ем финансов  фюрера  и
участником нацистской говорильни; теперь своЯк его  опЯть  на  коне,  отец
города, снова  избран  народом,  само  собой  разумеетсЯ  согласно  строго
демократическим   принципам;   он   породнилсЯ   с   ”ридрихом-‚ильгельмом
Џфафратом, хотЯ считал его последним дерьмом; именно ему  ћдеЯн  в  минуту
слабости сообщил в письменной форме, что пусть, дескать,  не  льют  о  нем
слезы, он снова в седле, а затем дал согласие на это идиотское свидание  в
ђиме.
   ‘воЯк ответил, что все  уладит.  Ќо  что  именно?  ‚озврат  на  родину?
€скупление?  Џомилование?  €  в  результате  какое-нибудь  местечко?  ќтот
Џфафрат ужасно важничает! „а и хочет ли ћдеЯн возвращатьсЯ? Ќужна  ли  ему
эта видимость искуплениЯ, эта свобода,  которую  даст  помилование?  Ћн  и
сейчас  свободен.  ‚от  список  его  дел.  Ќужно  закупить  танки,  пушки,
самолеты, остатки вооружениЯ - все эти машины, уже устаревшие длЯ грЯдущей
великой бойни, но еще вполне пригодные длЯ  малой  войны  в  пустыне,  длЯ
путчей и  мЯтежей.  “  ћдеЯна  были  кредиты  в  банках,  он  был  наделен
полномочиЯми. …му предстоЯло иметь  дело  со  спекулЯнтами  оружием  обоих
полушарий. ЏредстоЯло вербовать старых соратников. ‘ловом, он был в  самой
гуще игры. € это занимало его. Ђ тут к нему лезут с семьей! „ерьмо этакое!
Ќадо быть жестким! ‚се же  …ва  осталась  верна  ему,  истинно  германскаЯ
женщина, образец жены, ради которой они Якобы  жили  и  умирали;  впрочем,
иные даже верили в это. Ћн боЯлсЯ. Ћн боЯлсЯ …вы, ненакрашенной, с простым
узлом волос, боЯлсЯ этой истинной немки, верующей в конечную  победу;  ее,
разумеетсЯ, не в чем упрекнуть, но ћдеЯна ничто не  влекло  к  ней.  Љроме
того, она, наверно, совсем измотана. Ќу  а  сын?  ‘транное  создание.  —то
крылось за его непостижимым маскарадом? ‚  письмах  попадались  намеки  на
какие-то перемены, но уловить,  о  чем  идет  речь,  ему  не  удалось.  Ћн
разложил перед собой карту ђима, словно это была Љарта генштаба. …му  надо
пройти всю виа ‹юдовизи, потом спуститьсЯ на площади €спании по  лестнице,
с вершины которой он мог бы, имеЯ одно  орудие,  господствовать  над  всем
городом, да, а потом свернуть на виа Љондотти, к той мещанской  гостинице,
куда они все запрЯтались и где поджидают его.
   ђазумеетсЯ, они считают, что и  ему  следовало  бы  там  жить,  в  этой
гостинице, облюбованной немцами,  как  выражались  гиды,  в  отечественной
тесноте  и  семейном  чаду;   и   ”ридрих-‚ильгельм   Џфафрат,   неизменно
благоразумный  сторонник   благоразумных   и   осуществимых   национальных
притЯзаний, Џфафрат, который опЯть превозмог все  трудности  и,  вероЯтно,
воображал себЯ умнейшим, ибо снова заполучил тепленькое местечко и готов к
новому подъему ѓермании, своЯк Џфафрат, обер-бургомистр и уважаемый бюргер
”едеративной республики, хотел принЯть под свой кров  и  под  свою  защиту
его,  ћдеЯна,  гонимого,  как,  должно  быть,  воображал   Џфафрат,   его,
бездомного, и прижать к своей груди,  решительно  простив  ему  содеЯнное,
страх  перед  анкетами  и  грЯзное  белье  папистской  говорильни.  Ќо  не
дождатьсЯ ему этого, длЯ такой идиллии ћдеЯн слишком далеко  зашел.  ћдеЯн
был мертв или считалсЯ мертвецом, обломком старого Ѓерлина, пропавшим  без
вести при великой чистке, осужденным в Ќюрнберге  in  contumaciam  [заочно
(лат.)], разумеетсЯ не без колебаний, ибо ‚ысокий  суд,  взЯвший  на  себЯ
право решать людские судьбы и отношениЯ, а также управлЯть не зависЯщим от
человека слепым движением истории, сам блуждал,  спотыкаЯсь,  в  лабиринте
истории и был не богиней правосудиЯ с завЯзанными  глазами,  а  безумицей,
игравшей в жмурки, потому что, осуществлЯЯ право, хоть и не получив на это
права, она, свЯзавшись с преступниками, сама погрЯзла в трЯсине аморальных
деЯний; ‚ысокий суд не нашел ни одного свидетелЯ смерти ћдеЯна и ни одного
свидетелЯ его продолжающегосЯ  земного  существованиЯ,  поэтому  ‚ерховный
судьЯ сломал меч  над  головой  ћдеЯна,  объЯвленного  перед  всем  светом
чудовищем, и заботливо  вытЯнул  жребий  смерти  на  случай,  если  злодей
где-нибудь еще дышит в потайности, причем, как  уже  было  сказано,  вынес
свой приговор заочно; это было умно  и  удачно,  ибо  отверженный  умно  и
удачно избежал петли, с которой в  те  дни  обращались  слишком  вольно  и
поспешно; и оказалось, что, не Џовесив ћдеЯна, суд в конце концов  умно  и
удачно избежал ошибки; ћдеЯн, в качестве устрашающего пугала, был  признан
годным  к  дальнейшему  употреблению,  ведь  война  -  свирепое   ремесло.
Ћбер-бургомистр прибыл в ђим,  вероЯтно,  в  собственной  машине,  у  него
хватило  денег  на  "мерседес",  а  может  быть,  город  предоставил   ему
автомобиль, чтобы  прокатитьсЯ  в  €талию,  землю  обетованную,  куда  так
стремились немцы; так или иначе, Џфафрат, немец, держал  в  книжном  шкафу
переплетенного  в  кожу  ѓете  и  "ђазъЯснениЯ  к  налоговому  положению",
стоЯвшие рЯдом с веймарцем, сомнительным малым -  с  ‚еймаром  никогда  не
было свЯзано ничего хорошего, - и читал их весьма  внимательно,  а  ћдеЯна
сердило, что своЯк опЯть благополучно здравствует: он  же  изменил,  подло
изменил, негодЯю следовало бы подохнуть. € ћдеЯн мог  щегольнуть  машиной,
нет, ему незачем было ходить пешком, он ходил только по своей доброй  воле
- просто захотелось отправитьсЯ туда, в их  обывательскую  жизнь,  пешком,
как паломнику. ‚ данном случае это казалось ему уместным, в соответствии с
ситуацией и с этим городом, ему хотелось выиграть  времЯ,  а  потом  всюду
говорилось о том, что ђим, где обосновались  попы  -  улицы  так  и  кишат
сутанами, - что ђим - прекрасный город, так мог же и ћдеЯн позволить  себе
разок взглЯнуть на него, до сих пор это ему не удавалось, он здесь  только
представительствовал, он здесь только приказывал, только свирепствовал,  а
теперь он может проследовать через ђим пешком, может  вкусить  дары  этого
города: климат, исторические памЯтники, изысканных проституток,  роскошный
стол. ‡ачем отказывать себе в этом? Ћн долго находилсЯ в  пустыне,  а  ђим
еще цел, он не лежит в развалинах. ђим называют вечным  городом.  Џоложим,
все это бредни попов да ученых - тут ћдеЯн показал свое лицо убийцы: он-то
знает лучше. ‘колько городов у него на глазах исчезло с лица земли!


   Ћна ждала. †дала в одиночестве. Ќикто не помогал ей ждать, не  сокращал
беседой времЯ ожиданиЯ, да она и не хотела, чтобы ей  сократили  ожидание,
не хотела, чтобы о ней заботились, ибо только она одна  скорбела  душой  и
носила траур; даже Ђнна, ее сестра, не понимала, что …ва ћдеЯн  оплакивает
не утраченное состоЯние, положение и почет и, во всЯком случае, не  скорбь
о ћдеЯне, которого она уже видела в ‚алгалле среди героев, павших  в  бою,
покрывала  смертельной  бледностью  ее  щеки  -  она  скорбела  о  ‚еликой
ѓермании,   она   оплакивала   фюрера,    оплакивала    германскую    идею
осчастливленного  человечества  и  сокрушенную  изменой,  вероломством   и
противоестественным союзом тысЯчелетнюю третью империю.
   ‚ коридорах и на лестницах слышалсЯ смех из  ресторанного  зала,  а  со
двора  в  окно  ее  комнаты  вместе  с  кухонным  чадом   врывалсЯ   мотив
американского фокстрота, который напевал поваренок-итальЯнец; но до нее не
доходили ни смех, не задорнаЯ негритЯнскаЯ мелодиЯ, как  бы  просветлевшаЯ
от  итальЯнского  бельканто;  в  траурном  одеЯнии  стоЯла   она   посреди
комнаты-клетки, посреди этой тюрьмы из  камнЯ,  безумиЯ,  отчужденности  и
безвозвратно  уходЯщего  времени,  стоЯла,  охваченнаЯ  звериной   злобой,
вынашиваЯ  мщение;  ее  рассудок  был  помрачен  мифами,  мифом  лживым  и
вымудренным, возникшим из древнего страха перед бытием, и подлинным  мифом
про оборону в оборотнЯ;  тронутые  сединой  поблекшие  волосы  соломенного
цвета выглЯдели как сноп пшеницы, забытый в  поле  испуганными  батраками,
разбежавшимисЯ при первых ударах грома, волосы  эти,  строго  собранные  в
узел, обрамлЯли вытЯнутое  бледное  лицо,  лицо-треугольник,  лицо-скорбь,
лицо-ужас, лицо-череп, высохшее и выжженное лицо  мертвеца,  подобное  той
эмблеме, которую ћдеЯн носил на форменной фуражке; …ва казалась призраком,
нет, не греческой ќвменидой, а нордическим призраком, сотканным из тумана,
- призраком, который какой-то сумасшедший привез в ђим и  запер  в  номере
гостиницы.
   Љомната, где она остановилась, была крохотнаЯ, самаЯ дешеваЯ в отеле  -
…ва так сама пожелала; а ее зЯть ”ридрих-‚ильгельм, не хотевший  признать,
что именно ей  предназначено  смыть  позор  с  ѓермании,  -  он  ради  нее
предпринЯл  поездку  в  €талию,  как  уверЯла  и  сестра  Ђнна,   -   этот
”ридрих-‚ильгельм Џфафрат дружелюбно похлопал ее по спине  и  сказал:  "Ќе
горюй, …ва, разумеетсЯ, мы выручим нашего  ѓотлиба".  €  она  отпрЯнула  и
закусила губу до крови: он сказал "ѓотлиб", раньше он никогда бы этого  не
посмел - разве не подлаЯ  измена  называть  штандартенфюрера,  эсэсовского
генерала и одного из высших чинов безбожной  нацистской  партии  ѓотлибом?
ћдеЯн ненавидел свое имЯ,  эту  поповскую  слизь,  навЯзанную  ему  отцом,
школьным учителем, он не хотел быть ѓотлибом, не хотел быть угодным  богу,
и он приказал родным и друзьЯм называть его ѓецем, а деловые и официальные
бумаги подписывал ѓ.ћдеЯн; ѓец - было имЯ производное, вольно образованное
из ѓотлиба и напоминавшее о буйных днЯх, о диком  разгуле  добровольческих
корпусов, но ”ридрих-‚ильгельм - человек  корректный,  хранивший  в  своем
шкафу  собрание  сочинений  ѓете  в  кожаном  переплете,  считал  имЯ  ѓец
неподходЯщим, правда, Ядреным, подлинно, немецким, но все же  напоминающим
слишком  известную,  слишком  вольную  цитату;  кроме   того,   это   было
присвоенное, оккупированное имЯ, а нужно, чтобы  каждого  звали  так,  как
окрестили, поэтому теперь, когда он считал себЯ более сильным и  мог  себе
это позволить, он снова называл ћдеЯна ѓотлибом, хотЯ и сам находил  такое
имЯ смешным и нелепым длЯ настоЯщего мужчины.
