Ђхто ‹еви. ‡аписки ‘ерого ‚олка

Ћцените этот текст:
Ђхто ‹еви. ‡аписки ‘ерого ‚олка

---------------------------------------------------------------
OCR: Ђлександр Ѓелоусенко http://belousenkolib.narod.ru/
---------------------------------------------------------------

Џовесть

14 лет 2 месЯца и 15 дней. €з этого срока один год в карцере, пЯть лет
в строгорежимных тюрьмах, остальное в колониЯх, причем только в строгих и
особо строгих.

’етрадь перваЯ
ѓод 1943

Ђбрука -- это пиратский остров. Џираты не живут там, а привозЯт на
остров награбленные драгоценности, золото и прЯчут. Ћстров весь покрыт диким
лесом, в котором обитают страшные, выше человеческого роста, птицы с
длинными, как у журавлей, клювами. Џтицы эти хищные, питаютсЯ мелкими
лесными зверюшками, но больше всего они любЯт человеческое мЯсо, которым их
балуют пираты. Џираты убивают на острове пленных и отдают птицам трупы. ‡ато
стоит какому-нибудь чужому кораблю бросить Якорь в маленькой бухте у
острова, как на берегу собираютсЯ таинственные птицы -- встречать
пришельцев. Љогда лодки пристают к берегу, птицы своими страшными клювами
убивают всех, кто не успеет спастись бегством. Ђбрука -- страшный остров.
ђедко кто оттуда живым возвращаетсЯ. € остров этот очень далеко, в стороне
от больших морских путей. Ѓлиже всего к нему лежит путь тех кораблей, что
ходЯт на дальний архипелаг ђухну. ѓоворЯт, однажды на один из таких кораблей
напали пираты, захватили дочь губернатора ђухну, и больше о ней никто не
слышал. Ћна навернЯка в плену у пиратов, потому что очень красива, и,
конечно, ее они не убили.
џ уже давно слышал об этом острове -- рассказывали морЯки. Ђ Я о нем
рассказал —ерной Џантере, то есть ‘вену, и мы решили снарЯдить туда
экспедицию. Љапитаном экспедиции буду Я, моим помощником -- ‘вен. ’олько
нужно раздобыть оружие и никому не открывать эту тайну.

Ћтец отлупил менЯ сегоднЯ узким ремнем. Ћн все чаще стал за него
братьсЯ. Ђ что Я делаю?.. ђаньше он в таких случаЯх обходилсЯ широким.
Џодумаешь, не был в школе... ‘вен и вовсе не ходит, и никто его за это не
бьет. џ его спросил, чего это он не ходит. ‘вен говорит: "Ќадоело гимны
разучивать. Ќе успел один как следует выучить -- учи "€нтернационал", выучил
этот -- теперь учи "„ойчланд, „ойчланд юбер аллес". …рунда, просто у него
отца нет, а мама его не бьет.
џ бы пошел сегоднЯ в школу, но вчера еле выклЯнчил у Љрасной ‹исы --
‚альдура книгу "‚иннетоу" на один день, ну и читал в логове. Њое логово в
трюме старой-старой Яхты, котораЯ больше никогда не выйдет в море. Ћна стоит
в камышах, недалеко от нашего дома. ‚сЯ заросла мхом и водорослЯми. ‡десь
мои книги и тетради, оружие и пожелтевший череп кошки с малень-кими клыками.
Ќа нашей улице у всех ребЯт есть клички, и если назовешь кого-нибудь по
имени -- получишь в морду. ‚се нахватали кличек пострашнее и всех хищных
зверей разобрали. Њне только ‘ерый ‚олк досталсЯ. џ сперва был Љрасным
‚олком (такие в прериЯх водЯтсЯ), но у нас уже есть ЉраснаЯ ‹иса, поэтому Я
решил быть не Љрасным, а обыкновенным ‘ерым ‚олком.
‘егоднЯ домой не пойду, буду спать в логове. “ менЯ здесь старый мамин
половик и кусок одеЯла. ќто моЯ постель. Њожно набрать мха и изготовить
мЯгкую постель, но надо привыкать на твердом: ‚иннетоу -- вождь индейский --
спал на голой земле и никогда не болел. Џотому что был закаленный с детства.
Ђ домой пойду тогда, когда отец уйдет в казарму. •леб у менЯ есть, вода --
тоже.
ѓде взЯть оружие? ЌастоЯщее оружие: пистолеты, мечи, шпаги. Њы с —ерной
Џантерой думали-думали и решили посоветоватьсЯ с Љрасной ‹исой. ‚альдур, то
есть ЉраснаЯ ‹иса, ЯвилсЯ на сходку к большому камню около старой пристани с
солидной шишкой на лбу. Ћн долго отнекивалсЯ, потом призналсЯ, что шишка --
от Џумы. Џума -- это ќрик. Ћн сосед Љрасной ‹исы, и они очень дружны,
поэтому оба постоЯнно ходЯт в синЯках. Џуму вообще-то следует когда-нибудь
проучить, он не наш и ЯкшаетсЯ с другой компанией. ‚зЯли клЯтву с Љрасной
‹исы и рассказали ему про остров. Ћн сразу придумал, где взЯть оружие: в
музее.
Њузей находитсЯ в старой крепости. ќто настоЯщаЯ крепость древних
рыцарей-крестоносцев. Њы знаем тайные ходы в крепость, так что можем туда
войти в любое времЯ, когда захотим. Ћбычно крепость открыта только по
воскресеньЯм, когда распахиваютсЯ большие железные двери и специальные люди
ходЯт с посетителЯми, все им показывают, объЯснЯ от. ќто вовсе не
интерес-но. Љогда сам -- это да. Љрепость большущаЯ, страшнаЯ. Њного темных
помещений, тайных ходов. ‚ ней есть тюрьма и церковь, есть камеры пыток и
глубокие колодцы, куда бросали живых людей. …сть львиные пещеры, они
начинаютсЯ из-под самых пашен и уходЯт глубоко в землю. Ќа дне этих пещер
жили когда-то медведи или львы, и к ним сверху бросали осужденных. ‚ пещере
и сейчас видны истлевшие кости, может, человеческие. Љонечно, человеческие.
Њузей -- три большие комнаты на третьем этаже. —его там только нет:
фигурки разные из гипса, и картины, и трЯпье... € рыцарский железный мундир
там есть. Ђ оружиЯ -- вдоволь! Џистолеты, сабли, кривые турецкие мечи --
все, что хочешь. „а, ЉраснаЯ ‹иса прав. ’ам есть чем поживитьсЯ.
‚ музей ведут две двери. Ћдна большаЯ, через нее входЯт посетители и
вообще все. „ругаЯ дверь маленькаЯ, заложена картинами и гипсовыми
фигурками. …ю никогда не пользуютсЯ, через нее-то мы и проникнем в музей.
Ќужно подобрать ключи или изготовить отмычки, которыми "работал" парень из
романа "Ѓанда †елтого „ьЯвола". ќто Я взЯл на себЯ. —ерной Џантере и Љрасной
‹исе поручил захватить корабль. ќто проще всего, можно стащить любую
плоскодонку со старой пристани ’ори. Ќу, еще нужны весла.

Џриехал отец и увез маму в больницу. Ћн теперь будет жить дома, пока не
вернетсЯ мама. ‘ одной стороны, это хорошо: он повесил на стене пистолет, и
интересно, когда он его чистит. ‘ другой стороны -- совсем плохо: надо все
времЯ сидеть дома и от школы теперь не отвертишьсЯ. ‘ мамой просто: утром
вместо школы иду в логово. Ђ когда все идут из школы -- Я домой, был,
говорю, в школе. Њама всему верит. Ћтец же все проверит, пойдет узнает у
учителЯ и тогда...
‹ейно спросил у него, почему это мама стала такаЯ толстаЯ. ‹ейно -- мой
братик, он еще только в первом классе. Ћтец сказал -- потому что у нас
теперь будет еще один братик, а может, и сестренка. џ понЯл, а ‹ейно нет, и
заволновалсЯ. Ћтец его успокоил, сказал, что мама будет снова тонкаЯ, когда
придет домой.
Љ нам теперь каждый день приходЯт офицеры -- эстонские, немецкие тоже.
‘идЯт в зале и пьют коньЯк. Ћтец им играет на аккордеоне, и все поют. Њне и
‹ейно они иногда приносЯт конфеты или шоколад, но самое интересное, когда
они рассказывают про войну. “ них у всех, кроме отца, много крестов еще за
Џольшу. ‘коро все они, и отец тоже, пойдут на ‚осточный фронт. ’огда и отец
получит орден или, может, †елезный крест. ‘корей бы пришла из больницы мама
-- у менЯ уже много разных ключей и отмычек, вполне можно идти в крепость за
оружием.
Ќа острове Ђбрука, должно быть, есть клад. Џриезжал с ђухну капитан
Ђндрес, и Я у него кое-что вынюхал.
Ѓыл когда-то давно известный пират ‘ебастьЯн дель Љорридос, испанец. “
него был фрегат с двенадцатью пушками и двумЯ мачтами. ќто был самый
быстроходный корабль тех времен. Ќазывали его "—ерный Ђльбатрос". ‚сюду
поспевал дель Љорридос на своем летучем корабле, и восемнадцать лет дрожали
перед бесстрашным разбойником все честные мореходы. ‚осемнадцать лет он
успешно грабил, а потом решил обосноватьсЯ на острове Ђбрука и давно
запрЯтал там все свои сокровища. Ќо в океане его настиг штиль. ‚етры стихли,
паруса бессильно повисли на мачте, и "—ерный Ђльбатрос" стал средь океана.
Џришла ночь. Ђ наутро, когда при восходе солнца подул ветер, пираты с ужасом
увидели, что к ним приближаетсЯ большой британский корабль с тридцатью
пушками на борту.
Ќо капитана ‘ебастьЯна дель Љорридоса не испугал неожиданный враг.
‘уроваЯ жизнь научила храброго пирата мгновенно принимать решение. Ќа мачте
"Ђльбатроса" взвилсЯ флаг -- сигнал бедствиЯ. Љогда с военного кораблЯ
спросили, что случилось на "Ђльбатросе", ему ответили, что на палубе чума. Љ
сожалению, командир британца оказалсЯ подозрительным и решил это проверить.
…два шлюпка с британца подошла к "Ђльбатросу", парусник дель Љорридоса
внезапно рванулсЯ вперед и, опрокинув шлюпку с несчастными английскими
морЯками, помчалсЯ прочь.
‚оенный корабль дал залп. Ћ спасении не могло быть и речи. Џираты
отстреливались из единственной уцелевшей пушки, хотЯ знали, что гибель
неминуема. Ќо дешево продавать свою жизнь они не собирались. Њолодцы!
‚ плен попали всего тринадцать отважных пиратов вместе со своим
капитаном. ђаненых побросали за борт, жалости здесь не знали. ‚сех пленных
повесили на мачте. ‘ебастьЯна дель Љорридоса увезли в Ђнглию, от него
требовали, чтобы он указал, куда спрЯтал свои сокровища. Ќо старый пират не
открыл своей тайны, и его повесили. ’ак погиб отважный корсар ‘ебастьЯн дель
Љорридос, а его сокровища находЯтсЯ на острове Ђбрука, и нам необходимо их
добыть.
Ќастала зима. ‚ыпал снег. Џришлось перебратьсЯ в зимнее логово. Ћно у
менЯ на чердаке. ’ак и не успели разыскать клад. ‚елло менЯ не понимает,
смеетсЯ, говорит, что это все бред, мол, никакие пираты не стали бы жить на
Ђбруке, на этом маленьком пЯтачке земли, недалеко от большого, прекрасного,
покрытого лесами острова ‘ааремаа. Ѓудто Я этого сам не понимаю, но так
неинтересно. ‚от Я хочу, чтобы были на Ђбруке непроходимые леса, и странные
птицы, и пираты -- так интересно, и все это действительно есть, все равно
есть. ‚елло говорит, что это игра, он говорит, что если уж сбежать из дома,
то на фронт, воевать, все равно с кем, можно на стороне русских -- против
немцев, -- вот это настоЯщее приключение. џ согласен, это, конечно, здорово,
но менЯ могут на фронт не принЯть -- ни на чью сторону. ‚елло что, ему уже
пЯтнадцать лет. Ђ мне еще когда тринадцать будет, аж летом. Џро музей Я ему
не сказал, опЯть станет смеЯтьсЯ. Њы уже с Љрасной ‹исой побывали в
крепости, разыскали ту маленькую дверь, только вес наши ключи не подошли. €
отмычки тоже не подошли. ђаботали долго, ЉраснаЯ ‹иса светил, а Я работал.
Џотом Я светил, а он работал. Џопробовали выломать эту проклЯтую дверь, но
она очень толстаЯ. ’ак и ушли ни с чем. Ќо мы это дело не оставим, до весны
времени много. џ обЯзательно сделаю подходЯщие отмычки. € тогда мы найдем
клад капитана дель Љорридоса. Ћн есть, его спрЯтали там, в лесах острова
Ђбрука пираты. Ћни тоже есть.
‚ернулась из больницы мама. Ћна опЯть стала тонкаЯ. € сестренка теперь
у нас есть. ‡овут ее Љадри. ‘овсем крохотнаЯ, такаЯ противнаЯ, все времЯ
кричит, и всегда мокраЯ. Њама заставлЯет нас с ‹ейно за ней смотреть, а мы
не хотим и убегаем из дому -- кто кого опередит. Ћтец и мама что-то стали
ругатьсЯ, и отец почти не бывает дома. Ћн говорит, что его не отпускают из
казармы. Ќо однажды вечером Я пошел его искать, а в казарме сказали, что он
каждый вечер уходит домой. Ђ дома его нет. Ќеизвестно, где это он.
‘егоднЯ ночью отец ударил маму. џ и ‹ейно спим в комнатке рЯдом с той,
в которой спЯт мама, отец и Љадри. Њы проснулись сразу, когда услышали
приглушенный крик мамы и плач Љадри. Ќу почему отец так поступил с мамой?
Њама хорошаЯ, Я ее люблю. Ђ отец?.. Ћн ведь тоже хороший? Ќо... ’еперь к нам
никто не ходит из офицеров, кроме дЯди ћхана. Ћн приносит продукты, играет с
Љадри и ‹ейно. џ его не люблю, потому что и мама его не любит. Ћн какой-то
вертлЯвый и все стараетсЯ угодить отцу, хотЯ он капитан, а отец только
фельдфебель. „ЯдЯ ћхан хитрый, а ‹ейно дурак -- этого не понимает.

€ все-таки мы сбежали с ‚елло насовсем. Џошли по льду через пролив Њуху
и пришли в порт ‚иртсу. Ќо здесь нас сцапала полициЯ и привезла обратно
домой. ‚елло отлупил старший брат, а менЯ -- отец. Љогда Я уходил из дому,
его не было, но теперь он откуда-то взЯлсЯ и, как только ушел полицейский,
избил менЯ так, как давно не бил. Џотом ему словно жалко стало, он сказал,
что больше так бить не будет, что вообще не будет бить и чтобы Я его
простил. Ќо он сказал еще, что уходит от нас совсем, а почему -- этого Я
сейчас не пойму, когда стану взрослым, тогда пойму. Ћн действительно взЯл
чемодан, попрощалсЯ с ‹ейно, Љадри и, ничего не сказав маме, ушел.
Њама все это времЯ плакала, а когда отец ушел, сказала:
-- Ќу вот, больше нет у вас отца. Ћдного приводЯт, другой -- уходит,
все уходЯт. —то же это такое? -- € снова заплакала.
Џочему все-таки он ушел?

Љогда услышал свист, Я понЯл, что это ЉраснаЯ ‹иса менЯ ждет у сараЯ, и
сказал ‹ейно, чтобы смотрел за Љадри. ‹ейно сперва не любил оставатьсЯ с
Љадри, все старалсЯ увильнуть, но теперь привык -- даже вроде нравитсЯ ему.
’олько и на улице ему хочетсЯ поиграть. Џоэтому он всегда следит, чтобы Я
его не надул, а Я это люблю, надувать. Љ тому же мне надо раздобыть оружие.
„а, это свистел ЉраснаЯ ‹иса. Њы пошли в крепость.
—тобы попасть в замок, надо пройти через большой парк, поднЯтьсЯ на
высокие крепостные валы, откуда хорошо смотреть на море, спуститьсЯ во
внутренние дворы, где расположены стадион и спортплощадки разные, затем
подойти вплотную к замку и разыскать совсем маленькое, еле заметное,
закрытое железным люком окно. Ћтодвигаем люк и лезем. Њы очутились на нижнем
этаже замка. ‘ерые сводчатые потолки, толстые каменные колонны. Ќо
страшно-то как... ’ихо, как в могиле. € запах словно могильный -- удушливо
вонЯет. Њы уже знаем, куда идти. ќто в прошлый раз долго искали. ЉрадемсЯ
тихо, как настоЯщие индейцы, только слышу: тук-тук, тук-тук. ќто сердце так
колотитсЯ.
“ нас большаЯ свЯзка ключей и отмычек. ђаботаем осторожно, к каждому
шороху прислуши-ваемсЯ. “ж не знаю, сколько прошло времени, пока наконец
какаЯ-то отмычка не открыла с треском замок. Ќастала решительнаЯ минута.
Ћсторожно толкаю дверь, и вдруг -- что это? ‚ груди стало холодно. —то-то за
дверью загрохотало, а потом еще грохот, и еще. Џотом все стихло. ќто мы
гипсовые фигуры опрокинули и картины. ‚ошли в музей, кинулись туда, где под
стеклом лежали пистолеты. џ схватил один, но ЉраснаЯ ‹иса сказал, что это
кремневый, допотопный, -- Я его бросил. ‚зЯл другой, похожий на наган. Џотом
выбрал еще один, очень красивый. € ‘вен тоже вооружилсЯ до зубов. Џошли к
мечам, и Я взЯл саблю. ’олько положил обратно: тЯжелаЯ очень и длиннаЯ тоже
-- неудобно. ‚от маленький кинжал -- в самый раз. ‚зЯл еще кривой турецкий
Ятаган. € ‘вен взЯл тоже Ятаган. Џотом -- ходу. “же стемнело, и никто не
видел, как мы с кривыми турецкими мечами добирались до дома. џ все спрЯтал
на чердаке, в зимнем логове. ‘коро лето и тогда... поход на Ђбруку.

‚стретил отца. џ был в кино, смотрел "ќшнабургского тигра" и вдруг
увидел отца. Ћн стоЯл с какой-то женщиной. Њама как-то говорила соседке, Я
подслушал, что отца соблазнила "эта дрЯнь" или еще -- "кошка дранаЯ". џ
сразу понЯл, что это и есть та "кошка" и хотел дать от них деру, но отец
менЯ увидел и позвал. Џришлось пойти с ними. Ћтец стал расспрашивать о ‹ейно
и Љадри, а Я все говорил: ничего. Љогда пришли к ним, нас встретила девочка
с красивыми синими глазами, и волосы у нее были красивые, и ушки тоже --
маленькие такие, просвечивались. …е зовут ‹ести. Ђ маму ее -- ‹иль Љеза.
‹иль -- имЯ, Љеза -- фамилиЯ. Ћна, по-моему, некрасиваЯ, моЯ мама лучше.
Ћтец собиралсЯ, а менЯ с собой не позвал, сказал:
-- Ђ ты сиди, поиграй с ‹ести.
Љогда уходил, еще сказал:
-- Џриходи снова, в другой раз.
‹иль Љеза менЯ тут же начала расспрашивать, какие Я люблю кушаньЯ. Ђ Я
все люблю, так и сказал ей. Ћна мне дала лепешку с медом и спросила, Я маму
очень люблю или не очень. џ сказал, что очень. Ћна сказала, что правильно,
маму надо, мол, очень любить, мама хорошаЯ. Џотом она спросила, как у менЯ в
школе дела. € Я опЯть сказал: ничего. Ќе мог же Я рассказать, что Я в школе
почти не бываю, а если и бываю -- все списываю у Ђльберта и навернЯка
останусь на второй год в третьем классе. ‹ести уже в четвертом учитсЯ, она в
другой школе.
Љогда Я уходил, ‹иль спросила -- люблю ли Я книжки и какие. џ сказал,
что люблю приклю-ченческие. € она дала мне "„он-Љихота". џ. эту книгу так и
не прочитал -- скучища. ђыцарь там какой-то дурак, на мельницу нападает,
вечно в смешных положениЯх... ђазве это рыцарь?! ут гороховый. Ќет, такие
книги Я не люблю. ’о ли дело: "ѓорбатый ковбой", или "’аинственный зов", или
"‚иннетоу", или "ѓолубое привидение". …ще интересные есть книги про ерлока
•олмса. € о пиратах. ќто Я понимаю -- приключениЯ.
Љогда Я сказал маме, что был у отца, она стала грустной. Џотом решила:
-- Ќу что ж, если он тебе нужен -- ходи к нему. ‚едь он твой отец. -- Ћ
‹иль она ничего не спросила, и Я ничего не стал говорить. Љак-то все
нехорошо: у ‹ести не было отца -- тоже ушел от них -- теперь у нее чужой
отец, а у нас -- никакого. Њожет, и у нас потом будет чужой... Ќу, тогда Я
сразу сбегу. Ђ ‹ейно еще дурак, ему ничего.

Ћтец уехал на фронт. Џровожали его ‹ести, ‹иль Љеза, Я и еще дЯдЯ ћхан.
Њы стоЯли непода-леку от машин, и отец все времЯ разговаривал с ‹иль, а мы с
‹ести смотрели, как рассаживались в машинах солдаты. Њашин было много,
только отойдет одна, полнаЯ, подъезжает другаЯ. Џотом отец сказал ‹иль:
"Џора",-- и поцеловал ее и ‹ести. ‡атем взЯл менЯ руками за голову и тихо
произнес: "Џомогай маме". ‹иль и ‹ести отвернулись от нас, и отец менЯ
быстро поцеловал в лоб. Ћн полез в кабину, сел рЯдом с шофером. Њашина
тронулась. …сли отца убьют на фронте, не будет тогда отца ни у менЯ, ни у
‹ести.

“же весна, лед на море совсем растаЯл, менЯ оставили на второй год в
третьем классе. Ќехорошо, конечно. „остал "’арзана", всего шесть книг. “же
прочитал первую, вторую, третью. ‡дорово! Ќо все-таки "—ерный капитан"
интереснее. ’арзан что, просто он очень сильный. „ругое дело, когда ты пират
-- смелый, находчивый, ловкий. Ђ так просто жить в джунглЯх и убивать всЯкое
зверье... Ќо мальчишки с ума сходЯт из-за этого "’арзана". ‚се деревьЯ
обломали, висЯт на ветках целыми стаЯми, как вороны.
‘коро отправимсЯ на Ђбруку, за сокровищами капитана ‘ебастьЯна дель
Љорридоса.
...Ќазначаю отплытие из порта ’ори. Љоманда -- ЉраснаЯ ‹иса и —ернаЯ
Џантера, капитан -- ‘ерый ‚олк. ЌаходимсЯ в море двенадцать недель.
ЏоднимаетсЯ шторм. Љорабль терпит крушение, команда бросаетсЯ к шлюпкам и
уходит в море. Ќа погибающем корабле остаетсЯ один капитан, то есть Я.
Љапитан, как полагаетсЯ, последним покидает корабль, на последней шлюпке,
которую два днЯ безжалостно треплет ураган. Љапитан едва жив. Љогда ветер
утихает, наступает штиль, и несколько дней неумолимо жжет капитана
ослепительное южное солнце. Ћн целыми днЯми лежит на дне шлюпки, уставЯсь в
синее, без единого облачка небо, ночами восхищаЯсь бесчисленными мириадами
Ярких звезд. €ногда над ним пролетают птицы, но он не знает, что это за
птицы и куда летЯт. “ него есть маленький бочонок с пресной водой и сухари.
Ќа пЯтый день показываетсЯ землЯ. ‚олны медленно, но уверенно несут к ней
шлюпку с усталым капитаном. “же отчетливо видны высокие прибрежные скалы, и
стаи птиц шумным гомоном приветствуют капитана. Ќо где же пристать? Љругом
скалы, острые камни, смерть грозит капитану, а как хочетсЯ жить... ’ут он
видит в ровной стене отвесных скал темное отверстие, словно вход в туннель.
ђаботаЯ изо всех сил веслами, капитан направлЯет туда шлюпку и въезжает в
окруженную со всех сторон высокими крутыми скалами маленькую бухту. ‚ода в
этой бухте чернаЯ, спокойнаЯ, будто в колодце. ќто даже не бухта, а скорее
пещера, каменные стены которой обросли столетним мхом. ‡десь капитан
замечает еще одно отверстие, а рЯдом с ним большое железное кольцо,
вделанное в стену. ‘ удивлением видит он еще много таких колец, и ему
становитсЯ Ясно... ќто и есть гавань пиратов. ‡начит, он на острове Ђбрука.
...ЋпЯть кто-то зовет. ќто мама.

Љак хорошо в старой Яхте в камышах. ‡десь еще порЯдком воды, но Яхта
стоит на небольшом бугорке уже совсем сухаЯ. џ снова переселилсЯ сюда,
перенес свои книги, и тетради, и кошкин череп, и оружие. „ома, на чердаке,
никогда ничем по-настоЯщему не займешьсЯ, потому что это мое логово всем
известно. ’олько начнешь читать -- мама зовет, а там еще ‚елло залезет. Ђ Я
не люблю, когда в мое логово ходЯт посторонние, особенно ‚елло. Ћн все
высмеивает: и револьверы ненастоЯщие -- чепуха, и кошкин череп -- ерунда, а
Ятаган, по его мнению, вовсе бесполезный предмет, которым даже капусты не
нарубишь. Ћн говорит, что надо захватить какую-нибудь моторку, перейти в ней
ђижский залив и высадитьсЯ где-нибудь в ЉурлЯндии. Џотом перебратьсЯ в
‹итву, а оттуда -- в Џольшу, и дальше -- в ѓерманию. Њожно, наконец, и до
самой Ђфрики добратьсЯ. Ћн говорит, что, если Я не хочу, он один пойдет.
Џотом мне завидно станет, но будет поздно. ’ебе, говорит он, кошкин череп
жалко бросить и все такое. Ќо кошкин череп тут ни при чем, мне маму жалко.
Ћтца теперь нет, а от ‹ейно никакого толку. Њаме тЯжело -- и в очередЯх надо
стоЯть, и вЯзать, и за Љадри смотреть. Ђ тут еще дрова заготовлЯть на зиму.
Њало еще что. € все же было бы здорово смотатьсЯ в Ђфрику. ’ам всегда тепло,
зверье всЯкое, можно жить и в джунглЯх, как ’арзан. …сли бы не Љадри... €
длЯ чего она родилась!

Ќу вот... ЋпЯть Я дома. …ще хорошо, что не на дне морском. Џодвел
мотор. ќто была лодка †оржа ‚ебера, всегда стоЯвшаЯ на самом конце старой
пристани. Њы с ‚елло забрались в нее, перерубили трос, и ветер тут же погнал
нас в море. Ќам это и надо было. €з дому Я захватил хлеба, стащил у мамы
кусок сала и еще печеной картошки. “ ‚елло тоже был мешок с едой. Џрихватил
Я и будильник: нам нужно было знать времЯ, потому что к утру мы должны были
быть где-то у берегов ‹атвии. ‚елло начал возитьсЯ с мотором, но он, сколько
мы ни бились, не заводилсЯ. Ѓензин был, и вроде все было в порЯдке, но мотор
лишь иногда слабо чихал. Ќаверно, старый †орж какую-нибудь деталь на ночь
отвинчивал. ‚етер нас все гнал да гнал, и неизвестно, чем бы это все
кончилось, если бы мы не наткнулись на островок ‹аЯмадала. ‘ одной стороны,
он совсем близко был от берега. € глубина там небольшаЯ. Ћставили лодку,
наши мешки и вплавь пустились к берегу.
ђешили переночевать здесь, хотЯ было холодно и хотелось есть. Џошли в
мое логово в камышах, где хранилась половина одеЯла и, завернувшись в это
трЯпье, заснули. “тром мы рассчитывали добратьсЯ до полуострова ‘ырве и там
похитить другую лодку. Ќо это было далеко, к тому же мы очень устали. Ћдноко
утром мы проспали. „нем никуда носа не показывали, боЯлись, что нас
разыскивают, а к вечеру приуныли -- умирали от голода. ‚елло решил пойти к
одному другу, который живет где-то недалеко от парка. Ћн строго приказал мне
сидеть в логове и ждать его возвращениЯ. Џрошло много времени, и Я не
вытерпел. Љогда совсем стемнело, Я пошел навстречу ему. …два Я успел войти в
парк, как наткнулсЯ на маму. џ бросилсЯ наутек, мама бежала за мной следом и
кричала:
-- ‚ернись! Ћстановись!
Ћна плакала, а Я изо всех сил продолжал бежать. Џотом она как-то
страшно крикнула, и Я остановилсЯ. Ђ у нее ведь больные ноги... џ подошел к
ней и тоже заплакал. „омой шли вместе. Ћна дрожала и все времЯ молча гладила
мою голову. ’ри днЯ она не разрешала выходить мне из дому, теперь разрешила.
Ђ старому ‚еберу рыбаки на буксире пригнали его лодку. Ќикто так и не узнал,
как она очутилась на ‹аЯмадале. ‘ ‚елло мы еще не повидались, но ‹ейно
сказал, что он тоже пришел домой.

"Њаленькое отверстие оказалось дверью в узкую пещеру. Љапитан ощупью
двигаетсЯ вперед. Ћн вооружен до зубов и не боитсЯ никого. ‚ пещере сыро и
холодно, узкий ход сначала все поднимаетсЯ, затем спускаетсЯ вниз, он все
тЯнетсЯ и тЯнетсЯ, капитану кажетсЯ порой, что конца ему нет. Ќо вот впереди
показываетсЯ слабый свет, и тут же стена из-под рук его исчезает. Ћн
оказываетсЯ в другой пещере, освещенной светом, поступающим через квадратную
дыру где-то высоко под сводом пещеры. ќта пещера не пустаЯ, в ней тысЯчи
гадюк, которые, извиваЯсь, шипЯ, расползаютсЯ по всем углам, исчезаЯ в
темноте. ‘жимаЯ сильнее рукоЯтку пистолета, капитан стремительно идет
вперед, но скоро опЯть становитсЯ темно, и пещера снова тЯнетсЯ узким,
темным коридором, в котором можно продвигатьсЯ лишь ощупью. агов не слышно
-- под ногами толстый слой вековой пыли. „олго он так идет или недолго --
неизвестно. Ќаконец снова показываетсЯ слабый свет, он с каждым его шагом
возрастает. Џостепенно пещера становитсЯ шире. ‚друг капитан ударЯетсЯ обо
что-то ногой, и что-то мЯгко катитсЯ перед ним. Ћн нагибаетсЯ и видит в
слабом свете настоЯщий человеческий череп. ‘делав еще несколько шагов, он
чувствует, как что-то хватает его за ноги, цеплЯетсЯ за руки, за голову.
ЏридЯ в себЯ от испуга, видит, что это корни деревьев и лианы, свисавшие со
стен. “зкий тоннель, по которому шел капитан, закончилсЯ здесь большой
круглой пещерой. ‘наружи в нее через громадное, словно раскрытый рот
лЯгушки, отверстие, вползла всЯкаЯ растительность -- кусты и, словно гадюки,
извивающиесЯ по полу корни больших деревьев, растущих тут же у входа.
Љапитан смотрит по углам и вдруг видит боль-шой сундук, покрытый пылью,
сухими ветками. Ћчистив сундук от веток, он пытаетсЯ подвинуть его поближе к
свету, но не может -- сундук из железа. € открыть его не удаетсЯ, замок
прочный. ‚озможно, это и есть сокровища пиратов?"

Ќет на Ђбруке пиратов -- просто там живут рыбаки. € обезьЯн нет и
пальм. Ќикаких хищных птиц тоже нет. џ знал, что это просто маленький
остров, где живут обыкновенные рыбаки, но было так интересно думать, что это
прибежище пиратов, и Я так к этому привык, что мне казалось, будто это так и
есть. Ђ вот доктор говорит, что это фантазиЯ. Ћн говорит, что xopoшo, когда
у человека есть фантазиЯ, но плохо, если ее чересчур много. Ћн сказал, что у
менЯ -- чересчур. Ќо это ладно. ‚от ‘вен и ‚альдур... “х! Џредатели. ’русы
ничтожные. ‚сегда так: храбрые индейцы до тех пор, пока не дойдет до дела.
ќто была плоскодонка Ђндреса Њальгарда, отца ‚ииве. Ђ ‚ииве -- это само
собой понЯтно -- девчонка. Љогда Я еще совсем ничего не соображал, мы иногда
с ней играли. Џотом больше дрались. ЏаршиваЯ девчонка. …е отец -- старый
капитан Њальгард -- не рыбак, но корчит из себЯ морского волка, ни с кем из
рыбаков и знатьсЯ не хочет. †ивут эти Њальгарды в большом красивом доме. “
них есть две большие Яхты и еще моторки. Њы-то стащили захудалую лодчонку,
да к тому же она оказалась дырЯвой. ‘тащить лодку Я поручил им -- ‘вену и
‚альдуру, команде. Ћни пригнали плоскодонку в камыши у Љаменной „ороги.
‘тЯнули и весла. џ забрал все оружие -- Ятаган и два пистолета, на всЯкий
случай веревку и большую банку из-под килек. ‚альдур принес компас, ‘вен --
бинокль. ќто мы приготовили еще с вечера, договорились отплыть утром.
Џришел Я утром на место -- их нет. †дал, пока не посинел от холода. Љак
назло, такой поднЯлсЯ ветер -- жуть. ‚олны вздыбились и шипели. Ќебо
затЯнуло большими черными тучами. Ќаконец гаврики поЯвились. Ќо ‚альдур,
опасливо косЯсь на менЯ, тут же заЯвил, что у него мама заболела и ему
велено идти в аптеку, так что... €звини, мол. Ђ ‘вен сказал, что если
‚альдур, не пойдет, то и он тоже не пойдет.
-- Ќе хотите, трусы ничтожные, Я один пойду, -- сказал Я им. Ћни тут же
поспешили смытьсЯ, уносЯ с собой и бинокль и компас. Љомпас был мне не
нужен, да и бинокль тоже, потому что остров Ђбрука и так хорошо виден.
‡абралсЯ Я в лодку, сел на весла. ‹одку сразу начало кидать, как скорлупку,
и ветер погнал ее в открытое море.
Џоначалу Я кое-как справлЯлсЯ, но через пару часов устал, пыталсЯ
обратно грести, но ветер дул так сильно, что Я вертелсЯ на одном месте.
’огда, чтобы не унесло совсем в открытое море, Я начал лавировать:
против волны и ветра вверх -- и снова по течению вниз, ближе к острову.
‚друг в лодке поЯвилась вода. Ћна быстро-быстро прибавлЯлась. ‡абрав в лодку
весла, Я банкой из-под килек стал вычерпывать воду. € тогда заметил в дне
большущие щели. ќти собачьи души и дыр не заделали! ‡атыкать их было нечем и
некогда, потому что, пока Я вычерпывал воду, ветер понес менЯ черт знает
куда. ‘хватил весла и изо всех сил стал тЯнуть лодку опЯть вверх. Ђ руки так
устали... Ѓольшие волдыри на ладонЯх начали лопатьсЯ, было больно, а грести
надо, не то утонешь. ‘трашно стало. —ем заткнуть щели? ђазорвал рубашку --
мало. Ћдну дыру заделал, а их еще три. ђазорвал и брюки, и трусы, и майку.
‚ода перестала прибывать.
‚зЯлсЯ за весла и давай тЯнуть обратно. ’ак устал, так устал, а остров
вроде и не приближалсЯ.
‚етер подул сильнее, и тут Я уже ничего не соображал. ’олько и понимал,
вот идет волна, и мне нужно держать лодку к ней носом, иначе опрокинет. €
надо что есть сил тЯнуть ее против ветра, чтобы не унесло в море. “же стало
совсем темно, сколько прошло времени -- Я не знал. Ћднако Я заметил, что
остров стал виден отчетливее, и от этого силы вроде прибавились. џ уже
совсем не чувствовал рук, греб механически. Џрошло еще много-много часов, и
вдруг мне показалось, что волны стали меньше, а остров Ђбрука уже совсем
близко. €з последних сил Я налег на весла, и вот лодку выбросило на песчаный
берег.
џ вылез из лодки. Ќоги дрожали, и сам Я дрожал. ѓолова кружилась, перед
глазами маЯчили какие-то тени, какие-то нити. Ќедалеко темнел лес,
обыкновенный, ореховый. Љонечно, никаких пальм и обезьЯн на острове не
оказалось. Ќо это мне и так было известно. ’олько сейчас мне не до пальм
было. џ побрел, еле передвигаЯ ноги, в лес. Ѓыло страшно жарко. џ все шел,
шел, ветки менЯ царапали, голого, кольнуло чем-то в ногу. Џотом Я вроде
споткнулсЯ и упал. Ђ потом поЯвились эти страшные птицы и начали бить менЯ
клювами. џ закричал. Љричал долго и очень сильно, но птицы не испугались,
все били менЯ по голове. џ заплакал. € тогда пришли они, пираты. ‘ бородами,
в шкурах -- страшные. Ќо они мне ничего не сделали плохого. Ћдин большой
пират поднЯл менЯ и понес куда-то. ‡атем все куда-то пропали, и Я не помню,
что было дальше.
Љогда Я проснулсЯ, было светло. ‘ветило солнце. џ лежал на старой
деревЯнной кровати, укрытый овчиной. Ќо мне было теперь очень холодно. џ
дрожал. ’ак болели ладони, словно Я держал в руках горЯщие угли. Љо мне
подошли пираты, но они были вовсе не пираты, а обыкновенные рыбаки. Њне дали
пить.
џ лежал много дней в этом доме, и одна старенькаЯ, совсем седаЯ
старушка все времЯ сидела около менЯ. Џотом за мной пришли незнакомые люди с
носилками, понесли менЯ на большой мотобот и привезли домой. ’еперь у менЯ
температура очень высокаЯ. Љаждый день приходит доктор, тот самый, который
говорил, что, когда у человека есть фантазиЯ, -- это хорошо. Ђ ‹ейно теперь
тоже достанетсЯ -- смотреть за мной и за Љадри. Њама менЯ простила, она
хорошаЯ.

џ, конечно, помогаю маме, все делаю, что она велит, но все-таки из-за
менЯ ей много прихо-дитсЯ плакать. Ђ ведь Я не назло это делаю. Љак-то само
собой получаетсЯ. Ќедавно с Њорским Љозлом подрались. Ћн здоровее менЯ
намного, и мне крепко досталось, но он толстый и не очень ловкий -- ему тоже
перепало. џ пришел домой в порванных брюках и в синЯках. Њама плакала.
•одили с Ћленьим ђогом за Яблоками к €осифу Љанарику. ‘ад у него большой,
Яблок -- какие хочешь. Џопались. Љанарик пригласил мать и выпорол нас при
ней, и она опЯть плакала. ‚чера собрали в роще за ’ори-рекой сходку вождей,
а тут нас атаковали ребЯта из банды "‡еленый ‡мей". “ нас с ними постоЯннаЯ
война. Ћни атаковали, начали бросать камни, и мы тоже. Њне в голову угодил
камень. Џо шее потекло что-то теплое, и Я прибежал домой. Њама, конечно,
опЯть плакала. Ћна не ругаетсЯ, только сразу в слезы, а это еще хуже. ‹учше
бы уж ругалась.
‘коро осень. ЋпЯть в школу. ЋпЯть в третий класс... Ђх, как не хочетсЯ
в школу. ‚елло гово-рит: "Ќеужели не надоели тебе все эти склонениЯ,
спрЯжениЯ, делениЯ, умножениЯ, без которых умному человеку прожить намного
проще? Ќадоело. …ще как! ’олько немецкий, говорит ‚елло, заслуживает
вниманиЯ -- может пригодитьсЯ. Ќо и немецкий мне тоже надоел. ’ерпеть не
могу. Љак войдет наша "немка" в класс, в очках, толстаЯ, всЯ чернаЯ, голос у
нее низкий, и хрипит она к тому же; как проквакает своим низким, лЯгушачьим
голосом: "ѓутен тааг, киндер", -- так весь класс фыркнет и, стараЯсь
подражать ей, растЯгивает слова: "ѓутен та-а-г". Ђ некоторые нарочно при
этом говорЯт не "тааг", как положено, а "кваак", и все трЯсутсЯ в беззвучном
смехе. Ќадоело все это. …динственное, что мне нравитсЯ, -- это сочинениЯ. ‡а
них у менЯ всегда пЯтерки. “чителЯ читают их вслух всему классу. Ћстальное
же -- арифметические задачки и все прочее -- мура, не то чтобы уж очень
трудно, но скучно. ‘амаЯ скучнаЯ писанина на свете. ‚елло говорит, что у
него есть великолепный план. Ћн, разумеетсЯ, предлагает удрать в ѓерманию.
-- Ќе вечно же тебе торчать, -- говорит он, -- у маминой юбки.
€ он вроде прав. Љ тому же есть у него на примете еще один подходЯщий
парень -- будет нас трое. “дерем, наверное.

’етрадь втораЯ
ѓод 1944

‚ день отъезда

Њы пришли в порт за три часа до отхода баржи и, дожидаЯсь ее,
разгуливали по пристани, глазеЯ на суда, стоЯвшие на рейде. Ќас трое: ‚елло,
ќндл и Я. €з нас самый сильный ‚елло, самый образованный ќндл и самый ловкий
Я.
—ерез год мне исполнитсЯ четырнадцать лет. Ќо нам ждать некогда, и мы
изменили немного одну цифру в моей метрике. ‘делал это ќндл. Ћн,
оказываетсЯ, мастак на такие дела. € теперь менЯ отпускают в ѓерманию.
‘обственно, отпускает лишь комендатура, а мама ничего не знает. Љогда Я
подал ей чистый лист бумаги и попросил показать, как она расписываетсЯ --
просто так, любопытства ради, -- она не подозревала, что мы потом на этом
листе напишем заЯвление от ее имени. ‚ заЯвлении она мне, своему сыну,
разрешает уехать в ѓерманию, к "проживающим там родственникам"... ’акие же
заЯвлениЯ сделали себе ќндл и ‚елло. ‚месте с метриками мы понесли эти
заЯвлениЯ в комендатуру и получили там необходимые длЯ выезда документы.
Џотом с рюкзаками собрались у старого пруда в парке и оттуда зашагали в порт
ђоомассааре.
Џо дороге к пруду Я встретил ‹ейно. Ћн шел мне навстречу с маминой
сумкой, полной разных пакетиков. „олжно быть, стоЯл в очередЯх за
продуктами. џ сказал ему, что ухожу совсем. ‹ейно грустно заморгал, потом
достал бумажный мешочек с сахаром и дал мне немножко полизать сахару. џ
пошел дальше, а он долго смотрел мне вслед, и уже издали Я крикнул ему,
чтобы он помогал маме и хорошо смотрел за Љадри, точно так же, как отец мне,
когда уезжал на фронт. ‹ейно остаетсЯ теперь единственным мужчиной в доме. џ
просил его, чтобы он ничего не говорил маме. € знаю, он не скажет, он не
такой. Ќо от ‘вена и Ђльберта он, конечно, не станет скрывать, и тогда все
узнают, что мы с ‚елло уехали.
Ќа этот раз нас не поймают, не вернут. ‘коро придет баржа и доставит
нас на один из стоЯвших на рейде огромных кораблей. „о этого еще по
нескольку слов о моих друзьЯх.
‚елло шестнадцать лет. Ћн очень сильный, здорово бегает и плавает, как
дельфин. Ћн, конечно, не такой образованный, как ќндл, но хороший товарищ,
смелый, решительный. “ него остаютсЯ дома мама, брат, бабушка и целаЯ орава
теток. Ћн мой давний друг, мечтает о приключениЯх и тоже обожает книги про
ерлока •олмса и Џинкертона.
ќндл. ќтого длинного, худого типа привел ‚елло и сказал, что он нам
необходим. Ћн совсем не умеет плавать и боитсЯ воды как черт ладана, и
бегать тоже не умеет. Ќо он говорит по-немецки и имеет кое-какие понЯтиЯ о
географии, а нам это очень нужно. Ћсобого интереса к приключениЯм Я у него
не заметил и, что его гонит на чужбину, не понимаю. Љ тому же он труслив,
даже Яблоки боитсЯ красть. €, видно, маменькин сынок: вечно говорит о своей
маме.
‚ ѓерманию мы едем длЯ того, чтобы оттуда двинутьсЯ в Ђвстрию. ’ам
перейдем Ђльпы и -- в вейцарию. €з вейцарии -- в Ђфрику, а оттуда в
Ђмерику.
Људа дальше, еще не знаю, там видно будет. Ђ пока прощай, ‘ааремаа --
остров мой родной. € ты, мама, прощай. …ще увидимсЯ.
‘адоводством Я интересуюсь только осенью, когда созревают Яблоки и
другие фрукты. ‚се остальное, что свЯзано с этим, не очень менЯ занимает. €
все-таки мне и ‚елло сейчас приходитсЯ заниматьсЯ именно "остальным", то
есть рытьсЯ в земле и возитьсЯ с тачками. ѓлупаЯ историЯ! ‚едь не длЯ того
же Я тонул в море, чтобы сделатьсЯ паршивым навозным жуком. —то-то мне наши
дорогие союзники не нравЯтсЯ: где это видано -- Я, сын эстонского легионера,
который сражаетсЯ за новую …вропу и свободу ќстонии на ‚осточном фронте,
должен рытьсЯ в земле, как последний раб, у какого-то противного
желтоглазого немца?! ѓде же справедливость?! Ќо он, еще не знает, с кем
имеет дело, этот желтоглазый индюк, возомнивший себЯ великим плантатором. Њы
еще зададим ему!
‚месте с моими ногами на территорию ѓермании ступили еще ноги ‚елло.
„линные же ноги ќндла остались на родине вместе с ним.
…ще на рейде, на палубе огромного океанского парохода с нашим
образованным другом стало творитьсЯ что-то непонЯтное: он вдруг стал кружить
по палубе, словно одержимый. Њы с ‚елло, любуЯсь морем, посматриваЯ на
родной город, сначала не обращали на это вниманиЯ, думали -- он просто
гулЯет. Ќо прогулка эта не прекращалась и стала казатьсЯ подозрительной.
‘темнело. ‚ городе, в порту и на корабле зажглись огни. Ђ он все бегал. Њы
подумали -- не сошел ли он с ума? Ќо нет, он просто струсил. Џопав на палубу
парохода, сообразил, что это вовсе не шутка, что пароход уплывает и увезет
его черт знает куда. Ѓыть может, налетЯт самолеты и пароход потопЯт, а он не
умеет плавать и тогда, беднЯга, никогда больше не увидит маму. Ћн был в
отчаЯнии, а мы не знали, что с ним делать.
‚сех нас выручила его мама, каким-то образом узнавшаЯ о намерении
любимого сыночка и вовремЯ прибывшаЯ в порт разыскивать его. Љ пароходу
прислали катер, и ќндла снЯли. Ћн ушел, не попрощавшись с нами, и, видимо,
здорово был рад, что так легко отделалсЯ. € мы тоже, хотЯ потерЯли
единственного знатока немецкого Языка, остались довольны. ‘пуститьсЯ на
катер он должен был по штормтрапу, то есть по веревочной лестнице. ќто было
нелегко -- пароход сильно качало в темноте. Ћн вылез за борт, немного
спустилсЯ и, судорожно вцепившись в лестницу, остановилсЯ. Ќикакие уговоры
не помогли. ’огда к нему с катера поднЯлсЯ матрос и потащил его, скулЯщего,
вниз. џ не уважаю трусливых людей, как бы образованны они ни были.
‘тановилось холодно. Ќемного потолкавшись среди пассажиров, мы
спустились в общую каюту, или попросту в трюм, и завалились спать. џ долго
не мог уснуть, вспоминались мать, ‹ейно, Љадри и... отец тоже. “тром рано
снЯлись с ЯкорЯ, а затем взорвались.
ќто была какаЯ-то бродЯчаЯ мина. Џо-видимому, наша, то есть немецкаЯ.
Џароход попал на нее и взорвалсЯ. џ и ‚елло в это времЯ весьма уютно
устроились на металлических сетках, словно на качелЯх, наблюдали за всем
вокруг и мечтали о том, как примерно через двадцать лет вернемсЯ на родину,
конечно, на своей Яхте, богатые, изъездив весь мир, пережив уйму
замечательных приключений. Џо палубе сновали пассажиры -- военные,
гражданские, взрослые и дети; около грузовых машин, что рЯдами стоЯли на
палубе, копошились шоферы; матрос-немец наигрывал на аккордеоне какую-то
чувствительную мелодию. ‘переди и сзади нашего парохода ровной линией шли
корабли -- все было совершенно нормально. Ќо вдруг автомобили поднЯлись на
дыбы, и Я увидел в воздухе людей вверх ногами... ’ут же заметил, что и сам
нахожусь в воздухе, и тогда раздалсЯ страшный грохот.
—ерез мгновенье Я очутилсЯ под водой. ‚ынырнув, сообразил, что от
тонущего кораблЯ надо держатьсЯ подальше (так учил еще капитан Ђндрее с
ђухну), и изо всех сил поплыл в сторону от него. Ђ когда обернулсЯ, чтобы
взглЯнуть на пароход, его уже не было. ‚ море были видны барахтающиесЯ люди
и много всЯкого хлама -- Ящиков, досок, даже какаЯ-то собака скулила где-то
в волнах. ‚дали стоЯли корабли. “видев шлюпки, подбирающие утопающих, Я стал
кричать. ЊенЯ заметили и подобрали. Ќа корабле, куда доставлЯли спасенных, Я
встретил ‚елло. Њы были мокрые, дрожали от холода, но нам вовсе не было
страшно. ‚ большой каюте на горЯчих трубах высушили одежду и записные
книжки, получившие вместе с нами морское крещение.
‚ „анциг прибыли рано утром. ‚се пассажиры, помилованные богом,
собрались на палубе и приветствовали ѓерманию. Ћни пели: "Deutschland,
Deutschland uber alles!" -- "ѓерманиЯ, ѓерманиЯ превыше всего!". Њы тоже
пели, как умели. ‚ порту, в длинном сером здании, всем приезжим выдали
продовольственные карточки и произвели обмен оккупационных марок на
рейхсмарки.
‚ Ђугсбург мы приехали с пустыми карманами и желудками. Ќа двоих знали
по-немецки три слова: их вайс нихт (Я не знаю). € совершенно не
представлЯли, куда податьсЯ. Џоэтому околачи-вались на вокзале. ‚ечерами
промышлЯли в садах, а спали в зале ожиданиЯ. Ќо в Ђугсбург мы приехали не
отсыпатьсЯ: отсюда мы должны начать штурм Ђльп, перелезть через них и
очутитьсЯ в вейцарии. Џерейти Ђльпы, питаЯсь лишь Яблоками, разумеетсЯ,
невозможно. Њы решили что-то где-то раздобыть.
Ћднажды, когда, толкаЯсь среди пассажиров, Я высматривал, нельзЯ ли
что-нибудь приобрес-ти, ко мне подошли два человека в серо-зеленых шинелЯх и
что-то у менЯ спросили по-немецки. џ, разумеетсЯ, сказал: "€х вайс нихт".
ќто, по-видимому, не удовлетворило их, они взЯли менЯ за руки и повели. ‚
пути нам встретилсЯ ‚елло, он пошел за мной. Ќас привели в полицию,
провери-ли документы, задаваЯ бесчисленные вопросы, на которые мы
однообразно отвечали "их вайс нихт". Љое-как выЯснили, кто мы такие. ‡атем
повели в другое заведение и там продали в рабство этому желтоглазому
"плантатору".
‡аведение, где нас продали, называетсЯ "Ђрбайтсамт". Ќас привели в зал,
где за маленькими столиками выстукивали на машинках раскрашенные девицы,
посадили на скамью и при помощи мимики, как глухонемым, объЯснили, чтобы мы
сидели и ждали. Џросидели мы на этой дурацкой скамье битых два часа, потом в
зал стали заходить разные господа. Ћни рассматривали нас, выЯснЯли возраст и
совещались о чем-то с толстым человеком, который подводил их к нам. Џотом
они ушли, а толстый человек позвонил куда-то по телефону и, посматриваЯ на
нас, долго о чем-то говорил. Ђ потом пришли другие господа и опЯть нам
задавали разные вопросы, и опЯть мы говорили: "€х вайс нихт".
Ћдним за большой рост и Явную силу нравилсЯ ‚елло; другим, неизвестно
за что, -- Я. Њы же решили не расставатьсЯ и соглашались продаватьсЯ лишь
оптом.
Џришел военный, офицер, пожелавший приобрести менЯ; господин с брюшком
захотел ‚елло, худюсенькаЯ чернаЯ дама пожелала менЯ, другаЯ захотела ‚елло;
и потом был рЯд покупателей, но все хотели приобрести ‚елло, а Я никому не
был нужен. Ќаконец к вечеру, когда мы всем надоели бесконечными "их вайс
нихт", основательно проголодались и устали сами, пришел господин с рыжей
бородой и желтыми глазами. Ћн, не торгуЯсь, забрал нас обоих. Ќам было все
равно, хоть к черту в зубы. ѓосподин живет на окраине города, он садовник.
Њы не единственные рабы этого "плантатора". Ћстальные ребЯта -- семеро
полЯков, трое не то русских, не то украинцев и двое азиатов -- работают
здесь уже давно. Љак они сюда попали, не знаю.
‘ утра до вечера работаем в садах. ђаспорЯдок днЯ таков: утром, в шесть
часов, встаем, умыва-емсЯ, завтракаем -- хлеб, кусочек сыра, черный кофе.
Џотом получаем инструменты и работу; потом труд до вечера; потом полоскаем
наши морды, поедим "гемюзе" (овощи) и ложимсЯ спать. ’ак было до нас и,
вероЯтно, будет после нас.

Ђх, как хочетсЯ что-нибудь погрызть, хоть черненьких сухариков... ‘идим
в зале ожиданиЯ на вокзале. ‚округ на столах лежит еда, от звона ложек, от
чавканьЯ жующих вокруг людей моему желудку делаетсЯ больно. Ќапротив менЯ
сидит ‚елло. Њы два днЯ ничего не ели. џблок в садах уже нет, милостыню
просить мы не хотим, да и врЯд ли кто даст. Ћт садовника мы сбежали.. €наче
и быть не могло. ‚месте с нами ушли и остальные ребЯта, только они пошли
куда-то на север. Џеред уходом всей оравой нагрЯнули в кладовую "плантатора"
и опустошили ее. “тром Я и ‚елло бодро шагали по тропинке, рЯдом с весело
плещущимсЯ о берег „унаем, к Ђльпам. ‚ наших мешках было много вкусных
вещей, животы набиты до отказа, и настроение, следовательно, хорошее.
‚переди синели горы, и мы прикидывали, за сколько времени доберемсЯ до них.
Ќочева-ли в кустах, завернувшись в одно одеЯло. Џрошагав так два днЯ,
заблудились, стали искать проход через буреломы и трЯсины. Ѓлуждали неделю,
но никакого прохода не нашли. Ћбодранные, усталые и злые вернулись кое-как в
Ђугсбург, так и не побывав в горах...
Њы, конечно, не вернулись к садовнику и продаватьсЯ в "Ђрбайтсамт" тоже
не пошли. Ќочью на товарнЯке выехали в Ѓерлин, оттуда под вагонами --
грЯзные, голодные -- добрались до „анцига. —естно говорЯ, мы приехали сюда,
чтобы любыми путЯми уехать домой. ’олько уехать мы не можем. Џорт окружен
колючей проволокой и охранЯетсЯ так, что не проскользнет даже мышь. Ѓродили
мы вокруг порта, словно голодные собаки, и, убедившись, что уехать обратно
невозможно, засели на вокзале, чтобы подумать о том, как жить дальше.
ЌаходимсЯ в лагере беженцев. Ќо завтра отсюда куда-то уедем. Људа -- не
знаем. ‚стретил здесь знакомую семью из ’ори, семью капитана Њальгарда, с
дочерью которого, ‚ииве, не раз дрались. ’олько сейчас мне почему-то
кажетсЯ, что она вообще-то ничего. ‘тоим с ней в очередЯх за супом, за
хлебом, и она говорит, что они, Њальгарды, приехали сюда на всЯкий случай,
русских на острове еще нет.
Њы с ‚елло вступили добровольцами в армию -- в ‹юфтваффе.
‡авербовались. ќто вспомога-тельные части авиации. Ћтсюда нас куда-то
повезут, там получим красивые серые мундиры, оружие, научат воевать,
возможно, будем летать. ‚сех нас отсюда поедет тридцать человек. Ћстальные
ребЯта почти такаЯ же мелюзга, как мы, но есть и старики -- за двадцать лет.
Љто знает, может, это и есть маленькое начало большого дела? Њне немного
грустно, что скоро придетсЯ расстатьсЯ с ‚ииве.

Џрошел месЯц с тех пор, как Я приехал в лагерь люфтваффе. Ќе стану
описывать, как нас, группу голодранцев, вывели из готенхафенского лагерЯ
беженцев, привели на вокзал и посадили в вагон. Џеред тем нам выдали по
буханке хлеба и мЯсные консервы. Њы их сразу же съели, так что в ќгерь
прибыли голодными как волки. ќгерь -- городишко в —ехословакии. Џриехали
ночью. Џостроившись в колонну, шли по пустым темным улицам города. Џотом
вышли за город, еще километра четыре по шоссе. €з полосатой будки у ворот
вышел вооруженный солдат, пересчитал нас и пропустил на территорию спЯщего
лагерЯ. Ќас привели в пустой барак и сказали, что это блок и что в нем мы
должны дожидатьсЯ утра. Њы завопили, что голодные, на это никто не обратил
вниманиЯ. Ќо, когда стали ложитьсЯ спать, два маленьких солдата принесли
большой деревЯнный ушат вареной картошки в мундире и сказали, что это
"абендэссен". Њы дружно, словно поросЯта, зачавкали. ‡атем разместились на
полу и уснули крепким солдатским сном. “тром нас повели в баню, потом в
столовую, где выдали ложки и котелки. ‘толоваЯ -- большой блок с вывеской:
"‘толоваЯ No 6". ‡а столовой -- склад, где после завтрака нам начали
выдавать мундиры. Џолетели наши гражданские трЯпки, и нате вам брюки,
френчи, фуражки, сапоги... ‡десь обнаружилось, что длЯ моей персоны мундира
нет. Њундиры вообще были, но в каждый из них можно было вместить двух таких,
как Я. Џришлось смиритьсЯ -- меньшего не нашли. ‘апоги тоже достались
огромные, зато такие крепкие, что, думаю, они дождутсЯ того времени, когда
будут впору. ‡асучив штаны, Я обулсЯ, затем стал размышлЯть, что делать, с
рукавами, и в это времЯ завыла сирена.
‚ой сирены -- Явление обычное, было бы удивительно, если бы хоть один
день прошел без него. Ќас погнали к воротам, через них совершенно спокойно
выходил, колонна за колонной, весь лагерь. ‡релище мы представлЯли,
вероЯтно, комичное -- ремней получить не успели, и встретили нас взрывом
безудержного смеха. „альше нас погнали в поле, причем неизвестно зачем то и
дело заставлЯли ложитьсЯ где попало, вскакивать, бежать и снова ложитьсЯ. €
так без конца. ‘амолеты гудели в невидимой высоте, и до нас им не было
никакого дела. Ђ нас все гонЯли и гонЯли... Ћчевидно, это делалось длЯ того,
чтобы запачкать наши новенькие мундиры. Ќе понимаЯ команды на немецком
Языке, Я вел себЯ настоЯщим ослом: когда приказывали ложитьсЯ -- бежал, и,
наоборот, когда нужно было бежать -- падал. ‡а это на мою голову посыпались
проклЯтиЯ, но Я их, к счастью, не понимал тоже. € еще пинки в казенную
часть, которые Я, к сожалению, ощущал. Ќо еще большие мучениЯ ждали нас в
лагере, когда после тревоги и чистки мундиров мы построи-лись на проверку.
Њы очень спешили и, конечно, плохо почистили мундиры. € снова нас гонЯли,
теперь вокруг блоков, заставлЯЯ бегать и падать. Ђ потом опЯть чистили
мундиры, а потом опЯть бегали и падали, и так бесконечно. Љогда наконец
вечером Я добралсЯ до постели, моей последней мыслью было: чертовски нелегко
быть военным.
’ЯжелаЯ служба. Ќу а как же иначе! ђазве может солдатскаЯ служба быть
легкой? ‘ этим надо миритьсЯ. ’олько вот с харчами плоховато, и мы крадем
потихоньку, где что можем. ‡анЯтиЯ пока несложные: маршируем, бегаем,
падаем. ‘ ‚елло менЯ разлучили. …го, как старшего, определили в другую
группу, а Я попал к маленьким. ’оже мне определили... ‚ моей группе сорок
человек -- все эстонцы. ‚ообще здесь всех распределЯют по национальностЯм, а
сколько их тут -- не берусь сказать. …сть киргизы и монголы, узбеки и
татары, латыши, литовцы и еще много ребЯт, о которых Я не знаю, кто они.
Ќо что интересно -- есть русские. ѓоворЯт, их угнали из ђоссии, а
потом, чтобы не умереть с голоду, они согласились поступить в люфтваффе.
Ќеужели они будут воевать против своих?! …сть еще бельгийцы и голландцы и,
наконец, финны и эстонцы. ‚се мы живем недружной семьей: деремсЯ. „раки
знатные! Љогда дерутсЯ латыши с литовцами или там кто еще, эстонцы не
вмеши-ваютсЯ. Ќо если кто деретсЯ с финнами -- эстонцы идут на помощь
финнам. € наоборот. ’ам примажутсЯ другие национальности, и драка
превращаетсЯ в кровавую бойню. Ќачальство в эти драки вмешиваетсЯ лишь
потом, наказываЯ наиболее пострадавших. ђождаютсЯ драки обычно в кантине
(пивной) и кончаютсЯ в ревире (больнице), но бывает, что и в морге.
•одим и в город, в кино или просто гулЯть. ‚ город идем всей группой,
построившись, с песнЯми. Џеред тем нам выдают билеты на киносеанс и какие-то
непонЯтные беленькие резиновые кружочки. ‡ачем они, мы не знаем, но если их
надуть, получаютсЯ шарики, а когда их раздавишь, раздаетсЯ выстрел, как из
настоЯщей винтовки. Ќекоторые, принимаЯ это за жевательную резинку, пытались
жевать, но они оказались безвкусной дрЯнью. Ћбычно нас ведут сразу в
какой-нибудь кинотеатр, а после сеанса каждый может идти куда хочет -- до
двенадцати ночи.
Ћколо кинотеатра всегда стоЯт размалеванные женщины всех возрастов,
они, как акулы на мелких рыбешек, набрасываютсЯ на наш строй, бесцеремонно
выбираЯ себе кавалеров среди маленьких мужчин. ”ильмы показывают любовные
или военные, про ‚осточный фронт, военнопленных.
‚еселье весельем, но что нас не вооружают, это свинство. €ногда
показывают винтовку, говорЯт, что это винтовка, и объЯснЯют, как с ней
обращатьсЯ. Љ черту! € без того всем известно, что винтовка -- не ложка, что
из нее стрелЯют. Ћднажды Я, как сумел, поставил вопрос ребром, то есть
спросил у унтера, почему нам не дают винтовок. Ћн заржал, как мерин.
-- Џуф, пуф -- унд русиш капут... -- сказал и что-то там еще лопотал.
Ћдин парень перевел, что он советует мне сначала перерасти эту винтовку.
Ћсел! џ уверен, что сумею воевать не хуже его. …ще неизвестно, кто из нас на
что способен. џ как-никак сын эстонского легионера!

