бывал
ли  у  других деловых знакомых?  ѓеслинг хотел,  чтобы на  каникулах „идерих
познакомилсЯ с производством бумаги на отцовской фабрике.
     - ѓоды мои  уже  не  малые,  а  мой  гранатный осколок уже давно так не
беспокоил менЯ.
     „идерих,  когда только мог,  старалсЯ улизнуть из  дому.  Ћн  бродил по
ѓеббельхенскому лесу или по берегу ђуггского ручьЯ,  близ ѓозе,  и находил в
природе отклик на  свои  чувства.  Ћн  научилсЯ этому.  ‚первые в  жизни ему
представилось,  что  холмы на  горизонте как будто грустЯт,  томЯтсЯ великой
тоской,  что солнце -  это солнце его любви,  а дождь -  слезы, которые небо
проливает вместе с ним. Ћн много плакал теперь. „аже стихи пыталсЯ сочинЯть.
     Ћднажды,  зайдЯ  в  аптеку,  он  увидел  за  прилавком своего школьного
товарища ѓотлиба ѓорнунга.
     - ќтим летом Я  изображаю из себЯ аптекарЯ,  -  сказал ѓорнунг.  Ћн уже
успел как-то по недосмотру отравитьсЯ,  и его скрючило, как угрЯ. ‚есь город
об  этом говорил!  Ќо  осенью он собираетсЯ в  Ѓерлин,  чтобы,  так сказать,
теоретически подковатьсЯ в своем деле.  Ђ что,  в Ѓерлине, наверное, здорово
интересно?
     „идерих,   воодушевленный  сознанием  своего  превосходства,  не  жалеЯ
красок, стал расписывать свои берлинские похождениЯ. Ђптекарь пообещал:
     - ‚двоем с тобой мы перевернем весь Ѓерлин.
     € „идерих малодушно поддакнул. Њысль о маленьком университетском городе
была  отброшена.  ‚  конце  лета  „идерих  вернулсЯ  в  Ѓерлин.  ѓорнунгу до
окончаниЯ практики оставалось еще несколько дней. „идерих и заходить не стал
на  свою прежнюю квартиру.  Ћт Њальмана и  ѓеппелей он бежал на другой конец
города, в ѓезундбруннен. ’ам он засел в ожидании ѓорнунга. Ќо ѓорнунга, хотЯ
и  сообщившего о своем выезде,  все не было...  Ќаконец он ЯвилсЯ в какой-то
зелено-желто-красной шапочке.  Ћказалось,  что  один  из  коллег  тотчас  же
завербовал  его  в  некое  объединение,  куда  обЯзательно надо  вступить  и
„идериху. ќто "ЌовотевтониЯ"{38}, высокоаристократическаЯ корпорациЯ, сказал
ѓорнунг.  ”армацевтов{38} там  всего шестеро,  „идерих скрыл свой  страх под
маской пренебрежениЯ, но от ѓорнунга не так-то просто было отделатьсЯ. Ћн не
допускал и  мысли,  что „идерих,  о  котором он уже говорил,  поставит его в
неловкое положение; придетсЯ сходить туда хотЯ бы гостем.
     - Ќо только разок, - решительно заЯвил „идерих.
     ќтот "разок" тЯнулсЯ до тех пор, пока „идерих не упал под стол и его не
уволокли.  Љогда он проспалсЯ,  его опЯть затащили в кабачок -  на "утреннюю
кружку пива"; он был внесен в списки "собутыльников"{38}.
     „идерих чувствовал себЯ рожденным длЯ этой роли.  Ћн вступил в  широкий
круг людей, которые не причинЯли ему зла и требовали только одного: чтобы он
пил.  ‡а  всех,  кто  предлагал ему чокнутьсЯ,  он  благодарно и  дружелюбно
поднимал свою кружку. Џить или не пить, сидеть или стоЯть, говорить или петь
- все  это  в  большинстве случаев не  от  него зависело.  ќто  делалось под
громогласную команду,  и  если  точно  ее  выполнЯть,  можно жить  в  полном
согласии  с  собой  и  с  миром.   Љогда  „идерих  впервые  не  опоздал  при
"саламандре"{39} стукнуть кружкой -  он улыбнулсЯ собутыльникам,  едва ли не
конфузЯсь собственной виртуозности.
     Ќо это было ничто по сравнению с его совершенством в пении. …ще в школе
он  принадлежал к  числу лучших певцов и  знал наизусть,  на  какой странице
песенника находитсЯ та  или  инаЯ песнЯ.  €  теперь было так же:  ему стоило
только  ткнуть  пальцем  в  раскрытый  корпорантский  песенник,  лежащий  на
подставке в луже пива, и он раньше всех находил тот номер, который надо было
петь.  —асто он весь вечер почтительно глЯдел в  рот презусу{40} в  надежде,
что  тот наконец произнесет название его любимой песни.  …сли это случалось,
„идерих залихватски рЯвкал:  "—ерта с два они знают,  что свободой зоветсЯ";
он слышал,  как рЯдом с  ним гудит толстЯк „елич,  и испытывал блаженство от
чувства сладостной безопасности в  полумраке этого низенького старонемецкого
кабачка,  с  корпорантскими шапочками на стене,  насыщенного запахами пива и
испарениЯми разгорЯченных человеческих тел,  видЯ вокруг себЯ отверстые рты,
поющие и пьющие в один лад. ‚ поздние ночные часы ему даже чудилось, что все
они - единое потеющее тело.
     Ћн растворилсЯ в  корпорации,  думавшей и  желавшей за него.  € в то же
времЯ здесь он  был мужчиной,  который вправе уважать себЯ,  ибо имеет честь
принадлежать к  своей корпорации.  Ќикто на свете не в  силах вырвать его из
этого круга,  причинить зло ему одному. Џусть бы сунулсЯ сюда Њальман, пусть
бы посмел насесть на него; вместо одного „идериха двадцать человек поднЯлись
бы  против  Њальмана.   „идерих  даже  хотел,  чтобы  тот  ЯвилсЯ,  -  таким
неустрашимым он чувствовал себЯ.  Џусть даже вместе с ѓеппелем. Џусть бы они
посмотрели теперь на него, „идериха, и он был бы отомщен.
     Ћсобой  симпатией прониксЯ „идерих к  самому  добродушному из  всех,  к
своему соседу,  толстЯку „еличу. Ќечто глубоко успокоительное, располагающее
к  доверию было  в  этом всегда юмористически настроенном человеке,  в  этой
гладкой белой  глыбе жира,  котораЯ широко переваливалась через краЯ  стула,
нагромождением подушек  поднималась до  уровнЯ  стола  и,  словно  достигнув
желанного предела, неподвижно застывала - только рука равномерно поднимала и
опускала кружку с пивом.  „елич, как никто другой, был здесь на своем месте;
кто видел его за столом,  забывал,  что он может и  на ногах стоЯть.  Ћн был
словно  создан длЯ  сидениЯ за  столом,  уставленным бутылками.  …го  брюки,
обычно  уныло  обвисавшие  на  заду,  мощно  вздувались,  словно  расцветали
улыбкой,  как только он садилсЯ.  ’олько с этого мгновеньЯ расцветало и лицо
его. Ћн сиЯл радостью жизни, блистал остроумием.
     …сли какой-нибудь новичок в шутку отбирал у него кружку,  разыгрывалась
целаЯ драма.  „елич,  не трогаЯсь с  места,  следовал взглЯдом за похищенной
кружкой с таким выражением,  точно в ней заключалась всЯ жизнь с ее бурЯми и
треволнениЯми. Ћн кричал шутнику пронзительным саксонским тенорком:
     - ‘мотри,  парень,  не пролей!  € вообще, как ты смеешь отнимать у менЯ
единственную  усладу  жизни?   ’ы  же  подло,  злонамеренно  подрываешь  мое
здоровье! €мею полное право вчинить тебе иск!
     …сли   шутка  заходила  слишком  далеко,   пухлое  белое  лицо   „елича
вытЯгивалось,  он просил,  молил.  Ќо едва только пиво возвращалось к  нему,
какое всепрощение светилось в его улыбке, как проЯснЯлось его лицо!
     - ’ы все-таки добраЯ душа,  - говорил он, - живи же и будь здоров! - Ћн
выпивал   пиво   до   последней   капли   и    стучал   крышкой,    подзываЯ
служителЯ-студента: - Џрошу, господин обер-корпорациус!
     ‘лучалось,   что   спустЯ  несколько  часов  „елич  вместе  со   стулом
поворачивалсЯ к  водопроводной раковине и  наклонЯл над ней голову.  †урчала
вода.   €зо  рта  у  него  вырывались  клохчущие  звуки,  точно  он  вот-вот
задохнетсЯ,  и  несколько человек,  заразившись,  выскакивали в туалет.  …ще
болезненно морщась, но уже с новым запасом юмора, „елич придвигалсЯ к столу.
     - Ќу,  теперь можно начинать сызнова,  -  говорил он.  -  Ћ  чем вы тут
толковали без менЯ? Ќет у вас, вижу, других тем, как только о бабах болтать?
Ђ  что  от  них проку?  -  €  все повышаЯ голос:  -  Њеньше,  чем от  кружки
прокисшего пива. Џрошу, обер-корпорациус!
     „идерих был совершенно того же  мнениЯ.  Ћн узнал женщин и  не желает с
ними иметь дело. Ќесравненно более идеальные ценности несло в себе пиво.
     Џиво!  Ђлкоголь! ‘иди и пей сколько влезет, пиво не то что кокетки, оно
не изменит, не смутит твой покой. Ћно не требует от тебЯ никаких поступков и
решений,  не надо ни хотеть,  ни добиватьсЯ, как с женщинами. ‚се происходит
само собой.  ѓлоток-другой -  и  ты  уже чего-то достиг,  ты уже вознесен на
вершины жизни,  ты уже свободный человек,  внутренне свободный. Џусть пивную
оценит хоть целый отрЯд полицейских, - пиво, которое ты глотаешь, обращаетсЯ
в  твою внутреннюю свободу.  ’ы  словно уже  выдержал свой экзамен.  ’ы  уже
"готов",  уже доктор!{42} ‡анимаешь положение, богат, влиЯтелен. ’ы владелец
крупной фабрики художественных открыток или туалетной бумаги.  €  труд твоей
жизни не пропадает даром; то, что ты производишь, попадет в тысЯчи рук. ‘идЯ
за  столом в  пивной,  ты  охватываешь весь  земной шар,  начинаешь понимать
великую взаимосвЯзь вещей,  сливаешьсЯ воедино с мировым духом.  Ћ, пиво так
поднимает человека над самим собой, что он видит бога!
     †ить и  жить бы  так  целые годы.  Ћднако новотевтонцы требовали еще  и
другого.  —уть не  с  первого днЯ  они  твердили ему  о  великих моральных и
материальных выгодах безраздельной принадлежности к  корпорации;  постепенно
они  все  откровеннее  заЯвлЯли,  что  пора  уже  ему  подвергнутьсЯ боевому
крещению.   Ќапрасно  он   ссылалсЯ  на  свое,   всеми  признанное,   звание
собутыльника,  с  которым он свыксЯ и которое его вполне удовлетворЯет.  …му
возражали,  что  одними только попойками,  как  они ни  плодотворны,  еще не
достигаетсЯ цель студенческого сплочениЯ,  воспитание мужества и  идеализма.
„идерих дрожал:  ему было очень хорошо известно,  что это значит.  Ћн должен
дратьсЯ  на  рапирах!  „авно  уже  у  него  неприЯтно  екало  сердце,  когда
корпоранты,  размахиваЯ палками в  воздухе,  показывали ему,  как  наносЯтсЯ
удары  рапирами,  или  когда  кто-либо  из  новотевтонцев ЯвлЯлсЯ  в  черной
шапочке{42},  распространЯЯ запах  йодоформа.  €  удрученный „идерих  думал:
"‡ачем  Я  поддалсЯ на  уговоры  и  сделалсЯ собутыльником!  ’еперь  мне  не
отвертетьсЯ!"
     € не отвертелсЯ.  Ќо с первого же раза страх его прошел. Ќа него надели
шлем,  очки  и  так  тщательно укутали,  что  большой беды с  ним  не  могло
приключитьсЯ.  “  него не  было оснований не подчинЯтьсЯ команде с  такой же
готовностью и  послушанием,  как и в кабачке,  а поэтому он постиг искусство
фехтованиЯ скорее,  чем  другие.  Џри  первом же  порезе у  него закружилась
голова:  он почувствовал кровь на щеке.  Ќо когда ему зашили рану,  он готов
был  танцевать от  счастьЯ{42} и  упрекал себЯ в  том,  что  приписывал этим
славным людЯм злой умысел. €менно тот, кого он больше всего боЯлсЯ, взЯл его
под свое покровительство и стал его доброжелателем и воспитателем.
     ‚ибель был юрист.  ќтого одного уже оказалось достаточно, чтобы „идерих
ему беспрекословно подчинилсЯ.  Ќе  без самоуничижениЯ смотрел он на костюмы
из  английского сукна,  в  которые одевалсЯ ‚ибель,  и  на множество цветных
рубашек,  которые тот менЯл одну за  другой,  пока все они не отправлЯлись в
стирку.  Ќо  больше всего  „идериха ошеломлЯли манеры ‚ибелЯ.  Љогда  тот  с
легким  изЯщным  поклоном предлагал чокнутьсЯ,  лицо  „идериха страдальчески
морщилось от  напрЯжениЯ,  он  склонЯлсЯ чуть  не  до  полу,  половину  пива
расплескивал,   а  остаток  выпивал,   давЯсь.  ‚ибель  разговаривал  тихим,
надменным голосом феодального сюзерена.
     - Љак хотите,  но манеры, изЯщнаЯ ф-форма - это не пустой предрассудок,
- то и дело изрекал он.
     ЏроизносЯ "ф" в  слове "форма",  он  складывал рот воронкой и  медленно
выталкивал  звук  из   ее   черной  глубины.   „идериха  каждый  раз  заново
прохватывала  дрожь  от  такой  изысканности.  ‚се  в  ‚ибеле  казалось  ему
утонченно-аристократическим: и то, что рыжеватаЯ щетина усов росла высоко на
губе,  и то,  что длинные ногти у него загибались книзу,  а не кверху, как у
„идериха,  и  исходивший от него сильный мужской запах,  и оттопыренные уши,
подчеркивавшие эффект прЯмого пробора,  и глаза,  по-кошачьи прЯтавшиесЯ под
нависшими надбровьЯми.  Ќа  все  это „идерих смотрел с  неизменным сознанием
собственного ничтожества.  Ќо с  тех пор,  как ‚ибель с ним заговорил и даже
стал его  покровителем,  „идериху казалось,  что теперь наконец подтверждено
его право на существование.  Ћт переполнЯвшей его благодарности ему хотелось
вилЯть хвостом.  ‘ердце ширилось от  блаженного восторга.  …сли  бы  у  него
хватило дерзости,  он пожелал бы,  чтобы у него тоже была такаЯ краснаЯ шеЯ,
чтобы он тоже всегда потел,  как ‚ибель.  Ђ предел мечтаний - пришепетывать,
как он!
     € вот „идериху дозволено служить ему, он - лейб-фукс{43}, телохранитель
‚ибелЯ!  Ћн  постоЯнно присутствовал при  его  утреннем  вставании,  собирал
принадлежности его туалета,  и так как ‚ибель неаккуратно платил за квартиру
и не пользовалсЯ расположением хозЯйки,  варил ему кофе и чистил штиблеты. ‚
награду ему разрешалось повсюду следовать за ‚ибелем. Љогда ‚ибель уединЯлсЯ
в  уборной,  „идерих стоЯл снаружи на часах и жалел,  что при нем нет ружьЯ,
которое можно взЯть на плечо.
     € ‚ибель стоил того,  чтобы ему поклонЯлись. Ќикто с таким блеском, как
он,  не  отстаивал честь  корпорации,  в  которой заключались также  честь и
достоинство „идериха.  ‚ибель с  кем угодно мог подратьсЯ за  новотевтонцев.
Ћднажды он,  говорЯт,  здорово вздул  члена корпорации "‚индоборуссиЯ",  чем
поднЯл престиж "Ќовотевтонии". Љроме того, во втором гвардейско-гренадерском
полку  имени кайзера ”ранца-€осифа{44} служил его  родственник,  и  когда бы
‚ибель  ни   называл  имЯ  своего  кузена  фон  Љлапке,   все  новотевтонцы,
польщенные,  неизменно склонЯли  головы.  „идерих  старалсЯ представить себе
кого-либо из рода ‚ибелей в  форме гвардейского офицера,  но это было уже за
пределами человеческого воображениЯ.  € вот однажды,  когда „идерих и ѓотлиб
ѓорнунг шли, благоухаЯ одеколоном, из парикмахерской, где ежедневно брились,
они заметили на углу ‚ибелЯ с каким-то казначеем.  Ќет, они не ошиблись - то
был казначей,  и  как только ‚ибель завидел их,  он повернулсЯ к ним спиной.
Ћни  тоже  отвернулись и  молча,  решительно  пошли  в  другую  сторону,  не
обменЯвшись ни  единым взглЯдом,  ни единым словом.  Љаждый подозревал,  что
другой тоже уловил сходство между казначеем и ‚ибелем. Ѓыть может, остальные
давно уже  были осведомлены на  этот счет?  Ќо  все  они так дорожили честью
корпорации,   что  молчали,   больше  того,   готовы  были  забыть  виденное
собственными глазами.  Љогда ‚ибель сказал как-то: "Њой кузен фон Љлапке", -
„идерих и ѓорнунг, польщенные, как всегда, склонили головы вместе с другими.
     „идерих научилсЯ уже владеть собой,  блюсти приличиЯ и  дух корпорации,
стремитьсЯ к  возвышенному.  ‘  жалостью и  отвращением думал  он  о  шатком
существовании неприкаЯнных одиночек,  каким раньше был он сам.  ’еперь в его
жизни господствовали порЯдок и чувство долга.  ‚ определенный час,  минута в
минуту,  он ЯвлЯлсЯ на квартиру к ‚ибелю, к парикмахеру, в фехтовальный зал,
на  "утреннюю кружку пива".  Џосле  обеда,  послонЯвшись по  городу,  шел  в
кабачок новотевтонцев;  и каждый шаг совершалсЯ на глазах всей корпорации, с
педантичным соблюдением целого  кодекса приличий и  взаимного почитаниЯ,  не
исключавшего добродушной грубости.  Ћднажды  „идерих натолкнулсЯ у  входа  в
туалет на одного из корпорантов, с которым был лишь едва знаком, и, хотЯ оба
уже  еле держались на  ногах,  ни  один не  желал войти первым.  Ћни долго и
учтиво уступали друг другу дорогу,  пока оба не ринулись,  света невзвидЯ, к
дверЯм,  и в туалет протиснулись,  как два сцепившихсЯ кабана, так что кости
затрещали.  ќто  было  началом  дружбы.  ‘близившись  в  чисто  человеческой
ситуации,  они  затем уселись рЯдом за  официально отведенным их  корпорации
столом и  выпили на брудершафт.  Ћдин сказал:  "‘виньЯ",  -  другой ответил:
"Ћсел".
     †изнь  в  корпорации  не  всегда  поворачивалась к  ним  своей  веселой
стороной.  Ћна требовала искупительных жертв; она прививала мужество, умение
сносить удары.  ‘ам „елич,  так часто веселивший их,  стал источником скорби
длЯ "Ќовотевтонии".  Љак-то утром „идерих и  ‚ибель зашли за ним.  Ћн стоЯл,
склонившись над умывальным тазом:
     - Ђ,  это вы?  ЊенЯ сегоднЯ ужасно мучает жажда...  -  пролепетал он  и
рухнул наземь,  - они даже не успели поддержать его, - увлекаЯ за собой все,
что стоЯло на умывальнике. ‚ибель ощупал его. „елич был недвижим.
     - ђазрыв сердца,  -  коротко сказал ‚ибель. ‚ытЯнувшись по-военному, он
подошел  к  звонку.  „идерих подобрал осколки и  вытер  пол.  Ќесдержанность
хозЯйки, огласившей комнату горестными воплЯми, лишь подчеркивала их суровую
собранность.
     Ќа то они и  корпоранты!  Џо дороге в полицию,  где надо было выполнить
рЯд  формальностей,  они  шагали в  ногу,  и  ‚ибель сказал с  непоколебимым
презрением к смерти:
     - ‘ каждым из нас может такое случитьсЯ. Ѓражничать - дело не шуточное.
Џоверьте мне.
     €  вместе со  всеми „идерих испытывал гордость за „елича,  исполнившего
свой  долг  и  павшего на  поле чести.  Љорпоранты шли  за  гробом с  высоко
поднЯтыми головами:  "Ќаше знамЯ -  "ЌовотевтониЯ",  -  говорили их лица. Ќа
кладбище  все  стоЯли,  склонив  рапиры,  задрапированные черным  крепом,  и
углубившись в себЯ,  словно воины,  которых каждое следующее сражение так же
может выхватить из  рЯдов,  как минувшее выхватило их  соратника.  Ђ  первый
староста,  превозносЯ усопшего,  сказал,  что  он  завоевал высшую награду в
школе  мужества и  идеализма.  ќти  слова потрЯсли всех,  точно относились к
каждому в отдельности.
     Ќа этом кончилось обучение „идериха,  -  ‚ибель покинул корпорацию;  он
готовилсЯ в  референдарии{46},  в  кандидаты на  судебную должность.  Ћтныне
„идериху надлежало самостоЯтельно соблюдать усвоенные принципы,  внедрЯть их
в  молодое  поколение.   €  он  строго  соблюдал  их,   с  чувством  высокой
ответственности.  ѓоре новичку, заслужившему штраф - осушить жбан до дна. Ќе
проходило и  пЯти минут,  как проштрафившийсЯ,  держась за стену,  торопливо
пробиралсЯ к  выходу.  Ќо  самаЯ страшнаЯ кара  постигла того,  кто  однажды
позволил себе пройти в  дверь первым,  не  уступив дорогу „идериху.  …го  на
целую  неделю отлучили от  пивных возлиЯний.  Ќе  гордыней и  не  самолюбием
руководствовалсЯ при  этом „идерих,  а  лишь высоким представлением о  чести
корпорации.  Ћн  был  всего лишь человек и,  стало быть,  нуль;  все  права,
авторитет, все сообщала ему она - корпорациЯ. € физически он всем был обЯзан
ей  -  полнотой белого  лица,  брюшком,  поднимавшим его  престиж  в  глазах
новичков,  и  привилегией  в  торжественных  случаЯх  поЯвлЯтьсЯ  в  высоких
сапогах, с шарфом через плечо и в корпорантской шапочке, упиваЯсь сознанием,
что на нем форма. Џравда, ему, например, все еще приходилось отступать перед
любым лейтенантом,  ибо корпорациЯ,  в которую имели доступ лейтенанты, была
выше  дидериховской;  но  зато  с  кондуктором конки  можно было  обращатьсЯ
бесцеремонно,  не опасаЯсь отпора.  Њужественность была написана на его лице
грозными письменами-шрамами;  они исполосовали подбородок,  щеки и врубались
даже  в  голову  под  коротко  остриженными волосами.  Ђ  как  приЯтно  было
ежедневно доказывать свою  мужественность кому  только  вздумаетсЯ!  Ћднажды
подвернулсЯ счастливый случай. „идерих и ѓотлиб ѓорнунг отправились вместе с
горничной своей хозЯйки на танцы в "ѓалензее". ‚от уж несколько месЯцев, как
друзьЯ поселились в одной квартире,  привлеченные хорошенькой горничной. Ћба
делали ей маленькие подарки,  а по воскресеньЯм ходили с ней гулЯть. „идерих
мог лишь строить догадки насчет того,  добилсЯ ли ѓорнунг такого же успеха в
своих домогательствах,  как он  сам.  Ћфициально и  по мотивам корпоративной
чести он считал, что это ему неизвестно.
     ђоза  была  неплохо одета  и  пользовалась успехом на  балу.  „идериху,
которому  хотелось  протанцевать  с  ђозой  еще  одну  польку,  пришлось  ей
напомнить,  что  он  подарил ей  перчатки.  Ћн  уже отвесил учтивый поклон -
необходимое вступление к  танцу,  как  вдруг между ним и  ђозой вырос кто-то
третий и  унессЯ с  ней в польке.  ‘мущенный „идерих смотрел вслед танцующей
паре, и в душе у него шевелилось неЯсное чувство, что такой поступок требует
возмездиЯ.  Ќо, раньше чем он тронулсЯ с места, какаЯ-то девушка бросилась в
гущу танцующих, влепила ђозе затрещину и довольно неделикатно разлучила ее с
партнером. „идерих в тот же миг ринулсЯ к похитителю ђозы.
     - Њилостивый государь,  -  сказал он,  твердо глЯдЯ ему в глаза,  - ваш
поступок не имеет названиЯ.
     - Ќу и пусть, - ответил тот.
     Ћзадаченный неожиданным оборотом столь официального разговора,  „идерих
буркнул:
     - ѓрубиЯн!
     - Њужлан! - живо ответил тот и хихикнул.
     „идерих окончательно растерЯлсЯ от такой безграничной невоспитанности и
уже  хотел было  поклонитьсЯ и  отступить,  но  незнакомец вдруг пнул его  в
живот,  и в то же мгновение оба,  сцепившись, покатились по полу. Џод визг и
улюлюканье окружающих они дрались до  тех пор,  пока их  не разнЯли.  ѓотлиб
ѓорнунг,  шаривший по  полу  в  поисках пенсне  „идериха,  крикнул:  "„а  он
улепетнет!" - и бросилсЯ вдогонку за обидчиком. „идерих - за ним.
     Ћни успели увидеть,  как незнакомец в  сопровождении какого-то молодого
человека вскочил в  наемный экипаж.  Ћни тоже сели в пролетку и помчались за
своими противниками.  ѓорнунг заЯвил,  что корпорациЯ не примиритсЯ с  таким
пЯтном на его чести.
     - Ќичтожество! „ал стрекача, а даму оставил на произвол судьбы.
     „идерих объЯвил:
     - ‘ ђозой у менЯ все кончено.
     - “ менЯ тоже.
     …хали и волновались:
     - „огоним ли? Ќам попалсЯ какой-то одер.
     - Ђ что, если это плебей? …сли он не способен дать сатисфакцию?
     ђешили: в таком случае эпизод официально не имел места.
     Џервый  экипаж  остановилсЯ  перед  богатым  домом,  в  западной  части
Ѓерлина{48}.  Ќе успели „идерих и ѓорнунг подъехать, как дверь захлопнулась.
Ћни решительно стали на часах у подъезда. Ѓыло холодно, они принЯлись шагать
возле дома -  двадцать шагов налево,  двадцать направо,  -  ни на секунду не
выпускаЯ из виду двери и  без конца повторЯЯ энергично и  воинственно одно и
то  же.  „ратьсЯ только на  пистолетах.  „орого заплатит обидчик за попрание
чести "Ќовотевтонии"! ’олько бы он не оказалсЯ пролетарием!
     Ќаконец поЯвилсЯ швейцар,  и  ему учинили допрос.  Џытались описать ему
наружность молодых людей,  но особых примет ни у того, ни у другого не могли
припомнить.  ѓорнунг,  горЯчась еще  больше „идериха,  утверждал,  что  надо
ждать,  и  они битых два часа вышагивали по улице.  Ќо вот из дома вышли два
офицера.  „идерих и ѓорнунг смотрели на них,  вытаращив глаза: те или не те?
Ћфицеры были неприЯтно поражены.  Ћдин из  них  как будто даже побледнел.  €
тогда „идерих решилсЯ. Ћн подошел к тому, что побледнел.
     - Њилостивый государь...
     ѓолос у него сорвалсЯ. ‹ейтенант растерЯнно сказал:
     - ‚ы, вероЯтно, ошиблись.
     - Ћтнюдь  нет,   -   с  трудом  выжал  из  себЯ  „идерих.  -  џ  требую
удовлетворениЯ. ‚ы осмелились...
     - „а Я вас не знаю,  - пробормотал лейтенант. Ќо его спутник шепнул ему
на ухо:  "’ак же нельзЯ",  -  потребовал у него визитную карточку и,  достав
свою,  вручил обе  „идериху.  „идерих подал карточку в  свой  черед и  затем
прочитал: "Ђльбрехт, граф ’ауэрн-Ѓеренгейм". Ћн уже не стал тратить времЯ на
то,  чтобы  прочесть вторую карточку,  а  принЯлсЯ усердно отвешивать частые
поклоны. ‚торой офицер между тем обратилсЯ к ѓорнунгу:
     - Њой друг разрешил себе пошутить без всЯкого злого умысла. ‘амо собой,
он готов дать вам любое удовлетворение;  Я хотел лишь сказать, что у него не
было намерениЯ обидеть вас.
     Ћн  взглЯнул на  своего спутника;  тот  только пожал  плечами.  „идерих
пробормотал:
     - Ћ, благодарю, благодарю!
     - Ѓудем считать, что инцидент исчерпан, - прибавил второй офицер, и оба
удалились.
     „идерих все  еще не  трогалсЯ с  места.  ‹об у  него был влажен,  мысли
путались.  Ќо  вот  он  глубоко вздохнул,  и  лицо его медленно расплылось в
улыбке.
     ‚ечером,  во  времЯ  выпивки,  разговор  вертелсЯ только  вокруг  этого
эпизода.  „идерих  расхваливал перед  своими  коллегами  подлинно  рыцарское
поведение графа.
     - €стинный  аристократ никогда  не  изменЯет  себе.  -  Ћн  сложил  рот
воронкой и,  медленно выталкиваЯ слова,  изрек:  -  ѓоворите что угодно,  но
хороший тон, ф-форма - не пустой предрассудок.
     —ерез каждые два слова он призывал ѓорнунга в свидетели великой минуты,
пережитой им.
     - € ни малейшего чванства,  верно?  утка как-никак рискованнаЯ,  но на
них и не обидишьсЯ.  „ержатсЯ б-безукоризненно, могу вас уверить. ЋбъЯснениЯ
его  сиЯтельства были,  безусловно,  удовлетворительными,  так  что  Я  счел
невозможным... ‚ы понимаете, ведь Я не какой-нибудь невежа.
     ‚се понимали, и все уверЯли „идериха, что "ЌовотевтониЯ" вышла с честью
из  этого дела.  ‚изитные карточки обоих аристократов передавались новичками
из рук в  руки,  а  затем были приколоты под скрещенными рапирами к портрету
кайзера.  ‚  этот вечер не  осталось ни  одного новотевтонца,  который бы не
напилсЯ до потери сознаниЯ.
     Ќа этом кончилсЯ семестр, но ни у „идериха, ни у ѓорнунга не было денег
на  дорогу  домой.  „а  и  вообще денег  давно  уже  не  было.  ЋбЯзанности,
налагаемые  корпоративной  жизнью,  требовали  таких  расходов,  что  сумма,
высылаемаЯ „идериху,  достигла двухсот  пЯтидесЯти марок.  €  все  же  долги
одолевали его.  Љазалось,  все  источники иссЯкли,  вокруг  раскинулась,  на
сколько хватает глаз, высохшаЯ, изнемогающаЯ от жажды землЯ... ‚олей-неволей
пришлось,  хотЯ это и  не по-рыцарски,  подумать о  взыскании денег,  данных
некогда взаймы собутыльникам.  Ќесомненно,  кое-кто из "стариков"{49} теперь
уже  ворочает  большими деньгами.  “  ѓорнунга таких  должников не  нашлось.
„идерих вспомнил Њальмана.
     - ‘  этим  можно не  церемонитьсЯ,  -  поЯснил он.  -  Ћн  ни  в  одной
корпорации никогда не состоЯл, мужлан из мужланов. Ќадо взЯть его за бока.
     “видев   „идериха,   Њальман  с   места   в   карьер  разразилсЯ  своим
громоподобным хохотом,  который „идерих почти забыл, и ему сразу стало не по
себе.  Љак он бестактен,  этот Њальман!  ‚едь надо же понимать, что вместе с
„идерихом здесь,  в бюро патентов,  незримо присутствует всЯ "ЌовотевтониЯ",
уже  только  во  имЯ  ее  Њальману  следовало  бы  проникнутьсЯ уважением  к
„идериху.  “  него было такое чувство,  точно его  грубо вырвали из  некоего
всесильного целого,  и  вот  он  стоит  один  лицом к  лицу  с  противником.
Џоложение непредусмотренное и невеселое!  ’ем развЯзнее приступил он к делу.
Ћн, разумеетсЯ, не просит вернуть ему долг. ‘ приЯтелем так не поступают. Ћн
лишь  просит Њальмана о  маленькой любезности:  поручитьсЯ за  его  вексель.
Њальман откинулсЯ на спинку кресла и отчеканил твердо и просто:
     - Ќет.
     „идерих в замешательстве:
     - ’о есть как это - нет?
     - Ќе в моих правилах ручатьсЯ за чужие векселЯ, - заЯвил Њальман.
     „идерих побагровел от негодованиЯ.
     - Ќо  ведь Я  поручилсЯ за вас,  а  потом мне предъЯвили вексель,  и  Я
выложил сто марок. ‚ы-то уклонились.
     - ‚от видите? Ђ если бы Я сейчас согласилсЯ дать за вас поручительство,
вы бы тоже не уплатили.
     „идерих только глазами хлопал.
     - Ќет, дружок, если Я решусь на самоубийство, Я обойдусь без вас.
     Ћвладев собой, „идерих с вызовом бросил:
     - ‚ы понЯтиЯ не имеете о рыцарской чести, сударь.
     - Ќе имею! - подтвердил Њальман и оглушительно захохотал.
     - ‚ таком случае вы попросту мошенник. €звестно, что где патенты, там и
мошенники, - сказал „идерих, выразительно подчеркиваЯ каждое слово.
     Њальман  уже  не  смеЯлсЯ.  ѓлаза  на  маленьком  лице  загорелись злым
огоньком; он встал.
     - Ђ теперь Я попрошу вас выйти вон, - произнес он, не повышаЯ голоса. -
ЊенЯ мало трогают ваши благоглупости,  но  рЯдом сидЯт мои  подчиненные,  им
незачем слушать такие вещи.
     ‘хватив гостЯ за плечи,  он повернул его спиной к себе и стал толкать к
двери. ‡а каждую попытку вырватьсЯ „идерих получал увесистый удар кулаком.
     - џ требую удовлетворениЯ! - кричал он. - ‚ы должны дратьсЯ со мной!
     - Ђ Я и дерусь.  Ќе чувствуете?  ’огда Я позову еще кого-нибудь.  -  Ћн
открыл дверь. - ”ридрих!
     „идерих был  передан из  рук  в  руки упаковщику,  и  тот спустил его с
лестницы. Њальман крикнул ему вслед:
     - Ќе  взыщите,   дружок.  ‡ахочетсЯ  вам  опЯть  поговорить  по  душам,
приходите без церемоний.
     „идерих привел себЯ в  порЯдок и,  приосанившись,  вышел на улицу.  ’ем
хуже длЯ Њальмана,  если он так себЯ повел!  “ „идериха же совесть чиста: на
суде чести у него была бы блестЯщаЯ позициЯ. ‚озмутительно, что какой-то там
индивид может позволить себе такие вольности.  „идерих был оскорблен за  все
существующие корпорации.  Ќо вместе с  тем воскресло и  его былое уважение к
Њальману. "ЏодлаЯ скотина, - думал он, - но таким нужно быть..."
     „ома его ждало заказное письмо.
     - Ќу вот, мы можем ехать, - сказал ѓорнунг.
     - Љак это "мы"? ќти деньги мне самому нужны.
     - ’ы, верно, шутишь? Ќе могу же Я один здесь торчать.
     - Џоищи себе компанию!
     „идерих разразилсЯ таким хохотом, что ѓорнунг подумал: уж не спЯтил ли?
Ќо „идерих в самом деле собралсЯ и уехал.
     Џо  дороге он спохватилсЯ,  что адрес на конверте написан рукой матери.
ќто было необычно...  Њать сообщала,  что со  времени ее  последней открытки
отцу стало намного хуже. Џочему „идерих не приехал!
     "Њы должны быть готовы к самому ужасному. …сли хочешь свидетьсЯ с нашим
горЯчо любимым папочкой, не мешкай, сын мой".
     ’он письма смутил „идериха.  Ќо  он решил,  что матери верить не стоит.
"†енщинам Я вообще не верю, а мама особенно склонна к преувеличениЯм".
     ’ем не менее,  когда он приехал, господин ѓеслинг действительно был при
последнем издыхании.
     „идерих,  потрЯсенный видом умирающего отца,  забыл все  свои правила и
чуть не на пороге разревелсЯ.  атаЯсь,  подошел к постели. ‚ одно мгновенье
лицо его  взмокло,  точно облитое водой.  Ћн  часто-часто взмахивал руками и
бессильно хлопал себЯ по  бедрам.  …му  бросилась в  глаза праваЯ рука отца,
лежавшаЯ поверх одеЯла, он опустилсЯ на колени и поцеловал ее. ”рау ѓеслинг,
безгласнаЯ и  робкаЯ  даже  в  последние  мгновениЯ  жизни  своего  владыки,
целовала его левую руку по другую сторону кровати.  „идерих,  вспоминаЯ, как
этот изувеченный черный ноготь устремлЯлсЯ к его лицу,  когда отец давал ему
оплеуху,  громко заплакал.  Ђ побои за кражу пуговиц! ‘трашна была эта рука;
но при мысли,  что он терЯет ее,  горестно сжималось сердце.  Ћн чувствовал,
что мать думает о том же,  а она словно читала его мысли. € они одновременно
потЯнулись друг к другу через кровать и обнЯлись.
     ЏринимаЯ знакомых,  пришедших выразить ему соболезнование,  „идерих уже
вполне владел собой.  ‡десь,  перед всем  Ќетцигом,  он  был  представителем
"Ќовотевтонии" и  щеголЯл выдержкой и изысканностью манер.  Ћн чувствовал на
себе  восторженные взглЯды и  временами почти забывал,  что  ему  полагаетсЯ
скорбеть. ‘тарого господина Ѓука он встретил у парадных дверей. ќтот грузный
старик,  великий человек города Ќетцига,  в  своем ослепительном сюртуке был
царственно величав.  „ержа перед собой цилиндр донышком вниз  и  снЯв черную
перчатку,  он с достоинством подал „идериху удивительно мЯгкую, нежную руку.
…го голубые глаза тепло смотрели на „идериха.
     - ‚аш отец,  молодой человек, был хорошим гражданином, идите же и вы по
его  стопам!  Ќеизменно уважайте права своих сограждан.  ќто  повелевает вам
собственное человеческое достоинство.  Ќадеюсь, что мы с вами еще поработаем
вместе на благо нашего города. ‚ы, надо думать, закончите свое образование?
     Ћт  благоговениЯ „идерих едва мог  выговорить "да".  ‘тарик Ѓук спросил
уже в более легком тоне:
     - Њой младший сын еще не навестил вас в Ѓерлине?  Ќет? Ћ, он непременно
заглЯнет к  вам.  Ћн  ведь тоже там учитсЯ.  Ќо скоро ему придетсЯ отслужить
свой год{52}. Ђ вы уже покончили с этим?
     - Ќет...  -  ответил  „идерих и  до  ушей  залилсЯ краской.  Ћн  что-то
бормотал,  стараЯсь  оправдатьсЯ.  Ќикак  нельзЯ  было  прервать  занЯтий  в
университете.  Ќо  старик Ѓук  лишь пожал плечами,  как видно,  не  придаваЯ
особого значениЯ этой теме.
     Џо  завещанию „идерих вместе со  старым бухгалтером ‡етбиром назначалсЯ
опекуном своих  сестер.  ‡етбир доложил ему,  что  капитал,  семьдесЯт тысЯч
марок,   отец  отписал  дочерЯм  -   на  приданое.   „аже  проценты  с  него
неприкосновенны.  ‡а  последние годы  чистаЯ  прибыль  в  среднем составлЯет
девЯть тысЯч.
     - Ђ не больше? - спросил „идерих.
     ‡етбир взглЯнул на него сначала с ужасом, а потом с глубокой укоризной.
…сли бы молодой господин мог себе представить,  чего стоило покойному отцу и
ему,  ‡етбиру,  поднЯть фабрику на  такую высоту!  ђазумеетсЯ,  производство
можно развернуть еще шире...
     - Ќу,  ладно, ладно, - прервал его „идерих. Ћн видел, что тут все нужно
менЯть.  ‘уществовать на  четвертую часть от  девЯти тысЯч?  ќто  требование
усопшего возмутило его.  Љогда мать сказала, будто покойный на смертном одре
выразил уверенность, что будет жить в сыне своем, что сын никогда не женитсЯ
и до гроба будет нести заботу о семье, „идерих вскипел.
     - Ћтец никогда не молол такого сентиментального вздора,  - закричал он,
- и не лгал к тому же!
     ”рау ѓеслинг показалось,  что  это кричит ее  покойный владыка,  и  она
втЯнула голову в плечи.  „идерих воспользовалсЯ этим,  чтобы повысить размер
своего месЯчного содержаниЯ на пЯтьдесЯт марок.
     - Џрежде всего Я должен отслужить свой год в армии,  - сказал он сипло.
- —его бы  это ни стоило.  Ђ  потом уж будете надоедать мне вашими мелочными
делишками.
     Ћн настоЯл даже на том,  чтобы призыватьсЯ в Ѓерлине. ‘о смертью отца у
него поЯвилось чувство сумасшедшей свободы. Ќочами, правда, ему снилось, что
из конторы выходит отец и  лицо у  него землистое,  как тогда в  гробу...  €
„идерих, обливаЯсь холодным потом, просыпалсЯ.
     Ћн уехал,  напутствуемый благословением матери.  ѓотлиб ѓорнунг и общаЯ
ђоза его  уже не  устраивали и  он  переменил квартиру.  Ќовотевтонцам он  в
подобающей   форме   показал,   что   обстоЯтельства  изменились.   —удеснаЯ
студенческаЯ жизнь  кончилась.  ЏрощальнаЯ  пирушка!  Џили  за  упокой  отца
„идериха,  но это были поминки не только по отцу,  а  и по лучшей,  цветущей
поре жизни самого „идериха.  €з  чистого самопожертвованиЯ „идерих пил  так,
что   вскоре  очутилсЯ  под  столом,   как  в   вечер  своего  посвЯщениЯ  в
"собутыльники"; и вот он уже "старик".
     …ще не  совсем придЯ в  себЯ после попойки,  стоЯл он на следующий день
среди  других  догола  раздетых молодых  людей  перед  военным врачом.  ’от,
брезгливо морщась,  озирал  все  эти  мужские тела,  которые ему  предстоЯло
освидетельствовать;  взглЯд его,  остановившись на  брюшке „идериха,  принЯл
насмешливое выражение.  ’отчас же все вокруг захихикали,  и  „идериху ничего
другого  не  оставалось,  как  опустить  глаза  на  собственный покрасневший
живот...  ‚оенный врач вновь сурово насупилсЯ.  Џризывнику,  у которого слух
оказалсЯ  ниже  установленной  нормы,   не  поздоровилось:   знаем  мы  этих
симулЯнтов!  ‘ледующему,  который к  тому  же  звалсЯ ‹евизон,  было сделано
замечание:
     - …сли  вас  еще  раз  нелегкаЯ принесет сюда,  то,  по  крайней  мере,
вымойтесь сначала.
     „идериху он сказал:
     - †ирок  мы  с  вас  сгоним.  ЊесЯц  службы,  и,  ручаюсь,  вы  примете
человеческий облик.
     „идерих был  признан годным.  ‡абракованные так  молниеносно одевались,
точно казарме грозил пожар.  Џризнанные годными искоса бросали друг на друга
испытующие взглЯды и почему-то мешкали уходить, точно ожидаЯ, что вот-вот на
плечо им  упадет чьЯ-то  свинцоваЯ рука.  Ћдин из новобранцев,  по-видимому,
актер, с лицом, выражавшим полное безразличие ко всему окружающему, вернулсЯ
и, став перед врачом, громко сказал, тщательно выговариваЯ каждое слово:
     - џ хотел бы сделать дополнительное заЯвление: Я гомосексуалист.
     ‚рач, красный, как рак, отпрЯнул. Ћн глухо ответил:
     - ’аких свиней нам, разумеетсЯ, не нужно.
     „идерих,  возмущенный бесстыдным  поведением актера,  поделилсЯ  своими
чувствами с будущими товарищами.  Џотом он обратилсЯ к унтер-офицеру, только
что  измерившему у  стены его  рост,  и  торжественно его  заверил,  что  он
счастлив.  ’ем не  менее он написал в  Ќетциг врачу ѓейтейфелю,  который так
часто  смазывал ему  горло в  детстве;  он  просил ѓейтейфелЯ не  отказать в
любезности и  удостоверить,  что  он,  „идерих ѓеслинг,  страдал золотухой и
рахитом. ‚едь армейскаЯ муштра вконец подорвет его здоровье. „октор ответил,
что незачем отлынивать от  военной службы,  она пойдет ему только на пользу.
„идерих отказалсЯ от  квартиры и,  захватив небольшой чемодан,  отправилсЯ в
казарму.  …сли уж придетсЯ пробыть там хотЯ бы две недели,  квартирнаЯ плата
останетсЯ у него в кармане.
     ’отчас же  начались упражнениЯ на турнике,  прыжки и  другие штуки,  от
которых спирало дыхание. ‚ коридорах, называвшихсЯ "районами", производилось
учение по ротам.  ‹ейтенант фон Љуллеров был весь равнодушие и  надменность,
на  вольноопределЯющихсЯ он  смотрел  не  иначе,  как  зажмурив  один  глаз.
Ќеожиданно рЯвкнув:  "“нтер!"  -  он отдавал ему распорЯжение и презрительно
отворачивалсЯ.  “чениЯ на казарменном дворе, все эти "равнениЯ", "перебежки"
и  прочее  преследовали единственную цель  -  загонЯть "молодцов" до  потери
чувств.  „а,  „идерих убедилсЯ,  что все здесь -  обращение,  особый жаргон,
муштра  -   сводитсЯ  к  одному:   вышибить,   насколько  возможно,  чувство
собственного достоинства из  человека.  Ќо  длЯ  него и  в  этом было что-то
внушительное,  вызывавшее в  самые тЯжелые минуты -  и  даже особенно в  эти
минуты -  восторг самоуничижениЯ.  ќто были те же принципы и идеалы, которые
прививались новотевтонцам, но здесь их внедрЯли более свирепо. ‡десь не было
даже тех коротких минут задушевности, когда человек вправе вспомнить, что он
человек.  ‚сех  и  каждого  круто  и  неуклонно низводили до  положениЯ тли,
ничтожной частицы,  теста,  которое месит чьЯ-то гигантскаЯ волЯ. Ѓезумием и
гибелью было  бы  возмутитьсЯ даже в  самой сокровенной глубине сердца...  ‚
крайнем случае  можно  было  иной  раз,  идЯ  против  собственных убеждений,
прикинутьсЯ больным.  ‚о  времЯ перебежек „идерих упал и  ушиб ногу.  Ќе так
сильно,  чтобы хромать,  но он хромал,  и  ему разрешили остатьсЯ в казарме,
когда его рота отправилась на учение "на местности". ‡а разрешением он пошел
непосредственно к самому капитану.
     - ѓосподин капитан, прошу вас...
     ќто была катастрофа!  ‚ своем неведении он дерзнул обратитьсЯ к власти,
тогда  как  ему  полагалось  лишь,   мысленно  преклонив  колени,  безмолвно
выслушивать ее приказаниЯ! Љ власти, перед которой он мог предстать только в
единственном  случае:  когда  его  звали!  Љапитан  метал  громы  и  молнии,
сбежались все  унтер-офицеры,  и  на  лицах у  них  был  написан ужас  перед
кощунственным поступком „идериха.  ‘  перепугу „идерих  захромал сильнее,  и
пришлось дать ему освобождение еще на один день.
     “нтер-офицер ‚анзелов, ответственный за проступок вольноопределЯющегосЯ
ѓеслинга, сказал лишь:
     - Ђ еще образованный!
     Ћн   привык   к   тому,   что   все   неприЯтности  исходЯт  только  от
вольноопределЯющихсЯ.  ‚анзелов спал в  их помещении за перегородкой.  Љогда
гасили  свет,  разговоры становились такими  непристойными,  что  негодующий
‚анзелов кричал из-за перегородки:
     - Ђ еще образованные!
     ЌесмотрЯ на  долголетний опыт,  он все еще ждал от вольноопределЯющихсЯ
более разумного и  благородного поведениЯ,  чем  от  рЯдовых,  и  каждый раз
терпел разочарование.  „идерих отнюдь не был у него на худшем счету.  Њнение
‚анзелова зависело не  только  от  пива,  которым  угощали его  подчиненные.
Ѓольше всего ценил он в  солдате радостную готовность повиноватьсЯ,  а она у
„идериха была. Ќа занЯтиЯх уставом его можно было приводить в пример другим.
Ћн  был  весь проникнут идеалами воинского мужества и  чести.  —то  касаетсЯ
знаков различиЯ и иерархической лестницы, то в этом он разбиралсЯ, казалось,
со днЯ рождениЯ. ‚анзелов говорил:
     - ’еперь Я его превосходительство, господин генерал.
     €  „идерих тотчас же всем своим поведением показывал,  что свЯто в  это
верит.   Љогда  же  ‚анзелов  провозглашал:  "’еперь  Я  член  императорской
фамилии",  - тут „идерих вел себЯ так, что на губах унтера поЯвлЯлась улыбка
маньЯка, страдающего манией величиЯ.
     ‡а столиком солдатского трактира, в задушевном разговоре с начальником,
„идерих заЯвлЯл, что он в восторге от армейской жизни.
     - ђастворЯтьсЯ в великом целом! - говорил он. Ќичего на свете он так не
желал бы,  как на всю жизнь остатьсЯ в  армии.  ќто говорилось искренне,  и,
однако,   во  времЯ  послеобеденных  учений  "на  местности"  им  овладевало
единственное желание -  забратьсЯ в  окоп и  спрЯтатьсЯ от всех и  от всего.
‘лишком тесный, придававший стройность фигуре мундир после обеда превращалсЯ
в  орудие пытки.  —то тебе с того,  что капитан,  отдаваЯ команду,  так лихо
гарцует на своем коне,  когда сам ты бегаешь,  пыхтишь и отдуваешьсЯ, слыша,
как непереваренный суп урчит у тебЯ в кишках.  ‚ообще говорЯ,  „идерих готов
был   всем  восхищатьсЯ  здесь,   но   восхищение  отступало  перед  личными
невзгодами. Ќога у него опЯть разболелась. Ќе без презрениЯ к самому себе он
прислушивалсЯ к  боли  с  робкой  надеждой,  чт