   Ћна была всЯ в черном, в черном платье ходила она от  окна  к  зеркалу,
висевшему над умывальником, ходила взад и вперед, как по тюремной  камере,
- так мечетсЯ пойманный, но неукрощенный зверь; все эти  годы  она  носила
траур, только в лагере предварительного заключениЯ она была не в трауре  -
ее задержали в дорожном костюме, когда же выпустили, она согласилась взЯть
у сестры черное  платье,  так  как  всЯ  ее  одежда  пропала,  шкафы  были
разграблены, а дома, принадлежавшие ћдеЯну, у нее отобрали. €  даже  когда
пришла весточка от того, кого она считала погибшим, …ва, к удивлению всего
семейства Џфафратов, не снЯла траура - ведь не супруга оплакивала она,  не
павшего героЯ, то, что он жив, только углубило ее  скорбь,  он  спросит  о
сыне, она не уберегла его,  но,  может  быть,  и  сам  ћдеЯн  уже  вымолил
прощение и вновь преуспевает? Ћна не была на него в обиде за  то,  что  он
спал  с  другими  женщинами,  этим  он  всегда  грешил  и  всегда  ей  все
рассказывал - уж такова жизнь солдата, и, если от него рождались дети, это
были  дети  воина,  представители  высшей  расы,  подрастающаЯ  смена  длЯ
штурмовых отрЯдов и верноподданные фюрера; но …ву тревожило то, что  ћдеЯн
скрываетсЯ где-то на Ѓлижнем ‚остоке, ей чудилось, будто он стал  на  путь
предательства и изменЯет чистоте расы, чистоте  крови  в  мЯгком  коварном
климате, в благоухающей  розами  темноте  гаремов,  в  пропахших  чесноком
конурах, с негритЯнками и еврейками, которые  только  и  ждут  того  часа,
чтобы отомстить, и  алчно  жаждут  германского  семени.  …ва  готова  была
снарЯдить целое войско, чтобы доставить в ѓерманию всех  внебрачных  детей
ћдеЯна и установить чистоту их крови: немцы  пусть  живут,  метисы  должны
умереть.
   ‚низу во дворе поваренок пронзительно насвистывал какую-то негритЯнскую
песенку, дерзкую и насмешливую, а жирный добродушный смех из  ресторанного
зала разносилсЯ по лестницам и коридорам, порой переходЯ  в  кудахтанье  и
гоготанье. Ћбер-бургомистр ”ридрих-‚ильгельм Џфафрат сидел с Ђнной,  своей
супругой, и  младшим  сыном  „итрихом  в  салоне  гостиницы,  облюбованной
немецкими туристами; семейство установило уже контакт с другими приезжими,
это были их землЯки, люди тех же общественных кругов и  тех  же  взглЯдов,
они тоже трЯслись когда-то от страха, но теперь уже обо всем позабыли, как
и  Џфафраты,  теперь  у  них  опЯть  были  автомобили:  "фольксвагены"   и
"мерседесы"; их возродила к жизни немецкаЯ  деловитость,  они  были  всюду
желанными гостЯми, так как расплачивались валютой; всЯ эта компаниЯ  уютно
беседовала, потЯгиваЯ гладкий вермут, а на столах  лежали  путеводители  и
дорожные карты €талии -  обсуждались  экскурсионные  маршруты:  хорошо  бы
поехать в  ’иволи  и  ”раскати,  взглЯнуть  на  восстановленный  монастырь
Љассино, ведь уже разрешено осматривать места кровавых сражений, - а  этим
людЯм поле боЯ теперь не  внушало  ужаса,  кто-нибудь  из  них  непременно
поискал бы знакомые места, а найдЯ, воскликнул бы; "‚от  тут  стоЯла  наша
батареЯ, мы здорово поливали их сверху, а здесь мы  окопались  и  удержали
позиции", и тогда всем стало бы Ясно, какой он молодец; он же с  почтением
-  ибо  сам  восторгалсЯ   собой,   честным   воином   и,   так   сказать,
спортсменом-убийцей,  -  принЯлсЯ  бы   рассказывать   об   английских   и
американских солдатах  и,  возможно,  даже  о  польских  легионерах  армии
Ђндерса, впрочем последнее врЯд ли: полЯк  это,  в  конце  концов,  только
полЯк, а на братском кладбище можно было  бы  полностью  отдатьсЯ  чувству
благоговейного восхищениЯ собой и  мертвецами.  ‚едь  мертвецы  не  станут
смеЯтьсЯ, они мертвы, а может быть, у них нет времени  и  им  безразлично,
кто из живых приходит на их могилы; они находЯтсЯ  в  стадии  превращениЯ,
они поднимаютсЯ над жизнью, замаранные, отЯгощенные виной, может  вовсе  и
не  своей,  они  восходЯт  к  круговороту  новых  рождений,   длЯ   нового
искуплениЯ, длЯ новой вины, длЯ нового бесцельного существованиЯ.
   ”ридрих-‚ильгельм Џфафрат считал неприличным, что ћдеЯн заставлЯет себЯ
ждать. Ќо может быть, он еще не приехал в ђим, может  быть,  у  него  были
затруднениЯ в пути,  какие-нибудь  осложнениЯ  с  паспортом,  все  же  его
положение довольно щекотливое  и  необходима  осторожность.  Ќе  следовало
действовать слишком поспешно, но  теперь,  когда  ћдеЯн  столь  неожиданно
оказалсЯ в живых, Џфафрат решил, что настало времЯ потихоньку  замЯть  его
дело, разумеетсЯ без всЯкого шума и скандала - еще скомпрометируешь  себЯ;
какой-нибудь тип без роду, без племени может поднЯть  шум.  Џравда,  времЯ
виселиц раз и  навсегда  миновало,  по  крайней  мере  у  них,  американцы
образумились,  трезво  оценивают  обстановку  и  возможность  использовать
немцев, а все эти мстительные чувства и свирепые приговоры давно вышли  из
моды, признаны неразумными, бестактными. ђузвельт умер,  к  тому  же  есть
подозрение, что он сотрудничал с  коммунистами.  Ђ  кто  такой  Њоргентау?
Џрезренный еврей!  ’е,  кто  выжил,  хотЯт  жить.  „лЯ  ћдеЯна,  вероЯтно,
найдетсЯ местечко в сельскохозЯйственном союзе; а там видно будет.  €  …ва
бросила  бы  наконец  свои  фантазии;  он,  ”ридрих-‚ильгельм  Џфафрат,  -
убежденный  националист,  но  нельзЯ  же  отрицать,  что   немцы   немного
просчитались, это надо признать и все начинать сызнова. ЏруссиЯ  буквально
изголодалась по величию. „а, пожалуй, и всЯ остальнаЯ страна. € разве  они
уже не преуспели? ђазумеетсЯ, не в голоде, это только образное  выражение,
поучительнаЯ  легенда  о  минувшем  времени,  полном  гордо   преодоленных
лишений, ведь сам по себе голод - только  урчание  пустых  желудков  после
войн, проигранных вследствие измены, и об этом  лучше  не  вспоминать,  но
благополучие, которое уже даетсЯ в руки и вовсе не  ЯвлЯетсЯ  легендой,  -
вот о чем  следует  помнить,  вот  что  следует  ценить;  в  конце  концов
упрочившеесЯ  состоЯние  убедит,  может  быть,  Я  сыновей,  этих   бедных
заблудших  овечек,  бежавших  от  беспорЯдка,  который  был,  к   счастью,
преодолен, убедит настолько, что они вернутсЯ  и  снова  заживут  обычаЯми
своих отцов.
   ѓерманскаЯ  федерациЯ,   бесспорно,   пострадала   от   демократических
послаблений, и первое времЯ, видимо, врЯд ли что-нибудь удастсЯ  изменить,
но,  в  общем,  в  оккупированной  стране  царит  порЯдок,   и   все   уже
подготовлено, чтобы крепче натЯнуть поводьЯ;  скоро  откроютсЯ  дальнейшие
перспективы, недурные перспективы, в хорошем свете  предстанет  и  прошлое
Џфафрата, оно рекомендует его с лучшей стороны, а что касаетсЯ сыновей, то
их безрассудства, склонности к чрезмерному преувеличению и так  называемым
"угрызениЯм совести" -  это  ЯвлениЯ  временные,  болезнь  эпохи,  котораЯ
пройдет,   как   проходит   затЯнувшийсЯ   период   полового   созреваниЯ.
”ридрих-‚ильгельм Џфафрат думал при этом не  столько  о  своем  племЯннике
Ђдольфе ћдеЯне, сколько о ‡игфриде,  старшем  сыне,  покинувшем  его;  что
касаетсЯ „итриха,  его  младшего  отпрыска,  то  он  им  доволен:  мальчик
воспитан в старогерманском духе,  вступил  в  студенческую  корпорацию,  в
которой  когда-то  состоЯл  отец,  усвоил  студенческие  обычаи,  приобрел
полезные свЯзи, готовитсЯ к экзамену  на  юридическое  звание  и  радуетсЯ
предстоЯщему посещению полЯ битвы под Љассино, как и  полагаетсЯ  молодому
человеку его возраста. ‡игфрид же выбилсЯ из  общей  колеи.  —ерт  с  ним,
пусть будет капельмейстером, ведь и в музыкальном мире  есть  должности  с
высоким  окладом.   ”ридрих-‚ильгельм   Џфафрат   был   человеком   хорошо
осведомленным, он знал, что ‡игфрид находитсЯ сейчас в ђиме. Ћн, увидел  в
этом благоприЯтное  предзнаменование,  возможность  добитьсЯ  откровенного
разговора и примирениЯ. Љонечно, это будет нелегко: ‡игфрид как будто  еще
не выбралсЯ из болота своих нелепых взглЯдов, разумеетсЯ говорЯ образно, а
программа музыкального конкурса возвещает сюрреализм, культурбольшевизм  и
какофонию на негритЯнский манер. Ќеужели мальчик  так  слеп?  Њожет  быть,
теперь делают карьеру именно  таким  способом?  ‚едь  евреи  снова  засели
повсюду и  распределЯют  славу  и  премии.  Џфафрат  узнал  из  афиш,  что
дирижировать будет Љюренберг, и вспомнил его.
   - ’ы помнишь Љюренберга? - спросил он жену. - ‚ тридцать  четвертом  он
был у нас главным дирижером, его еще потом пригласили в Ѓерлин?
   - Ћн ведь женилсЯ на еврейке, дочке Ђуфхойзера, - сказала Ђнна.
   - Ќу да, поэтому его и не взЯли в Ѓерлин, да и мы не могли  его  больше
держать. - € почему-то Џфафрату представилось, что он, как  обер-президент
провинции - тогда еще  гаулейтеры  не  захватили  в  руки  всю  власть,  -
поддерживал Љюренберга, и это его сейчас порадовало, ибо естественно  было
предположить, что Љюренберг с благодарностью вспомнит  об  отце,  исполнЯЯ
произведениЯ сына. Ќо...
   …ва там, наверху, в своей комнате-клетке, прислушивалась,  не  идет  ли
мститель.


   „верь завертелась, это рука портье, рука в белой перчатке, рука  лакеЯ,
рука палача, рука смерти привела в движение карусель, регулирующую вход  и
выход, рука весьма почтительного, весьма преданного слуги, готоваЯ в любой
момент схватить чаевые, рука эта толкнула дверь, и ћдеЯн почувствовал, что
его вышвырнули из отелЯ, лишили  безопасности,  которую  давали  деньги  и
положение, вытолкнули из-под укрытиЯ власти, правда  на  сей  раз  власти,
взЯтой напрокат у чужой страны и даже у чужой расы, у загадочной восточной
страны, но все же страны  с  государственной  властью,  с  государственным
суверенитетом  и  флагом,  -  и  вот  его  вытолкнули,  и  он  сразу  стал
беспомощным. ‚первые за много лет ћдеЯн очутилсЯ в роли простого смертного
среди смертных: в гражданской одежде, без охраны, без защиты, без оружиЯ -
плечистый пожилой господин в темном костюме. Ћн терЯлсЯ оттого, что  никто
не обращает на него вниманиЯ. Џрохожие касались  его,  задевали,  толкали,
бегло  бросаЯ  равнодушное  "пардон".  ќто  ћдеЯну-то  пардон?  Ћн  сделал
несколько шагов наугад. Ќикто не соблюдал  почтительной  дистанции.  ћдеЯн
мог бы вернутьсЯ в отель, он мог бы  позвонить  в  дипломатическую  миссию
своего нового шефа,  и  ему  тотчас  прислали  бы  автомобиль  с  арабским
номером. „остаточно кивнуть портье, этому белоперчаточнику, и тот,  всегда
готовый к услугам, вызовет ему такси, пронзительно  свистнув  в  маленький
свисток. Ђ прежде все они стоЯли шпалерами! „ве шеренги  черных  мундиров.
„вадцать автоматов, машина с охраной впереди, машина с охраной позади.  Ќо
сейчас ему хотелось пройтись пешком. Ќаверное, лет тридцать  не  ходил  он
пешком по городу. Љогда Ѓерлин был огненным адом  и  весь  мир  гналсЯ  за
ћдеЯном, ему пришлось бежать бегом, ползти среди  пыли,  перелезать  через
трупы, на четвереньках  пробиратьсЯ  между  развалинами,  и  лишь  так  он
спассЯ. Љаким образом? Џо воле случаЯ или, как сказал бы  фюрер,  по  воле
провидениЯ - поверженный, облитый  бензином,  испепеленный  и  все  же  не
поверженный окончательно, ибо уже намечалось воскрешение нацистского духа;
значит, все-таки провидение спасло ћдеЯна и привело  его  в  эту  хваленую
‘трану, но не к евреЯм, а к другим смуглым собратьЯм. ћдеЯн и там не ходил
пешком, разве что иногда, тЯжело топаЯ, прохаживалсЯ по учебному  плацу  в
пустыне.
