ью.  ‡атем  Я навестил  вдову  и  выслушал  ее
трагическое выражение благодарности. Ќу скажите мне,  что за  причина  всему
этому. Ќикакой -- аперитив, и только.
     џ хоронил  также  старого сотрудника  коллегии адвокатов.  Ћбыкновенный
жалкий чинуша, которому Я, однако, всегда  пожимал руку. ‚прочем, там, где Я
работал, Я  всем пожимал  руки, и даже  по два  раза на  день. ќтим  простым
знаком вниманиЯ Я,  можно сказать, по дешевке  завоевывал всеобщую симпатию,
необходимую   длЯ   моего   душевного  благоденствиЯ.  Ќа  похороны  старика
председатель коллегии, конечно, не пожаловал. џ же счел нужным ЯвитьсЯ, хотЯ
на другой день отправлЯлсЯ в путешествие, и это многие подчеркивали. Ќо ведь
Я  знал, что  мое  присутствие  будет замечено  и  весьма  лестно  длЯ  менЯ
истолковано.  Љак  же  иначе!  ЊенЯ  не  остановил  даже  сильный  снегопад,
испугавший других.
     —то?  „а вы не беспокойтесь, Я не отклонЯюсь от  темы. ’олько разрешите
мне сначала отметить, что вдова нашего швейцара, можно сказать  разорившаЯсЯ
на дорогое распЯтие, на дубовый  гроб  с  серебрЯными ручками,  доказывавший
глубину ее скорби, не позже чем через месЯц сошлась  с франтиком, обладавшим
прекрасным голосом. Ћн  ее колотил, из швейцарской неслись ужасные вопли, но
тотчас  же  после  экзекуции он отворЯл окно и орал свой  любимый романс: "Ћ
женщины,  как  вы  милы!"  "€  все-таки..."  --  сокрушались соседи.  Ђ что,
спрашиваетсЯ, "все-таки"?  ‘ловом,  внешние обстоЯтельства  говорили  против
этого баритона. ‚ерно? € вдова тоже хороша! ‚прочем, кто докажет, что они не
любили друг  друга? € кто  докажет, что она не любила умершего  мужа? Љстати
сказать, как только  франтик улетучилсЯ, надсадив себе голос и руку,  вернаЯ
супруга опЯть принЯлась восхвалЯть покойного. „а в конце концов Я знаю много
случаев,  когда внешние обстоЯтельства  говорЯт в пользу  безутешных вдов  и
вдовцов,  а  на самом деле  они  не более искренни  и верны,  чем  эта  жена
швейцара.  џ  знал  человека, который отдал  двадцать лет своей жизни  сущей
вертихвостке,  пожертвовал ради нее  решительно  всем -- друзьЯми, карьерой,
приличиЯми  и в один прекрасный день обнаружил, что никогда ее не любил. …му
просто  было  скучно,  как  большинству  людей.   ‚от  он   и   создал  себе
искусственную жизнь, сотканную  из всЯких сложных  переживаний и драм. Ќадо,
чтобы  что-нибудь  случилось,  --  вот объЯснение  большинства  человеческих
конфликтов. Ќадо,  чтобы  что-нибудь  случилось  необыкновенное, пусть  даже
рабство без любви, пусть даже война или смерть! „а здравствуют похороны!
     Ќо у менЯ не было  даже такого оправданиЯ. ЊенЯ отнюдь не томила скука,
потому что Я  царствовал. ‚ тот вечер, о котором Я  хочу  сказать, Я  скучал
меньше,  чем когда бы  то  ни было,  и  совсем  не  жаждал, чтобы  случилось
"что-нибудь  необыкновенное". Ђ  между тем... Џредставьте себе, дорогой мой,
как  спускаетсЯ над ‘еной осенний  мЯгкий  вечер, еще теплый, но  уже сырой.
Ќаступают сумерки, на западе небо еще розовое, но постепенно темнеет, фонари
светЯт тускло. џ  шел  по набережным левого  берега к мосту €скусств.  Њежду
запертыми ларьками букинистов поблескивала река. Ќароду  на  набережных было
немного. Џарижане уже сели  за ужин. џ наступал на желтые  и пыльные опавшие
листьЯ,  еще напоминавшие о  лете.  ‚  небе мало-помалу загорались звезды...
Њинуешь фонарь, отойдешь на некоторое расстоЯние -- они становЯтсЯ заметнее.
џ  наслаждалсЯ тишиной,  прелестью вечера, безлюдьем. џ был доволен истекшим
днем:  помог  перейти  через улицу  слепому,  потом оправдалась  надежда  на
смЯгчение приговора моему подзащитному, он горЯчо пожал мне  руку; Я выказал
щедрость  кое в каких  мелочах, а  после обеда  в  кружке приЯтелей  блеснул
импровизированной речью,  обрушившись на черствость сердец в правЯщем классе
и лицемерие нашей элиты.
     џ  нарочно пошел по мосту €скусств, совсем  пустынному в  этот  час, и,
остановившись, перегнулсЯ через перила: мне хотелось посмотреть на реку, еле
видневшуюсЯ в густеющих сумерках. ЋстановилсЯ Я напротив статуи  ѓенриха IV,
как раз над островом. ‚о мне росло и ширилось чувство собственной  силы и, Я
сказал бы,  завершенности.  џ выпрЯмилсЯ и хотел было закурить сигарету, как
это  бывает в минуту удовлетворениЯ, как вдруг за моей спиной раздалсЯ смех.
џ в изумлении оглЯнулсЯ  -- никого. џ  подошел к  причалу  --  ни баржи,  ни
лодки.  ‚ернулсЯ  на старое место -- к острову -- и снова услышал у  себЯ за
спиной  смех,  только немного дальше, как будто он спускалсЯ вниз по реке. џ
замер  неподвижно. ‘мех звучал тише, но  Я еще Явственно  слышал  его позади
себЯ. Ћткуда  он  шел? Ќиоткуда.  ђазве только  из воды.  џ  чувствовал, как
колотитсЯ у  менЯ сердце. ‡аметьте, пожалуйста, в этом смехе не  было ничего
таинственного -- такой славный, естественный, почти  дружеский смех, который
все  ставит на свои  места.  „а, впрочем, он  вскоре  прекратилсЯ, Я  ничего
больше не  слышал.  џ пошел по  набережным, свернул  на улицу  „офины, купил
совсем  не нужные мне  сигареты. џ был ошеломлен, Я тЯжело  дышал. ‚ечером Я
позвонил приЯтелю,  его  не  оказалось дома. •отел пойти куда-нибудь и вдруг
услышал смех под своими окнами. џ отворил  окно. „ействительно,  на тротуаре
смеЯлись:  какие-то  молодые люди  весело хохотали, прощаЯсь друг  с другом.
Џожав плечами, Я затворил окно,  менЯ  ждала  папка с материалами  по  делу,
которое  Я вел.  џ пошел в ванную, выпил стакан воды. “видел в  зеркале свое
лицо, оно улыбалось, но улыбка показалась мне какой-то фальшивой.
     —то? Џростите, Я  задумалсЯ. ‚ероЯтно, мы завтра увидимсЯ. ‡автра,  так
будет лучше. Ќет-нет, сегоднЯ Я  не могу остатьсЯ. Љ тому же менЯ  зовет длЯ
консультации  некий медведь косолапый -- видите,  вон там? ‚полне порЯдочный
человек, а полициЯ по своей мерзкой  привычке ужасно придираетсЯ к  нему. ‚ы
находите, что у него физиономиЯ убийцы? Џолноте, такаЯ внешность естественна
при его профессии. Ћн действительно налетчик, и вы, конечно, удивитесь, если
Я  скажу,  что  он  неплохо  разбираетсЯ в живописи и  торгует картинами.  ‚
ѓолландии  все  понимают  толк  в  живописи и в тюльпанах.  ќтому  человеку,
несмотрЯ  на его  скромный вид,  приписывают  одну из  самых смелых краж. Ћн
украл картину. Љакую? џ, пожалуй, скажу.  Ќе удивлЯйтесь, что Я знаю. •оть Я
судьЯ на покаЯнии,  у менЯ есть свои увлечениЯ: Я состою юрисконсультом этих
славных людей. џ изучил  законы  страны, и у менЯ поЯвилась клиентура в этом
квартале -- тут не требуют предъЯвлениЯ диплома.  ‘начала мне было  нелегко,
но ведь Я внушаю людЯм доверие: у менЯ такой приЯтный, искренний смех, такое
энергичное  пожатие руки,  а  это большие  козыри. Љроме того,  Я им помог в
нескольких  запутанных  делах, сделав это  не  только из  корысти,  но и  по
убеждению. ‚едь если бы сутенеры и  воры всегда и всюду подвергались суровым
карам, то так называемые честные люди считали  бы себЯ совершенно невинными,
дорогой мой. Џодождите, подождите, Я уже подхожу к самой сути, по-моему, как
раз этого-то и следует избегать. €наче уж очень бы смешно получалось.
     Џраво, дорогой мой  соотечественник,  Я очень  вам  признателен за ваше
любопытство. Ќо  в  моей  истории нет  ничего необыкновенного.  ђаз  она вас
интересует,  учтите, что Я помнил об этом смехе совсем  недолго -- несколько
дней, а потом забыл о нем.
     €зредка мне  казалось, что Я слышу его где-то в себе.  Ќо  обычно Я без
всЯких усилий со своей стороны думал о другом.
     „олжен, однако, признатьсЯ, что Я больше не ходил  на набережные. Љогда
Я проезжал там  в такси или  в  автобусе, во мне все замирало -- в ожидании,
кажетсЯ мне. Ќо мы спокойно проезжали по мосту, никогда ничего не случалось,
и Я  вздыхал с облегчением. Љак раз  в ту пору у  менЯ немного  расстроилось
здоровье.  Ќичего  определенного, просто какаЯ-то  подавленность,  с  трудом
возвращалось былое хорошее настроение. џ обращалсЯ к врачам, мне прописывали
всЯкие   укреплЯющие   средства.  Ѓывало,  приободришьсЯ,  а   потом   опЯть
раскиснешь. †ить  стало невесело:  когда  какаЯ-нибудь  болезнь  подтачивает
тело, сердце  томит  тоска. Њне казалось, что Я отчасти разучилсЯ делать то,
чему никогда не  училсЯ, но так хорошо умел --  жить.  „а, кажетсЯ, тогда-то
все и началось.
     Ђ знаете, нынче вечером Я не в форме. Ќе клеитсЯ у менЯ рассказ. Џраво,
Язык  не  ворочаетсЯ,  и  все  красноречие  иссЯкло.  Џогода,  должно  быть,
виновата. ’рудно дышать, воздух такой тЯжелый, просто давит на грудь. Ђ что,
если  бы  мы,  дорогой  соотечественник,  вышли  прогулЯтьсЯ  по городу?  Ќе
возражаете? ‘пасибо.
     Љак хороши нынче  вечером каналы! џ люблю, когда ветер повеет над этими
стоЯчими  водами,  принесет  запах  листьев,  которые  мокнут  в  канале,  и
похоронный запах, поднимающийсЯ  с баркасов, нагруженных цветами. Ќет-нет, в
моей любви к этим запахам нет ничего извращенного, болезненного. Ќаоборот, Я
сознательно  стараюсь привыкнуть к ним. Џо правде  говорЯ, Я  заставлЯю себЯ
восхищатьсЯ амстердамскими  каналами. Ќо больше всего на свете Я, знаете ли,
люблю ‘ицилию, она так прекрасна, когда видишь ее с высоты ќтны, всю залитую
светом, видишь весь остров и расстилающеесЯ внизу море. џва тоже  хороша, но
только в период пассатов. „а-да, Я там  побывал  в молодости. џ вообще люблю
острова. ’ам легче царить.
     Љакой  прелестный  дом,  взглЯните. Ђ  две скульптуры,  которые вы  там
видите,  --   это  головы   негров-невольников.  ‚ывеска.  „ом   принадлежал
работорговцу.  Ћ, в те времена игру вели  в открытую! ‘мелые были дельцы. Ќе
стеснЯЯсь, заЯвлЯли: "‚от  мой дом, Я  богат,  торгую  невольниками,  продаю
черное мЯсо". Њожете  вы себе представить,  чтобы нынче кто-нибудь  публично
сообщил, что он занимаетсЯ таким  промыслом? ‚от был  бы скандал! ‚оображаю,
каких  слов  наговорили  бы  мои  собратьЯ  в  Џариже.  ‚ этом  вопросе  они
непоколебимы, они  тотчас же выпустили  бы два-три  манифеста,  а  может,  и
больше! Џоразмыслив,  Я  бы тоже  поставил свою подпись под  их  протестами.
ђабство? Ћ нет, нет! Њы против! ђазумеетсЯ, мы вынуждены  ввести его в своих
владениЯх или на заводах -- это в порЯдке вещей, но хвалитьсЯ такими делами?
ќто уж безобразие!
     џ хорошо знаю,  что  нельзЯ  обойтись  без господства  и  без  рабства.
Љаждому человеку рабы  нужны как воздух. ‚едь приказывать так же необходимо,
как  дышать.  ‚ы согласны  со  мной?  „аже  самому  обездоленному  случаетсЯ
приказывать. “ человека, стоЯщего на последней ступени социальной  иерархии,
имеетсЯ  супружескаЯ  или  родительскаЯ власть.  Ђ если он  холост, то может
приказывать своей  собаке.  ‚  общем, главное, чтобы  ты мог разгневатьсЯ, а
тебе  не  смели  бы  отвечать.  "Ћтцу  не  смей  отвечать".  ‚ы  знаете  это
требование? ‘транное все-таки правило. Љому  же нам  и отвечать в этом мире,
как не тем, кого мы любим.  Ќо в известном смысле это  верное  правило. Ќадо
же,  чтобы за кем-то оставалось последнее слово.  Ђ то  ты скажешь  слово, а
тебе  в  ответ два, так спор  никогда и не  кончитсЯ.  ‡ато  уж  власть живо
оборвет любые  пререканиЯ. „алеко не сразу, но все же мы  понЯли  это. ‚ы, Я
полагаю, заметили, что наша старуха …вропа стала наконец рассуждать так, как
надо. Њы уже не  говорим,  как в прежние наивные  времена: "џ думаю так-то и
так-то.  Љакие  у  вас имеютсЯ  возражениЯ?" “ нас теперь  трезвые  взглЯды.
„иалог мы заменили сообщениЯми: "€стина состоит в том-то  и том-то. Њожете с
ней не соглашатьсЯ, менЯ это не интересует. Ќо через несколько лет вмешаетсЯ
полициЯ и покажет вам, что Я прав".
     Ђх, дорогаЯ наша планета! ‚се на ней теперь Ясно. Њы друг друга  знаем,
мы понЯли, на что каждый способен. ‚от погодите, Я приведу в пример себЯ (не
менЯЯ, однако, темы). џ всегда  хотел, чтобы мне  служили с улыбкой. …сли  у
прислуги  был печальный вид, это  портило  мне  настроение. Ћна, разумеетсЯ,
имела право печалитьсЯ, но Я находил, что длЯ нее было бы лучше, если бы она
прислуживала смеЯсь, а не плача. •отЯ,  в сущности, это было бы лучше не длЯ
нее,  а  длЯ менЯ.  Ћднако  скажу без хвастовства, мое  рассуждение не  было
сплошным  идиотством. € вот еще -- Я всегда отказывалсЯ обедать  в китайских
ресторанах. Џочему? Џотому что в присутствии белых азиаты, когда они молчат,
зачастую принимают презрительный вид.  ђазумеетсЯ,  презрительное  выражение
сохранЯетсЯ  у них и когда они обслуживают  нас за столиком.  Ќу как в таком
случае есть с удовольствием цыпленка,  а главное, как думать,  глЯдЯ на них,
что мы выше желтокожих?
     ‘ловом,  скажу  вам  по секрету,  рабство, по преимуществу улыбающеесЯ,
необходимо. Ќо мы должны  скрывать его. ђаз  мы не можем обойтись без рабов,
не  лучше  ли  называть  их свободными людьми?  ‚о-первых,  из  принципа,  а
во-вторых, чтобы не ожесточать рабов. „олжны же мы их как-то компенсировать,
верно?  ’огда  они всегда будут улыбатьсЯ и  у нас будет спокойно на душе. Ђ
иначе нам придетсЯ туго:  начнем копатьсЯ в себе, с ума сходить от горестных
мыслей,  даже  можем  сделатьсЯ скромными  -- всего можно  ожидать.  Џоэтому
никакого  афишированиЯ.  ЌахальнаЯ  вывеска   с   головами   негров   просто
возмутительна!  „а и вообще,  если  все  примутсЯ откровенничать, раскрывать
свои  подлинные занЯтиЯ,  свою личность,  некуда  будет  от стыда  деватьсЯ!
‚ообразите себе визитную карточку, на которой напечатано: "„юпон  -- философ
и трус",  или  "стЯжатель и христианин", или "гуманист и  прелюбодей". ‚ыбор
богатый. Ќо  это был  бы сущий ад!  „а-да, в аду  так и должно быть: улицы с
вывесками и никакой возможности  вступить в объЯснение. џрлык повешен раз  и
навсегда.
     Џраво, советую вам, дорогой соотечественник,  подумать немножко,  каков
будет  ваш Ярлык.  ‚ы молчите? Ќу ничего, потом ответите.  ‚о всЯком случае,
Я-то свой Ярлык  знаю:  "„вуликий.  ЋбаЯтельный џнус". Ђ  сверху девиз:  "Ќе
доверЯйтесь  ему". Ќа визитных  же  карточках будет  напечатано: "†ан-Ѓатист
Љламанс,  комедиант". ‡наете,  через  некоторое  времЯ после того  вечера, о
котором  Я  рассказывал,  поЯвилось,  как  Я  заметил, что-то  новое  в моем
поведении. ђасставшись со слепым на углу  тротуара,  до которого Я помог ему
добратьсЯ, Я на прощание снимал шлЯпу и кланЯлсЯ слепцу.  ђазумеетсЯ, поклон
предназначалсЯ не  длЯ слепого -- он ведь не мог менЯ  видеть. „лЯ  кого же?
„лЯ публики.  ђоль сыграна,  актер кланЯетсЯ. Ќедурно,  а?  Ћднажды в ту  же
самую пору владельцу автомобилЯ, благодарившему  менЯ за  помощь в аварии, Я
ответил, что никто другой  не  приложил бы  столько  стараний. ђазумеетсЯ, Я
хотел  сказать: "‚сЯкий на моем месте". €з-за этой  злополучной  оговорки  у
менЯ   сжалось  сердце.   ‚едь   Я   же  отличалсЯ,  по   всеобщему  мнению,
непревзойденной скромностью.
     Ђ  на самом-то деле,  признаюсь,  дорогой соотечественник,  менЯ просто
распирало  от  тщеславиЯ.  "џ", "Я",  "Я"!  --  вот лейтмотив моей жизни, он
слышалсЯ во  всем,  что Я  говорил. џ  не мог обойтись без  хвастовства,  но
обладал искусством  хвастатьсЯ с  потрЯсающей  скромностью. Џравда, Я всегда
жил  привольно и ощущал  свою силу. € притом  Я  чувствовал себЯ  совершенно
свободным от обЯзательств перед  другими людьми по  той простой причине, что
всегда считал себЯ  умнее  всех,  как Я вам уже говорил, а  также наделенным
более  совершенными  органами  чувств;  Я,  например,  превосходно  стрелЯл,
великолепно водил машину,  был отличным любовником. „аже там, где легко было
убедитьсЯ, что Я отстаю от других, например на теннисном корте, ибо в теннис
Я играл  посредственно, Я не мог отказатьсЯ от мысли, что, будь у менЯ времЯ
потренироватьсЯ,  Я  превзошел  бы  чемпионов.  џ   видел  в   себе   только
замечательные качества, этим объЯснЯлись мое  самодовольство  и  безмЯтежное
душевное  спокойствие.  …сли   Я  уделЯл  внимание  ближним,  то  только  из
снисходительности,  без  всЯкого принуждениЯ и поэтому еще больше заслуживал
похвалы и мог поднЯтьсЯ еще выше в своей любви к самому себе.
     ‚се  эти  истины и  некоторые  другие мало-помалу  открылись  мне после
знаменательного вечера, о котором Я вам рассказал. Ќе сразу,  нет, и  сперва
не  очень  четко.  ‘начала  нужно  было,  чтобы  ко  мне  вернулась  памЯть.
Џостепенно  Я стал все видеть Яснее, разобралсЯ в том, что знал.  ђаньше мне
всегда  облегчала жизнь удивительнаЯ способность  забывать. џ забывал все, и
прежде  всего свои  решениЯ. ‚ойны, самоубийства, любовные трагедии,  нищета
людей -- длЯ менЯ все это не шло в счет. Љонечно, Я обращал на это внимание,
когда менЯ принуждали к тому обстоЯтельства, но, так сказать, из вежливости,
поверхностно. Џорой Я  как будто горЯчо принимал  к сердцу  дело, совершенно
чуждое моей повседневной жизни. Ќо по существу оставалсЯ к нему  равнодушен,
за исключением тех случаев, когда  стеснЯли мою свободу. Љак бы это сказать?
‚се скользило. „а, все скользило по поверхности моей души.
     Ѓудем  справедливы:  случалось,   моЯ  забывчивость  была   похвальной.
‡аметили вы, что встречаютсЯ люди, которые по заповедЯм своей религии должны
прощать и действительно прощают обиды,  но никогда  их  не  забывают?  џ  же
совсем не  склонен  был  прощать,  но  в  конце  концов  всегда  забывал.  €
оскорбитель, полагавший,  что  Я ненавижу  его,  не  мог прийти  в  себЯ  от
изумлениЯ,  когда  Я  с  широкой  улыбкой  здоровалсЯ  с  ним.  ’огда  он  в
зависимости  от  своего  характера  восхищалсЯ величием  моей  души  или  же
презирал мою трусость,  не знаЯ, что причина  куда проще: Я позабыл даже его
имЯ. Њое  великодушие объЯснЯлось  той самой  природной ущербностью, котораЯ
делала менЯ неблагодарным или безразличным к людЯм.
     €так, Я жил  изо днЯ в день, и одно  было у  менЯ на  уме: мое "Я", мое
"Я", мое "Я".  „ень за днем -- женщины, день  за днем  -- благородные речи и
блуд,  будничный, как  у собак; но каждый день Я  был полон любви  к себе  и
крепко  стоЯл на  ногах. ’ак и текла жизнь,  очень поверхностнаЯ,  всЯ,  так
сказать, в  словах,  ненастоЯщаЯ.  ‘только книг,  но  они едва  перелистаны,
столько друзей, но им едва отдаешь крохотную частицу сердца, столько женщин,
но как мимолетны эти свЯзи! —его  Я только не вытворЯл  от скуки и в поисках
развлечений! †енщины, живые люди, шли за мною, пытались  ухватитьсЯ за менЯ,
но ничего у  них не  получалось, к несчастью. Љ несчастью длЯ них. ‚едь Я-то
быстро их забывал. џ всегда помнил только о себе.
     Џостепенно,  однако, памЯть ко мне  вернулась.  Ќет, Я сам обратилсЯ  к
ней, и  тогда воскресли  воспоминаниЯ, долго ожидавшие менЯ. Ќо  прежде  чем
рассказать  о них, позвольте,  дорогой соотечественник,  привести  несколько
примеров (Я уверен, они вам пригодЯтсЯ) -- примеров тех открытий, которые  Я
сделал во времЯ моих изысканий.
     Ћднажды  Я вел машину  и на  мгновение замешкалсЯ нажать стартер, когда
зажегсЯ зеленый свет, наши терпеливые сограждане тотчас пустили в ход гудки,
поднЯли адский рев, и тут мне внезапно вспомнилось происшествие, случившеесЯ
со мной при таких же  обстоЯтельствах.  ЊенЯ  в тот раз обогнал мотоциклист,
маленький,  сухонький  человечек  в  очках  и  в  брюках  гольф.  Ћбогнал  и
остановилсЯ как раз передо мной, выехав на красный свет.
     Њотоциклист  выключил мотор, а  мотор вдруг заело, и он тщетно  пыталсЯ
запустить его. ‡ажегсЯ зеленый свет, Я  с  обычной моей учтивостью деликатно
прошу мотоциклиста: "Џодвиньте, пожалуйста, свою  машину, дайте проехать". Ђ
этот маленький человечек разнервничалсЯ, бьетсЯ над своим заглохшим мотором.
€ отвечает мне  по  всем правилам парижской  вежливости, чтобы Я убиралсЯ ко
всем чертЯм. џ настаиваю все так же деликатно, но уже с ноткой нетерпениЯ  в
голосе. ’отчас же Я услыхал в ответ,  что менЯ надо вздрючить как следует. Ђ
позади  уже  раздаютсЯ  нетерпеливые  гудки. ’огда  Я  твердым  тоном  прошу
мотоциклиста  держать  себЯ  прилично  и  учесть,  что  он  мешает  уличному
движению.  ђаздражительный   человечек,   несомненно  придЯ  в  отчаЯние  от
злостного упрЯмства своего мотора, сообщил мне, что если Я желаю "схлопотать
по морде",  то  он с большим  удовольствием надает мне  оплеух. ’акой цинизм
возмутил менЯ,  и Я  вылез из  машины, намереваЯсь  надрать грубиЯну уши.  џ
отнюдь не  считал себЯ трусом  (мало ли что мнишь о себе),  Я был на  голову
выше  своего противника, моЯ мускулатура всегда превосходно служила мне. Њне
и теперь  еще кажетсЯ,  что трепку,  скорее всего, задал  бы Я,  а  не  этот
поскребыш. Ќо едва Я вылез на мостовую, тотчас собралась толпа, из нее вышел
какой-то тип, бросилсЯ  ко мне и заЯвил, что Я последний негодЯй и что он не
позволит мне  ударить  человека,  который  не может  слезть с  мотоцикла  и,
следовательно, находитсЯ в  невыгодном  длЯ себЯ  положении. џ повернулсЯ  к
этому мушкетеру,  но, по правде  сказать,  даже  и  не  увидел  его. …два  Я
повернул голову, как мотоцикл затрещал во всю  мочь,  а мотоциклист изо всей
силы дал мне по уху. Ќе успел Я сообразить, что произошло,  как  он умчалсЯ.
ђастерЯвшись,  Я машинально двинулсЯ к д'ЂртаньЯну, но тут началсЯ отчаЯнный
концерт --  за  моей  машиной уже  выстроилась вереница  автомобилей.  ‘нова
зажегсЯ  зеленый свет. € тогда  Я,  все  еще растерЯнный,  вместо того чтобы
оттаскать  дурака, набросившегосЯ на  менЯ,  покорно  забралсЯ  в  машину  и
поехал, а дурак послал мне вдогонку: "—то, съел?" --  и Я  все еще  помню об
этом оскорблении.
     ‚ы скажете, что  случай  пустЯчный. ђазумеетсЯ. Ќо  Я долго  не мог его
забыть -- вот что важно. Џравда, у менЯ были смЯгчающие обстоЯтельства. ЊенЯ
ударили, Я не  дал сдачи, но в трусости менЯ обвинить никто  не мог.  џ  был
застигнут врасплох, на менЯ налетели с двух сторон, все у  менЯ смешалось, а
ревущие  гудки довершили  мое смЯтение. €  все же  Я чувствовал  себЯ  таким
несчастным,   словно  совершил   какой-то   бесчестный  поступок.   Њне  все
вспоминалось,  как  Я  влезаю  в  свой  автомобиль,  ничем  не  ответив   на
оскорбление,  и  менЯ  провожают  насмешливые  взглЯды  столпившихсЯ  зевак,
восхищенных моим  унижением, тем более  что  на  мне  был  очень  элегантный
светло-синий костюм.  Њне все слышалось: "—то, съел?" -- возглас, совершенно
оправданный  положением.  џ сел  в  лужу,  публично  сдрейфил.  Џравда,  так
сложились  обстоЯтельства, но ведь обстоЯтельства всегда  существуют. ‡адним
числом Я прекрасно соображал, что мне следовало сделать. Љоротким боксерским
ударом сбить с ног д'ЂртаньЯна, вскочить в автомобиль, помчатьсЯ вдогонку за
тем сморчком,  который ударил  менЯ, настигнуть его, прижать его  мотоцикл к
тротуару, оттащить нахала в сторонку  и задать  ему заслуженную взбучку. ‘то
раз  прокручивал  в своем воображении этот  коротенький фильм,  с некоторыми
вариантами.  Ќо  ничего  не  поделаешь  --  поздно! Ќесколько  дней Я был  в
отвратительном настроении.
     ‘мотрите, опЯть дождь. „авайте постоим под воротами. Џрекрасно. ’ак  на
чем же  Я  остановилсЯ?  „а,  на  защите  чести!  €  вот, вспоминаЯ  об этом
происшествии,  Я  понЯл  его значение.  ‚  общем, мои мечтаниЯ  не выдержали
испытаниЯ действительностью. Њне казалось, что Я человек полноценный, что  Я
всегда  заставлю публику  уважать себЯ  и как личность, и как профессионала.
Ќаполовину ‘ердан, наполовину  де ѓолль, если угодно. Љороче говорЯ, Я хотел
господствовать  во всем.  Џоэтому  Я рисовалсЯ, кокетничал, показывал больше
физическую ловкость,  нежели интеллектуальные дарованиЯ. Ќо после того,  как
мне публично дали  по уху и Я  не ответил, было  уже  невозможно держатьсЯ о
себе прежнего лестного мнениЯ. …сли б Я действительно был служителем  правды
и разума,  как  Я  это мнил, разве менЯ затронуло  бы  это происшествие, уже
позабытое  очевидцами? џ бы  только досадовал  на то,  что рассердилсЯ из-за
пустЯков, дал волю гневу  и не сумел справитьсЯ  с неприЯтными последствиЯми
своей  несдержанности.  Ђ  вместо  этого  менЯ  одолевали  мечты   отомстить
обидчику, сразитьсЯ с ним и победить. Ћчевидно, Я вовсе не стремилсЯ к тому,
чтобы стать самым разумным и самым великодушным созданием  на земле, а хотел
одного: оказатьсЯ  сильнее  всех,  хотЯ  бы  и прибегнув  длЯ этого к  самым
примитивным средствам. „а  ведь по правде сказать, каждый интеллигент (вы же
это  хорошо  знаете) мечтает быть  гангстером  и  властвовать  над обществом
единственно  путем  насилиЯ.  Ћднако  сие  не  столь  легко,  как  это можно
вообразить,   начитавшись  соответствующих   романов,   подобные   мечтатели
бросаютсЯ в  политику и лезут  в  самую  свирепую  партию.  —то  за важность
духовное  падение,  если таким  способом  можно господствовать над миром?  џ
открыл в своей душе сладостные мечты стать угнетателем.
     €  по  крайней  мере  мне  тогда стало  Ясно, что  Я  стою  на  стороне
преступников, на стороне обвинЯемых, поскольку их преступлениЯ  не причинили
мне ущерба. €х виновность воспламенЯла мое красноречие, потому что Я не  был
их жертвой. Ђ если б они  угрожали мне,  Я  не только стал  бы их судьей, но
даже больше  -- Я готов был стать гневливым владыкой, объЯвить их вне закона
и  подвергнуть  их  избиению, пыткам, поставить  их  на  колени.  Џри  таких
желаниЯх, дорогой  соотечественник, довольно трудно сохранить  веру  в  свое
призвание служить правосудию, защищать вдов и сирот.
     „ождь-то все  усиливаетсЯ,  значит,  времени  у  нас  достаточно,  и Я,
пожалуй, дерзну поведать вам о новом открытии, сделанном мною вслед за этим,
когда Я порылсЯ в своей памЯти. ђазрешите? ЏрисЯдемте на скамью под навесом.
“же сколько столетий голландцы, покуриваЯ трубку, созерцают здесь одну и  ту
же  картину: смотрЯт, как дождь поливает  канал. џ  собираюсь рассказать вам
довольно сложную историю. Ќа этот раз речь пойдет о женщине. ‚о-первых, надо
отметить, что Я всегда имел успех у женщин, даже без больших стараний с моей
стороны.  Ќе  хочу  сказать, что  Я  давал им  счастье  или они делали  менЯ
счастливым.  Ќет,  просто  Я  имел  успех.  Џочти  всегда,  когда мне  этого
хотелось, Я добивалсЯ своего. †енщины находили менЯ обаЯтельным, представьте
себе! ‚ы знаете,  что такое обаЯние? “мение почувствовать, как тебе  говорЯт
"да", хотЯ ты ни о чем  не  спрашивал. ’ак  и было у  менЯ когда-то. ‚ас это
изумлЯет? Џравда? „а вы не отрицайте.  Џри  моей  теперешней физиономии ваше
удивление вполне естественно. “вы, с возрастом каждый приобретает тот облик,
какого заслуживает. Ђ уж мой-то... Ќу да все равно! ”акт  остаетсЯ фактом: в
свое времЯ менЯ находили обаЯтельным и Я пользовалсЯ успехом.
     џ  не строил никаких стратегических расчетов,  Я увлекалсЯ искренне или
почти  искренне.  Њое  отношение к  женщинам  было совершенно  естественным,
непринужденным, легким, как  говоритсЯ. џ не прибегал  к хитрости  --  разве
только к той, Явной, упорной, которую  женщины считают честью длЯ себЯ. џ их
любил  -- по общепринЯтому выражению, то  есть никогда  не любил ни  одну. џ
всегда находил презрение к женщинам вульгарным, глупым и почти  всех женщин,
которых знал, считал лучше себЯ. Ћднако,  хоть Я  и ставил их высоко, Я чаще
пользовалсЯ их услугами, чем служил им. Љак тут разобратьсЯ?
     Љонечно, истиннаЯ любовь --  исключение, встречаетсЯ она два-три раза в
столетие. Ђ в большинстве случаев любовь -- порождение  тщеславиЯ или скуки.
—то  касаетсЯ менЯ, то Я, во всЯком  случае, не  был  героем  "Џортугальской
монахини".  “  менЯ  совсем  не  черствое  сердце, наоборот, сердце,  полное
нежности, и Я легко плачу. ’олько мои душевные порывы  и чувство умиленности
бывают обращены на менЯ самого. ‚ конце концов нельзЯ сказать, что Я никогда
не любил. Ќет, одну неизменную любовь питал Я в своей  жизни -- предметом ее
был  Я  сам.  …сли  посмотреть  с этой  точки зрениЯ,  то  после  неизбежных
трудностей,  естественных  в  юном  возрасте,  Я  быстро  понЯл  суть  дела:
чувственность,  и только чувственность, воцарилась в моей  любовной жизни. џ
искал  только  наслаждений и побед.  Љстати сказать,  мне  тут  помогала моЯ
комплекциЯ: природа  была щедра ко  мне. џ этим немало гордилсЯ и уж не могу
сказать, чему Я  больше радовалсЯ --  наслаждениЯм  или своему престижу.  Ќу
вот, вы, наверно, скажете, что Я  опЯть хвастаюсь. Џусть это хвастовство, но
гордитьсЯ мне тут нечем, хоть все это истиннаЯ правда.
     ‚о всЯком случае, чувственность (если уж говорить только о ней) была во
мне так сильна, что ради десЯтиминутного любовного приключениЯ Я  отрексЯ бы
от отца и матери, хоть потом  и горько сожалел  бы об этом. „а что Я говорю!
ѓлавнаЯ-то прелесть и была в мимолетности, в том, что роман не затЯгивалсЯ и
не  имел  последствий.  “  менЯ,  разумеетсЯ,  были  нравственные  принципы,
например:  жена  друга  свЯщенна. Ќо  весьма  искренне  и  простодушно  Я за
несколько  дней до  решающего событиЯ лишал  своей  дружбы обманутого  мужа.
—увственность. Ђ может быть,  не следует  это так  называть? ‚ чувственности
самой  по себе  нет ничего  отталкивающего. Ѓудем снисходительны  и лучше уж
назовем уродством  прирожденную неспособность видеть в любви что-либо  иное,
кроме некоего  акта. “родство это  было длЯ менЯ удобным. ‚ сочетании с моей
способностью  оно  обеспечивало мне  свободу.  Ђ  кроме  того,  сообщаЯ  мне
выражение гордой отчужденности  и бесспорной  независимости, оно  давало мне
шансы на новые победы. џ не  отличалсЯ романтичностью,  но был героем многих
романов. Џраво, у наших  возлюбленных есть  кое-что  общее с Ѓонапартом: они
всегда думают одержать победу там, где все терпели поражение.
     ‚  отношениЯх с  женщинами  Я, впрочем,  искал не только удовлетворениЯ
своей чувственности  -- это была  длЯ менЯ также игра.  ‚  женщинах Я  видел
партнеров своеобразной  игры,  где они  как будто защищали  свое целомудрие.
‚идите  ли, Я не  выношу  скуки и  ценю  в  жизни  только развлечениЯ. ‘амое
блестЯщее общество быстро надоедает  мне, но мне никогда не  бывает скучно с
женщинами,  которые мне  нравЯтсЯ. ‘тыдно признатьсЯ, но  Я  отдал бы десЯть
бесед  с ќйнштейном за первое свидание с  хорошенькой статисткой. Џравда, на
десЯтом свидании  Я  стал бы вздыхать об ќйнштейне или о серьезной  книге. ‚
общем, высокие проблемы интересовали менЯ лишь в промежутках между любовными
приключениЯми.  €  сколько  раз  бывало, что,  остановившись  с друзьЯми  на
тротуаре, Я вдруг терЯл нить  мысли в горЯчем споре только потому, что в эту
минуту через улицу переходила какаЯ-нибудь обольстительница.
     €так,  Я вел игру.  џ знал,  что женщины не  любЯт,  когда к  цели идут
слишком быстро. ‘начала нужны были  словесные  упражнениЯ, нежность, как они
говорЯт.  ЊенЯ  не   затруднЯли  ни   разговоры,  поскольку  Я  адвокат,  ни
пронзительные  взглЯды, ибо на военной службе Я  участвовал  в драматическом
кружке. ђоли  Я менЯл  часто,  но, по сути дела, пьеса была  одна и та же. “
менЯ  был коронный  номер: непостижимое влечение, "что-то такое" непонЯтное,
беспричинное,  неодолимое, хотЯ Я бесконечно устал от  любви, и так далее --
очень стараЯ роль в  моем  репертуаре, но  всегда производившаЯ впечатление.
Ѓыл еще и другой номер:  таинственное блаженство, которого не давала мне еще
ни  одна  женщина;  быть  может,  и даже наверное, миг счастьЯ  будет  очень
кратким (надо же обезопасить  себЯ), но  ничто не может  с ним сравнитьсЯ. Ђ
главное,  Я  отработал  небольшую  тираду, всегда встречавшую  благосклонный
прием.  џ уверен,  что она и вам понравитсЯ. ‘уть этой тирады  в  горьком  и
смиренном признании, что  Я  ничтожество, пустой человек и не  стою  женской
привЯзанности, что  Я никогда не знал простого, бесхитростного счастьЯ, быть
может, Я предпочел бы его всему на свете, но  теперь  уж поздно.  Ћ причинах
этого непоправимого загадочного  запозданиЯ  Я умалчивал,  знаЯ, как выгодно
окутывать себЯ тайной.  ‚ некотором смысле Я верил тому, что говорил,  --  Я
вживалсЯ в роль. Ќеудивительно, что и мои партнерши  тоже  спешили выйти  на
сцену.  ‘амые  чувствительные  из  моих  подруг  пытались  "понЯть  менЯ"  и
предавались  меланхолическим  излиЯниЯм.  „ругие же,  довольные  тем,  что Я
соблюдаю   правила  игры  и  до  начала  атаки   деликатно  задерживаюсь  на
разговорах, иной раз сами переходили в наступление. „лЯ менЯ это был двойной
выигрыш: Я  не только  мог тогда утолить свое вожделение, но  и  насладитьсЯ
чувством  удовлетворенной любви к самому  себе, убеждаЯсь всЯкий раз в своей
власти.
     €  если даже случалось, что некоторые мои партнерши доставлЯли мне лишь
посредственное  удовольствие,  Я  времЯ  от  времени назначал им свиданиЯ --
этому способствовало вдруг вспыхнувшее желание, которое обострЯла разлука, и
готовность отозватьсЯ на  него,  загоравшаЯсЯ в моей прежней  сообщнице; мне
хотелось убедитьсЯ, что свЯзь наша не порвана окончательно: стоит мне только
пожелать, и она возобновитсЯ. €ной  раз Я брал с  женщин клЯтвенное обещание
не принадлежать никому  другому, кроме  менЯ, -- так менЯ это беспокоило. Ќо
ни сердце,  ни  воображение  не  участвовали  в этой  игре.  ‘амодовольство,
укоренившеесЯ во  мне,  не  допускало вопреки  очевидности,  чтобы  женщина,
принадлежавшаЯ  мне,  могла   когда-нибудь  принадлежать  другому.  ‚прочем,
клЯтва, которой  Я требовал, свЯзывала  только  женщину, а мне предоставлЯла
свободу.  ЏокинутаЯ  мною  не  будет  принадлежать  никому,   значит,  можно
разорвать  с  нею, а  иначе  это  почти всегда  было просто  немыслимо.  —то
касаетсЯ  женщин, то проверкой раз и  навсегда были  установлены прочность и
длительность моей власти  над  ними.  ‹юбопытно?  Ђ ведь  это  сущаЯ правда,
дорогой соотечественник.  Ћдни кричат: "‹юби менЯ!", другие: "Ќе люби менЯ!"
Ђ  есть  такаЯ  порода людей,  самаЯ сквернаЯ  и самаЯ  несчастнаЯ,  котораЯ
требует: "Ќе люби менЯ и будь мне верна".
     ’олько  вот в чем  дело: проверка  никогда не бывает  окончательной, ее
надо  возобновлЯть с каждой  новой возлюбленной. ЏовторЯешь, повторЯешь -- и
создаетсЯ  привычка.  ‚скоре  уже  говоришь,  не думаЯ,  уже  вырабатываетсЯ
рефлекс,  и  в  один  прекрасный  день  добиваешьсЯ обладаниЯ,  не  чувствуЯ
по-настоЯщему   влечениЯ.   Џоверьте,  длЯ  некоторых  людей  отказатьсЯ  от
обладаниЯ тем, чего они вовсе и не желают, труднее всего на свете.
     ’ак  со мною и  случилась  однажды  неприЯтность,  а  не  лишним  будет
сказать, что женщина эта не очень волновала менЯ, но мне нравилсЯ  ее облик,
в котором было  что-то покорное и жаждущее. Ћткровенно  говорЯ, удовольствие
оказалось посредственным, как и следовало ожидать. Ќо Я  никогда  не страдал
никакими комплексами и быстро  забыл  эту  особу, с которой решил  больше не
встречатьсЯ.  џ думал,  что она  ничего  не  заметила, мне даже  и на  ум не
приходило, что у нее  может быть свое мнение на этот счет: ведь она была так
скромна, так не походила на других женщин. Ќо через некоторое времЯ Я узнал,
что  она  доверительно  рассказала  третьим  лицам   о  недостаточной   моей
мужественности.  ЊенЯ  кольнуло  чувство обиды,  как  будто Я  стал  жертвой
обмана:  она  оказалась не такой уж пассивной, как Я думал, и могла судить о
подобных  вещах.  Ћднако  Я пожал плечами  и  притворно рассмеЯлсЯ.  Ќет,  Я
рассмеЯлсЯ искренне,  слишком уж был незначителен  этот  случай.  …сли  есть
сфера,  где скромность должна считатьсЯ правилом, то это  именно сексуальнаЯ
жизнь со всеми ее  неожиданностЯми, не правда ли? ’ак ведь нет, каждый хочет
перещеголЯть других, даже в мыслЯх, наедине с собой. € несмотрЯ на то, что Я
пожал плечами,  знаете, как Я себЯ  повел? Ќемного позднее встретилсЯ с этой
женщиной,  сделал все, чтобы ее пленить, и снова овладел  ею.  ќто  было  не
очень  трудно:  женщины  тоже  не любЯт разочарований. € с тех  пор Я  почти
непроизвольно принЯлсЯ всЯчески терзать ее. --џ бросал  ее и вновь привлекал
к себе, принуждал  ее отдаватьсЯ мне  в  неподходЯщее времЯ и в неподходЯщем
месте, всегда и  во всем обращалсЯ с  нею так грубо, что в конце концов даже
привЯзалсЯ  к ней, как, думаетсЯ, тюремщик бывает привЯзан к заключенному. €
так длилось до тех  пор, пока она в  бурном порыве болезненной и вынужденной
страсти откровенно воздала хвалу тому, что ее порабощало.. ‘ того днЯ Я стал
удалЯтьсЯ от нее. Ђ потом и вовсе забыл.
     ЌесмотрЯ  на  ваше вежливое  молчание, Я  согласен с вами,  что в  этом
любовном  приключении  моЯ  роль  не  из  красивых.  Ќо обратитесь  к  своей
собственной жизни, дорогой  соотечественник!  Џокопайтесь  в  воспоминаниЯх,
может быть, вы найдете среди них подобную же историю и позднее расскажете ее
мне. —то касаетсЯ менЯ, то, когда это приключение вспоминалось мне, Я всегда
смеЯлсЯ.  Ќо уже  иным смехом, похожим на тот,  который Я  услышал  на мосту
€скусств. џ смеЯлсЯ над своим  краснобайством и  своими  речами в суде. „аже
больше над  своими судебными речами,  чем над  краснобайством  с  женщинами.
€м-то Я  по крайней мере лгал  очень мало. ‚о всем моем поведении так  Ясно,
без уверток  говорил инстинкт. ‹юбовный  акт,  например, ведь это признание.
’ут и голый эгоизм, тут и тщеславие, а иной раз подлинное великодушие. Џраво
же, в  этой  плачевной  истории еще больше, чем  в  других  моих романах,  и
больше, чем Я думаю, Я был откровенным, ибо Ясно  показал, кто Я такой и как
Я мог бы жить. Ќо даже тогда -- нет, именно тогда, когда Я вел себЯ так, как
рассказал сейчас, -- в моей личной жизни было больше достоинства, чем в моих
высокопарных адвокатских разглагольствованиЯх  о невиновности  и правосудии.
Џо крайней  мере,  вглЯдываЯсь  в  свое  поведение  с  женщинами, Я  не  мог
обманыватьсЯ  насчет  истинной сути моей  натуры. —еловек  никогда не бывает
лицемером в своих удовольствиЯх,  где-то Я вычитал такую мысль или же сам до
нее додумалсЯ. ‚ерно сказано, дорогой соотечественник?
     Љогда  Я вспоминаю, с каким трудом мне удавалось окончательно порвать с
женщиной --  с  таким трудом, что  у  менЯ  из-за  этого бывало по нескольку
свЯзей одновременно, -- Я  отнюдь  не приписываю это нежности своего сердца.
‚овсе не она руководила мною, когда одна из  моих возлюбленных,  устав ждать
Ђустерлица нашей страсти, собиралась ретироватьсЯ. ’отчас же Я  раскрывал ей
объЯтиЯ,  делал всевозможные уступки, становилсЯ красноречив.  џ пробуждал в
ней  нежность  и  сладостное  умиление, а сам испытывал  эти чувства лишь по
видимости, был только немного  взволнован  угрозой разрыва и  утраты женской
привЯзанности.  Џравда, иной раз мне  казалось, что Я действительно страдаю.
Ќо стоило  мЯтежнице расстатьсЯ со мной,  как Я  без  труда  забывал о  ней;
впрочем, Я  помнил о ней ничуть не больше, если она решалась вернутьсЯ. Ќет,
не любовь  и не  великодушие подстегивали менЯ,  когда мне грозила опасность
оказатьсЯ покинутым, а  только желание быть любимым  и получать то, что,  по
моему  мнению, мне полагалось  по праву.  “бедившись, что  Я  любим, Я вновь
забывал о своей партнерше, зато сам сиЯл, приходил в прекрасное настроение и
снова становилсЯ обаЯтельным.
     ‡аметьте, кстати, что вновь завоеваннаЯ привЯзанность  тЯготила менЯ. ‚
минуты досады Я говорил  себе  тогда,  что идеальным выходом была  бы смерть
увлекшейсЯ мною женщины.  ‘мерть, во-первых,  окончательно скрепила бы  наши
узы,  а во-вторых,  избавила бы ее  от всЯкого принуждениЯ.  Ќо ведь  нельзЯ
желать всем смерти и уничтожить в конце  концов население нашей  планеты длЯ
того,   чтобы   воспользоватьсЯ   неограниченной  свободой,   котораЯ  иначе
немыслима. Џротив такого метода восставала моЯ чувствительность и моЯ любовь
к людЯм.
     …динственное глубокое чувство, которое мне случалось испытывать во всех
этих любовных  интригах, была благодарность, если все шло хорошо, если  менЯ
оставлЯли  в  покое и давали  мне полную свободу  действий. Ђх, как Я  бывал
любезен и мил с женщиной, если только что побывал в постели другой, Я словно
распространЯл  на всех остальных признательность, которую  испытывал к одной
из них. Љакова  бы ни была путаница в моих  чувствах, суть  их была  Ясна: Я
удерживал  подле  себЯ  своих  возлюбленных  и   друзей   длЯ  того,   чтобы
пользоватьсЯ их любовью, когда вздумаетсЯ. џ сам признавал, что мог  бы жить
счастливо лишь при условии, если на всей земле  все люди или по крайней мере
как  можно  больше людей  обратЯт  взоры на  менЯ,  никогда не  узнают  иной
привЯзанности, не узнают независимости, готовые в  любую минуту откликнутьсЯ
на  мой  призыв, обреченные,  наконец,  на бесплодие до  того днЯ,  когда  Я
удостою обласкать их лучом своего света. ‚ общем,  чтобы жить счастливо, мне
надо было, чтобы мои  избранницы совсем не жили.  Ћни  должны были  получать
частицу жизни лишь времЯ от времени и только по моей милости.
     Ђх, поверьте,  мне совсем  не  доставлЯет удовольствиЯ  рассказывать об
этом. ‘тоит мне вспомнить о той полосе  моей жизни,  когда Я требовал все  и
ровным счетом ничего  не  давал взамен, когда  Я  заставлЯл многих  и многих
людей  служить  мне, а  их  самих как будто прЯтал в холодильник,  чтобы они
всегда были под рукой и Я мог бы ими пользоватьсЯ по мере надобности, право,
уж и не знаю, как назвать то любопытное чувство,  которое  возникает тогда у
менЯ. Њожет  быть,  это стыд?  ‘кажите,  дорогой соотечественник, ведь  стыд
немного жжет душу, верно?  ’огда это, пожалуй,  стыд или одна из тех нелепых
эмоций,  которые касаютсЯ чести.  € во  всЯком случае, мне кажетсЯ, что  это
чувство не покидало менЯ с того приключениЯ, которое гвоздем засело у менЯ в
памЯти. џ долже