гом клЯстьсЯ и божитьсЯ, что он никогда не  носил усов, даже если сама
потом велит  им отказатьсЯ от своих слов;  однако интуициЯ нашептывала  ему,
что, позвонив Љарине, Ѓернару, †ерому, ‡амире, он услышит  все тот же ответ,
и  лучше всего, презрев сей "божий суд", переместитьсЯ с этого минного  полЯ
на  другое  пространство,  где он  сможет  взЯть  инициативу в  свои  руки и
контролировать ситуацию.
     - Џослушай!  --  воскликнул  он. --  “ нас  же есть где-то  целаЯ  куча
фотографий.
     Љогда мы были на џве, например.
     ‚став и порывшись в Ящике секретера, он извлек оттуда пачку фотографий,
сделанных  во  времЯ  последнего  отпуска.  Ќа большинстве снимков  они были
вдвоем.
     -- Ќу что? -- спросил он, протЯнув ей один из них.
     Ђньес бросила взглЯд на фотографию, затем на мужа и вернула ему снимок.
Ћн  посмотрел  еще  раз:  да,  это  он  самый, в  пестрой летней рубашке,  с
волосами, облепившими потный лоб, улыбающийсЯ и -- усатый.
     -- Ќу так что же? -- повторил он.
     Ђньес,  в  свою  очередь, прикрыла  глаза,  затем,  поднЯв  их,  устало
ответила:
     -- Ќе вижу никаких доказательств.
     Ћн  собралсЯ было еще раз накричать,  заспорить, но при мысли, что  всЯ
эта канитель

     вернетсЯ  на  круги своЯ, ощутил  полное  изнеможение;  наверное, самое
разумное  --  остановитьсЯ  первым,  перетерпеть,  переждать: может,  все  и
обойдетсЯ.
     -- Ћ'кей, -- сказал он, бросив фотографию на ковер.
     -- „авай спать, -- откликнулась Ђньес.
     Ћна   вынула  из  медной  шкатулочки,  стоЯвшей  у   изголовьЯ,   пачку
снотворного, принЯла таблетку,  дала ему другую вместе со стаканом воды. Ћни
улеглись  -- подальше друг  от друга, и  он  выключил  свет. —ерез несколько
минут  Ђньес  нашла  его  руку  под простыней, и он стал гладить  ее пальцы,
машинально улыбаЯсь в  темноте. ђасслабленный  и душой и телом,  он  покорно
отдавалсЯ действию  снотворного и  уже не в силах  был сердитьсЯ  на  Ђньес;
конечно,  она  здорово одурачила его,  но  это была его жена,  и он любил ее
именно такой,  с  сумасшедшинкой,  как,  например,  в  тот  раз,  когда  она
позвонила приЯтельнице и заЯвила: "‘лушай, что там у тебЯ творитсЯ?.. Ќу как
же, дверь... да-да, твоЯ дверь... неужели ты еще не видела?.. ’ак вот, у вас
внизу  весь   проем  входной  двери  заложен   кирпичом...  „а  нет,  прочно
замурован...  ЉлЯнусь тебе, Я звоню из автомата напротив.. .  Џравда-правда,
настоЯщаЯ кирпичнаЯ стенка!..", и так  до тех пор, пока приЯтельница, и верЯ
и не верЯ, в панике не помчалась  вниз, чтобы затем  позвонить Ђньес домой и
сказать: "Ќуты и надувала!"
     -- Ќу ты  и  надувала! -- тихонько, почти  про себЯ, шепнул он,  и  оба
заснули.
     Ћн проснулсЯ  в  одиннадцать  утра,  с  тЯжелой  головой и  горечью  во
рту--из-за снотворного. Ђньес сунула под будильник  записочку: "„о вечера. џ
тебЯ  люблю".  ”отографии  по-прежнему  валЯлись  на  ковре  возле  кровати;
подобрав одну  из них, он долго разглЯдывал  ее: Ђньес и он,  оба в  светлых
одежках, сидЯт, тесно прижавшись друг  к  другу, в  колЯске велорикши, а сам
возница за их спинами скалитсЯ всеми своими красными от  бетелЯ  зубами.  Ћн
попыталсЯ  вспомнить,  кто же  это их  снимал -- скорее всего,  какой-нибудь
прохожий по  его просьбе;  всЯкий  раз,  отдаваЯ свой аппарат незнакомцу, он
втайне  опасалсЯ,  что тот удерет  со  всех ног,  но  нет, такое ни  разу не
случилось. Ћн  растер  ладонЯми лицо, словно одеревеневшее от тЯжелого  сна.
Џальцы  задержались  на  подбородке,  ощутили привычное покалывание  щетины,
боЯзливо помедлили, прежде чем тронуть  верхнюю  губу. Ќаконец он решилсЯ на
это и не испытал никакого удивлениЯ -- в самом деле, ведь  не привиделось же
ему  вчерашнее происшествие!  -- но касатьсЯ выбритого  места,  в отличие от
щек, было неприЯтно. Ћн снова взглЯнул на снимок с велорикшей, затем встал и
отправилсЯ  в ванную. ђаз уж он  проспал,  не  стоило  теперь спешить  -- он
позволит себе роскошь принЯть ванну вместо обычного утреннего душа.
     Џустив  воду  в ванну,  он позвонил в агентство  и сообщил, что  ЯвитсЯ
только после  обеда, что было не так уж страшно: они теснились в своем офисе
как сельди  в бочке и потому  предпочитали работать  вечерами, допоздна.  Ћн
едва  не спросил ‡амиру о  своих усах,  но вовремЯ удержалсЯ: хватит  с него
этих глупостей!
     Ћн  не  стал  бритьсЯ,  сидЯ  в  воде,  а сделал  это позже, стоЯ перед
зеркалом и старательно обходЯ пробивающиесЯ над верхней губой ростки будущих
усов; конечно, их следует отпустить заново. ‘овершенно Ясно, что  безусым он
себе не нравитсЯ.
     …ще сидЯ в  ванне,  он долго размышлЯл над  вчерашним инцидентом. Ћн не
злилсЯ  на  Ђньес всерьез,  просто никак  не мог  уразуметь, отчего она  так
упорно  держитсЯ за  этот  розыгрыш,  которому, честно  говорЯ, грош  цена в
базарный день. Љонечно, подобные дурацкие шутки всегда были у нее в ходу, он
сам ее в этом упрекал. ‚зЯть все ту же выходку  с Якобы замурованной дверью,
которую он считал прЯмо-таки скандальной. Ќо и в других  случаЯх Ђньес часто
удивлЯла  его  своей  способностью лгать. ђазумеетсЯ, ей, как и всем  людЯм,
приходилось времЯ от времени пускатьсЯ  на мелкое вранье  по обстоЯтельствам
--  например, не Явившись на званый ужин или не  окончив работу  в  срок, но
вместо  нормальных, правдоподобных (пускай и  не правдивых) объЯснений--мол,
заболела, или потерЯла телефонную книжку, или машина барахлила -- она порола
какую-нибудь дикую, несусветную чушь.  …сли кто-нибудь  из  друзей  напрасно
прождал целый день ее звонка,  она не оправдывалась тем, что забыла об этом,
или была  занЯта линиЯ,или телефон вовсе не отвечал, а значит, сломалсЯ,  --
нет,  она  глЯдела  обманутому  прЯмо в  глаза  чистым,  невинным  взором  и
утверждала, будто звонила  и  разговаривала с  ним лично, хотЯ тот прекрасно
знал,  что этого  не  было;  оставалось  допустить одно из  двух:  либо  она
ошиблась номером  и какой-нибудь  незнакомец,  в силу  таинственных  причин,
выдал себЯ  за  другого,  либо лукавил сам приЯтель, в  чем Ђньес и упрекала
собеседника,  прозрачно  намекаЯ  на его  неискренность,  лишь  бы  отстоЯть
собственную непогрешимость. Ќу  зачем, скажите на  милость,  ей  требовалось
измышлЯть такую  нелепицу?!  ЏодобнаЯ стратегиЯ сбивала с  толку окружающих;
сама же  Ђньес  после  каждого  розыгрыша во всеуслышание  хвасталась своими
подвигами; когда же очереднаЯ жертва, пытаЯсь ее разоблачить,  напоминала ей
эти  признаниЯ, ответ был всегда один: да,  она  часто так шутила,  но  не в
данном  случае, о,  конечно же нет, это исключено! -- и держалась при этом с
таким  апломбом, что  люди волей-неволей  отступали, если и не  поверив,  то
смирившись перед ее напором, иначе дискуссиЯ грозила затЯнутьсЯ навечно, ибо
Ђньес  никогда  не  сдавала  позиций. Џрошлой зимой  им  случилось  провести
уик-энду  ‘ержа  и  ‚ероники  в   их  загородном  доме  с  таким  устаревшим
отоплением, что комнаты можно было  сносно нагреть лишь с помощью радиатора,
включаЯ его на половину  мощности, не больше,  иначе тут  же летели  пробки.
ђазумеетсЯ, зЯбкаЯ Ђньес  врубила свой  на полную  катушку, и  свет  тут  же
погас. …е  это нисколько не огорчило; однако после  трех таких инцидентов и,
соответственно, трех клЯтв пожертвовать своим личным  комфортом  ради общего
блага,  данных  по  настоЯнию  ‘ержа,  она   как  будто   смирилась.  ѓости,
собравшиесЯ на  уик-энд,  провели  в  столовой  мирный, ничем не  омраченный
вечер,  причем  Ђньес  ушла  спать  раньше  всех.  Љаждый  из присутствующих
надеЯлсЯ  провести  ночь в  теплой  комнате, и  можно  представить  всеобщее
возмущение, когда выЯснилось, что радиаторы бездействуют, а в спальнЯх царит
ледЯной  холод. Ќикто не  сомневалсЯ, чьих рук это дело: усыпив бдительность
окружающих,  Ђньес  коварно  вывела  из  строЯ  их  радиаторы,   нагрев   до
оранжерейной температуры свою комнату, где  и  нежилась в тепле, совершенно,
казалось бы, не  ожидаЯ, что разъЯренные  жертвы  ворвутсЯ  к  ней требовать
отчета. ‚опреки всЯкой очевидности,  она стойко отрицала  свою  вину  и даже
возмутилась тем, что  ее посмели заподозрить в столь черном злодействе.  "Ќу
тогда кто же это сделал, кто?" -- в бешенстве кричала ‚ероника. "Ќе знаю, но
уж  точно не Я!" -- упрЯмо твердила  Ђньес и так никогда и  не  призналась в
содеЯнном. ‚ конце концов все с горЯ начали смеЯтьсЯ, и она тоже, на сей раз
даже  не  соблаговолив  правдоподобно  объЯснить  случившеесЯ  --  например,
поломкой  котла  или  проникновением   в  дом   злоумышленника,  шутки  ради
нажимавшего кнопки радиаторов.
     Џо  здравом размышлении,  ее  розыгрыш с усами представлЯлсЯ  не  более
удивительным,  чем этот или  сквернаЯ  шутка с  замурованной дверью. ђазница
состоЯла  лишь в том, что на  сей  раз они оба  слишком далеко зашли, доведЯ
дело до ссоры, и что жертвой мистификации оказалсЯ он сам. Ћбычно она делала
его молчаливым сообщником,  взиравшим  на  ее выходки с одобрительным,  даже
восхищенным интересом. ‘транно, однако, подумал  он, за  пЯть лет совместной
жизни Ђньес ни разу не сделала его объектом своих шуточек, как будто муж был
длЯ  нее  табу.  Ђ впрочем,  не так  уж и  странно: он  прекрасно знал,  что
существуют  две Ђньес  -- одна  веселаЯ,  общительнаЯ, блестЯщаЯ,  всегда  в
форме;   непредсказуемые   проделки   этой   Ђньес,  в   силу   их   детской
непосредственности,  всегда  веселили  его   и  даже,   хотЯ  он  в  том  не
признавалсЯ, заставлЯли гордитьсЯ женой; вторую знал  только он  один -- эта
Ђньес была хрупкой, уЯзвимой, а еще ревнивой,  способной расплакатьсЯ  из-за
пустЯка и прильнуть к нему в поисках утешениЯ, как обиженное дитЯ. „лЯ таких
минут у  нее имелсЯ особый голосок--тоненький, прерывистый,  почти жалобный,
который раздражал бы его  на людЯх, но наедине был признаком ее трогательной
беззащитности. ‘идЯ в остывающей воде и ломаЯ голову над всей этой историей,
он наконец с грустью понЯл, чем его больше всего оскорбила вчерашнЯЯ  сцена:
впервые Ђньес, с  ее цирковыми номерами, рассчитанными  на широкую  публику,
вторглась в их заповедную семейную жизнь.  •уже того, стараЯсь придать своей
выдумке большую убедительность, она прибегла к тому самому голосу, тембру  и
повадкам, которые доселе  приберегала только  длЯ их интимных,  закрытых длЯ
других отношений, где не было места никакому притворству.  Ќарушив неписаный
договор, Ђньес обошлась с ним безжалостно и злорадно, как с чужим человеком,
вывернув  наизнанку  реальность с  виртуозным умением,  обретенным  в  своих
прошлых опытах. Ћн  вспоминал ее искаженное ужасом  лицо,  ее  слезы: она  и
впрЯмь выглЯдела загнанной, она и  впрЯмь горЯчо и убежденно обвинЯла его  в
том,  что он нарочно преследует  и пугает ее, неизвестно зачем. ‚от  именно,
зачем?.. ‡ачем она  так поступила? ‡а что решила наказать его? ‚едь не за то
же, что он сбрил усы? Ћн никогда  не обманывал, не предавал ее и, сколько ни
рылсЯ в  памЯти, не мог вспомнить проступка,  за который полагалась бы столь
жестокаЯ  кара. Ђ может, ей  вздумалось помучить его  просто так, из любви к
искусству;  может, она и  не представлЯла себе  последствий? ‚едь  он  и сам
толком  осознал  случившеесЯ только  сейчас, на  свежую голову. Љак приЯтно,
наверное,  это слегка извращенное  опьЯнение  властью  над другим человеком,
возможностью вертеть им как вздумаетсЯ,  до  тех пор, пока не надоест, а там
уж можно вернуть все на круги своЯ, сказав: "‡дорово Я тебЯ провела, верно?"
Џравда, Ђньес  перегнула  палку,  заручившись против  него,  пусть  даже под
предлогом невинной шутки,  содействием ‘ержа и ‚ероники.  ’о, что его друзьЯ
согласились на эту  роль, было неудивительно -- они считали, будто участвуют
в одном из мелких розыгрышей,  обычных длЯ их компании, тогда  как  это была
перваЯ серьезнаЯ  стычка завЯзавшейсЯ  супружеской войны.  Ќет-нет, не стоит
преувеличивать. Џросто  они  все тогда  выпили лишнего,  но теперь  кончено,
Ђньес навернЯка  одумалась.  €  все  же...  все же ему было больно  от этого
первого  в их  жизни предательства.  Ћн  вспоминал ее  вчерашнее потрЯсенное
лицо, ее театральные рыданиЯ, звучавшие искренне, как настоЯщие; вот  она --
перваЯ прореха в их взаимном доверии. "Ќу ладно, -- сказал он себе, -- опЯть
Я драматизирую, хватит!"
     ‚ыйдЯ   из   ванны,  он   встрЯхнулсЯ,   полный  решимости  забыть  все
неприЯтности. Ћн не станет упрекать  Ђньес в ее  проступке, даже если  она и
заслужила выговор... да  нет, ничего она не заслужила, дело  кончено, и не о
чем больше говорить.
     € все-таки, одеваЯсь, он корил  себЯ за то, что сглупил, позволив Ђньес
вовлечь его  в  свою  игру, и  вдобавок убоЯлсЯ возможности выЯснить  все по
телефону.  Ђньес устроила  так,  чтобы сначала  самой поговорить  с ‘ержем и
‚ероникой,  а уж  затем, когда он заЯвил,  что между ними существует сговор,
пошла ва-банк, предложив ему звонить кому угодно. € он, как последний дурак,
уверовал в то, что его преследует злой рок, что все егс .друзьЯ в этот вечер
будут отрицать наличие у него усов,  а ведь реально Ђньес могла предупредить
только ‘ержа с ‚ероникой, больше никого. ‘ того момента, как она увидела его
безусым,  они  расставались один  раз и только на десЯть минут  -- когда  он
парковал машину.  ‚от  их-то она и  использовала,  чтобы  проинструктировать
‘ержа с ‚ероникой  но, конечно, никак не могла  за это времЯ  обзвонить всех
его друзей. Ћн просто-напросто дал  себЯ одурачить. ’ем  более  что  сегоднЯ
утром она имела полную возможность завербовать в свой лагерь всех, с кем они
водили  знакомство. ќта мысль, едва родившись  вызвала  у него  улыбку: одно
лишь предположение, что он разгадал козни Ђньес, ее телефонный заговор --  и
ради чего? ђади пустой шутки! -- было ему приЯтно. Ђ что, если посвЯтить  ее
в свою  догадку  -- может, она посмеетсЯ с ним вместе, и таким вот  окольным
путем он даст ей понЯть,  насколько серьезно задело его то,  что она считала
всего лишь  невинной шалостью. Ќет, лучше не надо, чтобы она терЯла лицо; он
ничего не скажет ей, никогда не попрекнет этой историей, кончено дело!
     Ћднако,  придЯ  в агентство,  он понЯл, что  дело  не кончено.  †ером и
‡амира, склонившиесЯ над макетом, при его поЯвлении поднЯли головы, но никак
не отреагировал на перемену. †ером знаком  подозвал  его к  столу, и  минуту
спустЯ они погрузились  свою задачу:  клиент требовал представить  проект  в
ближайший понедельник, a  pa6oта была еще  далека от завершениЯ, так что  не
миновать им аврала.
     -- ЊенЯ сегоднЯ пригласили на ужин,  -- объЯвила ‡амира, -- но Я  сбегу
оттуда как можно  раньше  и  еще  поработаю. -- Ћн пристально взглЯнул ей  в
глаза; она  улыбнулась шутливо взъерошила ему волосы и добавила: -- —то  это
ты такой помЯтый, -- небось безумствуешь по ночам, а?
     Ќо тут зазвонил телефон,  и она кинулась к трубке,  а поскольку †ером в
этот момент вышел, он осталсЯ в одиночестве, растерЯнно потираЯ крыльЯ носа.
Џотом уселсЯ за свой  планшет  и начал  изучать чертежи, прижимаЯ ладонью их
непослушные краЯ.  Ќаконец он придавил их по углам  пепельницами и коробками
скрепок и взЯлсЯ за работу. Ќесколько раз поговорил по  телефону, неотступно
думаЯ  при этом  о  своем, хотЯ  теснившиесЯ в голове мысли никак  не  могли
выстроитьсЯ в  гипотезу, столь  же элегантную, функциональную и абстрактную,
как  общественное  здание,  над  проектом  которого они  усердно  трудились.
Ќеужели  Ђньес  успела предупредить  и его  товарищей?  Ќет,  это  чистейший
абсурд, и,  кроме того, он не мог даже представить себе †ерома и  ‡амиру, по
горло в  работе, выслушивающих, какую  роль им  следует играть  в  идиотской
шутке. ‚ крайнем  случае,  они могли сказать "ладно", лишь бы отделатьсЯ,  и
тут  же забыли  об  этом,  а  завидев его, конечно, выразили  бы  удивление.
‚озможно ли, что они просто ничего не заметили? Ќесколько отлучек в туалет и
долгое изучение своего лица перед зеркалом над раковиной убедили его, что ни
рассеЯнный, ни близорукий человек -- а они отнюдь не  были таковыми, эти его
друзьЯ,  с которыми он работал  бок о  бок вот уже два года и  часто виделсЯ
помимо службы, -- не мог бы не заметить перемену  в его внешности. €  только
боЯзнь выставить себЯ дураком удерживала его от вопроса.
     Љ  восьми  вечера  он  позвонил  Ђньес и  предупредил,  что  задержитсЯ
допоздна.
     -- ‚се нормально? -- спросила она.
     -- „а-да. ђаботы выше головы, а так все нормально. Џока!
     Ћн  работал  молча,  если  не считать  короткого  обсуждениЯ  макета  с
†еромом. ‚ остальное времЯ каждый из них сидел, уткнувшись  в чертежи;  один
--  дымЯ как паровоз, другой -- нервно  пощипываЯ верхнюю губу. …му безумно,
как  никогда,  хотелось  закурить.  Ќо,  насладившись  своей   единственной,
сэкономленной  в  обед (который он пропустил) сигаретой, он сдерживал  себЯ,
слишком  хорошо помнЯ, как сорвалсЯ  в предыдущий  раз. ‘перва  просишь дать
затЯнутьсЯ  разок  чужой  сигаретой, потом времЯ  от  времени выкуриваешь ее
целиком, дальше  -- больше:  †ером  приносит  в  агентство  лишнюю  пачку  и
говорит,  подмигнув:  "Ќа,  пользуйсЯ,  только  ко мне не приставай!"  -- и,
глЯдишь,  не прошло  недели,  как  уже  высаживаешь  пачку за пачкой.  Џосле
двухмесЯчной муки воздержаниЯ он вроде бы завидел свет в конце туннелЯ, хотЯ
пессимисты утверждали, что нужно выждать годика три, прежде чем окончательно
праздновать победу. € все же сейчас одна-единственнаЯ сигаретка успокоила бы
ему  нервы,  дала бы  сосредоточитьсЯ  на работе.  Ћн  думал  о ней  так  же
неотступно, как  о своих  усах и о  разыгранной комедии, и ему чудилось, что
вожделенное  прикосновение фильтра к губам и запах табака вмиг помогут найти
простейшее объЯснение  терзавшей  его тайны,  а  заодно и пробудЯт интерес к
разложенным на столе чертежам. ‚ конце концов он сдалсЯ и стрельнул сигарету
у †ерома,  который  протЯнул ему пачку,  не отрываЯсь  от  работы, даже  без
обычных шуточек; и, разумеетсЯ, она не принесла  ему желанного облегчениЯ --
мысли по-прежнему вертелись вокруг загадки.
     Ќезадолго  до одиннадцати  вечера  позвонила  ‡амира, возвращавшаЯсЯ со
своего  ужина она просила, чтобы  ей  открыли через десЯть минут:  агентство
находилось во дворе жилого дома, где входную дверь запирали в восемь  часов,
и не  было ни  кода, ни домофона. Ћн тут же вспомнил историю  с замурованной
дверью, решил воспользоватьсЯ удобным случаем и вышел, потЯгиваЯсь, из бюро,
чтобы  дождатьсЯ   ‡амиру  на  улице.  ‹ил  дождь;  напротив  дома  как  раз
закрывалась  табачнаЯ  лавка.  Џеребежав  улицу,  он  успел  проскочить  под
спускаемую  железную  штору  и  спросить  пачку сигарет.  ќто, конечно,  длЯ
†ерома, успокаивал он себЯ, у того скоро  кончатсЯ свои. •озЯин, считавший у
кассы выручку, с первого взглЯда узнал его и поздоровалсЯ. ѓлЯнув в зеркало,
он поймал свое отражение между  бутылками на  полочке  и  устало  улыбнулсЯ.
•озЯин  как раз  поднЯл глаза и с машинальной ответной  улыбкой  вернул  ему
сдачу.
     Ќа улице он, злЯсь на самого себЯ, выкурил вторую сигарету  и торопливо
раздавил
     окурок  при  виде  ‡амиры.  Ћна шла,  размахиваЯ  купленной  по  дороге
бутылкой водки.
     - “ менЯ такое впечатление, что сегоднЯ  это нам пригодитсЯ! -- сказала
она.
     Ћтворив  входную  дверь,  он нажал  на лестничный  выключатель, но тот,
видимо, был
     сломан  --  лампочка  не  зажглась. ЏройдЯ  во  двор, где в  освещенном
широком  окне, под чертежным  тором,  виднелась  согбеннаЯ спина †ерома,  он
остановил ‡амиру:
     -- Џогоди минутку!
     Ћна тут же замерла на  месте, не оборачиваЯсь  к  нему. Њожет быть, она
думала, что он хочет положить руки ей на плечи, обнЯть, коснутьсЯ губами шеи
-- вполне вероЯтно, она разрешила бы ему это.
     -- ‘кажи, Ђньес тебе звонила? -- спросил он нерешительно.
     -- Ђньес? Ќет, а что?
     Џолуобернувшись, она удивленно взглЯнула на него.
     -- —то-нибудь случилось?
     -- ‡амира...
     Ћн глубоко вздохнул, подбираЯ нужные слова.
     -- …сли Ђньес звонила тебе, лучше скажи, прошу тебЯ. ќто очень важно.
     Ћна отрицательно качнула головой.
     - ’ы что, поссорилсЯ с Ђньес? “ тебЯ какой-то странный вид.
     - ’ы ничего не замечаешь?
     -- ‡амечаю: у тебЯ странный вид.
     Ћн должен был  принудить себЯ задать вопрос напрЯмик, как бы нелепо это
ни  звучало. ‡амира придвинулась к нему, Явно готоваЯ выслушать, и выслушать
с сочувствием; трудно поверить, что она играла комедию. Ћх, как ему хотелось
крикнуть  им  всем:  "„овольно,  хватит с менЯ!"  ‘ев  на  нижнюю  ступеньку
лестницы, ведущей в жилой  дом, он обхватил  голову руками. уршание плаща и
скрип  дерева  подсказали ему,  что  ‡амира примостилась рЯдом.  Ћна еще раз
спросила:
     - ’ак что случилось? -- Ќад ее головой слабо мерцала  кнопка сломанного
лест
     ничного выключателЯ. Ћн встал на ноги, встрЯхнулсЯ.
     -- Ќичего, пройдет.  ‡наешь, пойду-ка  Я домой. -- € добавил, перед тем
как открыть
     дверь их офиса и пропустить ее вперед: -- Ќе говори ничего †ерому.
     ‚зЯв  пальто, он  объЯвил, что  чувствует себЯ мерзко  и кончит  работу
завтра.  †ером что-то буркнул, не особенно вслушиваЯсь;  он пожал ему  руку,
чмокнул ‡амиру  и крепко стиснул ей плечо, словно  говорЯ:  "Ќе  волнуйсЯ, у
каждого  из нас  бывают  срывы!"  ‚ыйдЯ,  он  оказалсЯ  на  пустынной улице;
табачнаЯ лавка давно закрылась. ‘унув  руку в карман пиджака,  он  обнаружил
там  сигареты, купленные длЯ †ерома,  поколебалсЯ -- не отнести ли ему пачку
-- и... не сделал этого.
     Ђньес  в ожидании мужа смотрела по  телевизору старый фильм в программе
"Љиноклуб". "Ќу, как?" -- спросила она. "Ќормально",  -- ответил он, сев  на
диванчик.   ”ильм   шел   уже  около   часа;   она  рассказала   ему  начало
лениво-ироничным  тоном,  который oн  счел  несколько наигранным. Љэри ѓрант
играл энергичного врача, который влюбилсЯ в молодую беременную женщину, спас
ее от самоубийства и  вернул интерес к жизни вследствие чего они поженились.
Ћднако собратьЯ по профессии из того же города, завидуЯ его успехам,  начали
строить  козни  и  раскопали  в  прошлом  их  удачливого  коллеги  некоторые
сомнительные  эпизоды, за  которые вполне можно было  вылететь из Љорпорации
врачей.  Ќикто не  знал,  обоснованны  ли  эти факты, ставившие под сомнение
искренность его  сентиментальной идиллии с молоденькой пациенткой: может, он
и впрЯм  любил ее, а может, женилсЯ лишь ради каких-то своих темных делишек.
‚ любом случае эти две интриги не очень-то состыковывались одна с другой. Ћн
смотрел  на экран  бе  особого  интереса, убежденный  --  хоть и  не решалсЯ
проверить это, --что Ђньес краешком глаза наблюдает  за ним. ‚скоре началась
сцена суда, на котором Љэри ѓрант бы. разоблачен: если он верно понЯл, врача
обвинЯли в том, что он практиковал в соседней деревне, где, с целью победить
недоверие жителей к медицинскому сословию, выдавал себЯ за мЯсника -- вплоть
до  того рокового днЯ, когда  одна  из  его пациенток, которую он пользовал,
прикрываЯсь  продажей бифштексов, не обнаружила у  него  медицинский диплом;
возмущеннаЯ этим  мошенничеством  женщина  разгласила  его  тайну,  и  врачу
пришлось, под  угрозой линчеваниЯ, бежать  из деревни.  "‘  ума  сойти!"  --
хихикнула  Ђньес,  слушаЯ  оправданиЯ  героЯ,  разъЯснЯвшего  суду,  что  он
торговал мЯсом по  себестоимости  и не  извлекал  никакой прибыли  из  своей
лекарской  деЯтельности. Љроме  того, у  Љэри  ѓранта  был  верный помощник,
медлительный  пожилой субъект, который молча ходил за ним  по  пЯтам  всюду,
вплоть  до  операционной.  …го  присутствие  сообщало  всей  этой  врачебной
мелодраме мистический оттенок, заставлЯвший  вспомнить о фильмах ужасов, где
действуют врачи-безумцы вкупе  с  горбатыми и  хромыми уродами-ассистентами,
которые  по  ночам,  лучше  всего в  грозу,  похищают  из моргов  трупы  длЯ
расчленениЯ; однако  Љэри ѓрант ничем не походил на тех маньЯков. Њало того,
его  таинственный  сослуживец,  обвиненный  в  убийстве,  начал  подробно  и
обстоЯтельно  рассказывать историю  своей  жизни:  некогда он  имел друга  и
возлюбленную,  но  однажды  заметил,  что  его  друг  одновременно  ЯвлЯетсЯ
любовником  его  возлюбленной,  и  затеЯл  с  ним  разборку,  а  когда, весь
окровавленный, пришел  в деревню --  один, ибо  друг бесследно исчез, а тело
так и не нашли, -- его приговорили к пЯтнадцати годам каторги. "‡начит, тело
так  и не обнаружили?"  --удивленно  вопрошал судьЯ.  "Ќет,  обнаружили,  --
раздумчиво отвечал ассистент.  -- џ сам  нашел его  пЯтнадцать лет спустЯ по
выходе из тюрьмы, увидев в окне  ресторана, где оно или, вернее, он  ел суп,
кажетсЯ  гороховый. џ спросил,  почему он  не  заЯвил о  том,  что  жив,  и,
поскольку его ответ  мне не понравилсЯ, стал бить  его и избил до  смерти --
ведь  Я  уже сполна расплатилсЯ  за  это деЯние, и справедливость требовала,
чтобы  оно свершилось. Ћднако суд не  признал мою правоту, и на сей раз менЯ
повесили". Џовесить-то его повесили, но тот  же  Љэри ѓрант более или  менее
успешно  вернул  беднЯгу к жизни и, обеленный сим  благородным поступком,  а
также  бескорыстным  служением  мЯсной торговле,  отпраздновал свой скромный
триумф в конце фильма, вдохновенно дирижируЯ  оркестром ликующих  больничных
санитаров.
     Ќа  экране под  бурные аплодисменты невидимой  аудитории возникло слово
"Љонец", затем дикторша пожелала всем  спокойной ночи. Ћднако они продолжали
сидеть на диванчике, устремив глаза  на пустой экран. Ђньес переключилась на
другую программу, но и там ничего не было.  ”ильм, особенно просмотренный  с
середины, оставлЯл странное впечатление: было очевидно, что сюжетные ходы не
состыкованы, что реалистическаЯ, хоть и слащавенькаЯ историЯ матери-одиночки
и  улыбчивого  доктора  в  корне  противоречит  истории  деревни, населенной
психами, способными линчевать мЯсника, скрывавшего свой  медицинский диплом,
или истории человека, совершившего  убийство после того, как  он  отсидел за
него; ему  чудилось,  будто  они  были  не  зрителЯми, асами сострЯпали  эту
белиберду  -- кое-как, не обсудив  заранее детали  и всеми  силами  стараЯсь
напортить друг другу, лишь бы слава не досталась соавтору. "‚полне возможно,
что  сценаристы, замыслившие  эту  гениальную драму, именно так и трудились,
ставЯ друг  другу палки в колеса", --  подумал он.  Ќа экране мелькали белые
хлопьЯ  -- не выключи телевизор, этот снег будет мельтешить там всю ночь. Ћн
пожалел,  что  у них нет видеомагнитофона:  вот сидеть  бы  тут  и смотреть,
смотреть без конца!..
     -- ‹адно, --  сказала наконец Ђньес,  убрав  метель с  экрана  нажатием
кнопки на пульте, -- Я пошла спать.
     Ћн  посидел еще  немного,  пока  она  раздевалась и  возилась в ванной.
‘егоднЯ вечером он не  брилсЯ, целый день ничего не ел, и от слабости у него
взмокли ладони. Љроме  того,  он выкурил  целых три сигареты.  € все же  ему
казалось, что  жизнь снова входит в  нормальную колею,  что  никто больше не
собираетсЯ говорить об усах, да так оно и лучше. ђаздетаЯ Ђньес прошла через
гостиную в спальню и спросила оттуда: "’ы идешь? џ прЯмо умираю хочу спать!"
Џочему же все-таки Ђньес отказалась от объЯснениЯ? …сли она успела обзвонить
днем всех  их друзей, значит, решила, с  какой-то особой целью, организовать
коллективный заговор, устроить ему  нечто  вроде  именинного  сюрприза,  вот
только  именины  были  не  его,  а чужие.  ‘идЯ  перед телевизором,  он Ясно
почувствовал, что  она следит  за ним,  а вот  теперь как ни в чем не бывало
укладываетсЯ спать. "€ду!" -- ответил он, но перед тем, как зайти в спальню,
тоже направилсЯ в  ванную  комнату, схватил зубную щетку, отложил ее, сел на
край ванны и оглЯделсЯ. …го взглЯд застыл на
     железном  бачке под раковиной; поддев  крышку ногой,  он приподнЯл  ее.
Ѓачок был пуст,
     на дне  валЯлсЯ только  комочек  ваты, которым Ђньес, наверное, стирала
макиЯж. Ќу Яс
     ное  дело, она поспешила  уничтожить  все доказательства!  Ћн  прошел в
кухню, поискал
     там мешок с мусором -- мешка не было.
     -  ’ы  вынесла  мусор?  --  крикнул  он,  прекрасно сознаваЯ,  что  его
притворно-рав
     нодушный тон все равно выдает его с головой.
     Ђньес не ответила. ‚ернувшись в гостиную, он повторил свой вопрос.
     -- „а-да, не волнуйсЯ, -- сонно сказала Ђньес, как будто уже дремала.
     ђазвернувшись, он вышел из квартиры, бесшумно прикрыл за собой  дверь и
спустилсЯ  на  первый этаж,  в  закуток  под  черной лестницей,  где  стоЯли
мусорные баки. €  здесь пусто --  наверное,  консьержка  уже выставила их на
улицу. Ќу конечно, он же приметил их, возвращаЯсь с работы.
     „а, баки еще стоЯли на тротуаре. Ћн начал рытьсЯ в них, ища свой мешок.
’аких  мешков  --  голубых  целлофановых  --  оказалось  довольно  много, он
надрывал каждый ногтЯми. "‘транно,  как легко опознать  собственные отходы!"
-- подумал он, созерцаЯ пустые баночки из-под йогурта и скомканную фольгу от
быстрозамороженных ужинов
     -- мусор людей с богемными привычками, редко питающихсЯ  у  себЯ  дома.
ќто наблю
     дение  вызвало  у  него легкий  прилив  социальной гордости:  сам-то он
человек солидный,
     устойчивый, домашний,  ведущий нормальный образ  жизни!  € он с веселым
озорством
     опрокинул бак на тротуар. Ќебольшой пластиковый пакет из ванной нашелсЯ
почти сра
     зу; он  вытащил  из  него ватные  фитильки, пару  тампаксов, сплющенный
тюбик от пасты,
     другой --  от  жидкой пудры,  использованные бритвенные  лезвиЯ. € свои
бывшие усы --
     они  тоже были там. Ќе  такой  плотный, густой пучок, сохранивший форму
усов, как он
     надеЯлсЯ увидеть, -- скорее, разрозненные волоски. Ћн собрал их в руку,
сколько смог --
     маленькую кучку,  гораздо меньше, чем было сострижено, но все же лучше,
чем ничего
     --  и поднЯлсЯ в  квартиру.  Ѓесшумно войдЯ  в  спальню, с  волосами на
ладони, он сел т
     кровать  рЯдом  с  Ђньес, котораЯ,  похоже, уже спала, и зажег  лампу в
изголовье. Ђньес
     легонько  простонала; он  трЯхнул  ее  за плечо,  и  она, открыв глаза,
сморщилась  и  недоуменно заморгала  при  виде  его ладони,  подставленной к
самому ее лицу.
     -- Ќу-ка, скажи, что это такое? -- резко спросил он.
     Ћна приподнЯлась,  опершись на локоть и мигаЯ --  теперь уже от слишком
Яркого света.
     -- —то случилось? —то это у тебЯ в руке?
     -- ‘бритые волосы! -- объЯвил он, еле удерживаЯсь от злобного смеха.
     -- Ћй, не надо! ’олько не начинай все сначала!
     --  ‚олосы   от  моих   сбритых   усов,  --  продолжал  он.  --  Њожешь
полюбоватьсЯ.
     -- ’ы просто сумасшедший.
     Ћна выговорила  эти слова спокойно, точно  констатируЯ  очевидный факт,
без малейшего  признака вчерашней истерики. Ќа какой-то миг он даже уверовал
в ее  правоту в  глазах стороннего наблюдателЯ он действительно выглЯдел  бы
разъЯренным  безумцем который  навис  над  сонной  женой и тычет  ей  в лицо
зажатые в горсти извлеченные и помойки волосы. Ќо ему было наплевать, теперь
он имел вещественное доказательстве
     -- € что  же это означает? -- спросила Ђньес, окончательно проснувшись.
-- —то
     тебЯ были усы, так?
     -- „а, именно так!
     Ћна  подумала с минуту, потом взглЯнула ему  в глаза и  тихо, но твердо
сказала:
     - ’ебе нужно сходить к психиатру.
     -- Ќу нет, моЯ милаЯ, уж если кому нужен психиатр, так это тебе!
     Ћн расхаживал по комнате, крепко зажав в кулаке волосы.
     --  ќто ведь не Я, а  ты обзвонила всех подрЯд и уговорила  делать вид,
будто они ни чего не замечают! Љто настропалил ‘ержа и ‚еронику? Ђ ‡амиру? Ђ
†ерома? -- Ћн чуть было не добавил:  "€ хозЯина табачной  лавки", но вовремЯ
прикусил Язык. - ’ы хоть сам-то понимаешь, что плетешь? -- медленно спросила
Ђньес.  „а,  он понимал, он прекрасно  понимал, что  несет  бессмыслицу.  Ќо
вокруг него все уже превратилось в бессмыслицу.
     -- Ќу тогда что это такое?  --  опЯть  спросил он, разжав кулак, словно
пыталсЯ убе
     дить самого себЯ. -- —то это, скажи!
     -- ‚олосы, --  ответила она. € со вздохом добавила: -- ‚олосы  от твоих
усов. ’ы это
     жаждал услышать? Ђ теперь оставь менЯ в покое, Я хочу спать.
     Ћн вышел из спальни, хлопнув дверью, с минуту постоЯл,  созерцаЯ  кучку
волос  на  ладони,  затем  улегсЯ на  диван.  ‚ынув из кармана купленную длЯ
†ерома пачку,  он по  одной извлек оттуда все сигареты  и ссыпал на их место
волоски.  Џотом закурил, провожаЯ  взглЯдом  кольца дыма,  но  совершенно не
чувствуЯ вкуса табака. Њашинально стащил с себЯ одежду, швырнул ее на ковер,
достал одеЯло  из стенного шкафа  в коридоре и решил попытатьсЯ уснуть, ни о
чем не думаЯ.
     ‚первые  они спали  раздельно:  все их  ссоры,  коли  уж  такое бывало,
происходили в супружеской  постели, как и любовь, и  мало отличались от нее.
ќта перваЯ разлука удручала его даже больше, чем враждебное упрЯмство Ђньес.
Ћн  спрашивал  себЯ,  придет  ли  она к  нему  миритьсЯ,  найти приют в  его
объЯтиЯх, успокоить его и успокоитьсЯ самой, сказав: "Ќу, кончено, кончено!"
и твердЯ это  до тех пор, пока они  оба  не уснут и этот кошмар взаправду не
сгинет. ‘он  не шел  к нему; он  лежал, представлЯЯ себе  эту  сцену: сперва
легонько  скрипнет  дверь  спальни, мЯгко прошуршат по  ковру, все  ближе  и
ближе, ее шаги, и вот она уже возле дивана, в поле его зрениЯ, опускаетсЯ на
колени,  глаза  в  глаза,  и он,  протЯнув руку, начнет  ласкать  ее  груди,
подниметсЯ  к шее, к затылку, а  она  лЯжет  рЯдышком и еще раз шепнет: "‚се
кончено!" Ћн снова и снова проигрывал в  уме эту сцену, возвращаЯсь к самому
ее началу -- к  тихому  скрипу двери.  Ћн  прЯмо-таки слышал шорох  шагов по
ковру, и ему безумно хотелось покрыть поцелуЯми ноги Ђньес -- пальцы, пЯтки,
щиколотки, -- зацеловать ее всю целиком. ‚  одном из воображаемых  вариантов
он сам поднималсЯ ей  навстречу, на фоне светлеющего  окна. Ќа  какой-то миг
они застывали, стоЯ  обнаженными друг против друга, и  -- конец  ссоре.  €ли
лучше так: он  поджидает ее у самой двери. Ђ собственно, почему бы просто не
войти в спальню -- странно, что ему раньше не пришло это в голову; сейчас он
встанет...  хотЯ  нет,  лучше не надо, если он так  поступит, все завертитсЯ
сначала,  он  опЯть  начнет думать  о волосках, лежащих  в пачке от сигарет,
задавать  новые вопросы, и конца этому не видать.  Ќо даже  если она придет,
что это изменит? Џачка, наполненнаЯ волосками, лежала перед ним на низеньком
столике как  немой свидетель скандала, который он устроил по милости  Ђньес;
это тоже нужно будет потом обсудить. Ђ может, и не надо, может, лучше вообще
не затрагивать  больше этот  вопрос,  а взЯть  и  капитулировать, сказав ей:
"‹адно, не было у менЯ никаких  усов,  теперь ты довольна?" Ќет, так тоже не
годитсЯ, нельзЯ об  этом заговаривать, ни в коем случае нельзЯ; он вообще ни
слова  не вымолвит по  этому поводу,  и она  тоже, просто прижметсЯ  к нему,
такаЯ теплаЯ, нежнаЯ;  и вновь он  мысленно  просматривал  задуманную сцену,
менЯЯ детали, но Явственно чувствуЯ близость ее тела; и все произошло именно
так,  как  ему хотелось,  он  даже не  удивилсЯ, что она  подумала о том же,
возжелала того же, что и он, в то самое  мгновение,  что и он,  и все  сразу
встало на свои места. „верь отворилась --  совсем тихонько, и так же,  почти
неслышно,  прошуршали  по  ковру босые ноги. Џотом в комнате осталсЯ  только
один звук -- тиканье будильника, смешанное с их легкими, слившимисЯ  наконец
дыханиЯми;  встав  на колени,  Ђньес коснулась  губами  его губ  и  задышала
глубже, когда он стиснул ей груди, провел  руками вдоль тела,  по бедрам, по
Ягодицам, между  ног,  и вот уже  ее дыхание  перелилось  в сладкий  стон, а
волосы  разметались по его  плечу, и она целовала  это плечо  и  кусала  это
плечо, и он  чувствовал  на  этом своем плече влагу  ее слюны  и  ее слез, и
плакал вместе с нею, и, крепко сжав всю  ее в объЯтиЯх, заставил вытЯнутьсЯ,
сплести ее ноги со своими, потом привстать, податьсЯ вперед, одарить его рот
горЯчей тЯжестью грудей, откинутьсЯ назад, изогнутьсЯ и подставить его губам
свой живот, который он целовал снизу, целовал между лЯжками,  целовал нежные
сухожилиЯ,  соединЯвшие лЯжки и лоно,  куда он погружал Язык,  продвигаЯ его
как можно  выше, как можно  дальше,  убираЯ на  миг, чтобы облизать губы,  и
вновь проникаЯ  в ее  чрево, и торжествующе слыша, как  она стонет  там, над
ним, и воздымает руки, чтобы раскрытьсЯ еще полнее, и отводит их за спину, и
сжимает его член, и пропускает его сквозь  кольцо своих пальцев  вверх-вниз,
вверх-вниз, пока  он сосет ее, заставлЯЯ кричать от наслаждениЯ  и крича сам
внутри нее, уверенный, что она слышит его, что эти стоны вибрируют в глубине
ее лона, как свЯзки у него в горле, и что его рот не может быть нигде, кроме
как в ней,  никогда не  сможет быть  в ином месте, что бы ни случилось, и он
безостановочно твердил это, погрузившись в нее губами, носом, лбом и оставив
открытыми только уши, готовые ловить крики, исторгавшиесЯ из ее груди, крики
в  два слова: "ќто ты!  ќто ты!  ќто ты!", которые она твердила и заставлЯла
твердить его  все сильнее,  все  громче,  и это был  он, и это была она,  и,
выкрикиваЯ эти слова, он  страстно хотел  увидеть,  как  она  кричит их,  и,
отпустив ее бедра, нащупывал лицо, раздвигал нависшие волосы, смотрел на нее
в  полумраке,  воздетую  над ним,  с исступленно  расширенными  глазами,  и,
схватив за плечи, опрокидывал навзничь, прижимаЯ спиной к  своему животу, не
отпускаЯ ртом  ее  лона, ощущаЯ судорожно разведенными  ногами ее  мечущиесЯ
волосы  и выгибаЯсь, вместе с нею, мостом, который все выше  и  выше вставал
над их ложем, в ночной тьме, а потом они рухнули наземь, по-прежнему твердЯ:
"ќто ты  ќто  ты!", и сплелись заново,  лицом  к  лицу, ощупываЯ  друг друга
дрожащими пальцами  смешиваЯ  слезы,  увлажнившие  им щеки  и  плечи,  и она
шепнула: "€ди сюда!", притЯну! его к себе, и они вновь слились в  одно целое
в  ее  чреве, вцеплЯЯсь  в  волосы, кусаЯ, целуЯ и неустанно бормоча  сквозь
стиснутые, блестевшие в темноте зубы: "ќто ты! ќто ты ’олько ты!", не говорЯ
ничего другого, не думаЯ ни о чем  другом, раскрываЯ глаза  шире чем  рты, и
жадно стараЯсь распознать друг  друга во мраке  и уверитьсЯ, что это он, что
это она, что это они оба, и никого другого, и ничего другого, и больше нигде
и никогда  только ты, да, это  ты -- они  изнеможенно и  нежно  твердили это
слово  еще  долго после конечного взрыва страсти, не  разнимаЯ пылающих тел,
пока она со вздохом, с улыбкой любви не протЯнула  руку к столику, нащупываЯ
пачку сигарет, а он, удержав ее, сказал "Ќе надо".
     Ћна смиренно, не задаваЯ вопросов, убрала руку. Џрижавшись друг к другу
по одеЯлом, они проговорили до самого утра. Ћна  сказала ему  -- да он и сам
уже знал, -что не устраивала никакого  розыгрыша. Ћна поклЯлась в этом, а он
ответил,  что не нуждаетсЯ  в клЯтвах и уверен в ее искренности, хотЯ  такие
шутки были у нее в  обычае. ‚ ( обычае...  да,  верно,  но только  не с ним,
только не  так и не на сей раз, он должен ей поверить, а  она должна  верить
ему.  Ќу  разумеетсЯ, они верили друг другу,  но тогда вставал  вопрос: чему
верить?  —то он  сходит с  ума?  —то  она терЯет  рассудок?  Ћни  осмелились
произнести это вслух, одновременно крепко, до боли, обнЯвшись, ласкаЯ Языком
тела  друг друга;  они  знали,  что им нельзЯ прерывать любовный акт, нельзЯ
разнимать объЯтиЯ, иначе они больше не смогут ни верить, ни говорить. € если
утром  они  расстанутсЯ,  все можно  начатьсЯ  вновь, навернЯка все начнетсЯ
вновь, и они опЯть  будут  хитрить, изворачивать и сомневатьсЯ. Ћна сказала,
что, на первый взглЯд, это кажетсЯ невообразимым, но, может  быть, с  кем-то
такое  уже случалось? ‘  кем  же? Ћни не знали,  даже  не слышали никогда  о
ком-нибудь, кто верил бы, что носит усы,  не носЯ их.  €ли же, добавила она,
кто вер бы, что любимый человек не носит усов, тогда  как он их носил.  Ќет,
им  никогда не приходилось слышать  о таком. Ќо ведь это не было безумием, и
они не  были безумны; вероЯтно, речь шла  о легком душевном расстройстве,  о
галлюцинации, а  может быть, о начинавшейсЯ  нервной  депрессии.  "џ схожу к
психиатру", -- сказала Ђньес. "Ќо  почему ты? …сли кто-нибудь из нас  болен,
так это Я". -- "Ћтчего?" --  "„а оттого, что  все окружающие думают, как ты;
все  они убеждены,  что у менЯ сроду  не  было  усов,  значит,: Я  съехал  с
катушек". --  "Њы  пойдем к нему оба, -- сказала она, целуЯ его, --  наверно
это  самый  обычный случай, ничего  серьезного". --  "’ы в это  веришь?"  --
"Ќет".  --Я тоже  нет".  -- "џ тебЯ люблю". € они твердили,  твердили  слова
любви, и верили в них, и доверЯли друг другу, даже если это было невозможно,
-- а что же еще им оставалось делать?!
     “тром, стоЯ голышом в кухне и готовЯ кофе, он выбросил в мусорный мешок
сигаретную  пачку со своими срезанными усами. ѓлЯдЯ на булькающую кофеварку,
он  со  страхом  думал,  как  бы  ему  не пожалеть  о  том,  что  уничтожено
единственное вещественное доказательство -- на  тот  случай, если  "процесс"
возобновитсЯ,  если  они не  захотЯт  боротьсЯ  с  этим  наваждением  единым
фронтом.  €  еще  он боЯлсЯ мысли, что Ђньес  любила, обнимала и утешала его
только  с  одной  целью: усыпить в нем подозрительность и толкнуть именно на
этот шаг.  Ќет, так  думать было  нельзЯ,  это чистое  безумие,  а  главное,
предательство по отношению к Ђньес.
     Ћни пили кофе в  гостиной,  затопленной  рад