ќгерь

Ќастало времЯ, когда нас вооружили и повели воевать. Џротивник наш --
судетскаЯ глина, оружие -- лопаты. ‚еселье кончилось.
–елый день роем окопы, делаем повороты -- линкс, рехтс, бегаем как
ошалелые, ползаем как змеи, а в результате выглЯдим как свиньи. —истыми
бываем только во времЯ проверок. € голодные к тому же как волки. ќто днем. Ђ
ночью по нескольку раз бегаем от налетов за пЯть километров в поле, причем
таскаем на себе весь хлам, именуемый "солдатской амуницией", и, между
прочим, лопаты...
Џо каким-то соображениЯм менЯ перевели в санитарную группу лагерЯ. ќто
очень хорошо. —лены этой группы пользуютсЯ кое-какими привилегиЯми, живут
чисто, и, что главное, их не мучают маршировкой, не говорЯ уже о том, что
они не роют окопы и траншеи. ‡ато их мучают другим: они должны безупречно
вскидывать руку и орать: "•айль ѓитлер!" ќто репетируетсЯ повседневно,
потому что члены санитарной группы патрулируют в городе, где разгуливает
всЯкое пузатое начальство.
Ќаши обЯзанности: дежурство в лагере, в городе и забота о том, чтобы не
умереть с голоду. ‘анитарный патруль состоит из двух человек с
металлическими складными носилками, на рукавах мы носим белые повЯзки с
красным крестом. „ежурнаЯ смена работает по восемь часов. €ногда бывают
уроки, учимсЯ делать повЯзки, укладывать раненого на носилки и так далее.
Љогда выпадают городские дежурства, идем к бауэрам, проживающим вблизи
города, и работаем за харчи. Џока нам нечего было боЯтьсЯ, ќгерь не бомбили,
хотЯ вражеские самолеты, поднимаЯ панику в лагере и городе, с утра до ночи
летали высоко в небе. ќгерь не бомбили, потому что в нем не было ничего
привлекательного длЯ врагов, ведь аэродромы находЯтсЯ за городом. Њы знали,
что ни иваны, ни томми, ни Янки нам ничего плохого не сделают.
Ќо однажды, когда Я и мой напарник ђиз шли в город на дежурство, завыли
сирены. ‘амоле-ты, почти невидимые, ползли по небосклону. Ѓыло Ясно, что
они, как всегда, летЯт дальше на север -- на Ѓерлин. ‚от уже их не видно,
еще чуть-чуть слышны, вот и отбой. ‹юди вышли из убежищ и разошлись по
домам. Њы тоже, волоча надоевшие носилки, поплелись на поиски развлечений.
‚друг, непонЯтно как и откуда, снова поЯвились самолеты. „аже не могу
сказать, что поЯвилось раньше: бомбы или самолеты. Ќе было тревоги. ‚незапно
взрывы, грохот, шум, крики обезумевших от страха, бегущих в панике людей.
Ћдна старенькаЯ женщина с целой оравой малышей бежала, таща их, орущих, за
собой. Ћни спотыкались, не успевали за ней, и она была в отчаЯнии. ђиз,
мгновенно разобрав носилки, стал укладывать на них двух самых маленьких. Њы
помогли семейству добратьсЯ до убежища, но войти в него было невозможно. “
входа, давЯ друг друга, беспорЯдочно толкались сотни людей. ‚округ гремело и
визжало; с опозданием завыли сирены, нагонЯЯ жуть; горели дома, деревьЯ и
даже асфальт. ѓород был в дыму. ‘амолеты не были видны, бомбы сыпались
словно дождь с неба. Љогда наконец удалось войти в убежище, мы занесли
детей, а сами поднЯлись обратно: ведь такое не увидишь каждый день! “ входа
стоЯли пожарники и полицейские, не выпускаЯ никого, принимаЯ опоздавших.
‡апыхавшись, пробежал сухопарый немец, офицер. Ћн был очень бледен и, мне
показалось, дрожал. ‡аметив нас, он стремительно подскочил и, схватив менЯ
за рукав, что-то объЯснЯЯ, потащил за собой. Њы пустились бежать за ним по
горЯщим улицам города. €ногда, когда слышалсЯ зловещий визг, бросались на
землю и снова бежали. Џовсюду валЯлись люди, и нельзЯ было понЯть, живые или
мертвые.
Ќаконец забежали во двор полуразвалившегосЯ дома. ЏрЯмо во дворе, на
подстеленной шинели, увидели белокурую женщину. ‹ицо ее было в крови и
измазано сажей, она тихо стонала. Џоложили ее осторожно на носилки и пошли
обратно.
‘трашен был этот путь. Љругом грохот, жарко от горЯщих домов. Њы,
пригибаЯсь, двигались к убежищу. Ћсталась лишь одна улица и один поворот,
когда на нас с грохотом повалилась стена. џ упал и тотчас услышал страшный
крик. ЏоднЯвшись, увидел: ђиз лежит на ногах у женщины. Ћба были неподвижны
-- он мертв, она в обмороке. ‚озле, остолбенев, стоЯл немец. ‡десь же
валЯлась большаЯ цементнаЯ глыба, убившаЯ ђиза, сломавшаЯ ноги женщине.
Ћсвободив носилки от тела ђиза, мы с немцем донесли его даму до убежища, где
ее принЯли врачи. џ осталсЯ в убежище до конца налета.
Ќа другой день нас снова направили в город, на сей раз подбирать
мертвых. ќто была исклю-чительно мерзкаЯ работа. ’рупы были страшные, порой
на носилках несли лишь кучу рук и ног. Њертвых было, пожалуй, больше, чем
раненых. Ћни были везде: в развалинах, в огородах, плавали в реке ќгере.
ђаботали до вечера. “стаю очень, спать стал мертвым сном, тЯжело. „а, теперь
не до проказ -- идет война.
ЉормЯт нас лучше, но Я этого почти не замечаю. Љак-то, когда Я обедал в
столовой, ко мне подошел пожилой офицер и спросил, сколько мне лет. Ћн
показалсЯ мне добрым, и Я сказал правду. € угадал. Ћн покачал головой, вынул
из кармана офицерские талоны на питание, протЯнул мне и, не оглЯнувшись,
ушел.
„ней десЯть работали на развалинах, извлекаЯ полусгнившие трупы и
всЯкую всЯчину. Њне кажетсЯ, что Я насквозь провонЯл мертвечиной.

Ћколо полуразвалившегосЯ блока, где хранЯт солому длЯ матрацев, толпа.
Џодхожу ближе, слышу смех. ЋказываетсЯ, какой-то новичок залез в этот блок и
спрЯталсЯ в солому. ’ри днЯ пролежал там без еды и воды. ЌепонЯтно, зачем?
‚от его вытащили -- смешной, напуганный, таращит глаза, грЯзный, на одежде
солома. ‚се смеютсЯ. ѓоворЯт, он спрЯталсЯ потому, что над ним в блоке
издевались из-за того, что он каждую ночь мочилсЯ в постель. ‘колько бы он
там прЯталсЯ, если бы не нашли? “мер бы с голоду... Ђ он плачет, говорит,
что болен. †алко что-то его, но нельзЯ быть таким плаксой, если ты солдат.

‹агерь в ќгере растащили по всем частЯм света. “ехал куда-то ‚елло.
‘анитарнаЯ группа вместе с другими частЯми авиации прибыла в порт, носивший
в честь маршала ђоммелЯ его имЯ. Џоездка сюда, в телЯчьих вагонах, была
нудной и голодной. ‚оровали, что могли. џ подружилсЯ с бельгийцем, с которым
в ќгере таскал умирающих и мертвых. Ћн там, оказываетсЯ, не дремал и успешно
снимал часы и кольца с мертвых, а теперь все это обменивал на съедобное.
Љонечно, брать у мертвых не совсем хорошо, но если разобратьсЯ -- мертвому
часы ни к чему, а живому есть надо. …го зовут ђальф, ему пЯтнадцать лет. ‚
люфтваффе он вступил тоже добровольно: искал приключений.
ЋпЯть живем в лагере, окруженном колючей проволокой, только не в
блоках, а в палатках. ‚округ песок и песок, жаркий ветер днем и холода
ночью, а еще голод и жажда. ‚оду длЯ мытьЯ привозЯт с морЯ, пресную дают по
норме, она здесь очень дорогаЯ. Ќа обед дают две картофелины, суп из ботвы и
воды, хлеба -- четыреста граммов на день. Љак и в ќгере, роем окопы. ’олько
теперь противник наш не глина, а камень или твердаЯ как камень землЯ.
‘анитарнаЯ группа тоже роет -- будь она проклЯта! Ѓыли отсюда побеги, но
беглецов привели обратно, избили и загнали в штрафную группу.

†ить становитсЯ все труднее, просто невозможно терпеть. Ќеизвестно
откуда нагрЯнула на нас какаЯ-то эпидемиЯ. ‘начала по одному, по двое
заболели ребЯта, а теперь умирают, как мухи зимой. Љак уберечьсЯ, никто не
знает. —то можно есть, чего нельзЯ -- тоже не знаем. Џонос. ‹юди чернеют,
потом лежат, лежат и умирают. ЌесмотрЯ на заразу, всех, кто стоит на ногах,
выгонЯют рыть окопы. ‘анитарнаЯ группа теперь роет могилы. Ќедавно Я закопал
своего партнера, ђалъфа. ‘ каждым днем работы длЯ нас становитсЯ все больше,
а нас -- все меньше. Њожет, скоро и менЯ зароют. †ивем, будто на чужой
планете. Џисем никто не получает, книг никаких нет, и читать их, собственно,
некогда. Ќад нами опЯть летают самолеты, бомбЯт порт, рейд и укреплениЯ,
которые мы строим. Њне очень хочетсЯ бежать, но Я понимаю безнадежность этой
затеи.
Љогда ходим рыть Ямы, берем с собой котелки и кипЯтим в них морскую
воду, кладем в нее неизвестную мне очень душистую траву. ЏолучаетсЯ
солоновато-кислаЯ жидкость.
€з начальства в лагерь заходЯт лишь унтеры, выгонЯть нас на работу. Ќо
скоро им некого будет выгонЯть: больше половины или умерли, или умирают, да
и симулЯнтов наберетсЯ немало. ‚ палатках грЯзь, вши, вонь, многие больные
делают под себЯ. ‡а ними ухаживаем мы. €зредка бывают фельдшера, дают
бесполезную микстуру, сыплют хлорку в отхожие места. Џитание стало лучше:
консервы, сыр, даже молоко консервированное. Ќе помогает. Ќаверное, бог нас
за грехи карает... ‚от ђальф обкрадывал мертвых -- и Я его зарыл.
Ќу это, конечно, несерьезно. ’огда и менЯ настигла бы кара: еще в
Љуресааре в церкви Я сбросил с хоров бутерброд на лысину попу, а он
как-никак первый чиновник бога.
…м Я теперь досыта, потому что помогаю больным умереть: пеленаю их, пою
водой, отгонЯю мух, и мне достаютсЯ их порции.
‚от и все приключениЯ пока что...

‹ежу в госпитале в городе Њариенбурге. Ќе знаю точно, где это, но,
кажетсЯ, где-то в Џольше, хотЯ ничего польского теперь здесь не видно. —тобы
выехать из ђоммельгафена, пришлось немно-го схитрить. —тобы скорее закончить
строительство укреплений, привели партию свеженьких кандидатов на тот свет,
так как из старых уже добраЯ половина сдохла, а остальные собирались
подыхать и работать было уже почти некому. Џрежде чем впустить свеженьких в
нашу цитадель поноса, приехала врачебнаЯ комиссиЯ и начала выЯвлЯть больных
и симулЯнтов. Ѓольных сразу же вынесли из лагерЯ, погрузили на машины и
вывезли из порта.
Њне пришла мысль лечь на носилки самому. Џо внешнему виду больные и
здоровые мало отличались друг от друга, и поэтому врач, руководивший
погрузкой больных, взглЯнув на мою искривленную физиономию, приказал поднЯть
менЯ на машину.
џ лежал ни жив ни мертв и впервые пожалел, что непочтительно относилсЯ
к попу в церкви -- бутербродом кидалсЯ. Ќо бутерброд не камень, и бог не
злопамЯтен... џ счастливо доехал с больными до Њариенбурга. ‘ледуЯ моему
примеру, приехали сюда еще два парнЯ.

—то такое Љуксен? Љуксен -- это небольшаЯ деревнЯ где-то недалеко от
Њариенбурга. ‡десь в старом двухэтажном каменном доме организовали что-то
наподобие школы-интерната, в которой живем и занимаемсЯ мы -- гитлерюгенд.
Ќа нас надели черные мундиры, выдали кортики и белые повЯзки с черной
свастикой. “ нас два руководителЯ, одного из них мы обЯзаны величать
"господин директор". ”амилиЯ его -- Љройц*, и длЯ нас он истинный крест:
маленький, черный, худой, Язва!

* Љрест (нем).

„ва раза в неделю бывают особые занЯтиЯ, их проводит человек,
приезжающий из Њариенбур-га. Ќа этих занЯтиЯх надо уметь подставлЯть
противнику ногу, крутить его так, чтобы он взвыл; надо уметь неожиданно
сбивать противника с ног, схватить его за горло мертвой хваткой; не
поворачиваЯ головы, видеть, что творитсЯ за твоей спиной; ходить неслышно,
как кошка, и еще много всЯкого другого.
Ќам показывают картины, на них изображены толпы людей. Њы должны на них
мельком посмотреть и быстро объЯснить увиденное: какие люди выделЯютсЯ и т.
д. €ногда нас водЯт в Њариенбург, там много магазинов, витрины заклеены
бумажными крестами. Ќа витринах выставлены товары, но мы видим не их.
"Љогда идешь по улице, посмотри в витрины, в них, как в зеркалах,
отражаетсЯ все, что происходит вокруг..."
Њы обЯзаны видеть не то, что выставлено в витринах, а то, что
отражаетсЯ в стеклах. €з любого района города мы должны находить самый
короткий путь до центра, не имеЯ ни плана, ни карты. € должны определить
наугад, сколько в каком доме приблизительно жителей. —его мы только не
должны знать и уметь...
Ќам всЯ эта германизациЯ надоела. —асто поЯвлЯютсЯ нарисованные кем-то
карикатуры на наших учителей и листовки с призывом: "„а здравствует ЂнглиЯ и
Ђмерика! ‘мерть немецким оккупантам!"
Ђ вообще скучно.

‚стретили Ќовый год, а затем задали, как мне кажетсЯ, стрекача от
приближающегосЯ ‚осточ-ного фронта. Џравда, нам часто говорЯт про
наступление наших на ‚осточном фронте, но Я не могу понЯть, длЯ чего,
наступаЯ, отступать. Ќас эвакуировали в маленькое курортное местечко --
Ћстзее бад „аме. …хали мы как гангстеры: порой Я на ком-то сидел, порой
стоЯл на одной ноге и, когда она уставала, повисал на ком попало, порой
кто-то сидел на мне, а если у пассажиров из гражданских было что-нибудь
съедобное -- мы это съедали. € так всю дорогу. Џоезда часто останавливались
из-за самолетов, конечно, не немецких. Ќо в Ћстзее бад „аме мы все же
прибыли и поселились в ‚илла-Ѓиркенхейм, в совершенно приличном заведении
(до нашего вторжениЯ). €меютсЯ в нем и пуховые перины, так что по этой части
все хорошо. Ќо насчет "уголовных" методов здесь плохо: директориЯ нас хорошо
знает, а местное население быстро сообразило, что к чему... ЏриходитсЯ
подтЯгивать ремни, благо в них дырок хватает. Ћднако роль гитлерюгенда нам
уже порЯдком надоела. Ћсобенно мне и двум моим товарищам. Њы решили от нее
избавитьсЯ. Ќаш план таков: ночью удрать из Ѓиркенхейма и идти на ”ленсбург.
ќто большой портовый город километрах в шести от датской границы, которую мы
намереваемсЯ перейти, ибо в „ании, по нашим соображениЯм, текут молочные
реки, а хлеб растет булками на деревьЯх.

…сли мир не без добрых людей, то и подлецов в нем немало. ЌашелсЯ
человек, который, узнав о нашем замысле, сообщил об этом господину Љройцу.
„иректор нас всех троих арестовал, раздел догола и запер в карцер. “ двери
поставили вооруженного пожарной трубой часового.
Љак мы, три голых мушкетера, провели ночь -- говорить не стану. —то нам
было холодно, Ясно и без объЯснений. ЃегаЯ взад-вперед, мы усиленно
придумывали, как спастись. € ведь недаром говорЯт, что одна голова хорошо, а
две -- лучше. ‚ нашем же распорЯжении были три мудрых головы.
‚ камеру заглЯнула какаЯ-то любознательнаЯ крыса, мы все трое ее
заметили. Љрыса, удовлет-ворив свою крысиную любознательность, убежала. Ќо в
одной из мудрых голов зародилась воистину "крысинаЯ" идеЯ... ‚ этой голове
возникло соображение, что мы могли бы прогрызть... да хотЯ бы потолок. €деЯ
была провозглашена и разработана. Ѓыл найден гвоздь; затем один из нас,
встав на плечи другого, начал им откусывать щепку за щепкой от досок
потолка, вгрызаЯсь все глубже и глубже. ђаботали менЯЯсь, нельзЯ сказать,
что быстро, но не сомневаЯсь в успехе. ’олько как мы ни спешили, настало
утро, а дыра все не была готова. Џеред завтраком мы прибрали в камере и
собрались у двери, чтобы не дать возможности обозреть потолок. ’оварищи,
принесшие завтрак, сообщили, что всЯ группа собираетсЯ к морю (чем-то
заниматьсЯ) и остаетсЯ лишь наша охрана, а она не имеет ничего против нашего
ухода, если мы сможем уйти не через дверь. Њы продолжали лихорадочно
работать, и скоро посыпались опилки, песок и всЯкаЯ дрЯнь, а когда осела
пыль, мы увидели в потолке дыру, через которую могла бы пролезть корова.
‘коро мы были на чердаке, откуда высунув Языки на цыпочках спустились в
помещение директории, где в поисках одежды взломали (сверх потребности) все
шкафы и перевернули вверх ногами сундуки. Ђ к ночи мы были уже далеко от
Ѓиркенхейма.
ЋпасаЯсь жандармерии и бродЯщих по всем дорогам патрулей, мы двигались
ночью, отдыхаЯ днем.
ЏитаемсЯ кроликами, которых промышлЯем ночами, мимоходом, и пищи этой,
славу богу, хватает, благо немцы кроликов развели много. €ногда у более
крупных бауэров останавливаемсЯ на несколько дней, чтобы накопить жиру.
Џоселившись где-нибудь на чердаке, по ночам доим хозЯйских коров, угощаемсЯ
в кладовых и не забываем заводить приЯтельские отношениЯ с курами.
Ќедавно у одного такого бауэра нас случайно обнаружили польские
военнопленные. Ћни предупредили, что вокруг идут повальные обыски -- ищут
дезертиров, и советовали нам смытьсЯ. …ще показали они листовку, сброшенную
русским самолетом, прочитать ее мы не смогли, но полЯки объЯснили, что она
разъЯснЯет истинное положение ѓермании и призывает население восстать против
обреченного гитлеровского режима, спасать культурные ценности и т. д. Ќу, в
этом мы мало разбирались, а намотали себе на ус лишь то, что нам полезно
убиратьсЯ, пока не поздно.

Њы пришли на небольшую железнодорожную станцию, где стоЯл воинский
эшелон. ‚ одном из пустых вагонов Я увидел мешок с подозрительными
выпуклостЯми. џ всем своим нутром почувствовал, что это хлеб. Ђ мы -- о
боже! -- сколько уже времени мы не ели хлеба! џ решил добыть хлеб. Ќичего не
сказав товарищам, отдал им свой рюкзак, попросил подождать и вернулсЯ к
вагону. ‚округ на перроне прохаживались солдаты, но все как будто были
занЯты самими собой. “бедившись, что за мной никто не следит, Я осторожно
просунул голову в вагон. ‚ нем, растЯнувшись на нарах, спали несколько
солдат. џ скользнул внутрь, тихонько подошел к мешку и развЯзал его. Ћн был
полон симпатичных сереньких булок. џ уже протЯнул к ним руку, когда один из
спЯщих вскочил и прыгнул на менЯ. Ќе успел Я опомнитьсЯ, как на мне сидели
три дюжих немца. Ѓеда возросла еще оттого, что в этот момент паровоз дал
гудок и в вагон стали залезать другие немцы. Џаровоз еще прогудел, дернул, и
поезд пошел.
—увствовал Я себЯ очень скверно и думал: можно было, пожалуй, обойтись
и без хлеба... Ќо, увы, немцы моих чувств не разгадали. Ћни затараторили о
чем-то все сразу и так быстро, что мои познаниЯ в немецком Языке оказались
ничтожными. Џотом они менЯ завертели, закрутили, и наконец Я догадалсЯ, что
мне приказывают раздеватьсЯ. ќто было крайне нежелательно, однако
внушительные тумаки не позволили долго раздумывать. џ разделсЯ. Ћставили на
мне лишь кальсоны. „альше последовала кара. ’умаками менЯ загнали под нары.
џ был этим почти доволен и подумал было там устроитьсЯ, но тут менЯ схватили
за ноги и вытащили. ‡атем в таком же порЯдке Я должен был вскочить на
верхние нары, с них соскочить и снова залезть под нары, и пошло, и пошло...
џ словно белка вскакивал на нары, с нар -- под нары; из-под нар -- на
нары и опЯть под нары, и все быстрее ("неллер, шнеллер!"), быстрее, быстрее
и все под градом свирепых тумаков. ‘ менЯ ручьЯми тек пот, Я задыхалсЯ.
’огда окончательно загнали менЯ под нары и оставили в покое. ‘коро солдаты
занЯлись своими делами и обо мне, казалось, забыли. Ђ поезд все шел и шел,
увозЯ менЯ черт знает куда.
’рудно сказать, сколько Я уже провалЯлсЯ под нарами, когда поезд,
загрохотав, остановилсЯ. ‘олдаты вскочили и высунулись сперва в дверь по
правой стороне, а потом по левой, и там что-то привлекло их внимание. Ќа
дверь по правой стороне никто не смотрел, и Я тихонько выскользнул из
вагона. Џоезд стоЯл в поле. ‚дали был виден лес, но добежать до него Я не
успел бы. ‚ вагоне зашумели. ђешив, что хватились менЯ, Я нырнул под поезд и
стал пробиратьсЯ к паровозу. ‡абравшись на тендер паровоза, мигом зарылсЯ в
уголь и лежал тихо, как мышь. Љто-то поднЯлсЯ на тендер, спустилсЯ, и
наконец, загремев буферами, поезд пошел дальше.
џ вылез из углЯ. —то делать дальше? Људа деватьсЯ в таком нарЯде?
ѓрЯзный, как дьЯвол... Џошел дождь, стало холодно. ‚друг послышалсЯ чей-то
смех и насмешливый голос произнес: "ќ-е! „у, нигер, вас махст ду хиер?"* џ
увидел у открытой двери кочегарки две черные рожи, с удивлением и смехом
глЯдевшие на менЯ. "Ќу, клайнес тойфель, марш р-райн!"** -- скомандовал один
из них, и Я поспешно забралсЯ в кочегарку. ѓреЯсь у топки, грызЯ хлеб с
рыбой, Я рассказал им свою историю, а ночью они укрыли мои ребра старой
брезентовой курткой и, замедлив ход поезда, помогли сойти. Џромелькнул
последний вагон, и Я зашагал к поселку.
‚ойти в село Я побоЯлсЯ. “тром, подкараулив, как из одного дома ушли
хозЯева, заглЯнул к ним в гости и навел там порЯдок по своему усмотрению.
Џодобрал себе одежду по вкусу, поел творога со сметаной и пошел во
”ленсбург.

* ќй, негр, что ты тут делаешь?
** Ђ ну, чертенок, входи!

’етрадь третьЯ
ѓод 1945

‚стретил своих друзей из Ћстзее бад. Ћни тоже наконец добрались до
”ленсбурга.
Ќачинаем потихоньку привыкать к мирному времени, но это нелегко: грохот
танков и тЯгачей все еще продолжаетсЯ. ’анки все прибывают и прибывают, уже
весь город запружен ими. ѓоворЯт, что их готовЯт против русских. Ќемцы на
эти танки озираютсЯ так, словно они и не воевали с русскими, словно
сочувствуют им. € не дай бог сказать какому-нибудь фрицу, что скоро будет
"нойес криг", -- он тебЯ убьет.
†иву теперь у Џсиха и его компании.
€з тюрьмы освободилсЯ человек, которого в городе хорошо знает и боитсЯ
определеннаЯ категориЯ людей. ‚еличают его Џсих, хотЯ он, конечно,
совершенно здоров. …го друзьЯ -- ЋбезьЯна, —еловек во мраке и •вост --
готовы днем и ночью исполнить любое из его повелений. Џсих -- король ночных
дельцов, не самых крупных, в порыве злости он способен чего доброго убить.
ЊенЯ они прозвали "‹исенок". џ с ними очень подружилсЯ. ќто уже почти то, о
чем Я читал в книжках. ’олько Џсиху не нравитсЯ, что Я записываю свою жизнь.
Ћн мне категорически запретил писать о некоторых подробностЯх. Ќо он зрЯ
беспокоитсЯ -- Я и сам не дурак.
…ще познакомилсЯ Я с человеком, который тоже пользуетсЯ в ночном мире
большим авторите-том, хотЯ имеет вполне приличное положение и в дневном. ќто
—ухкади, по прозвищу †ирный. Ћн, безусловно, жирный, но и мудрый. —ухкади --
босс. Ѓосс даже длЯ таких, как Џсих. —ухкади спекулЯнт, но сказать так при
нем по меньшей мере неблагоразумно: он "предприниматель". “ него в городе
свой дом, и, если верить слухам, не один. ђазъезжает он в новеньком
"опель-капитане" и всегда в обществе высокооплачиваемых женщин. Љо мне он
относитсЯ хорошо и зовет своим другом ("майн юнге фройнд"). Џсих и все его
подданные состоЯт у него на службе, и он очень заботитсЯ о благополучии
полезных ему людей. ‚едь это он раздобыл длЯ Џсиха и его компании домик в
портовом районе. „ом этот теперь -- наша штаб-квартира. Џустует она лишь
тогда, когда мы уходим по делам. „ела у нас самые разнообразные и чаще всего
в районе лезвига.

џ стал певцом в портовом кабаре.
Љак-то, когда у нас был —ухкади, Я пел в нашем логове длЯ себЯ и своей
братии. ‘хватив менЯ за ухо, —ухкади сказал: "“ши у тебЯ что-то большие, но,
должно быть, музыкальные", -- и повел менЯ в "ѓонолулу", хозЯин которой
пользовалсЯ иногда его услугами. ЊенЯ заставили продемон-стрировать свое
искусство, и с тех пор Я хожу (когда нет более важных дел) в кабаре и
выступаю в сопровождении гитар. Џосетители -- матросы, солдаты, грузчики и
проститутки из портовых борделей -- относЯтсЯ ко мне приветливо, даже
сердечно. Њои песни им, видимо, нравЯтсЯ и, наверное, Я тоже. ‡а это Я могу
каждый вечер заказать себе столик и угощатьсЯ в свое удовольст-вие. € пока Я
угощаюсь, ко мне подходЯт поклонники моего таланта и мешают есть. Ћдним
обЯзательно надо похлопать менЯ по плечу, другие во что бы то ни стало хотЯт
выпить со мной, а третьи лезут целоватьсЯ. ‚ кабаре менЯ зовут Ѓуби, и, как
бы там ни было, должен признатьсЯ -- мне это очень лестно. Ћднако песни --
это между прочим.
‘ —ухкади разъезжаем по многим городам в западной зоне, а иногда
проникаем даже в Ѓранденбург. –ель таких поездок -- познакомить менЯ с
нужными людьми. ’орговлю —ухкади ведет широкую: табак, мыло, сельди, спирт,
наркотики, кофе, и Я не знаю "предпринимателей", равных ему. —то же касаетсЯ
спекулЯции и спекулЯнтов, то ”ленсбург кишит ими. ‚езде что-нибудь продают,
покупают: в городе, порту, лагерЯх перемещенных лиц -- всюду. Ћсновные
рынки, конечно, в лагерЯх.
‘ приходом англичан из угнанных жителей Џрибалтики, “краины, Џольши и
других образовались такие лагерЯ. ‚о ”ленсбурге они разбросаны по различным
районам города, каждаЯ национальность отдельно. “правлЯет жизнью этих
лагерей международнаЯ организациЯ. ќстонский лагерь находитсЯ вблизи
железнодорожной станции и называетсЯ "Ѓанхофлагер". џ часто бываю в лагере,
иногда по поручению Џсиха или —ухкади, а когда просто прихожу повеселитьсЯ
-- поиграть в шахматы или на концерты.
‚ лагере есть школа и организациЯ бойскаутов. кола, разумеетсЯ,
чепуха, но скауты носЯт форму, котораЯ мне очень нравитсЯ. ‘ ними занимаютсЯ
офицеры бывшей эстонской армии, их здесь множество. „аже генерал доктор
‹оссман навещает их. Ћткровенно говорЯ -- хотел бы быть скаутом.

ѓод 1946

Џрошли праздники -- рождество и Ќовый год. ђождество -- елка, „ед
Њороз, постановка, танцы -- ничего интересного. …ще кукольный театр: "ѓанс
Љаспар у разбойников". Ќовый год...
Ћднако прежде надо написать кое о чем, что было в старом году.
‚ старом году погиб Џсих -- застрелили полицейские, конечно, "при
деле". ‡акрылась наша штаб-квартира, и ‹исенок, то есть Я, поселилсЯ в
Ѓанхофлагере в бараке длЯ семейных -- ведь Я еще "ребенок"... ‚скоре после
этого менЯ принЯли в организацию бойскаутов, порЯдки которой сначала
показались мне весьма строгими (скаут не должен воровать, пить, курить и еще
черт знает что), но позже Я убедилсЯ, что все эти требованиЯ можно и не
выполнЯть... Ћднажды в клубе ко мне подошел элегантно одетый молодой человек
и исключительно вежливо попросил уделить ему несколько минуг.
ЌазвалсЯ он „жимми.
„жимми объЯснил мне, что ему нужен партнер, что он давно менЯ знает как
смышленого человека, которому пора уже приобретать более определенную
квалификацию. „жимми -- специалист по гостиницам и всЯким ночлежным
заведениЯм. —еловек он тонкий и ремеслу обучает менЯ с терпением нЯньки.
’олько мне у него вроде и учитьсЯ нечему, все это мне намного более
эффективно преподавали в Љуксене, в школе гитлерюгенда. Љогда Я объЯснил
однажды Џсиху и всем другим, как пользоватьсЯ витринами, и показал, как
нужно крутить ногу и все прочее, они здорово удивились и признали мой
авторитет. —то касаетсЯ „жимми, мне нравитсЯ, что он зовет менЯ по имени. џ
с ним основательно подружилсЯ.
Ќу, кажетсЯ, про старый год больше писать нечего.
‚стречать Ќовый год во ”ленсбурге собралось лучшee общество бывшей
ќстонии. Џриезжали гости из другиx городов нашей зоны и даже из других зон.
Џриезжали журналисты, артисты, военные, писатели и прочие деЯтели: наехали,
конечно, и аферисты всех категорий, да и мелких плутов собралось немало.
ѓотовитьсЯ к новогоднему балу начали сразу после рождественских праздников и
длЯ этого занЯли театр. Ќачались репетиции художественной самодеЯтельности,
а мы, скауты, учились стоЯть в почетном карауле у национального флага и
проходили краткие курсы обслуживаниЯ гостей в гардеробной, в буфете и так
далее... Њы должны были заменЯть и кельнеров. ‚стретить Ќовый год в
"Љолоссеуме" могли, конечно, лишь самые достойные, избранные граждане бывшей
ќстонии.
Љ моему неудовольствию, мне пришлось находитьсЯ в гардеробной,
принимать пальто у господ и шубки у дам. ЏринимаЯ сей товар, Я размышлЯл о
том, сколько стоило каждое пальто или каждаЯ шубка в отдельности, и
прикидывал, что удалось бы получить за всю эту гардеробную, если продать
оптом...
Ѓыло весело воображать, как все эти расфуфыренные фрауэн будут
отправлЯтьсЯ отсюда без своих роскошных шубок.
Љогда все гости приехали, Я все же улизнул из гардеробной и приступил к
роли кельнера. ђазносил горЯчие и холодные блюда, напитки, торты и пирожные
и наконец почувствовал себЯ совершенно свободно.
“бедившись, что это дело у менЯ здорово получаетсЯ, Я вздумал работать
виртуозно. …ще в гардеробной Я заметил одну привлекательную женскую
физиономию, и теперь в зале мое внимание целиком принадлежало ей, было
сосредоточено на ней, на той, сидевшей за столиком в центре зала между
своими папа и мама. Ќаверное, наши симпатии были взаимны. ‚озможно, ее
присутствие послужило причиной того, что Я блестЯще справлЯлсЯ с
обЯзанностЯми кельнера, -- она менЯ вдохновлЯла.
‚от, набрав сразу четыре заказа цыплЯт в соусе, Я построил из них на
подносе пирамиду и поплыл между столами. ’ут Я взглЯнул на милую рожицу, а
она, черт ее побери, показала мне Язык... џ до того был удивлен, что не
заметил, как зацепилсЯ ногой за чей-то стул, и в следующий миг цыплЯта
полетели на одну кудрЯвую голову и разлетелись по всему столу, обливаЯ
соусом сидЯщих. „амы закричали, запрыгали, господа тоже... зарычали. џ
остолбенел, не знаЯ, бежать или оставатьсЯ.
’ут Я увидел смеющуюсЯ виновницу катастрофы. Љогда Я обернулсЯ к ней,
она, не переставаЯ смеЯтьсЯ, показала мне пальчиками на ладони бегущего
человека... Њол, удирай. € Я моментально, разумеетсЯ, совершенно спокойно,
последовал этому совету. Ќе будет мне в этом году счастьЯ.

‘ девушкой, показавшей мне Язык на новогоднем балу, Я познакомилсЯ. …е
звали Њарви. Њы встречались, ходили в кино, в "ѓонолулу", гулЯли в парках,
ездили в Њюрвики, а вечером, когда Я ее провожал домой, целовались. •орошо
было...
Ќо любовь переполнЯла менЯ, и Я рассказал о ней „жимми. ‚ыслушав мою
исповедь серьезно, он так же серьезно заЯвил: "’ебЯ, брат, попросту нужно
сводить в одно местечко..." џ обиделсЯ, и больше мы об этом не говорили.
’олько „жимми ничего не забывает. Џрошло немного времени, была попойка, и Я,
совершенна не любЯщий спиртного, ухитрилсЯ, однако, напитьсЯ. € здесь мой
друг сострЯпал дельце: он потащил менЯ на известную в порту улицу ‘частьЯ, в
заведение, куда был вхож сам, где и менЯ принЯли.
џ стал частым гостем в этом доме. Љо мне все относЯтсЯ с исключительной
заботой, особенно Њагда, самаЯ из них старшаЯ, ее все зовут "„и муттер дес
Ѓуби" (мать Ѓуби -- менЯ в этом доме тоже зовут Ѓуби)... ‘ Њарви больше не
встречаюсь, мне стало с нею как-то неловко, а то, что было с Њагдой, кажетсЯ
чудовищно невозможным с нею.

‚ моей жизни произошли маленькие изменениЯ. ‘начала Я приобрел одну
мамашу, а потом променЯл ее на одиннадцать других. Џолучилось так потому,
что лагерным администраторам пришла в голову нелепаЯ идеЯ: собрать всех
беспризорных и отправить их куда-то в неизвест-ность. Њоей свободе угрожала
опасность, и Я не знал, как избежать ее. ‡ато это знал другой человек --
бывший колонель (полковник) бывшей ќстонии герр Њези. ќтот господин,
наверное, давно за мной наблюдавший, однажды подошел ко мне и заЯвил, что
его очень интересует моЯ судьба ("бедного одинокого мальчишки"), что он не
против усыновить менЯ, если, конечно, Я соглашусь считать его за папу, его
супругу -- за маму, а его сыночка -- за брата.
—то касаетсЯ герра Њези, Я с ним был знаком. Њы с ним встречались в
шахматном клубе. ‚роде ничего малый. Ќо его супруга не очень мне нравилась.
Њне, конечно, не хотелось терЯть волю и признать кого-то своим папой,
но это была единст-веннаЯ возможность не попасть в лапы администрации; Я
согласилсЯ. †ивет семейство Њези в лагере, но в их распорЯжении большаЯ
светлаЯ комната, в то времЯ как в других таких же комнатах обитают по
двадцать человек.
-- Ќу вот, -- сказал герр Њези, когда Я перебралсЯ к ним, -- моЯ жена
будет тебЯ ласкать (что было весьма сомнительно), а Я буду карать за
провинности...
Ћн будет карать?.. ќтого только не хватало! Ќо Я покорно согласилсЯ,
хотЯ понЯл, что променЯл кукушку на Ястреба. Ћднако на мою свободу в семье
Њези никто не посЯгал. ‚скоре Я понЯл, что колонель не возражает, если Я
принесу хороших папирос, сигар или вин. ”рау Њези также ничего не имела
против, если, помогаЯ семье прокормитьсЯ, Я приносил что-нибудь
вкусненькое... Ђ скоро фрау потребовалось вино к вечеринке, дамские
перчатки, туфли, белье... —то ж, они, конечно, знали, кого усыновили. Ќо Я
их тоже понЯл и, убедившись, что на них не изворуешьсЯ, решил сыграть с ними
шутку.
‘обираЯсь выполнить очередное пожелание фрау, Я прихватил с собой ее
сыночка, благо он давно на это просилсЯ, и сделал так, что желаемое она
получила из его рук, потом еще раз и еще, а затем госпожа без излишних
церемоний прогнала менЯ из своего гнезда. Љончилась моЯ семейнаЯ жизнь.
—то было делать дальше? ЂдминистрациЯ, как коршун, высматривала
добычу... џ решил поселитьсЯ на улице ‘частьЯ у Њагды и ее подружек. ’еперь
у менЯ одиннадцать веселых мам, и носить длЯ них ничего не надо (это делают
другие), а заботЯтсЯ они обо мне более искренне, чем колонельша. Ћни менЯ
очень любЯт, мне кажетсЯ, в этом проЯвлЯетсЯ их жажда чего-то доброго, чего
у них почти никогда не бывает. Џриходили из полиции какие-то чиновники и
стали ругать патронессу фрау Ђнгелину за мое пребывание в этом доме. ‘тараЯ
леди увела их в свою комнату, и о чем они там говорили, никто не знает.
’олько менЯ оставили в покое.
Љонечно, живу у Њагды. Љогда к ней приходЯт "гости", Я ухожу. Ќо вообще
Я очень мало бываю дома, все некогда.

„ела мои плачевны. џ вынужден сидеть дома и не показывать носа на
улицу. ‚се из-за жадности.
Ќекий авантюрист предложил мне занЯтьсЯ продажей "золотых" колец,
которые весьма искусно изготовлЯл из белой меди. Ћтмеченные пробой "96%",
они по виду ничем не отличались от настоЯщих. •отЯ дел хватало, Я
согласилсЯ.
ЏопалсЯ на Ярмарке, в палатке Ярмарочных артистов. Њоими покупателЯми
были три дамы, три прежирные особы, и худюсенький старик в роговых очках, с
тростью. ‘тарик был исключите-льно худ, но насколько худ, настолько и хитер.
Љто бы мог подумать, что эта стараЯ обезьЯна станет испытывать мое золото
кислотой...
Ћни повалили менЯ на пол и основательно поколотили, причем старик
оказалсЯ весьма свирепым: он все норовил попасть тростью мне в глаза. ѓлаз
осталсЯ цел, но все лицо распухло.
Љогда пришел домой, поднЯлась паника. Ќачались хлопоты: Њагда уложила
менЯ в постель и принЯлась обследовать мои синЯки. ‹онни с ”ридой принесли
какие-то мази (к сожалению, не чудотворные), наконец, положили холодные
компрессы на все лицо и прописали полный покой. Ѓудь они проклЯты, кольца
эти! € фальшивые и настоЯщие...

џ ушел от них, с улицы ‘частьЯ. ЏоселилсЯ в порту, в старом дырЯвом
катере, стоЯвшем среди десЯтка таких же развалин, оставшихсЯ здесь с войны.
Ћборудовал себе наиболее уцелевшую каюту, притащил одеЯл и прочего трЯпьЯ,
стащил с улицы ‘частьЯ еще ведро и щетку и сделал в каюте капитальную
уборку. Ђ из "ѓонолулу" приволок необходимую посуду. Џолучилось жилье что
надо -- чисто, уютно. Џервую ночь проспал, как в раю. Џроснувшись утром,
даже не поверил, что Я наконец один. Ќо Я попал в затруднительное положение,
потому что в "ѓонолулу" менЯ кормили только один раз, и то не каждый день, а
лишь в те дни, когда Я там выступал. …сть же у порЯдочных людей принЯто по
нескольку раз в день. €ные по три раза в день едЯт, а иные только и делают в
этом мире, что с утра до вечера набивают свое брюшко разной снедью, обрастаЯ
складками жира. џ подошел к хозЯину "ѓонолулу" -- герру Љазимиру и спросил,
не может ли он менЯ слегка подкормить и в те дни, когда Я у него не
выступаю. € рассказал о своем положении. Ћн немного задумалсЯ и спросил: а
почему бы мне, собственно, не устроитьсЯ куда-нибудь работать? Џожалуйста, Я
готов, но куда? Ћн спросил, что Я умею делать. Ђ что Я умею -- дратьсЯ,
красть, открывать замки, подниматьсЯ по водосточным трубам, по жерди,
продавать краденые вещи и позолоченные кольца. —то еще умею? Љ сожалению,
ничего. Ќо Я был официантом на новогоднем балу эстонской знати, да еще
гардеробщиком -- там же. ’ут герр Љазимир радостно ударил менЯ по плечу и
сказал, что ему что-то пришло в голову. € точно пришло. Ћн устроил менЯ в
ресторан "Ѓарселона" гардеробщиком.
ђесторан этот самый шикарный в порту. „иректора зовут герр Ѓруно.
‚месте со мной работа-ют две девушки -- €лона и ќвелин. Ћни красивые,
особенно ќвелин: стройнаЯ, светловолосаЯ, изЯщнаЯ и какаЯ-то ласковаЯ. €лона
тоже красива, но проще. Ћна говорит, что работает в "Ѓарселоне" уже давно.
ќвелин недавно сюда устроилась, до этого она работала продавщицей, но не
угодила какому-то привередливому покупателю, и хозЯин магазина ее прогнал.
’ут не нуждаютсЯ в продавцах с характером. ‡ахотел клиент -- стелись
ковриком у его ног, не можешь -- убирайсЯ. Ћт капризов продавца страдает
выручка. ќвелин живет где-то далеко, на окраине, и всегда немного
опаздывает, за что ее безбожно ругает обер-кельнер Љнут -- мужчина с тремЯ
волосинками на макушке и маленьким кругленьким барабаном под жилеткой. Љнут
вообще постоЯнно ворчит, но это у него, кажетсЯ, больше профессиональное, не
от души. ќвелин рассказывает о своем доме и семье с такой любовью, что
завидно становитсЯ. “ нее, оказываетсЯ, есть очень милаЯ мама, паршивый,
всем недовольный брат и сестра меньшаЯ. ‚се они "пока" не работают. Њоему
поЯвлению обе девушки очень обрадовались, и скоро Я убедилсЯ, что было
отчего.
ђесторан открываетсЯ в семь вечера, но мы должны быть на месте уже к
пЯти. ‘разу после открытиЯ начинаетсЯ горЯчка: дамы в вечерних платьЯх,
цветы, кружева -- сюда ходит публика рангом выше посетителей "ѓонолулу", --
элегантные мужчины, дорогие украшениЯ, запах духов... Ђх, какие запахи!
Џринимаешь шлЯпы, пальто, шубки. Ѓегаешь как белка от барьера к вешалкам,
смотри не зевай, не перепутай номерок, не то быть беде. —аевые, иногда
щедрые, опускаем в металлические замкнутые коробки, которые после работы
забирает обер-кельнер Љнут. Ќам ничего не перепадает, мы получаем зарплату,
пЯтьдесЯт марок в неделю -- не жирно. Ќо после работы нас кормЯт на кухне, и
мы суем в сумки все, что удастсЯ стащить со стола.
‡акрываетсЯ ресторан в четыре утра. ‚сю ночь танцы, музыка. ‚ гардероб
выходЯт разные прилизанные личности и ухаживают за девушками. Ћбо мне они
все как один осведомлЯютсЯ: что за обезьЯна у вас поЯвилась?
Џосле полуночи гости начинают расходитьсЯ, и тогда мы опЯть бегаем
целый час, еле поспеваем. Љ тому же нередко приходитсЯ кому-нибудь
доказывать, убеждать, что это именно свое пальто он надел и свою шлЯпу
держит в руках. „амы теперь уже не пахнут духами. € вообще не пахнут, а
вонЯют табаком, вином; они бессмысленно на тебЯ смотрЯт, щиплют за нос. ‚се
это чертовщина, конечно, но дело в том, что порЯдочному человеку жрать надо
по меньшей мере два-три раза в день. Ќо Я все-таки живу в собственной
квартире и сам себе хозЯин.

лЯпы, шлЯпы и еще раз шлЯпы. ѓоспода, дамы, шубки и пальто. Ќомерки,
целый час номер-ки. Ћт барьера к вешалкам, туда-сюда. "‡дравствуй, рыбка",
"Џривет, сладость", "очарование", "радость", "мечта" -- все это сыплетсЯ в
адрес девушек, а менЯ это больно задевает по сердцу, особенно когда касаетсЯ
ќве. Ћна мне страшно нравитсЯ, если бы она только знала... Ђ за ней как раз
больше всего и стрелЯют все эти прощелыги, кому некуда девать свои вонючие
деньги. Ѓесконечный утомительный час беготни. Ќаконец наступает долгожданное
затишье -- теперь до часу, до двух.
ќве устало села на стульчик, вытЯнула ноги. Љакой-то дородный господин
сунул голову в окошко.
-- €лона! -- позвал он.
-- Љак всегда? -- она заговорщицки улыбнулась и достала из-под стола
маленький продолго-ватый пакетик. ЋзираЯсь по сторонам, она быстро подала
его господину, получив от него взамен несколько кредиток.
-- Ћстаток тебе, -- сказал господин и исчез.
-- ‚от видишь, -- сказала €лона ќве и показала кредитки, -- сто
пЯтьдесЯт марок, из них тридцать мне, двадцать -- Љнуту. -- Ћна приподнЯла
юбку и быстро сунула деньги в чулок.
-- џ тебе давно говорила, начинай... —его боЯтьсЯ? -- при этих словах
она взглЯнула на менЯ. Ќаши с нею отношениЯ не назовешь приЯтельскими, она
менЯ терпит, ведь пользу-то Я приношу, бегаю все-таки живо. Ќо мне кажетсЯ,
она бы не прочь приучить и менЯ к своей торговле. € Я бы, наверное, давно
продавал коньЯк, если бы не ќве. Ћна сказала, что сама продавать не будет и
мне не советует. Ђ раз ќве это неприЯтно, пусть это принесет хоть чистое
золото -- Я продавать не буду.
-- ’ебе бы сидеть где-нибудь в канцелЯрии, -- продолжала €лона убеждать
ќве. -- Ќедотрога ты и скромница. Ќо Я тебе скажу -- красивой девушке не
вредно, если ее немного полапают. ’ут уж ничего не поделаешь, на то ты
красива.
ЏоЯвилсЯ Љнут. ЋказываетсЯ, если придет госпожа Љраузе со своим
мальчиком, нужно ее предупредить о том, что в зале находитсЯ ее муж. Ћн еще
постоЯл немного, ни к кому конкретно не обращаЯсь, прохрюкал: "Ќу-ну,
работайте", -- и пропал. Ќо тут же вернулсЯ и сказал ќве, что звонил герр
Љлаусен. “ него сегоднЯ вечер, и герр Љлаусен хочет, чтобы пришла ќве. Ћн
добавил, что за ней приедут, и снова пропал.
-- ‡ачем тебЯ приглашают на эти вечера? -- спросил Я после работы ќве,
когда она, уже одетаЯ, ждала того, кто должен был за ней приехать.
-- Џриглашают не только менЯ, малыш, других тоже. Ђ зачем...
‚еселитьсЯ, -- она говорила об этом вовсе не весело, уставшим, тихим
голосом. -- Ћни нам за участие в этих вечерах платЯт. Ћ, щедро платЯт.
ђазумеетсЯ, там не всегда приЯтно, чаще даже неприЯтно: пристают, сальности
и все такое. Ђ не идти -- тоже нельзЯ. Џотом герр Ѓруно тебЯ вызовет и
скажет: вы вели себЯ вчера нетактично, мне не нужны нетактичные служащие. Ђ
это значит, что надо искать другую работу.

Џосетителей было мало. ’Янулись один за другим, было еще рано. € к тому
же дождь. џ слонЯлсЯ между вешалками, прислушиваЯсь к разговору девушек.
ѓоворила ќве.
-- “го его спрашивает: "Људа это вы едете?" Ђ он отвечает: "џ же здесь,
на –ентралштрассе, не могу развернутьсЯ, сделаю круг по соседней улице". --
"ЃолтовнЯ", -- проворчал “го, но не стал спорить. ’акси повернуло на
какую-то узкую улочку и вдруг заскользило по мокрому асфальту, с визгом
заскрипели тормоза, прЯмо на нас летела большаЯ машина. Џотом ударились, и
все смешалось. ’акси перевернулось. Џосыпались стекла, кто-то где-то что-то
кричал -- и все. ‚роде все остановилось -- жизнь, свет, все. Џотом Я
почувствовала, что менЯ поднимают, -- это был “го. ‘ ним ничего не
случилось. ‘обралсЯ народ, и полициЯ, разумеетсЯ. ’аксист, весь в крови,
проклинал водителЯ той машины, а его и след простыл. Ѓыло бы хлопот -- не
оберешьсЯ, но “го показал удостоверение репортера, и полициЯ, записав
адреса, нас отпустила. ’аксиста увезла "‘кораЯ помощь". Љому-то надо свести
с “го счеты, он думает, что этот наезд неспроста, и говорит, что это
излюбленный метод "платных убийц".
—то такое мог сделать “го, за что его собираютсЯ убить? џ его знаю, он
ухаживает за ќве, и, наверное, серьезно. Ћн не называет ќве никогда ни
кошечкой, ни другими такими словами. Ћн всегда веселый, всегда шутит. € ќве
относитсЯ к нему тоже не так, как к остальным. Ћн знает, что Я люблю ќве,
что мы с нею друзьЯ, и ко мне относитсЯ тоже не так, как остальные. “го не
считает менЯ обезьЯной, беседует со мной по-мужски, серьезно. Љогда Я его
первый раз увидел, Я сразу понЯл, что это настоЯщий мужчина. ‚ошел --
длинный, веселый, простой. ‘ ходу напЯлил на мою голову шлЯпу и сказал,
точно как ќве: "‘прЯчь ее куда-нибудь, малыш". ‚ообще Я не малыш, но им Я
это прощаю. Љогда он ушел, Я сказал ќве: "‚о!" € поднЯл большой палец. ќве
радостно улыбнулась. Ќо почему его хотЯт убить?

џ спросил “го, за что его хотЯт убить. Ћн недовольно поморщилсЯ: "ќто
тебе ќве наболтала?" Џотом заулыбалсЯ, лЯзгнул большими белыми зубами,
словно волк, и добавил:
-- …сть такие темные личности, длЯ них всего важнее, чтобы никто не
узнал, чем они занимаютсЯ, а люди моей профессии, малыш, как раз и
разыскивают всЯкие темные истории и не стеснЯютсЯ называть имена. Ќу вот,
это им иногда не нравитсЯ. ЏонЯл, малыш? Ђ вообще это все ерунда, расскажи
лучше, как там твоЯ квартира?
ќто он имел в виду мою каюту. Ћн один о ней знал: не хотелось ему
врать, но Я взЯл с него слово, что он никому не расскажет, а ему можно
верить. Ћднажды он сказал, что хочет прийти ко мне в гости, и мы пошли в
порт. Љаюта ему понравилась, он только нашел, что нужно оклеить бумагой
стены. ’ут он стал менЯ расспрашивать о моей жизни вообще.
-- Ђ домой не хочешь? -- спросил он. -- ’ам, наверное, мама тоскует?..
€ здесь, конечно, жить можно, но что тебЯ ждет? -- Ћн надолго замолчал, и
мне стало неудобно от этого. —то тут менЯ ждет, об этом Я еще толком не
думал. „а и зачем? ‚се равно ведь жить надо -- думай не думай. Ђ мама... —то
там дома? ‚ообще он прав, домой хочетсЯ, но и боЯзно. ’ам теперь русские, и
неизвестно, что и как. —то с отцом -- он ведь против русских воевал.
-- Ђ здесь ты пропадешь, малыш, -- сказал, и помолчав, “го. -- ’ы здесь
всегда будешь одинок. Њожешь стать первоклассным жуликом, а человеком --
нет. Ќо тебе этого сейчас не понЯть. ’ебе не понЯть, что любить тебЯ здесь
могут -- вот Я, например, или ќве, и, может, еще кто-нибудь, но мы боремсЯ
за жизнь и не можем тебЯ поднЯть, дай бог самим удержатьсЯ. „омой тебе надо.
Ќу, что касаетсЯ этой каюты -- она даже лучше, честнее, чем многие
фешенебельные квартиры. ќто точно.
‡атем он, попрощавшись, неуклюже вылез через маленькую дверцу каюты.
—ерез пару дней после того Я оклеил каюту старыми газетами, а однажды “го
принес мне в "Ѓарселону" картину. ЊолодаЯ, красиваЯ, с длинными волосами
женщина, сидевшаЯ на скале. “го сказал, что это ‹орелеЯ. џ ее повесил на
стену, и каюта стала сразу какой-то уютной, нарЯдной. •ороший парень “го.
ќве тоже хорошаЯ. Ќаверное, они поженЯтсЯ.

‘егоднЯ только прибежал Я в "Ѓарселону", пришел Љнут и повел менЯ к
директору -- герру Ѓруно, на второй этаж. „о этого Я у него никогда в
кабинете не был. ’ам же находЯтсЯ комнатки длЯ игры в карты и другие,
которые посещают иногда важные господа и дамы.
-- •очешь преуспеть? -- спросил герр Ѓруно. џ не знал, в чем именно, и
выжидающе промолчал.
-- Џосматривай за фрейлейн ќве унд €лона и, если увидишь что-нибудь
подозрительное, скажешь мне или Љнуту. ЏонЯтно?
—то он имел в виду под словом "подозрительное", Я не знаю. Ћн сказал,
что Я смышленый и, если буду старатьсЯ, он добавит десЯть марок в неделю. Ђ
"подозрительное" -- это когда присва-ивают деньги -- чаевые. џ понимал, если
скажу "нет", он менЯ тут же выгонит из "Ѓарселоны", и сказал: "‹адно". Ќо
уже наперед решил, что ничего-то Я не замечу.
-- ‘кажи Љнуту, чтоб привел ко мне фрейлейн ‹ауриц (это ќве)! --
крикнул он мне вслед.
-- —то ему надо, что он тебе сказал? -- спросили девушки, когда Я к ним
ЯвилсЯ. џ сообщил им, что герр Ѓруно предложил мне за ними пошпионить, и они
злорадно захохотали. џ тут же передал ќве, что и ее вызывают и что мне
велено передать это Љнуту. ќве сказала: "Ќе надо", -- и пошла сама. Љогда
она вернулась, рассказала, что Ѓруно предложил ей продавать алкоголь и
обещал за это повысить зарплату. ќве не согласилась.
-- Ѓудь осторожна, -- предупредила €лона, -- как бы он что-нибудь не
придумал.

‚чера Я еще не знал, что означает слово "диверсиЯ". ‘егоднЯ знаю. „аже
если бы не захотел узнать, узнал бы непременно. …ще бы! Љогда весь город в
один миг словно взбесилсЯ, когда летЯт в воздух склады, корабли, когда
погибают сотни людей, когда везде валЯютсЯ и стонут раненые, когда люди, уже
начавшие жить мирной жизнью, бегут, как ошалелые, в поисках убежища, когда
со звоном вылетают из оконных рам стекла и проваливаютсЯ потолки, хоронЯ под
собой людей,-- узнаешь тогда, что означает слово "диверсиЯ". ‚се только об
этом и говорЯт. Ќачалось это вдруг, неожиданно. Ќаверное, саботаж всегда
начинаетсЯ неожиданно. џ был в городе, к моему счастью, шагал по
–ентралштрассе вверх к Ќорд-’ору, когда вдруг страшный взрыв потрЯс весь
город. ќто было так неожиданно и так страшно, что в первый миг люди словно
оцепенели. €з витрин магазинов посыпались стекла, по мостовой катились
круглые буханки хлеба, но хотЯ хлеб был так дорог и его вечно не хватало,
никто на это не обращал вниманиЯ. ‚ глазах людей был ужас. ѓород потрЯсли
сразу несколько гигантских взрывов. Џорт не был виден из-за черного, густого
дыма. ‹юди, будто опомнившись, побежали -- кто куда. ‚ойна давно
закончилась. ‹юди привыкли к покою. € вдруг...
ќто и была диверсиЯ. ‘делали это бывшие гитлерюгенд, не желавшие,
видимо, смиритьсЯ с поражением фашистской ѓермании.
‚ тот день, когда произошла катастрофа, был какой-то важный праздник в
Ђнглии -- день рождениЯ то ли королЯ, то ли королевы, -- и как раз в честь
этого был парад, английские войска гордо маршировали на центральной площади
города, а тут... салют!
‚ порту стоЯло несколько военных кораблей, принадлежавших бывшей
ѓермании. ‘тоЯли эти корабли, и никто на них не обращал вниманиЯ. € никто не
мог подумать, что они еще принесут несчастье. Ћни стоЯли, нагруженные
боеприпасами, неподалеку от воинских складов, где тоже хранились боеприпасы.
‘перва взорвались один за другим корабли, а вслед за ними склады. ‚ порту
началсЯ пожар, загорелись торговые суда и промтоварные склады, загорелись и
жилые дома. Ћгонь бушевал по всей территории порта. ‚о всех концах города
завыли сирены, как в былые времена, когда американскаЯ авиациЯ совершала
налеты на город, и люди, не знаЯ, что это могло означать -- не началась ли
снова война! -- удирали со всех ног в убежища.
Џорт и близкие к нему районы оцепили полициЯ и войска. Ћттуда выносили
окровавленных людей. Џроскользнуть на оцепленную территорию мне не
составлЯло труда, Я знал в порту и в прилегающих к нему улицах бесчисленные
лазейки. Ќо двигатьсЯ в районе катастрофы было опасно, кругом сновали
полицейские и военные, вылавливаЯ мародеров и грабителей, пользую-щихсЯ
суматохой. џ прошел к "Ѓарселоне", но в тот день и еще на три днЯ мы
получили совсем нежелательный отпуск.
Џредсказание €лоны сбылось. ‚чера пришел Љнут и сказал €лоне, чтобы она
отправилась на Љенигштрассе -- в какую-то компанию. Њы остались вдвоем с
ќве, и Я этому очень обрадовалсЯ. Ќо зрЯ радовалсЯ. Ќе успела уйти €лона,
как поЯвилсЯ долговЯзый молодой человек, облокотилсЯ на барьер и спросил
ќве: "Њного сегоднЯ успели продать?" ќве, разумеетсЯ, сразу догадалась, в
чем дело, но сказала, что не понимает, о чем речь. ’огда незнакомец показал
удостоверение полицейского и вошел в гардеробную.
-- џ имею в виду коньЯк, -- поЯснил он.
ќве сказала, что не продает алкоголь.
-- Џосмотрим, -- промолвил шпик и начал рытьсЯ в гардеробной.
ќве, побледнев, следила за ним испуганными глазами. ‚скоре он нашел
спрЯтанные под столом бутылки -- €лона их еще не успела, видимо, продать --
и удовлетворенно хмыкнул. Ћн открыл одну и осторожно пригубил. ‚ытер рот,
еще раз хмыкнул: "нормально". Џотом запихал в карманы все бутылки и сказал
ќве, чтоб оделась и шла с ним. ќве божилась, что этот коньЯк продает не она,
что она ничего не знает, но тип-то ведь был полицейский, и, по-моему, легче
разжалобить крокодила, чем его. “вел бы он ќве, если бы не вошел герр Ѓруно.
Oн казалсЯ очень удивленным и спросил, что это значит. Џолицейский начал
объЯснЯть, что нашел у этой "крошки" коньЯк и тому подобное. ’ут герр Ѓруно,
изображаЯ на лице медовую улыбку, стал уговаривать полицейского подождать,
позволить переговорить с ќве наедине. ѓерр Ѓруно был известный человек в
порту, уважаемый, и, конечно, полицейский не отказал ему. Ћн осталсЯ ждать в
вести-бюле, а герр Ѓруно и ќве вошли в гардеробную. ѓерр Ѓруно выглЯдел
озабоченным и говорил, что ќве влипла в глупейшую историю, потому что
продавала коньЯк на свой страх и риск; что, если бы она продавала по его
предложению, он бы всегда ее отстоЯл, ей нечего было бы опасатьсЯ, а
теперь... это его, в сущности, не касаетсЯ. Ќо, с другой стороны, ему вроде
жаль ее, у нее мама больнаЯ, и брат безработный, и отец недавно умер, и все
такое. ‚от если ќве согласитсЯ на его предложение... Ђ тут ее тюрьма ждет и
репутациЯ тоже пострадает, попробуй потом найти работу. Ћн все говорил,
говорил, а ќве все плакала. Џотом она тихо сказала: "џ согласна, герр Ѓруно,
помогите только". ѓерр Ѓруно похлопал ее ласково по спине и вышел в
вестибюль. ‚скоре полицейский ушел.

Љричит где-то громкоговоритель, звонЯт какие-то колокола, гремЯт цепи,
о пристань лениво плещут волны, греЯсь под лучами теплого солнца. ’епло.
•орошо тут сидеть, на штабелЯх древе-сины, и мечтать о далеких странах,
откуда пришли в этот порт и куда уходЯт корабли, стоЯщие у пристани. ‘идеть,
мечтать... Ђ спать? € спать, наверное, надо здесь же. ѓде же еще? Ќочи
сейчас уже холодные. Ќо ведь спЯт же тут люди, стало быть, и Я могу. •орошо
бы в той каюте, но ее у менЯ отнЯли какие-то оборванцы. Џришел Я в каюту, а
там развалились эти двое -- оборванные, обросшие, грЯзные. "—то тебе тут
надо? -- спросили. -- Љатись отсюда". ‚ моей чистой каюте вонЯло, как в
хлеву, табаком и потом. ‹орелее, подаренной “го, прилепили к губам папиросу.
џ сказал им, что это мое жилье и что заЯвлю в полицию, если они не уберутсЯ.
Ќа это оба засмеЯ-лись, и один накрыл мое лицо своей сто лет не мытой,
вонючей пЯтерней. џ, разумеетсЯ, убралсЯ. Ќе идти же в самом деле в полицию,
смешно. Љакое дело полиции до всего этого. Ћставил им одеЯло и подушку без
наволочки. …ще хорошо, что моЯ единственнаЯ одежда -- рабочаЯ и выходнаЯ --
всегда при мне. „ругих таких кают поблизости нет. ЋсталсЯ Я без жильЯ.
ЃродЯ по территории порта, набрел на большие штабелЯ досок и прочей
древесины. ’ут ютились какие-то люди, мало отличавшиесЯ от двоих в моей
каюте. Џо их примеру Я и забилсЯ в наиболее уютную щель в штабелЯх.
‘обственно говорЯ, в порту всегда найдетсЯ, где переночевать. ‡десь
множество спрЯтанных от нескромного глаза и прежде всего от сторожей и
полицейских укромных уголков, где можно поспать, но где тебЯ могут и
раздеть, если покрывающие твои ребра трЯпки заслуживают этого.
“тром Я пошел в "ѓонолулу", и тамошнЯЯ повариха менЯ накормила. ‚ечером
надеЯлсЯ в "Ѓарселоне" увидеть “го и рассказать ему об этих наглецах. Њожет,
“го придумает, как от них избавитьсЯ, но “го Я не встретил, потому что
мертвые не посещают "Ѓарселону" и вообще они не ходЯт.
-- ‘ ним свели счеты,-- сказала €лона и добавила: -- Ќе проболтай ќве,
она ничего не знает. —его доброго, закатит истерику, она такаЯ.
„а, ќве нежнаЯ... Ќо все равно же она когда-нибудь узнает. Ђ Я еще
думал, что они поженЯт-сЯ... џ спросил, как это сделали, то есть как "свели
счеты", но €лона отмахнулась -- незачем тебе это.
Ђ ќве ничего не знала, пришла на работу веселаЯ. …е шутки и смех
звучали до тех пор, пока не случилась историЯ с этим противным кошельком,
которого не брали ни Я, ни ќве, разумеетсЯ, а также ни €лона. Ќикто его не
брал, больно нам это надо. …го, наверное, не было совсем, а это гадина
приставала к ќве, кричала, что был кошелек, что его украли. € опЯть ќве...
‘перва пришел Љнут с номерком и сказал, что в кармане пальто должен
быть кошелек. ќве перевернула все карманы -- никакого кошелька нет. Ћна
протЯнула пальто Љнуту, чтобы тот убедилсЯ -- нет кошелька. ‚ это времЯ
поЯвились из зала почтенный лысый господин и еще более почтеннаЯ дама.
ѓосподин был просто почтенный, но дама... отвратительнаЯ, не женщина, а
просто ведьма, она держалась так, что, глЯдЯ на нее, можно было подумать,
будто на свете существуют лишь считанные люди: во-первых, она и ее лысый
супруг, ну и еще там пара министров, несколько миллионеров...
-- Љак, в кармане нет кошелька?! -- прорычал господин глухо. -- —то за
шутки?! -- ревел он, набираЯ силу. Ђ дама тут же заключила, что если в
кармане кошелька нет, значит, его украла эта "девка". Ћна показала на ќве.
ќве уже давно начала дрожать, даже €лона, обычно не терЯющаЯ равновесиЯ,
казалась напуганной. …ще бы! Ћбвинение в краже -- что может быть хуже. Ќо --
удивительное дело: ќве такаЯ красиваЯ, у нее, да и у €лоны тоже, такие
честные глаза, что если на кого из присутствующих могло пасть подозрение,
так это на менЯ. Њне кажетсЯ, один Я соответст-вовал представлению о жулике,
способном залезть в чужой карман. Ќо дама кричала на ќве, называла ее
разными мерзкими прозвищами и требовала, чтобы сейчас же вызвали полицию.
Ќикакого кошелька не было, господин его, видимо, забыл дома или потерЯл
где-нибудь, никто его не брал -- это было Ясно. Ќо мне было Ясно и то, что
ќве ничего не сумеет доказать, и Я сказал им всем, что кошелек взЯл Я.
Ћбер-кельнер Љнут вытаращил глаза. џ еще раз крикнул им, что это Я взЯл
кошелек и что они все гады и сволочи. Љнут собиралсЯ что-то сказать, но его
опередила дама, она схватила менЯ обеими руками за волосы и трЯсла изо всех
сил.
-- “блюдок! Џаршивец! ‚оришка! -- кричала она, вырываЯ мои волосы.
€лона и ќве стоЯли словно парализованные, господин же предоставил всю
инициативу своей супруге. Љнут побежал, очевидно, звать герра Ѓруно. Њне
было больно, Я был зол, о, Я очень разозлилсЯ. Љ тому же Я знал, что ничего
хорошего менЯ не ждет, и еще Я так возненавидел эту тварь, вырывающую мои
волосы, что плюнул ей прЯмо в лицо. € когда она менЯ, не переставаЯ кричать,
отпустила, одним махом перепрыгнул через барьер. ’ут прибежали Љнут и герр
Ѓруно. Љнут пыталсЯ менЯ задержать, но Я ударил его ногой в живот, он упал,
а Я выбежал в дверь. ’ак закончилась моЯ служба в "Ѓарселоне".
‘коро вечер. ‚ "ѓонолулу" сегоднЯ не пойду. ‚о-первых, потому, что
совсем обтрепалсЯ за эти дни и петь в таком виде нельзЯ. ‚о-вторых, просто
неохота никуда идти. ђазве все же пойти в Ѓанхофлагер... ’оже не хочетсЯ.
Њожно вернутьсЯ на улицу ‘частьЯ... €ли вернутьсЯ домой? ‘овсем домой... Ђ
тепло сегоднЯ, солнце хорошо так гђеcт, воробьи ему радуютсЯ, волны плещут,
и медуза всплыла, качаетсЯ на волнах и греетсЯ. ‚сем вокруг хорошо, только
мне нехорошо, и €лоне нехорошо, и ќве нехорошо. Ђ может, еще кому-нибудь
нехорошо? Љто его знает... Ќаверно, в мире всегда так: одним хорошо, другим
плохо. ѓерру Ѓруно -- хорошо, а чтобы ему было хорошо, ќве должно быть
плохо. ќтой "твари" тоже хорошо, и тому почтенному господину: у них свои
дома, машины, много денег. ‚се дело в деньгах. Ѓыло бы у менЯ столько денег,
чтобы помочь ќве и всем хорошим людЯм... Ќо где их взЯть?

†иву теперь в здоровенном Ящике, около железной дороги, проходЯщей
через территорию порта. €х тут целаЯ гора, этих Ящиков. џщик, в котором Я
живу, такой большой, что мне с трудом удалось перевернуть его вверх дном. џ
выбил несколько досок в одном его конце, и получилось надежное убежище от
дождЯ и ветра. Џо соседству, через пару домов, то есть Ящиков, проживает
стараЯ желтаЯ собака, котораЯ то поЯвлЯетсЯ, то пропадает. Ќочью она где-то
промышлЯет, а днем спит, забившись в тень ‘перва Я ее старалсЯ прогнать, и
она убегала, поджав хвост, жалобно и обиженно озираЯсь. Ќо через некоторое
времЯ возвращалась на свое место. Ћставил ее в покое, ей тоже нехорошо. ‚от
в "Ѓарселону" ходит один господин с розовым откормленным мопсом. € мопс этот
-- тоже собака, но разве сравнишь одну собачью долю с другой... Ђ ведь моЯ
рыжаЯ приЯтельница ничуть не хуже этого мопса -- спокойнаЯ, скромнаЯ, никого
не обижает; о чем она думает, Я, конечно, не знаю, но она мирнаЯ: не трогай
ее -- и она никого не тронет. ќтот же мопс на всех окружающих тЯвкает,
вертитсЯ, вырываетсЯ, скулит, визжит -- никакого достоинства собачьего. €
хвастун первоклассный: подражаЯ хозЯину, ходит на задних лапах, курит сигару
и показывает еще какие-то там пустЯковые номера, таскает в зубах перчатки
хозЯина.
ќх, жизнь... собачьЯ... “го был прав -- мне тут нечего делать, никому Я
тут не нужен. џ ведь совсем один осталсЯ, если не считать рыжего пса.
Ќедавно, напившись до чертиков, упав с четвертого этажа, разбилсЯ в лепешку
—ухкади; а „жимми подцепил где-то сифилис и попал в больницу, а затем, выйдЯ
оттуда, -- за решетку. Ќо ведь есть же у менЯ мама и брат, и сестра. —ерт
возьми, зачем мне чужие мамы и все эти?.. ’олько там ведь коммунисты, а про
них Я ничего хорошего не слышал. —то, если они возьмут и отправЯт менЯ в
‘ибирь? ’ам, наверное, очень холодно... ‚ Ѓанхофлагере Я много об этом
слышал.
‹егко сказать "поеду", а как? џ знаю многих, кто уехал на родину, но не
знаю, когда и как они это сделали. Ћни исчезли, и все. ‹ишь после кто-то
что-то кому-то говорил, и люди потихоньку узнавали, что такой-то уехал на
родину, в ‘оветский ‘оюз.
…сть в ”ленсбурге на Ѓисмаркштрассе дом с красным флагом. Љогда-то,
проходЯ с —ухкади мимо этого дома, Я услышал от него, что это дом советских
представителей. Ќаверное, следует пойти туда. џ тогда поделилсЯ своим планом
с —ухкади. Ћн скачал: "џ, брат, сам поехал бы, да нельзЯ -- вздернут..."
—ухкади, возможно, вздернули бы, но менЯ, думаю, не вздернут. Ќе должны.
—ухкади -- он же спекулЯнт, капиталист, а Я что? Њези тоже вздернули бы,
наверное, и господина с мопсом, и эту тварь, котораЯ менЯ за волосы рвала.
‚се они богачи или были ими. Ђ Я что? Ќет, менЯ не вздернут. Ђ так хочетсЯ
видеть маму...

’етрадь четвертаЯ
ѓод 1947

‚ Љурессааре

–елый день сижу в этой противной дыре совсем один, если не считать
крыс. ќти гнусные твари совсем обнаглели, того и глЯди укусЯт за ногу.
Џредлагал Я Ћрасу обзавестись кошкой -- не хочет. —то же, дождетсЯ, что эти
твари его съедЯт. Људа это он сегоднЯ пропал? ‘ утра ушел, скоро вечер, а
его все нет. Ќаверное, ищет длЯ менЯ место. Ћчевидно, придетсЯ идти в лес, к
"апосто-лам". ’ак думает и Ћрас. —то ж, Я с удовольствием. ‚ лесу интересно,
а главное, там менЯ уж не поймают. Ќо каков гусь этот ќндл... ‡ачем ему надо
было предать менЯ, ведь он же знал, что Я не диверсант, не шпион, просто
вернулсЯ домой, к родным, к маме... џ же не виноват, что их нет, что они
уехали куда-то. € о том, что отец воевал против коммунистов, Я тоже не
виноват. ќндл все это знал, как и то, что Я не на парашюте спустилсЯ на
родной остров, а репатриировалсЯ, как сотни, как тысЯчи других людей.
‘кажите, какой бдительный! Ќу, ладно, бог даст -- сочтемсЯ. Ћрас говорит:
"Ќадо мстить!" џ согласен.
“же четыре месЯца Я на родине. 17 марта менЯ отпустили из
фильтрационного пункта, и в тот же день Я по льду перешел пролив Њуху, чуть
не утонул. ‹ед был совсем тонкий, на полпути Я потерЯл палку, а без палки
вообще страшно. —асто встречались расщелины, в них угрожающе булькала чернаЯ
бездоннаЯ вода. ‚добавок ко всему был туман и дул холодный, пронизывающий
ветер. Љогда из тумана вдруг выступили контуры домов, стал виден берег и
пограничный пункт, Я так обрадовалсЯ, что заплакал: живой осталсЯ, и дома!
’ремЯ часами позже Я уже радостно шагал по улицам родного города.
Ќавстречу шли люди -- эстонцы, русские, добрыми казались все. Џрошел через
парк, мимо старой крепости к своей улице. ‚от и дом голубой, наш дом. Ќо он
показалсЯ мне каким-то унылым, странным. Ђх вот что -- занавески на окнах не
мамины, вЯзаные, а марлевые. Ћбеднели, видно. џ постучал в дверь и услышал
незнакомый голос. ‚ доме жили чужие, по виду бедные люди. ѓде же мама? Ћни
не знали, кто жил в доме до них и куда девались. “ соседей узнал, что мамы,
вероЯтно, нет на родине, а может быть, и в живых.
Џеред уходом немцев приехал отец, увез маму, брата и сестру на
полуостров ‘ырве, откуда на моторках шли беженцы в вецию. ‡атем он
вернулсЯ, чтобы увезти и ту семью, к которой ушел от нас. Ќо на ‘ырве они
опоздали, и о дальнейшей судьбе его, как и мамы, никому не известно. ‡ачем
же Я вернулсЯ на родину?
"Људа теперь деватьсЯ? -- подумал Я. -- ђазве пойти к дЯде?" „ЯдЯ
богат, но он с нашим семейством не очень зналсЯ. †ивет он в своем похожем на
дворец доме на окраине города. „ЯдЯ сказал, что не может менЯ принЯть из-за
отца:
-- Ћбратись к богу, молись, он тебЯ не оставит.
—ихать мне на них -- и на дЯдю и на его бога.
Ќесколько дней прожил в семье школьного товарища. ‚стретил на улице
старого знакомого нашей семьи, бывшего фельдфебелЯ эстонского легиона
€оганнеса ђоосла.
ќто здоровенный мужчина лет сорока. Ћн сообщил мне по секрету, что
теперь он не ђоосла, а Ћрас. ќтот человек приходил в наш дом, еще когда отец
был с нами, и Я его хорошо знаю. ’олько почему он Ћрас? Ћн рассмеЯлсЯ:
-- „орогой, не обо всем говорЯт на улице.
џ пошел с ним на улицу Љывер, дорогой рассказываЯ о себе. Њаленький
невзрачный домик. ‡десь самое большое раздолье, конечно, крысам. —увствую
себЯ как кусок сала, оставленный на съедение этим тварЯм. Љроме Ћраса, в
этом доме никто не живет. ‡десь Я узнал, что отец, отправив из ќстонии маму,
скрывалсЯ в лесах, был где-то схвачен коммунистами и убит; Ћрас тоже
скрываетсЯ, потому он и Ћрас, и вокруг, в лесах, еще немало наших.
Ћтец убит... џ боЯлсЯ отца и любил его. Њне от него здорово
доставалось, но он был хорошим отцом. Ћн любил песни и пел, играл на всех
существующих на земле инструментах, мог любой из них сделать сам. Ћтец и
мать часто вдвоем пели, а Я, когда был маленький, раскрыв рот их слушал;
когда Я подрос, мы пели втроем, дожидаЯсь, когда подрастет ‹ейно, братик
мой, чтобы петь вчетвером. Ћтец умел делать не только музыкальные
инструменты, он все умел делать: мебель, обувь, сшить костюм, ловить рыбу,
рубить лодку, класть печку -- все, все он умел делать. € шутить умел. Љогда
он был весел, в доме все были веселы. Љак бы мы хорошо жили, если бы отец не
разлюбил маму и не ушел к ‹иль Љеза...
Џочему это случилось? Џочему они с мамой поругались, непонЯтно до сих
пор. ЌепонЯтно также, почему он всегда ругал немцев, а сам им служил.
Ќеужели он был "и нашим и вашим"? Ќет, не может быть, отец был не такой.
‚прочем, Я помню жаркие разговоры о том, что немцы несут ќстонии
самостоЯтельность, а не оккупацию. Ђ русские не признают частной
собственнос-ти... Ќо почему он все-таки ушел от нас к ‹иль Љеза? ‹иль,
конечно, тоже хорошаЯ, но мама -- это мама, мама лучше. ‹иль не ругала маму
и говорила, что мама хорошаЯ. ‚от почему Я и думал, что ‹иль тоже хорошаЯ.
Ћтец был по отношению к маме нехорош, но все равно Я его люблю. ‹юбил...
‘овсем уже стемнело, придетсЯ зажигать свет -- разбегайтесь, проклЯтые
крысы!

ЉажетсЯ странным, что нет больше отца, нет и не будет. “били
коммунисты... €х надо опасатьсЯ. Ћни убили отца -- значит, он враг, а ведь Я
его сын. Ћрас спросил менЯ, как думаю жить. Ђ как жить?
-- € зрЯ ты сюда приехал, -- говорил Ћрас, -- здесь тебе делать нечего.
Ќо пока... пока ты здесь -- надо мстить за отца. ‡олотой он был человек.
„а, мстить, а потом уехать из ‘оветского ‘оюза. Ћрас или ђоосла -- мне
все равно. Ћн велел звать его Ћрас, и Я зову его Ћрас; он велел все
замечать, ничего не забывать и обо всем молчать. € Я все замечаю, не забуду
ничего и молчу обо всем. џ перешел жить к Ћрасу. †ивем вдвоем. Ћн работает
на мельнице, Я нигде. „о сих пор околачивалсЯ по городу. Ќо и это стало
опасным. ЏридетсЯ идти в лес. ќто из-за ќндла.
‚стретил Я его у старинной крепости. џ сидел на скамье под сенью старых
каштанов и любовалсЯ морем. Џодошел длинный парень и сел на скамью по
соседству. ќто был ќндл, образованный член нашего трио покорителей мира. ќто
он четыре года назад удрал от нас с парохода. Ћн менЯ тоже узнал. Њы
разговорились, стали вспоминать прошлое, с прошлого перешли на настоЯщее, и
Я, между прочим, рассказал про участь отца. Ћн же о себе ничего
определенного не рассказывал: живет с мамой, не то работает, не то учитсЯ,
собираетсЯ женитьсЯ.
‘пустЯ несколько дней Я опЯть его встретил в обществе неопрЯтного
молодого человека. Ћни куда-то спешили и предложили мне пойти с ними, обещаЯ
познакомить с кой-какими интересными людьми.
‚спомнив одну из многочисленных заповедей Ћраса -- всЯкое знакомство
может пригодитьсЯ, не упускай ничего, -- Я согласилсЯ. Њы пришли на Ќовую
улицу, поднЯлись на второй этаж серого трехэтажного дома. џ подумал, что это
отделение милиции, но это был штаб истребитель-ного батальона. Њои спутники
попросили менЯ немного подождать и прошли в соседнее помещение. Џо-видимому,
они здесь были как дома. џ сел на скамью и приготовилсЯ ждать. Ќо тут
открылась дверь, вошли два вооруженных человека и очень вежливо попросили
менЯ встать и следовать за ними. џ пыталсЯ объЯснитьсЯ, но менЯ повели в
другое учреждение, которое называетсЯ ЌЉ‚„. Ћб этом учреждении Я был
наслышан. ‘амочувствие сразу упало.
ЌЉ‚„ помещаетсЯ в доме бывшего рыбного королЯ. Љамера длЯ арестантов
строителЯми не была предусмотрена. Џоэтому менЯ посадили в чулан,
переоборудованный длЯ арестантов. ‚ тот же день вечером допросили. Ћбо всем
спросили: как уехал в ѓерманию, как вернулсЯ, зачем вернулсЯ, кто был отец и
многое другое... џ уверен, что укатали бы менЯ в ‘ибирь, только ночью Я
"открыл" дверь чулана и через маленькое оконце уборной сбежал. € вот уже
несколько дней провожу времЯ в обществе этих противных тварей, крыс, которым
здесь прЯмо благодать: кошки нет, и крысоловок никто не расставлЯет --
никакой борьбы с крысами, если не считать, что Ћрас давит их сапогами. ‘кука
смертнаЯ. —то делать дальше, куда деватьсЯ, не знаю. Ћрас говорит: жди. Ќо
чего, сколько, зачем?

Ћдин шаг -- это немного больше полуметра. Љак много приходитсЯ сделать
таких шагов, пока пройдешь километр. Ђ километров мне приходитсЯ проходить
много: Я -- свЯзь. ‘кучно ходить по шоссе. Љилометр за километром тЯнетсЯ
шоссе, и конца ему нет; а села у дороги какие-то однообразные, скучные. ‚от
вдали показываетсЯ лесочек, и Я знаю: дойду до этого лесочка, а там
маленький красный домик, дойду до домика -- увижу вдали ветрЯную мельницу и
знаю, через километр после мельницы будет мост. ‚се так, как вчера,
позавчера. ‚се шагаешь и шагаешь до темноты.
ѓораздо веселее идти лесом. ‚ лесу некогда скучать, надо замечать
приметы, иначе заблудишьсЯ. ’о лиса встретитсЯ, то заЯц длинноухий, то
бельчонок бросаетсЯ шишкой... Ђ сколько запахов лесных... Ќе то что на
дороге -- лишь вонь от бензина да пыль.
Ќо в лесу, когда стемнеет, делаетсЯ страшновато, все кажетсЯ, что
кто-то за тобой идет. € все-таки мне нравитсЯ больше ходить по лесу, чем по
дороге.
Љогда светит солнце, приЯтно шагать по еле заметной тропинке, не
опасаЯсь ни милиции, ни истребителей, и мечтать. ‚ шелесте листьев и шуме
ветра слышитсЯ таинственнаЯ музыка, и Я мечтаю о том, что вот из-за кустов
выйдет ЏрекраснаЯ, увлечет менЯ за собой, Я попаду к таинственному лесному
народу, никогда не знавшему цивилизации, который повелевает зверЯми и
птицами; ЏрекраснаЯ любит менЯ, и Я остаюсь навсегда у этого народа.
•орошо мечтать в лесу, хорошо жить в мечте. ‡десь все так, как тебе
хочетсЯ, и никто не может тебе помешать любить Џрекрасную, быть богатым и
счастливым, сильным, всемогущим. Ќо вот кончаетсЯ лес, и кончаетсЯ сказка.
Ќадо выходить на дорогу, и сразу чувствуешь, как долог путь, и опЯть надо
быть настороже: показываетсЯ машина... кто в ней? Ђ вдруг милициЯ, а вдруг
истребители? „орога опасна. €ду, бреду, дрожу... Љилометры менЯютсЯ один за
другим, а дорога все тЯнетсЯ и тЯнетсЯ ровной лентой, и конца ей нет. Ђх,
хоть бы шаг был пошире или ноги длиннее...

Ќа лесном хуторе

‘егоднЯ второй день рождественских праздников. ‹есные братьЯ спЯт, они
устали. –елый день и ночь гулЯли, а когда проснутсЯ, опЯть будут гулЯть:
жрать, пить, проклинать судьбу и ‘оветскую власть. џ тоже гулЯю: жру в три
горла, выпиваю немножко, проклинаю ‘оветскую власть и судьбу.
Њы празднуем рождество и свадьбу одного комитетчика. ЃлагодарЯ ему на
нашем столе поЯвились все эти чудесные кушаньЯ и напитки. Љонечно, его
самого здесь нет (поскольку его убили), и нас на свою свадьбу он не
приглашал, но лесные братьЯ в приглашениЯх не нуждаютсЯ, они нанесли ему
визит, расправились с ним, а также с невестой, и удалились в свой дом, чтоб
здесь мирно и спокойно отпраздновать день рождества •ристова.
†ить лесным братьЯм становитсЯ трудно: истребители и пограничники
активизировались, и все из-за этого идиота €льпа.
€льп -- человек, решивший прославитьсЯ безграничной, бессмысленной
жестокостью. Ћн убивает людей, порой совершенно безвинных, причем так:
сперва вешает, затем расстреливает или наоборот и, наконец, четвертует.
‘крываетсЯ он давно, им даже в деревнЯх детей пугают. …го всюду ищут, а это
плохо не только длЯ него.
‘коро отсюда уедем. ‚ одном укромном уголке нашего острова, у старого
рыбака, из тех, кого теперь именуют кулаками, есть припрЯтаннаЯ рыбацкаЯ
моторка. ќта посудина должна спасти нас. ‚есной мы уйдем из этой проклЯтой
страны.
"12 апостолов" -- так называет Ћрас группу лесных братьев, длЯ которых
он и есть •ристос; это остатки эстонского легиона и омакайтесе*, не успевшие
унести ноги до прихода красных. …сть среди них несколько младших офицеров,
остальные лишь кандидаты. Љочует эта группа с места на место, добываЯ все
необходимое грабежом.

* ‘амооборона.

џ не всегда с "апостолами" и живу очень подвижно. џ -- свЯзь, Я --
разведчик, Я -- ‚олчонок. Љомандует нами Ћрас. Ћн по-прежнему живет в
городе, где удачно замаскировалсЯ и имеет кое-какие свЯзи; там, конечно,
менее опасно, чем в лесу; здесь того и глЯди наскочат истребители или
пограничники. ‘вои инструкции он передает через менЯ.

"Ђпостолы" ушли "навещать" какого-то красного. џ упросил ђудиса -- он в
лесу заменЯет Ћраса -- оставить менЯ дома. ђудис обозвал менЯ кисейной
барышней, но не настаивал. Љальм тоже осталсЯ. Ћн просто сказал, что не
пойдет, и все. Ћн и на свадьбу комитетчика не ходил, вообще он никуда не
ходит, говорит, что ему ничего не нужно. ’еперь он лежит в другом конце
чердака в сене и читает какую-то книгу. Ћн любит читать, и Я даже обокрал
одну сельскую библиотеку, чтобы доставить ему, ну и, конечно, себе
удовольствие.
Џогода препаршиваЯ, дождик поливает. „останетсЯ сегоднЯ "апостолам". €
охота им этим заниматьсЯ, ведь у нас сейчас всего вдоволь, ни в чем не
нуждаемсЯ. Ћни говорЯт, что "он", мол, заслужил это. € вот сегоднЯ ночью
человек, который сейчас еще жив и ничего не подозревает, умрет. …го повесЯт,
как повесили комитетчика, а его жену, если она есть, или дочь изнасилуют.
ќто так жутко, когда так убивают человека. Ћн ничего не сможет сделать,
чтобы спастись, он совсем беспомощен против стольких вооруженных людей. џ
понимаю -- надо мстить, но зачем издеватьсЯ над невинными? Љак страшно
кричали женщины, когда вешали комитетчика, когда их насиловали.
Џрежде чем повесить комитетчика, џн Љоротыш изнасиловал его жену.
Љомитетчик был свЯзан, в рот ему сунули кожаную рукавичку, и он мог только
мычать, но все видел. Ћстальных, кого застали в его доме, видимо его гостей,
загнали в амбар и заперли, кроме женщин, разумеет-сЯ... Ђ потом его
повесили. ќто было такое зрелище... Ћтвратительное, страшное. Ќе хочу больше
такое видеть. џ буду мстить, конечно, рыскать по лесу без устали, что угодно
могу делать, но на это Я с ними больше не иду. ќто ужасно!

"Ђпостолы" переменили место жительства и послали менЯ сообщить об этом
Ћрасу. Љ моему несчастью, новый лагерь еще удалилсЯ от города, и мои ноги
это почувствовали прежде всего. Џройти нужно было километров сорок пЯть,
погода была хмураЯ, небо заволокло тучами, предвиделсЯ снегопад. ‚ прошедшую
ночь, с вечера до утра, Я был на лыжах, ходил к нашему рыбаку по поводу
лодки, вернее, мотора -- ему не хватает некоторых частей. ‚ернувшись, Я
только заснул, как менЯ разбудили и послали в дорогу.
Љ полудню, пройдЯ половину пути, Я дошел до зимней дороги, по которой
крестьЯне из лесу вывозЯт сено и дрова, по ней мой путь сократилсЯ бы на
одну треть. џ не совсем хорошо знаю ее, но зимний день короток, и мне
хотелось поскорее добратьсЯ к печке. џ свернул в лес. Џосле получаса ходьбы
вдруг поднЯлсЯ ветер. € скоро в лесу закружила, завертела вьюга. Ѓыстро
стемнело, и Я заметил, что иду не по дороге. …е не было ни впереди, ни
сзади. џ продолжал двигатьсЯ наугад. ‘колько Я так прошел, не знаю. ’емнота
делалась густой, Я сломал лыжи, бросил их и шел спотыкаЯсь, проваливаЯсь в
рыхлом снегу. ‚друг в темноте на что-то наткнулсЯ. Џощупал руками, понЯл,
что это деревЯнный забор. "…сть забор, должен быть и дом", -- подумал Я,
перелез через забор и нашел дом.
Ћ боже, к печке! џ постучал в дверь, умолЯЯ пустить к теплу, но дом
молчал. џ, как лис, ходил вокруг дома, мурлыкал на всЯкие лады, щелкал
соловьем, но дом молчал. ’еперь, когда всюду полно ильпов, врЯд ли кто ночью
впустит. ’огда, рискуЯ головой, открыл одно окно и сунулсЯ внутрь. ‚нутри
было тихо и очень тепло. џ залез наполовину и чуть не уснул прЯмо на
подокон-нике. ‚ доме не было ни души. —асы на стене показывали двенадцать. џ
подумал, если в такое времЯ никого нет, значит, до утра нечего боЯтьсЯ. ‚
кухне над плитой висели симпатичные окорока, в котле обнаружил картошку. џ
поужинал, разделсЯ и лег в одну из кроватей в спальне, чтобы культурно
выспатьсЯ.
ђазбудил менЯ сон. џ видел во сне, что менЯ схватили какие-то люди и
собираютсЯ резать. Џроснувшись, услышал голоса людей, доносившиесЯ из кухни,
где на столе -- остатки моего пиршества. ЋдеватьсЯ было некогда, но что же
предпринЯть? —то сказать хозЯевам? Љто-то пошел в спальню. ЌатЯнув на голову
одеЯло, Я притворно захрапел. ‚ошедший зажег спичку и подошел, по-видимому,
к столику, стоЯщему у окна, через которое Я проник в дом. Џо шагам Я понЯл,
что это мужчина. Ћн зажег еще одну спичку, зазвенело стекло. џ сообразил,
что он зажигает лампу-керосинку. …е Я, влезаЯ в дом, тоже заметил на столе.
’ут еще кто-то вошел в спальню.
-- “жаснаЯ погода, -- проговорил удивительно знакомый женский голос и,
запнувшись, перешел на шепот: -- ђейн, кто это... у нас спит?
‘лово "спит" она сказала уже совсем тихо. Џоследовала пауза. џ слышал
лишь их дыхание. ‚идимо, мужчина, пойдЯ в спальню, не сразу менЯ заметил.
"ѓде Я слышал этот голос?" -- пыталсЯ Я сообразить, сжимаЯ рукоЯтку своего
финского ножа.
-- Ќе знаю, -- прозвучал неуверенный ответ мужчины и вопрос: -- Љак он
вошел в дом? -- Ћн тоже говорил очень тихо.
-- —то же теперь делать? -- спросила женщина шепотом.
ЋпЯть последовала пауза. ‡атем мужчина еле слышно что-то сказал, и Я
слышал, как он тихо-тихо ушел в кухню. џ мигом откинул одеЯло и поднЯл нож.
†енщина закричала и попЯтилась в угол. .€з кухни с двустволкой в руках
ворвалсЯ широкоплечий мужчина.
-- Ѓрось это! -- закричал он, направив на менЯ двустволку.
‚ это времЯ вскрикнула женщина:
-- Ђхто! „а это же Ђхто, о господи!
џ узнал в женщине ‹иль Љеза. Њужчина молча разглЯдывал менЯ.
-- Љак ты сюда попал? -- спросила ‹иль.
џ рассказал, одеваЯсь, как заблудилсЯ, как нашел этот дом и как вошел.
Њужчина все молчал.
-- ѓде ты был эти годы? -- снова заговорила ‹иль. -- ѓде твоЯ мать,
знаешь ли ты что-нибудь об отце?
џ сказал, что отца нет, что его убили коммунисты, а мама...
-- Ћтца твоего убили не коммунисты, -- сказала ‹иль, -- он умер в
больнице и похоронен на кладбище ’ырватласкма.
џ смотрел на ‹иль, она была совершенно серьезна, да и чего бы ради ей
шутить? Ќо Я не мог в это поверить. ‚едь Ћрас точно знает, что отца
расстрелЯли. Ћн рассказывал, будто отца задержали раненного, увезли в
’аллин, в тюрьму, а затем расстрелЯли.
-- Љто тебе сказал? -- спросил мужчина, глЯдЯ на менЯ испытующе. -- Љто
тебе говорил про коммунистов?
џ рассказал про Ћраса. Њужчина закурил, а когда Я кончил, бросил
недокуренную папиросу и заговорил: оказываетсЯ, он дезертировал из легиона,
пробралсЯ на остров и прЯталсЯ в лесах. ‚ этот период и познакомилсЯ с ‹иль,
котораЯ жила в деревне Џохла, в том самом доме, где мы сейчас разговариваем.
Ћн поселилсЯ у ‹иль и жил здесь до конца войны. Љогда кончилась война,
ЯвилсЯ в милицию и рассказал о себе. Ќичего плохого он никому не сделал: был
мобилизован, был на фронте, ушел с фронта, прЯталсЯ от немцев. Ќу и простили
его. ‘ тех пор они с ‹иль живут в этом доме. Ђ ‹ести теперь у бабушки.
Ћсенью 1944 года в их доме поЯвилсЯ отец. Ћн скрывалсЯ в лесах. Ѓыло
объЯснение по поводу ‹иль (об этом мужчина не стал распространЯтьсЯ). Џосле
этого отец ушел от них. Ћн вернулсЯ к ним еще лишь один раз, последний раз,
глубокой осенью, тЯжело раненный и попросил отвезти его в больницу.
Њужчина сам на телеге отвез отца в город. Џо дороге отец рассказал ему,
что находилсЯ в лесу с компанией ђоосла, что это бандиты, грабЯщие
население, предающие ќстонию. ЋказываетсЯ, группа эта из-за каких-то
разногласий распалась на две враждующие части, которые в один прекрасный
день перестрелЯли друг друга. ‚ отца стрелЯл ђоосла. ‹иль и этот мужчина
запомнили имЯ ђоосла по рассказам отца.
-- Ђ мать твою, брата и сестру отец увез на полуостров ‘ырве, откуда
они двинулись в вецию. Ћн хотел и ‹иль увезти, вернулсЯ за ней, не нашел
(она жила в деревне), а когда нашел, было поздно, да и ‹иль... уже не
поехала бы. ‚от он и осталсЯ в лесах, -- закончил мужчина свой рассказ.
џ вспомнил слова Ћраса: "‡а отца мстить надо!.."
“тром, перед рассветом, Я пришел в город. ѓород еще спал. Ќа улице
Љывер была тишина. Ћрас, как всегда, был один. Ћн не удивилсЯ моему
неожиданному приходу, стал расспрашивать о делах. Ќе ответив, Я спросил,
откуда ему известно, что отца убили чекисты. ќтому неожиданному вопросу он
уже удивилсЯ и сказал, что тут и знать-то нечего, отца, мол, забрали, а у
чекиста один конец и что в общем сейчас не времЯ об этом говорить. џ не стал
слушать дальше и ударил его ножом. Ћн упал, но лежа ударил менЯ ногой в
живот, теперь Я упал, получил чем-то тЯжелым удар по голове и потерЯл
сознание.
‘колько пролежал -- не знаю. Љогда пришел в себЯ, было уже совсем
светло. џ лежал в крови, голову ломило. Ћраса не было. Ћн, вероЯтно,
подумал, что убил менЯ, и ушел, чтобы не возвраща-тьсЯ. џ нашел бутылку
водки, вылил себе на голову, а голову обмотал простыней. ‡атем лег и вскоре,
несмотрЯ на боль, уснул. ЏроснулсЯ Я вечером, когда было уже темно.
‚ернувшись к "апостолам", Я рассказал им все, хотЯ не сомневалсЯ, что они
присутствовали, когда Ћрас стрелЯл в отца. џ им не прощаю, но считаю, что
они передо мной не так виноваты, как Ћрас. Љ тому же они мне нужны: ведь они
собираютсЯ уходить из ‘оветского ‘оюза, и Я не хочу здесь оставатьсЯ. Ђ
главное, мне некуда деватьсЯ -- в ‘ибири ведь холодно.
"Ђпостолы" за последнее времЯ со мной очень подружились, и Я знаю
кое-кто из них "•риста" не очень почитает. Џритом Я тоже им нужен, может
быть, даже больше, чем Ћрас. ‚едь это Я весной, когда они вынуждены были
отсиживатьсЯ в лесах ’ырватласкмы, по колени в холодной воде, по разливам и
болотам десЯтки километров отмеривал каждый день, доставаЯ им продукты,
ходил в разведку, поддерживал свЯзь с нужными людьми. џ знаю, "апостолы"
менЯ в обиду не дадут, Я им нужен.
‘ тех пор уже прошло много времени, а Ћрас не ЯвилсЯ, о нем ничего не
слышно. ‘коро, наверное, отправимсЯ в плавание. Ћднако Я понЯл, почему отец
назвал их бандитами, предающими ќстонию. Ћни жадные, им действительно нет
дела до ќстонии, до эстонцев. €м безразлично, кого ограбить или убить:
коммунисты -- не коммунисты, эстонцы или русские -- все равно, были бы
драгоценности -- кольца, браслеты, часы...
‚чера, например, џн Љоротыш притащил какую-то картину, говорит --
дорогаЯ, знаменитого, мол, художника. Њожно подумать, большой ценитель
искусства... €нтересно только, откуда он ее притащил и кого из-за нее убил.
Ћн свернул полотно трубочкой, в трубочку насыпал горсть золотых царских
пЯтирублевок, запихал туда маленькие дамские часики и еще что-то, Я только
не разобрал что. џ и не стремлюсь подглЯдывать, просто так получаетсЯ, что Я
все вижу, хотЯ все они стараютсЯ прЯтать свои ценности друг от друга. џ
знаю, что у Ћраса в чемоданах тоже целые богатства. Џо-моему, он из-за них и
в лес не пришел, боитсЯ, что его свои же ограбЯт. Ђ ђудис, который до сих
пор не хочет расстатьсЯ с лейтенантской формой и †елезным крестом, говорит,
что непременно обзаведетсЯ в веции магазином, ему, мол, наплевать, что у
отца хутор отнЯли.
‚се мечтают разбогатеть, сделать бизнес. Ћдин только Љальм ходит в
миллионы раз залатанных штанах. € никаких -- это Я точно знаю -- ценностей у
него нет. € всегда молчит, мрачный, лишь дымит трубкой. Ћстальные над ним
насмехаютсЯ, говорЯт, что во всем имЯ виновато (Љальм по-эстонски --
могила). Ќо он мне нравитсЯ. “ него никого нет, ни жены, ни детей -- погибли
от бомбы. џ спросил, что он будет делать в веции. Љальм сказал: "ђаботать".
Ћн был мобилизован в легион, а когда война кончилась, вернулсЯ на остров и
начал работать на хуторе. Ќо из-за одной девушки Љальм убил своего соседа. €
пошел после этого в лес. Њне кажетсЯ, если бы не это -- он бы никуда из
ќстонии не уехал.
‚се они расспрашивают менЯ про ѓерманию, как Я там жил, особенно их
интересуют бизнесмены, такие, как —ухкади. Џослал бы Я их всех к черту,
только вот некуда деватьсЯ, не хочу снова попасть в ЌЉ‚„, но главное -- надо
разыскать маму. ‚от удивитсЯ она, когда Я их догоню. €нтересно, чем они там
занимаютсЯ ‹ейно, наверное, ходит в школу...

‚ лесу ’ырватласкма, среди древних высоких сосен, в чьих вершинах
морские ветры поют колыбельную тем, кто похоронен здесь, на ‘вЯтом кладбище,
-- одинокаЯ могила отца. џ нашел ее, запущенную, заросшую полынью и
крапивой. Ћчистив ее, долго стоЯл у изголовьЯ. Ћдни чувства сменЯли другие,
и Я не мог ни понЯть, ни остановить их. Ѓыли жалость, грусть, горечь
безвозвратной утраты, упреки... Ќо ему ведь все равно, его нет...

Ќужно достать другую записную книжку, эта исписана до последней
страницы. Џриобрел Я эту книжечку здесь, на родине, пропутешествовала она со
мной по чужим странам и опЯть вернулась на родину. ‘тала она мне дорога,
хотЯ жизнь, описаннаЯ в ней, не очень хороша. Ќо это моЯ жизнь, и если
сейчас приходитсЯ описывать плохую, быть может, когда-нибудь Я напишу о
хорошей.

’етрадь пЯтаЯ
ѓод 1948

ЃатареЯ

Ћ том, что такое ЃатареЯ и как Я сюда попал, надо писать издалека, а
писать приходитсЯ на лоскутьЯх всЯких бумажонок. Ќе беда. Љогда-нибудь,
возможно, раздобуду свои тетради, а если нет -- заведу новые и все с этих
бумажонок перепишу.
€так, "12 апостолов" и один ‘ерый ‚олк, то есть Я, должны были
отправитьсЯ в морское путешествие в лодке, заранее доставленной на
полуостров ‘ырве. Ћтправление было назначено на 12 нюнЯ.
12-го вечером, вернее уже ночью, в камышах на ‘ырве, окружив нашу
посудину, мы занимались последними приготовлениЯми. ‚ыглЯдела наша по Ѓиблии
названнаЯ группа весьма грозно: у каждого было какое-то оружие -- немецкие
винтовки, русские автоматы, парабеллумы, гранаты и даже легкий пулемет.
Ќаконец все приготовлениЯ, которые делались в совершенной тишине, были
кончены, и мы уже сдвигали лодку в море, когда раздалсЯ окрик:
-- ђуки вверх! Ѓросай оружие!
…го сопровождала очередь из автомата.
‚се залегли. Њы открыли стрельбу. ‡астрочил пулемет, кто-то швырнул
гранату. Џограничники молчали, и мы стрелЯли неизвестно в кого... Џотом мы
понЯли, что этим не спастись, что нужно уходить в море; несколько человек
продолжали отстреливатьсЯ, остальные снова попытались сдвинуть лодку. Ќо тут
пограничники сразу открыли бешеный огонь, и трое из нас повалились на песок.
Њы снова стрелЯли по пограничникам, они опЯть умолкли, и в темноте их совсем
не было видно. Џовторилась команда сдаватьсЯ.
џ, признатьсЯ, не прочь был сдатьсЯ. ‘казать это вслух, конечно, не
решилсЯ, но подыхать мне тоже не хотелось.
џ решил уплыть. ’олько куда девать мою тетрадку? Њои записи... †аль
было их бросать даже в такую минуту. џ зарыл их глубоко в песок, разделсЯ и
тихонько заполз в воду.
Џлыл, держась параллельно берегу, сзади все еще слышались выстрелы.
Ћчевидно, "апосто-лы" не собирались сдаватьсЯ.
Џроплыв километра два или три, Я вышел на берег. ‚дали выстрелов уже не
было слышно, на берегу было тихо, лишь шумел камыш и какаЯ-то ночнаЯ птица
кружилась вокруг менЯ. Ћсторожно, с камнЯ на камень, чтобы не оставлЯть
следов на песке, Я зашел в лес и, чтобы согретьсЯ, побежал, но,
споткнувшись, тут же упал. Ќе очень-то разбежишьсЯ в темном лесу.
“глублЯтьсЯ в лес не было смысла -- можно заблудитьсЯ, Я пошел параллельно
берегу. ‘коро набрел на тропинку и двинулсЯ по ней, пока не заметил в лесу
небольшой домишко. “бедившись, что собак нет, Я подошел к домику и стал
высматривать, где бы укрытьсЯ. ‡аметив лестницу на чердак, вскарабкалсЯ по
ней. Ќа чердаке было сено, Я зарылсЯ в него и уснул.
Џрожил Я в этой "квартире" целую неделю, спал в сене, столовалсЯ у
свиньи. ќту особу недурно кормили вареной в мундире, чуть толченой
картошкой. Љогда хозЯйка, вылив в корыто госпожи свиньи ее еду, удалЯлась, Я
с чердака спускалсЯ, набирал картофелины поцелее и ел в свое удовольствие;
но если хозЯйка приносила ей кушанье в более жидком виде, мы обедали вместе
из одного корыта, причем Я убедилсЯ, что свиньЯ хоть и нечистоплотнаЯ, но
весьма добродушнаЯ и совсем не скупаЯ скотина.
ђаздобыв в доме кое-какую одежду, Я вернулсЯ на то место, где была наша
лодка, где нас окружили пограничники. ‚округ было пусто и чисто, ничто не
напоминало о недавнем бое. џ с трудом разыскал свои тетради и отправилсЯ в
город, к старому школьному товарищу -- Ђрно. Ћн был один дома, и скоро Я
сидел за столом, уплетаЯ все, что он только подносил, рассказываЯ ему о
своих последних похождениЯх.
кольным товарищем Я называю Ђрно потому, что все же когда-то Я ходил в
школу, пусть это было давно, пусть очень мало, но это было, и тогда мы
сидели за одной партой и Я списывал у него задачки, которые самому решать
было некогда.
’еперь Я решил оставить у него свою книжку. ‘амому черту неизвестно, в
каких еще морЯх мне предстоит купатьсЯ.
…сть в Љурессааре учреждение, в которое Я частенько, когда были деньги,
заглЯдывал, чтобы полакомитьсЯ. ќто кофейнаЯ, где Я проматывал все свои
прибыли, наслаждаЯсь изобретательнос-тью мастеров кондитерских изделий. џ в
них понимаю толк. ‡десь-то со мной и приключилась беда.
‚ойдЯ в первый зал кофейной, Я увидел за ближайшим столом трех мужчин в
милицейской форме, лица их были мне знакомы, и, что хуже, им знакомо было
мое. ’ут Я сделал то, чему менЯ тщательно учили в ќгере, -- поворот через
левое плечо, вышел вон и быстрым маршем удалилсЯ: оглЯнувшись, убедилсЯ, что
они, тоже быстрым маршем, шагают за мной. џ пустилсЯ рысью -- они тоже, Я
перешел в галоп -- они тоже; тогда Я помчалсЯ бешеным скоком и, будто обретЯ
крыльЯ, полетел -- на базар, по базару, по улицам города. Ђ за мной летели
три длинных милиционера, махаЯ револьверами, и орали: "ѓей! „ержите!
Ћстановите вора!.." ‚от уже какой-то тип попыталсЯ подставить ногу. џ его
опрокинул и полетел дальше. Ќо что не удалось одному, удалось другому (типов
ведь так много) -- Я упал. Ќа менЯ повалилась куча запыхавшихсЯ людей.
•ватали за одежду, волосы, уши и кто-то за нос. џ его укусил. € что им всем
надо было?.. —то Я им сделал?..
Џосле этого марафонского бега началась весьма скучнаЯ канитель:
следствие. Ќет ничего противнее и скучнее разного рода вопросов: где был,
как жил, где взЯл, что ел -- без конца.
‘ледователь, пожилой, с седыми бакенбардами капитан, казалсЯ добрым, не
кричал на менЯ, говорил тихо, сочувственно.
-- Ќе хочешь говорить -- не надо... -- €ли: -- ’ебе не нравитсЯ этот
вопрос? Ќу и оставим его... -- Џотом он вздыхал и говорил: -- ќх ты, лев,
левушка-головушка, и что из тебЯ будет?
Ћткуда мне было знать, что из менЯ будет? € разве это можно знать?
-- †алко мне тебЯ, -- говорил он, -- пропадешь ведь ни за грош. ‚от
посадЯт в тюрьму, отправЯт в ‘ибирь, а оттуда, дружочек, возврата нет.
Ћб этой самой ‘ибири Я наслышалсЯ вдоволь, было похоже, что говорил он
правду. Џотом он говорил о солнце, которого Я больше не увижу, о том, что
мне следовало бы учитьсЯ, еще что-то о романтике, и мы оба чуть не плакали
-- так он душевно говорил. Ђ когда он сказал, что, если Я умный, Я еще могу
спастись, -- Я нисколько в этом не сомневалсЯ, как не сомневалсЯ и в том,
что Я умный.
-- Ќам не так уж трудно найти твои следы, доказать, что ты воришка. Ќо
это, конечно, канительно. ’ебЯ придетсЯ держать взаперти, а это и тебе и мне
неприЯтно. ‡начит, чтобы тебе было понЯтно, -- ты малолетний преступник, у
тебЯ нет родителей, Ясно? (Њне было Ясно.) “ нас есть тут кое-какие
небольшие кражи -- некуда их девать. —тобы мы могли, так сказать, поставить
на них крест, ты возьмешь их себе, подпишешь, какаЯ тебе разница? Њы от них,
таким образом, избавимсЯ, а тебЯ, поскольку ты преступник малолетний и у
тебЯ никого нет, ненадолго направЯт в детскую колонию, а оттуда на волю. “
тебЯ все еще впереди.
‚се это было непонЯтно, но Я согласилсЯ. Ђ потом Я очутилсЯ на скамье
подсудимых. ‘камейка эта самаЯ обыкновеннаЯ, деревЯннаЯ, но сидеть на ней
отвратительно. Ћщущаешь себЯ как на сковородке. € оглЯнутьсЯ даже нет ни
малейшего желаниЯ, хотЯ слышишь, что сидЯщим сзади весело: хихикают, жужжат.
џ не помню точно, как прошла эта процедура (все было в каком-то
тумане), только помню, что какаЯ-то молоденькаЯ женщина, представитель
отдела народного образованиЯ, что-то теплое обо мне говорила и, во всЯком
случае, плохого мне не желала (за что ей спасибо! …сли бы знала она, как Я
ей благодарен). Џотом мне разрешили говорить. Ќо мне меньше всего хотелось
раскрывать рот, да Я и не знал, о чем в подобных случаЯх говорЯт. Џодумал
было рассказать, что капитан обманул, но не рассказал: наверное, не поверили
бы, и все бы только посмеЯлись, вот, мол, какой наивный дурак. €м и так всем
было весело. ’огда один из трех, сидЯщих за судейским столом, начал что-то
читать и читал очень долго, из всего Я понЯл только то, что менЯ присудили к
шести годам заключениЯ в каких-то €’‹. —то это такое, не знаю, но узнаю
навернЯка.
Џосле суда, когда менЯ привели в ЉЏ‡ (камера предварительного
заключениЯ), Я сделал последнюю попытку обрести свободу -- заболел. ’о есть
Я лишь делал вид, что заболел.
’юрьмы на острове ‘ааремаа нет, а ЉЏ‡ своей больницы не имеет. ‡начит,
если Я заболею, менЯ положат в городскую больницу.
‚ернувшись из зала суда, Я упал на нары и ни с кем не говорил. Њне
задавали вопросы, что и как, сколько дали и так далее, -- Я молчал. ‹ежал
как палка, смотрел в потолок. Џролежал целый день, не ел, не говорил,
мочилсЯ под себЯ. Ђрестанты вызвали дежурного, сообщили: человек заболел.
„ежурный даже не вошел в камеру, сказал:
-- Ќе помрет, видали мы их.
"Ѓольной" пролежал второй день, не пил, не ел, не разговаривал, не
шевелилсЯ. Ђрестанты вызвали старшину. Ћн вошел в камеру, посмотрел на
"больного", сказал:
-- Ќе помрет, а помрет -- похороним, -- и ушел.
"Ѓольной" пролежал третий день, не ел, не пил, не шевелилсЯ, не
разговаривал и страшно вонЯл. ’оварищи укрыли его шубами, чтобы не вонЯл, а
он все равно вонЯл. ’огда сокамерники вышли из терпениЯ и забили по двери,
требуЯ принЯть меры. Њеры были принЯты. Џришел доктор, залез на нары,
послушал у больного сердце; случайно он задел ногу, и тут больной закричал.
„октор еще раз потрогал ногу, и опЯть больной закричал. „октор уколол ногу
иголкой -- больной молчал, он поднЯл ногу -- больной кричал. „октор сделал
понимающее лицо, сказал: "џсно". € ушел.
‡атем пришла "‘кораЯ помощь", открылась дверь, и в камеру в
сопровождении старшины вошли сестры, молоденькие, в белоснежных халатах.
Ћни, как ангелы небесные, окружили больного, поднЯли его своими нежными
ручками, уложили на носилки, вынесли в машину. € вот он в больнице. …го
понесли в ванную, осторожно раздели, вымыли, переодели и понесли в палату.
–елых три недели пролежал Я в больнице. „октора не могли никак
определить, чем это Я, собственно, болею. ‘озывались консилиумы, признавали
разные болезни и наконец остановились на детском параличе. € правильно,
почему бы мне не заболеть детским параличом?.. Џотом жилось мне хорошо,
поместили в палату на четвертом этаже, кормили как на убой. Љниги, радио,
посещали молоденькие сестры, красивые, хиханьки, хаханьки, но... Њне-то
нужна была свобода. Ђ тут менЯ караулили сотрудники милиции. Ћдин отдежурит
восемь часов, другой приходит, и так беспрерывно. Љ тому же, раз у менЯ
паралич, пусть даже детский, Я не имел права шевелить парализованными ногами
и должен был лежать на спине.
Џролежал неделю -- надоело, сказал доктору, что одна нога что-то начала
чесатьсЯ, поЯвилось ощущение. ’ут уж медицина взЯлась за эту ногу: уколы,
массажи, компрессы... и, о чудо! Ќога начала шевелитьсЯ. „ругаЯ еще нет, но
одна -- да. ‘коро Я мог сидеть. Џотом мне дали костыли и разрешили вставать.
’ак Я приобрел право шевелитьсЯ, не вызываЯ подозрений. Ќо куда девать
милиционеров? €м было весело дежурить: они читали мои книги, слушали радио,
заигрывали с сестрами... Ќет, решил Я, так дело не пойдет, надо, чтобы вы
спали. ’олько милиционеру нельзЯ ведь спать на посту. Ќо это было не мое
дело. џ сказал доктору, что у менЯ усилились боли в голове, и в спине, и в
ногах, что утомлЯет свет и шум. „октор живо выбросил книги, закрыл одеЯлом
окно, убрал радио и запретил приходить сестрам -- нечего тревожить
"больного". € скоро мои охранники начали позевывать. ‚от это мне и надо
было. џ торжествовал: зевайте, пошире зевайте.
Ћсобенно усердно позевывал один молоденький сержантик, он, наверное,
был ненамного старше менЯ. џ заметил его слабость и начал тренировать его.
Љак только поужинаю -- натЯну на нос одеЯло и начинаю тихонько посапывать, а
потом храпеть, мелодично, вкусно... ‚ один прекрасный день он не выдержал
моего храпа, замкнул дверь изнутри, сунул ключ в карман и повалилсЯ на
свободную кроватку. ‘коро храп в палате удвоилсЯ. ‚от тут-то больной ожил.
Ћн выбралсЯ из постели, подошел к охраннику -- спит. Ќо как взЯть у него
ключ? ќто было невоз-можно -- проснетсЯ. џ снова забралсЯ в постель, под
одеЯло, разорвал простыню, пододеЯльник, соорудил что-то наподобие
веревочной лестницы с узлами. Џотом открыл окно, привЯзал один конец
лестницы к батарее центрального отоплениЯ, другой выбросил за окно. ‡атем
вылез, спустилсЯ до конца лестницы и осталсЯ висеть где-то около второго
этажа. Џосмотрел вниз -- какаЯ-то крыша. ЋказываетсЯ, Я висел над подъездом.
Ћтпустил конец и упал на крышу. Љрыша была железнаЯ, страшно гремела. ‘
крыши прыгнул на землю, побежал. Људа? Ќу, куда должен бежать человек,
которому нужно скорее уйти из города? ђазумеетсЯ, в лес. ‚се правильно. Ќо,
к сожалению, это же самое сообразили милицейские патрули, поднЯтые по
тревоге. Њое бегство было уже открыто. Љогда Я приближалсЯ к лесу, менЯ
вдруг окружили парни в синих мундирах...
‚от и все.
Ќу, а ЃатареЯ... -- это центральнаЯ тюрьма ќстонии и ’аллина, и
называетсЯ она так потому, что еще при …катерине ‚торой это была крепость,
из окон которой тогда выглЯдывали екатери-нинские солдаты и пушки, из окон
которой теперь выглЯдывают всЯкого рода арестантские морды и, между прочим,
‘ерый ‚олк; он жалобно глазеет на море и, если бы был он натуральным волком,
взвыл бы... Ђ о том, что такое тюрьма, писать нечего. Љому это не
известно?.. Ќу а если кому неизвестно, тем лучше, пусть он никогда этого не
узнает.

’етрадь шестаЯ
ѓод 1951

‚дох -- выдох, вдох -- выдох, вдох... Ќадо дышать глубже -- отлично!
—удесный воздух. „вижение и воздух -- гарантиЯ здоровьЯ. ‚прочем, смотрЯ
какие движениЯ... ‘кажем, те, что нужно делать целый день в лесу, на повале,
-- они врЯд ли гарантируют здоровье, хотЯ многие чудаки ими увлекаютсЯ,
несмотрЯ на то, что граждане судьи отломили им срока по 25 лет. ‚калывают
как черти, думают, наверное, что их так на весь четвертак хватит. Ќет, такие
движениЯ мне вроде ни к чему. ‡десь, конечно, тоже не очень приЯтно. Џравда,
клопов нет, откуда им тут взЯтьсЯ -- собачий холод и ветер сквозит изо всех
щелей. € не заниматьсЯ же целый день гимна-стикой; от 400 граммов чернЯшки и
жидкой похлебки не очень-то разгонишьсЯ. …сть карцеры и потеплее -- мне в
них приходилось бывать, но в них зато такаЯ вонь от параши и прочей грЯзи,
да и от населениЯ тоже, что не продышишьсЯ. „а, карцер место не из приЯтных,
и все же, невзираЯ на это, желающие провести тут времЯ находЯтсЯ. Ђ если бы
наоборот? Ќу, если чистота, как в больнице, тепло, цветы, мЯгкие перины,
унитаз вместо параши... …ще музыка и хорошаЯ харчовка, и сажали бы сюда в
наказание за разные проделки: мол, вот, наслаждайсЯ всей этой благодатью за
то, что ты негодЯй, и пусть тебЯ мучает совесть, пусть тебЯ грызет стыд
перед остальными товарищами, которые честно отбывают срок, не нарушают и,
следовательно, не могут пользоватьсЯ таким комфортом. Ќаверное, никто бы
здесь не сидел, ну, разве что такие единицы, как Я. ќто не значит, что у
менЯ совсем нет совести, -- она у менЯ есть, но мне очень не хочетсЯ
работать в лесу -- тЯжело. € это не значит, что Я слабенький, малосильный.
Ќет, Я даже сильнее многих, но если Я буду вкалывать, как эти все чудаки,
что из этого получитсЯ? Њне дали шесть лет. ‡а шесть лет таких движений
загнешьсЯ совсем. Ќет уж, Я извинЯюсь. „а и вообще Я не хочу сидеть в
заключе-нии. Њожно подумать, что Я сюда пришел добровольно, что с умилением
обниму топор и не выпущу его даже тогда, когда кончитсЯ мой срок... Ќет. џ
пришел сюда не добровольно и считаю, что уйти отсюда должен добровольно. Њне
здесь не нравитсЯ. Џочему? Џотому что... Ќо это длиннаЯ историЯ, началась
она еще в таллинской тюрьме -- в Ѓатарее.
ќто была большущаЯ камера, с чудным сводчатым потолком, как в нашем
Љурессаарском замке, и двумЯ выше человеческого роста окнами с видом на
море. …сли встать у окна, можно увидеть таллинский рейд, а через залив --
развалины Џиритского монастырЯ. џ все времЯ, с утра до вечера, торчал у окна
-- и воздух хороший, морской, и чувствуешь себЯ как будто на воле. …сли так
стоЯть, спиной к камере, можно совсем забыть, что ты в тюрьме, и только
надзиратель то и дело напоминает об этом -- все стучит ключом по двери и
кричит: "Ћтойдите от окна!" Џротивный какой... Ќу, что ему от этого станет,
если стоит человек, смотрит с четвертого тюремного этажа и на море, на чаек,
на корабли и Џирита -- больше ведь ничего не видно.
‘казать, что народ, населЯющий камеру, жил очень дружно, нельзЯ. Ћно и
понЯтно: так сказать, разное воспитание, разные вкусы, разные взглЯды на
существующие проблемы. Ђ они, эти проблемы, заключались глазным образом в
еде, есть хотели все, и хотели есть повкуснее, посытнее, ну, а проблемы
возникали оттого, что у одних еды было больше, чем у других, а поделитьсЯ
особенного желаниЯ "имущий класс" не имел. ‚от тебе и все основаниЯ к
антипатиЯм и всему прочему. Ќапример, заключенные из русских были в
большинстве все бродЯги, бездомные; а эстонцы -- местные, стало быть,
"домные". ’акому легче: попалсЯ он, сидит, а ему жена мешки с харчами в
тюрьму таскает. ђусским же мало с воли несли. ‚ камере постоЯнно возникали
разные конфликты, которые разрешались обычно кулаками. "€мущие", например,
сами пол не мыли, а нанимали за пайку хлеба кого-нибудь из "неимущих",
параши тоже не носили, все за них делали "неимущие". Њне тоже один
хуторЯнин, стЯнувший на воле колхозное сало, предложил за него подежурить,
когда настанет его очередь убирать камеру, обещал дать сала. џ его послал в
нехорошее место. Ќет чтобы просто так поделитьсЯ. Ђ когда драка, спрашивают:
"—его ты нас не поддерживаешь, ты же эстонец?" ‡начит, когда надо дратьсЯ --
эстонец, а сало жрать -- не эстонец. Ћб этом Я тоже сказал.
‡десь Я впервые встретил воров в "законе". Ћдного из них звали Ћлег и
почему-то ђумЯный, хотЯ был он очень бледен; другого -- ‘ашка ’ашкентский.
’ашкентский -- кличка, как и ђумЯный. Ћни тоже ни пол не мыли, ни парашу не
носили. Њне объЯснили, что если в "законе", то работать не полагаетсЯ. ЊенЯ
это злило: ведь и Я вор, почему же мне положено таскать парашу, а им нет?
‚прочем, Я тут же и объЯвил всем, что таскать парашу больше не буду, чем
заслужил откровенную ненависть "имущих". —то же касаетсЯ этих "законников",
они сперва относились ко мне свысока и насмешливо, но скоро признали менЯ.
…ще бы! Љак-никак международный класс, человек с заграничным специальным
образованием. ђумЯный и ’ашкентский начали менЯ усиленно обучать русскому
Языку, и Я тут же узнал, что "мелодиЯ" -- это милициЯ, "лопатник" --
кошелек, а "фрайер" -- личность мужского рода, недоразвитаЯ. € еще многое
другое.
"‡аконники", даже если ругались из-за чего-нибудь между собой, все
равно честно делились едой, а это, по-моему, очень важно. Ќаши же "имущие"
достойны презрениЯ: жмутсЯ со своими мешками по углам, ни с кем не делЯтсЯ,
даже хлеб тюремный экономЯт и берегут, пока он у них не заплесневеет. …сть
стараютсЯ так, чтобы никто не видел, тайком; другие, наоборот,
демонстратив-но разложат свои богатства, словно подчеркиваЯ этим, что они,
мол, честные и не стеснЯютсЯ кушать свое добро. ’ерпеть не могу... ‘удЯ по
разговорам, попали ни за что: подумаешь, взЯл со склада в карман гвоздей, а
другой -- четыре катушки ниток, третий -- килограмм муки, все только помалу
брали, а сроки им отломили по десЯть лет и выше. Ќо Я думаю: сегоднЯ кило,
завтра кило, каждый день по кило -- тонна наберетсЯ. ‡начит, ничем не лучше
других. € нечего ломатьсЯ. ‹юбил кататьсЯ, будь любезен, тащи и сани.
€з тюрьмы нас привезли сюда, так сказать, за тридевЯть земель, в страну
вечного леса и долгих, холодных зим. Ћ том, как провели две недели в дороге,
в товарных вагонах, писать неохота, это, сказать прЯмо, невеселаЯ историЯ.
Ќа конечной станции нас принЯли жгучий мороз и местный конвой.
Џостроившись в колонны, пошли к лагерному пункту.
ќтот пункт поЯвилсЯ как-то внезапно, поредели деревьЯ, и мы очутились у
высокого, обвешан-ного лампочками, или, как выразилсЯ кто-то из нас,
"облампочканого" забора. Ѓлижний угол забора украшала вышка, на которой
плЯсал от холода солдатик в длинной дохе, с автоматом на шее. ЌачалсЯ "шмон"
-- обыск. Џосле "шмона" открыли ворота и впустили в "зону", то есть на
территорию лагерного пункта.
“ ворот нас встречала вооруженнаЯ палками толпа, котораЯ при нашем
поЯвлении сразу загалдела, заревела. Џослышались вопросы: "Љто такие? Њасть?
‚оры есть?" Љое-кто из прибывших вышел вперед и тоже спросил: "ЉакаЯ
командировка (лагерь, стало быть)? ‚оровскаЯ или?.." Ћтветили, что
воровскаЯ. ’еперь начались приветствиЯ, объЯтиЯ, причем, по-моему,
обнимались совершенно чужие друг другу люди. Ѓыло непонЯтно, с чего эти
телЯчьи восторги... Ќо, видимо, не все население собралось у ворот, эту
встречу наблюдали и издали какие-то люди, стоЯвшие тут и там отдельными
кучками.
Ћлега и ‘ашку тоже обнимали и тащили в барак. “же уходЯ, Ћлег обернулсЯ
и позвал менЯ. џ пошел с ними. Њне указали свободное место на двухъЯрусных
деревЯнных нарах, а окружающим, дикого вида оборванным, людЯм Ћлег объЯснил
что-то вроде того, что, мол, Я -- пацан-воришка, стало быть, молодой
"законный" ворик.
Ќа следующий день этап распределили по бригадам: в основном все эстонцы
оказались в бригадах, работающих на лесозаводе, а Я попал в лесоповальную,
вместе с Ћлегом и ‘ашкой. ќто они так устроили, ходили к нарЯдчику,
уговорили, чтобы вместе. € началось, так сказать, трудовое исправление моих
преступлений. ‚сего в бригаде было 29 морд; взрослых воров, кроме Ћлега и
‘ашки, не было. Њы трое, конечно, не работали, хотЯ деньги получали наравне
с другими. „а и какие это, к чертЯм, деньги! ’олько ‘ашка и Ћлег получали
больше: бригадир в каждую получку забирал с бригадников почти половину
зарплаты и отдавал ворам, они же передавали эти деньги дЯде Њите. „ЯдЯ ЊитЯ
-- самый авторитетный вор, старый, с бородой: у него хранитсЯ воровской
"общак", или "котел", -- касса, в которую каждый вор отдавал деньги,
собранные с бригад. ќтими деньгами во всех воровских лагерЯх, а иногда и на
воле, там, где воры еще живут организованно, распорЯжаетсЯ воровскаЯ сходка,
она решает, кому из воров и сколько дать, куда послать и т. д. €з этих денег
посылаетсЯ помощь ворам, находЯщимсЯ в тюрьмах, карцерах, особорежимных
лагерЯх; из этих денег часть выделЯют ворам, освобождающимсЯ или
собирающимсЯ в побег. ‚оровской "общак", или "котел", -- это сердцевина
воровской жизни, организованности, вокруг этого "котла" и концентрируетсЯ
деЯтельность уголовного мира. ЂдминистрациЯ о существовании этого "котла",
разумеетсЯ, знает, но изъЯть и ликвидировать его не так-то просто.
џ уже начал было привыкать к новым условиЯм -- к ежедневным проверкам,
раннему подъему, к враждебности "работЯг", когда случилось непонЯтное.
"Њужики", конечно, находЯтсЯ в заключении за разные "дела": кто жену
убил, кто что-то украл (у соседа или у государства), кто за хулиганства, кто
за спекулЯцию -- за разное, но многие сидЯт по пЯтьдесЯт восьмой статье --
идет пЯтьдесЯт первый год. ќти политические не то что не симпатизируют ворам
-- просто терпеть их не могут, держатсЯ всегда особнЯком и смотрЯт на нашего
брата уголовника волками. Ќо они вынуждены миритьсЯ с диктатурой воров.
Ћднако работают они как проклЯтые, из этих не встретишь отказчиков, на
развод к воротам собираютсЯ, словно работа в лесу не наказание длЯ них, а
праздник. ‚оры же держатсЯ хотЯ и дипломатично, но внушительно, всЯчески
подчеркиваЯ свою организованность и силу. € работЯгам-заключенным, жившим до
лагерЯ обычной трудовой жизнью, людЯм, чуждым всЯкого насилиЯ, тем более
кровопролитиЯ, приходитсЯ считатьсЯ с этой силой, этой организованностью
матерых разбойни-ков. …динственные, кто не хочет признавать власть воров, --
политические. Љ одному такому -- звали его Џавел „митриевич -- Я как-то
залез в барак.
Џавел „митриевич к ворам относилсЯ дерзко, совсем не боЯлсЯ их, да и
воры старались не очень задевать его. Ћн здоровый, высокий, широкий в
плечах, но опасались его воры из-за его авторитета среди "мужиков", боЯлись,
как бы он не взбунтовал "мужиков" против воров. ‚ бараке, где живет Џавел
„митриевич, расположен какой-то лесотехнический кабинет, которым он
заведует. ’ам постель Џавла „митриевича и книги, много книг, целые полки. џ
наугад взЯл одну со стола и стал листать (читать по-русски не умею), были в
ней картинки интересные, и Я их вырвал. ’ут вдруг пришел он и поймал менЯ. џ
подумал, будет бить -- не стал, выхватил у менЯ книжку и закричал, показываЯ
на первый лист: "‚арвар! „икарь! —то ты наделал! ќту книгу написал Я!
Џонимаешь?!" € он тыкал мне ею в нос.
‚ эту ночь Я проснулсЯ от крика и увидел ‘ашку, стоЯвшего в полный рост
на нарах. Ћн отбивалсЯ ногами от каких-то людей с ножами. ‘реди нападавших Я
увидел Ћлега ђумЯного и ничего не мог понЯть: Ћлег и ‘ашка были друзьЯми --
и вдруг... ‘ашка спрыгнул с нар и помчалсЯ к двери, она оказалась запертой.
‘ловно обезумев, ‘ашка побежал, по бараку, выкрикиваЯ: "‡а что? ‡а что,
братцы?! ‡а что-о-о?!" Ћн уже не разбирал, куда бежит, налетел на стол и
упал. ‘разу несколько человек бросились на него. Ћн больше не встал. ‚округ,
на всех нарах, закутанные в одеЯла, сидели "мужики" и, словно
загипнотизированные, широко раскрытыми глазами смотрели на происходЯщее. џ
потихоньку спустилсЯ на пол и забралсЯ под нары, подумав, что и менЯ могут
убить, мы с ‘ашкой были друзьЯми. Ќо менЯ никто не стал искать.
’олько это случилось, в дверь стали бить чем-то тЯжелым. „верь рухнула,
и в секцию с палками, железными прутьЯми ворвались работЯги. Ћни с ходу
напали на тех, кто только что убил ‘ашку. Ќачалось что-то совершенно
непонЯтное: кто, кого, за что? ЊенЯ заметили под нарами и крикнули: "‚от
спрЯталсЯ один змееныш, этот тоже с ними", вытащили и начали избивать.
Ћтступив к стенке, недалеко от окна, Я увидел, как Ћлег ђумЯный головой
вперед выпрыгнул в окно, уносЯ с собой раму, Я нырнул вслед за ним и влетел
головой в сугроб за окном. ‚ылез из него и побежал к воротам, успев
заметить, что в этом направлении, вслед за Ћлегом, бежали многие. Џо всей
зоне слышались крики -- жуткие и Яростные, впереди пробежала кучка работЯг,
вооруженнаЯ кто чем, среди них Я узнал и Џавла „митриевича. ‘ вышек зону
просвечивали прожекторами, ворота были открыты настежь, за ними стоЯли
солдаты, принимаЯ выбегающих из зоны.
Њне не удалось добежать до них, какие-то люди, догнав менЯ, повалили и
принЯлись дубасить ногами, потом, взЯвшись, раскачали и бросили через
проволочную ограду в предзонник. џ упал на острый, торчавший из земли кол,
стало нестерпимо больно. ЃоЯсь, что в менЯ выстрелит часовой на вышке, Я
закричал. Ћн не выстрелил, велел поднЯтьсЯ и идти к воротам. ’ам менЯ
принЯли солдаты и втолкнули в толпу полураздетых, прыгающих, топчущихсЯ,
стонущих, проклинающих всех и всЯ людей. Џотом нас всех одели и увезли на
другой лагерный пункт -- воровской штрафнЯк. ‡а что Я сюда угодил? Ќикому
ничего плохого не сделал -- и на тебе.
Љогда Я спросил об этом начальника колонии, он удивилсЯ: "Ђ вы не
догадываетесь?" ђазумеетсЯ, Я не догадывалсЯ. "‚ы считаете, вас сюда
привезли несправедливо?" -- спросил он снова. …ще бы! ЊенЯ же избили, из
зоны прогнали, на строгий режим привезли, а Я же ничего не сделал, никого не
тронул. "’о, что вас побили работЯги, понЯтно, -- сказал капитан, -- вы
сидели на их шее, им надоело терпеть ваше паразитское отношение, вот они и
выгнали вас. € правильно. ‚от вы почему не работали? Ћт вас ведь больше
ничего не требуют: повиновениЯ и работы. Ќо вам у костра понравилось сидеть.
Џочему вы свЯзались с этими отбросами общества, с которыми нам мороки и без
вас хватает? Џотому что ищете легкой жизни. Ќо заключенные, работающие в
лесу, не хотЯт, чтобы вы бездельничали. ’еперь, когда вас нет, в зоне будет
замечательный порЯдок. Ђ вас сюда, здесь будете работать. Ќе захотите и
здесь работать -- на особый режим пошлем. ‘колько бы вы ни вертелись, а
работать все равно придетсЯ. € если вы не совсем дурак, дойдете до этого
самостоЯтельно".
Ћн еще многое говорил и о молодости моей, о том, как им нелегко
справлЯтьсЯ с нами, мешающими нормально работать и жить другим заключенным;
о том, что все это скоро искоренитсЯ, не будет со временем воров, и все
такое. Ђ Ћлег мне потом объЯснил, что ‘ашка ’ашкентский был, мол, "ершом" --
предателем, значит. "…рш" -- человек, когда-то изгнанный из воровского
сословиЯ, так сказать, лишенный званиЯ, но продолжающий выдавать себЯ за
вора "в законе" там, где его не знают. ’акое у воров караетсЯ смертью. Ђ
Ћлег все-таки сволочь. Ћн все насмехаетсЯ надо мной:
-- ѓоворишь, волком тебЯ прозвали? „а какой же ты волк! ‘мешно --
барашек ты. ‚олком надо еще стать, милый... Ђ это не так просто. ’ы хоть
кого-нибудь убил за всю свою жизнь? Ќет? Ќу, видишь, какой же ты волк?.. ’ы
еще и понЯтиЯ не имеешь, что такое волчьЯ жизнь...
Ќо мне казалось, что Я имею о ней полное представление. ќта "волчьЯ"
жизнь мне страшно опротивела. € когда уже совсем потеплело, растаЯли снега,
Я сбежал.
Ѓежал из-под конвоЯ, когда шли колонной с работы, и не один, нас было
четверо. Џроизошло это совсем неожиданно, хотЯ Я давно к этому готовилсЯ. Ќо
каждый раз, когда Я доходил до "окна" в лес -- до места, где надо было
рвануть, какаЯ-то необъЯснимаЯ сила сковывала мои ноги, и Я как миленький
приходил в зону вместе со всеми.
Ћднажды мы шли с работы, Я, как всегда, в первых рЯдах колонны. ли по
три человека в рЯду. …ще за километр от "окна" в лес начинаю себЯ
подбадривать. ‚ горле делаетсЯ сухо. € тут неожиданно впереди идущие
стремглав бегут в лес. Ѓегу за ними. Љого-то догонЯю, обошел. ‘зади уже
застрочили автоматы, слышны крики: "‹ожись! ‹ожись!" -- это колонне, "‘той!
‘той!" -- это нам. ‚округ свистЯт пули, щелкают о землю, режут ветки
низеньких зарослей, кто-то из впереди бежавших, перекувырнувшись, упал; но
уже кусты -- лес. ‹ечу, как на крыльЯх, а сзади все стрелЯют. ’еперь не
опасно, нужно только отойти подальше. ‚от и нужнаЯ полЯночка, быстро достаю
из карманов два пузырька с бензином, смазываю ботинки, ноги, чтобы сбить со
следа собак, бегу дальше.
џ убежал, да. Ќо до реки не дошел, к утру догнала менЯ собака. Ћна,
разумеетсЯ, не одна, компанию ей составили два длинноногих
солдата-проводника. Љонечно, встреча была радостнаЯ... Џервой обнаружила
менЯ, как Я уже говорил, собака: она вырвалась от проводника, еще издали
посылаЯ мне свой "радостный" собачий привет. Џроводник, видЯ, что Я еле
перебираю ногами, спустил ее с поводка. ќто дало мне повод прибавить шагу,
и, мобилизовав последние силы, Я помчалсЯ со скоростью этой же собаки, не
обращаЯ вниманиЯ на хлеставшие по лицу ветки, на пни, об которые в кровь
избил почти босые пальцы (ботинки за ночь превратились в отрепьЯ). Ќо собака
все-таки бежала немного быстрее менЯ, и скоро Я вынужден был признать себЯ
побежденным, остановилсЯ, повернулсЯ к ней.
Љонечно же, после того как менЯ привели в колонию, пришлось некоторое
времЯ разделЯть общество милых клопиков в карцере. ЋбошелсЯ мне этот побег
по вольному воздуху наперегонки со страхом в один год добавочного срока с
обЯзательным переводом в колонию особого режима, где и записываю эти
строчки.
“часть тех, кто бежал со мной, такова: двоих сразу же настигли пули,
третий заблудилсЯ в тайге и к утру вернулсЯ сам.
Ђ карцер... вонючаЯ все-таки штука, неприЯтнаЯ.
‚переди болото, сзади лес и еще "они". “ менЯ нет выбора, надо идти
через болото, потому что за ним река. Ђ река -- спасенье. ‹ес кончилсЯ
как-то вдруг, на краю прекрасного зеленого луга. ќто он только с виду
прекрасный и только кажетсЯ лугом -- под сочной высокой травой, Я знаю,
бездоннаЯ трЯсина, и как через нее пробратьсЯ, одному дьЯволу известно.
‘трашно делать первый шаг, и страшно его не делать, "они" ведь все
приближаютсЯ. €змоталсЯ Я за эти три днЯ совсем, думал уже, что не доберусь
до реки, а тут еще болото. ’ри днЯ беспрерывного бега по дикой тайге, если
это можно назвать бегом, -- через овраги и горы, через буреломы и трЯсины,
иногда на четвереньках, иногда юзом на изодранном заде. "€х" Я услышал рано
утром, перед восходом солнца, когда в тайге еще совсем тихо и всЯкий звук
несетсЯ далеко, словно эхо. џ услышал собачий лай и сразу понЯл, что это
"они". Ђ Я уже совсем было успокоилсЯ, думал, что оторвалсЯ.
‘ледующие день и ночь бежал без отдыха, чтобы поскорее добратьсЯ до
реки, где надеЯлсЯ снова замести след. € вот -- болото.
„олго выбирать было некогда. ЏраваЯ нога сразу провалилась по колено.
Џеренес быстро тЯжесть тела на левую, но поздно -- она тоже провалилась.
Ќедалеко, почти, рЯдом, спасительнаЯ твердынЯ -- куст ольшаника. Ќо не
достать. ‘тараЯсь ухватитьсЯ за ветку, протЯнул руку и от движениЯ
провалилсЯ в трЯсину до поЯса. Ќо рука все же успела схватить ветку.
‚ыдержит или нет? ‚се попытки выбратьсЯ из трЯсены кончаютсЯ неудачно. —ем
сильнее барахтаюсь, тем глубже засасывает. Ђ силы все убывают. € страх...
ЌельзЯ дать ему волю -- иначе потону в этой липкой вонючей грЯзи, как гадина
болотнаЯ. —то теперь стоит моЯ свобода? ѓоворЯт, когда человек тонет, всЯ
минувшаЯ жизнь проходит перед его мысленным взором. Ќо Я вижу только солнце,
которое поднимаетсЯ все выше; вижу листьЯ, деревьЯ, траву, птиц и слышу стук
собственного сердца. Ђ оно бьетсЯ все спокойнее, отдохнуло и от напрЯжениЯ,
и от страха. Ќет. ќто еще не конец. Ћсторожно передвигаю ногу и вдруг ощущаю
что-то твердое -- камень. Џотребовалось невероЯтное усилие, чтобы выбратьсЯ
из трЯсины. ‚есь в липкой грЯзи, жадно, прерывисто дыша, ползу обратно в
лес. Ќадо бежать вдоль болота, может, удастсЯ где-то пробратьсЯ к реке. Ћ,
добратьсЯ бы к ней, к реке! ЉажетсЯ, всЯ надежда в ней. Ћна -- спасение.
ЏролаЯла собака, ‡вонко, отрывисто, далеко, еле слышно. Њожет, снова
показалось? Ѓегу изо всех сил, дыхание тЯжелое, хриплое. Ђ вот камыши и
почва -- слава богу, не болотистаЯ. Љ реке! Ѓыстрее! ‘зади слышен визг --
собака. „ошли, значит. „огнали. Џо спине бежит пот от страха, от усталости.
Њерзкое ощущение.
„а, действительно, ощущение мерзкое, хуже и придумать невозможно; а
когда по тебе стрелЯют -- тоже не самое приЯтное ощущение, а когда при этом
в тебЯ попадают... Ќо это еще тоже ничего, но вот когда ты лежишь, не в
силах поднЯтьсЯ, потому что нога твоЯ, та самаЯ, в которую попали, онемела
от страшной обжигающей боли, а реку уже переплывают люди, те, кто в тебЯ
стрелЯл, и с ними еще собака... и ты лежишь и думаешь о том, как они будут
себЯ вести, особенно как будет вести себЯ собака, когда они все переплывут
реку, -- неприЯтное ожидание, надо сказать. ‘обака, крупный серый красавец,
добежала до менЯ перваЯ и, тихо рыча, встала надо мной. џ лежал смирно, без
малейшего движениЯ, и смотрел ей в пасть, которую она, словно длЯ того,
чтобы Я смог пересчитать все ее зубы, держала открытой. Ћна не делала ни
малейшей попытки укусить менЯ, она будто понимала, что мне и без того
больно, и только угрожающе рычала: не шевелись, мол, со мной шутки плохи.
Џрибежали "они", мокрые, усталые, злые, как всегда в таких случаЯх.
-- ђанен? -- переводЯ дух, спросил один, высокий, худой, или, как это
называетсЯ, сухопарый, с веснушками на лице. …го серые глаза не выражали
ничего, кроме профессионального любопыт-ства и усталости. -- Људа ранен? --
и, узнав куда: -- ’ак тебе и надо. —ерт тебЯ побери... Ќу, что глазеешь? --
рЯвкнул он невысокому курносому парню, который действительно рассматривал
менЯ с таким вниманием, словно перед ним лежал не человек (пусть даже
жалкий, обросший, скривленный от боли), а по меньшей мере гиппопотам. --
ђазведи костер, обсушитьсЯ надо.
‘идЯ у костра, веснушчатый все читал мне проповедь насчет
бессмысленности моей жизни и побега тоже. Ћни мне рассказали, что одного из
тех, кто был со мной, убили -- „жека. „жек -- вор, он до этого бежал три
раза, в последнем побеге изнасиловал малолетнюю девочку, и ему дали на всю
катушку -- 25 лет. „жек ненавидел все на свете, особенно труд. Ћн всегда
говорил: "’руд подневольный, братишки, не любит даже лошадь, а почему Я в
этом смысле должен быть глупее этой скотины?" „жек требовал свободы, а
получил пулю.
-- Ќу вот, мы тебе попали в ногу (ногу они, кстати, перевЯзали), а если
бы в голову -- все, шабаш,-- веснушчатый все продолжал агитировать.-- ’вое
счастье, что ты такой длинный и голова все же значительно выше ног... €
вообще, завЯзать бы тебе, парень, пойти в бригаду, к работЯгам. ’ы молод...
€ пошла мораль. Ћн все поучал, поучал, а Я виновато, словно обдумываЯ
его слова, смотрел в костер и молчал. Ђ что тут обдумывать, каждый знает, на
что идет. ‡нал и Я, что, если побегу, будут по мне стрелЯть. “говорами ни
одного беглеца не вернешь.
€ то, что свобода „жека чье-то несчастье, тоже верно. Ќо ведь Я-то
лично не хочу никого убивать, насиловать, Я просто не хочу быть здесь.
ђаботать? „жек, конечно, негодЯй, но относите-льно подневольного труда он
вообще-то прав: тЯжело же в лесу. Ђ в зоне... „а ведь в зоне мне не бывать,
раз Я не хочу работать -- в карцерах мне обитать, и только. Ђ там сволочь
разнаЯ. …ще недавно сидел 10 суток с одним... даже не знаю, как его
называть. ѓрЯзный, опустившийсЯ, противный, вонючий, звероподобный. ’ебе от
него деватьсЯ некуда, ты вынужден спать рЯдом с ним, а он не просто
неприЯтен, он гадок, омерзителен. Ќо ты не можешь ему это сказать, не можешь
избежать его общества, даже спать ты должен рЯдом с ним, слушать его сонное
звериное мычание, смотреть, как изо рта его текут слюни; все должен терпеть,
потому лишь, что работать ты не хочешь, так же, как он. € если ты ему
что-нибудь скажешь, он ответит: "—ево тебе надо?! ’ы такаЯ же сволочь, как и
Я. Ќе нравитсЯ -- отвернись". Љонечно, ты можешь набить ему морду -- это уж
он ложно не истолкует. Ќо если он сильнее тебЯ? ‡начит, будешь ты еще и
побит. Ђ человеческое достоинство?
-- € куда бежать-то? -- говорил веснушчатый. -- „альше ‘оветского ‘оюза
не убежишь, а здесь все равно поймают. ‹учше бы набратьсЯ терпениЯ и силенок
да по-честному отработать положенное, а тогда -- будь здоров, иди на все
четыре стороны, и мне за тобой бежать уже не придетсЯ. Ђ так вот... лежишь
теперь. Ѓольно? -- џ сказал, что больно. ’огда веснушчатый приказал
курносому отправитьсЯ в деревню.
-- Ќу, высох малость, иди приведи людей. Ќадо же его доставить в село.
Људа ж он сам... € таскать тебЯ еще теперь... -- последнее он адресовал уже
мне. џ промолчал.
-- …ще побежишь? -- спросил курносый, вставаЯ от костра. џ опЯть
промолчал. Ђ что отвечать? ‘казать "да" -- еще неизвестно, как они на такой
ответ отреагируют. Ђ зачем портить отношениЯ? ‘казать "нет" -- врЯд ли они
поверЯт. ‘ам Я уж, во всЯком случае, в это не верю.
-- Ѓеги, -- разрешил курносый великодушно, -- твое дело бежать, наше
ловить. Џоймаем.
Ћн ушел в деревню, мы остались с веснушчатым вдвоем.
-- Џочему бежал? -- уже в который раз спрашивал он. -- —то тебЯ
заставило?
-- „а так, плохо все, -- отмахнулсЯ Я от ответа.
„а разве объЯснишь? € сам не поймешь толком. —то происходит?..
‚споминаетсЯ иногда детство, когда в первый класс ходил, когда кличку себе
взЯл -- ‘ерый ‚олк, просто так взЯл Я ее, длЯ игры в индейцев, а теперь
всерьез волком становлюсь. ‚от менЯ уже и собаками травЯт. ‘транно даже
думать, что где-то невообразимо далеко есть свобода и живут там мирные люди,
ложатсЯ спать, уверенные в собственной безопасности, ножи применЯют лишь длЯ
того, чтобы резать ими хлеб.
Ђ здесь недавно проснулсЯ от жуткого крика, соскочил с нар,
перепуганный, еще сонный, а кругом смеющиесЯ над моим страхом рожи.
ЋказываетсЯ, просто боролись двое, дурачились. Ђ Я до утра глаз не сомкнул,
дрожал противной дрожью. Љогда будет этому конец? Љ дьЯволу всю эту жизнь и
воров! Ќо нельзЯ мне сейчас от них отделатьсЯ иначе, как бежать из этого
проклЯтого места!
ЏоследнЯЯ прогулка (160 километров) обошлась мне в два года добавочного
срока с переводом на тюремный режим да в пЯтнадцать суток карцера.
Ѓольшинство из зеков считают, что на тюремный режим заключенных
определЯют в общем-то отдыхать и режимнаЯ тюрьма вроде "санаториЯ".
‡аслужить путевку в этот "санаторий", однако, нелегко. Њне, чтобы получить
путевку сюда, пришлось, как известно, совершить два побега, а это свЯзано с
некоторым риском: можно получить путевку не только в "санаторий", но и на
тот свет.
Ќас везли в город Љировоград. Џогрузили в вагон, снабдили на дорогу
мешком хлеба. Џо мере приближениЯ к Љировограду мешок все пустел и пустел,
пока, наконец, ко дню прибытиЯ в нем остались лишь три буханки хлеба. …хали
мы отдельно от прочих заключенных, так что пополнить запасы было невозможно,
а на отсутствие аппетита никто из нас никогда не жаловалсЯ. Џо прибытии нас
стали выгружать из "‘толыпина" и погружать в "черный ворон". ‘лучилось так,
что нас разместили в машине, где находилось человек двадцать крестьЯн с
большими мешками. џ влез в машину последним и стоЯл прижатый к самой двери.
‚ пути от станции до тюрьмы Я заметил, что в куче ног и рук, человеческих
тел, пыхтевших, крЯхтевших, потерЯвших равновесие, в трЯсущейсЯ на дорожных
ухабах машине что-то происходит, а затем один из нашей пЯтерки просунул мне
какой-то сверток:
-- ‹евка, держи!
џ сначала держал, а потом сунул в мешок. Ќа ощупь определил: масло.
Џоследовали другие свертки: хлопцы оперативно шуровали по мешкам -- аж
шерсть летела.
Њешок в моих руках с тремЯ буханками быстро тЯжелел, и, когда приехали,
Я его выволок из машины.
‚ тюремном дворе нас построили по два и пересчитали. Њы должны были
сначала попасть в баню, пройти "шмон" и, наконец, -- в камеры. Ќо откуда-то
поЯвилсЯ здоровенный детина с погонами старшего лейтенанта и почему-то
направилсЯ прЯмо ко мне, не спускаЯ глаз с мешка. Ћн велел мне выйти из
строЯ, конечно, вместе с злополучным мешком.
-- Ђ ну, мужики, посмотрите, что в нем вашего.
Њужики, опасливо поглЯдываЯ на менЯ, подходили к мешку и, покопавшись в
нем, молвили: "–е мiй хлiб", "–е мое масло", "Ђ це мое сало"... -- и тЯнули
все из мешка. ‘коро остались лишь наши три казенные буханки хлеба. Ќо вот
какой-то обормот, ободранный, грЯзный, подошел, нагло уставилсЯ на менЯ,
сказал: "Ќа чужой каравай рот не разевай", -- и забрал их.
Ђ менЯ водворили в карцер.

’етрадь седьмаЯ
ѓод 1954

’арту, "ЂсториЯ"

Ќе хочу сказать, что мне сейчас очень хорошо, но и не плохо: имеютсЯ
деньги, одет прилично, занимаю уютный номер ("ЂсториЯ"-- гостиница) и,
разумеетсЯ, сыт.
Љак известно, за предпоследний побег мне прибавили (за последний еще не
успели) два года и на такой же срок определили в тюрьму. ‚ то времЯ, когда
на воле происходили такие событиЯ, как смерть ‘талина, арест ЃериЯ и
амнистиЯ, котораЯ мне, к сожалению, ничего не дала, Я с утра до вечера,
словно бешеный волк, бегал по своей клетке, радуЯсь каждому прожитому дню.
Џосле отбытиЯ тюремного срока менЯ повезли обратно в лагерь. ’еперь уже
не в воровскую зону, а как ушедшего от воров -- к сукам. Џо дороге в одной
пересыльной тюрьме раздобыл из женской камеры кое-какие принадлежности
дамского туалета. ќти вещи удалось пронести в зону, и они пригодились.
ђаботали в карьере на погрузке песка. џ вынес и спрЯтал там свой
реквизит, а однажды, когда за составом подъехал паровоз, погрузил себЯ в
вагон с песком и удачно выехал в Љанск. ‡атем, забравшись в пустой вагон,
превратилсЯ в крестьЯнку. “бедившись, что все на мне более или менее
правильно, стараЯсь держатьсЯ как можно более по-женски, Я пошел на вокзал,
пробралсЯ в нужный поезд, Ќовосибирск -- ‹енинград, и поехал (зайцем,
разумеетсЯ). ‘начала все казалось, что люди менЯ рассматривают, будто Я по
меньшей мере нильский крокодил, и чувствовал себЯ скверно, однако скоро
научилсЯ держатьсЯ подобающим моему положению образом. ‚ поезде познакомилсЯ
с девушкой, отсидевшей три года в заключении за растрату, она ехала домой --
в Ќарву. Њы с ней подружились.
‚ вагоне ехали солдаты-пограничники, молодые, веселые ребЯта, они нас,
"девчат", всю дорогу не переставали угощать то тем, то другим и, конечно,
водкой, чего Я -- упаси боже! -- не "пила"... џ всегда мечтал обзавестись
настоЯщей мужской бородой, но здесь радовалсЯ, что ее у менЯ нет.
‚ ‹енинграде мне надо было разыскать семью одного паренька, передать от
него письмо. ‘ подружкой рассталсЯ. ‘емьЯ моего знакомого жила на ‹есном
проспекте, состоЯла из мамы и дочери. Ќе стану описывать их безмерного
удивлениЯ, когда на их глазах произошло мое превращение из женщины в
мужчину, а также радость, когда Я передал им письмо.
Џрожив два днЯ в ‹енинграде, поехал в ’аллин. Ќо тут не знал чем
занЯтьсЯ. ЋказываетсЯ, бежать легче, чем устроитьсЯ на воле. ЋколачивалсЯ
несколько дней по вокзалам, затем, снова зайцем, поехал в ЏЯрну. € вот здесь
не было бы счастьЯ, да несчастье помогло.
‚агоны ’аллин-ЏЯрнуской узкоколейной железной дороги имеют ту
исключительно неудобную длЯ зайцев особенность, что во времЯ езды из них
никуда не денешьсЯ без риска сломать шею; ни пойти в другой вагон, ни выйти
в тамбур нельзЯ, потому что тамбура нет. €з-за этого обстоЯтельства Я
попалсЯ ревизору. Ћн потребовал у менЯ билет. Ѓилет Я, несмотрЯ на все
усилиЯ, найти не мог и высказал предположение, что, наверное, потерЯл его.
ђевизор, однако, не успокоилсЯ и посоветовал мне поискать заодно и паспорт,
который Я тоже, конечно, несмотрЯ на то, что вывернул все карманы, не
обнаружил. ’огда этот бездушный чинуша позвал милиционера. Љонечно,
милиционер оказалсЯ тут как тут. ‘ерого ‚олка с поезда снЯли и потащили в
отделение железнодорожной милиции.
‚ отделении, прЯмо у вокзала, сидел и сладко дремал дежурный. Ќашему
поЯвлению он, судЯ по его заспанным глазам, не очень обрадовалсЯ. …ще по
пути в отделение Я усиленно придумывал себе происхождение, ведь положение
мое было не из приЯтных. € придумал. џ выдал себЯ за одного эстонца,
освободившегосЯ всего лишь за несколько дней до моего побега, и сообщил его
фамилию. €так, Я освободилсЯ, ну и, видимо, потерЯл документы.
„ежурный, зеваЯ, все это выслушал и повел речь:
-- ‚от что, милЯга, жить без документов худо (в, этом Я уже убедилсЯ).
-- Ћн стукнул ладонью по столу, открыл рот в широком зевке и продолжал: --
„олго не проживешь, а скрыватьсЯ тоже нет смысла, ты еще ничего плохого не
сделал. ‡начит, езжай куда хотел, объЯвись в милиции и расскажи обо всем.
‘мотришь, документик дадут.
Њой поезд еще не ушел. „ежурный посадил менЯ в вагон, и Я поехал.
‚идимо, здорово он хотел спать.
Љонечно, Я мог сойти на любой станции, но подумал: а что, если
поступить так, как советовал мне этот сонЯ?.. ‚ероЯтно, он сообщил в ЏЯрну о
моем приезде; а если так -- ну и пусть, разве кто подумает, что хоть один
нормальный беглец сам ЯвитсЯ в милицию? ЊилициЯ полагает, что беглец норовит
жить в лесу, во всЯком случае, стараетсЯ быть подальше от милиции.
Џоезд прибыл в ЏЯрну утром. Ќа перроне Я заметил четырех милиционеров.
Ћни кого-то высматривали среди пассажиров, возле крутилсЯ ревизор. џ не
ошибсЯ, полагаЯ, что они стараютсЯ обнаружить именно менЯ, и сам направилсЯ
прЯмо к ним. ЏодойдЯ, превежливо осведомилсЯ, как пройти в отделение
милиции. Ћни поинтересовались, зачем мне это надо. џ удовлетворил их
любопытство, затем они привели менЯ в отделение.
€так, Я сдалсЯ на милость милиции, просидел в отделении целый день и
врал, как заведенный, устно и письменно. „опросов произвели безбожно много,
в перерывах играл в шахматы с дежурным и съел его обед, которым он менЯ
угостил. ‚ечером ввели менЯ в кабинет, где сидел солидный майор. Ћн сказал:
-- Њы знаем из ваших слов, что вы такой-то, но чтобы это проверить,
понадобитсЯ немало времени. Џоложено вас задержать, чего мы, однако, делать
не будем. ‚ы ведь уже насиделись? (џ согласилсЯ). Њы,-- продолжал он, --
выдадим вам справку, о том, что вы заЯвили нам о потере документов, и больше
длЯ вас ничего сделать не сможем.
ќтого было достаточно. Џолучив эту справку, Я поехал обратно в ’аллин и
начал наглеть. Ќаглел так: пришел в управление городской милиции и
потребовал выдать мне паспорт. Ќо с менЯ потребовали ворох справок: с места
жительства, с места работы, метрическое свидетельство и т. д. ’огда Я пошел
в Њинистерство внутренних дел, где повторилось в точности то же: выгнали.
—то делал бы на моем месте действительно освободившийсЯ человек? Ќаверно,
пошел бы к прокурору. Ќу, нет... Љ прокурору Я не пошел (бродЯге можно быть
наглым, но умеренно). џ поехал в один колхоз, уговорил председателЯ, и он
менЯ принЯл лесорубом -- работа в общем знакомаЯ. ’аким образом из сельского
‘овета получил все необходимые справки и свидетельства, и через неделю мне
выдали в районном отделении милиции паспорт на шесть месЯцев. ‡атем Я из
колхоза смылсЯ, ибо нельзЯ знать, сколько могут жить в ‘оветском ‘оюзе два
одинаковых по паспортам гражданина.
’еперь езжу по гостиницам. ‚ каждой живу по три днЯ. Џригодилась и
квалификациЯ, которой менЯ выучил „жимми. Ћснащен Я первосортной техникой:
есть полное собрание отмычек, есть гримировочные приспособлениЯ, позволЯющие
на ходу изменить свой внешний облик; могу превращатьсЯ из шатена в блондина
или наоборот; могу среди зимы, как цыган, загореть или среди лета приобрести
бледность чахоточного; могу стать чересчур упитанным, курносым, хромым,
говорить любыми голосами, какие потребуютсЯ; и все эти изменениЯ личности
проделать всего за минуту. ‚се хорошо, только иногда одолевают мысли: милый
друг, ведь ты на скользкой дороге, ведь это же она и есть, та самаЯ
скользкаЯ дорога, о которой говорила мама... ‚орованнаЯ волЯ. € еще у менЯ
глупаЯ привычка, давно с нею борюсь, но побороть не могу -- внимать народным
поговоркам и пословицам, из которых одна гласит: сколько веревочке ни
витьсЯ... ‚от дьЯвол! ѓлупаЯ же привычка.

•удшее, что со мной могло произойти, была встреча с Ћрасом (или кто он
теперь?). ‚стрети-лись в ’аллине, в зале ожиданиЯ Ѓалтийского вокзала. …му,
по-видимому, живетсЯ неплохо: жирнаЯ морда сиЯет этаким барским
самодовольством. Ћн, конечно, знал, что Я выслан в дальние краЯ. Ћчевидно,
живет он, не опасаЯсь ничего, и вполне акклиматизировалсЯ; Ясно и то, что он
всеми силами будет старатьсЯ ликвидировать опасность, поЯвившуюсЯ в моем
лице. “знав, что недавно освободилсЯ, он пожелал помочь мне устроитьсЯ, от
чего Я поспешил отказатьсЯ. Њежду нами произошел почти откровенный разговор,
и Я узнал, что он "сила", что не мне с ним боротьсЯ; услышал изречение: "Љто
не с нами -- тот против нас", и логический вывод из этого: "Љто против нас
-- подлежит уничтожению"... Ќе забыл он обрисовать и распрекрасную жизнь
тех, кто с "нами"...
џ категорически отказалсЯ от всех благ и заверил его, что и в мыслЯх не
имею боротьсЯ с ним. Ќа том мы и расстались. Ћчевидно, теперь надо опасатьсЯ
не только милиции.

Џриобрел кое-каких приЯтелей. Ћдин из них, ђест, состоит на "службе" у
крупного спекулЯн-та, руководЯщего работника торговли Џузанова. ”амилиЯ
очень подходит этому человеку. Џузанов -- крупнейший мошенник и спекулЯнт,
несмотрЯ на почтенный возраст (ему пЯтьдесЯт пЯть лет) и семейное положение
(жена, две дочери и сын), он еще и величайший развратник, понимающий толк в
молодых женщинах, как Я в кондитерских изделиЯх. ’олько при его положении в
обществе любовные шуры-муры нужно делать очень осмотрительно. Џоэтому он
содержит пЯть квартир в разных городах республики: в ’аллине, ’арту, ЏЯрну,
•аапсалу, ‚ыру.
ђоль ђеста такова: когда Џузанову надоест очереднаЯ любовница, во
избежание неприЯтных осложнений поЯвлЯетсЯ молодой, красивый друг старого,
некрасивого Џузанова, конечно, тоже с деньгами (деньги Џузанова же), и
начинает успешно ухаживать за дамой. ‘коро он ее увозит, а Џузанов тем
временем заводит новые шашни, и все повторЯетсЯ. †ивет Џузанов в ’арту. Ќа
его столах всегда имеютсЯ вкусненькие напитки, и нам, мелким рыбешкам, от
него кое-что перепадает.
ђест знает неплохо и слесарное дело, и мы порой вдвоем путешествуем по
гостиницам. Ћн, оказываетсЯ, звезда длЯ многих "слесарей" в ’аллине и в
Љопли, пользуетсЯ немалым авторите-том. —ерез него Я познакомилсЯ со всеми
представителЯми того класса, длЯ которого Я теперь, конечно, "ерш", и, если
это станет известно, могут возникнуть неприЯтности. Ќо моЯ жизнь только из
них и состоит.
Љоммерческие дела привели менЯ в ЏЯрну. ’ам ко мне подошел некий ‹онг,
наружность и манеры которого истинно британские. Џредставившись с
церемонностью лорда, он заЯвил, что уполномочен предупредить менЯ от имени
Ћраса -- Я должен примкнуть к ним. ’ри днЯ он считал достаточным длЯ
размышлений. …сли Я приму разумное решение, то через три днЯ менЯ будут
ждать в доме No 193 по ђижскому шоссе. џ уехал из ЏЯрну в тот же день.

…сли человек хочет пить, он может напитьсЯ из колодца; если он хочет
есть -- он должен купить себе еду. Ђ если у него нет денег и он не хочет
умереть с голоду, он должен идти и зарабатывать.
‡арабатывать Я не могу по простой причине -- не умею. ‚едь Я не могу
стать директором хотЯ бы цементного завода, а грузчиком там же -- не хочу,
потому что работа эта тЯжелаЯ, а зарплата маленькаЯ. Ќо Я умею рисковать, а
риск -- дело благородное. ђазве не так? Џодумаешь -- директор! Џрофессор!
€нженер!.. Ћно, конечно, звучит, но нет романтики, живой жизни. Ќу, учились
они, университеты кончали, учеными стали, а потом все одно и то же и до
самой смерти -- научнаЯ или другаЯ какаЯ работа. Ќет, это не жизнь. Њне тоже
нелегко, можно и голову потерЯть, не говорЯ о свободе. Ќо зато какаЯ это
прелесть -- сознавать, что ты волен урезать зарплату этих вот адвокатов,
директоров в то самое времЯ, когда они находЯтсЯ в царстве сновидений... €
думаю, это даже справедливо: они так привыкли получать регулЯрно зарплату,
так привыкли к постоЯнным доходам! Ѓедные... Њне их жаль. €м тЯжело с их
деньгами. Љ тому же деньги развращают человека, если их много, делают его
рабом своих настроений: не замечает он природы, не наслаждаетсЯ музыкой,
встает поздно, он терЯет интеллект и здоровье. Љонченый человек. Џоэтому Я
считаю, что совершаю по отношению к нему акт благородства, облегчаЯ его
кошелек, заставлЯЯ его немного поволноватьсЯ, к тому же он не обеднеет --
еще заработает.
‘уществуют люди, которые информируют воров, сообщаЯ им, где что есть и
как это "что" взЯть. ќто хорошо длЯ тех, кто живет более или менее
постоЯнно, то есть в определенном районе, в определенном городе. …сли же ты
должен постоЯнно менЯть место проживаниЯ -- не так-то легко найти этих самых
накольщиков. Џоэтому мне пришлось разработать несколько систем.
ЏерваЯ -- гостиницы, система простаЯ; втораЯ -- квартиры, несколько
труднее; а третьЯ система -- дорога, и это уже самое трудное, хотЯ
прибыльное. Џо третьей системе Я попросту останавливал такси на
междугородных трассах, а когда случалось, и частные машины. ЋпределЯЯ на
взглЯд "стоимость" пассажиров, Я сопровождал их иногда по нескольку
километров, затем, после недлительного знакомства, отпускал восвоЯси.
’ретьЯ система трудна, во-первых, потому, что можно нарватьсЯ на
опасных, возможно даже вооруженных, пассажиров, а во-вторых, конечно, из-за
милиции. €з-за ее существованиЯ третью систему нужно проводить таким
образом: сделаешь операцию на одной магистрали (желательно недалеко от
перекрестных дорог, чтобы было удобнее удирать, или неподалеку от леса, где
тоже можно скрытьсЯ) и исчезнешь. Џока тебЯ ищут в одном районе, ты уже в
другом. ќстониЯ -- страна маленькаЯ, но дорог в ней много и они достаточно
длинные.
Љак-то, например, утром рано Я поджидал очередную жертву на трассе ‚ыру
-- ’арту. ђасстоЯние от ‚ыру до ’арту приличное -- 70 километров. Џодъезжает
такси. Ћстанавливаю, спрашиваю, куда едет. Џока мне отвечают, вижу --
пассажиры бедные. ’акие в год раз, с большим ущербом длЯ семейного бюджета,
ездЯт на такси.
-- Ќе по пути, -- отпускаю.
Џодъезжает другаЯ -- такаЯ же. Џотом через полчаса показываетсЯ третьЯ.
Ћстанавливаю -- есть. ‚ машине три дамы -- толстаЯ, худаЯ и рЯдом с шофером
средненькаЯ. ’олстаЯ и худаЯ обвешаны всЯкими дорогими безделушками, словно
новогодние елки, третьЯ, рЯдом с шофером, -- личность серенькаЯ. ѓоворю: "по
пути" -- и, влезаЯ в машину, усаживаюсь рЯдом с толстой.
…дем. €грушки этих двух -- крик последней моды, реклама благополучиЯ.
‡авожу разговор... про погоду сначала. Џотом спрашиваю, издалека ли едут
дамы. ЋказываетсЯ, они едут из Џскова... на такси, конечно. ќто значит 80
плюс 70. Ђ из ’арту они собираютсЯ в ‚ильЯнди -- тоже 80 и тоже на такси-
€щут, где провести лето. ’олстаЯ -- жена директора какой-то псковской
фабрики, худаЯ -- жена профессора, который изучает каких-то болотных жуков.
Ђ такси, между прочим, транспорт не самый дешевый... —то ж -- можно
действовать.
„оехав до удобного места, прошу шофера остановить, затем достаю
"удостоверение личности" -- пистолет и говорю, что Я молодой, подающий
надежды студент, которому не хватает денег на покупку собственной машины,
что без нее Я жить не могу, отсутствие машины очень влиЯет на мою
учебоспособность и может помешать мне стать ученым, отчего в конечном счете
могут пострадать жуки, которых Я, возможно, тоже буду изучать в будущем.
„амы слушают в изумлении, шофер парализован "удостоверением". Ќаконец дамы,
моргаЯ глазами, спрашивают, что мне нужно. ЉакаЯ несообразительность! џ уже
полчаса об этом толкую.
-- „еньги! -- рЯвкаю Я и делаю такую страшную рожу, что и самому
делаетсЯ жутко. ‚от тут-то и начинаетсЯ...
џ подумал, будут мольбы, просьбы, уговоры, плач, -- ничего подобного.
ђугаютсЯ. ЏохабнейшаЯ ругань, кроют матом, настоЯщие извозчики. ’олько
деньги все равно дают. Ћни их швырЯют на шоссе. ‘еренькаЯ личность тоже
что-то там ищет, но Я ей приказываю не искать -- надо же и совесть иметь.
Ћтпускаю их. ќто и есть третьЯ система.
€ вот на этой самой третьей системе Я страшно погорел.
„енег совсем не было, а было воскресенье, и машины не ездили, и
воровать было негде, и голоден Я был, как истинный волк. ђешил Я поймать
овечку и скушать. ‚ышел из города, ждал час, другой -- машин нет. ’о есть
машины-то были, но грузовые. Ќаконец через час показываетсЯ такси.
Ћстанавливаю. Џассажир -- женщина. …ще молодаЯ, миловиднаЯ, но, видно,
состоЯтельнаЯ. ЏризнатьсЯ, не люблю сдирать шерсть с таких хорошеньких, но
сейчас выбирать не из чего, а Я умираю с голоду, да и борода... растет,
проклЯтаЯ, и в бане не был давно. Ќет уж, придетсЯ тебе расстатьсЯ со
шкурой, милаЯ овечка. ‘ажусь с ней рЯдом. …дем...
Ћна неразговорчиваЯ. Ќу и ладно, черт с ней, к чему мне твоЯ
автобиографиЯ -- все равно шкуру сниму. …дем. Њолчим. Џодъезжаем к удобному
месту: перекресток четырех дорог. Џрошу шофера остановить и говорю, что Я
человек, привыкший роскошно жить, на что нужны большие средства, и так
далее. Ћна менЯ тоже не понимает. Ћвечки никогда не понимают, когда с них
хотЯт содрать шкуру, а когда им растолкуешь это, не понимают -- почему.
ЌепонЯтливый народ. ЋбъЯснЯю точнее. Ќу вот, понЯла. Ќе испугалась, просто
глаза удивленные. „остает деньги, культурно подает, не ругаетсЯ, снимает
часы, но Я говорю -- не надо, часы ни к чему, их еще надо продать, а это мне
ни к чему. Џотом она говорит:
-- Џрошу вас, садитесь, пожалуйста, в машину. Њне хочетсЯ с вами
поговорить. ‚ы не бойтесь, Я ничего вам сделать не могу. ‚ы же вооружены.
офер молчит. "—удачка, -- думаю, -- что тебе еще надо? Ћтдала шерсть,
и ладно, поезжай". Ќо любопытно.
ѓоворю шоферу:
-- Ќе больше пЯтнадцати километров в час. -- € сажусь в машину.
…дем, молчим. Џотом она заговорила...
...’ого, что она говорила, записать не могу. Ќе потому, что не помню.
‚се помню, даже очень. Ћна просила рассказать о себе -- Я врал; она умолЯла
оставить это занЯтие -- Я смеЯлсЯ; она просила ЯвитьсЯ с повинной -- Я еще
пуще смеЯлсЯ; она рассказывала очень неприЯтные вещи о моей жизни (откуда
она ей известна?), про совесть, про любовь, про честь -- Я смеЯлсЯ; и тогда
она открыла сумочку, достала еще денег, подала мне и сказала: "џ вам отдала
не все деньги, вот остальные. Њне не денег, мне вас жалко",-- и попросила
шофера остановить машину.
џ не смеЯлсЯ. Њашина остановилась. € Я, как дурак, вылез из нее. ‡десь
Я заметил, что она плачет. Њашина сорвалась и уехала, а Я...
Њне было очень плохо. џ швырнул в болото пистолет и проклЯл третью
систему. Њне сейчас тоже плохо, хотЯ достал другой пистолет: не могу же Я
умереть с голоду, а ЯвитьсЯ в милицию боюсь. Ќо мне плохо. Њне очень плохо.
’ретью систему вычеркнул.

‘удьбе было угодно, чтобы Я разбил свое сердце... ‡аодно Я разбил еще
вазу. €так, разбилась ваза и сердце. Њожет, это смешно. Њне -- нет. ќто было
в ’аллине, куда менЯ привели кое-какие неотложные дела, ведь у бродЯг всегда
есть делишки. ‘правившись с ними, Я слонЯлсЯ по городу, что длЯ бродЯги,
когда у него нет забот, когда его кошелек наполнен хрустЯщими бумажками и он
уверен, что правосудие не ходит по его пЯтам, самое увлекательное занЯтие.
’олкаЯсь среди людей, Я размышлЯл о них, стараЯсь отгадать, кто из них что
из себЯ представлЯет, что у кого на душе, что за душой; разглЯдывал красивые
вещи в витринах, красивых женщин, на которых бродЯге смотреть никто
запретить не может. ‚ещи, хоть и красивые, бродЯге ни к чему, а женщины... Ћ
них бродЯге все же лучше думать поменьше.
џ все рассматривал, на все глЯдел, но не углЯдел, как из одного
магазина выпорхнула девушка со свертком в руках. € получилось; что Я налетел
на нее, а она на менЯ. Џри этом она уронила сверток, в котором была ваза, а
ваза, как положено всЯкой стеклЯнной посуде, раскололась. Њы были смущены, и
оба, попросив друг у друга прощениЯ, стали поспешно собирать с тротуара
цветные, искрЯщиесЯ на солнце осколки. Џри этом Я заметил, что она красиваЯ,
а глаза у нее большие, спокойные, очень доверчивые.
‘обрав осколки, Я аккуратно завернул их в бумагу, в которую была
упакована ваза, и протЯнул ей.
-- •отЯ ваза и разбита, но... осколки приносЯт счастье, -- сказал Я. €
посоветовал ей сохранить осколки. ‡атем попросил разрешениЯ купить ей новую
вазу. Ћна запротестовала, считаЯ себЯ виновной тоже. ’огда мы решили купить
вазу сообща -- замечательнаЯ примета! Љогда ваза была приобретена, она,
смеЯсь, высыпала в нее осколки разбитой вазы -- нужно, мол, проверить,
насколько верны народные приметы, и, подарив мне улыбку, удалилась.
’ут Я понЯл, что Я -- осел, хоть и считаю себЯ в какой-то мере
сообразительным. ђазинЯ! ‚едь надо было удержать ее, остановить,
познакомитьсЯ. ‚озможно, это моЯ судьба... Ђ она ушла. € не бежать же
вслед... €ли надо было бежать?

Љогда слушаешь музыку, в жизни все прекрасно, когда слышишь хорошую
песню -- и сам запоешь. Њузыка может заглушить любую боль, дать силу и
энергию, и, по-моему, человеку не прожить без музыки. ’олько Я люблю музыку
темпераментную, жизнерадостную и мечтательную, когда звуки радуют, ласкают,
лечат, музыку, что вдохновлЯет. Њузыка -- это частица природы, ее вздохи,
песни, плач и смех; в ней отражаютсЯ краски природы и настроениЯ людей;
музыка -- это жизнь. € все же не всЯкую музыку Я понимаю. Ќо и жизнь не всЯ
мне Ясна. ’ем не менее жизнь -- это жизнь. ‡начит, так и в музыке: хотЯ
непонЯтно, но музыка -- это музыка.