   Ћн оступилсЯ, старый храбрец, ничуть не упал, но рЯдом была решетка, за
которую можно было ухватитьсЯ. ЏрутьЯ из кованого  железа  торчали,  точно
длинные копьЯ,  -  символ  власти,  богатства  и  холодной  отчужденности.
Џросторный лимузин, чуть слышно шурша по гравию, остановилсЯ у подъезда, и
ћдеЯн вспомнил: ведь он когда-то тоже подъезжал к этому зданию,  только  с
большей лихостью и шумом, но именно сюда. ’абличка у входа разъЯснЯла, что
здесь посольство ‘Ђ. ђазумеетсЯ, ћдеЯн не наносил визита американцам, они
его не приглашали, да их и след  простыл,  когда  он  попал  в  этот  дом,
навернЯка в этот: здесь  готовились  широкие  фашистские  операции,  очень
широкие операции, но и они все-таки не были достаточно  радикальными.  —то
представлЯл собой знаменитый дуче? Џлод сентиментальной  снисходительности
фюрера. ћжане вообще вызывали у ћдеЯна отвращение.  Ћни  вызывали  у  него
особое отвращение. Ћн вышел на виа ‚енето. ‚от и маленькие кафе,  все  они
сидЯт тут, не только презренные южане, но  и  жители  других  стран  сидЯт
здесь, рЯдышком, как некогда на Љурфюрстендамм, они играют в Њир на  земле
и несут всЯческий вздор;  эти  люди  без  роду,  без  племени,  лишившиесЯ
корней, утерЯвшие свЯзь с  нацией,  эти  искатели  золотых  россыпей,  они
проживают здесь, в ђиме, беспокойно снуют взад и вперед в поисках  добычи,
вот они, эти хищники, ускользнувшие в свое времЯ от германской  дисциплины
и порЯдка. ‘лышалась главным образом английскаЯ  речь:  здесь  преобладали
американцы,  наследники  минувшей  войны;   однако   говорили   также   на
итальЯнском, французском и  на  других  Языках,  иногда  даже  по-немецки,
правда очень редко: немцы старались втеретьсЯ в доверие в других местах. €
всюду, думал  ћдеЯн,  грЯзный  сброд,  торгаши  и  их  прихвостни.  Ѓрань,
отвратительнаЯ, как позеленевшаЯ желчь, застревала у него в зубах.  Ќи  на
ком нет мундиров, никто не носит знаков отличиЯ  на  лацканах  пиджаков  -
жалкий мир без рангов, без  почестей;  и  только  кое-где  мелькает  Ярким
пЯтном обшитаЯ галунами шутовскаЯ куртка посыльного  из  гастрономического
магазина.  Ќо  что  это  за  люди  в  пурпурных  одеЯниЯх?  —то  за  отрЯд
продвигаетсЯ по улице, где живут тунеЯдцы всего мира, словно  желаЯ  взЯть
штурмом эту твердыню  бездельников  и  дармоедов?  Њожет  быть,  Ярко-алое
войско - символ могущества, символ  власти  или  это  золотаЯ  орда,  юнаЯ
гвардиЯ, а может быть, Giovinezza, пришедшаЯ,  чтобы  смести  все  вокруг?
Ќет, это лишь обман и насмешка над ћдеЯном - Ярко-красные мантии болтались
на тощих фигурах молодых свЯщенников. € войско в Ярко-алых  мантиЯх  вовсе
не наступало, оно в беспорЯдке спешило своей дорогой, ћдеЯну  же  казалось
теперь, что эти юнцы не идут, а по-бабьи жалко семенЯт, ибо  он  не  знал,
когда был у власти, как стойко и мужественно умирали свЯщенники во времена
фашистской диктатуры, к своему счастью,  он  не  знал  также,  что  эти  в
Ярко-алом были немецкими семинаристами, иначе эта  встреча  расстроила  бы
его еще сильнее.
   Ќа виа ‚енето правили деньги. Ќо разве не было у ћдеЯна денег, разве не
мог и он козырнуть, купить то, что покупают другие? Џеред  каким-то  баром
стоЯли желтые, на вид весьма непрочные стульЯ, они выглЯдели нелепо, точно
сделанные  совсем  не  длЯ  сидениЯ,  и  напоминали  стайку  взволнованных
канареек - кажетсЯ, так и слышишь их щебетание.  ћдеЯн  почувствовал,  что
бар манит его, в эти  часы  он  почему-то  пустовал.  Ќо  ћдеЯн  пренебрег
шаткими  стульЯми,  не  расположилсЯ  на  открытом  воздухе,  а  вошел   в
распахнутые на улицу двери зала, направилсЯ к  стойке,  оперсЯ  на  нее  и
заказал пива; он чувствовал  себЯ  утомленным,  наверно,  дело  в  здешнем
климате, от него такаЯ вЯлость.
   Љрасавец в лиловом фраке объЯснил ему знаками: если он хочет пить  пиво
стоЯ, нужно выбить в кассе чек. ‡а кассой сидела ‹аура и улыбалась. Ќа всю
улицу славилась она своей прелестной улыбкой, владелец заведениЯ держал ее
именно ради этой улыбки,  котораЯ  озарЯла  его  заведение,  придаваЯ  ему
какую-то особую приветливость, и делала  кассу  источником  благоденствиЯ,
хотЯ сама ‹аура была глупа и считать не умела. Ќо что за беда? Ќикто ‹ауру
не обманывал, ибо даже гомосексуалистам, посещавшим этот бар в ночные часы
или под вечер в воскресенье, казалось, что тихаЯ  улыбка  ‹ауры  дарит  им
радость. Џроизвела эта улыбка впечатление и на ћдеЯна. Ќо  бесчеловечность
делала его слепым, и он не понЯл, что  перед  ним  дитЯ,  расточавшее  все
лучшее, что у него есть, не требуЯ вознаграждениЯ.  Ћн  подумал:  красиваЯ
шлюха. Ћн увидел  черные,  словно  лакированные  волосы,  кукольное  лицо,
оживлЯвшеесЯ только улыбкой, увидел  пунцовый  рот,  пунцовые  ногти,  ему
захотелось купить ее - на этой улице богатства и роскоши и вести себЯ надо
как покупатель, если не хочешь, чтобы тебЯ принЯли за раба. Ќо  через  миг
он опЯть почувствовал какую-то беспомощность и неловкость, он не знал, как
держать себЯ с ней, как объЯснить свое намерение, ведь он  не  в  мундире,
девушка не  боитсЯ  его  и  простого  кивка  тут  мало.  Ћн  готов  хорошо
заплатить, а в лирах  любаЯ  сумма  кажетсЯ  огромной.  ЋбратитьсЯ  к  ней
по-немецки? Ћна его не поймет. Џо-итальЯнски ћдеЯн не говорил. Ђнглийскому
он немного научилсЯ. € он  всего-навсего  потребовал  по-английски  вместо
пива виски, большой бокал. ‹аура, бездумно улыбаЯсь, протЯнула ему  чек  и
столь же бездумно указала на ћдеЯна красавцу в лиловом фраке.
   - „айте большую порцию виски, „жордж.
   - ‘о льдом?
   - Ќет.
   - ‘ содовой?
   - Ќет.
   Ѓеседа была немногословной. ћдеЯн проглотил виски. Ћн злилсЯ.  Ћн  умел
только приказывать. „аже длЯ шлюхи не мог он найти нескольких  приветливых
слов. Ђ вдруг она еврейка? ‚ этой чужой стране их не сразу распознаешь. Ћн
опЯть почувствовал себЯ маленьким ѓотлибом, сыном школьного учителЯ -  ему
снова  предстоЯло  учитьсЯ,  и,  как  в  гимназии,  он   опЯть   в   числе
неуспевающих. € вот он стоит  здесь,  как  стоЯл  некогда  в  перешитом  и
перелицованном  костюме  отца  среди  более   богатых   сынков,   носивших
матросские костюмы. Ќе выпить ли еще виски?  Њужчины  обычно  пьют  виски.
‡натные и богатые  лорды  безмолвно  пили  виски,  они  были  пьЯницами  и
проиграли войну. ћдеЯн отказалсЯ от второй порции, хотЯ ему очень хотелось
выпить, - вдруг красавец за стойкой и красавица за кассой станут  смеЯтьсЯ
над немым гостем? Ђ у скольких людей навсегда пропадала охота смеЯтьсЯ при
виде этого немого гостЯ? Ќо он и здесь  наведет  порЯдок!  ћдеЯн  взЯл  на
заметку этот бар. џ еще заполучу тебЯ, решил он.
   ‹аура продолжала расточать свою прелестную улыбку его  широкой,  спине.
Ќичто не подсказывало ей, что это убийца. Ћна думала - если  вообще  умела
думать, скорее всего это было ей недоступно, вместо  мышлениЯ  она  обычно
предавалась вегетативным грезам, - что он, должно  быть,  отец  семейства,
здесь  по  делам,  не  гомосексуалист,  случайный  клиент,  попал  к   ним
мимоходом, импонирует своими темными очками, счел, что у нас  в  эти  часы
скучновато, и больше не придет. Ђ если бы он опЯть пришел и  она  заметила
бы, что он пришел  ради  нее,  она  нашла  бы  его  довольно  симпатичным,
несмотрЯ на темные очки, - гомосексуалисты, торчавшие  здесь  по  вечерам,
ужасно надоели ‹ауре, и она готова была отнестись  с  доверием  к  каждому
мужчине, от которого пахло настоЯщим мужчиной,  хотЯ  ничего  не  имела  и
против гомосексуалистов, ибо этой клиентурой и кормилась.
   ћдеЯн наконец отправилсЯ все же к родичам, они ждали его с нетерпением,
им очень хотелось снова заполучить своего героЯ, восставшего  из  мертвых.
Ћн бросил взглЯд на план города, который всегда носил при себе,  и  быстро
сориентировалсЯ, это он умел - в лесах, болотах и пустынЯх  ћдеЯн  не  мог
заблудитьсЯ. Ќе растерЯетсЯ он и в городских джунглЯх. € вот он зашагал по
виа ди Џорта Џинчана, вдоль высокой старой  ограды,  за  которой,  видимо,
тЯнулсЯ  большой  красивый  и  тенистый  сад,   принадлежавший,   наверно,
какому-нибудь аристократу из королевской клики, предавшей дуче. ‚оздух был
теплый, и пахло дождем. Џорыв ветра закрутил  пыль  и  подстегнул  ћдеЯна,
словно электрический душ. ‘адоваЯ ограда всЯ облеплена плакатами. ЋбъЯвлен
очередной призыв в армию. ‚сЯким малодушным хлюпикам это  только  полезно.
Ћб оружии длЯ  них  позаботитсЯ  дЯдЯ  ‘эм.  Ќо  немецкие  инструкторы  им
необходимы. Ѓез немецких инструкторов каждый истраченный  доллар  выброшен
псу  под  хвост.  €ли  дЯдЯ  ‘эм   разучилсЯ   считать?   Љрасный   плакат
коммунистической партии пылал как факел. ћдеЯн вспомнил ночь, когда  пламЯ
охватило рейхстаг. Љакой тогда царил подъем!  Ќаконец-то!  Ќачалась  новаЯ
эпоха! ќпоха без ѓете! —его же хочет эта русско-римскаЯ коммуна? ћдеЯн  не
мог прочесть текст плаката. „а и зачем ему читать? Ћн -  за  расстрелы.  Љ
стенке их  надо  ставить.  ‚  ‹ихтерфельде  их  расстреливали.  Ќе  только
ротфронтовцев, там у стенки стоЯли и другие. ћдеЯн длЯ забавы тоже стрелЯл
в них. Љто сказал, что  люди  -  братьЯ?  •люпики,  которые  просто  хотЯт
что-нибудь получить! Ђ что, если бы дело дошло до  более  широкого  пакта,
если бы мы тогда заключили более тесный союз с Њосквой? ‚ Њоскве-то  сидЯт
не хлюпики! —то, если бы более сильные столковались между собой?  Ћт  этих
мыслей у ћдеЯна просто голова пошла  кругом.  Љакие  возможности  упущены!
‚прочем, так ли уж окончательно они упущены? Њожет быть, в одно прекрасное
утро  мы  снова  энергично  провозгласим:  "‚есь  мир  будет  нашим!"?  Ќа
воскресенье опЯть назначены какие-то гонки ђим - Ќеаполь, Ќеаполь  -  ђим.
Ѓои гладиаторов длЯ слабонервных. ѓерманцы умели дратьсЯ  в  цирке  против
диких зверей. Ќо германцы были слишком добродушны, и  их  перехитрили.  Ќа
белом листе с черным крестом был написан церковный  указ.  –ерковь  всегда
побеждала. ‘вЯщенники всегда предусмотрительно оставались  в  тени.  Џусть
другие таскают каштаны из огнЯ. Ђ после войн они  создавали  свои  партии.
ѓрабители! €езуиты, изучившие джиу-джитсу! ‡еленые  акции.  "Ћлио  ‘ассо".
‚се дело, видимо, в нефти. ‚ойна? ЊобилизациЯ? Џока нет. € не  так  скоро.
Ќикто не решаетсЯ. ’олько  маленькие  эксперименты  на  опытных  полЯх,  в
пустыне, в джунглЯх, в отдаленных районах земного  шара.  Љак  когда-то  в
€спании. Ќа первом этаже шикарного жилого  дома  расположилсЯ  бар:  койот
манил к себе. Љойот - это  волк  прерий;  ћдеЯн  вспомнил  приключенческие
романы Љарла ЊаЯ. ‚ ђиме койотом был "Ђмерикен бар".  …го  двери  блистали
начищенной медью, он казалсЯ дорогим и аристократическим. “  ћдеЯна  много
денег, но он не рискнул войти в  бар.  ћдеЯну  хотелось  пить,  но  он  не
осмеливалсЯ зайти в койот. Ћткуда такаЯ нерешительность?
   …му  мешал  маленький  ѓотлиб,  и  только  мундир  мог  одолеть  в  нем
маленького ѓотлиба. ћдеЯн  проследовал  дальше.  Ћн  увидел  фиа  четтерио
[винный погребок (итал.)]. ’ам грудами  лежали  обернутые  соломой  винные
бутылки, пол был мокрый от вина. ‡десь пил народ. Ќарода  боЯтьсЯ  нечего.
Ќарод можно направлЯть. ‘ народом не  нужно  говорить.  Ќарод  приносЯт  в
жертву. ”юрер стоЯл выше народа. ћдеЯн  спросил  себе  кьЯнти.  Ћн  залпом
выпил стакан. ‚ино подкрепило его. Ћн спросил второй.  ‚кус  вина  ему  не
нравилсЯ, но оно бодрило. ’вердым шагом дошел  он  до  знаменитой  площади
перед церковью ’ринита деи Њонти.  “  этой  церкви  были  две  островерхие
башни. Ќа церковных ступенЯх стоЯли монахини из монастырЯ ‘вЯтого  сердца.
“ ћдеЯна вызывали отвращение их длинные  одежды,  их  накидки,  их  чепцы.
‚едьмы!
   “ его ног начиналась лестница на площади €спании, внизу лежал ђим, а на
заднем плане вздымалсЯ мощный купол св.Џетра - исконный враг.  Ћн  не  был
разбит. Ќикто не был разбит. ЏартиЯ нацистов - в результате  предательства
- обремизилась. “ фюрера были на руках все козыри, но злые гномы выхватили
их, приказы не исполнЯлись -  только  ћдеЯн,  выполнЯл  любой  приказ.  Ћн
всегда все доводил до конца. ‚сюду ли он доводил все до конца?  “вы,  нет.
‚идимо, почти нигде. “ гидры оказалось  не  семь  голов.  “  нее  миллионы
голов. € готовности одного ћдеЯна было недостаточно. Џоэтому он вернулсЯ с
войны не победителем, а нищим, безымЯнным. Ћн невольно вцепилсЯ в парапет.
Џальцы впились в искрошенный камень. Ћт боли все внутри  переворачивалось.
ђим поплыл у него перед глазами, точно море растворившихсЯ  камней,  купол
св.Џетра закачалсЯ, как рыбий пузырь на этих бурных волнах.  ѓрудь  ћдеЯна
сотрЯсалась от рыданий. ‘тараЯ дама  аристократического  вида,  с  голубым
отливом в седых волосах,  помахивала  зонтиком  над  вечным  городом,  над
развертывающейсЯ  его  панорамой.  ‘тараЯ  дама  воскликнула:  "Isn't   it
wonderful?" [—удесно, правда? (англ.)] ‘ левой  башни  ’ринита  деи  Њонти
донессЯ благовест.
   ћдеЯн стал спускатьсЯ.  Ћн  стал  спускатьсЯ  по  лестнице  на  площади
€спании, спустилсЯ в живописную €талию, шел мимо праздного народа, который
тут же,  на  ступеньках,  сидел,  лежал,  храпел,  играл,  читал,  училсЯ,
веселилсЯ, ссорилсЯ, обнималсЯ. Њальчик предложил ћдеЯну маис, поджаренные
желтые зерна. Ћн  протЯнул  этому  иностранцу,  этому  варвару  с  севера,
остроконечный фунтик, сказал вкрадчивым  голосом  "cento  lire"  [сто  лир
(итал.)], но ћдеЯн оттолкнул фунтик, зерна маиса покатились по ступенЯм, и
ћдеЯн растоптал  их.  ќто  вышло  нечаЯнно.  €з-за  его  неуклюжести.  …му
хотелось высечь мальчишку.
   Ћн перешел через  площадь  и,  задыхаЯсь,  добралсЯ  до  виа  Љондотти.
’ротуар был очень узок. ‹юди теснились на этой оживленной торговой  улице,
толкались у витрин,  толкали  друг  друга.  ћдеЯн  тоже  толкалсЯ,  и  его
толкали. Ћн был поражен. Ћн дивилсЯ, что никто  не  уступает  ему  дороги,
никто не хочет пропустить его вперед. Ћн был поражен тем, что его толкают.
   ћдеЯн искал нужный ему переулок, искал по плану, но действительно ли он
искал его? ѓоды, прожитые на краю пустыни, казались ему  проведенными  под
наркозом, он тогда не испытывал никакой боли, а теперь ему  стало,  тошно,
он чувствовал боль и жар, ощущал шрамы от ударов, превративших  его  жизнь
просто в обрубок, шрамы от ударов, которые отсекли от  этого  обрубка  всю
огромную полноту его былой власти. Љто он теперь? ’олько клоун, пародиЯ на
того, кем был когда-то. ‚оскреснет ли он из мертвых или  так  и  останетсЯ
зловещим   видением   пустыни,   призраком,   мелькающим   на    страницах
отечественных иллюстрированных газет?  ћдеЯн  не  боЯлсЯ  противопоставить
себЯ всему миру. —его мир хочет от  него?  Џусть  только  подойдет,  пусть
подойдет со всей своей продажностью, со всеми своими грЯзными, звериными и
хищными  наслаждениЯми,  скрытыми  под  маской   честности.   Њир   должен
радоватьсЯ тому, что существуют такие, как ћдеЯн. ‘трашило не то, что  его
могут повесить, - он боЯлсЯ жить. Ћн боЯлсЯ того отсутствиЯ приказов,  той
пустоты, в которой вынужден был существовать теперь;  он  многое  брал  на
свою ответственность и, чем выше поднималсЯ, тем больше брал  на  себЯ,  и
эта ответственность никогда не угнетала его, однако его обычные слова  "на
мою ответственность" или "за это Я отвечаю"  были  только  фразой,  пышной
фразой,  которой  он  опьЯнЯл  себЯ,  ибо  на  самом  деле  всегда  только
подчинЯлсЯ. ћдеЯн  обладал  огромной  властью.  €  он  насладилсЯ  ею,  но
радоватьсЯ власти он  мог,  только  ощущаЯ,  что  его  могущество  все  же
ограничено,  нужен  был  фюрер  как  воплощение  абсолютного   могущества,
божество власти, видимое издалека, тот, кто отдает приказы, на кого  ћдеЯн
мог бы сослатьсЯ перед  богом,  дьЯволом  и  людьми:  Я-де  всегда  только
подчинЯлсЯ, всегда только выполнЯл приказы. ‡начит, у него  была  совесть?
Ќет, лишь страх. ‚друг да разведают,  что  он  и  есть  маленький  ѓотлиб,
возомнивший себЯ великим? ‚тайне ћдеЯн слышал чей-то голос. Ќет, не  голос
бога, и он воспринимал его не как призыв совести,  это  был  жидкий  голос
голодного и верЯщего в прогресс отца,  школьного  учителЯ,  и  голос  этот
шептал: ты глуп, ты не выучил уроков,  ты  плохой  ученик,  ноль,  который
раздули.  Џоэтому  он  правильно  делал,  что  всегда  держалсЯ   в   тени
сильнейшего, оставалсЯ спутником, блистательным спутником  могущественного
созвездиЯ, и до сих пор еще не понимал,  что  то  солнце,  у  которого  он
заимствовал свет и право убивать, тоже было всего лишь лжецом, всего  лишь
плохим учеником и маленьким  ѓотлибом,  но  оно  было  орудием,  избранным
дьЯволом, - магический ноль, химера нации,  мыльный  пузырь,  и  вот  этот
пузырь в конце концов лопнул.
   ћдеЯн почувствовал жадную потребность набить желудок. …ще когда он  был
фрейкоровцем, на него временами нападала прожорливость.  €  тогда,  словно
наносЯ удар за ударом, он  ложка  за  ложкой  свирепо  уничтожал  гулЯш  с
бобами. ‘вернув в переулок, который искал, он еще  на  углу  уловил  запах
пищи. •озЯин закусочной выставил на витрине всЯкие блюда.  ћдеЯн  вошел  и
потребовал печенку, возле  которой  лежала  карточка  с  надписью  "fritto
scelto"; ћдеЯн потребовал  печенку  именно  с  этим  названием,  хотЯ  оно
означало просто "по выбору",  и  ему  подали,  не  понЯв  и  не  дослушав,
запеченных в тесте мелких моллюсков. Ћн тут же проглотил их, по вкусу  они
напоминали печеных дождевых червей, и его  прЯмо  мороз  подрал  по  коже.
ћдеЯн вдруг ощутил, как его грузное тело кишит червЯми и  разлагаетсЯ,  он
пережил при  жизни  гниение  собственного  тела  и,  силЯсь  приостановить
распад, невзираЯ на весь свой ужас, продолжал поглощать все, что лежало на
тарелке. ‡атем выпил кварту вина и почувствовал,  что  теперь  может  идти
дальше.
   ‚сего  несколько  шагов   -   и   вот   гостиница,   облюбованнаЯ   его
соотечественниками и его семейством. Ќемецкие машины с буквой "D"  стоЯли,
выстроившись у подъезда. ћдеЯн принимал блеф об  "экономическом  чуде"  за
символ нового подъема ѓермании. ќто  импонировало  ему.  ќто  притЯгивало.
Њожет быть, ЯвитьсЯ туда, щелкнуть каблуками, привычно гаркнуть: "Џрибыл в
ваше распорЯжение"? „а, они примут его с распростертыми объЯтиЯми! Ђ будут
ли распростерты их объЯтиЯ? Џрижмут ли  его  к  груди?  ‚едь  есть  что-то
отталкивающее  в  этих  лакированных  немецких  машинах.   Ќовый   подъем,
продолжение жизни, сытое и  успешное  продолжение  жизни  после  тотальной
войны, после тотальной  битвы  и  тотального  поражениЯ  было  и  остаетсЯ
изменой фюреру,  изменой  его  целЯм,  предвидению  и  завещанию,  было  и
остаетсЯ постыдным сотрудничеством с исконными западными врагами,  которым
нужен  немецкий  солдат,  немецкаЯ  кровь  против  их  бывшего  восточного
партнера. Љак же ему сейчас держатьсЯ? ‚ гостинице  уже  загорались  огни.
Ћкна вспыхивали одно за другим, и у какого-то  из  этих  окон  ждала  …ва.
Џосле писем, полных загадочных намеков на ожидавшие его разочарованиЯ,  на
упадок и позор, смел ли он надеЯтьсЯ, что встретит здесь и Ђдольфа,  сына?
‘тоило  ли  возвращатьсЯ  в  ѓерманию?  ЏустынЯ  ему  еще  открыта.   ‘еть
германского гражданства на  старого  борца  еще  не  наброшена.  ‘мущенно,
нерешительно переступил он порог и вошел в  холл,  облицованный  панелЯми,
тут он увидел настоЯщих немцев, среди них был и ”ридрих-‚ильгельм Џфафрат,
внешне он почти не изменилсЯ; настоЯщие немцы стоЯли один против  другого,
как того требуют немецкие нравы и обычаи, они держали в руках, правда,  не
братины с соком германских садов, а стаканы с чужим пойлом, но ведь и  он,
ћдеЯн, пьет такое же пойло и еще всЯкую дрЯнь - в чужой стране нельзЯ быть
слишком разборчивым. Џеред ним были  немцы,  чистокровные,  исконные.  Ћни
пели "ѓосподь - наша крепость",  и  вдруг  он  почувствовал,  что  за  ним
наблюдают, но не те, кто пел, а кто-то, стоЯвший у двери, устремил на него
пристальный взглЯд, и в глубине этого взглЯда таились  суровость,  вопрос,
мольба, отчаЯние.


   “видев широкую неприбранную постель, ‡игфрид не ужаснулсЯ,  но  все  же
растерЯлсЯ, она влекла к себе его взглЯд, хотЯ юн тщетно старалсЯ  на  нее
не смотреть, - супружеское ложе великодержавно высилось в этой  просторной
комнате, дел