 первой  декаде  нашего
столетиЯ дотла сгорел театр „рури ‹ейн {5}, перед тем как обрушитьсЯ  крыше,
картинное самоубийство разыграл на глазах у публики бог  -  покровитель  муз
Ђполлон, возвышавшийсЯ над серединой крыши. Ѓог, с лирой в руках,  казалось,
недвижно вперил взор с высоты на стремительно подбирающиесЯ к нему  огненные
Языки.  ‘тропила  и  балки,  служившие  статуе  опорой,  внезапно   просели;
взвившеесЯ столбом пламЯ на мгновение вознесло Ђполлона  ввысь  -  а  затем,
словно в порыве безысходного отчаЯниЯ, главенствующий небожитель  не  просто
рухнул наземь, но словно бросилсЯ вниз головой в  бушующий  огненный  потоп:
так или  иначе,  падение  его  выглЯдело  со  стороны  поступком  совершенно
добровольным. —то же за этим последовало? Џо всем  мостам  через  ’емзу,  по
всем открытым  пространствам,  откуда  можно  было  наблюдать  за  событием,
прокатилсЯ долгий несмолкаемый гул состраданиЯ и  нескрываемого  восхищениЯ.
Ќезадолго до этой катастрофы грандиозный пожар случилсЯ в ‹иверпуле:  <I>"ѓори"</I>
- нагромождение товарных складов вблизи одного из  доков  -  было  разрушено
огнем до основаниЯ. ѓигантскаЯ постройка в восемь или девЯть этажей, набитаЯ
наиболее  легковоспламенЯющимисЯ  предметами,  тысЯчами  тюков  с   хлопком,
мешками овса и пшеницы, бочками с дегтем, скипидаром, ромом, порохом и  тому
подобное, долго пылала чудовищным факелом  среди  ночного  мрака.  Ќа  беду,
поднЯлсЯ довольно сильный ветер; к счастью,  суда  в  порту  не  пострадали,
поскольку ветер дул с морЯ в восточном направлении  -  и  вплоть  до  самого
“оррингтона {6}, на расстоЯнии восемнадцати  миль,  пространство  освещалось
мелькавшими в воздухе клочьЯми хлопка, пропитанными ромом и мириадами  искр,
извергавшихсЯ в поднебесье нескончаемыми снопами. ‚есь скот  на  близлежащих
пастбищах выказывал  крайнюю  степень  смЯтениЯ.  †ители  округи,  глЯдЯ  на
витающие над их головами взвихренные полчища горевших обломков и подожженных
лоскутьев,  догадывались  о  грозном  бесчинстве  стихии,  разгулЯвшейсЯ   в
‹иверпуле - и дружно сокрушались о прискорбных его последствиЯх.  Ћднако  же
всеобщаЯ скорбь о  причиненных  бедах  ничуть  не  препЯтствовала  открытому
выражению  самозабвенного  экстаза  зрителей  при  виде  многоцветных  струй
пламени, которые мощное дыхание ураганного ветра гнало пучками  стрел  -  то
озарЯющих непроглЯдную тьму над  головой,  то  прошивающих  насквозь  темные
облака.
     ’очно такой же подход правомерен  и  по  отношению  к  убийствам.  …два
стихнет прилив скорби о погибшем, едва притупЯтсЯ со  временем  сожалениЯ  о
случившемсЯ, на передний план неизбежно выдвинутсЯ  сценические  особенности
(с позиции  эстетики  ради  получениЯ  должной  оценки  их  можно  именовать
сравнительными достоинствами) различных убийств. Ћдно убийство сравнивают  с
другим; в частности, можно  критически  сличать  различные  моменты,  дающие
превосходство данному убийству над  прочими,  принимаЯ  во  внимание  эффект
неожиданности, характер исполнениЯ, покров тайны и т. п.  ‘ловом,  Я  вправе
утверждать, что моЯ эксцентрическаЯ посылка  прочно  коренитсЯ  в  стихийных
проЯвлениЯх человеческой души, когда та предоставлена собственной  воле.  Ќо
никто не станет настаивать, будто довод, хоть сколько-нибудь сходствующий  с
этим, может быть выдвинут в пользу ‘вифта.
     €так, толчком к написанию этого постскриптума  Явилось  существеннейшее
расхождение между мной и деканом. „ругой причиной, побудившей  менЯ  взЯтьсЯ
за перо, было желание детально ознакомить  читателЯ  с  тремЯ  незабываемыми
убийствами, кои давно уже единодушным приговором знатоков увенчаны  лаврами,
- и  в  особенности  первые  два  произведениЯ  -  бессмертные  преступлениЯ
“ильЯмса, выполненные им в 1812 году. ‘ами произведениЯ, а также их автор, в
высшей степени любопытны, однако с тех пор минуло  уже  сорок  два  года,  и
нельзЯ быть уверенным в  том,  что  нынешнее  поколение  осведомлено  о  них
достаточно подробно.
     ‚  анналах  всего  христианского  мира  не  найти  записи   о   деЯнии,
осуществленном совершенно изолированным  индивидом  и  вселившим  в  людские
сердца необоримый ужас, деЯнии, которое могло бы сравнитьсЯ  с  ошеломлЯющим
преступлением „жона “ильЯмса:  зимой  1812  года,  на  протЯжении  часа,  он
опустошил целых два дома, истребив подчистую оба семейства, чем  и  утвердил
свое непререкаемое главенство над всеми потомками Љаина. Ћписать  достоверно
обуревавшее людей исступление чувств попросту немыслимо:  целые  две  недели
одни  неистовствовали  в   горЯчечном   негодовании,   другие   метались   в
лихорадочном страхе. ‚  последующие  двенадцать  дней,  из-за  беспочвенного
предположениЯ, будто неизвестный преступник покинул пределы ‹ондона, паника,
взбаламутившаЯ великую столицу, расползлась по всему острову.  ‘ам  Я  в  то
времЯ обреталсЯ миль за триста  от  ‹ондона:  там,  как  и  повсюду,  царило
неописуемое смЯтение. ЌекаЯ лично знакомаЯ мне дама, жившаЯ по соседству  со
мной в огромнейшем доме и находившаЯсЯ, ввиду отъезда мужа, в обществе  лишь
самой  немногочисленной  прислуги,  не  успокаивалась,  пока   не   запирала
последовательно целых восемнадцать дверей (в доказательство своих  слов  она
продемонстрировала  мне  это  наглЯдно)  при  помощи  тЯжеловесных   болтов,
массивных щеколд и надежных цепочек, дабы обезопасить тем самым свою спальню
от любого вторжениЯ нежелательного представителЯ рода людского. „обратьсЯ до
нее, даже когда она находилась в гостиной, было равносильно проникновению  в
осажденную крепость - под защитой белого флага - парламентера с предложением
перемириЯ: через каждые пЯть-шесть шагов путь визитеру  преграждала  та  или
инаЯ разновидность опускной решетки.  ‘трах  владел  не  только  зажиточными
людьми: многие женщины из беднейших сословий падали  замертво  при  малейшей
попытке бродЯги проскользнуть за порог их обиталища, хотЯ те, вероЯтно, и  в
мыслЯх не имели ничего худого, помимо грабежа,  однако  несчастные  хозЯйки,
сбитые  с  толку  лондонскими  газетами,  принимали  обыкновенного  вора  за
грозного столичного потрошителЯ. Њежду тем одинокий художник, вкушаЯ покой в
самом сердце ‹ондона и укреплЯЯ свой  дух  сознанием  собственного  величиЯ,
подобно доморощенному Ђттиле {7} -  "бичу  Ѓожиему";  человек,  "ходЯщий  во
тьме"  и  видевший  в  убийстве  (как   впоследствии   выЯвилось)   источник
пропитаниЯ,  экипировки  и  средство  длЯ  достижениЯ   жизненного   успеха,
безмолвно готовил веский ответ периодическим изданиЯм  -  и  на  двенадцатый
день после дебюта возвестил  о  своем  присутствии  в  ‹ондоне  публикацией,
котораЯ довела до всеобщего сведениЯ абсурдность мнений,  приписывавших  ему
пасторальные наклонности: он вторично потрЯс  общественность,  истребив  без
остатка еще одно семейство. Џаника в провинции отчасти схлынула, когда  было
обнародовано  доказательство  того,  что  убийца  не  снизошел  до  сельских
просторов: ни соображениЯ безопасности, ни боЯзнь преследованиЯ не заставили
его покинуть - даже  ненадолго  -  грандиозную  castra  stativa  {постоЯнный
лагерь (лат.).} исполинской преступности, на века раскинувшуюсЯ  по  берегам
’емзы. ‚ыдающийсЯ художник отверг с презрением перспективу снискать  громкую
репутацию  в  отдаленном  захолустье:   он   навернЯка   почел   смехотворно
диспропорциональным контраст между безвестным городком, с одной  стороны,  и
творением прочнее бронзы - <FONT SIZE=3><FONT FACE="Symbol">&#99;&#116;&#104;&#109;&#97; &#101;&#105;&#86; &#97;&#101;&#105;</FONT></FONT>, {творением навеки (др.-греч.).}  -
убийством такого высокого уровнЯ, какое  только  он  соизволил  бы  признать
вышедшим из своей студии.
     Љолридж, которого  Я  встретил  спустЯ  несколько  месЯцев  после  этих
леденЯщих душу кровопролитий, сказал мне, что, несмотрЯ на свое пребывание в
‹ондоне, не разделЯл всеобщего  замешательства;  происшедшее  затронуло  его
лишь как философа: он погрузилсЯ в глубокомысленные  раздумьЯ  о  чудовищной
власти, мгновенно обретаемой всЯким, кто  добровольно  отбрасывает  от  себЯ
любые  ограничениЯ  совести  вместе  с  последними  остатками  страха   {8}.
Ћбособившись от паники,  захлестнувшей  жителей  столицы,  Љолридж,  однако,
вовсе не полагал испуг беспочвенным: он  резонно  заметил,  что  в  обширной
метрополии множество семейств состоит исключительно из женщин  и  детей;  во
многих других домах забота о нерушимости спокойствиЯ подле  семейного  очага
долгими вечерами возлагаетсЯ единственно на усмотрение молоденькой служанки:
если же ее обманным путем, под предлогом вести от матери, сестры или милого,
вынудЯт отпереть дверь, безмЯтежности домочадцев в два счета  будет  положен
конец. ‚прочем, на протЯжении не одного  месЯца  после  случившегосЯ  широко
распространилась практика накидывать на приоткрываемую дверь  цепочку:  этот
прием  длительное  времЯ   свидетельствовал   о   глубочайшем   впечатлении,
произведенном на лондонцев мистером “ильЯмсом. Њогу добавить, что ‘аути  {9}
всецело разделЯл господствовавшее в обществе умонастроение: недели через две
после первого убийства в разговоре со мной он назвал это происшествие сугубо
частного свойства событием, приобретшим поистине национальное значение {џ не
уверен, занимал ли тогда ‘аути пост  редактора  "ќдинбургского  ежегодника".
…сли да, то в разделе,  посвЯщенном  хронике  внутренней  жизни,  непременно
помещен блестЯщий отчет о случившемсЯ. (Џримеч. автора.)}. Ђ теперь, снабдив
читателЯ   должной   меркой   длЯ   оценки   истинного   масштаба   трагедии
(принадлежащей прошлому, отодвинутому от нас на сорок  два  года,  и  потому
врЯд ли знакомой в подробностЯх хотЯ бы одному из четырех современников),  Я
позволю себе перейти к обстоЯтельному изложению подробностей дела.
     Џрежде всего, несколько слов о месте действиЯ.  ђатклиффскаЯ  дорога  -
это оживленнаЯ магистраль  в  хаотически  застроенном  квартале  на  востоке
‹ондона - в морской его части; в те годы (а именно в 1812-м) район этот  был
чрезвычайно опасен: института полиции как такового еще не существовало  -  а
сыскное  ведомство  на  Ѓоу-стрит  {10},   славное   своими   специфическими
достижениЯми, совершенно не справлЯлось с насущными потребностЯми  громадной
столицы. ‡аезжим  иностранцем  мог  считатьсЯ  чуть  ли  не  всЯкий  третий.
Њатросы-индийцы, китайцы, мавры, негры попадались на каждом  шагу.  Ќосители
тюрбанов, беретов и  шлЯп  всевозможнейших  фасонов  могли  таить  под  ними
поползновение к бандитизму любого сорта: их прошлое  было  непроницаемо  длЯ
европейцев; кроме того, известно, что морской флот цивилизованных стран (а в
период военных действий - преимущественно  торговый  флот)  служил  надежным
прибежищем длЯ самого разношерстного  преступного  сброда,  имевшего  веские
основаниЯ  хоть  на  какое-то  времЯ  укрытьсЯ  подальше  от   зорких   глаз
правосудиЯ.  €ные  представители  этого  сословиЯ   действительно   обладали
приличной матросской сноровкой, однако почти всегда - и  особенно  если  шла
война - составлЯли  лишь  nucleus  {Ядро  (лат.).}  судового  экипажа,  а  в
основном туда набирались неопытные сухопутные жители. „жон “ильЯмс,  однако,
нанимавшийсЯ неоднократно матросом на торговые  судна  Ћст-€ндской  компании
{11} и на другие корабли, был, вероЯтно, очень опытным морЯком. Ћн бесспорно
отличалсЯ ловкостью и сметливостью, находчиво одолевал внезапные сложности и
гибко приспосабливалсЯ ко всем превратностЯм социальной жизни.  “ильЯмс  был
среднего роста (пЯть футов семь с половиной или восемь дюймов), не атлет, но
крепкого,   мускулистого   телосложениЯ,   без   единой    жиринки.    „ама,
присутствовавшаЯ  на  допросе  (кажетсЯ,  в  полицейском  управлении  ’емзы)
уверЯла менЯ, что волосы “ильЯмса имели необыкновенный  Ярко-желтый  цвет  -
напоминающий кожуру не то лимона, не то апельсина. “ильЯмс бывал в  €ндии  -
главным образом в Ѓенгале {12} и Њадрасе {13}, но ступал и  на  берега  €нда
{14}. •орошо известно, что в Џенджабе лошадей, принадлежащих высшим  кастам,
нередко раскрашивают в различные  цвета  -  пурпурный,  голубой,  малиновый,
зеленый; мне пришло в голову,  что  “ильЯмс,  с  целью  маскировки,  перенЯл
обычай ‹ахора {15} и ‘ринагара {16} - и потому цвет его волос  мог  быть  не
совсем естественным. ‚ остальном он выглЯдел вполне заурЯдным - и,  судЯ  по
гипсовому слепку, приобретенному мной  в  ‹ондоне,  Я  бы  сказал,  довольно
ничтожным. Џримечательным было, впрочем, свойство, согласующеесЯ с мнением о
присущем ему тигрином характере: бескровное  лицо  его  неизменно  сохранЯло
пугающе мертвенную бледность. "Џохоже было на то, -  говорила  мне  дама,  -
будто в жилах у него текла не алаЯ  кровь,  способнаЯ  залить  щеки  краской
стыда, гнева или жалости,  но  зеленоватаЯ  жидкость  вроде  сока  растений,
несовместнаЯ с током, что исторгает  человеческое  сердце".  ѓлаза  “ильЯмса
казались тусклыми  и  остекленевшими,  словно  блеск  их  сосредоточилсЯ  на
преследовании  далекой  воображаемой  жертвы.  ‚ид   “ильЯмса   мог   только
отталкивать, но, с другой стороны, многие единодушные свидетельства, а также
безмолвные, однако неопровержимые факты согласно указывали  на  елейность  и
льстивую вкрадчивость его повадки, которые противостоЯли его  отвратительной
внешности и даже помогали ему  снискать  расположение  неискушенных  молодых
женщин.
     Ќапример, некаЯ кроткаЯ девушка,  несомненно  назначеннаЯ  “ильЯмсом  в
жертвы, поведала на следствии, как однажды, сидЯ с ней наедине, он  спросил:
"Ђ что, мисс ђ., поЯвись Я в полночь в вашей постели  с  мЯсницким  ножом  в
руке, как бы  вы  себЯ  повели?"  „оверчиваЯ  девушка  ответила:  "Ћ  мистер
“ильЯмс, окажись на вашем месте любой другой, Я бы  очень  перепугалась.  Ќо
стоило бы мне только услышать ваш голос - Я бы враз успокоилась".  ЃеднЯжка!
Ѓудь портрет мистера “ильЯмса очерчен более подробно и своевременно  доведен
до ее сознаниЯ, она не преминула бы подметить странность его трупного облика
и услышала бы такие зловещие нотки в его голосе, какие навеки лишили  бы  ее
душевного равновесиЯ. Ћднако лишь событиЯ самого устрашающего размаха  могли
способствовать разоблачению мистера „жона “ильЯмса.
     ’ак вот, сюда, в небезопасные длЯ жизни  места,  субботним  декабрьским
вечером ЯвилсЯ мистер “ильЯмс - надо полагать, давно  уже  совершивший  свой
coup d'essai {первый опыт  (фр.).}  -  ЯвилсЯ  отнюдь  не  длЯ  прогулки  по
многолюдным улицам. ‘казать - значит сделать. ’ем вечером он втайне дал себе
слово исполнить  замысел,  уже  в  целом  набросанный,  коему  суждено  было
поразить наутро словно громом "все могучее сердце ‹ондона" -  от  сердцевины
до окружности. ‚последствии вспоминали, что “ильЯмс покинул свое жилище ради
задуманного мрачного предприЯтиЯ около одиннадцати часов вечера;  приступить
к делу  столь  рано  он  вовсе  не  намеревалсЯ:  необходимо  было  провести
рекогносцировку. €нструменты  он  скрывал  за  бортом  наглухо  застегнутого
просторного плаща.  Ќе  случайно  все  встречавшие  “ильЯмса  в  один  голос
сходились на том, что манеры его отличались редкостной учтивостью;  мЯгкость
характера гармонично согласовалась с утонченным неприЯтием грубости:  хищнаЯ
душа тигра прЯталась под змееподобной маской  вкрадчивости  и  изысканности.
‚се знакомые “ильЯмса отдавали такую высокую дань его блестЯщей  способности
притворЯтьсЯ, что немало не сомневались: если бы ему  случилось,  пробираЯсь
сквозь толпу, обычную  длЯ  бедных  окраин  субботними  вечерами,  невзначай
толкнуть  встречного,  он  непременно  рассыпалсЯ  бы  в   самых   галантных
извинениЯх: лелеЯ в дьЯвольском сердце адский умысел, он все  же  задержалсЯ
бы ненадолго, желаЯ  выразить  искреннюю  обеспокоенность,  не  причинил  ли
неудобства задетому им прохожему тЯжелый молоток, таимый под изЯщным плащом,
дабы быть пущенным в  ход  спустЯ  час-полтора.  ЉажетсЯ,  ’ициан  {17},  уж
навернЯка ђубенс {18} и, возможно, ‚ан „ейк {19} положили  себе  за  правило
братьсЯ за кисть только  в  парадном  облачении  -  кружевной  гофрированный
воротник,  парик  с  кошельком  в  сетке,  шпага  с   рукоЯтью,   украшенной
бриллиантом;  мистер  “ильЯме,  как  есть  основаниЯ  полагать,  отправлЯЯсь
устраивать великую резню (в определенном смысле, здесь уместен и оксфордский
термин ѓлавный ђаспорЯдитель20), всегда  надевал  черные  шелковые  чулки  и
лакированные туфли; он ни за что не уронил бы  свое  достоинство  художника,
принЯвшись за работу в халате.  ‚о  времЯ  исполнениЯ  второго  его  шедевра
трЯсущийсЯ от страха, укрывшийсЯ в углу соглЯдатай, волей обстоЯтельств (как
читатель увидит ниже) оказавшийсЯ единственным свидетелем злодеЯниЯ мистера
     “ильЯмса, запомнил, что на нем была  широкаЯ  синЯЯ  накидка  из  ткани
отменного качества на дорогой шелковой подкладке. Ћ мистере “ильЯмсе  ходили
слухи, будто он пользовалсЯ услугами лучшего дантиста и  прибегал  к  помощи
наиболее искусного мастера по педикюру.  ‘пециалистов  средней  руки  он  не
терпел. Ќесомненно, что и в той рискованной  области  искусства,  в  которой
“ильЯмс  подвизалсЯ,  его  следует  отнести  к  высшей   элите   художников,
обладавших самой аристократической требовательностью к себе.
     Ќо все-таки кто  был  намеченной  жертвой,  к  чьему  жилищу  торопилсЯ
“ильЯмс? ‚рЯд ли он  мог  неблагоразумно  пуститьсЯ  в  бесцельное  шатание,
высматриваЯ наугад, кого бы прикончить? Ћ нет: “ильЯмс  избрал  себе  жертву
заранее - и не кого-нибудь, а старого  закадычного  друга.  Џо-видимому,  он
вывел непреложный принцип: длЯ убийства более  всего  пригоден  друг,  а  за
отсутствием такового - не всегда он будет в твоем  распорЯжении  -  хотЯ  бы
просто знакомый; и в том, и в другом случае при первом  подступе  к  объекту
подозрение у того не возникнет, тогда как чужой может  заподозрить  неладное
уже в самом обличий убийцы, усмотреть тревожные предвестиЯ и быть настороже.
Ћднако даннаЯ жертва, судЯ по всему, совмещала в себе оба качества:  сначала
это был друг, ставший затем - не без серьезного повода - врагом. €ли же, что
еще более вероЯтно, по словам других лиц, чувства, порождавшие  как  дружбу,
так и вражду, давно утихли. Ќесчастный звалсЯ Њарром: именно  он  (в  образе
друга или врага) был назначен моделью длЯ  сеанса  в  тот  субботний  вечер.
Ћтносительно свЯзи между “ильЯмсом и Њарром существовало мнение (властЯми не
опровергнутое и не подтвержденное), согласно которому они  плыли  вместе  на
одном и том же корабле Ћст-€ндской компании,  идущем  в  Љалькутту  {21},  и
поссорились в открытом море; по другой версии, наоборот, поссорились уже  на
берегу, а предметом раздора стала миссис Њарр, хорошенькаЯ молодаЯ  женщина,
чьей благосклонности они оба в острой вражде друг к  другу  добивались.  ђЯд
обстоЯтельств придает этой истории оттенок правдоподобиЯ. Ќередко происходит
так,   что   если   убийство    не    удаетсЯ    объЯснить    сколько-нибудь
удовлетворительным  образом,  чистота  сердечных  побуждений  не   позволЯет
свидетелЯм истолковать мотивы кровопролитиЯ как сугубо низменные - и  тогда,
при полном доверии публики, выдвигаетсЯ теориЯ,  согласно  которой  действиЯ
убийцы вдохновлены неким возвышенным порывом; никак нельзЯ было  вообразить,
будто “ильЯмс свирепо лил кровь единственно  в  погоне  за  наживой;  потому
охотно было принЯто на веру, что убийцей двигала главным образом смертельнаЯ
ненависть,   а   источником   ее   служило   одухотворенное    благородством
соперничество за расположение дамы. ЋбъЯснение во  многом  сомнительное,  но
весьма вероЯтно, что миссис Њарр Явилась подлинной причиной неприЯзни, causa
teterrima {страшной причиной (лат.).},  столкнувшей  двух  мужчин.  Њеж  тем
мгновениЯ уже сочтены, песчинки в часах, отмерЯющие срок этой вражды в нашем
бренном мире, движутсЯ неумолимо. Ќынешним вечером эта  вражда  прекратитсЯ.
‘ледом наступит день,  называемый  в  Ђнглии  воскресеньем,  а  в  отландии
носЯщий иудейское наименование "шабаш" {22}. „лЯ обоих  народов,  пусть  под
разными именами, этот день имеет одинаковое назначение:  и  там,  и  тут  он
отведен длЯ отдыха.
     ’ебЯ, Њарр, тоже ждет отдых; так предначертано  свыше;  и  ты,  младший
Њарр, отдохнешь и ты вместе со всем семейством, отдохнет и  незнакомец,  что
вступил в ваш дом. Ќо почиете вы в ином краю, лежащем по ту сторону  могилы.
Џо эту сторону могилы вы спали последний раз.
     ‚ечер выдалсЯ  на  редкость  темным,  однако  в  этом  убогом  квартале
‹ондона, в любую погоду и при любом освещении, все лавки по субботам  бывали
открыты, по крайней мере, до самой полуночи, а иные и до  половины  первого.
‘уровых  педантических  предписаний  иудеев  относительно  точных   пределов
праздничного днЯ здесь не существовало. ‚ худшем случае воскресенье  длилось
с часа ночи до восьми часов утра следующего днЯ, охватываЯ тридцать один час
крЯду. ‘рок, безусловно, достаточно долгий.  Њарр,  как  раз  тем  субботним
вечером, был не прочь его и сократить, лишь бы поскорее  покинуть  прилавок,
где он трудилсЯ уже шестнадцать часов. Њесто в жизни он занимал  скромное  -
торговал чулочными изделиЯми в  принадлежащем  ему  магазинчике,  устройство
которого, включаЯ стоимость товара, обошлось владельцу приблизительно в  180
фунтов.  Љак  всЯкого  негоцианта,  его  преследовали  тревоги  и  опасениЯ.
’орговлю Њарр открыл недавно, но уже успел залезть в долги: назревали счета,
несоразмерные с получаемыми доходами. Ќо, будучи от  природы  жизнерадостным
оптимистом, Њарр не терЯл надежды  на  лучшее.  ќто  был  крепко  сложенный,
цветущий здоровьем молодой человек двадцати семи лет; в тот вечер финансовые
нелады  порой  омрачали  его  чело,  но  все  же  он  не   терЯл   привычной
оживленности, особенно подогреваемой предвкушением (увы, тщетным) того,  как
с наступлением воскресной ночи, да
     и  ночи  последующей,  преклонит  усталую  голову  на  преданную  грудь
обожаемой  им  юной  супруги.  ‚  семействе  Њарров   насчитывалось   пЯтеро
домочадцев. ‚о-первых,  сам  хозЯин,  у  которого  в  случае  провала  (если
понимать таковой в узком - коммерческом - смысле) вполне достало бы  энергии
воспрЯнуть вновь и взмыть ввысь с погребального  костра  подобно  фениксу  -
даже после многократно повторЯемой гибели. „а-да, беднЯга Њарр,  так  оно  и
произошло бы, будь ты без помех предоставлен  собственной  предприимчивости;
но вот на противоположной стороне улицы уже ЯвилсЯ  посланец  ада,  готовЯсь
жестокой рукой беспощадно пресечь все эти  радужные  перспективы.  ‚торой  в
перечне домочадцев значитсЯ очаровательнаЯ миссис Њарр - упоеннаЯ  счастьем,
как все новоиспеченные жены, ибо ей минуло только двадцать два: если  она  и
бывает чем-то озабочена, то только состоЯнием  своего  ненаглЯдного  дитЯти.
‚осьмимесЯчный  младенец,  в  списке  домашних  третий  по  счету,  тихонько
посапывает в покачиваемой юной матерью колыбели у очага, на уютно прибранной
кухоньке, расположенной девЯтью футами ниже уровнЯ  улицы.  ‘вадьбу  супруги
Њарр  справили  девЯтнадцать  месЯцев  тому  назад;  это  их  первенец.   Ќе
печальтесь же о ребенке, коему суждено  вкусить  долгий  отдых  субботний  в
нездешних пределах: стоит ли несчастному сироте, без отца и матери тонуть  в
безвылазной нищете, влачить жалкое существование на земле,  где  вокруг  длЯ
него только вражда и гибель? —етвертым идет подручный-ученик,  он  родом  из
„евоншира {23}, с приЯтными чертами лица,  как  многие  девонширские  юноши;
очень  довольный  своим  положением:  работой  он  не  обременен,  хозЯевами
обласкан - и сам прекрасно это понимает. ЏЯтой, и последней, замыкает состав
мирного  семейства  взрослаЯ  девушка-служанка,  на  редкость  отзывчиваЯ  и
добросердечнаЯ: она сделалась своей хозЯйке (как часто случаетсЯ в  домашнем
кругу, где не претендуют на знатность) почти что сестрой. ‚  настоЯщую  пору
(1854),  на  протЯжении  уже  двух  десЯтков  лет,  в  британском   обществе
происходЯт  большие  демократические  перемены.  Њножество  людей   начинает
стыдитьсЯ ссылок на "моего  хозЯина"  или  "мою  хозЯйку":  это  обозначение
медленно, но верно вытеснЯетсЯ термином "наниматель". ‚  ‘оединенных  татах
это  словцо,  как  выражение  надменного  демократизма,  коробЯщее  ненужной
демонстрацией независимости, и без того никем не оспариваемой, не оказывает,
впрочем,  сколько-нибудь  заметного  отрицательного  влиЯниЯ.  ’ам  домашнЯЯ
прислуга в целом, как правило, столь быстро и уверенно  переходит  в  разрЯд
полноправных распорЯдителей собственного хозЯйства,  действующих  по  своему
усмотрению, что они просто игнорируют форму отношений, котораЯ  и  без  того
вот-вот должна исчезнуть сама по себе. Ќо в Ђнглии, где нет таких  ресурсов,
как неосвоенные территории,  тенденциЯ  вытеснениЯ  "хозЯина"  "нанимателем"
протекает довольно болезненно. ‘ловеснаЯ  замена  несет  с  собой  грубое  и
угрюмое  попрание  уз,  нимало  не  тЯгостных,  а  во   многих   случаЯх   и
благотворных. Ќиже Я поЯсню свою  мысль  более  развернуто.  ‡десь  же,  под
началом миссис Њарр, подразумеваемый нами  альЯнс  осуществлЯлсЯ  более  чем
наглЯдно. Њэри, служанка, питала к хозЯйке самое  сердечное  и  неподдельное
уважение: она видела ее постоЯнно погруженной с головой в домашние  хлопоты:
наделеннаЯ какой-никакой властью, миссис Њарр никогда не выказывала  и  тени
капризности и ничем не обнаруживала своего верховенства. ‘оседи в один голос
свидетельствовали, что Њэри,  чураЯсь  приторной  угодливости,  держалась  с
госпожой почтительно-ровно - и при малейшей возможности охотно и  совершенно
по-сестрински вызывалась облегчить ей груз материнских обЯзанностей.
     €менно к Њэри, минуты за три-четыре до полуночи, вдруг обратилсЯ  Њарр,
громко окликнув ее с верхней ступени: он попросил ее пойти купить устриц длЯ
семейного ужина. Ћт каких мелких случайностей  зависит  подчас  благополучие
всей нашей жизни! Њарр, озабоченный делами торговли, и миссис Њарр,  целиком
поглощеннаЯ баюканьем хныкавшего ребенка, начисто забыли о приготовлениЯх  к
ужину: из-за позднего времени выбор покупок быстро сокращалсЯ; вернее  всего
можно было до того, как  пробьет  двенадцать,  раздобыть  именно  устриц.  €
только это ничтожное обстоЯтельство определило судьбу девушки! ЋтправьсЯ она
за провизией, как  обычно,  часов  в  десЯть  -  одиннадцать,  тогда  она  -
единственнаЯ уцелевшаЯ из домочадцев - не  избежала  бы  неминуемой  гибели,
бесспорно разделив с ними общую плачевную участь. ‚ремени было в обрез. Њэри
торопливо взЯла у Њарра деньги и, с корзинкой в руке, впопыхах даже не надев
шлЯпки, выпорхнула  из  дома.  ‚последствии  ее  не  раз  посещало  зловещее
воспоминание: едва перешагнув порог, Њэри, при  свете  фонарЯ,  заметила  на
противоположной  стороне  улицы  фигуру  человека:  мгновение  он  оставалсЯ
неподвижен, но тут же медленно двинулсЯ вперед.  ќто  был  “ильЯмс:  позднее
(сейчас не сказать, когда именно) сей  факт  получил  полное  подтверждение.
…сли вникнуть в обеспокоенность Њэри, спешившей, несмотрЯ на все  сложности,
выполнить данное ей поручение,  становитсЯ  Ясным,  что  подсознательно  вид
незнакомца свЯзалсЯ длЯ нее  с  предчувствием  неведомой  опасности;  иначе,
сосредоточеннаЯ на своей цели, она врЯд ли сохранила бы в памЯти столь  мало
существенную подробность. ’еперь же понЯтно, какого рода  страхи  безотчетно
зароились у нее в голове: Њэри говорила потом, что даже  сквозь  сумрак,  не
позволивший ей различить черты незнакомца и уловить направление его взглЯда,
ей со всей несомненностью почудилось, судЯ по  его  недавней  позе,  что  он
всматривалсЯ в дом э 29. Ќебеспочвенность подозрений Њэри  была  подкреплена
также уже упомЯнутым инцидентом,  произошедшим  незадолго  до  полуночи:  на
незнакомца  обратил  особое  внимание  ночной   сторож;   тот   беспрестанно
заглЯдывал в окно магазинчика; такие ухватки, да и сама внешность прохожего,
показались сторожу настолько не внушающими  довериЯ,  что  он  постучалсЯ  к
Њарру и сообщил ему об увиденном. ‚последствии сторож повторил свой  рассказ
перед судейскими чиновниками, добавив, что в самом начале первого  (то  есть
спустЯ восемь - десЯть минут после  ухода  Њэри)  он  (сторож),  прежде  чем
возобновить свой получасовой обход, по просьбе  Њарра  помог  ему  затворить
ставни. ‡атем они распрощались - и сторож выразил мнение,  что  таинственный
незнакомец, по всей вероЯтности, удалилсЯ восвоЯси, поскольку его  нигде  не
было видно с момента начала их разговора. Ќадо  полагать,  “ильЯмс  заметил,
как сторож направилсЯ в дом  Њарра,  и  вовремЯ  спохватилсЯ,  что  держитсЯ
весьма необдуманно; таким образом, предупреждением, впустую сделанным Њарру,
с выгодой длЯ себЯ воспользовалсЯ “ильЯмс. € почти нет сомнений в  том,  что
ищейка пустилась по следу жертвы сразу после того, как  сторож  помог  Њарру
опустить ставни. Џричина понЯтна: начать работу “ильЯмс мог и  раньше,  если
бы  уличным  прохожим  не  открывалась  как  на  ладони   всЯ   внутренность
магазинчика. Џриступить к делу без  опаски  можно  было  только  при  плотно
сомкнутых ставнЯх. Ќо едва лишь эта  предварительнаЯ  мера  предосторожности
была осуществлена и преступник надежно оградилсЯ от  общественного  глаза  -
теперь, напротив, надо было остерегатьсЯ  не  излишней  опрометчивости;  еще
большую опасность таило в себе даже малейшее промедление. “спех  определЯлсЯ
тем, сумеет ли он проникнуть внутрь до того, как Њарр запрет  дверь.  „ругим
способом пробратьсЯ в дом (к примеру, дождатьсЯ  возвращениЯ  Њэри  и  войти
вместе с ней) нечего было и пытатьсЯ: ниже мы увидим, что  “ильЯмс  вынужден
был отказатьсЯ от этой мысли, за которую, если выстроить факты в их истинной
свЯзи, он должен был ухватитьсЯ. “ильЯмсу пришлось дождатьсЯ, когда затихнут
за углом шаги сторожа: прошло, наверное, секунд  тридцать,  не  более;  одна
опасность миновала, но возникла новаЯ -  а  что,  если  Њарр  запрет  дверь?
Џоворот ключа - и убийца лишитсЯ доступа в дом. “ильЯмс стрелой  ринулсЯ  за
порог - и ловким движением левой руки повернул ключ в замке, оставив Њарра в
неведении  относительно  этой  роковой  уловки.  Људа  как  увлекательно   и
заманчиво идти по следам чудовища и дотошно изучать, при подсказке безмолвно
уличающих иероглифов, все перипетии кровавой драмы - с не меньшей полнотой и
достоверностью, чем если бы мы взирали с милосердных небес на  изверга,  чье
сердце не зналось с жалостью. ”окуса “ильЯмса хозЯин Явно не заметил;  иначе
он немедлЯ  забил  бы  тревогу,  вспомнив  слова  сторожа.  Њарр  ничуть  не
встрепенулсЯ.  Њы  увидим,  впрочем,  что  длЯ  полного  успеха  предприЯтиЯ
“ильЯмсу было важнее всего  предотвратить  вопль  испуга  или  хрип  агонии,
которые могли бы у Њарра вырватьсЯ. Љрик,  раздавшийсЯ  внутри  помещениЯ  с
такими  тонкими  стенами,  навернЯка  разнессЯ  бы  по  всей  округе;  могли
подумать,  будто  кричал  кто-то  на  улице.  ‹юбой  ценой  этого  следовало
избежать. Љрик был предотвращен: позднее читатель поймет,  как  именно.  Њеж
тем оставим пока убийцу лицом к  лицу  со  своими  жертвами.  Ќа  протЯжении
пЯтидесЯти минут пусть он разгулЯетсЯ вволю. ЏараднаЯ дверь, как  мы  знаем,
заперта наглухо. Џомощи ждать неоткуда... „авайте же мысленно перенесемсЯ  к
Њэри: сопроводим ее туда, куда она  отправилась,  а  потом  вернемсЯ  с  ней
обратно - и только тогда пусть снова взовьетсЯ занавес над ужасающей сценой,
разыгравшейсЯ в ее отсутствие.
     ЃеднаЯ девушка, в мало понЯтном ей самой смЯтении, обежала,  выглЯдываЯ
устриц, всю улицу, однако в хорошо знакомой ей, исхоженной вдоль  и  поперек
окрестности все лавки оказались закрытыми, отчего  она  и  сочла  за  лучшее
поискать удачи где-нибудь по соседству. Њигающие огни манили ее  все  дальше
вперед, от фонарЯ к фонарю - и в конце концов, на неведомых ей перекрестках,
освещенных более чем скудно (хотЯ вечер выдалсЯ на редкость  темным)  {џ  не
помню хронологии того, как развивалось  газовое  освещение  в  целом.  Ќо  в
‹ондоне, долгое времЯ после демонстрации мистером “инзором {24}  преимуществ
газа длЯ освещениЯ улиц,  в  некоторых  районах  новшество  многие  годы  не
вводилось, поскольку не истекли долгосрочные контракты с торговцами  нефтью.
(Џримеч. автора.)}, да еще там, где ее постоЯнно сбивали с  дороги  свирепые
драки, девушка, как и надо было ожидать, безнадежно  заплуталась.  €сполнить
просьбу хозЯина теперь нечего было и надеЯтьсЯ. Ќе оставалось ничего  иного,
как воротитьсЯ вспЯть. ќто было совсем непросто: Њэри боЯлась  расспрашивать
случайных встречных, лица которых во мраке нельзЯ  было  разглЯдеть  толком.
Ќеожиданно факел высветил фигуру сторожа: тот  указал  ей,  куда  идти  -  и
спустЯ десЯть минут Њэри вновь очутилась у дверей дома э 29 по  ђатклиффской
дороге. “спокоило девушку то, что отлучка  ее  длилась  без  малого  час:  в
отдалении послышалсЯ возглас "час ночи" - и,  прозвучав  сразу  после  удара
часов, повторЯлсЯ непрерывно в течение десЯти - пЯтнадцати минут.
     ‚вергнутаЯ скоро в вихрь мучительного недоумениЯ, впоследствии  Њэри  с
трудом могла восстановить в  памЯти  всю  последовательность  охвативших  ее
смутных предчувствий. Ћднако, насколько  ей  потом  припоминалось,  в  самый
первый момент ее ничто особенно  не  встревожило.  ‚  очень  многих  городах
основным  инструментом  оповещениЯ  жильцов  о  приходе  посторонних  служат
колокольчики; в ‹ондоне преобладают дверные молотки. Њэри позвонила в звонок
и заодно легонько постучала. ђазбудить хозЯина с хозЯйкой она не опасалась -
так как была уверена, что те еще на ногах. Ѓеспокоилась она  из-за  ребенка:
разбуженный младенец мог вновь лишить  мать  ночного  отдыха.  Њэри  отлично
понимала, что если трое людей внутри дома ждут не дождутсЯ ее возвращениЯ, а
об эту пору конечно же всерьез взволнованы ее задержкой,  даже  еле  слышный
шепот заставит кого-нибудь из них не мешкаЯ броситьсЯ отпирать дверь. Ќо что
это? ‘ердце потрЯсенной Њэри стиснул ледЯной холод: из кухни не донеслось ни
звука, ни малейшего шороха. € тут,  заставив  ее  содрогнутьсЯ,  воображению
девушки вновь ЯвилсЯ смутный облик незнакомца  в  просторном  темном  плаще:
прокрадываЯсь в призрачном свете фонарЯ, он пристально следил  за  хлопотами
ее хозЯина. Њэри осыпала себЯ горькими  упреками  за  то,  что  второпЯх  не
озаботилась уведомить мистера Њарра о  подозрительном  наблюдателе.  ЃеднаЯ!
Ћна и не знала тогда, что весть о нем дошла до Њарра, но  не  заставила  его
насторожитьсЯ. Ќе стоило,  значит,  винить  ее  за  этот  промах,  вызванный
желанием поскорее исполнить волю хозЯина и не имевший  никаких  последствий.
Ќо все эти размышлениЯ были сметены всепоглощающей паникой. “же одно то, что
никто не отозвалсЯ ни на ее стук, ни на звЯканье колокольчика, бросило  Њэри
в дрожь. Љто-то один мог задремать, но чтобы двое - или трое  сразу  -  нет,
это исключено! € даже если допустить,  что  всех  троих,  да  и  младенца  в
придачу,  вдруг  сморил  сон,  чем  объЯснить  тишину  -  полнейшую,   ничем
ненарушимую тишину в доме? ЏонЯтно, что полуобезумевшаЯ  от  ужаса  девушка,
впав едва ли не в истерику, принЯлась изо всех сил звонить в колокольчик. Ќо
тут ее остановила  одна  мысль:  как  ни  стремительно  терЯла  она  остатки
самообладаниЯ, ей достало выдержки, чтоб  подумать:  а  что,  если  какие-то
непредвиденные обстоЯтельства заставили Њарра вместе  с  подручным  покинуть
дом в поисках срочной хирургической помощи; поворот дела врЯд ли  возможный,
однако даже и в этом случае миссис Њарр с младенцем находились бы в доме,  и
так или иначе, невзираЯ ни на что,  беднаЯ  мать  сумела  бы  подать  голос,
пускай шепотом. –еной немалого усилиЯ воли Њэри принудила  себЯ  застыть  на
месте в полном молчании, надеЯсь дождатьсЯ хоть какого-то  отклика  на  свой
призыв. ‚слушайсЯ же в тишину, бедное трепетное сердце;  вслушайсЯ  -  и  на
двадцать секунд замри. Њэри замерла,  словно  прикованнаЯ  к  месту,  затаив
дыхание - и в этом зловещем безмолвии случилось происшествие, воспоминание о
котором до последнего дыханиЯ вселЯло  в  нее  неисповедимый  ужас.  ЃеднаЯ,
дрожащаЯ с ног до головы девушка,  стараЯсь  побороть  волнение,  напрЯженно
ловила каждый шорох, чтобы не упустить ответ своей милой юной хозЯйки. Ќа ее
отчаЯнный призыв изнутри дома до нее донессЯ совершенно Явственный звук. „а,
вот наконец ответ на ее заклинание! ‘о ступеней лестницы - но не кухонной, а
той, что вела наверх, к спальнЯм, послышалсЯ скрип.  Ђ  потом  -  отчетливые
шаги: один, другой, третий, четвертый, пЯтый: кто-то спускалсЯ  по  лестнице
вниз. € эти жуткие шаги все приближались: кто-то шел по  узкому  коридорчику
возле двери. ‡атем шаги - о Ѓоже, чьи, чьи шаги?  -  остановились  у  двери.
‘лышалось дыхание чудовища, прекратившего дыхание всех живых существ в доме.
…го и Њэри разделЯет одна только дверь. —то он делает там,  по  ту  сторону?
’ихими шагами, крадучись, спустилсЯ он с лестницы, прошел сюда -  по  узкому
коридорчику, подобию  гроба,  пока  наконец  не  остановилсЯ  у  двери.  Љак
прерывисто он дышит! Ћдинокий убийца  по  одну  сторону  двери,  Њэри  -  по
другую. Џредположим, он внезапно  распахнет  дверь,  Њэри  внезапно  кинетсЯ
через порог - и окажетсЯ в лапах убийцы. Џока еще такое возможно - и ловушка
навернЯка  бы  захлопнулась,  если  бы  проделать  эту  уловку   тотчас   по
возвращении Њэри: приотворись дверь сразу, едва только звЯкнул колокольчик -
девушка не задумываЯсь скользнула бы внутрь и погибла  бы.  Ќо  теперь  Њэри
настороже.  Љак  и  неведомый  преступник,  она  прижала   губы   к   двери,
прислушиваЯсь и тЯжело дыша; дверь, к счастью, служит преградой: при  первой
же попытке злоумышленника повернуть ключ или отодвинуть щеколду Њэри,  резко
отпрЯнув, укроетсЯ под защитой непроглЯдной тьмы.
     Љакую цель преследовал убийца, прокрадываЯсь  к  двери?  Ђ  вот  какую:
Њэри, сама по себе, его ничуть  не  интересовала.  Ћднако  принадлежность  к
семейному  сообществу  придавала  ей  в  глазах   преступника   определенную
ценность: если схватить ее и умертвить - это означало бы полное  истребление
дома. ‘лух о подобном кровопролитии,  несомненно,  прокатилсЯ  бы  по  всему
христианскому миру - и навернЯка пленил бы умы многих и многих. ‚едь был  бы
накрыт  сетью  целый  выводок;  гибель  семейства  получила  бы  безупречную
завершенность  -  и  тогда,  соответственно  размаху  содеЯнного,  неуклонно
ширилсЯ бы круг зачарованных будущих жертв, которых, невзираЯ на беспомощное
трепыхание,   неотвратимо   тЯнуло   бы    покоритьсЯ    всемогущей    длани
непревзойденного   душегуба.   “ильЯмсу   достаточно   было   заЯвить:   мои
рекомендации выданы мне в доме э 29  по  ђатклиффской  дороге  -  и  бедное,
раздавленное воображение беспомощно сникло  бы  под  гипнотическим  взглЯдом
удава в человеческом облике. џсно одно: подобравшись  к  двери,  за  которой
притаилась Њэри, убийца намеревалсЯ, подражаЯ голосу Њарра, тихонько шепнуть
в приоткрытую щелку: "ќто ты? Ћтчего так долго?" - и Њэри, очень может быть,
клюнула бы на эту приманку. Ќо “ильЯмс просчиталсЯ: времЯ было уже  упущено;
Њэри сбросила с себЯ оцепенение и, словно помешаннаЯ, принЯлась  лихорадочно
звонить в  колокольчик  и  оглушительно,  не  переставаЯ,  колотить  дверным
молотком. …стественным следствием поднЯтого ею шума Явилось то,  что  сосед,
только-только улегшийсЯ в постель и сразу же опочивший глубоким сном,  мигом
пробудилсЯ:  захлебывающийсЯ  колокольчик  и  беспрерывный   продолжительный
грохот молотка в руках полуобезумевшей Њэри  заставили  его  незамедлительно
осознать, что такую  тревогу  попусту  не  бьют:  стрЯслось  воистину  нечто
ужасное. Џодбежать к окну, поднЯть раму и сердито потребовать объЯснений  по
поводу неурочного переполоха было делом одной минуты. ЃеднаЯ девушка,  найдЯ
в себе достаточно твердости, скороговоркой поведала о том, как она целый час
бегала по  лавкам;  о  том,  что  в  ее  отсутствие  всех  Њарров  навернЯка
перерезали и что убийца в данный момент все еще прЯчетсЯ в доме.
     ‘осед  Њарров,  которому  Њэри  адресовала  свой   рассказ,   занималсЯ
ростовщичеством  -  и,  по-видимому,  обладал   незаурЯдной   отвагой:   длЯ
единоборства с  неизвестным  всесильным  душегубом,  только  что  одержавшим
неоспоримый  и  полный  триумф,  Явно  требовалась  значительнаЯ  физическаЯ
крепость. Ќеобходимо было также справитьсЯ  с  внутренним  противодействием:
ведь предстоЯло очертЯ голову столкнутьсЯ с незнакомым противником, личность
которого - возраст, национальность, мотивы преступлениЯ и прочее -  окутывал
непроницаемый покров  тайны.  „аже  на  поле  битвы  ни  одного  ратника  не
подстерегала большаЯ  опасность.  Њысль  о  том,  что  жившее  по  соседству
семейство и в самом деле  вырезано  начисто,  заставлЯла  предположить,  что
бойню устроили, по крайней мере, два лиходеЯ; если же  убийца  действовал  в
одиночку, то какова же его дерзость! ‘коль велика, надо думать, его  отвага,
сколь неотразимы ловкость и звериный натиск! Љ тому же загадочный враг (будь
он даже без сообщников) навернЯка запассЯ изощренными орудиЯми  расправы.  €
однако,  невзираЯ  на  все  эти  существенные  невыгоды  своего   положениЯ,
доблестный сосед бесстрашно ринулсЯ  в  дом  Њарров,  ставший  местом  столь
страшной резни. …два успев натЯнуть  штаны  и  вооружитьсЯ  кочергой,  сосед
сбежал по черной лестнице, котораЯ вела на задн