьким  или  слишком  дорогим?  --  ‘лишком  дорогим  длЯ  такой
маленькой  машины, --  ответил  Я не  задумываЯсь, --  точь-в-точь  как ваша
игрушечка. --  Ђ вы  на  чем  будете ездить, когда  получите  права?  --  Ќа
автобусе,  со  временем  заработаю  на велосипед и лишь  после  этого --  на
дельтаплан.  -- ’ак зачем вам права? --  ‚от-вот, --  Я  кивнул на  зеркало,
отражавшаЯсЯ  в котором километроваЯ пробка напоминала  гигантскую змею,  --
похоже, только затем, чтобы  иметь возможность размышлЯть о  смысле странной
фразы  ЉонфуциЯ:  если  не  расцветают  ритуалы  и  музыка, то  наказаниЯ  и
взысканиЯ несправедливы. -- Љакой же вы болтун, -- она громко засмеЯлась, --
неужели о штрафах нельзЯ сказать попроще? -- „орогой пан Ѓогумил, вы  просто
представить себе не можете, какое менЯ охватило волнение, Я едва не отпустил
сцепление "фиатика",  и  мы  едва не  врезались в выхлопную трубу  чертового
грузовика,  который продолжал стоЯть на месте  и обдавать нас отвратительным
дымом, а все потому, что,  задав этот вопрос и поглЯдев на часы, панна –ивле
быстро  предложила:  -- ‡наете что,  поехали  ко мне,  --  и  тотчас  начала
переползать через мои колени на  водительское  место,  а  Я, под ее  попкой,
точно  так же,  как  и  в  первый  раз, передвинулсЯ  в  кресло инструктора;
осуществив  наконец эту  рокировку,  панна –ивле сдала  назад сантиметров на
десЯть,  почти  вплотную  прижалась к бамперу  "трабанта",  включила  первую
скорость, до  упора вывернула руль вправо и медленно-медленно освободила нас
из западни;  она въехала на тротуар, вежливо пропускаЯ пешеходов, после чего
перебралась на газон, обогнала грузовик, притормозила, затем опЯть пересекла
тротуар, вновь  оказалась  на мостовой, и этот маневр, дорогой  пан Ѓогумил,
был не просто искусным, в чем Я убедилсЯ уже в следующее мгновение, поглЯдев
в зеркало, -- он оказалсЯ поистине спасительным, потому что у грузовика, как
выЯснилось, полетели не  только  мотор с коробкой передач, но  и  тормоза, и
буквально  через  секунду  после  того,  как  мы  выскочили  из  пробки,  он
беспомощно покатилсЯ вниз, смЯв передок  "трабанта", "трабант" сплющил капот
"горбунка",  "горбунок" наехал на  "тойоту",  "тойота" -- на "опель": словно
тронутые  незримым пальцем  костЯшки  домино  или  бильЯрдные  шары,  машины
стукались друг о  друга, и этому однообразному  движению, казалось, не будет
конца,  точь-в-точь как утверждал еще  давным-давно  €саак  Ќьютон,  а панна
–ивле тем  временем прибавила скорость,  на  первом же перекрестке  свернула
направо, теперь мы мчались мимо наполеоновских фортов, и  Я заметил, что моЯ
инструкторша  все  больше  нервничает,  то  и  дело  поглЯдывает  на часы  и
спидометр, словно нам предстоит пройти решающий участок  гонок Џариж--„акар,
а когда в следующее мгновение мы свернули к садовым участкам на  холмах, она
поехала еще быстрее, "фиатик" мЯчиком подскакивал на выбоинах, а Я размышлЯл
о  причинах  спешки, которую  можно  было  интерпретировать  самым различным
образом,  но ни одна из  моих гипотез, дорогой пан  Ѓогумил, не оправдалась,
потому  что  когда  мы  буквально  влетели  в  небольшой  садик,  окружавший
деревЯнный сарай с пристройкой, панна –ивле сказала: -- Џодождите здесь, мне
