 серьезной   она  была,  настолько  серьезной,  словно
находилась в центре каких-то чрезвычайных событий.
     - ‚ы кажетесь очень занЯтой...
     - „а, очень. •отЯ вообще-то Я ничего не умею.
     -  џ  все  времЯ  вас  встречаю.  ’ак  уж  получаетсЯ... ‚от и тогда  в
поезде... Џомните, вы ехали сюда, везли  больного, ухаживали за ним? € тогда
же,  в  поезде,  просили начальника станции  присмотреть  за младшим братом.
Џомните?
     - Џомню.
     - ѓоворЯт, перед сном вы поете в бассейне?
     - Ћ, как стыдно... Љак нехорошо!..
     …е голос был поразительно прекрасным.
     - Њне кажетсЯ, Я о вас знаю абсолютно все.
     - „а?.. ‚ам Љома-тЯн рассказывала?
     - Ќет, она мне  ничего не рассказывала. Ћна вообще избегает говорить  о
вас.
     - Ќеужели?  -  ‰око повернула голову в сторону. - Љома-тЯн  хорошаЯ, но
несчастнаЯ. Џожалуйста, не обижайте ее!
     Ћна произнесла это скороговоркой, под конец голос у нее задрожал.
     - Ќо Я же ничего не могу длЯ нее сделать...
     Љазалось, сейчас она начнет дрожать всем телом.
     ЋтводЯ взглЯд от ее ослепительного лица, словно надвигавшегосЯ на него,
‘имамура сказал:
     - Њожет, длЯ нее даже лучше будет, если Я поскорее вернусь в ’окио.
     - џ тоже собираюсь в ’окио.
     - Љогда?
     - Њне безразлично когда.
     - Њожет быть, если вы хотите, конечно, поедем вместе?
     - „а, прошу вас, поедем вместе...
     ‰око  сказала  это  как бы между прочим, но так серьезно,  что ‘имамура
поразилсЯ.
     - ‘ удовольствием. Ђ ваша семьЯ не будет против?
     - ЉакаЯ  у менЯ семьЯ?  Ћдин  младший  брат, который на железной дороге
служит. џ могу поступать как хочу.
     - Ђ в ’окио у вас есть что-нибудь на примете?
     - Ќет.
     - ќто она вам посоветовала ехать?
     - ‚ы Љома-тЯн имеете  в виду? Ќет, с ней Я не советовалась и никогда не
стану советоватьсЯ. ЏротивнаЯ она...
     ‰око,  должно быть, разволновалась, взглЯнула на  ‘имамуру увлажненными
глазами, и он почувствовал к  ней непонЯтное  влечение. Ќо от этого влечениЯ
словно  лишь воспламенилась его  страсть к Љомако.  …му  показалось, что его
поездка в ’окио с какой-то неизвестной девчонкой будет страстным искуплением
вины перед Љомако и в то же времЯ жестоким наказанием.
     - Ђ вы не боитесь ехать вдвоем с мужчиной?
     - Џочему Я должна боЯтьсЯ?
     - Ќу,  сами посудите - опасно ведь,  если у  вас  в  ’окио нет никакого
пристанища и вы даже не знаете, что там будете делать.
     - Ќичего, одинокаЯ женщина всегда как-нибудь устроитсЯ, - сказала ‰око,
и ее прекрасный голос как бы оттенил конец фразы. -  Њожет быть, вы возьмете
менЯ к себе прислугой?
     - „а что вы! Ќеужели вы хотите стать прислугой?
     - ‚ообще-то не очень хочу.
     - Ђ кем вы работали, когда жили в ’окио?
     - ‘естрой милосердиЯ.
     - ‚ больнице или в каком-нибудь медицинском институте?
     - Ќет, просто сестрой милосердиЯ. ’ак мне хотелось...
     ‘имамура вновь вспомнил поезд и ‰око, ухаживавшую за сыном учительницы.
Ћн улыбнулсЯ - очевидно, это было своеобразным воплощением ее мечты.
     - ‚ам хотелось бы учитьсЯ на сестру милосердиЯ?
     - Ќет, Я не буду больше сестрой милосердиЯ.
     - Ќо нельзЯ же быть такой... совсем без стержнЯ!
     - Ћй, что вы говорите! Љакие еще стержни!..
     ‰око рассмеЯлась, словно отметаЯ от себЯ какое-то обвинение.
     …е смех  мог бы показатьсЯ глупым, не будь он таким звенЯще-прозрачным.
ќтот смех лишь слегка коснулсЯ сердца ‘имамуры, никак его не растревожив.
     - Ќе понимаю, над чем вы смеетесь?
     - Ќо ведь Я же ухаживала только за одним больным!
     - Љак?
     - Ѓольше Я ни за кем не смогу ухаживать...
     - Ђх  так...  вот оно  что... - тихо сказал ‘имамура, словно оглушенный
внезапным  ударом. - Ђ сейчас... говорЯт, вы каждый день ходите  туда... где
гречишное поле... на могилу...
     - „а, это правда.
     -  € вы  думаете, что... в  дальнейшем вы уже ни  за  одним  больным не
станете ухаживать?.. € ни на какую другую могилу ходить не будете?
     - „умаю, что не буду.
     - Љак же вы тогда можете бросить эту могилу и уехать в ’окио?!
     - Ћ господи!.. Џрошу вас, возьмите менЯ с собой в ’окио!
     -  Љомако  говорила,  что  вы ревниваЯ. Ќо  разве  он...  тот... не был
женихом Љомако?
     - ћкио-сан? Ќеправда! Ќеправда все это!
     - Џочему же вы тогда ненавидите Љомако?
     - Љома-тЯн?.. -  Ћна произнесла это имЯ так, словно  его обладательница
была  здесь, рЯдом, и, сверкнув своими  ослепительными глазами, взглЯнула на
‘имамуру. - Џрошу вас, позаботьтесь, чтобы Љома-тЯн было хорошо!
     - Ќо что Я могу длЯ нее сделать?
     Ќа глазах ‰око показались  слезы,  она прихлопнула сидевшего на  татами
мотылька и всхлипнула.
     -  Љома-тЯн говорит, что Я  сойду с ума, - сказала  она  и стремительно
выбежала из комнаты.
     ‘имамура вдруг почувствовал озноб.
     Ћн открыл окно, чтобы выбросить убитого ‰око мотылька, и увидел Љомако,
игравшую в кэн23  с  клиентом. ‚ этот момент она согнулась, словно в быстром
беге.
     Ќебо было пасмурным. ‘имамура пошел в купальню.
     ‚   соседнее,  женское,  отделение  прошла  ‰око   с  девочкой  хозЯйки
гостиницы.
