алось, был насыщен еще не раскрытыми тайнами. џ
всматривалсЯ в  темноту,  вслушивалсЯ,  ждал.  €з  переполненных  баков  длЯ
отбросов, окруженных кучами мусора, выскакивали крысы и бросались  в  разные
стороны. Ѓездомные кошки грациозно прыгали по булыжникам мостовой.
     џ стоЯл, присматриваЯсь к каждой тени, к каждому огоньку. Ќи один звук,
ни одно движение не ускользало от менЯ. џ был на грани великих  открытий,  -
они не давались мне, но Я знал, что они где-то  тут  рЯдом  -  нужно  только
знать, как взЯтьсЯ за дело.
     џ  бродил  по  ‹иттл  ‹онсдэйл-стрит,  где  на  порогах  домов   стоЯли
проститутки; их силуэты вырисовывались в освещенных проемах дверей,  ведущих
в  убогие  конуры.  Ќа  противоположной  стороне  улицы  стоЯли  мужчины,  в
нерешительности,  в  тЯжелом  раздумье.  Ќекоторые,   прежде   чем   принЯть
окончательное решение, прохаживались мимо домов, безжалостно рассматриваЯ  и
оцениваЯ товар. €ногда женщины тихо окликали проходЯщих мужчин.
     ќта улица казалась темным мрачным ущельем, которое там и  сЯм  прорезал
свет, - он падал из дыр, напоминавших вход в пещеру. ‚ этих  дырах  исчезали
мужчины. Ћни неохотно расставались с темнотой, вступали в освещенную  полосу
пригнувшись, словно луч света пригвождал их к месту. Љогда они выходили, вид
у  них  был  еще  более  подавленный,  и  решение   мучивших   их   вопросов
отодвигалось, по-видимому, еще дальше.
     —аще  всего  Я  ходил  по  Ѓерк-стрит.  Џо  ней  текли  толпы  жаждущих
удовольствиЯ беззаботных людей.  Џредвкушение  ожидавших  их  радостей,  или
общество возлюбленного, или уверенность в том, что все только  начинаетсЯ  и
отныне жизнь всегда будет такой, как сейчас, помогало этим людЯм стрЯхнуть с
себЯ заботы.
     ‘веркающие улыбками девушки, повиснув на руке самодовольного  кавалера,
спешили в кинотеатры, где ‹илиан ѓиш или сестры ’олмедж жили на экране своей
особой, таинственной жизнью; с испуганными глазами, скрестив руки на  груди,
они с презрением отвергали домогательства злодеев, готовых  надругатьсЯ  над
ними.
     Њельбурн был одержим кино.  Ќа  Ѓерк-стрит  господствовали  кинотеатры;
зазывалы в мундирах с золотым шитьем вышагивали у входа  в  кино,  восхвалЯЯ
достоинства демонстрирующихсЯ фильмов. Ћни  приглашали  на  сеанс,  повторЯЯ
такие  слова,  как  "изумительно",   "колоссально",   и,   покручиваЯ   усы,
подмигивали девушкам.
     џ часто наблюдал за ними,  ловил  каждое  их  слово.  Ћни  пользовались
словами  как  заклинаниЯми,  чтобы  заманить  людей  в   сверкающие   огнЯми
кинотеатры.  Ћни  взывали  к  самым  низменным  чувствам.  Ћни   громогласно
превозносили отношениЯ между полами,  принЯтые  и  одобренные  обществом,  и
столь же громогласно, но не очень убедительно  осуждали  отношениЯ,  которые
общество считало порочным. Ќо взглЯдом и интонацией они давали  понЯть,  что
именно эти порицаемые всеми отношениЯ сулЯт несравненно больше наслаждений и
радостей, нежели аскетическаЯ жизнь рабов условностей.  €  к  тому  же,  что
может быть проще, чем вступить в такие отношениЯ.
     "‚ объЯтиЯх принца она нашла любовь, в которой отказывал ей муж. Ђ  ты,
сынок, не торчи на проходе; если еще раз сюда заЯвишьсЯ, получишь по заду".
     “ одного из зазывал, которого Я особенно часто слушал, голос - когда он
принималсЯ зазывать публику - был подобен звуку мощного  органа,  но  стоило
ему заговорить со мной, как  у  него  поЯвлЯлась  интонациЯ  провинциального
сплетника.
     - ‡аходите, не  упускайте  случаЯ,  в  вашем  распорЯжении  только  два
вечера, чтобы увидеть Ќорму ’олмедж в фильме "€спытание любви". ЌесравненнаЯ
Ќорма ’олмедж в  великолепном  фильме,  затрагивающем  величайшую  жизненную
проблему! ђешайтесь! …й предстоит сделать  выбор  между  любовью  во  дворце
богатого распутника, котораЯ принесет ей гибель  и  разобьет  ее  сердце,  и
любовью, котораЯ приведет  ее  в  объЯтиЯ  преданного  шофера.  Ќа  что  она
решитсЯ? Џосмотрите, как страдает прекраснаЯ женщина,  терзаемаЯ  соблазнами
плоти. Џередние места - шесть пенсов, задние - по шиллингу. Ќу - как  жизнь?
- закончил он тираду, приблизившись ко мне величественной походкой.
     - Ќе плохо. Ђ вы сегоднЯ в ударе!
     - „а что там, четверг - плохой день. „ерешь горло понапрасну.
     Ћн повернул голову в сторону гулЯющих и снова начал:
     - ЌесравненнаЯ  Ќорма  ’олмедж...  Џоследние  два  вечера.  -  Ђ  затем
продолжил  разговор  со  мной:  -  ѓоворЯт,  будто  полицейские   собираютсЯ
забастовать. Ќе  слышал?  ‚ообще-то  Я  от  фараонов  предпочитаю  держатьсЯ
подальше, запомни это, но тут Я целиком на их стороне.
     џ читал газеты  и  знал,  что  полицейские  требуют  улучшениЯ  условий
работы, но предполагал, что они без труда добьютсЯ  своего.  џ  имел  весьма
смутное представление о борьбе за улучшение условий работы,  котораЯ  велась
вокруг менЯ - на заводах, верфЯх, всюду, где работали люди; не знал  Я  и  о
том, как жестоко подавлЯетсЯ эта борьба.
     - Ќеужели дело дойдет до забастовки? - спросил Я.
     - Џохоже, что дойдет, - ответил он и снова завопил: -  Ђ  ну,  девочки!
‡наете, как приЯтно посидеть рЯдом со своим дружком в темном уголке! - Џорой
он выражалсЯ довольно-таки туманно.
     ‚ жадной до развлечений уличной толпе  можно  было  заметить  мужчин  и
женщин, которые не интересовались ни фильмами, ни танцами. Ѓыли среди них  и
молодые, но преобладали люди среднего возраста. Њедленно, без  цели  бродили
они по улицам, стоЯли,  сгорбившись,  в  дверЯх  домов,  рыскали  в  поисках
окурков или равнодушно глазели на витрины.
     ќто были бездомные, опустившиесЯ люди, алкоголики, потреблЯвшие  "мето"
{Њетиловый спирт. (Џрим. перев.}) маньЯки. Ћни шли на улицу, потому что  там
кипела жизнь; черпаЯ из этого источника, они пополнЯли свои угасающие  силы.
Љроме того, там они были в обществе людей и ощущали себЯ его частицей,  даже
если это общество презирало и отвергало их,
     ќти люди уже утратили способность протестовать, боротьсЯ. Ћни смирились
с   нуждой.   ‚озможность   поболтать   была   единственным   доступным   им
удовольствием. Ќо о  чем  могли  они  разговаривать  с  весело  настроенными
прохожими? ‡ахотЯт ли те их слушать? Ђ выслушав, поймут ли? Ћставались такие
же горемыки, как они, птицы того же полета.  ќто  были  длЯ  них  подходЯщие
собеседники. ‡накомства завЯзывались быстро, быстро находилась  и  тема  длЯ
разговора.
     Ћстанавливались  поболтать  они  и  со  мной,  увидев,  как   Я   стою,
прислонившись  к  стене.  ‘тоЯ  рЯдом,  мы  рассматривали  прохожих.  Њы  не
обменивались предварительно  шутками,  не  искали  повода  заговорить;  дело
обходилось и без замечаний  о  погоде.  Њои  одинокие  уличные  бдениЯ  были
достаточным поводом длЯ знакомства. “ нас сразу находилсЯ общий Язык.
     €ногда разговор начиналсЯ с вопроса:
     - Ђ чего это ты на костылЯх? —то случилось-то?
     - Џаралич.
     - ‘квернаЯ штука... - ‘читаЯ вопрос исчерпанным, собеседник переходил к
другой теме.
     - Љогда-нибудь думал о самоубийстве? - спросил менЯ  какой-то  мужчина.
Ќа этот вопрос навел его вовсе не мой вид - просто он сам подумывал об этом.
     Ћн был худ и изможден, с лицом  закоренелого  пьЯницы;  остановилсЯ  он
рЯдом со мной внезапно, словно  повинуЯсь  какому-то  внутреннему  импульсу.
™еки у него ввалились, вокруг губ запеклась грЯзь.  Џотрепанные  брюки  были
подвЯзаны веревкой. ђубашка без  пуговиц.  €з-под  драной  шлЯпы  выбивались
курчавые волосы. €ногда он вздрагивал, хотЯ вечер был теплый. Џахло от  него
как из мусорных Ящиков в темных переулках.
     - Ќет, - сказал Я, - не думал; то есть, конечно, думал иногда,  но  это
дело не длЯ менЯ.
     - Ђ Я думаю, - сказал он. - € даже часто. Ќо не надо  с  этим  спешить,
лучше выждать. Ћн изменил тон.
     - Ђ зачем мы вообще живем, спрашиваетсЯ? Љакого черта это нам  надо?  џ
где-то читал, что китайцы не боЯтсЯ смерти. €м наплевать на нее. —то  у  них
за жизнь - работают целый день и валЯтсЯ спать голодные. Ђ у менЯ жизнь  чем
лучше? Ќо хватит думать об этом, а то еще с ума спЯтишь. ‘ебЯ  прикончить  -
это, знаешь ли, легче легкого. - Ћн вытЯнул вперед руки  ладонЯми  кверху  и
стал рассматривать их, словно прикидываЯ, годЯтсЯ ли  они  длЯ  того,  чтобы
привести приговор в исполнение. - Ђ впрочем, может, и  нелегко.  Ќе  узнаешь
ведь, пока сам не попробуешь.
     - џ все времЯ думаю об  этом  -  в  трамваЯх,  в  поездах,  повсюду,  -
продолжал он. - Љакой смысл во всем этом? —ерез пЯтьдесЯт лет никого из  нас
не будет в живых. Џредставь себе, что на этой улице убили  бы  сто  человек.
‘ейчас все газеты стали бы трубить об этом, а через сто  лет  те  же  газеты
напишут, что тогда-то произошел несчастный случай, и никого это  не  тронет,
ведь верно?
     - Џьешь "мето"? - спросил Я.
     - €ногда пью... Ќемного... ’олько если нет ничего другого.
     - ’рудно бросить пить, - заметил Я.
     - Ќевозможно. ‚ том-то и беда. Ќе можешь отвыкнуть, да и все тут. -  Ћн
задумалсЯ на мгновение и сказал: - •отел бы Я сидеть  наверху,  на  небе,  и
поглЯдывать на землю. ‚идел бы ты, какие поганые дела здесь творЯтсЯ, у тебЯ
бы глаза на лоб полезли.
     Џостепенно Я узнал многих из этих бродЯг.  ‘реди  них  попадались  люди
скучные, нагонЯвшие тоску, и те, кто мне нравилсЯ, предостерегали менЯ:
     - ’ы с этим парнем больше не разговаривай. €зведет тебЯ.  Ѓольно  любит
поучать. Ћ чем ни заведешь речь, он все знает  наперед.  „остаточно  сказать
ему: "‡дорово", - и ты пропал.
     Љое-кто делилсЯ со мной своими мыслЯми о книгах.
     - ЏоглЯди, сколько книжек в витрине. ‡а всю жизнь их не перечитаешь. Ќо
о чем говоритсЯ в доброй половине из них, Я и  так  знаю.  ‚идишь  картинку:
девушку обнимает парень. ‚от об этом в них и говоритсЯ. Љто захочет читать о
тебе или обо мне, когда есть книга про эту девчонку.
     - ‚он видишь еще книгу - называетсЯ "Њаленький свЯщенник", -  продолжал
он. - ’ак вот послушай менЯ. …сли это первое издание, оно стоит кучу  денег.
‚роде как марки - чем старее, тем дороже. џ знал одного малого - всЯ комната
у него была забита книгами. Ћн мне показывал,  когда  Я  у  него  плотничал.
"‘реди этих книг много очень ценных, - говорил он. - ‚се - первые  изданиЯ".
ќтот малый просто выжидал, чтобы продать их получше.
     ђасставшись с этими людьми, Я записывал все, что они говорили,  в  свой
блокнот. џ как зачарованный прислушивалсЯ к словам  собеседника,  напрЯженно
ожидаЯ,  что  вдруг  он  обронит  какую-нибудь   фразу,   котораЯ   навсегда
запечатлеет его в моей памЯти, или, наоборот, рассчитываЯ услышать  от  него
что-то такое, что с одинаковым правом мог бы сказать каждый человек.
     ‘ этими людьми Я  разделЯл  их  развлечениЯ  -  ходил  слушать  уличные
проповеди Ђрмии спасениЯ или  разглагольствованиЯ  какого-нибудь  чудака  на
уличном  перекрестке,  слышал,  как  каЯлись  томимые   жаждой   алкоголики,
живописуЯ свое падение и последовавшее за ним исцеление, -  после  чего  они
неверным шагом устремлЯлись в ближайшую пивную.
     "‚округ света за два пенса" - так называли они напиток, повергавший  их
в спасительное забвение.
     џ был потрЯсен невежеством и  суеверием,  которые  встречал  на  каждом
шагу. „а, конечно, все это были человеческие отребьЯ,  но  где  же  разумные
люди, которые должны видеть истинное положение вещей и которые могли бы  при
желании обличить всю эту гниль и покончить с ней? Људа только шли мы  все  в
своем безумии?
     Љак-то Я остановилсЯ посмотреть на женщину, стоЯвшую на Ящике  в  самом
начале ‹иттл ‹онсдэйл-стрит, на виду у проституток, молча дежуривших у своих
дверей. ‚округ нее  толпилось  несколько  человек,  обращенные  к  ней  лица
казались в свете уличного фонарЯ воспаленными. ‚ечер был  холодный,  кое-кто
был в потрепанном пальто, но на женщине была лишь синЯЯ вЯзанаЯ кофта поверх
серого бумазейного платьЯ.
     Ћна была очень худа и улыбалась невесело, однако в этой улыбке не  было
ничего неприЯтного. Љазалось, очень давно что-то  привело  ее  в  величайшее
удивление, и это удивление осталось при  ней  навсегда.  ѓлаза  были  широко
раскрыты, в них мелькала сумасшедшинка, словно, вглЯдываЯсь  в  темноту,  за
спинами окруживших ее людей она  видела  что-то,  недоступное  человеческому
пониманию.
     џ принЯлсЯ записывать ее слова в свой блокнот; человек, стоЯвший  рЯдом
со мной, заинтересовалсЯ тем, что Я делаю.
     - ’ы что, писатель? - спросил он.
     - „а как тебе сказать, пожалуй, да, - пробормотал Я.
     - ’ак Я и думал, - сказал он и повернулсЯ к своему спутнику: - ЊенЯ  не
проведешь.
     Њежду тем женщина в вЯзаной кофточке возглашала со  своего  амвона:  "Ђ
кроме свЯтого Џавла, кто же они, сильные и могучие мужи?"
     Ћна ждала ответа. Љакой-то толстЯк с  одутловатыми,  небритыми  щеками,
стоЯвший прЯмо перед ней впереди других, презрительно плюнул. "Ђ, заткнись",
- сказал он с отвращением.
     - џ вижу, ты выпил лишнего, брат мой, - возразила проповедница.
     ќти слова вызвали неожиданную реакцию. Ћн сдернул шлЯпу и бросил ее  на
землю.
     - Љто это сказал? - крикнул он и стал  озиратьсЯ  по  сторонам,  словно
ожидаЯ, что его тут же побьют.
     - Џродолжай, милаЯ, - сказала широкоплечаЯ рослаЯ женщина, даваЯ понЯть
проповеднице от лица всех присутствующих, что на это  нарушение  порЯдка  не
надо  обращать  вниманиЯ.  -  Џродолжай!  ‡дорово  у  тебЯ  получаетсЯ,   да
благословит тебЯ бог.
     ќта женщина часто оборачивалась и милостиво улыбалась  людЯм,  стоЯвшим
позади нее. Њощные руки ее были скрещены на груди. €ногда она кивала, как бы
подтверждаЯ справедливость слов проповедницы.
     - „обрые люди, - продолжала та, -  если  вы  примете  слово  божие,  он
запишет ваши имена в божественной книге Ђгнца.
     - —ерт возьми, карандашей у него, верно, девать некуда,  -  прервал  ее
пьЯный толстЯк.
     Љогда великанша услышала это дерзкое  замечание,  ноздри  у  нее  стали
раздуватьсЯ, как у боевого конЯ.
     - ‘ейчас Я его стукну,  как  бог  свЯт,  стукну,  -  сообщила  она  нам
доверительно. - ќй, ты, - крикнула она пьЯнчуге. - Ќу-ка, посмотри на  менЯ.
‘иленок у менЯ хватает. …сли уж стукну кого  -  мокрое  место  останетсЯ.  ‚
лепешку расшибу. ‹учше помолчи.
     ќти внушительные слова тотчас отрезвили толстЯка, который  в  изумлении
воскликнул:
     - €шь ты! —ерт менЯ побери!
     Ћн уставилсЯ в землю, ошарашенный сложностью  женской  натуры,  котораЯ
так внезапно открылась ему. Џотом стал  лихорадочно  шарить  по  карманам  в
поисках трубки и, найдЯ, с залихватским видом зажал ее в зубах.
     - ’абак - это зло, братьЯ,  -  воскликнула  проповедница,  указываЯ  на
толстЯка. - ’абак и виски. Ћ люди, - ь  продолжала  она,  прижимаЯ  к  груди
руки, - табак вам дороже самого господа бога.
     - €исус сам не отказалсЯ бы от трубочки, - заЯвил пьЯница,  в  качестве
оправданиЯ.
     Џроповедница,  уЯзвленнаЯ   до   глубины   души   столь   кощунственным
заЯвлением, выпрЯмилась в порыве негодованиЯ и воскликнула:  "—тобы  господь
бог мой стал курить - никогда!"
     - Њолодец! Џравильно! - одобрила великанша.
     - Ђ разве не €исус превратил воду в вино? - не унималсЯ пьЯнчуга.
     - Ќе шумите, сударь, - стала уговаривать его проповедница.
     - Ђ ну цыц! - прикрикнула великанша, делаЯ шаг к пьЯному. Ћна протЯнула
руку, сорвала с его головы помЯтую фетровую шлЯпу и бросила ее на  то  самое
место, куда за несколько минут перед этим она  была  брошена  как  перчатка,
означающаЯ вызов на дуэль.
     ќтот поступок доставил ей огромное удовольствие. —увство справедливости
было таким образом удовлетворено. Ћна громко  расхохоталась,  как  бы  даваЯ
понЯть, что считает всех нас соучастниками своего подвига. Ћдновременно  она
окинула  нас  грозным  взглЯдом,  очевидно  желаЯ  предупредить   какие-либо
критические замечаниЯ.
     - ќй, ты, с папироской, - воскликнула проповедница, указываЯ  на  менЯ,
ну-ка скажи - куда ты попадешь после смерти?
     џ опустил голову под перекрестным огнем множества глаз.
     - џ спасу твою душу, - пообещала она мне истошным голосом.
     ЏьЯница с большим трудом оторвал от  земли  ногу  в  дырЯвом  сапоге  и
показал его проповеднице.
     - ‘апог и то спасти не могла, - крикнул он.
     - €исус дарует вам венец жизни, - ликующе возгласила проповедница.
     ‚перед протискалсЯ однорукий мужчина; грЯзь и какой-то странный  пух  -
следы вчерашней ночлежки - покрывали его впавшие, заросшие щетиной щеки.  Ћн
диким голосом заорал:
     - Ѓерите мою жизнь, •риста ради, берите. € поскорее.  Ќа  что  мне  она
нужна.
     - Ѓог сказал... - продолжала проповедница.
     - Ћн не говорил, что курить нельзЯ, - прервал ее пьЯница.
     - ..что богачи со всем своим серебром и златом будут  гореть  в  адском
огне, - закончила она на высокой ноте,
     - ‚ы послушайте менЯ, - снова заговорил однорукий.
     - “бирайсЯ прочь, - закричала великанша, приближаЯсь к нему, - рехнулсЯ
ты, что ли?
     ЏоднЯв словно длЯ защиты единственную руку, он нырнул в толпу.
     - Ѓог еще  может  сделать  из  тебЯ  человека,  -  крикнула  ему  вслед
проповедница, - ты еще встанешь на ноги.
     - „ожидайсЯ, - огрызнулсЯ он с насмешкой. ЊаленькаЯ  женщина  с  острым
личиком тронула менЯ за рукав и тихо сказала:
     - „ай докурить.
     џ протЯнул ей пачку сигарет. ‚зЯв одну, она зашептала с жаром:
     - †елаю тебе счастьЯ. џ буду молитьсЯ ‘пасителю, чтобы он  тебе  помог.
Ѓоже милостивый... †елаю тебе удачи. џ помолюсь за тебЯ.
     Ћна возвела глаза к небу и снова  опустила  их.  Ћднорукий,  пробираЯсь
сквозь толпу, грубо толкнул ее, и она тут же набросилась на него:
     - —тоб тебе никогда счастьЯ не было, - крикнула она злобно. -  —тоб  ты
пропал. ѓосподь тебЯ накажет.
     - € подумать, что всего лишь девЯтнадцать веков назад он был здесь,  на
земле, - сказал пьЯнчужка в ответ на какое-то восклицание пророчицы.
     - Ђ знаешь, почему его нет среди нас, - отозвалась она торжествующе.  -
Ћн ждет, чтобы трубный глас возвестил конец света.
     € проповедница стала раскачиватьсЯ как в трансе.
     - Ћтрекитесь от  всЯкой  скверны!  Ћтрекитесь  от  нее!  -  ’ут  она  с
неожиданной силой взвизгнула: - Ѓлизок конец! ‚се мы скоро умрем.
     ќто мрачное пророчество вывело пьЯницу  из  состоЯниЯ  задумчивости,  в
которое он на времЯ погрузилсЯ. Ћн посмотрел на проповедницу,  разинув  рот,
затем повернулсЯ ко мне и сказал испуганно:
     - Ђ ведь в этом что-то есть.
     - Џридите ко мне все страждущие... - продолжала проповедница.
     - ‘о мной что-то произошло, клЯнусь богом. џ узрел свет истины, - вдруг
объЯвил пьЯница.
     - Ќа ѓрэйс милость господнЯ.
     ‚ысокаЯ женщина приблизилась ко мне и, наклонившись, шепнула на ухо:
     - ‡наешь, ѓрэйс „арлинг написала книгу.
     - „а что вы?! - сказал Я.
     - Ђ ты, видать, писатель?
     - Џописываю немного.
     Ќа лице ее поЯвилось заговорщическое выражение. ‚ глубине  глаз  словно
приоткрылось окошко, затем она сощурилась и спросила шепотом:
     - •очешь пойти ко мне на ночь?
     - Ќет, спасибо, - ответил Я.
     ‚ыражение ее лица тотчас же  изменилось,  окошко  захлопнулось,  и  она
сказала:
     - Ќет так нет.
     - ...‡начит, ты - писатель, - продолжала она уже совсем другим тоном. -
џ тоже. —итал когда-нибудь "’эсс из страны бурь"?
     - —итал.
     - ќто Я написала.
     - •орошаЯ вещь, - заметил Я.
     ’ем временем проповедница, закончив тираду, сошла со  своей  "трибуны".
‚еликанша положила одну руку на  ее  поникшие  плечи,  другую  -  на  мои  и
сказала:
     - Ќадо нам троим как-нибудь собратьсЯ и помолитьсЯ богу  отдельно,  без
всЯких там пьЯнчужек и прочей швали.
     Ќо тут ее тронул за плечо тот самый пьЯнчуга.
     - •очешь выпить? - прошептал он. - џ раздобыл бутылочку.
     - Ђ деньги у тебЯ есть? - спросила женщина, продолжаЯ обнимать за плечи
менЯ и проповедницу.
     - Џара монет найдетсЯ.
     - ‘ейчас приду. - Ћна снова повернулась к нам,  продолжаЯ  разговор:  -
Ќам надо бы собратьсЯ втроем и восхвалить господа.
     - „ушу-то спас? - спросила менЯ проповедница.
     - Џожалуй, спас, - подтвердил Я.
     - Ќу, пошли, что ли, - с нетерпением прервал нас пьЯница.
     - Њне пора, - сказала великанша и похлопала проповедницу  по  плечу.  -
‘лавно потрудилась, милаЯ, да благословит тебЯ бог.
     Ћна властно взЯла пьЯницу за руку и  уверенно  зашагала,  уводЯ  его  в
темные закоулки ‹иттл ‹онсдэйл-стрит,


        ѓ‹Ђ‚Ђ 6 

     ђазговоры с людьми, которым городские  улицы  заменЯли  домашний  очаг,
закалЯли мой характер.
     Џрежде Я иногда считал себЯ  несчастным  человеком,  на  долю  которого
выпали беды и лишениЯ, неведомые другим людЯм. ЋбщаЯсь с этими отверженными,
Я стал меньше ощущать свою собственную  неполноценность.  Ќапротив,  Я  стал
смотреть на себЯ чуть ли не как на счастливца. Њои костыли  начали  казатьсЯ
мне мелкой неприЯтностью  по  сравнению  с  трудностЯми,  которые  эти  люди
испытывали на каждом шагу; видЯ, как они льнут ко  мне,  как  благодарны  за
участие, проЯвленное к их судьбе, Я с каждым днем чувствовал себЯ все  более
довольным и счастливым.
     Њы понимали  друг  друга.  Ќеуверенность  в  завтрашнем  дне,  бедность
свЯзывали их узами более тесными, чем дружба. ‘коро и  Я  почувствовал,  как
сильны  эти  узы.  ЌеприЯтности,  которые  причинЯл   мне   мой   физический
недостаток, были хорошо понЯтны этим людЯм: ведь в  конце  концов  это  была
одна из проблем, осложнЯвших человеческие отношениЯ, - только так они  ее  и
воспринимали.
     ’еперь уже моЯ злость, мое возмущение были обращены не против того, что
мешало в жизни мне самому, - ибо Я понЯл, что мне еще повезло,  -  а  против
того, что калечило жизнь многих мужчин и  женщин,  которых  мне  приходилось
встречать.
     Ќеожиданно  Я  почувствовал,  что  кому-то  нужен.   Љакое   волшебное,
возвышающее чувство! џ увидел перед собой цель, почувствовал,  что  вношу  в
жизнь свою долю. Њои записные книжки стали  заполнЯтьсЯ  разными  историЯми,
рассказанными мне в порыве откровенности этими людьми, - историЯми,  которые
Я твердо решил когда-нибудь поведать миру.
     - џ ей говорю: "ђади бога, не уходи ты от менЯ. € не  забирай  детей  -
это все, говорю, что у менЯ есть. ђади них  Я  землю  копаю.  џ  его  скорей
пристрелю, чем детей потерЯю..." Џонимаешь, „жин всего  восемь  лет,  а  она
подходит ко мне и спрашивает: "…ще чашечку чаЯ?" Ќу, как тут не растаЯть?  Ђ
„жорджа  Я  воспитываю  так,  как  менЯ  самого  учили  на   нашем   корабле
"“орспайте". Љаждое утро он чистит зубы  и  волосы  приглаживает  щеткой,  а
когда вечером возвращаетсЯ из школы, то опЯть  чистит  зубы  и  приглаживает
волосы. Ђ что с ним будет, если он тому парню в руки попадет? € с  „жин  что
будет? џ пришел к выводу, что любовь неминуемо рушитсЯ, если между  мужчиной
и женщиной встает такой  порок,  как  пьЯнство,  если  нищета,  безработица,
отчаЯние затуманивают их разум. џ чувствовал, что  любовь  необходима  обоим
длЯ дальнейшей жизни, и когда  мне  приходилось  видеть  крушение  любви,  Я
впадал в уныние и порой испытывал страх.
     Љак-то в дансинге Я стоЯл у стенки, вдруг мимо  менЯ  пробежал  молодой
человек, за ним девушка. Ћна  схватила  его  за  руку,  и  они  остановились
неподалеку от менЯ, горЯчо спорЯ. „евушка была в  длинном  вечернем  платье,
подчеркивавшем стройность ее  фигуры.  ђассмотреть  ее  было  невозможно,  в
темноте она казалась легкой  тенью,  разделенной  пополам  светлой  полоской
обнаженных рук, стиснутых на груди.
     ‘вет, падавший сквозь стекло телефонной будки, позволил мне  разглЯдеть
лицо молодого человека. Ћно выражало непреклонную решимость  не  поддаватьсЯ
ее мольбам.
     Ћн с силой отшвырнул ее от себЯ:
     - Ћставь менЯ наконец в покое! ЋтвЯжись от менЯ, слышишь? ’ы  не  даешь
мне проходу. ЋтправлЯйсЯ домой, сейчас же.
     Ћн кричал пронзительным голосом, в котором звучало ожесточение.  Ђ  она
крепко держала его за рукав и тихо в чем-то убеждала.
     - ’ы мне уже все это говорила. Ћтстань от менЯ. ’ы мне не нужна.  Џусти
менЯ!
     Ћн вырвалсЯ и сделал несколько шагов, но она снова нагнала его и  снова
вцепилась в него, сквозь рыданиЯ умолЯЯ не бросать ее.
     - ’ы всегда потом каешьсЯ, - кричал он, - ты мне  осточертела.  -  €  в
ответ на какие-то ее робкие слова вдруг заорал: - Ќет, Я не  пьЯн.  ЏонЯтно?
“бирайсЯ ко всем чертЯм! Џусти менЯ, проклЯтаЯ!
     " Ћн толкнул ее с такой силой, что она пошатнулась, но тотчас же  снова
с плачем бросилась к нему. Ћн попыталсЯ увернутьсЯ и двинулсЯ  к  двери,  но
девушка догнала его, судорожно обнЯла и спрЯтала лицо у него на груди.
     - Ќе липни ко мне. - Ћн оттолкнул ее от себЯ. - „елай что хочешь.  †иви
как знаешь. Њне ты не нужна. ђыдаЯ, она что-то ему зашептала.
     - ‚се это Я уже слышал, - крикнул он. - Ћставь менЯ в покое.  Ћтцепись,
понЯтно! ’ы мне надоела, - никак не отвЯжешьсЯ.
     Ћна продолжала что-то говорить, уткнувшись ему
     в грудь.
     - ‚от что, иди домой. Ќечего тут  тебе  околачиватьсЯ!  Ќеужели  ты  не
можешь оставить человека в покое? Ћна обнЯла его за шею и заплакала навзрыд.
     - ‹адно, ладно. Џошли! џ тебЯ провожу, - оборвал он  ее.  -  џ  провожу
тебЯ домой. - € затем крикнул с Яростью: - Џерестань только виснуть на мне.
     Ћн решительно двинулсЯ вперед, одной рукой обнЯв ее за талию, и чуть ли
не поволок за собой. Ћна продолжала его упрашивать, пытаЯсь заглЯнуть ему  в
лицо,
     - Џомолчи, ради бога, - огрызалсЯ он. - ‘нова принЯлась  за  свое.  Њне
наплевать на все, что ты говоришь, ‡амолчи!
     ЌаблюдаЯ за ним, Я дивилсЯ его неистовому озлоблению.  џ  понимал,  что
дело тут вовсе не в этой девушке, котораЯ с глупой  настойчивостью  пыталась
вернуть утраченную любовь. џрость его была вызвана недовольством  жизнью,  -
его собственной жизнью, - хотЯ он этого и не сознавал.
     Њы с ним были одного полЯ Ягода. џ знал, что вызывало подобные  вспышки
гнева у менЯ, и мог понЯть его. џ был уверен, что он, не отдаваЯ себе в  том
отчета, мечтал, чтобы у  него  поЯвилась  в  жизни  какаЯ-то  цель,  котораЯ
вдохновлЯла бы его и толкала к действию. Њожет быть, в какой-то момент такой
целью в жизни показалась ему эта  девушка,  может  быть,  она  подвернулась,
когда он устал искать.
     Ќаверно, было времЯ, когда он думал, что  встреча  с  ней  поможет  ему
разрешить мучившие его вопросы. Ќо он ошибсЯ. ђазрешить эти вопросы не могли
ни он и ни она, разрешить их могли лишь все люди сообща.
     †ивЯ в “оллоби-крик, Я понЯл,  что  такого  рода  вспышки  Ярости  были
результатом скудости жизни, ЯвлЯлись длЯ этих людей своего  рода  отдушиной,
когда им становилось невмоготу. —еловеческие чувства были,  подобно  пару  в
котле, движущей силой, заставлЯвшей людей  творить,  добиватьсЯ,  дерзать...
…сли эти чувства не находили выхода, предохранительный  клапан  срывалсЯ,  и
тогда их отчаЯние и Ярость обрушивались на того, кто был под рукой, кто, как
им казалось, был источником всех бед.
     €ногда эти долго  сдерживаемые  чувства,  затаенные  обиды  прорывались
наружу с ужасающей силой.
     ‚ ту пору моей жизни полицейские штата  ‚икториЯ  объЯвили  забастовку,
требуЯ улучшениЯ условий труда. „ве ночи подрЯд мужчины и женщины, одержимые
алчностью и ненавистью, рыскали по улицам, как стаи волков, громЯ и разрушаЯ
все на своем пути. ‡наЯ, что арест им не грозит, эти  люди  окраин,  которых
общество научило видеть в зажиточности символ успеха, а в бедности -  символ
неудачи, кинулись грабить. ‚едь совершенно  неожиданно  имущество  тех,  кто
добилсЯ успеха, оказалось в их распорЯжении, никем не охранЯемое.
     ‚ечером в пЯтницу - в тот  день,  когда  распоЯсавшаЯсЯ  толпа  впервые
вышла из подчинениЯ, -  Я  стоЯл  на  Ѓерк-стрит  и  смотрел,  как  поспешно
расходЯтсЯ по домам
     ‘лужащие больших магазинов. Ћбычно  по  пЯтницам  магазины  закрывались
поздно, на обочине тротуара в ожидании своих подружек выстраивались  длинные
рЯды  молодых  людей  -  "панельные  кавалеры",  -  которые   затем   быстро
расходились под руку с улыбающимисЯ девушками.
     Ќо в этот вечер все было  по-другому  -  в  атмосфере  не  было  ничего
праздничного. ‚есь день по городу циркулировали слухи о вспыхнувших то  тут,
то там беспорЯдках,  и  люди  были  встревожены.  Џрохожие  не  разглЯдывали
витрины, они смотрели на встречных, причем  зачастую  подозрительно,  словно
пытаЯсь определить, с кем имеют дело. ‚ремЯ от времени мимо  менЯ  проходила
ватага хулиганЯщих подростков, и тогда на лицах прохожих читалось волнение и
страх.
     Ћбычно  по  пЯтницам  после  девЯти  вечера  непрерывный  поток   людей
устремлЯлсЯ к вокзалу на ”линдерс-стрит, -  сегоднЯ  этот  поток  был  смЯт.
‹юди, направлЯвшиесЯ домой, сталкивались с людьми, которые большими группами
двигались в обратном направлении; затесавшиесЯ  в  толпу  зеваки  толкались,
стремЯсь создать беспорЯдок и  неразбериху.  ‹юди,  выходившие  из  вокзала,
спешили по направлению к Ѓерк-стрит, посматриваЯ по сторонам,  нет  ли  чего
интересного.
     џ  остановилсЯ  рЯдом  с  "Љапитаном".  ќто  был  пожилой   человек   с
подстриженной  бородкой,  обычно  стоЯвший  навытЯжку,  словно  по   команде
"смирно". Ќа нем был синий костюм из  дешевой  саржи,  пиджак  с  небольшими
лацканами украшал длинный рЯд медных пуговиц.  ќтот  старомодный  костюм  он
тщательно хранил с давних  пор.  "Љапитан"  имел  обыкновение  каждый  вечер
прохаживатьсЯ по тротуару на углу Ѓерк-стрит и  ђассел-стрит  и  выкрикивать
слова морской команды, чувствуЯ себЯ, по-видимому, на мостике.  ‘о  мной  он
всегда говорил о море и о кораблЯх, и Я многое от него узнал.
     ‘егоднЯ вечером он прошелсЯ со мной по Ѓерк-стрит, но когда Я  повернул
в направлении ‘уонстон-стрит,  откуда  доносились  шум  драки  и  крики,  он
остановилсЯ,
     - ЌадвигаетсЯ бурЯ! - произнес он напыщенным тоном, театрально взмахнув
рукой. - „а, парень, ветер крепчает, надо держать курс на гавань.
     Ћн поднЯл голову и крикнул прохожим.
     - Ѓросайте Якорь, - и, обращаЯсь ко мне,  произнес  тихо:  -  ‘покойной
ночи, паренек.
     - ‘покойной ночи, капитан.
     Ћн ушел, а Я прислонилсЯ к витрине, чтобы менЯ не сбили с  ног  бегущие
мимо люди; один из них подхватил на ходу встречную девушку и закружил  ее  с
такой силой, что она не сразу обрела равновесие, став на ноги. "Ћ  боже",  -
воскликнула она, поравнЯвшись со мной. Ќа лице ее застыли испуг и изумление.
     - ‘корей бегите домой, - посоветовал Я ей.
     - џ и пытаюсь это сделать, - сказала она и сердито добавила: - ‚от ведь
скоты!
     Ќа мостовой  парни  и  девушки  принЯлись  петь  и  танцевать.  „евушки
перелетали от одного парнЯ к другому. Џарни бесстыдно хватали их и  кружили,
так  что  юбки  взлетали  чуть  ли  не  до  поЯса.  Ќекоторые  пронзительно,
истерически визжали.
     Ќа улице была сильнаЯ давка, и Я боЯлсЯ, что менЯ собьют с ног.  ЋтойдЯ
в  сторону,  Я  прислонилсЯ  к  телефонной  будке  и   стал   наблюдать   за
происходЯщим. ‚ будке стоЯла женщина средних лет с острым носом  и  завитыми
волосами и тараторила в трубку.
     - ’ут очень душно, - говорила она, - в будке прЯмо дышать нечем...  „а,
да... Ђ что, ђоберт уже приехал? „а, да... ќто уж  всегда  так  -  уедет  на
несколько дней, а кажетсЯ, что прошла целаЯ вечность.  -  Ћна  подергала  за
крючок и продолжала: - ’ак шумно на улице... ‚от теперь лучше слышно. ’ак  Я
говорю: кажетсЯ, что прошла целаЯ вечность... „а,  да,  тут  шумЯт  какие-то
пьЯницы. Ќевежи... ќто просто ужасно... Људа мы только идем... ‚ саду у  нас
прекрасно. Ђ ведь там была свалка, помните... Њы  и  сейчас  находим  старые
жестЯнки. Ќо ’ом говорит, что мы не даром потрудились,  окупитсЯ  вдвойне...
„а, Я так думаю... Ђ как мальчуган?.. ‡амечательно... Ђ как  родители  ваши,
здоровы?.. —удесно... Љак приЯтно, что они так  хорошо  сохранились...  €  в
такие преклонные годы... Љак ќдит? ‚еликолепно...  “читель  в  ней  души  не
чает... ‘ейчас у нее экзамены. Ћна сдала уже два -  один  на  отлично...  Ќо
вообще с ней нелегко. Ћна  в  таком  возрасте,  когда  родителЯм  ничего  не
говорЯт... „а, Я знаю... —то?!! Ќе может быть!.. Ќу Я выбью  это  у  ней  из
головы... будьте уверены.
     Џоблизости от телефонной будки завЯзалась драка.
     Џослышалась брань  мужчин.  ‚изгливый  женский  голос  тоже  выкрикивал
ругательства.
     џ вернулсЯ в пансион и задержалсЯ  в  гостиной  поговорить  с  мистером
ѓулливером.
     - ‚ городе ожидаютсЯ беспорЯдки, -  сказал  он.  -  Џосидите  несколько
вечеров дома, нам не хотелось бы, чтобы с вами  что-нибудь  случилось.  ‚едь
вас так легко сбить с ног в давке.
     € все же на следующий вечер Я снова отправилсЯ в  город;  мне  хотелось
своими глазами увидеть  все,  что  творилось  там.  •отЯ  многие  трамвайные
маршруты и железнодорожные линии  не  работали,  улицы  были  полны  народа.
’олько это была не обычнаЯ толпа, в которой преобладала театральнаЯ  публика
и запоздавшие покупатели. ’еперь  большинство  составлЯли  праздные  зеваки,
ЯвившиесЯ из городских предместий поглазеть на город, оказавшийсЯ во  власти
анархии. Ћсобенно влекло их туда, откуда доносились шум и крики, возвещаЯ  о
драке.  Ћни  говорили,  перебиваЯ  друг  друга,  спеша  поделитьсЯ  слухами.
"ЉажетсЯ, сейчас будут громить магазин Њайера".
     Њногие, с кем Я встречалсЯ в  этот  вечер,  выражали  разочарование  по
поводу того, что ничего страшного не происходит.
     ‚ толпе, грубо расталкиваЯ встречных, шнырЯли решительного вида люди  -
это были представители  мельбурнского  "дна",  считавшие  себЯ  в  эту  ночь
хозЯевами города.
     ‚ласти, предвидЯ всЯкого рода  беспорЯдки,  начали  поспешно  вербовать
желающих в специальные отрЯды констеблей.  ‘реди  добровольцев  было  немало
фермеров  и  молодых  коммерсантов,  не  имевших  представлениЯ  о  причинах
забастовки.
     џ разговаривал с портовым рабочим,  когда  на  ‘уон-стон-стрит  вступил
отрЯд таких  добровольцев;  они  сжимали  дубинки  и  бросали  настороженные
взглЯды на  враждебно  настроенную  толпу.  ђаздались  брань  и  улюлюканье;
добровольцы, видЯ враждебность толпы, смущенно переглЯдывались, иные из  них
вздрагивали и ежились, когда им в лицо  бросали  презрительное  слово:  скэб
{трейкбрехер. (Џрим. перев.)}.
     - “ нас в порту во времЯ последней забастовки  тоже  нашлись  скэбы,  -
сказал мой собеседник. - Ќе хочу оправдывать скэбов  вообще,  но  среди  них
попадаютсЯ и порЯдочные. ‚от эти ребЯта, например, - они просто не понимают,
что делают, в этом их беда. Ћдин малый у нас на верфи был штрейкбрехером,  а
когда все кончилось, говорит мне: "•орошо тебе, ты можешь смотреть  людЯм  в
глаза, - ты бастовал. Ђ мне что остаетсЯ - только умереть. џ бы отдал правую
руку, лишь бы не быть скэбом". ќто его доподлинные  слова.  †аль  было  его,
непутевого.
     џ рассталсЯ со своим спутником и пошел на угол  ”линдерс-стрит.  ’ам  у
зданиЯ вокзала, возле трамвайной остановки, толпа очистила часть улицы, и на
пустом пространстве образовалось нечто вроде арены.
     ‚ центре этой арены стоЯли два матроса, что-то кричавшие окружавшей  их
толпе. Ћба были пьЯны и вызывали на поединок любого, кому "охота подратьсЯ".
€м казалось, что, поскольку они  носЯт  форму,  к  ним  теперь  перешла  всЯ
ответственность за поддержание порЯдка и что  отныне  они  обЯзаны  защищать
некое отвлеченное понЯтие, которое они именовали "лоЯльностью".
     - ‹оЯльность он защищает! Љак бы не так! - кричал какой-то  скептик  из
толпы.
     - Ђ ну, выходи, Я тебЯ отделаю  как  бог  черепаху,  -  вопил  в  ответ
матрос.
     Ћн не особенно верил в воспитательную силу слова и отдавал предпочтение
физическому воздействию.
     - ’ы менЯ отделаешь? Љак бы не так, -  возразил  забиЯка  из  толпы.  -
‘мотри сам на кулак не наткнись, жалкий червЯк.
     ќто был невысокий, крепко сбитый человек в синей куртке  с  продранными
локтЯми. Ћн выступил из толпы, выражение лица у него было решительным, он на
ходу застегивал куртку.
     ‘тоЯвший рЯдом со мной словоохотливый человек заметил:
     -  …сли  парень  начинает  застегивать  куртку,  чтобы  подратьсЯ,   он
обЯзательно  получит  нокаут  на  последней  пуговице.  ќто  закон,  -   вот
послушай...
     Ћн собралсЯ подтвердить свое наблюдение соответствующими примерами,  но
Я уже не слушал.
     Љ матросу поспешил на подмогу его приЯтель, и  оба  они  накинулись  на
врага; тот, однако, искусно защищалсЯ и, хоть и  отступал  под  ударами,  не
думал сдаватьсЯ.
     ‚идЯ, что двое бьют  одного,  толпа  возмутилась  -  несколько  человек
выбежали на  арену  и  бросились  с  кулаками  на  морЯков,  которые  вскоре
оказались в кольце  людей,  полных  решимости  разделатьсЯ  с  ними.  Ћднако
защитники нашлись и у них, те  тоже  полезли  в  драку,  и  скоро  на  арене
разыгралось самое настоЯщее побоище  -  видны  были  только  бурлЯщаЯ  масса
народа и кулаки, которые били по ком попало.
     „ерущаЯсЯ   толпа   начала   медленно,    рывками    продвигатьсЯ    по
‘уонстон-стрит, словно наметив себе впереди какую-то зловещую  цель,  ничего
общего не имеющую с этой схваткой. Џри этом толпа медленно вращалась  вокруг
своей оси, напоминаЯ смерч, ощетинившийсЯ молотЯщими кулаками, - смерч  этот
поминутно выталкивал скорчившихсЯ, шатающихсЯ от боли, залитых кровью  людей
и всасывал  свежих  бойцов.  ’олпа  поглотила  и  "констеблей-добровольцев",
бросившихсЯ наперерез, Яростно размахиваЯ дубинками, стремЯсь нанести  удар,
прежде чем у них вырвут это  оружие.  „вижение  сопровождалось  разноголосым
гулом: слышались проклЯтиЯ, вопли, стоны и какой-то чудовищный хрип.
     ‚олна людей, отхлынувшаЯ в панике от  дерущихсЯ,  увлекла  за  собой  и
менЯ. ‚се вместе мы были  похожи  на  ниву,  где  каждый  колос  гнетсЯ  под
порывами ветра. Њы были так тесно прижаты друг  к  другу,  что  упасть  было
невозможно: мне грозила другаЯ  опасность  -  сползти  как  мешок  под  ноги
бегущим, в этом случае менЯ растоптали бы в одно мгновение.
     џ  крепко  держал  костыли  и  прижимал  их  локтЯми,  чтобы   они   не
выскользнули из-под мышек. Џока костыли были под мышками,  мне  нечего  было
боЯтьсЯ, что Я соскользну вниз. џ выставил локти, упираЯсь ими в двигавшихсЯ
рЯдом со мной людей и переносЯ на них часть своей тЯжести. ‚ таком положении
менЯ пронесли значительное расстоЯние.
     Њне пришло в голову, что в этой толкучке ‘трелок ѓаррис  чувствовал  бы
себЯ как рыба в воде. Љакой обильный улов кошельков  и  сумок  ждал  бы  его
здесь! Ќо тут Я почувствовал, что сдавливавшаЯ менЯ  толпа  раздалась,  и  Я
пошатнулсЯ. Њужчина и женщина, на которых Я опиралсЯ и которые сами с трудом
сохранЯли равновесие, вдруг понЯли, что Я - на костылЯх, и стали кричать  об
этом другим.
     - ’ут человек на костылЯх, - завопила женщина. - Ћсторожней! ‚ы  можете
сбить его с ног! Ќе толкайтесь,
     - Ђ ну, расступитесь! - присоединилсЯ  к  ней  мужчина.  -  Џерестаньте
напирать, черт вас возьми, пока мы его не выведем отсюда.
     ‹юди слышали эти крики, но, судЯ по выражению их лиц,  не  обращали  на
них никакого вниманиЯ.  Ќизкорослые,  в  надежде  увидеть  хоть  что-нибудь,
выглЯдывали из-за плеч высоких. †енщины стоЯли, уткнувшись в спины  стоЯвших
перед ними мужчин. Њужчины опирались подбородком на головы женщин.
     €ные, смЯтые напором толпы, держались за плечи тех,  к  кому  они  были
прижаты, в этой позе они напоминали  маленьких  коал,  прильнувших  к  своим
матерЯм. ‹ица поражали какой-то пустотой, незрЯчестью. ЏокачиваЯсь на  месте
или продвигаЯсь вперед короткими перебежками, люди не озирались по сторонам.
Ћни думали об одном: как бы устоЯть.
     ‚се же кое-кто подхватил возглас стоЯвшей рЯдом со мной  женщины:  "’ут
человек на костылЯх". Њужчина, шедший с другой стороны,  пригнулсЯ,  набычил
шею и стал работать локтЯми, чтобы расчистить длЯ  менЯ  место.  Џослышались
крики, брань. "Ћшалел ты, что ли?" - заорал кто-то. Ќо усилиЯ  моего  соседа
увенчались  успехом,  он  понемногу  расчищал  дорогу  к  витрине  какого-то
магазина, и Я двигалсЯ по пЯтам за ним. ’ам Я постоЯл  немного,  ухватившись
за раму, и когда напор толпы ослабел, стал пробиратьсЯ вдоль зданиЯ, пока не
вырвалсЯ из людского водоворота. џ продолжал идти вперед, и добралсЯ наконец
до ратуши; там творилось бог знает  что;  толпа,  отгонЯемаЯ  чиновниками  и
чинами особой полиции, то откатывалась назад, то снова наседала. џ ничего не
видел за чужими спинами, но хорошо ощущал  чувство,  владевшее  толпой.  ќто
была даже не Ярость, а  дикое,  необузданное  стадное  желание  крушить  все
подрЯд. ‚ этот момент толпа уподобилась рвущемусЯ с цепи зверю.
     џ чувствовал, что цепь вот-вот порветсЯ, и торопливо  пробиралсЯ  вдоль
витрин, стремЯсь убратьсЯ оттуда. џ уже оставил далеко  позади  это  скопище
людей, когда были пущены в ход пожарные шланги; до менЯ  донеслись  крики  и
визг, и Я увидел, как люди скользЯт и падают,  настигнутые  водЯной  струей,
как людскаЯ масса раскололась и распалась на островки барахтающихсЯ  тел.  ‚
ее гуще  образовались  вдруг  бреши,  и  туда-то,  извиваЯсь  по-змеиному  и
разлетаЯсь брызгами, устремились сильные струи воды.
     ‹юдскаЯ лавина, несшаЯсЯ по улице мне навстречу, готова  была,  подобно
наводнению, снести все на своем  пути.  џ  обхватил  руками  железный  столб
чьей-то веранды и крепко вцепилсЯ в него. Ќесколько  женщин  сделали  то  же
самое. ’олпа навалилась на нас, и мне с