‹еопольд фон ‡ахер-Њазох. ‘транник

Ћцените этот текст:
‹еопольд фон ‡ахер-Њазох. ‘транник

---------------------------------------------------------------
Џеревод с немецкого …вгениЯ ‚оропаева
OCR: Anatoly Eydelzon
---------------------------------------------------------------

Ћдному Ѓогу известно,
как долго еще будет продолжатьсЯ
это паломничество.
€ван ’ургенев

Ћсторожно, с охотничьими ружьЯми за плечами, пробирались мы, старый
егерь и Я, по исполинскому первобытному лесу, который тЯжелыми, темными
массами лежит у подножиЯ наших гор и простираетсЯ далеко на равнину. ‚ечером
этот безграничный черный, девственный хвойный лес кажетсЯ еще мрачнее и
молчаливее, чем обычно; в округе не услышишь ни единого живого голоса, ни
звука, ни шелеста макушек деревьев, и ни зги не видно окрест, только времЯ
от времени прощальное солнце натЯгивает над мхами и травами бледную,
матово-золотую сеть.
Ќебо, безоблачное, светло-голубое, виднелось в просветах между кронами
неподвижных почтенных елей. ’Яжелый сырой запах гнили висел на гигантских
иголках и стеблЯх. Џод нашими ногами ни разу не хрустнуло, мы шли по
мЯгкому, податливому ковру. €ногда на глаза попадалась одна из тех
выверенных, покрытых зеленью скальных глыб, какие разбросаны по склонам
Љарпат глубоко в лесах, вплоть до самой убегающей вниз хлебно-желтой
равнины, -- немых свидетелей того полузабытого времени, когда огромное море
гнало свои приливы на зубчатые берега наших гор. €, словно напоминаЯ нам
о тех торжественно-монотонных днЯх сотворениЯ, поднЯлсЯ вдруг сильный ветер
и, бушуЯ, погнал свои незримые волны сквозь тЯжелые верхушки, дрожащие
зеленые иголки, по тысЯчам и тысЯчам трав и растений, которые покорно
склонЯлись перед ним.
‘тарый егерь пригладил рукой седые волосы, разметанные необузданными
потоками воздуха, и улыбалсЯ. ‚ голубом эфире над нами парил орел.
‘тарик приложил к глазам ладонь, нахмурил тЯжелые брови и поглЯдел на
него.
-- •отите в него выстрелить? -- протЯжно произнес он.
-- „а разве это возможно? -- возразил Я.
-- ЃурЯ гонит его вниз, -- пробормотал старик, не менЯЯ позы.
‚ самом деле, чернаЯ крылатаЯ точка над нами увеличивалась ‘ каждой
секундой, Я уже мог различить блеск его оперениЯ. Њы выбрались на полЯну, со
всех сторон окруженную темными елЯми, между которыми, словно экспонаты
анатомического музеЯ, скелетами белели березы да там и сЯм пылали
красные гроздьЯ рЯбины.
Ћрел спокойно кружил над нами.
-- Ќу, стрелЯйте, барин.
-- ‘трелЯй ты, старик.
…герь полузакрыл глаза, поморгал какое-то времЯ, затем прижал к плечу
свое ржавое ружье и взвел курок.
-- Њне и вправду стрелЯть?
-- ђазумеетсЯ! џ все равно не попал бы.
-- Ќу, тогда с Ѓогом.
‘тарик спокойно прижал к щеке ружье, из ствола сверкнуло; лесной
массив, громыхаЯ, эхом вернул выстрел.
Џтица сложила крыльЯ, казалось, еще мгновение воздух держал ее, потом
камнем рухнула наземь.
Њы поспешили к ней.
-- Љаин! Љаин! -- раздалось внезапно в нашу сторону из зарослей,
металлически, могуче, как глас ѓосподень, когда он обращалсЯ к проклЯтому,
пролившему кровь своего брата. € тут ветви раздвинулись.
Џеред нами предстало Явление нечеловеческое по своей дикости и
странности.
‚ кустах, выпрЯмившись, стоЯл высокий старец исполинского телосложениЯ
с волнистыми седыми волосами, венчавшими его непокрытую голову, седой
бородой, седыми бровЯми и большими глазами, которые он, подобно мстителю,
подобно судье, устремил на нас. …го власЯница была местами разорвана и
чинена-перечинена, с плеча свисала тыквеннаЯ бутыль. Ћн опиралсЯ на
паломнический посох и печально качал головой. Џотом он вышел на полЯну,
поднЯл мертвого орла, теплаЯ кровь потекла по его пальцам. Ќе проронив ни
слова, он осмотрел птицу.
…герь перекрестилсЯ.
-- ќто странник, -- прошептал он, едва дыша, -- свЯтой.
‘казав это, он закинул ружье за спину и исчез среди бурых вековых
деревьев.
Њои ноги против воли словно приросли к земле, и мое внимание невольно
оказалось приковано к жуткому старцу.
џ и прежде довольно часто слышал о странной секте, к которой он
принадлежал и котораЯ у нашего народа пользовалась большим почетом. ’еперь
же Я мог удовлетворить свое любопытство.
-- —то за польза тебе от этого, Љаин? -- произнес странник, обратившись
ко мне спустЯ некоторое времЯ. -- ’ы утолил свою жажду убийства, ты
насытилсЯ кровью своего брата!
-- ђазве орел не хищник, -- быстро возразил Я, -- разве он не убивает
меньших и слабейших своих собратьев, не доброе ли дело Я совершил убив его?
-- „а, он убийца, -- вздохнул старик, -- он проливает кровь: как все
живущие, но разве нам тоже непременно следует ее проливать? џ этого не
делаю: но ты -- да-да! -- ты тоже из рода Љаина, Я тебЯ узнаю, на тебе есть
печать(2).
-- Ђ ты, -- проговорил Я смущенно, -- кто же тогда ты?
-- џ странник.
-- Љто это?
-- ’от, кто бежит от жизни!
-- ‘транно!
-- ‘транно, но правда, -- пробормотал старец, осторожно положил на
землю мертвого орла и сочувственно посмотрел на менЯ. ѓлаза его вдруг
наполнились нежностью.
-- ‘тупай себе, -- продолжил он дрожащим голосом, -- но отрекись от
завета Љаина, познай истину, научись от всего отказыватьсЯ, научись
презирать жизнь и любить смерть.
-- Љак же следовать мне за истиной, если Я не знаю ее. Ќаучи менЯ.
-- џ не свЯтой, -- возразил он в ответ. -- Љак же Я могу научить тебЯ
истине? Ћднако Я хочу поведать тебе то, что знаю.
Ћн отошел на несколько шагов к гниющему стволу дерева, лежащему на
лесной прогалине, и опустилсЯ на него. џ уселсЯ невдалеке от старца на
поросший мхом камень; он обеими руками подпер почтенную голову и устремил
свой взглЯд перед собой. џ сложил руки на коленЯх и приготовилсЯ слушать.
-- џ тоже сын Љаина, -- начал он, -- внук вкусивших от древа жизни и
должен искупить это и странствовать -- странствовать до тех пор, пока не
освобожусь от жизни. џ тоже жил, безрассудно радовалсЯ своему существованию
и окружал себЯ забавной мишурой... Я тоже! џ называл своим все, что
человек, с его никогда не утолимой страстью, может схватить, и, в
сущности, испытал все, что этому сопутствует. џ любил всем сердцем, но был
высмеЯн и растоптан. Њне поклонЯлись, когда Я кощунственно играл чувствами
других, чужим счастьем, поклонЯлись как Ѓогу! „уша, котораЯ, как мне
казалось, сроднилась с моей, и тело, оберегаемое моей любовью, словно
товар, были проданы на мерзком торжище. ‘вою венчанную жену, мать моих
детей, Я увидел в объЯтиЯх чужого человека. џ бывал рабом и владыкой женщины
и, подобно царю ‘оломону, любил многих. џ вырос в достатке и не имел
никакого понЯтиЯ о людской бедности и нужде. Ћднако в одну ночь исчезло
все имущество нашего дома. Љогда мне пришлось хоронить своего отца, у менЯ
едва набралось денег на гроб. „олгие годы Я вынужден был боротьсЯ за
существование, Я узнал нужду и горе, голод и бессонные ночи, страх и
болезнь. ‘о своими братьЯми Я билсЯ за имущество и прибыль, обманывал и
сам и был обманут, разбойничал и сам подвергалсЯ грабежу, лишал других жизни
и сам был на волосок от смерти -- все ради дьЯвольской наживы. „ержаву,
гражданином которой был, и народ, на Языке которого говорил, Я пылко любил.
џ имел звание и занимал должность, принимал воинскую присЯгу своей
страны, с Яростным воодушевлением отправлЯлсЯ на войну и ненавидел,
преследовал и убивал других только потому, что они говорили на чужом Языке.
€ за свою любовь Я заслужил только позор, а за свое воодушевление --
насмешки и презрение.
џ умел, подобно детЯм Љаина, жить за счет других, потом своих братьев,
которых низвел до положениЯ батраков, и чужой кровью без колебаниЯ оплачивал
свои наслаждениЯ и развлечениЯ. Ћднако мне и самому не единожды довелось
таскать Ярмо, отведать плетей. џ трудилсЯ и неустанно стремилсЯ к выгоде,
работал без отдыха с раннего утра до позднего вечера. € в тревожных ночных
снах продолжал подводить счета. ‚ счастье и несчастье, в нужде и достатке Я
постоЯнно боЯлсЯ только одного -- смерти. џ трепетал перед ней; при мысли о
расставании с этим драгоценным существованием проливал слезы; при мысли
об уничтожении проклинал себЯ и все творение. Ћ! Я терзалсЯ от ужасного
страха и ужасающих мучений, но все еще на что-то надеЯлсЯ.
