вал  ей  так,  точно
она представлЯла собой двадцать званых гостей.
   Ћна сидела  на  веранде,  неотрывно  глЯдЯ  на  темневшие  внизу  крыши
Ѓлекуотера, и Явственно ощущала, как  ползут  к  ней  сквозь  жаркую  тьму
"миазмы".
   Ћна знала, в каком направлении лежит ‘ент-‘витин - за робким  мерцанием
тех огней  в  пальмовых  лачугах,  что  лепЯтсЯ  по  горному  склону.  Ћна
сосредоточилась на них, гадаЯ, нельзЯ ли каким-нибудь волшебством получить
знак от Њартина, но не могла вызвать чувства, что  он  тоже  глЯдит  в  ее
сторону. Ћна сидела долго и спокойно... …й нечего было делать.
   Ќочью она  лежала  без  сна.  Џробовала  читать  в  кровати  при  свете
электрической лампочки, пропущенной в  темный  маленький  шатер  сетки  от
москитов, но в сетке оказалась дыра, и москиты проникали в шатер. ‚ыключив
свет. ‹еора лежала не шевелЯсь и не могла заставить себЯ уснуть, не  могла
почувствовать себЯ в безопасности; затуманенным глазам все чудилось, будто
еле видные полы ее шатра раздвигаютсЯ, и она старалась вспомнить, могут ли
москиты переносить микробов чумы. Ћна увидела Ясно, что зависит от Њартина
даже в таких  крохах  знаниЯ,  уж  не  говорЯ  о  всем  мировоззрении.  …й
вспомнилось, как он злилсЯ, что она не  может  удержать  в  памЯти,  какой
комар разносит желтую лихорадку  -  анофелес  или  стегомиЯ...  или  вовсе
аэдес? - и вдруг рассмеЯлась в темноте.
   Џотом ей пришло на памЯть, что Њартин ей  наказывал  сделать  себе  еще
одну инъекцию фага.
   "—ерт возьми, Я и забыла. ‹адно, завтра сделаю непременно".
   "‡автра сделаю... завтра сделаю" - гудело в мозгу назойливым  припевом,
когда она медленно погружалась в сон,  сознаваЯ,  как  сильно  ей  хочетсЯ
укрытьсЯ в объЯтиЯх Њартина.
   Ќа следующее утро (она так-таки забыла сделать себе инъекцию)  служанки
и дворецкий показались ей  нервней  обычного,  и,  стараЯсь  успокоить  их
расспросами, она узнала, что Ћливер Њарченд, врач, на которого все они так
полагались, умер.
   ‘реди днЯ дворецкий-услышал, что его сестру забрали в  изолЯтор,  и  он
отправилсЯ в Ѓлекуотер устроить племЯнниц. Ћн не вернулсЯ;  никто  никогда
не узнал, что с ним сталось.
   Љ вечеру, чувствуЯ, точно смыкаетсЯ вокруг  нее  цепь  стрелков,  ‹еора
укрылась в лаборатории Њартина. ќта  комната,  казалось,  была  полна  его
порывистым, бьющим через край присутствием. ‹еора отошла подальше от  колб
с микробами чумы, но подобрала недокуренную папиросу - его  папиросу  -  и
закурила.
   Ќа губе у нее была легкаЯ трещинка, а в  это  утро,  вытираЯ  небрежной
рукою пыль - здесь, в  лаборатории,  оплоте  против  болезни,  -  служанка
опрокинула пробирку, и жидкость вытекла на пол. Џапироса  казалась  совсем
сухой, но на ней было достаточно чумных микробов, чтобы убить целый полк.
   —ерез  два  днЯ,  когда  ‹еорой   владело   такое   отчаЯнное   чувство
одиночества, что  она  подумывала  пойти  пешком  в  Ѓлекуотер,  раздобыть
автомобиль и бежать  к  Њартину,  она  проснулась  ночью  в  лихорадке,  с
головною болью, с холодными руками и ногами.  Љогда  служанки  увидели  ее
наутро, они убежали из дому. € в то времЯ, как ею  все  больше  овладевала
слабость, ‹еора оказалась покинутой в уединенном доме, без телефона.
   ‚есь день, всю ночь, с пересохшим от жажды  горлом,  она  лежала  одна,
тоскуЯ о помощи. ђаз она потащилась на кухню за  водой.  Џол  спальни  был
безбрежным волнующимсЯ морем, коридор змеилсЯ мраком, а у порога кухни она
упала и пролежала час, тихо всхлипываЯ.
   "Ќужно... нужно... не помню, что", - взывал ее  голос  к  затуманенному
мозгу.
   ‘ болью - преодолеваЯ боль -  она  поднЯлась  на  ноги,  завернулась  в
ветхое пальтецо, забытое в  бегстве  одною  из  служанок,  и,  шатаЯсь,  в
темноте вышла из  дому  искать  помощи.  „ойдЯ  до  проезжей  дороги,  она
повалилась и лежала недвижно под забором, как раненый зверь.  Џолзком,  на
четвереньках, дотащилась обратно в дом, и пока  не  помрачалось  сознание,
она почти забывала боль в тоске по Њартину.
   ђастерЯннаЯ,  одинокаЯ,  она  не  смела  пуститьсЯ   в   свое   далекое
странствие,  не  опираЯсь  на  его   ласковую   руку.   Ћна   ждала   его,
вслушивалась... вслушивалась до изнеможениЯ.
   "’ы придешь! џ знаю, что ты придешь и поможешь мне! ‡наю.  ’ы  придешь!
Њартин! ђыжик! ђыжик!" - рыдала она.
   Џотом ее сковало благодетельное оцепенение.  Ѓоли  больше  не  было,  и
темный дом весь затих, - слышалось только ее хриплое стесненное дыханье.


   Љак ‘онделиус, „жойс ‹енион убеждала Њартина давать фаг всем подрЯд.
   - Ќет, Я буду стоек и суров, сколько бы вы все на менЯ ни наседали. џ -
верный солдат ѓотлиба. Ќичто не  заставит  менЯ  изменить,  даже  если  бы
грозили мне линчеваньем, - хвалилсЯ он.
   Ћн рассказывал „жойс о ‹еоре.
   - Ќе знаю, понравитесь ли вы друг другу. Ћчень уж вы разные. ‚ы страшно
четкаЯ. € вы любите это "хорошее общество", о котором постоЯнно  говорите.
Ђ ‹еоре плевать на него. Ћна сидит в сторонке... Ћ, ничто не пройдет  мимо
нее, но она много не разговаривает. € Я ни у кого  не  встречал  подобного
чутьЯ - инстинктом распознает  неискренность.  Ќадеюсь,  вы  оцените  друг
друга. џ побоЯлсЯ взЯть ее сюда - не знал, что здесь найду, - но теперь  Я
собралсЯ съездить в Џенрит, привезу ее сегоднЯ же.
   Ћн взЯл у ’вифорда машину и домчалсЯ до Ѓлекуотера и оттуда до  Џенрита
в превосходном настроении. —ума чумой, а вечерами им будет не скучно. Ћдин
из сыновей ’вифорда не такой уж надутый; он и  „жойс  и  Њартин  с  ‹еорой
будут уходить на лагуну - ужинать среди скал; будут петь...
   Ћн подъехал к бунгало, закричал:
   - ‹и! ‹еора! ‚ыходи! …дем!
   ‚еранда, когда он взбежал на нее, была усеЯна листьЯми и покрыта пылью,
и входнаЯ дверь хлопала на ветру.  ќхо  гулко  отдавало  его  голос  среди
безнадежного молчаниЯ. Њартину стало не по себе. Ћн кинулсЯ в дом,  никого
не нашел в столовой, никого на кухне, поспешил в спальню.
   Ќа кровати, поверх содранной сетки  от  москитов,  лежало  тело  ‹еоры,
очень хрупкое, очень тихое. Ћн звал ее, он трЯс ее за плечо,  он  стоЯл  и
плакал.
   Ћн говорил с нею безумным голосом, стараЯсь внушить ей, что любил ее  и
оставил здесь одну только ради ее же безопасности...
   Ќа кухне был ром, и он прошел на кухню влить в себЯ несколько стаканов.
ђом на него не подействовал.
   Џод вечер он вышел в сад, высокий и ветреный сад, обращенный к морю,  и
вырыл глубокую Яму. Ћн поднЯл легкое застывшее тело ‹еоры, поцеловал его и
опустил в Яму. ‚сю ночь он бродил. Љогда же он вернулсЯ в дом и увидел рЯд
ее маленьких платьев, сохранЯвших линии ее мЯгкого тела, его охватил ужас.
   € тогда он сорвалсЯ.
   Ћн бросил Џенритскую •ижину, оставил ’вифордов и перебралсЯ  в  комнату
за кабинетом главного врача. ’ам рЯдом с кроватью  Њартина  всегда  стоЯла
бутылка.
   Џотому что смерть в первый раз постучалась к нему,  он  бесновалсЯ:  "Ђ
провались они, опыты!" - и, к отчаЯнью ‘токса, стал прививать фаг каждому,
кто просил.
   ’олько в ‘ент-‘витине, где  опыт  его  началсЯ  так  успешно,  какой-то
остаток чести удержал его от прививки фага всем поголовно; но  вести  этот
опыт он предоставил ‘токсу.
   ‘токс видел, что Њартин не совсем в своем уме, но только раз попробовал
вернуть его к оставленной работе - и услышал в ответ: "—то  мне  до  вашей
науки?"
   ‘токс сам вместе с ’вифордом  продолжал  опыт  и  вел  записи,  которые
должен был вести Њартин. ‚ечером, проработав с рассвета часов четырнадцать
- пЯтнадцать, ‘токс мчалсЯ на мотоцикле в ‘ент-‘витин - он терпеть не  мог
эту недостойную трЯску, да и небезопасным  считал  нестись  по  извилистым
горным дорогам со скоростью шестидесЯти  миль  в  час,  но  это  сберегало
времЯ, и до полуночи он совещалсЯ  с  ’вифордом,  давал  ему  указаниЯ  на
следующий день, приводил в порЯдок  его  неумелые  записи  и  дивилсЯ  его
угрюмой кротости.
   ’ем временем в кабинете главного врача в Ѓлекуотере Њартин  с  утра  до
ночи делал  прививки  нескончаемой  очереди  перепуганных  граждан.  ‘токс
просил его по крайней мере  переложить  эту  работу  на  другого  врача  и
уделить хоть немного вниманиЯ ‘ент-‘витину, но  Њартин  испытывал  горькое
удовлетворение, топча свою былую гордость и помогаЯ разрушать свое дело.
   ‘ медицинской сестрой в роли ассистента он стоЯл среди голого кабинета.
‹юди, плечо к плечу, белые, негры, индусы, стоЯли сбивчивой  очередью,  на
целый квартал, по десЯтеро в рЯд, бессловесно ожидаЯ, точно перед  казнью.
Ћни подходили к сестре и смущенно подставлЯли руки,  которые  она  мылила,
обмывала водой  и  натирала  спиртом  перед  тем,  как  передать  пациента
стоЯвшему рЯдом Њартину. Ћн резко прихватывал кожу повыше локтЯ и втыкал в
нее иглу, ругаЯсь, когда они дергались, не различаЯ отдельных лиц.  “ходЯ,
они благодарно лепетали: "„а благословит вас бог,  доктор!"  -  но  он  не
слышал.
   €ногда присутствовал при этом ‘токс и глЯдел озабоченно, в  особенности
когда видел в очереди рабочих с плантаций ‘ент-‘витина, которым полагалось
бы сидеть в своем приходе под строгим надзором, -  длЯ  проверки  ценности
фага. €ногда заходил сэр ђоберт ”эрлемб, сиЯЯ и курлыкаЯ и предлагаЯ  свою
помощь... ‹еди  ”эрлемб  перваЯ  из  всех  получила  прививку,  а  за  нею
судомойка в лохмотьЯх, возносившаЯ нескончаемые славословиЯ.
   —ерез две недели, устав от  этой  драматичности,  он  передал  прививку
четырем врачам, а сам стал изготовлЯть фаг.
   Ќо по ночам Њартин сидел в одиночестве, взъерошенный, и упрЯмо пил.  Ћн
жил спиртом и злобой, раскрепощал душу и растворЯл свое  тело  ненавистью,
как некогда отшельники растворЯли свое экстазом. †изнь его была нереальна,
как ночи старого пьЯницы. Ќад нормальными осторожными людьми  он  имел  то
преимущество, что ему безразлично было - жить или умереть. ђазве не  сидел
он среди мертвых, разговариваЯ с ‹еорой и ‘онделиусом, с  Ђйрой  •инкли  и
Ћливером Њарчендом, с €нчкепом „жонсом  и  призрачной  толпой  чернокожих,
протЯгивающих к нему руки в мольбе?
   Џосле смерти ‹еоры он только раз заехал к ’вифордам забрать свои вещи и
не увиделсЯ с „жойс  ‹енион.  Ћн  ее  ненавидел.  Ћн  клЯлсЯ,  что  не  ее
присутствие помешало ему вернутьсЯ к ‹еоре раньше, но оставалось сознание,
что в те часы, когда он болтал с „жойс, ‹еора умирала.
   "ѓнусный проныра, туда же лезешь в светское общество! ‘лава богу, ее ты
больше не увидишь".
   Ћн сидел на краю  койки,  в  тесной  и  душной  комнате,  нечесаный,  с
красными прожилками в глазах.  Џриблудный  котенок,  которого  он  почитал
своим единственным другом, спал на его подушке. Ќа  стук  в  дверь  Њартин
пробормотал: "Ќе могу Я сейчас говорить со ‘токсом. Џусть сам  ведет  свои
опыты. Њне опыты осточертели".
   € крикнул угрюмо:
   - ‚ойдите!
   Ќа пороге стоЯла „жойс ‹енион, свежаЯ, холенаЯ, увереннаЯ.
   - —то вам нужно? - рЯвкнул он.
   Ћна посмотрела на него, закрыла дверь; молча навела порЯдок  на  столе,
заваленном едой, бумагами, инструментами. ‘манила негодующего  котенка  на
коврик, взбила подушку и села рЯдом  с  Њартином  на  неопрЯтную  кровать.
Џотом начала:
   - Ќе сердитесь. џ знаю, что случилось. ‘есил поехал на час в город, и Я
хотела выразить... ‚ас не утешит немного сознание, что мы  любим  вас?  ‚ы
разрешите мне предложить вам дружбу?
   - Њне не надо ничьей дружбы. “ менЯ нет друзей.
   Ћн сидел безмолвный, не чувствуЯ ее ладони на своей руке. Ќо, когда она
ушла, в нем снова затеплилось мужество.
   Ћн не решалсЯ отказатьсЯ от виски, дававшего все  же  поддержку,  и  не
видел, как теперь прекратить  прививание  фага  каждому,  кто  приходил  и
просил о прививке, но и впрыскивание и приготовление фага он переложил  на
других, а сам вернулсЯ к строжайшему наблюдению за  своим  сент-свитинским
опытом... который был теперь сильно испорчен, потому что непривитаЯ  часть
населениЯ ходила на прививку в Ѓлекуотер.
   Ћн не виделсЯ с „жойс. †ил в богадельне. Ќо вечерами  теперь  бывал  по
большей части трезв.


   Џроповедь истреблениЯ крыс распространилась по всему острову; все -  от
пЯтилетнего карапуза до хромой бабки -  вышли  избивать  крыс  и  землЯных
белок. €з-за фага ли, из-за борьбы ли  с  крысами,  или  волей  провидениЯ
эпидемиЯ затихла, и через шесть месЯцев после приезда Њартина, когда палил
зноем вест-индский май и надвигалась полоса штормов, чума почти исчезла, и
карантин был снЯт.
   ‘ент-ѓуберт в своих кухнЯх и лавках почувствовал себЯ вне опасности,  и
среди буйной весны  остров  радовалсЯ,  как  больной,  когда  его  впервые
отпустила боль, радуетсЯ просто тому, что жив и ничто его не тревожит; что
можно на открытых рынках шумно, с руганью торговатьсЯ; что любовники могут
бродить по улицам, ничего вокруг не замечаЯ; что лодыри могут рассказывать
истории, попиваЯ неторопливо свизл в "‹едЯном  „оме";  что  старики  могут
сидеть, поджавши ноги, и чесать Языки под  сенью  манговых  деревьев;  что
добрые христиане могут собиратьсЯ и петь гимны господу, - все это не  было
больше обыденным и глупым, но стало райским блаженством.
   Ћтплытие первого парохода превратилось в празднество. Ѓелые  и  черные,
индусы, и китайцы, и караибы  толпились  на  пристани,  крича,  размахиваЯ
шарфами, стараЯсь не разрыдатьсЯ при слабом писке того,  что  осталось  от
блекуотерского  премированного  духового  оркестра;  и  когда  пароход   -
"‘ент-Ђйа", Њак-ѓерковской пароходной компании - отвалил и  капитан,  стоЯ
очень прЯмо на своем мостике, лихо отдал честь, хотЯ сквозь  навернувшиесЯ
слезы он не видел гавани, - все почувствовали, что они уже не сидЯщие  под
замком прокаженные, но жители вольного мира.
   ‘ этим пароходом уезжала  „жойс  ‹енион.  Њартин  простилсЯ  с  нею  на
пристани.
   Џочти одного с ним роста, она крепкой рукой пожала ему руку,  взглЯнула
на него без смущеньЯ и радостно сказала:
   - €так, вы уцелели? џ тоже. Ћба  мы,  пойманные  в  этот  капкан,  были
сумасшедшими. Ќе думаю, чтоб Я вам помогла, но Я старалась помочь.  ‚идите
ли, менЯ никогда не учили понимать действительную жизнь. ‚ы менЯ  научили.
Џрощайте.
   - ‚ы разрешите мне навестить вас в Ќью-‰орке?
   - …сли вам в самом деле захочетсЯ.
   Ћна уехала, но никогда она не была так близко,  как  в  тоскливый  час,
когда пароход пропал за серебрЯной чертой горизонта. Ќо пришла ночь, и  он
бежал, охваченный ужасом, в Џенритскую •ижину и припал щекой к сырой земле
над той ‹еорой, с которой ему никогда не приходилось  приспосабливатьсЯ  и
объЯснЯтьсЯ, у которой никогда не нужно было спрашивать: "‚ы разрешите мне
вас навестить?"
   Ќо ‹еора лежала в последней своей постели холоднаЯ,  без  улыбки  и  не
ответила ему, не утешила.


   Њартин должен был до отъезда собрать записи по  эксперименту  с  фагом,
прибавить наблюдениЯ ‘токса и ’вифорда к своим собственным  первым  точным
цифрам.
   Љак человек, даровавший фаг десЯтку  тысЯч  напуганных  островитЯн,  он
сделалсЯ  важной  особой.  "Ѓлекуотер-ѓардиан"  в  первом   после   снЯтии
карантина выпуске назвал его "спасителем наших жизней". Ћн  стал  народным
героем. …сли ‘онделиус  помог  им  очиститьсЯ  от  погани,  разве  не  был
‘онделиус  адъютантом  при  нем?  Ђ  если  была  тут  десница  божьЯ,  как
утверждает многодумный негр, сменивший Ђйру  •инкли  в  часовнЯх  Ѓратства
ЏросвещениЯ, то разве не был послан к ним чужеземец самим господом?
   Џравда, занудливый доктор шотландец, усердно, но  незаметно  работавший
во времЯ эпидемии, указывал,  что  известно  немало  случаев,  когда  чума
прекращалась и без фага, но его никто не слушал.
   Љогда  Њартин  заканчивал  разбор  своих  записей,  пришло  письмо   из
Њак-ѓерковского института за подписью ђиплтона •олаберда.
   •олаберд писал, что ѓотлиб "сильно сдал",  сложил  с  себЯ  руководство
институтом, приостановил свою собственную научную работу и ныне сидит дома
- удалилсЯ на покой.  ‘ам  •олаберд  был  назначен  исполнЯющим  должность
директора и в качестве такового заливалсЯ:
   - Ћтчеты о вашей работе в письмах от агентов Њак-ѓерка  (поскольку  эти
письма пропускались карантинными властЯми), куда шире, чем ваш собственный
скромный отчет, оповещают нас о вашем  поистине  сенсационном  успехе.  ‚ы
сделали то, что немногим из наших современников под силу совершить:  путем
широкой экспериментальной проверки установили действенность противочумного
бактериофага  и  спасли  большую  часть   несчастного   населениЯ.   ‘овет
Џопечителей и Я - мы должным образом ценим те лавры, которые вы  прибавили
и прибавите еще, когда отчет ваш будет напечатан, к славе  Њак-ѓерковского
института, и теперь, поскольку  ваш  номинальный  патрон,  доктор  ѓотлиб,
по-видимому, несколько месЯцев не сможет сотрудничать у нас,  мы  полагаем
организовать новый самостоЯтельный отдел с вами во главе.
   - “становил действенность... чушь! џ провел проверку едва наполовину, -
вздохнул Њартин. Џотом подумал:  "Ќовый  отдел!  џ  и  тут  слишком  много
командовал. Ќадоела мне власть. џ хочу  вернутьсЯ  в  свою  лабораторию  и
опЯть все начать сначала".
   …му пришло на ум, что он,  вероЯтно,  будет  получать  десЯть  тысЯч  в
год... ‹еора так радовалась бы, задаваЯ небольшие экстравагантные обеды.
   •оть он и раньше видел, как ослаб за последнее  времЯ  ѓотлиб,  все  же
Њартина больно поразило известие о его  нездоровье,  настолько  серьезном,
что он на несколько месЯцев был вынужден оставить научную работу.
   Њартин  забывал  свои  личные  горести,  когда  думал   о   том,   что,
отступившись от своего опыта, разыгрываЯ спасителЯ, он изменил  ѓотлибу  и
всему, что ѓотлиб в своем лице представлЯет.  ‚ернувшись  в  Ќью-‰орк,  он
должен будет прийти к старику и сознатьсЯ  -  под  взглЯдом  его  глубоких
строгих глаз, - что не получил полного доказательства действенности фага.
   …сли бы он мог хотЯ бы прибежать к ‹еоре со своими десЯтью  тысЯчами  в
год...


   Ћн покинул ‘ент-ѓуберт через три недели после „жойс ‹енион.
   Ќакануне его отъезда в его  и  ‘токса  честь  был  устроен  банкет  под
председательством сэра  ђоберта  ”эрлемба.  ‚  то  времЯ  как  сэр  ђоберт
выпаливал щедрые комплименты, и Љеллет пробовал что-то объЯснить,  и  все,
стоЯ, пили за здоровье своего  спасителЯ  сразу  после  тоста  за  королЯ,
Њартин сидел одинокий, думаЯ о том, что завтра он оставит этих  доверчивых
людей, чтобы держать ответ перед ѓотлибом, перед ’ерри “икетом.
   —ем громче славили его, тем упорней он думал о неведомых строгих ученых
в далеких лабораториЯх - что скажут они о  человеке,  который  имел  такую
возможность и не использовал ее. —ем настойчивей  величали  его  подателем
жизни, тем горше сознавал он свой позор и свою измену: и когда он взглЯнул
на ‘токса, в его глазах он прочел жалость, котораЯ была хуже осуждениЯ.


        36

   Џо случайному совпадению Њартин возвращалсЯ в Ќью-‰орк, как  и  выехал,
на "‘ент-Ѓариане". Љорабль населЯли призраки дремлющей ‹еоры,  ‘онделиуса,
кричащего на капитанском мостике.
   Ќа борту "‘ент-Ѓариана" находилась также звезда ‡агородного клуба, мисс
ѓвильЯм, обидевшаЯ ‘онделиуса.
   Ћна плодотворно провела зиму - писала  заметки  о  музыке  туземцев  на
’ринидаде и в Љаракасе; или по меньшей  мере  собиралась  их  писать.  Ћна
видела, как Њартин садилсЯ на корабль в Ѓлекуотере, и обратила внимание на
провожавших его  друзей:  двое  англичан  -  толстый  и  тощий  -  и  один
шотландец, форменный сухарь.
   - ‚аши приЯтели все, очевидно, британцы, - разъЯснила она ему, завладев
им на правах старого знакомства.
   - „а.
   - ‚ы провели здесь всю зиму.
   - „а.
   - Љак же вам не посчастливилось - попасть в  карантин!  Ќо  Я  говорила
вам, что глупо было  высаживатьсЯ.  ‚ам,  несомненно,  удалось  заработать
кое-какие деньги практикой? Ќо все это было, конечно, крайне неприЯтно.
   - „-да-а, пожалуй.
   - џ вам говорила! ‚ы должны были послушатьсЯ менЯ и ехать на  ’ринидад.
Ћчаровательный остров! ‘кажите, как поживает мистер ѓрубиЯн?
   - Љто?
   - Ћ, вы знаете - тот смешной швед, что устраивал танцы и все такое.
   - Ћн умер.
   - Ћ, мне, право, жаль. ‡наете, что бы  там  ни  говорили  другие,  а  Я
считала его неплохим человеком. џ уверена, что в сущности он был  довольно
культурен, только слишком много поднимал суматохи. Ђ жена ваша с вами?
   - Ќет... не со мной. џ пойду вниз, распакую вещи.
   Њисс ѓвильЯм проводила его взглЯдом, Ясно говорившим: "“ж чего-чего,  а
приличных манер можно требовать от каждого!"


   ‚виду жары и угрозы штормов  на  "‘ент-Ѓариане"  было  мало  пассажиров
первого класса, да и те большей частью в счет не шли: то не  были  веселые
приличные Янки-туристы, а так какие-то люди  из  ћжной  Ђмерики.  Љак  это
делают всегда туристы, когда  они  расширили  и  обогатили  свой  кругозор
путешествием, когда возвращаютсЯ в Ќью-„жерси  и  ‚исконсин,  поднЯв  себе
цену тем, что провели полгода в ‚ест-€ндии  или  ћжной  Ђмерике,  немногие
почтенные пассажиры парохода придирчиво  изучали  друг  друга  и  отметили
своим вниманием худого  бледного  человека,  который,  казалось,  не  знал
покоЯ: весь день он мерил шагами палубу, и далеко за  полночь  его  видели
стоЯщим в одиночестве у борта.
   - џ сказал бы - крайне беспокойный субъект! - заметил мистер  ‘.‘енборн
•ибл из „етройта очаровательной миссис „осон из Њемфиса, и та  ответила  с
присущим ей общепризнанным остроумием:
   - „а, вы правы. Ћн не иначе как влюблен.
   - Ћ, Я его знаю! - сказала мисс ѓвильЯм.  -  Ћн  и  его  жена  были  на
"‘ент-Ѓариане", когда Я ехала из Ђмерики. †ена его теперь в Ќью-‰орке.  Ћн
врач - и, вероЯтно, неважный.  Њежду  нами  говорЯ,  Я  о  нем  невысокого
мнениЯ, да и о ней тоже. ‚сю дорогу с глупейшим видом сидели тут вдвоем.


   “ Њартина скучали руки по пробиркам. ’еперь он знал то,  о  чем  раньше
догадывалсЯ: что ненавидит административную работу и Ѓольшие „ела.
   Љогда он шагал по палубе, мысли его проЯснЯлись и он  становилсЯ  самим
собою.  ѓневно  думал  он  о  критиках,   которые   скоро   расклюют   его
окончательный отчет, каков бы он ни был. Ќа некоторое времЯ Њартину  стала
претить критика со стороны его  собратьев,  лабораторных  работников,  как
раньше претило ему преуспеЯние  соперников;  претила  необходимость  вечно
оглЯдыватьсЯ через плечо на преследователей. Ќо однажды ночью, много часов
простоЯв у поручней, он призналсЯ самому себе, что боитсЯ их критики  -  и
боитсЯ по той причине, что в его эксперименте  так  много  уЯзвимых  мест.
’огда он выбросил за борт  все  аргументы,  которыми,  бывало,  защищалсЯ:
"Љому  не  доводилось  самому  в  разгар  эпидемии   старатьсЯ   сохранить
спокойствие и соблюсти условиЯ эксперимента, тот не  представлЯет  себе  в
тиши своей лаборатории, с чем тут сталкиваетсЯ человек".
   Љритика - хорошаЯ вещь, если только она не злобна,  не  завистлива,  не
мелочна...
   Ќет, даже и тогда она порой хороша!  …сть  люди,  которых  товарищи  по
работе,  не  задумываЯсь,   называют   "злыднЯми".   ‹юди,   длЯ   которых
естественней со злорадством сокрушать все  почти  хорошее,  чем  созидать.
‡ачем  же  прекрасного  разрушителЯ  домов,  того,  кто  умеет   расчищать
заваленную хламом землю, - зачем же ставить его на кладку кирпича?
   "Џрекрасно! - радовалсЯ Њартин. - Џусть нападают!  џ,  может  быть,  их
опережу и сам напечатаю беспощадный разбор своей работы. џ кое-чего достиг
сент-свитинским опытом, даже если и выпустил на времЯ вожжи из рук. Ћтнесу
свои  таблицы  специалисту  по  биометрии   [отдел   биологии,   изучающий
биологические ЯвлениЯ методом математической статистики]. Ћн их подчистит.
Џревосходно! —то останетсЯ, опубликую".
   Ћн лег спать, чувствуЯ, что может смотреть в глаза ѓотлибу и ’ерри, и в
первый раз за долгие недели заснул без давЯщего страха.


   Ќа бруклинской пристани, к  удивлению  и  некоторому  негодованию  мисс
ѓвильЯм, мистера  ‘.‘енборна  •ибла  и  миссис  „осон,  Њартина  обступили
репортеры, изъЯвлЯвшие лестное, хоть  и  туманное  желание  узнать,  какие
такие замечательные вещи он делал с какой-то болезнью на каком-то  острове
или где-то еще.
   …го вызволил ђиплтон •олаберд, пробившийсЯ сквозь их стену.  ЏротЯгиваЯ
обе руки, он восклицал:
   - Ћ мой добрый друг! Њы знаем все. Њы горюем вместе с вами,  и  мы  так
рады, что вы уцелели и вернулись к нам.
   —то бы ни говорил о •олаберде  Њартин  под  крылом  Њакса  ѓотлиба,  но
теперь он трЯс его руку и бормотал:
   - •орошо вернутьсЯ домой.
   •олаберд  (на  нем  была  голубаЯ   рубашка   с   голубым   крахмальным
воротничком, точно у актера) не мог  ждать,  пока  багаж  Њартина  пройдет
через таможню. ЋбЯзанности исполнЯющего должность директора отзывали его в
институт. Ћн успел  только  сообщить,  что  ‘овет  Џопечителей  собираетсЯ
назначить его полномочным директором, - и тогда он, конечно,  позаботитсЯ,
чтоб Њартин получил заслуженную оценку и вознаграждение.
   Љогда •олаберд укатил, правЯ  своей  элегантной  закрытой  машиной  (он
часто объЯснЯл, что им с женой вполне по средствам было бы держать шофера,
но они предпочитают тратить деньги на другое), Њартин увидел ’ерри “икета,
который ждал, прислонившись к  подгнившему  деревЯнному  столбу  навеса  с
таким видом, точно простоЯл здесь не один час.
   ’ерри подошел к Њартину и фыркнул:
   - ‡дорово, •удыш. ‚се в порЯдке? ‘ейчас протолкнем твое  барахло  через
таможню. ‹юбо-дорого было смотреть, как вы лобызались с директором.
   Џока такси нес их по жарким улицам Ѓруклина, Њартин расспрашивал:
   - Ќу, какой из •олаберда получилсЯ директор? —то с ѓотлибом?
   -  Ћ,  ‘вЯтой  —ижик  вполне  стоит  ’абза;  он  даже  еще  вежливей  и
невежественней. џ... увидишь, Я такое выкину коленце!  ‚  один  прекрасный
день, и не далекий, уйду в лес - у менЯ есть лачуга в ‚ермонте  -  и  буду
работать, не заботЯсь о реальных результатах длЯ директора. ЊенЯ запихнули
в отдел биохимии. Ђ ѓотлиб... - ‚ голосе ’ерри прозвучала тревога:  -  Ћн,
сдаетсЯ мне, совсем плох... …го перевели на пенсию.  ‘лушай,  Њарт:  тебЯ,
как Я понимаю, сделают раззолоченным руководителем Ћтдела, а Я никогда  не
поднимусь из рЯдовых научных сотрудников. Ќамерен  ты  идти  со  мной  или
станешь одним из птенцов ‘вЯтого —ижика - героем-ученым?
   - џ с тобой, ’ерри, старый брюзга! - Њартин отбросил  насмешливый  тон,
всегда казавшийсЯ уместным между ним и ’ерри. - “ менЯ  никого  больше  не
осталось. ‹еоры и ѓустава нет, а теперь уходит, видно,  и  ѓотлиб.  Ќам  с
тобою нужно держатьсЯ друг за друга.
   - €дет!
   Ћни обменЯлись крепким рукопожатием, хрипло кашлЯнули  и  заговорили  о
летних шлЯпах.


   …два Њартин вошел в институт, как подлетели к нему  его  коллеги,  жали
ему руку, восторгались - и он, хоть и конфузилсЯ, не осталсЯ равнодушен  к
похвалам - никогда человек не  глотает  их  с  таким  аппетитом,  как  при
возвращении на родину.
   ‘эр ђоберт фэрлемб  написал  в  институт  письмо,  прославлЯЯ  Њартина.
Џисьмо прибыло на одном корабле с Њартином,  и  на  другой  день  •олаберд
опубликовал его в печати.
   ђепортеры, при его прибытии не проЯвившие  чрезмерного  рвениЯ,  теперь
добивались интервью, и в то  времЯ  как  Њартин  сердилсЯ  и  отмахивалсЯ,
•олаберд прибрал их  к  рукам,  и  вскоре  газеты  могли  возвестить,  что
Ђмерика,  всегда  спасавшаЯ  от  чего-нибудь  мир,  снова  спасла  его  от
очередного бедствиЯ. ‚ печати распространЯлись сведениЯ, что доктор Њартин
ќроусмит  был  не  только  могущественным  врачом-чудодеем   и,   кажетсЯ,
приличным лабораторным  работником:  он,  оказываетсЯ,  Яростно  истреблЯл
крыс,  сжигал  деревни,  произносил  сокрушительные  речи  в  —резвычайных
‘оветах и вырывал людей из объЯтий смерти. Љак раз к этому времени кое-где
начали брать под сомнение благодеЯниЯ, расточаемые ‘оединенными татами их
младшим братьЯм - Њексике, Љубе, ѓаити, Ќикарагуа, так что редакторы газет
и   политики   были   благодарны   Њартину   за    новое    доказательство
самоотверженности татов и трогательной их заботы.
   Ћн получал письма от  деЯтелей  Ќародного  ‡дравоохранениЯ;  письма  из
одного предприимчивого среднезападного колледжа, предлагавшего ему  звание
доктора гражданского права; письма от медицинских обществ  и  факультетов,
просивших выступить с докладом. Њедицинские  журналы  и  газеты  посвЯщали
передовицы его работе; а член Љонгресса Ђльмус  Џиккербо  прислал  ему  из
‚ашингтона  телеграмму,  составленную,   как,   очевидно,   полагал   член
Љонгресса, в стихах: "ЌаврЯд ли где опередЯт наших наутилусовских  ребЯт".
€ Њартин еще раз был приглашен на обед к Њак-ѓеркам, но уже не  Љапитолой,
а ђоссом Њак-ѓерком, чье  имЯ  никогда  еще  не  сиЯло  такой  заслуженной
славой.
   Њартин  отклонЯл  все  приглашениЯ  выступить   с   речью,   и   важные
организации, приглашавшие его, отвечали  кротко,  что  они  понимают,  как
неимоверно занЯт доктор ќроусмит, но если он  когда-нибудь  сумеет  урвать
времЯ, они сочли бы за величайшую честь...
   ђиплтон •олаберд был теперь назначен полномочным директором, преемником
ѓотлиба, и он старалсЯ использовать Њартина как  выигрышный  экспонат.  Ћн
представлЯл его всем сановным посетителЯм, всем иностранным гостЯм - ‹юдЯм
‘кучного ‚есельЯ, и те благосклонно улыбались и придумывали вопросы. ‡атем
Њартина назначили руководителем нового  Ћтдела  Њикробиологии  на  двойном
против прежнего окладе.
   Ћн так никогда и  не  узнал,  в  чем  разница  между  микробиологией  и
бактериологией. Ќо не мог устоЯть перед сыпавшимисЯ на него почестЯми.  Ћн
был слишком ошеломлен - особенно после того, как увидел Њакса ѓотлиба.


   Ќа другое утро после своего  возвращениЯ  он  позвонил  на  квартиру  к
ѓотлибу, поговорил с Њириам и получил  разрешение  прийти  попозже,  среди
днЯ.
   ‚сю дорогу он слышал в ушах голос  ѓотлиба;  "”ы  были  моим  сыном!  џ
передал фам все, что знал об истине и чести, и фы менЯ  предали.  Џрочь  с
моих глаз!"
   Њириам озабоченно встретила его в передней:
   - Ќе знаю, право, должна ли Я была пускать вас, доктор.
   - Џочему? Ћн настолько болен? …го нельзЯ тревожить?
   - Ќет, дело не в том. Ћн с виду даже и не болен,  только  слаб.  Ќо  он
никого не узнает. ‚рачи говорЯт, что это старческое слабоумие. Ћн  потерЯл
памЯть. € вдруг совершенно позабыл  английский  Язык.  Ћн  говорит  теперь
только по-немецки, а Я по-немецки ни слова. Ђх, если б Я училась немецкому
вместо музыки! Ќо, может быть, ему приЯтно будет, что вы здесь. …сли бы вы
знали, как он говорил  о  вас  и  о  вашем  блестЯщем  опыте,  который  вы
проводили на ‘ент-ѓуберте!
   - џ, собственно... - Њартин не нашелсЯ что сказать.
   Њириам провела его в комнату, где стены  были  черны  от  книг.  ѓотлиб
полулежал в протертом кресле. ’онкаЯ рука его бессильно свисала с валика.
   - „октор, это  Я,  ќроусмит,  только  что  возвратилсЯ  в  Ќью-‰орк!  -
пробормотал Њартин.
   ‘тарик, казалось, понЯл наполовину; он всмотрелсЯ  в  Њартина,  покачал
головой и простонал:
   - Versteh' nicht  [не  понимаю  (нем.)].  -  €з  гордых  глаз  катились
медленные непокорные слезы.
   Њартин понЯл, что уже никогда не примет наказаниЯ  и  очищениЯ.  ѓотлиб
ушел во мрак, еще верЯ в него.


   Њартин запер свою квартиру -  их  квартиру  -  с  холодной,  торопливой
Яростью, чтоб не отдатьсЯ  горю,  найдЯ  в  вещах  ‹еоры  сотню  осколков,
которые вновь напомнили о ней: платье,  купленное  длЯ  обеда  у  Љапитолы
Њак-ѓерк,  окаменелую  плитку  шоколада,  отложенную   ею,   чтобы   ночью
беззаконно полакомитьсЯ, записочку "Љупить ђыжику миндалю". Ћн снЯл  уныло
безличный номер в гостинице и ушел в работу. “ него ничего не оставалось в
мире, кроме работы и колючей дружбы ’ерри “икета.
   Џервой его задачей было сделать сводку своих статистических  данных  по
сент-свитинскому опыту и новых цифр, продолжавших еще поступать от ‘токса.
€ные из них были шатки, другие заставлЯли думать, что  действенность  фага
получила несомненное подтверждение, но в общем нельзЯ было сказать  ничего
окончательного. Ћн передал свои таблицы специалисту по биометрии  ђеймонду
Џерлу, и тот пришел к еще менее утешительному выводу, чем ожидал Њартин.
   Њартин уже сдал отчет о своей работе директору и ‘овету  Џопечителей  с
таким заключением: "‚ыводы  ждут  статистического  анализа,  без  какового
публиковать их не следует". Ќо  •олаберд  уже  зарвалсЯ,  газеты  сообщали
чудеса, и Њартина засыпали требованиЯми на высылку фага; запросами, нет ли
у него фага против туберкулеза, против сифилиса; предложениЯми выехать  на
борьбу с такой-то и такой-то эпидемией.
   Џерл  указал,  что  благоприЯтные  результаты  первых  инъекций,  когда
ќроусмит ввел фаг всем подрЯд жителЯм  Љариба,  приходитсЯ  поставить  под
вопрос, ввиду возможности, что криваЯ эпидемии к тому времени уже пошла на
снижение. “читываЯ это и рЯд других осложнЯющих обстоЯтельств, пересмотрев
свою лихорадочную работу в ‘ент-ѓуберте так хладнокровно, словно  разбирал
положениЯ совершенно постороннего человека, Њартин  решил,  что  не  имеет
достаточных доказательств действенности фага, и пошел в кабинет директора.
   •олаберд был приЯтен и ласков, но намекнул со вздохом, что  если  будет
напечатано такое заключение, то ему, директору, придетсЯ взЯть  назад  все
свои слова о великих достижениЯх, на которые он, как  следовало  понимать,
вдохновил своего подчиненного. Ћн был приЯтен и ласков, но  тверд;  Њартин
должен припрЯтать (•олаберд не сказал прЯмо: "припрЯтать",  -  он  сказал:
"предоставить мне на дальнейшее  рассмотрение")  подлинные  статистические
выкладки и опубликовать отчет с двусмысленным выводом.
   Њартин был взбешен, •олаберд - деликатно непреклонен. Њартин бросилсЯ к
’ерри, заЯвлЯЯ, что подаст в отставку... разоблачит... выведет  на  чистую
воду... „а! Ќе постоит ни перед чем! …му не нужно теперь содержать  ‹еору.
Ћн пойдет в аптекарские помощники. Ћн сейчас же вернетсЯ и скажет  ‘вЯтому
—ижу...
   - ќй, •удыш! Џостой! Ћсади коней, - заметил ’ерри. - Џодожди  ссоритьсЯ
с —ижиком, и мы вместе проведем  какую-нибудь  работу,  котораЯ  даст  нам
независимость. Ђ до тех пор тебе нужна здешнЯЯ лабораториЯ, - и ты  должен
подучитьсЯ еще физической химии! € потом... гм...  •удыш,  до  сих  пор  Я
ничего не говорил о твоем сентгубертском опыте, но и  ты  и  Я  -  мы  оба
знаем, что ты сам его провалил. Њожешь ты предстать пред судьЯми с  чистой
совестью, когда выйдешь с обвинениЯми против его свЯтейшества? Љ тому  же,
надо сознатьсЯ: он грЯзный, лживый, пронырливый, подхалимствующий,  жадный
до власти ханжа, но в общем вполне приличный человек. Ќадо  крепитьсЯ.  Њы
чего-нибудь добьемсЯ. Џраво, братишка, ведь  мы  только  начали  постигать
науку; только приступили к работе.
   •олаберд официально напечатал, от имени института, первоначальный отчет
Њартина, представленный попечителЯм, с небольшими  лишь  поправками,  как,
например:  "‚ыводы  требуют  еще  анализа"  заменЯлось  выражением:  "•отЯ
статистический анализ представлЯетсЯ желательным, однако очевидно, что это
новое средство оправдало все ожиданиЯ".
   ЋпЯть Њартин взбесилсЯ,  опЯть  ’ерри  его  успокаивал;  и  с  холодным
остервенением, непохожим на пыл тех дней, когда  он  знал,  что  его  ждет
‹еора, он вновь принЯлсЯ за физическую химию.
   Ћн  проникал  в  запутанные  тайны  определениЯ  точек   замерзаниЯ   и
осмотического давлениЯ и пыталсЯ применЯть выводы, сделанные Ќортропом  об
энзимах, к исследованию фага.
   …го увлекали математические законы, так странно предсказывающие ЯвлениЯ
природы; мир его был холоден, точен, строго материалистичен  и  беспощаден
ко всем, кто строит свои выводы на впечатлениЯх.  Ћн  с  каждым  днем  все
больше презирал тех, кто считает камни на мостовой, кто дает  номенклатуру
видам и  разновидностЯм,  кто  коллекционирует  неосмысленные  данные.  €,
поглощенный занЯтиЯми, не замечал, как сменЯютсЯ времена года.
   Ћднажды он поднЯл голову и с удивлением обнаружил, что на дворе  весна;
потом они с ’ерри отшагали двести миль в Џенсильванских  горах  по  летним
дорогам; но, казалось, не прошло и  недели,  как  наступило  рождество,  и
•олаберд весело запорхал по институту.
   Ћтсутствие ѓотлиба, пожалуй, пошло Њартину впрок, так как он больше  не
обращалсЯ к учителю за разрешением трудных вопросов. ‚зЯвшись за  проблемы
диффузии,  он  сконструировал  собственную  установку  и,   благодарЯ   ли
врожденному таланту, или бешеному прилежанию, достиг  такого  успеха,  что
заслужил от ’ерри почти предельную похвалу: "Ђ знаешь, Њарт, это не так уж
скверно!"
   Љ той убежденности, с которой Њакс ѓотлиб, казалось, родилсЯ  на  свет,
Њартин шел медленно, спотыкаЯсь на каждом шагу, но в конце концов  пришел.
Ћн желал совершенства техники в поисках абсолютного и  доказуемого  факта;
стремилсЯ сильнее  всЯкого  Џатера  "гореть  суровым  алмазным  пламенем",
стремилсЯ не к жизненным удобствам и доброй славе на торжищах, - он  хотел
остатьсЯ свободным от суетных мечтаний, чтоб они не затуманили ему  голову
и не размЯгчили бы волю.
   •олаберд дивилсЯ не  меньше,  чем  мог  бы  дивитьсЯ  ’абз,  тому,  как
разбрасываетсЯ Њартин в своих работах. Љем он себЯ в конце концов  считает
- бактериологом или биофизиком? Ќо •олаберда  смирил  прием,  оказанный  в
научном мире  первой  крупной  статье  Њартина  -  о  действии  икс-лучей,
гамма-лучей и бета-лучей на противодизентерийный фаг.  ‘татью  хвалили  не
только в Ќью-‰орке, но и в  Џариже,  в  Ѓрюсселе,  в  Љэмбридже,  отмечали
"глубину анализа, Ясность мысли и -  да  простЯт  нам  этот  неуместный  в
научной заметке энтузиазм! - превосходный,  дающий  подлинное  наслаждение
стиль изложениЯ", как выразилсЯ профессор Ѓеркли ‚урц;  в  доказательство,
добавлЯл он, достаточно привести хотЯ бы первый абзац статьи:

   "‚ опубликованном мною предварительном сообщении  Я  указывал  на  Ясно
выраженное качественное  разрушительное  действие,  оказываемое  радиацией
эманации радиЯ на бактериофаг анти-ига. ‚ настоЯщей статье  доказываетсЯ,
что икс-лучи, гамма-лучи и бета-лучи производЯт идентичное  инактивирующее
воздействие на названный бактериофаг. „алее доказываетсЯ,  что  существует
количественное   соотношение   между   инактивацией   и   радиациЯми,   ею
производимыми. ‚ыводы, полученные из  количественного  анализа,  позволЯют
утверждать, что процент инактивации, измерЯемый путем  определениЯ  единиц
бактериофага,   остающихсЯ   после    иррадиации    взвеси    определенной
вирулентности гамма- и бета-лучами, есть функциЯ двух переменных  величин:
милликюри-единиц  и  времени.  ‘ледующее  уравнение  дает   количественное
выражение данным, полученным путем эксперимента: ( ..... )"

   Љогда директор •олаберд увидел статью (‰ио съехидничал: принес ему ее и
спросил его мнение), он сказал:
   -  ЃлестЯще,  о,  прЯмо,  скажу  Я,  блестЯще!  Џока,  дружок,  Я  имел
возможность только бегло ее просмотреть, но Я, конечно,  прочту  ее  самым
внимательным образом, как только мне удастсЯ выкроить хоть одну  свободную
минуту.


        37

   Њартин не виделсЯ с „жойс ‹енион много недель после своего  возвращениЯ
в Ќью-‰орк. Ћна как-то раз пригласила его на обед, но он не мог прийти,  и
больше она о себе не напоминала.
   Ћпределение осмотических давлений, как ни увлексЯ он им, не  могло  его
удовлетворить, когда он сидел в своем неуютном  номере  и  превращалсЯ  из
доктора ќроусмита в одинокого человека, которому не с кем  слова  сказать.
Ћн вспоминал, как сидели они у лагуны в  теплых  сумерках.  €  раз  он  ей
позвонил и спросил, нельзЯ ли ему зайти к ней на чашку чаю.
   Ћн смутно знал, что „жойс богата, но после того  как  он  видел  ее  за
стрЯпней в ситцевом фартуке на кухне сент-свитинской богадельни, он не мог
составить себе понЯтиЯ о ее общественном положении; и ему  стало  неловко,
когда он, чувствуЯ на себе лабораторную пыль, попал  в  ее  пышный  дом  и
нашел ее нежноголосой властительницей множества слуг. „ом ее был дворец, а
дворцы - от совсем маленького,  как  у  „жойс,  особнЯка  на  восемнадцать
комнат  и  до  Ѓукингемского  дворца  или  громадного  ”онтенебло  -   все
одинаковы: они задыхаютсЯ в преизбытке гордости, они так  законченны,  что
не запомнишь отдельных пленительных мелочей, их не отличить друг от друга,
так они все полны любезного и неуютного величиЯ,  и  поэтому  все  они  до
крайности скучны.
   Ќо среди претенциозной роскоши, нагроможденной ђоджером ‹енионом, „жойс
не была скучна. ‚озможно, ей доставлЯло удовольствие  показывать  Њартину,
что она собою представлЯет: поЯвлЯлись без конца лакеи и  все  новые  виды
бутербродов, а „жойс хвалилась: "Ћ, когда Я сажусь пить чай, Я никогда  не
знаю, что мне к нему подадут".
   Ќо она его приветствовала возгласом:
   - ‚ид у вас значительно лучше. џ страшно рада. ‚ы все еще мой  брат?  Ђ
ведь Я была хорошей кухаркой в богадельне - правда?
   Ћкажись он там, на острове, любезен и остроумен, он не  возбудил  бы  в
ней  большого   интереса.   Ћна   знала   слишком   много   остроумных   и
благовоспитанных людей, гладких, как слоноваЯ кость,  и  со  знанием  дела
помогавших ей тратить те четыре или пЯть миллионов долларов, которыми  она
была обременена. Ќо Њартин  был  одновременно  и  ученым,  делавшим  почти
интересными формулы осмотических давлений, быстрым  и  сильным  человеком,
которого она легко могла  вообразить  бегущим  или  ласкающим  женщину,  и
одиноким юнцом, наивно полагавшим, что здесь, в мЯгком спокойствии  своего
дома, она все еще та девочка, котораЯ сидела с ним  у  лагуны,  та  смелаЯ
женщина, что пришла к нему в его пьЯн