нужно  сделать брату  укол, --  и,  увидав  через несколько  минут,  как она
выходит  из сарайчика, толкаЯ перед  собой инвалидную  колЯску с улыбающимсЯ
парнем, как она нас знакомит, Я сразу понЯл, что этот самый деревЯнный сарай
с пристройкой -- их постоЯнное и единственное жилище. -- „авайте Я угощу вас
кофе,  -- предложила она, --  только  не  внутри --  там бардак, к  чему вас
пугать, а џреку -- она кивнула  на  брата, -- ужасно хочетсЯ  послушать  эти
ваши истории про старые автомобили;  когда Я ему  рассказала про  "цитрон" и
железнодорожный  переезд,  он чуть с  колЯски  не вскочил, он все  понимает,
просто вместо слов у него получаетсЯ лишь "у-у-у" и "а-а-а", Я быстро, разве
что вы  очень спешите,  тогда  Я сперва  подброшу  вас  к  остановке, ничего
страшного, все сегоднЯ пошло наперекосЯк из-за этого чертового грузовика. --
‘пустЯ  мгновение она вынесла из сараЯ  поднос, на  котором стоЯли кофейник,
две чашки, печенье и  тарелка молочного супа. -- Ђ у этого  "мерседеса",  --
поинтересовалась она, --  тормоза были получше, чем у "цитрона"?  --  —то  и
говорить, дорогой пан Ѓогумил, Я был смущен нетривиальностью ситуации: панна
–ивле кормила џрека с  ложки, времЯ от времени откладываЯ ее,  чтобы сделать
глоток  кофе, а Я  оглЯдывалсЯ, любуЯсь удивительной красоты узором, который
образовывали  в  весеннем  воздухе  кирпичные  башни ганзейских  костелов за
деревьЯми садов и  запущенного  кладбища. -- ’ормоза у него были хорошие, --
ответил  Я  наконец, -- но  вы только  представьте,  как тЯжко в  те времена
приходилось водителЯм. --  Ќе выдумывайте! -- возмущенно прервала менЯ панна
–ивле,  -- ведь коробка  передач  уже, наверное,  была  без  манетки  (ђычаг
управлениЯ переключением передач), а все  остальное -- как сегоднЯ: тормоза,
сцепление, газ. -- ‚ерно, -- согласилсЯ Я, обмакиваЯ кусочек печеньЯ в кофе,
-- но сегоднЯ первый техосмотр проходЯт после пЯтнадцати тысЯч километров, а
тогда автомобилист  буквально не расставилсЯ с  инструкцией, разве что сразу
переписывал ее себе в блокнот; вот, к примеру, -- принЯлсЯ Я  перечислЯть по
порЯдку,  --  в  той  "сто  семидесЯтой"  модели  следовало  каждые  пЯтьсот
километров проверЯть  натЯжение  ремнЯ привода  вентилЯтора,  затем  уровень
масла и охлаждающей жидкости,  наконец,  тормоза у  каждого колеса,  а после
каждых полутора  тысЯч  километров  -- менЯть моторное масло, чистить  сетки
воздушного фильтра,  смазывать  рычаги сцеплениЯ, тормоза  и газа,  доливать
масло  в  резервуар  центральной смазки, каждые  четыре  с  половиной тысЯчи
километров -- снимать и чистить  фильтр  горючего,  осматривать  карбюратор,
проверЯть тЯгу подсоса, регулировать клапана двигателЯ,  кроме того,  каждые
семь  с половиной  тысЯчи километров  -- менЯть  масло  в коробке передач  и
маслЯный фильтр,  смазывать  кожухи  подшипников  передних колес,  а  каждые
пЯтнадцать  тысЯч  километров  --  промывать  систему охлаждениЯ,  смазывать
передние рессоры и устанавливать тормозные колодки с соответствующим люфтом,
не говорЯ  уже о том,  что каждые сто тысЯч километров  цилиндры приходилось
шлифовать.  --  •ватит,  --   сказала  панна  –ивле,  под  мурлыканье  џрека
откладываЯ  ложку и ставЯ тарелку на стол,  -- он  бы  еще послушал, --  она
обернулась  ко  мне, -- но не станем вас мучить,  укол сделан,  суп  съеден,
поехали вниз, к остановке.  --  Ќет, прошу вас,  не стоит, -- возразил Я, --
это не так далеко, Я сам дойду. -- ‚ы заплатили  за час  езды, -- решительно
запротестовала  она, -- надо закончить урок, Я только посажу брата читать, и
едем. -- Њожет, отработаем эти двадцать минут в следующий раз, -- менЯ вовсе
не тЯнуло за руль, -- а сегоднЯ Я уж пойду? -- •орошо, тогда Я  прогулЯюсь с
вами до магазина, --  сдалась она, -- только  поставлю ему книжку. -- € вот,
дорогой пан Ѓогумил, спустЯ  несколько минут мы  с  панной –ивле уже  шагали
вниз  по  аллейке  между  садовыми  участками,  ганзейские   башни  костелов
становились все  меньше, пока, наконец,  не  скрылись  вовсе, но не о них  Я
думал, спускаЯсь вдоль кладбищенской  ограды и очередных домиков  с сараЯми,
которые,  судЯ  по  телевизионным антеннам, жестЯным  трубам,  курЯтникам  и
пристройкам, были отнюдь не летними беседками, а постоЯнным жильем, так вот,
не о костелах ѓлавного и ‘тарого города (ђайоны ѓданьска)  Я размышлЯл,  а о
людЯх,  у  которых  тут, должно быть, зимой  замерзает  в  кране вода, дымЯт
печки, протекают крыши и перегорают  пробки, о людЯх,  которые живут  здесь,
среди  деревьев  и   зелени,  словно   на  крыше  города,  вовсе  не  будучи
олимпийцами. -- —то  вы молчите? -- спросила панна –ивле. -- Љак пешком, так
уж и сказать нечего? --  Ћтчего же? -- пожал Я плечами. -- Џросто теперь мне
хочетсЯ  слушать, а не говорить. -- ‚ы потрЯсены, -- деловито  заметила она,
--  таких районов по нашему телевидению не увидишь,  впрочем,  рекламировать
тут у нас нечего, разве что воздух, но его в продажу пока еще не пустили, --
улыбнулась она собственным словам, -- а когда пустЯт, выстроЯт дома длЯ тех,
у кого  тугой кошелек.  -- ’ак  и закончились, пан Ѓогумил, наша  прогулка и
наша беседа, панна –ивле отправилась в магазин,  а  Я шагал дальше, до самых
‚аршавских Џовстанцев, где пожарники теперь разрезали сцепившиесЯ  машины, а
пробка  тем  временем все  увеличивалась,  и, должен вам  сказать,  это было
красиво  --  снопы  искр,  летевшие,  подобно  ‚олосам  ‚ероники  (‘озвездие
‘еверного  полушариЯ),  из-под  вращающихсЯ  дисков,  --  до  такой  степени
красиво, что Я  замедлил  шаг и  вопреки своим  принципам затесалсЯ в густую
толпу  зевак,  всЯкий  раз  буквально  постанывавшую  от восторга  при  виде
"скорой", котораЯ  увозила очередного извлеченного из этих жестЯных зарослей
водителЯ,  а  Я  все  не  мог прийти  в  себЯ  и  успокоитьсЯ,  но не  из-за
несчастных,  которых  укладывали  на  носилки  и развозили  по больницам,  а
вспоминаЯ то, что увидал в  окошко  деревЯнного сараЯ, когда  стоЯл в садике
панны –ивле: вот она подвозит брата к окну, на высоте его глаз устанавливает
книгу на подставку, напоминающую музыкальный пюпитр, затем надевает џреку на
шею что-то вроде ошейника с  лапкой на пружине; потрЯсенный, Я наблюдал, как
ее близнец-калека поднимает голову, захватывает губами металлическую лапку и
с помощью этого приспособлениЯ без особого труда листает книгу взад-вперед в
поисках  места,  на котором остановилсЯ,  пораженный, Я смотрел, как  он  на
мгновение  задумываетсЯ:  --  ќто  Я   уже   читал   или  еще  нет?  --  как
переворачивает   своей  "указкой"   страницы  ваших,  дорогой  пан  Ѓогумил,
рассказов, находит, наконец,  нужный  фрагмент, выпускает изо  рта  лапку и,
широко улыбаЯсь, принимаетсЯ за чтение, в то времЯ как панна –ивле готовитсЯ
к выходу,  поправлЯет  перед  висЯщим  на  стенке  зеркальцем едва  заметный
макиЯж, собираЯсь,  как Я  уже вам писал, спуститьсЯ вместе  со мной вниз, в
магазинчик  у  границы садовых участков.  „а, Я  был взволнован,  подсмотрев
интимную минуту их жизни, без сомнениЯ повторЯвшуюсЯ множество раз и ставшую
обыденностью,  и  взволнован тем, что, отпрЯнув от  окна -- панна –ивле  уже
заканчивала  макиЯж,  -- отпрЯнув, видимо,  лишь ради того,  чтобы  случайно
наступить на  крошечный зеленый  кустик, растопыренное,  спрЯтавшеесЯ  между
вьюнком  и крыжовником растеньице, так  вот, в смущении сделав шаг  назад, Я
заметил такие  же растениЯ,  причудливо  рассаженные в хорошо освещенных,  а
главное,  хорошо  укрытых от  соседского глаза  местах-- зарослЯх смородины,
маленьких  прогалинках между обнаглевшими  сорнЯками,  а  также  среди стаек
гладиолусов  и пионов; словом, обнаружил эту плантацию  свЯщенной травы, что
прибыла к нам из €ндии  и преследуетсЯ, подобно „ионису  в  ѓреции. Џожарные
тем  временем заканчивали резать последний  автомобиль, на сей раз  извлекаЯ
водителЯ,  оказавшегосЯ  целым  и  невредимым,  что  толпа зевак  принЯла  с
покорным   разочарованием,  а  Я  зашагал  дальше,  к  остановке,  собираЯсь
отправитьсЯ на “ейщиско и сразу по возвращении домой отыскать те две или три
старые  фотографии, единственное, что досталось  мне от дедушки  с бабушкой,
чтобы  на следующем  занЯтии  показать панне  –ивле "цитрон"  бабки Њарии  и
"мерседес" дедушки ЉаролЯ, собственно, не  столько даже  ей, сколько  џреку,
которого снимки и в самом деле могли заинтересовать, а  может, и порадовать.
Ћднако тщетно Я искал, фотографий нигде не оказалось, вероЯтно, догадалсЯ Я,
они  пропали во  времЯ переезда, когда  мы  с  Ђнулей  перебирались  с улицы
•ша-новского  на  “ейщиско,  -- небось,  отправились  на  помойку  вместе  с
каким-нибудь пакетом  макулатуры,  затерЯвшись среди  старых газет,  писем и
счетов, так что, похоже,  мне оставалось лишь рассказывать о них панне –ивле
во времЯ очередной нашей поездки, и было мне отчего-то обидно, Я ощутил себЯ
просто-таки лишенным  наследства, ибо что такое  утрата дома или имущества в
сравнении с утратой последних семейных фотографий, и на следующий урок Я шел
в весьма  мрачном  расположении духа,  твердо решив больше  не  рассказывать
инструкторше никаких старых автомобильных историй -- ни слова, даже шепотом,
раз уж снимки пропали, -- и мне вдруг почудилось, что Я обобран до нитки, но
судьба, дорогой  пан Ѓогумил, приготовила мне  очередной сюрприз, потому что
когда Я вышел из автобуса  на  Љартуской и поднималсЯ  по улочке ‘овинского,
когда  Я мысленно  составлЯл первую фразу, с которой  намеревалсЯ в тот день
обратитьсЯ к панне –ивле: -- Џростите, но в свЯзи с по-
     терей нескольких семейных фотографий Я погружен в глубокую меланхолию и
прошу не задавать мне  никаких вопросов, ни слова,  ни полслова, ни звука!..
-- так вот, когда, настроившись таким образом,  Я подошел к фирме "Љоррадо",
из  "фиатика" инструктора  †лобека  высунулась  рано поседевшаЯ  голова  его
владельца и раздалось: --  ’ак это вы, что ли, писатель? Џрошу ко мне, –ивле
пришлось сегоднЯ  взЯть  отгул,  что  ж,  поглЯдим,  каковы результаты  этой
бабской  науки. -- „орогой пан  Ѓогумил,  в тот миг, как и  во времЯ первого
урока, Я  ощутил, что жизнь  вновь  описала  круг, а Я  вдруг вернулсЯ к уже
пройденному. -- „а-а, посмотришь, как  вы устраиваетесь за рулем, сразу Ясно
-- жопа, а не офицер, -- неистовствовал инструктор †лобек, пока Я  путалсЯ в
чересчур свободном и чересчур длинном ремне,  -- ну,  одной рукой --  это вы
курей  можете  щупать,   --  он  помог  мне   пристегнутьсЯ,  --  давайте-ка
трогайтесь,  это вам не  политехнический, здесь думать надо! -- почти заорал
он, поскольку мотор моментально  заглох,  -- господин писатель, -- веселилсЯ
он, весьма собой довольный, -- чтобы водить машину, Яйца нужны, а не резинка
от порток, да еще дамских, ну что, оставила вас в целках наша †елезнаЯ ‹еди,
наша  дамка-в-рамке, наша  штучка-в-заде-ключик  на  колесах? -- ‚от что, --
буркнул Я злобно, -- заткнитесь, †лобек, мне наплевать  на ваши эстетические
взглЯды, а будете на нервы действовать,  разобью вашу таратайку на первом же
перекрестке, -- и  сам  себе удивлЯлсЯ, дорогой пан  Ѓогумил, откуда  у менЯ
такие  речи  и  такой  гонор, откуда вдруг такое вдохновенное и запредельное
хамство, но оказалось, что Я совершил ошибку, за  которую дорого поплатилсЯ,
ибо,  услыхав подобное  заЯвление, †лобек  -- нет, вы  только подумайте, это
ничтожество! -- сразу  принЯл менЯ за своего, так  что Я,  как говоритсЯ, за
свое и  получил;  да,  пан  Ѓогумил, это было  поистине повторение армейских
уроков, мое deja vu, сентиментальное путешествие  к университетским истокам,
ибо, сидЯ  теперь  в "фиатике" рЯдом с инструктором †лобеком, который  то  и
дело похлопывал менЯ по плечу и прЯмо в ухо выкрикивал неприличные анекдоты,
Я вспомнил, как туманным утром шагал к ‚оенной академии через спЯщий ‚жещ по
улице ‹елевелЯ, застывал в  шеренге  по стойке  "смирно", затем маршировал в
аудиторию,  где майор ’олстоус разъЯснЯл нам, сколь губительные  последствиЯ
оказывают на  обороноспособность  страны длинные волосы, где  поручик  –ацка
демонстрировал, как вести  себЯ при  Ядерном  ударе, где  полковник  ‚идейко
растолковывал премудрости ленинской и брежневской доктрины, и все выражались
почти как инструктор †лобек, так же громогласно смеЯлись собственным шуткам,
так же фамильЯрно подмигивали, затрагиваЯ в  своих рассуждениЯх одну из двух
неизменно смежных  тем, а  именно пьЯнство и блЯдство, так же жаждали быть с
нами  на  дружеской  ноге, презираЯ при этом  все, что хоть немного отдавало
гуманитарными науками. -- ‡десь Я когда-то работал, -- прервал мои армейские
раздумьЯ  инструктор †лобек, указываЯ на  выключенную  днем неоновую вывеску
бара  "‹ида", -- здесь тогда крутились большие бабки, то и дело какой-нибудь
фраер подцеплЯл девицу,  приходилось везти их на хату, в  дешевый мотель, на
пару  кувырков, вот Я и каталсЯ, а теперь этот сукин сын достроил еще этаж и
сдает  комнаты  по  часам,   так  что  транспорт  им  больше  не  требуетсЯ,
представлЯете, такси пришлось продать, вот и  маюсь теперь в  этом дерьме, с
такими, как вы, а вы ведь вроде писатель, -- инструктор †лобек загоготал, --
так что,  небось, частенько здесь  поЯвлЯетесь, это  ж  готовый сюжет, когда
тебе какаЯ-нибудь курва наплетет с три короба про свою  несчастную долю, да,
Я много чего могу порассказать, если у вас есть  знакомый режиссер, можно бы
и приличные бабки срубить;  имелась тут, к примеру, одна ‚иола, начинала как
обычнаЯ  портоваЯ  девка, потом добралась  до "ЊонополЯ", а когда  вышла  на
танцпол "‹иды", это уж был  прЯм  ѓолливуд на улице Љартуской, так вы только
полумайте,  влюбилась она в педика, и до того,  что сделала операцию и стала
парнем,  ну  и теперь,  стало  быть, дрочит ему  не в  качестве  ‚иолы,  а в
качестве  ‚алентина,  так  она велела  записать  себе в паспорте,  а этот ее
гусь-кельнер, когда  его вытурили  из "‹иды", перешел в "Љристалл",  нет, ну
чтоб от любви пол менЯть, просто офигеть, вот это тема, не то, что теперь --
каждый второй о коммунистах, при  коммунистах  ничуть  плохо не было, просто
люди распустились, а это, скажу Я вам, последнее дело, если их за Яйца никто
не держит, вот и вышел бардак,  а никакаЯ не свобода, взЯть  хотЯ бы машины:
все  накупили -- и не проедешь, сплошнаЯ пробка с утра до вечера, а ввели бы
талоны,  как  раньше,  так  и было  бы  столько  жестЯнок, сколько на дороге
умещаетсЯ. -- џ, дорогой пан Ѓогумил, молчал -- и  тогда, на светофоре возле
"‹иды",  и потом,  на учебной  площадке,  и вернувшись,  наконец,  снова  на
Љартускую,  откуда уже вполне  плавно  выехал  прЯмо на улочку  ‘овинского к
фирме  "Љоррадо", молчал  Я и на следующий день, когда панна –ивле  опЯть не
вышла  на работу, а  мне  опЯть  пришлось  забиратьсЯ в  машину  инструктора
†лобека, молчал Я и тогда, когда  карабкалсЯ после этой поездки на холм, что
распростерт  над  городом,  словно  библейский  плащ €льи-пророка  с узорным
подбоем маленьких домиков и шахматной доски садовых участков, где уже  цвели
сирень и  чабрец, где  стоЯли в ожидании  дождЯ замшелые старые  ванны,  где
гомонили дети и под звЯканье кастрюль воздух наполнЯлсЯ обеденными ароматами
и ленивым  послеобеденным куриным  кудахтаньем,  Я  молчал,  подходЯ к  окну
деревЯнного сараЯ панны –ивле и ее брата џрека, где никого не оказалось, так
что Я, по-прежнему  хранЯ молчание, написал  записку: "Џожалуйста, позвоните
мне, Я угодил в лапы к инструктору †лобеку", прицепил ее к двери и еще более
задумчиво стал спускатьсЯ вдоль ограды старого кладбища в город, над которым
висел смог,  заслонЯвший солнце и  кирпичную готику ганзейских костелов. „а,
пан Ѓогумил,  Я и в самом деле  оказалсЯ заложником  инструктора  †лобека  и
жалел, что вообще записалсЯ на  курсы, потому что хотЯ  и имел право сменить
преподавателЯ, но это заведомо означало, что мне придетсЯ не меньше трех раз
пересдавать  экзамен,  а затем начинать все  сначала, так что, стиснув зубы,
точь-в-точь  как  во времЯ военной  подготовки, подобно "змее  молчаливой, Я
тихим  казалсЯ  тирану",  демонстрировал неподдельный  интерес, всЯкий  раз,
когда инструктор †лобек рассказывал анекдот, разражалсЯ хохотом, всЯкий раз,
когда  он  вспоминал  какую-нибудь  историю,  отключалсЯ и  думал только  об
управлении машиной, что, впрочем,  выходило у менЯ все  лучше, остаетсЯ лишь
добавить, что даже  так называемый постлекционный синдром „овженко-„ауна был
у  менЯ  совершенно  таким  же,  как  после  восьмичасовой  муштры  в  нашей
университетской "армии", а именно -- мне требовалось промочить горло. -- Ђх,
дорогой  пан  Ѓогумил,  если б нам тогда  хоть  одним  глазком  заглЯнуть  в
какую-нибудь  из ваших излюбленных  пивных, если  б вместо гданьской мочи мы
могли потЯгивать холодный  "Ѓраник", "‚елькопоповицкий козел", "‘таропрамен"
или  обыкновенный  "Џильз-нер",  мы бы,  возможно,  выросли  совсем  другими
людьми, а так каждый четверг после военной подготовки, вынужденные смывать с
себЯ эти  восемь часов идиотизма, мы  начинали свой обход  с "ћрека" на углу
„ануси, затем перебирались в "‘апожники" на ‹ендзена, и оттуда --  в "Ђгату"
на ѓрюнвальдской, чтобы довести себЯ  до кондиции в "Љатолике" на •юбнера, а
если  кому-то приходилось  догонЯть, то в качестве  последнего круга ада его
ждал "‹енька"  у  железнодорожных  путей или "‹илипут"  напротив  кинотеатра
"”акел",  и все эти  шалманы,  все  эти  токовища,  все эти сточные  канавы,
основанные  при Ѓеруте,  расцветшие  при  ѓомулке  и  тихо  загибавшиесЯ при
позднем ’ереке, все  эти этапы нашего крестного  пути Я припоминал теперь за
рулем  "фиатика" инструктора  †лобека, и  с каждой  минутой менЯ  все больше
манил запах и вкус того пива,  пусть дрЯнного, да к тому же еще и крещенного
водичкой,  но заключавшего в себе  бесспорно дионисийскую искру, а именно --
единожды в  жизни  даруемую искру  юности. ‚от так все и было,  дорогой  пан
Ѓогумил,  поскольку  едва  Я  после  часовой  поездки  выскальзывал  из  рук
инструктора †лобека, мне  немедленно требовалось выпить, и Я просил высадить
менЯ где-нибудь в ѓлавном городе, ибо на Љартуской хоть и открыли  несколько
ночных магазинов, но бара не было ни одного, и  если †лобек  не отказывал, Я
сразу отправлЯлсЯ в "€стру", потом в бар "‘тарый город" рЯдом с велосипедным
магазином, а затем в "Љоттон", открывавшийсЯ только  в  четыре, и каждый раз
пробовал  новый  сорт   пива  и  проверЯл,  почти  как  ваш  отчим  ”ранции,
температуру, чистоту стакана, густоту пены, и  после нескольких таких опытов
менЯ охватывало страшное разочарование и глубокаЯ меланхолиЯ, ибо повсюду  Я
обнаруживал полный  порЯдок  и  идеальную  гармонию,  все было  гигиенично и
образцово-показательно, и  хотЯ мне следовало бы радоватьсЯ, ибо  разве есть
на свете  большее наслаждение, чем  ощутить на кончике Языка первый  глоток,
скажем, "ѓевелиуса", потом "†ивеца",  а после --  "ѓиннесса", разве есть  на
свете большее наслаждение, чем сравнивать, сколько и какого  солода положено
в каждый из этих сортов, на  какой почве  выращен Ячмень, сколько  солнечных
дней досталось хмелю в  минувшем году?  €  так, раз  большего наслаждениЯ на
свете  нет и раз, несмотрЯ на это,  Я все  же впадал в глубокую  меланхолию,
причина очевидна:  Я, дорогой пан Ѓогумил, в очередной раз ощутил, что все в
моей  жизни  пришло  слишком поздно  и  не вовремЯ,  а  стало  быть,  как-то
бесцельно  и  бессмысленно,  но  тут  же  вспоминал,  как  вы  трудились  на
сталелитейном заводе, вспоминал о писателе в период чисток или о свадьбах на
‹ибени,  и  мне  делалось  немного  легче,  наконец  Я  смывал  с  себЯ  эту
меланхолию,  запах,   исходивший  изо  рта  инструктора  †лобека  и  от  его
пропотевших рубашек  на трех пуговках,  и,  сидЯ на приступочке  перед баром
"€стра", любовалсЯ воротами  Ђрсенала  и  толпами  немецких пенсионеров или,
глЯдЯ на бильЯрдный стол в "Љоттоне", вспоминал, как в "ћреке", что на улице
„ануси,   поэт  Ђтаназий,  одолжив   у  местного  карлика  аккордеон,  играл
украинские думки и  белорусские частушки, и серый от махорки  воздух  сразу,
почти   мгновенно,  голубел,  а  прохожие   останавливались   и   восхищенно
заглЯдывали в прокопченный бар через стрельчатые мавританские окна, Ђтаназий
же, которому постоЯнные клиенты за игру  подливали  в кружку с пивом  водки,
входил тем  временем во вкус и затЯгивал теперь  уже цыганское  "Ћй,  любЯт,
любЯт   кони"   или   "Љак   вновь  беда   придет",   что  создавало  вокруг
соответствующую атмосферу, и наступа