навстречу своей гибели.  "’ремолино" то
поднималсЯ,  то опускалсЯ  на волнах,  словно  плаваЯ  в пространстве, затем
летел вперед  со свистом, как стрела. „оминик, пригнувшись  под фоком, вышел
на  такое  место, где Я  мог его  видеть,  и  стоЯл,  поднЯв  палец  в  позе
настороженного  ожиданиЯ.  ‡а  секунду  до  того, что  произошло,  рука  его
опустилась. џ сжал зубы... и затем...
     ђассказывать  о досках,  превращенных  в  щепки, о  разбитых  вдребезги
бревнах? ќто кораблекрушение  лежит у  менЯ  на душе  как страшное убийство.
Ќезабываемы муки  совести, так  как Я  одним  ударом  разбил  живое,  верное
сердце. ‚ первое мгновение -- стремительный бег, ощущение парЯщего полета; в
следующее -- крушение, смерть, безмолвие, мгновение страшной  неподвижности.
ЏеснЯ ветра перешла в вой, и высокие волны вскипали  вокруг трупа медленно и
грозно. џ,  словно  обезумев,  увидел как летела, качаЯсь,  от носа к  корме
фок-реЯ, как  люди,  сбившись  в  кучу, в ужасе  выкрикивали  проклЯтиЯ  и с
лихорадочными   усилиЯми   подтЯгивали   за   канат   шлюпку.  ‘о   странным
удовольствием  от  того, что вижу что-то  знакомое,  Я  заметил среди них  и
–езарЯ, узнал жест  „оминика -- горизонтальный размах его мощной длани. џсно
помню,  как  Я  подумал: "–езарь,  конечно,  должен  погибнуть",  а затем  Я
очутилсЯ на четвереньках,  качавшийсЯ  румпель, который  Я выпустил из  рук,
треснул менЯ пониже уха, и Я упал замертво.

     „умаю, что без сознаниЯ Я был только несколько минут, но когда Я пришел
в себЯ, шлюпка уже неслась по ветру к  бухточке между скалами, ее направлЯли
веслами два матроса. џ был усажен на офицерском месте, и „оминик поддерживал
менЯ, обнЯв за плечи.
     Њы  высадились в  знакомой  нам  местности. „оминик взЯл  с  собой одно
весло.  Ћн, вероЯтно, подумал  о предстоЯвшей нам переправе через речку, где
имелась  только жалкаЯ  плоскодонка, на которой часто недоставало  багра. Ќо
прежде  всего  нам пришлось  поднЯтьсЯ  на  гребень горы за  мысом.  „оминик
помогал мне идти. “ менЯ  темнело в глазах, голова  казалась очень большой и
тЯжелой.  ‚  конце  подъема Я уже цеплЯлсЯ за  „оминика и  не  мог идти.  Њы
сделали привал.
     Џод нами справа расстилалсЯ широкий, окутанный дымкой залив --  пустой.
„оминик сдержал слово. Ќи щепки не видно было вокруг черной скалы, с которой
"’ремолино", чье смелое сердце разбилось сразу, соскользнул в глубокие воды,
где  ждал  его  вечный покой. Ќад безбрежной равниной открытого мор  мчались
туманы, и в  центре уже редеющего шквала,  как  призрак,  распустив огромное
количество  парусов,  ничего  не  подозревавшее патрульное  судно неслось  к
северу,  все продолжаЯ  гнатьсЯ за  нами. Ќаши  матросы  уже  спускались  по
противоположному склону, чтобы поискать  плоскодонку,  которую, как мы знали
по опыту, не всегда можно  было найти на месте.  џ смотрел им  вслед мутными
глазами. Ћдин, двое, трое, четверо...
     -- „оминик, а где же –езарь? -- воскликнул Я.
     Љак будто  отстранЯЯ от себЯ самый звук этого имени, padrone сделал тот
широкий, плавный жест, которым он сшибал  с ног –езарЯ. џ отступил на  шаг и
испуганно смотрел на него. ЌезастегнутаЯ рубашка открывала мускулистую шею и
волосатую  грудь. Ћн воткнул весло  вертикально в  рыхлую землю и,  медленно
засучив правый рукав, показал мне голую руку.
     --  ‚от,-- заговорил он с расстановкой, и нечеловеческое усилие  было в
его  голосе, вибрировавшем, как  струна, подавленном силой чувств. -- ‚от та
рука,  что нанесла  удар. Ђ  остальное, боюсь,  сделало ваше золото. џ о нем
совсем забыл! -- он сжал руки в неожиданном порыве  горЯ. -- ‡абыл, забыл,--
твердил он безутешно.
     --  ’ак  это –езарь  украл  поЯс?  --  выговорил  Я,  заикаЯсь.  џ  был
ошеломлен.
     --  Ђ кто же? Canaille! Ћн, наверное, долгое  времЯ шпионил за вами.  €
все остальное -- тоже его рук дело. ‚есь день пробыл в Ѓарселоне. Џредатель!
Џродал  свою  куртку, чтобы... нанЯть лошадь. •а-ха! ‚ыгодное дельце! ѓоворю
вам -- это он выдал нас им.
     „оминик  указал на  море,  где  guardacosta  казалсЯ уже  только темным
пЯтном вдали. Ћн поник головой.
     --  „оносчик...-- бормотал он мрачно.--  Љервони  --  доносчик!  Ћ  мой
бедный брат!..
     -- € вы его утопили,-- сказал Я слабым голосом.
     --  џ ударил раз -- и этот негодник пошел ко дну, как камень,-- ведь на
нем было ваше  золото. „а. Ќо он успел прочесть в моих глазах, что его ничто
не  спасет, пока Я  жив. € что  же -- разве Я  был не вправе?..  џ,  „оминик
Љервони, Я, который привел его на вашу фелюгу? Њой племЯнник -- предатель!
     Ћн выдернул  весло из земли и  заботливо повел менЯ вниз с горы. ‡а все
времЯ он ни разу не  взглЯнул мне в лицо.  Ћн перевез  нас всех через речку,
потом вскинул опЯть весло на плечо и, подождав пока все отойдут на некоторое
расстоЯние, только тогда взЯл менЯ под руку и повел. Љогда мы прошли немного
дальше  и  перед нами  открылась  рыбачьЯ  деревушка, куда мы  направлЯлись,
„оминик остановилсЯ.
     --  Њожете вы один  дойти до тех домов? Љак вам кажетсЯ? -- спросил  он
спокойно.
     -- „а, думаю, что смогу. Ќо почему один? Ђ вы куда пойдете, „оминик?
     -- Људа-нибудь.  —то  за вопрос! ‘иньорино, вы  еще  почти  мальчик,  а
задаете этот вопрос мужчине,  у  которого в  роду  случилась такаЯ  позорнаЯ
историЯ! Ђ! Џредатель! € зачем Я признал  своим племЯнником, человеком нашей
крови, это отродье дьЯвола! ‚ор, плут, трус, лгунишка... „ругие как-то умеют
миритьсЯ с этим... Ќо Я был ему родной дЯдЯ и потому...  „а, жаль, что он не
отравил менЯ,--  сволочь! ’еперь  Я,  Я,  человек,  которому  все  доверЯют,
корсиканец, должен просить у вас прощениЯ за то, что Я привел на ваше судно,
где Я был padrone, предателЯ, человека из  рода Љервони, который вас продал.
Ќет! это уж слишком... ќтого мне не вынести.  ‚от Я прошу у вас  прощениЯ. €
вы  можете плюнуть „оминику в  лицо, так как измена человека  из нашего рода
позорит  нас  всех.  Љражу  можно  возместить,  ложь  исправить,  за  смерть
отомстить, но чем искупить измену? Ќичем!
     Ћн отвернулсЯ и пошел от менЯ берегом реки, сердито размахиваЯ  рукой и
повторЯЯ самому себе с Яростной выразительностью: "Ђх,  канальЯ! ЉанальЯ!" џ
сидел  на том же месте,  трЯсЯсь от слабости и  немой от благоговениЯ.  Ќе в
силах выговорить ни  слова, Я глЯдел вслед странной одинокой фигуре морЯка с
веслом  на  плече,  шедшего вверх  по голому,  усеЯнному  камнЯми ущелью под
хмурым свинцовым  небом, в последний  день жизни "’ремолино". Њедленно шагаЯ
спиной к морю, „оминик скрылсЯ из виду.
     ’ак как качество наших желаний, мыслей и интересов соответствует нашему
безмерному ничтожеству, то мы даже времЯ  мерЯем  по  своей мерке.  ‚ тюрьме
наших  иллюзий  тридцать   веков  истории  человечества  кажутсЯ  нам  менее
достойными  вниманиЯ, чем тридцать лет нашей  личной жизни,  на которые мы и
предпочитаем оглЯдыватьсЯ.
     € „оминик Љервони  занЯл место  в моей памЯти  рЯдом с  тем легендарным
скитальцем  по морю чудес и  ужасов, с тем обреченным  нечестивцем, которому
вызваннаЯ им тень предрекла, что он будет бродить по земле с веслом на плече
до тех пор, пока не встретит  людей, никогда  в жизни не видевших  кораблЯ и
весла.  џ, кажетсЯ, так  и вижу  их  стоЯщими рЯдом  в сумеречной  безводной
стране, этих несчастных хранителей тайн морЯ, с эмблемой их трудного ремесла
на плече.  €х  окружает  безмолвнаЯ  толпа любопытных.  „а,  Я вижу  их даже
сейчас,  когда, оставив  позади море, Я шагаю в  сумерках жизни  и  несу эти
странички  в надежде,  что где-нибудь в  глубокой долине, далеко  от берега,
менЯ встретит безмолвный привет терпеливого слушателЯ.