ѓенри „жеймс. ‡верь в чаще

Ћцените этот текст:
ѓенри „жеймс. ‡верь в чаще

   -----------------------------------------------------------------------
   Henry James. The Best in the Jungle (1903). Џер. - ќ.‹инецкаЯ.
   ‚ кн.: "ѓенри „жеймс. €збранные произведениЯ в двух томах. ’ом второй".
   ‹., "•удожественнаЯ литература", ‹енинградское отделение, 1979.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 11 October 2001
   -----------------------------------------------------------------------



1

   ‚рЯд ли существенно, чем были вызваны  слова,  поразившие  его  при  их
случайной встрече,  -  возможно,  каким-нибудь  замечанием,  им  же  самим
оброненным, когда, возобновив знакомство, они, то и  дело  останавливаЯсь,
медленно прохаживались по комнате. Њарчер гостил у друзей вместе  с  целой
компанией общих знакомых, в чьем многолюдстве, как в любой толпе,  он,  по
твердому  своему  убеждению,  совершенно  стушевывалсЯ;  эти-то  друзьЯ  и
затащили его часа два назад на званый завтрак в ‚езеренд, где теперь  жила
она. Џосле трапезы гости разбрелись кто куда -  завтрак,  собственно,  длЯ
того и был затеЯн,  чтобы  приглашенные  могли  полюбоватьсЯ  своеобразием
самого ‚езеренда и его сокровищами: собранием картин,  семейных  реликвий,
творений всех видов искусства, составивших этому поместью  немалую  славу;
комнаты были так просторны и  многочисленны,  что  гости  не  мешали  друг
другу, кто хотел, тот отделЯлсЯ  от  общего  роЯ,  а  особенно  ревностные
любители самозабвенно предавались таинственным сопоставлениЯм  и  обмерам.
Ѓыли и такие, что, в одиночку  или  парами,  склонЯлись  над  каким-нибудь
предметом в укромном  углу  и,  упираЯсь  ладонЯми  в  колени,  поматывали
головой, точно в нос им ударЯл необычайно острый запах. …сли их было двое,
они либо сливали воедино возгласы восторга, либо растворЯлись в  молчании,
еще более многозначительном, так что „жону Њарчеру стало мерещитьсЯ, будто
он  пришел  на  "беглый  осмотр",  который  всегда   предшествует   широко
объЯвленному аукциону и, судЯ по обстоЯтельствам, разжигает или,  напротив
того, совсем гасит мечту о покупке. Ќо в ‚езеренде мечты о  покупках  были
ни с чем  не  сообразны,  поэтому  Њарчер,  смущенный  подобными  мыслЯми,
почувствовал себЯ равно неловко и среди тех, кто  знал  слишком  много,  и
среди тех, кто не знал ничего. Ћгромные залы обрушили на  него  чрезмерный
груз поэзии и истории, и, чтобы установить  с  ними  достойную  свЯзь,  он
решил побродить в одиночестве, хотЯ, надо оговоритьсЯ, поведение  его  при
этом отличалось от повадок иных гостей, которые так разлакомились, что  их
вполне можно было уподобить  псам,  обнюхивающим  буфет.  ђешение  Њарчера
довольно быстро привело к  исходу,  который  невозможно  было  предугадать
заранее.
   Љороче говорЯ, оно привело его в тот октЯбрьский день к более  близкому
знакомству с Њэй Ѓартрем, чье  лицо,  скорее  помнившеесЯ,  чем  памЯтное,
поначалу будило в Њарчере лишь смутно приЯтные мысли, когда он  взглЯдывал
на нее через разделЯвший их длинный стол. ќто лицо было свЯзано с каким-то
забытым начальным  впечатлением.  Њарчер  отдавал  себе  в  этом  отчет  и
приветствовал продолжение, хотЯ не мог вспомнить, чего  именно;  ему  было
тем более интересно или, скажем, занЯтно, что без Явного подтверждениЯ  со
стороны молодой женщины он догадалсЯ: она свЯзующей нити не утратила.  „а,
не утратила, но не отдаст Њарчеру, пока он сам не протЯнет руку; догадалсЯ
он  и  о  многом  другом,  и  это  было  тем  примечательнее,  что,  когда
коловращенье гостей свело их лицом к лицу, он все еще не мог отделатьсЯ от
мысли о незначительности их прошлого знакомства.  Ќо  если  оно  было  так
незначительно, как объЯснить его нынешнее ощущение, говорЯщее  как  раз  о
противном? Ћтвет напрашивалсЯ сам собой: при той жизни, которую  все  они,
видимо, ведут сейчас, вещи следует принимать, не вникаЯ в их смысл. Њарчер
был убежден - а почему, он и сам не знал, - что молодаЯ  женщина  живет  в
этом доме на положении, грубо говорЯ,  бедной  родственницы,  что  она  не
кратковременнаЯ гостьЯ, а  составнаЯ,  даже  рабочаЯ,  оплачиваемаЯ  часть
всего механизма. …й, надо полагать, оказывают здесь покровительство, а она
рассчитываетсЯ за него, среди прочих услуг взЯв на  себЯ  роль  проводника
докучных посетителей, которых надо водить по дому, и все им показывать,  и
отвечать на вопросы, когда что построено,  и  какого  стилЯ  те  или  иные
предметы обстановки, и чьей кисти та или инаЯ  картина,  и  какие  комнаты
облюбованы привидениЯми. Ќе о том, конечно, речь, что кто-нибудь осмелитсЯ
дать ей на чай, - такое, глЯдЯ на нее, и  представить  себе  немыслимо.  €
все-таки она неспешно направилась к нему - безусловно красиваЯ, но старше,
много старше, чем тогда, в прошлом, - может  быть,  как  раз  потому,  что
почувствовала: за последние несколько часов он посвЯтил ей больше  мыслей,
чем всем остальным, вместе взЯтым, и таким образом  уловил  истинную  суть
дела, которую другие по своей тупости проглЯдели. „а, _она_ живет здесь на
условиЯх куда более жестких, чем все прочие; она живет здесь из-за  всего,
постигшего ее за прошлые годы, и при этом помнит его, как и он ее,  только
гораздо лучше.
   Љогда наконец они обменЯлись первыми словами, вокруг не было  ни  души,
их друзьЯ ушли из этой комнаты, где, кстати, над  камином  висел  отличный
портрет и особую прелесть всему придавал их молчаливый сговор  отстать  от
других длЯ беседы с глазу на глаз. ‚прочем, по счастью, прелесть была и во
многом другом - в ‚езеренде, пожалуй, любой закоулок стоил того,  чтобы  в
нем задержатьсЯ. Џрелесть была и в том, как, угасаЯ, осенний день глЯдел в
высокие окна, и в том, как  багрЯные  лучи,  выбившись  на  закате  из-под
нависших угрюмых туч, широкой полосой проникали в комнату, и  в  том,  как
они играли  на  старинных  стенных  панелЯх,  на  старинных  шпалерах,  на
старинной позолоте, на  старинных  потемневших  красках.  Ђ  всего  более,
вероЯтно, в том, как Њэй Ѓартрем подошла к нему: поскольку ее обЯзанностью
было водить по дому людей скромного пошиба, Њарчер при желании вполне  мог
бы приписать ее сдержанное внимание обычному в ‚езеренде ритуалу  и  таким
образом свести их встречу на  нет.  Ќо  едва  она  заговорила,  как  брешь
заполнилась, все  свЯзалось  воедино,  и  сразу  потерЯла  остроту  легкаЯ
ирониЯ, сквозившаЯ в ее  интонациЯх.  Ћн  буквально  ринулсЯ  в  разговор,
только чтобы опередить Њэй Ѓартрем.
   - Ђ мы с вами тысЯчу лет назад встречались в ђиме. џ все отлично помню.
   Ћна не скрыла легкого разочарованиЯ - у нее и сомнений не было, что  он
забыл, - и  тогда,  чтобы  доказать  ее  неправоту,  Њарчер  начал  сыпать
подробностЯми; стоило к ним воззвать, и они мгновенно возникали. ’еперь  к
его услугам были ее лицо, ее голос, и под их воздействием произошло  чудо,
подобное тому, которое совершает в руках фонарщика факел, зажигаЯ один  за
другим длинный рЯд газовых фонарей. Њарчер не без самодовольства  полагал,
что освещение получилось  отменное,  но,  по  правде  говорЯ,  был  весьма
доволен, когда с мЯгкой насмешкой она объЯснила, как много он  напутал  и,
торопЯсь все расставить по местам, почти все разместил наобум. ‚стретились
они вовсе не в ђиме, а в Ќеаполе, и  не  семь  лет  назад,  а  без  малого
десЯть. € была она там не с тетушкой  и  дЯдей,  а  с  матерью  и  братом;
вдобавок ко всему, _он_ приехал туда из ђима с Ѓойерами, а не с Џемблами -
на этом она, к некоторому его  смущению,  особенно  настаивала  и  тут  же
доказала, что права: Ѓойеров она тогда уже знала, а Џемблов  нет,  хотЯ  и
слышала о них, меж тем представили их друг другу как раз те люди,  в  чьем
обществе он находилсЯ. € под ту страшную грозу, котораЯ так разбушевалась,
что им пришлось прЯтатьсЯ в каких-то раскопках, они попали не возле „ворца
цезарей [развалины дворцов, построенных римскими  императорами  начинаЯ  с
Ђвгуста (14 г. н.э.) на Џалатинском холме  в  ђиме],  а  в  ЏомпеЯх,  куда
приехали по случаю очень интересной археологической находки.
   Њарчер принЯл ее поправки, порадовалсЯ ее уточнениЯм,  хотЯ  мораль  их
сводилась к тому, что, _по сути_ - она это подчеркнула, - он ровным счетом
ничего о ней не  помнит,  но  приуныл,  когда  истина  восторжествовала  и
разговор, в общем, иссЯк. ’ем не менее они не спешили  расстатьсЯ  (она  -
пренебрегаЯ своими обЯзанностЯми, так как уже не имела права  на  Њарчера,
поскольку он оказалсЯ столь сведущим,  оба  они  -  пренебрегаЯ  домом)  и
выжидали, не осенЯт ли  их  еще  какие-нибудь  воспоминаниЯ.  Љак  игроки,
открывающие свои карты, они за считанные минуты выложили все, что помнили,
и  тогда-то  обнаружилось:  колода,  к  несчастью,  не   полна,   прошлое,
вызванное, выманенное, обласканное, дало им, натурально, только то, что  в
себе  содержало.  Ђ  содержало  оно  встречу  ее  двадцатилетней   с   ним
двадцатипЯтилетним, и они без слов как бы признались друг другу, что всего
труднее  понЯть,  почему  это  прошлое,  озаботившись  их   встречей,   не
озаботилось хоть чем-нибудь ее наполнить. Ћни смотрели друг на  друга  как
бы с ощущением упущенного случаЯ: насколько богаче было бы настоЯщее, если
бы то далекое в чужой стране не оказалось таким  нелепо-скудным!  ‚  итоге
оно, очевидно, вмещало не больше десЯтка  пустЯковых  событий,  слегка  их
обоих  затронувших:  тривиальностей,  обычных  длЯ  юности,  простодушного
вздора, обычного длЯ непосредственности, глупостей, обычных длЯ неведениЯ,
крохотных зерен возможного, зарытых слишком глубоко, так глубоко, что,  не
правда ли, им уже не пустить ростков после стольких лет... Њарчер  твердил
себе, что ему следовало бы оказать ей в  ту  пору  какую-нибудь  услугу  -
например, спасти с тонущего в Ќеаполитанском заливе парохода или  хотЯ  бы
вернуть дорожный несессер, украденный в Ќеаполе прЯмо из колЯски lazzarone
[здесь: мошенником (ит.)] со стилетом за поЯсом! Ђ как было бы мило,  если
бы он заболел лихорадкой и лежал один как перст в гостинице, а Њэй Ѓартрем
приходила бы, и ухаживала за ним, и писала бы письма его родным, и  ездила
с ним, выздоравливающим, на прогулки! _‚от тогда_ у них  был  бы  в  руках
козырь, которого их нынешней игре Явно недостает. € все же эта  игра  сама
по себе была так хороша, что не хотелось ее портить, поэтому еще несколько
минут ушло на беспомощно-недоуменные вопросы - как  могло  случитьсЯ,  что
при  довольно  многочисленных  общих  знакомых  они  до   сих   пор   были
разъединены? ќтого слова ни он, ни она не произнесли, но,  медлЯ  и  медлЯ
догнать остальных, они как бы отказывались признать, что  игра  проиграна.
’уманные догадки, почему им не довелось  встретитьсЯ  раньше,  лишний  раз
подчеркивали, до чего мало они знают друг о  друге.  €  наступила  минута,
когда у Њарчера по-настоЯщему сжалось сердце.  ‘мешно  прикидыватьсЯ,  что
она старый друг, если никакой общности у них нет. Џри этом он  чувствовал,
как хорошо она подходит ему в роли именно старого друга. Ќовых  было  хоть
отбавлЯй - к примеру, в том доме, где он сейчас гостил, но будь она из  их
числа, он, скорее всего, даже не взглЯнул бы  на  нее.  Љак  ему  хотелось
придумать  что-нибудь  романтичное,  из  рЯду  вон  выходЯщее,   и   потом
притворитьсЯ вместе с нею, будто они _в самом деле_ пережили это  событие.
ЏопираЯ законы времени, он старалсЯ придумать подходЯщую историю, мысленно
говорЯ себе, что, если ничего не изобретет,  этот  подступ  к  продолжению
окажетсЯ обыкновенным и неприглЯдным  тупиком.  Ћни  разойдутсЯ  в  разные
стороны, и нового шанса у них уже не будет. €х нынешнЯЯ попытка  окончитсЯ
крахом. € тогда, в этот поворотный миг - так мысленно  называл  его  потом
Њарчер, - она прибегла к последнему средству, все  взЯла  в  свои  руки  и
спасла положение. ‘тоило ей заговорить, и он понЯл, что  до  сих  пор  она
сознательно не касалась этой темы, надеЯсь, что и не придетсЯ коснутьсЯ  -
деликатность, глубоко его тронувшаЯ, когда несколькими минутами  позже  он
смог по достоинству ее оценить. ’ак  или  иначе,  слова  Њэй  Ѓартрем  все
проЯснили, утраченное звено нашлось - то самое  звено,  которое  Њарчер  с
таким загадочным легкомыслием ухитрилсЯ потерЯть.
   - ‡наете, вы однажды рассказали мне кое-что о  себе,  Я  запомнила  наш
разговор и потом часто-часто думала о вас. „ень был немыслимо душный, и мы
по заливу отправились в ‘орренто подышать прохладой. ‚ы сказали мне это на
обратном пути - мы сидели под тентом на палубе и наслаждались ветерком. Ќе
помните?
   Ћн не помнил и был удивлен еще больше, чем сконфужен.  Ќо  важнее  было
другое: речь, несомненно, шла  не  о  "признании  в  нежных  чувствах".  “
женского тщеславиЯ долгаЯ памЯть, но Њэй Ѓартрем не собиралась  взыскивать
с него за какой-то комплимент или бестактность. Ѓудь на ее  месте  другаЯ,
совсем иного склада женщина, Њарчер, возможно, даже испугалсЯ бы  -  вдруг
ему собираютсЯ напомнить о совсем уже дурацком  "предложении".  Ђ  сейчас,
признаваЯ, что начисто забыл, он ощущал это как потерю,  не  как  выигрыш,
сразу уловив скрытую значительность ее слов.
   - Џытаюсь вспомнить, но не могу. •отЯ и не забыл того днЯ в ‘орренто.
   - Ќе уверена в этом, - помолчав, заметила Њэй  Ѓартрем.  -  €  даже  не
уверена, надо ли мне  хотеть,  чтобы  вы  вспомнили.  ‚едь  это  ужасно  -
насильно возвращать человека к тому времени, когда он был  на  десЯть  лет
моложе. …сли вы уже переросли это - что ж, тем лучше.
   - …сли не переросли _вы_, почему должен был перерасти Я? - спросил он.
   - Ќе переросла себЯ, какой была тогда? ‚ы это хотите сказать?
   - Ќет, менЯ, каким был тогда  Я.  —то  ослом,  это  Ясно,  -  продолжал
Њарчер, - но вот какого сорта? ‚ы ведь имеете в виду что-то  определенное,
так уж скажите мне, не оставлЯйте в неведении.
   Ћна все еще колебалась.
   - Ќо если вы уже совсем не такой?..
   - ’ем легче Я перенесу ужасную правду. ‚прочем, скорее всего, такой же.
   - ‘корее всего. •отЯ, пожалуй, - продолжала она, - вы бы тогда помнили.
‘амо  собой,  _мое_  впечатление  о  вас  совсем  не  совпадает  с   вашим
уничижительным эпитетом. Џокажись вы мне глупым, - поЯснила она, - Я сразу
бы забыла обо всем. ќто касалось вас. - Ћна подождала, как  бы  даваЯ  ему
времЯ вспомнить, но он ответил  ей  непонимающим  взглЯдом,  и  тогда  она
сожгла свои корабли: - Ћно уже случилось?..
   € тут в его сознании словно вспыхнул свет; Њарчер продолжал  пристально
смотреть на нее,  а  кровь  медленно  приливала  к  его  лицу,  опаленному
догадкой.
   - ‡начит, Я сказал вам?.. - € не договорил - что,  если  он  ошибаетсЯ,
если понапрасну выдает себЯ?
   -  ќто  касалось  вас  и  не  могло  не  запомнитьсЯ,  если,   конечно,
запомнились вы сами. - Ћна опЯть улыбнулась. - Џоэтому Я и спрашиваю:  то,
о чем вы говорили, уже произошло?
   „а, теперь Њарчеру все было Ясно, но он не мог опомнитьсЯ от удивлениЯ,
онемел от неловкости. €  видел:  заметив  его  смущение,  она  огорчилась,
словно, напомнив ему о  прошлом,  совершила  бестактность.  Ќо  уже  через
несколько секунд он  понЯл:  при  всей  неожиданности  вопрос  ее  не  был
бестактен. Ѓолее того, едва Њарчер пришел в себЯ от легкого  остолбенениЯ,
как, неведомо почему, почувствовал сладость причастности Њэй Ѓартрем.  Ћна
одна делит с  ним  это,  делит  уже  столько  лет,  меж  тем  как  сам  он
непостижимым образом запамЯтовал, что когда-то шепнул ей  свою  тайну.  Ќе
удивительно, что их встреча не была встречей посторонних людей!
   - Џолагаю, - сказал он наконец, -  мне  понЯтно,  о  чем  вы  говорите.
’олько, как это ни дико, у менЯ совершенно выпало из памЯти, что  в  своей
откровенности с вами Я зашел так далеко.
   - Ќаверное, потому, что очень многих посвЯщали в это?
   - Ќикого не посвЯщал. Ќи единой души с тех пор.
   - ‡начит, Я одна знаю?
   - Ћдна на целом свете.
   - џ тоже никому не говорила, - с живостью  подхватила  она.  -  Ќикому,
никому не рассказывала  о  вас.  -  €  так  на  него  посмотрела,  что  он
безоговорочно  ей  поверил.  Ћни  обменЯлись  взглЯдом,   не   оставлЯвшим
сомнений. - € никому не расскажу.
   ѓорЯчность ее тона, даже немного чрезмернаЯ, совсем  его  успокоила:  о
насмешке нет и речи. € вообще все это было еще неизведанным наслаждением -
неизведанным до той минуты, пока Њэй Ѓартрем не оказалась причастной. …сли
нет привкуса иронии, значит, есть сочувствие, а его-то Њарчер и был  лишен
долгие-долгие годы. € еще он подумал, что нынче уже не  мог  бы  открытьсЯ
ей, но, пожалуй, может извлечь утонченную радость из той давней  случайной
исповеди.
   - € не рассказывайте, прошу вас. Ќам больше никто не нужен.
   - Ќу, если не нужен вам, мне-то и подавно!  -  рассмеЯлась  она.  ‡атем
спросила: - ‡начит, вы и теперь чувствуете то же самое?
   €нтерес ее был подлинный, не признать этого он  не  мог  и  принЯл  как
некое откровение. ‘только лет он считал себЯ беспросветно одиноким, и вот,
подумать только, это неправда! Ќе одинок и ни секунды не  был  одиноким  с
того самого днЯ, когда они вместе плыли по Ќеаполитанскому заливу! Ћдинока
была _она_ - так, глЯдЯ на  нее,  чувствовал  Њарчер,  одинока  из-за  его
постыдной неверности. ђассказать о том, о чем рассказал  он,  -  это  ведь
равнозначно просьбе! € она в своем милосердии эту просьбу исполнила, а  он
даже не поблагодарил ее хотЯ бы мысленно, хотЯ бы ответной памЯтью сердца,
если уж им не случилось снова встретитьсЯ! Џопросил же он  вначале  только
об одном: не поднимать его на смех. € она великодушно не высмеивала  целых
десЯть лет, не высмеивает и сейчас. ‚ каком же он безмерном долгу  у  нее!
‹ишь поэтому ему необходимо уЯснить себе, каким он  тогда  предстал  перед
ней.
   - Ќо как все же Я описал?..
   - ‘вое ощущение? Ќу, очень просто. ‚ы сказали, что  с  юных  лет  всеми
фибрами чувствуете свою  предназначенность  длЯ  чего-то  необыкновенного,
разительного, возможно даже - ужасного, чудовищного, и что рано или поздно
ваше недоброе предчувствие сбудетсЯ, в этом вы твердо  убеждены,  и,  быть
может, то, что случитсЯ, сокрушит вас.
   - Џо-вашему, это "очень просто"? - спросил Њарчер.
   Ћна на мгновение задумалась.
   - ‚озможно, мне потому так показалось, что, когда вы говорили, Я  очень
хорошо понимала вас.
   - Џонимали? - взволнованно переспросил он.
   € снова она пристально и ласково посмотрела ему в глаза.
   - ‚ы все так же убеждены?
   - Ѓог мой! - беспомощно воскликнул он. “ него не хватало слов.
   - ‡начит, как бы это ни назвать, пока что оно не произошло, -  уточнила
она.
   “же безоговорочно сдавшись, он покачал головой.
   - Џока не  произошло.  ’олько  _поймите_:  Я  вовсе  не  должен  что-то
_сделать_, совершить, чем-то отличитьсЯ,  заслужить  восхищение.  Џусть  Я
осел, но не до _такой_ же степени. Ђ жаль: мне, безусловно, было бы легче.
   - ‡начит, должны что-то претерпеть, так Я вас понЯла?
   - ‘кажем, должен ждать,  встретить  лицом  к  лицу,  увидеть,  как  оно
вломитсЯ в мою жизнь и, кто знает, навеки уничтожит мое сознание или  даже
менЯ самого, а возможно, только все перевернет, подрубит  под  корень  мой
сегоднЯшний  мир  и  предоставит  мне  расхлебывать   последствиЯ,   любые
последствиЯ.
   Ћна  напрЯженно  слушала,  глаза  ее  блестели,  но  насмешки   в   них
по-прежнему не было.
   - Ђ чувство, которое вы описали сейчас, не  может  быть  ожиданием  или
даже обычной длЯ многих боЯзнью любви?
   Њарчер задумалсЯ.
   - ‚ы и тогда спрашивали менЯ об этом?
   - Ќет, тогда Я еще не чувствовала себЯ  с  вами  так  непринужденно.  Ђ
сейчас мне вдруг пришло это в голову.
   - Ќе могло не прийти, - помолчав, сказал он. - Ќе могло не приходить  в
голову и _мне_. ‚полне вероЯтно, что только это и  припасено  длЯ  менЯ  в
будущем. Ќо, понимаете ли, какаЯ штука, - продолжал он, - будь это так,  Я
уже знал бы.
   - Џотому  что  уже  любили?  -  €  когда  он  молча  поглЯдел  на  нее,
продолжала: - ‹юбили, и любовь оказалась вовсе не таким крутым  поворотом,
не таким огромным событием?
   - „а вот, Я перед вами. Ћна менЯ не сокрушила.
   - ‡начит, это была не любовь.
   - Љак вам сказать... Њне по крайней мере казалось, что  любовь.  џ  так
считал, считаю и поныне. ќто было приЯтно, чудесно, мучительно, - объЯснил
он. - Ќо не сверхобычно. Ќе то событие, которое ждет _менЯ_.
   - ‚ы хотите чего-то исключительно вашего, такого,  чего  ни  с  кем  не
случаетсЯ, _никогда_ не случалось?
   - Ќе в том дело, чего "хочу" Я. ‚идит бог, Я не  хочу  ничего.  „ело  в
недобром предчувствии - оно держит менЯ за горло, оно _во мне_.
   Њарчер произнес это с провидческой убежденностью, котораЯ не  могла  не
произвести впечатлениЯ. Ќе возникни у  Њэй  Ѓартрем  интереса  прежде,  он
возник бы сейчас.
   - Њожет быть, это ощущение, что вам грозит какое-то насилие?
   € опЯть было очевидно, что он рад возможности выговоритьсЯ.
   - Ќет, мне не кажетсЯ, что это случитсЯ - когда случитсЯ -  обЯзательно
как нечто насильственное. ‘корее, как нечто естественное и, разумеетсЯ, не
оставлЯющее сомнений. _Ћно_ - так Я мысленно называю это - будет выглЯдеть
совершенно естественно.
   - ЉакаЯ же в нем будет сверхобычность?
   - „лЯ _менЯ_ никакой, - поправил себЯ Њарчер.
   - Ђ длЯ кого?
   - Ќу, хотЯ бы длЯ вас. - ’ут он наконец улыбнулсЯ.
   - ‡начит, Я буду при этом?
   - Ђ вы _уже_ при этом - с того днЯ, как узнали.
   - Џонимаю. - Ћна обдумывала его слова. - џ хотела сказать  -  буду  при
катастрофе?
   Ќа несколько минут их легкий тон уступил  место  глубокой  серьезности.
Ћни обменЯлись долгим взглЯдом, который как бы соединил их.
   - ќто зависит только от вас - захотите ли вы быть  вместе  со  мной  на
страже.
   - ‚ам страшно? - спросила она.
   - Ќе оставлЯйте менЯ одного _теперь_, - проговорил он.
   - ‚ам страшно? - повторила она.
   - ‚ы считаете, что Я просто спЯтил? - сказал он вместо ответа. - ќдакий
безобидный маньЯк.
   - Ќет, - сказала Њэй Ѓартрем. - џ вас понимаю. ‚ерю вам.
   - ’о есть чувствуете, что у моей одержимости - ох, уж эта  одержимость!
- может быть, есть реальные основаниЯ?
   - „а, реальные основаниЯ.
   - € вы _согласны_ быть на страже вместе со мной?
   Ћна поколебалась, потом в третий раз спросила:
   - ‚ам страшно?
   - ѓоворил Я вам об этом... в Ќеаполе?
   - Ќет, тогда об этом речь не заходила.
   - Џотому что Я и сам не знаю. Ђ как  бы  хотел  знать!  -  сказал  „жон
Њарчер. - ’ак это или не так, скажете мне вы. …сли согласитесь быть вместе
со мной на страже, вы увидите сами.
   - —то ж, согласна. - Ћни  уже  подошли  к  дверЯм,  но  остановились  у
порога, словно скреплЯЯ печатью свой договор. - џ буду на страже вместе  с
вами, - сказала Њэй Ѓартрем.



2

   Ћна знала, знала, но не высмеЯла, не предала его, и  между  ними  почти
сразу  установились  довольно  короткие  отношениЯ,  которые  еще   больше
упрочились, когда, через год без малого после разговора в ‚езеренде, у них
поЯвилась возможность встречатьсЯ чаще. ‚озможность  эту  им  дала  смерть
двоюродной бабки Њэй Ѓартрем, той самой, под чьим  крылом  она,  лишившись
матери, нашла столь надежное прибежище; престарелаЯ леди была  всего  лишь
овдовевшей  матерью  нового  владельца,   унаследовавшего   поместье,   но
благодарЯ  редкостной  сановитости  и  редкостно-крутому  нраву  сохранила
положение главы этого  знатного  семейства.  Ќизвести  упомЯнутую  леди  с
престола удалось только смерти, котораЯ, среди  прочих  перемен,  изменила
обстоЯтельства  и  Њэй  Ѓартрем,  чьЯ   подневольность   и   раненаЯ,   но
присмиревшаЯ гордость не ускользнули от чуткой  наблюдательности  Њарчера.
„авно уже ничто так не умиротворЯло его душу, как мысль, что мисс  Ѓартрем
может теперь обзавестись в ‹ондоне своим  гнездом  и  раны  ее  постепенно
затЯнутсЯ.  Ќа  небольшие  средства,  которые  покойнаЯ  оставила  ей   по
головоломно-сложному завещанию, она позволила себе роскошь  купить  домик,
что потребовало, разумеетсЯ, времени  и,  когда  дело  подошло  наконец  к
благополучному завершению, тотчас сообщила об этом Њарчеру.  Ћн  и  раньше
виделсЯ с ней - мисс Ѓартрем наезжала в ‹ондон, сопровождаЯ ныне  покойную
леди, а Њарчер еще раз приехал в гости к тем друзьЯм, которые  так  удачно
превратили ‚езеренд в одну из приманок своего радушиЯ.  Ћни  снова  повели
его в знаменитое поместье, там он без помех беседовал с Њэй Ѓартрем,  а  в
‹ондоне  ему  порою  удавалось  подбить  ее  хотЯ  бы  ненадолго  оставить
почтенную родственницу в одиночестве. ‚ таких случаЯх они  отправлЯлись  в
Ќациональную галерею или Љенсингтонский музей, и  там,  окруженные  живыми
образами €талии, много говорили об этой стране, но, в  отличие  от  первой
встречи в ‚езеренде, уже не пытались возвратить вкус и запах своей юности,
своего неведениЯ. ’огда возвращение вспЯть  сослужило  им  службу,  немало
дало обоим и, как  считал  Њарчер,  теперь  их  лодка  уже  не  мешкает  в
верховьЯх дружбы, а энергично плывет по ее течению.
   Ћни в буквальном смысле слова плыли вместе;  в  этой  совместности  наш
джентльмен так же не сомневалсЯ, как и в том, что возникла  она  благодарЯ
кладу знаниЯ, сбереженному Њэй  Ѓартрем.  Ћн  своими  руками  выкопал  это
маленькое  сокровище,  открыл  его  дневным  лучам,   вернее   сказать   -
сумеречному   свету   их   сдержанной,   сокровенной    близости,    добыл
драгоценность, которую сам же запрЯтал, а потом так необъЯснимо  долго  не
вспоминал о тайнике. Ќаткнувшись на него и  радуЯсь  поразительной  удаче,
Њарчер ни о чем другом уже не  думал;  несомненно,  мысли  его  куда  чаще
обращались бы к столь странному провалу памЯти, когда бы не были поглощены
предвкушением успокоительной поддержки в будущем - поддержки, из-за  этого
провала особенно нежданной. Њарчеру никогда и в голову не  приходило,  что
кому-то случитсЯ "узнать", - главным образом, потому,  что  он  никому  не
намеревалсЯ  доверитьсЯ.  Ћткровенность  была  под  запретом,   она   лишь
позабавила бы равнодушный свет.  Ќо  уж  если  неисповедимаЯ  волЯ  судьбы
заставила его в юности, как бы наперекор  самому  себе,  поделитьсЯ  своей
тайной, он рассчитывал извлечь теперь из этого величайшую пользу и отраду.
_‘лучилось_ узнать той, на  кого  можно  было  надеЯтьсЯ,  и  Њарчер,  при
всегдашней своей недоверчивости,  даже  и  вообразить  не  мог,  до  какой
степени это обстоЯтельство смЯгчит жестокость тайны.  „а,  Њэй  Ѓартрем  -
надежнаЯ конфидентка, потому что... ну, просто потому, что  надежнаЯ.  Ћна
знала, и все было Яснее Ясного: окажись  она  ненадежной,  это  уже  давно
вышло бы наружу. ‚идимо, именно своеобразие  обстоЯтельств  было  причиной
того, что Њарчер видел в Њэй Ѓартрем  не  более  чем  конфидентку,  считаЯ
источником ее тепла к нему интерес  -  всего-навсего  интерес  -  к  столь
сложной  судьбе,  и  объЯснЯл  милосердием,  способностью   сочувствовать,
вдумчивостью отказ смотреть на него как на  чудака  из  чудаков.  Џоэтому,
дорожа ею именно за столь бережное понимание и  сознаваЯ  это,  он  твердо
решил не забывать, что, в общем, и у _нее_ есть  своЯ  жизнь,  что  и  она
может столкнутьсЯ с неожиданностЯми, с которыми друг обЯзан считатьсЯ. ’ут
надо сказать, что в Њарчере произошла в свЯзи с этим открытием разительнаЯ
перемена, некий мгновенный переворот всего образа мыслей.
   „о тех пор, пока  никто  не  знал  его  тайны,  он  считал  себЯ  самым
бескорыстным  человеком   на   свете:   ни   на   кого   не   перекладывал
обременительной ноши - вечной тревоги ожиданиЯ, не роптал, помалкивал,  не
заикалсЯ о ней и о ее влиЯнии на свою жизнь, не просил себе  скидок,  зато
охотно их  делал,  когда  об  этом  просили  его.  Ќикого  не  приводил  в
замешательство жутковатой мыслью, что приходитсЯ иметь  дело  с  маньЯком,
хотЯ иной раз, слушаЯ сетованиЯ людей на неустроенность, испытывал соблазн
заговорить. Ѓудь они так же не устроены, как он, с самого  начала  выбитый
из строЯ, им было бы понЯтно, что это означает. Ќо они не  поймут,  и  ему
только и остаетсЯ, что учтиво слушать. ‚от почему так безупречны -  и  так
невыразительны - были его манеры, а главное - вот почему  Њарчер  полагал,
что  в  алчном  мире  ЯвлЯет  собой  пример  человека   вполне   пристойно
неэгоистического, хотЯ и с оттенком высокомериЯ. ’аким образом,  мы  хотим
подчеркнуть, что он  достаточно  высоко  ценил  в  себе  это  свойство  и,
понимаЯ, как велика опасность утратить его сейчас, дал себе обещание  быть
начеку. Ћднако он  оставлЯл  за  собой  право  на  малую  толику  эгоизма,
поскольку такаЯ приЯтнаЯ  возможность  предоставлЯлась  ему  впервые.  Џод
"малой толикой" Њарчер разумел - в тех пределах, в которых так  или  иначе
это допустит мисс Ѓартрем.  Ћн  не  позволит  себе  никакой  назойливости,
возьмет за твердое правило быть  внимательным,  очень-очень  внимательным.
“становит, как некий закон, что ее дела, нужды, особенности - Њарчер зашел
так далеко, что расщедрилсЯ на столь емкое  слово,  -  входЯт  непременным
условием в их дружеское общение.  €з  чего  следует,  что  само  дружеское
общение он уже принимал  как  данность.  Ћб  этом  можно  не  думать.  Ћно
попросту существует, рожденное тем первым поразительным вопросом,  который
Њэй Ѓартрем задала ему в озаренном осенним светом  ‚езеренде.  ЋтношениЯм,
чьЯ основа заложена столь прочно, естественно было принЯть форму брака. Ќо
в том-то и загвоздка, что именно она, эта основа, исключала даже  мысль  о
браке. Ќе может он предложить женщине разделить  с  ним  его  уверенность,
недоброе  предчувствие,  говорЯ  короче  -  одержимость;  отсюда   -   все
особенности его поведениЯ. ‚ извивах  и  петлЯх  грЯдущих  месЯцев  и  лет
что-то, притаившись, подстерегает его, как припавший к земле зверь в чаще.
€ не в том суть, что  предназначено  припавшему  к  земле  зверю  -  стать
убийцей Њарчера или его  жертвой.  ѓлавное  -  непреложность  прыжка  этой
твари, из чего с  такой  же  непреложностью  следует:  порЯдочный  мужчина
обходитсЯ  без  спутницы,  если  ему  предстоит  охота  на  тигра.   ’аким
уподоблением Њарчер подводил итог раздумьЯм о своей жизни.
   ‚начале, однако, в  те  редкие  часы,  которые  им  удавалось  провести
вместе, они ни о чем таком не говорили; тем самым Њарчер великодушно давал
понЯть, что не ждет и не хочет непрерывных разговоров о своей персоне.  Ќо
подобнаЯ особенность внутреннего склада  все  равно  что  горб  на  спине:
рассуждай о нем или не рассуждай, факт,  которым  окрашена  каждаЯ  минута
каждого  днЯ,  все  равно  остаетсЯ  фактом.  џсно,  что  горбун  способен
рассуждать только как _горбун_, хотЯ бы потому, что он и есть  горбун.  Ћт
этого никуда не уйти, и Њэй Ѓартрем настороженно наблюдала за Њарчером,  а
так как наблюдать, да еще настороженно, в  общем,  легче  в  молчании,  их
совместное бдение не отличалось многословием. ‚месте с тем ему не хотелось
выглЯдеть чопорным - по его разумению, как раз чопорностью он и  грешил  в
обществе всех прочих. Ђ  с  единственным  человеком,  которому  дано  было
_знать_, он желал быть простым и естественным, упоминать  интересующий  их
обоих предмет, а не подчеркнуто  умалчивать  о  нем  -  умалчивать,  а  не
подчеркнуто упоминать, и в любом случае касатьсЯ его  между  прочим,  даже
шутливый тон предпочитаЯ педантству и  ходульности.  ќтим,  несомненно,  и
объЯснЯетсЯ веселое замечание Њарчера в письме к Њэй Ѓартрем  о  том,  что
великое событие, которое, по его безошибочному предчувствию, припасали ему
боги, состоит, судЯ по всему, ни много  ни  мало  в  ее  нынешней  покупке
собственного дома, поскольку онаЯ покупка столь сильно его затрагивает. ’о
было первое возвращение к разговору в ‚езеренде - до сих пор они  в  таких
возвращениЯх не нуждались; но когда она написала в ответ, уже после  того,
как изложила свои новости, что отказываетсЯ допустить мысль, будто его  ни
с чем не сравнимое тревожное ожидание завершитсЯ подобной малостью, Њарчер
даже подумал - а не рисует ли себе мисс  Ѓартрем  его  будущее  еще  более
исключительным, чем кажетсЯ оно ему самому? ’ак или иначе, но  постепенно,
с ходом времени, Њарчеру пришлось убедитьсЯ: она непрерывно  всматриваетсЯ
в его жизнь, судит о ней, взвешивает ее в свете того, что знает  о  нем  и
что с годами вошло у них в обычай называть не иначе как "истинной  правдой
о нем". ’о была его всегдашнЯЯ формула,  и  Њэй  Ѓартрем  усвоила  ее  так
неприметно, что, оглЯдываЯсь назад, он не мог  бы  сказать,  когда  именно
она, по его выражению, целиком влезла в его шкуру или сменила великодушную
снисходительность на еще более великодушную веру.
   Џри этом у него всегда была возможность заЯвить, что  она  считает  его
всего  лишь  безвредным  маньЯком,  и  поскольку  в  конечном  счете   это
определение отличалось многозначностью, Њарчер  охотно  прибегал  к  нему,
характеризуЯ их дружбу. Ќе  сомневаЯсь  в  том,  что  он  свихнулсЯ,  мисс
Ѓартрем тем не менее относитсЯ к нему с симпатией, оберегает его  от  всех
прочих, как добраЯ и мудраЯ сиделка, котораЯ не получает  платы,  но  зато
искренне развлекаетсЯ и, не свЯзаннаЯ ни с кем  тесными  узами,  заполнЯет
досуг вполне благопристойным занЯтием. „лЯ  всех  прочих  он,  разумеетсЯ,
странный человек, но только она, она одна знает, чем и, более того,  из-за
чего он странный, поэтому  так  умело  расправлЯет  складки  спасительного
покрова. ЏеренЯв у него тон, который обоим мнилсЯ веселым, как перенЯла  и
все остальное, Њэй Ѓартрем,  однако,  умела  с  присущим  ей  безошибочным
тактом убедить чуткого Њарчера, что безоговорочно  ему  верит.  ‚о  всЯком
случае, она _неукоснительно_ называла тайну его жизни "истинной правдой  о
нем" и на  редкость  искусно  создавала  впечатление,  будто  этой  тайной
проникнута и ее собственнаЯ жизнь. ‚от почему Њарчер неизменно чувствовал,
что она все принимает в расчет - иного названиЯ длЯ этого у него не  было.
Ћн и сам старалсЯ все принЯть в расчет, но сравнитьсЯ с ней не мог хотЯ бы
по той причине, что,  занимаЯ  более  выгодный  наблюдательный  пост,  она
следила за продвижением его горестной одержимости  на  путЯх,  которые  от
него были скрыты. Њарчер знал, что он чувствует, а она знала, как  он  при
этом  _выглЯдит_;  он  помнил  каждое  существенное  дело,   от   которого
изменнически увильнул,  а  она  могла  бы  высчитать,  сколько  таких  дел
накопилось - другими словами, сколько Њарчер сделал бы,  не  будь  у  него
этого груза на душе, и, следовательно, могла бы объЯснить, почему при всех
его способностЯх он оказалсЯ неудачником. ‘верх того, она проникла в тайну
разрыва между внешними формами его жизни -  малоприметной  государственной
службой,  обменом  приглашениЯми  и  визитами  с  лондонскими  приЯтелЯми,
заботами о небольшом наследственном имуществе, о собранной им  библиотеке,
о загородном саде - и жизнью внутренней, настолько  отстраненной  от  этих
форм, что все поведение Њарчера, все, хоть сколько-то заслуживавшее  этого
названиЯ, превратилось в сплошное лицедейство. Ђ в результате  -  маска  с
намалеванной  идиотически  приветливой  улыбочкой,  меж  тем  как   глаза,
глЯдевшие из прорезей, выражали совсем другое. Ќо хотЯ прошли годы и годы,
тупоумный свет так до конца  этого  и  не  понЯл.  ЏонЯла  одна  лишь  Њэй
Ѓартрем, только ей с помощью непостижимой магии  удалось  совершить  чудо:
глЯдеть прЯмо в эти глаза и одновременно  или,  может  быть,  попеременно,
устремлЯть, словно из-за его плеча, взор в ту даль, куда был  направлен  и
прищур маски.
   Ћни понемногу старились, и Њэй Ѓартрем была вместе  с  ним  на  страже,
пока эта совместность не окрасила и  не  очертила  ее  собственной  жизни.
’огда  и  у  _нее_  под  внешними  формами  поселилась  отстраненность,  а
поведение   уподобилось,   на   ее   взглЯд,   недобросовестному   отчету,
сфабрикованному длЯ отвода  глаз.  …динственный  же  подлинный,  правдивый
отчет она не могла дать никому, „жону Њарчеру  -  в  особенности.  ‚се  ее
поступки с самого начала говорили сами за себЯ, но их  Явный  смысл  точно
так же не мог пробитьсЯ в пределы его сознаниЯ, как множество других вещей
и Явлений. ‚прочем, если бы за жертвы, которые во  имЯ  "истинной  правды"
приходилось приносить не  только  ему,  но  и  ей,  Њэй  Ѓартрем  была  бы
вознаграждена; можно не сомневатьсЯ, она в любую минуту сочла бы награду и
более  чем  своевременной,  и  более  чем  естественной.  ‚  эту  пору  их
лондонской жизни бывали долгие периоды, когда  разговоры  Њарчера  и  мисс
Ѓартрем не вызвали бы у стороннего слушателЯ  и  тени  любопытства,  но  в
какой-то миг тема "истинной правды" вдруг всплывала на поверхность,  и  уж
тут вышеупомЯнутый слушатель, конечно, насторожилсЯ бы - о чем, скажите на
милость, толкуют эти двое? Ћни давно и  твердо  решили,  что,  к  счастью,
живут в обществе на редкость ограниченных людей, поэтому  у  них  вошло  в
обычай не считатьсЯ с ним. ‚се же иногда особенность их отношений обретала
почти  первоначальную  свежесть,  и  причиной  тому  большей  частью  была
какаЯ-нибудь фраза  Њэй  Ѓартрем.  ќти  фразы  повторЯли  друг  друга,  но
произносила она их очень не часто.
   - ‡наете, что спасает нас? Џолнейшее внешнее сходство наших отношений с
таким привычным Явлением, как дружба женщины  с  мужчиной,  настолько  уже
повседневнаЯ, что стала как бы обЯзательной.
   Џоводов длЯ подобных замечаний было достаточно, но в разные времена она
по-разному их развивала. Ќам особенно важен оборот, который придала одному
из них Њэй Ѓартрем в день своего рождениЯ, когда Њарчер пришел  поздравить
ее. Ѓыло это в воскресенье, в  ту  пору  года,  котораЯ  отмечена  густыми
туманами и беспросветной мглой, что не помешало Њарчеру ЯвитьсЯ к  ней  и,
по обыкновению, с подарком: их знакомство было уже такое  давнее,  что  он
успел обзавестись уймой мелких обыкновений. ќтими подарками Њарчер  всЯкий
раз доказывал себе, что не погрЯз в грехе эгоизма. Џочти всегда  он  дарил
какую-нибудь безделушку, но неизменно изЯщную; к тому  же  он  старательно
выбирал длЯ нее вещи, которые, по его мнению, были ему не по карману.
   - ‚ас по крайней мере эта повседневность спасает - и понЯтно почему:  в
глазах пошлЯков вы сразу становитесь таким же, как они сами. —то  особенно
характерно длЯ большинства мужчин? €х способность проводить бездну времени
с заурЯдными женщинами. € они, наверное, даже скучают при этом, но  охотно
мирЯтсЯ со скукой, не срываютсЯ с поводка и,  значит,  все  равно  что  не
скучают. џ - ваша заурЯднаЯ женщина, часть того самого хлеба насущного,  о
котором вы молитесь в церкви. € наилучший длЯ вас способ замести следы.
   - Ќу, а вам что помогает заметать следы? - спросил Њарчер;  рассуждениЯ
его заурЯдной женщины пока что казались ему только забавными. - џ  отлично
понимаю, что так или иначе, но вы  спасаете  менЯ  во  мнении  окружающих.
„авно это понЯл. Ќо вот что спасает вас? џ, знаете ли, частенько  об  этом
думаю.
   ‘удЯ по выражению лица,  она  тоже  нередко  думала  об  этом,  но  под
несколько иным углом.
   - ‘пасает во мнении окружающих, вы это хотите сказать?
   - ‚ общем, вы так безраздельно  в  этом  со  мною  потому...  да,  лишь
потому, что Я так  безраздельно  в  этом  с  вами.  џ  хочу  сказать,  что
бесконечно вас ценю и нет меры моей благодарности за все, что вы длЯ  менЯ
сделали. Ќо иногда Я спрашиваю себЯ - а честно ли это? ’о есть  честно  ли
было вовлечь вас и, смею добавить, так по-настоЯщему  заинтересовать?  Њне
даже кажетсЯ иногда, что у вас больше ни на что не остаетсЯ времени.
   - Ќи на что, кроме настоЯщего интереса? - спросила она. -  Ќо  что  еще
человеку нужно? џ, как мы когда-то условились, вместе с вами "на  страже",
а это занЯтие поглощает все мысли.
   - Ќу разумеетсЯ, если бы вам не было так любопытно...  -  заметил  „жон
Њарчер. - Ќо не кажетсЯ ли вам, что  годы  идут,  а  ваше  любопытство  не
слишком вознаграждено?
   Њэй Ѓартрем помолчала.
   - Њожет быть, вы потому спрашиваете об этом, что и ваше любопытство  не
вознаграждено? ’о есть вы слишком долго ждете?
   Ћн понЯл ее - еще бы ему было не понЯть!
   - ‘лишком долго жду, чтобы случилось, а оно все не случаетсЯ? ‡верь так
и не прыгнул? Ќет, длЯ менЯ ничего не изменилось.  џ  ведь  _выбирать_  не
могу, не могу отказыватьсЯ или  соглашатьсЯ.  ’ут  выбора  нет.  —то  боги
припасли, тому и быть. —еловек во власти своего закона, с этим  ничего  не
поделаешь. € закон сам решает, какой  образ  ему  принЯть  и  каким  путем
совершитьсЯ.
   - ‚ы правы, - согласилась мисс Ѓартрем, - да, от судьбы не уйдешь,  да,
она свершаетсЯ своим особым образом, своим особым путем. Ќо, понимаете ли,
в вашем случае, и образ, и путь были бы - ну, совершенно  исключительными,
и, так сказать, предназначенными длЯ вас _одного_.
   —то-то в ее словах насторожило Њарчера.
   - ‚ы сказали "были _бы_", как будто в душе уже начали сомневатьсЯ.
   - Ќу, зачем так! - вЯло запротестовала она.
   - Љак будто начали думать, что уже ничего не произойдет.
   Ћна покачала головой - медленно и, пожалуй, загадочно.
   - Ќет, Я думала совсем о другом.
   Ћн все еще настороженно вглЯдывалсЯ в ее лицо.
   - ’ак что же с вами такое?
   - ‘о мной все очень просто, - опЯть не сразу ответила она. -  џ  больше
чем когда-либо уверена, что буду  вознаграждена  за  свое  так  называемое
любопытство, и даже слишком щедро.
   ’еперь от их легкого тона не осталось и следа; Њарчер встал с кресла  и
еще раз прошелсЯ  по  маленькой  гостиной,  где  год  за  годом  неизменно
возвращалсЯ в разговорах все к той же теме, где под всевозможными  соусами
вкушал их сопричастность - так, вероЯтно, выразилсЯ бы он сам, -  где  всЯ
обстановка стала не менее привычной длЯ него, чем в собственном доме,  где
даже ковры были протерты его стремительными шагами, как сукно  конторок  в
старинных торговых домах протерто  локтЯми  целой  череды  клерков.  –елаЯ
череда изменчивых настроений Њарчера отметила эту комнату,  превратившуюсЯ
в дневник зрелых лет его жизни. Џод влиЯнием слов Њэй Ѓартрем он, неведомо
почему,  с  такой  остротой  ощутил  все  это,  что  через  минуту   снова
остановилсЯ перед своей приЯтельницей.
   - Њожет быть, вам стало страшно?
   - ‘трашно?
   …му почудилось, что, повторЯЯ за ним это слово, она немного  изменилась
в лице, и на случай, если вопрос его попал в цель, мЯгко поЯснил:
   - Џомните, именно этот вопрос вы задали _мне_  давным-давно,  во  времЯ
нашего первого разговора в ‚езеренде?
   - Ћчень хорошо помню. € вы ответили, что не знаете, что Я  сама  увижу,
когда придет времЯ. Ђ потом мы за  все  эти  годы  ни  разу,  кажетсЯ,  не
заговаривали об этом.
   - ‘овершенно верно, - подхватил Њарчер, - не заговаривали, словно такой
деликатной  материи  вообще  лучше  не  касатьсЯ,  словно  думали:   стоит
вглЯдетьсЯ - и сразу обнаружитсЯ, что мне и _впрЯмь_ страшно. Ђ  тогда,  -
продолжал он, - мы бы не знали, как нам быть дальше. џ ведь прав?
   Ќа этот раз она особенно долго медлила с ответом.
   - „а, Я иной раз думала, что вам страшно, - сказала она наконец.  Џотом
добавила: - Ќо чего только мы иной раз не думали!
   -  —его  только  не  думали!  -  “  него  вырвалось  негромкое   "ох!",
полуподавленный стон, точно ему сейчас так отчетливо,  как  редко  бывало,
ЯвилсЯ образ, всегда живший в  их  воображении.  ‚  самые  непредсказуемые
мгновениЯ на него устремлЯлись Яростные глаза, те самые глаза того  самого
‡верЯ, и, хотЯ Њарчер уже давно сжилсЯ с ними, тем не менее он до сих  пор
неизменно платил  им  дань  вот  таким  вздохом  из  самых  глубин  своего
существа. ‚се их предположениЯ, от первого до последнего, закружились  над
ним, и прошлое  свелось  к  одним  лишь  бесплодным  умствованиЯм.  ќто  и
поразило его сейчас: все, чем оба они населили гостиную, было  упрощением,
- все, кроме тревоги ожиданиЯ. „а и тревога ощущалась только  потому,  что
ничего другого не было. „аже его прежний страх, если называть это  чувство
страхом, тоже затерЯлсЯ в пустыне. - Џолагаю, все-таки, - закончил  он,  -
что вы сами видите: теперь мне не страшно.
   - Џо-моему, Я вижу,  что  вы  совершили  почти  невозможное,  до  такой
степени приучив себЯ к опасности. ’ак сжились  и  сблизились  с  ней,  что
перестали ее ощущать; она рЯдом, вы это знаете, но вам уже  все  равно,  и
даже нет прежней потребности напускать на себЯ бодрость. Ђ  эта  опасность
такого свойства, что Я должна признать: врЯд  ли  кому-нибудь  удалось  бы
держатьсЯ лучше, чем держитесь вы.
   „жон Њарчер попыталсЯ улыбнутьсЯ.
   - ѓероически?
   - Ќу что ж, назовем это хотЯ бы так.
   - ‡начит, Я _действительно_ мужественный человек?
   - ‚от это вам и предстоЯло доказать мне.
   Ћн, однако, все еще сомневалсЯ.
   - Ќо мужественный человек должен знать, чего он страшитсЯ, а чего  _не_
страшитсЯ. Љак раз _этого_ Я и не знаю. Џонимаете? Ќе могу разглЯдеть.  Ќе
могу назвать. ‡наю только, что Я под угрозой.
   - „а, под угрозой и - какое бы тут подобрать слово? - под очень прЯмой.
Џод угрозой самому сокровенному. ќто мне вполне Ясно.
   - Ќастолько Ясно, что, так сказать, к концу нашей совместной стражи  вы
убедились: мне не страшно?
   - ‚ам не страшно.  Ќо  нашей  страже  не  наступил  конец.  ‚ернее,  не
наступил конец вашей страже. ‚ам еще предстоит все увидеть.
   - Ђ вам - нет? Ќо почему? - спросил  он.  ‚есь  день  его  не  покидало
чувство, что она что-то утаивает.  Ѓыло  оно  и  сейчас.  Ќичего  похожего
Њарчер, прежде не ощущал, и это ощущение  стало  своего  рода  вехой.  ’ем
более что Њэй Ѓартрем не торопилась с ответом. - ‚ы знаете что-то, чего не
знаю Я! - не выдержал он паузы. €  голос  мужественного  человека  немного
задрожал. - ‡наете, что должно случитьсЯ. - …е молчание, выражение ее лица
были почти признанием, подтверждали его догадку. - ‡наете, но вам  страшно
сказать мне. ‚се так плохо, что вам страшно, а вдруг Я догадаюсь.
   ‚ероЯтно, он был прав, потому что вид у Њэй Ѓартрем  был  такой,  точно
он, сверх ее ожиданий, переступил незримую черту, которой она себЯ обвела.
‚прочем, она могла не беспокоитьсЯ, а главное,  в  любом  случае  не  было
оснований беспокоитьсЯ ему.
   - ‚ы никогда не догадаетесь.



3

   ’ем не менее, повторЯю, тот разговор стал вехой в их  отношениЯх,  и  в
дальнейшем это полностью  подтвердилось:  все,  происходившее  между  ними
потом, даже спустЯ много времени, все оказывалось лишь  отзывом  на  него,
лишь  его  результатом.  ‚начале,   как   прЯмое   следствие,   смЯгчилась
настойчивость Њарчера - пожалуй, даже перешла  в  свою  противоположность,
словно его вечнаЯ тема отпала под воздействием собственной тЯжести,  более
того, словно Њарчера вновь стали посещать  мысли  об  опасности  впасть  в
эгоизм. Ћн считал, что,  в  общем,  недурно  усвоил,  как  важно  не  быть
себЯлюбцем, и,  действительно,  согрешив  в  этом  смысле,  всегда  спешил
загладить свой грех. ‚о времЯ театральных сезонов он охотно искупал  такие
проступки, приглашаЯ свою  приЯтельницу  в  оперу,  и  порою  столь  рьЯно
доказывал стремление разнообразить пищу  длЯ  ума  мисс  Ѓартрем,  что  ей
случалось поЯвлЯтьсЯ там вместе с ним раз десЯть,  а  то  и  двенадцать  в
месЯц. €ногда, проводив ее до  дому,  Њарчер  даже  заходил  к  ней,  дабы
завершить, по его выражению, вечер, и,  желаЯ  подчеркнуть  свою  позицию,
соглашалсЯ разделить с хозЯйкой легкий, но изысканный ужин, который всегда
был длЯ него наготове. Ђ сводилась эта позициЯ к тому, что он  никогда  не
настаивал - или считал, что не настаивает, - на разговорах  о  собственной
персоне: к примеру, готов был сесть за фортепьЯно,  благо  оба  играли  на
этом инструменте, стоЯвшем тут же в гостиной, и повторить  в  четыре  руки
пассажи из прослушанной оперы. € все же в один  из  таких  вечеров  Њарчер
напомнил Њэй Ѓартрем, что не получил ответ на  вопрос,  который  задал  во
времЯ разговора, отметившего последний  день  ее  рождениЯ.  "—то  спасает
вас?" - спросил он тогда, имеЯ в виду -  спасает  от  угрозы  прослыть  не
такой, как все. Џусть она права, и он лишь оттого  не  привлекает  к  себе
вниманиЯ, что важнейшую сторону своей частной  жизни  устроил  по  образцу
большинства мужчин, то есть, довольствуЯсь  малым,  заключил  своего  рода
союз с женщиной, не более примечательной, чем он сам, -  но  вот  как  она
ухитрилась не привлечь  к  себе  вниманиЯ,  и  почему  такой  союз,  всем,
конечно, известный, не вызвал кривотолков?
   - Ђ Я не говорила, что кривотолков не было, - сказала Њэй Ѓартрем.
   - Ђх, так! ‡начит, вы-то не были "спасены".
   - Њне это безразлично. …сли вы нашли свою женщину, то  Я  нашла  своего
мужчину, - ответила она.
   - ‘тало быть, вас такое положение устраивает?
   Ћна помедлила с ответом.
   - Ћно устраивает вас,  так  почему  бы,  по  тем  простым  человеческим
понЯтиЯм, о которых мы говорили, оно не должно устраивать и менЯ?
   - Џонимаю. "Џо простым человеческим понЯтиЯм", из которых вытекает, что
вам есть длЯ чего жить. ’о есть не только длЯ менЯ и моей тайны.
   Њэй Ѓартрем улыбнулась.
   - Џо-моему, из этого совсем не вытекает, что Я живу _не_ длЯ вас.  ђечь
идет как раз о моей с вами близости.
   Ћн понЯл ее реплику и рассмеЯлсЯ.
   - Ќу да, ну да, но если, как вы говорите, Я длЯ всех окружающих  вполне
заурЯден, вы длЯ них тоже заурЯдны, не так  ли?  ‚ы  помогаете  мне  слыть
таким же, как все. Ђ если Я такой, как все, ваша репутациЯ, считаете вы, в
безопасности. Џравильно Я вас понЯл?
   € опЯть она помедлила, но ответ ее был достаточно Ясен:
   - Џравильно. ’олько это и важно длЯ менЯ - помочь вам слыть таким,  как
все.
   Ћн не поскупилсЯ на слова благодарности:
   - Љак вы добры ко мне! Љак великодушны! Ќе знаю,  как  и  доказать  вам
свою признательность.
   € снова, уже в последний раз, она задумалась, словно выбирала ответ. Ќо
ее выбор был предрешен.
   - Ѓудьте верны себе, вот и все.
   € он осталсЯ верен себе, все шло как всегда, и на этот раз  так  долго,
что наступил, не  мог  не  наступить  день,  когда  они  вновь  попытались
проникнуть в душевные глубины друг друга. Љазалось,  их  нервы  требовали,
чтобы времЯ от времени оба опускали лот в эти глубины,  стараЯсь  измерить
бездну, обычно скрытую помостом, достаточно прочным, хотЯ и шатким с виду,
порою даже вздрагивающим  под  напором  воздушных  вихрей.  Љ  тому  же  в
отношениЯх Њарчера с Њэй Ѓартрем поЯвилсЯ новый оттенок из-за ее нежеланиЯ
опровергнуть укор, будто она не решаетсЯ поделитьсЯ с ним своей  догадкой,
укор, который вырвалсЯ у него к концу  последнего  и  едва  ли  не  самого
прЯмого их разговора. Ћн тогда вдруг почувствовал -  она  что-то  "знает",
что-то плохое длЯ него, такое плохое, что не смеет рассказать ему об этом.
Ќа его слова - все, очевидно, настолько плохо, что ей страшно, как  бы  он
не догадалсЯ, - последовал уклончивый ответ, который требовал немедленного
проЯснениЯ, но Њарчер из-за особой своей чувствительности  не  осмеливалсЯ
снова подступитьсЯ к столь грозному предмету. Ћн ходил вокруг да около, то
приближаЯсь, то удалЯЯсь; впрочем, беспокойство его  умерЯлось  сознанием,
что не может она "знать" ничего такого, чего не знал бы он сам.  €сточники
знаниЯ у обоих общие, разве что у нее восприимчивее нервы. ’акова  природа
женщин: если кто-то вызвал их  интерес,  они  улавливают  такие  тонкости,
касающиесЯ этого человека, которые  сам  он  зачастую  уловить  не  может.
Ќервы, чувствительность, воображение - вот их  дозорные  и  поводыри;  что
касаетсЯ Њэй  Ѓартрем,  ее  несравненное  достоинство  как  раз  в  том  и
состоЯло, что она так близко к сердцу принЯла его судьбу.  ‚  эти  дни  он
познакомилсЯ с чувством, до тех пор, как ни  удивительно,  ему  неведомым:
все растущим страхом утратить ее в катастрофе - в какой-то катастрофе,  но
не в _той самой_.  ќтот  страх  был  вызван  отчасти  внезапным  и  острым
ощущением, что дружба с Њэй Ѓартрем  сейчас  ему  нужнее,  чем  когда-либо
прежде,  отчасти  нынешней  ее  болезненностью,  Явной   и   тоже   совсем
непривычной. ‚есьма характерно длЯ внутренней отстраненности,  которую  он
так долго и успешно в себе взращивал - собственно, этому  его  свойству  и
посвЯщен  весь  наш  рассказ,  -  итак,  весьма  характерно,  что  в  этих
критических   обстоЯтельствах   с   небывалой   силой   обострились    его
предчувствиЯ: Њарчер даже  начал  подумывать,  не  вступил  ли  он  уже  в
пределы, где видим и слышим,  осЯзаем,  досЯгаем  и  полностью  подвластен
тому, что его подстерегает.
   Љогда тот неминуемый день наступил и Њэй  Ѓартрем  призналась  Њарчеру,
что у нее есть основаниЯ опасатьсЯ серьезного заболеваниЯ крови, он ощутил
тень близких перемен и ледЯной холод катастрофы. € сразу стал представлЯть
себе всЯческие осложнениЯ и несчастьЯ и, главное,  думать,  какой  утратой
грозит ему недуг мисс Ѓартрем. Ќо тут  в  нем,  как  бывало  уже  не  раз,
зашевелилось чувство справедливости, и  он,  по  обыкновению,  порадовалсЯ
этому: значит, и сейчас его в первую голову волнует мисс Ѓартрем, котораЯ,
быть может, столь многого лишитсЯ... Ђ вдруг она умрет, так  и  не  узнав,
так и не увидев?.. Ѓыло бы слишком жестоко задать ей этот вопрос сейчас, в
самом начале недуга, но себе Њарчер  задал  его  немедленно  и  с  большой
горечью, глубоко сострадаЯ мисс Ѓартрем из-за возможности такого исхода. €
если она "знает" в том смысле, что ее осенило некое - как бы это  назвать?
- неопровержимое мистическое откровение, от этого, разумеетсЯ, не легче, а
даже тЯжелее, ибо, так давно и так полно разделив с ним любопытство к  его
судьбе, она положила это любопытство краеугольным камнем своей жизни.  Њэй
Ѓартрем жила,  чтобы  увидеть  все,  что  _должна_  была  увидеть,  и  как
мучительно  ей  будет  уйти,  прежде  чем   предвиденное   сбудетсЯ!   ќти
размышлениЯ, как  Я  уже  сказал,  освежили  великодушные  чувства  нашего
джентльмена, однако с ходом времени он  обнаруживал  в  себе  все  большую
растерЯнность. „вигаЯсь с какой-то странной плавностью, времЯ несло ему  -
ну, не удивительно ли? - не только угрозу немалых затруднений, но и первую
настоЯщую неожиданность  на  всем  его  жизненном  поприще  -  если  слово
"поприще" вообще применимо к жизни Њарчера.  Њэй  Ѓартрем  уже  совсем  не
выходила из дому, он виделсЯ с ней только в  ее  гостиной,  больше  нигде,
хотЯ не было, кажетсЯ, такого уголка в их любимом старом  ‹ондоне,  где  в
прошлые годы им не доводилось бы назначать друг другу встречи; теперь  она
всегда принимала его,  сидЯ  у  камина  в  покойном  старинном  кресле,  с
которого ей все труднее было подниматьсЯ. Ћднажды, наведавшись к ней после
сравнительно долгого отсутствиЯ, он был поражен внезапной переменой  в  ее
облике: она выглЯдела куда старше, чем, по  его  представлениЯм,  была  на
самом деле. € тут же спохватилсЯ: перемена произошла отнюдь  не  внезапно,
это он внезапно ее заметил. Њэй Ѓартрем выглЯдела старше  потому,  что  за
столько лет успела _состаритьсЯ_ или почти состаритьсЯ и, разумеетсЯ,  это
еще в большей степени относилось к ее гостю. …сли она _почти_ состарилась,
то „жон Њарчер состарилсЯ без всЯкого "почти", но эту  истину  он  постиг,
только глЯдЯ на свою приЯтельницу. ‘  этого  открытиЯ  начались  длЯ  него
неожиданности и, начавшись, принЯлись умножатьсЯ, набегать друг на  друга,
словно их, свЯзанных в тугой пучок, где-то прЯтали по непонЯтной  прихоти,
приберегаЯ  длЯ  предвечерней  поры  его  жизни,  длЯ  той   поры,   когда
большинство людей давно поставили крест на неожиданном.
   Џрежде всего Њарчер поймал себЯ - именно _поймал_ - на вполне серьезном
раздумье: не заключаетсЯ ли великое событие всего-навсего в  том,  что  он
станет вынужденным свидетелем постепенного ухода от него  этой  прелестной
женщины,  этого  замечательного  друга?  Ќикогда  еще  так  безоглЯдно  не
превозносил он в своих мыслЯх Њэй  Ѓартрем,  как  теперь,  столкнувшись  с
подобной перспективой, однако почти не сомневалсЯ, что если  бы  ответ  на
загадку стольких лет сводилсЯ  к  обыкновенному  исчезновению  даже  такой
пленительной  особенности  его  судьбы,  это  было  бы  слишком  постыдным
снижением самой загадки. Џри  занЯтой  им  жизненной  позиции  рухнуло  бы
самоуважение  Њарчера,  а  под  грузом  такого  обвала  и  все  его  бытие
превратилось бы в смешное и уродливое  банкротство.  Ђ  он  был  далек  от
признаниЯ себЯ банкротом, хотЯ и затЯнулось ожидание неведомого,  которому
предстоЯло увенчать это бытие успехом. Ќет, он ожидал иного, не того,  что
сейчас предстоЯло. € все же, когда Њарчер до конца  понЯл,  как  долго  он
ждал и, во всЯком случае, как долго  ждала  Њэй  Ѓартрем,  даже  его  вера
заколебалась.  „умать,  что  она-то,   несомненно,   ждала   втуне,   было
мучительно, тем более  что  эта  мысль,  которой  сперва  он  лишь  играл,
становилась все тЯжелее по мере того, как все тЯжелее становилсЯ недуг его
приЯтельницы. Џостепенно Њарчер пришел в  такое  состоЯние  духа,  которое
тоже можно причислить к постигшим его неожиданностЯм; кончилось  это  тем,
что он научилсЯ смотреть на него со стороны, как смотрел бы  на  уродливое
изменение  своего  внешнего  облика.  €,  неразрывно  свЯзанное   с   этим
состоЯнием, в мозгу у него копошилось нечто, совсем ошеломлЯющее, чему он,
если бы посмел, придал бы форму вопроса. Ќе означает ли  происходЯщее,  то
есть _она_,  и  ее  тщетное  ожидание,  и,  вероЯтно,  близкаЯ  смерть,  и
беззвучное предостережение, которое во всем этом заложено, не означает  ли
оно Яснее Ясного, что слишком поздно, что ни  длЯ  чего  уже  не  осталось
времени? Ќикогда прежде не допускал он в своей одержимости даже намека  на
сомнение, никогда, вплоть до  последних  месЯцев,  не  изменЯл  убеждению,
твердой уверенности в том, что предназначенное сбудетсЯ в свое времЯ, даже
если ему, Њарчеру, покажетсЯ, будто времЯ уже истекло... Ќо теперь, теперь
оно и впрЯмь, кажетсЯ, истекло, запас мизерно мал,  и  при  том,  как  все
складывалось,  уже  и  его  давнЯЯ  одержимость  вынуждена  была  с   этим
считатьсЯ; не  облегчал  дела  тот  все  более  очевидный  факт,  что  длЯ
воплощениЯ в действительность великого неведомого, в чьей длинной тени жил
Њарчер, уже почти не осталось места. ‚стретитьсЯ с судьбой ему  предстоЯло
во ‚ремени - следовательно, обрушитьсЯ на него она  тоже  должна  была  во
‚ремени; едва он осознал, что уже не молод, иначе говорЯ, изношен, а  это,
в свою очередь, означает - слаб,  как  осознал  и  другое.  ‚се  на  свете
взаимосвЯзано - он и великое неведомое  равно  подчинены  единому  закону.
Љогда, в соответствии с  этим  законом,  изнашиваютсЯ  возможности,  когда
тайна богов терЯет крепость или - как знать? - совсем испарЯетсЯ, тогда  и
только тогда  приходит  сознание  банкротства.  Џретерпеть  разочарование,
бесчестие, позорный столб, виселицу - это еще не банкротство;  банкротство
- ничего не претерпеть. ЃредЯ на ощупь  темной  долиной,  куда  его  завел
неожиданный поворот тропы, Њарчер все времЯ размышлЯл об этом.  Џусть  его
постигнет самое страшное крушение, пусть он  окажетсЯ  свЯзанным  с  любой
гнусностью, с любым постыдным, даже чудовищным деЯнием, он готов ко всему,
поскольку, в конце концов, не так уж стар, чтобы избежать возмездиЯ,  лишь
бы сохранилась пристойнаЯ соразмерность между жизнью,  которую  он  вел  в
ожидании обещанного событиЯ,  и  самим  событием.  “  него  осталось  одно
желание: не оказатьсЯ в дураках.



4

   € вот однажды - то было ранней, юною  весной  -  Њэй  Ѓартрем  на  свой
особый лад ответила Њарчеру, когда с  редкой  прЯмотой  у  него  вырвалось
признание в этих страхах. Ћн пришел к ней под вечер, но еще не стемнело, и
ее  озарЯл  долго  не  меркнущий,  напитанный  свежестью  свет   последних
апрельских дней, порою стеснЯющий нам сердце  печалью  более  томительной,
чем самые сумрачные осенние часы. ‘ неделю стоЯла  теплаЯ  погода,  весна,
судЯ по всему, выдалась раннЯЯ, и Њэй Ѓартрем впервые в  том  году  сидела
при незажженном камине; по ощущению Њарчера,  это  придало  всей  картине,
куда  входила  и  она,  ту  отполированную  завершенность,  котораЯ  своим
образцовым порЯдком и видом холодной, ничего не значащей приветливости как
бы давала понЯть, что никогда ей уже не увидеть зажженного камина.  —то-то
во  внешности  хозЯйки  подчеркивало  эту  ноту,  но  что  именно,  Њарчер
затруднилсЯ бы  объЯснить.  …е  бледное,  почти  восковое  лицо  покрывала
тончайшаЯ  сетка  бессчетных  морщинок  и  пЯтнышек,   словно   нанесенных
гравировальной иглой; белое свободное, мЯгко  струЯщеесЯ  платье  оживлЯла
лишь блекло-зеленаЯ шаль, над чьим нежным оттенком потрудилось времЯ;  Њэй
Ѓартрем  была  подобием  безмЯтежного,  изысканного,   но   непроницаемого
сфинкса,  с  головы  до  ног  запорошенного  серебрЯной  пылью.  Ћна  была
сфинксом, и в то же времЯ ее можно было уподобить лилии с белым венчиком и
зелеными листьЯми, но лилии искусственной, изумительной подделке,  правда,
уже чуть поникшей и покрытой сложным переплетением едва заметных трещинок,
хотЯ  хранили  ее  в  незапЯтнанной  чистоте  под  прозрачным   стеклЯнным
колпаком. ‚ ее комнатах, всегда заботливо убранных, каждаЯ вещь блестела и
лоснилась, но сейчас Њарчеру мерещилось  -  там  все  доведено  до  такого
совершенства, так расставлено и расправлено, что Њэй Ѓартрем остаетсЯ лишь
сидеть сложа руки, в полном бездействии. Ћна уже вне игры,  думал  Њарчер,
свое дело она уже сделала, и  он  чувствовал  себЯ  безмерно  заброшенным,
потому что Њэй Ѓартрем подавала ему голос точно с другого краЯ разделившей
их пропасти или с острова отдохновениЯ, куда успела добратьсЯ. ‡начило  ли
это, вернее, могло ли не значить, что после многих лет совместного несениЯ
стражи ответ на их общий вопрос не только замаЯчил на ее горизонте,  но  и
воплотилсЯ в слова и, следовательно, ей теперь действительно больше нечего
делать? Њарчер, собственно говорЯ, уже несколько месЯцев назад упрекнул ее
в этом: она что-то знает, но утаивает от него, сказал он тогда. Ќо  больше
на своем утверждении не настаивал,  смутно  опасаЯсь  разногласиЯ  и  даже
размолвки. Љороче говорЯ, в последнее времЯ он начал нервничать,  чего  во
все предыдущие годы с ним не случалось: вот это  и  удивительно,  что  его
нервы только тогда сдали, когда он усомнилсЯ в неминуемости  событиЯ,  что
все выдерживали,  пока  он  уверенно  ждал.  Ћн  чувствовал  -  в  воздухе
скопилось что-то незримое, и при первом неосторожном слове оно  падет  ему
на голову или по  меньшей  мере  положит  предел  тревожному  ожиданию.  €
остерегалсЯ неосторожного слова - слишком все  стало  бы  тогда  уродливо.
…сли  неведомое  должно  обрушитьсЯ  на  него,  пусть  оно  обрушитсЯ  под
воздействием собственной своей  величавой  тЯжести.  €  если  Њэй  Ѓартрем
решила покинуть его, что ж, пусть сама и делает первый шаг. Џоэтому он  не
ставил ей вопроса напрЯмик и поэтому же, избрав окольный путь, все-таки во
времЯ этого своего посещениЯ спросил:
   - Љак по-вашему, что было бы самым  плохим  из  всего,  что  еще  может
случитьсЯ в мои годы?
   Ћн часто спрашивал ее об этом и прежде;  когда  периоды  замкнутости  с
прихотливой неравномерностью сменЯлись периодами откровенности, они вместе
строили бессчетные предположениЯ, а потом, во времЯ трезвых антрактов,  от
этих предположений не оставалось  следа,  как  от  знаков,  выведенных  на
морском песке. Ћсобенность их общениЯ всегда была такова, что  если  самаЯ
давнЯЯ тема хотЯ бы ненадолго замирала, исчерпав  себЯ,  она  возвращалась
потом, звуча уже совсем по-новому.  Џоэтому  на  его  вопрос  Њэй  Ѓартрем
ответила без признака нетерпениЯ, как на нечто неожиданное:
   - Ќу, конечно, Я часто думала об этом, но раньше как-то не могла ни  на
чем остановитьсЯ. џ придумывала всЯкие ужасы и не знала, какой выбрать.  ‘
вами, должно быть, было то же самое.
   - …ще бы! ’еперь мне кажетсЯ - Я ничем другим  и  не  занималсЯ.  ’акое
ощущение, будто всЯ жизнь ушла на придумывание ужасов. Ћ многих Я в разное
времЯ говорил вам, а иные не смел даже назвать.
   - ’акие ужасы, что и назвать не смели?
   - „а. Ѓыли и такие.
   ‘ минуту она смотрела на него, и, отвечаЯ  на  ее  взглЯд,  Њарчер  без
всЯкой свЯзи подумал, что когда Њэй Ѓартрем раскрывает всю  Ясную  глубину
своих глаз, они так же прекрасны, как в юности, только теперь  их  красота
светит странно-холодным светом - тем  самым,  который  отчасти  составлЯет
или, может быть, предопределЯет бледное, жестокое очарование этого времени
года и этого часа суток.
   - Ђ между тем, - проговорила она наконец, - мы с вами перебрали  немало
ужасов.
   Ћщущение необычности усилилось, когда она,  _такаЯ_  фигура  в  _такой_
картине, заговорила об "ужасах", но  через  несколько  минут  Њэй  Ѓартрем
предстоЯло сделать нечто еще  более  необычное  -  впрочем,  даже  это  он
по-настоЯщему понЯл лишь потом, - уже заранее как бы звучавшее в  воздухе.
џркий, как в молодости, блеск ее глаз был одним из  предвестий  того,  что
последовало. Ђ пока Њарчеру пришлось согласитьсЯ с ней.
   - „а, когда-то мы с вами далеко заходили.
   Ћн осексЯ, заметив, что говорит об этом,  как  о  чем-то  оставшемсЯ  в
прошлом. —то ж, он хотел бы, чтоб  так  оно  и  было,  но  исполнение  его
желаниЯ, по мнению Њарчера, все больше и больше зависело от Њэй Ѓартрем.
   Ќо тут она мЯгко улыбнулась.
   - „алеко?..
   ‚ ее тоне звучала непонЯтнаЯ ирониЯ.
   - ‚ы хотите сказать, что готовы пойти еще дальше?
   •рупкаЯ, ветхаЯ, прелестнаЯ, она  по-прежнему  смотрела  на  него,  но,
казалось, забыла, о чем они говорЯт.
   - Џо-вашему, мы так далеко зашли?
   - Ќо, если Я правильно вас понЯл, вы сами сказали, что мы почти _всему_
смотрели прЯмо в лицо.
   - ‚ том числе и друг другу? - Ћна все  еще  улыбалась.  -  ‚прочем,  вы
совершенно правы. Њы с вами много фантазировали, иногда  многого  боЯлись,
но кое-что так и осталось неназванным.
   - ‡начит, худшему мы в лицо не посмотрели. •отЯ, по-моему, Я _мог_  бы,
если бы знал, что вы имеете в виду. “ менЯ такое чувство, - поЯснил он,  -
что Я потерЯл способность представлЯть себе  эти  вещи.  -  €  тут  Њарчер
подумал: а видит ли она, до какой степени он опустошен? - ќта  способность
исчерпана.
   - Ђ вам не приходит в голову, что и у менЯ она исчерпана?
   - ‚ы сами проговорились, что это не так. „лЯ  вас  это  уже  не  вопрос
воображениЯ, раздумий, догадок. Ќе вопрос выбора. - Ќаконец он заговорил в
открытую. - ‚ы знаете что-то, чего не знаю Я. ‚ы и раньше давали  мне  это
понЯть.
   Ћн сразу увидел, что последние слова сильно ее задели.
   - џ, мой друг, ничего не давала вам понЯть, - с твердостью сказала она.
   Ћн покачал головой.
   - ‚ы не умеете скрывать.
   - Ћ-о-о! - ќто относилось к тому, чего она  не  умела  скрыть,  и  было
похоже на подавленный стон.
   - ‚ы признали это много месЯцев назад, когда Я сказал, что вам страшно,
как бы Я не догадалсЯ. ‚ы ответили тогда, что мне все равно не догадатьсЯ,
бесполезно и пробовать, и не ошиблись, Я не  догадалсЯ.  Ќо  вы  думали  о
чем-то определенном, и теперь Я  понимаю  -  это  касалось,  это  касаетсЯ
возможности, которую вы считаете наихудшей. Џоэтому, - продолжал он, - Я и
взываю к вам. Џоймите, сейчас менЯ страшит только неведение, знание уже не
страшит. - Ћна молчала, и тогда он снова заговорил: -  џ  потому  еще  так
уверен в том, что вижу по вашему лицу, чувствую в воздухе,  во  всем,  что
населЯет эту комнату, - вы  вне  игры.  Џокончили  с  этим.  ‚ам  уже  все
известно. ‚ы предоставлЯете менЯ моей судьбе.
   € Њэй Ѓартрем слушала его, белаЯ, неподвижно застывшаЯ в кресле, словно
в ней зрело решение, и в этом было прЯмое признание, хотЯ какаЯ-то тонкаЯ,
полупрозрачнаЯ преграда еще не совсем рухнула, внутреннее сопротивление не
до конца сломилось.
   - ќто действительно _было бы_ наихудшим, -  произнесла  она,  с  трудом
разжимаЯ губы. - џ имею в виду то, о чем никогда не говорила вам.
   Ќа секунду он онемел.
   - —удовищнее, чем все наши чудовищные догадки?
   - —удовищнее. ‚едь вы сами сказали слово "наихудшее" - разве  этого  не
достаточно? - спросила она.
   - „остаточно, если и вы, как Я, разумеете нечто, что соединЯет  в  себе
все мыслимые утраты и весь мыслимый стыд, - подумав, ответил Њарчер.
   - ’ак оно и будет, _если_ будет, - сказала Њэй Ѓартрем. -  Ќо  помните,
это ведь только мое предположение.
   - ‚аше убеждение, - возразил Њарчер. - „лЯ менЯ этого довольно.  Џотому
что Я чувствую  -  оно  правильное.  €  если  вы  по-прежнему  не  желаете
объЯснить мне, значит, решили бросить менЯ.
   - Ќет же, нет! - настойчиво сказала она. - ђазве  вы  не  видите,  Я  с
вами, все еще с вами. - € как бы длЯ большей  убедительности  поднЯлась  с
кресла, а это редко случалось с ней в последнее времЯ, и встала перед ним,
прекраснаЯ и хрупкаЯ в своем белом, струЯщемсЯ платье.  -  џ  не  покинула
вас!
   ќтим усилием одолеть слабость она  так  великодушно  подтверждала  свои
слова, что если бы ее порыв  не  увенчалсЯ,  к  счастью,  успехом,  Њарчер
скорее огорчилсЯ бы, чем обрадовалсЯ. Ћна стоЯла  перед  ним,  и  холоднаЯ
прелесть глаз сообщалась всему ее облику, так что в ту минуту Њэй  Ѓартрем
как бы вновь обрела юность. Џоэтому он не жалел ее, он  принимал  то,  что
она предлагала, -  готовность  помочь  ему  и  сейчас.  Ќо  вместе  с  тем
чувствовал - этот свет в любой миг может угаснуть и, значит, нельзЯ терЯть
времени. …му не терпелось задать ей несколько самых  важных  вопросов,  но
тот, что как бы сам собой вырвалсЯ у него, по сути вмещал все остальные.
   - ’огда скажите мне, буду ли Я сознавать, что страдаю?
   Ћна, не колеблЯсь, покачала головой.
   - Ќет!
   ’еперь он окончательно уверовал - ей ведома тайна - и был потрЯсен.
   - Ќо что может быть лучше? Џочему вы считаете, что это самое худшее?
   - Ђ по-вашему, самое лучшее?
   Ћна  Явно  говорила  о  чем-то  конкретном,  так   что   Њарчер   опЯть
встревожилсЯ, хотЯ луч успокоениЯ все еще брезжил ему.
   - Ќо чем плохо, когда человек не сознает?
   Ћн задал этот вопрос, и они молча взглЯнули в  глаза  друг  другу,  луч
стал еще Ярче, и тут Њарчер прочел в ее лице что-то, бьющее прЯмо в  цель.
€  тогда,  до  корней  волос  залившись  краской,  он  задохнулсЯ  -   так
пронзительна была догадка, разрешавшаЯ как будто все сомнениЯ.  …го  вздох
гулко разнессЯ по комнате.
   - ЏонЯл! …сли Я не страдаю... - проговорил он, когда  снова  обрел  дар
речи.
   ‚ ее взглЯде, однако, было сомнение.
   - —то вы понЯли?
   - Љак что? ’о, конечно, что вы имеете, что имели всегда в виду.
   Ћна опЯть покачала головой.
   - ‘ейчас Я имею в виду не то, что прежде. ќто совсем другое.
   - Ќовое?
   - Ќовое, - помолчав, сказала она. - Ќе то, что вы думаете.  џ  знаю,  о
чем вы думали.
   ’еперь можно было передохнуть от догадок; но  что,  если  она  все-таки
неверно понЯла?
   - ‚ы не считаете, что Я  _действительно_  осел?  -  спросил  он  не  то
горестно, не то угрюмо. - —то все это - заблуждение?
   - ‡аблуждение? - повторила она с глубокой жалостью. …му  стало  Ясно  -
_такаЯ_ возможность представлЯетсЯ ей чудовищной, и  не  ее  имела  она  в
виду, обещаЯ, что он не будет страдать. - Ќет, разумеетсЯ, нет!  -  твердо
сказала она. - ‚ы были правы.
   Ћднако он не мог отделатьсЯ от  мысли  -  а  вдруг,  прижатаЯ  к  стене
настойчивостью допроса, Њэй Ѓартрем просто пытаетсЯ спасти его? ‚едь всего
гибельнее длЯ него - так,  во  всЯком  случае,  казалось  Њарчеру  -  было
сознание, что историЯ его жизни глупа и банальна.
   - ќто правда? Њожет быть, вы боитесь, что Я не выдержу, если  до  конца
пойму, каким Я был болваном? Ћтветьте, _всЯ  моЯ  жизнь_  не  была  отдана
пустому  вымыслу,  дурацкому  заблуждению?  Ќе  зрЯ  Я  ждал?   „верь   не
захлопнулась перед самым моим носом?
   Ћна еще раз покачала головой.
   - —то бы там ни было, но _это_ не так. € какаЯ бы ни  была  реальность,
она реальна. „верь не захлопнулась. „верь открыта, - сказала Њэй Ѓартрем.
   - ‡начит, что-то случитсЯ?
   € опЯть  она  выжидающе  помолчала,  не  отводЯ  от  него  пленительных
холодных глаз.
   - „лЯ этого нет слова "поздно".
   ‘кользЯщим своим шагом она подошла к  нему,  приблизилась,  постоЯла  с
минуту совсем рЯдом, точно переполненнаЯ тем,  что  не  было  произнесено.
ќтим движением она,  видимо,  хотела  придать  чуть  больше  весу  словам,
которые  не  решалась  и  все-таки  намеревалась  сказать.  Ћн   стоЯл   у
незажженного  камина,  украшенного  только  маленькими  старинными  часами
отличной французской работы и двумЯ безделушками из розового  дрезденского
фарфора, и Њэй Ѓартрем длила его ожидание, ухватившись за каминную  доску,
как бы ища в ней поддержки  и  ободрениЯ.  Ћна  длила  и  длила  ожидание,
вернее, длил его он сам.  €  вдруг  ее  движение,  ее  поза  с  прекрасной
живостью подсказали ему, что у нее есть еще что-то длЯ него:  поэтому  так
нежно сиЯло ее изможденное лицо, так светилось  белым  свечением  серебра.
Њарчер видел - она не ошибаетсЯ, из ее глаз  глЯдит  та  самаЯ  истина,  о
которой  шел  их  разговор,  до  сих  пор  наполнЯвший  воздух   недобрыми
отголосками,  но  сейчас,  без  всЯкой  логики  и  оснований,  эта  истина
почудилась ему несказанно  успокоительной.  Ћхваченный  изумлением,  он  с
жадной благодарностью ждал ее откровений, и минута шла за минутой,  а  они
все молчали, она - обратив к нему светЯщеесЯ изнутри  лицо,  он  -  ощущаЯ
невесомую настоЯтельность ее близости, глЯдЯ на нее ласково и  по-прежнему
только выжидательно. Ќо напрасно он ждал, слово так и не было произнесено.
Џроизошло другое, выразившеесЯ сперва в том, что она закрыла глаза. ‚  тот
же момент ее слегка передернуло, и, хотЯ Њарчер продолжал в упор  смотреть
на  нее,  продолжал  смотреть  еще  требовательнее,   она,   отвернувшись,
направилась к креслу. Ћна отказалась от напрасной попытки, но он ни о  чем
другом уже не мог думать.
   - ‚ы так и не сказали...
   ЋтходЯ от камина, она коснулась звонка и, бледнаЯ  неживой  бледностью,
опустилась в кресло.
   - Џростите, мне очень нездоровитсЯ.
   - ’ак нездоровитсЯ, что вы не можете  сказать  мне?..  -  ‚  страхе  он
подумал и чуть было не крикнул - а вдруг она умрет, ничего не открыв  ему,
но, спохватившись, задал вопрос по-иному; впрочем, она ответила, как будто
те слова были сказаны.
   - ‚ы и сейчас... не знаете?
   - ‘ейчас? - Ћна,  казалось,  подразумевала,  что  за  последние  минуты
что-то изменилось. Ќо, без промедлениЯ повинуЯсь  звонку,  в  комнату  уже
вошла горничнаЯ. - џ ничего не знаю. - Џотом он корил себЯ за  то,  что  в
голосе  его,  должно  быть,  звучало   отвратительное   нетерпение,   Явно
говорившее - он до последней степени разочарован и умывает руки.
   - Ћх! - вздохнула Њэй Ѓартрем.
   - ‚ам больно? - спросил он, когда горничнаЯ подошла к ней.
   - Ќет, - ответила Њэй Ѓартрем.
   ЋбнЯв ее за плечи и собираЯсь увести из гостиной, горничнаЯ, как  бы  в
опровержение, просительно взглЯнула на Њарчера, но  он  все-таки  еще  раз
подчеркнул свое недоумение:
   - Ќо что же произошло?
   ‘ помощью служанки Њэй Ѓартрем опЯть стоЯла перед ним и  он,  чувствуЯ,
что не смеет задерживатьсЯ, машинально взЯв шлЯпу и перчатки, направилсЯ к
двери. Џотом остановилсЯ, по-прежнему ожидаЯ ответа.
   - ’о, что _должно_ было, - сказала она.



5

   Ќазавтра Њарчер снова пришел к ней, но - небывалый  случай  за  все  их
долгое знакомство - она не смогла его принЯть, и, потерЯнный,  уЯзвленный,
даже рассерженный, во всЯком случае уже не сомневаЯсь, что такое нарушение
установленных обычаев означает начало конца, он отправилсЯ бродить наедине
со своими мыслЯми, из которых одна была особенно  неотвЯзна:  Њэй  Ѓартрем
умирает, он скоро ее утратит, она умирает, и  это  конец  его  собственной
жизни. Ћн забрел в парк и  там  остановилсЯ,  вглЯдываЯсь  в  подступившее
вновь сомнение. ‚ ее отсутствие оно становилось все настойчивее: когда она
была рЯдом, он верил ей,  но  сейчас,  в  горестной  своей  заброшенности,
хваталсЯ за объЯснение, которое, само собой  напрашиваЯсь,  несло  немного
убогого тепла и не слишком много холодного  отчаЯньЯ.  Ћна  обманула  его,
стараЯсь спасти, стараЯсь всучить хоть что-то,  в  чем  он  мог  бы  найти
успокоение. ’о неизбежное, что  должно  было  произойти  с  ним,  разве  в
конечном счете оно уже не происходит? …е смертельнаЯ болезнь,  ее  смерть,
его последующее одиночество - _это_ и представлЯлось ему в образе зверЯ  в
чаще, это и припасли ему боги. ‚ общем, она так  и  сказала  на  прощание,
иначе и нельзЯ было понЯть ее слова. ‚место чудовищного событиЯ, высокого,
исключительного  жребиЯ,   вместо   удара   судьбы,   который,   сокрушив,
обессмертил бы его, - печать обыкновенной людской обреченности. Ќо в  этот
час своей жизни бедный Њарчер считал, что вполне довольно  и  обыкновенной
людской обреченности. ‘ него хватало и  этого;  его  гордынЯ  готова  была
смиритьсЯ  даже  с  таким   завершением   бесконечно   долгого   ожиданиЯ.
‘меркалось. Ћн сел на садовую скамью. Ќет,  он  себЯ  не  дурачил.  —то-то
должно было произойти, сказала  она.  Љогда  Њарчер  собиралсЯ  встать  со
скамьи,  его  вдруг  пронзила  мысль  о  том,  как   точно   соответствует
завершающее событие той  длинной  дороге,  по  которой  он  брел  к  этому
завершению. Њэй Ѓартрем пЯдь за пЯдью прошла с ним  весь  путь,  делЯ  его
тревожное ожидание неизбежного, отдаваЯ себЯ целиком, отдаваЯ жизнь,  дабы
оно наконец разрешилось. Ћна помогала ему жить, и, оставив ее позади,  как
жестоко, с какой раздирающей болью он будет ощущать эту утрату!  Њожет  ли
быть что-нибудь сокрушительней?
   ќто он узнал через неделю: продержав в отдалении, лишив покоЯ,  измучив
отказами допустить к себе, когда день за  днем  он  приходил  к  ней,  Њэй
Ѓартрем все же положила конец его испытанию и принЯла Њарчера в той  самой
гостиной, где принимала всегда. Ќо длЯ этого ей  пришлось  с  немалым  длЯ
себЯ риском выдержать встречу со всем, что  так  бесспорно  и  так  тщетно
составлЯло добрую половину их прошлого, и, при всем ее  очевидном  желании
смЯгчить и умерить его одержимость, избавить от долгих терзаний,  врЯд  ли
она могла ему помочь. Ђ она только этого и хотела -  во  имЯ  собственного
спокойствиЯ в последний раз  помочь  ему,  пока  силы  еще  не  совсем  ее
оставили. Њарчер был так взволнован переменой в ней, что, подсев к креслу,
решил ни о чем больше не спрашивать,  но  она  сама  вернула  его  к  тому
разговору и перед расставанием повторила сказанные  тогда  слова:  она  не
скрывала,  как  ей  необходимо  оставить  в  полном  порЯдке  то,  что  их
свЯзывало.
   - џ не уверена, что вы понЯли. ‚ам нечего ждать больше. Ћно _пришло_.
   Љаким взглЯдом он впилсЯ в нее!
   - ‚ы уверены?
   - “верена.
   - ’о, что, по вашим словам, должно было прийти?
   - ’о, чего мы с юности ожидали с вами.
   Ћна была рЯдом, и Њарчер опЯть  верил  ей,  хотЯ  бы  потому,  что  так
мизерно мало мог противопоставить ее утверждению.
   - Џо-вашему, оно пришло - реальное, окончательное, с именем и датой?
   - ђеальное. Ћкончательное. Ќасчет имени не знаю, но безусловно с датой.
   Ћн снова стал в тупик.
   - Ќо пришло среди ночи, пришло и обошло менЯ?
   Њэй Ѓартрем бледно и как-то загадочно улыбнулась.
   - Ћ нет, не обошло.
   - Ќо если Я ничего не заметил и оно менЯ не коснулось?..
   - ‚ы не заметили. - Ћна  нерешительно  помолчала,  как  бы  сомневаЯсь,
стоит  ли  ей  говорить  об  этом.  -  Ќе  заметили,  и  вот  это  _самое_
удивительное. ќто _всего_ непонЯтнее. - ѓолос у  нее  был  слабый,  как  у
больного ребенка, и все же сейчас, стоЯ у последнего предела, она говорила
с непреклонностью сивиллы. Ћна не сомневалась, что действительно знает,  и
в этом, казалось Њарчеру, была та возвышенность,  котораЯ  соответствовала
закону, им управлЯвшему. Ћн как бы слышал голос  этого  закона,  вещавшего
устами Њэй Ѓартрем.
   - Ћно коснулось вас, - продолжала она, - и свое дело сделало. ‡авладело
вами.
   - € мне об этом ничего не ведомо?
   - € вам об этом ничего не ведомо. - Ћн наклонилсЯ к  ней,  взЯвшись  за
подлокотник ее кресла, и она, улыбаЯсь своей  нынешней  туманной  улыбкой,
положила свою руку на его. - „овольно, что ведомо _мне_.
   - Ћх! - смЯтенно вздохнул он, как не раз  в  последнее  времЯ  вздыхала
она.
   - Њои давнишние слова оправдались. ’еперь вы уже никогда не узнаете  и,
по-моему, должны этому радоватьсЯ. Ћно вас _не_ миновало,  -  сказала  Њэй
Ѓартрем.
   - Ќо что "оно"?
   - ’о, что было вам предназначено. ‚аш внутренний закон. Ћн свершилсЯ. €
Я очень рада, - храбро добавила она, - что успела  увидеть,  чем  он  _не_
был.
   Њарчер не спускал с нее глаз; слова Њэй Ѓартрем, да и она сама были так
непостижимы, что он бросил бы ей открытый вызов, когда бы  не  чувствовал:
нельзЯ злоупотреблЯть ее слабостью, надо смиренно принимать все,  что  она
еще может дать, смиренно и безропотно, как откровение свыше.  €  заговорил
он только потому, что уже предвидел, какое одиночество его ждет.
   - …сли вы радуетесь тому, чем он не был, значит, могло быть хуже?
   Ћна отвела от него глаза и глЯдела теперь куда-то вдаль.
   - Ќо ведь вы помните наши страхи, - сказала она через секунду.
   - ‡начит, _этого_ мы никогда не боЯлись? - недоуменно спросил он.
   Ћна медленно перевела глаза на него.
   - Њы представлЯли себе много всЯкого, но  представлЯлось  ли  нам  хоть
раз, что когда-нибудь приведетсЯ вот так разговаривать об этом?
   Ћн  попыталсЯ  было  вспомнить,  но  их  бессчетные   фантазии   словно
растворились в густом холодном тумане, где даже мысль сбивалась с дороги.
   - Ќо, вероЯтно, тогда мы еще не могли так говорить?
   - „а, пожалуй. - Ћна изо всех сил старалась ему  помочь.  -  ‚о  всЯком
случае, не с _этой_ стороны. ќто ведь другаЯ сторона.
   - „лЯ менЯ все стороны одинаковы, - ответил бедный  Њарчер,  но,  когда
она в знак несогласиЯ тихонько качнула головой, спросил: - Њожет быть,  мы
уже перешли?..
   - Џерешли? Ќет, мы ничего не перешли. Њы - _здесь_, -  подчеркнула  она
слабым своим голосом.
   - Ќам-то какой от этого  прок?  -  с  полным  чистосердечием  отозвалсЯ
Њарчер.
   - Ќе такой уж маленький. Џрок хотЯ бы в том, что уже нечего ждать.  ‚се
прошло. Ћсталось позади, - сказала Њэй Ѓартрем. - „о сих пор... -  Ќо  тут
ее голос прервалсЯ.
   ЃоЯсь утомить ее, он встал,  но  нелегко  было  справитьсЯ  с  желанием
узнать. ‚ конечном счете она  только  и  сказала  ему,  что  он  бродит  в
потемках, а это Њарчер понимал и без нее.
   - „о сих пор? - тупо повторил он.
   - Џонимаете, до сих пор это могло прийти  в  любую  минуту  и,  значит,
всегда присутствовало.
   - Ћх, пусть что угодно приходит, мне теперь все равно! - сказал Њарчер.
- Џо мне, пусть бы оно всегда  присутствовало,  как  вы  выражаетесь,  чем
отсутствовало вместе с вами!..
   - Ќу, Я!.. - Ѓледными своими руками она отмахнулась от его слов.
   - Ћтсутствовало вместе со всем на свете! - Ѓыло  мучительно  сознавать,
что он стоит перед ней в последний раз в их жизни,  во  всЯком  случае,  в
последний раз меж ними идет  речь  о  его  безусловном,  о  его  бездонном
падении. ЌевыносимаЯ тЯжесть этого сознаниЯ,  видимо,  и  вырвала  у  него
последний членораздельный протест:  -  џ  верю  вам,  но  говорю  прЯмо  -
по-прежнему не понимаю. „лЯ менЯ _ничего_ не прошло. € не _пройдет_,  пока
не пройду Я сам - дай бог, чтобы это случилось поскорее. ‚от вы  говорите,
- продолжал он, - будто Я уже все получил сполна, но объЯсните, как Я  мог
не почувствовать того, что именно мне и было предназначено почувствовать?
   Ћна ответила  ему,  быть  может,  немного  уклончиво,  но  без  всЯкого
замешательства:
   - ‚ы заранее поверили, что обЯзательно "почувствуете".  ‚ам  предстоЯло
претерпеть свою судьбу. Ђ ее можно претерпеть и не знаЯ об этом.
   - Ќо ведь... ђазве претерпеть не значит выстрадать?
   Ћна молча смотрела на него.
   - Ќет... ‚ы не понимаете.
   - џ страдаю! - сказал „жон Њарчер.
   - Ќе надо, не надо!
   - Ќо уж с _этим_ Я ничего не могу поделать.
   - Ќе надо! - повторила Њэй Ѓартрем.
   ЌесмотрЯ на слабость, она произнесла это таким необычным тоном, что  он
уставилсЯ на нее, уставилсЯ, словно ему на мгновение  забрезжил  невидимый
прежде свет. Џотом опЯть сгустилась темнота,  но  мелькнувший  свет  успел
превратитьсЯ в новую мысль.
   - Џотому что Я не имею права?..
   - Ќе надо вам знать, не следует, - полнаЯ  жалости  к  нему,  увещевала
она. - Ќе следует, потому что мы не должны.
   - Ќе должны? - Љогда бы он знал, о чем она говорит!
   - „а. ќто было бы слишком.
   - ‘лишком?  -  продолжал  он  спрашивать,  но  уже  через  секунду  его
недоумению пришел  конец.  ‚  только  что  блеснувшем  свете  и  в  свете,
исходившем от измученного лица Њэй Ѓартрем, ее слова наполнились  смыслом,
который охватывал _все_, иначе они вообще не имели  смысла;  это  открытие
вместе с мыслью, _чем_ было длЯ нее такое знание, обрушившись на  Њарчера,
вырвало у него вопрос: - € из-за этого вы умираете?
   Ќо она сосредоточенно вглЯдывалась в него, как бы стараЯсь  понЯть,  до
чего он додумалсЯ, и, возможно, что-то  увидев  или  чего-то  испугавшись,
прониклась глубоким состраданием.
   - џ еще пожила  бы  длЯ  вас,  если  б  могла.  -  Џрикрыв  глаза,  она
погрузилась в себЯ, как бы длЯ последней попытки собратьсЯ с силами. -  Ќо
не могу. - € снова посмотрела на него, прощаЯсь взглЯдом.
   Ћна действительно не могла, это слишком  быстро,  слишком  бесповоротно
подтвердилось, и всЯкий раз, когда потом ему удавалось мельком увидеть ее,
он видел только  мрак  и  обреченность.  ќтот  странный  разговор  был  их
последним. ‘пальню, где ее терзала  болезнь,  неусыпно  оберегали,  доступ
туда был почти закрыт длЯ Њарчера;  к  тому  же  в  присутствии  врачей  и
сиделок,  двух-трех  родственников,  которых,  без  сомнениЯ,   привлекало
возможное наследство, он чувствовал, как мало у него так называемых прав и
как должно всех удивлЯть, что после стольких лет дружбы  их  не  оказалось
больше. „аже какой-то четвероюродный брат,  тупица  из  тупиц,  и  то  был
правомочнее, хотЯ в  жизни  подобного  персонажа  Њэй  Ѓартрем  ничего  не
значила. Ђ вот в _его_ жизни она занимала  особенное  место  -  чем  иначе
объЯснить ее незаменимость? Љак непонЯтно устроено человеческое бытие, как
парадоксально то, что у него, Њарчера, нет привилегий по отношению  к  Њэй
Ѓартрем! _ќта_ женщина, можно сказать, была длЯ него  всем,  но  никто  не
считал  себЯ  обЯзанным  признавать  их  близость.  …ще  труднее,  чем   в
завершающие недели, оказалось положение Њарчера, когда на  огромном  сером
лондонском кладбище отдавали последний долг тому, что  было  смертно,  что
было бесценно длЯ него в его  друге.  Џохороны  были  немноголюдны,  но  с
Њарчером обошлись так небрежно,  словно  провожающих  были  сотни.  ѓоворЯ
короче, с этой минуты он уже не мог закрывать глаза на  то,  что  участие,
которое принимала в нем Њэй Ѓартрем,  не  дает  ему  никаких  преимуществ.
Њарчер затруднилсЯ бы  объЯснить,  чего  он  ждал,  но  нынешнее  ощущение
двойной утраты, во  всЯком  случае,  было  неожиданностью.  Ћн  не  только
лишилсЯ ее участиЯ, он к тому же не почувствовал - а почему, решительно не
понимал - той атмосферы особой  почтительности  или  хотЯ  бы  пристойного
соболезнованиЯ, котораЯ обычно окружает человека, понесшего тЯжкую потерю.
Љазалось, что, с точки зрениЯ общества, никакой тЯжкой потери он не понес,
словно это не Явно и не очевидно, более того, словно у  него  нет  на  это
законных прав и оснований. ли недели, и порой Њарчеру  хотелось  открыто,
даже  вызывающе  утвердить  невосполнимость  _своей_  утраты  -  пусть  бы
кто-нибудь _попробовал_ усомнитьсЯ в этом и дал ему повод  облегчить  душу
прЯмой отповедью!  Ќо  такие  порывы  почти  сразу  сменЯлись  беспомощным
раздражением,  и  тогда  добросовестно,  безнадежно  вороша  прошлое,   он
задавалсЯ вопросом,  не  следовало  ли  вести  себЯ  по-другому  уже,  так
сказать, в начале начал.
   Ћн задавалсЯ многими вопросами, поскольку  этот  всегда  вел  за  собой
вереницу других. Њог ли он, Њарчер, при жизни Њэй Ѓартрем поступать иначе,
не выдаваЯ их обоих? Ќет, не мог, ибо разгласи он, что они  вместе  стоЯли
на страже, все узнали бы о его суеверном  ожидании  ‡верЯ.  ‚от  почему  и
сейчас он принужден молчать, сейчас, когда чаща опустела, а ‡верь бесшумно
ускользнул. Љак глупо, как плоско звучали эти слова! Ђ вместе с тем стоило
исчезнуть из его жизни вот этой тревоге ожиданиЯ, и  все  вокруг  до  того
переменилось, что даже он сам был удивлен. ќто  исчезновение  трудно  было
чему-нибудь уподобить, разве  что  внезапно  умолкнувшей  музыке,  полному
запрету музыки в помещении, издавна к ней приученном, созданном только длЯ
ее звуков и вслушиваниЯ в них. ‚о всЯком случае, если  в  какую-то  минуту
былого своего существованиЯ он мог  отважитьсЯ  и  приподнЯть  завесу  над
образом, им самим придуманным (ведь _перед ней_ он эту завесу приподнЯл!),
то пойти на это теперь, рассказать чужим людЯм об опустевшей чаще, о  том,
что отныне он  в  безопасности,  значило  бы  прослыть  среди  них  пустым
фантазером, более того, показатьсЯ пустым  фантазером  самому  себе.  €  в
конце концов все свелось к тому, что бедный Њарчер с трудом  волочил  ноги
по своей истоптанной заросли, где заглохла жизнь, замерло ее дыхание,  где
в потаенном логове уже не сверкали чьи-то злобные глаза, и словно все  еще
высматривал  зверЯ,  а  главное,  томилсЯ  тоской  по  нему.  Ћн  брел  по
существованию, которое стало  непонЯтно-просторным,  и  вдруг  застывал  в
местах, где подлесок жизни  казалсЯ  ему  погуще,  уныло  спрашиваЯ  себЯ,
недоуменно и горестно гадаЯ, не здесь ли прЯталсЯ в засаде ‡верь.  Ќо  так
или иначе. ‡верь _прыгнул_, ибо в несомненной истинности  утверждениЯ  Њэй
Ѓартрем у Њарчера не было сомнений.  Џеремена  в  строе  его  мыслей  была
безусловнаЯ и окончательнаЯ, ибо предназначенное уже _совершилось_ с такой
безусловностью и окончательностью, что не осталось ни страхов, ни  надежд;
короче говорЯ, вопрос о том, чего ждать в будущем, попросту отпал.  ’еперь
предстоЯло  неотступно  решать  другой  вопрос  -  вопрос  о  неопознанном
прошлом, о судьбе, котораЯ так и осталась скрыта непроницаемым покровом.
   Њучительные попытки сдернуть этот покров, найти разгадку превратились в
главное занЯтие Њарчера, и, возможно, они-то и  удерживали  его  в  жизни.
Ћна, его друг, сказала - пусть не пытаетсЯ догадатьсЯ, наложила запрет  на
знание, будь оно даже ему доступно, усомнилась  в  самой  его  способности
проникнуть в тайну; именно это и отнимало у него покой. Џусть ему не  дано
снова пережить уже случившеесЯ, но, во имЯ простой  справедливости,  зачем
было  подвергать  его  подобному  унижению,  погружать  в  сон   до   того
беспамЯтный, что утраченного сознанием уже не  обрести  никакими  усилиЯми
мысли? ‘лучалось, он давал себе слово или восстановить пробел, или  вообще
покончить  с  сознанием;  постепенно  это  превратилось  в  лейтмотив  его
существованиЯ, в страсть,  по  сравнению  с  которой  меркли  все  прежние
чувства.  Њарчер  горевал  об  этой  утрате,  точно  безутешный  отец   об
украденном или заблудившемсЯ ребенке, и как тот стучитсЯ во  все  двери  и
наводит справки в полиции, так он дни и ночи проводил, заглЯдываЯ  во  все
уголки своего сознаниЯ. ‚  таком  состоЯнии  духа  он,  естественно,  стал
думать о путешествии, и притом очень длительном: ему  представлЯлось,  что
поскольку другое полушарие не может  дать  меньше,  чем  это,  значит,  не
исключена возможность, что оно даст  больше.  Џеред  отъездом  из  ‹ондона
Њарчер совершил паломничество к могиле Њэй Ѓартрем,  добралсЯ  до  нее  по
лабиринту улочек пригородного  кладбища,  отыскал  среди  множества  чужих
могил; он собиралсЯ просто еще раз попрощатьсЯ, но, оказавшись  наконец  у
цели, оцепенел, завороженно уставЯсь на могильные камни. Ћн простоЯл целый
час, не мог ни уйти, ни постичь мрака смерти, вглЯдывалсЯ в имЯ и дату  на
плите, безуспешно пыталсЯ выведать тайну, которую они хранили, ждал, боЯсь
вздохнуть, что, сжалившись над ним, камни откроют  сокрытое.  Њарчер  даже
преклонил колени на этих камнЯх, но тщетно: они не выдали  ему  того,  что
лежало под ними, и могила обрела длЯ него лицо  лишь  потому,  что  имЯ  и
фамилиЯ Њэй Ѓартрем казались ему глазами, длЯ которых он был чужим. Њарчер
долго и потерЯнно смотрел на них, но не увидел ни проблеска света.



6

   Џосле этого Њарчер год путешествовал, но и  в  глубинах  Ђзии,  оглушаЯ
себЯ впечатлениЯми, полными то увлекательной  романтики,  то  безгреховной
чистоты, он неизменно ощущал: длЯ человека, познавшего  то,  что  довелось
познать  ему,  внешний  мир  всегда  будет   суетен   и   убог.   „ушевнаЯ
настроенность стольких лет,  отраженнаЯ  памЯтью,  сиЯла  мЯгким  радужным
светом, и в сравнении с ним  блеск  ‚остока  казалсЯ  дешевкой,  грубой  и
безвкусной. Ђ горькаЯ истина была проста: в числе других утрат он  утратил
и своеобычность. Ќа что бы он ни смотрел, все невольно  тускнело  под  его
взглЯдом: так как он сам  потускнел,  стал  вровень  с  посредственностью,
окружающее было длЯ него  крашено  одним  цветом.  ‘лучалось,  стоЯ  перед
храмами богов и гробницами царей, он в поисках высоких мыслей обращалсЯ  к
чуть заметной могильной плите на пригородном лондонском  кладбище,  и  чем
больше времени и пространства разделЯло их, тем напрЯженнее взывал  Њарчер
к этой  единственной  свидетельнице  его  былого  величиЯ.  ’олько  она  и
укреплЯла в нем  твердость  и  гордость,  а  что  ему  до  былого  величиЯ
фараонов? Ќе удивительно, что назавтра после возвращениЯ Њарчер отправилсЯ
на кладбище. …го и в прошлый раз непреодолимо тЯнуло туда, но теперь в нем
поЯвилась какаЯ-то уверенность, обретеннаЯ, без сомнениЯ, за многие месЯцы
отсутствиЯ. ‘ тех пор, помимо воли, изменилсЯ весь строй  его  чувств,  и,
блуждаЯ по земле, он, так сказать, с окраин своей  пустыни  прибрел  к  ее
центру. Ћн притерпелсЯ к жизни  в  безопасности,  смирилсЯ  с  собственным
угасанием и довольно образно сравнивал себЯ с теми некогда  знакомыми  ему
старичками, жалкими и сморщенными, о которых тем  не  менее  все  еще  шла
молва, будто  они  дрались  на  десЯтке  дуэлей  и  были  любимы  десЯтком
герцогинь. ‚прочем, старичкам дивились многие,  а  ему,  Њарчеру,  дивилсЯ
один лишь Њарчер; вот  он  и  торопилсЯ  вернутьсЯ  к  самому  себе,  как,
вероЯтно, сказал бы он сам, и освежить это чувство удивлениЯ. Џоэтому  так
быстры были его шаги, так невозможна всЯкаЯ  отсрочка.  Њарчера  подгонЯла
слишком долгаЯ разлука с той  единственной  частью  его  "Я",  которой  он
теперь дорожил.
   €так, можно без натЯжек сказать, что на кладбище он шел  в  приподнЯтом
настроении и стоЯл там, ощущаЯ даже  какой-то  прилив  бодрости.  ’а,  что
лежала под плитой, знала  о  его  необычайном  душевном  опыте,  и  теперь
могила, как ни странно, перестала чуждатьсЯ Њарчера. Ћна встретила его  не
насмешкой, как прежде,  а  мЯгким  доброжелательством,  и,  казалось,  так
искренне радуетсЯ ему, как иногда, после долгой разлуки с  нами,  радуютсЯ
вещи, которые издавна принадлежат нам и сами тоже  как  бы  признают  нашу
общность. € участок  земли,  и  табличка  с  выгравированной  надписью,  и
аккуратно посаженные цветы - все это было словно его собственностью, и  он
чувствовал себЯ как помещик, удовлетворенно  обозревающий  свои  владениЯ.
‘лучившеесЯ - каково бы оно ни было - уже случилось. Ћн  вернулсЯ  не  длЯ
того, чтобы суетно допытыватьсЯ - "Ќо что же?  —то?"  -  этот  мучительный
вопрос сам собой приглушилсЯ. ’ем не менее он не хотел надолго  отрыватьсЯ
от этого места, собиралсЯ каждый месЯц приходить сюда хотЯ бы потому,  что
только здесь он мог высоко держать голову. ‚от таким удивительным  образом
могила превратилась длЯ него в источник жизненных сил, и он  действительно
из месЯца в месЯц бывал на кладбище, пока эти посещениЯ не стали  чуть  ли
не самой прочной его привычкой. Ђ дело было в том, что  в  своем  донельзЯ
упростившемсЯ мире Њарчер, как это ни удивительно, чувствовал  себЯ  живым
лишь на клочке земли в саду смерти. ‚ любом другом месте он ни  длЯ  кого,
даже длЯ себЯ ничего не значил, зато здесь был всем, и не  потому  что  об
этом свидетельствовали многие, или хотЯ бы кто-то один, кроме самого „жона
Њарчера, а  по  неоспоримому  праву,  которое  давала  ему  книга  записей
гражданского состоЯниЯ, чьЯ открытаЯ страница  лежала  сейчас  перед  ним.
ќтой открытой страницей была могила Њэй Ѓартрем, его друга, и тут  таилось
все его прошлое, истина его жизни, те оставшиесЯ позади просторы,  где  он
все еще мог укрытьсЯ. € он порою уходил туда, и ему казалось -  он  бродит
по былым годам рука об  руку  с  товарищем,  который  почему-то  тоже  он,
Њарчер, только намного  моложе  и,  что  еще  непонЯтнее,  они  все  времЯ
движутсЯ вокруг кого-то третьего, но она, эта третьЯ, никуда не идет,  она
неподвижна,  она  застыла,  лишь  ее  глаза  неотрывно   следЯт   за   его
круговращениЯми, и эта фигура - его единственный, так  сказать,  ориентир.
’акова была нынешнЯЯ жизнь Њарчера, и  питало  ее  только  убеждение,  что
когда-то он жил, только оно поддерживало  его  и,  более  того,  сохранЯло
ощущение тождества с самим собой. Ћн, в общем, довольствовалсЯ этим  много
месЯцев, целый год, существовал  бы  так,  наверное,  и  дальше,  если  бы
происшествие, с  виду  малопримечательное,  не  всколыхнуло  Њарчера  куда
сильнее, нежели впечатлениЯ от €ндии и  …гипта,  не  направило  его  мысли
совсем в другое русло. ’о был  чистый  случай,  редчайшее,  как  он  думал
потом, совпадение обстоЯтельств, но отныне ему предстоЯло жить верой,  что
не этим путем, так иным свет пробил бы пелену  на  его  глазах.  ЏовторЯю,
Њарчеру предстоЯло жить этой верой, но -  не  могу  не  добавить  -  ничем
другим он свою жизнь не заполнил. Ћставим же ему эту утешительную и дорого
давшуюсЯ уверенность, что, как бы там ни было, в конце  концов  он  и  сам
пробилсЯ бы к свету. ‚ тот осенний день случайность  сыграла  роль  искры,
котораЯ подожгла пороховой шнур,  издавна  протЯнутый  отчаЯнием  Њарчера.
Љогда все озарилось светом, он понЯл, что и в последние  месЯцы  его  боль
была лишь временно приглушена. …е словно одурманили,  но  рана  продолжала
пульсировать,  при  первом  прикосновении  из  нее  хлынула  кровь.  ’аким
прикосновением оказалось выражение обыкновенного человеческого лица. Љогда
на  кладбище,  густо  засыпанном  опавшими  листьЯми,  серым   днем,   уже
перевалившим за половину,  Њарчер  взглЯнул  в  это  лицо,  оно  было  как
стальное лезвие. ‚ернее, оно  полоснуло  его,  как  стальное  лезвие,  так
глубоко, так метко, что он зашаталсЯ. Њарчер заметил этого человека, столь
беззвучно напавшего на него, как только подошел к надгробию Њэй Ѓартрем, -
тот стоЯл неподалеку, погруженный в себЯ, у свежего холмика, и его горе  в
своей незачерствелости было под стать могиле. “же одно это налагало запрет
на проЯвление интереса к нему, тем не менее Њарчер все времЯ смутно ощущал
присутствие соседа, человека средних лет, в трауре; его сгорбленнаЯ  спина
точно застыла среди тесноты надгробий и скорбных тисов. Ќадо сказать,  что
теориЯ  Њарчера,  будто  только  здесь,  в  кладбищенской  обстановке,  он
оживает, в это посещение по неведомой причине сильно поколебалось. ‚первые
за последнее времЯ осенний день окуталсЯ зловещей тенью, и, сидЯ на низком
надгробии с именем Њэй Ѓартрем, Њарчер ощущал  совсем  особую  тЯжесть  на
сердце. Ћн сидел, обессиленный, точно по неисповедимому  произволу  в  нем
лопнула  пружина  и  уже  навсегда.  ‘ейчас  ему  больше  всего   хотелось
растЯнутьсЯ  на  могильной  плите,  улечьсЯ   на   ней,   как   на   ложе,
приготовленном длЯ его последнего сна. Ѓыло ли в  целом  мире  что-нибудь,
ради чего ему стоило бы бодрствовать? Ћн спрашивал  себЯ  об  этом,  глЯдЯ
куда-то в пространство, и вот тогда человеческое лицо нанесло ему удар.
   ‘осед с трудом отвел взглЯд от могильного  холма,  как  сделал  бы  сам
Њарчер, будь у него на это силы, и направилсЯ к воротам. Ћн  медленно  шел
по дорожке мимо могилы Њэй Ѓартрем и, поравнЯвшись  с  Њарчером,  заглЯнул
ему в глаза ищущим  голодным  взглЯдом.  Њарчер  сразу  почувствовал,  как
глубоко ранен  этот  человек,  почувствовал  с  такой  остротой,  что  все
остальное - возраст, одежда, черты характера, печать сословиЯ  -  исчезло,
существовало  только  лицо,  изборожденное   глубоким   и   разрушительным
страданием, подлинным страданием. _Џодлинное_ страдание - в этом было  все
дело; когда он проходил мимо Њарчера, в нем  что-то  шевельнулось,  то  ли
участие, то ли, скорее всего, вызов чужому  горю.  Њожет  быть,  он  успел
заметить нашего друга, успел  уже  раньше  обнаружить  в  нем  благодушную
примиренность  с  кладбищем,  котораЯ   своей   несовместимостью   с   его
собственным чувством покоробила незнакомца как режущий диссонанс. ’ак  или
иначе, сперва Њарчеру передалось ощущение, владевшее  этим  олицетворением
раненой страсти, - ощущение незримого присутствиЯ чего-то  кощунственного,
а затем, когда тот продолжил свой путь, он, взволнованный, обескураженный,
задетый, поймал себЯ на том, что с завистью глЯдит ему вслед. ’о,  что  за
этим непроизвольным взглЯдом последовало, что  Явилось  прЯмым  следствием
впечатлениЯ от встречи, было поистине невероЯтно, - впрочем, он  и  прежде
многое случившеесЯ с ним считал невероЯтным. Ќезнакомец ушел, но  глаза  с
их обнаженной мукой по-прежнему исступленно глЯдели на Њарчера, и,  полный
жалости,  он  попыталсЯ  понЯть,  какаЯ  беда,  какое   несчастье,   какаЯ
непоправимаЯ утрата  может  придать  глазам  такое  выражение?  —то  этому
человеку было _дано_, без чего он истекает кровью, хотЯ и продолжает жить?
   —то-то, что _ему_, „жону Њарчеру, дано не было, и доказательство  этому
он сам со своей иссохшей жизнью, - подумал „жон Њарчер.  …го  ни  разу  не
захватила страсть - он только что видел, каково это, быть ею  захваченным;
он выжил, бесцельно  бродил  по  свету,  томилсЯ,  но  это  ли  называетсЯ
разрушительным  страданием?   Ћткровение,   мгновенно   последовавшее   за
вопросом, и было  тем  невероЯтным,  о  чем  мы  говорим.  Ќа  только  что
мелькнувшем  лице  словно  огненными  буквами  было   написано   упущенное
Њарчером, и оно, это безвозвратно и безрассудно упущенное, превратилось  в
подожженный пороховой шнур, оно отдавалось  в  нем  взрывами  пульсирующей
боли. Ћн увидел _вовне_, а не  испытал  изнутри,  что  значит  скорбеть  о
женщине, которую любил за нее самое,  и  открыло  ему  это  с  потрЯсающей
убедительностью лицо незнакомца, все еще вспыхивавшее перед  его  глазами,
как дымный факел. ‡нание не прилетело к нему на крыльЯх  опыта,  нет,  оно
задело,  толкнуло,  опрокинуло  его  с  пренебрежительностью   случаЯ,   с
наглостью уличного происшествиЯ. ’еперь все осветилось до самых  небес,  и
Њарчер стоЯл, глЯдЯ в пустынный провал своей жизни. Ћн  глЯдел,  с  трудом
переводЯ дыхание, затем в смЯтении отвернулсЯ, и в глаза ему ударила своей
особенной четкостью  открытаЯ  страница  его  жизненной  истории.  €мЯ  на
могильной плите сразило его с не меньшей силой, чем лицо  незнакомца,  оно
крикнуло во весь голос, что упустил он _ее_. ‚от оно - страшное  сознание,
ответ на всю прошлую жизнь,  откровение  столь  чудовищно-бесспорное,  что
Њарчер застыл как каменное надгробье под его ногами.  ‚се  сошлось,  стало
понЯтно, очевидно, бесспорно, и теперь Њарчер никак  не  мог  постичь  той
слепоты,  которую  с  таким  упорством  пестовал   в   себе.   Ќазначенное
совершилось с полнотой даже чрезмерной,  чаша  была  выпита  до  последней
капли: он оказалсЯ человеком своего времени, олицетворил собой человека, с
которым _ничего_ не может случитьсЯ. ‚от какой удар его  постиг,  вот  что
ему открылось. €, как мы  уже  сказали,  он  стоЯл,  охваченный  мертвЯщим
ужасом, а части прошлого все крепче спаивались между собой. ‡начит,  когда
он был слеп, _она_ все видела, и в этот час  опЯть-таки  она  открыла  ему
глаза на истину. Ђ смысл этой жгучей и уродливой истины состоЯл в том, что
Њарчер всю жизнь прождал, ибо только ожидание и было его уделом.  ’а,  что
вместе с ним несла стражу, вовремЯ понЯла это и дала ему шанс  перехитрить
судьбу. Ќо судьбу перехитрить невозможно, и в тот день, когда она сказала,
что уже все произошло, он тупо не заметил предложенного  ею  спасительного
выхода.
   ‘пасением была бы любовь к ней; вот  _тогда_  его  жизнь  действительно
стала бы жизнью. _Ћна_ жила - никому уже не узнать, как страстно и скорбно
- потому что любила его за него самого, а он  думал  о  ней  (как  Яростно
надвинулась на него эта мысль!) с ледЯным  эгоизмом,  греЯсь  в  лучах  ее
желаниЯ помочь ему. Ћн вспоминал ее слова,  и  цепь  все  разматывалась  и
разматывалась. ‡верь подстерег добычу и прыгнул - прыгнул  в  те  холодные
апрельские сумерки, когда,  бледнаЯ,  больнаЯ,  изможденнаЯ,  но  все  еще
прекраснаЯ и даже, может быть, способнаЯ побороть болезнь, она поднЯлась с
кресла и остановилась перед ним, Њарчером, стараЯсь помочь ему понЯть.  Ќо
он все равно не понЯл, и зверь  прыгнул,  она  беспомощно  отвернулась,  и
зверь прыгнул, и к тому времени, когда он ушел от нее, все назначенное уже
свершилось.  Ћн  не  напрасно  боЯлсЯ,  он  был  верен  своей  судьбе,  он
обанкротилсЯ во всем, в чем ему было  назначено  обанкротитьсЯ;  вспомнив,
как  она  молила  его  не  пытатьсЯ  понЯть,  он  громко  застонал.   “жас
пробуждениЯ, вот что означает _такое_ знание; оно дохнуло,  и  даже  слезы
как будто смерзлись на ресницах. Ќо  и  сквозь  слезы  он,  не  отрываЯсь,
смотрел в лицо истине, старалсЯ ничего не упустить, все разглЯдеть,  чтобы
и ему испытать скорбь. ‚ ней есть хотЯ бы отдаленный привкус живой  жизни,
пусть даже и горький. Ќо  от  этой  горечи  Њарчер  внезапно  почувствовал
дурноту, жестокий образ словно  воплотилсЯ  в  отвратительную  реальность,
Њарчер воочию увидел предназначенное и сбывшеесЯ.  Ћн  увидел  —ашу  своей
жизни и ‡верЯ; увидел, как этот  огромный,  уродливый  ‡верь,  затаившись,
припадает к земле, а потом,  точно  поднЯтый  ветром,  весь  напружившись,
взлетает длЯ сокрушительного прыжка. ‚  глазах  у  Њарчера  потемнело,  он
отпрЯнул - зверь был уже рЯдом - и, спасаЯсь от галлюцинации, ничком  упал
на могилу.
Last-modified: Thu, 11 Oct 2001 14:22:42 GMT
Ћцените этот текст: