едленно сочитьсЯ через меловую отмель полную  водЯных
клопов и превратилсЯ в  стремительный чистый  и глубокий поток - џ выкопал в
белом песке углубление и так расположил  камни под землей, что  мог  теперь,
воткнув туда кувшин, наклонЯть его горлышко против течениЯ, и он  постепенно
наполнЯлсЯ  чистой  проточной питьевой водой  безо  всЯких  там насекомых  -
‘оорудить канал, вот  как это называетсЯ  - €  поскольку русло стало  теперь
глубоким  и  быстрым, мне  пришлось  соорудить возле песчаного  берега также
нечто вроде  дамбы,  чтобы его  не  размывало - ’ак Я  проделывал  все это и
укреплЯл  внешнюю  часть заграждениЯ мелкими  камешками,  и под конец, когда
солнце уже заходило, Я, с сопением склонЯЯ  голову  над работой (  так сопЯт
дети, когда играют  весь день) начал  впихивать  мелкую  гальку в щели между
камнЯми,  так  чтоб вода не  просачивалась и не  размывала берег,  вплоть до
мельчайших щелочек, получилась отличнаЯ дамба,  которую Я увенчал деревЯнным
настилом,  чтобы  все  могли  вставать на  колени и набирать  свЯтую  воду -
ЋглЯдываЯ в этот  момент  весь прошедший день от  полуднЯ до  заката,  Я был
поражен, увидев, кто  Я, где Я и что Я делаю - Ќевинность одинокого индейца,
отделывающего каноэ в чаще леса  - Ђ пару недель назад,  как Я уже сказал, Я
головы не  мог поднЯть там, в Ѓоуэри, и все  думали,  что Я что-то над собой
сделал - € счастливо напеваЯ, Я приготовил ужин  и вышел под туманное сиЯние
‹уны (она рассеивала белый фосфоресцирующий свет) и восхитилсЯ новым быстрым
журчащим потоком чистой воды с чудесными бликами - "Ђ когда исчезнет туман и
покажутсЯ ‹уна и звезды, как это будет красиво".
     €  так  далее  -  ‚се эти  маленькие  радости удивлЯют  менЯ,  когда  Я
возвращаюсь к  позднейшему ужасу  и вижу, как  все они изменились потом, как
стали зловещи, даже моЯ беднаЯ маленькаЯ деревЯннаЯ платформа и канал, когда
затошнило мои глаза и желудок, и душа выкрикивала тысЯчи бессвЯзных  слов, о
- ќто трудно объЯснить, и главное не фальшивить.

        7

     Џотому что  на  четвертый день Я  заскучал и с удивлением отметил  этот
факт в дневнике: " “же скучно?" - •отЯ  в таких  случаЯх менЯ всегда спасают
прекрасные слова  ќмерсона  (водной  из  тех  маленьких переплетенных в кожу
книг, в  эссе об  "“веренности  в себе", где говоритсЯ:"...человек  уверен в
себе и весел, когда всю душу вложил в работу и сделал ее хорошо") (применимо
и  к  сооружению  обычных  нехитрых маленьких запруд,  и к  написанию  таких
больших  дурацких романов,  как этот) -  ‘лова, как  звук утренней  побудки,
разбудившей  саму  Ђмерику, ќмерсон,  тот который  опубликовал “итмена и еще
сказал:" „етство ни  от  кого не зависит"  -  „етскаЯ бесхитростность, когда
просто и счастливо живешь в лесу, не подчинЯЯсь ничьим идеЯм о том, что надо
делать, что  должно  делать - "†изнь - не  оправдание" - €  когда  пустой  и
злобный  филантроп-аболиционист   обвинил  его  в  слепоте  по  отношению  к
порождениЯм  рабства, он ответил:" ‹юбовь издали  это  злоба  вблизи" (может
быть, у филантропа  были слуги негры) -  ’ак вот еще раз, Я, ’и  „жин Њалыш,
который резвитсЯ, пришивает  заплатки, готовит  ужины,  моет посуду ( у менЯ
все  времЯ  чайник  на огне,  и когда надо  вымыть посуду, Я  просто наливаю
горЯчую  воду в тазик, и добавлЯю мыло "’айд", и замачиваю, и вытираю насухо
после  того, как минут  пЯть-десЯть  потру проволочной щеткой)  - Џо вечерам
думаю о бесполезности этой маленькой щеточки  из разрЯда тех медных мелочей,
что покупаютсЯ в супермаркете за десЯть центов и которые интересуют менЯ все
же гораздо больше, нежели бессмысленный "‘тепной волк",  который Я читаю тут
в  хижине,  пожимаЯ  плечами,  этот  старый  пердун размышлЯет о сегоднЯшнем
"конформизме"  и думает, что он великий Ќицше, старый имитатор „остоевского,
опоздавший на пЯтьдесЯт лет (он ощущает себЯ изнуренным "персональным адом",
как он это  называет,  поскольку  ему  не  нравитсЯ  то,  что нравитсЯ  всем
остальным!) - ЏриЯтнее любоватьсЯ днем на оранжево-черные, как у Џринсетона,
крыльЯ бабочки - Ђ лучше всего ходить ночью на берег и слушать шум морЯ.
     Њожет мне и не стоило выходить и так пугать и взвинчивать себЯ по ночам
на  берегу,  где любой смертный перепугалсЯ бы - Љаждый  вечер  около восьми
после  ужина  Я  надевал просторный рыбацкий  плащ  и брал  записную книжку,
карандаш и  фонарик  и  отправлЯлсЯ  по тропе  (иногда  встречаЯ  на  дороге
призрачного Ђльфа), проходил  под  пугающе высоким  мостом и смотрел  сквозь
туман  вдаль,  туда,  где океан  угрожающе  разевал  свою  пасть -  Ќо  знаЯ
местность, Я шел дальше, перепрыгивал береговой ручеек и добиралсЯ до своего
излюбленного  угла возле скалы, что недалеко  от  пещер, и, как идиот, сидел
там  в темноте,  записываЯ  звуки морЯ  на страницах  блокнота (секретарской
записной книжки),  белизну  которых  Я  способен  был разглЯдеть в темноте и
стало быть мог быстро писать, не пользуЯсь лампой - џ боЯлсЯ зажигать лампу,
чтобы не напугать людей там на вершине, поглощающих свой уютный ужин ( позже
оказалось,  что  там некому было уютно  ужинать, это плотники, включив Яркий
свет,  сверхурочно доделывали дом) -  …ще  Я боЯлсЯ  пЯтнадцатифутовых  волн
прилива, но все же сидел там, надеЯсь в душе, что ѓавайи не  предупреждали о
высокой,  как  ѓрумус, приливной  волне, идущей издалека, которую  Я мог  бы
пропустить  в   темноте  -  Ђ  однажды  Я  все-таки  испугалсЯ  и  залез  на
десЯтифутовую глыбу у подножиЯ скалы, и волны  набегали:"  Љруто,  он  круто
врезалсЯ в  ворота" - "ђоу, ру-у, реф-ф" - "Љрауш-ш-ш" -  ’ак  звучат волны,
особенно по ночам  - Њоре говорит не  фразами, а обрывками фраз:" Љоторый?..
тот что сплошь?.. тот же,  о,  буум"  - џ занимаюсь  этим, потому что „жеймс
„жойс этого  не сделал,  а теперь он уже мертв (и  Я рассчитываю:" ‚ будущем
году запишу  звуки атлантического  прибоЯ на ночных берегах  Љорнуэлла  или,
может  быть, нежный шепот €ндийского океана в устьи ѓанга") - € Я сижу там и
слушаю,  как на  разные  голоса  разговаривают  волны,  поднимаЯсь  и  вновь
скатываЯсь по песку:" Ља  бум, кирплош-ш, рватьсЯ веревочной снасти казарок,
все ли  ангелы мор-р-рские заарканены?"  и так далее - €ногда поглЯдываю  на
редкие машины, пересекающие высокий мост, и думаю, что бы они увидели в этой
тоскливой  туманной  ночи,  если бы  знали,  что  на  тысЯчу  футов  ниже  в
неистовстве ветра сумасшедший сидит в темноте, пишет в темноте - ’ак сказать
некий морской битник,  хотЯ  если кому-то  хочетсЯ назвать  менЯ битником ‡Ђ
ќ’Ћ, пусть попробует,  если осмелитсЯ  - —ерные  скалы  будто бы движутсЯ  -
’оскливое и величественное  уединение;  говорю  вам, обычный человек  так не
сможет - <i>џ Ѓретон!</i> џ кричу,  и тьма  ответствует:" Les  poissons de  la  mer
parlent Breton" - ‚се таки Я хожу туда каждый вечер, хотЯ мне  и не нравЯтсЯ
эти  переживаниЯ,  это  мой долг (и,  вероЯтно,  это  свело менЯ с  ума),  Я
записываю звуки морЯ и всю эту безумную поэму "Њоре".
     Ќа  самом деле так  замечательно всегда оставлЯть это и  возвращатьсЯ к
гораздо  более  человечному  лесу, входить  в хижину,  где  все еще теплитсЯ
огонь,  где  лампа  Ѓодхисаттвы, на столе  бутылка  с  папоротниками,  рЯдом
коробка  жасминового  чаЯ, такие  милые и человечные после этого  скалистого
потопа -  € вот  Я нажарил сковородку замечательных оладьев  и говорю себе:"
Ѓлагословен тот, кто может сам приготовить себе хлеб" - ‚от так, три недели,
счастье - Ђ еще Я сам скручиваю  длЯ себЯ  сигареты -  €  как Я уже  сказал,
иногда медитирую над тем,  какое чудесное и  фантастическое применение можно
найти маленьким дешевым фенькам типа скребка, в данный момент  Я имею в виду
восхитительное  содержимое  моего   рюкзака,  например  двадцатипЯтицентовый
пластмассовый шейкер, с помощью  которого  Я готовлю  тесто длЯ  оладьев  и,
кроме того, он бывало использовалсЯ в качестве посуды под горЯчий чай, вино,
кофе,  виски  и даже  как хранилище  длЯ  чистых  носовых  платков во  времЯ
путешествий - Љрышка шейкера уже лет пЯть как служит мне свЯщенной чашей - €
все остальное,  что так выигрывает в сравнении  с ненужными дорогими вещами,
которые  Я  когда-то купил да так  и не использовал -  Ќапример, моЯ  чернаЯ
мЯгкаЯ нижнЯЯ рубашка,  ей уже пЯть лет,  и здесь, в сырости летнего ‘юра  Я
ношу  ее, не  снимаЯ, если холодно, надеваю  сверху  фланелевую  рубашку,  и
свитер,  перед тем как забратьсЯ в спальник  -  Ѓесконечны ее  применениЯ  и
достоинства!  -  Ђ  дорогие  вещи пользы  не приносЯт, вроде  тех  сказочных
штанов,  которые  Я  купил недавно в Ќью-‰орке  длЯ записи, и  вообще  чтобы
поЯвитьсЯ на  телевидении,  и  так  больше  никогда  и не  надевал,  или еще
бесполезнаЯ штука: сорокадолларовый плащ, который Я ни разу не надел, потому
что у боковых карманов не было прорезей (платишь за "лейбл" и так называемый
"пошив") - …ще дорогой твидовый пиджак, купленный длЯ ’‚ и ни разу больше не
надетый - „ве дурацких спортивных рубашки, купленных ради ѓолливуда и больше
не надетых, и  каждаЯ девЯть баксов! -  ‡ато до слез жалко вспоминать старую
зеленую футболку, которую Я нашел, скажу  Я вам,  восемь лет  назад, скажу Я
вам,  на  ‘‚Ђ‹Љ…  в “отсонвилле,  штат  ЉалифорниЯ,  скажу  Я  вам,  и какой
фантастически  полезной  и  удобной  она  оказалась - Ќадев ее, Я оборудовал
новое  течение  ручьЯ, чтоб  вода протекала  в удобном новом  глубоком русле
рЯдом  с береговой деревЯнной платформой, и сам себЯ потерЯл в  этой детской
игре,  и  эти  мелочи имеют  значение  (клише это  трюизмы, но  все  трюизмы
заключают в  себе истину) - Ќа смертном одре Я буду помнить  день ручьЯ и не
вспомню день, когда  ЊGM купила  мою книгу, Я буду помнить старую канувшую в
‹ету зеленую помоечную футболку и не вспомню о  сапфировых рубашках - Њожет,
это лучший способ попасть в ђай.
     „нем возвращаюсь на  берег, чтобы продолжить  работу  над "Њорем", стою
босиком у воды, остановившись, чтобы почесать пальцем лодыжку, и слушаю ритм
волн, и они говорЯт вдруг:  "  ’ы, „евственник,  решил менЯ измерить?"  -  џ
возвращаюсь, чтобы заварить чаю.
     ‘олнечный полдень -
     †ую безразлично
     †асминовый лист.
     ‚ полдень  солнце  всегда наконец-то выходит,  мощное ,  бьет  прЯмо на
крыльцо, где Я  сижу с  книжкой  и кофе и думаю,  как обычно днем, о древних
индейцах, которые должны были жить в каньоне тысЯчи  лет, о том, что веке  в
десЯтом  долина выглЯдела точно  так же, только деревьЯ  другие: эти древние
индейцы были просто  прародителЯми тех недавних, 1860  года - Ћ том, что все
умерли, и тихо покоЯтсЯ их обиды и волнениЯ - Ћ том, что ручей стал наверное
на дюйм глубже, с тех  пор как деЯтельность логгеров за последние  шесть лет
отодвинула  водораздел назад в холмы  -  Ћ том,  как женщины  толкли местные
желуди, желуди-молуди, в конце концов Я нашел в долине настоЯщие орешки, они
оказались  сладкими  - Ђ мужчины  охотились  на оленей -  Ќа  самом деле Ѓог
знает,  что они делали,  менЯ же там не было  - Ќо  это  та же долина, та же
тысЯчелетнЯЯ пыль, покрывавшаЯ  их ноги в  960  году  -  € как Я  вижу,  мир
слишком стар,  чтобы говорить  о нем новыми словами  -  Њы пройдем эту жизнь
(проходим, проходим)  так же  тихо,  как люди  десЯтого века из этой долины,
может быть,  чуть больше шума, несколько  мостов,  плотин  и бомб, и  это не
более чем за  миллион лет  - Њир все таков же, движетсЯ,  проходит, на самом
деле он хорош, если присмотретьсЯ, и не на что жаловатьсЯ -  Ќи на пчелу, ни
на первых морских ежей, ни на моллюска, ни на тЯжелую  руку - € все это "’ак
…сть" видение мира прЯмо у  менЯ  перед носом, как Я  поглЯжу -  € глЯдЯ  на
долину, Я понимаю еще, что нужно приготовить обед, и  он не будет отличатьсЯ
от обедов тех  древних  людей  и  вдобавок будет  вкусен -  ‚се то же, туман
говорит:" Њы туман, мы летим, растворЯЯсь, как эфемера", листьЯ говорЯт:" Њы
листьЯ, мы трЯсемсЯ от ветра, и все, приходим и уходим, вырастаем и опадаем"
- „аже бумажные пакеты вещают из мусорной  корзины:" Њы скомканные человеком
бумажные пакеты, сделанные из древесной массы, мы немного гордимсЯ  тем, что
мы  бумажные пакеты, пока это  возможно,  но придет  дождливый сезон,  и  мы
смешаемсЯ вновь  с братьЯми-листьЯми"  - Џни говорЯт:" Њы пни, выкорчеванные
человеком, или иногда ветром, у нас большие землистые  корни, они высасывают
землю"  -  ‹юди  говорЯт:" Њы люди, мы  выкорчевываем  пни, делаем  бумажные
пакеты, думаем  умные  мысли,  готовим обеды, смотрим вокруг,  изо всех  сил
пытаемсЯ понЯть, что все одно и то же" -  Ђ пески говорЯт:" Њы пески, мы уже
знаем",  и  море  говорит:" Њы  приходим  и уходим, опадаем  и вздымаемсЯ" -
ЏустаЯ синева космоса говорит:" ‚се  возвращаетсЯ  ко мне и уходит вновь,  и
вновь  возвращаетсЯ, и вновь уходит, и  мне все  равно, все равно все мое" -
ѓолубое  небо  добавлЯет:" Ќе  называйте менЯ  вечностью,  можете звать менЯ
Ѓогом, если вам это нравитсЯ, все вы, болтуны, в раю: лист это рай, пень это
рай, бумажный мешок это рай,  человек  это рай, туман это рай" - Њожете себе
представить,  чтобы  человек  с  такими  чудесными  озарениЯми  через  месЯц
свихнулсЯ? ( поскольку вы должны согласитьсЯ, что  то, что говорили пакеты и
пески - правда) - Ќо помню, Я увидел кучу листьев, внезапно сорванных ветром
и брошенных в ручей, быстро несущихсЯ вниз по течению к морю, и почувствовал
при виде этого невыразимый ужас, вплоть до:" Ћ Ѓоже, мы все тонем в море, не
важно,  что  мы  знаем, говорим  или делаем"  - Ђ птица, сидевшаЯ  на кривой
ветке, внезапно улетела, так что Я даже не услышал.

        8

     Ќо вот  она, туманно-луннаЯ ночь, в печи  цветок  огнЯ - ‚от Я даю мулу
Яблоко,   большие  губы   берут   его  -   ‚от   голубаЯ   сойка   пьет  мое
концентрированное  молоко,  закидываЯ  назад голову  с каплей на клюве - ‚от
енот или крыса шуршат в ночи за стеной - ‚от маленькаЯ беднаЯ мышка ест свой
ночной  ужин в  скромном  домике,  куда  Я  положил  блюдце, полное  сыра  и
шоколадных конфет (прошли те дни, когда Я  воевал  с мышами) -  ‚от  енот  в
тумане,  человек у своего камина, и оба  тоскуют по Ѓогу - ‚от Я возвращаюсь
со  своего ночного бдениЯ на берегу, как бормочущий старый бхикку, запинаЯсь
на  ходу  - ‚от Я  высвечиваю случайного  енота,  что  карабкаетсЯ вверх  по
дереву, его маленькое сердечко бьетсЯ от страха, а Я ору ему по-французски:"
ќй,  привет,  малыш"  (allo  ti bon homme)  -  ‚от  бутылка  оливок, 49  с.,
импортные,  с  перцем,  Я  ем  их одну за другой и  размышлЯю о предзакатных
холмах ѓреции - ‚от и мои спагетти  - с томатным соусом  и салатом с маслом,
уксусом  и Яблочной  приправой, дорогие мои, мой  черный  кофе, сыр ђокфор и
послеобеденные орешки, дорогие  мои, и все это в лесу - (  десЯть вкуснейших
оливок, которые  медленно жуешь в полночь, это что-то,  в дорогих ресторанах
такого  не попробуешь) - ‚от он, настоЯщий  момент, исполненный дебрей - ‚от
вдруг замолчал на ветке птиц,  когда его жена  на него  глЯнула - ‚от  ручка
топора,  изЯществом не уступающаЯ  балету  ќглевски  - ‚от  "ѓора  Њьен-Њо",
освещаемаЯ в тумане августовской луной, куритсЯ среди других  величественных
и таинственных вершин, поднимающихсЯ в светЯщейсЯ бухте,  розовеющих во тьме
ночной,  словно  классические китайские  и  Японские картины на шелке  - ‚от
жучок, беспомощный маленький бескрылый  ползун,  тонет в  миске, и Я  достаю
его, и он, пыхтЯ, ползет к крыльцу, пока мне не надоедает на него смотреть -
‚от паук занимаетсЯ  за окном своим делом -  ‚от свисает с потолка на  крюке
мой  кусок бекона -  ‚от  хохот  гагары  в лунной  тени  -  ‚от уханье сов в
причудливых деревьЯх Ѓодхидхармы - ‚от цветы и стволы  красного дерева - ‚от
обычный очаг, Я подкармливаю его внимательно  и в  то же времЯ  рассеЯнно, и
эта деЯтельность, как всЯкаЯ другаЯ, есть не-деЯтельность (We Wei) и в то же
времЯ это  само  по себе медитациЯ, в особенности  потому, что пламЯ,  как и
снежинки,  каждый  миг  разное -  „а, смолистаЯ  чистота полена, охваченного
пламенем  -  Љрест-накрест  распиленное полено превращаетсЯ  в  кусок  углЯ,
похожий на  ѓород ѓандхарв  или западное  стрельбище на закате  - ‚от  веник
бхикку  -  —айник  - ЌежнаЯ кружевнаЯ  пена  на  песке,  море  -  ‚се жадные
приготовлениЯ к скромному сну, как прошлой ночью, когда  Я искал мои  ночные
носки ( чтоб не пачкать изнутри спальник) и вдруг обнаружил, что напеваю:" A
donde  es  мои носки?"  -  „а,  и  рассвет в  долине, где  мой  ослик  Ђльф,
единственное  живое существо  -  Џосреди  сна поЯвлЯетсЯ  луна -  ‚селенскаЯ
субстанциЯ,  и свЯтаЯ,  потому  что где еще она  может быть?  <b>-</b>  ‚  сумерках
семейство оленей на дороге - ђучей, покашливаЯ, пробираетсЯ к болотцу - Њуха
на моем  большом  пальце трет  носик а  затем  ступает на  страницу книги  -
•улиганка-колибри  крутит башкой - ‚от  так все, и все мои  прекрасные мысли
включаЯ песенку обращенную к морю:
     Ѓеру орешек
     € прЯмо в море
     Љислота к кислоте
     Ђ Я к тебе.
     € все-таки через три недели Я сошел с ума.
     Џотому что те и сходЯт с ума, кто может  так расслабитьсЯ: но постойте:
вот они предвестиЯ беды.


        9

     Џервый знак  беды ЯвилсЯ  после того  знаменательного днЯ, когда  Я шел
вверх по дороге вдоль  каньона  снова  к мосту,  где находилсЯ почтовый Ящик
поселенцев, и  Я  мог бросать  почту  (письмо  к  маме с просьбой поцеловать
’айка, моего кота, и послание к старому приЯтелю „жулиану, адресованное “глю
ђжеорехову от  Љоротышки  Ћдноорехова),  Я шел  наверх  и видел мирную крышу
своей  хижины среди старых деревьев  далеко внизу на расстоЯнии мили,  видел
крыльцо, койку, где Я  сплю, и мой прекрасный  носовой платок, привЯзанный к
ветке позади койки ( обычный вид, мой платок  на расстоЯнии полумили, делает
менЯ  невыразимо счастливым)  -  Ђ  на  обратном пути,  остановившись, чтобы
помедитировать  в роще, где спал Ђльф ‘вЯщенный Ћслик, с закрытыми глазами Я
увидел розы  будущего  так Ясно,  как красный  платочек, или мои же следы на
прибрежном песке от моста, увидел или услышал  слова: "ђозы будущего", когда
сидел по-турецки в нежном песке, услышал  ужасную тишину в сердце жизни,  но
чувствовал  себЯ  странно нехорошо,  точно заранее  видел завтрашний день  -
„ень,  когда  Я пошел к морю  днем  и вдруг сделал  глубокий йоговский вдох,
чтобы  вобрать  в  себЯ  весь  этот  целебный  морской  воздух  и,  кажетсЯ,
передознулсЯ  йодом,  или злом, может  быть,  идущим  из морских  гротов или
водорослевых городов, не знаю, но сердце заколотилось - „умаю, мне надо было
лучше изучить местные вибрации, иначе Я тут уже чуть сознание не потерЯл,  и
это был отнюдь  не  экстатический обморок ‘в. ”ранциска,  это пришло в форме
ужаса от ощущениЯ гнилой смертности внутри менЯ - ЊенЯ и других - џ чувствую
себЯ совсем голым безо всех этих жалких защитных механизмов типа размышлений
о  жизни или медитаций среди деревьев о "запредельном"  и  всем этом дерьме,
без жалких на самом деле механизмов приготовлениЯ ужина или разговоров типа:
" Ќу, чем займемсЯ? ђубкой дров?" - џ вижу себЯ жалким, обреченным - “жасное
сознание,  что  Я всю жизнь обманывал себЯ, думаЯ, чти дальше  будет что-то,
что заставит шоу продолжатьсЯ, а на самом деле Я просто  шут гороховый, да и
все  так  - €  вот  все  это такое жалкое,  Я даже  не  предпринимаю здравых
человеческих  попыток  облегчить  душу в  этом  ужасном  зловещем  состоЯнии
(смертельной безнадежности), а продолжаю сидеть там в песке в полуобморочном
состоЯнии  и смотреть на волны, которые оказываютсЯ вдруг совсем не волнами,
и Я догадываюсь, что ведь это  же выражение  дурацкой подавленности, которое
Ѓог, если Ћн  есть,  должно быть видит  сейчас в  своем фильме  - ‰h vache,Я
ненавижу писать - Ћбнажились все  мои хитрости, обнажилось  само  понимание,
что  все они  обнажились, как  куча враньЯ -  ЉажетсЯ,  будто море кричит на
менЯ: €„€ Љ ‘‚Ћ…Њ“ †…‹ЂЌ€ћ, •‚Ђ’€’ ’“’ ЃЋ‹’Ђ’њ‘џ - Џотому что в конце концов
море,  как Ѓог, Ѓог ведь не требует  от нас, чтобы мы  хандрили  и страдали,
чтобы мы сидели по ночам в песке у морЯ и записывали бесполезные (никчемные)
звуки, в конечном итоге  Ћн  дает нам  все, чтобы мы  с уверенностью  в себе
прошли через все тЯготы жизни смертного к ђаю, может быть, по крайней мере Я
надеюсь - Ќо некоторые бедолаги, вроде менЯ,  даже не подозревают об этом, и
удивлЯютсЯ, когда  это нисходит на них  -  Ћ,  жизнь это  ворота,  это путь,
тропинка  в  ђай, почему  же не жить  весело  и  радостно,  ради  любви  или
какой-нибудь девушки у  очага,  почему  не  двигатьсЯ навстречу желанию и не
‘Њ…џ’њ‘џ  ...  но Я  бегу с морского берега, и никогда больше  не возвращусь
сюда без тайного знаниЯ: оно не хочет, чтоб Я  был  здесь, это глупо: сидеть
на берегу, у морЯ есть волны, у человека есть очаг, точка.
     ќто был первый знак моей последующей шизы - € еще это был день, когда Я
оставил хижину и поехал по трассе во ”риско, чтобы повидатьсЯ со всеми, да и
пресытилсЯ  Я к тому  времени своей обычной пищей (забыл захватить желе, его
так  хочетсЯ  в лесу после всего этого  бекона  и  каш, каждый  житель  леса
нуждаетсЯ в желе) (или в кока-коле) (или еще в чем-нибудь) - Ќо пришло времЯ
отправлЯтьсЯ, Я так напуган передознЯком  йода у морЯ и скукой в хижине, что
оставлЯю  там долларов  на  двадцать скоропортЯщейсЯ еды, разбросав  ее  длЯ
соек,  енота и мыши  на  большой  доске  под крыльцом, пакуюсь и выхожу - Ќо
прежде вспоминаю,  что  это  не мой  собственный дом (вот вам  второй сигнал
надвигающегосЯ безумиЯ), и Я не имею права прЯтать крысиный Яд Њонсанто, как
Я это  делал, вместо этого подкармливаЯ мышь, как  уже говорилось -  Џоэтому
как  порЯдочный гость в чужом  доме, Я открываю банку с Ядом, но в  качестве
компромисса ограничиваюсь тем, что кладу ее на верхнюю полку, так  что не на
что жаловатьсЯ - € выхожу таким образом - Ђ во времЯ моего отсутствиЯ, но  -
“видите сами.

        10

     ‘ сознанием  теперь уже  спокойным, честным и устойчивым, как сказал бы
•уй Ќенг, и рюкзаком за спиной Я выхожу, пританцовываЯ, как идиот, из своего
милого убежища после трех недель одиночества, из которых лишь три-четыре днЯ
были скучными, и устремлЯюсь к городу - "‚ыходишь радостный, а возвращаешьсЯ
в  печали", говорит ’омас-а-Љемпис, имеЯ в виду идиотов, которые стремЯтсЯ к
удовольствиЯм,  как  старшеклассники, которые субботним  вечером  спешат  по
тротуару к  машине,  разговариваЯ на ходу, поправлЯЯ галстуки  и от  усердиЯ
потираЯ руки,  а  заканчиваетсЯ это в  воскресенье  утром тЯжкими  стонами в
смЯтых  постелЯх,  которые  мама всегда  приготовит  - „ень  прекрасен, и Я,
простившись с  призрачной дорогой каньона, ступаю  на шоссе  по эту  сторону
моста, и  вот  они:  тысЯчи  и  тысЯчи  туристов  медленно объезжают  крутые
зигзаги, "о-о-о"-каЯ и "а-а-а"-каЯ при виде  просторной синей панорамы морЯ,
омывающего  калифорнийское  побережье  - џ  рассчитываю  на  легкий путь  до
ЊонтереЯ, где сЯду на автобус и к вечеру буду во ”риско, на пьЯной и вопЯщей
тусовке,  думаю, „ейв ‚ейн  уже  там,  или Љоди  будет  готов  повеселитьсЯ,
девушки и т.д. и  т.п., уже  забыв напрочь, как  три недели назад уползал от
ужасов  грЯзного  города  -  Ќо  не  велело  ли мне море  убиратьсЯ  к  моей
собственной реальности?
     Ћднако  прекрасней всего  смотреть  вперед,  на север, где простираетсЯ
извилистое  побережье,  и горы  дремлют  под  медленными  облаками,  как  на
картине, изображающей старую €спанию, или, вернее, как будто это ЉалифорниЯ,
занЯтаЯ испанцами,  старое пиратское побережье ЊонтереЯ, и можно догадатьсЯ,
чтo должны были думать испанцы, вырулившие сюда на своих волшебных шлюпках и
увидевшие  все  это  дремлющее  благополучие,  что  выситсЯ  над  белопенной
подстилкой  побережьЯ  -  Љак ‡олотаЯ  ‡емлЯ  - ‘тарый Њонтерей, Ѓиг  ‘юр  и
волшебный ‘анта-Љруз - џ уверенно подтЯгиваю лЯмки рюкзака и двигаю вдоль по
дороге, оглЯдываЯсь на машины, чтобы проголосовать.
     ќто  мой первый  автостоп за несколько  лет,  и очень  скоро Я  начинаю
чувствовать, что что-то изменилось  в Ђмерике, больше не поездишь  (особенно
по  таким  чисто  туристским  трассам,  как  это  прибрежное шоссе, где  нет
дальнобоев) -  ’онкие длинные автомобили, пылЯ,  проносЯтсЯ  один за другим,
отливаЯ всеми цветами радуги включаЯ  пастель, розовые,  голубые, белые,  за
рулем  муж в  глупейшей высокой  бейсболке отпускника с большим козырьком, в
которой он  выглЯдит, как безмозглый идиот  -  Ђ за  ним  женушка,  командир
Ђмерики, темные очки и ухмылка, если бы он и захотел подбросить менЯ или еще
кого,  она не  позволит  - Ђ на  двух дальних сидениЯх дети, дети,  миллионы
детей  всех возрастов,  дерутсЯ  и орут,  размазываЯ ванильное мороженое  по
сиденьЯм, крытым шотландкой - „лЯ  хичхайкера места нет  уже в любом случае,
теоретически, беднЯга мог  бы проехатьсЯ,  как  смирный  бандит или тишайший
убийца, на платформе за задними сиденьЯми, но таких нет, увы; зато на тысЯче
вешалок  покачиваютсЯ чистые и отглаженные костюмы и  платьЯ  всех размеров,
чтобы семейство было похоже на миллионеров всЯкий раз,  как  они остановЯтсЯ
поесть Яичницы  с беконом  -  Љаждый  раз,  когда  у старика  брюки  спереди
покрываютсЯ морщинами, его заставлЯют достать  свежие,  переодетьсЯ  и ехать
дальше,  и все  в таком духе, довольно мрачно, хотЯ в тайне он,  может быть,
мечтает  провести отпуск  за старой  доброй  рыбалкой,  в одиночестве или  с
друзьЯми  - Ќо  сегоднЯ "Џ’Ђ" довлеет  над  всеми  его  желаниЯми, на  дворе
шестидесЯтые, сейчас не времЯ длЯ походов к ‚еликой Њогучей ђеке, длЯ старых
грЯзных штанов и  свЯзок рыбы в палатке,  или "Ѓурбона"  у  ночного костра -
Џришла  пора  мотелей,  придорожных  кинотеатров  длЯ  автомобилистов, времЯ
бегать за  салфетками  длЯ своей оравы и мыть машину<b>,</b> прежде чем отправитьсЯ
дальше  -€  если он  думает,  что хорошо  бы  исследовать какие-нибудь тихие
тайные  дороги Ђмерики - ни хрена, навигатором теперь  стала  леди в  черных
очках и  сидит она  ,  ухмылЯЯсь над  отлично отпечатанной, голубыми линиЯми
исчерченной картой американских дорог, из тех  что счастливые администраторы
в шейных платках распространЯют  среди отпускников, которые тоже не прочь бы
носить шейный платок  (раз уж заехали так далеко), но отпускнаЯ мода требует
спортивных  рубашек, бейсболок, черных  очков,  брюк со стрелками и  первого
детского  ботиночка,   болтающегосЯ  в  золотом  масле,  которое  льетсЯ  от
приборного  щитка -  € вот Я  стою на этой дороге  с большим моим несчастным
рюкзаком  и очевидно  с выражением  ужаса на лице от долгого ночного сидениЯ
среди   черных   скал  на   берегу,  они   видЯт   во  мне  просто   апофеоз
противоположности  их отпускным мечтам  и , конечно, едут мимо - ‚ тот день,
скажу  Я  вам, около  пЯти тысЯч  машин или, может быть, три тысЯчи проехали
мимо  и никто  даже не помыслил остановитьсЯ  - —то менЯ  поначалу не  очень
беспокоило,  поскольку глЯдЯ на длиннющий берег, протЯнувшийсЯ к Њонтерею, Я
думал:" Ќу и ладно, прогулЯюсь, тут всего-то четырнадцать миль, подумаешь" -
Ђ по дороге еще  можно посмотреть  на  всЯкие диковины,  вроде  тюленей, что
рЯвкают  на  скалах   внизу,  или  на  тихие  старые  бревенчатые  фермы  на
придорожных холмах, или  на внезапные обрывы  вдоль сонных приморских лугов,
где красуютсЯ и пасутсЯ коровы, обозреваЯ весь бесконечный ’ихий океан -  Ќо
поскольку  Я обут  в сандалии с довольно тонкой подошвой, а солнце распалЯет
смолистый асфальт, в конечном итоге жар проникает сквозь  них, и  Я  начинаю
ощущать,  как  на  ступнЯх вздуваютсЯ волдыри -  џ  в недоумении  хромаю  по
дороге, но в  конце концов понимаю, что стер  ноги  -  ‘ажусь на  обочину  и
разглЯдываю их - „остаю из рюкзака аптечку и накладываю мазь, затем пластырь
и продолжаю путь - Ќо  тЯжелаЯ кладь  вкупе с  раскаленной дорогой усиливают
боль, и  так до тех пор, пока Я не осознаю: либо  Я застоплю тачку,  либо не
доберусь до ЊонтереЯ вообще никогда.
     Ќо туристы, благослови их  ѓосподь  за все это,  они-то не  знают,  они
думают, что Я весело гулЯю с рюкзаком за спиной, и едут мимо невзираЯ на мою
вытЯнутую руку - џ в  отчаЯнье, потому что попал, к этому моменту у  менЯ за
спиной семь миль, значит осталось еще семь, а Я и шага не могу сделать - …ще
Я хочу  пить, но  тут  вообще  нет бензоколонок, да вообще ничего нет - Ќоги
стерты и  болЯт,  это превращаетсЯ просто в  день пыток, с  девЯти  утра  до
четырех днЯ Я  прохожу миль девЯть, до  того момента когда мне  приходитсЯ в
конце  концов остановитьсЯ, сесть и отереть кровь с ног -  Ђ когда Я наконец
привожу их в порЯдок и обуваюсь, чтобы идти дальше, то могу только семенить,
как кукла  "ђут", выворачиваЯ ступни насколько возможно, чтоб не надавить на
какой-нибудь волдырь - ’ак что туристы (поток  их  редеет  с заходом солнца)
теперь  Ясно  видЯт,  что по дороге хромает  человек  с огромным  рюкзаком и
просит подвезти, но они все еще боЯтсЯ, что у этого голливудского хичхайкера
спрЯтана  винтовка и,  кроме того,  у него  такой огромный рюкзак,  может он
дезертировал с Љубы - €ли может у него там расчлененный труп - Ќо, как Я уже
сказал, Я их не виню.
     …динственнаЯ машина, котораЯ тормозит и может  менЯ подбросить, едет  в
обратном  направлении, к  ‘юру,  это  стараЯ потрепаннаЯ  тачка, и  драйвер,
огромный бородатый "ћжный Ѓерег Ћдинокий Ѓерег" фолкник, машет мне рукой, но
в конце концов  останавливаетсЯ  маленький грузовик и ждет менЯ на пЯтьдесЯт
Ярдов впереди, а  Я  несусь-хромаю, и  кинжалы  вонзаютсЯ в ноги  - Џарень с
собакой - Ћн подбросит менЯ до следующей бензоколонки, там ему сворачивать -
Ќо когда он узнает про ноги, довозит  менЯ прЯмо до автовокзала в Њонтерее -
„обрый жест - Ѓезо всЯкой причины, Я даже не упрашивал  его, просто упомЯнул
про ноги.
     џ предлагаю купить ему пива, но он возвращаетсЯ  домой,  там  его  ждет
ужин, так что Я иду на станцию, и чищусь, и перепаковываюсь, и  кладу рюкзак
в камеру хранениЯ, и  покупаю билет, и тихо выхрамываю на  голубые  туманные
улицы  ЊонтереЯ  с чувством  легкости,  как у бездельника,  счастливый,  как
миллионер - Џоследний раз Я поехал по трассе - € знак:" Џроезда нет".

        11

     ‘ледующий  знак был уже во ”риско, где  Я, отлично  выспавшись  ночью в
комнате старого трущобного отелЯ,  пошел  в  "‘ити  ‹айтс" к Њонсанто,  а он
улыбалсЯ и был рад менЯ  видеть и сказал:" Њы собирались к тебе на следующий
уикенд,  нужно было  дождатьсЯ", но было еще что-то в его интонациЯх - Љогда
мы остались вдвоем, он сказал:" ’воЯ мама прислала письмо, твой кот умер".
     Ћбычно  смерть кота  ничего не  значит длЯ большинства  людей и  что-то
значит длЯ  некоторых,  но не длЯ менЯ и  не  этот кот, это было в точности,
абсолютнаЯ  правда, как смерть  моего младшего брата  - џ  любил  ’айка всем
сердцем, он  был мне  как  собственный ребенок, котенком он  спал у  менЯ на
ладони, только голова свисала, или просто мурлыкал, часами, столько, сколько
Я  держал  его  так, прогуливаЯсь или  сидЯ  -  Ћн, как  просторный  меховой
браслет,  оборачивалсЯ  вокруг  запЯстьЯ,  Я  крутил  его  вокруг  руки  или
укладывал, а он мурлыкал и мурлыкал и  даже  когда он вырос, Я таскал его, Я
даже мог  поднЯть этого  котищу обеими руками над головой,  а  он  все равно
мурлыкал,  он мне совершенно доверЯл - € когда Я  отправлЯлсЯ из Ќью-‰орка в
свое лесное убежище, Я внимательно поцеловал  его  и проинструктировал, чтоб
он  менЯ  дожидалсЯ,"Attends pour muй kitigingo" - Ќо мама написала,  что он
умер ‚ ’“ ЌЋ—њ, ЉЋѓ„Ђ  џ “…•Ђ‹! - Ќо, может быть, вы менЯ поймете, если сами
прочтете письмо:
     "‚оскресенье 20 €юлЯ 1960, „орогой ‘ын, Я  боюсь, тебЯ не  порадует это
письмо, поскольку сейчас у менЯ длЯ тебЯ  только грустные вести. џ просто не
знаю, как об этом писать, но Љрепись, „орогой. Њне тоже очень тЯжело. Њалыша
’айка <i>больше  нет.</i>  ‚есь  день  в субботу  он отлично  себЯ  чувствовал,  и,
казалось, набиралсЯ сил, но поздно  ночью Я стала смотреть телевизор, ночной
сеанс, Ћколо 1:30 его стало рвать. Ћн дрожал, будто от холода, и Я завернула
его в полотенце,  и его  вырвало прЯмо на менЯ. € это пришел его конец.  Ќет
нужды писать,  каково  мне  и что  Я  пережила. џ  оставалась  на ногах  "до
рассвета" и сделала все, чтобы оживить  его, но бесполезно. Љ четырем утра Я
понЯла, что  он  умер, поэтому  в шесть  часов Я хорошенько завернула  его в
чистое  полотенце, а в семь пошла рыть  ему  могилу. џ делала это  впервые в
жизни,  и сердце мое разрывалось,  когда Я хоронила  любимого  моего  малыша
’айка, ведь он был  такой  же человек,  как  ты и  Я. џ  похоронила  его под
кустами жимолости, в углу  изгороди. Ќе могу ни спать, ни есть. ‚се смотрю и
надеюсь увидеть, как он выйдет из-за подвальной двери с криком: " ЊЯу, уау".
џ просто  больна  теперь,  а  все оттого, что  похоронила ’айка. ‚се  черные
Џтицы, которых Я всю зиму кормила, казалось, знали, что происходит, ‘ын мой,
это правда. <i>€х</i> было много-много,  они  кружили над головой, галдели и сидели
на изгороди целый час после  того, как ’айк обрел там покой -  никогда этого
не забуду. †алко, что  у  менЯ не  было  камеры, но Я и Ѓог знаем и  видели.
‘ейчас, Њилый,  Я  знаю,  тебе  это  причинит боль, но  Я  должна  была  это
написать... Њне  так плохо, не физически, а  душа болит... џ ни поверить, ни
понЯть не могу,  что мой Џрекрасный  Њалыш  ’айк  умер - и  что  Я больше не
увижу, как он вылезает из своего домика или ѓулЯет по зеленой траве... P.S.:
Џришлось сломать домик ’айка, Я просто не могу видеть его пустым, а он пуст.
Ќапиши скорей, Њилый, и береги себЯ.  Њолись настоЯщему "Ѓогу" - ’воЯ стараЯ
Њама".
     € вот, когда  Њонсанто рассказывал мне  новости, а Я сидел, <i>улыбаЯсь</i> от
счастьЯ, как всЯкий, кто  возвращаетсЯ из долгого одиночества  в лесу или на
больничной койке,  сердце  мое екнуло, на  самом  деле  екнуло  от  странной
идиотской беспомощности,  которую  Я ощутил  и тогда на берегу,  сделав этот
несчастный глубокий вдох - ‚се предчувствиЯ свЯзались в единую цепь.
     Њонсанто видит, что мне ужасно грустно, что Я при этом чуть улыбаюсь (Я
начал так улыбатьсЯ в  Њонтерее  от радости,  что  возвращаюсь к миру  после
своего  одиночества, Я тогда шел  по  улицам и ошеломленно,  как Њона  ‹иза,
улыбалсЯ  при  виде  всего)  -  Ћн  видит,  как теперь эта  улыбка  медленно
растЯгиваетсЯ в гримасу досады - Љонечно, он не  знает,  Я ведь не рассказал
ему,  а  теперь тем более едва ли  соберусь с силами,  что мои  отношениЯ  с
котом,  да  и  со  всеми прежними  котами и  кошками,  всегда  были  немного
сумасшедшими: какое-то психологическое отождествление котов с моим  покойным
братом „жерардом,  который научил  менЯ  любить  их, когда мне было три  или
четыре года,  и мы  бывало лежали на полу на животах,  глЯдЯ, как они лакают
молоко  -  Љонечно,  это смерть "братика"  ’айка  -  Њонсанто,  видЯ,  как Я
подавлен,  говорит:" Њожет  тебе  пожить в хижине еще  пару недель -  или ты
снова  собираешьсЯ напитьсЯ"  - "џ напьюсь, да" - Џотому  что столько  всего
впереди, Я весь в ожидании, в лесу Я просто грезил тысЯчами буйных вечеринок
- ‚ действительности Я  счастлив, что  весть о  смерти ’айка настигла менЯ в
любимом и волнующем городе ‘ан-”ранциско, если бы Я был дома, когда он умер,
Я наоборот,  наверное, с ума бы сошел, а так  Я бегу с парнЯми за выпивкой и
чуть  погодЯ,  когда уже пьЯн, ко мне возвращаетсЯ  та же забавнаЯ радостнаЯ
улыбочка,  но скоро гаснет, так как теперь она уже сама напоминает о смерти,
к   концу   же   трехнедельного  кутежа  новости   спровоцировали   безумие,
окончательно подкравшеесЯ ко мне в „ень ‘вЯтой Љаролины “ ЊорЯ, как Я теперь
его называю - ‚се, все путаетсЯ, но Я объЯсню.
     Њежду тем, Њонсанто, помешанный на переписке, хочет насладитьсЯ со мной
глобальным  обменом  новостЯми  о  писательском  деле   и  о  том,  кто  что
поделывает, а потом  в лавку входит ”аган  (спускаетсЯ к столу  Њонсанто,  с
крутЯщимсЯ  верхом, что также рождает во мне некоторую досаду, потому  что в
юности Я  всегда  мечтал  стать каким-нибудь  дельцом  от литературы и иметь
такой стол  с крутЯщимсЯ верхом, соединив  образ отца  с образом менЯ самого
как  писателЯ,  и  всего  этого  Њонсанто  достиг  одним  махом)  - Њонсанто
широкоплеч,  огромные  синие  глаза,   веснушчатаЯ  розоваЯ  кожа,  эта  его
постоЯннаЯ улыбка, за  которую его еще в  колледже прозвали ‘майлер, улыбка,
котораЯ  часто вызывала вопрос:" Ђ настоЯщаЯ ли она  ?",  до тех пор пока не
стало Ясно: если Њонсанто вдруг перестанет  улыбатьсЯ, мир рухнет - Ћна была
настолько от  него  неотделима,  что невероЯтно было  бы,  если б она на миг
исчезла - ‘лова, слова, слова,  а парень-то на самом деле крут, еще увидите,
ну а в  тот момент он  с  искренней человеческой  симпатией понимал, что мне
больше не надо пить, если и без того хреново; "‚  любом случае", говорит он,
"’ы  можешь  вернутьсЯ  чуть  позже,   а"  -  "Ћ'кей,  ‹орри"  -  "’ы  писал
что-нибудь?" - "џ записывал звуки  морЯ,  потом  расскажу  - ќто  были самые
счастливые три недели  в моей жизни, черт возьми, и надо ж такому случитьсЯ,
бедный малыш  ’айк - ’ы  бы поглЯдел на него, огромный прекрасный персидский
рыжий, таких еще называют "дымчатый""  -  "Ќу, у тебЯ  остаетсЯ еще мой  пес
ѓомер,  и  как там Ђльф поживает?" - "Ђльф ‘вЯщенный Ћслик, хи-ха, он  стоит
там в роще днем, увидишь его вдруг, и аж страшно, но Я кормил его  Яблоками,
дробленой пшеницей  и всЯким  таким (животные такие печальные и  заботливые,
подумал Я,  вспомнив  глаза ’айка и Ђльфа, ох,  смерть, подумать только, эта
страннаЯ скандалистка смерть приходит и к людЯм, да, даже к ‘майлеру придет,
и к  его беднЯге ѓомеру,  и ко  всем нам) - Њне так  тЯжело еще оттого,  что
плохо сейчас  моей  маме,  в полном  одиночестве,  без маленького  приЯтелЯ,
жившего за домом, за три тысЯчи миль  отсюда (конечно, позже выЯснЯетсЯ, что
какие-то придурки битники, пытаЯсь войти ко мне, выбили стекло входной двери
и  напугали ее так, что она выстроила там баррикаду из мебели  и  провела за
ней все оставшеесЯ лето).
     Ќо вот  он, старина Ѓен ”аган, пыхтит своей трубкой и хихикает, так что
за  черт,  зачем  беспокоить  двух  великих  людей и  поэтов  своими личными
невзгодами -  €  мы  с  Ѓеном  и  его приЯтелем  „жонси, тоже  хихикающим  и
пускающим  клубы дыма из  трубки, идем в бар ("“ Њайка")  и потЯгиваем пиво,
сначала Я зарекаюсь напиватьсЯ, и мы даже идем в  парк и долго разговариваем
на жарком солнышке, которое к  вечеру  в этом городе  городов превращаетсЯ в
прохладный  туманный  сумрак  -   Њы  сидим  в  парке  возле  большой  белой
итальЯнской церкви, глЯдЯ, как  играют ребЯтишки  и люди проходЯт мимо, и  Я
отчего-то потрЯсен при виде  блондинки, спешащей  куда-то:"  Људа  она идет?
Њожет у нее есть  тайный возлюбленный, морЯк? €ли она  всего лишь собираетсЯ
допечатать в офисе сверхурочные бумаги? —то если  бы мы знали, Ѓен, куда все
эти люди  держат  курс, к  какой  двери,  в какой ресторан,  к  какой тайной
любовной свЯзи"  - "‡вучит,  как будто ты  накопил в лесном  уединении массу
энергии и интереса к жизни"  - € Ѓен знает,  о чем говорит, еще более тощий,
чем  был  пЯть  лет  назад, в  наши безумные дни  "ЃродЯг  „хармы",  немного
изможденный, но все  равно  это все тот же старина Ѓен, что  просиживал ночи
напролет, хихикаЯ  над  "Џисьменами ‹анкаватары"  или сочинЯЯ стихи о каплЯх
дождЯ  -  Ћн хорошо менЯ  изучил, знает, что сегоднЯ Я напьюсь и  буду  пить
неделЯми и, в соответствии с общими  принципами,  настанет  день,  когда мне
будет  так хреново, что Я не в силах буду даже говорить ни с  кем, тогда  он
придет навестить менЯ и молча сЯдет курить у моей постели, пока Я буду спать
- „а, вот  это парень - џ пытаюсь  рассказать ему о ’айке,  но кто-то  любит
кошек, а кто-то нет, хотЯ у  Ѓена на постели всегда  жил  котенок - Џостелью
обычно служила циновка  на полу  и  подушка, на которой он  сидел по-турецки
рЯдом с  дымЯщимсЯ заварным чайником, и книжные полки со  ‘тайном, Џаундом и
“оллесом ‘тивенсом - ‘транный тихий поэт, стоЯвший на том пороге, за которым
человек расцветает в мудреца (одна из его строчек:" Љогда Я  покидаю  город,
все друзьЯ уходЯт в запой") - џ же готовлюсь запить прЯмо сейчас.
     Џотому как в любом случае вернулсЯ „ейв ‚ейн, и „ейв, Я прЯмо вижу, как
он потирает руки, в  предвкушении нашей попойки, вроде той, состоЯвшейсЯ год
назад, перед тем как он  отвез  менЯ назад в Ќью-‰орк с ‡ападного побережьЯ,
там был еще „жордж Ѓасо, маленький мастер Японского дзена, стилЯга, сидевший
по-турецки  на  заднем  матрасе  дейвова джипстера  ("‚илли-джипа"),  жуткое
путешествие через ‹ас-‚егас и ‘ент-‹уис,  когда мы останавливались в дорогих
мотелЯх и  пили всю дорогу только лучший "‘котч" из горла - € это  оказалось
лучшим способом добратьсЯ до  Ќью-‰орка, Я ведь  мог продуть на самолет  сто
девЯносто долларов - „ейв не был  еще знаком с великим Љоди и с  нетерпением
ждал  этого знакомства - € вот мы с Ѓеном  покидаем парк и медленно бредем к
бару на  Љоламбус-стрит,  где  Я  заказываю  свой первый двойной  "Ѓурбон" и
имбирное пиво.
     ‡а окном, на фантастической игрушечной  улице мерцают огни, Я чувствую,
как  радость  поднимаетсЯ  в  душе -  ’еперь Я вспоминаю  Ѓиг ‘юр  с  чистой
пронзительной любовью,  а агониЯ и даже смерть ’айка уже гармонируют со всем
этим,  но  Я еще не осознаю гадости того, что надвигаетсЯ - Њы  звоним „ейву
‚ейну,