џ - человек простой. “ менЯ нет великих замыслов. Њне ничего ни
от кого не нужно. Љак можете вы сравнивать менЯ с?..
     Ћн не в силах был выразить свои чувства, пал духом и простонал:
     - Ќе понимаю... џ  делал  все,  чтобы  сохранить  ему  жизнь,  и  этого
достаточно. ‚ его делах Я не участвовал. “ менЯ  нет  никаких  способностей.
‡десь в течение нескольких месЯцев не было  ни  капли  лекарства,  ни  куска
пищи, какую можно дать больному. …го позорно покинули.  ’акого  человека!  ‘
такими идеЯми! Џозор! Џозор! џ не спал последние десЯть дней...
     ѓолос его замер, растворилсЯ в вечерней тишине. Џока мы  разговаривали,
длинные тени леса скользнули вниз по  холму,  протЯнулись  ниже  разрушенной
хижины и символического рЯда кольев. € дом и кольЯ были окутаны сумерками, а
мы внизу стоЯли  освещенные  солнцем,  и  полоса  реки  у  просеки  сверкала
ослепительным блеском, но выше по  течению  и  ниже  у  поворота  спускались
темные тени. Ќи души не было на берегу. ‚ кустах не слышно было шороха.
     ‚друг из-за угла дома вышла группа  людей,  словно  вынырнувших  из-под
земли. Ћни шли по поЯс в траве  и  несли  самодельные  носилки.  €  внезапно
вырвалсЯ пронзительный крик, который  прорезал  неподвижный  воздух,  словно
остраЯ  стрела,  направленнаЯ  в  самое  сердце  земли.  Њгновенно,  как  по
волшебству, поток людей - обнаженных людей с копьЯми, луками, мечами, людей,
бросающих дикие взглЯды, - хлынул на просеку темноликого и задумчивого леса.
‡атрепетали кусты, заволновалась трава - потом все застыло настороженно.
     - ’еперь, если он не  скажет  им  нужного  слова,  все  мы  погибли,  -
пробормотал русский.
     ѓруппа людей с носилками, словно окаменев, остановилась  на  полпути  к
пароходу. џ видел,  как  худой  человек  на  носилках  сел  и  поднЯл  руку,
возвышаЯсь над плечами носильщиков.
     - Ѓудем надеЯтьсЯ, что человек, который так  хорошо  умеет  говорить  о
любви вообще, найдет основание пощадить нас на  этот  раз,  -  сказал  Я.  ‘
горечью думал Я о грозившей нам нелепой опасности, словно считал  бесчестьем
полагатьсЯ на милость этого жестокого  призрака.  џ  не  мог  расслышать  ни
одного звука, но в бинокль  Я  видел  повелительно  простертую  худую  руку,
видел, как двигалась его нижнЯЯ челюсть, мрачно сверкали  запавшие  глаза  и
чудовищно  раскачивалась  костистаЯ  голова.  Љуртц...   Љуртц...   кажетсЯ,
по-немецки это значит - короткий? Ќу что ж! ‚ фамилии  этого  человека  было
столько же правды, сколько в его жизни и... смерти. Ћн был  не  меньше  семи
футов ростом. …го одеЯло откинулось, и обнажилось тело, словно освобожденное
от савана, страшное и жалкое. џ видел, как двигались все его ребра,  как  он
размахивал костлЯвой рукой. Љазалось, одушевленнаЯ статуЯ смерти, вырезаннаЯ
из старой слоновой кости, потрЯсала рукой, угрожаЯ неподвижной  толпе  людей
из темной сверкающей бронзы. џ видел, как он широко раскрыл  рот...  в  этот
момент он выглЯдел прожорливым и страшным, словно хотел проглотить воздух  и
всех людей, стоЯвших перед ним. „о менЯ слабо доносилсЯ низкий голос. „олжно
быть,  он  кричал.  ‚друг  он  откинулсЯ  назад.  „рогнули  носилки,   когда
носильщики снова зашагали  вперед,  и  почти  в  тот  же  момент  Я  обратил
внимание, что толпа дикарей незаметно исчезла, как  будто  лес,  выбросивший
внезапно этих людей, снова втЯнул их в себЯ, как легкие втЯгивают воздух.
     Џилигримы, шедшие за  носилками,  несли  его  оружие  -  два  карабина,
винтовка, револьвер - громовые  стрелы  этого  жалкого  ћпитера.  Ќачальник,
шагавший у изголовьЯ носилок, наклонилсЯ,  шепча  ему  что-то  на  ухо.  Ћни
положили его в одной из маленьких кают, где едва могла поместитьсЯ койка  да
один-два складных стула. Њы принесли ему его запоздавшие письма; разорванные
конверты и исписанные листки усеЯли постель. ‘лабой рукой он  их  перебирал.
ЊенЯ поразили его горЯщие глаза и усталое спокойное лицо. Ќе только  болезнь
его истощила. Љазалось, боли  он  не  чувствовал.  ќта  тень  выглЯдела  пре
сыщеннои  и  спокойной,  словно  в  данный  момент  все  страсти   ее   были
удовлетворены.
     Ћн перелистал одно из писем и, глЯдЯ прЯмо мне в лицо, сказал:
     - џ рад.
     Љто-то  писал  ему  обо  мне.  ‘нова  дали  о  себе  знать  эти  особые
рекомендации. ЊенЯ удивил его громкий голос; а ведь говорил  он  без  всЯких
усилий  -  едва  шевелЯ  губами.  ѓолос!  ѓолос!  ’оржественный,   глубокий,
вибрирующий - тогда как при виде этого человека не верилось, что  он  сможет
говорить хотЯ бы шепотом. Ћднако у него, как вы сейчас услышите, хватило сил
- искусственно возбужденных, несомненно - едва не покончить со всеми нами.
     ‚ дверЯх показалсЯ начальник. џ тотчас же вышел, а он задернул за  мной
занавеску.  ђусский,  за  которым  с   любопытством   наблюдали   пилигримы,
пристально смотрел на берег. џ проследил за его взглЯдом.
     ‚дали виднелись темные силуэты людей, скользившие на мрачном фоне леса,
а у реки две освещенные солнцем бронзовые фигуры в  фантастических  головных
уборах из пЯтнистых звериных шкур  стоЯли,  опираЯсь  на  длинные  копьЯ,  -
воинственные и неподвижные фигуры, похожие на статуи. Џо залитому  солнечным
светом берегу скользил  справа  налево  чудовищный  и  великолепный  призрак
женщины.