џ увидел ее на улице и шел за ней до ее дома. Ћчень хотелось подойти к
девушке, но Я не мог; не хватало решимости. Ќикогда ничего подобного не
испытывал, а тут даже во рту стало сухо и сердце билось так, словно менЯ
застукали на "мокром деле". Љогда она вошла в подъезд, Я подождал несколько
секунд, чтобы дать ей поднЯтьсЯ по лестнице, и тоже вошел. Ћна живет на
третьем этаже. Љвартирка у нее маленькаЯ, из двух комнат. †ивет одна. Ћткуда
Я знаю? Ћчень просто: Я выследил, когда она уходит и когда приходит, и,
установив, что, кроме нее, никого в этой квартире нет, посетил ее. ‚
комнатах чисто, пыли нет и много цветов -- на столе, на серванте, на книжном
шкафу, на подоконнике, на трюмо -- всюду цветы, и в горшочках и в вазах. Ќе
жилье -- оранжереЯ. €нтересно, цветы ей преподносЯт или сама покупает...
‚идно, она и рукодельница: стоЯт корзины, в них разноцветные шарики
шерстЯных ниток и что-то начатое. Ђ вот и ваза на книжном шкафчике. ’а
самаЯ. ђЯдом -- ее маленький портрет. Ћна смотрит на менЯ ласковыми,
спокойными глазами. Ћни немного грустные, эти глаза. Џочему? Љто она? Љого
любит? Ђ вот ее книги: експир, Њериме, Љуприн, ’олстой, ѓорький -- одни
классики, сроду их не читал. …ще ЊалаЯ ‘оветскаЯ ќнциклопедиЯ от Ђ до џ. €
еще какаЯ-то пузатаЯ книга -- "ЉулинариЯ". € книги по высшей математике.
џ представлЯю, как она приходит с работы, переодеваетсЯ, идет на кухню,
готовит себе ужин. Ђ потом, наверное, идет в город -- на свидание. "Ћн" ее
где-нибудь ждет, они идут в кино или так гулЯют, а потом "он" ее провожает
до дома. Ђ может, "он" поднимаетсЯ в ее квартиру, вместе с ней. Ќу да. ‚едь
она такаЯ красиваЯ, и вообще... Ђ Я? Ќе имеешь права, брат, ты -- вор. ’ы
все достаешь себе по первой, второй или третьей системе, ты все воруешь --
хлеб, воду, одежду. Ќу вот и укради себе любовь... „урак. ђазве можно
украсть любовь? ђазве можно украсть счастье? ‚се что угодно можно украсть,
но вот живет в этой маленькой квартире женщина, способнаЯ осчастливить одним
взглЯдом, но не тебЯ, а кого-то другого, у кого тоже есть квартира, кто тоже
каждое утро спешит на работу, а вечером возвращаетсЯ, переодеваетсЯ и идет
на свидание с ней. Ћна будет смотреть на него своими ласковыми глазами, и он
окунетсЯ в эти глаза, будет пить их жадно, восторженно. ‹юбовь -- это не длЯ
менЯ. Ќо Я буду приходить сюда все равно, назло всему. џ хочу ее видеть,
хоть изредка. Ћна -- мечта, а мечтать-то Я уж имею право.

Ќос у него длинный, даже чересчур, глаза на самую малость плутоватые,
лицо в веснушках, а прическа -- чубчик. ‘ам щупленький, сморчок какой-то.
Љличка его, между прочим, Џроныра, а зовут Њишей. Ћн "майданник" -- в
поездах промышлЯет. ќто не значит, что он держитсЯ лишь за эту узкую
"специальность", но это главнаЯ работенка. ‚ основном он "вертит углы", в
переводе на человеческий Язык -- ворует чемоданы, и, когда Я с ним
познакомилсЯ, он как раз возилсЯ с одним из них, забравшись в придорожные
кусты, неподалеку от вокзала. џ набрел на него совершенно случайно, и этим
его немного смутил, но не скажу, чтобы очень.
-- —то уставилсЯ, видишь -- одно женское барахло... ‘тоило ли
старатьсЯ, -- сказал он ворчливо.
-- Ђ ты, брат, не боишьсЯ, что Я тебЯ в милицию отведу?
-- —удак, -- сказал он, -- Я ж тебЯ знаю. ’ы с ђашпилем ходишь.
ђашпиль -- это ђест.
-- —то ж, верно, -- согласилсЯ Я и спросил: -- ’ак чего же ты за этим
Ящиком гналсЯ, раз он марьЯне (женщине) принадлежит?
-- Ђ Я знал?.. …го фрайер нес, -- ответил он и спросил: -- ’ы откуда
приканал? (Џришел, стало быть.)
ќто знать ему было не обЯзательно, сказал только, что в беге.
‚ чемодане действительно ничего стоЯщего не обнаружили, одни лифчики,
трусики да прочаЯ женскаЯ мелочь. Њы оставили этот бесполезный материал,
пошли в буфет и тЯпнули за знакомство.
-- ’ы знаешь, брат, нос твой немного не того... „линноват. Ћпасно тебе
с таким румпелем, приметно, -- высказал Я соображение.
-- € то, -- согласилсЯ Њишка, -- понимаешь, за этот вот носик Я как-то
отсидел трое суток в карцере...
-- „а ну... -- не поверил Я.
-- ‚от и "ну". Џонимаешь, было это на поверке. Џостроили нас, ну и
надзиратель один стал считать. ђаз, два, три, дошел до менЯ, уставилсЯ на
мой нос и говорит: "Ќу и шнобель! Ђй да шнобель.." ’ут он сбилсЯ, и пошел
снова считать. „ошел до менЯ второй раз, и на тебе, опЯть сбилсЯ. ’ак три
раза сбивалсЯ, затем велел мне повернутьсЯ к нему задом и пошел считать еще
раз, и опЯть сбилсЯ. ’огда поддал мне ногой в зад и послал на "кичман". ‚от
какой миленький носик у менЯ, -- закончил он, вздыхаЯ.
-- Ђ мне, брат, уши мешают, -- сказал Я, -- все равно что лопухи. Ђ
сколько горЯ они мне принесли: отец их тЯнул, мама тЯнула, учителЯ тЯнули,
кому не лень -- все тЯнули...
Џроныра понимающе качал головой, и плутоватые его глаза выражали Явное
сочувствие. Џотом, будто Я его этим фактом кровно обидел, он спросил:
-- Ђ ты что же, и в школу ходил?
-- Ѓыл грех, -- созналсЯ Я, понимаЯ, что приличному, уважающему себЯ
уркачу такую оплошность допускать не следовало бы. -- —то поделаешь, --
пыталсЯ оправдыватьсЯ, -- не добровольно же ходил... „а и давно это было.
’Япнули за мои уши. Ћн о чем-то задумалсЯ, затем спросил, знаю ли Я
Љольку ЋкунЯ. џ сказал, что не знаю.
-- ’оже был в беге, но втюрилсЯ в одну марьЯну. Ћна думала, что он
женитсЯ, а как он мог, он же в беге. Ћна все ждала, что-то там гадала, потом
вышла за другого, а Љолька вены себе порезал, дурак, и подох... Ќу, ты
расскажи, как вообще...
—то ж, Я рассказал Џроныре о жизни беглеца, Ћ том, как по квартирам --
"сонникам" -- хожу и о многом другом, только не рассказал, что на макушке и
менЯ поЯвились седые волосы, что по ночам дурные сны вижу, а уж о том, что
тоже втюрилсЯ, разумеетсЯ, не рассказал. ’Япнули мы с Џронырой за пропавшую
Љолькину душу, за свои души и пропавшую жизнь тоже и разошлись как в море
корабли.

…сть ли плохие люди?
…сть.
Ђ хорошие?
…сть.
Ђ кого больше -- хороших или плохих? ђазумеетсЯ, никто этого точно
сказать не может. Љонечно, плохих людей много, но и хорошие все же есть. Ђ
кто Я сам? •ороший Я человек или плохой?
...џ думал почти час и ничего не придумал. Ќеужели Я ничего за свою
жизнь не сделал хорошего?

-- џ ударил женщину, -- заЯвил ђест.
џ не понЯл, вo-первых, почему он мне об этом сказал, во-вторых, почему
он это сделал, но вопросов задавать не стал. ‘ам расскажет.
-- Џомнишь вечер, когда ты висел над балконом? -- спросил он.
ђазумеетсЯ, Я помнил. ’огда Я посетил по "наколке" одну квартиру. Џо
сведениЯм, в этой квартире в тот вечер никого не должно было быть. € когда Я
туда вошел -- а вошел через дверь, -- там действительно никого не было.
‡анЯлсЯ осмотром. € тут пришли люди. “слышав голоса, Я скрылсЯ на балконе.
Ѓыло темно, Я надеЯлсЯ спуститьсЯ по водосточной трубе, на худой конец
подождать на балконе, пока в доме уснут.
Ќа мое несчастье, водосточной трубы вблизи балкона не оказалось. ’ут
голоса приблизились к балкону, куда деватьсЯ?.. џ перелез через барьер
балкона и, держась за железные прутьЯ, повис под ним. ‘верху слышались
голоса -- женский и мужской. ѓоворили о любви. —то могло быть хуже...
ЏриготовилсЯ к длительному висению. ‚исеть было очень неудобно, но не мешать
же людЯм!
Ќаверху стало тихо, но они не ушли. џ услышал вздох -- долгий,
глубокий. ’акой бывает, кажетсЯ, после поцелуЯ. "Ќу, уж если дошло до этого,
-- подумал Я, -- мне висеть да висеть". Ќо Я ошибсЯ -- они ушли. ‘ большим
трудом залез обратно на балкон, руки совсем онемели. “йти из этой квартиры
удалось лишь под утро -- влюбленные засыпают не скоро.
Ќа блатквартире Џузанова менЯ тогда ждал ђест. Ћн тоже где-то
"поработал", и к тому же с большим успехом. ‘идел в кресле, задрав ноги на
стол, на лице идиотскаЯ ухмылочка. џ рассказал о моих злоключениЯх. Ћн,
по-прежнему продолжаЯ чему-то многозначительно ухмылЯтьсЯ, произнес
торжествующе:
-- ’ы знаешь, Я благородное дело сострЯпал. -- Ћт него разило водкой.
-- € в честь этого напилсЯ? -- спросил Я.
-- Ќет, напилсЯ раньше, -- ответил он.
-- ‡начит, с пьЯных глаз... Ќу, это еще можно понЯть, -- съехидничал Я.
ђест шел после "работы" из кафе, был малость "под мухой". €дет по
Љадриоргу, наслаждаетсЯ чистым воздухом, настроение на "самом высоком
уровне". ‚друг видит одиноко сидЯщую на скамье девушку. ‘винство, когда
красиваЯ девушка скучает одна. ‘адитсЯ рЯдом. Ќо что это? „евушка плачет.
-- —то с тобою, крошка? -- говорит ђест и участливо гладит ее по
голове.
ЋказываетсЯ, она -- студентка (на последнем курсе, медичка, между
прочим), у нее похитили деньги -- стипендии ее и ее подружек. “ нее никого
нет, кто бы мог ей помочь. € жить не на что. € тут ђест доказал, что
существуют на свете истинные джентльмены.
-- ‚от тебе кусок, киса, -- говорит он ей и подает деньги. -- Љупи
лотерейку, глЯдишь, повезет и сразу миллионершей станешь.
Ћн тут же встал и ушел, даже не познакомившись с этой красоткой.
Џравильно, какое же это было бы благородство, если потом знакомство и тому
подобное.
-- ’ы бы видел ее глаза... -- закончил свой рассказ.
„еньги нам достаютсЯ нелегко, но все-таки ђеcт молодец.
Џосле этого через несколько дней он прибежал с такой же дурацкой
ухмылочкой.
-- ЋпЯть благородство какое-нибудь совершил? -- поинтересовалсЯ Я.
-- џ ее видел. Џонимаешь? ‘тоит автобус, и Я стою на остановке. ‚ижу,
какаЯ-то красотка через окно менЯ рассматривает. ’ак и прилипла к стеклу. џ
ее сразу узнал, и она менЯ тоже, выйти хотела, но автобус уехал.
ђассказываЯ это, ђеcт был похож на ненормального, видно, загорелсЯ
парень. ’олько сегоднЯ его погасили. ‘лучилось это на Џирита, где он отдыхал
после трудов праведных, купалсЯ, загорал.
‘лышит вдруг ђеcт -- кто-то кричит. ‚идит -- в воде барахтаетсЯ
мальчик. Њиг -- и он под водой. ђеcт нырЯет, хватает его, вытаскивает.
Њальчик -- как трЯпка. ђеcт перевернул его, надавил на живот, уложил на
песок и давай делать искусственное дыхание, как полагаетсЯ, по всем
правилам. ‘обрались люди, пришла медсестра. ђеcт работает, воображает себЯ
героем. ‘естра подходит, щупает пульс, слушает сердце и говорит:
-- Ћн мертв.
-- Љак?! Ќе может быть! -- кричит ђеcт и давай опЯть делать
искусственное дыхание.
Ќикакого толку. A cecтpa кричит:
-- Ћн мертв! Ќе старайтесь!
Peст наклонилсЯ к губам мальчика и дует, того и глЯди лопнет сам.
Ќикакого результата. € опЯть ђеcт работает, а сестра ему мешает: шипит,
ругает.
-- Ќесите теплую воду! -- заревел тогда ђест.
Љто-то куда-то побежал, принесли ведро теплой воды Peст вылил воду на
утопленника и опЯть начал делать искусственное дыхание. ‹юди вокруг
наблюдают, что-то подсказывают, сестра молчит. Њальчик открыл глаза.
-- ‘ чем тебЯ и поздравлЯю, -- сказал ђест, поднЯлсЯ, подошел к сестре
и дал ей пощечину. -- „рЯнь!
-- ‚от видишь, Я ей дал по морде, -- ђест удрученно смотрел на менЯ.
џ ничего не сказал.
-- Ђ сестра была... она, -- сказал ђест, опустив голову.

’етрадь восьмаЯ
ѓод 1954

Љакое сегоднЯ число? „умал, думал, и рука наконец вывела цифру 22.
’олько она это вывела, подошли два парнЯ и уселись рЯдом. Ћни, оказываетсЯ,
блатные -- слышу жаргон. ‚езет мне на них, куда бы Я ни шел, везде на них
натыкаюсь. џ тоже заговорил на том же наречии. Џарни -- им было лет по
тридцать пЯть -- с интересом и с некоторым подозрением посмотрели на менЯ,
почему-то вдруг встали и быстро ушли. џ понЯл: они хоть на жаргоне, но
говорили, кажетсЯ, о работе, о делах на производстве, а Я с ними заговорил
как вор, как бродЯга. џ с ними заговорил как с блатными, а они-то уже,
оказываетсЯ, "завЯзали", они уже люди, и, хотЯ говорЯт на жаргоне в силу
привычки, менЯ, блатного, они знать не хотЯт. —то же, дело ваше...
Ђ почему моЯ рука так непослушно вывела цифру 22? ‹адно, кривить не
стану: потому что Я пьЯн в стельку. Ђ почему Я пьЯн? Ђ потому что менЯ
пробрал жесточайший понос, а с поносом шутки плохи, его сопровождают жуткие
боли. ‚ертелсЯ Я, вертелсЯ, мучилсЯ, потом купил пол-литра водки и залпом
выпил. Ѓоли сразу исчезли, относительно поноса еще не знаю. ’олько и зрение
стало что-то плохое: писать могу, только если зажмурю один глаз, а обоими
ничего не вижу -- бумага расплываетсЯ на целый квадратный километр, буквы
кажутсЯ с четырехэтажный дом.
‘ейчас, задрав нос к солнцу, Я призадумалсЯ и тут же ощутил, что кто-то
уселсЯ рЯдом. Џосмотрел, сидЯт какие-то двое, видимо научные сотрудники; они
что-то говорЯт, кажетсЯ по-научному, слова непопЯтные. ‡авидно мне: живут
люди, знают свое дело, свою науку, а Я около них сижу, на них, зажмурив один
глаз, смотрю, слушаю их жаргон и ничего не понимаю. •отелось бы с ними
поговорить, но врЯд ли менЯ будут слушать, такого пьЯного, -- не стоит. €
все же спросил: какую науку они изучают? Ћни зашмыгали носами, видно, запах
водки учуЯли, и, не ответив, спросили менЯ, кто Я такой.
-- џ простой бродЯга, -- сказал Я, -- и у менЯ понос.
Ћни ушли. ’ут же присел человек в черном костюме, с черным галстуком, в
черном берете, худой. Љто такой? —ерт его знает. Ђ по левой стороне,
оказываетсЯ, сидела девушка, красавица, вот она встала и ушла. Ђ Я ее и не
заметил, вот до чего залил глаза. •олодно стало, надо уйти. Ќо, ей-богу, не
знаю, где Я сейчас нахожусь...

‚едь бывает же такое... Ќи о чем не подозреваЯ, стоишь себе с
приЯтелЯми, глубокомысленно созерцаешь Янтарное пиво, убывающее в твоей
кружке, улыбки на небритых физиономиЯх приЯтелей и собак, ведущих какие-то
свои переговоры за пивным ларьком, который не переставаЯ по очереди
подпирают лапами (говорЯт, у собак это вошло в моду после того, как где-то
на какую-то из них упал забор); твой приЯтель, с кем ты пЯть минут тому
назад познакомилсЯ, заканчивает анекдот, и ты открываешь рот, чтобы как
следует посмеЯтьсЯ, хотЯ анекдот и не понЯл, а вместо того закричишь от
испуга и боли тоже, потому что тебЯ вдруг бабахнули чем-то по голове. ‚от
здорово!.. € бывает же такое...
Љогда этот жест совершилсЯ -- засмеЯлись приЯтели, потому что этим
приЯтелишкам всегда смешно, когда кто-нибудь шлепнетсЯ в лужу или стукнетсЯ
лбом о столб, или брюки порвет на себе нечаЯнно. "’олько пошли мы, --
смакуют они, -- и он тут ка-ак стукнетсЯ..." €ли: "’олько мы это... э...
пропустили, закусили и пошли... а он ка-ак шлепнетсЯ... ѓо-го-го,
го-го-ro..." €м всегда смешно. Ђ тут целаЯ сенсациЯ. ‘тукнули по голове.
Ћго-го-ro! Џричем чем стукнули? ‘тарым дырЯвым ведром. €м так весело, они
так заразительно ржут, что вместо того, чтобы как следует дать по зубам
тому, кто к тебе так неуважительно отнессЯ, тоже засмеешьсЯ и, словно это и
в самом деле занЯтно, как будто между прочим, не переставаЯ снисходительно
смеЯтьсЯ, поинтересуешьсЯ, за что тебе такаЯ милость. Ђ вот теперь уже не до
смеха.
Џеред тобой стоит разъЯренный дьЯвол в образе базарного дворника --
здоровенный двухметровый верзила лет пЯтидесЯти.
-- Ќе-е... не-е знаешь! -- ревет он изумительно нежным голосом,
которому позавидовал бы северный медведь, и... ба-бах -- ведро второй раз,
еще с большего размаха, опускаетсЯ на мою голову. „а, да -- на мою! ќто
именно менЯ на таллинском базаре стукнули по голове этим недостойным
предметом. Џока Я соображал, смеЯтьсЯ ли мне дальше или как, старик
готовилсЯ третий раз проделать этот номер длЯ потехи собравшихсЯ зевак, и
мне с трудом удалось укротить это свирепое Явление в старом залатанном
фартуке, отнЯв у него порЯдком помЯтое о мою голову ведро.
-- ѓде мое ведерко? -- проревел он.
Љакое ведро? —то это он несет?
-- Ќовое! -- кричит рн. -- Људа ты, собачий сын, его девал?!
џ уже не обращаю вниманиЯ на неуважительный тон и пропускаю мимо ушей
оскорбление, изобразив одну из самых ласковых улыбок, молю его объЯснить, в
чем дело. ’ут наконец и приЯтели, насмеЯвшись досыта, поспешили на помощь --
старику подали кружку с пивом. Ћн смЯгчилсЯ и, прежде чем пригубить
подношение, произнес:
-- ‘казал мне тут один, что это ты ведро забрал, а Я горЯч малость...
Ќо какаЯ же стерва стащила ведро?!.
Љто ему сказал это?
Ћпустошив несколькими здоровенными глотками кружку, он, все еще
подозрительно на менЯ глЯдЯ, сказал:
-- „а вот был он тут, -- старик обернулсЯ, поискал кого-то взглЯдом в
толпе, -- такой маленький, пузатенький, с носом этаким... -- он изобразил
рукой, какой нос у того. -- ‚едь вот стерва, дали мне утром совсем новое
ведро, тут Я его на минутку поставил, отвернулсЯ, а потом глЯжу -- стоит
это... -- показал на старое. -- € потом тот, с носом, подошел и на тебЯ
показал. "ќто, -- говорит, -- он стЯнул". Ђ Я ведь горЯч... Ќо ты, если не
брал, извини...
ќто, конечно, Џроныра... Ћтомстил за вчерашнее.
‚чера вечером мы съездили с ним в деревню к одной нашей знакомой. Џо
дороге не могли никак решить проблему треугольника: нас ведь двое, а
знакомаЯ одна. ‡ато, не дойдЯ до дома знакомой, Я решил проблему "дерева и
собаки".
‚о дворе знакомой (живет она одна) обитает громаднаЯ свирепаЯ дворнЯга,
которую постоЯнно держат на цепи и которую Џроныра каждый раз не забывает
пинать ногой, приговариваЯ: "“-у, злюка противнаЯ, р-р-р". ‡а это беднаЯ
дворнЯжка так полюбила Њишкин нос, что и во сне видит, как бы оторвать его,
и, когда ей удастсЯ сорватьсЯ с цепи, Џроныре приходитсЯ сидеть на низеньком
каштане, растущем тут же во дворе. —то касаетсЯ моих отношений с этой
дворнЯжкой, Я ее всегда жалею и кормлю хлебом, колбасой. € пользуюсь за это
особым ее расположением.
Љогда вошли во двор, Я быстро подбежал к дворнЯжке и, прежде чем
Џроныра что-нибудь успел сообразить, спустил ее с цепи. Џроныра просидел на
каштане до тех пор, пока Я не ушел.
...…е зовут ‘ирье. Ћна каждое утро в половине восьмого выходит из
квартиры, а возвращаетсЯ поздно -- в шесть-семь часов вечера. ђабочий день,
что ли, у нее такой длинный -- не знаю. џ прихожу в ее квартиру и наблюдаю,
как она живет. ђазные мелочи рассказывают о ее жизни. ‚о-первых, альбом. ‚от
она заснЯта с каким-то мужчиной, противный тип, лысый. Ћна и он встречаютсЯ
на многих снимках, они снЯты и вдвоем и в компании. Ќе понимаю, как может
такаЯ красиваЯ женщина ЯкшатьсЯ с таким уродом. Ќа некоторых снимках она
изображена и с другими мужчинами. Ћсобенно выделЯетсЯ один из них, с
красивым лицом, с маленькими усиками. Ќе нравЯтсЯ мне его глаза -- наглючие
какие-то. Ђ вот она заснЯта еще с кем-то, видно, военный, положительно
симпатичнаЯ личность, и глаза тоже симпатичные.
Ћна вЯжет какое-то платье. ‚ прошлый раз, когда Я был здесь, Я не мог
еще определить, что это она такое вЯжет. Ќо теперь могу поклЯстьсЯ, что это
или платье, или юбка. ѓлЯжу на ее портрет и думаю, почему у нее такие
грустные глаза, не родилась же она с такими. Њожет, ей в жизни не повезло?
Њне все в ней правитсЯ, одно плохо: курит. ‚сегда у нее в пепельнице окурки
папирос с напомаженными кончиками.
Џытаюсь иногда представить себЯ рЯдом с ней -- плохо получаетсЯ. Њне
кажетсЯ, что Я смешон, неловок и уж, разумеетсЯ, некрасив, возможно, даже
неприЯтен. € вообще, что Я из себЯ представлЯю как мужчина? ђаньше мне было
все равно, каким Я кажусь женщинам -- умным, дураком, красивым, уродливым,
-- лишь бы они менЯ принимали. Ђ вот теперь Я даже не представлЯю, что Я с
ней могу познакомитьсЯ, поговорить, сжать ее руку. —то это со мной такое
происходит? Ќеужели это и есть любовь? Ќо ведь любовь не длЯ менЯ, разве это
возможно? Ќу, допустим, любить-то Я право имею -- товарища, собаку,
удовольствиЯ разные, жизнь вообще. Ђ ее? Њой товарищ -- такой же, как Я,
вор. џ имею право любить своего товарища, потому что он такой же, как Я, и
разделЯет мою участь; а ее, эту женщину, Я любить не должен, потому что она
не сможет разделить мою жизнь. Ћб этом даже думать нельзЯ. …сли бы она была
воровкой -- имел бы Я право любить ее тогда? Ќаверное -- да. Ќо хотел бы Я
любить такую женщину? Ќаверное, если уж она мне нравитсЯ, Я любил бы ее все
равно. Љто его знает почему... Ќе знаю. Ќеведома мне эта сила. Ќо сила эта
есть, и никто не может устоЯть перед ней. ‘тало быть, тогда и Я ее могу
любить... „а, Я имею право, это мое личное дело, но заставить ее разделить
мою проклЯтую жизнь -- этого делать нельзЯ. ‹юби себе на здоровье, сколько
хочешь, и пусть об этом, кроме тебЯ, никто не знает. Ќо Я не хочу так, Я
хочу быть с ней. —то делать? ЋткрытьсЯ ей и сказать все прЯмо: мол, так и
так -- сволочь Я и все такое. ’огда Я ее больше не увижу. Ќет, Я не скажу ей
ничего, она ничего не узнает, она единственное, что у менЯ есть, Я не хочу
ее терЯть. Љак бы мне хотелось быть обаЯтельным, сильным, чтобы покорить ее.
„а, сильным. †енщины, кажетсЯ, ценЯт в мужчинах это качество. Ђ Я разве
сильный? џ, конечно, могу блеснуть ловкостью, напасть на кого-нибудь,
применить один-два из многочисленных подлых приемов. Ќо разве этим покоришь
такую женщину? Ќет, этим восхищаютсЯ девицы из "малины", но не она.
„а, счастье не украдешь. „о сих пор Я все мог забрать и унести из тех
квартир, где побывал, а вот здесь есть нечто, чего не унесешь. € это мутит
мне душу. Ќаверное, у каждого человека есть что-то длЯ него недосЯгаемое,
ему неподвластное, что он не может удержать, чем никогда не овладеет. Ђ
все-таки мне здесь так хорошо, и пускай она менЯ никогда не узнает, пусть
она улыбаетсЯ другим. џ довольствуюсь своей долей •отелось бы принести ей
цветы...
—удовище -- громаднаЯ уродливаЯ собака и похожий на черепаху зверь с
красными лапами и пастью как у крокодила, напали друг на друга и, страшно
рыча, грызутсЯ. Ћткуда-то поЯвилась громаднаЯ кошка намного больше тигра, ее
зеленые глаза горЯт, как фонари, она стоит поодаль и, помахиваЯ самым
кончиком длинного хвоста, наблюдает, как чудовища рвут друг друга.
‘обака-чудовище придавила черепаху передними, толстыми, как у слона, лапами
к земле и страшными клыками стараетсЯ сорвать ее панцирь. —ерепаха крутитсЯ
на месте, словно гигантскаЯ чаша, поднимаЯ облако пыли. Ћна шипит, шипит, а
кошка все стоит, и ее зеленые глаза делаютсЯ то желтыми, то красными, хвост
шевелитсЯ...
џ не могу понЯть, где Я нахожусь. ‚роде происходит прЯмо рЯдом, но Я не
вижу самого себЯ, а их вот вижу. Ќад нами черное небо, на котором нет ни
облачка, ни звезд. Ќебо будто бы освещено откуда-то снизу, и кажетсЯ, что
натЯнуто над землей огромное черное полотно. ‚округ Ярко-желтый песок,
деревьЯ с красными стволами и невысокий кустарник с большущими белыми
цветами.
-- ‚ы что здесь делаете? -- это спрашивает откуда-то поЯвившийсЯ
гигантских размеров жук. Ћн стоит, таращит черные, блестЯщие, словно
стеклЯнные, глаза и шевелит длинными, как кнуты, усами. “ него три пары ног,
они синие. ‘обака-чудовище отошла от черепахи, улеглась в песок неподалеку и
выжидающе глЯдит на жука.
-- —то вы здесь делаете? Љак вы здесь очутились? Љто вы такой?
—удовище исчезает, Я чувствую, кто-то трЯсет менЯ за плечо. Ћткрываю
глаза и, словно в тумане, вижу женщину. Ћна опЯть что-то спрашивает, но Я не
могу ответить, Я смертельно устал. •очу спать. ‘пать! ‘пать! Џусть весь мир
провалитсЯ в тартарары, пусть сгорит дом, пусть будет потоп, но пусть менЯ
оставЯт в покое -- Я хочу спать. Ђ она опЯть менЯ трЯсет, еще и еще раз.
Ћткуда-то поЯвлЯютсЯ муравьи, черные, с большими блестЯщими брюшками. Ћни
идут колоннами, построившись стройными рЯдами; их много, бесконечно много,
все идут, идут, идут...
ЏроснулсЯ от мучительной боли в темени и не сразу понЯл, где нахожусь.
џ лежал на диване в маленькой комнатке с голубыми обоЯми на стенах, с
белоснежными занавесками на окне. Ѓыл день, светло, откуда-то в комнату
проникал запах кофе. Ћчень хотелось есть. ‹ежал одетый, укрытый одеЯлом, и
под головой у менЯ оказалась подушка. Ќо помню, когда Я садилсЯ на этот
диван, ничего не было. Њой взглЯд остановилсЯ на портрете, с которого на
менЯ смотрела светловолосаЯ женщина, и сразу все стало Ясно: это ведь
квартира ‘ирье.
ќто было уже утром, когда Я, усталый, зашел к ‘ирье. Џредварительно
позвонив, Я убедилсЯ, что ее, как всегда в это времЯ, нет дома. ‡атем открыл
дверь и вошел. џ присел на диван, задрал на спинку стула ноги и стал
смотреть на портрет ‘ирье. џ не спал очень долго и очень устал, но это бы
еще ничего, если бы не сходка... ЊенЯ повел туда ђеcт, он ведь вор "в
авторитете". ‘ходка собралась в Љопли, где есть что-то наподобие "малины".
‘обрались из-за ђЯбого. ђЯбой был где-то на деле, а когда их всех сцапали,
его почему-то отпустили. Џотом стало известно, что он "сука" и дело уже
заранее "заложил".
ђеcт менЯ представил как вора. ‚сего собралось девЯть морд. ‘перва
базарили так, кто про что умел, говорили о бабах, потом, как бы между
прочим, перешли к главному вопросу. ‚сю ночь выступали воры, попались, как
назло, все Языкастые и грамотные. „а и ђЯбой тоже чуть ли не дипломат. Љ
тому же он имел право защищатьсЯ и пыталсЯ доказать всеми возможными
правдами и неправдами свою невиновность. ’олько дело было Ясное. ‚се
выступающие заканчивали одним и тем же: на ножи. “же перед рассветом решили
единодушно: зарезать. Ћсталось выЯснить, кому предстоит исполнить приговор,
но исполнЯть никому не пришлось: ђЯбой зарезалсЯ сам со словами: "џ вором
был, вором и умру". Ћн поставил пику острием на сердце и стукнул по рукоЯтке
кулаком. “дар был сильный, он упал и тут же умер. …го завернули в какую-то
рогожу и куда-то убрали.
’олько уволокли ђЯбого, как в окно ударили камнем, со звоном разбилось
стекло. —ерез маленький люк в коридоре все вмиг взобрались на чердак, а
оттуда -- на крышу, перейдЯ которую мы очутились в соседнем дворе, откуда по
одному вышли на другую улицу.
‚ "хату" ворвалась милициЯ, но было уже пусто. Ћднако еще бы чуть-чуть
-- и хана всем. Ќо как это им удалось вынюхать сходку?..
“же рассвело. џ бесцельно бродил по городу, о чем-то думал: о
беспощадной жизни, о смерти, о ђЯбом. Џеред глазами все еще стоЯло
побледневшее лицо ђЯбого, его последние судороги. € жизнь эта... тоже. Љак
мог ђЯбой уйти из жизни так покорно... "џ вором был, вором и умру". ЉакаЯ
нелепость! ”анатик! “верен, что каждый из тех, кто судил ђЯбого, уже не раз
нарушил закон, но только об этом до поры до времени неизвестно. Ќо это не
помешало им во имЯ этого нелепого закона уничтожить товарища.
Ќа Ќарва-Њанте эти размышлениЯ прервал неожиданный толчок в спину, и Я
полетел навстре-чу мчавшемусЯ на менЯ грузовику. ‚одитель не успел
затормозить, так это быстро произошло. џ машинально подпрыгнул, чтобы
уцепитьсЯ за радиатор, и это менЯ спасло. Џолучив удар, отлетел в сторону и
отделалсЯ лишь синЯками и ссадинами. Џодозреваю, что это не последний
"несчаст-ный случай", который со мной может приключитьсЯ. Џотом Я очутилсЯ
на знакомой улице в доме ‘ирье.
-- ‘ добрым утром! Љак поспали?
Џередо мной стоЯла она, закутаннаЯ в халат, в мЯгких комнатных туфлЯх
на босу ногу.
-- ‡дравствуйте, -- сказал Я, -- извините менЯ... ‚ы менЯ, конечно, не
знаете...
Ћна отодвинула стул от стоЯщего посредине комнаты стола и, скрестив
ноги, села. ’ак всегда сидела моЯ мама, когда вЯзала или шила.
-- Ќет, почему же, Я вас знаю, -- сказала она. -- Њы ведь с вами,
кажетсЯ, вазу вместе разбили. “ менЯ даже осколки от нее сохранились. Ћни
будто бы приносЯт счастье? -- ‚ ее голосе послышалась ирониЯ, но продолжала
она безо всЯкой иронии, и в ее голосе почудились теперь уже нотки страха. --
’олько как вы ко мне попали -- Я действительно не понимаю... Ќо вы, между
прочим, проспали у менЯ ночь, ведь уже утро.
"‡начит, Я проспал целые сутки", -- подумал Я и молчал. € она молчала.
џ не знал, как быть. ‘казать разве, что Я в этой квартире не в первый раз? “
нее очень хорошие глаза, ласковые, человечные. Њне так хотелось, чтобы вот
такаЯ женщина была моим другом.
-- •отите, Я вам расскажу всю правду? -- спросил Я наконец, не сознаваЯ
еще сам, что именно расскажу.
-- •очу, -- сказала она коротко.
џ рассказал ей все. џ спешил, торопилсЯ, боЯсь, что она мне помешает,
но она слушала очень внимательно. ЊенЯ прорвало, Я вывернул перед нею всю
душу и говорил, говорил, говорил. Ќикогда, никому Я еще не говорил столько
правды. ‘трашной правды... Ђ то, что она действите-льно страшнаЯ, Я понЯл
отчетливо лишь теперь, рассказываЯ ей. Њне хотелось очиститьсЯ, как на
исповеди. Љогда Я, наконец, замолчал, она спросила, как менЯ зовут.
-- ЊенЯ зовут... -- чуть не назвал кличку. -- Ђхто, -- ответил Я, и это
звучало как-то странно, так давно менЯ не называли по имени.
-- € у вас никого нет? -- спросила она тихим голосом. -- Ќи
родственников, ни... -- она не закончила вопроса, лишь вопросительно
смотрела на менЯ.
-- Ќет, никого нет, -- ответил Я ‘ирье, как и она, тихо.
-- •отите есть? -- спросила ‘ирье. -- Џойдемте, будем пить кофе.
Њы пошли в маленькую кухню, ‘ирье разлила кофе, и мы молча принЯлись за
еду. Ѓыло очень уютно, так хорошо мне уже давно, давно не было. Ќа короткое
времЯ Я забыл и сходку, и ђЯбого, и всю свою собачью жизнь. Љогда Я собралсЯ
уходить, она сказала:
-- …сли вам негде будет спать -- приходите. џ ничем больше не могу вам
помочь.
ѓлаза у нее были опЯть грустные.

џвилсЯ Я к ‘ирье пьЯный. € она менЯ не выгнала. …й-богу, не понимаю...
Ћна не выгнала менЯ, а уложила спать на тот же знакомый мне диван. „аже
помогла раздетьсЯ. €з нее бы получилась идеальнаЯ жена. Ќочью Я проснулсЯ, и
жизнь представилась мне настолько в розовом свете, что Я выбралсЯ из своей
постели и хотел пойти в комнату, где спит ‘ирье. Ќо истинное положение вещей
мне разъЯснила дверь -- она была заперта. “тром ‘ирье мне ничего не сказала,
но в ее глазах Я прочитал что-то наподобие снисходительного сочувствиЯ. џ
чувствовал себЯ виноватым перед ней, обещал в таком виде больше не ЯвлЯтьсЯ.
Ћна сказала лишь коротко:
-- •орошо.
€ больше об этом речи не было. Џозавтракав, мы разошлись, она ушла на
работу (‘ирье работает в каком-то институте), а Я... тоже ушел "на работу".
Љогда вышли на улицу, она спросила, чем Я открываю ее квартиру. џ замЯлсЯ.
’огда она подала мне ключ и сказала, впервые обращаЯсь на "ты".
-- Ѓери, пусть он будет у тебЯ, у менЯ есть другой.
џ запомнил эти слова на всю жизнь.

‘егоднЯ утром пораньше попутал менЯ бес. Ћн попутал менЯ, как раз когда
Я проходил по улице ‘аль-ме, что идет вдоль парка, где в это времЯ днЯ было
совершенно пустынно. ‚ одном доме на втором этаже Я заметил открытую
балконную дверь. ‘облазнительно близко от балкона была водосточнаЯ труба, по
которой Я карабкаюсь так же ловко, как другие ходЯт по лестницам. џ снЯл
плащ, шлЯпу, прибавил к ним портфель с моим арсеналом и, убедившись, что
никого поблизости нет, запрЯтал все в кустах. ‡атем поднЯлсЯ на балкон и
заглЯнул в квартиру, где нашел одно почтенное семейство, с аппетитом
уплетающее блины и кофе. Џонаблюдав его немного и вспомнив, что и мне пора
завтракать, ушел оттуда. ’олько своего имущества в кустах не обнаружил...
€так, пока Я из чисто спортивных побуждении посетил это семейство,
какаЯ-то подлаЯ личность менЯ обворовала. ЏоздравлЯю! ќтот негодЯй приобрел
бельгийский пистолет марки "„епозе", чудесную коллекцию отмычек, топких
перчаток и превосходные гримы, да еще кое-какую полезную литературу -- всем
этим мне теперь придетсЯ обзаводитьсЯ снова. € что за отвратительное Явление
-- воровство!

-- Џреступление еще нигде, никому и никогда не приносило счастьЯ,
только опустошало душу, ломало жизнь и губило будущее, -- это говорит мне
‘ирье.
Ћна приютила менЯ в своей квартире и сказала, что хочет сделать из менЯ
человека. ‘мешнаЯ. ђазве Я не человек? Ћна ведет со мной борьбу, доказываЯ,
что Я живу неправильно. Ђ когда Я ее спрашиваю, что мне конкретно делать,
чтобы получилось правильно, -- молчит. Ђ что же мне действительно делать?
‚ернутьсЯ, в лагерь? ‚едь Я как-никак поработал немало и по первой, и по
второй, и по третьей системе. „адут навернЯка полную катушку -- десЯтку.
‘ирье спит. Џришла из института, посидела на диване, поболтали, затем
она снЯла туфли и легла.
џ укрыл ее пиджаком. ‘коро она заснула. Џеред ее приходом Я прибрал
квартиру, помыл посуду и постирал полотенца. Ћсталось приготовить ужин, но Я
не умею. Ћна поспит немного, а проснетсЯ -- сама что-нибудь сделает.
‚се-таки смешнаЯ она. џ выразил возмущение по поводу чего-то,
прочитанного в газете, это ее чрезвычайно обрадовало:
-- ’ак ты, стало быть, начал читать газеты...
‚округ много людей -- хороших и плохих, кое-кто из них иногда относитсЯ
ко мне хорошо, но они не ко мне относЯтсЯ хорошо, а к тому человеку, за кого
Я себЯ выдаю, менЯ же они не знают. ‘ирье знает менЯ.
ђосла она без родителей, отца не помнит, а мать умерла, когда она была
еще маленькой. ‚ырастили ее тетушка, и дЯдЯ, они живут где-то в деревне. “
‘ирье есть муж. Ќет, не тот лысый, с которым она сфотографирована, -- это,
оказываетсЯ, и есть ее дЯдЯ (в общем-то симпатичный) -- и не красавец с
наглющими глазами, хотЯ он, к сожалению, не дЯдЯ... …е муж тот положительный
военный с симпатичным лицом.
„евЯть лет назад она вышла замуж... за красавца с наглющими глазами. Ћн
пьЯнствовал, мучил ее, изменЯл... Ћна прожила с ним три года и развелась.
—ерез год после этого она вышла замуж за военного и прожила с ним четыре
года. ќто очень хороший человек, любит ее, у них родилась дочь. Ќа этот раз
изменила она. Џочему так получилось -- она не знает, так получилось.
—еловек, с которым она изменила, прошел мимолетной тенью в их жизни, она его
даже не вспоминает. Њуж простил ее и хотел, чтобы она вернулась. Ђ она не
вернетсЯ.
-- …му даже легче, -- говорит она, -- он не один, у него наша дочка...
Ћна тоскует по девочке, но к нему не вернетсЯ. Џочему? Љто может это
объЯснить? ђазве сама ‘ирье...
€ как это получаетсЯ? Џочему любовь непостоЯнна? …сть пары, которые,
прожив в согласии многие годы, расходЯтсЯ. ‚озможно, за долгие годы они
надоели друг другу? …сть же пары, которые, прожив лишь несколько месЯцев,
расходЯтсЯ. ‚озможно, они недостаточно любили? ‚озможно многое. Њожно даже
полюбить бродЯгу, с которым в один несчастный день расправит-сЯ
правосудие...
‘ирье бросила курить, она сказала:
-- „аю слово!
џ знаю, она не бросает слов на ветер. Ћна просила менЯ дать слово, что
Я больше никогда не буду пить -- "ни капельки", и Я тоже не бросаю слов на
ветер. Џотому и не мог дать ей этого слова.

Ќет, не годитсЯ приличному волку подходить к людЯм слишком близко: если
не убьют -- приручат, заставЯт ходить на задних лапках, и станешь какой-то
помесью дворнЯжки с кошкой: хвостиком ложись сюда, морду поверни туда, лапки
держи не так, а на овечек уж и не поглЯды-вай... Ќет, мы не поссорились. Ќо
нет мне от нее покоЯ. ‚се учит, наставлЯет, а чуть что не так -- в слезы.
Ѓеда с ней. ‘ одной стороны, понимаю -- любит она менЯ и хочет, чтобы Я был
таким, как все, или таким, каким она менЯ хочет видеть. ‘ другой стороны --
никто еще мною не командо-вал, непривычно мне это. Ћ каждом шаге нужно перед
ней отчитыватьсЯ, и непременно чтобы правду говорил. ’олько не могу же Я ей
все говорить. —то же тогда получитсЯ: скажу ей, так и так, ограбил
такого-то, там-то и в такое-то времЯ... …рунда получаетсЯ! ‡начит, надо
лгать. Ќо ведь Я ее люблю, и мне совсем не хочетсЯ говорить ей неправду.
‘транно все. Љак-то невероЯтно даже, что Я люблю женщину, котораЯ
принадлежит только мне и поэтому имеет право потребовать от менЯ
повиновениЯ. Ђ разве это так просто? Љазалось, всегда видеть ее, быть с ней
и днем и ночью -- мечта. Ќо мечта сбылась, и откуда-то поЯвились тысЯчи
мелочей, к которым ты не привык, они тЯготЯт. Ћна каждый день со мной
советуетсЯ, что готовить на обед, на ужин... "—то ты будешь есть?" --
спрашивает. Ђ мне-то все равно. џ ведь ем все подрЯд, подавай хоть гвозди.
„а и неудобно: денег от менЯ, по известным причинам, она не берет, и,
следовательно, когда Я с ней, она менЯ кормит. Ђ она не понимает, что
неудобно, обижаетсЯ. Љо всему прочему она очень образованнаЯ, много знает, и
мне иногда трудно с ней разговаривать. Ћна говорит о своей работе, но Я в
этом ничего не смыслю, разные непонЯтные слова о непонЯт-ных ученых делах, о
незнакомых людЯх. Њне нечем с ней поделитьсЯ, кроме общих впечатлений о
повседневных событиЯх. € получаетсЯ, что у нас вроде разные интересы.
Ѓрак по-эстонски звучит так: абиэлу. ќто слово состоит из двух слов:
аби -- помощь и элу -- жизнь, в сочетании -- жизнь во взаимопомощи. ќто
прекрасно, это, по-моему, самое точное определение супружеской жизни. ‹юбовь
соединЯет людей длЯ того, чтобы они жили и помогали друг другу во всем:
физически, морально, материально. ЌаходЯсь рЯдом с любимым человеком, ты
должен следить, чтобы не обременЯть его своим существованием. Љогда же один
становитсЯ в тЯгость другому, значит, он в чем-то другому не помогает, и
если он этого не поймет, неминуемо следует разрыв или же люди существуют
нудно и надрывно. € все-таки нелегко приличному волку цивилизоватьсЯ, надо
вертетьсЯ сюда, туда и соображать, много соображать, чтобы знать, куда и как
повернутьсЯ хвостиком, как держать лапки.

•отел принести ей цветы и полез в какой-то сад, где увидел изумительные
Ярко-красные розы. ЏопалсЯ садовнику или хозЯину. ЋказалсЯ здоровенный
верзила, дал мне по морде. џ стерпел, чтобы не поднимать шума, даже
извинилсЯ, но он не извинил, наоборот, еще дал по морде и розы отнЯл.

…сть у ‘ирье подружка, ее зовут Ђстрид ‘ипельгас ("сипельгас"
по-эстонски муравей). Ђстрид замужем, муж ее агроном. †ивут супруги
‘ипельгас в деревне, недалеко от ’аллина, близко к морю. ‚от сюда мы с ‘ирье
и приехали, чтобы, так сказать, культурно отдохнуть. ‚ нашем распорЯжении
три недели -- отпуск ‘ирье. †ивем на хуторе, пьем молоко, загораем, бегаем,
плаваем. ‚ернее, плаваю Я один, потому что ‘ирье умеет плавать только
по-собачьи и то больше пЯти метров на воде не продержитсЯ. Ћна ужасно боитсЯ
утонуть. Љак-то Я ее взЯл и понес на глубину. Ћна страшно закричала, а когда
Я ее вынес обратно на берег, жалобно заплакала. …ще она боитсЯ коров...
‚чера Я целый день бродил по лесу, а вечером, когда вернулсЯ домой, увидел:
‘ирье бегает по двору, а за ней гонЯетсЯ хозЯйскаЯ корова. ‚ообще-то корова
Явно полагала, что не она гонитсЯ за ‘ирье, а эта со стеклЯнными глазами
женщина (‘ирье была в очках) гонитсЯ за ней, искала места, куда бы скрытьсЯ.
‘ирье же не сомневалась, что корова гонитсЯ за нею, и так они метались по
двору из угла в угол.
-- Ќу, чего стоишь! Џомоги же мне загнать эту скотину! -- закричала
‘ирье, увидев менЯ, совершаЯ при этом отчаЯнный прыжок от коровьего хвоста.
€з них обеих ‘ирье приходилось хуже, потому что она боЯлась коровы и
спереди и сзади: впереди у коровы рога, а задними ногами она лЯгаетсЯ.
Љорова между тем открыла рогами калитку и пустилась, задрав хвост, по
грЯдкам всЯкой культурной растительности, за нею Я и ‘ирье. Ќаконец нашими
усилиЯми бедное благородное животное было водворено в сарай, откуда Я,
привЯзав корову, вышел гордым шагом победившего тореадора... ‡апыхавшаЯсЯ
‘ирье рассказала мне, что наша хозЯйка ушла к своим родственникам и
попросила ее загнать корову. Ќу вот, а получилось-то что?!

Њы с ‘ирье шли мимо православного собора и увидели толпу, котораЯ,
толкаЯсь, впихивалась внутрь. ђешили зайти в храм божий. ‚зЯвшись за руки,
изображаЯ на лицах смирение, влезли в гущу бородатых стариков и морщинистых,
повЯзанных платками старух. …ле протолкались. Ќеподалеку шла какаЯ-то
дискуссиЯ на неизвестную мне религиозную тему. ‹ысый старик с хищным носом
что-то толковал о происхождении сатаны и его взаимоотношениЯх с господом
богом. Ћдна старушенциЯ и другой старик возражали ему. ‘пор был горючий, в
ход пускались весьма мирские термины.
„олжен сказать, люблю изредка в ночное времЯ заглЯдывать к
представителЯм господа. Ќарод они не бедный и хлеб насущный зарабатывают не
очень уж в поте лица. џ бы сказал: живут хорошо на этом свете, а на том...
они-то уж попадут прЯмо в рай. Њне же, грешному рабу желудка моего,
презренному члену братства нарушителей всех видов порЯдка, мне на том свете
гореть в огне адском, поэтому пользуюсь на этом чем могу. ‚се равно
нехорошо.
‘лучайно обернувшись, Я увидел, что ‘ирье быстро-быстро креститсЯ. Ћна
искоса взглЯнула на менЯ, но Я сделал вид, что ничего не заметил.
ЃедненькаЯ... € черного кота боитсЯ, и пустых ведер, и если Я ненароком
ключи от квартиры брошу на стол -- будет мне за это: она убеждена, что это
плохой признак, предвещающий ссору, и чуть не плачет. € осколки от той самой
вазы, с которой началось наше знакомство, она бережно хранит в большой
хрустальной чаше. Ћна верит, что они принесут ей счастье. „ай-то бог, чтобы
это было так! Ќасытившись свЯтой атмосферой собора, мы выбрались вон.

—резвычайное сообщение: в деревне, километрах в пЯтидесЯти от ’аллина,
живет молдаванин -- как он здесь очутилсЯ, никому не известно, -- у этого
молдаванина имеетсЯ дом, и в одной из комнат этого дома, в подоконнике,
запрЯтано три килограмма анаши. €нтересное сообщение! Ђнаша -- это такаЯ
гадость, которую курЯт. Ћна, как морфий и кокаин, имеет поклонников и
ценитсЯ очень дорого. ‘прЯтал там эту анашу человек, когда-то снимавший у
молдаванина комнату. ќтот человек угодил за что-то в тюрьму. ‚ тюрьме он
рассказал об этом парню, который, в свою очередь, рассказал Џроныре. ‚опрос
теперь заключалсЯ в том, как эту анашу оттуда достать. Ђ достать надо было
непременно -- это же бешеные деньги.
џ вспомнил, что у менЯ есть стараЯ малинового цвета обложка от
футбольного абонемента. Ѓилет этот без фотографии, но зато обложка
замечательнаЯ. Ђ фотографию можно вставить. џ сказал Џроныре, что возьму это
дело на себЯ, и, условившись о времени встречи, мы разошлись.
‚ тот же день Я сделал все необходимые приготовлениЯ и поехал в село.
Ѓыстро нашел улицу и дом. …го хозЯином оказалсЯ черномазый детина, ростом в
два метра, с внушительными кулачищами. Џоказав на миг удостоверение "с
красной обложкой", Я отрекомендовалсЯ сотрудником милиции и с ходу приступил
к делу.
-- Ѓыли ли у вас квартиранты в течение последних трех лет? -- задал Я
вопрос No 1.
-- Ѓыли, -- сказал детина.
-- Љто именно? -- вопрос No 2.
-- „а всЯкие были. -- Ћн стал перечислЯть, кто и когда именно был. Ќо
менЯ интересовало совсем другое.
-- ‚ каких комнатах вы держите квартирантов? -- вопрос No 3.
-- „а мы всегда большую отдаем, желаете посмотреть? —то-нибудь
случилось, или так интересуетесь?..
џ не ответил. Ћн повел менЯ в большую, светлую, с тремЯ окнами комнату.
-- ‡начит, в других комнатах квартирантов у вас не было? -- переспросил
Я на всЯкий случай. ЋказываетсЯ, не было.
-- ‚ таком случае, -- сказал Я, -- должен вам сообщить, что в одном из
подоконников этой комнаты запрЯтана взрывчатка, она имеет ту особенность,
что, пролежав в закупоренном виде более двух лет, автоматически взрываетсЯ.
€так, скоро ваш дом, если мы не найдем взрывчатку, полетит к чертЯм
собачьим.
„етину не пришлось долго уговаривать. Ћн вышел и тут же вернулсЯ с
топором. ђаз-два -- и подоконника как не бывало. Ќо, увы, "взрывчатки" тут
не оказалось.
-- ‡начит, в другом, -- сказал Я.
„етина сорвал и другой подоконник, пыль столбом, штукатурка валитсЯ,
но... взрывчатки нет. „етина направилсЯ к третьему окну, а Я -- потихоньку к
двери. ђаз-два -- подоконника нет, и взрывчатки тоже...
„етина выразительно посмотрел на менЯ и сказал:
-- Ќу?
-- €звините... -- начал Я.
-- Љакого черта? —его вы менЯ дурачите?! -- Џокраснев от натуги и
набрав воздуха, детина проревел: -- Љакого черта Я свой дом ломаю?!!
-- Ќеправильно, значит, информировали, -- пролепетал Я и поспешил вон.
џ был счастлив унести ноги.
‚ назначенное времЯ встретилсЯ с Џронырой, сказал, что кое-какие
неотложные дела помешали мне занЯтьсЯ анашой, передал ему "удостоверение" и
проинструктировал, как оперировать им. “словившись о времени встречи, мы
разошлись.
Џри встрече Я с интересом разглЯдывал ослепительный фонарь у него под
левым глазом.
-- ‚ расчете... ‡а ведро, -- сказал Я.

„рагоценности, деньги люди хранЯт -- одни в банках, другие в
сберкассах, третьи в сейфах, различных тайниках. ‘ирье хранит свои ценности
в зеленой пластмассовой коробочке, и стоит эта коробочка на гардеробе... ‚
коробочке все ее деньги от зарплаты до зарплаты, квитанции всЯкие, диплом и
почетные грамоты и еще -- надежда. ЋказываетсЯ, она надеетсЯ выиграть по
облигации немного денег. „енег ведь никогда не хватает, а ей многое бы
хотелось. Ћна часто стоит у витрин магазинов и любуетсЯ красивыми
материалами, платьЯми. Ђ ей не везет, она еще никогда не выигрывала. € все
равно покупает облигации, и всегда с наивно-блаженной надеждой, что на этот
раз ей улыбнетсЯ счастье. Ћна покупает их понемногу и бережно кладет к
другим своим ценностЯм, в зеленую коробочку, а любимую коробочку ставит на
гардероб.
‘ирье и в голову не приходит, что у нее могут похитить эту коробочку --
ее сейф. „а, ей не приходит это в голову, несмотрЯ на знакомство со мной. Ђ
мне вот пришло. Њожет же кто-то войти, так же как Я вхожу в другие квартиры,
и забрать эту коробочку...

ѓулЯли с ‘ирье по городу и встретили франтовато одетого человека, он,
галантно поклонив-шись ‘ирье, быстро прошел. Ѓыл он, что называетсЯ,
красавец: черноволосый, белозубый, синеглазый.
-- ’ы его знаешь? -- спросила ‘ирье.
-- Ќет, но зато ты его, кажетсЯ, знаешь, -- сказал Я.
‘ирье рассказала, что на вечере, который недавно состоЯлсЯ по поводу
какого-то юбилеЯ в ее институте, этот тип танцевал с нею и вообще всЯчески
ухаживал, причем пыталсЯ наговорить ей про менЯ всЯких чудес. Ћна собиралась
рассказать про него раньше, но менЯ не было в ’аллине, а потом она забыла.
…го зовут ‚иктор, а фамилиЯ его Якобы Љаллис. Љаллис означает "милый". џ
уверил ‘ирье, что не знаю этого типа, и спросил, работает ли он в институте.
‘ирье ответила, что никогда его там не видела, правда, она не всех
сотрудников института знает. џ посоветовал ни в коем случае не иметь с ним
никаких дел и вообще быть осторожней. Ђ вечером, на сей раз при
исключительных обстоЯтельствах, Я снова встретилсЯ с ним.
џ шел из бани, предаваЯсь мечтам, которые должны были воплотитьсЯ,
потому что не выходили за пределы реальности. ‚друг чутье подсказало мне
опасность. Ћсторожно озираЯсь, Я увидел ‹онга (одного из подручных Ћраса) и
двух других, безусловно, из той же банды, но один из них был в форме
милиции, а в другом Я узнал этого типа. Њне стало Ясно, что предстоит
очередное приключение, притом неприЯтное.
Њы шли по многолюдной улице, но вот впереди показалась стоЯнка такси. ‘
безразличным видом Я перешел улицу и живо нырнул в такси. „ав шоферу
"бумажку", попросил "жать", будто его чарти гонЯт. офер оказалсЯ
понЯтливым, и мы помчались, нарушаЯ все правила уличного движениЯ. ‡а нами,
как Я и предвидел, мчалась втораЯ такаЯ же сумасшедшаЯ машина. ’ут мне
пришла счастливаЯ мысль: Я попросил подъехать к управлению милиции. Љогда
остановились у зданиЯ управлениЯ, такси, гнавшеесЯ за нами, промчалось мимо
и скрылось за углом. ‚ечером мои мечты все же сбылись, однако Ћрас здорово
действует на нервы. Љак только они умудрились менЯ обнаружить? “езжаю на
времЯ из ’аллина. ‚чера приходили к ‘ирье домой какие-то люди, спросили
менЯ. Џредставились моими друзьЯми. Ќо из моих друзей никто не знает о
существова-нии ‘ирье и моих с ней отношениЯх. ќто, очевидно, опЯть Ћрас. …ду
в ’арту.

’етрадь девЯтаЯ
ѓод 1954

—уть не поймала менЯ милициЯ. џ спокойно гулЯл, вдруг глЯдь -- за моей
спиной гулЯют они. Ќе люблю, когда они за моей спиной. “шел. Ћни за мной. џ
прибавил шагу, они тоже. џ побежал -- они тоже. Ђ потом Я очутилсЯ на улице,
котораЯ не вела никуда. ’упик. € оказалсЯ в ловушке. Њне некуда было
деватьсЯ. —то делать? Џреследователи уже близко, того и глЯди поймают. ’ут Я
увидел баню. ‚ошел, быстро взЯл билет и бегом в раздевалку. —ерез минуту Я
был голый и, сдав шкаф, пошел мытьсЯ. Џопробуй найти менЯ среди голых.
ЌамылилсЯ, сидел, ждал, гадал, как из бани смытьсЯ. Ќо увы, в окно голый не
полезешь, а выход один. ‚ышел в раздевалку и через дверь осторожно посмотрел
в вестибюль, среди прочих увидел их -- сидЯт ждут. Ћни знали, что из бани
мне деватьсЯ некуда. ‚ернулсЯ в моечную и продолжаю мытьсЯ.
ЊылсЯ час, два часа, совсем чистый стал. Ќо сколько можно мытьсЯ?
-- ’оварищ, тазик не занЯт? -- около менЯ стоит голый человек.
-- Ќет, не занЯт, -- отвечаю.
’оварищ взЯл тазик и стал мытьсЯ. Љогда товарищ намылилсЯ, Я подменил
жетончик и вышел в раздевалку. Џодошел к его шкафчику, мне открыли, и Я
оделсЯ в форму железнодорожника, оказавшуюсЯ в шкафчике. ЏроходЯ через
вестибюль, усердно вытирал платком лицо. ђазумеетсЯ, менЯ никто не
остановил.

‚ ’ырва, в маленьком, сереньком, ничем не примечательном городишке, Я с
моей столичной внешностью и музыкальными ушами резко отличалсЯ от всего
местного, благодарЯ чему на менЯ обратила внимание милициЯ. Ћна изъЯвила
желание познакомитьсЯ. џ не был расположен к излишним знакомствам, пришлось
покинуть это симпатичное местечко. ’ут Я обнаружил, что милициЯ пустилась за
мною в погоню џ петлЯл по селам, по колхозам и остановилсЯ, наконец, у одной
колхозницы -- решил отсидетьсЯ у нее до благоприЯтных времен. џ был уверен,
что мои преследователи сбились со следа. Ђн нет...
Ќа четвертый день моего пребываниЯ в сельском хозЯйстве, когда Я
занималсЯ во дворе полезным делом, то есть поил домашнюю скотину -- кошку,
во двор зашли несколько человек в синих фуражках. Ћни менЯ сразу не заметили
и спросили ђоози, котораЯ вышла им навстречу, не у нее ли находитсЯ молодой
человек "с большими ушами...". ‘мыватьсЯ было поздно, и Я выставил мои
музыкальные уши на обозрение.
‡атем менЯ поселили в ’ырваском отделении милиции в маленькой каморке.
‡аботливаЯ ђоози снабдила менЯ продуктами, но все равно было тошно. Ќа
третий день моего пребываниЯ в гостЯх у милиции со мной беседовал
представитель уголовного розыска из ’аллина. Ѓыло видно, Я им очень
понравилсЯ, вплоть до того, что они были не прочь оставить менЯ навсегда у
себЯ. ‚ыЯснилось, что милицию интересует некий ‘ула и ей известно, что Я с
‘ула знаком.
ќто действительно так. џ эту дичность как-то мимоходом узнал, но мне
она показалась противной: начав с бегов от алиментов, ‘ула со временем
совершил другие преступлениЯ: избил и изнасиловал какую-то женщину, украл
свинью и наделал много еще всЯких гадостей; теперь он скрываетсЯ -- уже
третий год. —еловек этот по натуре грЯзный, трусливый, и где он или что с
ним -- Я совершенно не знаю. ‡нал же Я его вообще четыре днЯ, но,
по-видимому, о них-то и было известно милиции. ‚ милиции откуда-то имелись
сведениЯ, по которым ‘ула выглЯдел крупным преступником, организатором с
большим влиЯнием в уголовном мире, этакой акулой... Ќа самом деле он своей
тени боитсЯ, а уж влиЯнием не пользуетсЯ даже у сельских собак. Ќо Я об этом
(предвидЯ продолжение) промолчал. € не ошибсЯ -- оно последовало.
€мею задание: найти ‘ула. —ерез три недели должен буду находитьсЯ в
‚ильЯнди на условленном месте -- длЯ отчета о своих действиЯх.
Ѓуду ли Я искать ‘ула? Ќе собираюсь. Ќо от милиции Я и на этот раз
ушел.

ѓод 1955

Ѓыл на родине и разыскал Ђрно. џ не видел его с того памЯтного днЯ,
когда пЯть лет назад оставил у него свою записную книжку. Ћн женат на
хорошенькой (по моему разумению) женщине, имеет потомков -- двух сопливых
мальчишек. Ќо жить ему скучно... Ќикакого, мол, удовольствиЯ от жизни: целый
день работает, придет домой усталый, измученный, а тут визг, шум, заботы
одна за другой; не жизнь -- каторга.
Њне, конечно, трудно судить, в чем там дело, но, наверное, он поспешил
женитьсЯ. Ќу что мог он знать в восемнадцать лет?| ‡абрал Я свою книжку и
уехал.
Ќовый, 1955 год встретил истинно по-волчьи. ЏопалсЯ в ‚ыруском районе
истребителЯм и еле унес ноги. Ћни гнались за мной на лошадЯх, а Я, упав,
вывихнул ногу. Ќо все-таки ушел в лес и здесь провалилсЯ в старый песчаный
карьер. Љ счастью, в лес менЯ искать не пошли, и ночью Я из этого карьера
вылез. Ќо вылез уже в 1955 году. Ћстаток ночи провел в коридоре одного
человеческого жильЯ, среди юрких и любознательных мышей. ‘егоднЯ поеду в
Љохтла.

‘овершаЯ ночной обход в одной из гостиниц Љохтла, Я наткнулсЯ на
личность, котораЯ очень нуждалась в деньгах, потому что кто-то из моих
коллег опередил менЯ. Љогда Я зашел в его спальню, мне казалось, что он, как
все нормальные люди в это времЯ (было два часа ночи), спит, но не успел Я
осмотретьсЯ, как он заговорил. Ћн, конечно, безошибочно угадал, зачем Я его
в такой час навестил и что Я за птица, и сообщил мне следующее: в Љохтла он
впервые, деньги потерЯл или их украли (разумеетсЯ, украли, кошельки в Љохтла
не терЯютсЯ, их крадут. ќто понЯтно всЯкому, кто знает, сколько в Љохтла
золотых карманщиков), и он теперь не знает, как ему ехать домой, а также как
им с беременной женой дожить до следующей зарплаты. ђаздобыть денег иначе,
как заработать, он не умеет.
-- €так, кроме старых часов и штанов, нет ничего... -- закончил он.
џ присел на пол у его кровати. Њы познакомились. Ћн и его жена --
гитаристы, работают в каком-то театре. Ћн держалсЯ спокойно и весьма
миролюбиво, но было видно, что он, хотЯ и не очень обеспечен, относитсЯ к
тем людЯм, которые врЯд ли знаютсЯ с представителЯми моего ремесла. ‚ его
разговоре были ирониЯ, любопытство и отчаЯние. џ понЯл, что с деньгами у
него в самом деле худо. Ћн шутил, пытаЯсь казатьсЯ бодрым, но ему было не до
шуток. Ћн рассказал о своей жене, о работе. џ -- о своей работе, о том, что
тоже очень люблю музыку.
-- ‘кажи, у тебЯ никогда не бывает угрызений совести? -- спросил он.
џ призналсЯ, что бывает, и рассказал о своих двух системах и о третьей,
которую бросил.
-- Ќу, это робингудовщина, -- протЯнул он. -- Ђ почему ты должен так
жить? -- спросил он опЯть. -- ђазве тебе нравитсЯ такаЯ жизнь?
—удак человек! Љому же нравитсЯ такаЯ жизнь? Ђ впрочем, когда-то эта
жизнь мне действите-льно нравилась, ведь Я же ушел из дома искать
приключений... ’олько какие же это, к черту, приключениЯ? ќто даже не
приключениЯ, просто живет человек, прЯчетсЯ от всех и всего. Ђ во имЯ чего?
Ќадоели мне они. € получаетсЯ, что когда-то Я их искал, а теперь вроде они
менЯ ищут...
‘транно, никогда об этом не думал, но вот зашел в этот номер, нашел
этого человека, и вот здесь, на полу, ночью, поЯвились такие мысли, какие
никогда раньше не приходили в голову. џ подумал: чего, собственно, Я здесь
сижу? џ, конечно, давно знаю, что мне не следовало бы бежать из дому. € из
лагерЯ Я не должен был бежать. Ќо если бы Я не бежал из лагерЯ, значит,
пришлось бы отсидеть девЯть лет! ‡а это времЯ и горбатым можно сделатьсЯ.
’олько если бы Я не совершал побегов раньше, наверное, сидеть бы мне
пришлось меньше. ЋпЯть "если бы"!..
…сли бы не было Џинкертона -- Я не убежал бы из дому. …сли бы не было
войны -- Я не убежал бы в ѓерманию, если бы Я не убежал -- Я не рассталсЯ бы
с мамой и не попал бы к "лесным братьЯм", если бы не попал к "лесным
братьЯм", не сидел бы ни в тюрьме, ни здесь на полу... ’ак нравитсЯ ли мне
эта жизнь?
Ќет. Ќо что же мне делать, раз уже нельзЯ вычеркнуть все эти "если бы"?
…сли Я сейчас поЯвлюсь в милиции, мне придетсЯ сидеть в лагере не девЯть
лет, а, наверно, больше. Ђ как же тогда ‘ирье? Ћна, правда, говорит, что
будет ждать всегда, что бы ни случилось.
Ќо разве она понимает, что значит ждать десЯть лет? € разве она
представлЯет себе, кого она дождетсЯ через десЯть лет? Ђ потом, если она не
дождетсЯ... значит, Я ее больше никогда не увижу? ‚се так сложно.
Ќезаметно мы просидели почти до утра, пока Я не спохватилсЯ, что мне,
наверное, полезно будет исчезнуть, ведь Я уже успел побывать и в других
спальнЯх. Џредложил ему свою помощь, которую он принЯл. Ќа том расстались.
Ќо вот менЯ занимает вопрос: должен был он принЯть от менЯ деньги или
нет?!
‘ одной стороны, он честный человек, не укравший за всю жизнь ни
копейки. ‘ другой -- жена у него беременна, у него не осталось ни грошa и он
в чужом городе.
Љак бы поступил Я на его места? џ пыталсЯ представить себЯ инженером,
артистом -- все равно, не укравшим за свою жизнь ни копейки... €... не
получилось. џ чувствовал себЯ странно и на вопрос, что бы сделал, оказавшись
сам в подобном положении, будучи при этом честным человеком, -- не ответил.
Џросто решил: "—то-нибудь сообразил бы".
‚оровство -- дело, конечно, рискованное и трудное. Ќо и работа тоже...
всЯкаЯ бывает. Ќе все люди профессора, директора и не все рабы денег своих.
ќтот гитарист несчастный навернЯка кое-как концы с концами сводит, и хоть
работа его -- не мешки таскать, он тоже ничего больше не умеет, и отними у
него деньги, что он за дело свое получает, -- задохнетсЯ, как рыба, вынутаЯ
из воды.
Ќо постой! џ же просил его, чтобы он мне что-нибудь посоветовал. Ћн
ничего не посоветовал. Њожет, он принЯл от менЯ деньги как от человека?..
Ћчень все сложно, черт побери!

‚ этой квартире Я был по наколке. Њне сказали, что там есть деньги. Џо
пожарной лестнице поднЯлсЯ на четвертый этаж и взобралсЯ на балкон. Ѓыла
ночь, накрапывал дождь. џ снЯл стекло, открыл дверь и вошел. ‚ квартире было
тихо, тепло, темно. Ћсмотрел все углы -- денег нет. Џрошел в спальню --
спЯщие женщины, не разобрал какие. „ве кровати, две женщины. Џолез под
кровать, пощупал матрацы снизу -- ничего не оказалось. ‚ылезаЯ из-под
кровати, увидел обувь -- женские туфли, старые, стоптанные, и детские, тоже
старые. “ состоЯтельных людей перед кроватью лежат комнатные тапочки, а
здесь -- старые башмаки... ‚ маленькой тумбочке нашел восемь рублей и
мелочь... ђазве это деньги? Џоложил на место. Џошел на кухню, увидел на
столе письмо.
"„орогаЯ Љарин! Ќе могу тебе прислать денег до первого. Џоэтому
постарайсЯ протЯнуть, а там пришлю. Ќасчет ‹ейлы не волнуйсЯ, ее там не так
уж плохо кормЯт. …й скоро сделают операцию, тогда она и сама не захочет
кушать. …й ничего носить не надо. € постарайсЯ ее как можно дольше там
продержать. ’ы не беспокойсЯ, их там кормЯт хорошо. Ћна даже поправитсЯ, вот
увидишь. Ќасчет менЯ не сомневайсЯ, Я свой отцовский долг помню..."
ЃрошеннаЯ жена.
Џодвел менЯ накольщик, в этом доме не оказалось даже хлеба. Љак мне это
надоело! †ил бы Я этак пару столетий тому назад, тогда были разные графы,
кнЯзьЯ, купцы...
‘ сердцем моим стало плохо, кто-то тЯнетсЯ к нему своей рукой, скребет
ногтЯми по нему -- совесть, одно из тех понЯтий, которых в нашей среде не
признают. € правильно делают. Џлохо, когда по сердцу скребет совесть.

-- Ђ-а-а!
Љто это кричал? џ вскочил как ужаленный. ’отчас кто-то сильно постучал
в дверь. џ быстро оделсЯ, открыл. ‚ коридоре люди.
-- ’оварищ, -- спрашивают, -- что у вас случилось, почему вы кричите?
-- ќто разве Я кричал? ќто не Я.
‡акрываю дверь. Ќо кричал Я. Њне или мерещилось что-то, или видел
что-нибудь во сне... Ќе знаю. Ќо это, конечно, кричал Я. Џотом Я лег и скоро
уснул. Ђ потом опЯть проснулсЯ.
"Њой час настал, и вот Я умираю..."
—то это? Њузыка где-то -- ариЯ Љаварадосси. Ѓольше заснуть не удастсЯ.
‹ежу с открытыми глазами, и, сколько их ни гоню, перед глазами проходЯт
разные картины. ‚от убийство ‘аши ’ашкентского, его зарезали в лагере, в
закрытом бараке, воры. џ вижу, как он мчитсЯ по бараку, а за ним гонЯтсЯ
воры, его настигли, добивают... Џотом вспомнил Ћлега ђумЯного. ЏоЯвилсЯ
страх, безотчетный, животный страх. ‚скочил, опЯть оделсЯ, начал бегать из
угла в угол, как привык в тюрьме. —его Я, собственно, боюсь? Њилиции? Ќет.
‘мерти? Ќаверное, да. •очетсЯ в ’аллин. Љогда Я с ‘ирье, вроде не страшно.

Ќахожусь в одном совершенно чужом, но гостеприимном доме. Џришел сюда
вчера бог весть откуда и завтра опЯть куда-то уйду... Ќо если бы кто знал,
как мне не хочетсЯ отсюда уходить!.. € не потому, что это место самое лучшее
в мире, а потому, что очень надоело бродить, надоело боЯтьсЯ, потому что
хочетсЯ жить среди людей, в тепле и покое.
‚ печи весело потрескивают дрова, из кухни слышатсЯ звон посуды,
хлопоты хозЯйки, готовЯщей ужин, и детские голоса; у моих ног, о чем-то
мурлыча на своем кошачьем Языке, третсЯ белый пушистый котенок. ‚се такое
домашнее, только... Я здесь чужой. џ просто попросилсЯ на ночлег, но,
переутомленный, проспал сутки, и хозЯева, видЯ, что Я очень устал,
предложили мне остатьсЯ еще на ночь. Ћни менЯ ни о чем не расспрашивают, и Я
им за это очень благодарен. Ќе часто мне приходитсЯ встречать скромных,
бескорыстных людей.
џ помню, как однажды был вынужден бежать из одного дома, где также
осталсЯ ночевать, потому что случайно подслушал разговор хозЯев,
собиравшихсЯ заЯвить обо мне в милицию, -- Я им показалсЯ подозрительным. „а
и что за отдых в чужих домах, где никогда не перестаешь опасатьсЯ хозЯев?!
Ќедавно в другом доме, где Я осталсЯ ночевать, со мной случилась совершенно
смешнаЯ историЯ.
ќтот дом, как и его обитатели, был какой-то особенный. Ѓольшой, с
просторными, очень чистыми светлыми помещениЯми, которые были просто и
красиво обставлены старинной мебелью. ‚ доме жили четыре хорошенькие кошки с
белыми бантиками на шее и четыре опрЯтные седовласые старухи.
џ очень устал и ни за что не хотел уходить из этого дома, Я сутки не
спал, буквально не стоЯл на ногах. ‘тарушки согласились дать мне ночлег и
повели в небольшую, тоже очень аккуратнень-кую комнатушку, где все стены
были увешаны ликами свЯтых. Ќа столе Я заметил громадную Ѓиблию.
Њне предложили садитьсЯ, откушать, что бог послал. ’оже неплохо, Я был
голоден. ЌакрываЯ на стол, они спросили менЯ, не божий ли Я человек. џ?
Ѓожий человек?! Џравда, ориентируЯсь по обстановке, Я держалсЯ чрезвычайно
скромно. ‚идимо, из этого они заключили, что Я, возможно, божий человек. џ
сказал, что да, божий, и добавил, что даже окончил духовную семинарию в
’арту. (Ѓог его знает, есть ли она там.) Ќезаметно одна из них вышла,
остальные менЯ угощали и занимали благочестивой беседой. ’ут тихо открылась
дверь, и вошли две старушки; обращаЯсь ко мне, они сказали что-то свЯзанное
с •ристом, что именно, Я не расслышал. Ћни сели рЯдышком на стульЯ и
почтительно на менЯ поглЯдывали. Ќемного погодЯ пришел старик и еще одна
старушка, потом вошел молодой парень с тупыми бегемотовыми глазами. ‚се они
менЯ приветствовали и, перекрестЯсь, рассаживались. Џока Я лопал, их все
прибывало, и Я начал себЯ чувствовать не очень уверенно.
Ћни сидели, молчали, смотрели на менЯ и, видимо, выжидали, когда Я
кончу трапезу. "—то тогда?" -- спрашивал Я себЯ и старалсЯ отдалить эту
минуту, пересасываЯ по три раза каждую обглоданную косточку. …л, ел, но
сколько можно -- человек не бочка. Љончил. € тут мне говорЯт, что это
собрались братьЯ и сестры по редкому счастливому случаю, послушать слово
божье. ‡атем мне придвинули тЯжелую Ѓиблию.
„о этого мне проповедовать не приходилось, но Я взЯл Ѓиблию и начал
читать, как умел, тихим голосом. Ќу, а потом своими словами объЯснил
прочитанное. ‘лава богу, ЃиблиЯ, по-моему, настолько запутаннаЯ книга, что
ее можно толковать по-разному. Џотом мне это надоело. џ сказал, что, в
сущности, ЃиблиЯ -- это букварь длЯ начинающих, и начал шпарить из головы о
премудрости всевышнего. € влип.
џ настолько увлексЯ, что начал пророчествовать о таких великих
временах, когда господь отдаст людЯм, верующим в него, другие небесные
планеты, потому что на земле станет так тесно, что люди будут ходить
впритык, как в таллинских трамваЯх в часы "пик". ’ут менЯ прервала
удивленнаЯ паства: они не сказали мне ничего, просто по одному вставали и,
шепча себе что-то под нос, тихо уходили. Љо мне подошла одна беленькаЯ
старушка, взЯла Ѓиблию и унесла; а другаЯ сказала: "€дем отдыхать, сынок. ’ы
устал".
џ поднЯлсЯ и ушел в свою комнату.
Ћткровенно говорЯ, мне было немного неловко, Я, кажетсЯ, злоупотребил
чьим-то гостеприим-ством: какое мне, собственно, дело до того, кто кому
поклонЯетсЯ, а эти менЯ все-таки накормили. ‚скоре все живое в доме уснуло.
"—ем Я не свЯтой по сравнению с попами? -- в озлоблении думал Я. --
ЊилосердиЯ к бедным у менЯ куда больше, у бедных, как они, не клЯнчу, а
имущества у менЯ, как у свЯтого, -- никакого, одной свЯтостью, если
разобратьсЯ, сыт".
џ, хоть и очень устал, лежал с открытыми глазами, прислушиваЯсь к еле
слышному сопению и храпению кошек, которые, все четверо, устроились на
большом сундуке, неподалеку от менЯ, совершенно пренебрегаЯ своими прЯмыми
обЯзанностЯми в ночное времЯ. Ќе могу сказать, сколько Я так пролежал, как
вдруг услышал странные звуки, будто кто-то тихонько ко мне подкрадываетсЯ.
‡вуки приблизились к моему изголовью, потом их не стало слышно, но
вдруг что-то холодное, отвратительно липкое всунулось мне в ухо и
засопело... џ изо всех сил ударил этот ночной кошмар кулаком. ЏослышалсЯ
отчаЯнный визг поросенка и затем возмущенное хрюканье обиженного животного,
проникшего каким-то образом в мою комнату.
ЏоросЯтам Я вообще-то симпатизирую, но что за жизнь, если приходитсЯ
пугатьсЯ даже поросенка!.. •очу в ’аллин, страшно тоскую по ‘ирье.

—то такое побег?
”изическое ощущение свободы -- и только.

‡дравствуй, ‘ирье!
‘ижу на вокзале и пишу тебе письмо, которое ты не получишь, потому что
Я запишу его в свой дневник. Њне так нужно сейчас с кем-то поговорить; а не
с кем -- вокзал есть вокзал, людей кругом сколько угодно, но какое им дело
до менЯ?
‘ир, мне надоело лишь играть роль человека, Я хочу им быть. џ всегда
смеЯлсЯ над тобой, над твоими нравоучениЯми, но сейчас, вот сегоднЯ, здесь,
на вокзале, Я понимаю, что ты не стала бы со мной ни о чем говорить, если бы
не была уверена, что Я стану человеком!
џ сегоднЯ наблюдал, как работали строители. Ћни рыли котлован, были
увлечены делом. џ подошел к ним, и они все на менЯ с любопытством
уставились: мол, что за личность, в шлЯпе -- штымп какой-то... ЉакаЯ-то
шустраЯ девчонка спросила:
-- ‚ы новый каменщик?
Ќе знаю почему, но Я сказал -- да. Ћни мне все представились, жали
руку. ‘просили, когда выйду на работу. џ что-то соврал. Љогда они закончили
работу и пошли мытьсЯ, Я пошел с ними. Ќа миг почувствовал себЯ, как они.
Ќикакой опасности, определенность. Ђ потом они пошли домой, а Я -- на
вокзал. ‘ейчас они все, наверное, разбежались, кто в кино, кто в школу, кто
на свиданье. Ђ Я размышлЯю, куда направить свои стопы отсюда, и завтрашний
день длЯ менЯ так же в тумане, как и послезавтрашний.
„лЯ менЯ существует лишь одна-единственнаЯ категориЯ людей, такие, как
ђеcт, Џузо, Џроныра и прочие. ‘ ними мне не надо притворЯтьсЯ, потому что
они такие же, как и Я. Ќас вечно окружает атмосфера жестокости, опасности,
подлости: нам доступны только физические удоволь-ствиЯ от вкусной еды, если
удастсЯ вкусно поесть, от женщин, которых нам любить некогда и невозможно,
от вина. Ђ когда мы встречаем что-нибудь хорошее, чистое, благородное -- оно
нам кажетсЯ недоступным, мы чувствуем себЯ разбитыми, пустыми, стараемсЯ
высмеЯть все хорошее, оправдываЯсь своей философией, котораЯ, конечно же,
нас оправдывает. Њы ищем общества только таких, как мы. €ные пути, чем те,
которыми идем, длЯ нас вроде неприемлемы, хотЯ они, может, не менее трудны,
чем те, которыми мы идем. Ђ пути другие существуют, и люди другие
существуют, и жизнь другаЯ тоже. Ќо мои пути не могут переплестись с
путЯми-дорогами хороших людей, потому что от них Я должен скрыватьсЯ, перед
ними Я должен притворЯтьсЯ. Џеред ними Я только играю роль человека, и то не
всегда удачно, потому что нельзЯ подражать тому, кого ты сам хорошо не
знаешь.
€ все же Я умею подражать, отчего менЯ подчас и принимают за человека.
Ђ то, что менЯ действительно принимают за человека, менЯ страшно задевает,
ведь Я-то знаю, кто Я. Њне верЯт, со мной советуютсЯ, и мне обидно, что Я не
тот, за кого выдаю себЯ. Ђ почему мне верЯт -- сам не знаю. Ќаверное,
потому, что когда Я кому-нибудь подражаю, то страшно хочу быть похожим на
него, хочу быть похожим на настоЯщего человека. ‚от мне и верЯт.
Ћднажды в бане, одеваЯсь, разговорились с одним пожилым товарищем. Ћн
оказалсЯ инженером-мостостроителем, а Я представилсЯ журналистом. ѓоворили о
разном, и Я выглЯдел таким умным, что самому противно стало. ’огда Я сказал
тому товарищу, что это все брехнЯ, никакой Я не журналист, а, наоборот,
аферист. Ћн засмеЯлсЯ, принимаЯ это за шутку, а потом назвал менЯ
сумасшедшим и здорово обиделсЯ. ЏолучаетсЯ, ‘ирье, что когда Я говорю о себе
правду, тo обижаю этим людей.
‘ирье, никогда не буду больше насмехатьсЯ над тобой, буду тебЯ
слушатьсЯ во всем. ‘кажешь, что мне надо пойти с повинной, -- пойду. џ готов
за право любить тебЯ трудитьсЯ, как трудЯтсЯ ради еды, отказатьсЯ от своих
привычек, боротьсЯ и страдать, продавать душу дьЯволу, быть покорным и
послушным. € будь уверена, Я стану человеком непременно, вот дай только
выбратьсЯ из этого тупика.
‘ир, мы не можем быть мужем и женой, но мы можем быть больше, чем муж и
жена, -- мы можем быть друзьЯми. џ тебЯ люблю как сестру, как мать, как
женщину, и если можно это чувство выразить в одном слове, то слово это --
друг. €менно так Я понимаю наши отношениЯ. ’ы длЯ менЯ -- жизнь, кроме тебЯ,
мне никто не нужен.
Ђ теперь, ‘ир, до свиданиЯ, скоро увидимсЯ. ‡автра увидимсЯ.

‚се мужчины озабочены, бегают по магазинам, а покупать-то нечего, все
уже распродано. –ветов не достать, надо было раньше, днЯ за два, за три.
8 Њарта.
†енщины задирают носы и, пожалуй, имеют на это право. џ не бегаю,
ничего не покупаю. € не потому, что некому, ведь есть у менЯ любимаЯ
женщина. Ќо моЯ любимаЯ женщина не примет от менЯ никакого подарка, потому
что знает -- денег Я не зарабатываю. ‚се, что Я могу длЯ нее сделать, --
обнЯть и вручить ей подарок, раздобытый самым честным образом, -- шишки. џ
за ними лазил на две высокие ели, расцарапал лицо и руки, но букет из этих
лесных красавиц получилсЯ изумительный.
-- ‘егоднЯ наш день, -- говорЯт женщины.
„а, сегоднЯ их день. ‘егоднЯ день ‘ирье, день Љадри и мамы. ѓде бы вы
ни были, мамочка, Љадри, Я в мыслЯх своих поздравлЯю вас и дарю вам цветы,
самые красивые.

џ не стал звонить, тихонько вставил ключ, но он не поворачивалсЯ. „верь
внезапно открылась, на пороге стоЯла незнакомаЯ пожилаЯ женщина. Ћна
внимательно менЯ рассматривала.
-- ‚ы Ђхто? ‘ирье нет.
џ спросил, где она. †енщина ответила не сразу, потом чуть слышно
сказала:
-- “мерла.
Њне казалось, женщина эта сошла с ума. џ ворвалсЯ в комнату, уверенный,
что это лишь шутка, что ‘ирье сейчас встретит менЯ. Ќо ее не было. Ќа
прежнем месте стоЯл ее портрет, все было, как всегда, тепло, уютно, чисто,
но ее не было. ќто была не шутка...
-- Љогда она умирала, -- говорила женщина, -- она сказала, чтобы вы
сюда, в ее квартиру, никогда не приходили и вообще уехали куда-нибудь. Ћна,
видно, очень вас любила...
џ спросил, что она сказала еще. †енщина ответила:
-- Ќичего. Ћна была без сознаниЯ, а когда пришла в себЯ, сказала это, а
потом она уже не могла говорить, только плакала. Ќу, а потом... умерла.
-- Џочему... умерла? -- спросил Я машинально.
Ћтвет был неожиданным:
-- …е убили!
‘ирье убили дома, ей нанесли два ножевых удара в грудь. Џроизошло это
ночью, и все же утром она была еще жива. Ќашла ее тетушка, приехавшаЯ к ней
в тот день из деревни. ќто та самаЯ женщина, котораЯ открыла мне. ‘ирье
доставили в больницу, и там она к вечеру умерла.
Љто ее убил? ќтого никто не знает.
Џохоронили ее муж и товарищи из института. †енщина проводила менЯ на
кладбище. џ отнес ‘ирье шишки.

‘мерть Ћзе...
‘тавлю эту пластинку уже сотый раз, слушаю, слушаю ее. € мне кажетсЯ,
что в самую страшную минуту Я здесь, около нее, вижу ее полные слез
печальные глаза, целую ее в последний раз, облегчающей последнюю боль. € вот
она умирает... умерла. …е нет.
Ћна подставила мне свое маленькое, слабое плечо, хотела поддержать,
надеЯлась на счастье и поплатилась за это жизнью. џ знаю, ее убили люди
Ћраса. џ в этом уверен. Ћни боЯлись ее как свидетелЯ, ведь они пытались
через нее поймать менЯ. Ђ Я, спасаЯ свою жизнь, оставил ее, сбежал из
’аллина...
Ћсколки разбитой вазы не принесли счастьЯ ‘ирье.
Њожно слезами выплакать горе, но нельзЯ никакими словами описать его...

‘ирье -- моЯ жертва. Ћна умерла из-за менЯ. џ приношу людЯм лишь горе,
а иначе и быть не может. ‹юди -- это общество, а Я один. ’от, кто хочет быть
полезным своим близким, кто хочет жить с ними, любить их и быть любимым, тот
должен быть человеком, жить в обществе. ‘ирье погибла. Ђ Я осталсЯ, чтобы
дальше причинЯть людЯм горе. Љ черту все мои "системы", к черту Џузанова,
ђеста и прочих! Ќечего дрожать за свою паршивую шкуру. Ћтныне Я не боюсь ни
Ћраса, ни милиции. Џоймают? Ќу и ладно, все равно этого не минуешь. Ќо
прежде Я должен найти Ћраса и рассчитатьсЯ с ним. €наче Я не мужчина, иначе
Я не человек.

’етрадь десЯтаЯ
ѓод 1955

Ѓегают мальчишки, маленькие:
-- Ђ ну, не догонишь!
€ бежит один карапуз за другим. €м по пЯть-шесть лет. Ѓегают они
взад-вперед, соскакиваЯ с тротуара, того и глЯди попадут под машину -- и
машины мчатсЯ мимо беспрерывным потоком. Џрохожий гражданин хватает одного
из них за ухо и загонЯет во двор соседнего дома.
-- ‚о дворе играйте, нельзЯ на улице.
Ћн уходит. Њальчишки во дворе.
Ћни не его дети. ‚се проходили и ничего малышам не говорили. € он мог
пройти. Ќо подумал, что, если один из них попадет под машину, в какой-то
семье будет горе. ќто был хороший человек.

ћжнаЯ самба. џ в нее влюблен. ЊенЯ привлекает темперамент и какой-то
особый характер ее -- настойчивый, живой, определенный. џ ничего об этой
музыке не знаю, но люблю ее. €нтереснаЯ штука -- жизнь: кто-то написал
музыку, не подозреваЯ, что какой-то совсем серый человечишка будет слушать
ее много раз в день... ќта музыка как будто говорит о том, что, хотЯ на
свете есть смерть, есть также и жизнь, и ей, южной самбе, наплевать на
смерть, она создана длЯ жизни, она -- жизнь. ‘лушаЯ ее, Я как будто вижу всю
жизнь, котораЯ, покачиваЯ бедрами, танцуЯ, надвигаетсЯ на менЯ. Ћна голаЯ,
натуральнаЯ, без прикрас -- жизнь, такаЯ, какаЯ есть. Ќемного страшнаЯ, но
удивительно хорошаЯ; та самаЯ жизнь, в которой, страдаЯ, живу и которую за
все плохое и хорошее все же люблю.

‘егоднЯ хоронили девушку, котораЯ умерла от сифилиса и еще от какой-то
другой болезни. „евушка их скрывала, вот они совместными усилиЯми и уложили
ее в гроб. џ знал эту девушку. ‚стретил Я ее как-то на окраине города. Ћна
сидела на бревнах, уложенных рЯдом с тротуаром, и курила. Ќа вид ей можно
было дать лет пЯтнадцать. Ћна была бледнаЯ, в лице ни кровинки.
џ спросил:
-- Љуришь?
-- Љурю, -- ответила она.
-- € водку пьешь?
-- Џью, а что? -- сказала она.
-- ‡ачем? -- спросил Я.
-- •очу, -- ответила она.
-- Ћтец знает?
-- ЏеребьетсЯ, -- ответила девушка.
Ћна была светловолосаЯ, в голубых глазах враждебность ко всему
окружающему, и, если бы не платье, бедное, но с претензиЯми на какой-то
стиль, ее можно было бы принЯть за сектантку, такаЯ она была угрюмаЯ и
бледнаЯ. -- Ђ мама, -- продолжал Я, -- знает?
-- Ћна сама курит, -- ответила девушка. -- ‚ нашей компании все курЯт.
џ поинтересовалсЯ, большаЯ ли у них компаниЯ и сколько лет самому
старшему. Ћказалось, что компаниЯ небольшаЯ, что самому старшему двадцать
два, а самой младшей пЯтнадцать, ей же -- семнадцать.
џ начал убеждать ее бросить эту вредную компанию, она слушала менЯ Явно
насмешливо и наконец сказала:
-- ЏопалсЯ бы ты нашим парнЯм, они бы тебе показали "вредную компанию".
ќх ты, а Я думала, ты менЯ в ресторан приглашаешь...
Ќа том мы расстались. Ќо вскоре после этого Я шел вечером через тот же
парк и набрел на шайку молоденьких девчат и парней, сидЯщих на скамейках в
аллее. —ей-то голос произнес:
-- ќто тот самый тип...
€ передо мной с угрожающим видом стали два молодых парнЯ.
-- ’ак, по-твоему, наша компаниЯ паршиваЯ? -- спросил один из них, а
все остальные вызывающе засмеЯлись.
Ћни думали, что мне будет не по себе... Ќо они не знали, что бить таких
щенков длЯ менЯ одно удовольствие. Ќе успели они ахнуть, как Я их расшвырЯл.
Џотом мы нашли общий Язык. Љто-то сообразил, что Я "свой", они стали
бормотать извинениЯ, мол, ошиблись, принЯли менЯ за кого-то другого.
Џотом Я часто встречал Ќатку (так звали эту девчонку), однажды она
сказала, что бросила курить. ’ак ли это? Ќо она так сказала и при мне
никогда не курила. Љ сожалению, она была уже давно не девочка,
следовательно, лишь о дружбе между нами не могло быть и речи: Я был длЯ нее
мужчиной, но она длЯ менЯ не была женщиной, потому что Я любил ‘ирье.
Џостепенно Я узнал кое-каких ребЯт из этой компании, они при встрече со
мной стали приветливо здороватьсЯ, и вот вчера на улице ко мне подошел
паренек и сказал:
-- Ђ Ќатка-то умерла, завтра хоронить будут. Ћтец плачет, а мать
пьЯнствует.
†алко мне ее, она не успела еще пожить, глупышка, о чем-то мечтала,
что-то воображала и вот умерла, а ее мама пьЯнствует. Ћна хотела, чтобы Я
любил ее, а Я любил ‘ирье. ’ак бывает, мы часто любим тех, кто не любит нас.

Ђ южнаЯ самба звучит все равно -- любЯт люди или ненавидЯт, живут или
умирают. ћжнаЯ самба -- это жизнь, бесстыжаЯ, милаЯ жизнь, с которой
расстатьсЯ никому не хочетсЯ.
ел по улице и увидел бежавшего мне навстречу человека в приличном
темном костюме. Ћпасливо стрелЯЯ взглЯдом по сторонам, он бежал изо всех
сил, стремЯсь оторватьсЯ от пожилого полного лысого человека, бежавшего тоже
изо всех сил за ним. Ќа лице полного человека злоба, глаза устремлены
вперед, в них лишь одно желание: догнать, поймать, уничтожить! Ћн бежит
тЯжело, дышит часто и хрипло кричит:
-- „ержите! „ержите его!
ђасстоЯние между ними не сокращаетсЯ и не увеличиваетсЯ. Њолодой
человек в темном костюме перебегает мостовую. Ћн тоже дышит часто, в его
глазах, беспомощно шарЯщих вокруг в поисках спасительной лазейки, страх,
безумный страх, в них только одно желание: скрытьсЯ, спастись. Ћн исчезает
за углом, вслед за ним, по-прежнему хрипло выкрикиваЯ: "„ержите!
Ћстановите!", исчезает также полный гражданин.
—то мог совершить парень в темном костюме? Љонечно, какую-то гадость,
иначе зачем ему было спасатьсЯ бегством средь бела днЯ. Љак он бежал...
Љакие глаза... Ѓог ты мой, какое унижение -- так бежать, с такими сволочными
глазами.

’емно здесь и одиноко, безлюдно и грустно. Ћдиночество всегда грустно
‚от там внизу, где светЯт миллионы маленьких огоньков, -- жизнь, миллионы
жизней, миллионы судеб, похожих и непохожих на твою; там, внизу, город,
собирающийсЯ засыпать после трудового днЯ; там мир необъЯтный и сложный.
—тобы понЯть его, нужно много знать, а у тебЯ еще только-только поЯвлЯютсЯ в
голове кое-какие мыслишки, совсем еще робкие, неуверенные. ’ы здесь высоко,
точно стоишь во вселенной, будто отделившись от земли в космическом
пространстве.
‘егоднЯ Я подслушал в вестибюле кинотеатра разговор четырех салаг. €м
по восемнадцать-двадцать лет. Ћбсуждали между собой, как встретить вора,
прибывающего Якобы с севера. ђешили устроить сбор и преподнести вору деньги
и как-то достать "ширево", то есть морфий. ќтот вор, видимо, наркоман.
ѓосподи, какие наивные! Ћбсуждают эту проблему -- где? -- в вестибюле
кинотеатра... ’о, что это глупо, само собой, но как посмотрел Я на эти
глупые рожи -- жаль их стало. ‚едь они не знают, что воров уже нет и "закон"
давно затоптан и забыт. Ћни еще верЯт в какие-то традиции -- в какую-то
воровскую честность... ‘мешно! ЉакаЯ честность может быть у нечестных людей?
„а, жизнь состоит из миллионов огоньков, у каждого огонька своЯ судьба,
трагедиЯ; огоньки гаснут, зажигаютсЯ, как и люди умирают, рождаютсЯ. Ђ
здесь, где стою Я, темно, как в космосе. Ќо ведь солнце-то есть! ‘олнце
светит днем, и, чтобы его видеть, нужно уйти из ночи.

ѓостиница -- дом казенный. Ќет здесь домашнего уюта, хотЯ и чисто, и
тепло, и радио есть. Ќет, уют есть, но он не тот, не домашний. —его-то здесь
не хватает, чтобы почувствовать себЯ по-домашнему. Ќо чего? Ќаконец
придумал.
‚ любом доме, где живут люди, семьи... имеетсЯ будильник. Љак можно
жить людЯм без будильника? € это -- тик-так, тик-так -- звучит так мирно,
покойно, обыденно, напоминаЯ о том, что каждому нужно вставать вовремЯ,
чтобы где-то быть вовремЯ. „а, когда тикает будильник, кажетсЯ, что ты дома.
џ побежал в магазин и купил дешевенький маленький будильничек. Ћн
страшно отстает, но неважно, главное -- тикает. Ћн тикает и действительно...
приЯтно. ЌеприЯтно лишь то, что он напоминает не только о покое, но и о том,
что времЯ идет... џ не выбросил будильника, а таскаю его с собой в портфеле,
где он не переставаЯ тикает. Ћднако смешно: вор и... будильник. Људа это
годитсЯ?
Ќахожусь у супругов ‘ипельгас. Ћни не знают правды обо мне, как и все
люди, встречающие менЯ ежедневно. Ћни знают, что Я друг ‘ирье, и разделЯют
мое горе. ‘ейчас они куда-то ушли, маленьких муравьишек у них еще нет, и Я
один. Џриведу в порЯдок свои записи, запишу вот это последнее, а уходЯ,
оставлю их здесь -- думаю, здесь они будут в сохранности, куда бы менЯ ни
загнала жизнь.
‘емь дней тому назад в Љаркси-ЌуйЯ, в берлоге скупщика краденого товара
по прозвищу ‚ещичка, Я встретил долговЯзого парнЯ по кличке ‹ис. ‹ис этот
тоже скрывалсЯ от правосудиЯ. ‚ещичка, знавший мою кличку, щегольнул
остротой: "‚олк и ‹ис -- подходЯщаЯ пара". ‹ис обещал ввести менЯ в хорошую
компанию и позвал с собой. Њне не очень нравилось его кличка, но победила
моЯ проклЯтаЯ любознательность. Ћт ‚ещички, вооружившись лыжами, мы ушли
вместе. ли лесами, полЯми, болотами, и привел он менЯ в совершенную глушь,
в болото, на хутор по названию ’рЯсина. ‚о дворе нас встретила большаЯ
косматаЯ дворнЯжка, весьма лениваЯ, но, по-видимому, добродушнаЯ; она,
дружелюбно помахиваЯ хвостиком, последовала за нами в дом.
Ѓольшое помещение, куда мы попали прЯмо с улицы, оказалось кухней.
Џосредине стоЯл длинный стол, заставленный всЯческой снедью, за столом
восседала веселаЯ компаниЯ. ‚от здесь менЯ и ожидал страшный сюрприз. џ
похолодел, заметив среди пирующих Ћраса, узнаваЯ также и других. ‡десь были
‹онг, ђебус (с которым как-то в ‚ильЯнди у менЯ состоЯлась "любительскаЯ"
встреча на ножах), и даже Љаллис, которого в душе не перестаю считать
исполнителем приговора над ‘ирье. Ћстальные пЯтеро были мне незнакомы. Ќо и
этих знакомых было более чем достаточно.
Ќе меньше была удивлена и сама компаниЯ. ‹ис завел менЯ сюда,
совершенно не подозреваЯ, какую оказал услугу своим друзьЯм.
‘тараЯсь сохранить спокойствие, изображаЯ некое подобие улыбки, Я
подошел к Ћрасу, подал руку. Ћн ее принЯл: это уже показалось добрым знаком.
џ потрЯс его противную лапу и в то же времЯ, когда ‹ис и остальнаЯ компаниЯ,
удивленно разинув рты, глазели на менЯ, заговорил. ѓоворил, что давно ищу
эту чудесную компанию и мечтаю войти в нее, что чрезмерно рад осуществлению
своей мечты; рассказал, что живу, как сирота, без друзей и пристанища; что
гоним милицией; что надоело вертетьсЯ между двух огней и так далее. Ћни
слушали раскрыв рты и, когда Я кончил, загалдели все сразу. ’огда заговорил
Ћрас, и остальные братьЯ разбойники прикусили на времЯ Языки.
Ћн не мог отказать себе в удовольствии вылить на менЯ ушат грЯзи,
покрыть насмешками, но в конечном счете Я понЯл, что шкуру с менЯ спускать
он не собираетсЯ. Џокосившись на ‹иса, Я заметил, что тот уже сует свою
морду в кружку с брагой, и убедилсЯ, что от него опасность не угрожает (он
мог сообщить, что Я не очень-то мечтал найти эту компанию). Џреподнес Ћрас
брагу и мне, говорЯ при этом, что мы как-никак соратники давние, бывалые и
тому подобное. Ћн объЯснил, что здесь собрались его близкие друзьЯ
отпраздновать годовщину существованиЯ их "союза", что завтра, мол, все
разъедутсЯ. "‘оюз"... ‚се подделываютсЯ под идейных, знаЯ, что эстонцы
бандитов не поддерживают. Ђ тут... "борцы за свободную ќстонию". Ђ потом...
-- ’о, что к нам пришел, хорошо. Њы тебЯ принимаем. ‡ла на тебЯ не
имею, хотЯ, сам знаешь, есть за что... Ќо как сказано: кто старое помЯнет,
тому глаз вон. ’олько вот что... ‚ общем нужна гарантиЯ твоей верности. --
ѓлаза Ћраса недобро заблестели.
џ не знал, что могло быть такой гарантией, но мне объЯснили. Џредложили
пойти на лыжах в колхоз по соседству и убить женщину -- ќллу ђеги, Ярую
коммунистку, котораЯ Якобы немало навредила "союзу". ђеги жила в маленьком
доме, на отшибе. џ не мог отказатьсЯ и сразу собралсЯ в дорогу. ‘о мной
отправились трое самых трезвых из компании. •отЯ у менЯ было оружие, мне еще
дали парабеллум.
‡а то времЯ, пока Я находилсЯ среди них, один лишь Љаллис не заговорил
со мной и держалсЯ крайне враждебно; остальные, даже ђебус, выпили мировую.
‚ыпив по последней чарочке, Я и мои конвоиры отправились в путь. ли
гуськом. Ћдин из людей Ћраса впереди менЯ, двое сзади. Љогда отошли от
хутора километра на три и втЯнулись в густую еловую чащу, где наблюдать за
мной из-за густой заросли ельника почти невозможно, Я, улучив минуту, упал в
снег и открыл огонь по моим провожатым. ‘ первых же выстрелов уложил двоих,
третий, не пытаЯсь отстреливатьсЯ, побежал обратно к хутору. ќтого нельзЯ
было допус-тить. џ пошел вслед и скоро стал его догонЯть. Ћн, видЯ это,
завернул в лес, туда его преследовать Я не пошел. ‚ернулсЯ к убитым, забрал
еще два парабеллума и пошел назад к хутору.
Ќикогда не думал, что можно так хладнокровно убивать людей, Я никогда
не был более спокоен, чем тогда, шагаЯ к хутору. џ даже предвкушал
удовольствие от предстоЯщего. Ќа хуторе остались, включаЯ хозЯйку, восемь
человек и собака. €з них мне нужны были двое. Љогда Я тихонько открыл дверь
в кухню, за столом увидел лишь двоих -- ‹иса и ђебуса, оба были пьЯны в дым;
они почти не обратили на менЯ вниманиЯ. ќти были мне не нужны, и,
убедившись, что они безвредны, Я прошел через полуоткрытую дверь в соседнюю
комнату. ’ам спали на полу два незнакомых мне члена компании, хозЯйка
(костлЯваЯ старуха) и собака у ее кровати. џ подошел к спЯщим "членам" и
конфисковал их оружие.
…ще одна дверь вела из кухни в боковую комнатушку. Ћсторожно приоткрыв
ее, Я увидел Ћраса. Ћн, сидЯ за круглым столиком, рассматривал какую-то
фотографию. „вое других (‹онг и Љаллис) лежали, один на полу, другой на
кровати, и, по-видимому, спали. Ќаставив на Ћраса парабеллум, Я тихо
окликнул его и, когда он обернулсЯ, выстрелил. Ќа выстрелы двое других
вскочили и, ничего не соображаЯ, уставились на менЯ. ‹онг мне был не нужен,
но Љаллиса Я превратил в решето. Џоклонившись ‹онгу, Я закрыл дверь и
повернулсЯ к тем двоим, что сидели за моей спиной. Ќо увидел лишь ђебуса,
который беспомощно пыталсЯ выбратьсЯ на улицу и никак не мог попасть в
дверь. …динственный, кто трезво реагировал на все это, была собака. Ћна в
спальне заскулила, залаЯла. “йти мне никто не помешал.
—то же, с Ћрасом покончено, но что-то устал Я физически и душевно.
‘тарею, наверно. Ќадоело уже быть волком. ЏриключениЯ давно потерЯли всЯкую
прелесть, а счастье... счастье нужно создавать, а не искать. ‘частье длЯ
менЯ сейчас -- немного покоЯ. ‘овсем мало, а достичь невозможно.

Ќедавно узнал о разгроме Џузанова. Ћб этом рассказал ђеcт, который,
чувствуЯ за спиною дыхание правосудиЯ, собралсЯ в неведомые краЯ. Љонечно,
если уж Џузо сорвалсЯ, что же остаетсЯ делать ђесту...
Ќу, а мне что делать?
„ороги жуликов, мошенников, воров, спекулЯнтов, всех правонарушителей,
где бы они ни ходили, ведут в Ѓатарею, и мне не миновать ее. Ћтвратительное
это заведение! Ќо и скрыватьсЯ надоело, лгать надоело изо днЯ в день, без
конца. Љак хорошо было бы говорить о простых вещах, не опасаЯсь
проговоритьсЯ. ‚от проходЯт мимо окон люди -- парни, девушки, им весело, они
дружат, любЯт, создают свое счастье. Ђ длЯ менЯ это -- словно сказка. €
рассказать теперь некому. Љаждый день давит менЯ своей тЯжестью, Я ощущаю
вес каждой минуты, каждой секунды, а сколько на свете людей, которые даже и
не подозревают, что времЯ имеет вес...
ЏодбиваЯ баланс, Я установил, что, прожив двадцать пЯть лет, из них
тринадцать в поисках острых ощущений (от которых весьма заметно отупел), Я
не знаю, человек ли Я.
Ђх, если бы это было возможно, если бы можно было вот так сразу,
незаметно перейти из одной жизни в другую, одним махом вычеркнуть прошлое,
начать новую жизнь. Ќо нет, это невозможно: чтобы перейти в другую жизнь,
нужно идти туда -- в чистилище, к аллигаторам, Ягуарам, волкам, среди
которых ты быть не хочешь, где тоже ждет тебЯ одиночество. Ќет! Ќо тебе
плохо. ’ебЯ тЯготит одиночество, мучает страх, ты опасаешьсЯ недоуменных
взглЯдов прохожих, вызванных твоим жалким, измученным видом; ты сторонишьсЯ
смеха, улыбок; у тебЯ боли -- в желудке, в душе, в раненых ногах -- полнаЯ
деформациЯ человеческого облика. ’ы заставлЯешь себЯ смеЯтьсЯ над тем, что
тебе нужна была диета... Ќо что же еще остаетсЯ? ’олько смех. —тобы
выздороветь, нужно быть сильным, питатьсЯ по-человечески, вообще жить
по-человечески. € это было бы возможно, если бы около тебЯ была хоть одна
любЯщаЯ душа. Ђ если ты один, совсем один? Њожно, конечно, не обращать ни на
что вниманиЯ и... смеЯтьсЯ. Ќо не смейсЯ над теми, кто разделЯет твою судьбу
и твои чувства, -- они несчастны, им плохо. „а и тебе плохо. ’ы -- вор. ’вой
удел -- тюрьма, небытие. ‘ейчас у тебЯ есть свобода, но что она стоит, твоЯ
свобода, в вечном страхе за жизнь, за шкуру, перед разоблачением и стыдом?..
‚от именно -- стыдом. ’ы боишьсЯ того момента, когда тебе придетсЯ смотреть
людЯм в глаза и рассказывать им о себе. Ђ кажетсЯ, тебе не избежать этого
днЯ. Ћн неминуемо наступит. —то тогда ты скажешь? ’ы не знаешь. ’ак надо
думать. …сли ты что-то хочешь понЯть -- пошевели мозгами. Џостепенно шарики
твои начнут крутитьсЯ в голове, и глЯдишь -- что-то поймешь. ‚опросов у тебЯ
хватает, и нужно найти ответы. Џомню, как однажды в лагере видел пожилого
вора, который менЯ страшно обругал за то, что Я его видел плачущим, но после
разыскал и извинилсЯ.
џ его не понЯл тогда. џ понимаю его теперь.

‚ поезде ’аллин -- Љохтла Я так увлексЯ "‚осходом солнца" ѓайдна, что
не заметил, как был арестован. ’о есть заметил это с опозданием. €менно в
тот момент, когда у менЯ потребовали документы. €х было двое. Ќе скажу, что
очень испугалсЯ (Я внутренне к этому был готов), хотЯ и не обрадовалсЯ. џ
сунул им свои липовые шпаргалки. Ћни их, не читаЯ, спрЯтали в карман, а менЯ
-- в Ѓатарею. €так, все дороги ведут в ђим...
‚ общем очутилсЯ Я в знакомой 60-й камере, и начали менЯ "раскалывать".
—то касаетсЯ менЯ, Я и не старалсЯ ничего скрывать, раскалывалсЯ вполне
добровольно, можно сказать, добросовест-но, и даже чересчур. „ело в том, что
следователи после кропотливого, терпеливого труда, ухлопав на твое
недостойное существо уйму нервов, здоровьЯ, накопив потихоньку горы
разоблачающего тебЯ материала, радуютсЯ, что могут тебЯ наконец положить,
так сказать, на обе лопатки. Ћни предвкушают сладость заслуженной победы. Ђ
тут... что же это получаетсЯ? ќтот недостойный вдруг заЯвлЯет, что
следователю известно еще не все, что, например, обворовано не две, а пЯть
квартир. ѓде? Љогда? —то? -- возникает уйма вопросов, нужно разыскивать
потерпевших, наводить справки, устанавливать новые факты... ‚ыЯснЯть,
устанавливать. € писать, писать, писать. Ѓесконечно. ‡акончив, наконец, со
всем этим, мой следователь посматривал на менЯ уже со страхом: не заЯвит ли
этот сумасшедший еще что-нибудь. Ћн мне так и сказал: "‘транный вы человек,
зачем вам было во всем признаватьсЯ, ведь теперь получите на полную
катушку". Ќo, должно быть, он и сам понимал, в чем дело, потому что спросил:
"—то? ‹егче стало?" Љатушка мне полнаЯ так и этак обеспечена -- две Я
квартиры обобрал или пЯть, а легче действительно стало. ‚сему они поверили,
всем моим признаниЯм, единственно никак не могли поверить, что Я будильник
купил, а не украл.
‘удили менЯ в маленьком городке ’ырва, в этом районе были мои самые
значительные приключениЯ. Ќy и, конечно, дали "потолок" -- десЯть лет.
‘казать, чтобы все обошлось гладко, нельзЯ -- взрыв все-таки получилсЯ. Њое
презренное сознание взбунтовалось еще раз, напоследок. ќто было в ЉЏ‡. ‚друг
Я подумал: "’ы сошел с ума! „есЯть лет тюрьмы -- это же бесконечно. ‡ависеть
постоЯнно от чужой воли, всегда под конвоем, работать, работать, как мул,
терпеть общество всЯких там отбросов, пускай даже таких, как ты сам. Ќет! Ќе
надо! ‡автра тебЯ увезут в тюрьму, и тогда будет поздно. ќто надо сделать
сегоднЯ".
€ Я стащил во времЯ судебного заседаниЯ печную заслонку и удачно пронес
в камеру. ‚зломал деревЯнный пол, разворотил землю под полом и наткнулсЯ на
толстый слой цемента. ђазбил на маленькие кусочки заслонку об этот цемент и
в бессильной злобе заплакал, облизываЯ разбитые, израненные пальцы. ‡атем
постучал в дверь и вызвал надзирателЯ.
ќто на менЯ нашло умопомрачение, на миг словно забылась и ‘ирье и все
продуманное, на миг запротестовал ‘ерый ‚олк, не желающий умереть. Ќет, он
не собиралсЯ умирать. Ќаверное, еще не так-то скоро удастсЯ мне свести с ним
счеты. —то готовит он мне в дальнейшем?

’етрадь одиннадцатаЯ
ѓод I960

ђодилсЯ человек. € сразу начинает получать: сперва от матери --
питание, ласку, уход; от отца -- любовь, защиту, ну, и конечно, нередко
ремень; от общества -- знаниЯ различные. Ћн родилсЯ, он уже есть. Ќо времени
он не замечает. ‚озможно, его желаниЯ уже не совпадают с требованиЯми
окружающих. Ќо так или иначе -- времЯ длЯ него не имеет пока еще никакого
значениЯ, годы ему кажутсЯ длинными, жизнь -- бесконечной. Џервые
сознательные годы человек с нетерпением ждет, когда он повзрослеет. Џотом он
становитсЯ взрослым, но он еще молод, а жизнь интересна, он живет и опЯть не
замечает времени, не замечает, что годы уже не такие длинные, они стали
чуточку короче, менЯютсЯ быстрее, чем раньше. Џройдет еще много лет, пока он
это заметит и вдруг откроет длЯ себЯ, что годы, собственно, летЯт с
чудовищной скоростью, а жизнь и вовсе не бесконечна. Ћн обнаружит, что и не
жил еще совсем, что жить надо было по-другому, иначе. € тут он задаст себе
вопрос: почему? Џочему не понЯл этого раньше, почему не заметил? ‘перва не
думал, потому что думать не умел; затем не думал, потому что некогда было
уже думать, а когда нашел на это времЯ, когда научилсЯ думать, -- уже
поздно. Џоловина жизни позади.
ѓоворЯт: школа жизни, университет жизни.
„а, жизнь -- школа. Ќо не просто даютсЯ знаниЯ и в этой школе. †изнь
дает и опыт, но забирает взамен годы, учит, но может и уничтожить. € всегда
эта проблема -- как найти точку опоры, правильную позицию. „умаешь, что вот
так именно правильно, по каким-то своим соображениЯм решаешь, а выходит --
ошибка. Њожет вечность пройти, прежде чем ты осознаешь эту ошибку.
Њинуло уже шесть лет с тех пор, как закончились похождениЯ ‘ерого ‚олка
на воле и Я приобрел чувство определенности в Ѓатарее, в шестидесЯтой
камере. есть с лишним очень долгих лет в борьбе со своими собственными
представлениЯми о жизни вообще и в поисках точки опоры. Ќичего за эти годы
не прибавилось в мoeй тетради, ничего Я не писал, и не потому, что мне
кто-нибудь запретил, -- не хотел. Ѓывает же, что, следуЯ привычке, по утрам
чистишь зубы, занимаешьсЯ гимнастикой и все такое, но в один какой-то день
что-то случаетсЯ с твоей психикой, ты перестаешь чистить зубы, заниматьсЯ
гимнастикой, а также писать дневник. ‘читаешь, что это ни к чему,
ребЯчество, бессмысленно. € вот после долгих шести лет пассивности и
безразличиЯ сегоднЯ, находЯсь в этой камере, в совершенном одиночестве, Я
достал свои основательно потрепанные тетрадки, перечитал их, и тут в моей
психике произошла революциЯ: жизнь твоЯ была плохаЯ, прЯмо-таки паршиваЯ, но
все же это -- жизнь, а ты -- человек; ведь стоит тебе самому перестать
считать себЯ человеком, как ты и не будешь им. ’ы прожил скверную жизнь,
спору нет, и в основном по своей же вине. € все-таки это была жизнь. €
последние шесть равнодушных лет -- тоже жизнь. ќто та необходимаЯ часть
твоей жизни, без которой ты не очутилсЯ бы в настоЯщей ситуации, не написал
бы того, что сейчас собираешьсЯ писать.
„а, Я еще не знаю, что именно сейчас напишу, но в душе бурлит, Я уже не
в силах не писать, подчинЯюсь руке, а она моим мыслЯм. ‘ейчас Я бесконечно
рад, что не уничтожил, не выбросил перед последним побегом свои записи,
чувствую -- они моЯ судьба, они -- это Я, Я -- они. џ где-то сливаюсь с
ними, им рассказываю, у них учусь. Ћни не только занимают мое времЯ, но и
помогают разобратьсЯ в самом себе, помогают думать. Џомню тот день, когда Я
впервые начал записывать свою жизнь. Џочему Я это сделал? џ был тогда
"знаменитый ‘ерый ‚олк" из неизвестного племени босоногих "индейцев",
проживающих на острове ‘ааремаа у старой пристани в устье реки ’ори, в
старой, дырЯвой, схороненной в камышах Яхте. Љошкин череп... ’урецкий Ятаган
и знаменитый пират ‘ебастьЯн дель Љорридос... џ начал все это записывать
просто так, захотелось быть героем, подобно тем, о которых Я тогда читал в
приключенческих романах, которые жили в моем воображении и манили в мир. Џо
сути, Я и стал чем-то на них похожим, на свою беду. …динственное, что у менЯ
в отличие от них имеетсЯ положительного, -- это моЯ привычка писать дневник.
ќто дает мне теперь возможность наблюдать себЯ как будто со стороны, и жизнь
тоже.
Љонечно, прав доктор, вернувший мне жизнь, когда Я, совсем дойдЯ до
точки, перерезал себе вены и собралсЯ на тот свет. Ћн сказал:
-- Њолодой человек, ваша мать родила вас не длЯ смерти, а длЯ жизни, и
если вы потерЯли тех, кто вам дорог, то не забудьте о тех, кому вы сами
дороги... -- …ще сказал он: -- …сли вы потерпели в жизни поражение, если вы
жили неправильно, из-за этого не стоит бежать на тот свет, там вы ничего не
исправите, но на этом можете все изменить и начать жизнь снова.
Ћн прав, но, чтобы в совершенстве осмыслить эту правду, мне пришлось
забратьсЯ вот в эту темную камеру в подвале балашовской тюрьмы, куда Я
приехал две недели назад, чтобы отбыть здесь три года из моего
всевозрастающего срока. ’юрьма эта похожа на все другие тюрьмы, и население
ее в основном тоже ничем не отличаетсЯ от жителей других мест заключений. џ
намерен отдыхать здесь, насколько можно отдыхать в тюрьме. Ћтдыхать от всего
того, от всех тех, кого терпеть уже нет сил, с кем менЯ ничто не свЯзывает,
кроме замков и колючей проволоки. Ћднако чувствую, нелегко мне это удастсЯ:
начальство не может понЯть, почему мне захо-телось уединитьсЯ, и тревожить
оно менЯ, несомненно, будет. ‚от уже две недели живу один. •орошо! Њог ли Я
думать десЯть лет назад, что буду довольствоватьсЯ более чем скромной
тюремной камерой, чтобы испытывать удовлетворение от существованиЯ. Ќо,
конечно, только от существо-ваниЯ... Ђ это так, Я доволен и молю судьбу,
чтобы она позволила отбыть эти три года именно так. ‡аймусь основательно
русским Языком.
„а, шесть с половиной лет прошло. Ќо Я помню все, как будто это было
сегоднЯ. € ее помню, судью... Ћна красиваЯ, обаЯтельнаЯ, со светлыми
глазами, открытым, прЯмым взглЯдом и светлыми пышными волосами. Џомню, как
она выступала на суде, властнаЯ. “мна ли она? Ќе знаю... Ќаверное. ‚о времЯ
заседаниЯ она порою склонила свою красивую голову к заседателЯм -- сперва
направо, затем налево, и заседатели нашептывали ей что-то. Ћна смотрела на
менЯ, а Я думал о том, как она менЯ находит: интересным или нет, мог бы Я ей
понравитьсЯ как мужчина или нет... Њногое бы отдал тогда, чтобы узнать, о
чем она думала. Њне было очень больно, когда надо мной насмехались
охранники, потому что это слышала она; и было больно, когда менЯ ругали
потерпевшие, -- потому же... џ устал от жизни, потерЯл ‘ирье. Ќо Я был
влюблен в судью. €нтересно, все люди так устроены или только Я?
ЊенЯ судили несколько дней, а Я все глЯдел на нее, нa эту красивую
женщину, и во мне взбунтовалсЯ ‘ерый ‚олк. Ћн не хотел умирать, он хотел на
волю. Ќо из этого у него ничего не вышло. Љогда судьЯ читала приговор, Я
смотрел на нее влюбленными глазами и мечтал только об одном, чтобы это
длилось как можно дольше, но продолжалось это не вечно. Џотом пересылки и,
наконец, “рал. Џривели в строгорежимную колонию, где обитали воры. „ела у
воров шли все хуже и хуже.
Ћт прежних привилегий остались рожки да ножки: в законе, не в законе --
на работу гонЯли всех, и о кострах нужно было забыть. ‚калывали они, как
все. ЋказываетсЯ, воровские колонии, как и "масть" эта, ликвидируютсЯ
повсюду. Џочти нет больше "воровского закона", вымирает. …ще встречаютсЯ
подделывающиесЯ под этот "закон", но это длЯ обмана молодых и самих себЯ. €
хотЯ это так, воспоминаниЯ прежних лет, когда они еще господствовали, делали
мое существова-ние вместе с ними тЯжелой пыткой.
џ не хотел жить вместе с ними, но эта причина была недостаточно
уважительной длЯ того, чтобы менЯ перевели куда-нибудь. Џричем перевод надо
было сперва заслужить. Ђ заслужить Я не хотел, не верил в такую возможность.
Ћднако и воры все еще пытались иногда взбунтоватьсЯ, вернуть навсегда
потерЯнное положение или просто устроить смуту, милую их анархическому
складу души, -- и скоро после моего прибытиЯ воры учинили очередную
заварушку. ‚о времЯ расследованиЯ этого дела менЯ по ошибке причислили к их
компании, забрали, посадили и укатили на один год в тюрьму. Ћтбыл Я этот год
сравнительно спокойно. Џроисшествий не было, за исключением следствиЯ по
поводу убийства Ћраса и его приЯтелей-бандитов в болотах Љаркси.
„ело в том, что весной нашли в лесу двух застреленных мной людей Ћраса.
ЊилициЯ, разумеетсЯ, сразу произвела тщательное расследование в этом районе.
Ќашла хутор, старуха хозЯйка показала, куда зарыла Ћраса и Љаллиса на другой
день после моей расправы, ну и, конечно, описала мою личность. ’аким образом
дело открылось.
„лилось это следствие около месЯца, и поскольку мои жертвы были матерые
ворюги и убийцы, оно кончилось безвредно длЯ менЯ.
€з этой тюрьмы Я опЯть попал в строгорежимную колонию. Џродолжалось
нудное, однообразное арестантское бытие. €з-за раненой ноги на лесоповал
менЯ не гонЯли. Џричислили к инвалидам. Њы убивали времЯ как хотели и умели.
џ жил, как заведенный механизм, безразлич-ный ко всему; времЯ тЯнулось так
медленно, а сидеть так много... Ќо как бы отчужденно ни относилсЯ человек к
жизни, она его заденет и заставит принимать в ней участие. Ћна задела и
менЯ, и, как всегда, больно.
€збили менЯ из-за женщины, которую Я никогда в глаза не видел и ничего
о ней не знаю, кроме того, что она когда-то подарила некоему Њартину, другу
своему, фото, что ее зовут ќстер, что она эстонка. Њоих противников было
четверо, орудовали они швабрами и березовыми поленьЯми. Љосточки мои после
этого стали как резиновые, мЯгкие, и совершенно не держали менЯ, так что
продолжительное времЯ Я мог существовать лишь в горизонтальном положении.
‘реди всех этих бездельников есть типы, занимающиесЯ
коллекционированием фото красивых женщин, совершенно им чужих. Ћни их выдают
за своих любовниц, показывают фото друг другу и всем желающим, причем
выдумывают всЯкие пошленькие истории. ‚се это так же в моде, как заочнаЯ
дружба с женщинами посредством переписки, когда у наивных выманивают деньги
или посылки, а в благодарность над ними же насмехаютсЯ.
Ћдин из таких донжуанов среди прочих показал и эту карточку, на обороте
ее на чистейшем эстонском Языке было написано: другу Њартину от ќстер и так
далее... “казываЯ на эту надпись, Я спросил обладателЯ фото, где он
познакомилсЯ с этой женщиной. Ќе подозреваЯ, что Я эстонец, он понес чепуху.
’ут Я порвал фото и сообщил, что думаю по этому поводу. ’огда всЯ эта свора
напала на менЯ и произвела расправу.
Џосле этого событиЯ Я возненавидел окружавших менЯ, чувствовал себЯ
чем-то вроде белого слона среди папуасов и мечтал только об одном:
уединитьсЯ. Ќо куда? ‘ утра до вечера Я слонЯлсЯ по зоне. ‚се менЯ
раздражало, даже отказчики, эти лентЯи и лодыри, которых отвращение к труду
привело в заключение, где они также из-за этого постоЯнно страдают, -- даже
эти человечишки менЯ раздражали. џ всех ненавидел. Ќу и, разумеетсЯ, мне
ответили тем же. ЊенЯ стали сторонитьсЯ, менЯ избегали, а многие попросту
побаивались. ‚ душе творилось что-то скверное, что -- Я не понимал сам и до
сих пор не понимаю.
€збили менЯ здорово, и Я заболел. Љогда врачу колонии стало очевидно,
что мое состоЯние становитсЯ все хуже, он отправил менЯ в –ентральную
больницу управлениЯ.

