ающего иностранца и подумала:  интересно,  что  он  мне  подарит?
’еперь она внимательно рассматривала  товары  в  витринах.  „евушке  нужны
побрЯкушки, девушке нужны нарЯды, и, даже если девушка не  умеет  считать,
ей все равно нужны тонкие  чулки,  и  она  привыкла  при  случае  все  это
получать;  при  случае  она  допускала  небольшие  приключениЯ,  со   всей
невинностью, охотнее всего перед обедом, у нее не было постоЯнного  друга,
а после вечера, проведенного среди гомосексуалистов, хорошо было  полежать
в постели с настоЯщим мужчиной, это полезно длЯ здоровьЯ, а потом со  всей
невинностью  покаешьсЯ  духовнику;  старики  тоже  ничего,   правда,   они
некрасивы, но утром у них сил вполне достаточно, и потом они дарЯт больше,
чем молодые, те сами хотЯт что-нибудь получить, а  в  Ђдольфе  она  ужасно
разочаровалась,  ужасно  разочаровалась   в   этом   иностранном   молодом
свЯщеннике, ей так хотелось  провести  с  ним  ночь,  а  свЯщенник  удрал,
побоЯлсЯ греха; ‹аура расплакалась и решила отныне  держатьсЯ  стариков  -
старики не боЯтсЯ греха и они  не  удирают.  ЋбъЯснЯтьсЯ  с  ћдеЯном  было
трудно, все же он понЯл, что она предлагает ему пойти  в  гостиницу  возле
вокзала.


   Љюренберг пригласил менЯ в первоклассный ресторан на площади Ќавона. Ћн
решил отпраздновать мою премию. Ћн  извинилсЯ  за  жену  -  она  не  будет
завтракать с нами,  а  мне  стало  Ясно,  что  €льза  Љюренберг  не  хочет
участвовать в этом праздновании, и Я понЯл ее. ‚  утренние  часы  ресторан
был пуст; Љюренберг заказал всЯких морских животных,  мы  положили  их  на
тарелки - они напоминали маленьких чудовищ, - мы запивали их сухим  шабли.
ќто было  нашим  прощанием  с  Љюренбергом.  Ћн  улетал  в  Ђвстралию.  Ћн
намеревалсЯ в предстоЯщем сезоне дирижировать "Љольцом"  [имеетсЯ  в  виду
сериЯ опер ‚агнера "Љольцо Ќибелунгов"].  ‚от  он  сидит  сейчас  напротив
менЯ, вскрывает чудовищных морских животных, высасывает их вкусное мЯсо, а
завтра он будет сидеть с женой высоко в воздухе и есть воздушный  обед,  а
послезавтра будет обедать в  Ђвстралии  и  пробовать  странных  обитателей
’ихого океана. Њир мал. Љюренберг - мой друг, он мой единственный истинный
друг, не Я слишком почитаю его, чтобы обходитьсЯ с ним просто по-дружески,
и поэтому, когда мы бываем вместе, Я молчу, и он, может быть, считает менЯ
неблагодарным. џ рассказал ему, что мне хочетсЯ на свою премию  поехать  в
Ђфрику, и рассказал о своей черной симфонии. Љюренберг одобрил этот  план.
Ћн посоветовал мне отправитьсЯ в Њогадор. џ нашел,  что  название  Њогадор
звучит  красиво.  Ћно  звучит  достаточно   черно.   Њогадор   -   древнЯЯ
мавританскаЯ крепость. Ќо так как мавры теперь уже утратили свою  мощь,  Я
отлично могу пожить в их древней крепости.
   Ќе успела ‹аура подумать: снимет он в постели синие очки или  нет,  как
он уже снЯл их, и это ей показалось забавным, но затем она испугалась  его
глаз, они были налиты кровью, и  она  отпрЯнула,  увидев  его  коварный  и
жадный взглЯд: опустив бычий лоб, ћдеЯн шел  на  нее.  Ћн  спросил:  "’ебе
страшно?" Ќо она не понЯла его и улыбнулась, однако уже не прежней широкой
улыбкой, и тогда он швырнул ее на кровать. Ћна  не  ждала  от  него  такой
прыти, обычно мужчины, спавшие  с  ней  и  дарившие  ей  подарки,  которые
девушке необходимы, так сильно не волновались, они проделывали  все  очень
спокойно, а этот накинулсЯ на нее точно зверь, стал щипать ее, потом грубо
овладел ею и вообще вел себЯ грубо, хотЯ она была тоненькаЯ и  хрупкаЯ,  а
он такой тЯжеленный, и чуть не раздавил ее, а ведь ее тело легко и  удобно
обнЯть, и она невольно вспомнила о гомосексуалистах из бара, об их  мЯгких
жестах, об их душистых кудрЯх, пестрых рубашках, позвЯкивающих браслетах и
подумала, что, пожалуй, уж лучше быть таким, пожалуй, и ей уж  лучше  быть
такой, а этот - он отвратителен,  подумала  она,  от  него  вонЯет  потом,
вонЯет козлом, словно он поганый, грЯзный козел из конюшни;  ребенком  она
однажды побывала в деревне  в  Љалабрии,  в  ей  там  стало  страшно,  она
затосковала по ђиму, по своему родному великолепному городу; в деревенском
доме стоЯла нестерпимаЯ вонь, и ‹аура принуждена была  смотреть,  как  коз
ведут к козлу, на деревЯнной стремЯнке стоЯл какой-то мальчишка и вел себЯ
непристойно, она возненавидела свою деревню, но ей подчас снилсЯ потом тот
козел и мальчишка, у мальчишки были рога, и он  бодал  ее,  а  рога  вдруг
отваливались, точно гнилые зубы, тут  она  вскрикнула:  "Њне  больно",  но
ћдеЯн не понЯл ее, так как она вскрикнула по-итальЯнски; а потом стало все
равно, что ей больно, зато приЯтно, она  теперь  сама  отдавалась,  старик
оказалсЯ сильным, многообещающий иностранец открылсЯ неожиданной стороной,
и она прижалась к нему, усиливаЯ его  волнение,  пот  ручейками  стекал  с
него, с козла, стекал на ее грудь и на тело, скопилсЯ в складке" ее живота
и жег ее, но жег совсем не больно, а мужчина бесилсЯ: "’ы же  еврейка,  ты
же еврейка"; она не понЯла, но подсознательно догадалась:  когда  немецкие
солдаты были  в  ђиме,  это  слово  имело  определенное  значение,  и  она
спросила: "Ebreo?" € он прошептал: "…вреи" и обхватил руками ее горло, она
же крикнула: "No e poi no, cattolico" [нет,  нет,  Я  католичка  (итал.)],
причем слово "cattolico" как будто  еще  больше  распалило  его  Ярость  и
вожделение, и под конец было уже все равно - Ярость  или  вожделение,  все
поплыло у нее перед глазами, а он, задыхаЯсь, обессилев, повалилсЯ на бок,
точно  сраженный  насмерть.  Ћна  подумала:   сам   виноват,   зачем   так
усердствовал, старики так не усердствуют. Ќо она  уже  снова  улыбалась  и
гладила потные волосы на его груди - ведь он совсем выбилсЯ из сил. € была
благодарна ему за это, он дал ей радость. Ћна продолжала  поглаживать  его
грудь и чувствовала, как колотитсЯ  его  сердце:  это  храброе  сердце  не
пожалело себЯ, чтобы дать девушке радость. ‡атем она встала  и  подошла  к
умывальнику. ћдеЯн услышал плеск воды и поднЯлсЯ.
   € опЯть все заволокло багровым  туманом.  ‹аура  стоЯла  перед  ћдеЯном
нагаЯ в багровом тумане, и черный таз на умывальнике казалсЯ черным  рвом,
в который падают расстрелЯнные. Ђ еврейку необходимо ликвидировать. ”юрера
предали. ‹иквидировали слишком мало. ЋдеваЯсь,  он  чуть  не  упал.  ‹аура
спросила:
   - ’ы разве не хочешь умытьсЯ?
   Ќо он ее не слышал. „а и не понЯл бы. ‚  кармане  брюк  лежал  пистолет
Ђустерлица с глушителем. ‘ейчас все решит пистолет. ‘ейчас  мы  произведем
чистку. Џистолетом мы наведем  порЯдок.  ’олько  бы  легче  стало  дышать:
ћдеЯну не хватало воздуха, он весь дрожал.  Џокачнувшись,  он  рванулсЯ  к
окну, распахнул его, высунулсЯ на улицу: внизу тоже лежал густой  багровый
туман. “лица была узкаЯ, по ней двигались машины, они скрипели  и  урчали,
стоЯл адский шум, и  сквозь  багровый  туман  казалось,  что  там  ползают
урчащие чудовища. Ќо вот в  удушливой  мгле  мелькнул  просвет,  в  тумане
поЯвилась щель, и ћдеЯн увидел в раскрытом французском окне большого отелЯ
напротив €льзу Љюренберг, дочь Ђуфхойзера, еврейку, ускользнувшую от кары,
женщину, котораЯ сидела с Ђдольфом в ложе и которую он видел ночью нагой в
облаках над ђимом; €льза Љюренберг стоЯла неподалеку от окна, она  была  в
белом пеньюаре, но длЯ него она была нагаЯ, как ночью, как женщины на краю
могильного рва; и ћдеЯн поднЯл пистолет и выпустил по ней всю обойму;  так
залпом расстреливали, на этот раз он расстреливал собственноручно,  он  не
только отдал приказ -  какие  теперь  приказы,  надо  самому  стрелЯть;  с
последним выстрелом €льза упала, приказ фюрера был выполнен.
   ‹аура вскрикнула, вскрикнула только один раз, затем с ее  губ  сорвалсЯ
поток итальЯнских слов,  но,  заглушенные  плеском  воды,  они  слились  с
багровым туманом, ћдеЯн вышел, а ‹аура бросилась на постель  и,  зарывшись
лицом в подушки, еще потные и теплые, разрыдалась: она не понимала, что же
произошло, но, видимо, случилось что-то ужасное, этот человек стрелЯл,  он
стрелЯл в окно - и он ничего ей не подарил. Ћна все еще была  не  одета  и
накрыла голову подушкой, лицо ее уже не улыбалось, она силилась  заглушить
рыданиЯ.  Љазалось,  на  растерзанной  постели   лежит   безголовое   тело
прекрасной Ђфродиты Ђнадиомены.
   Ђдольф не видел ‹ауры нагой, поэтому нагое тело  статуи  не  напоминало
ему ‹ауру, и, когда в музее терм „иоклетиана  он  стоЯл  перед  безголовой
Ђфродитой Ђнадиоменой, он думал не о теле ‹ауры, он  представлЯл  себе  ее
улыбку. Ђфродита еще держала в своей поднЯтой  руке  косы,  словно  хотела
удержать голову за косы; и Ђдольф старалсЯ себе представить,  какое  же  у
Ђфродиты было лицо и улыбалась ли она, как ‹аура.  ‘татуи  вызвали  в  нем
смЯтение. ‡десь утверждал себЯ мир ‡игфрида,  мир  прекрасных  тел  -  вот
‚енера  ЉиренейскаЯ,  она  безупречна.   ‚сЯкий   видит,   насколько   она
безупречна. Љрепкое, чудесно сохранившеесЯ тело, но  какой  в  ней  холод,
холод, холод. Ђ потом фавны  и  гермафродиты  со  всеми  своими  телесными
особенностЯми. Ћни не сгнили, не стали прахом.  €м  ад  не  угрожал.  „аже
черты спЯщей ќвмениды не будили ужаса. ‚ них был беспробудный сон.  ‚  них
была красота сна. „аже подземный мир был добр к этим статуЯм, даже ад  вел
себЯ иначе, они не познали его. Ќеужели  надо  грозить  человеку  ужасами,
чтобы спасти  его  душу?  ђазве  душа  погибнет,  если  будет  поклонЯтьсЯ
красоте? Ђдольф сел на скамейку в саду, среди каменных свидетелей древнего
мира. Ћн был изгнан из их общества, его обет, его вера виноваты в том, что
он изгнан навсегда.  Ћн  заплакал.  Ђ  древние  статуи  смотрели  на  него
глазами, не ведавшими слез.


   ћдеЯн брел, спотыкаЯсь, через площадь. Џри каждом  шаге  ему  казалось,
что он проваливаетсЯ в бездонную пропасть, ускользает куда-то навеки, и он
хваталсЯ  за  воздух,  чтобы  хоть  за  него  удержатьсЯ.  Ћн  знает,  что
произошло. € он не знает. Ћн стрелЯл. Ћн сделал что мог,  дело  завершено,
он завершил его. Ћн выполнил приказ фюрера.  ќто  хорошо.  Ђ  теперь  пора
спрЯтатьсЯ.  ‚едь  окончательнаЯ  победа  еще  не  одержана.  Ќадо   снова
прЯтатьсЯ, снова бежать в пустыню, вот только  багровый  туман  мешает.  ‚
этом багровом тумане трудно найти  место,  где  спрЯтатьсЯ.  Џравда,  есть
закоулки между старых стен, есть развалины. ‚ Ѓерлине  он  прЯталсЯ  между
развалинами. ‚ ђиме надо сперва заплатить за вход, если хочешь  спрЯтатьсЯ
между развалинами. ћдеЯн заплатил за вход в  музей  терм  „иоклетиана.  Ћн
прошел какими-то коридорами, поднЯлсЯ по лестнице. ‘квозь  багровый  туман
он увидел только голые тела. ‚ероЯтно, это бордель.  €ли  газоваЯ  камера,
тогда понЯтен и багровый туман. ћдеЯн - в огромной газовой  камере,  среди
множества  голых  людей,  их  будут  ликвидировать.  Ќо  тогда  ему  нужно
немедленно выбиратьсЯ отсюда, ведь его-то не будут ликвидировать, он же не
голый. Ћн командир. ќти мерзавцы  слишком  рано  дали  газ.  Ѓеспредельное
свинство. Ћн им покажет,  где  раки  зимуют.  „исциплину  надо  оберегать!
„исциплину надо оберегать всеми  средствами.  Ћн  еще  поставит  виселицы!
ћдеЯн вошел в комнату.  ’ут,  видимо,  находилсЯ  командный  пункт.  ’уман
рассеЯлсЯ. Џовсюду поблескивали старинные зеркала, они казались ослепшими.
Ћн  смотрел  в  слепые  зеркала.  Љто  это?  Ћн  не  узнал  себЯ.   —ье-то
сине-багровое лицо. €  опухшее.  Ћно  напоминает  лицо  боксера,  которого
беспощадно измолотили. ‘иние очки он потерЯл. …му они больше не нужны.  Ќо
вот перед ним Ясное  зеркало,  теперь  он  узнает  себЯ.  Ћн  стоЯл  перед
мозаичным изображением атлета, и это было его лицо, его шеЯ, его  плечи  -
весь ћдеЯн в его лучшие времена, - тот стоЯл посреди  арены,  он  сражалсЯ
коротким мечом, он многих тогда перебил. Ђ вот и кот  Ѓенито  -  это  была
мозаика: кошка с птичкой. Ѓенито тоже многих сожрал, в конце концов, жизнь
вовсе не так уж плоха. Ќемало народу перебито, немало  сожрано.  ЋбижатьсЯ
не на что. ћдеЯн, спотыкаЯсь,  вышел  в  сад.  ‚  кустах  прЯтались  голые
женщины, голые еврейки. Ќо это им не поможет. ћдеЯн умеет ликвидировать  и
сквозь кусты. ‚от он сейчас продеретсЯ и... он рухнул наземь.
   Ђдольф видел, как отец приближаетсЯ, видел с  отчаЯнием  и  ужасом;  он
увидел, как ћдеЯн вдруг рухнул наземь, рухнул словно  подкошенный.  Ђдольф
бросилсЯ  к  нему,  но  грузное  тело  было  уже  недвижимо.  Њертв?  ‹ицо
сине-багровое. џвилсЯ служитель музеЯ, он подозвал второго, и  они  втроем
отнесли ћдеЯна в сарай, где реставраторы латали античные  скульптуры;  его
положили на полу возле какого-то саркофага с  рельефом.  Ќа  рельефе  была
изображена торжественнаЯ процессиЯ: надменные римлЯне ведут привЯзанных  к
конЯм,  униженных  германских  воинов.  ђеставраторы  в  белых   балахонах
обступили ћдеЯна. Ћдин сказал:
   - Ћн умер.
   Ђ другой сказал:
   - Ќет, он не умер. Њой тесть тоже умер не сразу.
   ‘лужитель ушел, чтобы позвонить на вокзал и вызвать оттуда  санитарного
врача. Ћтец еще был жив, и тут Ђдольф вдруг вспомнил  о  самом  главном  -
ведь ад есть, есть, есть! ЌельзЯ терЯть ни секунды - и он  помчалсЯ  через
сад, промчалсЯ в ворота, он мчалсЯ к  церкви  ‘анта  ЊариЯ  дельи  Ђнгели.
‘вЯщенник, говоривший по-немецки, еще не ушел.  Ћн  читал  молитвенник.  ‚
исповедальнЯх никто не стоЯл на  коленЯх.  Ђдольф  пробормотал,  что  отец
умирает и нужно совершить над ним последнее таинство.  ‘вЯщенник  понЯл  и
заторопилсЯ. Ћн захватил с собой елей длЯ соборованиЯ. Ђдольф  сопровождал
его в качестве диакона, и  они  поспешно,  насколько  позволЯли  приличиЯ,
зашагали к музею.
   Љонтролеры пропустили их  без  билета,  служители  обнажили  головы,  и
реставраторы почтительно отошли в сторонку. ћдеЯн лежал как  труп,  но  он
еще не умер. Џот и испражнениЯ были предвестниками смерти. …го прослабило,
он облегчилсЯ. —истилище - это очищающий огонь. „ошел ли он уже  до  него?
ћдеЯн лежал в глубоком обмороке. Ќикто не  знал,  что  в  нем  происходит:
скачет ли он в ‚алгаллу, или черти его волокут в ад, или его душа  ликует,
ибо наконец спасение близко. ‘вЯщенник опустилсЯ на колени. Ћн приступил к
соборованию и к полному отпущению грехов, предусмотренному длЯ умирающих в
бессознательном состоЯнии. …леем, который был освЯщен епископом, свЯщенник
коснулсЯ глаз ћдеЯна, его ушей, носа, губ и ладоней. Џри  этом  произносил
слова  молитвы:  "‘илой  свЯтого  соборованиЯ  и  благостного   милосердиЯ
божьего, да простит тебе господь все грехи, содеЯнные через зрение,  слух,
обонЯние, вкус, осЯзание". ћдеЯн не шевельнулсЯ. ђазве  его  не  затронули
эти  слова,  произнесенные  свЯщенником?  Ћн  лежал  на  земле  и  уже  не
шевелилсЯ, католический свЯщенник препоручал его милости  божьей,  а  сын,
облаченный в одежду католического диакона, молилсЯ за него. ќто  были  два
посланца его врага - католической церкви.
   Џришли  санитары,  врач  закрыл  ему  глаза.  ‘анитары  были  в  одежде
защитного цвета, и казалось, они уносЯт ћдеЯна с полЯ боЯ.


   ‚ тот же вечер газеты сообщили о его смерти; ввиду особых обстоЯтельств
о ней узнал весь мир, но никто не был потрЯсен.