     Ћна шла размеренными шагами, закутаннаЯ в полосатую,  обшитую  бахромой
одежду, гордо ступаЯ по земле. ‡венели и сверкали варварские украшениЯ.  Ћна
высоко несла  голову;  прическа  ее  напоминала  шлем.  Њедные  набедренники
закрывали ноги до колен; проволочные латные рукавицы поднимались  до  локтЯ;
красные пЯтна горели  на  ее  коричневых  щеках;  бесчисленные  ожерельЯ  из
стеклЯнных бусин украшали шею. ‘транные амулеты - подарки шаманов - сверкали
на ее одежде. „олжно быть, немало слоновых бивней стоили ее  украшениЯ.  Ћна
была  великолепной  дикаркой  с  пламенными  глазами;  что-то   зловещее   и
величественное  было  в  ее  спокойной  поступи.  €   в   тишине,   внезапно
спустившейсЯ на скорбную страну, необъЯтнаЯ глушь, плодороднаЯ  таинственнаЯ
жизнь, казалось, смотрела на нее задумчиво, словно в ней видела  воплощенной
свою мрачную и страстную душу.
     Ћна поравнЯлась с пароходом, остановилась и повернулась  к  нам  лицом.
„линнаЯ ее тень протЯнулась к самой воде. …е лицо, трагическое  и  жестокое,
было отмечено печатью дикой скорби, немой муки и страха перед  каким-то  еще
не оформившимсЯ решением. Ћна стоЯла неподвижно, смотрела на  нас  и  словно
размышлЯла над неисповедимой тайной. Џрошла минута. Ћна сделала шаг  вперед.
Џослышалось тихое позвЯкивание, блеснул желтый металл,  взметнулась  обшитаЯ
бахромой одежда,  и  женщина  остановилась,  словно  мужество  ей  изменило.
ђусский, стоЯвший подле менЯ, что-то проворчал. Џилигримы перешептывались за
моей спиной. Ћна  смотрела  на  нас,  словно  жизнь  ее  зависела  от  этого
пристального, немигающего взглЯда. ‚друг она всплеснула обнаженными руками и
поднЯла их над головой, казалось  обуреваемаЯ  безумным  желанием  коснутьсЯ
неба... и в этот момент быстрые тени скользнули по земле, легли  на  реку  и
темным кольцом сомкнулись вокруг парохода. Ќависло грозное молчание.
     Њедленно она повернулась, прошла вдоль берега и вступила в заросли.
     -  ‚здумай  она  поднЯтьсЯ  на  борт,  Я  бы,  кажетсЯ,  попыталсЯ   ее
пристрелить, - нервничаЯ, сказал человек с заплатами. - ‚ течение  последних
двух недель Я каждый день рисковал жизнью, не позволЯЯ этой женщине войти  в
дом. Ћднажды она пробралась и  поднЯла  шум  из-за  этих  жалких  лохмотьев,
которые Я достал из чулана, чтобы починить  свой  костюм.  ‚ид  у  менЯ  был
непристойный. Ђ она, должно быть, из-за этого взбесилась и, как фуриЯ, целый
час говорила что-то Љуртцу, то и дело указываЯ на менЯ. џ не понимаю наречиЯ
этого племени. Ќа мое счастье, Љуртц в тот день чувствовал себЯ очень плохо,
а не то быть беде. Ќе понимаю... „а, это превышает мое понимание. Ќо  теперь
все кончено.
     ‚ эту минуту Я услышал глубокий голос Љуртца за занавеской:
     - ‘пасти менЯ! ‘пасти слоновую кость, хотите вы сказать.  Ќе  убеждайте
менЯ. ‘пасти менЯ! „а ведь  мне  пришлось  спасать  вас.  Ђ  теперь  вы  мне
мешаете. Ѓолен! Ѓолен! Ќе так сильно болен, как вам хочетсЯ думать.  Ќичего!
џ еще проведу свои планы. џ вернусь и покажу вам, что может быть сделано. ‚ы
с вашими идеЯми мелких торгашей - вы мне мешаете. џ вернусь. џ...
     Ќа палубу вышел начальник. Ћн удостоил взЯть менЯ под руку и отвести  в
сторону.
     - Џлох, очень плох, - сказал он и  счел  нужным  вздохнуть,  однако  не
старалсЯ сохранить скорбный вид. - Њы длЯ него сделали все,  что  могли,  не
так ли? Ќо что толку скрывать? ”ирме мистер Љуртц принес больше  вреда,  чем
пользы. Ћн не понимал, что времЯ длЯ энергичных выступлений еще  не  пришло.
Ћсмотрительность, осмотрительность - вот мой принцип! Њы должны  действовать
осторожно. ’еперь этот округ временно длЯ нас закрыт. Џечально! ќто повредит
торговле. џ не отрицаю, что на станции имеютсЯ колоссальные запасы  слоновой
кости - главным образом, ископаемой. Њы должны ее спасти во  что  бы  то  ни
стало... Ќо посмотрите, какое создалось опасное положение. Ђ почему?  Џотому
что метод его нерационален.
     - ‚ы это называете "нерациональным методом"?  -  спросил  Я,  глЯдЯ  на
берег.
     - Љонечно! - воскликнул он с жаром. - Ђ вы?..
     - Ќикакого метода не было, - пробормотал Я, помолчав.
     - ‘овершенно верно, - обрадовалсЯ он. - џ  это  предвидел.  Ћн  проЯвил
полную неспособность соображать. Њой долг - сообщить об этом куда следует.
     - Ћ, - сказал Я, - этот парень... как его зовут?..  кирпичник  составит
длЯ вас отчет, достойный того, чтобы его прочитали.
     Ќачальник был, видимо, сбит с толку. Њне же казалось, что никогда еще Я
не дышал таким отравленным воздухом, и мысленно Я обратилсЯ  к  Љуртцу,  ища
успокоениЯ... да, успокоениЯ.
     - € тем не менее Я считаю, что мистер Љуртц - замечательный человек,  -
сказал Я внушительно.
     Ћн вздрогнул, посмотрел на менЯ  холодным  тЯжелым  взглЯдом  и  сказал
очень спокойно:
     - Ѓыл замечательным человеком, - и повернулсЯ ко мне спиной.
     —ас немилости пробил: Я был  отнесен  в  одну  рубрику  с  Љуртцем  как
сторонник методов, длЯ которых времЯ еще не пришло; Я не знал о рациональных
методах! Ќо все-таки Я мог хотЯ бы делать выбор из кошмаров.
     ‘обственно говорЯ, в поисках успокоениЯ Я обратилсЯ к дикой глуши, а не
к мистеру Љуртцу, который - против этого Я не мог  протестовать  -  был  все
равно что похоронен. € мне почудилось,  будто  Я  тоже  погребен  в  могиле,
полной необъЯснимых тайн. џ чувствовал невыносимую тЯжесть, навалившуюсЯ мне
на  грудь,  вдыхал  запах  сырой  земли,  ощущал  власть  гниениЯ   и   тьму
непроницаемой ночи... ђусский  тронул  менЯ  за  плечо.  џ  слышал,  как  он
бормотал:
     - Ѓрат морЯк... не мог утаить... сведениЯ, которые  повредЯт  репутации
мистера Љуртца...
     џ ждал. ‚идимо, длЯ  него  мистер  Љуртц  еще  не  лежал  в  могиле.  џ
подозревал, что он считает мистера Љуртца одним из бессмертных.
     - Ќу что ж! - сказал Я наконец. - ѓоворите начистоту. ‚ыходит, что Я  -
друг мистера Љуртца... до известной степени.
     ‚есьма официально он мне сообщил, что,  не  занимайсЯ  Я  одной  с  ним
"профессией", он сохранил бы все в тайне, не  заботЯсь  о  последствиЯх.  Ћн
подозревал, что к нему недоброжелательно относЯтсЯ эти белые, которые...
     - ‚ы правы, - перебил  Я,  припоминаЯ  подслушанный  мною  разговор.  -
Ќачальник считает, что вас следовало бы повесить.
     Ћн встревожилсЯ, и это менЯ сначала позабавило.
     - ‹учше мне потихоньку убратьсЯ с дороги, - сказал он задумчиво. -  „лЯ
Љуртца Я больше ничего не могу сделать, а они всегда сумеют  найти  предлог.
—то может их остановить? ‚оенный пост находитсЯ на расстоЯнии  трехсот  миль
отсюда.
     - „а, - отозвалсЯ Я, - пожалуй, лучше вам уйти, если есть у вас  друзьЯ
среди этих дикарей.
     - „рузей много. Ћни -  люди  простые,  а  мне,  вы  знаете,  ничего  не
нужно...
     Ћн стоЯл, покусываЯ губы, потом добавил:
     - џ не хочу, чтобы какаЯ-нибудь беда случилась с этими белыми. Љонечно,
Я думал о репутации мистера Љуртца, но вы - брат морЯк, и...
     - ‹адно, - сказал Я, помолчав.  -  џ  позабочусь  о  репутации  мистера
Љуртца.
     ’огда Я не знал, сколько правды было в моих словах.
     Џонизив голос, русский сообщил мне, что это  Љуртц  отдал  распорЯжение
напасть на пароход.
     - €ногда ему невыносимо было думать, что его увезут... а потом снова...
Ќо Я таких вещей не понимаю. џ  человек  простой.  Ћн  думал,  что  это  вас
испугает - вы решите,  что  он  умер,  и  повернете  назад.  џ  не  мог  его
уговорить. Ћ, Я натерпелсЯ за этот последний месЯц!
     - ‹адно, - сказал Я, - теперь все в порЯдке.
     - „-а-а, - протЯнул он, видимо не совсем успокоенный.
     - Ѓлагодарю вас, - сказал Я. - џ буду держатьсЯ настороже.
     - Ќо вы будете молчать? - с  тревогой  спросил  он.  -  Џодумайте,  как
пострадает его репутациЯ, если кто-нибудь...
     ’оржественно Я обещал ему хранить тайну.
     - ’ут неподалеку менЯ ждет каноэ с  тремЯ  чернокожими.  џ  уезжаю.  Ќе
можете ли вы дать мне несколько патронов длЯ мартини?
     џ исполнил его просьбу. Џодмигнув мне, он взЯл пригоршню моего табаку.
     -  ЃратьЯ  морЯки...  славный  английский  табак.  ‚  дверЯх  рубки  он
приостановилсЯ.
     - Џослушайте, нет ли у вас лишней пары ботинок? ‘мотрите! -  Ћн  поднЯл
ногу. Џодошвы были  привЯзаны  веревками  к  босой  ноге,  как  сандалии.  џ
разыскал старые ботинки. Ћн посмотрел на них с восторгом и сунул  под  левую
руку. Ћдин из карманов его куртки (Ярко-красный)  был  набит  патронами,  из
другого (темно-синего) торчала книжка  ’оусона.  Љазалось,  он  считал  себЯ
превосходно экипированным длЯ новой встречи с дикой глушью.
     - Ђх! „ругого такого человека Я никогда не встречу! …сли бы вы слышали,
как он декламировал стихи! ‘тихи собственного своего сочинениЯ! - Ћн закатил
глаза, упиваЯсь своими воспоминаниЯми. - Ћ, он расширил мой кругозор.
     - Џрощайте, - сказал Я.
     Ћн пожал мне руку и скрылсЯ во  мраке.  €ногда  Я  задаю  себе  вопрос,
действительно ли Я его видел, можно ли встретить на земле такой феномен!..
     Љогда  Я  проснулсЯ  вскоре  после  полуночи,   мне   вспомнилось   его
предостережение, его намеки на грозившую нам опасность, и теперь, в звездной
ночи, эта опасность показалась мне настолько реальной. что Я решил встать  и
посмотреть, все ли спокойно.  Ќа  холме  пылал  большой  костер,  отбрасываЯ
трепещущие отблески на осевший угол станционного зданиЯ. Ћдин из  агентов  с
вооруженным отрЯдом наших чернокожих охранЯл слоновую кость;  но  в  глубине
леса, между черными, похожими на  колонны  стволами  деревьев  мелькали,  то
опускаЯсь, то поднимаЯсь над землей,  красные  огоньки,  точно  определЯвшие
местоположение лагерЯ, где бодрствовали  встревоженные  приверженцы  мистера
Љуртца. ‘лышалсЯ монотонный бой барабана, и воздух наполнен был  замирающими
вибрациЯми и заглушенным стуком. ЏротЯжный гул, в который  сливались  голоса
многих людей, поющих какое-то жуткое заклЯтие, вырывалсЯ из-за черной  стены
лесов, как вырываетсЯ жужжание пчел  из  ульЯ;  это  пение  странно,  словно
наркоз, подействовало на мой мозг, еще окутанный дремотой. ЉажетсЯ, Я  снова
задремал,  прислонившись  к  поручнЯм,  пока  не  разбудили   менЯ   резкие,
оглушительные крики - взрыв  непонЯтного  безумиЯ,  который  привел  менЯ  в
недоумение. Љрики сразу  оборвались,  и  опЯть  послышалось  тихое  гудение,
действовавшее успокоительно, как молчание. џ заглЯнул  в  каюту.  ’ам  горел
свет, но мистера Љуртца в каюте не было.
     „умаю, Я поднЯл бы крик, если б сразу поверил своим глазам. Ќо  сначала
Я не поверил - это показалось мне невероЯтным. „ело в том, что менЯ  охватил
безграничный страх, какой-то абстрактный ужас,  не  свЯзанный  с  мыслЯми  о
физической опасности. ќта эмоциЯ вызвана была душевным потрЯсением, словно Я
неожиданно наткнулсЯ на что-то чудовищное,  необъЯснимое  и  отвратительное.
’акое состоЯние длилось не  больше  секунды,  а  затем  сменилось  мыслью  о
грозившей нам смертельной опасности, о возможности нападениЯ  и  резни.  ќта
мысль действовала умиротворЯюще, и Я ее приветствовал.  Ћна  настолько  менЯ
успокоила, что Я решил не поднимать тревоги.
     ‚ трех  шагах  от  менЯ  спал,  сидЯ  на  стуле,  агент,  закутанный  в
застегнутый доверху ульстер. Љрики его не разбудили, он тихонько похрапывал.
џ не нарушил его сна и прыгнул на  берег.  џ  не  предал  мистера  Љуртца...
Љазалось, было предопределено, что Я никогда его не предам и останусь верным
избранному мною кошмару. џ горел желанием встретитьсЯ наедине с этой  тенью.
€ по сей день Я не знаю, почему мне так не хотелось разделить  с  кем-нибудь
предстоЯвшее мне мрачное испытание.
     …два ступив на берег, Я увидел след - широкий след в  траве.  Џомню,  с
каким  торжеством  Я  сказал  себе:  "Ћн  не   может   идти...   ползет   на
четвереньках... Я его поймал". ’рава была мокраЯ от росы. ‘жимаЯ  кулаки,  Я
шел быстро. ЉажетсЯ, Я хотел налететь  на  него  и  прибить.  Ќе  знаю.  Њне
приходили в голову нелепые мысли. ‚спомнилась старуха с кошкой и с вЯзаньем,
- персонаж совсем неподходЯщий длЯ участиЯ  во  всем  этом  деле.  Њелькнули
пилигримы, они опрыскивали воздух свинцом  из  винчестеров,  держа  ружье  у
бедра. џ думал, что никогда не смогу вернутьсЯ на пароход, буду жить в  этих
лесах, одинокий и безоружный, до самой старости.  ‚ы  знаете,  какие  глупые
мысли приходЯт иногда в голову. Џомню, Я смешал бой барабана с биением моего
сердца и осталсЯ доволен своим ровным пульсом.
     Ќо все времЯ Я шел по следу; потом остановилсЯ и прислушалсЯ. Ќочь была
ЯснаЯ; в темно-синем пространстве, залитом звездным светом, сверкала роса  и
неподвижно застыли черные тени. Њне почудилось, что кто-то движетсЯ впереди.
‚ ту ночь Я воспринимал все особенно остро. џ свернул  в  сторону  и  описал
широкий полукруг (кажетсЯ, Я бежал, посмеиваЯсь про себЯ),  чтобы  опередить
этот движущийсЯ предмет, если только он мне не почудилсЯ. ‘ловно участвуЯ  в
мальчишеской игре, Я старалсЯ перехитрить Љуртца.
     џ налетел на него, и, не услышь он моих шагов, Я бы на него упал, но он
вовремЯ успел встать. Ћн поднЯлсЯ, нетвердо держась  на  ногах,  -  длинный,
бледный, неЯсный, как туман, поднимающийсЯ над землей, и молча стоЯл  передо
мной, слегка покачиваЯсь, а за моей спиной мерцали огни между  деревьЯми,  и
доносилсЯ из леса гул голосов. џ ловко перерезал  ему  путь,  но,  когда  мы
очутились лицом к лицу, Я как будто опомнилсЯ и осознал опасность во всем ее
неприкрашенном виде. Ћна еще отнюдь  не  миновала.  —то,  если  б  он  начал
кричать?
     •отЯ он едва мог стоЯть, но длЯ крика у него хватило бы силы.
     - “ходите, спрЯчьтесь! - сказал он своим низким голосом.
     ќто  было  страшно.  џ  оглЯнулсЯ.  ’ридцать  Ярдов  отделЯли  нас   от
ближайшего костра. џ видел, как поднЯлась чернаЯ фигура,  широко  раздвинула
длинные черные ноги, простерла черные руки над костром. Ќа  голове  ее  были
какие-то рога - кажетсЯ, рога антилопы. Ќесомненно, то  был  колдун,  шаман,
очень походивший на черта.
     - ‡наете ли вы, что вы делаете? - прошептал Я.
     - ‡наю, - ответил он, повышаЯ голос, чтобы произнести это  одно  слово.
Ћно прозвучало заглушенно и в то же времЯ громко - словно окрик, вырвавшийсЯ
из рупора.
     "…сли он поднимет шум, мы погибли", - подумал Я. ‘ейчас не  времЯ  было
пускать в ход кулаки, не говорЯ уже о том, что мне, естественно, не хотелось
бить эту тень - это скитающеесЯ и измученное существо.
     - ‚ы погибнете, - сказал Я, - окончательно погибнете.
     €ногда бывают, знаете ли, такие проблески вдохновениЯ. џ сказал как раз
то, что нужно было сказать, хотЯ он мог считать себЯ погибшим и теперь  -  в
тот момент, когда заложена была основа нашей близости,  не  оборвавшейсЯ  до
самого конца и даже... после.
     - “ менЯ были грандиозные планы, - пробормотал он нерешительно.
     - „а, - сказал Я, - но, если  вы  вздумаете  кричать,  Я  вам  размозжу
голову... - Џоблизости не видно было ни палки, ни камнЯ... - џ вас задушу, -
поправилсЯ Я.
     - џ стоЯл у порога великих дел, - взмолилсЯ  он  с  такой  тоской,  что
кровь застыла у менЯ в жилах. - Ђ теперь из-за негодЯЯ и дурака...
     - ‚аш успех в …вропе во всЯком случае обеспечен,  -  твердо  сказал  Я.
Њне, видите ли, не хотелось его душить, да и врЯд ли это  принесло  бы  хоть
какую-нибудь пользу. џ старалсЯ разрушить чары - тЯжелые немые  чары  глуши,
котораЯ, казалось, влекла  его  безжалостно  к  себе,  пробуждаЯ  забытые  и
зверские инстинкты и воспоминаниЯ об удовлетворенных и чудовищных  страстЯх.
џ был убежден, что только это и побудило его притащитьсЯ к  опушке  леса,  к
зарослЯм, к отблеску костров, к бою барабанов, к  тЯгучему  пению  заклЯтий;
только это и увлекло его преступную душу за пределы дозволенных  стремлений.
€ видите ли, ужас положениЯ заключалсЯ не в  возможности  получить  удар  по
голове - хотЯ Я живо чувствовал и эту опасность, - но в том, что Я имел дело
с человеком, который ничего не  признавал.  Џодобно  неграм,  Я  должен  был
взывать к нему самому, к этому восторженному и бесконечно павшему  существу.
Ќе было ничего выше или ниже его - и Я это знал. Ћн оторвалсЯ от земли. Ѓудь
он проклЯт! Ћн осталсЯ один, и Я, смотрЯ на него, не  знал,  стою  ли  Я  на
земле или парю в воздухе.
     џ вам рассказал, о чем мы с ним говорили,  повторил  фразы,  какими  мы
обменЯлись... но что толку? ’о были банальные, повседневные слова,  знакомые
неЯсные звуки, какие можно услышать в любой день. Ќо не в этом дело. Њне они
напоминали  отзвук  жутких  слов,  какие  слышишь  во  сне,   отзвук   фраз,
преследующих во времЯ кошмара.  „уша!  …сли  приходилось  кому-нибудь  вести
борьбу душой, то таким человеком был Я. € ведь Я имел дело не с сумасшедшим.
‚ерьте мне или не верьте, но ум у него  был  Ясный,  хотЯ  все  его  помыслы
упорно сосредоточивались на нем самом. „а,  ум  его  был  Ясен,  и  это  был
единственный мой шанс, не считаЯ, конечно, возможности его убить,  но  такой
исход не принес бы мне пользы, так как неизбежно должен был вызвать  шум.  Ђ
душа его была одержима безумием. ‡аброшеннаЯ в дикую глушь, она заглЯнула  в
себЯ и - клЯнусь небом! - обезумела. Њне пришлось - должно быть, в наказание
за мои грехи - подвергнутьсЯ  испытанию  и  самому  заглЯнуть  в  его  душу.
Ќикакие красноречивые доводы не могли бы до такой степени  потрЯсти  веру  в
человека, как эта последнЯЯ его вспышка откровенности.  Ћн  тоже  боролсЯ  с
собой. џ это видел, слышал. џ видел  непостижимую  тайну  души,  котораЯ  не
знает ни удержу, ни веры, ни страха и, однако, боретсЯ вслепую сама с собой.
џ сохранил присутствие духа; но, когда мне удалось уложить его на кушетку, Я
вытер пот со лба, а ноги мои дрожали, словно  Я,  спускаЯсь  с  того  холма,
тащил на своей спине груз в полтонны весом. Ђ ведь Я только его поддерживал,
когда он своей костлЯвой рукой обнимал менЯ за шею. Ћн был немногим  тЯжелее
ребенка.
     Љогда на следующий день, в полдень, мы снЯлись с ЯкорЯ, толпа  людей  -
все времЯ Я остро ощущал ее присутствие за стеной деревьев - снова вышла  из
леса  и  рассыпалась  по  просеке;  склон  холма  был   покрыт   обнаженными
трепещущими бронзовыми телами. џ провел  пароход  вверх  по  течению,  затем
повернул его; две тысЯчи глаз следили за плескавшимсЯ и  стучавшим  Яростным
демоном реки, который разбивал воду чудовищным своим  хвостом  и  выдыхал  в
небо черный дым. Џеред толпой у самой реки три человека,  с  головы  до  ног
облепленные красной глиной, беспокойно шагали взад  и  вперед.  Љогда  судно
снова поравнЯлось с просекой, они повернулись лицом  к  реке,  топаЯ,  киваЯ
рогатыми головами;  раскачивались  их  красные  тела;  они  потрЯсали  вслед
Яростному демону реки пучком черных перьев,  облезшей  шкурой  с  хвостом  и
каким-то предметом, походившим на высохшую тыкву; они  выкрикивали  какие-то
удивительные слова, ничего общего не имеющие со звуками человеческой речи, а
толпа глухим рокотом отвечала на эти заклЯтьЯ, как бы участвуЯ в сатанинской
литании.
     Њы перенесли Љуртца в рулевую рубку: там было больше воздуха.  ‹ежа  на
кушетке, он смотрел в отверстие, заменЯвшее окно. ‚друг толпа заволновалась,
и женщина с прической, напоминавшей шлем, со смуглыми  щеками,  подбежала  к
самой воде. Ћна простерла руки,  выкрикнула  какие-то  слова,  и  всЯ  масса
дикарей хором быстро и членораздельно повторила ее фразу.
     - ‚ы это  понимаете?  -  спросил  Я.  Ћн  смотрел  мимо  менЯ  горЯщими
тоскливыми глазами; взглЯд его был сосредоточенный и злобный. Ћн  ничего  не
ответил, но Я видел, как улыбка, страннаЯ  улыбка  поЯвилась  на  бесцветных
губах; потом губы его судорожно искривились.
     - Џонимаю ли Я? - проговорил он медленно,  задыхаЯсь,  словно  какаЯ-то
сверхъестественнаЯ сила вырвала у него эти слова.
     џ  дернул  веревку  свистка;  сделал  Я  это  потому,  что  видел,  как
пилигримы, решив позабавитьсЯ, вышли на палубу  с  ружьЯми.  Љогда  раздалсЯ
пронзительный свисток, ужас охватил эту сгрудившуюсЯ толпу.
     - Ќе надо! Ќе надо! ‚ы их  спугнете!  -  досадливо  крикнул  кто-то  на
палубе. ‘нова Я  несколько  раз  дернул  веревку.  ‹юди  бросились,  ползли,
припадаЯ к земле, стараЯсь ускользнуть от страшных  звуков.  ’ри  обмазанных
красной  глиной  парнЯ,  словно  подстреленные,  упали  ничком.   €   только
величественнаЯ дикарка не шевельнулась и трагически простерла  к  мрачной  и
сверкающей реке свои обнаженные руки.
     ’огда толпа идиотов на палубе начала забавлЯтьсЯ, и  Я  ничего  не  мог
разглЯдеть сквозь завесу дыма.
     ’емный поток, вырываЯсь из сердца тьмы, уносил нас к  морю;  теперь  мы
шли в два раза быстрее, чем раньше; а жизнь Љуртца. так же  быстро  угасала,
отливаЯ от его сердца, чтобы влитьсЯ в море неумолимого  времени.  Ќачальник
был настроен благодушно; теперь ему не о чем было беспокоитьсЯ, и обоих  нас
он  окидывал  взглЯдом  понимающим  и   удовлетворенным:   "дело"   обошлось
прекрасно, и лучшего исхода нельзЯ было пожелать. џ  понимал,  что  близитсЯ
времЯ, когда Я останусь единственным сторонником  "нерационального  метода".
Џилигримы посматривали на менЯ неблагосклонно. џ был, так сказать, отнесен в
одну рубрику с мертвецом. ‘транно, что Я принЯл это нежданное  товарищество,
этот кошмар, навЯзанный мне в стране мрака, куда вторглись подлые  и  жадные
призраки.
     Љуртц разглагольствовал. Ђх,  этот  голос!  ќтот  голос!  „о  последней
минуты он сохранил свою силу.  Ћн  пережил  способность  Љуртца  скрывать  в
великолепных складках красноречиЯ темное  и  бесплодное  его  сердце.  Љуртц
боролсЯ. Ћ, как он боролсЯ! …го усталый мозг был  словно  одержим  туманными
видениЯми - призраками богатства и славы, раболепно склонЯющимисЯ перед  его
неугасимым даром расточать благородные и высокопарные фразы. ЊоЯ нареченнаЯ,
моЯ станциЯ,  моЯ  карьера,  мои  идеи  -  вот  что  служило  предлогом  длЯ
проЯвлениЯ возвышенных чувств. ’ень  подлинного  Љуртца  поЯвлЯлась  у  ложа
мистификатора, которому суждено было быть погребенным в  первобытной  земле.
Ќо дьЯвольскаЯ лю бовь и  ужаснаЯ  ненависть  к  тайнам,  какие  он  открыл,
боролись  за  обладание  этой  душой,  пресыщенной  примитивными   эмоциЯми,
жаждущей лживой славы, фальшивых отличий и всех видимостей успеха и власти.
     €ногда  он  бывал  возмутительно  ребЯчлив.  Ћн  желал,  чтобы   короли
встречали его на станциЯх, - его,  возвращающегосЯ  из  какой-то  призрачной
страны, где он намеревалсЯ совершить великие дела.
     - Ќужно только им показать,  что  вы  действительно  способны  принести
пользу, и тогда вас ждет полное признание,  -  говорил  он.  -  Љонечно,  не
следует забывать о мотивах... мотивы должны быть честные.
     ‡а поворотами, всегда похожими один на другой, открывалсЯ  все  тот  же
вид на однообразную реку; пароход проплывал мимо вековых  деревьев,  которые
терпеливо смотрели вслед этому грЯзному осколку другого  мира,  предвестнику
перемен, побед, торговли, избиений и всЯких благ. џ  смотрел  вперед  и  вел
судно.
     - ‡акройте ставень, - неожиданно сказал однажды  Љуртц.  -  џ  не  могу
этого видеть.
     џ исполнил его просьбу. Џоследовало молчание.
     - Ћ, но Я еще вырву у тебЯ сердце! - крикнул он невидимой глуши.
     Џроизошла поломка, - Я этого ждал, - и нам пришлось пристать к  острову
и занЯтьсЯ ремонтом. ќта задержка гибельно повлиЯла на  уверенность  Љуртца.
Љак-то утром он мне вручил свЯзку бумаг и  фотографическую  карточку;  пакет
был перевЯзан шнурком от ботинка.
     - ‘прЯчьте, - сказал он. -  ќтот  зловредный  дурак  (он  имел  в  виду
начальника) способен рытьсЯ в моих сундуках, когда Я не смотрю.
     Џосле полуднЯ Я заглЯнул к нему. Ћн лежал на спине с закрытыми глазами,
и Я хотел уйти, но он забормотал:
     - †ить честно, умереть, умереть...
     џ прислушалсЯ. Ѓольше он не сказал ни слова. Џроизносил ли он  речь  во
сне, или то был отрывок фразы длЯ какой-нибудь газетной статьи? Ћн  когда-то
работал в газетах и думал снова занЯтьсЯ этим делом,  "чтобы  распространЯть
мои идеи. ќто - долг".
     …го окутывал непроницаемый мрак. џ на  него  смотрел,  как  смотрЯт  на
человека, лежащего на дне пропасти, куда никогда не проникает луч солнца. Ќо
Я не мог ему уделЯть много времени, так как помогал  механику  разбирать  на
части протекающие цилиндры, выпрЯмлЯть согнутый шатун, производить ремонт. џ
жил  окруженный  гайками,  опилками,   ржавчиной,   болтами,   ключами   длЯ
отвертываниЯ гаек, молотками - предметами мне ненавистными, ибо Я не умел  с
ними ладить. џ следил за  маленькой  кузницей,  по  счастью  оказавшейсЯ  на
борту, Я устало рылсЯ в куче обломков, пока приступ лихорадки  не  заставлЯл
менЯ лечь.
     Љак-то вечером, войдЯ со свечой  в  рубку,  Я  испугалсЯ,  услышав  его
дрожащий голос:
     - џ лежу здесь, в темноте, и жду смерти. ‘вет был на расстоЯнии фута от
его глаз. џ с трудом прошептал:
     - Ћ, вздор! - и тревожно склонилсЯ над ним.
     џ не представлЯл себе, чтобы могло так сильно изменитьсЯ лицо человека,
и - надеюсь - никогда больше этого не увижу. Ћ, жалости Я не  чувствовал!  џ
был зачарован, словно передо мной разорвали  пелену.  ‹ицо,  цвета  слоновой
кости, дышало мрачной гордостью;  безграничнаЯ  властность,  безумный  ужас,
напрЯженное и безнадежное отчаЯние - этим было отмечено его лицо.  ‚споминал
ли он в эту последнюю минуту просветлениЯ  всю  свою  жизнь,  свои  желаниЯ,
искушениЯ и поражение? Ћн прошептал, словно обращаЯсь к какому-то видению...
он попыталсЯ крикнуть, но этот крик прозвучал как вздох:
     - “жас! “жас!
     џ задул свечу и вышел из рубки. Џилигримы обедали в кают-компании, и  Я
занЯл свое место за столом против начальника. ’от поднЯл глаза  и  посмотрел
на  менЯ  вопросительно,  но  Я  игнорировал  этот  взглЯд.  Ћн  невозмутимо
откинулсЯ  на  спинку  стула,  улыбаЯсь  странной  своей   улыбкой,   словно
запечатывавшей подлую  его  душонку.  Њошки  кружились  роем  вокруг  лампы,
ползали по скатерти, по нашим рукам и лицам. ‚друг слуга начальника просунул
в каюту свою черную голову и сказал с уничтожающим презрением:
     - Њистер Љуртц... умер.
     ‚се пилигримы выбежали, чтобы посмотреть на него.  џ  один  осталсЯ  за
столом и продолжал  обедать.  „умаю,  менЯ  сочли  бесчувственной  скотиной.
Ћднако ел Я немного. ‡десь горела лампа, было, знаете ли, светло...  а  там,
снаружи, нависла тьма. Ѓольше  Я  не  подходил  к  замечательному  человеку,
который произнес приговор над похождениЯми своей души на земле. ѓолос  угас.
—то было у него, кроме голоса?  Ќо  мне  известно,  что  на  следующий  день
пилигримы что-то похоронили в грЯзной Яме.
     Ђ потом они едва не похоронили менЯ.
     Ћднако Я, как видите, не  последовал  в  ту  пору  за  Љуртцем.  „а,  Я
осталсЯ, чтобы пережить кошмар до конца и еще  раз  проЯвить  свою  верность
Љуртцу.  ‘удьба.  ЊоЯ  судьба!  ‡абавнаЯ  штука   жизнь,   таинственнаЯ,   с
безжалостной логикой преследующаЯ ничтожные цели. ‘амое большее,  что  может
получить от нее человек,  -  это  познание  себЯ  самого,  которое  приходит
слишком поздно и приносит вечные сожалениЯ.
     џ боролсЯ со смертью. ќто самаЯ скучнаЯ борьба, какую только можно себе
представить. Ћна происходит в серой пустоте, когда нет опоры под ногами, нет
ничего вокруг, нет зрителей, нет блеска  и  славы;  нет  страстного  желаниЯ
одержать победу,  нет  великого  страха  перед  поражением;  вы  боретесь  в
нездоровой атмосфере умеренного скептицизма, вы не уверены в своей правоте и
еще меньше верите в правоту своего противника. …сли такова высшаЯ  мудрость,
то жизнь - загадка более серьезнаЯ, чем принЯто думать. џ был на волосок  от
последней  возможности  произнести  над  собой  приговор,  и  со  стыдом   Я
обнаружил,  что,  быть  может,  мне  нечего  будет  сказать.  ‚от  почему  Я
утверждаю, что Љуртц был замечательным человеком. …му было что  сказать.  Ћн
это сказал. ‘ тех пор как Я сам поглЯдел за грань, мне понЯтен  стал  взглЯд
его глаз, не видевших пламени свечи, но созерцавших вселенную  и  достаточно
зорких, чтобы разглЯдеть все сердца, что бьютсЯ во тьме. Ћн  подвел  итог  и
вынес приговор: "“жас!" Ћн был замечательным человеком. ‚  конце  концов,  в
этом слове была, какаЯ-то вера, прЯмота, убежденность;  в  шепоте  слышалась
вибрирующаЯ нотка возмущениЯ, странное слиЯние ненависти и  желаниЯ,  -  это
слово отражало странный лик правды. € лучше всего запомнил Я  не  те  минуты
мои, которые казались мне последними, - не серое бесформенное  пространство,
заполненное физической болью и равнодушным презрением к  эфемерности  всего,
даже самой боли. Ќет! …го последние минуты Я, казалось, пережил и  запомнил.
Џравда, он сделал последний шаг, он шагнул за грань, тогда как мне разрешено
было отступить. Ѓыть может, в этом-то и заключаетсЯ разница; быть может, всЯ
мудрость, всЯ правда, всЯ искренность сжаты в этом одном неуловимом моменте,
когда мы переступаем порог смерти. Ѓыть  может!  Њне  хочетсЯ  думать,  что,
подведЯ итог, Я не брошу слова равнодушного презрениЯ. “ж лучше его  крик  -
гораздо  лучше.  ‚  нем  было  утверждение,  моральнаЯ  победа,   оплаченнаЯ
бесчисленными поражениЯми, гнусными ужасами и  гнусным  удовлетворением.  Ќо
это победа! ‚от почему Я осталсЯ верным Љуртцу до конца - и даже  после  его
смерти, когда много времени спустЯ Я снова услышал - не его  голос,  но  эхо
его великолепного красноречиЯ,  отраженного  душой  такой  же  прозрачной  и
чистой, как кристалл.
     Ќет, менЯ они не похоронили, но  был  период,  о  котором  Я  вспоминаю
смутно, с содроганием, словно о пребывании в каком-то непостижимом мире, где
нет ни  надежд,  ни  желаний.  ‘нова  попал  Я  в  город,  похожий  на  гроб
повапленный, и с досадой смотрел на людей, которые суетились, чтобы выманить
друг у друга денег, сожрать свою дрЯнную пищу, влить в себЯ скверное пиво, а
ночью видеть бессмысленные и нелепые сны. ќти люди вторгались в  мои  мысли.
€х знание жизни казалось мне досадным притворством, ибо Я  был  уверен,  что
они не могут знать тех фактов,  какие  известны  мне.  €х  осанка  -  осанка
заурЯдных людей, уверенных в полной безопасности и занимающихсЯ своим делом,
- оскорблЯла  менЯ,  как  наглое  чванство  глупца  перед  лицом  опасности,
недоступной его пониманию. “ менЯ не было особого желаниЯ их просвещать,  но
Я   с   трудом   удерживалсЯ,   чтобы   не   расхохотатьсЯ   при   виде   их
глупо-самоуверенных лиц.
     Џожалуй, в то времЯ Я был не совсем здоров. џ бродил по  улицам  -  мне
нужно было уладить кое-какие дела - и горько усмехалсЯ,  встречаЯ  почтенных
людей. „опускаю, что Я вел себЯ непозволительно, но в те дни моЯ температура
редко бывала нормальной. ‚се усилиЯ славной моей тетушки  "восстановить  мои
силы" не достигали своей цели. Ќе силы мои нуждались  в  восстановлении,  но
мозг жаждал успокоениЯ. џ хранил пачку бумаг, врученных мне  Љуртцем,  и  не
знал, что с ними делать. …го мать недавно умерла; мне сказали, что ухаживала
за ней его "нареченнаЯ". Ћднажды заглЯнул ко мне  гладко  выбритый  человек,
державший себЯ официально и носивший очки в золотой оправе. ‘начала окольным
путем, а затем с вкрадчивой настойчивостью он стал расспрашивать о том,  что
ему угодно было называть "документами". џ  не  удивилсЯ,  ибо  успел  дважды
поссоритьсЯ из-за этого с начальником. џ отказалсЯ дать  ему  хотЯ  бы  один
листок; так же Я держал себЯ и с этим человеком в  очках.  Ќаконец  он  стал
мрачно угрожать и с жаром доказывать, что фирма имеет право  требовать  все,
касающеесЯ ее "территории". Џо его словам, "мистер Љуртц должен был обладать
обширными и своеобразными сведениЯми о неисследованных  областЯх,  ибо  этот
выдающийсЯ  и  одаренный  человек  попал  в  исключительную  обстановку,   а
потому...".
     џ уверил его, что мистер Љуртц - какими бы сведениЯми он ни  обладал  -
проблем коммерческих или административных не касалсЯ. ’огда он заговорил  об
интересе научном: "ЏотерЯ будет велика, если..." и т.  д.  и  т.  д.  џ  ему
предложил  статью  "€скоренение  обычаев  дикарей",  оторвав  предварительно
постскриптум. Ћн жадно ее схватил, но потом презрительно фыркнул.
     - ќто не то, на что мы имели право надеЯтьсЯ, - заметил он.
     - Ќе надейтесь, - сказал Я.  -  “  менЯ  остаютсЯ  только  его  частные
письма.
     Ћн удалилсЯ, пригрозив судебным  преследованием,  и  больше  Я  его  не
видел. Ќо два днЯ спустЯ ЯвилсЯ еще один  субъект,  назвавший  себЯ  кузеном
Љуртца: ему хотелось узнать о последних минутах дорогого родственника. ‡атем
он дал мне понЯть, что Љуртц  был  великим  музыкантом.  "Ћн  мог  бы  иметь
колоссальный успех", - сказал мой посетитель, бывший,  кажетсЯ,  органистом.
…го жидкие седые волосы спускались на засаленный воротник пиджака. “ менЯ не
было оснований сомневатьсЯ в его словах. € по сей день Я  не  могу  сказать,
какова была профессиЯ мистера Љуртца - если была у него таковаЯ - и какой из
его талантов можно назвать величайшим.  џ  его  считал  художником,  который
писал в газетах, или  журналистом,  умевшим  рисовать,  но  даже  кузен  его
(который нюхал табак в продолжение нашей беседы) не мог мне сказать, кем он,
собственно, был, Љуртц был универсальным гением... џ согласилсЯ со стариком,
который шумно  высморкалсЯ  в  большой  бумажный  платок  и,  взволнованный,
удалилсЯ, уносЯ с собой какие-то не имеющие значениЯ семейные письма.
     Ќаконец, посетил менЯ журналист,  горевший  желанием  узнать  о  судьбе
своего "дорогого коллеги". ќтот посетитель сообщил, что Љуртцу следовало  бы
избрать политическую карьеру.  “  журналиста  были  косматые  прЯмые  брови,
торчавшие, как щетина, коротко  остриженные  волосы  и  монокль  на  широкой
ленте. ђазговорившись, он заЯвил, что Љуртц, по его мнению, писать не  умел,
но "как этот человек говорил! Ћн мог наэлектризовать толпу. “ него была вера
- понимаете? - вера. Ћн мог себЯ убедить в чем угодно... в  чем  угодно.  €з
него вышел бы блестЯщий лидер какой-нибудь крайней партии".
     - Љакой партии? - спросил Я.
     - ‹юбой! - ответил тот. - Ћн... он был... экстремист. Ќе так ли?
     џ согласилсЯ. Ћн полюбопытствовал, не известно ли мне, что побудило его
поехать туда.
     -  €звестно,  -  сказал  Я  и  вручил   ему   знаменитую   статью   длЯ
опубликованиЯ, если он найдет ее пригодной.
     Ћн  торопливо  ее  просмотрел,  бормоча  себе  что-то  под  нос,  затем
произнес:
     - ЏригодитсЯ, - и ушел со своей добычей. €так,  Я  осталсЯ  со  свЯзкой
писем и портретом девушки. Ћна была красива... џ хочу сказать, что выражение
ее лица казалось мне прекрасным. џ  знаю,  что  даже  солнечный  свет  может
лгать, но никакое освещение и никакие позы не могли придать  ее  лицу  такое
выражение, внушавшее полное доверие. Љазалось, она умела слушать с  открытой
душой, не питаЯ никаких подозрений, не думаЯ о себе. џ решил  лично  вернуть
ей ее карточку и письма.  ‹юбопытство?  „а;  и,  быть  может,  еще  какое-то
чувство. ‚се, что принадлежало Љуртцу, от менЯ  ускользало:  его  душа,  его
тело, его станциЯ, его планы, его  слоноваЯ  кость,  его  карьера.  Ћсталось
только воспоминание о нем и его "нареченнаЯ"; Я хотел и это отдать прошлому,
хотел уступить все, что у менЯ от него осталось, забвению - последнему слову
общей нашей судьбы. џ не защищаюсь: тогда Я неЯсно  себе  представлЯл,  чего
именно Я хочу. Ѓыть может, то  был  порыв  бессознательной  верности...  или
завершение  одной  из  тех  иронических  неизбежностей,  которые  таЯтсЯ   в
человеческом бытии. Ќе знаю. Ќе могу сказать. Ќо Я отправилсЯ к ней.
     џ думал,  что  воспоминание  о  нем,  подобно  воспоминаниЯм  о  других
умерших, которые накапливаютсЯ в жизни каждого человека, - отпечаток в нашем
мозгу уходЯщих от нас теней. Ќо перед  высокой  и  массивной  дверью,  между
высокими домами, на улице, такой же тихой и нарЯдной,  как  аллеЯ  кладбища,
мне предстало видение: Я увидел его на носилках; он прожорливо открывал рот,
словно хотел проглотить всю землю и всех людей.  Ћн  жил,  жил  так,  как  и
раньше, - ненасытный призрак, стремившийсЯ к блестЯщей видимости и  страшной
реальности;  призрак   более   темный,   чем   тени   ночи,   и   благородно
задрапированный в