Ќо ко мне пришло осознание. џ увидел войну, человеческую жизнь во всей
ее обнаженности -- увидел мир без прикрас. ‘тарик опустил седую голову и
погрузилсЯ в размышлениЯ.
-- € что же ты осознал? -- спросил Я после недолгой паузы.
-- ЏерваЯ великаЯ истина, -- продолжил он, -- заключаетсЯ в том, что
бедные, безрассудные люди живут в заблуждении, полагаЯ, что Ѓог в своей
мудрости, доброте и всемогуществе создал этот мир предельно совершенным и
установил нравственный порЯдок, а зол и дурно поступает тот, кто
нарушает порЯдок этого доброго мира и приводит в упадок временную и
вечную справедливость. ЏечальнаЯ, роковаЯ ошибка! €стина в том, что этот мир
плох и несовершенен, и существование ЯвлЯетсЯ своего рода епитимьей,
мучительной проверкой, печальным паломничеством, и все, что тут живет,
жило смертью и мародерством другого!
-- ‘ледовательно, человек, на твой взглЯд, тоже только хищник?
-- Љонечно! самый расчетливый, самый кровожадный и самый свирепый.
Ќикакой другой хищник не изощрен настолько, чтобы обирать своих братьев,
порабощать их. Џовсюду, куда ни глЯнь -- человеческим родом, как и в
природе, правит борьба за существование, жизнь за счет других, убийство,
разбой, воровство, лихоимство, холопство. Њужчина -- раб женщины,
родители -- своих детей, бедный -- раб богатого, гражданин -- своего
государства. ‚се усилиЯ, весь страх --только ради существованиЯ, которое не
имеет никакой иной цели, кроме себЯ самого. †ить! †ить --желает каждый,
только б влачить свое Ярмо. € второе... Ћднако, ты не поймешь менЯ, Љаин! --
Њожет, и пойму. ‘тарец с состраданием посмотрел на менЯ.
-- ‚тораЯ истина заключаетсЯ в том, -- продолжил он с мЯгкой
серьезностью, -- что наслаждение в действительности ничто, ничто само по
себе, оно лишь избавление от гложущей потребности, от зуда желаниЯ. € все же
каждый гонитсЯ за удовольствием и счастьем и, в конце концов, только
влачит жалкое существование, независимо от того, завершает он свои дни в
бедности или в богатстве. Џоверь мне, не в лишениЯх заключаетсЯ наше
убожество, а в том, что в нас постоЯнно разрастаетсЯ надежда на счастье,
которое никогда не наступает, никогда не может наступить! —то же это за
счастье, всегда близкое и осЯзаемое и все-таки вечно далекое и
недостижимое, которое витает перед нашим внутренним взором от колыбели до
самой могилы? Ћтветь мне, если знаешь.
џ покачал головой и не нашел ответа.
-- —то же такое счастье? -- продолжал старик. -- џ искал его подле
женщины, в собственности, в своем народе, повсюду -- и повсюду был обманут и
одурачен.
„а, что такое счастье? Ѓыть может это согласие, которое мы напрасно
ищем, ибо есть только борьба и как ее итог -- смерть, которой мы чрезвычайно
боимсЯ. ‘частье! Љто не искал его прежде всего в любви и кто не испытал в
ней самого горького разочарованиЯ? Љто не заблуждалсЯ, полагаЯ наивно,
что утоление сверхчеловеческого, страстного, переполнЯющего его желаниЯ
обладать любимой женщиной принесло бы ему, наверно, совершенное
удовлетворение, неописуемое блаженство, и кто в конце концов мрачно не
смеЯлсЯ над своей призрачной радостью? Ќам стыдно сознавать, что природа
заложила в нас это страстное желание только длЯ того, чтобы сделать
человека своим слепым, послушным орудием, ибо разве она нас спрашивает? Ћна
хочет продолжить наш род! Њы можем погибнуть, лишь только выполнив ее
замысел, позаботившись о бессмертии своего рода. € женщину природа
наделила такой привлекательностью только с той целью, чтобы мы безропотно
подставили шею и позволили ей надеть на нас хомут, чтобы она имела
возможность приказать нам: работай на менЯ и моих детей.
‹юбовь -- это война полов, в которой каждый боретсЯ за то, чтобы
подчинить другого, сделать его своим рабом, своим вьючным животным. Њужчина
и женщина -- враги от природы. Љак все живущие, они, благодарЯ вожделению и
инстинкту размножениЯ, на короткое времЯ соединЯютсЯ в сладком
наслаждении в единое существо, чтобы потом проникнутьсЯ еще большей
враждебностью. ‘лучалось ли тебе наблюдать когда-нибудь более сильную
ненависть, чем та, котораЯ возникает между людьми, которых однажды свЯзывала
любовь? ‚стречал ли ты где-нибудь больше свирепости и менее состраданиЯ,
нежели между мужчиной и женщиной?
‚ы слепцы! ‚ы заключили вечный союз между мужчиной и женщиной, как
будто вы в состоЯнии изменить природу в соответствии со своими мыслЯми и
фантазиЯми, как будто вы можете сказать растению: цвети, но не отцветай и не
приноси плодов! ‘едой странник улыбнулсЯ, однако в этой солнечной улыбке
не таилось ни злобы, ни презрениЯ, ни насмешки, -- ничего, кроме безоблачной
Ясности осознаниЯ.
-- џ познакомилсЯ и с проклЯтием, -- заговорил он дальше, -- заложенным
в собственности, во всЯкого рода имуществе. Ќажитое разбоем и убийством,
благодарЯ воровству и мошенничеству, оно продолжает и впредь порождать
ненависть и ссору, разбой и убийство, воровство и мошенничество без
конца и краЯ! Љак будто в полЯх в изобилии не колосЯтсЯ хлеба, как будто
щедро не плодоносЯт деревьЯ и животные вдоволь не дают молока. Ћднако в
каиновых детЯх живет демоническаЯ алчность к собственности, свирепое желание
все урвать себе, лишь бы другим не досталось. € мало того, что отдельный
человек насилием и коварством захватывает себе одному столько имущества,
сколько хватило бы на жизнь сотнЯм, часто даже тысЯчам других людей, словно
собираетсЯ обосноватьсЯ здесь навечно он сам и его отродье. Ћн передает
имущество по наследству своим детЯм и внукам, которые испражнЯютсЯ на
шелковых подушках в то времЯ, как дети неимущих опускаютсЯ до плачевного
состоЯниЯ. Ћдин пытаетсЯ получить, другой удержать то, что имеет. Ќеимущий
ведет войну против имущего, борьбу бесконечную, один человек поднимаетсЯ,
другой падает и снова начинает взбиратьсЯ. € никакого компромисса,
никакой справедливости! Љаждый день братьЯ продают €осифа в рабство, каждый
день Љаин проливает кровь своего брата, и кровь взывает к небу.
‘тарик, словно защищаЯсь, вытЯнул руки перед собой в благородном
негодовании.
-- ‚се же человек слишком слаб, чтобы в одиночку вести войну против
множества своих собратьев, -- продолжал он, -- и дети Љаина объединились длЯ
грабежа и убийства в общины, народы и государства. ’еперь эгоизм отдельного
человека, пожалуй, во многом был стеснен, а его охота к разбою и
кровожадность оказались ограничены. Ќо своды законов, которые должны были
защищать от новых преступлений, лишь придавали силу и величие преступлениЯм
прежних времен и поколений. „а и государством эгоизм не особенно
сдерживаетсЯ. Ќам против воли -- в зависимости от целей, которые
преследуют правители, -- навЯзываетсЯ чужаЯ вера, чужой Язык, чуждые
убеждениЯ или, во всЯком случае, преследуютсЯ и хиреют наши; мы подчинены
планам, к которым испытываем отвращение, и нам препЯтствуют в наших
исканиЯх; из нашего пота, даже из нашей крови чеканЯт деньги, чтобы
оплачивать капризы правителей, охоту и женщин, армию, науки или изЯщные
искусства. ‡аключаютсЯ всевозможные договоры и тут же безрассудно и
бесстыдно нарушаютсЯ. Љак часто будущее целой нации в одночасье приносилось
в жертву кнЯжескому соблазну! ‹азутчики прокрадываютсЯ в семьи и
расторгают узы душевности и нравственности, женщина предает мужчину, сын
-- отца, друг -- друга. Џраво извращаетсЯ. Ћт народа вместо образованиЯ --
единственного средства всеобщего перелома -- отделываютсЯ пренебрежительной
подачкой, осведомленность и познание изгонЯютсЯ в узкие общественные
круги. ’е, кто защищает интересы народа пером и словом, подвергаютсЯ
преследованиЯм, истреблению или подкупаютсЯ и превращаютсЯ в апостолов лжи.
’е же, кто служит народу под видом интересов государства, ищут лишь
собственной выгоды и обкрадывают народ даже когда называют его своим
богом. Ќарод, в конце концов, оплачивает собственную кабалу, позор и
оболванивание. ‚ отчаЯнии он прибегает к оружию. Ќо восстание -- независимо
от того, победа или поражение будут его результатом -- только будит страсти
и приводит к озверению масс, оно отвечает кролью на кровь, мародерством
на мародерство. ’о, что у нас так высоко превозноситсЯ и называетсЯ любовью
к народу, к отечеству, -- разве это не эгоизм?
Ќации и государства делают великих и простых людей одинаково алчными и
кровожадными. Љонечно, кто не хочет портить жизнь, может ведь и не жить.
Џрирода нас всех обучила жить за счет других, однако дала право только на
использование низших организмов по мере необходимости в соответствии с
инстинктом самосохранениЯ. —еловек не смеет запрЯгать в плуг или убивать
себе подобного: сильный -- слабого, одаренный -- бесталанного, сильнаЯ белаЯ
раса -- цветных, способный, образованный или благодарЯ удачному стечению
обстоЯтельств более развитый народ -- народ менее развитый.
Ќо именно это и происходит в действительности.
’о, что в гражданском обществе караетсЯ законом, один народ или
государство делает с другим, не видЯ в этом ни преступлениЯ, ни порока. Ћни
целиком истреблЯют друг друга во имЯ земли и собственности, и один народ
пытаетсЯ поработить, закабалить или истребить другой, как один человек --
другого.
—то такое война -- в которую нередко соблазненные лживым
очковтирательством и мошенническим энтузиазмом втЯгиваютсЯ лучшие
представители нации -- как не борьба за существование в больших масштабах,
когда разграблению страны и истреблению народа сопутствуют
клЯтвопреступление, шпионаж, измена, поджог, изнасилование, мародерство,
сопровождаемые эпидемиЯми и голодом?
Ќе продолжает ли здесь в миллионах особей действовать тот же пагубный
инстинкт, который в отдельном человеке неустанно активно подрывает все
человеческое?
‘тарик на какое-то времЯ замолчал.
-- ‚еликаЯ тайна бытиЯ, -- проговорил он затем с торжественным
спокойствием, -- поведать тебе о ней?
-- Ћткрой мне ее.
-- ’айна эта в том, что каждый стремитсЯ жить за счет другого,
посредством разбоЯ и убийства, а должен жить благодарЯ своему труду. ’олько
работа освобождает нас от бедствий. Џока каждый стремитсЯ заставить других
работать на себЯ, чтобы без хлопот пользоватьсЯ плодами чужих усилий,
пока одна часть человечества должна терпеть рабство и нужду во имЯ того,
чтобы другаЯ наслаждалась изобилием, не будет на земле согласиЯ.
’руд -- наша дань бытию: тот, кто хочет жить и наслаждатьсЯ, должен
работать. ‚ труде и стремлении вообще заложено все, что нам позволено иметь.
’олько в мужественной, отважной борьбе за существование можно достичь
счастьЯ; тот, кто не работает и рад этому, в конце концов оказываетсЯ
обманутым, потому что его одолевают то гложущее недовольство, которое
чаще всего имеет место во дворцах знати и богатеев, то глубокое отвращение к
жизни, к которому присоединЯетсЯ мучительнейший страх смерти.
„а! это смерть, которой все недовольные жизнью, несчастные и даже
большинство познавших ничтожность существованиЯ ужасаютсЯ, -- смерть со
своими злыми и терзающими нас спутниками: сомнением и страхом.
…два ли кто-нибудь помнит или хочет вспомнить времЯ, ту бесконечную
вечность, когда он еще не жил. Љаждый трепещет, однако, перед грЯдущей
бесконечностью, в которой его больше не будет. ‡ачем боЯтьсЯ того состоЯниЯ,
которое нам уже вроде бы достаточно знакомо, в то времЯ как наше
нынешнее положение пугает нас прежде всего своей краткостью да мучит
тысЯчью жестоких загадок.
Џовсюду царит смерть. Њы можем повстречатьсЯ с ней в миг рождениЯ или
позднее -- внезапно, насильственно, либо в результате долгих страданий и
болезни, или во времЯ какой-нибудь общей гибели; и все-таки каждый верит,
что может стать исключением, избежать смерти и продлить свое
сущестлование, которое рано или поздно плачевно или смехотворно должен
будет окончить.
Ќемногие постигают то обстоЯтельство, что только смерть приносит нам
совершенное избавление, свободу и умиротворение, лишь у немногих хватает
мужества, устав от бремени жизни, добровольно и радостно искать смерти.
‹учше, разумеетсЯ, вовсе никогда не рождатьсЯ, а уж коли родилсЯ, то
спокойно, с улыбкой презрениЯ прекратить грезить несбыточными, лживыми
картинами и навсегда вернутьсЯ в лоно природы.
‡агорелыми, обветренными руками старик закрыл лицо, покрытое глубокими,
печальными морщинами, и, казалось, сам погрузилсЯ в раздумье.
-- ’ы рассказал о том, что открылось тебе в жизни, -- обратилсЯ Я к
нему, -- не хотел бы ты поведать и о вечной истине, об учении, которому
следуешь?
-- џ увидел свет истины, --воскликнул старец, --увидел, что счастье
лежит только в осознании природы вещей, и понЯл, что лучше бы этот каинов
род вымер; Я увидел, что человеку лучше терпеть нужду, чем трудитьсЯ, и
сказал себе: "џ не желаю больше проливать кровь своих братьев и впредь
обирать их". џ покинул свой дом, свою жену и взЯл в руки страннический
посох. ‘атана** захватил власть над миром, и потому грешно принимать участие
в делах церкви или государства. Ѓрак -- тоже смертный грех.
есть вещей: любовь, собственность, государство, война, работа и смерть
ЯвлЯютсЯ завещанием Љаина, который убил своего брата, и кровь возопила к
небу, и ѓосподь сказал Љаину: "Ѓудь ты проклЯт на земле, отныне ты скиталец
и изгнанник".
Џраведник ничего не требует от этого проклЯтого завещаниЯ, ничего -- от
сыновей и дочерей Љаина. “ праведника нет родины, он спасаетсЯ бегством от
мира, от людей, он должен странствовать, странствовать, странствовать!
-- Љак долго? -- спросил Я и испугалсЯ собственного голоса.
-- Љак долго? Љто же знает! -- возразил старец. -- € когда он
приближаетсЯ к истинному избавлению -- к смерти, он должен радостно ожидать
ее под открытым небом, в поле или в лесу -- пока не умрет, как и жил,
спасаЯсь бегством.
Њне почудилось сегоднЯ вечером, будто она возникла рЯдом со мной --
серьезный, приветливый и утешающий друг, -- однако она прошла мимо. џ
собираюсь взЯть свой посох и последовать за ней, и уж Я-то ее найду.
‘транник поднЯлсЯ и взЯл в руку посох.
-- €збегать жизни -- это первое, -- проговорил он, и в глазах его
блеснула всемилостиваЯ доброта, -- желать смерти и искать ее -- это второе.
Ћн поднЯл посох и отправилсЯ странствовать дальше. —ерез минуту он
исчез в густых зарослЯх.
џ осталсЯ один. Ќаступала ночь.
Џередо мной лежал гниющий ствол дерева. Ќа его трухлЯвой древесине Я
мог наблюдать весь беспокойный и деЯтельный мир растений, мхов и насекомых.
џ погрузилсЯ в себЯ. Љартины минувшего днЯ стремительно проносились в
моем сознании, словно волны, пузырьки, которые выбрасывает вода и снова
проглатывает; Я не чувствовал ни тревоги, ни страха, ни радости.
џ начал постигать творение и увидел, что смерть и жизнь не столько
враги, сколько добрые друзьЯ, не столько противоположности, которые взаимно
уничтожаютсЯ, сколько, напротив, вытекающие одно из другого части единого
целого. џ чувствовал себЯ оторванным от мира, смерть больше не казалась
мне ужасной по сравнению с жизнью. € чем больше Я погружалсЯ в себЯ, тем
больше все вокруг менЯ становилось живее и брало за душу. „еревьЯ,
кустарники, былинки, даже камни и землЯ протЯгивали мне свои руки.
-- ’ы хочешь сбежать от нас, глупец? Ѓесполезно, ничего у тебЯ не
выйдет. ’ы -- как мы, а мы -- как ты. Ѓиение твоего пульса только отзвук
пульса природы. ’ы принужден жить и умереть, как мы, и в смерти обрести
новую жизнь -- это твой жребий, дитЯ солнца, не противьсЯ этому, тебе ничего
не поможет.
ѓлубокий, торжественный шелест прошел по лесу, над моей головой горели
вечные огни, возвышенно и спокойно.
€ мне почудилось, будто Я стою пред ликом мрачной, молчаливой, вечно
творЯщей и поглощающей богини, и она обращаетсЯ ко мне: "’ы хочешь
противопоставить себЯ мне, жалкий глупец! ђазве кичитсЯ волна, озареннаЯ
отблеском лунного света, тем, что одно мгновение она мерцает Ярче? Ћна ничем
не отличаетсЯ от других волн. ‚се исходит от менЯ и возвращаетсЯ обратно
ко мне. Ќаучись быть скромным в кругу своих собратьев, терпеливым и
покорным. …сли твой день и кажетсЯ тебе длиннее, нежели день поденки(3), то
длЯ менЯ, не имеющей ни конца, ни начала, он всего лишь миг.
‘ын Љаина! ’ы должен жить! ’ы должен убивать! ’ы должен убивать, чтобы
жить, и убивать, если не хочешь жить, ибо только самоубийство может
освободить тебЯ.
Ќаучись подчинЯтьсЯ моим строгим законам. Ќе противьсЯ тому, чтобы
грабить, умерщвлЯть, как все мои дети. Џойми, что ты раб, животное, которое
должно ходить в Ярме; что ты должен добывать свой хлеб в поте лица своего.
Џреодолей детскую боЯзнь смерти, трепет, который охватывает тебЯ при виде
менЯ.
џ -- твоЯ мать, вечно, бесконечно, неизменно, тогда как ты сам,
ограниченный пространством и отданный времени, смертен и непостоЯнен.
џ -- истина, Я -- жизнь. џ ничего не знаю о твоем страхе, и твои жизнь
и смерть мне безразличны. Ќо не называй менЯ жестокой, ибо то, что ты
считаешь своей истинной сутью --твою жизнь, -- Я отдаю на произвол судьбы,
как и жизнь твоих собратьев. ’ы -- как они все. ‚ы берете начало от менЯ
и возвращаетесь ко мне раньше или позже.
Џочему должна Я препЯтствовать ей, защищать вас от нее или скорбеть о
ней? ‚ы -- это Я, и Я -- в вас. †изнь, за которую вы так трЯсетесь, есть
только скользЯщаЯ тень, которую Я отбрасываю. ‚аша истиннаЯ суть не может
исчезнуть со смертью, так как не при вашем рождении она возникла.
‚зглЯни на своих собратьев -- как они по осени окукливаютсЯ, как
озабочены только тем, чтобы безопасней уложить свои Яйца, не заботЯсь о
самих себе, и спокойно отправлЯютсЯ умирать, чтобы по весне пробудитьсЯ к
новой жизни.
ЏриглЯдись, и ты увидишь, как в капле воды ежедневно возникает в
полуденном блеске солнца целый мир и гибнет с вечерней зарей.
’ак и ты ежедневно после краткой смерти пробуждаешьсЯ к новой жизни и,
между тем, страшишьсЯ последнего сна!
Ћсень за осенью Я равнодушно взираю на опавшие листьЯ. ’очно так же
смотрю Я на войны и эпидемии, на всЯкое массовое умирание моих детей, ибо
каждый из них продолжит жизнь в новом существе, и таким образом Я жива к
смерти, вечна и бессмертна в преходЯщем.
Џойми менЯ -- и ты больше не будешь боЯтьсЯ, не будешь упрекать менЯ,
свою мать.
Ћт жизни ты придешь ко мне, в мое лоно, из которого ты поЯвилсЯ на
недолгую муку. ’ы снова вернешьсЯ в бесконечность, котораЯ была до тебЯ и
будет после тебЯ, тогда как твое существование ограничивает и поглощает
времЯ".
’акие слова услышал Я.
€ опЯть ничего, кроме глубокого и печального молчаниЯ вокруг. Џрирода
как будто сострадательно отступила и предоставила возможность погрузитьсЯ в
мысли, от которых не могла менЯ избавить.
џ осознал, какое чудовищное нагромождение лжи ослепило нас, что мы --
каиново племЯ -- не хозЯева природы, но, напротив, ее рабы, которых она
использовала в своих неразгаданных целЯх и заставила жить и плодитьсЯ,
обрекаЯ на тЯжкую барщину и безнадежную кабалу.
ЊенЯ пронзила дрожь, желание от нее оторватьсЯ, ускользнуть от нее. џ
собралсЯ с силами и попыталсЯ вырватьсЯ на простор. ‘ловно летучие мыши,
призрачно и беззвучно кружили вокруг мои мысли, опасениЯ и сомнениЯ. ‚ таком
состоЯнии Я достиг равнины, котораЯ мирно дремала, раскинувшись в мЯгком
освещении Ясного ночного неба, его бесчисленных огоньков. ‚дали Я увидел
деревню, приветливо светЯщиесЯ окна родного дома. Ќа менЯ снизошел глубокий
покой, и в моей душе торжественно и тихо зажглось свЯщенное стремление к
познанию и истине. Љогда Я ступил на хорошо знакомую тропинку, бегущую
среди лугов и полей, в небе внезапно взошла необычно крупнаЯ звезда, большаЯ
и ЯснаЯ, и мне представилось, будто она движетсЯ впереди менЯ, как когда-то
перед ’ремЯ волхвами(4), которые искали свет мира.

* "‘транники" образуют самую своеобразную и фантастическую из всех
старообрЯдческих сект русской церкви и принадлежат к проповедническому типу
последних. ‘огласно их воззрениЯм, общий нравственный порЯдок мира распалсЯ,
дьЯвол захватил власть над миром, и всЯкое служение государству или
церкви ЯвлЯетсЯ открытым служением дьЯволу, от чего благочестивые люди
должны уклонЯтьсЯ посредством бегства и неустанного странствованиЯ. „аже
получение паспорта считаетсЯ тЯжким грехом, потому что оно рассматриваетсЯ
как признание царства мирского. “ "странника" нет жены, нет
собственности, он не признает ни государства, ни церкви, он не проливает
крови и не исполнЯет военной службы, он не трудитсЯ. Џраведники нигде не
должны иметь родины, бегство от мира -- их ремесло, единственное средство
спасениЯ души. ’ем же, у кого еще не достает сил полностью порвать с
царством зла, "ради их слабости" дозволЯетсЯ времЯ от времени заниматьсЯ
каким-нибудь обывательским ремеслом и выбирать постоЯнное местожительство;
однако они обЯзаны приготовлЯть тайные каморки, в которых "странники" могли
бы в любое времЯ обрести кров и приют. ‘ приближением смертного часа
каждый праведник должен быть отнесен в чистое ноле или в лес с тем, чтобы он
мог рассматриватьсЯ как умерший "в бегстве". ќта секта пользуетсЯ у простого
люда большим почетом: жуткий образ "странника", который причислЯет себЯ к
монашескому сословию, отвергает брак как смертный грех и допускает
только свободную "совместную жизнь полон", ЯвлЯетсЯ подлинно национальной
фигурой великого славЯнского мира Ќос-тока, котораЯ довольно часто
поЯвлЯетсЯ в деревнЯх и городах просторной империи и на всЯкого, кто ее
хоть раз видел, производит неизгладимое впечатление своей дикостью(1).

** ‘атана, имЯ которого наш народ произносит вслух крайне редко, ничего
общего у нас не имеет с бесцеремонным немецким дьЯволом, по ЯвлЯетсЯ чистой
и величественной персонификацией злого (чувственного) принципа, как
наследник "черного бога", -- противоположностью "белого бога", под
которым Языческие славЯне понимали мир.

ЏримечаниЯ

(1) ‘екту странников ‹. ‡ахер-Њазох рассматривал также в своей статье
"ђусские секты", котораЯ была опубликована в 1889 году под редакцией ЏаулЯ
‹индау в журнале "‘евер и юг. Ќемецкий ежемесЯчник" (Ѓреслау).
(2) Љаин и Ђвель, согласно ветхозаветному преданию, сыновьЯ Ђдама и
…вы: "Ђдам познал …ву, жену свою, и она зачала и родила Љаина и сказала:
приобрела Я сына с Ѓожьей помощью. € еще родила брата его, ЂвелЯ. € был
Ђвель пастырем овец, а Љаин был земледельцем. ‘пустЯ несколько времени
принес Љаин от плодов земли дар ѓосподу. € Ђвель также принес от
первородных стада своего и от тука их. € призрел ѓосподь на ЂвелЯ и на дар
его, а на Љаина и на дар его не призрел. Љаин сильно разгневалсЯ, и поникло
лицо его... € когда они были в поле, восстал Љаин на ЂвелЯ, брата своего, и
убил его. € сказал господь Љаину: где Ђвель, брат твой? ’от же ответил:
разве Я сторож брату моему? € сказал ѓосподь: что ты сделал? ѓолос крови
брата твоего вопиет ко Њне от земли. € отныне проклЯт ты от земли, котораЯ
принЯла кровь брата твоего... она не станет более давать силы своей длЯ
тебЯ; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле. € сказал Љаин ѓосподу:
наказание мое больше, нежели снести можно. ‚от, ’ы теперь сгонЯешь менЯ с
лица земли, и от лица ’воего Я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на
земле; и всЯкий, кто встретитьсЯ со мной, убьет менЯ. € сказал ему ѓосподь:
за то всЯкому, кто убьет Љаина, отметитсЯ всемеро. € сделал ѓосподь
Љаину знак (печать), чтобы никто, встретившись с ним, не убил его. € пошел
Љаин от лица ѓосподнЯ..." (ЏерваЯ книга Њоисеева. Ѓытие, 4, 1--16). ‘огласно
некоторым послебиблейским толкованиЯм, спор между братьЯми возник из-за
неудачной попытки разделить мир: Љаину досталось все недвижимое, Ђвелю
-- все движимое. ‚ результате ссоры Љаин предательски убил брата, по одному
преданию, веткой от древа познаниЯ, согласно другому, -- ослиной челюстью.
(3) Џоденки -- отрЯд насекомых. •ищные личинки живут в воде; пища рыб.
ђазвитие 1--3 года. ‚зрослые живут от нескольких секунд до нескольких суток,
некоторые виды --один день (отсюда название).
(4) –ари-волхвы, или мудрецы-звездочеты. ‘южет упоминаетсЯ только в
одном каноническом тексте, однако получил впоследствии распространение и
нашел отражение в произведениЯх искусства. "Љогда же €исус родилсЯ в
‚ифлееме €удейском во дни царЯ €рода, пришли в €ерусалим волхвы с
востока и говорЯт: "ѓде родившийсЯ –арь €удейский? €бо мы видели звезду
…го на востоке и пришли поклонитьсЯ …му". € далее: "€ се, звезда, которую
видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над
местом, где был Њладенец".

Last-modified: Sun, 07 Apr 2002 09:23:12 GMT
Ћцените этот текст: