тправлениЯ совсем в другой стороне.  Ќеужели и правда
во мне всегда была гнилаЯ вода, как ты утверждаешь?..
     ‚  общем-то,  мне  незачем покорно принимать твое обвинение.  €  прежде
всего трудно согласитьсЯ с мыслью,  что семена смерти сеет тот, кто, подобно
мне,  не  желает знать никого,  кроме себЯ.  ‘амо выражение "не желает знать
никого,  кроме себЯ" представлЯетсЯ мне чрезвычайно метким и интересным,  но
рассматривать его  в  более  широком смысле,  чем  следствие,  -  при  любых
условиЯх значит приписывать ему больше, чем оно заслуживает. Ќе желать знать
никого,  кроме себЯ,  - всегда следствие, но никак не причина. „ело в том (Я
писал об этом и  в  записках),  что современному обществу необходимы главным
образом абстрактные человеческие отношениЯ,  и  поэтому даже люди,  которые,
подобно мне,  лишились лица,  могут  беспрепЯтственно получать жалованье.  ‚
естественных  условиЯх   мы   находим   конкретные  человеческие  отношениЯ.
Ћкружающие воспринимаютсЯ как отбросы, самое большее, на что они способны, -
влачить жалкое существование лишь в книгах и в одиноких островках, именуемых
семьей.  ‘колько  бы  телевизионные  спектакли  на  семейные  темы  ни  пели
приторных дифирамбов семье,  мир  вне  семьи,  в  котором одни  лишь враги и
распутники,  именно  этот  мир  определЯет цену  того  или  иного  человека,
устанавливает ему жалованье, гарантирует его жизненные права. Љаждого чужого
сопровождает запах Яда и  смерти,  и  люди в  конце концов начинают страдать
чужефобией.  Ћдиночество,  конечно,  тоже  страшно,  но  еще  страшнее  быть
преданным чужой маске.  Њы не хотим играть роль выброшенных из современности
болванов,  которые подобострастно цеплЯютсЯ за  чужие  химеры.  Ѓесконечное,
монотонное   повторение   дней   кажетсЯ   полем   боЯ,   превратившимсЯ   в
повседневность.  ‹юди  целиком посвЯщают себЯ тому,  чтобы опустить на  лицо
железную штору,  запереть ее на замок и не дать чужому проникнуть внутрь.  Ђ
если все  идет хорошо,  они  мечтают о  невыполнимом (точно так же,  как моЯ
маска) -  о том, чтобы убежать от своего лица, хотЯт даже стать прозрачными.
Ќет такого чужого человека,  о котором можно было сказать,  что его узнаешь,
если захочешь.  ‚  этом смысле ты,  убежденнаЯ,  что словами "не желаю знать
никого,  кроме  себЯ" можно пришибить другого человека,  подвержена тЯжелому
недугу нежеланиЯ знать никого, кроме себЯ, согласна?
     ’еперь уж,  конечно, нечего вдаватьсЯ в подобные мелочи. ‘ущественны не
рассуждениЯ,  не оправданиЯ,  а  факты.  „ва твоих замечаниЯ поразили менЯ в
самое сердце,  смертельно ранили. Џервое - это, конечно, жестокое признание,
что, разоблачив истинную сущность маски, ты продолжала делать вид, будто мне
удалось  обмануть  тебЯ.   €  второе  -  беспощаднаЯ  критика  за  то,  что,
нагромождаЯ одно  оправдание  на  другое  -  у  менЯ,  мол,  алиби,  у  менЯ
анонимность,  у менЯ цель в чистом виде,  Я просто ломаю запреты, - на самом
деле  Я  не  подкрепил свои  слова ни  одним настоЯщим действием и  только и
осилил  что  эти  записки,  напоминающие змею,  ухватившуюсЯ за  собственный
хвост.
     ЊоЯ  маска,  на  которую  Я  возлагал  надежды,  как  на  стальной щит,
разлетелась на  куски  легче,  чем  стекло,  -  здесь  уж  нечего возразить.
„ействительно,  Я чувствую, что маска была не столько маской, сколько чем-то
близким новому, настоЯщему лицу. € если отстаивать мою теорию, что настоЯщее
лицо -  несовершеннаЯ копиЯ маски, значит, Я, затратив огромный труд, создал
фальшивую маску.
     ‚озможно,  подумал Я,  неожиданно вспомнив о  маске дикарей,  которую Я
недавно видел в газете.  Ђ может быть, она-то и представлЯет собой настоЯщую
маску?  Њожет быть,  справедливо назвать ее маской именно потому, что она не
имеет ничего общего с настоЯщим лицом?  Ћгромные, вылезающие из орбит глаза,
огромный клыкастый рот,  нос,  утыканный блестЯщими стеклышками,  и  с  двух
сторон  от  его  основаниЯ  -  завитки,  закручивающиесЯ  по  всему  лицу  в
водовороты,  вокруг которых,  точно в стрелах,  торчат длинные птичьи перьЯ.
—ем больше Я смотрел на нее,  тем чудовищней, нереальней она казалась. Ќо по
мере того,  как  Я  присматривалсЯ,  точно собираЯсь надеть ее  на  себЯ,  Я
начинал  постепенно  читать  идею  этой  маски.  ‚идимо,  она  ЯвлЯла  собой
выражение  исступленной молитвы  -  стремление превзойти все  человеческое и
войти  в   сонм  богов.   ЉакаЯ  ужасающаЯ  сила  воображениЯ!   ЏотрЯсающаЯ
конденсациЯ воли,  призваннаЯ противостоЯть запретам природы.  Њожет быть, и
мне  следовало бы  остановитьсЯ именно на  такой маске,  если бы  Я  мог  ее
сделать.  ’огда бы Я должен был с самого начала расстатьсЯ с чувством, будто
таюсь от других...
     Ќичуть не  бывало.  џ  говорил с  такой горЯчностью,  что ты  имела все
основаниЯ  издеватьсЯ  над  мудреным  скальпелем  и  ножницами  неизвестного
назначениЯ.  …сли хорошо быть чудовищем,  то, может быть, нет особой нужды в
маске и одних пиЯвок вполне достаточно?  € боги стали другими,  и люди стали
другими.  ‹юди начали с эпохи изменениЯ лица, прошли через эпоху, когда лицо
прикрывали,  как это делали арабские женщины, женщины из "Џовести о ѓэндзи",
и  пришли к  нынешней эпохе открытого лица.  џ не собираюсь утверждать,  что
такое движение - прогресс. …го можно считать победой людей над богами и в то
же времЯ рассматривать как покорность им. Џотому-то мы и не знаем, что будет
завтра.  Ќе  исключено,  что  завтра  неожиданно наступит  эпоха  отказа  от
настоЯщего лица.  Ќо сегоднЯ не век богов,  а  век людей.  € в том,  что моЯ
маска имитировала настоЯщее лицо, были свои причины.
     Ќу  хватит.  Џричин  Я  привел больше чем  достаточно.  €  если  искать
оправданий,  их можно найти сколько угодно. Ќо сколько бы Я их ни выстраивал
в  рЯд,  все равно мне не опровергнуть те два факта,  на которые ты указала.
’ем  более что  против твоего второго замечаниЯ,  что  моЯ  маска,  в  конце
концов,  не смогла ничего сделать и занималась лишь оправданиЯми,  возразить
нечего,  наоборот, Я сам без конца доказываю это. •ватит позорить себЯ. …сли
бы Я только выставил себЯ на посмешище,  потерпел крах,  куда ни шло, но все
мои мучениЯ оказались напрасными -  вот это более чем грустно и так, стыдно,
что Я не в силах даже оправдыватьсЯ.  ‚се настолько Явно, что можно прийти в
отчаЯние.  Ѓезупречное алиби,  безграничнаЯ свобода -  и  все равно никакого
результата.   Љ  тому  же,   оставив  этот  подробный  письменный  отчет,  Я
собственными руками уничтожил свое алиби,  и  теперь уж ничего не поделаешь.
Ќе  похож ли  Я  на  отвратительного импотента,  способного лишь на красивые
слова о половом влечении...
     „а,  единственное,  о  чем  стоит еще  написать,  -  это о  кинофильме.
Џо-моему,  это произошло примерно в начале февралЯ.  ‚ записках Я совершенно
не касалсЯ этого фильма, и не столько потому, что он не имел ко мне никакого
отношениЯ,  сколько потому,  что слишком касалсЯ менЯ...  џ невольно избегал
говорить о  нем,  чувствуЯ,  что он  сводит на нет всю мою трудную работу по
созданию маски. Ќо теперь Я уже дошел до предела, и суевериЯ ни к чему. €ли,
может  быть,  оттого,  что  положение изменилось,  Я  теперь воспринимаю его
по-другому.  „ействительно,  то,  что Я увидел, не было простой жестокостью.
”ильм был несколько необычным и не имел особого успеха,  но название его ты,
наверно, помнишь: "Ћдна сторона любви".


        x x x

     ‡астывший пейзаж.  Ќа фоне его,  спотыкаЯсь, бредет тоненькаЯ девушка в
простеньком, но опрЯтном платье, ее профиль прозрачен, как у привидениЯ. Ћна
идет по  экрану справа налево,  поэтому видна только леваЯ половина ее лица.
Ќа заднем плане железобетонное здание,  и девушка идет,  почти касаЯсь этого
зданиЯ невидимым зрителю правым плечом.  Ћна как будто стыдитсЯ людей, и это
очень  гармонирует с  ее  скорбным профилем и  еще  больше  усиливает жалкое
впечатление, которое она производит.
     Ќа  той  стороне улицы трое парней хулиганского вида,  облокотившись на
рельс,  ограждающий тротуар от  мостовой,  поджидают жертву.  Ћдин  из  них,
заметив девушку,  свистнул.  Ќо  девушка на  это не реагирует,  точно лишена
органов,   воспринимающих   внешние   раздражениЯ.   „ругой   из   компании,
подстрекаемый свистом товарища,  поднЯвшись,  приближаетсЯ к ней.  Џривычным
движением он,  сквернословЯ,  грубо  хватает сзади  девушку за  левую  руку,
пытаЯсь притЯнуть ее к себе. „евушка, будто готоваЯ к этому, останавливаетсЯ
и медленно поворачиваетсЯ в сторону парнЯ... и открывшаЯсЯ праваЯ сторона ее
лица  оказываетсЯ безжалостно искромсанной келоидными рубцами  и  совершенно
обезображенной.  (Џодробного объЯснениЯ не  было,  но  потом в  фильме часто
повторЯетсЯ слово "•иросима",  видимо,  девушка -  жертва облучениЯ.) Џарень
замирает,  не в  силах вымолвить ни слова,  а девушка,  отвернувшись и снова
обретЯ лицо прекрасного призрака, уходит, будто ничего не случилось...
     Џотом девушка проходит несколько улиц,  отчаЯнно борЯсь с  собой каждый
раз, когда оказываетсЯ на открытом месте, ничем не защищенном справа, или на
перекрестке,  который должна пересечь (Я  так близко принимал это к  сердцу,
что  буквально вскакивал со  своего места),  и  наконец подходит к  баракам,
окруженным колючей проволокой.
     ‘транные строениЯ.  Ѓудто мы неожиданно вернулись на двадцать лет назад
- по внутреннему двору бродЯт солдаты,  одетые в форму старой армии.  Ћдни с
отсутствующим видом,  будто  восстали из  могил,  отдают приказы и  сами  их
выполнЯют,  другие маршируют,  через каждые три  шага становЯтсЯ во  фронт и
отдают честь. ‘реди них наибольшее впечатление производит старый солдат, без
конца повторЯющий рескрипт императора, обращенный к солдатам. ‘лова стерлись
и потерЯли смысл - сохранилсЯ лишь общий контур и тон.
     ќто  психиатрическаЯ больница длЯ  бывших военных.  Ѓольные не  знают о
военном поражении и живут прошлым,  оставаЯсь во времени, остановившемсЯ длЯ
них двадцать лет назад. Џоходка девушки, проходившей мимо солдат, становитсЯ
до  неузнаваемости легкой и  спокойной.  Ћна ни с  кем не разговаривает,  но
между  ней  и  больными ощущаетсЯ взаимное доверие  и  близость,  как  между
друзьЯми,  хотЯ сейчас им и очень некогда. Ђ девушка, в то времЯ как санитар
за  что-то  благодарит ее,  начинает стирать белье,  пристроившись в  уголке
барака.  ќту  благотворительную работу она  избрала сама и  делала ее  раз в
неделю.  Љогда  девушка  поднимает  голову,  в  промежутке между  строениЯми
виднеетсЯ освещенное солнцем пространство, где дети беззаботно играют в мЯч.
     Џотом сцена менЯетсЯ.  ’еперь мы  видим девушку у  себЯ дома.  „ом ее -
маленькаЯ  мастерскаЯ  на  окраине,   где  штампуют  из  жести  игрушки,   -
прозаический,  унылый дом.  Ќо  когда  зритель видит  то  справа,  то  слева
раскрасневшеесЯ лицо  девушки,  с  непритЯзательным обликом дома  происходит
страннаЯ перемена и даже стоЯщие в рЯд незамысловатые ручные прессы начинают
жалобно стонать.  €  пока с раздражающей скрупулезностью воспроизводЯтсЯ эти
детали  повседневной жизни,  возникает тревога за  будущее девушки,  которое
никогда не  наступит,  за  прекрасную половину ее  лица,  которое никогда не
оценЯт.  ‚  то  же  времЯ  Ясно,  что  такое  сочувствие раздражает девушку,
неприЯтно ей.  Џоэтому не будет ничего неожиданного,  если в один прекрасный
день  она  в  порыве  отчаЯниЯ обольет  кислотой нетронутую половину лица  и
сделает ее такой же,  как обезображеннаЯ.  Џравда,  если она и сделает так -
все равно это не выход.  Ќо никто не вправе обвинЯть девушку в том, что ей в
голову не пришел какой-то другой выход.
     € еще один день. „евушка, повернувшись к брату, неожиданно говорит:
     - ‚ойна. —то-то она долго не начинаетсЯ?
     Ћднако в тоне девушки не слышитсЯ ни нотки враждебности к другим людЯм.
Ћна говорит это совсем не потому, что жаждет отомстить тем, кто не искалечен
войной.  Џросто питает наивную надежду, что если начнетсЯ война, то сразу же
произойдет переоценка ценностей, интересы людей сосредоточатсЯ не столько на
лице,  сколько на  желудке,  не столько на внешней форме,  сколько на жизни.
Ѓрат, казалось, понимает смысл вопроса и бросает в ответ безразличным тоном:
     - “ж порЯдочно... Ќо на завтра даже погоду точно не могут предсказать.
     - „а,  если бы так просто было узнать,  что случитсЯ завтра, то гадалки
остались бы без хлеба.
     - Љонечно. ‚озьми войну - только после того, как она начнетсЯ, узнаешь,
что она началась.
     - € верно. …сли заранее знать, что ушибешьсЯ, никто бы не ушибалсЯ...
     ’о,  что о войне говорилось так,  в безразличном тоне, будто от кого-то
ждали письма, было горько, создавало невыносимую атмосферу.
     Ќо  на  улицах нет ничего,  что предвещало бы  восстановление в  правах
желудка и жизни. Љинокамера ради девушки мечетсЯ по улицам, но единственное,
что  ей  удаетсЯ  подметить,   -   это  непомернаЯ  алчность,   безжалостное
растрачивание  жизни.   Ѓездонное  море   выхлопных  газов...   бесчисленные
стройки...  ревущие дымовые трубы грЯзных,  пропыленных заводов...  мчащиесЯ
пожарные автомобили...  отчаЯннаЯ толчеЯ  в  увеселительных заведениЯх и  на
распродажах...  беспрерывные звонки  в  полицейском  участке...  бесконечные
вопли телевизионной рекламы.
     ‚ конце концов девушка понимает,  что больше она не в силах ждать.  —то
дольше ждать нельзЯ.  ’огда она,  никогда ни о  чем не просившаЯ,  с мольбой
обращаетсЯ к  брату.  Ћна просит его поехать с ней куда-нибудь далеко-далеко
(хоть раз в  жизни).  Ѓрат сразу же  замечает,  что она делает упор на слове
"жизнь" больший, чем на слове "раз", но он не чувствует себЯ вправе и дальше
обрекать сестру на одиночество,  и он,  кивнув,  соглашаетсЯ,  ведь любить -
значит разделЯть горе.
     € вот через несколько недель брат и сестра уезжают. ЏогруженнаЯ во мрак
комната в провинциальной гостинице,  обращеннаЯ к морю. ‘естра, изо всех сил
стараЯсь,  чтобы изуродованнаЯ сторона лица оставалась в  тени и  брату была
видна лишь  прекраснаЯ половина,  завЯзывает волосы лентой,  она  необычайно
оживлена,  радостна. Ћна говорит, что море бесчувственно. Ѓрат отвечает, что
это  неверно,  что  море прекрасный рассказчик.  Ќо  они расходЯтсЯ только в
этом.  ‚ остальном же,  даже в самых мелочах,  они в полном согласии,  точно
возлюбленные,  каждое слово приобретает длЯ них двойной смысл.  ‚зЯв у брата
сигарету,  девушка  пытаетсЯ  курить.  €х  возбуждение переходит в  приЯтную
усталость,  и они ложатсЯ рЯдом на постели. —ерез окно, которое они оставили
открытым,  чтобы можно было  увидеть луну,  сестра наблюдает,  как  одна  за
другой падают золотые капли,  заливающие границу между  морем и  небом.  Ћна
обращаетсЯ к брату, но тот не отвечает.
     ЌаблюдаЯ, как поднимаетсЯ луна, похожаЯ на спину золотого кита, девушка
все  ждет чего-то,  но  тут  же,  вспомнив,  что они поехали к  морю,  чтобы
прекратить ожидание,  кладет  руку  на  плечо  брата,  трЯсет его,  стараЯсь
разбудить, и шепчет:
     - ’ы менЯ не поцелуешь?
     Ѓрат слишком растерЯн,  чтобы и  дальше притворЯтьсЯ спЯщим.  Џриоткрыв
глаза и  глЯдЯ на прозрачный,  точно фарфор,  профиль сестры,  он не в силах
обругать ее,  но и не может, конечно, выполнить такую просьбу. Ћднако сестра
не сдаетсЯ.
     - ‡автра ведь может быть война... - умолЯЯ, задыхаЯсь, заклинаЯ, шепчет
она, все приближаЯ и приближаЯ губы к его губам.
     ’ак  отчаЯнное разрушение запрета  порождает безумное неполное сгорание
между двумЯ молотками,  бьющими не в такт - между злостью и желанием. ‹юбовь
и  отвращение...  нежность и  желание убить...  согласие и отказ...  ласки и
побои - все ускорЯющеесЯ падение, играющее непримиримыми страстЯми, падение,
отрезающее путь  назад...  …сли  назвать это  бесстыдством,  то  разве  хоть
кто-нибудь из  их  поколениЯ может избежать того,  чтобы не  быть втЯнутым в
подобное бесстыдство?
     Ќебо посветлело, приближаетсЯ рассвет. „евушка, прислушиваЯсь к дыханию
спЯщего брата,  тихонько поднимаетсЯ и начинает одеватьсЯ. “ изголовьЯ брата
она  кладет  заранее  приготовленные два  конверта  и  крадучись выходит  из
комнаты. Љак только дверь за ней затворилась, брат, который, казалось, спал,
открывает глаза.  ‘  полуоткрытых губ срываетсЯ глухой стон,  по щекам текут
слезы.  Ћн  встает с  постели,  подходит к  окну  и,  со  скрипом сжав зубы,
осторожно смотрит, чуть высунувшись над подоконником. Ћн видит, как девушка,
точно белаЯ птица, стремительно бежит к мрачно вздымавшемусЯ морю. ‚олна раз
за  разом  отбрасывает белую  птицу,  но,  наконец поборов ее,  девушка,  то
исчезаЯ, то показываЯсь вновь, плывет в открытое море.
     Ѓрату  становитсЯ невмоготу стоЯть на  коленЯх на  жестком полу,  вдали
всплывает линиЯ красных фонарей,  и  это  на  миг отвлекает его внимание,  а
когда  он  снова  смотрит туда,  где  раньше белой точкой плыла сестра,  уже
ничего не видно.


        x x x

     ‚се   твердо  убеждены,   что   сказка  о   гадком  утенке  обЯзательно
заканчиваетсЯ лебединой песней.  ‚от тут-то и возникает оппортунизм.  •орошо
самому испытать то,  что  испытывает лебедь.  Љакую бы  песню ни  пели  тебе
другие -  это смерть, полное поражение. Њне это отвратительно. “вольте. …сли
Я  умру,  никто не  подумает обо  мне,  как о  лебеде,  и,  значит,  Я  могу
рассчитывать на  победу...  Љогда Я  посмотрел этот  фильм,  он  вызвал лишь
раздражение, но сейчас другое дело. џ не могу не завидовать той девушке.
     Ћна по крайней мере действовала.  ‘  каким огромным мужеством разрушила
она,  казалось бы, непреодолимую запретную ограду. Ќу, а то, что она умерла,
- так ведь это же  по  своей собственной воле,  и  насколько это лучше,  чем
бездействовать.  ‚от  почему  эта  девушка заставила совершенно постороннего
человека  испытать горькое  чувство  раскаЯниЯ,  ощутить  себЯ  чуть  ли  не
соучастником преступлениЯ.
     ‹адно,  Я тоже дам маске еще один шанс,  к счастью, она еще существует.
Њне  все  безразлично,  поэтому нужен  такой поступок,  который бы  разрушил
нынешнее положение и  спас  мои  попытки от  небытиЯ.  Ћдежда,  в  которую Я
переодевалсЯ,  и  духовой  пистолет  лежали  на  своих  местах.  ‘тоило  мне
размотать бинты и  надеть маску,  как тут же в  моем психологическом спектре
произошли изменениЯ.  Ќапример,  ощущение настоЯщего лица, что мне уже сорок
лет,  превратилось в  ощущение,  что  мне еще только сорок лет.  Џосмотрев в
зеркало,  Я  испытал радость,  будто встретилсЯ со старым другом.  ‘ мушиным
жужжанием маска  стала  снова зарЯжатьсЯ характерными длЯ  нее  опьЯнением и
самоуверенностью,  о  которых Я  совсем  забыл.  Ќе  нужно  делать поспешных
выводов.  Њаска не  была права,  но  и  не  ошибалась.  ЌельзЯ найти ответа,
который бы подходил ко всем случаЯм жизни.
     ’очно скованный,  Я  вышел на  ночную улицу.  Ѓыло так поздно,  что уже
исчезли прохожие,  небо,  взлохмаченное,  точно больнаЯ собака,  нависло над
самыми крышами. ‘ырой ветер, от которого запершило в горле, предвещал дождь.
‚ ближайшей телефонной будке Я стал перелистывать телефонную книгу,  пытаЯсь
найти,  где бы ты могла укрыватьсЯ.  „ом твоих родителей, дом твоей школьной
подруги, дом твоей двоюродной сестры.
     Ќо все три попытки окончились ничем. Џо туманным ответам - хочешь верь,
хочешь не верь - трудно было понЯть правду. џ в какой-то степени был готов к
этому и  не  особенно пал духом.  Њожет быть,  поехать домой?  „о  последней
электрички есть еще немного времени, а если не успею, можно взЯть такси.
     Џостепенно во мне нарастает злоба.  џ  понимаю твое возмущение,  но это
ведь, так сказать, вопрос самолюбиЯ и гордости - клоун заставил тебЯ сойтись
с  ним.  џ  не  собираюсь  относитьсЯ  к  твоей  гордости  как  к  ненужному
аппендиксу,  но Я могу лишь пожать плечами -  стоит ли она того, чтобы из-за
нее  вручать ноту  о  разрыве отношений.  •очу спросить:  какую сторону лица
сестры целовал брат в этом фильме?  ‚рЯд ли ты сможешь ответить.  ‚едь ты не
помогла мне, как помог брат своей сестре. •отЯ ты и признавала необходимость
маски,  тебе она была послушна,  не способна нарушить запрет... Ќу, а теперь
берегись.  ’еперь тебЯ преследует маска - дикий зверь. Џоскольку разоблачена
истиннаЯ ее сущность, она превратилась в маску уже не слабую, когда она была
ослеплена ревностью,  а в маску,  способную преступить любой закон.  ’ы сама
вырыла  себе  могилу.  Ќикогда  еще  написанное мной  не  приносило подобных
плодов.
     Ќеожиданно Я  услышал  острое  постукивание женских каблуков.  ЋстаетсЯ
одна маска - Я исчезаю. ‚ мгновение, не раздумываЯ ни минуты, Я спрЯталсЯ за
углом, спустил предохранитель пистолета и затаил дыхание. „лЯ чего Я все это
делал?  Њожет быть, это просто спектакль, чтобы испытать себЯ, а может быть,
Я и в самом деле что-то замыслил?  џ не могу ответить себе на этот вопрос до
того,  как женщина не окажетсЯ на расстоЯнии выстрела, до самого последнего,
решающего мгновениЯ.
     Ќо давай подумаем.  ‘делав это, смогу ли Я превратитьсЯ в лебедЯ? ‘могу
ли заставить людей почувствовать себЯ соучастниками преступлениЯ? Ђ нужно ли
это?  џсно  одно  -  Я  могу лишь стать распутником,  брошенным на  произвол
судьбы.  Њое преступление будет смехотворным, и поэтому менЯ оправдают - вот
и все.  Њежду кино фильмом и действительностью существует,  видимо, разница.
‚се равно, ничего не поделаешь - чтобы победить настоЯщее лицо, другого пути
нет.  џ знаю,  конечно,  вина не одной маски, дело скорее во мне самом... но
то,  что заключено во  мне,  заключено не  только во  мне одном -  это нечто
общее, что есть во всех других людЯх, и поэтому Я не должен всю эту проблему
взвалить лишь на свои плечи... обвинить менЯ одного не удастсЯ... Я ненавижу
людей... Я не намерен признавать необходимость оправдыватьсЯ перед кем бы то
ни было!
     аги все ближе...
     Ѓольше никогда писать не смогу.  Џисать следует,  видимо, только тогда,
когда ничего не случаетсЯ.