...’ишина. Ђ все-таки приЯтно, когда тихо вокруг. ‹ишь изредка тихонько
открываетсЯ глазок в двери, тут же закрываетсЯ, и слышны осторожные шаги по
коридору. Ќа времЯ менЯ поместили в подвале, здесь, конечно, жилых камер
нет, только карцеры. € Я нахожусь в карцере, так сказать, на общем
положении, имею постель и все прочее. Ќо какое это блаженство -- отдохнуть
от жаргона, мата, от охранников, которым не спалось, когда Я был в зоне...
‡десь не нужно заставлЯть себЯ с кем-то говорить, здесь можно думать, спать,
читать, писать и можно мыть свою камеру хоть каждый день, и воздух чистый,
некому отравлЯть его вонючей копотью от махры.
Њожет, Я не совсем прав по отношению к людЯм, но Я устал от них. ќто
чувство можно сравнить с ощущением человека, вынужденного годами жить при
Ярком электрическом освещении. ‚от она горит и горит, эта лампа, и днем и
ночью, есть надо при ней, спать тоже... € возненавидит человек лампу эту,
свет. •оть бы раз стало темно, мечтает он. ’ак и со мной. ‚ плотном
окружении людей Я мечтал хотЯ бы немного побыть один.
Љонечно, Я никогда не считалсЯ с людьми, Я, собственно, и не встречал
настоЯщих людей, а если и встречал, то это были мгновенные, мимолетные
встречи. џ привык в людЯх, в большинстве, видеть врагов, и это мне сейчас
здорово мешает, потому что такое отношение въелось в менЯ настолько глубоко,
что даже когда Я понимаю, что поступаю глупо, не могу побороть себЯ, хотЯ
после мне бывает плохо и Я чувствую себЯ как никогда одиноким. ‚от если бы
люди, могли не замечать этого... Ќо они не знают, что Я способен на
раскаЯние, да и уж, конечно, по мне это не видно... Ђ годы все шли, уже
настал 1958-й.
Ѓольница была большаЯ, в ней работали вольнонаемные медицинские
работники. Ќу и, конечно, сестры... ЏовеЯло чем-то давно забытым, проснулись
какие-то схороненные инстинкты, чувства. џ ощущал дыхание свободы, котораЯ
была где-то рЯдом и в то же времЯ далеко, недосЯ-гаема. ‘трашно хотелось
приобрести свободу сразу, сейчас... Ќо Я был болен, Я был никто, ничто, и
свобода была недосЯгаема, и сестры эти, призраки свободы, искушение,
соблазн... ’ут Я сдалсЯ.
Љогда пришел в сознание и увидел вокруг себЯ людей в белом одеЯнии,
много белых людей, Я понЯл, что и это мне не удалось, что менЯ каким-то
чудом спасли, и покрыл этих людей черным матом. ќто был совсем слабый мат,
потому что потерЯл Я три литра крови и совершенно обессилел. Џотом, когда
все было закончено, менЯ привЯзали за руки к кровати и держали до тех пор,
пока не уверились в том, что мне уже стыдно.
–елых полгода лечили, уколы разные и все прочее, Я выздоровел.
Њедленно, очень медленно тогда возвращалась ко мне жизнь. ‚рачи не отходили
от моей постели, и не отходил ‚ах-‚ах. „аже не знаю, кому Я больше обЯзан
своим выздоровлением -- науке ли медицинской, врачам или ему, этому усатому
длинноносому осетину по прозвищу ‚ах-‚ах. “ него и имЯ есть -- Ђрсен.
‚прочем, прозвище это ему досталось здесь, в больнице, из-за одного немного
смешного случаЯ. „ело в том, что ‚ах-‚ах поступил в больницу с Язвой, а в
один день вместе с ним поступил хохол €ван Љандыбенко с геморроем. Ћни
попали в одну палату, и тут их перепутал санитар. Ћн из-за усов их
перепутал. “сы €вана огненно-рыжие, у Ђрсена же, как у большинства
кавказцев, черные. Џонадобилось врачу Ђлександру Ђндреевичу, хирургу,
обследовать больного, поступившего с геморроем. Ћн приказывает медбрату
вызвать из палаты больного, то есть €вана Љандыбенко. Ќо медбрат куда-то
очень спешил и перепоручил эта дело санитару. ’олько он забыл фамилию и,
махнув рукой, сказал: "...Ќу того, с усами позови".
Џошел санитар ѓаврилка и немного погодЯ Џривел Ђрсена. Ђлександр
Ђндреевич в лицо больного не знал и, думаЯ, что перед ним Љандыбенко, уже
надеваЯ на руку перчатку, приказал ему спустить кальсоны и нагнутьсЯ в
положение буквы ѓ. ‚от тут у Ђрсена и вырвалось это испуганное: "‚ах! ‚ах!",
-- которое заставило ѓаврилку удрать из процедурной с коликами в животе.
Џосле этого имЯ Ђрсена все будто забыли, его заменило прозвище ‚ах-‚ах.
„а, он, ‚ах-‚ах этот, не отходил от моей постели, и врачи были
вынуждены впоследствии переселить его в мою палату. —то его во мне занимало?
Љто его знает... €ли пожалел он менЯ? Ћн смешной какой-то, похож на угрюмую
птицу с длинным клювом, только глаза смородиновые необычайно ласковые и как
будто не с этого лица. Ћн угадывал любую мою потребность: хотелось пить --
ко мне тЯнулась чашка с водой; хотелось принЯть более удобное положение в
кровати -- его руки угадывали это; на лбу моем постоЯнно менЯлись холодные
компрессы, на губах Я не переставал ощущать приЯтный вкус прохладного
кислого лимона. ќто длилось долго, несколько недель. € всегда Я слышал его
тихий, низкий, со страшнейшим акцентом голос: "†ить нада,
та-ава-арищ, ничего не бойсЯ. ‘вобода будет. †ена будет. „ети будут. ’ы
же мужчина -- терпеть нада". „а, и он тоже был прав. Џлохо было -- лучше
будет.
Ћ, Я прожил скверную жизнь -- но Я буду жить лучше; Я совершал ошибки
-- Я буду их совершать еще, только теперь у менЯ есть конкретнаЯ цель, и Я
могу ошибатьсЯ лишь в мелочах на пути к этой цели и на этих же ошибках
учитьсЯ. Ђ цель простаЯ, естественнаЯ: спастись. € это ведь возможно. ’олько
надо окончательно добить ‘ерого ‚олка, который живет просто потому, что жив,
что бьетсЯ его сердце, по жилам его пульсирует кровь.
“езжать из больницы не хотелось, Я как-то привЯзалсЯ к своим врачам.
Ћни, пожалуй, первые поверили, что Я не такой уж безнадежный дурак.
Љак-то в больницу приезжала культбригада с концертной программой, и Я
решил воспользова-тьсЯ этим, чтобы хоть чем-то отблагодарить моих друзей. џ
сговорилсЯ с музыкантами и спел свои старые песни, с которыми когда-то
выступал в кабаре, конечно, на эстонском Языке. „а и хорошо, что на
эстонском, -- песни эти, они в общем вроде бульварных, но Я других не знал.
Ќе беда, они понЯли главное -- Я пел длЯ них.

‚ колонии после возвращениЯ из больницы менЯ ожидал очередной срыв моих
прекрасных планов. џ всегда знал, что милейшему ‚асилию €вановичу -- "оперу"
мое присутствие в зоне постоЯнно причинЯло страшнейшие головные боли. €з-за
менЯ он слопал все имеющиесЯ в санчасти запасы цитрамона. ЌесмотрЯ на это,
он все же ночами спать не мог, то и дело среди ночи проверЯл, не положил ли
Я вместо себЯ кого-нибудь другого. € вот на основании рытых под моим
руководством подкопов и прошлых заслуг по бегу на неопределенную дистанцию
на лесной трассе менЯ отправили в Ѓ“ђ -- барак усиленного режима.
‚ Ѓ“ђ забирают не только людей, заподозренных в стремлении сбежать,
здесь коротают дни отказчики, промотчики, проигравшие все до нитки, все
представители тунеЯдцев. Ѓарак этот разбит на отдельные небольшие секции, по
20-30 человек в каждой. ‚нутри секций длинные двухъЯрусные нары, окна с
решетками, двери на замке. ‚ секции постоЯнный галдеж, дым от махорки, вонь
от параши, на верхних нарах занимаютсЯ черт знает чем, на нижних --
разговоры о еде... ‡десь Я превратилсЯ в зверЯ. ‚от где уж действительно
менЯ боЯлись, ибо от природы Я довольно силен, и если кто подворачивалсЯ не
вовремЯ под кулак -- тому несдобровать. ЊенЯ обходили за метр. „олго терпеть
это невозможно. џ понимал, что администрациЯ колонии, тот же ‚асилий
€ванович не могли знать, что, собственно, происходит в моей душе, собираюсь
Я исправлЯтьсЯ или нет, буду ли бежать, если менЯ выпустить, или нет; а
находитьсЯ в Ѓ“ђе мне предстоЯло, как Я понЯл, до исправлениЯ -- долго, что
и говорить. Љто же мог знать, когда именно Я исправлюсь? џ решил бежать из
Ѓ“ђа, чего бы это ни стоило, пусть даже жизни.
Ќо куда? Ѓежать без оглЯдки, все равно куда? ЋпЯть скитатьсЯ без жильЯ,
без пристанища? ЋпЯть наблюдать жизнь со стороны, не принимаЯ участиЯ в ней?
Ќет, это не лучше. €ли... ‹еснаЯ хижина, охота, жизнь отшельника? Љонечно,
это лучше, чем Ѓ“ђ. Ќо это маловерЯтно, к тому же Я болен. Ќо куда же тогда
бежать? Ђ если добратьсЯ до города Љрасновишерска, ближе к “ральско-му
хребту (чтобы не попадатьсЯ погоне), и там сдатьсЯ? —то даст мне подобный
маневр? Ћго, добавЯт срок и спрЯчут в тюрьму. ќто точно. Ќу что ж, там, в
одиночке, Я отдохну. џ решилсЯ. Ќо осуществить план этот до конца не смог.
Ћн удалсЯ только наполовину.
Џеред тем как уйти в побег -- а бежал из карцера, -- Я вынес и спрЯтал
в зоне оцеплениЯ, в которой работали, дорогие мне фотографии и настоЯщие
записки. ‚ столЯрной мастерской раздобыл стамеску, затем совершил умышленное
нарушение существующего режима и получил за это десЯть суток карцера.
‘тамеску, несмотрЯ на тщательный обыск, удалось пронести. Ћдно было плохо --
забрали одежду и обувь. Џочему мне вздумалось бежать именно из карцера?
Џотому что всегда меньше всего вниманиЯ обращают на тот объект, который
считаетсЯ самым надежным, непроходимым, куда нормальный человек не сунетсЯ.
€ еще потому, что в карцере заключенные содержатсЯ по одному и,
следовательно, можно было не опасатьсЯ предательства.
’ри днЯ долбил стену, изорвал в кровь руки, все трое суток не спал,
потому что днем работал, а ночью, когда работать нельзЯ было из-за тишины,
караулил, чтобы дежурный не заметил мои достижениЯ. ‚се это времЯ менЯ мучил
жесточайший понос. Љогда же отверстие было готово, Я обнаружил, что снаружи
его перекрывает толстый железный прут. ‚ыломать его было невозмож-но.
Ћбразовались два отверстиЯ, и оба были малы. —ерез одно Я мог высунуть лишь
голову и руку, а через другое и этого нельзЯ было. ‘тоило надзирателю
заглЯнуть в глазок, и он увидел бы сквозь стену звезды... —то же ждало бы
тогда менЯ?
Џопробовал вылезать то ногами, то головой вперед -- бесполезно. џ был в
отчаЯнии. Ќаконец разделсЯ догола, повесил на стамеску у отверстий свое
трЯпье, затем с невероЯтным усилием просунул сразу голову и плечи и повис --
наполовину в камере, наполовину снаружи. ‘одрав с себЯ солидные куски шкуры,
Я вылез. ќто был трюк истинно змеиный: как-никак мой рост 175 сантиметров и
корпус соответствующий. Џозже узнал, что солдаты намного меньше менЯ
пролезть через эту дыру не могли.
‚ыбравшись из карцера, Я полез в предзониик и взобралсЯ на забор.
Џредзонник освещалсЯ электричеством, по ту сторону забора бегали собаки, а
на сторожевой вышке часовой мурлыкал какую-то песню. џ перелез через забор.
Ќочью рабочаЯ зона не охранЯетсЯ и можно беспрепЯтст-венно раздобыть то, что
там спрЯтано. ЌесмотрЯ на то, что был босой, за первую ночь прошел около 50
километров. Ќа второй день поймал курицу, но съесть ее не смог. ‘овсем
потерЯл аппетит, ощущение вкуса. ‡а вторую ночь прошел почти столько же,
сколько за первую, но поднЯлась температура -- это началось еще в карцере.
Ќа третий день, не дойдЯ четырех километров до города Љрасновишерска, Я
свалилсЯ без памЯти. Ћчнувшись, набралсЯ сил, вышел на дорогу и сдалсЯ на
милость судьбы. Ћна Явилась мне в лице водителЯ грузовой машины.
-- Људа тебЯ? -- спросила судьба, подозрительно менЯ осматриваЯ с ног
до головы. џ стоЯл перед ней жалкий, босой, грЯзный, оборванный и заросший.
€ так устал, что едва держалсЯ на ногах.
-- Људа угодно, -- ответил Я противным самому себе слабым, писклЯвым
голосом, -- хочешь, вези в больницу, а хочешь -- в милицию.
-- ‘адись, -- сказала судьба коротко, нахмурив лоб. џ полез в кабину, и
мы поехали.
Ћн привез менЯ в милицию. ‚ дежурке, окруженный любопытными работниками
милиции и дружинниками, Я сел на пол и заплакал -- от усталости, от жалости
к самому себе, от чего-то, еще неЯсного. ќто было с 6 до 8 сентЯбрЯ 1960
гола.
Ќа суде Я даже не пыталсЯ говорить о причинах, заставивших менЯ бежать.
‘удье, видимо, было менЯ жаль. Ћн все пыталсЯ дать мне возможность
оправдыватьсЯ, задаваЯ наводЯщие вопросы, и ему, наверное, очень хотелось,
чтобы Я отвечал на них так, как он надеЯлсЯ, как бы должен ответить любой,
кто хочет оправдатьсЯ. Ќо Я не хотел оправдыватьсЯ. џ знал, что, если менЯ
признают виновным и если Я заслужу приговор посуровее -- Я получу тюрьму. Ђ
этого Я только и хотел. Џоэтому на конкретный вопрос: буду ли бежать еще, на
который любой здравомы-слЯщий ответил бы, разумеетсЯ, отрицательно, -- Я
ответил утвердительно, хотЯ на самом деле не буду. “слышав приговор, сразу
решил уединитьсЯ в одиночку, хотЯ и не такого положениЯ. ќто был мой
последний побег. Ќа большее просто не хватит энергии. џ вконец измоталсЯ, до
того, что, хоть убей, мне все равно.

’етрадь двенадцатаЯ
ѓод 1961

Љак Я и думал, нелегко приобрести покой в тюрьме. ‚от отсидел длЯ
начала пЯть суток в карцере за то, что не желаю войти в общую массу
заключенных. Ќу что ж -- к этому мне не привыкать.
‚се-таки Я настоЯл на своем.

Џосле многих попыток приобщить менЯ к общей массе тюремного населениЯ,
после бесконечных "почему" опЯть отсидел пЯть суток в карцере, наверное, не
последние. Ќо Я все же живу один и чудесно себЯ чувствую. Ќе надо слушать
бестолковую, пустую болтовню с утра до вечера, не надо быть свидетелем
бесконечных склок, мелких пошлых интрижек. •орошо! Ќи о чем больше пока не
жалею.

Џолучил сегоднЯ письмо от мамы. Љакое событие! Ќеужели это может быть,
что они где-то еще существуют? ‡а семнадцать лет -- первое письмо, первые
вести. Ѓрат служил на корабле дальнего плаваниЯ, сестра дома с мамой. Ћна
уже большаЯ -- ей девЯтнадцатый год. ‚едь ей было всего восемь месЯцев,
когда Я ее видел... Ђ братишка -- ему было семь лет. Њама... Џишет, что
здорова, но какаЯ она -- не могу себе представить. Ѓывают все же на свете
чудеса...
€нтересно, увижу ли их еще когда-нибудь?
‘егоднЯ мой день рождениЯ, и даже имеетсЯ возможность отпраздновать это
несчастье. Љонечно, без шика, но есть сахар, даже белый хлеб -- что еще
надо? ‚от наемсЯ в честь того, что мне сегоднЯ исполнилось тридцать лет.
‘ижу в одиночке, начальство относитсЯ пока к этому терпеливо, они вроде уже
начинают менЯ понимать. Ќадзиратели посматривают на менЯ сочувст-венно. ќто,
наверное, оттого, что Я с ними предельно вежлив, ничего не прошу, не требую,
всем доволен. Ћни словно отдают дань моему терпению. †иву прилично,
насколько это возможно в тюрьме. ЊенЯ даже выпустили работать, специальность
моЯ -- уборщик. Ѓегаю по тюрьме с метлой, гонЯюсь за окурками, мою полы,
вытаскиваю грЯзь.
Ќедавно из моего срока выбросили пЯть лет, остаетсЯ два года и четыре
месЯца. Љолоссально! ќто совсем не много -- двадцать восемь месЯцев или
восемьсот пЯтьдесЯт два днЯ. Ђ мне всего лишь тридцать лет... € это тоже
немного, ведь Я проживу еще сто лет. Љонечно, Я устал немного, но тем не
менее Я молод, и буду еще долго молодым. ‘обственно, Я всегда буду молодым.
€ кто скажет мне, где граничит молодость со старостью? …сть люди в пЯтьдесЯт
молодые, есть люди в двадцать старики. ‘тареют те, кто не хочет расставатьсЯ
со старыми понЯтиЯми, старыми привыч-ками, хотЯ они уже не ко времени. …сли
человек может оторвать от себЯ старое, перешагнуть из прошедших времен в
настоЯщее -- он будет долго молодым, и надо жить, извлекаЯ максимальную
пользу из того, что имеешь сегоднЯ, и наслаждатьсЯ жизнью в пределах
доступного.
—то у менЯ было, когда Я прибыл в эту тюрьму? Љотомка с трЯпками, и
больше ничего. ‘егоднЯ Я обладаю многим. Љонечно, фактически у менЯ нет
ничего -- лишь четыре холодные стены вокруг, цементный пол под ногами и
маленькое окошко с толстыми решетками. Ќо сегоднЯ Я научилсЯ жить чисто и
испытывать от этого удовлетворение. “мею читать и понимать то, что читаю;
могу писать и понимать то, что пишу. ќтого мало, чтобы быть счастливым, но
достаточно, чтобы жить и даже получать от этого удовольствие. Ќо тюрьма есть
тюрьма, и нет ничего на свете хуже ее.

•лопают железные двери, гремЯт замки, слышитсЯ беспрерывный топот ног,
многих ног. €дет утреннЯЯ оправка. ќто значит, заключенных водЯт в уборную.
Џосле оправки раздадут завтрак, а затем заключенных, допущенных работать,
выведут в столЯрные мастерские, где они делают мебель.
—то-то случилось... ’опот прекратилсЯ, замки не гремЯт, двери не
хлопают. —то случилось? Љончилась оправка? Ѓеру метлу, выхожу в коридор.
Ќет, оправка не кончилась, что-то случилось.
‚ уборной на тридцать мест полно воды и всЯкой гадости и вонЯет, как в
уборной. ‡абилась труба, что-то там застрЯло, и достать это никак не могут.
Ќо что бы это могло быть? ‚озможно, какаЯ-то трЯпка, возможно, какаЯ-то
стараЯ портЯнка, но оправку из-за этого делать нельзЯ, а если не будет
оправки, люди не пойдут на работу. Ћдин за другим заключенные из бригады
хозобслу-живаниЯ тюрьмы ковырЯютсЯ в канализационной трубе железками,
проволокой, суют крючки всЯкие -- бесполезно. ’ам, в колене, что-то есть и
достать это невозможно. ‚от разве рукой... Ќо кто же полезет в эту гадость
рукой? ‡аключенные? Ќе хотЯт. € приказать им, чтобы они совали туда руку,
никто не может. Ђ оправку не делают. € производство будет стоЯть, пропадет
рабочий день, не будут работать триста человек. €з-за какого-то ничтожного
предмета в канализационной трубе, вернее из-за того, что никто не хочет
совать в эту трубу руку, а кроме руки, ничто не освободит трубу. €нтересно,
сколько стоит всЯ эта продукциЯ, плод труда трехсот человек, которой
государство лишаетсЯ из-за этой мелочи? ‚от если бы предложить эту сумму
тому, кто удалит препЯтствие в трубе. —то бы было? Ќаверно, полезли бы
многие -- и вольные и зеки. Ђ сейчас -- нет. ‚се вроде в перчатках... Ќо
ведь, братцы, в перчатках жить нельзЯ. ‘нимите их!
...ќто была изогнутаЯ алюминиеваЯ миска. џ ее достал легко, за одну
секунду. Џросто вынул, и все. Љонечно, рукой...

Џроработал три месЯца, больше не выпускают. ЂдминистрациЯ будто бы
получила указание беглецов не выводить. ЋпЯть полнаЯ изолЯциЯ от внешнего
мира, говорю в день в среднем шесть слов -- ответы на традиционные вопросы
надзирателей: да, нет, да, нет.
’ишина. ‹ишь где-то скребетсЯ мышь, еще мухи назойливые летают вокруг
моего носа, стремЯсь сделать на нем посадку. Њне скучно, мне некуда девать
себЯ, а это так страшно, когда человеку некуда себЯ девать. Ћ, это так
страшно!..
ЏерелистываЯ дневник, Я обратил внимание, что стал он стареньким, уже
совсем истрепалсЯ, того и глЯди рассыплетсЯ. ђешил его заново переписать,
уже по-русски. Ћт этого длЯ менЯ тройнаЯ польза: Я научусь писать по-русски;
дни, бесконечные в тюрьме, заполнЯтсЯ делом и пойдут быстрее; и дневник
будет переписан заново. Љонечно, это будет нелегко, и сделаю Я это,
возмож-но, плохо, но, во всЯком случае, перестанет докучать тюремнаЯ
цензура. Џотом, раз Я говорю и читаю по-русски, значит, обЯзан научитьсЯ и
писать. Љ тому же, вероЯтно, из-за прочитанной в течение многих лет
литературы, а также из-за общениЯ с окружающими людьми исключительно на
русском Языке Я совершенно свыксЯ с ним и все больше и больше отвыкаю от
своего родного. Ќо прежде чем приступить к переводу этих записей, Я должен
решить, как переводить их: буквально, или усовершенствовать настолько,
насколько менЯ самого усовершенствовала жизнь.
Љогда двадцать лет назад Я сделал первую запись в своем дневнике, Я
полагал, что записи эти будут отражать прожитые мною увлекательные
приключениЯ, смелые подвиги во имЯ славы и богатства, в которых тогда
заключалось мое понимание счастьЯ, и вовсе не полагал, что мне придетсЯ
описывать жизнь и приключениЯ, приведшие менЯ вот сюда, в эту камеру.
Џриключе-ниЯ... Ћни, конечно, были. Ќо были они совсем не такие, какими Я
восхищалсЯ в приключенческих романах. Ћни были не из приЯтных, хотЯ Я ими
порою тоже восхищалсЯ. —то же касаетсЯ подвигов -- их, разумеетсЯ, не было.
Ќо жизнь была, и Я ее записывал такой, какаЯ она была, невзираЯ на то,
хорошим Я выглЯдел в ней или плохим. Њоим запискам пришлось много пережить.
Ћни побывали во многих чужих руках, не раз мокли в воде, обтрепались,
десЯтки раз заново переписывались.
‚ них заключена всЯ моЯ жизнь. ‘ам того не замечаЯ, Я создал ими самого
себЯ: читаЯ и перечитываЯ эти записи, Я каждый раз по-новому видел жизнь и
себЯ в ней.
џ не стану их усовершенствовать, Я это делал каждый раз, когда по
каким-нибудь обстоЯтель-ствам был вынужден их переписывать. Џотом, Я ведь
отдаю себе отчет о своей прошедшей жизни, полной заблуждений, преступлений,
страданий, и сегоднЯ, Ясно представлЯЯ бессмысленность этой жизни, Я скажу:
как бы мне ни пришлось тЯжело в будущей жизни -- в эту прежнюю жизнь не
вернусь никогда. џ опустилсЯ до самого дна и теперь или поднимусь отсюда,
войду в человеческое общество, или останусь здесь и сгнию, как никому не
нужное дерьмо, негодное даже на удобрение земли. Ќо Я не хочу остатьсЯ здесь
и, значит, поднимусь. ’Яжелый будет подъем, медленный, но Я преодолею все
препЯтствиЯ.
Ђ теперь перепишу свои дневники, быть может, в последний раз. „елать
это нелегко: нет ни учебников, ни советчиков, придетсЯ полагатьсЯ на свое
чутье и памЯть. Ќо хорошо ли, плохо, а напишу. € отступись от менЯ, мрак
тюремный, отступитесь, скука, тоска, пошлые будни.

ѓод 1962

Џриручил мышонка. ‚еликолепнаЯ тварь! †ила она у менЯ в старом ботинке,
ела с руки. ’олько большаЯ шкодница, ей почему-то нравилась моЯ борода:
ночью копошитсЯ в ней, а потом уснет.
Ќа днЯх это маленькое существо опрокинуло здоровенного солдата --
смехотища! „ело в том, что щель, через которую эта мышь ко мне попала, Я
заткнул. ЊоЯ мышь сперва забилась за батарею центрального отоплениЯ, но
потом, привыкнув и, наконец, полюбив свое положение, переселилась в ботинок.
Ђ гулЯла она по камере свободно, где и как ей хотелось. € вот вздумалось ей,
совершить прогулку до двери моей камеры именно в тот момент, когда с другой
стороны к этой двери подошел надзиратель, чтобы посмотреть через глазок, чем
тут занимаетсЯ моЯ недостойнаЯ личность, но... ничего не видно, в глазке
что-то копошитсЯ серое. Ћн мне кричит:
-- Ћтойди от двери! Џерестань закрывать глазок! -- Ђ мне смешно, потому
что Я лежу на постели, а в глазке сидит мышь. џ молчу. Ќадзиратель открывает
кормушку, чтобы дать мне нагонЯй, но прЯмо у его носа выныривает мышь. Ћн от
неожиданности так испугалсЯ, что сделал поспешно шаг назад и, оступившись,
упал. Ђ мышонок -- в коридор и побежал прочь.
“ менЯ даже дух перехватило: удрал мышонок! Џопросил надзирателЯ помочь
горю. Ћн, длинный, нескладный, долго преследовал мою мышь, пока беглЯнка не
сообразила, что самое безопасное место -- моЯ камера и не вернулась через ту
же кормушку. Ђ мой охранник, вытираЯ шапкой вспотевшее лицо, удивленно
наблюдал, как эта шкода забираетсЯ в мою бороду на отдых.
‘егоднЯ ночью она мне немного досадила. Џослали добрые люди в честь
моего 31-го по счету днЯ рождениЯ полный мешок всЯких вкусных вещей. џ поел,
разумеетсЯ, накормил и мышь. Ђ в благодарность за это она ночью расковырЯла
свою щель и привела откуда-то целое сборище своих соплеменников, и всю ночь
они штурмовали мой мешок самым бессовестным бразом. Ђ утром она убежала
совсем.

‘о мной произошла сказочнаЯ историЯ. Ћ подобных Я читал лишь у Љ.
„ойла. ‘овсем недавно получив арестантскую порцию хлеба, Я не замедлил
вонзить в нее зубы, ибо был голодный, потому что арестант редко когда бывает
сыт. € под зуб мне попалось что-то твердое. џ вытащил изо рта колечко...
Љолечко было золотое и маленькое, с темным сверкающим камешком. Ќа
внутренней стороне была выгравирована надпись: "‹юсе от мамы. 1950". —то мне
было с ним делать? Џродать было некому, держать у себЯ -- ни к чему. ‚ернуть
обладательнице? Ђ как ее найти? џ стал мыслить, как это называетсЯ,
дедуктивно. ’рубки у менЯ нет, да Я и не курю; потому не сидел, как ерлок
•олмс, погрузившись в облако дыма и в событиЯ, а бегал по камере из угла в
угол и сделал следующие выводы: 1) она -- женщина; 2) зовут -- ‹юсЯ, значит
‹юдмила; 3) работает лаборант-кой на хлебозаводе; 4) она очень маленькаЯ; 5)
у нее была крупнаЯ неприЯтность или она очень рассеЯннаЯ. ‡атем вызвал
начальство, сообщил плоды своих размышлений и отдал колечко. —ерез два днЯ
получил полную корзину кондитерских изделий (в которых понимаю толк) и
убедилсЯ, что умею дедуктивно мыслить: ‹юсЯ работает на хлебозаводе
бригадиром, у нее в тот день, когда она потерЯла колечко, была крупнаЯ
неприЯтность: забраковали тесто.
џ осталсЯ собой доволен.
†изнь становитсЯ невыносимой. € куда бы мне подеватьсЯ от всех этих
шумов? „аже в тюрьме нет покоЯ человеку... ќтакое безобразие! ‚от бьют с
утра до вечера по дверЯм: тому не додали хлеба, тот не получил махорки, один
орет, беситсЯ, изображаЯ психопата, другой целыми днЯми подсчитывает,
сколько он съедает фактически. Ђ тут еще поезда... Ћт них грохот. „а еще
вздумалось им гудеть около тюрьмы... ‚се гудЯт, как по уговору. Ћх, шум,
шум. Ђ это еще что за шум? ‘амолет. Ќо зачем им надо летать именно над
тюрьмой? —то им, в воздухе места мало?!
Ћт изнурительной, тревожной жизни развиваетсЯ у человека повышеннаЯ
нервозность, и от этого может избавить разве лишь глубокое одиночество. Ќо
какое же это, к черту, одиночество? ‚от в соседней камере живет человек.
‘лышу его уже больше года и прозвал ‚орчуном. …му вечно нехорошо, и всем он
недоволен: и сестры его отравлЯют, и врачи на него не обращают вниманиЯ, а
он больной-пребольной; начальство его преследует и морит голодом (беднЯга!
он жирный, как боров), прогулку ему дают меньше, чем всем; газеты ему дают
не те, что всем, и т. д. и т. п. € вот стучит в дверь с утра до вечера,
орет, требует сегоднЯ то, завтра другое.
’оже считает себЯ вором, но, по-моему, он еще и негодЯй!

‚се влюбленные и поэты восхищаютсЯ соловьем. Ќо Я от души благодарю
воробьЯ, который проживает над моим окошком и поет мне вот уже полтора года.
…го зовут ”илипп, по фамилии -- —ирик. € поет он -- ей-богу! -- не хуже
соловьЯ. € что самое главное, это мой собственный воробей. џ его вырастил,
выкормил, так сказать, человеком сделал. Џодобрал его совсем малень-ким в
прогулочном дворе, он был тогда некрасивый, голый, без перьев, видимо, выпал
из гнезда. Ђ гнезд у этих воробьишек на каждом шагу, народ этот к вопросу о
жилплощади относитсЯ не очень требовательно, любаЯ щель длЯ них хороша.
‡абрал Я этого несчастного, стал кормить, и возни с ним было немало. Њы
часами с ним вдвоем беседовали, причем каждый думал о чем-то своем, ведь,
должно быть, и они, воробьи, о чем-то думают. ‘адитсЯ он на мой большой
палец и говорит -- чирик, и Я ему говорю то же самое, стараЯсь быть поточнее
в произношении. ‚ыходил Я с ним на улицу, в прогулочный двор. Ћн тогда уже
летать научилсЯ. ‘перва Я подумал -- улетит. € точно -- улетел. Ќо как
только закончилось мое времЯ прогулки и менЯ выводили из прогулочного двора,
”илипп тут же поЯвилсЯ, Я его забрал, и мы вместе пошли в камеру. Ћднажды он
вовремЯ не ЯвилсЯ, так надзиратели посочувствовали, не вывели менЯ со двора,
ждали ”илиппа и вместе переживали: прилетит или нет? Џрилетел. „олго он у
менЯ жил, но тосковать что-то стал, и решил Я ему дать свободу. Џосадил на
открытую форточку и говорю: "‹ети, любезный, устраивайсЯ, как знаешь". Ђ он
-- нет. „о сих пор Я все боЯлсЯ держать открытой форточку, чтобы не улетел
”илипп, теперь выгонЯю его, а он не уходит. Ќесколько дней он все привыкал к
форточке, потом как-то улетел, но в тот же день вернулсЯ. Џотом он, видать,
влюбилсЯ, беднЯга -- вдвоем поЯви-лись, ”илипп -- он был теперь красавец,
самостоЯтельный и вполне представительный воробей -- в окно, а она -- нет.
Ћн туда-сюда, зовет, а она ни в какую. Љончилось тем, что отыскал ”илипп над
моим окошком какую-то щель и в ней устроили они себе гнездо. ‘ тех пор у
менЯ за окном на полном, так сказать, государственным обеспечении живет мой
собственный воробей по имени ”илипп.

€х трое. Џриговорены к смертной казни.
-- ‘пой нам что-нибудь, -- просили они менЯ, -- больше ничего никогда
не. услышим. -- €х камера над моей, если петь у окна -- им слышно. Љогда
находит настроение, пою. ‚от они и услышали. ‡а что их? ‘просил у
надзирателЯ. Ћдин убил человека в парке, отнЯл часы, больше у того ничего не
оказалось. € вот -- вышка. „ругие тоже убийцы. ‘коро о них напечатают в
газете: "Џриговор приведен в исполнение". Ђ сегоднЯ они еще живы и просЯт,
чтобы Я им что-нибудь спел.
‘мерть -- это уход из жизни навсегда. € природа ее назначила человеку
как избавление от беспомощной старости. ’ы человеком родилсЯ, а умереть
человеку надлежит или на своей постели, или на своем посту, или в подвиге.
“мирать потому, что ты перестал быть человеком и не имеешь права на жизнь,
-- это гадко. ‹юди живут на свете обществом, и если кто-то становитсЯ
угрозой этому обществу, люди сами избавлЯютсЯ от него. џ слышал, будто в
древности у каких-то восточных народов был обычай: заболел человек -- его
изгонЯют на место захоронениЯ ждать смерти. Ћн должен был умирать в
одиночестве, хотЯ не совершал никакого преступлениЯ, -- просто люди были
тогда темные, боЯлись заразной болезни. ’еперь больных лечат, даже самых
трудных, самых заразных. € все же люди вынуждены изгонЯть из своей среды
многих -- то на времЯ, а то и навсегда. Љого изгонЯт на времЯ -- их вроде
лечат, они имеют возможность вернуть-сЯ в общество; кого изгонЯт навсегда --
это безнадежные, это существа, которых человечество отрицает полностью,
потому что они совершенно потерЯли человеческое. Ђ у этих троих где-то есть
горем убитые матери, возможно, жены, дети.
—то думают они, ждущие своего последнего часа? ‚споминают прожитую
жизнь? ‚ообража-ют себе предстоЯщее? ЃоЯтсЯ они смерти, страшно ли им? „а,
моЯ песнЯ -- последнее их удовольствие. Ћни очень уговаривали, наверное,
боЯлись, что Я не захочу петь длЯ них. € Я пел им, целый вечер пел, слушали
они, слушали надзиратели, которые, видимо, все понимали...

‘тановитсЯ понЯтным, почему люди, имеющие гораздо большие сроки
наказаниЯ, чем у менЯ, все же работают как проклЯтые в лесу. „ело тут не
только в том, что это честно, еще и в том, что им там не видны все эти
гадости, они трудом изолировали себЯ от этой грЯзи, они находЯтсЯ среди
пахнущих смолой и хвоей деревьев, на чистом воздухе, они в чистоте, и вот
здесь имеет место человеческое достоинство. ‡десь тЯжело, но только
физически. Ќо ведь физически можно зака-лЯтьсЯ, можно стать сильным, да и не
только можно -- нужно. Њужчина должен быть сильным, если он мужчина. Ћн
должен быть сильным и духом и телом. € все равно где он им станет, и все
равно когда он им станет. Џоздно не бывает никогда, ведь Я не собираюсь же
завтра умирать, и раз так, стало быть, надо быть мужчиной, и быть сильным
мужчиной. € Я им буду, Я знаю это, потому что сумел признать истину,
отказатьсЯ от прежних ложных мыслей, быть объективным. Ђ это все нелегко,
очень нелегко.

Ѓоже мой, они менЯ доконают, куда мне от них деватьсЯ? Њысли -- в
прогулочном дворе, в камере, в уборной, везде они со мной. Љто ты? -- мучают
они менЯ. Ќекто, кому кажетсЯ, что вокруг темно, потому что потерЯвший
гражданские права (они ему казались ненужными), потерЯв-ший человеческое
достоинство (он с ним не считалсЯ), избегавший истины, которой он
бессозна-тельно боЯлсЯ. Ѓеглец. „а, ты беглец. Ѓежишь из дому, от самой
чистой, нежной, материнской любви; бежишь от человеческого общества, затем
от правосудиЯ, потом от наказаниЯ. € теперь ты снова сбежал -- от людей,
окружающих тебЯ сейчас. ’ы бежишь от всего сознательно, поэтому так темно
вокруг. ’ебе страшно, и пора быть мужественным, сознатьсЯ себе в этом. ’ы
жаждешь света, тебе давно надоела темнота.
‚се правда. Њне надоела жизнь вслепую. € Я покончу с этим, Я уже не
могу не покончить. ‚округ пусто, но, оказываетсЯ, абсолютной пустоты все же
нет. ’олько чтобы в этом убедитьсЯ, нужно было создать длЯ себЯ вакуум, а
теперь -- нетерпение: когда же Я выйду отсюда! Њне уже не нужны эти стены, Я
жажду проверить себЯ на деле, хочу убедитьсЯ, что Я действительно способен
стать сильным. Џридет час, когда Я смогу заговорить в полный голос и
рассказать людЯм о том, что нет отчаЯниЯ, нет безвыходности, нет и темноты,
что, если ты человек, тысЯчи возможностей содержатсЯ в самом тебе. Ћткрой их
и пользуйсЯ ими.
Џрочь отсюда! „олой одиночество! џ ухожу отсюда -- в жизнь. Љонечно,
начинать придетсЯ с самой низкой ее ступеньки. Ќе бойсЯ, дай по морде ‘ерому
‚олку и -- вперед. „ай ему по зубам, пора ему понЯть, что его песенка спета.

Њне не терпелось начать с чего-то тут же, в тюрьме. Ќо с чего?.. „лЯ
начала попросил администрацию тюрьмы переселить менЯ в общую камеру, и не
просто в общую, а в самую недисциплинированную, самую грЯзную, но в такую,
где менЯ как ‘ерого ‚олка не знают. € вот Я оставил вакуум и нахожусь в
камере, где живут тридцать два гаврика. џ здесь тридцать третий.
‹юди эти -- дикаЯ братиЯ, прошедшаЯ ползком на брюхе все возможные
топи. ЏостоЯннаЯ тема разговоров -- любовь (развратнаЯ, разумеетсЯ); они
словно больны любовной лихорадкой, бесконечные рассказы в сопровождении
сальной жестикулЯции и мимики. ‹юбые измышлениЯ рассказчиков слушаютсЯ с
какой-то плотоЯдной настороженностью, хотЯ никто не сомневаетсЯ в том, что
все это чистое вранье: нередко можно услышать циничный смех в ответ на
какое-нибудь более остроумное сочинение, и это постоЯнно, изо днЯ в день, до
тошноты. ќтих людей шаг за шагом оттеснили от общества -- сперва просто в
колонию, потом в строгорежимную, затем -- в особорежимную, затем, по той же
лестнице, по которой прошел Я, -- за крепкую тюремную решетку. Ќо они и
здесь обросли грЯзью, они и здесь стараютсЯ не выполнЯть никаких
требова-ний, даже если это в их же интересах. ‚ камере невыносимый смрад от
давно не мытого пола, от махорки, от параши.
ЊенЯ здесь не знают, конечно, слышали обо мне, и мою кличку слышали, но
никто из них не знает менЯ в лицо. џ пришел к ним не как ‘ерый ‚олк, о
"подвигах" которого они наслышаны, с чьими причудами они, пожалуй, смирились
бы из-за его авторитета. џ пришел сюда не длЯ того, чтобы пользоватьсЯ этим
"авторитетом", Я сказал им лишь имЯ, а оно длЯ них -- пустой звук. €так, Я
длЯ них просто человек, совершивший преступление. ‘ причудами такого
человека эти люди считатьсЯ не станут. Ђ Я захотел заставить их хоть немного
почувствовать себЯ людьми, Я должен их заставить, должен быть теперь сильнее
их, раз сумел быть сильнее самого себЯ.
Ќачал с того, что предложил помыть пол. ЌадеЯтьсЯ, что это предложение
будет встречено с восторгом или хотЯ бы с малейшим одобрением, было бы
наивно. Ќа менЯ посмотрели как на психического, и только. ’огда Я просто
взЯл и вымыл пол. ќто был труд, камера большущаЯ -- 92 квадратных метра. Ќа
это занЯтие ушло часа три. џ работал, как муравей, таскал бачками воду,
выливал на пол и скреб его деревЯнной шваброй. џ вымыл пол, чем вызвал общее
презрение обитателей камеры, и не успел закончить свою работу, как на пол
полетели окурки и жирные плевки. ‚се делали вид, словно менЯ и не было, и
пол был такой же, как прежде. џ ничего не сказал. ќто было бы бесполезно. Ќа
второй день Я начал всю процедуру снова, чем вызнал уже не презрение, а гнев
камеры. Ќо вымыл пол снова и опЯть не позволил себе разозлитьсЯ, когда его
тут же загадили. џ вымыл бачки питьевые и даже парашу. Љонечно, энтузиазм
мой не был подхвачен. •уже того -- стали считать, что раз мне приЯтно
поддерживать чистоту -- на здоровье. Њне с удовольствием уступили
возможность вытаскивать парашу, подметать пол, приносить воду, в общем --
делать все то, что до этого хоть кто-нибудь должен был делать по
необходимости. Ђ теперь просто не надо было беспокоитьсЯ. Ќет, это менЯ не
устраивало. ќти люди менЯ Явно не понЯли.
Ћднажды, когда Я домывал пол, кто-то, как обычно, с наслаждением
отметил это смачным плевком, который шлепнулсЯ на пол тут же, около моей еще
согнутой фигуры. Џлевок чуть не угодил на мой вспотевший нос. ќто было
пределом, Я взбесилсЯ. ‘хватив бачок с питьевой водой, Я швырнул его с силой
об пол, опрокинул парашу со всем содержимым, перевернул стол, вылил на пол
грЯзную воду из ведра и кричал, как сумасшедший: "—то?! Ќе хотите, чтобы
было чисто?! ’ак вот вам! ‚от! ‚от!" € все вокруг крушил. Љто-то пыталсЯ
менЯ остановить, но Я схватил скамейку и так ему съездил по ребрам, что он,
ойкнув, отлетел. ‚сЯ эта дикаЯ братиЯ смотрела на менЯ остолбенев, никто не
издал ни звука. Ћткрылась кормушка, но надзиратели не мешали, видимо,
понимали, в чем дело. Ќаконец Я выдохсЯ и повалилсЯ на свою кровать. ‚
камере -- тишина. Џотом кто-то произнес: "Ќу и ну..." Љто-то коротко
гоготнул. ‡атем чей-то повелительный голос начал командовать: "Ђ ну,
гаврики, за дело, уберем. ”едЯ, хватай трЯпку! ђыба -- за водой, ты чего рот
разинул, тебе говорю! Ѓери парашу, ставь на место, бачок тоже. „авай,
давай!"
џ, не поворачиваЯ головы, лежал. ЏослышалсЯ шум отодвигаемых кроватей,
скамеек, началась всеобщаЯ уборка. ‡начит -- порЯдок. ЊоЯ взЯла! ‘тало быть,
хорошее способно пробитьсЯ даже через эти грубые шкуры, только надо быть
настойчивым. ‘тало быть, мое решение правильное, и Я на верном пути. џ встал
и вместе со всеми принЯлсЯ еще раз за уборку. Љогда закончили -- подошел к
своей кровати и медленно начал собирать вещи. ‚се недоуменно посмотрели друг
на друга, на менЯ, и кто-то спросил: "Људа ж ты собралсЯ? “брали же..." џ
сказал тихо: "Ќаверное, мне лучше в другую камеру..." џ никуда, собственно,
не хотел идти, надеЯлсЯ, что менЯ, может, не отпустЯт. € точно. Љто-то
сказал: "Ѓрось ты!" Љто-то другой: "ЋставайсЯ, что ты..." ќто было сказано
довольно виновато. €, скрываЯ непривычную неловкость, кто-то пробасил:
"‹адно уж, чистота -- залог здоровьЯ, что мы... не понимаем". џ осталсЯ.

Ѓыл суд. ‡а хорошее поведение в быту и труде суд освободил менЯ
досрочно от дальнейшего тюремного заключениЯ. Џоследние два днЯ в тюрьме
открыли мне неожиданно одно интересное Явление: со мной приходили прощатьсЯ
надзиратели, поздравлЯли, приглашали после освобожде-ниЯ в Ѓалашов, обещали
помочь устроитьсЯ. ’еперь еду в колонию, наверное, туда, откуда приехал.
ЏоЯвились у менЯ друзьЯ и враги -- как всегда, когда не плывешь по течению,
а живешь активно. „рузьЯ не скрывают своего ко мне уважениЯ, враги
притаились, дожидаютсЯ удобного момента, чтобы открытьсЯ. „рузьЯ из молодых,
в большинстве люди, попавшие сюда впервые. Ћсобенно подружилсЯ с одним
совсем молодым парнем из ахуньи. ‘импатичный, с мечтатель-ными глазами
парнишка. ‘ледует из колонии малолеток в колонию взрослых. Ћчень смышленый,
десЯть классов образованиЯ. Ћн скоро освободитсЯ и, надо думать, никогда не
попадет сюда снова. ‚округ него, когда Я вошел в камеру, так и увивались
аллигаторы уголовного мира, люди, почти никогда не жившие на воле, не
имеющие никаких человеческих чувств. џ здорово помешал им.
Ћн показывал письма своих друзей, рассказывал о родителЯх. ‚се это не
нравилось аллигато-рам, и знаю, что приобрел много врагов. ’олько плевать
мне на эту сволочь. Џостников верит мне во всем, и Я постараюсь показать ему
то, что так трудно заметить в его возрасте. ‚едь когда Я был в его годах,
разве не были длЯ менЯ самыми авторитетными людьми приблизительно такие, как
‘ерый ‚олк теперь?

‚ безвоздушном пространстве

џ не знаю тебЯ, Я незнаком с тобой, но, может быть, ты где-то есть --
бескорыстный, искрен-ний друг. •очетсЯ поговорить с кем-нибудь, но хотЯ
вокруг много людей -- не с кем. ‚алЯюсь вот уже четырнадцать суток в
пересыльной тюрьме (пЯтой по счету). ‚ камере 54 человека: дым, гомон, шум.
‚се говорЯт о чем-то, рассказывают друг другу что-то, смеютсЯ, ругаютсЯ, и
им вроде весело. Ќо мне не хочетсЯ ничего никому рассказывать и слушать
тоже. ’олько не слушать невозможно... „о чего же нелепо! ‚се норовЯт излить
мне горе свое...
"Ѓудь мужественным в беде своей..."
Љак их мало, мужественных в беде своей. ‘ кем ни заговоришь, кто с
тобой ни заговорит -- все плачутсЯ: как им тЯжело, как они несчастны. €
конечно, хотЯт, чтобы их ободрили. Љакого черта они думали, когда делали то,
за что их сюда загнали? Ђ ведь все они тут не впервые, все вроде бывалые.
ѓоворишь, ободрЯешь, но хочетсЯ послать к черту. € никто же не подумает, что
и мне здесь не дом родной.
‚от вчера подралсЯ... Ћни ко мне как к "иностранцу" -- (как же -- был
за границей!) обращались с нелепыми вопросами о жизни за границей, причем,
горько вздыхаЯ, изъЯвлЯли жгучее желание попасть туда. ’ам, по мнению этих
воздыхателей, текут молочные реки с кисельными берегами. Ћни недовольны
решительно всем на своей родине. "‡а границей все лучше, дешевле, там лучше
платЯт за труд, да и труд там не такой, как здесь, там законы справедливы и
правительство лучше, и вещи там лучше, и даже женщины..."
‚едь их ничто не оправдает -- мелких, пошлых, пустых. Ћни безуспешно
пытаютсЯ винить свою родину в своих неудачах, восхвалЯЯ заграницу, готовые
продать родину за хлеб с маслом! € разве это родину они так ненавидЯт? Ќет.
ќто они труд ненавидЯт. ‚ Ђмерике они тоже будут недовольны, и в Ђнглии, и в
€талии тоже -- везде, где придетсЯ жить, подчинЯЯсь законам, и трудитьсЯ.
Ћдин доказывал, что мы в общем скот и что общество, упрЯтав нас сюда,
хотело заставить нас понЯть, что мы действительно скот. ќтот, видно,
самокритичен. Ћн говорил, что нас все же воспитывают и жизнь наша намного
лучше, чем могла бы быть.
џ думаю, что он лишь в какой-то мере прав. „ействительно, многие из нас
-- животные. Ќо при этом мы все же люди. —то же касаетсЯ воспитаниЯ -- нас
воспитывают, каждого ровно настолько, насколько он в состоЯнии воспринЯть
это воспитание. Ќо колониЯ, по-моему, это фильтр. ‘ильные морально и
физически или ловкие до подлости, те, кто имеет силы или умение победить все
трудности и выйти на волю, -- их общество хоть и не встречает с музыкой, но
принимает.
Ќо пока мы здесь барахтаемсЯ в болотах, в лесах, съедаемые комарами,
соображаЯ, что мы и где мы, пока мы здесь отбываем в небытии год за годом,
там, на воле, строитсЯ инаЯ, человеческаЯ жизнь... Ђ мы от этой жизни
настолько уже отстали, что врЯд ли будем там ко двору.
•ороший друг, если ты где-то есть, поверь -- мне тоже нелегко. Њногое
непонЯтно, а хочетсЯ узнать, проверить, понЯть. џ не вижу сейчас, но не
потому, что слепой, а потому, что завЯзаны глаза. Ќо Я хочу видеть. џ должен
видеть.

’етрадь тринадцатаЯ
ѓод 1963

-- ЃойсЯ-а-а-а!
-- ЃойсЯ-а-а-а!
Ќет, не того, что тебЯ зарежут или изобьют -- некому. Ќужно боЯтьсЯ,
чтобы не попал под дерево. ‹есоповал...
’реск, грохот падающих деревьев. € опЯть кричат, что надо боЯтьсЯ, и
опЯть грохот, и так целый день. ’олько менЯ это не касаетсЯ.
-- ћзи! -- вот это уже менЯ касаетсЯ. Ќажимаю на багор и резко
подталкиваю бревно вверх по накатам, еще усилие, еще рывок, и оно уже на
прицепе.
-- ћзи! -- кричу Я, и теперь уже мой напарник юзанет -- у него комель,
и опЯть рывок, и опЯть бревно на прицепе.
‚се. Њашина нагружена, 19 кубов. ‡аревел мотор, машина отъехала,
подъехала другаЯ и опЯть: "ћзи! Ѓахом, бахом жми!.." ђаз-два, раз-два, юзом,
рывок -- на месте. ‘ носа капает вода, по спине она льетсЯ, на лбу блестит
она, соленаЯ, свЯтаЯ вода. Ћдна за другой менЯютсЯ машины, и мы все юзим и
юзим, без перекура, до обеденного перерыва. ‡атем идем к костру, развЯзываем
наши котомки, достаем харчи, поедим, немного отдохнем, опЯть начинаем.
‚ечером багры на плечи -- и домой, в зону.
Љонвой у нас мировой, они с нами уже несколько месЯцев, привыкли к нам,
делЯтсЯ папироса-ми, когда у нас нет, новостЯми, рассказывают о жизни в
поселке, интересуютсЯ нашей. Ќикогда не слышим от них окрика, плохого слова.
Ќу и мы, конечно, тоже понимаем, что к чему, и стараемсЯ, чтобы не было
никакого баловства. …сли люди относЯтсЯ к нам по-человечески, мы отвечаем им
тем же. ќто ведь очень важно -- чувствовать от тех, кто тебЯ охранЯет,
человеческое отношение. € работаетсЯ тогда веселее, с азартом,
подсознательно стараешьсЯ показать свою ловкость, силу, и бревна словно бы
легче катЯтсЯ на машины.
•рустит снег под ногами, сверкает в солнечных лучах. агаем в зону
уставшие от работы, но бодрые. ЏеребрасываемсЯ шутками, а в зоне нас ждет
борщ... Ќаша бригада не ходит в столовую, мы приносим арестантские каши и
супы в секцию в ведрах, здесь выливаем в две большие эмалированные миски и,
вооружившись ложками, едим все вместе. …сли удаетсЯ раздобыть картошку,
варим ее или жарим. ‚се, что только удаетсЯ раздобыть, и посылки тоже -- все
пускаем в общий котел. “ нас в этом отношении полнаЯ коммуна.
Љогда Я первый раз вышел в лес на погрузку, мне пришлось солоно. ‚едь Я
уже так давно физически не работал, а тут тебе не шутки шутить, погрузка
леса -- самаЯ тЯжелаЯ работа. Ђ менЯ к тому же мучают боли. Ќо Я решил убить
их к чертЯм, убить работой, чтобы болеть было некогда. Џотом, раз Я решил
покончить с тунеЯдством, так уж по-настоЯщему, без дураков.
Ќа погрузку, как правило, берут лишь малосрочников, потому что бригада
эта ходит под отдельным, малочисленным конвоем и на разные объекты.
Љогда Я пришел к ‚асилию €вановичу и сказал, что хочу идти на погрузку,
он, прЯмо скажем, не был в восторге. ‚ообще мое досрочное возвращение из
тюрьмы не очень его обрадовало. Ѓыло видно, что в последние два года он
обходилсЯ без цитрамона. Ђ теперь Я еще задумал идти в лес... Ќо когда он
выЯснил, что мне действительно сократили срок, на погрузку записатьсЯ
разрешил. ’олько сказал:
-- Ќе выдержишь...
-- Џопробую, -- ответил Я, и этим вопрос был исчерпан.
Џервое времЯ было тЯжело. Ќо спасибо ребЯтам, не дали сбежать. Ћни менЯ
все подбадривали: ничего страшного, всем в первое времЯ трудно, привыкнешь.
Ќашлись, конечно, и такие, которые начали панику нагонЯть: мол, здесь
недолго и сгорбатитьсЯ. Ќо их живо одернули.
Ђ руки мои действительно в первые дни багра не держали, бревна не
слушались, не катились, и к тому же мне казалось, что мой напарник
специально кричит на менЯ, чтобы сбить с толку:
-- ћзи! Ѓахом, бахом!.. Љати! -- и так без конца.
Ќо постепенно Я замечал, что у других штабелей кричат так же. Ѓывало,
какое-нибудь очень тЯжелое бревно не идет вверх, хоть ты лопни. € тут
вбиваетсЯ рЯдом с моим багром еще чей-то багор, и бревно пошло. —то и
говорить, было трудно. Ќо ребЯта оказались правы: Я привык и теперь уже
профессиональный каталь. € жизнью своей доволен.
Џомню день в последней пересыльной тюрьме, когда Я гадал, буду ли
дышать чистым воздухом, увижу ли цветы. Џомню, как, глЯдЯ на обитателей
Ѓ“ђов, потерЯвших человеческий облик, Я возненавидел людей и думал: много ли
надо, чтобы сделать из человека животное -- оградить колючей проволокой, и
все. Ќо вот здесь, у штабелей, Я смотрю на этих полуголых парней с
великолепной мускулатурой и знаю: неправда, этого мало. Ђ цветы... €х еще
нет, но воздух чудесный, изумительный, самый чистый.
€ еще помню тот первый день, когда пришел в лес. Ѓыла осень, снега еще
не было, лес стоЯл разноцветный, красивый, как в сказке. "‚от она, живаЯ
жизнь, -- подумалось, -- это тебе не мертвые стены, здесь все живое, каждаЯ
веточка, каждый листочек, даже землЯ под ногами живаЯ". •одил Я в лесу и все
нюхал, словно дикий зверь. Ќабрел на желтокожую сосну, с нежностью стал ее
гладить. Џодошел бригадир ‘ема.
-- Ќу как? -- спросил он неизвестно к чему.
-- Ќикак, -- ответил Я.
-- —его дерево обнимаешь, влюблен, что ли?
џ сказал, что это Я обнимаю не дерево, а трогаю руками свободу и жизнь.
-- —удак ты, -- сказал он и ушел.
ќтот парень из ‘моленска никогда не был наедине с четырьмЯ холодными
стенами. Ћн белорус, чистокровный мужик, и потому нет у него никакой клички
-- просто ‘ема. ђаботЯга, каких мало. Ћткуда ему понЯть, почему Я чудак. Ќо
он хороший парень. ‡а что он здесь -- не знаю, об этом не принЯто
расспрашивать. ‚ообще бригада наша -- высший класс, хотЯ в основном парни
все в прошлом -- бывшие "законники". Ќас одиннадцать, и наш девиз: один за
всех, и все за одного!
Њой напарник ѓеоргий -- тоже без клички. Ћн мне постоЯнно твердит:
"ѓенацвале, говорю тебе, езжай, когда освободишьсЯ, на Љавказ. ’ам, в горах,
такаЯ вода, сегоднЯ попьешь -- завтра здоров будешь, как бык". Ћн мой
напарник и мировой парень. ‚ыглЯдит он как разбойник XVII столетиЯ -- дикаЯ
чернаЯ борода, усы. Ћн очень поворотливый, немного грубоватый. Ћднажды он
из-за менЯ попал в карцер. Ѓыло это, когда Я отработал в этой бригаде свой
первый месЯц.
ЉончилсЯ месЯц, началсЯ другой, и мы получили зарплату. ‘обственно, мы
ее получаем в виде продуктов, которые по ведомости отпускают нам из
лагмагазина. …ще по дороге в зону, когда шли с работы, Я все представлЯл
себе эту процедуру и гадал, сколько начислили -- рублей пЯтьдесЯт или
шестьдесЯт? Ђ может, больше? Ќекоторые из наших даже семьдесЯт получили,
может, и Я... џ не то чтобы был голоден, просто хотелось и мне в общий котел
внести свою долю. ‚ магазине -- он у нас называетсЯ ларек -- было полно
народу, шумно. Ћтоваривались побригадно. Љогда дошла очередь до наших, Я
тоже подошел к окну. ‘казал свою фамилию и жду. Ѓухгалтер все перелисты-вал
ведомости, потом сказал:
-- ‚ас у менЯ нет. ‚ы раньше в какой бригаде работали?
џ ответил, что ни в какой.
-- ‡начит, не начислили, -- сказал бухгалтер.
џ отошел от окна. ’оварищи менЯ успокаивали, мол, не волнуйсЯ,
начислЯт. ќто просто в бухгалтерии что-то напутали. Ќо менЯ это не радовало.
-- „а ты не огорчайсЯ, -- говорЯт парни, -- что у нас, жратвы не
хватает?
†ратвы, конечно, хватало, но мне было не по себе. "Љак же так, --
подумал Я, -- ведь целый же месЯц работал..."
Њолча направилсЯ к выходу, а бригадники молча смотрели и жалели.
-- Ќичего, -- сказал Я им, -- просто Я сегоднЯ почувствовал, что
значит, когда кто-нибудь отнимет трудовую копейку...
џ ушел в барак и лег на свою койку. ‚ памЯти воскресло давно виденное:
старые стоптанные женские башмаки и детские, тоже старые... …ще восемь
рублей и письмо отца, бросившего своих детей. џ тогда не взЯл этих денег, но
только потому, что их было очень мало...
†естокаЯ штука жизнь, она ничего не забудет, она все тебе со временем
припомнит... ќх, как мне хотелось сейчас порассказать всем, кто этого еще не
знает, какаЯ это мерзость -- жизнь воровскаЯ.
€ вот пока Я там лежал и соображал, ко мне подошел ѓеоргий и сказал:
-- Ќе надо, генацвале, не грусти, тебе тоже дадут ларек. -- Ћн присел
на край койки, трЯс менЯ за плечо и все повторЯл: -- Ќадо смеЯтьсЯ,
генацвале, завтра добудем мЯсо, сварим суп, жить надо! Ђ потом тебе ларек
будет...
Ћн ушел, а затем пришли парни и сказали, что ѓеоргиЯ посадили в карцер.
ЋказываетсЯ, он пошел к начальнику колонии и там стал требовать, чтобы мне
немедленно дали ларек. "Ќемедлен-но" это сделать не могли, обещали через
пару дней. Ќет, ѓеоргий не мог этого терпеть, а когда его попросили покинуть
кабинет, начал ругать начальство и бухгалтерию. Ќу, ему и дали трое суток
карцера. ’олько на другой день выпустили, всЯ бригада ходила к начальнику
объЯснЯтьсЯ. ‚от какой у менЯ напарник -- генацвале.
Ђ другой наш сотоварищ -- ђосомаха, имени которого никто не знает. ‚сe
свое свободное времЯ жертвует картам, можно сказать, с ними он родилсЯ, длЯ
них жил и с ними умрет. ’олько придет с работы, не успеем поужинать, как он,
тасуЯ карты, мчитсЯ в кильдим, взываЯ: "Љто хочет сладко пить и есть --
прошу напротив менЯ сесть!"
—то такое кильдим? Љильдим -- это барак, где живет самый отвратительный
народ. ‚ымогате-ли, картежники, отказчики -- основное население. ’ам в одном
углу режутсЯ в карты, в другом -- за ширмой из одеЯл еще чем-то занимаютсЯ;
там, глЯдишь, кто-то спит совсем голый, все с себЯ проиграл. ‚ общем кильдим
-- это кильдим.
‘амый старый из нас -- Ѓыдло. …му скоро стукнет пЯтьдесЯт. Ѓыл когда-то
в колонии поваром, но однажды утром, когда работЯги пришли в столовую,
вместо завтрака нашли Ѓыдло. Ћн сидел в котле и говорил:
-- ‘варите менЯ, ребЯта, мЯсо Я проиграл.
…му простили, потому что он большой чудак.
…ще есть у нас ЉузЯ -- маленький хитрый человечек, который и днЯ не
проживет, если кого-нибудь не обманет. Ћбманы его пустЯковые, например:
выменЯет на ерунду чьи-то кальсоны, раздаваЯ сахар, положит себе лишнюю
кучку, и все в таком же роде. ђебЯта к этому относЯтсЯ добродушно, знают,
что это его болезнь. Ђ в общем парень он неплохой, это его багор частенько
мне помогал, когда попадались тЯжелые бревна.
Ђ всего нас одиннадцать человек, и живем мы, как Я уже говорил, дружно.
€ уж, конечно, Я меньше всего мог думать, что найду успокоение не в
одиночестве, а в бригаде каталей.
Љостры в оцеплениЯх в зимнее времЯ необходимы. Љогда работаешь,
конечно, не холодно, но все же веселее, когда где-то неподалеку горит костер
твоей бригады. ’ам, у костра, твой хлеб. Џристроишь его как-нибудь на
умеренном расстоЯнии от огнЯ, и он там поджариваетсЯ, делаетсЯ вкусным.
Џотом, в обеденный перерыв, присЯдешь у костра и смакуешь его. Љостры нужны
зимою. Ћни горЯт повсюду, у каждой бригады свой костер, у всех, кому не лень
его разводить, -- костер. ‚ечером костры аккуратно тушат, но угольки прЯчут
под золой, чтобы на другой день легче было разжигать.
‘егоднЯ, бродЯ после работы (наша бригада закончила раньше) по зоне, Я
набрел на чей-то догорающий костер. Ћколо него сидели фитили -- так называют
доходЯг, отказчиков, промотчи-ков, потому что они, словно фитили, еле горЯт,
от воздуха дрожат.

Љостер все ниже, ниже...
”итиль все ближе, ближе.

‘идЯт фитили согнувшись, а костер действительно все ниже. Ћдеты они
паршиво, в тоненьких, почти без ваты бушлатах, заросшие, грЯзные. Љостер
вот-вот потухнет, еле тлеет, но им трудно поднЯтьсЯ, отойти от него, чтобы
хоть дровишек подыскать. •олодно. …сли уж совсем погаснет огонь, придетсЯ
волей-неволей идти за дровами. Ѓеру пару поленьев, подхожу к костру, бросаю
в огонь. ‡атрещал костер, обвились пламенем дрова. Џрисаживаюсь. ’акова
неписанаЯ традициЯ: бросишь в костер хоть чурку -- садись около него, если
есть место.
‘идЯт фитили, молчат.
-- Љурить есть? -- спрашивают. џ не курю.
‘идим. “ каждого какие-то думы. “же стемнело, зимний день короток.
‘коро съем -- заколотЯт по рельсу.
Ћт костра поднимаютсЯ искры, иногда ветер обдаст дымом, и тогда
зажмуриваю глаза, чтобы не лить слезы. ”итили целый день сидЯт у костра, их
выводЯт на работу, но они слабые, заморен-ные, разведут костер и сидЯт. Ђ
вечером их за то, что не работали, -- в карцер. Ќа второй день опЯть то же
самое. €х жизнь незавиднаЯ: карцер, голод, холод. Ћни боЯтсЯ холода, и
именно потому им суждено мерзнуть -- ведь им не дают новых бушлатов, а
старые они обтрепали, а многие проиграли или променЯли на хлеб. Ћни боЯтсЯ
голода, и именно потому они всегда голодные -- ведь работать они не хотЯт.
Ћни боЯтсЯ загнутьсЯ от работы -- и загибаютсЯ от недоеданиЯ, от холода,
кровь-то их не греет. Ѓесполезно им объЯснЯть, что у костра холоднее, чем у
штабелей, где люди работают почти в одних рубашках, какой бы ни был мороз.
ЊенЯ они знают. ‡нают, что и Я когда-то не выходил из зоны, хотЯ не был
в отказчиках; они знают, что Я был инвалидом, и удивлЯютсЯ, чего это Я пошел
в лес. ѓоворю им, что мне нравитсЯ, и пытаюсь передать хотЯ бы частично то,
что ощущаю. Ћни говорЯт: "’ебе хорошо, ты вон какой здоровенный амбал".
—удаки. ‚едь они не знают, какие менЯ мучают боли. Ќо кое-кто из них прав.
‚от Њоргун, маленький, тщедушный, неразвитый совсем физически. Љакой от
него в лесу толк? ђазве сучки собирать, но и это тЯжелаЯ работа. ‹егко
сказать: сучки... Ќо он, Њоргун, ничем не болеет, и поэтому медкомиссиЯ
определила ему первую категорию. Ђ раз перваЯ -- надо идти в лес. Ђ Њоргун
не хочет, боитсЯ, тЯжело ему. Ћб этом следовало бы кому-то думать. „лЯ
начальст-ва степень его исправлениЯ измерЯетсЯ количеством мозолей, только у
него они на мЯгком месте -- натирает в карцере. ђано или поздно его
трудоустроЯт на легкой работе, а пока он сидит у костра и грустно смотрит в
огонь.

Љапитан Ѓелокуров... ‘ этим человеком у менЯ образовались самые
непонЯтные отношениЯ за мое пребывание в колонии. Ћн призван воспитывать
нас, а, видимо, взЯл на себЯ обЯзательство преследовать менЯ. Ћн ревностно
следит за каждой моей неудачей, где бы мы оба ни находились, вызубрил
наизусть мое личное дело, тычет мне в нос моими неудачными побегами,
тюрьмами, карцерами. Љогда менЯ привели из Љрасновишерска после моего
последнего побега и водворили в изолЯтор под следствие, Я даже не удивилсЯ
его поЯвлению. Ђ он спокойненько, как всегда, словно читаЯ лекцию или
доклад, начал взвешивать мои шансы -- "за" и "против" -- в этом последнем
мероприЯтии. Ќет, он не издеваетсЯ, а вроде решает математическую задачу:
вот это плюс, а вот это минус.
Љогда Я приехал из тюрьмы, он менЯ тут же вызвал и, словно не было двух
лет разлуки, начал подытоживать факты, которые были, разумеетсЯ, не в мою
пользу. €менно поэтому терпеть этого человека не могу, хотЯ не признать его
правоту иногда тоже не могу. ‚се, что он говорит, конечно, правда. Ќо в
том-то и дело: всюду правда -- газета, радио, начальники -- все говорЯт тебе
правду, внушают с утреннего подъема и до отбоЯ: ты должен "понЯть", ты
должен "выходить на прЯмую", ты обЯзан "исправитьсЯ". ‚от он менЯ все
вызывает и тЯнет жилы -- раньше за старое тЯнул, теперь, будто это его
кровное достижение, начал захваливать за то, что вот Я все же "понЯл",
"исправлЯюсь" и "выхожу на прЯмую"... Џридешь вечером с работы уставший,
мечтаешь об ужине, постели, но не успеешь войти в зону, он вызывает -- как
день прошел? Ќу что там может быть особенного? Ќеужели он думает, что это
его неотступное преследование заставило "понЯть"? ‘ ним еще, пожалуй,
поспорить можно, мысль у него часто примитивна -- цифры, даты. –ифры Я
вообще плохо запоминаю. ‚от и решил -- черт бы его побрал! -- нарушить эту
плавную линию правды и не вышел на работу. Љонечно, угодил в карцер. Ћн, как
узнал, вызвал и... началось.
-- Ћ чем ты думаешь? —то ты умеешь?
џ понЯл, к чему он клонит, и взбесилсЯ. ‚едь и сам не хуже знаю, где и
когда дурака свалЯл, и нечего теребить болЯчки.
Ђ ему хоть бы что, пошла математика: "два года убил в тюрьме, а мог
закончить три клаcca в школе колонии или приобрести какую-нибудь
специальность в промзоне..." и т. д.
Ќу вот, тут Я и вскипел и начал, в свою очередь, обвинЯть начальство,
кого за что, одного справедливо, но другого, пожалуй, и нет. …сли
разобратьсЯ, не так легко воспитывать взрослых людей, упорно
сопротивлЯющихсЯ всему положительному, и колонии их много.
‚едь Я сам безошибочно могу сказать, кого из нас можно сделать
человеком, а кого хоть сегоднЯ, хоть завтра убей -- все равно. Ќо это лишь
потому, что в течение многих лет и днем и ночью, в карцерах, в тюрьмах, на
работе и на отдыхе -- везде и всегда Я с ними; потому что мне доступнее их
мысли, психика, жизнь и стремлениЯ, чем любому администратору, любому
воспитателю, сколько бы тот эту массу ни изучал, сколько бы знаний он ни
имел —то касаетсЯ моих суждений, пусть капитан Ѓелокуров не обижаетсЯ.
Ѓесспорно то, что здесь должны быть руководителЯми люди с сильными
качествами массовика и педагога (педагога потому, что заключенные, эти
взрослые люди, во многом все же дети и разум у них детский), они должны
обладать высоким интеллектом и высокими принципами; нужны не прогоревшие
где-то карьеристы и бюрократы, а люди, имеющие душу, ум и совесть...
Ђ недавно совершенно случайно Я был вынужден отдать ему мои записи длЯ
чтениЯ. џ отдал не все записи, но он, без сомнениЯ, захочет читать и те, что
Я не отдал. Ђ Я уверен, что их читать ему будет неприЯтно. Љто гарантирует
сохранность их? …сли не дать?.. ќтого не допускает мое самолюбие: грош мне
цена, если буду отрицать и скрывать мои мысли и понЯтиЯ.
…сли Я сейчас думаю иначе, чем думал когда-то, то, может, когда-нибудь
Я буду думать иначе, чем думаю сейчас. € возможно, многое окажетсЯ тогда
иным, но до этого нужно дожить. —тобы так было, необходимы событиЯ, факты,
способные изменить мое мировоззрение. Ђ сейчас Я могу описать свою жизнь
лишь такой, какаЯ она есть, и не иначе. Ђ сам Я -- хорош или плох -- такой,
каким формировала менЯ жизнь.

‚ больнице

•очетсЯ сосредоточитьсЯ, чтобы писать, но это почти невозможно из-за
двух дебилов, живущих со мной в одной палате. Ћни своим существованием
буквально отравлЯют воздух. ќто люди, считающие ниже своего достоинства
кого-либо уважать. †енщины длЯ них без исключениЯ лишь проститутки, ни одна
из них не может противостоЯть их чарам или деньгам... –елыми днЯми поют
блатные песни и занимаютсЯ совсем недостойным мужчин делом -- сплетничают.
Ћни судачат о людЯх, находЯт в них уйму недостатков и, конечно, совсем не
уделЯют вниманиЯ своим.
‡автра менЯ выпишут, подлечили немного и -- опЯть в колонию. “же весна,
и скоро свобода... ‡дешние врачи быстро поставили менЯ на ноги. ‡десь Я и
встретилсЯ снова с ‚ах-‚ахом. ‚идимо, он частенько лежит в больнице. “ него
ЯзвеннаЯ болезнь, и недавно его уже третий раз оперировали, причем, надо
сказать, по его собственной вине.
Љак-то, прогуливаЯсь по коридору, Я заметил через стеклЯнную дверь в
одной из хирургичес-ких палат чьи-то огромные тоскливые и очень знакомые
глаза, которые каждый раз, когда Я проходил мимо, с немым вопросом за мною
следили. ‚ них был словно упрек. € тогда Я заметил, что у него смешной нос.
Ђрсен?! џ вошел в палату. „а, это был он, хотЯ узнать его было нелегко: в
кровати лежал невероЯтно худой -- совершенный скелет -- страшный,
обезображенный болезнью человек. Ћн был настолько слаб, что не мог шевелить
ни рукой, ни ногой, даже говорить он толком не мог, было чрезвычайно трудно
его понЯть, и в палате он лежал один. ЋказываетсЯ, рассказывали санитары,
ему сделали резекцию желудка. ЋперациЯ прошла благополучно, и все было бы
хорошо, если бы не посылка... „ело в том, что Ђрсен сразу же после операции
получил из дому посылку со всЯкими вкусными вещами и, хотЯ ему это
категорически запрещалось, съел, можно сказать, половину этой посылки --
мед, фрукты и разное другое. Ђ утром он взорвалсЯ, то есть живот его вздуло,
полопались швы, и Ђрсена снова оперировали. ’олько теперь ему с каждым днем
становилось все хуже и хуже, и уже никто не надеЯлсЯ, что он выживет.
Љормить его надо было с ложечки, а ходил он под себЯ, как маленький ребенок.
‚се знали: не сегоднЯ завтра помрет. Њожет быть, он бы и умер, потому что
бывают положениЯ, когда самые лучшие врачи бессильны; положениЯ, когда
человека может спасти лишь одно -- любовь. € если она где-то есть, рЯдом, ты
спасен, если же нет -- каюк тебе. Њожет быть, и Я бы в свое времЯ умер, если
бы мое сердце, совершенно ослабевшее из-за потери крови, не поддержал своими
ласковыми заботами, своими ободрЯющими беседами Ђрсен. Џомню, когда его
выписывали, уже одетый в арестантс-кую спецовку, он пришел попрощатьсЯ со
мной. џ еще лежал тогда. Ћн присел у моей кровати, поговорили немного,
попрощались. Ћн ушел. Ђ потом Я нашел под подушкой у себЯ четыре мандарина,
видимо, ему из дому прислали.
…сли ты мышь обласкал и она тебЯ полюбила, в бороде твоей жила, если ты
воробьЯ выкормил -- он тебЯ полюбил, от тебЯ улетать не хотел, ты полюбишь и
человека, и он тебе тем же ответит. ђазве мог Я забыть, чему менЯ научил
Ђрсен, -- милосердие к несчастным, любовь к человеку. Њы поменЯлись ролЯми
на этот раз. € мне совсем не было противно убирать за ним, менЯть его
постельное белье. џ не уставал его кормить и следить за тем, чтобы ничто не
мешало его сну, чтобы всегда было тихо в палате, чтобы всегда был чист
воздух. џ не уставал от его бесконечных капризов. Ќа тумбочке лежали письма
от его родных, на которые он уже давно не отвечал. џ написал за него его
родным, что он болен, что он непременно выздоровеет. џ их не обманул. Ћн
выздоровел, лежит теперь в общей палате, ест, шутит, смеетсЯ. ‘обственно, он
и не лежит, он уже понемногу ходит.
Ђ менЯ завтра выпишут. Џоеду в бригаду. ѓоворЯ по правде, соскучилсЯ.
’олько теперь менЯ переведут в другую бригаду, в дорожную. ќта бригада
состоит тоже из малосрочников и ходит под отдельным конвоем, но не хочетсЯ
уходить с погрузки, там настоЯщие парни и работа что надо. € все же придетсЯ
уйти. ЊенЯ теперь туда не берут: у менЯ Язва и еще какаЯ-то штука в левом
боку. ’оварищи давно заметили, что начинаю сдавать, все потихоньку старались
уговорить менЯ перейти в дорожную, все чаще отдавали мне штабелЯ полегче,
ставили на четверку и т. д. € Я как-то тЯнул, работал. Ќо однажды вдруг в
глазах потемнело, Я бросил багор и упал. —ерез час менЯ отвезли в зону и
поместили в санчасть. џ лежал, уставившись в потолок, и вспоминал, как
когда-то давно, на острове, симулировал больного. ЉажетсЯ, был у менЯ тогда
"детский паралич"... Љак давно это было, сколько прожито с того днЯ, и какой
жизни..
‚ечером с работы пришли парни. Ћни сразу от ворот прибежали в санчасть
узнать, как мои дела. Ќабилась полнаЯ палата народу, и сочувствие этих
грубых людей, выраженное опЯть-таки не без мата, было таким искренним. џ
удивлЯюсь себе: как мог Я жить среди них годами и видеть только моральных и
физических уродов, обитавших в карцерах, Ѓ“ђах, не вылезавших из зоны, пуще
смерти опасавшихсЯ загорбатитьсЯ от работы, и не замечать этих здоровых,
крепких, жизнерадостных и дружных парней. ‚едь они прошли, как говорЯт,
огонь, воду и медные трубы; они окунулись в грЯзь до дна, но они выбрались,
она стала им противна, и они ушли на чистый воздух, в лес. Ђ из леса они
уйдут на свободу. “йдут с трудовыми мозолЯми на руках, уйдут, готовые к
испытаниЯм, ко всему. Ќу что ж, и менЯ грЯзь не затЯнула, Я тоже пришел к
ним на чистый воздух -- в лес. € Я совсем не виноват, что вот болею и должен
теперь от них уйти. Ќо Я не вернусь в зону, в небытие, нет -- Я иду также на
чистый воздух, в дорожно-ремонтную бригаду, назло всем болЯчкам.
Љогда менЯ на носилках вынесли из зоны, чтобы отправить в больницу,
бригада провожала менЯ до ворот. Џарни отнЯли у санитаров носилки и понесли
их сами. ѓоворили о пустЯках, да не в этом дело... ЉакаЯ разница, о чем
говорить, -- это не главное. ѓлавное -- это проводить друга, быть с ним до
самых ворот, пожать его руку на прощанье.
•ороший Я прожил кусочек жизни с этими парнЯми, которые видели жизнь и
найдут в ней свое место, очень хороший кусочек.

“тром, после завтрака и прочих процедур, что начинаютсЯ с подъема в
семь часов, идем на работу. Ќас десЯть человек -- бригада. ‘обираемсЯ у
ворот и побригадно выходим за зону. ‡а воротами нас встречает конвой, в
распорЯжение которого поступаем по выходе из зоны. ‘адимсЯ на машину. Љонвой
читает ежедневную утреннюю "молитву", котораЯ звучит приблизительно так: "‚ы
поступили в распорЯжение конвоЯ и обЯзаны выполнЯть все требованиЯ конвоЯ
беспрекослов-но. ‚ строю по пути следованиЯ не разговаривать, не курить: при
попытке к бегству конвой применЯет оружие без предупреждениЯ..." ‡атем
следует традиционный вопрос, скорее угроза: "џсно?!" ‡еки отвечают хором:
"џсно!" Њожно выезжать к месту работы.
Ќаше место работы -- дорога, по которой едем.
Ћтъезжаем от колонии километров 20-25, слезаем с машины, снимаем
инструменты, затем машина уйдет, а мы останемсЯ, чтобы заделывать проломы до
вечера, пока за нами опЯть не придет машина.
‚ бригаде каждый знает свое дело: кому подносить материал -- таскает
доски, шпалы; кому копать -- с лопатой не расстаетсЯ; кому на мотопиле
"„ружба" работать -- сверлит дыры; кому нагелЯ точить -- этот целый день
таскает на себе мешок с толстыми деревЯнными колышками и, когда приходим к
пролому, затачивает их концы небольшим топориком; мой удел -- кувалда.
’ЯжелаЯ штука, 16 килограммов ("понедельником" прозвали ее ребЯта). Њое дело
забивать нагелЯ. ’Яжело, но мне нравитсЯ. € Я это делаю красиво. ђаздеваюсь
до поЯса, надеваю рукавицы и -- сто нагелей без перекура. Џосле этих ста
нагелей кувалда, правда, весит уже не шестнадцать, -- сто шестнадцать
килограммов, но зато ногам спокойно. „ело в том, что ничто, кроме кувалды,
менЯ не касаетсЯ, утром Я ее обниму и расстанусь с ней только вечером. € это
здорово: есть нагелЯ -- забиваю, нет их -- лежу на бревнах у дороги,
загораю. Ђ таскать шпалы, пилить, колоть, копать -- удовольствие не очень-то
большое. Љувалда в моих руках ходит легко, свободно, и движениЯ мои, Я знаю,
гибкие. Ќа менЯ в тот момент, когда забиваю нагелЯ, приЯтно смотреть. Ђ мне
тоже приЯтно внимание бригадников и конвоЯ, которые, чтобы лучше видеть,
даже подходЯт поближе; хорошее это ощущение. Љувалда ритмично бьет по
нагелЯм, они один за другим исчезают в древесине шпал. „а, еще осталось
кое-что от былой силы, и, кажетсЯ, она с каждым днем все прибывает. „вижение
и воздух -- лучшее лечение, против всех болезней помогает. Џраво же, это
так, а если еще настроение хорошее, если имеютсЯ в запасе песнЯ и смех,
тогда и вовсе здорово.
Џравда, смех и песни -- это не всегда зависит от нас. €ной раз и
хотелось бы запеть, да не до песен, нe до шуток, не до смеха. ќто во многом
зависит от тех, кто нас охранЯет, -- от конвоЯ. ‚от когда ходим с €ваном
Љостромским (из Љостромы он) -- тогда песни, смех, шутки и работа что надо.
Ћн старший конвоир, простой парень, сам охотно пошутит и никогда никого нe
обидит: "“стали -- отдохните, река рЯдом -- умойтесь, освежитесь". ‚откнет в
землю вехи длЯ обозначе-ниЯ зоны, за которую мы не вправе выходить, и будьте
любезны, занимайтесь своим делом. Ћн не переходит грани дозволенного ему во
взаимоотношениЯх с нами, заключенными, но и не считает нас заразой,
достойной одного только презрениЯ. Ќе то что другой наш старший конвоир --
ђыжий. Ћн действительно рыжий и еще очень злющий. Љогда ходим с ним -- ну,
спасу нет. € что за противное отношение... Њожно подумать, что кто-нибудь из
нас у него лично кошелек стЯнул. Ќенавидит он нас, видать, люто. Ќедавно он
до того озверел, что сам командир взвода упек его на гауптвахту. ќто был
страшный день. Џоведение старшего конвоира с утpa всех нервировало. Ћн
беспрестанно на нас орал, требуЯ то прекратить курить, то перестать
шептатьсЯ. „аже его помощнику, мы видим, противно. ђыжему солдаты тоже не
очень симпатизируют, они его прозвали капралом".
Ќачали мы в тот день работу. Ћтремонтировали первый пролом, затем еще
два пролома и остановились на перекур. „ень очень жаркий, не меньше 35°.
ђазделись, предоставив свои тела бесчисленным комарам, слепнЯм, мошкаре.
†арко. Ћт невыносимой жары в горле сухо, трудно дышать. Ќо спрЯтатьсЯ от
солнца некуда. •отим пить. „ьЯвольски хотим пить. ђЯдом у дороги, метрах в
двух от нее -- ручеек. Њы хотим пить все как один. Џошли к ручью. ’ут
грозный окрик ђыжего заставил вернутьсЯ на дорогу. "Ќе будет воды!" --
заЯвил он и щелкнул затвором автомата. Ѓригада его просила, ругала, умолЯла,
а он: "Ќе будет воды!"
‘адимсЯ, отказываемсЯ двигатьсЯ дальше. ‘идим у ручьЯ и глотаем слюну,
у кого она еще есть. ’аким образом просидели час, ђыжему надоел окружающий
колорит. "‚ставай, пошли дальше!" -- скомандовал он. Њы ни с места. Ћн орет,
беситсЯ, наставив на нас автомат, подходит вплотную. Ќервы у всех напрЯжены.
‚стаем, идем дальше. Ћтремонтировали еще пролом, еще много проломов. Ѓрюки
от пота, текущего по нашим спинам, прилипают к ногам; тела наши в укусах;
Язык у всех засохший, говорить не хочетсЯ. ђаботаем. ЋказываетсЯ, чтобы
попасть в ад, не нужно умирать. ‚от оно -- настоЯщее пекло. ‹ето! ќто сезон,
которого так ждут повсюду люди, когда природа украшаетсЯ зеленью, цветами,
песнЯми птиц, когда весело журчат ручьи и землЯ благоухает. ‹ето?! „лЯ нас
этого нет. „лЯ нас -- жара, дорога, проломы, жажда, а длЯ менЯ лично еще и
кувалда...
Ќо и вчера было лето. …ще вчера Я любовалсЯ своей работой и мною
любовались другие, еще вчера Я не ощущал веса своего "понедельника". ‘егоднЯ
тебе не до песен, не до шуток, сегоднЯ кажешьсЯ себе неудачником, обиженным
судьбою, длЯ которого нет надежды снова стать челове-ком, и растет в тебе
злое чувство, ему этот ђыжий открыл своим поведением зеленую улицу.
„ень казалсЯ бесконечным. Ќо вот наконец вечер. Љончили работу, собрали
инструменты, ждем машину. •отим пить. •отим курить. Љурева у нас нет.
‘идим, ждем машину. Ќо вот кто-то из нас кого-то оскорбил, задел, и
теперь эти двое ругаютсЯ, припоминают все пакости, которые один про другого
знает. Ќаконец вскакивают, друг на друга налетают, сейчас будет драка. џ
тоже вскакиваю, чтобы разнЯть их, -- нельзЯ допустить драки. ќто мне нелегко
удаетсЯ. Ќаконец противники разнЯты, лишь поливают друг друга словесной
грЯзью. Ќервы напрЯжены до предела. ‚едь могло произойти что угодно. Ќаконец
-- о радость! -- машина. Џоспешно погрузили инструмент, сели. …дем. € вот --
зона. ‚ернулись... €дем на ужин. Џосле ужина спешу к колодцу, в нем ледЯнаЯ
вода. ђаздеваюсь догола, выливаю на себЯ пЯть-шесть ведер холодной воды.
•орошо! Ђх, хорошо! •орошо, что есть этот колодец, уже ради него можно жить.
‡десь можно остудить нервы. Ђ теперь можно и спать -- день кончилсЯ.
€так, сегоднЯ, 18 июнЯ, в 4 часа днЯ тридцать два года тому назад на
острове ‘ааремаа родилсЯ Я длЯ того, чтобы прожить также сегоднЯшний
страшный день. „а, это был действительно страшный день. Љак многo значит --
волЯ одного. Ћн один может делать погоду десЯтерым. Џожелай он -- и мы бы не
почувствовали тЯжести неволи (как бывает всегда с €ваном Љостром-ским). Ќо
он не захотел, и мы ощутили физически давление одного днЯ. Њожет, так это и
должно быть? ‡аключение -- это наказание. Њы все десЯтеро совершили
преступлениЯ, много преступле-ний. Њногие из нас ненавидЯт общество, всЯкое
общество. Њногие притворЯютсЯ исправлЯющи-мисЯ. € за все это всех нас
ненавидит он, этот не очень развитой рыжий парень. Ћн хочет, чтобы мы
почувствовали, почем фунт лиха, и боЯлись попасть сюда снова; он хочет быть
длЯ нас страшным, и хотЯ он далеко не прав, но вообще-то, может, это
справедливо: тюрьма потому и наказание, что она страшна, а страшным людЯм за
страшные деЯниЯ и наказание должно быть таким же. Ѓудет им в тюрьме вольно и
беззаботно -- будут ли они боЯтьсЯ ее тогда? Ќо что же тогда такие, как
€ван? Ћни к нам относЯтсЯ по-человечески, вселЯют оптимизм и желание
вернутьсЯ в жизнь, к честным людЯм, к честным делам. Џоэтому ђыжего командир
взвода правильно засадил на гауптвахту, он убивает всЯкую надежду на
прощение, искупление, а если нет надежды -- зачем тогда и старатьсЯ? Њожно
опЯть в карцер, в тюрьму, в побег -- куда угодно, потому что трудись не
трудись -- все равно хорошим не станешь.

Ќочь. ‘пЯт арестанты. ‚ секции храп и немного, если быть скромным,
несвежий воздух. Ќо это естественно длЯ помещениЯ, где живут семьдесЯт
человек. Ќе спит лишь ‘ерый ‚олк. Ќе спитсЯ ему: одолевают мысли, да и
разные ночные происшествиЯ, которыми полна жизнь колонии, не дают спать.
Џоначалу уснув, он проснулсЯ от дикого, нечеловеческого воЯ. ‚ой
действительно оказалсЯ не человеческим, а кошачьим, кошка спасалась бегством
под нары от гнавшегосЯ за ней с недобрым намерением кота. ‡атем он было
уснул опЯть, но немного погодЯ послышалсЯ другой вой, уже определенно
человеческий. ќто кричал во сне сосед, захлебываЯсь отрывистыми похабными
ругательствами. Џосле этого ‘ерый ‚олк уже уснуть не мог, опЯть поЯвились
боли, а вместе с ними и мысли. Њысли и чувства.
‘коро свобода. Ћсталось двенадцать дней. ‘коро другаЯ жизнь, в другом
мире, где возможны счастье и любовь... Ќо мне страшно, Я его боюсь, того
мира, другого. ‡десь нередки случаи, когда люди, которым предстоит
освобождение, отказываютсЯ выходить на волю. џ их не мог понЯть, но вот
сейчас смутно представлЯю их ощущениЯ, их страхи; находЯсь долго в
заключении -- десЯть, пЯтнадцать лет, -- они отвыкли от воли, потерЯли
способность быть самостоЯтельными, они не знают, как нужно говорить, как
держатьсЯ; им кажетсЯ, что и ходЯт там, на воле, люди не так, как они, и
спЯт, и едЯт -- все делают иначе. ‡десь все известно, здесь тебе приказывают
-- делай так, ходи так, стань этак, повернись, садись, вставай -- все тебе
приказывают. € это в течение многих, долгих лет. ‡а это времЯ ты, в
сущности, живешь почти беззаботно: пища тебе, хоть какаЯ-нибудь, обеспечена;
спать ты будешь -- в зоне ли, в карцере, где угодно, но в основном в тепле.
’вои дни однообразны, ты отбываешь срок. Ќо ты считаешь годы, событиЯ,
месЯцы, дни, делаешь это машинально, с тайною надеждой на то, что последний
день -- конец страшной жизни, после которой ты уже другим человеком начнешь
новую. Ќо вот настал последний день, ты сейчас оставишь позади четырнадцать
лет неволи, целую жизнь, и перейдешь в другую, а она тебе неведома, тебе
боЯзно, тобой овладевает страх. ‘транно, когда решаешьсЯ на побег, этого не
испытываешь. ’огда совсем другой страх -- потерЯть жизнь. ’ак или иначе, нo
встречаютсЯ люди, которые в день освобожде-ниЯ отказываютсЯ выходить на
волю. ’аких, конечно, единицы, но страх, наверное, испытывает каждый, хотЯ
никто в этом не сознаетсЯ. ‚прочем, если у тебЯ семьЯ и ты побыл здесь
сравнитель-но недолго, наверное, тогда ты знаешь все наперед, тебе известно,
что попадешь в привычное окружение, тебе известно, кто и как тебЯ встретит,
ты получал письма и знаешь, какова та свобода, куда ты идешь. Ќо если ты
прожил здесь целую жизнь, если свободу ты помнишь и знаешь только как период
скитаний в притворстве, в страхе, если тебЯ никто не ждет и ты действительно
не знаешь, как там живут нормальные люди, -- страшновато. Ќо и интересно,
очень интересно.
ЉакаЯ она теперь -- свобода? Љак надо есть вилкой? ‘мешно, но вилку ты
уже так давно в глаза не видел. Љак едЯт из фарфоровой тарелочки? Ђ галстук
завЯзать? ЋпЯть ты будешь похож на нильского крокодила, вышедшегo из
джунглей в цивилизованный мир. „венадцать дней... Ђ ведь их было
четырнадцать лет. „авно -- сто лет назад. € вот осталось двенадцать дней...
ЌевероЯтно! —то будет?
ѓоворЯт, жить на воле таким, как Я, надо буквально невидимкой. Ќоса
нигде не показывай, потому что нас будто бы карают уже за одно то, что мы
ранее судимые. ‡а любую мелочь -- милициЯ, за малейшее подозрение -- тюрьма.
‡еки менЯ наставлЯют ежедневно на путь истинный: в общественных местах не
показывайсЯ, комсомольцев берегись как огнЯ, а бригадмильцев и дружинников
опасайсЯ больше милиции -- заклюют и за дело и без...
„ействительно, получаетсЯ страшнаЯ картина, хоть и не освобождайсЯ
совсем. …сть и такие, кто дает наколки, где можно легко "работу вымолотить".
Ќо "вымолачивать" Я не буду, потому что освобождаетсЯ уже не волк, а
человек, у которого есть, между прочим, совесть. —то же касаетсЯ отношениЯ
общества к освободившимсЯ -- вы, мне кажетсЯ, судите обо всем, глЯдЯ лишь со
своей колокольни. Ћтношение людей ко мне будет такое, какое Я заслужу. џ
вообще не тешу себЯ мыслью, что менЯ встретЯт с музыкой, и готов к любым
трудностЯм. Џоэтому Я не боюсь свободы.
„ве жизни -- та, котораЯ была, и та, котораЯ начинаетсЯ, -- а граница
между ними -- узенькаЯ калитка. ‘егоднЯ еще по эту сторону калитки, в старой
жизни. Џоследний день. Ћна остаетсЯ, она менЯ отпускает. Ќо что впереди?
Њне тридцать два года. . € нет ни образованиЯ, ни профессии, ни семьи,
ни даже друзей. ’ридцать два года пошли насмарку. Ђ ради чего? ђади чего
искалечены ноги, нажил Язву, как ненормальный, вскакиваю при каждом
неожиданном скрипе, шорохе? € жизнь, котораЯ начинает-сЯ, -- Я ее совсем не
знаю. …е надо будет осторожно узнавать, изучать. „а, конечно, нужно
осторожно, потому что, наверно, встретЯтсЯ и ђыжие. Ђ сам Я? „ействительно Я
уже другой? ‡десь -- да, а там?.. Ќу, что за глупость... Ќеужели снова стану
валЯтьсЯ в коридорах, дрожать в дорожных кюветах? € снова менЯ сможет бить
каждый кому не лень?.. Ђ ‘ирье...

11.•. 1963 г.
ЊысьЯ

ЏоследнЯЯ ночь... ‡автра, 12 октЯбрЯ, ‘ерый ‚олк выходит из клетки на
волю. Ќет... ‘ерого ‚олка больше не будет. ЋсвобождаетсЯ гражданин, у
которого есть имЯ, отчество, фамилиЯ и, как Я уже сказал, совесть.
Ђ теперь подведем баланс:

5 лет 7 месЯцев
+
8 лет 7 месЯцев 15 дней

€того: 14 лет 2 месЯца и 15 дней. €з этого срока один год в карцерах,
пЯть лет в строгорежим-ных тюрьмах, остальное в колониЯх, причем только в
строгих и особо строгих.
Ѓолее чем достаточно...
Љак все последние ночи, Я сегоднЯ тоже не сплю. Љакой там сон, ведь
завтра -- свобода! ‘вобода! ЌастоЯщаЯ свобода. “же не нужно будет опасатьсЯ
ареста, врать на каждом шагу и дрожать за каждое слово, не надо больше
играть роль человека. ‡автра Я получу паспорт и стану гражданином, мне будут
говорить "товарищ" -- ведь так обращаютсЯ друг к другу люди на воле. ‚ечером
приходили парни из погрузки, принесли кое-что из одежды, у менЯ же ничего
нет. ѓеоргий принес брюки, Ѓыдло -- рубашку, а ђосомаха у кого-то выиграл
свитер, и свитер теперь тоже вернетсЯ на волю; и потом мы попрощались,
больше Я их не увижу, потому что завтра в то времЯ, когда менЯ выведут за
зону, они будут на работе.
Џробили отбой, зеки укладывались спать, а мы еще долго сидели, о чем-то
говорили, "чифирили", пока нас не разогнали надзиратели. ‘транное это
ощущение -- товарищи твои остаютсЯ в заключении, а ты среди них почти
вольный. ‚от Я завтра буду ходить по поселку без конвоЯ, могу идти, куда
хочу, а их поведут на работу под конвоем. Ђ еще вчера так вели на работу и
менЯ. ‚чера Я был заключенный, вчера, если бы нарушил запретную зону, менЯ
могли бы застрелить. € вот -- один день, один час, одна минута, и Я перехожу
из одной жизни в другую.
„умаю иногда, поверили бы мне такие же, каким был Я сам четырнадцать
или даже двадцать лет назад, если бы Я им все рассказал о своей жизни?
Џоверили бы они мне, понЯли бы менЯ? ’е, кто ищет счастьЯ, не знаЯ о том,
что так или иначе его надо заслужить -- трудом, страданием, именно
заслужить, создать, сделать самому. ’акие, каким Я был прежде, никому не
верЯт. ‚ своих неудачах они винЯт других, страдать они не хотЯт, труда
боЯтсЯ. Ћни охотно, слепцы, идут навстречу ложной романтике и, мечтаЯ о
подвигах, приключениЯх, совершают пошлости, преступлениЯ. Ђ грЯзь их не
отталкивает, все глубже и глубже засасывает, они в ней тонут. € они мне,
наверное, не поверили бы, потому что они ничему и никому не верЯт, даже
самим себе.
‚от они-то мне сейчас и дают наколки, где "работу можно вымолотить",
предсказывают, что не удастсЯ удержатьсЯ на воле, что скоро опЯть сюда
вернусь, страшат тем, что менЯ за непочтите-льные мысли об администрации
могут просто убить. Ћни-то действительно почти не бывают на воле, считают,
что нет на свете ничего хорошего, ни любви, ни дружбы, ни чести. Ќо таких,
как Ђрсен и ђосомаха, ѓеоргий и Ѓыдло, -- их больше. Ћни тоже не скоро
отвыкнут от жаргона и мата, но они не стеснЯютсЯ мечтать вслух о хорошей
девушке, котораЯ им поверит, они изобьют того, кто пытаетсЯ доказать, что
ђоссию когда-нибудь победЯт, они выделывают чудеса с баграми, и они-то
знают, что Я сюда больше никогда не вернусь...
€так, завтра свобода. Љак бы там ни было, но Ясно одно: пусть мир полон
негодЯев и подлецов, пусть они встречаютсЯ на каждом шагу, в каком угодно
положении, пусть они есть -- это еще не значит, что и Я должен быть
подлецом. Љто знает, может, будет и у менЯ еще ђодина.

’етрадь четырнадцатаЯ
ѓод 1963

ќто не шторм, нет, просто сильный ветер. умит море. ‚олны одна за
другой ударЯютсЯ в пристань Яхт-клуба в ’ори. ‚дали, в море, словно в
тумане, видна темнаЯ полоска -- это остров Ђбрука. Ђ километрах в двух от
берега плоским блином лежит остров ‹аЯмадала. Ќа волнах у пристани качаютсЯ
Яхты, кричат чайки, пахнет водорослЯми, йодом, рыбой -- морем... „аже не
веритсЯ, что Я на родине. ‚от каменнаЯ дорога через разлив, по этой дороге
мальчишкой, с ватагой моих подчиненных, бежал Я, прыгаЯ с камнЯ на камень, в
Яхт-клуб. ќто только название -- дорога, на самом деле просто большие камни,
наваленные как попало; они образовали что-то наподобие каменного забора, и
тЯнетсЯ этот забор каменной тропинкой через разлив, метров пЯтьсот. Џо этой
тропинке можно отсюда, из Яхт-клуба, дойти прЯмо до улицы ‹оодзи, где
когда-то Я жил с мамой, отцом, братом и сестрой. ’ам наш старенький голубой
дом. ‘тою у пристани. Љогда-то, мальчиш-ками, мы прыгали здесь в воду и
плыли через залив, соревнуЯсь в скорости. Ќа той стороне -- другой Яхт-клуб.
‡десь мы нырЯли, тоже соревнуЯсь, кто дольше пробудет под водой.
ѓде сейчас все мои тогдашние друзьЯ?.. ѓде ‚альдур, ‘вен, Ђрно, ‚елло?
‘колько прошло лет... ‘колько жизни прожито...
„аже не веритсЯ, что Я на родном острове.
Ќо это так. ‘тоит только повернуть голову налево -- и Я увижу башни
старой крепости, окруженной зеленым древним парком, где двадцать с лишним
лет тому назад собрались трое совсем молодых и совсем глупых искателей
приключений, чтобы отправитьсЯ в мир на поиски счастьЯ и всего необычного,
что в этом мире можно найти.
†изнь нам казалась тогда простой: будь смелым, ловким, сильным -- и ты
победишь все трудности. ќто сугубо физическое понЯтие, но другого мы не
знали...
"ЉайЯк! ЉайЯк!" -- это кричат чайки, кружа над пристанью, иногда они
стремительно падают в море и тут же взмывают вверх и опЯть кричат: "ЉайЯк!
ЉайЯк!" Ћни говорЯт по-эстонски: "кайЯк" по-эстонски чайка. ‹юблю этих птиц,
как и воробьев. ‚оробьев люблю за их оптимизм, чаек -- за то, что они птицы
моей родной стихии -- морЯ. Ћни отважные, чистые, красивые.
€зменилсЯ остров ‘ааремаа. €зменилсЯ и город Љингисепп. Џодумать только
-- в нашем маленьком городишке, который когда-то можно было за полчаса
пройти пешком из конца в конец, ходит автобус... “лицы заасфальтированы, и
дороги острова -- тоже. Ђ в парке опЯть живут белки... мои дорогие белки!
Ћни имеют собственные дачи, построенные длЯ них людьми, но предпочитают жить
где-то высоко на каштанах.
Ќаши белочки -- гордость горожан, они не боЯтсЯ человека, смело прыгают
на плечи прохожих, лазЯт к ним в карман, за пазуху в поисках лакомств,
которые люди длЯ них всегда носЯт в карманах. ‚о времЯ войны они куда-то
исчезли, но теперь поЯвились снова в наших парках, живут, прыгают, принимают
дань от поклонников, за что позволЯют себЯ фотографировать. Ђ парки у нас
очень красивые.
Ћстров изменилсЯ, город изменилсЯ, но не изменилось море. Џо-прежнему
шумит оно, по-прежнему зеленое.
Ћстров наш -- самый красивый в мире, другого такого нет!
‚чера был на кладбище. ЏолднЯ искал могилу отца, совсем заросла она
мохом и травой. Џришлось немало около нее потрудитьсЯ.

—увствую себЯ на родине грустно, Я здесь как чужестранец, приехавший в
качестве туриста. Ћт родного Языка отвык, разговариваю с акцентом, и если
кому говорю, что Я островитЯнин, смотрЯт на менЯ с сомнением, не верЯт. Њне
разрешено быть на острове десЯть дней. ЏоселилсЯ в гостинице, отдыхаю.
Џосетил крепость, музей, ходил смотреть на наш дом, плаваю, катаюсь на
лодках. Ђ в том, что плохо стал говорить на родном Языке, удивительного
ничего нет: ведь Я столько лет не был на родине, не говорил, не читал, не
писал на родном Языке.
Њогилу ‘ирье Я долго искал. џ помню хорошо то место, где ее похоронили,
помню белый деревЯнный крестик. Ќо не оказалось на этом месте ни могилы, ни
креста. Ќа этом месте стоит гордаЯ, даже несколько высокомернаЯ мраморнаЯ
ограда, а в ограде тЯжелаЯ, тоже мраморнаЯ плита, заставленнаЯ сверху
горшками цветов. € чужие имена в изголовье. Љого-то похоронили на ее
могиле... Ђ может, Я перепутал? ‘просить не у кого, где живут ее дЯдЯ и
тетЯ, да и живы ли они -- не знаю. Ќо Я не ошибсЯ -- она была похоронена
здесь. Ќеподалеку от этого места растет молодаЯ елочка. џ положил свои цветы
на ее ветки. Ћна, наверное, помнит, когда хоронили ‘ирье, ведь она видела
это.
’ак вот... †ил когда-то человек, женщина. Ѓыла она добраЯ, ласковаЯ,
обыкновеннаЯ. ‘частьЯ хотела, любить хотела, никому не сделала зла. Ћна была
скромнаЯ и смелаЯ, та женщина, что когда-то жила... Ђ теперь ее нет, как
будто и не было ее совсем. ’еперь никто даже не знает, где она похоронена.
Џрощай, моЯ добраЯ, такого друга у менЯ больше никогда не будет...
ђасставалсЯ с родиной долго, бродил по ‚ышгороду, по узким улицам
старого ’аллина, съездил на Џирита, где всегда многолюдно. Ђ Џирита течет
все так же, как и много лет назад.
Љогда собралсЯ уезжать, на вокзале случайно встретил Њишку Џроныру. Ћн
стоЯл с большим коричневым чемоданом и на блатной мотив мурлыкал какую-то
песенку, озабоченно озираЯсь по сторонам. џ вспомнил нашу давнюю встречу,
когда "тЯпнули" с ним за пропавшую жизнь, вспомнил все пережитое за
последние годы, и как-то обидно стало, ведь жизнь-то оказалась не пропавшей,
ее можно было спасти.
„огнав его, Я крикнул:
-- ‡дорово, Џроныра! -- Ћн оглЯнулсЯ и... пошел от менЯ, прибавив шагу.
џ побежал за ним: -- ’ы что же, брат, старых друзей не узнаешь? -- ’ут он
поставил чемодан и, как-то смущенно улыбаЯсь, сказал:
-- ‡дорово, ты откуда приканал?
Ќа этот раз ему можно было знать.
-- „а вот, посетил родные краЯ, -- ответил Я.
-- ЋпЯть в беге, что ли? -- спросил он будто нехотЯ.
џ рассказал о себе. Ћн слушал внимательно, его когда-то плутоватые, а
теперь погрустневшие глаза словно выражали недоверие, и Я понЯл, что он не
очень-то поверил моему рассказу.
-- Ђ ты все "углы вертишь"? -- спросил Я подозрительно, киваЯ на
чемодан.
’ут Њишка разразилсЯ такой бранью, какую мне, в прошлом известному
мастеру этого жанра, и то редко приходилось слышать. џ слушал его с истинным
наслаждением. Ћднако прохожие, не столь компетентные в этом виде искусства,
и оказавшийсЯ поблизости милиционер оглЯдывались на нас с выразительностью,
отнюдь не говорившей о признательности.
џ осведомилсЯ у Њишки, что, собственно, вызвало у него такое
"вдохновение". € вот что он мне рассказал.
Ћн живет в ’аллине, "углы не вертит". Џоследний "вертанул" шесть лет
назад, и пЯть из этих шести ему внушали, что это нехорошее дело -- "вертеть
углы". Ћн согласилсЯ и уже год изготовлЯет чемоданы в какой-то артели.
‚се-таки осталсЯ верен чемоданам...
†енилсЯ он, маленьким Џроныренком обзавелсЯ, однако где-то на Љавказе у
него отыскалась многочисленнаЯ роднЯ -- чуть не целый аул, -- и он их
навестил. Љогда собралсЯ домой, родственники надавали много подарков, но
Њишка привез только полный чемодан винограда.
‚месте с ним в купе ехал гражданин, у которого был такой же, как у
Њишки, чемодан. Џо прибытии в ’аллин гражданин перепутал и унес Њишкин
чемодан. € теперь нужно найти этого гражданина и съездить ему по уху, чтобы
не трепал Њишкины нервы, и вернуть виноград маленькому Џроныренку.

Џошли в ресторан при вокзале, занЯли столик. ’Япнули, помолчали. Џотом
Я спросил:
-- Ђ... какой у него нос?.. “ Џроныренка?
-- Ћбыкновенный, -- сказал Њишка, и мы весело засмеЯлись. џ
поинтересовалсЯ, почему он, собственно, совершил такую непонЯтную штуку --
женилсЯ.
-- Ћ, душа любезный, -- сказал он, -- втюрилсЯ Њишка...
-- Џотому и завЯзал? -- спросил Я.
Њишкин нос зашевелилсЯ, совершил небольшой круг вокруг своей оси. Ћн
закурил и сообщил:
’ы что думаешь, это тебе пЯтьдесЯт четвертый год? €ли думаешь -- Њишка
дурак? €ли слепой? ’ы ничего не знаешь. ‚от поживешь -- увидишь. ’ы думаешь,
еще есть воры? Ќе ищи -- нету. ‘ейчас не так, как было раньше. ’ебЯ в тюрьме
только надзиратели охранЯли, а здесь с тебЯ не спускают глаз: жена -- раз,
уголовный розыск -- два, милиционер -- три, бригадмильцы -- четыре,
дружинники -- пЯть, -- Њишкины пальцы один за другим растопырились. -- Ѓез
прописки не проживешь и двух дней, а говорить нужно научитьсЯ во что бы то
ни стало на грамотном Языке, без всЯких там междометий и прочих словечек...
’Япнули, закусили, повздыхали.
-- ’рЯпки и часы обесценены, за них ни черта не возьмешь, разве если
что-нибудь заграничное попадетсЯ... Ђ деньги... ‡а мелочью не погонишьсЯ, а
большие деньги все на сберкнижках.
Ќалили, выпили, повздыхали.
-- ђаньше, бывало, пробежишь по карманам -- на базаре, в трамваЯх.
‘мотришь, к вечеру, мало-помалу приличный заработок набран. ’еперь же и
карманы... Ќу что в них найдешь? ђазве что вытЯнешь перчатки у какого-нибудь
ротозеЯ. Љак выдумали эти новые деньги невероЯтно малого размера... так
спрЯчут -- не найдешь. „а еще одеватьсЯ стали непонЯтно, ты себе не
представлЯешь! Њоды всЯкие... ’ы, например, уверен, что карман на своем
месте, где ему быть полагаетсЯ, а его уже переместили в другое место, где
тебе в голову не придет его искать.
Ќалили, выпили, задумались.
-- € как тут жигь... при такой ситуации? ’олько дураку неЯсно, что надо
менЯть пластинку. Ђ ты? —то же...
Њишка не закончил вопроса, но Я понЯл его.
-- Ќет, Њиша, не Я тот дурак. € времЯ тут ни при чем.
’ут откуда-то сбоку послышалась знакомаЯ речь; оглЯнувшись, Я увидел за
столом в углу компанию молодых людей. ќто были даже не молодые люди, а
скорее ребЯта по двадцать лет и меньше. Ќо эти парни -- семь морд -- с
длинными до плеч волосами, одеты чудно, шпарили по "фене" так, что душа
радовалась, на них глЯдЯ.
-- Ћднако врешь ты маленько, -- сказал Я Џроныре, -- еще, видать, не
перевелись мушкетеры. -- € показал на компанию в углу.
-- ќти-то пугалы... мушкетеры?! Џетухи несчастные, -- буркнул Њишка
презрительно, и кончик его носика зашевелилсЯ, описываЯ круги. -- ќтих Я
знаю, они тут всегда. “ них у всех приличные папочки-мамочки имеютсЯ, и,
будь спокоен, если они кого и обворовывают, так своих любезных родителей. Ћт
вольной жизни, кроме жаргона, где-то нахватанного, у них ничего нет.
-- Ђ лихо как пьют-то, -- заметил Я, -- и девчонки у них интересные...
Љ ним действительно подсели две крали в невероЯтно коротких юбочках, с
прическами необъЯтной высоты и глазами под китайца -- точно девицы из
фленсбургского порта. Њишка досадливо махнул рукой, и мы занЯлись
воспоминаниЯми.
-- ’ы куда думаешь определитьсЯ? -- спросил Њишка. -- ‡десь остаешьсЯ?
Ћн задел за больное место. ‚едь не все мои бывшие дружки такие, как
Њишка, иной из них хуже врага, да и последние не перевелись. € еще здесь на
каждом шагу преследуют воспоминаниЯ...
-- “еду отсюда. •очу новой жизни, на новом месте.
Њишка что-то заерзал на стуле, с беспокойством поглЯдываЯ на часы,
потом виновато сказал:
-- Ќу, ты прости, мне пора. †дут менЯ. -- ЏонЯтно -- жена... ’Япнули
еще, повздыхали, затем, пожав руки друг другу, расстались. ‚ернее, Я осталсЯ
сидеть с недопитой бутылкой коньЯку, а Њихаил ЉарапетЯн ушел домой, к своей
семье.
Љакое-то хорошее чувство поЯвилось у менЯ к этому смешному человеку. Ќа
столе он забыл сигареты, Я закурил. Џротивно, погасил.
‚ углу все еще заседала лихаЯ компаниЯ, шпарила по "фене", пропивала
пот родительский. ’ут еще поЯвилсЯ деЯтель один -- длинный, костлЯвый, одет
небрежно, в изношенном коричневом костюме. ‹ет ему сорок, а может, и больше.
‹ицо -- большое, угрюмое -- покрыто шрамами, на руках все объЯснЯющие
татуировки. ‘ел за столик рЯдом, заказал пиво. Ќа менЯ он не обращал ни
малейшего вниманиЯ, но с какой-то жадной тоской стал наблюдать за компанией
в углу, и вот на его равнодушном лице поЯвилось красноречивое выражение
надежды, загорелись глаза. Ћн, подавшись вперед, остро прислушивалсЯ к
пьЯному гомону за столом в углу.
Ћднако точно так же, как недавно Њишка, он скоро отвернулсЯ от них, но
с каким-то совершенно другим -- жалким выражением разочарованиЯ на лице,
словно его только что подло обманули. ќто был не человек -- сплошнаЯ хандра.
’ут он обратилсЯ ко мне.
-- Љурить есть?
џ подал ему сигарету, он закурил, быстро допил свое пиво и, ни разу не
взглЯнув в тот угол, ушел.
‘мешно мне что-то стало. ‚идно, Њишка во многом прав: кое-кто ищет и не
находит. ‚прочем, кто ищет -- тот найдет. ’олько смотрЯ как выйдет: ищешь
одно -- найдешь другое...
џ встал из-за стола, направилсЯ на перрон. ‘коро мой поезд.
€ опЯть дорога. € опЯть ритмичный стук колес. Ђ впереди -- жизнь. Љто
знает, может быть, не все еще потерЯно...
Last-modified: Sun, 12 Dec 2004 07:39:29 GMT
Ћцените этот текст: