        Ђльбер Љамю. Џадение

---------------------------------------------------------------
     Џеревод Ќ. Ќемчиновой
     Ђ.Љамю. €збранное. Њ., ђадуга, 1988, сс.277-334
     OCR: Џроект "Ћбщий ’екст" http://textshare.da.ru і http://textshare.da.ru
---------------------------------------------------------------


     Ќадеюсь,  вы  не сочтете  навЯзчивостью,  если  Я предложу  помочь вам?
Ѓоюсь, иначе вы не столкуетесь с почтенным гориллой, ведающим судьбами  сего
заведениЯ.  ‚едь он говорит только по-голландски. € если вы не разрешите мне
выступить в защиту ваших интересов,  он не догадаетсЯ, что вам угодно выпить
джину. Ќу  вот, кажетсЯ, он  понЯл менЯ: эти кивки головой должны  означать,
что мои аргументы убедили его. ‚идите,  повернулсЯ и пошел за бутылкой, даже
поспешает  с разумной степенностью.  ‚ам  повезло: он  не  зарычал. …сли  он
отвергает заказ,  то ему достаточно зарычать -- никто не посмеет настаивать.
‘читатьсЯ только  со своим  настроением  -- это привилегиЯ  крупных  зверей.
ђазрешите откланЯтьсЯ,  очень рад  был  оказать  вам услугу.  Ѓлагодарю вас,
благодарю. ‘  удовольствием бы принЯл приглашение, но не хочу  надоедать. ‚ы
чересчур добры. ’ак Я поставлю свой стаканчик рЯдом с вашим?
     ‚ы правы, его безмолвие  ошеломлЯет. Ћно подобно молчанию,  царЯщему  в
девственных лесах, --  молчанию  грозному, как  пушка, зарЯженнаЯ  до самого
жерла. Џорой Я удивлЯюсь, что  наш молчаливый  друг так  упорно пренебрегает
Языками  цивилизованных  стран.  ‚едь  его  ремесло  состоит  в  том,  чтобы
принимать  морЯков всех национальностей  в этом амстердамском  баре, который
он,  неизвестно почему,  назвал "Њехико-‘ити".  Џри  таких обЯзанностЯх  его
невежество  весьма  неудобно,   как   вы  полагаете?  ‚ообразите  себе,  что
первобытный человек попал в  ‚авилонскую башню и вынужден жить  там. ‚едь он
страдал бы:  кругом все чужие. Ќо  этот кабатчик нисколько не чувствует себЯ
изгнанником, идет своей  дорожкой, его ничем не проймешь. Ћдной из  немногих
фраз,  котораЯ  сорвалась  при  мне  с  его уст,  он провозгласил  следующее
положение: "•очешь -- соглашайсЯ, а не то к черту убирайсЯ". ‘ кем следовало
соглашатьсЯ, кому к черту убиратьсЯ? Ќесомненно, наш друг имел в виду самого
себЯ.
     Џризнаюсь, менЯ привлекают столь цельные  натуры. Љогда по обЯзанностЯм
своей профессии или по призванию много  размышлЯешь о сущности человеческой,
случаетсЯ испытывать тоску  по приматам.  “ них  по крайней мере нет  задних
мыслей.
     “ нашего хозЯина,  по правде сказать, есть кое-какие задние  мысли,  но
очень смутные.
     Џоскольку он не понимает того, что говоритсЯ вокруг, у него в характере
развилась  недоверчивость. Џоэтому он и держитсЯ с угрюмой важностью, словно
возымел наконец подозрение, что не все идет гладко  в человеческом обществе.
Џри  такой его  настроенности довольно  трудно заводить  с ним разговоры, не
касающиесЯ его ремесла. Ђ  вот посмотрите на заднюю  стену  -- видите, прЯмо
над головой хозЯина на обоЯх менее выцветший  прЯмоугольник,  как  будто там
прежде   висела  картина.  €  действительно,  там  была  картина,  и  притом
замечательнаЯ, настоЯщий шедевр. ’ак вот  Я присутствовал при  том,  как наш
кабатчик приобрел ее и на моих же глазах продал. ‚ обоих  случаЯх он проЯвил
одинаковую  недоверчивость:  несколько  недель  обдумывал  сделку.   ‚  этом
отношении жизнь в человеческом обществе, надо признать, несколько  испортила
первоначальную простоту его натуры.
     ‡аметьте,  что  Я  не осуждаю  этого  человека. џ  готов уважать вполне
обоснованную его недоверчивость и охотно  разделЯл бы  ее, если  б этому  не
мешала моЯ природнаЯ  общительность. “вы! џ болтун  и очень легко  схожусь с
людьми. •оть Я умею соблюдать должное расстоЯние, длЯ менЯ хороши все поводы
к знакомству.  Љогда Я жил  во  ”ранции,  то,  стоило мне  встретить  умного
человека, Я тотчас же начинал искать его  общества.  џ вижу, вас удивило это
старомодное выражение.  Џризнаюсь,  у менЯ слабость  к таким оборотам речи и
вообще ко всему возвышенному. ‘лабость! ‘ам себЯ корю за нее, поверьте! џ же
прекрасно  знаю, что склонность человека  к тонкому белью вовсе не говорит о
его  привычке мыть  ноги. Џраво,  изЯщный  стиль  подобен шелковому полотну,
зачастую прикрывающему экзему. ‚ утешение себе говорю, что и косноЯзычные не
чище  нашего  брата,  краснобаев.  Ћ,  конечно,  Я  не  откажусь от  второго
стаканчика.
     ‚ы долго предполагаете пробыть в Ђмстердаме?  Љрасивый город, не правда
ли? ‚олшебный! ‚от прилагательное,  которого Я не слышал уже  много лет -- с
тех пор как рассталсЯ с Џарижем. Ќо у сердца крепкаЯ памЯть, и Я не  позабыл
нашу  прекрасную  столицу,  не  позабыл  набережных  ‘ены.  Џариж  --  сущаЯ
фантасмагориЯ, великолепные  декорации, в которых  движутсЯ четыре  миллиона
марионеток.  „аже около пЯти  миллионов, по последней  переписи.  € ведь они
плодЯтсЯ и  множатсЯ. —то ж тут  удивительного?  Њне  всегда казалось, что у
наших сограждан  две  Ярые  страсти:  мыслить  и  блудить.  Ќапропалую,  как
говоритсЯ. Ќе будем, однако, осуждать их за это -- не одни они распутничают,
всЯ …вропа блудит. €ной раз Я думаю, а что скажет о нас будущий историк? „лЯ
характеристики  современного человека  ему будет достаточно одной фразы: "Ћн
блудил и читал газеты". ќтим кратким определением  тема, смею сказать, будет
исчерпана.
     ѓолландцы? Ћ  нет, они  куда менее  современны! Ќо они  еще успеют, они
наверстают. Џосмотрите-ка на  них! —ем они занимаютсЯ? ‚се эти господа живут
на заработки  своих  дам.  ‚прочем, все они, и  мужчины  и  женщины,  весьма
буржуазны и приходЯт сюда обычно из  почтениЯ к легендам, сложившимсЯ о них,
или по  глупости. Ћт избытка или от недостатка воображениЯ. ‚ремЯ от времени
сутенеры тут устраивают поножовщину или перестрелку, но не  думайте, что они
кровожадны. ђоль этого  требует, вот и все;  они умирают от страха, выпускаЯ
последние пули. € все же Я считаю их людьми более нравственными, чем те, кто
убивает,  так  сказать,   по-семейному,  берет  измором.  ‡амечали  вы,  что
современное общество прекрасно организовано длЯ такого рода уничтожениЯ? ‚ы,
разумеетсЯ,  слышали  о  тех  крошечных  рыбках,  которые  водЯтсЯ  в  реках
Ѓразилии: они  тысЯчами нападают на неосторожного пловца, в несколько секунд
быстрыми  жадными  глотками   пожирают  его,  остаетсЯ  лишь  безукоризненно
обглоданный, чистенький  скелет. "†елаете  вы  иметь личную  жизнь?  Љак все
люди?" ‚ы, разумеетсЯ, говорите: "„а". Љак же это сказать: "Ќет"?  ‘огласны?
‘ейчас вас и обглодают: вот вам  профессиЯ, семьЯ,  организованный досуг.  €
острые зубки вонзаютсЯ в ваше тело до самых костей. Ќо  Я несправедлив. Ќе о
хищниках надо  говорить.  ‚ конце концов у нас самих так устроено: кто  кого
обглодает.
     Ќу  вот, принесли  нам наконец  джин.  ‡а  ваше здоровье!  ‘мотрите-ка,
горилла разомкнул уста и назвал менЯ доктором. ‚ этой стране все доктора или
профессора.  ‡десь любЯт почитать людей  -- по  доброте или из скромности. “
голландцев по крайней  мере злопыхательство не стало национальной  чертой. Ђ
Я,  кстати сказать, вовсе не  доктор.  …сли  угодно  знать,  Я до  того, как
приехал сюда, был адвокатом. ’еперь Я судьЯ на покаЯнии.
     Џозвольте представитьсЯ: †ан-Ѓатист Љламанс, к вашим услугам. Ћчень рад
знакомству.  ‚ы,  вероЯтно,  посвЯтили  себЯ  коммерции?  Ѓолее  или  менее?
Џревосходный ответ! € совершенно правильный.  “ нас всегда  и все "более или
менее". Ќу вот, разрешите мне разыграть роль сыщика. ‚ы приблизительно моего
возраста,  у вас  взглЯд искушенного сорокалетнего человека, видавшего виды,
вы более или  менее  элегантно  одеты,  как  одеваютсЯ  во ”ранции,  и у вас
гладкие  руки. €так,  вы  более  или  менее  буржуа!  Ќо буржуа  утонченный.
‡аметить старомодный  оборот  речи  -- это,  несомненно, показывает,  что вы
человек  образованный, ибо  вы  не  только  замечаете  вычурность, но она  и
раздражает  вас.  Ќаконец,  Я, по-видимому,  занимаю вас, а  это,  скажу без
хвастовства, говорит о широте вашего кругозора.  €так, вы более или менее...
Ќо  это неважно.  Џрофессии  менЯ  интересуют меньше, чем  секты.  ђазрешите
задать вам два вопроса, но  ответьте на них в том случае, если не сочтете их
нескромными.  Ѓыли  вы богаты?  Ѓолее  или  менее?  Џрекрасно.  „елились  вы
богатством с неимущими? Ќет? ‡начит, вы из  тех,  кого Я называю саддукеЯми.
‚ы не следовали заветам ‘вЯщенного писаниЯ, но,  полагаю, от  этого не очень
много выиграли.  ‚ыиграли? ’ак  вы, стало  быть, знаете  ‘вЯщенное  писание?
Џраво, вы менЯ интересуете.
     —то касаетсЯ менЯ... Ќу что ж, судите сами.
     ђостом, шириной плеч и лицом,  о  котором мне часто говорили, будто оно
свирепое, Я больше похожу на игрока в регби, не правда ли? Ќо если судить по
разговору, придетсЯ  признать  во мне  некоторую изысканность. Џальто на мне
жиденькое  (должно  быть,  верблюд, с которого настригли  шерсть длЯ  сукна,
страдал паршой  и совсем облысел), зато у менЯ  холеные ногти. џ, как и  вы,
человек многоопытный, но все же доверЯюсь вам  без всЯких предосторожностей,
всецело  полагаЯсь  на  ваше лицо.  ‘ловом,  несмотрЯ  на  хорошие  манеры и
культурную речь, Я  завсегдатай матросских баров в  здешнем порту. Ѓольше не
допытывайтесь. “ менЯ двойнаЯ профессиЯ, вот и все, так же как и моЯ натура.
џ ведь уже  сказал вам, что Я судьЯ на покаЯнии.  ‚ моей истории только одно
ЯвлЯетсЯ  простым:  у  менЯ ничего  нет.  „а, Я  был богат и  не  делилсЯ  с
ближними. —то это  доказывает? ’о, что Я тоже был саддукеем... Ћго! ‘лышите,
как воют сирены в порту? Ѓудет нынче туманище на ‡ейдерзе!
     ‚ы уже уходите? ќто Я, наверно, задержал вас. €звините, пожалуйста. Ќет
уж, разрешите, платить буду Я.  ‚ы мой гость в этом "Њехико-‘ити", и Я очень
рад,  что  могу вас принЯть.  Љонечно, завтра Я  буду опЯть тут, так  же как
всегда по вечерам, и с благодарностью приму ваше приглашение. Љак вам  найти
отсюда дорогу?..  Ќу что ж, если вы не считаете это неудобным,  проще  всего
будет, если Я провожу  вас до порта. Ђ оттуда, обогнув …врейский квартал, вы
без труда попадете на прекрасные проспекты, по которым бегут  сейчас  вагоны
трамваев, нагруженные  цветами и громыхающими оркестрами. ‚аша гостиница  на
одном из  этих  проспектов, именуемом „амрак. Џожалуйста,  проходите первым,
прошу вас. џ-то живу в …врейском квартале, как он называлсЯ до тех пор, пока
господа гитлеровцы  не расчистили его. ‚от  уж  постарались! ‘емьдесЯт  пЯть
тысЯч евреев отправили в концлагерЯ или сразу же убили. Џодмели под метелку.
Љак  не  восхищатьсЯ  таким  усердием  и  терпеливой  методичностью?  …сли у
человека  нет характера, он  должен выработать  в себе хотЯ бы методичность.
‡десь она, бесспорно, сделала чудеса, и Я  живу в тех местах, где  совершены
величайшие в истории  преступлениЯ. Ѓыть  может, это как раз и  помогает мне
понЯть гориллу и его недоверчивость. џ могу таким образом  боротьсЯ со своей
природной склонностью, неодолимо влекущей менЯ к людЯм. ’еперь, когда Я вижу
новое  лицо,  кто-то во  мне  бьет  тревогу:  "Џотише! ‹егче  на  поворотах!
Ћпасно!" „аже  когда у  менЯ возникает  очень сильнаЯ симпатиЯ к человеку, Я
держусь настороже.
     Ђ знаете вы,  что  на  моей родине,  в маленькой  деревеньке, во  времЯ
карательной  экспедиции  немецкий  офицер  очень  вежливо предложил  старухе
матери  самой выбрать, которого из двух ее сыновей  расстрелЯть  в  качестве
заложника.  ‚ыбрать!  ЏредставлЯете  себе?  ‚от  этого?  Ќет,  вон  того.  €
смотреть, как  его уводЯт.  Ќе  будем углублЯть вопрос, но поверьте, сударь,
все неожиданности  возможны.  џ  знал  человека,  который  сердцем  отвергал
недоверие. Ћн был пацифист, сторонник полной, .неограниченной свободы, любил
несокрушимой любовью все человечество и все зверье на земле. €збраннаЯ душа!
„а это уж  несомненно!..  € знаете,  во времЯ последних религиозных  войн  в
…вропе  он удалилсЯ в деревню. Ќа пороге своего дома он  написал: "Ћткуда бы
вы ни Явились, входите. „обро пожаловать!" € кто же, по-вашему, отозвалсЯ на
это радушное приглашение? ”ашисты. Ћни вошли к миротворцу как к себе домой и
выпустили ему кишки.
     Ђх,  извините, мадам! ‚прочем, она ничего не  понЯла. Љак  много кругом
народу, хотЯ  час поздний, дождь льет  не переставаЯ уже  несколько  дней! Љ
счастью,  существует джин,  единственный проблеск  света  в  этом мраке.  ‚ы
чувствуете, как он зажигает в вас огонь, золотистый, с медным отливом? ‹юблю
вечерами ходить  по городу  и  чувствовать, как менЯ согревает  джин. џ хожу
целые ночи, мечтаю  или без конца разговариваю сам с собой. ‚от  так же, как
нынче. вечером. „а-да.  Ѓоюсь, что Я немножко ошеломил  вас.  Ќет? Ѓлагодарю
вас, вы очень любезны. Ќо знаете, душа переполнена, и лишь только Я открываю
рот -- текут, текут  слова. Љ тому  же сама страна вдохновлЯет менЯ. џ люблю
этот  народ,  толпы  людей  кишат  здесь  на  тротуарах, стиснутые на  малом
пространстве  между домами  и  водой, окруженные туманами, холодной землей и
морем,  над  которым поднимаетсЯ  пар,  как над стиральным баком. ‹юблю этот
народ, у голландцев двойственнаЯ  натура: они здесь и  вместе  с  тем где-то
далеко.
     Ќу  да!  ‚от   послушайте  их  тЯжелые  шаги  по  лоснЯщейсЯ  мостовой,
посмотрите,  как  грузно  они  лавируют  между  своими  лавками,  где  полно
золотистых  селедок и  драгоценностей  цвета  палых  листьев.  ‚ы,  конечно,
думаете, что они тут нынче  вечером? ‚ы ошибаетесь, как и все, принимаЯ этих
славных людей за племЯ синдиков и купцов, полагаЯ, что они подсчитывают свои
барыши  и  свои  шансы  на  вечную жизнь,  а лирическаЯ  сторона  их  натуры
проЯвлЯетсЯ лишь изредка, когда, накрывшись широкополыми шлЯпами,  они берут
урок анатомии. Ћ, как вы ошибаетесь! Џравда,  они проходЯт около нас,  и все
же взглЯните --  где  их  головы?  ‚  красном или зеленом светЯщемсЯ тумане,
который разливают  неоновые  вывески,  рекламирующие  джин и  мЯтный  ликер.
ѓолландиЯ -- это сон, сударь, золотой и дымный сон, более дымный днем, более
золотой ночью, но и  ночью и  днем этот сон населен ‹оэнгринами, такими вот,
как  эти  молодые  люди, что  задумчиво едут на  своих  черных велосипедах с
высокими рулЯми, похожих  на  траурных лебедей, которые непрестанно скользЯт
по  всей стране вокруг морей, вдоль каналов. Ђ люди мечтают в неоновой дымке
медного  отлива, они кружат на одном месте, они молЯтсЯ в золотистом фимиаме
тумана -- их уже нет с нами. Ћни унеслись в мечтах за тысЯчи километров -- к
џве,  к  далекому  острову.  Ћни  молЯтсЯ  гримасничающим  богам  €ндонезии,
которыми украшены все их витрины и которые витают в  эту минуту над  нами, а
потом  ухватЯтсЯ,  как  тропические   обезьЯны,  за  вывески   и  за  крыши,
расположенные лесенками, и  сразу напомнЯт  этим тоскующим  колонистам,  что
ѓолландиЯ --  это  не  только торговаЯ …вропа,  но и море, море,  ведущее  к
‘ипанго и к тем островам, где люди умирают безумными и счастливыми.
     „а  что  ж  это Я разошелсЯ и произношу  защитительную  речь. €звините!
Џривычка, сударь, призвание! „а и хочетсЯ мне,  чтобы вы лучше  понЯли  этот
город  и  сущность  вещей! ‚едь мы  у самой их  сущности.  ‚ы  заметили, что
концентрические каналы  Ђмстердама  походЯт на  круги ада?  Ѓуржуазного ада,
разумеетсЯ,  населенного дурными снами. Љогда приедешь сюда из других  мест,
то,  по мере  того  как проходишь  по этим  кругам,  жизнь,  а  значит, и ее
преступлениЯ  становЯтсЯ  более  осЯзаемыми,  более  мрачными.  Њы  здесь  в
последнем кругу.  ‚ кругу тех...  Ђх, вы это знаете?  ‚от черт, все  труднее
становитсЯ  определить,  кто вы  такой! Ќо, значит, вы понимаете,  почему  Я
говорю: средоточие мира находитсЯ именно здесь, хотЯ ѓолландиЯ и расположена
на  краю материка. —еловек с тонкой организацией понимает эту странность. ‚о
всЯком случае,  длЯ  глотателей газет  и блудников  -- это последнЯЯ граница
континента.  Ћни  съезжаютсЯ  со всех концов …вропы и останавливаютсЯ вокруг
внутреннего морЯ, на бесцветном песчаном берегу. Ћни слушают сирены и тщетно
ищут в тумане силуэт кораблЯ, а потом переходЯт по мостам через каналы и под
дождем возвращаютсЯ к себе. ‡акоченев, они заходЯт в "Њехико-‘ити" и на всех
Языках требуют джина. џ жду их там.
     €так, до завтра, дорогой мой соотечественник. Ќет-нет, вы теперь  легко
найдете дорогу. џ расстанусь с вами у моста -- Я, знаете ли, никогда не хожу
ночью  по мосту.  „ал такой зарок. Ќу, предположите, что кто-нибудь на ваших
глазах броситсЯ в воду.
     Ћдно из двух: или вы  кинетесь спасать  несчастного, а в холодное времЯ
года это грозит вам  гибелью, или предоставите утопающего самому себе,  и от
его  негромких всплесков, попыток  выплыть  вас будет мучить порой  страннаЯ
ломота. Ќу, покойной ночи. Љак, вы не  знаете, кто эти дамы в витринах? ‘ама
мечта, сударь,  мечта!  Џутешествие в  €ндию по сходной цене.  ќти красавицы
насквозь пропахли  экзотическими прЯностЯми.  ‚ы  входите,  они  задергивают
занавески,  и  плавание  начинаетсЯ.  Ѓоги  нисходЯт на  обнаженные тела, по
океану  дрейфуют  острова,  безумные,  увенчанные  взлохмаченными  на  ветру
космами высоких пальм. Џопробуйте.
     —то  такое судьЯ на покаЯнии? Ћ, Я вижу, вы заинтригованы. џ сказал это
без всЯкой хитрости, поверьте, и могу объЯснить. ‚ известном смысле это даже
входит в мои обЯзанности. Ќо сначала мне нужно сообщить вам некоторые факты,
они помогут вам лучше понЯть менЯ.
     Ќесколько  лет  назад  Я  был адвокатом  в  Џариже,  и,  честное слово,
довольно известным адвокатом. ђазумеетсЯ, Я вам не сказал своего  настоЯщего
имени. џ специализировалсЯ на "благородных  делах", на защите вдов  и сирот,
как  говоритсЯ.  Ќе знаю,  почему защищать их считаетсЯ благородным  -- ведь
есть весьма зловредные вдовы и свирепые сироты. Ќо достаточно было, чтобы от
обвинЯемого хоть  чуточку повеЯло запахом  жертвы, как  широкие  рукава моей
мантии  начинали  взлетать.  „а  еще как! ЌастоЯщаЯ бурЯ.  „уша  нараспашку.
Џраво, можно было  подумать, что сама богинЯ правосудиЯ еженощно  сходила на
мое ложе. џ уверен,  вас  восхитил  бы  верный тон моих защитительных речей,
искренность волнениЯ, убедительность, теплота и сдержанное  негодование.  Ћт
природы Я  был наделен  выигрышной внешностью, благородные позы давались мне
без  труда.  Љроме  того,  менЯ поддерживали  два искренних чувства. —увство
удовлетворенности  от  того,  что  Я борюсь за правое  дело,  и  безотчетное
презрение  к судьЯм вообще. ‚прочем, это презрение в конце концов не было уж
таким  безотчетным.  ’еперь Я знаю, что  длЯ  него имелись основаниЯ,  но со
стороны оно походило на некую страсть.  ЌельзЯ отрицать, что по крайней мере
в  настоЯщий момент  с судьЯми у нас слабовато, не  правда  ли?  Ќо Я не мог
понЯть, как это человек решаетсЯ  выполнЯть такие  удивительные обЯзанности.
‘удьи,  однако,  примелькались мне, и  Я мирилсЯ с  их  существованием, как,
скажем,  с  существованием  кузнечиков. ‘ тою лишь  разницей, что  нашествие
стрекочущих прЯмокрылых  никогда  не  приносило мне ни  гроша, тогда  как  Я
зарабатывал  себе на жизнь благодарЯ словопрениЯм с этими людьми, которых  Я
презирал.
     €так, Я пребывал  в лагере  справедливости, и этого было достаточно длЯ
моего  душевного  спокойствиЯ.  —увство   своей  правоты,  удовлетворенности
победой  над противником и  уважение к  самому себе -- все это, дорогой мой,
мощные  пружины, помогающие  выстоЯть в  борьбе и даже идти  вперед.  Ђ если
лишить  людей  этих  чувств,  вы  их  превратите  в бешеных  собак.  ‘колько
преступлений  совершено просто потому, что виновник не  мог перенести мысли,
что  он  раскрыт.  џ  знал когда-то  одного  промышленника.  †ена  его  была
прелестнаЯ женщина, вызывавшаЯ всеобщее восхищение, а он все-таки ей изменЯл
да  еще буквально бесилсЯ  из-за того, что был виноват перед ней и что никто
решительно, даже он сам, не мог бы дать ему свидетельство о добродетели. —ем
больше проЯвлЯлось совершенство его жены, тем сильнее он бесновалсЯ. ‚ конце
концов сознание своей вины стало длЯ него невыносимым. € как вы думаете, что
он сделал тогда?  Џерестал ей изменЯть? Ќет. Ћн убил ее. €з-за этого у нас и
завЯзались с ним отношениЯ.
     Њое положение было куда более завидным. џ не только не рисковал попасть
в лагерь преступников (в частности, никак уж не мог убить свою жену, так как
был холостЯком), но Я еще выступал в их защиту при том единственном условии,
чтобы они были  настоЯщими  убийцами, как дикари бывают настоЯщими дикарЯми.
‘амаЯ моЯ манера вести защиту  приносила мне глубокое удовлетворение. џ  был
поистине  безупречен  в своей  профессиональной деЯтельности. џ  никогда  не
принимал взЯток, это уж само  собой разумеетсЯ, да никогда и не унижалсЯ  до
каких-нибудь махинаций.  €  что  еще  реже бывает,  Я  никогда не соглашалсЯ
льстить какому-нибудь журналисту,  чтобы он  благосклонно отзывалсЯ обо мне,
или какому-нибудь чиновнику, чье  расположение было бы мне полезно.  „ва-три
раза  мне  представлЯлсЯ  случай  получить  орден  Џочетного  легиона,  и  Я
отказывалсЯ со скромным достоинством, находЯ  в  этом истинную себе награду.
Ќаконец, Я никогда не брал платы  с беднЯков  и никогда не кричал об этом на
всех перекрестках.  Ќе думайте, однако, дорогой мой, что Я говорю все это из
хвастовства. ’ут  не  было никакой моей заслуги:  алчность, котораЯ в  нашем
обществе занЯла место  честолюбиЯ, всегда была  мне смешна. џ метил выше. ‚ы
увидите, что в отношении менЯ это правильное выражение.
     „а  сами посудите,  чего еще мне было надо?  џ  восхищалсЯ  собственной
натурой,  а ведь всем известно, что это  большое счастье, хотЯ длЯ взаимного
успокоениЯ мы иногда делаем вид, будто осуждаем такого рода чувство, называЯ
его самовлюбленностью. Љак хотите, а Я лично радовалсЯ, что природа наделила
менЯ  свойством так остро реагировать  на горе  вдов и сирот,  что  в  конце
концов оно разрослось, развилось и постоЯнно  проЯвлЯлось  в моей  жизни. џ,
например, обожал  помогать  слепым  переходить  через улицу. ‹ишь  только  Я
замечал палку, нерешительно качавшуюсЯ на  краю  тротуара, Я  бросалсЯ туда,
иной  раз  на  секунду  опередив  другую  сострадательную руку,  подхватывал
слепого, отнимал его от  всех других благодетелей и мЯгко, но решительно вел
его  по  переходу  через  улицу,  лавируЯ  среди  всЯческих  препЯтствий,  и
доставлЯл в спокойную  гавань -- на  противоположный тротуар, где мы с ним и
расставались,  оба приЯтно  взволнованные. ’очно  так  же Я  любил  услужить
нужной  справкой  заблудившемусЯ  прохожему,  дать прикурить,  помочь тащить
тЯжело  нагруженную тележку,  подтолкнуть застрЯвший на мостовой автомобиль,
охотно  покупал  газету  у  члена  Ђрмии  спасениЯ  или  букетик  у старушки
цветочницы,  хотЯ и знал,  что она крадет  цветы  на кладбище Њонпарнас. € Я
любил  также  (рассказывать об этом труднее всего) подавать милостыню.  Ћдин
мой  приЯтель,  добродетельный христианин, признавалсЯ, что первое  чувство,
которое   он  испытывает  при  виде  нищего,  приближающегосЯ  к  его  дому,
неудовольствие.  ‘о мной дело обстоЯло хуже: Я ликовал! Ќо не  будем на этом
останавливатьсЯ.
     Џоговорим  лучше  о  моей  вежливости.  Ћна  была  знаменита  и  притом
бесспорна. Ћна доставлЯла  мне великие  радости. …сли мне иной раз так везло
по утрам, что Я мог уступить место в автобусе или в метро (разумеетсЯ, тому,
кто этого  заслуживал),  подобрать  вещь, выпавшую  из  рук почтенной  дамы,
подать ей потерю  с обычной своей милой улыбкой или  попросту уступить такси
торопЯщемусЯ куда-то человеку, то весь день был длЯ менЯ озарен этой удачей.
Ќадо признатьсЯ, Я  даже радовалсЯ  забастовкам  на общественном транспорте,
так  как в  эти дни мог  на остановках автобусов посадить в свой  автомобиль
кого-нибудь  из злосчастных моих сограждан, не  знавших, как им добратьсЯ до
дому. ЏоменЯть свое  место в театре длЯ того, чтобы влюбленные  могли сидеть
рЯдышком,  услужить  в  вагоне  железной  дороги  молодой  девушке,  любезно
водрузив ее чемодан на багажную полку, слишком высокую длЯ нее,  --  все эти
подвиги Я совершал чаще, чем другие люди,  потому что ловил к этому случай и
потому что они доставлЯли мне наслаждение.
     џ  слыл человеком щедрым  и действительно был  таковым. џ проЯвлЯл  эту
черту и в общественной и в личной благотворительности. Њне нисколько не было
жаль  расставатьсЯ  с  отдаваемой  вещью  или с  определенной  суммой денег;
наоборот, Я всегда извлекал из этой филантропии некоторые радости, и  далеко
не  самой  маленькой  из них была меланхолическаЯ мысль о  бесплодности моих
даров и весьма вероЯтной неблагодарности, котораЯ за ними  воспоследует. Њне
было  очень приЯтно дарить,  но  Я  терпеть не мог,  когда менЯ принуждали к
этому. Џодписные листы с их  точными цифрами менЯ раздражали,  и Я давал  по
ним скрепЯ сердце. Њне хотелось самому распорЯжатьсЯ своими щедротами.
     ‚сё это мелочи, но они помогут вам понЯть, сколько радостей Я постоЯнно
находил в жизни, и особенно в своей профессии. ‚от, например, остановит тебЯ
в коридорах ‘удебной палаты жена обвинЯемого, которого ты  защищал только во
имЯ справедливости или из состраданиЯ, то  есть бесплатно, услышишь, как эта
женщина лепечет, что отныне всЯ их семьЯ в неоплатном  долгу перед тобой,  а
ты  ответишь ей, что это было вполне естественно с  твоей стороны,  любой на
твоем месте поступил бы точно так же, предложишь даже денежную помощь, чтобы
они  могли  пережить  предстоЯщие  трудные  дни,  а  затем,  чтобы  оборвать
благодарственные  излиЯниЯ и  сохранить верный их  резонанс,  поцелуешь руку
беднЯжке  и покончишь на этом  разговор. Џоверьте, дорогой  мой, это высокое
удовольствие,  недоступное вульгарному  честолюбию. ’ы при этом поднимаешьсЯ
на вершину благородства, которое не нуждаетсЯ в каком-нибудь поощрении.
     ЋстановимсЯ на этих высотах. ‚ы теперь  понимаете, конечно, что Я хотел
сказать,  заЯвив,  что  Я "метил  выше". џ правильно  назвал  это  "вершиной
благородства",  единственной, на  которой Я мог жить. „а,  Я чувствовал себЯ
свободно, только когда карабкалсЯ вверх. „аже в житейских мелочах мне всегда
хотелось быть  выше других. ’роллейбус Я предпочитал вагонам метро, автобусы
--  автомобилЯм,  террасы --  антресолЯм.  џ любитель  спортивных самолетов,
когда у тебЯ над головой открытое небо,  а на пароходах Я всегда выбираю длЯ
прогулок верхнюю палубу. ‚ горах Я бегу от ущелий, взбираюсь на перевалы, на
плато;  уж если равнина, то высокогорнаЯ, на меньшее Я не согласен.  …сли бы
по воле судьбы мне  пришлось  выбирать себе  какое-нибудь  ремесло, например
токарЯ или кровельщика,  будьте спокойны, Я бы  выбрал крыши  и  не побоЯлсЯ
головокружениЯ. ’рюмы, погреба, подземельЯ,  гроты, пропасти вызывают у менЯ
ужас.  џ  даже возненавидел  спелеологов, которые  имеют нахальство занимать
первую  полосу в  газетах, и подвиги этих  исследователей были мне противны.
‘пускатьсЯ  в пропасть на  глубину восемьсот метров ниже уровнЯ морЯ, рискуЯ
не вытащить  головы  из расщелины  в скале (из  "сифона",  как  говорЯт  эти
безумцы),  -- на  такой  подвиг,  казалось  мне,  могли  пойти  только  люди
извращенные или чем-то травмированные. ‚ этом есть что-то мерзкое.
     ЏрироднаЯ  терраса  на высоте пЯтьсот  или  шестьсот метров над уровнем
морЯ, которое  еще видишь, которое залито светом,  --  вот  где мне дышалось
легче  всего,  особенно   если  Я  был  там  один,  вдали   от  человеческих
муравейников. џ  очень хорошо понимал, почему проповеди, смелые пророчества,
чудеса огнЯ происходили на  вершинах. Џо-моему,  никто  не  мог  предаватьсЯ
размышлениЯм в подземельЯх или  в тюремных камерах (если только последние не
были  расположены  в  башне,  откуда  открывалсЯ  широкий  вид)  --  там  не
размышлЯли, а  плесневели. џ понимал тех, кто  пошел в монахи, а  потом стал
расстригой из-за того, что окно  кельи выходило не на светлые просторы, а на
глухую  стену. Ѓудьте  уверены, уж  Я-то  отнюдь  не плесневел. …жедневно  и
ежечасно  Я  наедине  с собой или на людЯх взбиралсЯ  на высоты, зажигал там
Яркие костры и внимал веселым приветственным крикам, доносившимсЯ снизу. ’ак
Я радовалсЯ жизни и собственному своему совершенству.
     ЏрофессиЯ адвоката, к счастью, вполне  удовлетворЯла моему стремлению к
высотам.  Ћна избавлЯла  менЯ от горькой обиды  на  моих  ближних, которым Я
всегда  оказывал услугу, не будучи  им  ничем обЯзан. Ћна ставила  менЯ выше
судьи, которого Я в свою очередь ставил выше подсудимого, а последний обЯзан
был, конечно, питать ко мне признательность. Ћцените же это сами, сударь:  Я
пользовалсЯ  безнаказанностью.  џ  не  был  подвластен  никакому   суду,  не
находилсЯ на подмостках трибунала.  џ был  где-то над ним, в колосниках, как
боги  в  античном  театре,  которые  времЯ  от  времени  при  помощи  машины
спускались,  чтобы преобразить ход действиЯ и дать этому действию угодный им
оборот. ‚  конце концов жить, возвышаЯсь  над другими,  --  вот единственнаЯ
оставшаЯсЯ нам возможность добитьсЯ восторженных  взглЯдов и  приветственных
криков толпы.
     Љое-кто из моих подзащитных, кстати сказать, и совершил убийство именно
из таких побуждений. “головнаЯ хроника в газетах, собственнаЯ ничтожнаЯ роль
в  жизни  и высокое  мнение  о  себе, несомненно, повергали  их в  печальную
экзальтацию.  Љак и многие  люди,  они  не в силах  были смиритьсЯ  со своей
безвестностью, и  нетерпеливаЯ жажда  "прославитьсЯ отчасти и могла привести
их  к злополучным крайностЯм. ‚едь  чтобы добитьсЯ  известности,  достаточно
убить консьержку в своем доме. Љ несчастью, такого рода слава эфемерна -- уж
очень много на свете  консьержек, которые заслуживают и получают удар ножом.
Ќа суде преступление все времЯ находитсЯ на переднем плане, а сам преступник
поЯвлЯетсЯ у рампы лишь мельком, его  тотчас сменЯют другие фигуры.  ‘ловом,
за краткие минуты триумфа  ему приходитсЯ  платить слишком дорого. Ђ вот мы,
адвокаты, защищаЯ этих несчастных честолюбцев, жаждущих славы, действительно
можем прославитьсЯ одновременно с ними и  рЯдом с ними, но  более экономными
средствами. ќто и побуждало менЯ прибегать к достохвальным усилиЯм, дабы они
платили как можно меньше. ‚едь, расплачиваЯсь за свои проступки, они немного
платили  и  за  мою репутацию.  Ќегодование,  ораторский  талант,  волнение,
которое Я на них  растрачивал, избавлЯли менЯ  от  всЯкого долга перед ними.
‘удьи карали, ибо обвинЯемым  полагалось искупить  свою вину, а Я, свободный
от всЯкого долга, не подлежавший ни суду, ни  наказанию, царил, свободно реЯ
в райском сиЯнии.  Љак  же не назвать  раем бездумное существование, дорогой
мой? ‚от Я и блаженствовал. Њне никогда не приходилось учитьсЯ жить. Џо этой
части  Я  был  прирожденным мастером.  „лЯ иных людей  важнейшаЯ  задача  --
укрытьсЯ от нападок, а длЯ других --  поладить с  нападающими.  —то касаетсЯ
менЯ, то  Я отличалсЯ гибкостью. Љогда нужно  было, держалсЯ запросто, когда
полагалось, замыкалсЯ  в молчании, то проЯвлЯл веселую непринужденность,  то
строгость. Ќеудивительно,  что Я пользовалсЯ большой популЯрностью,  а своим
победам  в  обществе  и  счет  потерЯл. џ  был  недурен  собой,  считалсЯ  и
неутомимым танцором и  скромным эрудитом, любил женщин и  вместе с тем любил
правосудие (а сочетать две  эти склонности совсем нелегко), был спортсменом,
понимал толк в искусстве и в литературе  -- ну, тут  уж Я остановлюсь, не то
вы  заподозрите  менЯ  в  самовлюбленности.  Ќо  все-таки  представьте  себе
человека  в  цвете  лет,  наделенного  прекрасным  здоровьем, разнообразными
дарованиЯми, искусного  в физических упражнениЯх и в умственной  гимнастике,
ни  бедного,  ни  богатого,  отнюдь  не  страдающего  бессонницей  и  вполне
довольного собою,  но  проЯвлЯющего это чувство только  в приЯтной длЯ  всех
общительности.  ‘огласитесь,  что  у  такого  счастливца жизнь  должна  была
складыватьсЯ удачно.
     „а, мало кому жилось так просто,  как  мне. Њне совсем  не  приходилось
ломать себЯ, Я принимал жизнь полностью такою, какой она была сверху донизу,
со всей ее иронией,  ее величием и ее рабством.  ‚ частности, плоть, материЯ
-- словом,  все телесное, что расстраивает или обескураживает  многих людей,
поглощенных  любовью  или  живущих  в  одиночестве,  не порабощали  менЯ,  а
неизменно приносили  мне радости. џ  создан  был длЯ того, чтобы иметь тело.
Ћттого и развились  у  менЯ  это  высокое самообладание, эта  гармоничность,
которую люди  чувствовали во мне и порой даже признавались, что она помогала
им жить. Ќеудивительно,  что  их тЯнуло  ко мне. Ќередко новым моим знакомым
казалось, что они когда-то  уже не  раз  виделись со мной. †изнь и люди с их
дарами  шли  навстречу  всем  моим  желаниЯм;  Я  принимал  восхищение  моих
почитателей с  благожелательной  гордостью. Џраво  же,  Я  жил  полнокровной
жизнью, с такой  простотой и  силой ощущаЯ  свое человеческое  естество, что
даже считал себЯ немножко сверхчеловеком.
     џ  происходил  из порЯдочной, но совсем незнатной семьи  (мой  отец был
офицером),  однако  иной  раз  утром,  признаюсь смиренно,  чувствовал  себЯ
принцем  или  неопалимой купиной.  ‡аметьте,  пожалуйста,  что Я  отнюдь  не
воображал себЯ самым  умным человеком на  свете.  ЏодобнаЯ уверенность  ни к
чему не ведет  хотЯ бы потому, что ею исполнены полчища дураков.  Ќет, жизнь
очень уж баловала  менЯ, и Я, стыдно признатьсЯ,  мнил себЯ избранником, чье
особое предназначение долгий и неизменный успех. ’акое мнение Я составил  из
скромности. џ отказывалсЯ приписать этот успех  только своим  достоинствам и
не  мог поверить, чтобы  сочетание в  одной  личности  разнообразных высоких
качеств было случайным.  ‚от почему,  живЯ счастливо, Я чувствовал,  что это
счастье, так сказать, дано мне  неким высшим соизволением. …сли Я вам скажу,
что Я  человек  абсолютно неверующий,  вы еще  больше  оцените необычайность
такого  убеждениЯ. Ћбычное или необычное,  но  оно  долго поднимало менЯ над
буднЯми, над  обывательщиной, благодарЯ ему Я парил в высоте целые годы, и Я
с сожалением вспоминаю  о них. „олго парил  Я в  поднебесье, но вот  однажды
вечером...  „а  нет,  это  совсем  другое  дело, лучше всего  забыть  о нем.
‚прочем, Я, может  быть, преувеличиваю.  Њне жилось  так приЯтно, а вместе с
тем Я хотел все новых и новых радостей, никак не мог насытитьсЯ. Џереходил с
празднества на празднество. ‘лучалось, Я танцевал ночи напролет, все  больше
влюблЯЯсь в людей и в  жизнь. €ной  раз в поздний  час такой безумной  ночи,
когда  танцы,   легкое  опьЯнение,   разгул,  всеобщаЯ   и  неистоваЯ  жажда
наслаждений  приводили   менЯ   в  какое-то   экстатическое   состоЯние,  Я,
утомленный,  как будто достигнув  предела  усталости,  на  минуту, казалось,
постигал тайну  людей и мира. Ќо на утро усталость проходила, а вместе с тем
забывалась  и разгадка тайны, Я вновь бросалсЯ в погоню за удовольствиЯми. џ
гналсЯ  за ними, всегда  находил  их,  никогда не  чувствовал пресыщениЯ, не
знал, где и когда остановлюсь, и так было до того днЯ, вернее, вечера, когда
музыка вдруг оборвалась и погасли  огни. Џразднество, на котором  Я  был так
счастлив... Ќо позвольте мне  воззвать к нашему другу примату. Џокивайте ему
головой  в знак благодарности, а  главное, выпейте  со  мной, мне нужна ваша
благожелательность.
     ‚ижу, что такое заЯвление удивлЯет вас. ђазве вы  никогда не испытывали
внезапную потребность в сочувствии, в помощи, в дружбе. „а, несомненно. Ќо Я
уже привык довольствоватьсЯ сочувствием. …го найти легче, и оно ни к чему не
обЯзывает. "Џоверьте, Я очень сочувствую вам", --  говорит собеседник, а сам
думает  про  себЯ:  "Ќу  вот,  теперь займемсЯ  другими  делами".  "ѓлубокое
сочувствие"  выражает  и   премьер-министр  --  его  очень   легко  выразить
пострадавшим от какой-нибудь катастрофы. „ружба -- чувство не такое простое.
Ћна иногда  бывает  долгой, добитьсЯ  ее трудно, но, уж  если ты свЯзал себЯ
узами дружбы, попробуй-ка освободитьсЯ от них -- не удастсЯ, надо терпеть. €
главное, не  воображайте,  что  ваши друзьЯ станут звонить вам  по  телефону
каждый вечер (как бы это им  следовало делать), чтобы узнать, не собираетесь
ли вы  покончить с  собой или  хотЯ бы  не нуждаетесь  ли вы в компании,  не
хочетсЯ  ли  вам пойти куда-нибудь. Ќет, успокойтесь, если они  позвонЯт, то
именно в  тот вечер,  когда  вы не одни  и  когда  жизнь улыбаетсЯ вам. Ђ на
самоубийство они скорее уж сами толкнут вас, полагаЯ, что это ваш долг перед
собою. „а хранит вас небо  от слишком высокого  мнениЯ друзей о вашей особе!
—то касаетсЯ тех, кто обЯзан нас любить -- Я имею в виду родных и соратников
(каково выражение!), --  тут  совсем другаЯ  песнЯ.  Ћни-то  знают, что  вам
сказать:  именно те слова, которые убивают; они с таким видом набирают номер
телефона, как будто  целЯтсЯ  в вас из ружьЯ. € стрелЯют  они метко. Ђх, эти
снайперы!
     —то? ђассказать про тот вечер! џ дойду до него, потерпите немножко. „а,
впрочем,  Я  уже и подошел  к  этой  теме, упомЯнув о  друзьЯх и соратниках.
Џредставьте,  мне  говорили,  что  один  человек,  сострадаЯ  своему  другу,
брошенному в тюрьму, каждую ночь спал не на постели,  а на голом полу  -- он
не желал пользоватьсЯ комфортом, которого лишили его любимого  друга. Ђ кто,
дорогой мой, будет ради нас спать на полу? „а разве Я сам стал бы так спать?
Џраво, Я хотел  бы и  мог  бы пойти на это. Љогда-нибудь мы  все сможем, и в
этом будет  наше спасение.  Ќо достигнуть его нелегко,  ведь дружба страдает
рассеЯнностью  или  по крайней мере  она  немощна. Ћна хочет,  но не  может.
‚ероЯтно, она  недостаточно сильно  хочет?  €ли мы недостаточно любим жизнь.
‡аметили вы, что только смерть пробуждает наши  чувства? Љак горЯчо мы любим
друзей,  которых отнЯла  у нас  смерть. ‚ерно?  Љак  мы  восхищаемсЯ  нашими
учителЯми, которые уже  не  могут говорить, ибо у них в рот  набилась землЯ.
Ѓез тени принуждениЯ мы их восхвалЯем, а может быть, они всю жизнь  ждали от
нас хвалебного слова. €  знаете,  почему мы всегда более справедливы и более
великодушны к умершим? Џричина очень проста.  Њы не свЯзаны  обЯзательствами
по  отношению  к  ним. Ћни  не стеснЯют  нашей  свободы, мы можем не спешить
восторгатьсЯ  ими  и  воздавать  им хвалу  между  коктейлем  и  свиданием  с
хорошенькой любовницей -- словом, в свободное времЯ. …сли бы они и обЯзывали
нас к чему-нибудь, то лишь к  памЯти о них, а памЯть-то у нас короткаЯ. Ќет,
мы любим только свежие воспоминаниЯ о смерти наших друзей, свежее горе, свою
скорбь -- словом, самих себЯ!
     Ѓыл у менЯ друг, от которого Я чаще всего убегал. ‘кучный был человек и
все читал мне  мораль.  Ќо когда он  заболел  и был  уже при смерти,  будьте
покойны,  Я,  конечно,  ЯвилсЯ.  Ќи одного днЯ не  пропустил. Ћн умер, очень
довольный  мною, пожимал  мне  руки.  “ назойливой  моей  любовницы, котораЯ
слишком часто и тщетно  зазывала менЯ к себе, хватило такта умереть молодой.
Љакое  место  она сразу занЯла  в моем сердце! Ђ представьте  себе не просто
смерть, а  самоубийство. Ѓоже  мой!  ЉакаЯ  поднимаетсЯ  волнующаЯ суматоха!
‡вонки по телефону, излиЯниЯ сердца, нарочито короткие фразы, полные намеков
и сдержанного горЯ, и даже, да-да, даже обвинениЯ в свой адрес.
     ’ак уж скроен человек, дорогой мой, это двуликое существо: он не  может
любить,  не  любЯ при  этом  самого себЯ. Џонаблюдайте за соседЯми,  когда в
вашем доме  кто-нибудь  вдруг  умрет.  ‚се шло тихо, мирно, и  вот,  скажем,
умирает швейцар. ’отчас  все всполошатсЯ, засуетЯтсЯ,  станут расспрашивать,
сокрушатьсЯ.  Џокойник  готов  к  показу,  начинаетсЯ  представление.  ‹юдЯм
требуетсЯ  трагедиЯ, что поделаешь,  это  их  врожденное  влечение,  это  их
аперитив.  Ђ  кстати, Я не случайно  упомЯнул о швейцаре.  “ нас  был в доме
швейцар,  настоЯщий урод, и  к  тому  же  злой  как  дьЯвол,  ничтожество  и
злопыхатель, он  привел бы в  отчаЯние самого  кроткого монаха-францисканца.
Џри  его  жизни  Я  даже  разговаривать  с  ним  перестал.  Ћдним  уж  своим
существованием  он портил мне жизнь.  Ќо вот  он  умер,  и  Я  пошел на  его
похороны. ‘кажите мне, пожалуйста, почему?
     ‡а  два  днЯ,  предшествующих  погребению,  произошло,  впрочем,  много
интересного.  †ена  покойного  была  больна  и лежала  в  постели, комната в
швейцарской только одна, и рЯдом с кроватью поставили на козлы гроб. †ильцам
приходилось самим брать в швейцарской почту. Ћни отворЯли  дверь,  говорили:
"‡дравствуйте,  мадам",  выслушивали   хвалу  усопшему,   на  которого  жена
указывала рукой,  и  уходили, захватив  письма и газеты. Ќичего  приЯтного в
этом  нет,   не  правда  ли?  €  однако  ж,  все  жильцы  продефилировали  в
швейцарской, где вонЯло карболкой. € никто не посылал вместо себЯ слуг, нет,
все сами спешили  насладитьсЯ зрелищем. ‘луги тоже  приходили, но в качестве
дополнениЯ.  ‚  день похорон оказалось, что  гроб не проходит в  двери. "Ћх,
миленький  ты  мой,  -- говорила  лежащаЯ в постели вдова  с  восторженным и
скорбным удивлением, -- какой же ты  был большой!" "Ќе беспокойтесь,  мадам,
--  отвечал  распорЯдитель похорон,  -- мы его  накреним и  пронесем".  ѓроб
пронесли,  а  потом  водрузили  на катафалк. € только Я  один (кроме бывшего
рассыльного  из  соседнего  кабака,  постоЯнного, как Я  понЯл, собутыльника
усопшего), да, Я один проводил покойного на кладбище и бросил цветы на гроб,
удививший  менЯ  своей  роскош