     Ѓыло приЯтно слышать, как ‰око, раздеваЯ и купаЯ девочку, разговаривает
с  ней  так  тепло,  так нежно,  как только  мать может  говорить  со  своим
ребенком.
     Ђ потом голос - тот, прекрасный - запел:

     ........................
     Ђ на заднем дворе
     ’ри Яблоньки есть,
     ’ри сосенки есть.
     ’ри да три - будет шесть!
     ‚он вороны вьют гнездо
     Ќа большом, большом суку.
     ‚оробьишки вьют гнездо
     Ќа вершине, наверху...
     Ђ кузнечики в лесу
     ’араторЯт - тра-та-та...
     Ќа могилку Я хожу.
     џ хожу, хожу к дружку...

     ‰око пела детскую песенку длЯ  игры в мЯч, да так по-ребЯчьи оживленно,
такой веселой скороговоркой,  что ‘имамура  даже подумал,  не  во сне ли ему
приснилась другаЯ ‰око, недавно приходившаЯ к нему в номер.
     ‰око  вышла из купальни, все времЯ болтаЯ с девочкой, а когда они ушли,
ее голос,  казалось,  продолжал  наполнЯть  все  вокруг,  как  звук  флейты.
‘имамура почему-то заинтересовалсЯ сЯмисэном в павлониевом футлЯре, стоЯвшем
на  темном сверкающем  полу около парадной двери  на фоне  по-осеннему тихой
полночи. Ћн  подошел,  чтобы  прочесть на футлЯре имЯ  владельца,  и  в этот
момент с той стороны, откуда доносилсЯ шум посуды, поЯвилась Љомако.
     - —то это ты разглЯдываешь?..
     - Ћна ночевать, что ли, осталась?
     -  Љто?..  Ђ-а...  —удак,  думаешь,  легко  каждый  день  таскать такую
тЯжесть? €ногда инструменты по нескольку дней здесь остаютсЯ, а гейши ночуют
дома.
     Љомако рассмеЯлась  и, тЯжело  задышав,  прикрыла  глаза.  Џошатнулась,
наступила на подол кимоно, прислонилась к ‘имамуре.
     - Џроводи менЯ домой.
     - Ђ зачем тебе идти домой?
     - Ќет, нет, надо идти. Џосле банкета все отправились продолжать веселье
в  тесной компании, одна Я отказалась. Ќе хочу с местными... •орошо еще, что
у менЯ было второе приглашение здесь же, в гостинице. Ќо если подруги зайдут
за мной домой по пути в купальню, а менЯ не окажетсЯ, это уж будет слишком.
     Љомако была пьЯна, но твердо шла по крутому склону.
     - ’ы что, девчонку-то до слез довел?
     -  Њежду  прочим,  она действительно  производит  впечатление  немножко
ненормальной.
     -  Ђ  тебе   доставлЯет  удовольствие   всех   с  этой   точки   зрениЯ
рассматривать?
     - „а это  же  ты ей сказала, что  она  сойдет с ума! Ћна  и  заплакала,
вспомнив об этом, от обиды, наверно.
     - Ђ, тогда другое дело.
     -  Ќо знаешь, минут через десЯть она вовсю распевала в купальне.  ѓолос
такой красивый...
     - ќто у нее привычка - петь в купальне.
     - ‘овершенно серьезно просила менЯ о тебе заботитьсЯ.
     - ‚от дурочка-то! Ќо ты мог бы и не распространЯтьсЯ сейчас об этом.
     - Ќе распространЯтьсЯ?  џ-то что... Ђ вот ты, как только о  ней  зайдет
речь, злитьсЯ начинаешь, не знаю уж почему.
     - ’ы что, хочешь эту девчонку?
     - Ќу вот видишь, сразу начинаешь говорить ерунду.
     - џ не шучу. ‘мотрю на нее, и кажетсЯ мне, что в будущем станет она длЯ
менЯ тЯжким  бременем. Ќе  знаю  почему, но  так мне  кажетсЯ. ’ебе бы тоже,
наверно, казалось, если бы ты любил ее и наблюдал за ней. -  Љомако, положив
руки  ‘имамуре на плечи, повисла на нем  и  вдруг  резко покачала головой. -
Ќет,  нет!  Њожет быть, она  все-таки не сойдет  с ума, если попадет  в руки
такому, как ты. Њожет, ты избавишь менЯ от моего груза?
     - „а будет тебе!
     - Ќебось ты думаешь, что Я напилась и несу  вздор? Ђ Я серьезно. Њне бы
знать, что девчонка рЯдом  с тобой и ты ее любишь... џ бы тогда со спокойной
душой пустилась в разгул, и мне было бы хорошо, словно в мертвой тишине...
     - Ќо послушай!..
     - „а ну тебЯ!..
     Љомако бросилась  от  него бежать.  ‘  разгону стукнулась о  ставни  на
галерее какого-то дома. Ќо оказалось, что это и есть ее дом.
     - ‡акрыли, думали, не придешь.
     Ќавалившись всем телом, Љомако  открыла совершенно иссохшую,  скрипучую
дверь и шепнула:
     - ‡айдем ко мне!
     - ‚ такой час!
     - „а спЯт же все!
     Ќо ‘имамура колебалсЯ.
     - Ќу, не хочешь, тогда давай Я тебЯ провожу.
     - •орошо...
     - ‚прочем, нет... ’ы ведь еще не видел мою новую комнату.
     Ћни вошли через черный ход, и  ‘имамура сразу  увидел  всех  обитателей
дома, разметавшихсЯ  во  сне. ‚  тускло-желтом  свете  на матрацах из той же
грубой  бумажной материи, что  и  горные хакама, старых, выцветших,  спали -
каждый в своей  позе  - хозЯин,  хозЯйка и человек пЯть-шесть детей. ‘таршей
дочери  на  вид было  лет  семнадцать-восемнадцать.  Ћт  всего  здесь  веЯло
бедностью, могучей по силе своей безотрадности.
     ’еплое дыхание  спЯщих, казалось,  отбрасывало  ‘имамуру  назад,  и  он
непроизвольно сделал шаг к двери, но Љомако  уже с треском ее  захлопнула и,
без всЯкого стеснениЯ топаЯ  по дощатому полу, направилась  к себе. ‘имамура
прокралсЯ за ней, чуть ли не наступаЯ  на изголовье  постелей. ‘ердце у него
екнуло от предстоЯщего сомнительного удовольствиЯ.
     - Џодожди тут, Я свет наверху зажгу.
     - „а не надо...
     ‘имамура стал  подниматьсЯ  по  совершенно темной  лестнице. ЋглЯнулсЯ.
‚низу, в глубине, где-то за безмЯтежно  спЯщими людьми,  виднелось помещение
лавки.
     Ќа  втором  этаже  было  четыре комнаты  с  истертыми,  как  и во  всех
крестьЯнских домах, татами, устилавшими пол.
     - ‚идишь, здесь очень даже просторно, Я ведь одна, - сказала Љомако.
     Ќо загроможденные  всЯкой  рухлЯдью комнаты с раздвинутыми  между  ними
закопченными седзи, узенькой постелью и висевшим на гвоздике вечерним кимоно
производили впечатление логова сказочной лисы-колдуньи.
     “севшись на  свою постель аккуратно, чтобы не измЯть, Љомако предложила
‘имамуре единственный дзабутон24.
     -  Ћй,  какаЯ  Я краснаЯ! -  сказала она,  посмотревшись в  зеркало.  -
Ќеужели Я была такаЯ пьЯнаЯ?
     Џотом, пошарив на комоде, обернулась к ‘имамуре:
     - ‘мотри, вот мои дневники.
     - Љак их много!
     Љомако  взЯла  стоЯвшую  рЯдом с дневниками  оклеенную  цветной бумагой
шкатулку. Ћна была битком набита разными сигаретами.
     - ‚се они помЯтые, Я ведь сую их в рукав кимоно  или  за  оби25,  когда
клиенты угощают.  ЏомЯтые, но не грЯзные. € почти все сорта есть. - “першись
рукой  о татами рЯдом с ‘имамурой, Љомако разворошила содержимое шкатулки. -
Ђ спичек нет! Њне ведь они не нужны, курить-то Я бросила.
     - Ќеважно. ’ы шьешь, да?
     - „а, но никак не дошью. Ћчень уж много клиентов. ‘ейчас такой  наплыв,
все приезжают полюбоватьсЯ золотой осенью.
     Ћтвернувшись, Љомако убрала валЯвшеесЯ перед комодом шитье.
     Џавлониевый комод с великолепным рисунком древесины и роскошнаЯ краснаЯ
лакированнаЯ  шкатулка,  оставшиесЯ у Љомако  со времен  ’окио, сами по себе
были все такими же нарЯдными, как там, в чердачной, похожей на  Ящик комнате
на втором этаже дома учительницы, но здесь, среди старого  хлама, они только
еще резче подчеркивали всю убогость обстановки.
     Ћт лампочки к постели тЯнулсЯ тонкий шнур.
     - „ергаю за него и гашу, когда читаю в постели.
     €граЯ  этим шнуром  и  отчего-то немного смущаЯсь, Љомако сидела чинно,
как замужнЯЯ женщина.
     - ’ы как лиса-колдуньЯ, собравшаЯсЯ замуж.
     - Ћй, и правда!
     - € здесь ты должна провести целых четыре года?
     - Ќу, полгода уже пролетели. ЏролетЯт и остальные.
     ђазговор все времЯ угасал. ‘низу,  казалось, доносилось дыхание спЯщих,
и ‘имамура поспешил поднЯтьсЯ.
     ‡акрываЯ за ним дверь, Љомако высунула голосу, посмотрела на небо.
     - Ћблачно... „а, золотой листве приходит конец.

     ...ЃагрЯнец листвы еще сохранилсЯ,
     Ќо падает медленный снег,
     €бо хижина эта в высоких горах...

     - Ќу ладно, спокойной ночи!
     - џ тебЯ провожу. „о гостиницы.
     Ќо Љомако вместе с ‘имамурой поднЯлась в его номер.
     - ‹ожись, хорошо? - сказала она и куда-то исчезла.
     ‚скоре  вернулась с двумЯ  стаканами, наполненными  холодным  сакэ26, и
грубо сказала:
     - „авай пей! Џей, слышишь?
     - ѓде ты взЯла? ‚едь все уже спЯт.
     - џ знаю, где взЯть.
     Љомако,  видимо,  уже  успела выпить, когда  наливала  сакэ из бочки  в
стаканы. Ћна снова захмелела. “ставившись тЯжелым взглЯдом на переливающеесЯ
через край сакэ, произнесла:
     - Ќевкусно, когда его в темноте потЯгиваешь...
     ‘имамура с легкостью опорожнил стакан,  который Љомако сунула ему прЯмо
под нос.
     Ћт  такой  порции нельзЯ было опьЯнеть, но ‘имамура, видимо, промерз на
улице, его вдруг замутило, хмель ударил в голову. …му казалось, что он видит
себЯ, как он бледнеет. Џрикрыв глаза, он лег. Љомако сначала растерЯлась, но
тут  же захлопотала, начала за  ним ухаживать.  ѓорЯчее  женское тело вскоре
принесло ему облегчение,  он почувствовал себЯ, как  ребенок, умиротворенный
лаской.
     „а  и  Љомако  была   с  ним   какой-то  робкой  и  нежной,  словно  он
действительно  был  ребенком, а она - юной  девушкой.  —уть приподнЯвшись на
локте, она следила, как засыпает "ребенок".
     —ерез некоторое времЯ ‘имамура пробормотал:
     - •орошаЯ ты девочка...
     - —ем это Я хорошаЯ?
     - •орошаЯ женщина...
     - „а?  Ђ  ты  противный!  Ќу,  что  ты  несешь? „а  приди  же в себЯ! -
произнесла она  отрывисто, словно швырЯЯ слова,  отвернулась и  молча начала
трЯсти его за плечи.
     Џотом прыснула.
     - ЌикакаЯ Я не хорошаЯ! ’Яжело мне, уезжай, пожалуйста, домой. ‚едь мне
сейчас  и надеть  нечего  - нового  ничего нет. Ђ  мне  хочетсЯ  каждый  раз
приходить к тебе в другом вечернем  кимоно. Ќо  теперь ты уже все мои кимоно
видел, больше  у менЯ нет. Ђ это у подруги одолжила. Ќу что, плохаЯ девочка,
правда?
     “ ‘имамуры не было слов.
     - ‚от Я какаЯ, а вовсе не хорошаЯ! - ѓолос Љомако потускнел.  - Љогда Я
первый  раз  с  тобой  встретилась,  подумала  -  неприЯтный,  должно  быть,
человек... € верно  - кто бы еще осмелилсЯ сказать такую дерзость?! Њне было
действительно ужасно противно.
     ‘имамура кивнул.
     - ’ы понимаешь, почему  Я до сих пор об этом молчала? ‚едь если женщина
вынуждена говорить такие вещи, это конец.
     - „а нет, ничего...
     - „а?..
     Љомако, погрузившись в себЯ, долго оставалась неподвижной.
     …е ощущениЯ, ее женские переживаниЯ теплой волной омывали ‘имамуру.
     - •орошаЯ ты женщина...
     - Ђ что значит - хорошаЯ?
     - Ќу, женщина, говорю, хорошаЯ...
     - ‘мешной ты!  -  Ћна  отстранилась от него, словно  ей стало  щекотно,
уткнулась лицом в плечо, но вдруг  приподнЯлась на локте, вскинула голову: -
Ќет, ты объЯсни, что это значит! —то ты имеешь в виду!
     ‘имамура удивленно взглЯнул на нее.
     - ‘кажи, из-за этого  ты  ко  мне  и ездишь?..  ’олько  из-за  этого?..
‡начит, ты все-таки надо мной смеЯлсЯ. ‚се-таки смеЯлсЯ, значит!
     Љомако, побагровев,  уставилась  на  ‘имамуру,  словно  призываЯ его  к
ответу. Џотом от  ее лица краска  отхлынула, плечи затрЯслись  от Ярости, из
глаз брызнули слезы.
     - Ћбидно, обидно, до чего же обидно!
     Ћна сползла с постели и села к нему спиной.
     Ќа следующее утро ‘имамуру разбудил "“тай"27.
     Ћн  тихо  лежал  и слушал. Љомако, сидевшаЯ  перед  трюмо,  обернулась,
улыбнулась ему.
     - ќто в "‘ливе". ЊенЯ вчера туда после банкета приглашали.
     - —то-нибудь вроде групповой поездки общества любителей "“тай"?
     - „а.
     - ‘нег?
     -  „а. - Љомако  поднЯлась и во  всю ширь раздвинула  оконные  седзи. -
Љонец багрЯной листве.
     ‘ серого, ограниченного оконным проемом неба плыли вниз  огромные белые
хлопьЯ. ќто было как затаеннаЯ ложь. Ќедоспавший ‘имамура рассеЯнно  смотрел
на снег.
     €сполнители "“тай" забили в барабан.
     ‚спомнив, как в прошлом году он засмотрелсЯ на утренний снег в зеркале,
‘имамура перевел взглЯд на трюмо. Џлывшие в зеркале холодные пушистые хлопьЯ
казались еще крупнее. Ћни проплывали белесыми  пЯтнами над Љомако, оголенной
до плеч, протиравшей шею кремом.
     Љожа Љомако была такой чистой, такой сверкающей, словно была только что
вымыта, и казалось  просто  невероЯтным, что эта  женщина могла  неправильно
истолковать слова  ‘имамуры, невзначай оброненные ночью.  Ќо она истолковала
их неправильно, и было в этом что-то неодолимо печальное длЯ нее самой.
     „алекие горы, терЯвшие Яркие красно-золотистые краски по  мере увЯданиЯ
листвы, сейчас ожили от первого снега.
     ‚ криптомериевой  роще,  мЯгко  опушенной  белыми хлопьЯми,  выделЯлось
каждое  дерево. „еревьЯ бесшумно  стоЯли  в снегу и  возносили  свои вершины
прЯмо в небо.
     ...‚ снегу  прЯдут нить, в  снегу ткут, в  снежной  воде промывают,  на
снегу  отбеливают...  ‚се в  снегу - от первого волоконца прЯжи  до  готовой
сотканной ткани. € древние в книгах своих писали: "…сть креп, ибо есть снег.
‘нег следует называть отцом крепа".
     „еревенские  женщины этой  снежной  стороны  долгими  зимними  вечерами
совершенствовали свое  ремесло, выделываЯ  креп.  ‘имамура  любил эту ткань.
ђылсЯ  в лавке  торговок старой  одеждой,  покупал старинный креп на  летнее
кимоно.  Ћн до  того ему нравилсЯ, что, используЯ  свои  свЯзи  с торговцами
старинными театральными костюмами "Ќо" еще с тех времен, когда  он увлекалсЯ
национальными  танцами,  он всегда просил  оставлЯть  длЯ  него  креп,  если
материЯ попадетсЯ добротнаЯ, высокого качества. Ћн и нижнее  кимоно шил себе
из льнЯного крепа.
     ѓоворЯт,  в  старину  после  первых оттепелей,  когда начиналось таЯние
снега  и  с  окон  снимали  бамбуковые  шторы,  защищавшие от  него  жилища,
устраивали первую Ярмарку крепа. Ѓыли даже специальные гостиницы длЯ оптовых
торговцев  мануфактурой, приезжавших в эти  краЯ из трех  далеких  столиц  -
Љиото,  Ћсака  и  ’окио.  Ќа  Ярмарку  съезжалось население  всех  окрестных
деревень, где девушки-мастерицы  всю осень и зиму  просиживали  за  тканьем,
готовЯ  товар  длЯ такой Ярмарки. ѓоворЯт,  торговлЯ  и  веселье  шли вовсю,
кругом  пестрели  балаганчики,  стоЯли лотки и  прилавки.  Љ ткани пришивали
бумажные ленточки с  именем ткачихи и названием  деревни, откуда  она родом.
’ут  же,  на Ярмарке, определЯли сорт - первый  или  второй. ’ут же и невест
выбирали. Ћбычно самый лучший креп  получалсЯ у молодых женщин в возрасти от
пЯтнадцати до двадцати  пЯти лет. ‘ годами, видно, ткать становилось труднее
и ткань  не достигала такого совершенства.  „евушки, наверно, старались  изо
всех  сил,  оттачиваЯ  свое  мастерство  и стремЯсь  попасть  в число первых
мастериц, которых  даже  в  этих  местах можно было  пересчитать по пальцам.
ЏрЯсть начинали в октЯбре, по старому лунному календарю, отделку заканчивали
примерно  в  середине  февралЯ  следующего  года. „евушки занимались этим  в
снежном  затворничестве,  всю душу вкладываЯ  в свой труд, все времЯ отдаваЯ
ему, тем более что в зимнюю пору тут ничем другим и нельзЯ было заниматьсЯ.
     ‚озможно, среди  летних кимоно ‘имамуры были и такие, на  которые пошел
креп, вытканный в конце эпохи ќдо или в начале правлениЯ Њэйдзи. ‘вои кимоно
‘имамура тоже  отбеливал  в снегу. Џравда, хлопотно было ежегодно отправлЯть
их  на отбелку  туда, где  некогда  выткали материю,  но  ‘имамура вспоминал
усердие  девушек, работавших в старину в своем снежном затворничестве, и ему
казалось,  что, отправлЯЯ в  эти  краЯ  свои кимоно, принадлежавшие  некогда
неизвестно кому, он  тем  самым отдает дань уважениЯ редкой ткани. Џри одной
мысли  о том, как разостланное на снегу кимоно впитывает  в себЯ алые краски
утренней и  вечерней зари,  как  льнЯнаЯ  ткань, очищаЯсь от  летнего  пота,
становитсЯ  снежно-белой,  ему  казалось,  что он сам  тоже  "отбеливаетсЯ",
очищаетсЯ. Љонечно, он не  видел, как отбеливают его вещи, - этим занимались
токийские  торговцы, и ему  не дано было  знать, применЯют  ли они старинный
метод или действуют как-либо иначе.
     ЏрофессиЯ  отбельщика  существовала  издавна. ‘ами  ткачихи  редко этим
занимались, отдавали ткань или прЯжу на  отбеливание отбельщику.  Ѓелый креп
отбеливают уже в ткани, а цветной - еще в прЯже, натЯгиваЯ ее на специальные
рамы. Ћтбеливают примерно с конца ЯнварЯ и до середины февралЯ. Љак правило,
длЯ отбелки используют покрытые глубоким снегом полЯ и огороды.
     € ткань,  и прЯжу  сначала замачивают в  щелочной воде  на целую  ночь,
утром несколько раз прополаскивают, отжимают и потом  расстилают на снегу. €
так  несколько  дней  подрЯд.  ‚  старину  писали,  что  картину,  когда  на
окончательно отбеленный креп  падают  первые лучи солнца,  сравнить ни с чем
нельзЯ и что очень хотелось бы эту красоту показать жителЯм южных провинций.
‚ снежной стране конец отбелки раньше считалсЯ праздником начала вечны.
     Њеста  выделки  льнЯного  крепа  находились  недалеко  от  этих горЯчих
источников, в  низовьЯх  реки,  где  горное  ущелье,  постепенно расширЯЯсь,
переходило в равнину. ‘имамуре казалось, что он  может увидеть эти  места из
окна своего номера.  ‚о  все  старинные  городки,  славившиесЯ производством
крепа, в последнее времЯ провели железную дорогу, и теперь они известны  как
центры текстильной промышленности.
     Ћднако ‘имамура ни разу здесь не был в разгар лета, когда носЯт креп, и
в разгар зимы, когда его ткут. …му еще не представлЯлось случаЯ поговорить о
производстве крепа с Љомако, а совершать специальное путешествие по районам,
где занимаютсЯ старинным ремеслом, ему как-то не хотелось.
     Ќо,  послушав песенку ‰око, которую  она распевала в купальне, ‘имамура
подумал, что, живи эта  девушка в старину, она бы,  наверно, так же пела под
жужжание прЯлки или под  стук ткацкого станка. ’акой уж у нее был подходЯщий
голос длЯ этого.
     ЋказываетсЯ,  сладить  с льнЯной прЯжей,  котораЯ тоньше шерстЯной, без
естественной влаги, даваемой снегом,  не  так-то легко. ЋказываетсЯ, длЯ нее
просто  необходим холодный зимний сезон.  ‚  старину об  этом  говорили так:
"‚ытканный  в мороз лен холодит в жару, приЯтен длЯ тела и выражает естество
мрачного холода и светлого тепла". ќти мрак и свет, холод и тепло, казалось,
были  и в  Љомако,  сжимавшей  ‘имамуру в объЯтиЯх.  …е  тело и  холодило, и
вызывало в нем жалость своим жаром.
     ’акаЯ  пылкаЯ привЯзанность,  какую  проЯвлЯет Љомако,  врЯд  ли  будет
длитьсЯ  долго. ‚от и  креп тоже  ведь  изнашиваетсЯ...  Џусть  эта  ткань -
произведение своеобразного искусства, пусть  она долговечна  - ее ведь можно
носить пЯть-десЯть  лет,  а  при  бережном  обращении  и  более,  но  и  она
постепенно приходит в негодность. Ђ у любви нет и таких сроков, недолговечна
она, любовь, ее век куда короче... € вдруг перед глазами  ‘имамуры предстала
другаЯ Љомако, Љомако, родившаЯ сына от какого-то другого человека. ‘имамура
вздрогнул и оглЯделсЯ. € подумал, что устал он, очень устал.
     Ћн так  долго был здесь, что, казалось, забыл о  семье. ‡абыл, что рано
или  поздно ему  придетсЯ  к  ней вернутьсЯ.  Љонечно,  он мог  уехать,  мог
расстатьсЯ с  Љомако,  но у  него уже  вошло в привычку  ждать  ее  прихода.
Ћчевидно,  в  этой  привычке  и  было  все  дело.  €  чем  неудержимее,  чем
исступленнее  стремилась  к   нему  Љомако,   тем  больше  он  изводилсЯ  от
собственного оцепенениЯ, словно он лишь наблюдал за  ней с какой-то звериной
жестокостью,  с хищной безжалостностью. ‘имамура не мог  понЯть, почему  она
его так любит, почему стремитсЯ растворитьсЯ в нем, войти в его душу. Ќо она
входила, растворЯлась, проникала всЯ целиком, а он ведь, кажетсЯ,  абсолютно
ничего  не  давал ей, ничем  не мог с  ней поделитьсЯ. ‘имамура  даже слышал
глухой звук, словно Љомако все времЯ бьетсЯ о деревЯнную стену. € еще было у
него такое ощущение,  будто он  весь,  до  самого сердца, засыпан снегом. Ќо
разве женщина в силах  вечно  выносить такой  эгоизм?.. € ‘имамуре казалось,
что, уехав отсюда, он уже больше не осмелитсЯ заЯвитьсЯ на эти источники.
     ‘имамура облокотилсЯ о хибати,  который обдал его своим свистом, словно
возвещал  о  наступлении  снежной поры. ќто  свистел, как  ветер  в  соснах,
старинный чугунный,  сработанный  в Љиото  чайник, стоЯвший на  хибати.  …го
принес  в номер ‘имамуры хозЯин  гостиницы. —айник был искусно инкрустирован
серебрЯными птицами и цветами. ‘вист у чайника был двух оттенков - ближний и
дальний  свист  ветра в  соснах, но  за дальним чудилсЯ еще  какой-то тонкий
звук, словно где-то  не переставаЯ звенел  крохотный  колокольчик. ‘имамура,
приблизив ухо к хибати,  вслушалсЯ  в  переливы этого колокольчика. €  вдруг
там,  в неведомой дали, наполненной  дробным  звоном,  он  увидел  маленькие
ножки,  шагавшие мелкими  шажками в  одном  ритме  с колокольчиком, -  ножки
Љомако. ‘имамура испугалсЯ и подумал, что пора ему уезжать.
     € тогда у него возникло решение объехать  места, где производитсЯ креп.
ќта поездка, думалось ему, послужит толчком, чтобы окончательно распрощатьсЯ
с горЯчими источниками.
     Ќо  он не знал, какой из городов, стоЯвших  в низовьЯх реки, выбрать. ‚
большой  город, центр текстильной  промышленности,  ехать  не  хотелось.  Ћн
специально  сошел  на  глухой,  пустынной  станции и сразу попал на  главную
улицу, типичную длЯ старинных городков, располагавшихсЯ у почтового тракта.
     Љрыши домов, выступаЯ  далеко вперед, нависали над улицей. Џо краЯм они
поддерживались  столбами, выстроившимисЯ в рЯд вдоль дороги. ќто походило на
танасита, как в свое  времЯ в ќдо называли такие  крыши,  но здесь эти крыши
издавна именовали просто  навесом. ‚ снежные месЯцы под навесами ходили, как
по крытой улице.
     Џо одной стороне  дороги навесы были во всех домах. Ћни, не прерываЯсь,
тЯнулись  от  одного  дома  к  другому, и снег с  крыш можно было сбрасывать
только на середину улицы. ‘брошенный снег обычно отгребали в одну сторону, и
там  образовывалсЯ высоченный вал. Љое-где в  этих снежных валах приходилось
прорывать траншеи, чтобы с одной стороны улицы перейти на другую.  “ местных
жителей, кажетсЯ, даже было такое выражение: "ЌырЯть в сугробы".
     ‚ деревне на горЯчих источниках,  где жила Љомако, хоть и  находившейсЯ
так же,  как  и этот город, в снежном краю, навесные крыши соседних домов не
соприкасались. ‘плошные навесы ‘имамура увидел впервые здесь, они были ему в
диковинку, и  он  прошелсЯ под ними. Џод навесами царил  полумрак, некоторые
столбы, поддерживавшие  крыши,  покосились и  прогнили у основаниЯ. ‘имамура
шел,  и ему  казалось, что он заглЯдывает  внутрь  домов,  в  их  сумеречное
уныние, веками погребенное под снегом.
     †изнь ткачих, из года в год отдававших все свои силы работе,  из года в
год  натруживавших  свои искусные руки, была  отнюдь  не  такой  приЯтной  и
светлой, как произведение их рук - креп. ‚ старинных книгах,  рассказывающих
о   производстве  крепа,  приводЯтсЯ  тексты  танского  поэта  –зоу  ’ао-юй,
писавшего  о  тЯжком труде  ткачих.  Ќе  было ни  одного  дома, говорилось в
книгах, где бы  держали наемную ткачиху,  ибо длЯ  того, чтобы соткать штуку
крепа,  требовалось  очень  много времени и труда, и  держать работницу было
невыгодно.
     Џретерпевавшие  все  тЯготы  труда  безвестные  мастерицы  давным-давно
умерли, и  только прекрасный креп  осталсЯ  памЯтью о них. ’еперь такие, как
‘имамура,  носЯт роскошные кимоно из старинного крепа,  который  дает  летом
прохладу их телу. ‚ообще-то в этом ничего удивительного не было, но ‘имамура
вдруг  почти задохнулсЯ  от  удивлениЯ.  Ќеужели  деЯниЯ любви,  совершенные
человеком когда-нибудь где-нибудь со всем пылом сердца, потом возвращаютсЯ к
нему болезненными ударами кнута?..
     ‘имамура вышел из-под  навеса на середину  улицы.  “лица  была  прЯмой,
длинной,  как и  полагалось ей быть на  проезжем тракте, тЯнущемсЯ от  одной
почтовой  станции к другой. Ќаверно, старинный тракт начиналсЯ от деревни  с
горЯчими источниками. ‚се было  таким же, как там, - и дранка  на крышах,  и
камни.
     Џоддерживавшие навес столбы отбрасывали бледную тень. ЃлизилсЯ вечер.
     Ћсматривать было больше нечего, и ‘имамура снова сел в поезд и сошел на
другой станции. ѓородок был такой же, как предыдущий. ‘имамура послонЯлсЯ по
улицам, съел порцию лапши, чтобы согретьсЯ.
     ‘толоваЯ,  где он  ел  лапшу, стоЯла на берегу реки, котораЯ, очевидно,
брала начало в районе горЯчих источников. Ѓыло видно, как по мосту все времЯ
проходили  монахини  по  двое, по трое. Ќа  ногах  у них  были варадзи28, за
спиной у некоторых болтались круглые широкополые соломенные шлЯпы. ‚ероЯтно,
они возвращались после сбора подаЯниЯ.
     -  Ћткуда здесь взЯлось столько монахинь? - спросил ‘имамура у женщины,
подавшей ему лапшу.
     -  Ђ  тут неподалеку в горах есть  женский монастырь.  ‘коро  снегопады
начнутсЯ, тогда им трудно будет оттуда выбиратьсЯ.
     ‚  наступающих  сумерках   гора  за  мостом   выделЯлась  белизной  уже
покрывшего ее снега.
     ‚  этом  краю,  когда опадает листва и  начинают  дуть  холодные ветры,
наступают зЯбкие облачные дни, предвестники снега.  ‚ысокие горы, дальние  и
ближние,  постепенно  белеют,  и  местные  жители  говорЯт,  что  "закружило
вершины". ‚ приморских районах осенью шумит  море, в горных  -  шумЯт  горы.
‡десь такой шум называют  "утробным  шумом".  ‡десь знают:  если  "закружило
вершины" и  если  с  гор  доноситсЯ  "утробный  шум", значит, до  снега  уже
недолго. ‘имамура вспомнил, что читал об этом в старинных книгах.
     Џервый  снег  выпал  в  тот день,  когда  ‘имамура,  проснувшись утром,
услышал  "“тай" в исполнении  постоЯльцев  гостиницы, приехавших  любоватьсЯ
осенней листвой. €нтересно, отшумели ли уже в этом году морЯ и горы?
     Њожет  быть, здесь, на  горЯчих источниках,  где он жил один, постоЯнно
общаЯсь только с Љомако, у него обострилсЯ слух? ‚о всЯком случае, при одной
мысли о шуме морЯ  и  шуме гор ‘имамуре  чудилось,  что его  слух улавливает
далекие вздохи.
     - ‡начит, у монахинь скоро начнетсЯ зимнее затворничество? Ђ сколько их
там?
     - „а много, наверно.
     -  €нтересно, чем  они  занимаютсЯ во времЯ  своего зимнего  сидениЯ? ‚
монастыре, кроме них,  никого, вокруг  только снег. Џочему бы им не занЯтьсЯ
выделкой крепа, которым издавна славЯтсЯ эти места?
     †енщина только усмехнулась.
     ‘имамура около  двух часов  проторчал  на станции в  ожидании обратного
поезда.
     Љогда машина, миновав железнодорожный  переезд, поравнЯлась  с храмовой
криптомериевой рощей,  показалсЯ одинокий, хорошо освещенный  дом.  ‘имамура
вздохнул  с облегчением. ќто был  ресторанчик "Љикумура". “  входа  стоЯли и
разговаривали несколько гейш.
     Ќе  успев всех  толком  разглЯдеть, ‘имамура  уже  знал,  что среди них
находитсЯ Љомако, и сейчас видел только ее одну.
     ‘корость машины вдруг упала. Ћчевидно, шофер, которому было известно об
отношениЯх ‘имамуры с Љомако, как бы невзначай замедлил ход.
     Ќо ‘имамура вдруг  отвернулсЯ и стал смотреть назад. Ќа снегу оставалсЯ
отчетливый  след  от колес машины.  Џри свете звезд глаза  видели неожиданно
далеко.
     Ќаконец  машина  поравнЯлась  с  Љомако. †енщина,  вдруг  зажмурившись,
сорвалась с места и вцепилась в машину. Њашина не остановилась, но шла очень
медленно,  поднимаЯсь вверх по склону. ‘жавшись на  подножке, Љомако  крепко
держалась за ручку дверцы.
     Љомако  стремительно бросилась  вперед  и словно  прилипла к машине. …е
поведение  не  показалось  ‘имамуре   ни  неестественным,  ни  опасным.   Ћн
почувствовал  тепло, как  от  прикосновениЯ какой-то  легкой  волны.  ‘квозь
толстое стекло заструилсЯ цветной рукав ее нижнего кимоно, выбившийсЯ из-под
верхнего, и обжег застывшие от холода веки ‘имамуры.
     Џрипав лбом к стеклу, Љомако пронзительно крикнула:
     - ѓде ты был?! ѓде ты был, Я тебЯ спрашиваю?
     -  Ћсторожно,  сорвешьсЯ!  - так же громко крикнул в ответ ‘имамура, но
это была всего лишь сладостнаЯ игра.
     Ћткрыв  дверцу,  Љомако боком упала на  сиденье. Ќо  в этот  миг машина
остановилась. Ћни были у подножиЯ горы.
     - Ќу, говори, куда ездил?
     - „а так...
     - Људа?
     - Џросто так, без определенной цели.
     Љомако расправила  подол кимоно. ќто был жест профессиональной гейши, а
‘имамура почему-то вдруг страшно удивилсЯ.
     офер  молчал.  ‘имамура  подумал, что совсем уже  нелепо оставатьсЯ  в
машине, котораЯ стоит в тупике.
     -  ‘ойдем.  -  Љомако  положила  руки  к нему  на  колени. - Ћй,  какие
холодные! Џочему ты не взЯл менЯ с собой?
     - „ействительно, почему...
     - —то, что?.. Љакой ты все-таки смешной!
     ‚есело смеЯсь, Љомако поднималась по каменным ступенЯм крутой тропинки.
     - Ђ Я видела, как ты уезжал. ќто было часа в два или в начале третьего.
     - ѓм...
     - “слышала шум машины и вышла посмотреть. Ђ ты даже не обернулсЯ.
     - —то?
     - Ќе обернулсЯ назад. Џочему не обернулсЯ и не посмотрел?
     ‘имамура был поражен.
     - ’ы, значит, не видел, что Я тебЯ провожаю?
     - Ќе видел.
     - ’ак Я и думала. - Љомако опЯть  весело рассмеЯлась и прижалась к нему
плечом. - Џочему не взЯл менЯ с собой? Ђ холодно-то как стало! Џротивно...
     € вдруг прокатилсЯ гром набата.
     Ћни разом обернулись.
     - Џожар, пожар!
     - „а, пожар.
     ѓорело в середине деревни.
     €з  черного, поднимавшегосЯ  клубами дыма  выскакивали  огненные Языки.
‚ыскакивали и исчезали. ЏламЯ уже лизало карнизы соседних домов и, казалось,
бежало дальше.
     - ѓде это? Ќе рЯдом ли с домом учительницы, где ты жила?
     - Ќет.
     - Ђ где же?
     - Џовыше. Ѓлиже к станции...
     Ћгонь, пробив крышу, взвилсЯ столбом.
     -  Ѓоже мой,  это же здание длЯ откорма шелковичных  червей  горит! „ом
шелковичных  червей!  - Љомако  прижалась  лицом  к  плечу ‘имамуры.  -  „ом
шелковичных червей! „ом шелковичных червей!
     Ћгонь разгоралсЯ все  больше.  •отЯ отсюда,  с  высоты, полыхавший  под
звездным небом пожар  и казалсЯ игрушечным, но все равно внушал необъЯснимый
страх. Љазалось, вот-вот донесетсЯ треск бушующего пламени.
     ‘имамура обнЯл Љомако.
     - Ќу, успокойсЯ, успокойсЯ!
     - Ќет, нет, нет, не хочу!
     Љомако затрЯсла головой и заплакала.
     ‘имамура держал ее лицо в ладонЯх. Ћно казалось  ему маленьким, меньше,
чем на самом деле. Ќа висках пульсировали жилки. Љомако расплакалась, увидев
пожар, но ‘имамура не поинтересовалсЯ, почему она плачет, просто обнЯл ее.
     ‚незапно она перестала плакать, поднЯла лицо.
     -  Џонимаешь,  ведь  сегоднЯ  вечером в  доме  шелковичных  червей кино
показывают. ’ам ведь народ, полно народу...
     - ќто действительно беда!
     - Џострадают люди, сгорЯт!
     ‘верху донессЯ шум  голосов, и  они  сломЯ голову  побежали  в  гору по
каменным ступенькам.  ‚ гостинице на втором и третьем этажах все седзи  были
настежь.  ‹юди стоЯли  на галереЯх, Ярко освещенные лившимсЯ из окон светом.
‚се выскочили посмотреть  на пожар. ‡асохшие хризантемы во дворе гостиницы в
сиЯнии звезд, слившемсЯ с электрическим светом, отчетливо выступали из мрака
и, казалось, отражали далекое пламЯ. ‡а клумбами хризантем тоже стоЯли люди.
ђЯдом с Љомако и ‘имамурой вдруг вынырнули из  темноты несколько гостиничных
служащих.
     ЌапрЯгаЯ голос, Љомако спросила:
     - ‘кажите, это дом шелковичных червей горит?
     - Ћн самый.
     - Ђ люди, люди-то как же?
     - Ќу,  пока еще  можно кое-что сделать.  ‘ейчас  спасают  людей...  ќто
кинопленка  загорелась, а потом все вспыхнуло... Ќам по телефону сообщили...
‘мотрите, смотрите, что  делаетсЯ!  - Ћдин из служащих вдруг вытЯнул руку. -
ѓоворЯт, детей прЯмо со второго  этажа  бросают.  - Њужчина  стал спускатьсЯ
вниз.
     - —то  же  делать-то, что  делать? -  Љомако  тоже начала спускатьсЯ по
лестнице, словно стараЯсь догнать служащего.
     Ќо  их  обогнали  спешившие  вниз  люди.  ЏодхваченнаЯ  толпой,  Љомако
побежала. ‘ледом за ней побежал и ‘имамура.
     ‘низу  пожара  не было видно. ‚иднелись лишь  отдельные  Языки пламени,
времЯ от  времени поднимавшиесЯ над крышами домов. ѓром набата нарастал, и с
ним нарастала тревога. ‹юди мчались все быстрее.
     - ‘мотри не  поскользнись,  гололед,  -  сказала  Љомако, обернувшись к
‘имамуре, и вдруг остановилась. - Џослушай, а тебе-то зачем идти? џ - другое
дело, Я за людей беспокоюсь.
     Ћбескураженный этими словами,  ‘имамура оглЯделсЯ  и увидел рельсы. Ћни
уже дошли до железнодорожного переезда.
     - Њлечный  Џуть... Љак красиво... - сказала Љомако, взглЯнув на небо, и
опЯть побежала.
     "Ђ-а... Њлечный  Џуть..."  - подумал  ‘имамура, тоже  бросив взглЯд  на
небо. € у него сразу возникло такое чувство, словно его тело вплывает в этот
Њлечный  Џуть. Њлечный  Џуть был совсем близко,  он  притЯгивал. Њожет быть,
Ѓасе29, плывЯ  по бурному морю,  видел ту  же Яркую бесконечность над  своей
головой?.. Њлечный  Џуть льнул к земле всей своей наготой и  стекал вниз. Ћн
был тут, совсем рЯдом. „о сумасшествиЯ обольстительный. Ќастолько прозрачный
и Ясный, что была видна каждаЯ серебристаЯ пылинка светЯщихсЯ туманностей. €
все же взглЯд утопал в бездонной глубине Њлечного Џути.
     - ќге-гей! - окликнул ‘имамура Љомако.
     - џ зде-есь! Ѓеги сюда-а!
     Љомако бежала в сторону черневшей под Њлечным Џутем горы.
     „олжно быть,  Љомако подхватила подол кимоно, и  каждый раз,  когда она
взмахивала  руками,  красное нижнее кимоно то больше,  то меньше  выбивалось
из-под верхнего.  ‘имамура  видел, как  красные полы  вспыхивают в  звездном
свете.
     ‘имамура бежал изо всех сил.
     ‡амедлив шаг, Љомако опустила подол кимоно, схватила ‘имамуру за руку.
     - ’ы тоже пойдешь?
     - „а, пойду.
     - ‹юбопытный. - Љомако снова подобрала подметавший снег подол кимоно. -
€ди в гостиницу, а то надо мной смеЯтьсЯ будут.
     - •орошо, только провожу тебЯ немного.
     - „а неудобно мне перед людьми! •оть и пожар, все равно...
     ‘имамура  кивнул и остановилсЯ,  но Љомако  продолжала  медленно  идти,
держа его за руку.
     -  ‡наешь  что?  Џодожди  менЯ.  џ  быстро  вернусь.  ѓде  тебе  удобно
подождать?
     - ‚се равно где.
     - Ќу тогда проводи менЯ еще немного, и  там... - Љомако, заглЯнув ему в
лицо, вдруг покачала головой. - Ќет, не могу Я так больше!
     Љомако порывисто обнЯла  его. ‘имамура  пошатнулсЯ. “ обочины дороги из
неглубокого снега торчали стебельки лука.
     -   ќто   жестоко,   жестоко!   -   Љомако   говорила   захлебывающейсЯ
скороговоркой.  -  ’ы  сказал, что Я  хорошаЯ,  помнишь?  Ќо  зачем человек,
который должен исчезнуть, говорит такие слова?
     ‘имамура вспомнил, как Љомако все вонзала и вонзала в татами шпильку.
     - џ заплакала, помнишь? € когда домой пришла, тоже плакала. Њне страшно
расставатьсЯ с тобой. € все же уезжай скорей, это будет лучше...  Ќе смогу Я
забыть, как плакала от того, что ты мне сказал.
     ‘имамура вспомнил свои слова, которые с особой силой врезались в памЯть
женщины, потому что сначала она неправильно  их  истолковала. ‘ердце у  него
сжалось. Ќо тут с пожара донеслись громкие  голоса. Ћгонь разгорелсЯ с новой
силой. ‚ небо поднЯлись фонтаны искр.
     - Ћ господи, опЯть разгораетсЯ! Љакое пламЯ!..
     Ћни побежали, словно ища в этом свое спасение.
     Љомако бежала  быстро. …е  гэта, казалось,  едва касались  твердого  от
мороза снега. ђуками она не размахивала, а только отставила локти. ЉакаЯ она
изЯщнаЯ, подумал ‘имамура, глЯдЯ на  ее напрЯженную, с  высоко  вздымавшейсЯ
грудью  фигуру. ‘имамура скоро стал  задыхатьсЯ.  „а и то, что он  все времЯ
смотрел  на  Љомако, мешало ему бежать.  Ќо  и Љомако вдруг  задохнулась  и,
пошатнувшись, прислонилась к ‘имамуре.
     - Ћт холода глаза слезЯтсЯ.
     ™еки горели, а глазам было холодно. “ ‘имамуры глаза тоже слезились. Ћн
мигнул  и увидел, как расплываетсЯ Њлечный Џуть. ‘имамура сделал усилие и не
дал слезам упасть.
     - Њлечный Џуть каждую ночь такой?
     - —то?.. Њлечный Џуть?.. Ђ-а... „а, красивый... Ќет, наверно, не каждую
ночь. Ќебо сегоднЯ очень Ясное.
     Њлечный Џуть  брал начало там,  откуда  они  шли, и тек в  одном с ними
направлении. ‹ицо Љомако, казалось, плыло в Њлечном Џути.
     € все  же ее  тонкий прЯмой нос  сейчас не имел четкого  контура,  губы
потерЯли  цвет. ‘имамуре просто не верилось, что вокруг так темно,  несмотрЯ
на  сиЯние, заливавшее  все небо. ‡вездный  свет, вероЯтно,  бледнее луны  в
новолуние, но Њлечный Џуть  гораздо Ярче  самой полной луны, и было странно,
что сейчас, в  бледном мерцании,  когда  на  земле  нет ни  одной тени, лицо
Љомако смут